Война в сердцах

Встретились они в поле, где император прогуливался, а она, брюнетка, была на сельскохозяйственных работах, но увидев молодого парня в броне с серебряными и золотыми вставками, с розой на груди слева, сразу поклонилась ему, тот подошёл и поднял её голову двумя руками. Увидев её необычайное лицо, два почти чёрных глаза, правый был чуть темнее, её тонкие волосы, некоторые пряди были белыми, он сразу упал на колено.

После этого он стал за ней ухаживать, помогать чем мог её деревне и семье, хоть родственники и были против его увлечения. Думали, что он не сможет править, растеряет всё то, что создавал его отец, в том числе и сильнейшие оружие. Но Сириэль был поглощен ею, что делало его сильнее и давало волю к борьбе. Возвращавшись из военных походов, после славных побед, он дарил ей цветы из тех краёв, иногда что- то поинтереснее…

Но она не хотела быть с ним. Считала себя скучной, неподходящей императору, не той, которая достойна его. Хотя и говорила ему в лицо: ты не тот, в кого я влюлблюсь, ты не такой как надо, нет и сотню раз нет. Иногда без шутки говорила, что выше него, высказывала недовольство по поводу его роста и комплекции. По её мнению, он был тихий, она- громкой; они отличались, но не дополняли друг друга. Первый месяц- два их общения она была даже в нём заинтересована, но потом…

Хоть его отвергли, он не переставал, пока она не исчезла. Неизвестно куда, возможно бежала на север, где были неизведанные земли. Дожив до приличного возраста Сириэль решил увековечить девушку. Его жена была любима своим мужем, детей он растил, давая им и любовь и строгое воспитание. Супруга не была против такой влюблённости, ведь считала, что человек может любить нескольких, причём искренне. Эта девушка была красивой, мудрой и часто помогала в трудные времена своему избраннику. Увековечили их любовь в камне, уставновив памятник с ними около собора в Аскоте.

После появления этого красивейшего ордена, та самая девушка объявилась. Она пришла к императору с вопросами, но оба не смогли что- либо сказать… Всё же она связала некоторые слова; ей было стыдно, её мучала совесть, не давая нормально жить, а он уже почти забыл её…

Под серебристыми ветвями ели и розой распологался восьмиугольный крест, по форме как тот, что был слева, но покрытый красной эмалью. Посередине каждого из четырёх лучей креста находился белый меч, остриём смотревший по направлению части награды. В центре ордена находился большой рубин в золотом округлом углублении, откуда выходили те самые клинки. Между этой частью награды и одеждой находилась серебристая многоконечная звезда, словно крест сиял. Концы лучиков были позолочены, а между углами креста были расположены прозрачные драгоценные камни на витых серебряных стеблях, импровизированные розы.

Людвиг снял свою шапку перед портретом с чёрной лентой в нижнем правом углу, опустил голову и так недолго стоял. Весь последующий день он вспоминал смерть великого генерала.

За два дня до своей кончины он был на поле боя. С саблей в руке руководил атакой, иногда вступал в бой. Несмотря на свой возраст, а ему было 76, умелый командир неплохо справлялся с обученными солдатами врага. После их отступления он вдруг встал на колено, с трудом начал глотать воздух и скромно попросил у стоящей рядом девушки врача. Тот сделал неутешительный прогноз: генералу оставалось немного. К вечеру тот уже не мог встать с постели, хоть и пытался всеми силами. Его коллеги приняли эстафету и покинули Геста, чтобы продолжить его дело, предварительно простившись со старым полководцем. Только Людвиг остался с ним, но зайти смог лишь следующим утром.

В абсолютно белой палатке, на роскошной кровати, под толстым одеялом лежал он, точнее сидел, поставив подушку таким образом, чтобы не принимать горизонтальное положение. На столе рядом лежали лекарства, бутылка с вином, ещё одна с водой, бокал и карты, также некоторые его награды и фуражка. На стуле висел ремень, сабля, и подле стояли сапоги. Генерал был в кителе, хоть его и расстегнул. Лицо стало словно суше, глаза были немного впалые, правый начал закрываться. Волосы были взъерошены, серыми и тёмными клоками торчали во все стороны. У его руки лежала книга с закладкой. Над головой болталась от несильного ветра лампа.

–Генерал…– начал Людвиг.

–Не надо так, проходи…– кашлая ответил Гест.

Людвиг стоял перед ним со снятой ушанкой, смотря прямо в глаза старику.

–Я почти не спал ночью, думаю сейчас… Боюсь, не проснусь больше, видно моё время пришло…

–Не надо генерал, мы все…

Добрый и самоуверенный взгляд, даже трудно представить такое сочетание, был направлен в лицо молодого человека.

–Я хочу сделать ещё, я не желаю умереть, но судьба считает иначе. Хотя я думаю, что тут сыграл роль пирог…

Глаза Людвига были готовы выпасть.

–Великий полководец, отважный генерал умирает, но винит в этом пирог?!– подумал он.

–Какой?– Людвиг чуть не упал, уронив некоторые вещи со стола.

–Его прислал император, поздравив с успехами. Вкус был странный, но я не мог не есть- это было на глазах его личного гонца, одного их министров.

–Он ещё остался?

–Один кусок был, но я не знаю где он…– речь прервал кашель.

–Генерал, может вас отравили, это уже слишком… Если это так, то я отомщу за вашу смерть. Он наверняка боится вас, ведь вас боялся и его отец.

–Думаю, это всё из- за нашего нового премьер- министра…

–Его же не было?

–Новая должность. По власти он примерно равен генералу, если не выше. В его руках сосредоточена огромная власть, а ещё его всегда слушает молодой император. Этот юнец, подчинаясь жирной свинье с самыми завитыми и красивыми зелёными линиями на вороте чёрного пиджака, всю страну сведёт в могилу…

Сильный кашель, а затем пустые глаза. Людвиг упал на колени и почти взял его за руку, но Гест отвернулся.

–Не надо… Пожалуй, я посплю- не беспокойся…

Молодой генерал дежурил подле его палатки до начала сумерек. В этих краях были белые ночи, так что темнее уже точно не стало бы. Часы пробили 9 вечера и появился повар с ужином для умирающего. Людвиг сам обязался его передать, и если надо покормить Геста, ведь тому он был обязан. Старик спас его жизнь, дал возможность показать себя всем и проявить, а также осуществить свою мечту.

Гест сидел под лампой и читал книгу. Несмотря на возраст, очки ему были не нужны. Увидев своего коллегу, он немного оживился и отложил чтиво.

–Добрый вечер. Сегодня рагу с овощами, сок яблочный, хлеб с семенами и пирог овсяный. Могу вам помочь…

–Умираю, но я не немощнный. Могу даже тебе ухмылку поправить своей саблей!– он явно немного ожил, что и вызвало ту самую ухмылку радости у Людвига.

Гест скинул одеяло и встал, подошёл к столу и сел, взяв в руку вилку.

–Держите- сказал генерал, поставив еду перед ним.

Удивлению, точнее радости, Людвига не было предела. Больной смог нормально пройти и даже очень активно ел свой ужин. Ещё днём он снял свой китель с одиноким крестом слева, сменил штаны на панталоны. Рубашка была растёгнута до груди, хоть и не было сильно жарко.

За своим ужином генерал много всего успел сказать: поинтересовался о приёме пищи Людвигом, высказал мнение о сроках войны, предположил, какая стратегия будет правильной в наступлении, рассказал один анекдот. Одним словом: вёл себя как всегда. Но радость юного военачальника длилась недолго.

Приняв горизонтальное положение, Гест внезапно стал бледным. Его руки стало трясти, а глаз никак не смог сфокусироваться. У него появились судороги, а Людвиг почти начал звать на помощь, но твёрдая рука Геста остановила его.

–Нет, это всё- я умираю.

Теперь он лежал спокойно, лицо начинало синеть, не то сереть. Левый глаз постоянно пытался закрыться, но старый генерал боролся.

–Людвиг, ты видишь, что твориться с нашей империей?

–Да- генерал понял своего собеседника.

Он говорил про чиновников, страшную бюрократию и остальные перемены в жизни обычных людей и военных.

–У тебя есть мечта?

–Да…

–Исполни её, но ради меня, прошу…

–Вы мне дважды спасли жизнь, сделаю всё- затараторил Людвиг.

–Не допусти, чтобы они изменили армию. Я всю жизнь потратил на создание величайшей военной машины в истории, которая могла бы покорить любую страну, завоевать весь мир… Теперь мы пришли к этому: у нас самое мощное оружие, самые величественные корабли, идеальное обмундирование и прекрасные командиры… Передай мои слова Роберту, он поймёт, точнее… Напомни ему об этом- я ему уже сказал. Не допусти, чтобы это прекрасное, смертоносное творение, которое может свернуть горы и истребить народы, легло одним из кирпичиков в здании бюракратии, которая страшнее, чем моё творение. Помни это, помни меня и главное, помни свою мечту. Представь, что в жилах твоих течёт магма, раскаляя сердце… Воплоти свою мечту, и не дай умереть великой армии Калисты, созданной Игнатиусом, Робертом и Гестом. Пусть наше знамя всегда будет сверху, будет развеваться на ветру, наполняющим его… Сделай этот мир хоть чуточку лучше…

Глаза Геста закрылись, руки опустились. Грудь больше не поднималась под одеялом, а голова упала на подушку. Железный лис, как его иногда называли, великий генерал, честный человек, верно служащий своей стране, умер…

Он больше не встал, покинув мир живых. Хоронили спустя пару дней. Тело лежало в гробу, в парадной форме со всеми орденами и медалями. Солнце, как назло, светило ярко, и было в тот день очень красиво на улице. В столице, прямо перед дворцом, поставили ему памятник. На похоронах были все генералы, некоторые офицеры и солдаты. Император даже и не думал являться туда, показательно объявив о своих "особо важных делах". Ягайло, стоявший рядом с Ири, услышав это, был готов взорваться от гнева.

–Да как он… Я ему ещё…

Гнев ревущего в душе человека был неспособен вернуть его, а тем более показать императору. Тот был выше всего этого, как он считал.

Ири и Густав прошли ворота. Оказавшись внутри, парень был готов упасть с лошади. Пока тот любовался большими каменными домами с алыми, синими и бордовыми крышами, мастерскими с круглыми большими трубами, из которых валил дым, повозками, нагруженными разными предметами от яблок до брони, Ири взглянула на щит с картой города и задумалась.

–Смотри: город делится на несколько районов, каждый специализирован. Нам нужно туда, где делают броню и оружие, а так же занимаются их ремонтом.

–Что у тебя происходит?– вопрос звучал глупо, Ири смотрела с презрением на своего недалёкого ученика, но ответила спокойно.

–Это странно, но броня мне стала мала… Особенно в ширину, и по росту я уже не подхожу ей. Нужно найти мастера и изменить её, или другую сделать, но я так не могу.

–Просто купить новую? Комплект?

–Под мой рост есть только мужские модели. Я стараюсь делать под заказ. Даже эту я в ходе войны улучшала, когда встречала мастеров или кого- либо, кто знал это дело…

–Понятно…– протянул многозначно Густав.

–Это надо же так вымахать- подумал он: она же выше меня более чем на голову…

Путники отправились в ту часть города, где сидели в своих мастерских кузнецы, торговцы и изготовители оружия. Сам городок был округлой формы, и его четверть, как кусок торта, занимала эта область. Там было много солдат, офицеров и простых людей, которые пытались продать металл. Торговля была в каждом уголке города, куда не глянь…

Они дошли до центра, где был красивый собор, здание старого небольшого замка и площадь. Пройдя оттуда на юг, они вошли в нужный им район, но сначала шли простые магазины и гостинницы. В одной из них они сняли себе жилище на ночь. На лошадях они продолжили путь; посреди улицы Ири остановилась.

–Что не так?

–Нужно найти хорошего мастера, а я не знаю, кто тут настолько хорош, что мог бы это сделать…

Тут Густав увидел в толпе лысого мужчину среднего роста. Тут он заорал:

–Эй, Хайнц! Иди сюда!

Мужчина обернулся и с улыбкой направился к ним. Подойдя, он пожал крепко руку парню.

–Ну наконец я увидел тебя. Рад встрече!

Потом он немного склонил голову и поцеловал руку Ири.

–Леди, приятно с вами увидеться…

Хайнц был одет в простую одежду кузнеца. Серая рубаха, толстый пояс с креплениями и крупным кошельком и кожаный фартук.

–Давно мы не встречались. Ири, это Хайнц- он помогал иногда отцу, часто торговал у нас, и теперь он работает тут. Приятель, это мой учитель, друг отца и рыцарь империи Ири Каллас.

–Рад встретить вас, это грандиозное событие. Предлагаю отметить…

–Погоди, нам нужна твоя помощь. Это может сделать лишь профессионал…

Хайнц задумался, почесал затылок и махнул, призывая идти за ним. Они так и сделали. Пройдя немного по улицам, заполненным самыми разными людьми и средствами защиты и боя, они оказались у хижины мастера. Невысокое здание, первый этаж открытый и сделанный из камня, а второй- деревянный с красной крышей. Позади торчала могучая труба, а на столах, видимых на улице, лежали инструменты и какие- то детали.

–Проходите, проходите. Прошу прощения за творческий беспорядок. Слушаю вашу просьбу…

Ири вышла вперёд и вытянула детали брони, которые не давали ей дышать.

–Я переросла её. Нужно заменить или улучшить нагрудную пластину, закрывающую спину и наплечники, остальные не надо трогать.

Долго и с осторожностью мужчина рассматривал эти элементы её брони. Спустя полчаса, когда уже они почти уснули от томного ожидания, он вынес свой вердикт.

–Я не могу её улучшить- иначе она станет менее прочной. Необходимо их заменить, но тебя нужно измерить, и тогда, сверившись с другими частями, я смогу сделать тебе новую. Концепцию не менять?

–То есть мои улучшения? Прошу их перенести в таком же виде.

–Понял, понял…– достав складную линейку и гибкую ленту, он, извинившись перед девушкой, отошёл в тенёк и стал её мерить.

Изредка слышались его восклицания, а после измерения роста он почти упал в обморок. Таких сочетаний цифр он не видел- Ири обладала прекрасной фигурой и была высокой, даже очень.

–Так, я сделаю их за пару дней, может быстрее… Прошу только все латы оставить здесь, чтобы я мог посмотреть, как они будут взаимодействовать.

С трудом, ведь её трясло, но Ири сняла доспехи и отдала их. Она стояла в одном платье и чувстовала себя некомфортно.

–А цена?

–Ух, скажу потом, пока слишком рано.

Они хотели уходить, уже попращались, как вдруг Густав спросил его:

–Хайнц, какой у неё рост?

–6 футов… И по её словам она выросла так очень быстро… У тебя- то какой?

–5 футов и 6 дюймов.

–Пошли уже- прервала их Ири.

Оттащив его за шкирку, она пошла в сторону своего пристанища. На лице девушки было немного краски: необычно было без брони, только с поясом и мечом, а ещё…

–Густав, говорить про измерения девушек неприлично, а тем более в их присутствии…

–Да ладно…

–Ты ещё и других цифр не слышал. В таком случае точно бы уронил челюсть…

–Ладно, больше не буду- ответил он, хоть и косился немного вправо, где она горда шла по мостовой.

Вернувшись в гостиницу, они расположились в своих комнатах. В этом доме все комнаты были расчитаны на одного человека, при этом они были все одинаковые. Спальня была вытянута, напротив двери было окно, выходившее либо на улицу, либо на внутренний двор. Справа от него располагалась кровать с толстым одеялом, спереди стояла тумбочка, а сзади шкаф. С другой стороны установили стол с двумя стульями и книжные полки. Рядом повесили зеркало. Старое, немного мутное, но без единой трещины, оно отражало девушку, стоявшую перед ним. Её суровое, но безмерно красивое лицо выражало некое безразличие и усталость от жизни. Спустя десть минут они вышли и отправились на площадь.

Сотни людей ходили туда сюда. Лишь единицы останавливались и рассматривали старые величественные стены и собор, чья башня возвышалась над городом, да и над целой долиной. Видно было её издалека, а тем более сейчас; когда начинало темнеть, её стали освещать огнями, из- за чего её стало ещё лучше видно. Неподалёку они увидели веранду, на которой стояли стулья и столы, а над входом, ведущим в дом с этой площадки, висела вывеска трактира. Путники, немного переговорив, уселись на улице. Вскоре официантка принесла им еду, которую те пожелали съесть. За едой шёл неторопливый диалог.

–Поскорее бы латы сделали…

–Тебе не нравится этот город?– поинтересовалась Ири.

–Хочется скорее в столицу. Чего тратить время в таких местечковых городках, если я вырос примерно в таком?