Место, которого дважды не было. Часть 2. Война близко

Рождение Мауроса

Воспользуемся передышкой и узнаем, что же на самом деле стряслось в Ферлатисе, почему в тот судьбоносный день спешка сыграла с заговорщиками злую шутку.

Повивальную бабку, из-за которой всё и произошло, звали Нэтра. Ей исполнилось 934 года, что по эльфийским меркам считалось весьма солидным возрастом. В отличие от первых эльфов, появившихся на Южном континенте в начале времён, нынешние всё больше походили на простых смертных. Они старели, болели, умирали. Для себя они объясняли это так: «Золотой век эльфов закончился». Но их прародительница, Великая Ведьма Эльфина, дала бы другое объяснение: «Они допустили смерть в свои души и перестали беззаветно любить жизнь. Их сердца стареют раньше тел, а кровь остывает в жилах ещё при жизни. Мои эльфы перестали быть эльфами». Увы! Она находилась слишком далеко, чтобы наставить неразумных детей на путь истинный.

Но вернёмся к Нэтре. Выглядела она на свой возраст: маленькая пожилая женщина с пучком спутанных чёрных волос на голове. Виски уже покрывала заметная седина, лицо – сетка морщин, а руки – маленькие коричневатые пятнышки, свидетельствующие о преклонном возрасте. Характер у неё был тяжёлый и с годами только ухудшался. Хотя она помогла появиться на свет большей части жителей Ферлатиса, сама детей не любила и не имела. К работе относилась профессионально, но без души: рассматривала её исключительно как источник неплохих доходов, а не призвание.

Нэтра считалась очень опытным специалистом. За многовековую практику она лишь однажды не смогла помочь, и ребёнок появился на свет мёртвым. Повивальную бабку никто не винил. Все были убеждены: если уж не справилась Нэтра, не справился бы никто.

Самой большой слабостью пожилой эльфийки являлись деньги. Без вознаграждения она отказывалась исполнять обязанности. От размера оплаты напрямую зависело её отношение к будущей матери. Получив хорошую мзду, Нэтра становилась душечкой, всячески заботилась о младенце и роженице, стараясь уменьшить её страдания. Если же считала, что её труд не оценили по достоинству, вела себя как сущая мегера и вмешивалась в родовой процесс лишь в самые критические моменты. Именно корыстолюбие повивальной бабки и запустило цепь роковых событий и изменило судьбы многих жителей Южного континента.

В то время в Ферлатисе сразу две женщины готовились стать матерями. Одну звали Долорес, другую – Виссария. Нэтра осматривала их в течение всей беременности и за месяц установила точные даты родов. По расчётам, Долорес должна была родить 15 ноября, а Виссария – 13 ноября. Обычно в сроках она не ошибалась.

Материальное положение женщин существенно различалось. Маурисио, муж Долорес, всегда считался надёжным и работящим. У семьи был стабильный средний достаток. За два месяца до рождения Мауроса его отец обнаружил богатейшую железную жилу. И без того хорошие дела семьи резко пошли в гору. Как любящий муж и будущий отец, удачливый рудокоп бережно заботился о беременной супруге. Он пообещал жадной Нэтре такое щедрое вознаграждение за первенца, какого она не получала последние лет сто, а то и двести. Повитуха несказанно обрадовалась, каждый день наведывалась в дом рудокопа и носилась с Долорес, словно с собственной любимой дочерью.

У несчастной Виссарии всё складывалось с точностью до наоборот. Раньше они с мужем жили очень бедно. В один прекрасный день главу семейства такое положение дел и вечные насмешки соседей достали окончательно, и он отправился на заработки в столицу Южного эльфийского королевства. Больше о нём никто ничего не слышал: он пропал без вести.

Виссария узнала о беременности спустя неделю после ухода мужа. Родных в поселении не было, что делало её положение совсем незавидным. Соседи проявили сострадание и помогали, чем могли. Без их поддержки бедная женщина просто не выжила бы. Наиболее трепетную, хотя и неуклюжую заботу проявлял сосед, плотник Иварис. Он регулярно приносил продукты, помогал по хозяйству, занимался мелким ремонтом. За помощь ничего не просил взамен, только бубнил что-то невнятное себе под нос и, скромно опустив голову, уходил.

Однако Нэтра не страдала от избытка милосердия. Даже огромное вознаграждение за Долорес не смягчило её отношения к бедной Виссарии. Несколько раз она предлагала ей избавиться от ребенка. Будущая мать плакала, но от таких услуг повивальной бабки отказывалась наотрез. Она отдала Нэтре последнее: курицу и скромные янтарные бусы, доставшиеся от покойной матери. Та приняла вознаграждение с нескрываемым недовольством, надменно скривилась, фыркнула – мол, зачем плодить голодранцев. Но обещала помочь.

В ночь на 10 ноября Нэтре привиделся страшный сон. Сначала она увидела, что держит в руках сундучок с золотыми монетами, и обрадовалась. Однако монеты таяли на глазах, бесследно исчезали из сундука, а она ничего не могла поделать – судорожно хватала монеты, но они просачивались сквозь пальцы струйками золотого песка, превращались в дым и растворялись в воздухе. Вскоре сундучок опустел и сам рассыпался в прах.

Нэтра проснулась с воплем отчаяния. Её бил озноб. Лоб покрылся каплями холодного пота. Руки тряслись мелкой дрожью. Она встала с одинокой постели, выпила воды и постаралась успокоиться. Нэтра не считала себя суеверной, категорически отказывалась верить в глупые приметы и предсказания. Но это был совершенно особый случай: ночной кошмар выглядел предельно реалистично и в точности повторился 11-го и 12-го числа. Увидев третий раз один и тот же страшный сон, Нэтра в него поверила и встревожилась не на шутку. В голову пришло самое простое объяснение: «Что-то плохое случится с Долорес, и её муж откажется заплатить!» Мысленно пережив потерю крупной суммы, она поняла, что не готова с этим смириться.

Заварив чашку крепкого кофе, она принялась судорожно искать способ, как не упустить сокровище из рук. Додумалась ускорить роды Долорес и контролировать их от первого до последнего момента: «Если я рядом, то ни с ребенком, ни с роженицей ничего плохого не случится. Или я – не я. У меня только мужчины не рожали, да и то потому, что не пробовали!» Допив кофе, наскоро привела себя в порядок и взяла из шкафчика маленький пузырёк с золотистой жидкостью. В нём была особая настойка, которая позволяла спровоцировать роды на несколько дней раньше положенного природой срока. Нэтра сама её придумала и приготовила. Прихватив пузырёк, повивальная бабка вышла из дома и решительно направилась к жилищу Долорес.

Маурисио удивился её раннему визиту и встревоженному виду. Однако Нэтра с порога заявила: мол, её святой долг – заботиться о его драгоценной супруге.

Она осмотрела Долорес, изобразила на лице панику и сообщила будущим родителям: «Высшие силы послали меня к вам! Было плохое предчувствие, и оно оправдалось. Ребёнок обмотался пуповиной. Если будем ждать 15-го числа и естественных родов, он, скорее всего, задохнётся в утробе». Долорес разрыдалась, а Маурисио схватился за сердце, рухнул перед повитухой на колени и взмолился: «Спаси его, Нэтра! Я дам тебе в два раза больше обещанного!» Старушка аж подпрыгнула на месте от щедрого обещания. Боясь потерять большой гонорар, она пошла на невинную, казалось бы, хитрость, которая позволит буквально озолотиться. Потерев руки, она расплылась в улыбке и медовым голосом произнесла слова, осчастливившие Долорес и её супруга: «Золотые мои, я помогу вам! Обещаю, все останутся живы и здоровы. Но рожать придётся сегодня ночью». Будущие родители полностью доверились Нэтре. Она заставила Долорес выпить настойку и лечь в постель. Повитуха весь день просидела у кровати роженицы, успокаивая её и обещая появление на свет здорового ребёнка – разумеется, с её помощью.

Всё произошло так, как она и планировала: вечером у Долорес начались схватки, в три часа ночи 13 ноября она благополучно разрешилась от бремени, на свет появился Маурос.

Счастье родителей сложно описать словами. Нэтру отблагодарили по-царски, а на следующий день устроили грандиозный праздник, на который пригласили половину жителей Ферлатиса. Имя ребёнка и дату его рождения торжественно внесли в летопись поселения. По вине алчной повитухи частица бога войны Армарса досталась при рождении и Мауросу. Но это оказалась лишь малая доля божественной силы. Остальное перешло второму новорождённому, о котором все позабыли.

Именно ребёнок Виссарии по высшему замыслу и должен был стать единственным земным воплощением бога войны. Планы спутала звезда Ковис, так неожиданно появившаяся на копье Армарса. Из-за неё возникла путаница и на земле, и на небе. Но звёзды напрасно не вмешиваются в космические пророчества, тем более не встают на пути самого Армарса. Как говорил великий мудрец в одном древнем и безумном мире: «Если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». У бога войны не получилось создать полное земное воплощение. Его сила разделилась на две неравные части. Ни один из младенцев не смог бы стать настоящим Чёрным Маршалом. Хотя Виллан, ребёнок Виссарии, подходил на эту роль куда больше, чем Маурос: ему достались жестокость, коварство, полководческий дар и военный талант Армарса.

Нэтра, озабоченная возможной потерей вознаграждения от Долорес и Маурисио, напрочь забыла про вторую подопечную и за целый день даже не вспомнила, что сама назначила ей срок родов на 13 ноября. Виссария с самого утра чувствовала себя плохо. Она с надеждой ждала прихода повивальной бабки, но та не спешила. Несчастная женщина проголодалась и решила сходить в погреб, где хранились скудные припасы, принесённые соседями. С трудом спустилась по узкой крутой лестнице и стала рассматривать убогое содержимое полок, держа в руке огарок свечи. Внезапно почувствовала резкую боль внизу живота, голова закружилась, перед глазами встала туманная пелена. Она лишилась чувств и упала на холодный пол.

Пришла в себя от нестерпимой боли. Удивило, что пол вокруг мокрый. Попыталась понять, какой из горшков пролился, потом сообразила, что это отошли воды.

Начались схватки, малыш вот-вот должен был появиться на свет. Виссария попыталась вскарабкаться по узкой лестнице наверх, но так и не смогла выбраться из погреба. Она легла на голый холодный пол и разрыдалась. Несчастная осталась совершенно одна в самый важный момент жизни. Она почему-то знала наверняка, что Нэтра к ней не придёт. Несколько раз в отчаянии звала на помощь, но слабые крики никто не услышал.

Однако в ту самую минуту, когда она сочла своё положение безнадёжным, в ней заговорил материнский инстинкт. Она вспомнила всё, что знала о родах. Попросив заступничества у Великих Повелителей Стихий, стала дышать особым образом, чтобы облегчить страдания и помочь организму справиться с природным предназначением, – и у неё всё получилось. Виссария родила здорового малыша ровно за четыре минуты до появления на свет Мауроса. Бережно завернув драгоценное дитя в сухие тряпки, она снова легла на пол, прижала маленький свёрток к груди и провалилась в болезненное забытьё.

Она пришла в себя лишь на следующий день – от громкого плача младенца. С великим трудом выбравшись из погреба, Виссария принялась трепетно заботиться о новорождённом: обмыла тёплой водой, завернула в сухие пелёнки, впервые в жизни накормила своим молоком. Она была счастлива, что её ребенок благополучно появился на свет, несмотря на ужасные обстоятельства. Сама она чувствовала себя наисквернейшим образом, но уход за малышом отодвинул её собственные физические страдания далеко на второй план.

На следующий день после полудня к ней зашёл тот самый плотник Иварис, живший по соседству и больше всех помогавший бедной женщине. По правде, он безнадёжно любил Виссарию, но никак не решался признаться в своих чувствах. Увидев младенца, он искренне обрадовался и поздравил соседку с успешным разрешением от бремени:

– Нэтра помогла тебе, несмотря на скромное вознаграждение. Какая она добрая!

– Она вообще не пришла ко мне, – печально вздохнула Виссария.

– Как это? А малыш? А ты? – недоумевал сосед.

– Я родила его в погребе, из которого не смогла выбраться. Мне никто не помог.

– Но Нэтра обещала прийти! Она же взяла курицу и бусы?! – возмутился плотник.

– Взяла и то, и другое. Скривила козью морду и обещала явиться, но не пришла.

Ошеломлённый Иварис хотел задать соседке ещё пару вопросов, но та внезапно вскрикнула и согнулась от боли. Плотник подхватил её на руки, уложил в постель и заметил огромное пятно крови на юбке. «Держись! Я за подмогой!» – крикнул он Виссарии и сломя голову выбежал из дома.

Он нёсся как ошпаренный через весь Ферлатис в сторону жилища повивальной бабки. Ворвавшись в её дом, с порога обложил Нэтру последними ругательствами и ударил кулаком в лоб. К такому обхождению повитуха не привыкла. Однако, оправившись от столь неожиданного приветствия, поняла: с плотником лучше не спорить. Из потока отборной брани она поняла, что допустила очень серьёзную ошибку.

Не дав старухе толком прийти в себя, Иварис за шкирку выволок её на улицу и без церемоний потащил к дому Виссарии через всё поселение. Крутой нрав плотника знали все жители Ферлатиса и его окрестностей: Иварис в гневе опаснее разъярённого быка. Он пинками гнал повитуху к несчастной Виссарии, продолжая осыпать Нэтру проклятиями. Вскоре поселенцы были в курсе, что она обманом выманила у несчастной Виссарии последнее добро, бросила её на произвол судьбы и даже не явилась на роды.

Плотнику почему-то сразу и безоговорочно поверили. Поступок жадной старухи вызвал всеобщее возмущение. Жители тут же припомнили все её прегрешения. Женщины наперебой рассказывали, как она их мучила, обижала и оскорбляла, если считала, что мало заплатили за работу. Разумеется, не обошлось без преувеличений и откровенного вымысла. Но в итоге на главной площади Ферлатиса развернулся стихийный митинг против алчной повитухи в частности и проблем здравоохранения в целом.

Тем временем Иварис доставил Нэтру к возлюбленной. Пожилая эльфийка осмотрела бедную женщину и пришла к самому неутешительному выводу. Она не стала скрывать правду и, опустив глаза, вынесла приговор: «Слишком поздно. Она умирает. Я бессильна».

Иварис взревел, словно попавший в капкан медведь, схватил Нэтру за горло и принялся душить. Лицо её побагровело. Старуха хрипела, царапалась и извивалась, силясь вырваться из смертельных объятий обезумевшего от горя плотника.

В этот момент в дом вошёл колдун Хорус. Мгновенно оценив обстановку, он наслал на плотника парализующее волю заклинание, приказал разжать смертельную хватку и отпустить несостоявшуюся жертву праведного гнева. Хорус взял Ивариса под локоть и усадил на табурет. Нэтра, поняв, что угроза миновала, попыталась возмутиться. Но Хорус сурово взглянул на неё и, не разжимая губ, процедил: «Вон!» Испугавшись рассерженного колдуна куда больше, чем разъярённого плотника, старуха опрометью бросилась прочь.

Хорус с состраданием смотрел на умирающую Виссарию. Проклятая Нэтра сказала чистую правду: шансов выжить у женщины не осталось.

Иварис уронил голову на грудь и скорее выл от горя, чем плакал. Он встал на колени перед обречённой, взял её руку, прижался к ней небритой щекой и сказал: «Я всегда любил тебя, моя милая Виссария. Судьба не дала нам быть вместе на этом свете, но мы соединимся на том. Я последую за тобой. Моя мать позаботится о ребёнке. Она не осмелится нарушить мою последнюю волю». «Почему ты так долго молчал?» – едва слышно спросила Виссария.

Колдун понял, что спасти их может только он. Его сердце обливалось кровью от горя. Однако, по Кодексу колдунов, за вмешательство в судьбу придётся заплатить дорогую цену: на год отказаться от трёх волшебных способностей. Единственным преимуществом считалось то, что колдун мог их выбрать самостоятельно. В обычное время, попав в подобную ситуацию, он не раздумывая пожертвовал бы любыми колдовскими талантами, но момент подвернулся самый неподходящий. Хорус знал, что наступил год главного пророчества его жизни: он был послан в этот мир с определённой миссией, назначенной на 5038 год. Колдун не ведал, какова эта миссия, но знал, что ему предстоит бороться со злом с того света. А для такой борьбы потребуется вся его колдовская сила. Мгновенно взвесив все за и против, он решил исцелить умирающую эльфийку на свой страх и риск.

И Хорус торжественно произнёс, обращаясь в пустоту: «О Великие Владыки Стихий и вы, Высшие, присутствующие незримо и вечно во всех мирах! Услышьте слова мои и примите их за клятву! Вам я жертвую дар понимать язык ветра, передавать собратьям мысли на расстоянии и видеть будущее!» Он отодвинул плотника от кровати больной, сам встал на колени, воздел руки к небу и сказал: «Примите жертву! Дайте мне сил!» Вмиг его руки окутало золотое свечение и послышался шёпот тысячи голосов: «Да пребудет с тобой сила!» Он положил правую руку на лоб Виссарии, а левую ей на живот. Женщина сначала почувствовала приятное тепло, а затем поток жизненных сил, разливающихся по телу. На щеках появился нежный румянец. Боль исчезла. Она улыбнулась своему спасителю.

Хорус одобрительно кивнул, с трудом поднялся с колен и, пошатываясь, направился к двери. Он едва держался на ногах. Ему требовался долгий отдых, чтобы хоть как-то восстановить силы. На пороге колдун обернулся к Виссарии и Иварису, вздохнул и вымолвил: «После моей жертвы вы обязаны быть счастливыми. Живите вместе. Твой прежний муж никогда к тебе не вернётся, ибо он уже покинул этот мир». Он вышел, оставив влюблённых в радостном смятении.

Целый месяц после этих событий плотник ходил к колдуну и допытывался, как он может его отблагодарить. В отличие от повивальной бабки, Хорус помогал жителям Ферлатиса абсолютно бескорыстно. Теперь он попросил Ивариса лишь об одном: «Хочешь меня отблагодарить? Тогда поклянись, что примешь сына Виссарии как родного, будешь всю жизнь следить за ним, заботиться и учить добру. Знай, у неё родился не простой ребёнок». Плотник и без клятвы не чаял души в новорождённом, в чём поспешил заверить колдуна. «Только любовь может спасти его от страшной судьбы, начертанной на небесах в час его рождения», – добавил Хорус. И закрыл дверь перед носом удивлённого приёмного папаши.

Случившееся потрясло жителей Ферлатиса. Они негодовали из-за поступка Нэтры, радовались чудесному исцелению бедняжки Виссарии, рождению у неё здорового ребёнка и её предстоящей свадьбе с Иварисом. Плотник заявил об этом решении во всеуслышание и пригласил всех на праздник – разумеется, кроме жадной повитухи.

Но даже весть о предстоящем торжестве не успокоила старейшину поселения по имени Карсий. Он уже давно недолюбливал повивальную бабку за корыстолюбие и лицемерие. Несмотря на счастливый исход, он поклялся, что дела так не оставит и накажет виновную.

Карсий созвал жителей поселения на совет, а точнее на открытый суд. Виссарию и Ивариса он пригласил в качестве свидетелей обвинения, а саму Нэтру – как обвиняемую.

Повивальная бабка имела право на защиту, поэтому она позвала Долорес и Маурисио выступить в роли заступников. Из благодарности за спасение сына они согласились встать в суде на её сторону.

На совет собрались все взрослые жители Ферлатиса. Поначалу расчёты Карсия полностью оправдывались. Эльфы громко осуждали поступок Нэтры и ругали её на чём свет стоит. Старейшина довольно потирал руки, придумывая наказание. Однако он недооценил хитрую старуху, которая прекрасно подготовилась к суду. Она в красках описала угрозу, нависшую над Долорес, и объяснила всем, что выполняла свои обязанности, спасая жизнь другого младенца. Любой оратор позавидовал бы её красноречию. Речь Долорес и Маурисио склонила общественное мнение в пользу повитухи. Её уже никто не собирался порицать: «В самом деле, не разорваться же ей надвое?»

Карсий буквально подпрыгивал от негодования. Он нутром чуял: что-то здесь не так, что-то не сходится. Но доказать ничего не мог. Интуицию к делу не пришьёшь. А Нэтре почти удалось выйти сухой из воды.

Старуха вошла в раж и решила не останавливаться на достигнутом. Желая отомстить Иварису за публичное унижение, повивальная бабка назвала его пьяным дебоширом и подлым убийцей. С дрожью в голосе она поведала, как он дважды пытался убить её: чуть не зашиб до смерти в её собственном доме, а потом едва не задушил в доме своей возлюбленной.

Эльфы поверили ей. Они ведь видели, насколько вежливо просил её Иварис прийти на помощь Виссарии. Но и этого показалось вредной старухе мало. Она затаила злобу и на несчастную Виссарию, хотя сама чуть не отправила её на тот свет. Сделав загадочный вид, она сообщила собравшимся, что Иварис давно хотел её убить, так как Виссария забеременела после ухода её законного мужа из поселения на заработки и, видимо, от своего буйного соседа: «Он испугался, что я всем расскажу эту неприглядную правду, и решил меня придушить! Если бы не Хорус, меня бы среди вас уже не было!» Все посмотрели с осуждением на Виссарию и Ивариса, с состраданием на Нэтру и с благодарностью на Хоруса. И тут колдун преподнёс всем сюрприз.

Он давно жил в Ферлатисе, и к нему привыкли. Он был для всех одновременно и своим, и чужим. Старался не вмешиваться в дела поселения. Ни с кем не заводил дружбы, близко не общался. Помогал многим совершенно бескорыстно и не любил, когда его пытались щедро отблагодарить. Хорус жил замкнуто, сам по себе, ревностно охраняя добровольное одиночество. Постепенно его стали воспринимать как элемент интерьера. Он стал чем-то вроде платяного шкафа, который вечно стоял на месте, в общем-то приносил пользу и хранил гробовое молчание. Он присутствовал на всех советах, но до этого момента не произнёс там ни единого слова.

Неожиданно для всех колдун поднялся с места, посмотрел на повивальную бабку с нескрываемой злостью и угрожающе процедил: «Из-за тебя, жадная кошёлка, я на год лишился трёх магических способностей! Ты мне за это дорого заплатишь! Либо говори правду, либо я превращу тебя в мерзкую крысу! Поверь, на это моих колдовских сил хватит!» Нэтра ахнула и схватилась за сердце. Эльфы затаили дыхание и замерли в ожидании. Старейшина готов был броситься Хорусу на шею и расцеловать его.

Повивальная бабка признала своё поражение. Лучше уж публичное порицание и наказание, чем стать мерзкой крысой. Опустив глаза, Нэтра поведала подлинную историю о трёх вещих снах, о настойке для стимуляции родов, об обмане Долорес и Маурисио, о слишком скромной плате от Виссарии и о том, что она просто забыла к ней сходить, обрадовавшись дарам за Мауроса.

Эта правдивая история потрясла и возмутила всех, в том числе и самого Хоруса. Он не знал истины, но, как хороший психолог, догадался, что Нэтра врёт, и решил пойти ва-банк. Грозясь превратить её в крысу, он блефовал. Карсий не скрывал удовлетворения. Он светился от удовольствия, словно объевшийся сметаной кот. Настал его звёздный час.

– Уважаемые жители Ферлатиса! Наконец мы докопались до правды. Поблагодарим за это судьбу, Великих Повелителей Стихий и колдуна Хоруса. Полагаю, вина Нэтры полностью доказана. У кого-нибудь есть возражения или сомнения на сей счёт?

– Нет! Она виновна! – хором ответили жители.

– Вижу, мы единодушны. Остаётся решить, как её наказать, – продолжил Карсий.

Предложения посыпались со всех сторон:

– Выгнать из поселения! – предложил булочник.

– Выслать в Северную пустыню! – добавил портной.

– Высечь розгами на центральной площади! – подсказал рудокоп.

– Отправить в столицу и там посадить в тюрьму! – не удержалась жена пастуха.

– Заставить выплатить компенсацию пострадавшим! – резонно заметил сапожник.

– Лишить права работать! – отличился кузнец.

– Кузнец, ты с ума сошёл?! Мы обсуждаем наказание, а не поощрение! – одёрнул его помощник горного мастера.

– Для меня сидеть без дела – самое большое наказание, – с гордостью возразил кузнец.

– Кроме тебя и старшего горного мастера Белена у нас ненормальных трудоголиков больше нет! – напомнил трактирщик, повертев у виска пальцем для наглядности.

– А кто будет принимать роды? Ты, что ли? – хором заголосили женщины.

– Я ему свою жену не доверю! Он её, чего доброго, подкуёт в порыве трудового энтузиазма! – пошутил портной, нежно приобняв супругу за плечо.

– А пусть он поставит Нэтре на лбу позорное клеймо раскалённым железом! – проявил инициативу гончар.

Карсий слушал предложения сограждан словно райскую музыку. Он улыбался и одобрительно кивал каждому. Разумеется, за исключением кузнеца, на которого взглянул с состраданием, как на умалишённого. Он применил бы к Нэтре все наказания разом – ни одно не казалось ему достаточно суровым.

Вдруг наступила тишина: встала Мартисса, старейшая жительница Ферлатиса. Её точный возраст был неизвестен: когда она родилась, ещё не появилось традиции записывать имена и даты рождения в летопись поселения. Однако выглядела она гораздо моложе многих. По людским меркам ей можно было дать лет тридцать, хотя на самом деле исполнилось более двух тысяч лет, а то и все три. Её уважали и слушались. Публично она высказывалась крайне редко, но всегда говорила исключительно мудрые вещи.

– Что такое наказание? Это лишение самого дорогого. Нельзя всех наказывать одинаково. Кара должна быть индивидуальной. Чтобы избрать Нэтре достойное наказание, надо понять, что она ценит больше всего, – обратилась Мартисса к собравшимся.

– Деньги! – закричал трактирщик.

– Богатство! – поддержал его сапожник.

– Щедрые вознаграждения! – хором ответили женщины Ферлатиса.

– Вот вы сами и ответили на вопрос. Предлагаю заставить повивальную бабку отдать всё полученное от Маурисио и Долорес вознаграждение в качестве компенсации Виссарии. Пусть также вернёт ей курицу и янтарные бусы, – подвела итог Мартисса.

– Постой, Мартисса! Зачем отдавать мои деньги Виссарии? Пусть вернёт их нам! – попробовал возмутиться Маурисио.

– Нет. Вам она помогла. Пусть она обманула тебя и твою жену, но она приняла роды и позаботилась о здоровье и матери, и дитяти. В то время как Виссарию и её ребёнка чуть не отправила на тот свет, – сухо парировала Мартисса.

– Пусть вернёт курицу и бусы! Нам от неё больше ничего не надо! – сказала Виссария дрожащим от обиды голосом.

– Выслушайте меня до конца! Этот штраф её ничему не научит. Её алчную душу уже не исправить. Предлагаю заставить её работать вообще бесплатно, – назидательно произнесла старейшая жительница поселения.

– А на что жить? – взвизгнула Нэтра.

– Пусть с ней расплачиваются продуктами и самыми необходимыми вещами из общей кладовой. Больше ей никто за роды ничего не платит. Откажется работать – помрёт с голоду, – процедила Мартисса.

Нэтра взглянула на Мартиссу глазами, полными ненависти, и сжала сухонькие кулачки. По её реакции Карсий и собравшиеся поняли, что Мартисса попала в самую точку и придумала идеальное наказание для провинившейся повитухи. Её предложение поселенцы приняли единогласно. С тех пор Нэтра работала буквально за спасибо.

Однако Карсий побоялся, что она начнёт плохо исполнять свои обязанности, и предусмотрительно пообещал смягчить наказание, если за определённое время на неё не поступит ни одной жалобы. Он применил хитрый приём под названием «осёл и морковка». Это когда перед мордой животного на верёвочку вешают сочную морковку. Желая дотянуться до лакомства, осёл вынужден двигаться вперёд. Эта уловка сработала и с повивальной бабкой. А сон, приснившийся трижды, оказался вещим. Как она ни старалась, богатство уплыло у неё из-под носа.

Виссария и Иварис зажили счастливо вместе. Получив огромную компенсацию, они отнесли половину Маурисио. «Мы хотим поступить по справедливости. Вы тоже пострадали от жадной старухи», – сказали они Долорес и её мужу. С того момента и до трагической гибели родителей Мауроса обе семьи очень дружили.

Последствия подлого поступка Нэтры оказались серьёзными. Лишившись дара предвидения, колдун Хорус ничего не знал о нависшей над Маурисио и Долорес опасности и не смог предотвратить их гибели. Как он потом корил себя за необдуманный выбор… Под ударом оказался несчастный Маурос, судьба которого должна была сложиться совершенно иначе: он мог бы прожить тихую и спокойную жизнь до глубокой старости в кругу семьи.

Но будем справедливыми до конца. Возможно, именно эта путаница спасла весь Южный континент от гибели, помешав появиться на свет полноценному воплощению бога войны Армарса. Ведь не просто так на его копье оказался белый карлик Ковис. Порой мелкий пакостник способен разрушить грандиозные планы высших небесных сил. В результате стечения обстоятельств заговорщики ничего не узнали о Виллане, имя которого внесли в летопись поселения позже. Да и с датой рождения ошиблись. Виссария почему-то решила, что её сын появился на свет не 13, а 14 ноября. Это число и вписали в толстую учётную книгу напротив имени мальчика.