Восьмой район

Глава 5 Бессменный лидер

– Сколько мы будем ждать? – Злость N-076 всегда сдерживал плохо. Их с Зеноном общение началось с драки в общей спальне. N-076 не понимал, что за койку на Ковчеге не дерутся, что место определяется твоим именем, а затем кодом. – Ты предлагаешь ждать нового отбора? Или хочешь отступить?

Тогда Зенон не отступил от своей кровати, и они с N-076, оценив характер и удары друг друга, не сразу, но прониклись взаимным уважением.

– Джед, перегибаешь. Мы сразу знали, что придется ждать. – Вит говорил приглушенно, настроил респиратор на максимум.

Под отходником, как он утверждал, воняло особенно нестерпимо, но обычно они в шутку старались стянуть с Вита защитную маску и продышаться через ее фильтры. Вит сразу заявил Зенону, что и аромат нынешнего собрания ничего хорошего не предвещает.

– Уксусом пахнет, – шепнул он, когда все набились в узкое пространство между отходником и технической зоной.

– Пóтом, – сказал Зенон. – Не всем дают нюхать всякую гадость, не забывай.

Как пахнет уксус, Зенон понятия не имел. Вита, с его чутьем, заставляли вдыхать разную дрянь, чтобы изучить глубину способностей. Обычно друг сыпал на них названиями цветов. А тут что-то новое.

– Уксус пахнет отчаянием.

– Пот тоже. И отходник. И мир.

N-076 тоже поддался отчаянию.

– Не называй имен. Зачем, если мы застряли здесь?! – Он переводил выпуклые голубые глаза с Вита на Зенона. – Мы могли освободиться, но ты слился. Тебя так подкосила смерть малолетки?

В их тесном убежище стояли три девушки и четверо парней, не считая Вита и самого Зенона, и ждали ответа. Они требовали от него того же, что выпытывала Яра.

– Ты говорил, что выведешь нас до назначения. Ты обещал, Z-033.

– Назначение можно использовать. – Зенон редко повышал голос и почти забыл, что давным-давно любил петь, громко и невпопад.

На Ковчеге пели иначе, и в какой-то момент песня переходила в протяжный стон боли. Его голос остался внизу, в колонии, где было много зеленых лугов – бесценной яркой живой травы и цветов, каких не отыщешь, наверное, больше нигде под брюхом Ковчега. Ему повезло больше N-076, который жил в яме, полной крыс, – так он всегда описывал свой дом.

– Твое точно сможем, тебя определят в наблюдение. Представь, вся система датчиков, сенсоров, трансляция с нижних ярусов и твое зрение. Вы созданы друг для друга.

– Ты так уверен, что его распределят в наблюдающие? – спросила К-209.

– Внушителей отправляют наверх, зрячих оставляют внизу, – опередил Зенона Вит, – вроде ничего не поменялось. Или я не в курсе? Будущим Стирателям известно больше?

– Я не пойду в Стиратели! – К-209 едва не заплакала. Большие темно-карие глаза наполнились слезами, она смахнула их, с вызовом глянула на Вита.

– У нас нет выбора, – развел руками Зенон.

Вит одновременно с ним ехидно процедил:

– Тогда отходник ждет тебя. – Он испытывал ее, хотя Зенон просил друга перестать издеваться над девушкой. Между Витом и K-209 с начала совместных занятий в средней группе что-то творилось. К-209, эмпата, подкупало тонкое обоняние Вита. Она говорила, что это почти то же самое, что чувствовать эмоции. Вит притворялся, что не замечает ее интереса.

– Я хочу домой не меньше чем ты, нюхач! – Слова Вита К-209 цепляли больше.

– Если Z-033 знает, кого куда назначат, пусть скажет, – вмешался D-083.

– Он ничего не знает, только и делает, что врет, неужели не видите. – Выпуклые голубые глаза N-076 грозили вывалиться и скатиться по носу. – Пусть я не могу видеть дальше нашего яруса, но я далеко не дурак. Ты виноват в смерти мелкого.

Зенон сдержал усмешку. Когда N-076 на занятии в Пирамиде от злости и обиды таращился на медика, утверждавшего, что его способности не имеют особой значимости для Ковчега, что таких много, Зенон представил, что медик запнется и объявит, что у жилистого бледного мальчишки выявлена новая способность – выкатывать глаза до кончика носа и пугать людей. Но N-076 получил код зрячих – тех детей, которых можно использовать, чтобы подглядывать за другими детьми и доносить на них.

– Я не вру. Ты сам видел чертежи, поэтому ты все еще здесь. В смерти мальчика я виноват, да. Но и ты, со своей проверкой, причастен. Или у зрячих случаются провалы в памяти?

N-076 прикрыл свои слишком выразительные глаза. Он не любил быть виноватым, но и должным тоже. Зенон, выдавливая регенерирующий гель на обожженные после драки с Демоном кулаки, заявил, что они все должны погибшему мальчишке. Особенно тот, кто посчитал, что, прежде чем включить его в план побега, пацана стоит проверить. Убедиться, что ему можно доверять.

Зенон мог все сделать сам. Добыть нужные чертежи и дать N-076 возможность увидеть, что находится на средних ярусах, чтобы во время побега он мог заглядывать дальше и предупреждать их о возможных столкновениях со Стирателями. Чертежи требовались и для V-118, которая влияла на электромагнитные поля и могла отключить сенсоры отслеживания. Зенон предложил короткий ясный план: невидимкой он пробирается на ярус Стирателей, ждет пересменки в наблюдательном отсеке, проходит вместе с новой сменой внутрь, ищет нужный шар с данными.

– А они с радостью наблюдают, как шары летают по воздуху, пока ты роешься по полкам или где они там хранятся. И в ладоши хлопают. Какой фокус, повторите! – остался недоволен N-076.

– Вариант с мальчишкой ты считаешь разумнее?

– Безопаснее. Для нас.

– А для него?

– Он никто.

Чем ближе к окончательному назначению, тем чаще они ругались. Порой Зенон прикрывал глаза и путался в их голосах, как в нитях. Это создавало иллюзию семьи. Они ругались, спорили, сговаривались, надеялись, мечтали вместе, тайком, загнанные под отходник общим желанием – выбраться из Ковчега. Их маленькая семья когда-то насчитывала пять девочек и семь парней, но то время перечеркнул переход из средней группы в старшую. Зенон, Вит и девчонки, особенно эмпат К-209, были не против принять в семью новенького, но N-076 считал, что их и без того много.

– Ты привел его. Ты бы всех убогих к нам притащил. Пусть докажет пользу.

– Я готов, – взахлеб проговорил мальчик с кодом F-158. – Я очень хочу домой.

К-209 много плакала в день, когда он умер. Боль от огня Демона она как могла перетянула на себя, но ее было слишком много для пацана, а через него и для самой К-209. Зенон довел мальчика до наблюдательного отсека. А потом пришел Демон. И набежали Стиратели.

Никто из маленькой семьи Зенона не знал, что случилось на самом деле. Они знали лишь, что у мальчишки получилось раздобыть чертежи, а потом Зенон, выбив Демону два зуба и сломав ребро, невидимым забрал его с пола лифтовой зоны.

Как говорит N-076, Зенон виноват в смерти мелкого, но и N-076 пусть не считает себя правым.

– Единственное, что мы можем, – выбраться из Ковчега и так оплатить долг мальчику, – повторил Зенон фразу, от которой уже сводило зубы.

N-076 сплюнул на пол. К-209 тронула его за плечо, но он взбрыкнул.

– Чертежи все равно не помогут, без толку… Твой план – дерьмо. Никто не пригонит туда транспортник, он не поместится. Там сплошные деревья. Кому вообще на Ковчеге нужны деревья?

– Пригонит.

Они не спрашивали Зенона, кто ему помогает. Знать что-то на Ковчеге – все равно что приблизиться к смерти на огромный шаг, почти подпрыгнуть к ее носу. Но и дураками они не были. К-209 прекрасно разобрала смятение Зенона, отчаяние, с каким он бросился на Демона, с каким брыкался в руках Стирателей. Она чувствовала его страх, вонючий, как уксус, если верить Виту, и могла уловить перемены в оттенках: Зенон боялся за очередного мелкого и вводить в семью его не собирался. Но эмпат молчала, чтобы не выплеснуть на других собственную разрушительную тревогу. Молчал и Зенон.

Хорошо, что среди них нет читающего мысли. Наверное, тогда Зенон оказался бы повинен в еще одной смерти. Никому нельзя знать про Яру. Скоро Лидер объявит переходы: назначение для старших, испытание для средних, окончательное определение кодов для младших. Яра перейдет в среднюю группу, и перед ней замаячит испытание. Ее нельзя оставлять одну.

– Мы просто перенесли день. Все оговоренное в силе. К-209 подтвердит, что я говорю правду.

– А знаешь что, – встрял огромный R-522. Он стоял согнувшись пополам, низкий потолок технической камеры отходника не давал ему выпрямиться во весь двухметровый рост. – Познакомь нас с этой великодушной мразью. Или давай поиграем? Я отгадаю, кто тебе помогает, и ты идешь и договариваешься заново, чтобы мы убрались отсюда до назначения, как и собирались.

Никто не обернулся к R-522, все ждали ответа Зенона. Даже Вит как-то отстранился, чтобы посмотреть на него не как друг, а со стороны – выкрутится ли Z-033 на этот раз. Зенон слегка наклонил голову: поиграем.

– Это Бессменный Лидер! – выпалил R-522.

Хохот Зенона подхватила S-019, их молчунья, с уникальными, нужными для побега способностями. Она могла испускать электрические импульсы, что послужило бы отличным ответом шоковому режиму оружия Стирателей. Он смеялся беззвучно, прижав подбородок к груди, обхватил себя руками и покачивался вперед-назад. К-209 продержалась недолго, подхватила эмоции S-019, но она не умела хохотать беззвучно, а плакала всегда навзрыд. S-019 пришлось прижать ее к стене, крепко обнять и придавить.

– Сумасшедший, – выдохнул N-076, глядя на давящегося смехом Зенона.

– Мы уйдем, когда все будет готово. – Зенон подмигнул ему. – И больше никаких споров.

Конечно, он сумасшедший. Он давным-давно спятил, задолго до того, как из отсека наблюдателей вместо человека, которого он считал не своим другом – на Ковчеге никто из обитателей верхних ярусов им не друг, – но союзником, выглянул из-за спины Демона. От неожиданности Зенон забыл воплотиться, стоял невидимым столбом, пока мальчик подпрыгивал, стараясь вырвать из пальцев Демона черный шар.

Тот, нужный, с чертежами, без сомнений. Потому что за ним они и пришли. Точнее, прийти должен был Зенон, один.

Один, Z-033, мой скорбный призрак. Я плохо объяснил?

Пацан сумел ухватить шар. Дернул и помчался. Его сила таилась в скорости, оттого, наверное, R-076 так хотел его проверить. Могло получиться, могло. Молниеносно влететь в отсек, выхватить шар, приготовленный заранее.

Ты же не думаешь, что там аквариум, набитый шариками? Нет-нет, они встроены в специальную нишу. Тебе нужно провести две диагонали по стеночке. Представь, раз линия, два линия. И в точке их пересечения твой приз. Красиво, не правда ли? Люблю, когда красиво! А хочешь, я положу его у двери? Зашел, забрал.

Мальчишка мог убежать далеко. Мог спрятаться. Мог спрятать шар. Или передать его Зенону, чтобы шар исчез. Или схватить Зенона за руку и исчезнуть сам. Но вместе с Демоном к нему шагнул Т-022. Мальчишка споткнулся, Зенон утратил невидимость. У Т-022 на шее под кожей сидел блокиратор, чтобы не нарушал учебу остальных детей, его способность подавлять силу других мешала в Пирамиде. Но Стиратели отключали блокираторы дистанционно.

– Ты привел питомца? Мы в ответе за тех, кого приручаем, помнишь? Я приручил тебя, поэтому и страдаю сейчас в той же мере, что и ты. Питомцу придется несладко. Но ты, может быть, успеешь потушить пламя. И взять мячик, за которым послал мальчишку, как память о его и собственной глупости.

Т-022 выключили. Зенон растаял. Он мчался к лифтовой зоне нижнего яруса, куда потащил мальчика Демон, и жалел, что ему перепала проклятая невидимость, а не сверхскорость. Шар Зенон подобрал. Яра не обманулась, он поднял добытый носитель информации обгоревшими, покрытыми чужой и своей кровью пальцами. И отнес своим.

– Мне казалось, мы понимаем друг друга, – билось в висках разочарование в голосе союзника. Великодушной мрази – верно сказал сегодня R-566. – Шаг за шагом приближаемся к цели. Не сбивайся, пожалуйста, с выверенного ритма. И тогда я награжу тебя другим питомцем. Возможно, девочку ты захочешь защищать получше.

Магда раскрылась за пару месяцев до назначения. Детей из старшей группы должны были распределить по местам постоянной работы. Они заслужили стать полноценной частью Ковчега и трудиться на благо всех его обитателей. Магда пропускала все веселье. Пели мы теперь еще чаще.

Мы пели неровным хором, за красотой исполнения никто не следил, в нас вдалбливали лишь веру в слова. Среди гимнов Ковчегу этот нравился мне больше всего. Остальные тексты повторяли в разных вариациях строку «Да здравствует бессменный Лидер, поднявший нас из пепла в небеса». Его требовалось петь восхищенно, с глупым выражением лиц. Зато этот короткий, напоминающий топот наших ног по коридорам Ковчега, мы пели с яростью. В нем написали правду: избранных, тех, кто на самом деле всем безразличен, кидали в чужие войны. Я сделала такой вывод из нудных лекций учителя. Скорее всего, эту песню придумали до Катаклизма, может, и во время той войны, когда одни люди стремились донести до других истину, но истин оказывалось много, и никому не подходила чужая. Обычно я лишь открывала рот, чтобы не портить и без того фальшивящий хор, но это восхваление пела во весь голос. Сегодня, правда, горло сжимали нервные спазмы, из-за случившегося с Магдой слова приобрели особое значение.

Стиратели курсировали между рядами, высматривали тех, кто не поет. Они согнали все группы, друг за другом вывели младших, средних и старших обоих полов. Я заметила Зенона. Он что-то говорил рыжему парню.

– Вит, – кивнула в его сторону Эн. Она произнесла имя одними губами. Я подняла бровь: «Откуда знаешь?» Имена своих одногруппников Зенон мне не говорил, одни коды. Рыжего из старшей группы я запомнила из-за респиратора, который он никогда не снимал.

– Кью сказала. – Она чуть сжала губы, повела плечом. – Ну и я потом подглядела. – Эн хихикнула.

Я распахнула глаза. Вит ей нравился!

Кроме Вита, к Зенону были обращены взгляды троих парней. Они умудрялись общаться под надзором Стирателей. Зенон даже позволил себе взмахнуть рукой в сторону пустого возвышения – мы ждали гостей с верхних ярусов, особых гостей. Ради назначения старшей группы к нам спускался человек, которого мы славили в дурацких гимнах, – Лидер.

Нас выстроили в бескрайнем зале, залитом светом. Как давно мы не видели небо! Голубое, чистое, полное свободы, близкое и далекое. Что там, за пределами Ковчега? Весна? Холодная, дождливая, но все же порой одаривающая вот такими солнечными днями. И пока мы распеваем вызубренные тексты, встречая Лидера, весна не изменяет своим привычкам и приносит миру надежду.

Все это время я представляла Лидера страшной, темной фигурой, Ковчегом в человеческом обличье, с черными глазами, длинными пальцами с изогнутыми когтями, порой пририсовывала ему в воображении крылья, как у летучих мышей под крышей моего дома. Перепончатые, обросшие короткими волосками, огромные. Представляла, что Лидер выйдет, окруженный дымом или, наоборот, освещенный ярким сиянием, выставит палец и каркнет: «Смерть!» Или зашипит. Или молча отдаст приказ Стирателям убить нас всех. Вместо Лидера к нам вышел Старший Стиратель, вот уж точно жуткий человек. Шрамы на лице шевелились, он улыбался. Я ожидала, что вслед за ним явится его вечный мигающий спутник, но, когда Старший Стиратель кивнул, приветствуя собравшихся детей, за его спиной опустился экран.

– Лидер обращается к детям Ковчега!

Лидер не почтил детей Ковчега личным присутствием. На экране появилось прекраснейшее лицо из всех видимых мной. Лидер оказался женщиной со светящейся кожей, белоснежными зубами, точеным носом и ясными голубыми глазами. Весна пришла и в Ковчег? Нас обнял нежный, ласковый голос.

– Дети мои, в назначенный час я рада приветствовать каждого! Я слышу ваши песни и радуюсь достижениям. Вы – мост в будущее, которое я создала. Вы понесете мою мечту из сердца Ковчега в возрождающийся мир!

– Да здравствует бессменный Лидер! – пропел Старший Стиратель.

– Да здравствует бессменный Лидер! – подхватили мы.

Где он, возрождающийся мир? Я, видимо, жила на другой планете. Рядом гордо возвышалась Ди, показавшая отменные результаты уже на втором занятии. Она могла наводить галлюцинации – дотронулась до медика, и он очутился в ее доме на земле. Мотал головой и спрашивал: «Где я? Как я тут оказался? Помогите!» – пока их не растащили. За ней – не менее гордая Кью, читающая мысли, Стиратели часто уводили ее наверх работать отдельно. Эн – по правую руку, она тоже стала проявлять ментальную силу, которую называла «подглядыванием», стабильно развивалась. Я значилась в конце списка в младшей группе девочек. Об успехах мальчишек-сверстников мы не догадывались, с ними пересекались в столовой и коридорах, но, разумеется, не общались.

– Начнем с ежегодного назначения. Оставшиеся представители старшей группы добились большого прогресса, успешно прошли промежуточное испытание и готовы стать полноценными членами Ковчега.

Лидер откинула рыжие блестящие волосы, растянула губы шире и стала зачитывать коды. Ни одна мышца не напрягалась на ее идеальном лице, не появилось ни единой морщины или складочки, свидетельствующей об эмоциях. Не лицо, а маска – красивая и равнодушная. Цифры звенели в воздухе, мы не запоминали собственные коды, в новых же и вовсе запутались. Названные не подходили к возвышению, на котором все так же улыбался Старший Стиратель, а оставались на месте.

«N-076 – наблюдение. S-342 – служба чистоты. A-105 – обслуживание транспортников. С-029 – верхний ярус».

Ковчег обслуживали дети. Их способности находились на службе быта и чистоты. Зачем учить или мучить, чтобы в итоге отправить нас чистить душевые или транспортники? Я кипела от негодования. В голове вертелось назначение N-076 и С-029. Наблюдение и верхний ярус? За кем будут наблюдать и какой способностью надо обладать, чтобы попасть наверх?

– W-157 продолжает службу в отходнике, он показал себя отличным помощником в лаборатории.

Эн сжала мне запястье. W-157 – ее Вит.

– Z-033 также остается прикрепленным к отходнику.

Эн, скорее всего, ощутила мой участившийся пульс.

Коды сыпались с экрана. Старший Стиратель продолжал улыбаться. Мы стояли, ноги отваливались.