Востребованная инопланетным воином

Его тело накрывает меня с головы до ног, и я вздыхаю от удовольствия, когда он перекидывает мои волосы через плечо и целует мою шею и спину.

Я чувствую, как он крепко прижимается к моей заднице, и я дразняще отстраняюсь, ухмыляясь его грубому рычанию.

Когда я поворачиваю голову, его глаза такие темные, что кажутся почти черными в тусклом свете.

— Поторопись, — говорю я, и он входит в меня. Я издаю стон и подаюсь ему навстречу, и он скользит еще дальше, пока не устраивается глубоко, прямо там, где я в нем нуждаюсь.

Он зарывается рукой в мои волосы и поворачивает мою голову, захватывая мои губы в грубом поцелуе. А потом он движется в плавном ритме, от которого при каждом толчке я все сильнее пальцами сжимаю мех подо мной.

Одной рукой он скользит вниз, туда, где мы соединены, лаская мой клитор в такт своим движениям.

И вот я задыхаюсь, извиваясь от удовольствия, когда все мое тело содрогается. Я чувствую, как он напрягается позади меня, когда издает хриплый сто, а затем мы оба обессиленно падаем на меха.

РАКИЗ

Невада вздыхает, придвигаясь ближе ко мне, и я глажу ее волосы. Во сне она знает, что принадлежит мне. Проснувшись? Это совсем другая история.

Я никогда не думал, что однажды моей парой станет инопланетная самка. Но с того момента, как я встретил эту маленькую человечку, моя жизнь вдруг снова обрела краски. Возможно, из-за нее мне порой и хотелось рвать на себе волосы, но она также вызывала во мне улыбку чаще, чем кто-либо из тех, кого я знал. И стал одержимым ею настолько, что думал умру, желая ее.

Я думал, она чувствует то же самое. Но я ощущал, как она медленно отстраняется. Ее тело откликается на мое, но ее разум где-то далеко, и ее нежелание давать ответы заставляет меня рычать от разочарования.

Невада шевелится и, моргая, открывает глаза, глядя на меня. На мгновение ее губы растягиваются в улыбке, а потом она как будто что-то вспоминает, и этот намек на улыбку исчезает.

— Мне пора, — говорит она, и я притягиваю ее ближе.

— Сначала нам нужно поговорить.

— Ракиз…

Я не хочу, чтобы она снова попыталась уйти.

— Теперь ты знаешь, какой я, карья. Скажи, ты веришь, что я смогу вернуть тебе твоих подруг?

Она долго молчит.

— Верю, что сможешь. Уверена, что и я смогу. Но если мы больше не…

— Подумай о Хевексе и Тагизе. Они долго и упорно сражались с нами. Но любой из моих воинов сделал бы то же самое. Мне нужно, чтобы ты пообещала, что не уйдешь.

Она снова молчит, и я стискиваю зубы.

— Мне нужно подумать, — говорит она.

Я борюсь с желанием зарычать. Раз Невада дала слово, она его не нарушит. Я знаю это. Так что я дам ей время подумать.

— Мне нужно проведать Зои, — говорит она, и я позволяю ей встать. Она тянется к своей сумке и достает чистые брюки, и я чуть ли не издаю стон, когда она натягивает их на свои загорелые бедра и задницу.

— У меня есть к тебе предложение, — говорю я, слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю их осознать.

— Что за предложение? — Невада упирает руки в боки, и я ухмыляюсь при виде моей воительницы, одетой только в кожаные штаны, с обнаженной грудью, и серьезно смотрящей на меня.

Я открываю рот, и она, прищурившись, смотрит на меня.

— На это предложение у меня нет времени.

Я ухмыляюсь, и она цокает губами, когда она поворачивается и тянется за рубашкой.

— Я хочу, чтобы ты помогла обезопасить лагерь.

Рука Невады застывает, и она наклоняет голову, пристально глядя на меня.

«Да, я точно знаю, как уговорить тебя остаться со мной, карья».

— Что ты имеешь в виду?

Я откидываю меха и тянусь к собственным штанам.

— Как ты заметила, если тебе было легко ускользнуть из этого лагеря, то и другим было бы легко проникнуть сюда. Мое племя может извлечь пользу из твоего опыта.

Она оценивающе смотрит на меня.

— Ты делаешь это только для того, чтобы уберечь меня от неприятностей?

Я поднимаю бровь, не упуская из виду, как ее взгляд скользит по моему телу, прежде чем вернуться к моему лицу. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не затащить ее обратно в меха для утреннего соития.

— Карья, я не питаю иллюзий, когда речь заходит о твоей способности находить неприятности, куда бы ты ни пошла. Я просто подумал, что тебе понравится быть причастной к обеспечению защиты и безопасности членов этого племени.

— И как это будет выглядеть? — она закатывает глаза в ответ на мое молчание. — Я имею в виду, ты даешь мне добро на внесение необходимых изменений?

— Все, что связано с изменением обязанностей моих воинов, должно сперва одобриться Терексом. Но я верю, что ты исправишь проблемы, которые позволили тебе украсть мою мишуа и улизнуть из этого лагеря.

Лицо Невады осунулось при воспоминании о моей мишуа, и я, потянувшись, притягиваю ее ближе.

— Я не сомневаюсь, что ты заставишь моих воинов молить о пощаде, — поддразниваю я ее, и она улыбается мне.

— Ладно, ты сам напросился, — говорит она. — Я не хочу слышать никакого нытья, когда начну указывать на бреши в твоей безопасности.

Она посылает мне последнюю улыбку, когда заканчивает натягивать рубашку, а затем ботинки, прежде чем выйти за дверь.

НЕВАДА

Когда я вхожу в кради целительницы, вижу что рядом с Зои сидит Элли. Она вскакивает на ноги и обнимает меня.

— Ты сделала это, — шепчет она. — Ты вернула ее.

Я чувствую, как у меня кривятся губы.

— Айви и Бет до сих пор не найдены.

— Судя по тому, что сказал Тагиз, им обеим удалось бежать. Мони сказала, что Зои умерла бы, если бы вы вовремя не привезли ее сюда.

Я отстраняюсь и изучаю Зои.

— Она выглядит немного лучше.

Элли усмехается и указывает на угол кради, где один из целителей склонился над столом.

Я смотрю.

— Это плесень?

Улыбка Элли становится шире.

— Это антибиотик.

Варварский пенициллин. Кто бы мог подумать?

Я изучаю бледное лицо Зои.

— Она уже приходила в себя?

— Мони дала ей что-то, чтобы она уснула. Она сказала, что ее тело нуждается в отдыхе. — Элли заправляет прядь волос за ухо, и я прищуриваюсь.

— Что это у тебя на запястье?

Элли краснеет.

— Мы собирались подождать, пока вы вернетесь, но…

Я знаю, что это такое. Я поспрашивала, когда мы только приехали сюда, и заметила, что некоторые мужчины — и женщины — носят блестящие золотые ленты-браслеты на запястьях.

— Брачные ленты.

Моя челюсть падает вниз.

Элли закусывает губу.

— Да. Прости, что мы не дождались вас. Мы просто хотели провести церемонию как можно скорее и решили отпраздновать, когда ты вернешься.

Мгновение мы смотрим друг на друга, а потом я наконец закрываю рот.

— Ты… остаешься?

Она твердо кивает.

— Я беременна, Невада. И даже если бы не была, я счастлива здесь. Я не хотела, чтобы меня украли из моей жизни, но, честно говоря, даже если бы я не была с Терексом, я бы хотела остаться на Агроне. Я вписываюсь сюда, в эту жизнь.

— Беременна. Вау. Поздравляю.

Она смотрит на меня, и я ухмыляюсь.

— Серьезно. Просто я немного в шоке. Я уезжаю на пару недель, а когда возвращаюсь, ты уже замужем и беременна.

— Я знаю. Мы бы подождали, но мы просто не знали, как долго тебя не будет, и ребенок…

— Тебе не нужно ничего объяснять, Элли. Я рада за вас, ребята. Ты будешь потрясающей матерью.

— Я все равно помогу вам вернуться на Землю. Ты ведь знаешь это, верно?

— Конечно.

— Итак, — говорит она, и легкая улыбка играет на ее губах, — что случилось, когда Ракиз отправился за тобой?

Я ухмыляюсь.

— Он психанул. Но, честно говоря, он и сам хотел оказаться там так же, как и я. Мне жаль его — он воин, который любит охотиться и сражаться, но он погряз в управлении этим племенем. Ты знаешь, что он забавный? Вдали от лагеря он был совершенно другим человеком.

— Знаешь, люди говорили, что до того, как уйти, он изменился. Они говорили, что он больше улыбается и проявляет больше интереса к жизни. Из-за тебя.

Я хмурюсь.

— Из этого все равно ничего не получится. Я уйду, а он — король племени.

Я сажусь рядом с Зои, а Элли придвигается ближе.

— Как это связано между собой?

— Однажды ему понадобится королева.

Элли смотрит на меня.

— А ты хотела бы стать королевой?

— Нет. Но Ракиз никогда не хотел быть королем. Знаешь, что самое безумное? Я бы сделала это. Я бы осталась на этой планете и стала его королевой, если бы это означало, что я могу быть с ним. Но его племя никогда не примет меня. Прямо перед уходом я сказала одному из его советников пойти на хрен, — говорю я, и Элли фыркает.

— Честно говоря, этот парень сам напросился.

Я пытаюсь изобразить улыбку, но мои губы дрожат.

— Я познакомилась с его бывшей, Элли. Она красивая и грустная, и она живет совсем одна на задворках этого мира, потому что ей невыносима мысль о том, что он возьмет королеву, которая будет достойна править рядом с ним. — Я хмыкаю. — И я ее понимаю. Я бы тоже ни за что не осталась здесь.

— Ты говорила с ним об этом?

Я вздыхаю.

— Я не могу. Что я скажу? «О, я знаю, что ты уже ненавидишь быть королем, и ты делаешь это только потому, что ты лучший кандидат для этого, но я собираюсь разорвать эти отношения, так как я не могу быть твоей королевой. Хотя я даже не хочу быть гребаной королевой, я просто хочу тебя. Всецело для себя. Навсегда». Звучит здорово, правда?

Она улыбается.

— Ну, последняя часть звучит неплохо. Возможно, тебе придется поработать над первой частью.

— Рано или поздно это закончится. Может быть, лучше покончить с этим сейчас, пока никто из нас не пострадал еще больше.

Элли молча поднимает брови, и я снова вздыхаю, чувствуя внезапную потребность ударить что-нибудь.

— Пойду посмотрю, нет ли поблизости Асроза, чтоб потренироваться. О, я забыла тебе сказать. Я новый начальник службы безопасности, — я ухмыляюсь, и Элли поднимает бровь. — Если сейчас здешние меня всего лишь недолюбливают, — говорю я, — то через несколько дней они меня по-настоящему возненавидят.

Глава 15

НЕВАДА

— Значит, как только часовой увидит, что кто-то приближается, он должен вернуться в лагерь и громко оповестить жителей, чтобы те подготовили оборону?

Терекс кивает.

— Да.

Он немногословен, но я вижу, как в его глазах мелькает искорка юмора в ответ на мой вопрос.

— Так вот почему часовые не могут находиться слишком далеко от лагеря?

— Во время войны у нас еще больше часовых. Те, что стоят дальше всех, отправятся до ближайшего часового по пути к лагерю, а потом он отправится до следующего ближайшего, и так далее.

Как эстафета для варваров.

В чем проблема? Как только кто-то замечает неприятности на горизонте, они практически настигают его. И если только их враги не полные идиоты, они убьют часового и не дадут ему приблизиться к лагерю.

Я ломаю над этим голову несколько часов, а потом разговариваю с часовыми. Некоторые из них все еще недовольны тем, что мне удалось пройти мимо них, а другие не уверены, что женщина должна иметь какое-либо отношение к безопасности лагеря.

Когда третий часовой насмехается надо мной, я теряю терпение.

Я направляюсь прямо к Терексу, который наклоняет голову, когда я говорю ему, что хочу сделать.

Встреча происходит на лугу за лагерем. Нет другого места, достаточно большого, чтобы я могла обратиться к стольким воинам. У меня здесь вся охрана, большинство часовых и все, кто в той или иной степени отвечает за безопасность лагеря.

Я бросаю взгляд поверх толпы в самый ее конец и смотрю в темные глаза, смеющиеся в ответ. Было бы легче, если бы Ракиз не смотрел.

Он показывает мне большой палец.

«Умник».

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть смех, и забираюсь на стол. Толпа замолкает — скорее всего, потому, что они шокированы и им очень любопытно.

— Ладно, — говорю я. — Я не собираюсь тратить ваше время на объяснения, почему я имею право говорить с вами о безопасности. Вы ничего не знаете ни о моей планете, ни о том, чем я там занималась, и вам на это начхать. Я понимаю. Все в порядке.

Несколько смешков. Я делаю глубокий вдох и продолжаю.

— Но вот, что я знаю. Не так давно я улизнула отсюда с едой, оружием и одеждой. Я пробралась в ваш кради с оружием и украла королевского мишуа. Знаю, — говорю я, когда слышу бормотание, — подлый поступок. Но есть причина, по которой я вам это рассказываю. Каждый житель этого лагеря знал, что мне нельзя доверять. Вы знали, что по приказу короля я вообще не должна была покидать лагерь. И все же я выбралась. Честно говоря, это было не сложнее детской забавы. Я не с этой планеты, и я ничего не знаю о том, как здесь устроена жизнь, но в течение нескольких дней у меня созрел план.

Полная тишина. Теперь я завладела их вниманием.

— Я говорю это не для того, чтобы кого-то пристыдить. Все, что я хочу сделать, это показать вам, чему я научилась за это время и как еще лучше обезопасить людей, живущих в этом лагере. Потому что если смогла улизнуть я… кто его знает, кто мог бы проникнуть внутрь?

Воин по имени Джарис фыркает и смотрит на меня свысока. Я ему никогда не нравилась, и меня нисколько не удивляет, что именно он заговорил.

— Почему мы должны доверять тебе? Это из-за тебя ушел наш король.

Я встречаюсь взглядом с Ракизом, и его глаза больше не смеются, когда его взгляд вперивается в спину Джариса.

— Так вот какого мнения ты о своем короле? Как о мужчине, который так легко поддается моим чарам, — указывая на свою мешковатую рубашку и грязные брюки, — что не может думать самостоятельно?

Толпа замолкает, и Джарис, наконец, мотает головой, глядя на меня. Намек на то, что его король слаб, будет воспринят как вызов, а Джарис не настолько глуп, чтобы идти против Ракиза.

Я смотрю на изумрудное небо. «Помоги мне, Джек. Что мне делать?»

Я почти слышу его, стоящего рядом со мной, вижу эту дерзкую ухмылку на его лице.

«Они хотят вести себя как придурки? Выстави их придурками».

Я улыбаюсь, обводя взглядом толпу.

— Знаете что? Я не смогу помочь вам, если вы не хотите помощи. Но я собираюсь доказать вам, что этот лагерь не так безопасен, как вы думаете. Через пять дней мы снова соберемся здесь и посмотрим, как глядя мне в глаза, вы будете утверждать, что все в порядке.

Потом спрыгиваю со стола и пробираюсь сквозь толпу.

Терекс догоняет меня.

— Ты хотела, чтобы они бросили тебе вызов.

— О да. Не словом, а делом. Теперь увидят, как их уделает девчонка. Они сами напросились на неприятности.

Он смеется.

— Я с нетерпением жду, что ты придумаешь.

Я иду прямо к хижине Ракиза и жду его.

Он находит меня сидящей у входа.

— Боишься Анары?

— Она все еще злится на меня за то, что я ушла.

Он смеется, а я встаю и говорю ему, чего хочу. У меня есть люди, которые помогут мне с большинством этих вещей, но это будет мой шедевр.

Он, прищурившись, смотрит на меня.

— Надеюсь, ты уверена в том, что собираешься сделать.

Я пожимаю плечами.

— У меня есть некоторый опыт общения с упрямыми мужчинами. Я могу рассказать им обо всех проблемах, которые видела, а они просто пожмут плечами и проигнорируют меня, потому что я женщина и чужачка. Но если я заставлю их увидеть эти проблемы, они не смогут игнорировать меня. Кроме того, это гораздо приятнее, и в данном случае мне нужно позаботься как извлечь большую выгоду и выйти победительницей из данной ситуации.

Ракиз снова смеется.

— Знаешь, Терекс или я могли бы заставить их прислушаться.

Я качаю головой.

— И что же это будет за веселье?

Он протягивает руку и притягивает меня к себе, и каждая частичка меня хочет последовать за ним в его хижину и отгородиться от всего мира. Он касается моих губ своими, и мои глаза щиплет от его нежного прикосновения.

— Прошлой ночью ты не пришла, — бормочет он.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Я ночевала в кради целителя вместе с Зои.

— Ты останешься со мной на ночь?

Боже, как я хочу. Я так сильно хочу этого.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Он отстраняется с мрачным выражением лица.

— Почему?

— Ракиз…

Он хмурится, и я вздыхаю.

— Сейчас все по-другому.

— Ничего не изменилось. Я твой мужчина, а ты моя женщина. По крайней мере, я так думал.

— Так и есть. Так и было. — Я еще раз вздыхаю, разочарование заставляет мои руки дрожать. — Господи, Ракиз, ты же не идиот. Кем бы мы ни были друг для друга… это не может продолжаться здесь, в лагере. Ради Бога, ты же гребаный король племени.

— Наконец-то ты мне расскажешь, в чем проблема. Думаешь, я не заметил, как ты изменилась после того, как мы покинули дом Инексы?

Я вскидываю руки и делаю шаг назад.

— На ее месте могла бы оказаться я, Ракиз!

Он рычит и открывает дверь, прежде чем затащить меня в хижину. Анары нигде не видно, и он хмуро смотрит на меня.

— Ты никогда не окажешься на месте Инексы.

— Почему? Потому что она переспала с несколькими твоими друзьями, а я нет?

Он хмурится.

— Что?

— Она знала, что никогда не станет твоей королевой.

На этот раз Ракиз с ревом вскидывает руки.

— Я никогда даже не думал о том, чтобы взять королеву!

Я киваю.

— Я знаю. Сейчас ты не думаешь, но когда-нибудь подумаешь. Однажды тебе придется остепениться и выбрать женщину на всю жизнь. Тебе нужна… — мое горло сжимается, и я делаю глубокий вдох, борясь за контроль, когда слова Инексы возвращаются ко мне. Снова. — Тебе нужна королева, которая хорошо воспитана, популярная среди племени и готовая родить тебе наследников. Она будет сидеть рядом с тобой и улыбаться твоим людям и быть для тебя идеальной парой во всех отношениях.

Если бы не мое разбитое сердце, я бы сочла выражение лица Ракиза комичным. Его рот на мгновение открылся, прежде чем он захлопнул его с рычанием.

— Так вот что ты думаешь? Что я возьму воспитанную женщину? Карджа, после того, как был с тобой, я не могу думать ни о ком другом.

Я так близка к тому, чтобы расплакаться, что не могу этого вынести, и мне нужно выбраться отсюда, пока я не развалилась на части.

— Все, кого я когда-либо любила, либо бросили меня, либо умерли, Ракиз. Я больше не могу.

Он открывает рот, и я поднимаю руку, отступая на шаг.

— Ты выполнишь свой долг. Как и делал всю свою жизнь. И я это понимаю. Эти люди полагаются на тебя. Ты человек чести. Так что… нам нужно остаться просто друзьями.

Друзьями.

Это слово словно пепел оседает у меня на языке, и впервые с тех пор, как я оказалась здесь, глаза Ракиза холодеют. Когда он смотрел на меня, это всегда были ярость, похоть, нетерпение или юмор, но никогда не было этого пустого взгляда, как будто мы незнакомы. Подавив рыдание, я бросаюсь к двери.

Он даже не пытается остановить меня.

РАКИЗ

Моя бестия перевернула мой лагерь вверх дном. Каждый день мои воины приходят жаловаться на ее трюки и проделки, и каждый день я борюсь с желанием вернуть ее обратно в мой ташив.

В первый же день пропали два наших самых сильных и надежных мишуа. Позже они были найдены внутри кради Джариса. Его возмущенный рев был слышен по всему лагерю.

На второй день кто-то вручил часовому фрукт, в который был пропитан каким-то быстродействующим снотворным напитком. Проснувшись он обнаружил, что его раздели донага и привязали к воротам в лагерь.

Я с трудом сдержал улыбку, когда увидел, как он свирепо смотрел на Неваду, когда она проходила мимо, игнорируя его.

На третий день все тренировочные мечи в оружейном кради были заменены белыми палками из зарослей деревьев неподалеку от нашего лагеря.

На четвертый день я назначил Неваде охранника. Хевекс должен был следовать за ней по всему лагерю, седой воин сурово смотрел на каждого, кто вздумает выразить свое раздражение по поводу ее действий.

Моя карья права в одном — этот лагерь должен быть как можно более безопасным.

Сегодня пятый день, и в настоящий момент я наблюдаю за боем Невады с Асрозом на тренировочной арене, игнорируя толпу, собравшуюся посмотреть, как они сражаются.

Невада прошла долгий путь, и ее навыки владения мечом заставляют некоторых из моих воинов поднимать брови и кивать в знак уважения, в то время как другие поворачиваются и уходят, испытывая отвращение при виде сражающейся женщины.

Неваде на это наплевать.

Если бы она действительно хотела стать королевой, то говорила бы с этими людьми о приятных вещах. Она носила бы платья, улыбалась моим воинам и молчала.

Я уже видел такое поведение раньше.

То, о чем Инекса, очевидно, не упомянула моей карье, так это о том, что не из-за того, как она вела себя, когда мы впервые сошлись, я все дольше и дольше держался вдали от лагеря.

Это произошло спустя некоторое время после того как мы начали делить ложе, и она медленно начала превращаться из забавной, интересной женщины, которую я знал, в женщину, которую, по ее мнению, хотело бы видеть племя.

Она больше не рассказывала непристойных шуток и даже не разговаривала с другими воинами. Она проводила все больше и больше времени с целителями, разговаривая на женские темы — темы, которые никогда раньше ее не интересовали.

В конце концов, она стала совершенно непохожей на женщину, которую я знал… и была близка к созданию пары.

Она изменилась для племени, но они считали ее действия манипуляцией и расчетом.

Уход Инексы из племени был одним из моих величайших провалов. Не только из-за того, как она изменилась, но и потому, что потеря любой женщины, когда их так мало, — это то, за что нужно раскаиваться.

«Умоляю тебя, Ракиз. Отпусти меня и живи своей жизнью. Ты задолжал мне это».

Я действительно был ей должен. Если бы я не был королем племени, если бы мой отец не давал понять, что я должен взять себе пару, если бы я уделил больше внимания, когда ее улыбки стали фальшивыми, и она начала соглашаться со всем, что я говорил…

Я хмурюсь.

— У нее хорошо получается.

Я поворачиваюсь на голос и киваю, появившемуся рядом Терексу, его взгляд устремлен на тренировочную арену.

— Сражения у нее в крови.

— Она больше не спит в твоем ташиве.

Я поворачиваю голову, и Терекс поднимает брови.

— Люди болтают.

Я чувствую, что мой хмурый взгляд становится мрачнее.

— Она не хочет быть со мной. Она говорит, что в конце концов я найду королеву, и она не хочет видеть, как это произойдет.

— Прямо как Инекса.

— Инекса разговаривала с ней. До этого у нас все было хорошо. Я никогда не был так счастлив.

— Я удивлен, что эта бестия прислушалась к тому, что говорил кто-то другой.

«Все, кого я когда-либо любила, либо бросили меня, либо умерли, Ракиз. Я больше не могу».

— Она травмирована. Ее жизнь была полна потерь. Она не пришла ко мне целостной, и я принял это.

Терекс фыркает.

— После стольких женщин, отчаянно мечтающих стать королевой племени, кто бы мог подумать, что ты влюбишься в ту, которая не хочет иметь ничего общего с этим титулом?

Любовь.

— Так вот что это такое?

Терекс бросает на меня жалостливый взгляд.

— Ты же знаешь, как любит сплетничать племя. Из улыбчивого Ракиза, которого заботит нечто большее, чем просто охота на вуальди, в мужчину с таким мрачным настроением, что даже твои советники боятся подходить к тебе. Это и есть любовь.

Я наблюдаю за Невадой, когда Асроз делает выпад, а она отскакивает за пределы его досягаемости. Она бросается вперед и шлепает его по заднице своим тренировочным мечом, и я прыскаю от смеха, когда он бросает на нее мрачный взгляд.

— Ей тоже плохо, — тихо говорит мне Терекс. — Элли сказала, что она поселилась у другой женщины — Вивиан. Судя по всему, она практически не спит.

Я потираю грудь при мысли о том, что моя бестия кричит во сне. А затем я расправляю плечи, когда Невада смотрит на нас, встречаясь со мной взглядом на мгновение, прежде чем отводит взгляд.

С моей женщиной всегда было не легко, но она стоит того, чтобы за нее бороться. Она стоит всего.

НЕВАДА

Что мне делать, когда моя жизнь рушится, и я не хочу ничего больше, кроме как встать на колени и умолять короля племени о толике его внимания?

Испытывать на прочность все его племя.

Они в бешенстве. Но скоро ситуация станет намного хуже.

У меня было много свободного времени. Бессонные ночи, когда я плакала в подушку, как только Вивиан засыпала.

Я, Невада. Рыдаю по мужчине. Было бы забавно, если бы не было так чертовски неловко.

Я думала, что будет не так больно, что нам обоим будет легче, если мы просто разойдемся. Я могу сосредоточиться на поиске других женщин, чтобы мы могли вернуться на Землю, а он может сосредоточиться на управлении своим племенем.

Но я не могу представить себе ничего более болезненного, чем это.

Я вздыхаю и переворачиваюсь в мехах. Когда я переселилась сюда, Вивиан посмотрела на меня и спросила, когда это ее кради успел стать «палаткой для расставания», но выражение ее лица смягчилось, когда она внимательно вгляделась в мое лицо.

— Ты можешь занять кровать Алексис. Подушка, вероятно, все еще не просохла после того, как Элли рыдала в нее.

Вивиан сегодня уже встала. Хотя я испытываю искушение перевернуться и поплакать, чтобы снова заснуть, мне нужно встать, чтобы начать заключительную фазу операции «Подрыв безопасности лагеря».

Сначала я проверяю Зои. Когда я вхожу, она открывает глаза, и на ее лице появляется улыбка.

Я улыбаюсь, облегчение бьет меня, как удар под дых. Господи, хоть тут все наладилось. Элли поднимает глаза и тоже улыбается мне, указывая на тарелку с едой, которую держит Зои.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.

— Как будто я перенесла воспаление легких. С инопланетной версией антибиотиков.

Я смеюсь и чувствую такое гребаное облегчение, усталость и грусть, что падаю на колени рядом с ее кроватью, зарываюсь лицом в ее меха и разражаюсь слезами.

— О Боже, — говорит Элли, обнимая меня. — Ты в порядке?

Я подавляю смех.

— Это Зои лежит на смертном одре, а ты спрашиваешь, все ли в порядке со мной?

— Ну, у тебя что-то вроде нервного срыва, — говорит Зои, и я ухмыляюсь, вытирая слезы с лица.

— Прости.

— Не извиняйся. Судя из того, что говорит Элли, все девчонки держатся благодаря тебе. Ты имеешь право плакать время от времени.

— Я плакала только этой ночью. И прошлой.

Элли протягивает руку и убирает волосы с моего лица, и это действие настолько материнское, что еще одна слеза скатывается по моей щеке.

— Ну, — говорит она. — Возможно, тебе уже давно пора было это сделать.

— Я потеряла его, — шепчу я. — Я отпустила его и потеряла.

— Ты говорила с ним?

Я качаю головой и наконец сажусь. Глаза Зои влажные от сочувствия, и мы все поворачиваемся, когда в кради входит Мони.

Она бросает на меня один взгляд и, прежде чем вручить мне тарелку с едой, тихонько вздыхает.

— Возьми, дитя. И не спорь со старой женщиной.

Я заставляю себя улыбнуться и беру тарелку. Мони долго смотрит на меня, и мы все молчим.

Потом она говорит.

— Если бы он мог ответить, он бы сказал тебе сражаться за свое счастье, где бы ты его ни обрела.

У меня отвисает челюсть, а Элли ерзает рядом.

— Кто? — спрашивает она. — Ракиз?

Мони с улыбкой качает головой и выходит.

Я все еще смотрю туда, где она стояла, когда Элли придвигает ко мне мою тарелку.

— Браксийцы не ругаются, как мы. Они используют браксийские слова.

— Да, — говорю я. — Так и есть. Извините, девочки, мне пора. Я вернусь позже.

Я удовлетворена грозными взглядами, брошенными в мою сторону, когда я двигаюсь по лагерю. Если люди раздражены, значит не остались равнодушными. Настоящие перемены происходят тогда, когда у людей нет иного выбора, кроме как обратить внимание и изучить свои слабости.

Тем не менее, они будут очень раздражены тем, что я запланировала дальше.

Я смотрю на Терекса, который кивает мне, стоя возле загона мишуа. Все готово. Отлично.

БУМ!

Взрыв небольшой, но даже я вздрагиваю, когда взрывается кради. Раздаются крики, и если бы я не была в худшем настроении в моей жизни, то, наверное, чувствовала бы себя плохо.

Вместо этого я наблюдаю, как все, что я предсказывала, происходит как по сценарию. Все воины, находящиеся на тренировочной арене, мгновенно бегут к месту взрыва. По крайней мере двое часовых покидают свои посты, отчаянно желая увидеть, что произошло, и воцаряется хаос.

Когда я рассказала Терексу, что хочу сделать, он тут же покачал головой, но я увидела интерес в его глазах, когда объяснила почему. Все дети были надежно спрятаны, и Терекс и Ракиз позаботились о том, чтобы никто не был рядом с кради, когда он взорвется.

Когда мы атаковали логово вуальди, Тагиз использовал двенадцать стручков, чтобы создать свой взрыв. Для этого взрыва я использовала всего один. Я не стремлюсь к разрушению. Просто нужны были звук и вид чего-то горящего, даже когда Терекс немедленно гасит небольшое пламя.

Когда я подхожу, все взгляды устремляются на меня, и большинство из них полны ярости.

Я сумела настроить против себя целое племя инопланетных воинов.

«Хорошая работа, Невада».

Сильная рука обхватывает меня, хватая за руку, когда я напрягаюсь и тянусь за мечом. Меня поражает запах Ракиза, кожи и воина. Он притягивает меня ближе, и я смотрю ему в лицо, но его взгляд изучает всех воинов, смотрящих на меня, пока один за другим они не отводят взгляд.

Я хмуро смотрю на него. Теперь он должен знать, что меня не нужно спасать. Но мое сердце все еще замирает, когда он легонько проводит пальцем по моей руке, а затем отстраняется. Даже сейчас, когда он не может даже смотреть на меня, он все еще прикрывает мою спину.

Я ухожу, глядя вперед. Воины знают, где меня найти.

Им не требуется много времени, чтобы найти дорогу на поляну. Я стою на том же столе, наблюдая, как они подходят. Появляется Ракиз, но никто не приближается к нему, предпочитая смотреть на меня, словно я серийный убийца, которого они нашли скрывающимся среди них.

Подходит Элли, рука об руку с Терексом. Она поднимает другую руку, показывая мне большой палец, и я прерывисто выдыхаю, избегая взгляда Ракиза. Неужели мы расстались всего пять дней назад?

Я бросаю взгляд на закутанную в плащ фигуру на задворках толпы, а затем сразу приступаю к делу.

— За последние пять дней я проверила безопасность этого лагеря. Хотя вас простят за то, что вы предполагаете обратное, мне не доставляет удовольствия разоблачать некоторую халатность, которую я обнаружила в этой безопасности. — Я слегка улыбаюсь. — Ладно, это доставляет мне немного удовольствия.

Раздается несколько смешков, и я делаю глубокий вдох.

— Хотя я не из этого племени и даже не с этой планеты, кое-что я знаю. Я знаю, что три года назад племя Эвикс было уничтожено, когда в него проникли их враги. Я знаю стаю вуальди, которые мыслят масштабно и сумели действовать сообща достаточно долго, чтобы похитить моих друзей, спрятать их и найти покупателей. И я знаю, что иногда жизнь — отстой. Иногда вам кажется, что вы в безопасности только до тех пор, пока не потеряете тех, кого любите.

Мой голос срывается, и я смахиваю слезу, прежде чем она упадет.

— Это случилось со мной. И я не хочу, чтобы это случилось с кем-то из вас. Вот почему я это делаю. Не потому, что я хочу, чтобы вы выглядели идиотами, хотя это был забавный бонус. А потому что это племя может добиться большего.

Я жестом показываю на фигуру в плаще, и он делает шаг вперед. Раздаются вздохи, обнажаются мечи, воин сбрасывает капюшон и ухмыляется мне.

Похоже, Дексару понравилась наша просьба. Он был так увлечён, что, когда нам удалось связаться с ним через один из его охотничьих отрядов, он решил одолжить нам одного из своих воинов для этого небольшого представления.

Парень, кажется, совсем не боится, даже в окружении племени рычащих воинов.

«Стальные яйца».

— Такие взрывы могли произойти одновременно вокруг нашего лагеря. Все, что нужно, это чтобы эти стручки были пронесены с едой. Когда кради взорвался, почти каждый из вас побежал к нему. Я знаю, что вы, скорее всего, позаботились о том, чтобы никто из женщин или детей не пострадал. Но этот отвлекающий маневр позволил вражескому воину прокрасться внутрь незамеченным. Ваши часовые были далеко от своих постов, что позволило бы другому племени легко остаться незамеченными. Представьте себе, что может сделать один противник, скрываясь в этом лагере. И представьте, если бы он привел друзей. Представьте, если бы этот отвлекающий маневр был способом переключить ваше внимание, дав возможность вражескому войску атаковать ваш лагерь.

Теперь воины внимательно слушают, и я чувствую, как мои плечи слегка расслабляются.

— Вы позволите мне сделать вам несколько предложений? Предложения, которые помогут обезопасить каждого мужчину, женщину и ребенка в этом лагере и будущих лагерях?

Асроз опускается на одно колено, склоняя голову в знак поддержки. Хевекс и Тагиз немедленно следуют его примеру, и по меньшей мере десять других воинов делают то же самое. Один или двое разворачиваются и уходят, а остальные, скрестив руки на груди, кивают мне.

Я принимаю это.

Глава 16

НЕВАДА

Большую часть времени я учу небольшие группы воинов, как идти по следу, не полагаясь на нюх. Я заставляю их набивать ноздри ароматизированным веществом, а затем они соревнуются, чтобы найти друг друга в близлежащем лесу.

Поиски Айви и Бет продолжаются, и Терекс сообщает мне новости всякий раз, когда у него появляется новая информация.

Из того, что я могу понять, все браксийские племена, должно быть, изначально были связаны каким-то образом. У некоторых из них есть союзы, у других есть торговые сделки, а у некоторых, по крайней мере, есть своего рода перемирие — как между Ракизом и Дексаром. Но есть и такие, которые убьют друг друга на месте.

Человеческая женщина с огненными волосами, по-видимому, была замечена убегающей на территорию браксийского племени, у которого нет перемирия или союза с племенем Ракиза.

Ракиз послал несколько своих воинов в этот район, чтобы посмотреть, смогут ли они обнаружить какие-либо признаки Айви.

Бет по-прежнему нигде не видно.

А Чарли? Все, что мы знаем, это то, что сказал нам синий чувак, и Ракиз также послал воинов, чтобы попытаться обнаружить следы дракона.

Конечно, я получаю всю эту информацию из вторых рук, так как я слишком труслива, чтобы говорить с Ракизом, что бы я ни говорила о «дружбе».

Я выкидываю из головы мысли о короле племени и сосредотачиваюсь на Герисе — одном из часовых. Он поднимает бровь, и я киваю.

— Давай.

Мы, наверное, в пятистах метрах от лагеря. Асроз отправился со мной, и он с интересом наблюдает со своего мишуа.

Герис поднимает длинную веревку, сделанную из какого растения похожего на лен. Она невероятно прочная и прикреплена к колоколу, расположенному рядом с ближайшим часовым. Когда зазвонит его колокол, он потянет за свою веревку, которая задействует следующий колокол, и так далее.

Мы ждем, затаив дыхание, и всего через несколько секунд…

Дин-дон, дин-дон, дин-дон.

Мы все улыбаемся, когда звучит огромный колокол, расположенный на тренировочной арене, предупреждая весь лагерь.

Мы разместили эти веревки вокруг лагеря во всех направлениях. Цель состоит в том, чтобы расширить их еще дальше, чтобы в тот момент, когда потенциальный захватчик окажется в миле от лагеря, наши часовые предупредят воинов, чтобы они были наготове.

— Хорошо придумано, — тихо говорит Асроз.

Я улыбаюсь ему, но мы оба знаем, что на его месте должен быть Ракиз. Я не знаю, где он, но я не видела его несколько дней.

Я чувствую себя лицемеркой. Каждую ночь мне требуется вся моя сила воли, чтобы не покинуть свой кради и не пробраться к его ташиву, где я упаду на колени и буду умолять его принять меня обратно.

Единственное, что меня останавливает? Мысль о том, что будет дальше.

Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы влюбиться в короля племени. Мой желудок сжимается, когда я смотрю вдаль. Потому что так и должно быть. Расставание — слишком мягкое слово для этого. Это потрясение пошатнуло все, о чем я когда-либо думала, знала, и все мои планы на будущее.

Хорошо, что Ракиза нигде не видно. Потому что если бы он был рядом…

Я бы выставила себя дурой, умоляя его принять меня обратно.

— Держи. — Асроз протягивает мне руку. — Поехали.

Странно ехать на мишуа перед мужчиной, который не является Ракизом. Мы молчим, медленно возвращаясь в лагерь, и я чувствую внезапное желание взять мишуа и бежать.

— Ты в порядке?

Я моргаю. Мы с Асрозом не говорим ни о чем «девчачьем», как например, о чувствах. Я думаю, что единственный способ, которым он может обучить меня, — это представить, что я на самом деле мужчина.

— Не совсем, — признаюсь я. — Но буду. Когда-нибудь.

Будем надеяться.

Один из часовых осматривает нас, когда мы прибываем.

— Король созвал брин, — говорит он, и Асроз напрягается за моей спиной.

— А что такое брин?

— Собрание всего племени, — говорит Асроз. — Только часовым и очень больным разрешается не присутствовать.

Бабочки мгновенно превращаются в рой в моем животе. Ведь никто не заметит, если меня там не будет, верно?

— Даже не думай об этом.

Я вздыхаю. Асроз иногда чертовски жесткий.

Мы оставляем мишуа в загоне, и ее глаза закрываются тяжелыми веками, когда Асроз гладит ее по морде. Затем я следую за Асрозом на поляну — единственное место, достаточно большое для собраний такого масштаба.

Но даже она с трудом вмещает столько народа.

В этом племени тысячи людей. Конечно, многие воины сейчас в отъезде по разным поручениям, но тут все равно тесновато. Я нахожу Элли в первых рядах и, проталкиваясь локтями сквозь толпу, шепчу ей на ухо:

— Есть соображения по какому поводу сбор?

Элли качает головой.

— Но очевидно, что брины созывают очень редко. Это не то, что обычно делается без предварительного уведомления.

Люди шепчутся вполголоса, но этот шепот начинает затихать. Я оборачиваюсь и вижу, как толпа расступается перед Ракизом, который на долю секунды встречается со мной взглядом, прежде чем встать на возвышение, которого раньше здесь не было.

Думаю, он сломал бы любой стол, на который попытался бы встать.

Советники Ракиза следуют за ним. Это пожилые люди, которые больше не сражаются как воины, и они — проклятие его существования. Каждый из них выглядит так, словно сожрал лимон, и бросает на меня не один яростный взгляд.

— Какого черта? — бормочу я и чувствую, как Элли пожимает плечами рядом со мной.

Ракиз смотрит поверх толпы. Под его глазами залегли тени, и у меня болит сердце. Все, чего я хочу, — это спрятаться с ним где-нибудь подальше и забарикадироваться от всего мира.

— Спасибо, что присоединились ко мне сегодня. Я буду краток. Это то, чего я давно хотел, но у меня не хватало смелости сделать это.

Раздается шепот, люди выражают свое потрясение его признанием.

— Я уйду с поста короля. Я знаю, что это неожиданно, но я постараюсь сделать этот переход как можно более легким.

«Какого. Бл*дь. Хрена».

Прежде чем это осознаю, я проталкиваюсь вперед, не обращая внимания на недобрые взгляды, направленные в мою сторону, когда в толпе раздаются возмущенные вздохи.

— Что ты творишь? — требую я, и старуха рядом со мной прижимает руку к груди, кровь отливает от ее лица, как будто она действительно может упасть в обморок.

— Тебе больше не придется быть со мной как с королем. Так что теперь я обычный мужчина.

Я скриплю зубами.

— А ты не хотел сперва поговорить об этом со мной?

Ракиз вздыхает.

— Я не привык идти на компромисс. Я не из тех, кто делится. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы учитывать твое мнение в свои решения, но иногда эти решения буду принимать я.

Я рассматриваю его. Он на самом деле чертовски серьезно настроен. Он отказывается от всего.

— И как же выглядит это решение?

В толпе мертвенно тихо, и Ракиз тянет меня за собой на помост.

— Нам придется уйти. Я не могу оставаться здесь — это было бы оскорблением для следующего короля. Но у нас будет своя жизнь, свои приключения. Я сделаю тебя счастливой, Невада.

Я смаргиваю слезы.

— Зачем ты это сделал?

— Если ты останешься со мной, то откажешься от своего дома ради меня. Я хочу, чтобы ты была моей парой. Была матерью моих детей.

Племя сейчас сходит с ума. Воины ревут от ярости, женщины плачут, а Ракиз смотрит только на меня.

— Я не заберу тебя из твоего племени. Они нуждаются в тебе.

— Не так сильно, как я нуждаюсь в тебе.

Впервые Ракиз ставит свои потребности выше племени. И это убивает его. Я вижу это по жестким чертам его лица, по тому, как он смотрит на меня, не обращая внимания на крики своих соплеменников.

Я сама сделаю это.

— Ты этого не сделаешь.

— Карья, я уже это сделал.

— Нет, — я поворачиваюсь к толпе. — Ваш король останется здесь.

— Невада…

— Но он мой, — продолжаю я. — Навсегда. Я не собираюсь его ни с кем делить. И если у кого-то есть с этим проблемы, можете выкусить. Он отдал всю свою жизнь этому племени, и на этот раз он получит то, что хочет. По какой-то безумной причине он хочет меня. Так что, пока он не передумает, я буду тут ошиваться.

Облегчение отражается на лицах, глядящих на нас. Я обозначила свои притязания, и они так отчаянно хотят удержать Ракиза, что даже не против принять меня.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Ты мастер манипулировать, — бормочу я, и его глаза светятся юмором. — И ты действительно ушел бы?

Ракиз притягивает меня ближе, его взгляд напряжен.

— Карья, я уже собрал свои вещи. Я бы ушел в мгновение ока. Но что-то подсказывало мне, что этого делать не придется.

Я качаю головой, даже когда смеюсь. Меня должно раздражать, что на мне играют как на скрипке, но я так чертовски рада, что он вернулся, что мне плевать, что ему удалось манипулировать мной и тысячами других людей.

Каким-то образом он проник под мою внутреннюю броню. Я оставляю в прошлом свою жизнь на Земле, и все же я больше не чувствую, что отказываюсь от чего-то. Вместо этого я чувствую, что обретаю все.

— Я люблю тебя. Хоть ты и высокомерная задница.

— Я тоже тебя люблю. Хоть ты и упрямая бестия.

Я улыбаюсь ему. Он собственник, параноик и настаивающий на своём своенравный упрямец, и он не будет счастлив, пока не устроит все по-своему. Я требовательна, раздражительна и своевольна, и я не буду счастлива, пока не добьюсь, чтоб все было по-моему.

Но мы как-то ладим.

Ракиз наклоняется и захватывает мои губы поцелуем. Затем он опускается на колени и достает из кармана две золотые ленты.

Я сглатываю комок в горле, когда он торжественно смотрит на меня и вручает их мне.

— Я думала, что это я должна была сплести эти ленты.

Он улыбается.

— Не хочу рисковать. — Он вытягивает руки, и его лицо становится торжественно серьезным, когда я обвязываю их вокруг каждого его запястья, мои руки дрожат.

Затем я взвизгиваю, когда он поднимает меня на руки и спрыгивает с помоста, направившись сквозь толпу обратно к своему ташиву.

В лагере тихо и пусто — все еще на поляне, вероятно, обсуждают то, что только что произошло. Я все еще в шоке, когда смотрю на своего воина, и только теплое ощущение его кожи под моей рукой, когда я поглаживаю его щеку, убеждает меня, что я не сплю.

Он смотрит на меня, а затем чертыхается, когда я прохожусь поцелуями по его подбородку, из-за чего он спотыкается.

Я хихикаю, голова кружится от счастья, когда он скользит по мне взглядом, и один уголок его губ приподнимается в ухмылке.

Через несколько мгновений он открывает дверь в ташив и входит, пинком закрыв ее, а затем направляется прямо к своим мехам. Он опускает, и я несколько раз моргаю, привыкая к тусклому освещению, тогда как мое горло пересыхает под его горячим пристальным взглядом.

Когда он медленно наклоняется, не отводя от меня глаз, кажется, что я сейчас выпрыгну из кожи вон.

— Поцелуй меня, — шепчу я, и он медленно улыбается мне. Затем я ахаю, когда его быстрые пальцы расстегивают мою рубашку и стягивают ее через голову. Он снова поднимает меня и кладет на меха, а потом долго смотрит на меня, изучая мое тело.

Я вздрагиваю от обещания в его глазах, а потом он снова наклоняется. Как раз в тот момент, когда я думаю, что он, наконец, собирается поцеловать меня, он стягивает с меня штаны, оставляя меня голой и жаждущей его.

— Присоединится не желаешь? — спрашиваю я. Он продолжает смотреть на меня своими темными глазами, и я смаргиваю слезы, когда наши глаза снова встречаются.

Его взгляд полон… любви. Если бы я не поверила его словам на лугу, то то, как он смотрит на меня сейчас — как будто не может поверить, что я здесь, — убедило бы меня в правдивости его слов. Каким-то образом идеальным мужчиной для меня оказался инопланетный воин — король племени. Кто бы мог подумать?

— Я уже начинаю скучать, ожидая, пока ты поторопишься, — поддразниваю я, и он приподнимает бровь, наконец-то снимая ботинки. Я поднимаю руки к груди, сжимая их ладонями, когда его взгляд становится обжигающе горячим.

— Продолжай, — приказывает он, и я посылаю ему улыбку, но киваю на его рубашку.

— Сними ее.

Он срывает с себя рубашку, и я сжимаю свои соски, задыхаясь, когда они болят от этого прикосновения. Он замирает, стоя передо мной, его огромная мускулистая грудь — искушение, которое я не могу игнорировать.

— Подойди поближе, — говорю я, и он поднимает бровь, жестом предлагая мне продолжать.

Я ухмыляюсь ему, но опускаю руку между ног.

Ракиз рычит, и через несколько мгновений он уже стягивает штаны, становится на колени передо мной, отталкивая мою руку в сторону и заменяя ее своим ртом.

— Боже, как же чертовски хорошо у тебя это получается.

Моя голова откидывается назад, когда он лижет мою киску — один длинный взмах его языка, который заставляет меня содрогнуться. Его язык движется вверх, чтобы обвести мой клитор, и я смотрю вниз, почти кончая при виде его темной головы между моих бледных бедер.

Он замирает, игнорируя мой протест, и поднимает глаза, встречая мой взгляд со злой усмешкой. А потом он поднимается и переворачивает меня на живот, прежде чем поднять на колени. Он раздвигает мои бедра еще шире, а затем его рот снова оказывается на моей киске, дразня и поглаживая, пока я зарываюсь руками в мягкий мех.

— Ракиз…

Он толкает в меня один палец, и я сжимаюсь вокруг него, хватая ртом воздух, когда он дразнит мой клитор одновременно лаская мою точку G.

— Ты дразнишься, — издаю я протяжный стон, когда он языком выписывает узоры на моей киске, его огромные руки на моих бедрах держат меня открытой для него, пока я извиваюсь, пытаясь придвинуться ближе.

— Прошло много ночей с тех пор, как моя бестия была в моей постели, — бормочет он, прежде чем его рот возвращается туда, где я нуждаюсь в нем больше всего.

— Так это что? — возмущенно ахаю я. — Наказание?

— Я наслаждаюсь своей карьей.

Я мало что могу сказать на это, но я заполняю пространство своими стонами, когда он наконец, добавляя еще один палец внутрь меня и толкаясь, сосредотачивает свое внимание на моем клиторе, и слегка задевая его зубами.

Я вижу звезды.

Мой оргазм ослепляет меня, все мое тело дрожит, когда Ракиз крепко держит меня, продлевая мой оргазм все дальше и дальше, пока я не падаю на живот в полной отключке.

Я приоткрываю один глаз, когда Ракиз снова переворачивает меня на спину, его лицо напряжено, а скулы горят румянцем от возбуждения.

Вожделение снова трепещет в моем животе, когда я смотрю на его мускулистую грудь, золотистую кожу и тяжелый, толстый член. Я встречаюсь с его темным взглядом, а затем он приставляет свой член к моему входу, клеймя меня жестким толчком в мою набухшую киску, сразу же подготавливая меня к очередному оргазму.

Его ритм требователен, но жар в его глазах, любовь, написанная на его лице… и я срываюсь за край. Я рассыпаюсь на миллион осколков, а затем собираюсь воедино в его руках, полностью одержимая своим инопланетным воином. Он стонет, когда достигает своего собственного удовольствия, и я улыбаюсь, закрывая глаза.

Эпилог

НЕВАДА

— Да ладно, детка, неужели это все, на что ты способен? — поддразниваю я.

Ракиз посылает мне пошлую ухмылку, а затем я отскакиваю назад, когда его тренировочный меч настигает меня. Он отказался использовать со мной тупые металлические тренировочные мечи, настаивая на том, чтобы взять один из деревянных мечей, с которыми играют дети.

Тем не менее, я не удивлюсь, если он сможет отрубить чью-то голову полагаясь на свою силу и мастерство, даже с помощью деревянного меча.

Вздох.

Он наклоняется вперед, и движение почти ленивое, когда его меч внезапно появляется у моего горла.

— Попалась.

«Черт возьми».

Я хмурюсь, и его улыбка становится шире. Для того, кто был не слишком доволен моими штанами и мечом, похоже сейчас он наслаждается этим зрелищем.

Темный взгляд Ракиза скользит по моему телу, и я поднимаю бровь. Затем мы снова двигаемся, и я морщусь, когда он снова проскальзывает под мою защиту, его меч утыкается мне в ребра.

— Попалась.

Я отворачиваюсь, оглядываясь по сторонам. В кои-то веки вокруг никого нет. Мы улизнули еще до рассвета, чтобы провести это время наедине. Правление племенем никогда не прекращается, но мы поклялись уделять время друг другу, несмотря ни на что.

Быстрым движением запястья я развязываю завязки, удерживающие мою рубашку, и поворачиваюсь. Не думаю, что Асроз имел это в виду, когда учил меня грязной борьбе, но иногда полезно мыслить нестандартно.

Я расправляю плечи и подавляю усмешку, чувствуя, как ослабляется шнуровка. Затем я сделала выпад, готовая к тому, что Ракиз как всегда небрежно отобьет мой меч. Я делаю шаг в сторону, и легкий ветерок ударяет меня в грудь.

Отлично.

Мы кружим, а потом Ракиз атакует словно вихрь, от которого я едва уворачиваюсь. Что мне не нравится? Он слишком мягок со мной. Я скриплю зубами от этой мысли, но следующее мое движение плечами распахивает мою рубашку достаточно, чтобы взгляд Ракиза немедленно упал на мою грудь.

— Что? — спрашиваю я, добавляя хмурый взгляд для правдоподобности.

Я поднимаю меч повыше и чувствую, как мои соски твердеют от холодного воздуха и жара в глазах Ракиза.

Он оглядывается, проверяя, одни ли мы.

— Ты играешь на победу, карья.

Я фыркаю.

— Не понимаю, о чем ты.

Ракиз бросается вперед, и на этот раз взмах его меча должен обезоружить меня. Он, должно быть, думает, что я вчера родилась. Я ныряю под его руку, и моя левая грудь выскакивает из ворота рубашки.

Упс.

— Невада, — рычит Ракиз, и я ухмыляюсь ему, просовывая меч ему под мышку.

— Попался.

Я бросаюсь прочь, и Ракиз хмурится, но в его глазах ясно читается веселье. Он бросается вперед, и в мгновение ока я оказываюсь в ловушке под ним на твердой земле, его тело окружает меня.

— Ты маленькая обманщица, — говорит он, и его взгляд падает на мои губы, когда я ухмыляюсь.

Он наклоняется, и мое сердце бьется быстрее. Никто, кроме Ракиза, не может заставить меня чувствовать себя так. Жизнь с ним — это сплошное приключение.

— Невада Лэйк! И что это ты тут вытворяешь?

Ракиз рычит мне в губы, и мы оба поворачиваем головы, когда к нам Элли подходит, уперев руки в бока.

— Ой-ей, — бормочу я. — Попались.

— Сегодня день вашей брачной церемонии, а я обнаруживаю тебя не в ванне, где ты должна быть. Нет, я обнаруживаю тебя на арене, где ты сражаешься со своим гигантским воином, по уши вывалявшись в грязи.

Я смеюсь и отодвигаюсь от своего гигантского воина, который выглядит недовольным. Элли строго смотрит на него.

— Ты будешь готовиться в нашем кради с Терексом. Ташив — для Невады.

Ракиз поднимает брови, но пожимает плечами.

— Спасибо за спасение, — бормочу я ему, и он злорадно ухмыляется.

Он вскакивает на ноги и завязывая мне рубашку.

— Увидимся позже… Детка.

Боже, я теку от этого мужчины.

Я следую за Элли через лагерь и возвращаюсь в наш ташив. Анара простила меня за то, что я ушла, хотя и заставила заслужить ее прощение. Пока я не поклялась ей, что не сбегу снова, о медовых пирогах мне даже и мечтать нечего было.

Я стану королевой племени. Так что я использую это, чтобы найти Чарли, Бет и Айви. По словам Терекса, Дексар придерживается нашего соглашения. Его воины прочесывают окрестности в поисках пропавших женщин, и оба племени обмениваются информацией.

Я все еще не доверяю ему и не удивлюсь, если он найдет одну из женщин и попытается спрятать ее в своем племени. Но я не сомневаюсь, что Алексис известит нас.

До сих пор она прислала только одно сообщение о том, что она в безопасности и здорова, и спросила о нашем «статусе». Я обещал ей, что мы спасем ее, когда найдем других женщин, а я держу свои обещания.

— Вот ты где, — говорит Анара, когда мы входим. — Я приготовила для тебя ванну. А вот твое платье.

Я поднимаю брови, и Вивиан фыркает, сидя рядом с едой.

— С каких это пор Невада носит платья?

— Потому что она хочет, чтобы у Ракиза снесло башню. Ну же, Невада, это будет такой приятный сюрприз! Ты знаешь, что он не будет ожидать этого от тебя.

Я осматриваю платье. Если бы оно было розовым или сиреневым, я бы сразу сказала «нет». Но оно темно-синее, с разрезом в котором видно подклад цвета лунных камней. Оно не выглядит ни пышным, ни нелепым, и в нем отсутствуют некоторые излишества, которые превращают здешние платья в многослойную капусту.

Оно выглядит… по-королевски. Но без пафоса и напыщенности.

— Кто его сделал?

— Мама Терекса. Она гений. Тебе нравится?

— На удивление, да. Ладно, давайте снесем ему башню.

— Ура! Ладно, иди в ванну.

Я не перечу, снимаю грязную одежду и погружаюсь в теплую воду. Я опускаю голову, и тут входит Анара.

— Позволь мне помочь.

Я киваю, и она моет мои волосы, прежде чем провести по ним прохладной жидкостью. Что бы она ни использовала, это магия, и она делает мои густые, постоянно спутанные волосы блестящими и послушными.

Как только я выхожу из ванны, Вивиан использует свою собственную магию, чтобы навести красоту на моем лице. Отсутствие здесь нет настоящей косметики, толкает женщин на креатив. Невада использует вещество, похожее на сурьму, чтобы подчеркнуть мои глаза, и сок из темно-красных ягод, чтобы выделить губы. Анара расчесывает мои волосы и заплетает их, пока они еще влажные, чтобы они были волнистыми для церемонии.

Наконец, спустя несколько часов я готова надеть платье.

Элли улыбается мне, хотя ее лицо с легким зеленоватым оттенком. Слуга принес немного жареного мяса, и Элли бросилась к двери, чтобы опорожнить желудок снаружи. Я велела ей прилечь, но она и слышать об этом не хотела. На ум пришла ситуация с мамой Ракиза.

— Ты ведь знаешь, что тебе нужно держаться поближе к целителям, да? Не вскакивая, чтобы что-то сделать, не развивать бурную деятельность, как только появятся первые признаки.

— Знаю. Невада, я тоже слышала, что случилось с мамой Ракиза. Я буду осторожна, обещаю. Теперь давай сосредоточимся на тебе. — Элли поднимает платье, и я сбросив мех, в который была завернута, надеваю свой наряд.

— Жаль, что Зои не смогла прийти.

— Мне тоже, — вздыхаю я. — Но я рада, что ей потихоньку становится лучше.

Тагиз отказался оставить ее и теперь живет в палатке целителя. Зои ворчит о том, что у нее есть собственный кради, но я почти уверена, что пройдет еще несколько недель, прежде чем целитель позволит ей туда переселиться.

Элли поправляет на мне платье и затягивает шнуровку сзади. Анара распускает мою косу, и мои волосы рассыпаются по плечам. Потом достает золотой обруч и надевает мне на голову.

— Ух ты, — говорит Вивиан. — Ты выглядишь…

— Как королева, — улыбается Элли. — Ты готова?

— Я нервничаю. Как тебе такое? — говорю я.

— Немного нервов — это хорошо. Просто скажи мне: это то, чего ты хочешь?

Я прерывисто выдыхаю, и нервозность в спешке покидает меня.

— Боже, да.

— Тогда давай сделаем это.

Мы все гуськом выходим из ташива, и у меня кружится голова, когда я иду через лагерь. Почти невозможно поверить, что я решила оставить все, что я люблю на Земле, и править кучкой инопланетных воинов-варваров. Но эти люди стали моей семьей. Каким-то образом худший случай в моей жизни свел меня с мужчиной, который делает мою жизнь полноценной.

Через несколько секунд мы уже на поляне. Разговоры затихают, но я смотрю только на Ракиза, который поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом.

У него отвисает челюсть.

Башню. СНЕСЛО.

Я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ, подходя ко мне.

— Карья. Ты выглядишь… У меня просто нет слов.

Ладно, платье стоило того, чтоб его надеть. Ракиз все еще выглядит слегка ошеломленным, его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, прежде чем остановиться на обруче.

— Позже, когда я предъявлю права на твое тело, на тебе будет только это.

Я краснею, а Ракиз смеется, беря меня за руку и подводя к толпе. Обычно люди собираются неспешно, но, похоже, большая часть племени уже здесь, готовая увидеть Церемонию Спаривания своего короля.

Церемония проходит как в тумане. Но я до самой смерти буду помнить выражение обещания и надежды на лице Ракиза.

Мы идем к огню, и Ракиз отпускает мою руку, занимая свое место. Терекс делает шаг вперед, и я качаю головой.

— Все в порядке, — говорю я. — Я справлюсь сама.

Я собираю подол платья в одну руку, и по толпе прокатывается шепот, когда я пячусь от огня. Шепот превращается в вздохи и крики, когда я, рванув с места бегу к костру, отталкиваюсь в прыжке и взлетаю высоко, пролетая над огнем, прежде чем приземлиться в руки Ракиза.

Вокруг нас оглушающая тишина.

Я запрокидываю голову и смеюсь, а Ракиз рычит, набрасываясь на мои губы, даже когда его грудь сотрясается от смеха. Мы отстраняемся под аплодисменты и крики толпы, а затем Ракиз ставит меня на ноги, все еще прижимая к себе.

Затем он берет золотые ленты из рук Терекса.

— Карья, — говорит он хриплым голосом. — Я сделал эти ленты, чтобы они символизировали нашу связь: сильную, верную, и вовеки несокрушимую. Примешь ли ты их?

— Приму.

Слезы текут по моему лицу, когда Ракиз завязывает их на моих запястьях, а потом он клеймит мои губы как бы намекая на то, что произойдет позже. Я чувствую, как пылают мои щеки, а он, отстраняясь, издает тихий смешок.

Мы поворачиваемся к племени, которое разражается аплодисментами. Оглушительными аплодисментами. Не из-за премиального правителя племени, я уверена, но, если я собираюсь стать королевой этого племени, я буду самой лучшей королевой.

Вместе с моим королем.

Конец