Восставший из ада III: Ад на земле

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джоун, помня то, что ей рассказала увешанная побрякушками девчонка, нашла дискотеку довольно быстро. Действительно, она оказалась, почти напротив огромного магазина самообслуживания «Отари».

Неоновая вывеска с бегающими по кругу огоньками высвечивала надпись: «Бойлерная. Рок-клуб». Буквы были выведены на кирпичной стене двухэтажного здания котельной, выпадающего из общего архитектурного стиля современных построек. Здание было старое, но крепкое. С выкрашенным полосами фасадом, оно имело довольно убогий вид. Из чуть приоткрытой двери на улицу вырывалась грохочущая музыка, заставляя оглядываться прохожих.

Подойдя к входу Джоун навалилась на тяжелую двухстворчатую дверь. Одна ее половина оказалась запертой на шпингалет. У входа девушку встретил длинноволосый парень с серьгой в ухе.

— Десять долларов за вход, пожалуйста, — он широко улыбался, выставляя всем на обозрение свои гнилые зубы.

Джоун расстегнула сумочку и протянула ему сложенную бумажку с изображением Гамильтона. Пройдя через небольшой вестибюль, выложенный профильным пластиком «под камень», она повернула на звуки музыки, громкость которой нарастала с каждым шагом Джоун. С потолка свешивались камуфляжные черепа со свечами в глазницах, стены были заклеены изображениями обнаженных девиц, углы покрывала сеть бутафорской паутины с запутавшимися в ней пластмассовыми мухами.

— Какая крошка! — услышала она голос у себя за спиной. Обернувшись, она увидела полупьяную довольную физиономию какого-то панка с банкой пива в руках.

— Пошел прочь! — с максимальной уверенностью в голосе выпалила Джоун, сверкнув для верности глазами.

Окинув ее туманным взглядом, панк пригубил свое пойло и направился по коридору, что-то бормоча себе в проколотый кольцом нос.

Вздохнув с облегчением, Джоун вышла на танцевальную площадку.

Музыка оглушила ее грохотом огромных динамиков с решетками из тонких пластин. Пол под ногами дрожал от ударов бас-гитары и барабанов играющей группы. Светящееся панно возвещало, что сегодня вас приветствует «Ме………». Присутствующие слились в неистовом танце, гремя цепями, густо оплетающими их кожаные куртки, и выкрикивая нечленораздельные звуки.

Убранство дискотеки отвечало вкусам ее посетителей. Кроме акустической, свето- и пиротехнической аппаратуры, здесь были и другие устройства, заставляющие двигаться распятые на крестах скелеты, скручиваться в кольца резинового дракона с пышущими огнем глазами и пастью, шевелиться отвратительных мохнатых гадин, свисающих на проволоке с потолка, затянутого пятнистой противовоздушной военной сеткой.

Оглядев помещение, Джоун прошла в бар. Он был отгорожен от танцплощадки каменными колоннами, покрытыми посередине игривыми завитушками.

За длинной стойкой несколько парней и девушек прихлебывали из бокалов свои любимые напитки. Хромированная сталь заклепок на их куртках вспыхивала под лучами крутящегося зеркального шара.

— Простите, — Джоун прикоснулась к никелированному шипу на рукаве одного из парней.

— Вам помочь? — он взглянул на нее сквозь круглые темные очки.

— Вы не скажете мне… — Джоун протянула ему свою визитную карточку, — Я ищу девушку… красивую, в короткой кожаной юбке и джинсовке…

— Здесь все красивые, — усмехнулся парень, хлопая по оттопыренному заду восседавшей рядом с ним девицы. — И все в коротеньких юбочках.

— Да… — согласилась Джоун, — А как же мне быть?

— Вы знаете, вам, наверно, Джей Пи Монро поможет. Он где-то здесь.

— Спасибо.

— Я не люблю этого слова. Оно означает буквально: спаси вас бог, а я не нуждаюсь в спасении. Всегда ведь можно сказать: «Благодарю».

Из бара Джоун прошла в зал, стараясь подойти поближе к сцене с выступающей рок-группой. Там она приметила одного парня, с серьезным видом крутящего ручки усилительной аппаратуры. Несколько зеленых светодиодных индикаторов плавно дергались в такт музыке, не переходя за перегрузочную черту.

— Я ищу одну девушку, — обратилась она к звукоинженеру. — Темные глаза, темные волосы — спадающая химия… вот такого роста, примерно…

Джоун подняла ладонь и остановила ее на уровне своего подбородка.

— У нее еще к джинсе значок приколот…

— Кто у нас спец по девушкам, так это Джей Пи, — ответил парень, выравнивая баланс. — Он сейчас наверху, в ресторане. Но, по-моему, вы ищете Терри. Значок такой большой, круглый, с закрученной желтой надписью?

— Да! — Джоун хотела сказать «Спасибо», но вместо этого, осекшись, произнесла «Благодарю» и положила ему визитку на алюминиевый предметный столик. На карточке значилось, что Джоун Соммервиль представляет интересы восьмого канала телевидения в должности штатного репортера. Далее шел домашний телефон и полный адрес. Инженер покрутил картонкой и, с интересом взглянув на нее, положил в карман, расстегнув широкую молнию.

— Меня зовут Джек. Что вы делаете сегодня? — осведомился он. — Может быть, мы сможем…

— Исключено! — отрезала Джоун и пожалела, что оставила ему свой номер телефона.

Джек задумчиво смотрел ей вслед, когда она поднималась по широким ступеням лестницы, ведущей на второй этаж. Музыка наверх почти не доходила, путь ей преграждали две массивные, обитые железным листом двери. Обстановка здесь была совершенно иная. Приглушенное звучание небольшого оркестра, круглые столики на четыре персоны, хрустальные люстры, официанты в накрахмаленных белых сорочках, стены, отделанные зеркалами и лакированными деревянными панелями. Да, здесь все было абсолютно другим.

Джоун остановилась в дверях, еще не веря в такую резкую перемену, затем подошла к ближайшему столику, покрытому узорчатой скатертью. Сидящий за столом молодой человек с двухдневной щетиной на щеках обнимал сразу двух прильнувших к нему девушек в длинных платьях с глубокими вырезами на груди.

— Простите, — обратилась к ним Джоун, но ее слова остались без внимания.

— Прошу прощения, — повторила она. — Мне нужен владелец этого заведения. Это, случайно, не вы?

— Угадали, — отозвался небритый парень, проводя пальцем по открытой шее одной из своих дам. — Здесь все принадлежит мне.

— Послушайте. Я ищу девушку. Ее зовут Терри. Молодая, красивая. Темные волосы… По-моему, она здесь часто бывает.

Джей Пи засмеялся, похлопывая своих подружек по плечам.

— Присаживайтесь, — предложил он, выдвигая ногой мягкий стул из-под стола, — выпьем, закусим, а потом и поговорим.

— Боюсь, я не в вашем вкусе, — смерила взглядом его подруг Джоун, — я школу уже окончила.

Она быстро повернулась и, щелкая каблуками, спустилась вниз.

Группа, завершив очередную композицию, теперь общалась с публикой, заводя ее криками и предлагая повторять их вслед за собой.

Джоун взглянула на потных музыкантов и двинулась к выходу, пробиваясь сквозь толпу слушателей.

Позади раздались глухие удары барабана, подхваченные бас-гитарой, на них наложилось клацанье ритма, вокалист низко протянул слово «Смерть», продленное скрежетом соло-партии.

Уличная прохлада освежила Джоун. Начавшая было пухнуть голова постепенно отходила в спокойной обстановке. Мимо проносились машины и автобусы, развозившие своих пассажиров по домам после напряженного рабочего дня. Джоун встала на краю тротуара, не очень, впрочем, надеясь поймать такси в такую пору. Простояв минут двадцать, она взглянула на свои наручные часы, поправила сползающую лямку сумочки и перешла на другую сторону, к остановке автобуса, идущего до ближайшей станции подземки.

Грохот канонады оглушил ее. Джоун стояла в открытом поле. Развеваясь на ветру, задралась ее ночная рубашка, обнажая красивые колени. Она поправила завернувшийся подол и, придерживая его одной рукой, направилась к видневшимся слева окопам. Волосы разлохматились и трепетали под порывами ветра неровными спутанными прядями. Она шла по гудящей от разрывов бомб земле, переставляя босые ноги по сухой, выжженной солнцем траве. Небо заволокло огромными черными тучами, сквозь их рваные края проглядывал идеально круглый красный диск солнца. Острые камешки и куски разорвавшихся осколочных гранат впивались в подошву, и Джоун выбирала более мягкие участки почвы. Совсем рядом тонко свистели пули, стремясь достичь цели. Некоторые из них падали у ее ног, обдавая щиколотки горячими струйками песка.

Она упорно шла вперед, с каждым шагом приближаясь к окопу с засевшими в нем американскими солдатами. Над бруствером высунулась чья-то голова в круглой каске, затянутой защитной сеткой с прутиками. Тут же просвистела пуля, попав прямо в переносицу и отбросив голову назад. Какой-то молодой солдат выскочил из окопа и, строча перед собой из ручного пулемета, помчался вперед, призывая за собой остальных. Но вот он покачнулся и, взмахнув руками, опустился на землю с простреленной грудной клеткой. Пулемет выпал у него из рук с резким бряцаньем и зарылся наполовину в песок.

Джоун подошла к краю окопа. На дне корчились в предсмертных судорогах солдаты, хватаясь руками за кровавые раны. Кто-то просил пить, кто-то стонал, предчувствуя скорый конец своим мучениям. Рядом валялся «Томпсон», его хозяину, лежавшему тут же, гранатой снесло полголовы. Из пробитой фляжки сочилась вода, но раненый в живот не мог дотянуться до нее. Где-то совсем рядом разорвался снаряд от крупнокалиберной пушки, засыпав землей еще живых молодых парней в военной форме. Еще взрыв. Снова куски почвы полетели на извивающиеся тела. Грохот разорвавшегося снаряда — столб пыли и песка оседает на спины и животы солдат, погребая их заживо.

Но что это? Что это за звук? Хлопанье крыльев огромного стервятника, кидающего тень на азиатскую землю?

Джоун подняла голову: ВЕРТОЛЕТ!

Трава затрепетала волнами от нагоняемого его лопастями ветра.

Вертолет, низко пролетев над окопом, стал подниматься.

— Куда же вы?! — закричала Джоун, заламывая руки.

— Они ведь еще живы! Вернитесь! Спасите моего отца! Вертолет по-прежнему набирал высоту, словно не желая слушать адресованные к нему мольбы. Лишь знак военно-воздушных сил США на его борту, казалось, ответил на призыв: его звезда, вспыхнула в охватившем вертолет огненном вихре.

Джоун упала на колени и, обхватив голову руками, повалилась на песок, захлебываясь в плаче от бессилия что-либо изменить…

Она проснулась от резкой трели телефона, стоящего у постели на тумбочке. Не открывая глаза, шарила руками в поисках трубки. Перевернув попутно стаканчик с карандашами и скинув на пол пудреницу, она все же нащупала ее и прижала к уху.

— Да, — буркнула Джоун, приподнимая длинные ресницы и всматриваясь в темноту.

— Это Джоун Соммервиль? — осведомился чей-то женский голос.

— Соммервиль, точно.

— Вы оставили свою визитную карточку в клубе.

— Ну?

— Я Терри Крейд. Что вам от меня нужно?

— Мне нужно поговорить с вами Терри, — сбрасывая остатки сна, сказала Джоун и посмотрела на часы, они показывали два часа ночи.

На том конце провода замолчали.

— Только не вешайте трубку! Это важно, — почувствовав, что Терри не из тех, кто охотно откровенничает с репортерами, поспешила добавить Джоун.

— Давайте договоримся так, — предложила Терри. — Мой парень только что выгнал меня из дома, и мне негде ночевать. Так что если вы меня устроите, мы сможем побеседовать.

— Как, сегодня тебе негде ночевать?

— Ну да…

Джоун еще раз глянула на светящийся циферблат часов.

— А что, с этим проблемы? — спросила Терри, — С вами сейчас дружок в постели?

— Нет, нет, — смутилась Джоун. — Да ради Бога… Приезжайте прямо сейчас. Не обращайте на меня внимания, просто мне приснился кошмар, поэтому я несколько заторможенная…

— Ну и хорошо. Я скоро буду, — обрадовалась Терри. — Это ваш адрес на визитке?

— Да.

— Ну тогда все.

Джоун повесила трубку на рычажок и, включив у изголовья ночник села на постели.

— Черт, ну надо же в такое время, — проворчала она и чтобы окончательно прогнать сон, решила принять холодный душ.

Выходя из ванной и вытирая руки махровым полотенцем, она пошла на кухню, чтобы сварить кофе, но на полпути ее остановил веселый мотивчик дверного звонка.

Повернув ручку замка, Джоун открыла дверь.

— Это я, — представилась Терри на манер капитана Дрейка, закрывая один глаз ладонью.

Джоун сняла цепочку и впустила гостью в прихожую. Терри вошла и с удивлением стала оглядываться по сторонам, явно не ожидая увидеть себя в цивилизованной квартире.

— Проходи, — гостеприимно махнула ей рукой Джоун. — Раздевайся. Я сейчас…

Терри сняла с себя джинсовую безрукавку, одетую поверх кожаной куртки, и осталась в облегающем фигуру черном, блестящем, очень коротком, платье.

Джоун вернулась в широком зеленом свитере и черных брюках.

— Обувь тоже снимать? — поинтересовалась Терри, увидев застланный ковром пол.

— Да, желательно, — подтвердила ее предположение хозяйка и прошла на кухню.

Терри развязала кожаные ремешки, накрест стягивающие голенища ее сапог и в колготках проследовала за Джоун, попутно восхищаясь обоями и отделочным штапиком.

— Идешь в комнату! — скомандовала Джоун. — Я сейчас принесу кофе с бутербродами. Подумав, она добавила: — Может, ты есть хочешь?

— Да я… — промямлила Терри.

— Ясно, — заключила Джоун. — Через десять минут будет готово.

— Какой кошмар? — как-будто об этом только и шла речь, спросила Терри, удобно расположившись в кресле и уплетая яичницу с ветчиной.

— Что? — переспросила Джоун, не сумевшая переключиться так же быстро.

— Ты говорила по телефону, что тебе кошмар приснился, — теперь Терри выглядела довольной и счастливой.

С комфортом, подогнув под себя ноги, она наслаждалась вкусом крепкого черного кофе, в который для аромата Джоун добавила ложечку коньяка.

— Ах, да, — вспомнила Джоун. — Не то, чтобы кошмар… Я знаю, в чем дело.

— А в чем?

— Почему тебе это так интересно?

— Прошу прощения…

— Да ничего страшного. Мне приснился отец.

— Да?! А он что, к тебе лез?

— Нет, нет, — заверила Джоун. — Ничего такого. Он умер до моего рождения. — Во Вьетнаме погиб. Я не знаю подробностей. Но мне снится смерть… Я пытаюсь его спасти…

— Это здорово! — воскликнула Терри.

Джоун удивленно на нее посмотрела, не разделяя внезапного веселья.

— Извини… — попыталась исправить свою неловкость Терри. — Просто… Мне вообще не снятся сны. Никогда. Ложусь и проваливаюсь в какую-то черную яму, а открываю глаза — уже утро. Наверное, так же выглядит смерть, только без пробуждения.

— Может быть…

— Для меня является странным само состояние сна. Я завидую. Как будто у всех есть это ощущение, а у меня нет. Дома, улицы, я, мои дурацкие кавалеры… — вот и весь мой мир. Но есть ведь что-то еще. Неизвестный ночной мир? Это ведь здорово, — Терри закатила глаза и отодвинула от себя чашку с темной гущей на донышке. — Хороший кофе.

Терри встала и прошлась по комнате, вытягивая руки вверх и сладко зевая.

— У тебя есть сигареты?

— Да, секунду…

Джоун на миг скрылась за дверью спальни и показалась вновь с пачкой «Salem» и небольшой хрустальной пепельницей на четырех ножках. Терри вытащила сигарету с белым фильтром, увидев, что Джоун кладет коробку на стол, спросила:

— Ты не будешь?

— Пытаюсь бросить, — неизвестно зачем соврала Джоун.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Терри. — Какого черта, ты ведь не собираешься вечно жить?

— Вечно — нет, но быть здоровой…

— Ерунда это все! Тогда тебе и кофе пить нельзя, да и вообще ничего нельзя. Дышать отравленным воздухом тоже вредно. Жизнь, сама по себе, опасная для здоровья штука.

— А ты, оказывается, философ!

— Да нет, — Терри явно испугалась этого ярлыка. — Просто я недавно прочла научную статью об участившихся случаях рождения детей без головного мозга из-за загрязнения окружающей среды токсичными веществами. Там даже фотография помещалась: такой весь зеленый со здоровенной плоской башкой. Бр-р, — Терри поморщилась, — Нэнфалы, кажется, называются.

— Анэнцефалы, — поправила Джоун.

— Вот-вот. А потом рожай детей после этого.

Терри подошла к рабочему столику, над которым висели фотографии родных и знакомых Джоун.

— А это кто? — показала она на молодого человека в военной форме с нашивками десантника.

— Мой отец, — ответила Джоун. — Помнишь, я говорила, что он умер…

— Понятно, — Терри обратила внимание на кучу исписанных бумажных листочков разного формата, сложенных стопкой. На первом листе была выведена округлая надпись фломастером «Бойлерная», далее шли мелкие стенографические строчки, набросанные рукой Джоун. — Ты, наверное, об этом хочешь поговорить?

— Терри, — подошла к ней Джоун. — Там произошло что-то ужасное… Я хочу знать — что именно.

— А если я ничего не знаю, — заволновалась девушка, роняя пепел на бежевый палас.

— Ты дружила с тем парнем?

— Нет.

Джоун неодобрительно посмотрела на нее.

— Ну ладно, — решила сознаться Терри Крейд. — Я видела его пару раз в клубе.

Джоун покачала головой, скрестив руки на груди.

— Но я даже с ним никогда не танцевала и, вообще, ничего такого… — запротестовала Терри, заметив ее недоверие. — Он вор! Он забрал это со статуи. Я видела, что он около нее крутился, делая вид, что пьет пиво.

— Что «это»? С какой статуи?

— С каменной. Она стояла между баром и дискотекой. Такой квадратный столб с уродливыми мордами.

— А где она сейчас?

— Джей утащил ее к себе в комнату, на второй этаж котельной.

— Ясно. А что ты подразумеваешь под «этим» и откуда взялись цепи?

— Я и пытаюсь объяснить… Сейчас, подожди…

Терри выскочила в прихожую и вернулась с грязной коробкой в руке.

— Вот — отсюда! — выпалила она, протягивая Джоун какой-то предмет в виде кубика, напоминающий шкатулку.

Джоун двумя пальцами подняла шкатулку и повернула на свет.

Сквозь пыль и копоть на ее поверхности проступал чуть выпуклый узор, состоящий из комбинации всевозможных изломов. Откуда-то изнутри лилась тонкая нежная мелодия, от которой трепетало сознание и исчезал душевный покой.

Избавившись от Терри, Джей Пи Монро почувствовал себя, наконец-то, свободным человеком, не связанным ни с кем какими-либо обязательствами. Теперь он мог делать все, что захочет, не опасаясь, что ему придется выслушивать бурное негодование своей бывшей спутницы.

Прикурив сигарету, он растянулся на низкой двуспальной кровати, стряхивая пепел в стоящую на подушке мраморную пепельницу. Он наслаждался жизнью. Подложив руку под голову, он рассматривал возвышающуюся над ним серую статую в виде четырехгранной колонны с набалдашником сверху, в котором угадывались замотанные цепи.

Было в этом монументе что-то притягательное. Он олицетворял собою жизнь. Жизнь во всех ее проявлениях — радости и горе. Холодные, как две льдины, глаза центральной фигуры смотрели на него из-под ребристых шляпок гвоздей. Лицо монстра находилось в невообразимом покое, выражая полное бездушие. Все другие фигуры барельефа лишь подчеркивали это состояние основного действующего лица.

Заметив впадину от торчавшего ранее кубика, полуприкрытую безобразной ладонью одного из чудовищ, Джей поднялся и, затушив сигарету, присел около статуи на корточки, вглядываясь в темную нишу.

— Какого черта! — зло прошептал он и осторожно засунул руку в отверстие, погрузив ее почти до локтя. Дна пальцы не почувствовали. Царапая ногтями по шероховатой стенке, Джей протолкнул руку глубже, насколько мог позволить застрявший в дыре предплечный мускул. Следуя по прямой линии, рука его должна была выйти наружу с обратной стороны колонны, но этого не произошло. Обескураженный, Джей вытащил руку и, нагнувшись, крикнул в бездну. Гул тысяч голосов повторил его возглас, теряясь среди бескрайних просторов и заставляя статую содрогаться.

Монро выдвинул ящик шкафа, выхватил оттуда длинную линейку и вновь повторил операцию, стараясь дотянуться до конца открытой им норы. Рука вновь ушла по плечо, не почувствовав никакой преграды. Джей решил было уже оставить свою затею, когда на его ладони сомкнулись челюсти невидимой твари, впились в нее острыми зубами, прокусывая кисть до самого мяса. Закричав от неожиданной боли, он разжал пальцы и выпустил линейку, выдергивая руку из дыры. Линейка полетела куда-то вниз, изредка гулко ударяясь краями о каменные стены.

Какое-то время Джей не мог сообразить, что с ним произошло, тупо смотря на кровоточащую рану со следами острых клыков.

По статуе пробежал ослепительный, похожий на электрический, импульсный разряд, тут же он собрался воедино, бегая по раскроенной квадратами голове демона. Он получил свою первую кровавую жертву.