Восстание Маликании

Солар. Часть 3

Тайные агенты Солара встретили Энерайза и его отряд в условленном месте. Им выдали униформу культистов, провели по секретным тоннелям прямо в сердце змеиного логова. Лица агентов были скрыты масками культа, от чего Энерайзу лишь оставалось гадать, кто скрывается за личинами. Голоса ему были едва знакомы, но профессионализм этих воинов был выше всяких похвал. Старшему брату даже на миг стало завидно, что в распоряжении младшего есть столь обученные, превосходные агенты. Он поймал себя на мысли, что, оказывается, знал далеко не все о своем брате. Один из агентов пояснил, что Солар и Энерайз облачены в униформу высших офицеров со встроенными в масках опознающими чипами. После этих слов Энерайз подключился к особой системе компьютеризованных окуляров своей маски, взглянув на мир глазами культиста. Настроенный взгляд мгновенно уловил сигнал чипов каждого из воинов, показывая звание, должность, время вступления в культ, а офицерский доступ позволял получить более расширенные данные.

Энерайз перевел взгляд на Солара, обратив внимание на имя того, чью личность присвоил себе младший брат, «магистр Лама̀кус». Не идет ли речь о Ламакусе Сакате, начальнике оборонительного гарнизона Либидо Маликус? Задался вопросом Энерайз, будучи не уверенным, желает ли получить ответ.

— Эй, Солар, — привлек он внимание брата. — Какое имя у меня? — Энерайз хотел быть готовым в случае, если вдруг к нему обратится враг, а он не будет знать своего подставного имени.

Солар глядел на брата и за маской его лицо расплылось в широкой, злорадной улыбке. В графе имя было написано «Великий Сплочитель».

— Далар Ках, — солгал он, абсолютно уверенный, что, когда к Энерайзу обратятся по иному имени, будет уже слишком поздно.

— Далар Ках… — повторил Энерайз. Имя было ему не знакомо, никто из известных муликанцев не приходил на ум.

Узкие мрачные коридоры закончились, и агенты замерли около двери с широкой рукоятью в круглом отверстии. За ней слышалось много голосов, дискутировавших о различных вещах.

«Какое-то собрание», — догадался Энерайз. — «Отлично, прихлопнем ублюдков разом, в одном месте».

— Ждем, — тихо прошептал Солар. — Еще несколько агентов доложат нам, когда появятся сам Сплочитель.

— Все же, я думаю, мы должны предупредить Варнека. С ним победа была бы обеспечена, — Энерайз уже не раз сомневался в правильности их решения ничего не говорить императору, но, как и во все остальные разы, Солар вновь грамотно подобрал слова убеждения.

— Не забывай, что мы преследуем две цели, брат. Убив лидера культистов, мы резко вырастим в глазах Варнека и пристыдим за то, что тот сомневался и недооценивал нас. Главное, я надеюсь положить конец вашей не нужной вражде. Если б Варнек был здесь, наши с тобой достижения обесценились, всю славу брат забрал бы себе.

Доводы Солара были неопровержимы. Энерайзу оставалось лишь кивнуть, принимая поражение в этом споре. Он сосредоточился на происходящем за тайной дверью, вслушиваясь в гул множества голос.

В задних рядах культистов, собравшихся в круглом просторном помещении, выдолбленном в скале, затерялись воины императора и он сам. Варнек с презрением находился среди этих предателей, едва сдерживая свой гнев. Они открыто попирали Муликанию и его самого в своих разговорах, пока дожидались Сплочителя. Один из выродков даже посмел обратиться к нему со словами, «Не могу поверить, что мы смогли в открытую напасть на их планету-столицу! Император Варнек оказался жалким глупцом и слабаком. Скоро мы обрушим империю Муликан и спляшем на его костях!» Варнеку Муликан стояло невероятных усилий кивнуть в ответ, а не размазать культиста. Он постарался отвлечься, начав осматривать помещение. Ничего не обычного, просто комната в скале, в которую ведут множество ходов. Из украшений были только два флага старой Муликании и Маликании, которые свисали длинными полотнами по обе стороны помещения. Варнек уже и позабыл, как выглядело когда-то их первое знамя, еще до войны на порабощение. Прекрасный кежахиж, будто на жердочке восседал на макушке их родного мира, широко расправив крылья, окрашенные в два цвета — зеленый и оранжевый.

«Позорище…» — прошипел император у себя в голове.

Затем внимание привлекла черная гранитная кафедра, возвышающаяся на темно-зеленом обсидиановом ораторском помосте, к которому вело два входа и одна лестница снизу зала. Если верить Солару, то Сплочитель должен показаться из одного из этих входов, а сам он прячется где-то там же в секретном помещении. Они зажмут главного предателя с двух сторон без шанса на побег.

— Удалось найти Энерайза? — не в первый раз спросил император у одного из подчиненных по внутреннему каналу связи.

— Никак нет, господин. Великий Энерайз словно исчез средь песков. Нет ни его самого, ни одного воина из легиона, кроме Пармида Варла, который по-прежнему находится в лечебной коме.

— Что во имя сухих ветров происходит?! Мне нужен мой брат и его сила, без которой нам будет куда тяжелее разворошить это ядовитое гнездо, — на краткий миг император удивился тому, как легко он признался в том, что ему нужен старший брат.

— Наши разведчики делают все возможное…

— Тогда начинайте делать невозможное, — прошипев сквозь стиснутые зубы, перебил император.

Он вновь прикинул соотношение сил. Двадцать кежахишских гвардейцев с его стороны и столько же у Солара. И того, сорок мастеров шестнадцатого круга в одном помещений, плюс флот Муликании, ожидающий сигнала в любой момент. Им понадобится около часа, чтобы пересечь меж пространственный туннель и прийти на помощь. Казалось, этого должно быть достаточно… но. Варнек посмотрел вперед, на исполина, возвышающегося средь простых смертных. Один из величайших воинов известной им вселенной, неудержимый, неустанный. Лишь единожды в жизни Варнек видел, как тот упал и никак не мог представить, что увидит хотя бы еще раз. Белиндор в близи казался еще опаснее. Существо, рожденное быть разорителем миров и властителем полей битв. Рядом с ним стоял не менее опасный Мальдрус, безумец, сеющий хаос и смерть по пограничным мирам Муликании. Но больше всего нужно было боятся неприметную уродливую тварь, едва достающую маликанцу до пояса. Обманчивая слабость скрывала за хлипким тельцом неутолимую мощь, способную давить миры и империи словно переспелый фрукт. Лейдергад, Сокрушитель Миров, чемпион турнира. Лишь одно существо вызывало в императоре Варнеке больший трепет, граничащий с уважением, от кого он этого не ожидал, завидев впервые. Тот, кто вначале вышел под презрительный свист публики, тот, кто сквозь кровь и смерть взошел на пьедестал славы, купаясь в ее лучах. Став символом нерушимости, несгибаемости, тот, кто заставил дрожать даже самого Сокрушителя Миров, тот, кто способен убить бессмертного — Джорелл Артэминос. В этом имени были мощь и сила, величие, присущее только императорам. Варнек Муликан видел, как один единственный человек стал погибелью двух могущественных империи, и это породило в нем неподдельное восхищение.

Нечто зашевелилось в тенях. В коридоре император заметил силуэт, что был там всегда, но теперь пришел в движение. Началось.

Деларик взволновался не на шутку, когда Сплочитель не объявился даже спустя двадцати минут опозданий. Он нервно покручивал в своих руках инфопланшет, прислонившись спиной к стенке в одном из коридоров, что вел на ораторский помост. Поступил сигнал, сообщение от Сплочителя. Облегченный выдох и жадное вчитывание в текст.

«Возникла небольшая задержка. Можешь начинать».

Правая рука Сплочителя расслабленно улыбнулся, став выпрямлять костюм и оттряхиваться. Он вышел из коридора навстречу изголодавшейся публики под удары кулаками в грудь муликанцев и маликанцев, это были их аплодисменты, такие же, как хлопанье в ладоши людей и люмитанцев.

— Мои братья и сестры, — начал Деларик, встав за кафедру. — Я счастлив видеть вас всех. Наш великий Сплочитель собрал нас здесь, чтобы поделиться важной информацией и сделать заявление. Так прошу же вас, встречайте! Тот, кто ведет нас за собой, тот, без кого бы не было надежды! — Деларик указал рукой на другой вход, приглашая войти в зал своего кумира. Под стуканье в грудь на свет показался муликанец, встроенный чип в маске опознал его для всех, как Сплочителя.

— Приветствую вас, братья и сестры! — громко воскликнул он, не успев дойти до кафедры.

— А вот и ты, жалкая мразь, — голос Варнека был подобен разящему ветру. Он сжал кулаки, решаясь отдать приказ.

Все произошло ужасно быстро. Энерайз впал в несколько секундный ступор, который стоил ему всего. Солар отдал команду, дверь открылась, а затем Энерайз оцепенел, перед тем, как успел ощутить укол тысяч игл, очевидно, сокрытых в броне культиста, что он надел. Его илуний был неактивен, чтобы не выдать позицию всплеском энергии. Тело простого смертного легко подалось яду, сделанного из энергии зеленого и темно-зеленого мастера кругов. Пятнадцать секунд, ровно столько ему нужно, чтобы освободиться от вражеского илуния в своем теле. Но каждая секунда растягивалась вечностью от происходящего дальше, каждая секунда, как один удар ножа в сердце.

Энерайз Муликан был полностью парализован, но броня культиста продолжала двигать его вперед, подавая электромагнитные импульсы в мозг, воздействуя на моторику тела. Он плавно шагал вперед, поднял руку, приветствуя культистов. Загорелась голографическая информационная панель маски, начав воспроизводить запись. Все это было похоже на кошмар, который ему приходилось смотреть широко раскрытыми глазами.

— Приветствую вас, братья и сестры! — раздалось из динамиков маски. — Я долго думал о наших успехах и о том, кем я являюсь для каждого из вас. — новый импульс и пальцы Энерайза обхватывают края кафедры, перенося на нее часть веса тела. — Мы стали непросто кучкой затворников, мечтающих о не возможном, а настоящей армией, ломающей преграды некогда недостижимого.

«Десять секунд», — сказал сам себе Энерайз, скрючивая гримасу боли в попытках вырваться из плена.

— И вот я спросил себя. Какое право имею вести столь благородных, самоотверженных воинов в бой, прячась не просто за спинами, а еще и за ничтожной маской?

Энерайз ощутил, как новый импульс активизировал правую руку. Он взмолился всем богам и предкам, взмолился всему, чему мог, лишь бы освободиться раньше времени и остановить эту сцену, финал которой стал для него очевидным.

— И я пришел сюда, чтобы сказать вам! Долой маски! Долой тайны и лживые личины! Мы братья и сестры, а им не пристало прятать друг от друга лица!

Публика замерла в леденящем оцепенении. Никто не ожидал такого развития событий. Тысячи глаз по всей базе смотрели на то, как правая рука Сплочителя поднялась к маске и почти варварским, резким движением сорвала ее с лица, открывая настоящее. Культисты ахнули в один голос, увидев лицо ни кого бы то ни было, а самого Энерайза Муликан. Мальдрус начал отрицательно помахивать головой, пытаясь сбросить с себя этот дурной сон.

— Нет… нет-нет-нет, — тихо приговаривал он.

— Растопчите меня в землю… — выдохнул Белиндор. — Этого не может быть… но как же… но ведь мы бились на Муликан…

— Так значит, все эти слухи были правдой. Все опасения, что говорили мне советники о твоей излишней любви к маликанцам, оказались нечто большим, чем всего лишь жалость.

Говоривший не кричал, но в устоявшейся после открытия личности Сплочителя тишине казался едва ли не оглушающим за счет конструкции помещения, усиливающий голос. Культисты обернулись за спины, еще один из них снял свою маску и заставил всех и каждого в ужасе прибиться ближе к кафедре, не медленно призвав свой илуний. Несколько сотен глаз вспыхнули в одно мгновение, облачились доспехи и клинки. Лишь трое остались неподвижны, но удивленным не менее остальных.

Император Варнек сделал шаг вперед, подавляя предателей одним своим видом и величественной аурой. За ним в два ряда выстроилось двадцать воинов. Они сбросили свои плащи и маски, переродившись в великолепных фениксов. Кежахишская гвардия встала за императором, готовая покарать любого. Наконец Энерайз смог вырваться из плена, взяв власть над самим собой в собственные руки. Он открыл рот, но словам не было слушателей.

— Меня подставили, брат! Это не я, не моя воля, не мой голос! Солар, он надел на меня этот костюм, меня парализовало, я не управлял телом! Я же бился против них еще недавно на планете-столице! Если бы не моя армия, они разорили бы наш родной мир!

В этот момент младший отпрыск отца-основателя уже показался за спиной Энерайза, медленно выходя из коридора со своими воинами.

— Битва для отвода подозрений, не более чем. Сколько важных персон схватил великий Энерайз? Ноль. С твоей силой запросто можно было б пленить хотя бы одного, а не позволить уйти всем до единого. Ты должен был быть опорой нашего народа, а не предателем, — с наглостью заявил Солар, изо всех сил играя удивление и отчаяние, что поразило его при виде такого акта предательства.

— Ты! — завыл от ярости Энерайз, вырывая кафедру и, швыряя в брата. — Ты и есть Сплочитель! Все это время! Я доверился тебе, у меня появилась надежда, что-теперь-то мы втроем справимся со всеми проблемами, преодолеем любую преграду! Моя любовь к тебе ослепила меня, не дав увидеть жало за твоей улыбкой!

— Жалкие слова, брат. Бросаясь обвинениями, тебе не искупить свою вину и не отмыться от грехов перед нашим народом, — искусно парировал Солар. Разгневанный и убитый предательством Энерайз был ему не соперником в словесной дуэли.

— Я убью тебя, это будет моим прощальным подарком моему народу, — Энерайз покрылся своим доспехом, готовясь к схватке с братьями.

— Ты никого больше не убьешь, предатель! — выкрикнул Варнек, призывая свою силу. Слова ножами вонзились в душу Энерайза, не желающего мириться с этим недостойным оскорблением. Он жаждал убить Солара, но не Варнека не смотря на их разногласия.

Как давно никто не видел императора в полном боевом облачении. Среди Муликан ходило предание, что властитель — это самый сильный воин, олицетворение бьющегося сердца империи. Он силен не потому, что таков от рождения, а потому, что с ним сила прежних императоров, предков, некогда отдавших жизни за родину и ныне живущих, болящих всей душой и сердцем за благополучие любимой империи. Варнек Муликан раскрыл свои разливающиеся красной энергии глаза. Голова императора скрылась за шлемом цвета медного-золота, отполированного до зеркального блеска. Безликость и цвет которого олицетворяли бескрайне красно-золотистые пески, глубокие и беспощадные. Одна рука обхватила копье, чей наконечник цвета желтой кости был длинным, как клюв кежахиша, которым птица хватала добычу, зарывшуюся от нее в недра дюн. Древо казалось архаичным, с небольшими трещинами, словно еще одна длинная кость. У основания наконечника образовалась ярко-красная юбка из перьев. Другая рука императора схватилась за рукоять серповидного меча, пропорционально богатого и роскошного архаичному копью. Медная сталь великолепно сверкала в лучах императорской силы, змейками по ней ползли гравировки клятв, написанных серебром, ареол красной энергии беспрестанно кружил вокруг клинка тонкой линией, делая похожим на плазменный секач.

Доспех императора переливался сияющей медно-латунной пленкой. Один цвет плавно сменял другой, будто продолжение друг друга. Золотая птица на середине нагрудника держала в своих когтях цепи с рабами, заставив тех пасть ниц. В качестве юбки Варнеку служили стальные звенья, позвякивающие от колышущей их энергии. Плащ из красных и желтых перьев спадал с плеч. За спиной раскрылись во всем великолепии красные крылья, сотканные из чистой энергии.

«Истинный облик империи» — подумал Энерайз, не отрывая глаз от брата. — «Роскошь в цепях».

— Джентльмены, — раздался развеселенный голос Мальдруса, который встал посреди помещения между императором и Энерайзом. — Я, конечно, запутался, кто тут настоящий Сплочитель, но, сдается мне, это уже не важно. А куда важнее вот что, — маликанец слегка расправил руки, начав трясти ладонями в такт своим словам и, поглядывая то на одного, то на другого отпрыска отца-основателя. — Кажется, вы настолько обезумели, что с чего-то решили, что сможете своими жалкими силами убить нас всех? Признаюсь, теперь даже я считаю себя вполне себе благоразумным существом.

Мальдрус повернулся к Белиндору и Лейдергаду, продолжая без устали скалиться.

— Сразу все детишки отца-основателя пришли к нам, чтобы облегчить работу. Объявляю новые сроки окончания революции, — маликанец посмотрел на императора, отзываясь в ответ на его силу своей. — Прямо сейчас, — добавил он, сорвавшись с места.