Восстание

Глава 8

Иоши Омигато сидел, скрестив ноги в пустоте, ничем не защищённый от космической радиации. Под ним, созданная ИИ, лежала Вселенная, распростёршись на сотню световых лет, огромная атомная раскаленная жаровня с переплетающимися спиралями в бело-голубом тумане, пронизанном реками пыли и газа.

Физическое тело Омигато плавало в невесомости на борту «Токитукадзе», но здесь его дух, не скованный никакими цепями бренного мира, тихо и торжественно двигался в галактическом море. Отсюда, с расстояния в 100 световых лет Шикидзу виделось микроскопической горсткой пыли, и вся слава, вся гордость человечества терялись в бездне пространства и казались бессмысленной суетой.

– Мой господин…

Это был голос его аналога, совершенно идентичный собственному.

– Говори.

– С Эриду прибыл человек и хочет доложить вам.

Омигато прикинул, не поручить ли аналогу разобраться с посетителем. В конце концов, функция этих компьютерных созданий в том и заключается, чтобы служить буферами между личностью и окружающим миром. Таких совершенных аналогов, полностью и безошибочно воссоздающих образ мыслей их человеческих двойников-оригиналов, позволить себе могли немногие, а те, кто мог, часто использовали их в качестве личных секретарей и руководителей штата служащих. Разговаривая по ВИРкому, часто невозможно было определить, с кем именно вы ведёте беседу – с человеком или миражом, фантомом, созданным бездушным компьютером. Но он редко применял этот способ. Иоши Омигато был консервативен, верил в личный контакт и считал это необходимым для каждого, кто желает быть подлинным лидером.

– Я приму его здесь.

Перед Омигато материализовался сержант Исаму Кимая. Чёрная униформа, превосходно совпавшая с бархатным мраком космоса, делала особенно выразительными белые и алые нашивки Имперской морской пехоты, а лицо и руки казались бледными тенями на фоне тьмы ночи. В этой, созданной Омигато виртуальной реальности, Кимая был маленькой фигуркой, игрушкой, застывшей перед своим могучим, планетных размеров, хозяином.

Поприветствовав Омигато, сержант склонился в поклоне.

– Простите меня, недостойного, что потревожил вас. Большое спасибо, вы оказали мне высокую честь.

– Не стоит благодарностей. Я рад, что вы остались в живых.

Кимая покачал головой.

– Моя жизнь не столь важна, мой господин. Кокородо помогло мне. К тому времени, как уорстрайдеры открыли огонь, я уже покинул комнату и укрылся от взрыва за внешней стеной. Конечно, будь на то ваша воля, я бы остался.

– Разумеется. Но важно то, что ваше тело не нашли в развалинах. – Он не упомянул о том, что другие его люди находились в здании в то же самое время, готовые убрать или уничтожить при необходимости труп Кимая, если бы тому не удалось спастись. – Ваш рапорт.

– Конечно, мой господин. Как вы и предсказывали, после гибели офицера демонстрация переросла в бунт. Гвардейцев почти смяли. И опять же, как вы и предвидели, уорстрайдеры сумели восстановить порядок и разогнать толпу. Уверен, вы, мой господин, уже знакомы с данными о потерях и разрушениях. – Омигато кивнул, и сержант продолжил. – Город в состоянии крайнего недовольства и озлобления, чему способствовали и данные о погибших, намеренно распространённые среди населения. В течение трёх дней после демонстрации в Винчестере произошло несколько инцидентов. Вчера один местный патриот напал на гвардейца, бывшего в увольнении, и убил его ножом. На улицах открыто говорят о восстании против Гегемонии.

– Очень хорошо, – сказал Омигато. – Вы проделали прекрасную работу, Исаму-сан.

Сержант заметно обрадовался похвале.

– Большое спасибо, Омигато-сама, за оказанную часть. – Он низко поклонился. – Каковы будут ваши распоряжения?

– Пока ждать и наблюдать. Необходимо, чтобы ни вы, ни ваши люди не оказались вовлечены в какие бы то ни было события на планете. Это понятно?

– Абсолютно, мой господин.

– Через неделю, самое большее через две остаток вашего подразделения перебросят на Эриду. Тогда вы снова будете со своими товарищами.

– Я живу только для того, чтобы исполнять вашу волю, мой господин, и волю Императора.

– Это одно и то же, сержант. Можете идти.

Образ Кимая мигнул и исчез, а Омигато остался один в пустыне межгалактического космоса.

Терпение, подумал он, вот ключ ко всему. В одной старинной легенде рассказывалось о трёх героях, сидящих вместе и ждущих, когда впервые прокукует кукушка. Один из них – Нобунага, пытавшийся силой объединить разрозненные провинции Японии и в 16 лет проявивший себя человеком несгибаемой воли и целеустремлённости. Так вот, его мысли выражаются такой хайку:

Хидейоши, крестьянский сын и наследник Нобунага, который в течение десяти бурных лет распространил свою власть на всю Японию, организовал центральное правительство и предпринял попытки завоевать Корею и Китай, Хидейоши, известный под именем «Великий Господин», сказал иначе:

И наконец, Токугава Иеясу, победитель при Секигахара, сегун, окончательно и полностью объединивший враждующие группировки феодалов под единым правлением, установивший сегунат Токугавы, затмивший даже власть божественного Императора на 265 лет. Подход Иеясу характеризуется следующим образом:

Иоши Омигато всегда считал себя духовным двойником Иеясу, его воплощением. Он не верил в буквальную реинкарнацию и в глубине души считал себя агностиком и реалистом, но льстил себя мыслью, что взращивает дух могучего сегуна, чьё терпение и понимание людей помогли ему основать династию. А возможно, он носит в себе также и какую-то долю кармы Иеясу. Своим правлением сегун утвердил величие Японии, что нашло блестящее отражение в «Кодексе Воина». Это величие расцветёт в Омигато и предотвратит закат Империи.

В Небесном Дворце и в Имперском Штабе существовала влиятельная группировка офицеров и аристократов, называвших себя «Люди Совершенства». Фракция «Кансей» опасалась и ненавидела происходящее размывание традиционных границ, отделявших историческую чистоту японцев от не-японцев, чужаков, примазавшихся к величию страны. Нигде это размывание не проявлялось столь отчётливо, как в унижении Императора.

Когда-то Император был Сыном Неба, самым совершенным из людей. После национального позора 1945 года, его низвели до уровня обычных людей, лидера страны, не больше. Согласно продиктованной иностранцами конституции, Император являлся лишь номинальным главой страны, «символом государства и единства народа». Власти и славы, бывших достоянием Японии и ее народа, он был лишён.

Прошло почти шесть столетий, но ошибку так и не исправили. Несколько раз японскую конституцию пересматривали, подстраивали к происходящим переменам, перемещали баланс власти, но Император оставался всего-навсего человеком, подобно остальным.

Лицо Омигато не выражало никаких эмоций, но сама мысль об этом была подобна кислоте, капля за каплей неумолимо разъедающей сердце. Сын Неба, божественный Господин Звёзд опустился до того, что председательствовал на конференциях, возглавлял церемонии, давал интервью в ВИР-новостях, и делал это всё с такой земной фамильярностью, которая вселяла отвращение в Омигато и других членов фракции «Кансей». Именно он, Император, распорядился, чтобы чужаки вроде этого глупца Према, Камерона и другие были назначены на высокие посты в Имперской службе, традиционно занимаемые только японцами. Он действительно приближал к себе иностранцев, позволял им относиться к себе как к простому смертному и таким образом уменьшал свою власть, отрицал идею «Великой Японии», владевшей сердцами и умами людей типа Омигато.

Изменить такое положение вещей, стереть этот последний след старого унижения Империи – вот чему посвятили себя «Люди Совершенства».

Ирония доставила Омигато чувство мрачного удовольствия: именно ему, агностику, суждено посвятить себя восстановлению культа божественного Императора! Здесь не было лицемерия. И если он не верил в богов, то безоговорочно верил в божественную чистоту, достоинство и судьбу Ямато, духовного сердца древней Японии. Позор и унижение Императора должны быть смыты, а для этого он будет пользоваться людьми, подобными Прему и Кимая, даже иностранцами вроде Дэвиса Камерона, ведь в его руках они будут податливы как глина и сыграют отведенные им роли.

Кроме того, хотя это мало кто знал, Омигато и сам происходил из Императорского рода. Нынешний Император – его двоюродный брат, а также друг детства и наперсник. Кто знает, может быть, когда-нибудь на Солнечном Троне будет он, если в том его карма…

А пока, подобно Иеясу Токугава, Иоши Омигато был готов ждать с нечеловеческим терпением, пока его умелые пряхи переткут гобелен истории.