Воскрешенный любовник

Глава 5

Особняк Братства Черного Кинжала

Вишес, сын Бладлеттера, стоял ботинками на мозаичном изображении яблони в полном цвету, а Ублюдок перед ним выглядел как дерьмо на подносе. А это не просто единственная закуска, от которой откажется Рэйдж, но и вполне четкий комментарий о мужчине, который при иных обстоятельствах сверкал внешностью Кэри Гранта. У Сайфона, сына какого-то талантливого стрелка, под ярко-голубыми глазами залегли темные синяки, веки были опущены от усталости, а сами глазницы и щеки впали.

А окрашенные пряди волос, над которыми он упражнялся последний месяц, только подчеркивали ужасный внешний вид, делая его моделью для фотографии ДО,

— Так или иначе, вот, — тараторил мужчина. — А, еще у него закончились твои сигареты, если он, конечно, не хлопал по карманам в поисках мелочи. А сейчас, прошу меня извинить, мне нужна моя комбуча и чипсы из капусты-кейл…

Ви схватил Ублюдка за руку.

— Постой, ты о чем? Я не улавливаю.

Сайфон выглядел сбитым с толку. Потом, очевидно, переоценил свой доклад.

— Мой Кузен Бальтазар, — начал он медленный повтор, — ну, которого мы потеряли? Я только что нашел его возле сгоревшего дома Мэй. Он уверен, что демон и Книга не уничтожены…

— Да-да, это я понял. И просьбу о самокрутках. Но комбуча? Разве можно пить это дерьмо не под дулом пистолета? Ты когда-нибудь слышал о «Грей Гузе»… черт, да о простом «Будвайзере»? Воде из-под крана? Господи Иисусе.

Ублюдок моргал так, словно его мозги с трудом переключались с одержимости демоном на тему приверженности цельным продуктам, о которой, казалось, он был готов говорить в любое время дня и ночи.

— Я… это полезно для здоровья. Почему я не должен употреблять полезное?

— Ты употребляешь грустное.

— Мое тело — это мой храм.

— Поэтому ты кормишь его удобрениями. Не тормози — сникерсни.

Сайфон издал пренебрежительный звук — что-то максимально близкое к «на хрен», которое он употреблял только на поле боя, что-то среднее между «хренью», «херней» и «хреновиной».

Если что-то из этого было съедобным, то можно поставить в один ряд с комбучей или кейлом.

И, кстати, что такое «хреновина»?

— Это «фиговина», только через Х, — сказал Сайфон, удивленно вскидывая бровь.

А, так он говорил вслух.

— Ладно, Бен Стейн[14], понимаешь же, что это чушь собачья. Несмотря на твой тон «это знает каждый ребенок», который я бы принял за оскорбление, но спишу на то, что у тебя выдалась, очевидно, плохая ночь… слово «хреновина» никто не использует.

— Как и твое «Ага» никто не использует в вопросительных предложениях.

Ви помедлил. Потому что пытался взять себя в руки.

— Не заставляй меня выбивать из тебя дурь.

— В последнее время мне кажется, что дурь — это все, что у меня осталось. По крайней мере, у тебя появится большая цель.

Сайфон, наемный убийца с разбитым сердцем, отвернулся и направился в сторону кладовой на кухне.

Прежде чем он завернул за угол парадной лестницы. Ви окликнул его.

— Сай.

Ублюдок оглянулся.

— Что?

— Я верю ему. Бальтазару. Если он утверждает, что у нас по-прежнему проблемы, я верю ему на слово, и доведу эту информацию до остальных. Если Книга и тот демон все еще рядом, мы с ними разберемся.

Огромные плечи Сайфона обмякли.

— Я не могу определиться, что хуже. Мысль, что мой кузен сошел с ума… или что демон, напавший на меня на лестнице у экстрасенса, внутри него.

— Мы можем сражаться с чем угодно.

— Правда?

Оставляя риторический вопрос висеть в воздухе, боец опустил голову и пошел дальше, скрываясь за дверью в кладовую со своими святыми диетическими проудктами.

— Твою мать, — выдохнул Ви, подняв взгляд на потолок.

С высоты трех этажей на него смотрел мурал[15] в стиле барокко, с изображением воинов на величественных скакунах, их боевые позы и свирепые лица, бугрящиеся мышцы и огромные жеребцы — все в ярких красках и с резкими тенями.

По неясной причине каждый раз, когда он смотрел на это произведение искусства, в голове звучала серьезная полемика:

Ты ошибаешься, Энди! Ты засеял поля в октябре, вместо апреля!

Катись к черту, Стюарт! Засуха вкупе с ночными заморозками не дадут корням прорасти!

Поэтому так важны полив и удобрения, гребанный ты придурок!

*топот копыт, боевой клич, лязг скрещенных клинков*

Вишес опустил голову. На прошлой неделе Эндрю и Стью-Стью сцепились из-за того, кто из братьев Пол хуже — Логан[16] или Джейк[17]. По крайней мере, в том споре правы были обе стороны.

Ты знаешь, что должен сделать, — подумал Ви, посмотрев в сторону бильярдной.

Забавно, но он бы предпочел бросить курить.

Направившись в сторону арочного прохода в земли бильярда, он осознавал, что избегал заходить сюда уже… ну, по меньшей мере, последние сорок восемь часов. Он тоже чувствовал, что Девина все еще на планете, а значит и Книгу нельзя списывать со счетов. Но он собирался дать вселенной шанс подтвердить его опасения относительно статуса этой парочки. Вдруг, он ошибается.

Хрен бы не так.

Когда волна гнева накрыла его с головой, Вишес зашел в единственное место, в котором находиться не имел никакого желания… а учитывая, что в восьми целых четырех десятых мили отсюда находился работавший допоздна «Хобби Лобби»[18], это о многом говорило.

Помедлив на пороге обшитой деревом комнаты, Ви засунул палец в задний карман штанов, выудил самокрутку и прикурил. На выдохе он прошел мимо любимого стола и лишь тогда заметил, что телевизор выключен.

Где-то перегорела проводка? Кабельное и интернет отключили?

И… секунду, в смысле? Почему диван пустует, там не лежит голая задница в ковбойских гамашах, за просмотром марафона «Золотых девочек»?

Просто чтобы убедиться, что он ничего не упускает, Ви с близкого расстояния проинспектировал диван. Не было никаких вмятин, а подушки были взбиты и аккуратно расставлены по углам возле подлокотников. Поэтому нет, даже если ангел стал невидимым, чтобы избежать любого взаимодействия и каким-то образом смог вынести компанию самого себя без «Нетфликса», «Хулу» или «Сети мультфильмов»[19] на заднем плане, два центнера веса выдали бы его.

К тому же, да ладно, экран ТВ не мог быть черным. Лэсситер подпитывался двумя вещами: солнечным светом и фильмами с Беа Артур.

— Где ты, ангел, — пробормотал Ви.

Пытаясь вспомнить, когда/где он видел в последний раз парня… точнее диско-шар, коим он являлся? Вишеса не выводили из себя уже… ну, хорошие такие выходные.

Только подумать, он не признал в отсутствии беспокойства целый отпуск. Жаль.

— Господин? Я могу вам помочь?

Ви отвел взгляд от нетронутого пульта. Фритц, их супер-дворецкий, появился в арочном проеме, словно у древнего доджена была настроена антенна на жителей этого особняка. Во фраке и со старым морщинистым лицом глава домохозяйства был тем, чей вид непременно навевал теплые чувства, будь Ви сентиментальным… но это не так.

Ну ладно. Может, он испытывал определенную привязанность к старику. Да ни один социопат не способен устоять перед Фритцем.

Не то, чтобы Ви был социопатом. Нисколько.

Ладно, как правило, он не был социопатом. Когда падшего ангела не было поблизости…

— Господин?

— Хэй, дружище. — Ви прокашлялся, собираясь с мыслями. — Ты нигде не видел Лэсситера?

— Нет, господин. — Доджен низко поклонился. — Ни в доме, ни на территории. Я могу призвать его?

И как, свесив пульт с балкона второго этажа и напевая «Спасибо тебе за дружбу»?

— Нет, я сам его найду. Спасибо.

— Я могу что-нибудь предложить вам?

Вопрос подвохом.

— Я в норме. Но спасибо.

Дворецкий снова поклонился, так низко, что едва не подмел пол.

— Дайте знать, если я могу быть вам полезен.

Когда доджен ушел, Ви подумал о том, чтобы налить себе «Гуся», но отказался от этой идеи. У него сегодня выходной, но кто знает, ночь только началась, и значит, хороших новостей ждать не приходится. Поэтому вместо того, чтобы успокоить тревожную голову алкоголем, он раскурил самокрутку. Потом забросил бычок в камин, закрыл глаза, трижды выругался и…

И как Дороти в ее рубиновых тапочках[20] несся ввысь, путешествуя потоком молекул на Другую Сторону, к Святилищу Девы-Летописецы, в место, где его мамэн чествовала свой культ долгие тысячелетия.

Принимая форму на вечнозеленом газоне, Ви хотелось избежать мыслей о той, что произвела его на свет, поэтому, зашагав вперед, он пытался смотреть на горы белого мрамора и греко-римскую архитектуру как третья незаинтересованная сторона: начиная с купальни до сокровищницы и библиотеки — в последний раз в одном месте столько колонн собрал сам Сети I[21] в Большом гипостильном зале[22] в Карнаке[23].

Да, в последнее время Вишес смотрел документальные фильмы о Древнем Египте.

Так или иначе, все здания, мимо которых он проходил, пустовали, и он с огромным удовольствием отмечал этот факт: с тех пор как Фьюри стал Праймэйлом и освободил Избранных от их службы, Святилище стало городом-призраком… на благо этим женщинам. Сейчас они жили на свободе, не привязанные к черной мантии его мамэн.

Они ушли задолго до смерти Девы-Летописецы. Поэтому, может этот город-призрак и стал отчасти причиной, почему она решила уволиться и передать бразды правления расой Дэвиду Ли Роту[24] среди падших ангелов.

Спасибо, Мам.

И на этой ноте — здесь было всего одно жилое помещение… точнее, ему же лучше оказаться жилым. В покоях Девы-Летописецы был новый хозяин, там сейчас должен находиться Лэсситер.

Вишес остановился перед стеной, огибавшей внутренний дворик его мамэн, и пришлось сделать пару глубоких вдохов, перед тем как шагнуть дальше. Когда он, наконец, зашел внутрь, журчание фонтана должно было звучать как мирный перезвон капель воды в мраморной чаше. Ему же казалось, что забивают гвозди в крышку гроба. Двухлетний ребенок орет из-за того, что ему не дали печенье. Ревёт раненный барсук.

Кто бы подумал, что хуже присутствия Девы-Летописецы в его жизни… может быть ее отсутствие…

Господи, с Лэсситером было так же. Он чувствовал тоже самое.

Неудивительно, что его мамэн выбрала падшего ангела себе на замену. Эти двое шли нога в ногу, сменив при этом целую эпоху.

Ага, — подумал он, смотря на волшебный фонтан.

Как и все в Святилище, фонтан жил своей жизнью, не требуя ни электричества, ни очистки, специально заряженная вода изливалась из невидимого источника, каждый галлон сверкал чистотой и свежестью. Все это место самовоспроизводило свою совершенность: иллюзия всех этих храмов, газоны, словно из долин Огасты[25], проклятые пасхальные тюльпаны и молочно-белое освещение с как будто вечно включенным фильтром из «Инстаграм».

Святилище пребывало в том же виде, в каком Дева-Летописеца его сотворила.

Ну, не совсем. Фьюри добавил красок. До него все было в оттенках белого.

А Лэсситер? Он внес свой собственный вклад.

— Где ты, ангел? — выдохнул Вишес, игнорируя дерево, на котором прежде жили певчие птички.

Не получив ответа, он прошел до колоннады. Двери в покои были закрыты, и на мгновение, исходя из своего опыта с черными свечами и БДСМ, Ви подумал, что не хочет знать, что происходит в этих комнатах.

— Лэсситер, — рявкнул он. — Ты знаешь, что я здесь. Завязывай с прятками.

Он достал еще одну самокрутку и, прикурив, начал пыхтеть. Он уже собирался конкретно так взбеситься… ну, выругаться или топнуть ногой от души… но двойные двери открылись перед ним, словно из-за них на шпильках должна была выйти сама Мисс Америка.

По ту сторону дверей не было ничего элегантного. В отличие от остальной части Святилища, в логове Лэсситера не было ничего приятного взгляду. И, П.с., из магазина «Спэнсэрс» в «АвиэйшэнМолл»[26] пропала вся поставка принта с зеброй. И, возможно, половина из их коллекции постеров.

— Где ты был? — спросил Ви, посмотрев на разноцветную кровать.

Падший ангел Лэсситер, наследник Девы-Летописецы, обладатель немыслимой силы лежал на пачке ярко-розовых атласных подушек, его светло-черные длинные волосы разметались повсюду, голая грудь мерно вздымалась и опускалась. Длинные ноги раскинуты в стороны, лосины в этот раз двух цветов — черного и бирюзового, а на ногах не было ни носок, ни обуви.

Потому что — почему бы не показать свои страшные пятки всему миру?

О, а еще он выкрасил ногти на ногах в коралловый цвет. Какая прелесть.

— Алло? — позвал Ви. — Мне нужно бросить в тебя гранату?

Ну, давай я брошу, ну, пожалуйста? — добавил он мысленно.

Иииииии тогда он заметил книгу, стоявшую на рифленом прессе ангела.

— Что за Рене Браун[27]? — поинтересовался Ви.

Лэсситер опустил книгу, его странного цвета глаза оторвались от какого-то параграфа.

— А, привет. Как жизнь… и ее зовут Б-Рене.

— И что ты делаешь с этой херней? — Ви кивнул на «Атлас сердца»[28] — Прости, хотел сказать БРехней.

— Я трансформирую свою жизнь.

Ви указал на полосатые обои на стенах, коврик на полу и на яркие леопардовые простыни.

— К твоему сведению, если бы я хотел что-то исправить, то начал бы с мусорного ведра, а не с библиотеки.

— Я должен научиться быть лучшей версией себя. — Лэсситер перевернул страницу. — Знаешь, пройти путь от пустого места до героя. Раскрыть свой потенциал. Казаться, а не быть… стоп, что-то не то.

— Да ну?

Внезапно ангел прищурился, словно высмотрел пылинку на майке Ви. Опустив взгляд, Ви провел рукой по груди.

— На что ты смотришь?

Лэсситер покачал головой.

— Прости, но я не могу.

— Не можешь что? — Последовала пауза. А потом Ви уловил намек от намекавшего ему падшего ангела. — Чушь собачья, все ты можешь.

— Нет, я действительно не могу вмешиваться в ваши проблемы с Книгой. Твоя мамэн в марте нарушила правила, и ты помнишь, к чему нас привели сердца, сожранные Омегой — Братство едва не погибло в том переулке благодаря подзарядившемуся Злу…

— Не хочу даже вспоминать об этом.

— А придется, если собираешься пожурить меня за то, что я не желаю играть роль Хозяина Подземелий[29] на пользу Братству Черного Кинжала. Я бы с радостью, если бы мог, но я не могу. Последствия ударят по вам больнее, чем текущая ситуация, как она разворачивается…

— Ты помогал ранее. И, кстати, никого я не собираюсь «журить».

— Тебе снова нужен тайм-аут в шаре?

Обнажив клыки, Ви зашипел на него, вспоминая, как его заперли в невидимой тюрьме… и Лэсситер пинал этот мяч, черт подери.

— Нет, мне не нужен тайм-аут в… ой, да катись на хрен.

Лэсситер вскинул обе руки в жесте «полегче»:

— Ты просто выглядишь немного на взводе, я об этом.

Находясь на грани срыва, Ви прошелся по комнате, чтобы не дать ангелу возможность оказаться правым. Потом он решил, что должен быть выше этого.

— Слушай, я не прошу тебя уничтожать их ради нас. Мне просто нужно немного информации.

— Знание — сила. И эта фраза значит больше, чем школьный девиз. — Лэсситер снова поставил книгу на свой пресс. — А сейчас, прошу меня извинить, я в процессе самопознания.

Ви подошел к богомерзкой кровати и встал над босыми ластами с накрашенными ногтями. На мгновение он напомнил себе, что в Братстве он считается самым хладнокровным, уравновешенным интеллектуалом, правдорубом с глазами-лазерами. Но под влиянием последних стрессов он стал заводиться с пол-оборота.

Может, ему самому следует почитать Брене Браун.

Но, что более важно… ему нужна помощь Лэсситера. Всему Братству нужна помощь падшего ангела.

— Первым фразу «знание — сила» произнес Фрэнсис Бэкон. — Он говорил тихо и спокойно. — И мы хотим знать, уничтожен демон или нет. Не больше. Мы просто хотим подтвердить нашу цель.

Ви скрестил руки на груди и надолго замолчал… и стоял, не шелохнувшись. Он не сдвинется с места. Даже если на это уйдет вечность, он ни на дюйм не сойдет с этого места, пока не получит то, за чем пришел. Братство, Ублюдки и остальные бойцы в особняке — могущественная стая. Но их численность не бесконечна. В любое время может возникнуть угроза раскрытия со стороны людей, всегда существовали козни оставшейся Глимеры, а еще было гражданское население, которое хотело и нуждалось в том, чтобы регулярно иметь возможность для личных встреч со своим Королем.

Если постоянно отвлекать ресурсы, они попусту будут тратить время.

А это недопустимо.

Лэсситер во второй раз положил книгу в твердой обложке и посмотрел на двойные двери, через которые вошел Ви… словно думал о том, чтобы самому воспользоваться ими. Или сожалел о том, что в принципе открыл их.

— Я думал, речь только о Книге, — пробормотал ангел.

— Два в одном, и ты это знаешь.

Лэсситер покачал головой, впервые теряя игривый настрой и становясь чертовски серьезным:

— Ты бросаешь жребий, который может стоить тебе головы, Ви. Я знаю, что мы с тобой смотрим на вещи по-разному, но я хочу, чтобы сейчас ты услышал мое предупреждение.

— Я готов рискнуть.

— Почему ты не можешь допустить, то она все еще здесь, и закрыть уже тему?

— Это твой окончательный ответ?

— Это не ответ. Это простой совет.

Ви молча смотрел на ангела. После, казалось, целого часа, его ног коснулся мягкий теплый ветерок. А потом сама комната, в которой они находились, начала вращаться, кричащий ужас в лице животных принтов смазывался, когда скорость увеличилась, разные узоры слились воедино в потоке, который начал растворяться, словно место накрывал туман… или, если выразиться точнее, сами покои расщепились на атомы.

Когда все приняло форму эфира, Ви посмотрел на свои ботинки и обнаружил, что парит в воздухе.

— Сейчас ты можешь ответить мне, — сказал он ангелу, который так же, выпрямившись, левитировал.

— Фундаментальное нельзя разрушить. — Беззвучный ветер трепал длинные волосы Лэсситера. — Оно может трансформироваться в иные формы, но его нельзя разрушить. Для бессмертных, вроде Девины, энтропии не существует.

Ви нахмурился.

— Что с Омегой? Его уничтожили.

— Нет, ты перенес его энергию в другое место. Бутч предоставил тебе его сущность, а ты стал порталом в другое измерение, но ничто не умерло и не исчезло. Его просто больше нет с нами.

Покалывание спустилось по его позвоночнику и охватило единственное яичко.

— Значит Омега все еще где-то поблизости?

— Нет, я сказал же, он в другом измерении. У Создателя много реальностей. Та «реальность», в которой мы сейчас находимся, лишь одна из многих.

— Омега может вернуться сюда?

— Может, да. Может, нет.

Ви охватило чувство, что вопрос времени имел существенное значение.

— Значит, демон не погибла на том пожаре. Она все еще с нами, так?

— Огонь причинит ей лишь незначительные неудобства. С Книгой тоже самое. Это все, что я могу сказать. — Лэсситер поднял палец вверх. — А, есть еще кое-что.

Ви подался вперед.

— Что. Расскажи мне.

Ангел окинул взглядом молочную дымку вокруг них, и Ви осенило, что этот ландшафт — чем бы он ни было — сделан из того же материала, что и небеса над Другой стороной. Но эта мысль быстро покинула его. Лицо ангела было настолько напряженным, что Ви не завидовал парню… и не потому, что большую часть времени Лэсситер был полным идиотом…

— Бэтти Уайт[30].

Ви вскинул брови и при этом закрыл глаза.

— Что, прости?

— Я тащусь по Бэтти Уайт, а не по Беа Артур. Это две большие разницы.

Покачав головой, Ви не мог поверить, что из всего Лэсситер хотел сделать акцент именно на этом.

— Слушай, приятель, говоря о пенсионерах, для меня нет никакой градации.

— И, пока ты не ушел, еще кое-что.

— Ру Маклэнахан[31] я…

— Не открывай ее.

— Что, прости?

— Книгу. Это портал. Когда используют заклинания с ее страниц, они создают трещины между измерениями. Какие-то заклинания — курам на смех, но некоторые из них способны изменить ход судьбы. В любом случае, при каждом использовании Книги, защитная грань нашей реальности истончается. Считаешь, что Омега — Зло? Погоди, придется иметь дело с токсичными отходами других миров вдобавок ко всему, что противостоит вам сейчас.

Замечательно. Рождество в апреле.

Пригладив бородку и сложив в уме уравнение Судного дня, Вишес понял, что ангел только что подтвердил, что Книга цела. Мило.

— Я скажу всем, чтобы не открывали ее.

— Особенно ты. — Когда Ви вскинул брови, Лэсситер демонстративно раскрыл и закрыл ладони. — Книга вступает во взаимодействие с тем, кто ее держит. Мы не хотим, чтобы твоя сила увеличила мощь Книги. Ты способен пробить брешь в пространственно-временном континууме. Вишес, держись как можно дальше от Книги. Услышь меня. Нам не нужны такие последствия.

Ви потер голову.

— Хорошо. Это ценный совет.

— Поверь на слово. А сейчас: этого разговора между нами не было.

Раздался ощутимых вжух!, а потом личные покои снова появились вокруг них.

Ви покачнулся, дезориентированный, охваченный чувством смертельной усталости.

— Без обид, — сказал он, — Я бы хотел забыть большую часть наших бесед. Поэтому да, помалкивать об этой мне не составит труда.

Направившись к двойным дверям, которые снова были открыты, Вишес помедлил на пороге и посмотрел на фонтан в другом конце мраморного дворика.

— Спасибо, ангел, — пробормотал он.

— На здоровье, вампир.