Восхождение Черной Воды

Глава 7

Для удобства и надежности сначала решил пройти третью инициацию, а уже потом, получив статус полностью дееспособного представителя Дома, заниматься остальным.

Начать объяснение следует с рассказа о полуразумных обитателях Изнанки. Полностью разумных, в человеческом понимании данного термина, там нет — если не считать творений лично Старейших. Причем насколько духи и демоны именно разумны, а не являются сложным искусственным интеллектом, ни один исследователь не скажет. Подозреваю, что грань между этими понятиями невероятно тонкая и не всегда определена.

Так вот, в некоторых областях верхних слоёв Изнанки обитают племена, или стаи, существ, способных к относительно разумной деятельности. Они не всегда используют инструменты, но с ними можно пообщаться и в случае успеха поторговать. Мышление у них совершенно нечеловеческое, понимание возможно далеко не со всеми, поэтому попытки контакта часто заканчиваются смертью всех участников. Однако иногда договориться удаётся.

Черная Вода в своё время заключила чрезвычайно выгодный договор с обитателями леса Влажных Костей. В человеческих бестиариях они ошибочно называются василисками. Согласен, внешнее сходство есть, но только внешнее — окаменять взглядом наши партнеры не умеют, они добычу гипнотизируют и тащат в гнездо. Мы им приносили птичьи яйца и прочие деликатесы, в обмен получали всякие полезности, с выгодой перепродаваемые смертным. Все были довольны, пока дед Корнелий не повздорил с их вождихой (у них там матриархат или нечто подобное) и не был с позором прогнан, получив вдогон пожелание не появляться четыре полных скачка Луны. Я правду с трудом выяснил, потому что дед утверждал, а Ксантиппа передала позднее мне, будто сам ушел и вести дела с обманщиками не хочет. Время в лесу идёт сплошным потоком, как в реальности, так что мы легко вычислили срок — тридцать два года. Финехас, рассказавший мне подробности той истории, по обыкновению был немногословен, но не выдержал и признался, что здорово тогда разозлился на ученика и больше деда не тренировал.

Иными словами, я мог посетить лес Влажных Костей четыре года назад, если бы не обязанность подтвердить личность и обязанность подтвердить согласованные предками расценки. И то, и то делается с помощью посредника. Наши партнеры признают гарантом только своего бога, каковым является старший дух Чей-Гребень-Жесток, вот с ним и предстоит договариваться.

Подтверждать личность, то есть проходить третью инициацию и попутно доказывать право на заключение договора, лучше в родовом храме, заранее просчитав все нюансы предстоящего ритуала. Мне придется открыть проход на средний слой Изнанки, в обиталище духа, спуститься туда, представиться и получить благословление. Образно выражаясь, оформить визу на пребывание. Ту же самую процедуру можно было бы проделать и прямо в лесу Влажных Костей, но зачем усложнять? Да, времени уйдёт больше, зато на душе спокойнее.

Поэтому я стал готовиться. Рассчитал ритуал, показал его предкам, внес незначительные правки с учетом движения ключевых точек Изнанки и реального мира. Сел на жесткий пост без растительной пищи — только рыба, птица и мясо, из приправ одна соль. Зарывшись в справочниках, убедился, что Чей-Гребень-Жесток и Клинок Проклятых не враждуют. Последнее очень важно. В своё время Клинок изменил меня, мою энергетику и тело, тем самым создав между нами крепкие узы. Наличие этого партнерства понравится далеко не всем — я, к примеру, испытываю сложности с призывом даже младших светлых духов, со старшими вовсе не рискую связываться.

Инициация занимает три ночи. В первую приносятся жертвы хранителям восьми сторон света, кандидат спрашивает, нет ли у них возражений. В тех редчайших случаях, когда великие духи выражают своё недовольство, ритуал прерывается и взрослые начинают искать способ загладить вину. Вторая ночь посвящена призыву Отца Путей и ублажению предков, по каким-либо причинам способным вмешаться в действо, чтобы сорвать его. В основном речь идёт о тенях, избегнувших обуздания и вместо того, чтобы служить на благо Дома, неприкаянными сгустками гнева мечущихся по средним слоям Изнанки. Для них готовятся особые напитки и курительные смеси, призванные запутать, отвлечь, дать время на бегство. Тоже событие не особо частое, но бывает. Попутно идут очищающие обряды, медитации, восьмичасовое бдение на алтаре и прочие подготовительные процедуры, призванные снизить риск и помочь добиться успеха.

Кульминацией служит третья ночь. Час, когда полная луна занимает высшую точку небосвода.

— Пришло время тебе отправиться в путь, — на языке, что старше человечества, выговаривала Мерри, обходя меня посолонь. — Огонь отпустил тебя, и огонь спит в тебе. Вода отпустила тебя, и вода часть тебя. Земля отпустила тебя, и земля в твоей плоти. Воздух отпустил тебя, и воздух есть жизнь. Дом твой отпускает тебя, и Дом у тебя в крови. Как ушел, так и возвращайся.

Каждое предложение сопровождалось малой жертвой. Клок моих волос, сожженный в пламени жаровни; слезы, пролитые на пол; несколько ногтей, рассыпавшиеся в прах на алтаре. Иногда вместо слез используют слюну, но мы решили не портить впечатление, тем более что слюна считается не совсем чистой жидкостью. Завершающим штрихом короткого напутствия-пожелания стал крест, начерченный Мерри у меня на лбу её кровью.

Вообще-то говоря, сестра ещё мелкая и не должна бы участвовать в ритуале перехода подростка во взрослую жизнь. Беда в том, что она, по всем канонам, старшая женщина семьи, без неё не обойтись. Пришлось внести в церемонию кое-какие коррективы, чтобы сгладить наиболее неприятные последствия и гарантировать моё возвращение обратно в поместье.

Немного раздражало отсутствие амулетов. Из одежды на мне была только накидка типа пончо, расписанная вручную священными символами, всё остальное пришлось снять и сложить. Даже волосы распустил. Рисунки хной на теле вряд ли можно назвать полноценной защитой, так что чувствовал я себя без привычных побрякушек, с которыми сроднился за года ношения, неприятно. Словно младенец голый. И тот факт, что мы находимся в центре наших владений, в невероятно защищенном месте, успокоить нервишки не помогает. Слишком привык.

Наконец, Мерри в последний раз поклонилась алтарю и отошла в сторонку. Пора.

Сейчас в зале находилось всего четверо — я с сестрой, Феба и Финехас, возлежавший на полке в своей оружейной форме. На тщательно отшлифованном полу из огромной гранитной плиты свила кольца широкая спираль белоснежного песка. Если всё пройдёт успешно, через пару минут мне предстоит пройти по ней в центр рисунка, чтобы спустя мгновение тем же путём вернуться полноправным членом Черной Воды. Многажды опробованный обряд, через который проходят все взрослые нашего Дома. Отработан поколениями, смертность не превышает жалких пяти процентов.

Бросив последний взгляд на родных, я сделал первый шаг. Внешний круг не вызвал никаких посторонних ощущений, но стоило перейти на вторую спираль, и воздух постепенно начал густеть, становиться плотнее. С дыханием не возникло проблем, тем не менее, славословия Покровительнице я не столько выговаривал, сколько шептал, на следующем витке голос вовсе исчез. Мысленно сосредоточившись на удержании нужных катренов, краем глаза я заметил, как исчезает свет, отдаляются фигуры родни и стены зала.

Такое чувство, что в воде плыву. Точно так же исчезает тяжесть, хочется подпрыгивать на ходу, но пробирающий до костей холод заставляет съеживаться и вызывает желание охватить себя руками. Нельзя. Пальцы и кисти рук сложены в молитвенном жесте, их положение до самого конца остаётся неизменным.

Свет исчез полностью. Тело кажется промороженным насквозь, когда-то давно я испытывал схожие ощущения, погружаясь в источник Тьмы. Правда, сейчас кое-где гуляют искорки жара, опаляя нервы вспышками боли и заставляя сбиваться с мерного речитатива. А сбиваться нельзя — транс защищает меня, оберегая хрупкое сознание от слишком чуждого потока образов. На средних уровнях Изнанки количество измерений скачет от области к области, в пределах своих обиталищ духи устанавливают комфортные им условия. Привыкнуть к изменившейся мерности мгновенно невозможно, да и смысла особого нет. Достаточно шагать по ясно различимой тропе под ногами и стараться не смотреть по сторонам, чтобы не свихнуться.

Очнулся я, стоя на небольшом пятачке земли метра три в диаметре. Вокруг меня свилось кольцами огромное тело — неподвижное, источающее холод. Сверху с пронизывающим вниманием наблюдал единственный желтый глаз с четырьмя черными зрачками.

— Именем великой матери, возлежащей в глубине, дарующей мудрость, источника жизни, незримой опоры! Она приходит с закатом! Та, что направляет пути могучих! Мудрость её велика, советы бесценны! Её воля исцеляет больное и исправляет сломанное! Увидь во мне отражение повелительницы!

— Чужак, — рухнуло слово, будто каменная глыба на плечи. — Пришелец. Извне. Но пришел по закону. Нарушения нет. Чего ты хочешь?

Мне потребовалось быстро очистить сознание медитативной техникой, чтобы прийти в себя. То, с какой легкостью дух опознал во мне перерожденца, выбило из колеи. Повезло, что заминка была недолгой и я, собравшись, сразу озвучил просьбу:

— Признай моё право слушать тишину и следовать путями тех, кто ушел далеко. Узри цепи, лежащие на моей душе, и склонись перед отблеском силы своих создателей.

— Почему ты пришел ко мне? Есть тот, кто уже испытал тебя и остался доволен.

— Вскоре я ещё раз взову к тебе. Будет проще, если след твоей силы появится на мне уже сейчас.

— Вижу… Пусть так.

Что-то изменилось вокруг. Мелкие чешуйки, покрывавшие змеиное тело, пришли в движение, хотя сами гигантские кольца остались неподвижны. Через виски прошла невидимая молния, едва не бросив на колени резким приступом боли, позвоночник превратился в жгут оголенных проводов под напряжением. Устоять на ногах удалось с трудом.

— И всё же. Прикосновение видно. След оставлен, — я почувствовал, как из уголков глаз по щекам заструилась кровь. — Нельзя стирать. Не претендую на приоритет.

Огромная голова, видимая лишь частично, приблизилась. Дух окружал и нависал сверху, не позволяя видеть ничего, кроме себя.

— Для тебя разницы нет, но мы будем помнить, — его фраза мягко улеглась в памяти, на контрасте производя удивительное впечатление по сравнению с предыдущим тяжелым голосом, сотрясавшим организм мелкой дрожью. — Ты тоже не забудешь. Ступай.

Я поклонился, поблагодарил за оказанную честь и только потом с трудом развернулся. Мышцы одеревенели, не сразу удалось заставить их повиноваться. Первый шаг по сияющей тропе, второй… Возвращение — самый сложный этап. Нельзя оборачиваться или останавливаться, нельзя сходить с дороги, ведущей от домена духа до ритуального зала с ожидающей там Мерри, нельзя терять концентрацию. Последнее требование, кстати, оказалось на удивление легко выполнить. В летописях говорится, что сразу после инициации сородичи испытывали резкий упадок сил и с трудом поднимались в более высокий слой Изнанки, в поместье. Ну, не знаю, у меня особой слабости нет. Вероятно, сказываются изменения, внесенные Клинком Проклятых в организм.

В обычной ситуации меня вела бы связь с Домом; сейчас, из-за юности Мерри, я шел, ведомый кровью сестры. С практической точки зрения разницы никакой. В какой-то момент тропа под ногами перестала быть единственным источником света, исчез шепоток в ушах, появились простые, обычные звуки. Я внезапно обнаружил, что двигаюсь по кругу, причем шагаю с легкостью, а не продавливаю телом спрессованный воздух. Не понимаю, как я им дышал?

Через минуту и несколько кругов по уже знакомой спирали торжественная и потешно-серьёзная Мередит встречает меня у выхода. На раскрытых ладонях она протягивает нож — самый простой, бронзовый. Выкованный без применения чар, несущий на рукоятке стилизованный символ Черной Воды, он является формальным свидетельством моего взросления и первым оружием, принадлежащим исключительно мне. Всё остальное выдано Домом и, в теории, в любой момент может быть отобрано.

С поклоном забрав нож, я прошел к алтарю, обошел его и простерся ниц перед статуей Покровительницы. Сейчас мне впервые предстоит обратиться к ней, не как подростку, а как взрослому, обладающему полной ответственностью за свои поступки и признающему эту тяжесть.

— О великая мать, возлежащая в глубине, дарующая мудрость, источник жизни, незримая опора! Ты правишь тишиной, твои советы верны! Ты меняешь судьбы, злое делаешь добрым, справа от тебя справедливость, слева от тебя доброта! Владычица обрядов, могучая, державная! Тебя венчали властью! Смиряющая богов гневных, прими служение ничтожного потомка твоего, несущего кровь твою, наделенного силой твоей! Под взглядом твоим восстает мертвый, исцеляется болящий! Воля твоя да исполнится! Да будет так! Да будет так! Да будет так!

После озвучивания каждого титула я вставал, делал шаг и снова укладывался на до блеска отмытый пол. Последнее «да будет так» прозвучало на расстоянии протянутой руки от статуи. Покровительница и прародительница Священного Дома Черной Воды манифестировала себя через восемь ипостасей, причем лишь одна являлась светлой, связанной с аспектом изменения себя. Остальные в той или иной мере навязывали миру свою волю, правда, никогда не делали этого прямолинейно. Излюбленным обликом Госпожи являлась черная змея с восемью глазами, кусающая себя за хвост.

Полоснув себя по запястью, я щедро плеснул крови в специальную чашу перед каменным изваянием богини.

Позади меня на алтаре вспыхнуло яркое пламя, глаза статуи ярко блеснули, рот приоткрылся, демонстрируя белоснежные клыки. Стремительный, неостановимый бросок гибкого тела — и руку пронзает боль. Мне стоило большого труда не отшатнуться и покорно принять благословение Старейшей, впервые за последний век пославшей частицу себя в наш мир. Ни Лотарь, ни Корнелий подобной чести не удостоились. Чувствуя накатившую слабость и стараясь не обращать внимания на расползающееся от раны онемение, я встал на колени, прижав кисти рук ко лбу. С этого момента выражать почтение предстоит так. Владыки вовсе на колени не становятся, им достаточно низко поклониться.

Когда я распрямился, отголоски чужой силы исчезли. Статуя вновь застыла неподвижно, словно не она только что выстреливала, подобно живой пружине; налитая в углубление кровь бесследно испарилась, не оставив следов; огонь на алтаре превратился из яркого костра выше человеческого роста в небольшой костерок. Всё. Ритуал завершился.

Можно выдохнуть и утереть с лица ледяной пот.

С широченной улыбкой на лице быстро подошла Мерри. Она бы бежала, но косые взгляды, бросаемые на Финехаса, объясняли причину сдержанности. Следом за ней шла Феба, держа большой кубок с каким-то дымящимся отваром. Я непроизвольно потянул носом — имбирь, лимонник, острые нотки брусники…

— У тебя всё получилось, мы видели! Поздравляю! — не в силах сдержать эмоции, сестра обняла меня за талию.

— Поздравляем, господин Майрон! — Феба с поклоном протянула кубок.

— Спасибо, Феба, — я с наслаждением сделал несколько глубоких глотков, чувствуя, как растекается по телу блаженное тепло. — Мерри, всё хорошо. Сильно я изменился?

— Да не особо, — отойдя назад и пристально оглядев меня, протянула Мередит. — Серебра ещё меньше стало, метка того, Чей-Гребень-Жесток видна четко, даже четче, чем метка Клинка. Аура ведь не сразу меняется?

— В течение месяца.

— Угу, до ближайшего полнолуния. А на руке у тебя что? — вместо ответа я показал запястье с уже зажившей раной. Там красовался рисунок, похожий на татуировку, изображавший стилизованный символ нашего Дома. — Ух ты! Это же благословение!

— Вот именно. Только рассказывать о нём никому не надо, — в ответ на мой предупреждающий взгляд Феба молча поклонилась. — Полностью скрыть его, конечно, не удастся, но я очень постараюсь.

— А почему ты его хочешь спрятать?

— Потому, что у нас достаточно врагов, и кое-кто из них может захотеть убить меня, пока я не вошел в полную силу.

— Я поняла, — серьёзно кивнула Мерри. — Я буду молчать.

— Молодец. Ну, пошли праздновать?

Остаток дня мне пришлось объяснять сестре, почему она не может пройти первую инициацию уже сейчас. Вообще-то говоря, подозреваю, что может, только рисковать не хочу. Энергетика у неё достаточно развита, знания более-менее на нужном уровне, понимание ответственности за собственные действия есть. То есть призвать какого-нибудь светлого духа из слабейших она бы могла. Однако традиции нашего Дома и его текущее состояние не предполагают вытягивания кандидата на нужный уровень, поэтому, как бы я не любил Мерри, тестировать её намерен жестко. Иначе нет малейших шансов на то, что, останься она вдруг одна, выживет и не станет разменной монетой в чужих играх.