…Факт нападения повстанцев на Виктор-5 в «Сети Новостей Вселенной» пестрил недомолвками, извращением фактов, да и вообще многочисленной ложью. Что, впрочем, было нормой для средств массовой информации, контролируемых Советом Конфедерации. Любая информация до эфира в СНВ проходила жесткую цензуру со стороны правительства, и инцидент на Виктор-5 не стал исключением. Инцидент представили как террористический акт на экспериментальной экологической установке. Ущерб: несколько гражданских погибло, ценные научные данные, касающиеся Пинакля Фудзита — утрачены…
Арктур задавался вопросом, как долго люди будут позволять вводить себя в заблуждение. Хотя он прекрасно знал ответ. До тех пор, пока средства массовой информации в кулаке Конфедерации, последняя может рисовать любые картины, какие пожелает. И все что сделали Сыновья Корхалла, не более чем крошечные вмятины на ее броне. Необходимо совершить что-то такое, такого масштаба, чтобы даже средства массовой информации не смогли замять это дело.
«Всему свое время», — напомнил генерал себе. Ученые приступили к изучению мертвых чужеродных организмов, (Поллок решил, что в таком виде их будет легче и безопаснее перевезти), и субстанции. Арктур никогда не видел ничего подобного. Контакт с пришельцами имел место быть, и Конфедерация утаила информацию от населения. На основании тех фактов, которыми на данный момент он располагал, напрашивался очевидный вывод — конфедераты намерены создать какое-то биологическое оружие. Конфискованный из лаборатории доклад, а также рапорты Раймса и Ханга служили неоспоримыми доказательствами сего факта. Конфедерация проводит эксперименты по изучению взаимодействия между пришельцами и людьми. И эта женщина, что лежит сейчас перед ним, единственный подопытный, которого удалось вытащить оттуда.
Что случилось с другими? Что Конфедерация уже выяснила о пришельцах? Но больше всего Арктур Менгск хотел знать, почему именно она? Насколько эта женщина важна для Конфедерации? Он подумал, что пленница может оказаться ценным союзником. Если бы…
Сомо зашел в медицинский отсек. Арктур сидел недалеко койки с Сарой и задумчиво смотрел на нее. Девушка все еще находилась в бессознательном состоянии. Генерал либо не услышал шагов Сомо, либо просто не обратил внимания на нежданного посетителя.
— Сэр? — произнес Сомо. Генерал взглянул на него так, словно его вынудили принять мучительное решение.
— Сэр, с ней все будет хорошо? — юноша двинулся в сторону Сары.
Арктур оглянулся на нее, словно задавая себе этот же вопрос. Сомо показалось странным поведение генерала, но он не сказал ни слова.
— Посмотрим. Узнаем все, когда она придет в себя после хирурга.
— Неужели настолько все плохо?
В глазах Арктура снова появилась отрешенность. Словно вопрос Сомо вогнал его в ступор. Затем он ответил:
— Хм… Да. Но не из-за травм от опытов, которые нуждались в операции. Медики в лазарете все исправили. Она все еще под воздействием наркотиков.
Арктур встал и подошел к кровати. Он взял огненно-рыжие волосы Сары, отвел их за левое ухо и обнажил шею девушки.
— Видишь этот шрам?
Сомо кивнул. Генерал продолжил:
— Этот шрам означает, что наш пациент, Призрак. Один из наиболее обученных и опасных агентов Конфедерации. Это также означает, что она — телепат.
— Вы имеете виду, что она может читать мысли? — Сомо опешил. Он выглядел так, словно внезапно очутился в компании сверхъестественного существа.
— Да. И возможно не только это. Телепаты обладают способностями, которые даже в Конфедерации не способны понять до конца. Именно поэтому они вживляют Призракам в мозг «нейронные ингибиторы». Для полного контроля. — Менгск указал на шрам. — Это обеспечивает полное подчинение приказам и, в большинстве случаев, стирает их воспоминания.
— Зачем они хотят подавить их память? — спросил юноша.
Арктур сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова.
— Потому что Призраков посылают делать только самые черные дела. Они — убийцы и диверсанты. Машины смерти, под контролем Конфедерации. Ингибиторы имплантированы так, что Призраки забывают выполненные задачи. Чтобы при попадании в плен они не могли раскрыть секреты врагам Конфедерации. — Арктур стоял у койки с Керриган и смотрел на нее. На лице не отражалось ни единой эмоции. — Мы удалим ее ингибитор.
Поллок Раймс зашел в комнату. Свирепо взглянув на Сомо, он подошел к генералу Менгску.
— Наш новый доктор закончил осмотр лейтенанта Брок. Скорей всего, с ней будет все в порядке. Доктор Фланкс прямо-таки рвется доказать нам свою преданность.
Менгск кивнул.
— Хорошо. Мы предоставим нашему любезному доктору возможность доказать свою лояльность. Вне всякого сомнения. — Генерал посмотрел на Сару. — Скажите ему, чтобы он немедленно доложил мне о результатах.
— Есть, сэр. — Поллок перевёл взгляд на Сомо. — После того как я переговорю с доктором, я хочу поговорить с тобой.
— А что за вопрос, лейтенант? — спросил Менгск.
— Ничего серьезного. Немного хромает дисциплина, сэр, — ответил Поллок.
Менгск понимающе кивнул и лейтенант вышел. Сомо посмотрел ему в след, задаваясь вопросом, за какие такие грехи лейтенант хочет на него наорать.
Арктур отвернулся от двери и снова уставился на Сару Керриган. Сомо тоже смотрел на нее, надеясь, что она переживет операцию. Он отчаянно хотел поговорить с ней, чтобы понять, что она за человек. Если генерал прав, то она прожила жизнь, наполненную ужасными делами. И которые она не помнит. Скорей всего она прожила жизнь изгоя и одиночки. Сомо знал, каково это. Поэтому он почувствовал внезапную привязанность к лежащей девушке.
«К сожалению, я не могу прочитать твои мысли», — подумал он.
Сара знала, что ее мучили кошмары, но она не могла вспомнить, о чем они были.
Каждый раз, когда она пыталась вспомнить, ужасные образы вспыхивали перед внутренним взором. Слишком мимолетные, чтобы она могла полностью их осознать: темные комнаты, странное расползающееся вещество, похожее на личинку существо… но что было перед этим? И где она сейчас?
«Ты все еще во сне», — сказала она себе.
«Еще не время просыпаться, Сара. Но уже скоро».
Этот голос был не ее. Определить, чей он, Сара не смогла. «Может это голос мамы?» Она изо всех сил попыталась вспомнить мать. Как она выглядела, как звучал ее голос, как она… Ничего не получилось. Тогда девушка попыталась вспомнить отца. Снова ничего не вышло. Словно все лазейки ее памяти были наглухо закрыты, и она не могла открыть их. Когда-то, у нее была отмычка. Сара знала это, но где и как она потеряла ее, она не имела ни малейшего представления.
Ей показалось, что она услышала голоса. Приглушенное бормотание, которое то усиливалось, то пропадало. В какой-то момент звуки стали достаточно четкими. Сара подумала, что вполне даже может разобрать разговор. Но звуки снова слились в бормотание и затихли.
Помимо голосов присутствовало что-то еще, едва различимое, скрытое глубоко в подсознании: зовущее, манящее, что выражалось не в словах, а в мыслях… Чужих, далеких и необъяснимых.
Сара почувствовала узнавание всего на мгновение, прежде чем оно ушло. А затем ее рассудок снова вернулся к попыткам открыть запечатанные двери памяти.
…— Если ты еще раз стормозишь на задании, ты с него не вернешься. Сечешь? — Широко раскрытые глаза Поллока бегали по лицу Сомо, в поисках малейшего намека на протест или вызов — любого предлога, чтобы сделать из молодого рекрута пример для остальных. Сомо не дал ему повода.
— Этого больше не повторится. Просто я впервые… — начал Сомо.
— Мне плевать на твои оправдания, рядовой. Я слышал их достаточно, и от людей получше тебя. Если ты еще вдруг не понял, ты не попадаешь в число моих любимчиков. Я считаю, что тебе здесь не место. Но даже притом, что ты ходячая неприятность, я смирился с этим. Потому что нам нужен каждый человек. Но не думай, что раз у нас нехватка людей, ты можешь шерстить в любом кубрике, неумёха.
— Как я уже сказал, этого больше не повторится, — Сомо выдержал взгляд Поллока, делая все возможное, чтобы не смотреть на глубокий шрам на голове лейтенанта. В его положении это вряд ли пошло бы на пользу.
— Если повторится, то следующий раз будет последним. — Поллок крутнулся и вышел из отсека.
Из комнаты отдыха, после выволочки лейтенанта, Сомо направился в лазарет. Навестить Сэлу и, конечно же, другую пациентку, агента-Призрака. Он надеялся, что операция прошла успешно.
Долгое время была лишь чернота. Затем появилось ощущение медленного возвращения к реальности, словно подъем из глубин черного омута на поверхность. Во рту у нее пересохло, а в голове прочно засела тупая боль. Яркий свет проникал сквозь закрытые веки. Ее окружали какие-то звуки: гул оборудования, низкий мощный рокот массивных двигателей. Еще был какой-то мысленный образ, трудноразличимый, многогранный и сложный, как никакой другой, какие она воспринимала раньше. Основная суть мыслепотока заключалась в том, что человек считает ее очень важной. Лишь поэтому она все еще жива.
Сара Керриган открыла глаза. Она находилась в ярко освещенном помещении. Рядом с ее койкой сидел человек. Он пристально наблюдал за ней. Пожилой, с суровым лицом, с собранными в хвост длинными волосами, побитыми сединой. На верхней губе красовались густые усы, а выдающиеся надбровные дуги прятали колючки серых глаз. Его одеяние имело отдаленное сходство с униформой Конфедерации.
— Здравствуй, — сказал мужчина.
Какое-то время Сара смотрела на него, а затем, наконец, спросила:
— Где я?
— Вы находитесь на борту Гипериона, боевого крейсера под моим командованием. Вы здесь в качестве гостя Сыновей Корхала. Меня зовут Арктур Менгск.
— Сыновья Корхала? Кто… — начала Сара, как вдруг люк в отсек начал открываться. Сомо просунул голову в отверстие и увидел генерала.
— Извините. Я просто хотел удостовериться, что с ней все в порядке. — Сомо посмотрел на Сару и попытался улыбнуться. Он был молод и весьма привлекателен. Керриган посмотрела на него с безразличием. Она все еще не знала, где находится, и кто эти люди. Она напомнила себе об осторожности.
— Я просто, ммм… пойду. — Сомо отступил назад, и люк заскользил обратно в закрытое положение.
Арктур снова сосредоточил внимание на Саре.
— Мы освободили вас из Исследовательского комплекса Конфедерации на Виктор-5. Вы подвергались различным экспериментам, которые были связаны с чужеродными живыми организмами. Вы что-то помните об этом?
Сара ненадолго задумалась. Обрывки образов пронеслись в ее памяти: внутренние отсеки на борту авиаперевозчика. Ее переправляли, но вот откуда именно — она не помнила. Затем гигантское облако смерча и транспортник, спускающийся в комплекс, располагающийся внутри воронки. Ее доставили в лабораторию, а затем накачали наркотиками. После этого воспоминания стали расплывчатыми. Темные комнаты, странное вещество на стенах и полу, которое тянется к ней…
— Я припоминаю кое-что. Я не знаю, почему была там, и не знаю, что там происходило.
Генерал кивнул:
— Вы помните…
— Что я делала до того, как попала в комплекс?
Арктур уже забыл, что у телепатов есть привычка заканчивать предложения за других людей, тем самым, выбивая тех из колеи. Он просто еще раз кивнул, и стал терпеливо ждать.
Сара сконцентрировалась. Снова краткие вспышки: посещение далеких миров, преследование по коридорам, перебежки по полю битвы, прицеливание из оружия для выстрела… Затем проблеск чего-то гораздо более темного и зловещего. Лезвие у горла и бьющий фонтан крови.
— Я не знаю.
Арктур видел, что она лжет. И Сара, будучи телепатом, знала, что Арктур знает это. Однако она не читала враждебности в его мыслях. По крайней мере, на поверхности. Злоба была, но она была похоронена настолько глубоко, что Сара не могла до нее дотянуться.
— Вы были Призраком. Солдатом Конфедерации. Прежде чем вы стали солдатом, вам в мозг имплантировали чип — «нейронный ингибитор». Одна из функций ингибитора — подавление памяти. Кроме того, потеря памяти также связана с наркотиками, что вам давали в ходе экспериментов. Мы удалили чип, и последствия от наркотиков не постоянны. Я думаю, что со временем, при надлежащем терпении и следовании рекомендациям, память вернется к вам. Все воспоминания.
— И что вы хотите взамен?
— Сейчас я хочу, чтобы вы отдохнули. Позже мы можем обсудить все более подробно. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь пленницей. Вы можете ходить куда захотите, в любую часть корабля, в любое время. Двери моей каюты всегда открыты для вас. Я думаю, когда амнезия, вызванная чипом, пройдет, вы придете к выводу, что сражались не на той стороне. Однако, очень важно, чтобы вы сами пришли к этому заключению.
Сара не знала, что сказать. Она не помнила, чтобы кто-то обращался с ней так. Арктур чуть улыбнулся и встал.
— Если у вас есть какие-то вопросы, не стесняйтесь, задавайте. — Генерал прошел к люку, затем остановился и повернулся. — Кстати, вы помните свое имя?
Имя всплыло на поверхности сознания, без малейшего напряжения памяти. Она неуверенно произнесла его, поражаясь, как странно оно звучит из ее уст, словно она не произносила его долгие годы.
— Сара…
«Сара, а как дальше?» Она не смогла вспомнить, как будет дальше.
Стоя в двери, Арктур снова улыбнулся.
— Хорошо Сара, отдыхайте. — Генерал вышел.
Арктур Менгск стоял подле научного сотрудника с Умоджи Хелека Бранамура (до восстания коротавшего жизнь в качестве геолога), уставившись на вещество по другую сторону стены. Оно было похоже на желе, по которому проходили вены и артерии, и которое пульсировало жизнью за прозрачной стеной изолятора.
Изолятор предназначался для пациентов, у которых выявлялась вирусная инфекция. Он представлял собой герметичный отсек с климат-контролем и подачей в случае необходимости кислорода. Тем не менее, в последнее время камера не снабжалась кислородом. Что делало статус «содержимого», (это было единственное подходящее слово, так как назвать это «обитателем» было бы неправильно), еще более загадочным.
Контейнер с пометкой «Опасно!», Сыновья Корхала забрали из комплекса Фудзита. С помощью сканирования выяснилось, что в контейнере находится живой организм. В связи с чем, было принято решение открыть контейнер в изоляторе. В течение нескольких минут организм моментально размножился. Без всякой нужды в кислороде. Причем до такой степени, что полностью покрыл всю поверхность отсека.
— Структура самовоспроизводства клетки не похожа ни на одну, что я когда-либо видел, — прокомментировал ученый. — Она невероятно живуча. Единственная обнаруженная мной отрицательная реакция, это чувствительность к очень высоким температурам. Оно не любит большого огня.
Хелек Бранамур улыбнулся, явно взволнованный проделанной работой. Арктур протянул руку и коснулся стекла.
Субстанция вспучилась, а затем сморщилась. Профессор усмехнулся и жестом показал генералу следовать по коридору.
— Если вам понравилось это, то понравится и кое-что другое…
Очутившись исследовательской лаборатории № 1, профессор Бранамур подвел генерала к инкубатору. Устройство располагалось в центре зала, и в нем находилась мертвая личинка неизвестного вида. В процессе исследования личинку подвергли вскрытию. С нее сняли верхний покров и разрезали брюшко, тем самым обнажив сложную сеть внутренних органов.
— Я думаю, что личинка, если позволите, предшественник чего-то большего. В ДНК этого создания содержатся неисчислимые последовательности, несущие миллиарды особенностей и почти бесконечных комбинаций. Я предполагаю, то, что мы видим сейчас, всего лишь первая стадия ее жизненного цикла. — Улыбка все еще играла на губах профессора. Его лицо выражало нетерпение.
— Если я правильно вас понимаю, то после того, как существо входит в стадию метаморфоза, оно может стать чем угодно? — сказал Арктур, приближаясь к личинке.
— Видите ли, это только теория, но я считаю, что она очень близка к истине.
— А как определить, кем она станет? — спросил генерал.
— Я не знаю. Возможно катализатор из внешней среды, или какой-то предопределяющий фактор в жизненном цикле существа.
Арктур с мрачным видом кивнул.
— Насколько это опасно?
— На данном этапе ее развития, я не думаю, что есть угроза. Но следующая метаморфоза… кто знает?
Менгск задумался. Профессору было жутко интересно, о чем думает генерал, но он так и не решился спросить.
Наконец Менгск ответил.
— Спасибо профессор. Немедленно докладывайте мне, если обнаружите еще что-то.
— Конечно.
Генерал бросил последний взгляд на существо и покинул лабораторию.
На одно мгновение Сара вспомнила лицо матери. Оно снова появилось и тут же исчезло опять, скорее галлюцинация, нежели воспоминание. Тем не менее, образ был добрым, ярким и прекрасным, и Сара хотела удержать его. В течение нескольких интервалов Сара вспоминала все больше и больше подробностей, но эпизоды были отрывочны, как кусочки большой мозаики. Она вспомнила про эксперименты в комплексе Фудзита, но не хотела думать о них слишком много.
Она попыталась вспомнить свою фамилию, последний день рождения, лицо отца… эти воспоминания ускользали от нее. Большая часть жизни все еще оставалось тайной, не смотря на попытки что-нибудь вспомнить.
Она не помнила обучения в Академии Призраков, или того, как ее завербовали в армию Конфедерации. Она не могла вспомнить детские и подростковые годы. Она не помнила большинство миссий, которые выполнила в качестве Призрака.
То немногое, что она вспомнила, казалось таким сюрреалистическим и фантастическим, похожим на сон, нежели на реальность. Ибо в этих воспоминаниях она была незримым воином, невидимым и неслышимым. Она была убийцей. Эти полу-воспоминания пугали ее больше всего. В них она видела себя со стороны, в момент совершения безжалостных и ужасных акты расправы. (Она никогда не видела лиц тех, кого убила, чему была благодарна.) В такие моменты она говорила себе, что она была в каком-то странном состоянии, что она была не в себе, что настоящая Сара не способна на это. Но даже тогда, какая-то ее часть знала правду.
Входной люк скользнул в сторону. Сара открыла глаза. Азиат, который к ней недавно заглядывал, стоял в проеме и, похоже, чувствовал себя неловко.
Может, зайдешь в комнату, пока створки люка тебя не прихлопнули, — сказала Сара, указывая на проем.
Юноша засмеялся и шагнул вперед. Люк в отсек закрылся.
— Привет, меня зовут Сомо. Я тот, кто… эээ… вытащил тебя… с Виктор-5 на наш борт. Я просто хотел проверить, как у тебя дела.
Она видела, что парень взволнован и, очевидно, очень хочет поговорить с ней. И ей не нужно было быть телепатом, чтобы понять это. А когда она прочла его мысли, то обнаружила, что он действительно искренне переживает за нее. Его ментальные сигнатуры отличались от большинства мужчин, что ей попадались. Она увидела стержень, который глубоко сидел в нем, а также поразительную силу воли и знание истинной ценности жизни.
— Ну… и как вам Гиперион? — спросил Сомо.
Сара уловила в нем немедленное самобичевание за болтовню и глупые замечания. В его голове это звучало примерно так: «Как вам Гиперион? Идиот! Теперь она думает, что я болван».
Сомо нервно улыбнулся, и Сара рассмеялась. Насколько она помнила, это был первый раз, когда она смеялась так продолжительно. Хотя на самом деле, она вообще не помнила, когда смеялась в последний раз. Она прекрасно себя чувствовала, и долго не могла остановиться.
— Я не думаю, что ты болван, — наконец произнесла она.
Сомо расплылся в улыбке. Затем его лицо застыло, как только он сообразил, что девушка сказала то, что было у него на уме. Потом улыбка расплылась еще шире, когда он вспомнил, что перед ним телепат.
Сара понимающе улыбнулась в ответ на «прозрение» юноши.
— Знаешь, у меня такое чувство, что мы только что разговаривали двумя способами, — сказал Сомо. — Это довольно странно.
— Я думаю, это может быть очень эффективно, — ответила Сара.
— Это отличный способ исключить всякую чепуху, — согласился Сомо. — Например, я пытаюсь придумать подходящий повод спросить тебя, не хочешь ли ты выпить где-нибудь кофе, а ты уже знаешь, что я об этом думаю. Тогда я предполагаю, что могу не спрашивать об этом, если конечно мысль о приглашении не считается за само приглашение, что возвращает нас к…
— Давай помогу. Я не против, когда-нибудь, но прямо сейчас не получится. Я все еще утомлена и хочу отдохнуть.
— Конечно… безусловно, замечательно. Я не буду мешать… эмм, отдыхать. — Сомо попятился к люку и, прежде чем переступить порог, на прощание махнул Саре рукой.
— Увидимся позже, — сказала она.
Сомо счастливо кивнул, и люк закрылся за ним.
Лежа на кровати и уставившись в потолок, Сара задала себе вопрос, когда же Арктур навестит ее. Чтобы обсудить то, чего он хочет от нее в обмен на спасение из комплекса Фудзита. В конце концов, девушка решила, что генерал придет, как только посчитает нужным. Затем провалилась в сон.
Доктор Фланкс для себя уже решил, что сделает все, что угодно, лишь бы выбраться из сложившейся ситуации живым. Если потребуется сказать революционерам то, что они хотят знать, то так и будет. Однако он не сомневался, что Конфедерация подавит их пустяковое восстание в ближайшее время.
«…Когда придет этот час, я постараюсь выставить себя в самом лучшем свете», — размышлял он. — «Возможно, даже приложу руку к победе над Сынами Корхала, если смогу втереться к ним в доверие. Когда придет время, и Конфедерация подавит жалкий мятеж, я, доктор Фланкс, стану героем… Возможно, даже стану доверенным советником одного из правящих отцов. А может даже будет собственный пентхауз в одном из небоскребов Тарсониса! Черт! Может, даже я буду владеть целым таким зданием! И меня навсегда впишут в медиа-анналы истории…»
С такими мыслями в голове, доктор Фланкс шагал по одному из лабиринта коридоров Гипериона, в сопровождении двух пехотинцев в скафандрах. Солдаты подвели его к люку и приказали войти.
В отсеке, возле пустого стула перед столом, стоял Поллок Раймс. Арктур Менгск сидел напротив, а в дальнем углу стоял солдат в полной боевой экипировке. Когда доктор зашел в помещение, он заметил, что в ближнем к Поллоку углу сидит еще один. Эскорт остался снаружи. Люк закрылся.
«Ну, началось», — подумал доктор. Он знал, что допрос повстанцами, — всего лишь вопрос времени. «Странно, что они так долго ждали. Может быть, хотели убедить меня в ложном чувстве безопасности?» — подумал он.
Ученый кивнул Поллоку. В ответ тот рявкнул:
— Садитесь!
Доктор Фланкс сел на стул и посмотрел на мрачное лицо генерала Менгска. Лейтенант остался стоять рядом, достаточно близко для того, чтобы если что, ударить доктора по голове, если тот во время допроса выйдет за рамки дозволенного.
— Я хочу знать, как и когда Конфедерация узнала об инородном присутствии.
— Гм…
Доктор бросил робкий взгляд на Поллока и, получив в ответ свирепый взгляд, снова уставился на Менгска.
— Насколько мне известно, вид был обнаружен около пяти циклов назад, на пограничной планете сектора Копрулу. Об этом сообщил местный маршал. Туда послали нескольких ученых, что бы провести исследования. Это, хммм… — Доктор откашлялся и сглотнул. Его голос стал хриплым. — Было установлено, что существа не являются представителями местной фауны. По большому счету это была вся достоверная информация кроме, пожалуй, того, что они обладают феноменальной способностью к размножению. Гм… Вскоре посыпались сообщения с соседних планет. Оказалось, что заражение распространяется. Поэтому была поставлена задача изучить Чужих.
В комнате повисла напряженная тишина. Доктор с надеждой посмотрел на Менгска, который лишь сверкнул взглядом в ответ. Фланкс глянул на пехотинца позади Арктура. Ему показалось, что тот прямо горит желанием нажать на спуск гаусс-винтовки по первому сигналу генерала. Ученый попытался глянуть назад, на сидящего в углу солдата, но Поллок вышел вперед и закрыл обзор.
— Зачем проводились эксперименты на людях? — Глаза генерала, как два сверла сверлили черепную коробку доктора, заглядывая прямо в мозг. Доктор практически почувствовал, как генерал копается в его мыслях.
— Ну… кхм, конечно я действовал в рамках приказа, проводя эксперименты над человеческими объектами. Но только с целью определения, как создание, ммм… Крип, так мы его называем, будет взаимодействовать с людьми.
— Почему остался только объект Призрак? — Упершись локтями в стол, Арктур подался вперед.
— Ну, на самом деле, это очень интересно. Мы обнаружили, что чужеродная субстанция и личинка обладают специфической реакцией на телепатов. По крайней мере, мы так предполагали. Но мы не могли доказать это, пока не провели тесты в изолированной среде. Тогда выяснилось, что это действительно так. Участница эксперимента, женщина-Призрак… она спровоцировала самую активную реакцию, как у Крипа, так и у личинки. Поэтому мы решили работать только с ней и прекратить эксперименты с другими объектами.
— Что вы сделали с другими подопытными, когда они вам стали не нужны? — в голосе генерала послышалась сталь, из-за чего доктор почувствовал себя еще более неудобно.
— Вообще-то я не знаю…
— Я предупреждаю, не смейте мне лгать! — отрезал генерал.
Доктор решил, что лучшим выходом для него будет говорить правду и попробовать свалить ответственность на кого-нибудь другого.
— Я думаю, охране было приказано… гм… из-за высокого уровня секретности, устранить их и уничтожить следы.
— То есть, их всех убили. А что стало с жителями периферийных планет, где обнаружили этих пришельцев? Конфедерация же не уничтожила их всех?
Чем дольше Арктур оставался спокойным, тем неудобней чувствовал себя доктор. Он почувствовал дрожь в руках, лежавших на коленях под столом.
— Ну, насколько я слышал, гм… на тех планетах распространилась генетически выведенное заболевание. Кажется они сказали, что это холера.
Арктур кивнул на доктора. Он повернулся и посмотрел на пехотинца в углу за ним. Доктор еле удержался, чтобы не обмочить от страха штаны.
— Сопроводите доктора, — сказал генерал. Охранник приблизился к столу.
Доктор Фланкс поднялся. Его била дрожь. Поллок вновь помешал доктору рассмотреть пехотинца в углу у дверного проема. Ученый вдруг подумал, а не специально ли это делает лейтенант. «Эй, по крайней мере, ты жив», — подытожил он про себя.
— Еще один момент, — сказал генерал. — Почему комплекс Фудзита?
Доктор обернулся.
— Да. Для того чтобы иметь убедительные доказательства, что чужие реагируют на телепатов, мы должны были гарантировать, абсолютное невмешательство извне. Пинакль, естественно, уже имел готовые условия для экспериментов.
Генерал снова кивнул и обратился к солдату.
— Представьте нашего нового друга профессору Бранамуру, — сказал он. Воин кивком в шлеме подтвердил приказ.
Как только доктора вывели из помещения, Поллок повернулся к оставшемуся в углу пехотинцу. Сара сняла шлем, встала и не торопясь прошла мимо лейтенанта. Села за стол, за которым минуту назад обливался потом доктор. С равнодушным видом она выдержала холодный пристальный взгляд Арктура.
— Он лгал нам? — спросил генерал.
Сара покачала головой.
— Нет. Он чуть не до обморока боялся, но говорил правду.
— Хорошо, — ответил генерал. — Надеюсь, что хоть что-то из его рассказа помогло тебе.
Сара опустила взгляд вниз, в душе признаваясь себе, что она действительно воевала не на той стороне.
— Помогло. Теперь, когда на меня не действует чип, я осознаю, что Конфедерация творит произвол. Я хочу помочь вам.
— Я думаю, ты будешь сильным союзником для нашего мероприятия. И я только приветствую твое решение. — На губах генерала появилась улыбка. Первая улыбка, которую Сара увидела на этом лице. Девушка устала от постоянного изучения ума доктора, хотя теперь у нее появилась пища для размышлений.
— Спасибо. Сейчас я хотела бы немного отдохнуть, — сказала она, заканчивая диалог.
Генерал поднялся.
— Разумеется. Когда отдохнете, я хотел бы еще немного пообщаться с вами.
Сара признательно кивнула и встала. Поллок провел ее к дверям.
— Я найду дорогу, спасибо, — сказала она лейтенанту.
Поллок посмотрел на Менгска. Тот чуть заметно кивнул. Поллок поджав губы, одарил Сару тяжелым взглядом.
Ей совсем не понравилось то, что происходило в голове лейтенанта.
— Эй, — сказала она Раймсу на выходе, — я все слышала.
Сара прошла через проем и вышла в коридор.
«Надо быть начеку и не забывать про ее маленький талант», — глядя на закрывающийся люк, подумал Поллок.