Воробьиная сила

Глава 18 Низкий старт

Мирикеш, посчитавший, что поймал Эгора на небрежности, и вскрывший портальный след, действовал грубой силой, проламываясь сквозь барьер закрытого пространства. Разумеется, его действия были тут же обнаружены, а на противодействие направлено войско боевых големов. Для меня, не имеющего своей армии, подобный способ был совершенно неприемлем. Я не был намерен ничего захватывать или красть, так что, собирался действовать незаметно. Поэтому, вооружившись реликвией Керуват и чётко представив Ирулин в качестве делового партнёра, с которым мне предстоит встреча, крепко сжал Перо Переговоров.

Края реликвии засветились, от них начали отрываться маленькие кусочки и вспыхивать яркими искрами. Я сплёл чары портала, в качестве отправной точки задействовав маяк своего замка, а в качестве конечной — вычисленные ранее координаты. Чтобы не вызвать немедленную тревогу, размер портала, который я открывал, не превышал в диаметре трёх миллиметров — в этом случае не возникало возмущений в пространстве, а значит прокол не могли засечь даже самые чувствительные приборы. К сожалению, первая попытка оказалась провальной, плетение словно само собой распалось, неспособное ухватиться за пространственные метрики «той стороны». Я не отчаивался, так как чего-то подобного ожидал изначально. Так что, пока всё ещё тлело Перо, делал всё новые и новые попытки, незначительно сдвигая координаты выхода. Моё упорство было вознаграждено на тридцать седьмой попытке. В пространстве появилась яркая точка, а своим воробьиным чутьём я почувствовал, что за этой точкой находится пустота. Я создал новый комплекс чар, простую иллюзию, проникающую в эту крошечную щёлочку и проецирующую в пустом подвальном помещении моего замка картинку с той стороны.

Перо продолжало тлеть, справедливая Керуват считала мою просьбу оправданной, так что скрывала мои и без того малозаметные действия от какого-либо обнаружения. Вот только все старания, увы, видимого результата не принесли. На той стороне не было ничего, кроме бесконечного яркого неба, лишённого какого-либо видимого источника света.

Я закрыл глаза и вновь прислушался к ощущениям. Сейчас, рядом с открытым порталом, чувствовал, что богиня стала гораздо ближе. Благодаря дополнительной порции данных я смог внести изменения в свои уравнения и вычислить новую точку прокола. Второй прокол ничего не дал, более того, ощущение присутствия богини ослабло. Но даже этот провал обеспечил новой информацией, благодаря которой я смог построить новый портал.

Мне понадобилось ещё четыре прокола до тех пор, пока моя иллюзия не показала где-то далеко, на самой границе видимости, неясную точку, зависшую посреди небес. И эта точка не могла быть ничем, кроме Цитадели Ашрад. Воспрянув духом, я принялся за новые вычисления.

Как оказалось, построить портал в пространстве рядом с Цитаделью невозможно. Возникало то самое чувство «соскальзывания» плетения, пространственные проколы распадались снова и снова. Но я уже знал, что нахожусь на верном пути. Мне удалось построить ещё четыре портала, чтобы провести визуальную идентификацию, и, вооружённый этими данными, я с относительной лёгкостью построил прокол в единственное место незащищённого пространства — портальный зал Цитадели. К этому времени Перо Переговоров практически догорело, божественный огонь уже пощипывал мои пальцы. Так что, создав напоследок наблюдательную иллюзию, и убедившись, что попал именно туда, куда и намеревался, я закрыл портал и в изнеможении растянулся на тёплых каменных плитах пола.

У меня имелось огромное количество данных, с ними я мог локализовать Цитадель с очень хорошей точностью. Но следовало поторопиться — я был уверен, что через определённые промежутки времени Эгор переносит центр своего могущества на новое место. Пока что я ощущал острую нехватку информации. Пребывает ли Эгор ауф Каапо дома, засекли ли сверхчувствительные сенсоры его замка возмущения пространства, в полной мере ли сработала божественная сила, когда я использовал её с таким натянутым и неустойчивым обоснованием? Именно ответы на эти вопросы мне предстояло выяснить. Конечно, проколы почти не вызывали возмущений, да и это «почти» от постороннего взора скрывала Керуват, но я не собирался полагаться на удачу.

Взяв под руки Кениру и Мирену, я выбрался с ними на прогулку вокруг озера. Эти постоянные вычисления, решения уравнений и построение сложных моделей, которыми я занимался шесть дней подряд, выпили у меня все моральные силы. Теперь я с каким-то детским восторгом смотрел на окружающую природу, свежую зелень лесов, дополнившую вечнозелёную хвою, любовался текущей водой и лёгкими волнами, бьющими об берег. А затем Кенира извлекла из своего кольца большую лодку, купленную в Таргоссе, и мы отправились в водное путешествие, огибая остров и проплывая под мостом, который отсюда выглядел гораздо внушительней, чем в проекте, любуясь величественным замком со смешным названием Изельшталь. Проплыв дальше, мы приткнулись к берегу, долго втроём целовались, наслаждались теплом друг друга и во всю пользовались отсутствием в округе обитателей, кроме лесных зверей и замковых големов. В замок мы попали только вечером, когда уже вернулись Тана, Незель и Ксандаш с семьёй. И раз моя голова немного отдохнула, я ухватил Незель, а затем затащил в наш горячий бассейн и её.

Поздним вечером вся наша компания собралась в одной из наших гостиных, и я рассказал об успехах.

— Получается, начинаем завтра? — спросил Ксандаш.

— Нет, — покачал головой я. — Скорее, послезавтра. Готовимся, отдыхаем, тренируемся.

— Тренировки? Опять Цитадель? — нахмурился Хартан. — Мы уже столько раз там были, что знаем каждый уголок лучше, чем хозяйка содержимое своих кастрюль. С тех пор, как с тебя спали блоки, и ты смог всё показать…

Я посмотрел на него насмешливым взглядом. Да, мы проводили много тренировок, отрабатывали все возможные варианты штурма Цитадели Ашрад, включая всеобщую тревогу, когда приходилось проламываться через полчище големов и сражаться с Эгором. Но эта миссия — не та штука, где можно быть чересчур осторожным.

— Ладно-ладно, я знаю, — поднял ладони Хартан. — Но подготовились мы действительно хорошо. И вряд ли бы ты стал что-то откладывать ради последней тренировки, которая, к тому же, уже ни на что не повлияет. Так почему не завтра?

Конечно же, он был прав. Сколь бы ни были полезны тренировочные сражения, последний день ничего бы коренным образом не изменил. И уж точно не стал бы поводом для переноса миссии.

— Завтра нужно доделать кое-какие последние дела, — пояснил я.

И действительно, проснувшись утром, я первым делом направился в мастерские. Лексна отменила приём, а Незель не пошла в храм, так что меня сопровождали все обитатели нашего замка. Возможно, мне следовало чувствовать себя очень центральным персонажем иллюзиона, но сегодня главная роль предназначалась не мне, а Таагу. Бронзовый паук, словно ощущая торжественность момента, вышагивал на своих металлических лапах с особой важностью. Ну а может, он ходил как обычно, просто моя нервозность повлияла на восприятие.

Запросив у управляющей системы иллюзорную доску с расписанной на ней системой уравнений, я освежил их в своей и так идеальной памяти. Вновь взяв в руку Перо, я снова подумал о Ирулин, сосредоточился на горячем желании с ней встретиться и без помех поговорить. Ну а когда реликвия начала тлеть, создал новый пространственный прокол, внеся поправку в координаты.

Охранные контуры Цитадели всегда работали в чересчур параноидальном режиме. Единственным местом, где управляющая система давала посетителям какое-то время, прежде чем обрушить на него шквал смертельных чар и натравить целую армию големов, являлся портальный зал. Но даже там никто не был в безопасности, стоило посетителю оказаться незваным гостем, как на него обрушивался ад. Мы были достаточно сильны, чтобы прорваться силой, смести любое сопротивление, прорваться сквозь преграды. Но ничего столь драматичного не требовалось.

Следующий прокол, который я открыл, появился прямо возле управляющего блока портала. Чтобы испытывать эмоции, требуемые для действия этой реликвии, мне приходилось обходиться без форсированного режима, так что я едва удержался, чтобы не выругаться — конечная точка находилась на целый фут дальше от цели, чем я рассчитывал. Мысленно дав указания Таагу, я отошёл чуть в сторону, отменяя иллюзию, чтобы не мешать его работе.

Один из тонких длинных щупов высунулся из-под его челюсти, проскользнул в отверстие, а через мгновение я ощутил от голема машинный аналог удовлетворения — он подключился.

— Дядя Ули, а разве такие места не должны быть особо защищены? — спросила Патала, с интересом наблюдая за нашими действиями. — Ну я имею в виду, вы же хотите вскрыть артефакт, как делают крушители в иллюзионе? Ой, простите, я отвлекаю!

Я осмотрелся. Семь пар глаз смотрели на меня с сосредоточенным интересом, ожидая ответа.

— Йайн, — фыркнул я. — То есть, «и да, и нет». Конечно, портальный зал — место повышенной опасности. В связи с тем, что в нём нет блокады пространства, появление незваных гостей гораздо вероятней, чем где угодно. Вот только помимо гостей незваных, бывают гости приглашённые, доверенные лица и просто друзья, пусть о таких у Эгора ауф Каапо никогда не слышал. И в этом случае владелец должен иметь возможность сообщить Цитадели о статусе нового посетителя. Канал связи с главными контурами Цитадели очень ограничен, это правда. Крушителю делать тут нечего, кроме как заявить на всю Цитадель, что он враг. Но для таких благородных и не замышляющих ничего дурного людей, типа нас с твоим папой, никакой угрозы нет. Смотри!

Длины щупа Таага хватило, чтобы всё-таки дотронуться до управляющей панели, послать запрос на аутентификацию и получить ожидание ответа.

— Сейчас мы с вами узнаем, позаботился ли Повелитель Чар о том, чтобы вычеркнуть нас с Таагом из своей жизни, либо же собирался в будущем принять меня обратно. Тааг?

Голем издал тихую трель. Я не стал отвлекать его от работы, приказывая выводить прогресс на проектор иллюзий, а просто стал объяснять ту информацию, что передавала наша божественная связь.

— Тааг подключился к изолированному сегменту Цитадели. Он — мой друг и питомец, но одновременно орудие, инструмент. Пока он действует по моему приказу, великая Керуват считает его продолжением моих рук. И пока я иду к госпоже Ирулин, пока собираюсь обсудить с ней одно очень важное дело, Перо закрывает меня от посторонних взоров. Увы, только меня, но не остальных. Ну и раз это не Тайна Сделки, а реликвия, касающаяся Права Керуват более косвенно, влияние её не абсолютно. И это значит, что мои действия всё-таки обнаружить можно, правда намного труднее.

— Дядя Ули, когда я смотрела «Гнездо коварства», где Малила проникала в обитель Разгоркраша и ей тоже пришлось вскрывать главный разум его дворца. Она перенеслась по магическим потокам, нырнула в центральный кристалл, где сражалась с охранными сгустками, а потом перекраивала узор. И я думала… Я не знала, как оно будет, но не так…

— Скучно? — усмехнулся я.

— Немножко. Совсем неинтересно.

Я рассмеялся.

— Можешь спросить Тану, он вскрыл не одну систему. Работа крушителя — не захватывающие приключения, а кропотливое решение логической задачи.

— Захватывающе и интересно становится, когда крушитель не справился, — расхохотался Ксандаш. — Порой слишком интересно. И как минимум, красочно и ярко. Если удастся пережить, будет что вспомнить за стаканчиком. До знакомства с нами Тана занимался кое-чем другим, но из него вышел бы неплохой армейский крушитель.

— Если бы мне кто предложил пару лет назад, я бы подумал, — усмехнулся Хартан. — Сейчас же мне больше нравится быть богачом и иметь собственный замок.

Ксандаш хотел что-то сказать, но я, почувствовав новый поток информации от Таага поднял руку.

— Тааг прошёл все проверки и подал запрос на идентификацию. Оказывается, доступы голема Тааг под номером восемнадцать до сих пор хранятся в логике Цитадели. И мне это очень не нравится.

— Почему? — удивилась Кенира. — Это же очень хорошо.

— Конечно, — кивнул я, — это сильно облегчает задачу. Вот только подобная забывчивость слишком похожа на небрежность. А небрежность — последнее, что будешь ожидать от Повелителя Чар. А, нет, стоп! На доступах Таага висят маркеры «вне операций» и «выведен из расписания». Именно ими Цитадель пометила големов, уничтоженных при вторжении Мирикеша.

— Пап, но если у тебя теперь нет доступа, то для чего всё это? — спросил Хартан. — Проломимся силой!

— Силой? — покачал головой я. — Не забывай, речь о Повелителе Чар.

— Типа того, которого вы с мамой отделали в Королевстве?

— Не будь настолько беспечным, — качнул головой я. — Речь идёт о доме мага, о сосредоточении его силы и могущества. Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо, как бы я его ни ненавидел или презирал, Рагдраже не ровня. К тому же ты прав, доступа у меня нет. Но только пока.

Осторожно перебирая магические потоки, Тааг подал команду на изменение прав. Пришёл ответный запрос от Цитадели, и голем подтвердил свои полномочия единственным имеющимся у него средством.

— Помнишь, я говорил тебе о малой печати, которую Тааг получил пару десятков лет назад?

— Это когда ты переделал армию големов, но забыл поменять цифру? — усмехнулся Хартан.

— Да, вышло неудобно, — выдавил я ответную улыбку. — Так вот, именно с её помощью я приказал Цитадели считать големов «своими». И ситуация Таага-18 отличается очень слабо. Всё, теперь он вновь появился в штатном расписании Цитадели Ашрад и может свободно по ней передвигаться.

— А мы? — поинтересовалась Кенира. — Вряд ли Цитадель примет нас за големов.

Я бросил взгляд на Таага, самым скучным образом застывшего перед почти невидимым крошечным порталом и улыбнулся.

— За големов нет. Но не забывай, когда-то в Цитадели жил один вздорный толстый старик, у которого даже не было магии. И пусть ему позволялось ходить не повсюду, но алтарь богини в список разрешённых мест входил.

Как оказалось, Эгор и тут проявил привычную методичность. Мой доступ до сих пор оставался в памяти Цитадели, вот только возле него стояли глифы «враждебный объект» и «немедленная атака». Получив от голема эту информацию, я вздохнул с облегчением. Эгор ауф Каапо не размяк и не потерял бдительность — раз я до сих пор существовал, то считался представляющим опасность, сколь бы малой она ни была. Другое дело Тааг — его мой бывший рабовладелец действительно посчитал окончательно уничтоженным, поэтому использовал стандартную процедуру.

Но при всей этой тщательности, всей этой скрупулёзности, Эгор допустил огромную ошибку. Когда-то он мне сам говорил, что любит абсолютные запреты, предпочитает избегать исключений. Вот только объект Нриз, записанный в кристаллической логике Цитадели, сам по себе являлся таким исключением, имел доступ гораздо выше не только любого посетителя или гостя, но и во многих областях превосходил служебных големов. И даже если Нриз был объявлен персоной нон-грата, в классификаторе обитателей Цитадели для него имелась отдельная запись. Я не мог снять маркер «враждебного объекта», так как он был подписан печатью владельца замка. Зато малая печать давала достаточно полномочий, что чтобы сообщить Цитадели о появлении новых обитателей одного класса с «Нризом». Если бы я оставался в своём старом теле, охранные системы меня бы не пропустили, опознав даже несмотря на потерю веса. Вот только теперь мои рост, строение тела и черты лица были другими, я уж не говорю о элир, которая у меня-Нриза тогда вообще отсутствовала.

Я взял образцы элир у Ксандаша и Хартана, после чего добавил их как объекты «Шадани» и «Чазаар». Себя, Кениру и Мирену я записал как объекты «Каариз» под номерами один, два и три.

Теперь наша пятёрка стала совершенно правомочными обитателями Цитадели, имеющими право ходить где угодно, за исключением персональных покоев Эгора, личного хранилища и некоторых лабораторий. Мы могли даже посетить Библиотеку, чтобы получить копии книг, которые я пропустил в прошлой жизни — и мне пришлось напомнить себе о нашей главной цели, настолько велико было искушение.

— Всё, готово! — сообщил я. — Можем отправляться в любой момент!

— Давай сейчас! — решил Хартан. — Кстати, а хозяин дома?

— Мы должны собраться и приготовиться, — осадила его Мирена. — Или ты собрался идти в простых штанах и рубахе?

— Тааг запросил статус Эгора, — сообщил я. — Как свидетельствуют отчёты, владелец покинул Цитадель три дня назад. Он редко уходит на пару дней, чаще на несколько недель. Однако это ничего не значит — я один раз уже по этому поводу ошибся, и ошибка едва не стоила мне жизни. Могу сказать только одно: в логике Цитадели содержится приказ смонтировать оборудование в восьмой лаборатории, срок исполнения — шестнадцать дней.

Тааг закончил свою работу, втянул усик под челюсть и отбежал в сторону. Я закрыл портал и сосредоточил внимание на Пере. Оно тут же перестало тлеть, невидимый огонь бесследно погас. Я удовлетворённо кивнул — от реликвии осталось больше половины, а значит третье Перо может и не понадобиться.

— Мы отправляемся завтра, — решил я. — А до тех пор готовимся.

— Надеваем штурмовую броню? — спросил Ксандаш.

— Нежелательно, — мотнул головой я. — Активные атакующие и защитные артефакты могут быть восприняты Цитаделью как агрессия, а к протоколам чрезвычайных ситуаций у меня доступа нет. Я, конечно, могу маркировать печатью и броню, но не уверен, что это сработает. Я был слугой и рабом Эгора, а рабы не носят силовых доспехов.

— Ничего страшного, — усмехнулась Кенира. — Шкура крежл-змея прочнее, к тому же даже после твоих переделок броня не выдержит ни мою, ни мамину магию.

— Берём реликвии, переговорники, необходимый минимум артефактов и припасов, я ещё раз проверю Последние Шансы. Ведь с того момента, как мы ступим внутрь, скрывать нас от чужих взоров Мать Торговли перестанет. Ну и самое главное — хорошо отдохнуть и выспаться. Пожелания и предложения?

— Думаю, Хартан был прав, — сказал Ксандаш. — Мы теперь действительно знаем Цитадель не хуже тебя и ещё одна тренировка ничего не изменит. И если кому из нас по-настоящему нужно отдохнуть и переключиться, так это тебе, Ули. Ты у нас ставишь стратегические задачи, но я, как имеющий больше боевого опыта, отвечаю за тактику. И мой тактический совет — сегодня никакой больше работы.

— Но мне ещё надо проверить… — начал я, но Незель и Мирена подхватили меня под руки и потащили прочь.

Я бросил умоляющий взгляд на жену, но не нашёл в ней ни грана сочувствия. Она смотрела на меня со злорадным выражением лица, а её чувства доносили искреннее веселье.

Как я неоднократно говорил любому, кто изъявлял хоть малейшее желание слушать, человек, заснувший под крылом госпожи Ирулин, всегда просыпается бодрым и отдохнувшим. Я уже почти забыл что такое сонная одурь, как тяжелы бывают веки и как расфокусирован взгляд. Сейчас, когда моё по молекуле сконструированное тело сверхчеловека с ног до головы пронизывала магия, в развитие и тренировки которой я вложил столь большие усилия, пробуждение стало ещё легче. Ну а огромная, но в то же время очень упругая женская грудь, находящаяся прямо перед моим лицом, превращало его в очень приятный процесс. Я придвинулся к Мирене, вжался лицом в эти мягкие полушария, а руку положил на стройное бедро.

— Ты выглядишь очень бодрым, Ули, — раздался сзади голос Незель.

Я не спеша повернул голову и посмотрел на неё, лежащую в обнимку с Кенирой и внимательно наблюдающую за моими действиями.

— И чувствую себя даже ещё лучше, — довольно улыбнулся я, переползая чуть выше к изголовью своей огромной королевской кровати.

Мирена, почувствовав движение, тоже проснулась и сладко потянулась. Это зрелище вышло настолько гипнотическим, что мы втроём уставились на качнувшуюся грудь заворожённо, словно южноафриканские сурикаты на восходящее солнце.

Несмотря на совет отдохнуть, весь предыдущий вечер мы не отдыхали. Я прекрасно осознавал, что эта ночь может стать последней не только в моей жизни, но и в жизни Кениры и Мирены, и как бы я за них ни боялся, не имел права лишать их выбора. Я выложился на всю, попробовав даже такие вещи, которые раньше и не приходили в голову.

Мирена подползла ко мне поближе и поцеловала. Я ответил на поцелуй и надолго отключился от мира, наслаждаясь близостью прекрасной женщины и её восхитительного тела. Наконец, мы оторвались друг от друга, повернулись и посмотрели на другую сторону кровати. Кенира и Незель занимались тем же, что и мы несколькими секундами ранее. Мирена прижалась ко мне сзади, и моё длинное чувствительное ухо почувствовало её горячее дыхание.

— У нас не очень много времени, — с сожалением сказал я. — Так что придётся поторопиться.

— Только пожалуйста не делай как вчера, — попросила Мирена. — Это было по-настоящему жутко.

Кенира оторвалась от Незель и согласно кивнула:

— Твоя копия… Не скажу, чтобы было настолько ужасно, но ни один из вас не вёл себя как ты. Это словно… словно вы все были Склаве и добросовестно выполняли задание.

— Ну не знаю, — сказала Незель. — Опыт был довольно интересным. Не назову такое времяпровождение своим любимым, но что-то в этом есть. Единственное, как жрице Фаолонде, мне не хватало чувств. Ты был словно игрушкой из магазина женских утех. Говорят, там продаются даже специальные големы, похожие на человека.

Я кивнул. Что-то подобное я ощутил и сам. Попытка использования в постели удалённой проекции, создания аватара, типа того, с помощью которого Эгор сражался с Мирикешем, оказалась полностью провальной. Мне пришлось расслаивать сознание, использовать для этого вычислительный режим разума, что, конечно, ни к чему хорошему не привело. И, как оказалось, результат не понравился не только мне.

— Да ладно тебе, Ули, — сказала Кенира, лучась весельем. — Не волнуйся, это всего лишь маленькая неприятность.

— Действительно! — добавила Мирена. — А мы говорим так, словно речь о большой проблеме!

Я смерил их испепеляющим взглядом, повернув голову сначала к одной, а затем и к другой. Но они лишь весело рассмеялись, подкатились ко мне и обняли с обеих сторон. Шутка по поводу изменившихся размеров давно обтрепалась и истёрлась от частоты употребления, но они поминали её не реже, чем Хартан — мои длинные уши и ослов. Несмотря на то, что мне сильно захотелось наказать обеих женщин, я эту идею с сожалением откинул. Сегодня нас действительно ждало слишком много дел, а значит, следовало выбираться из постели.

— Принести кофе? — спросила Незель, чутко уловившая смену настроения.

Я проводил взглядом её великолепную фигуру, с сожалением вздохнув, когда Незель закутала себя в халат, и благодарно кивнул.

— Тебе с сахаром? — невинно поинтересовалась она. — Пару ложечек?

Увидев моё вытянувшееся лицо, она прыснула со смеху. Две предательницы, оставшиеся в постели, присоединились к веселью.

— Тебе повезло, что ты тогда ещё не успела вернуться, — мрачно сказал я.

— Нет, это тебе повезло, — парировала она.

— С чего это? — удивился я.

— Ведь со мной бы вернулись Санд и Тана. Как думаешь, кто из них твой тип?

Я поёжился: в словах Незель имелась изрядная доля смысла. Тогда, находясь под действием алхимического наркотика, сотворённого в припадке безумия, мой разум не стал бы разбирать, где мужчина, а где женщина. Конечно, и Хартан, и Ксандаш являлись умелыми бойцами и смогли бы меня остановить. Вот только я обзавёлся новым сверхчеловечески сильным и быстрым телом, ускоренными нервными синапсами и более производительным мозгом, да и магия к тому времени уже вовсе не была слабой. И я даже не знаю, что было бы хуже, погибнуть от их рук, либо же всё-таки преуспеть.

Тем временем Незель ушла, а когда она вернулась и принесла поднос с кофе, мы уже встали и оделись. Взяв в руки чашку, я открыл дверь и вышел на балкон, а женщины ко мне присоединились. Невидящим взором я оглядел величественные горные вершины, зелёные леса и поблёскивающую в лучах утреннего солнца обширную гладь озера, посреди которой стоял великолепный замок — столь же прекрасный, сколь и ненужный. Сегодня последний день. День, после которого я либо погибну, либо исполню свою миссию. Возможно, я исполню миссию, а потом погибну — это станет не самым худшим исходом. И исходом весьма вероятным — ведь какие бы высокие права доступа ни давала Малая Печать, освобождение богини поднимет всеобщую тревогу и обрушит на нас всю мощь Цитадели. Пространственные перемещения будут заблокированы даже в портальном зале, а значит, нам придётся проламываться силой. К счастью, чего-чего, а у моей жены и её мамы этой силы хватает с избытком.

Сюда, в Шпаценхорст, если я и вернусь, то только ненадолго. Нам придётся удариться в бега, менять внешность и личности, растворяться среди жителей самых оживлённых мест мира с плохим учётом обитателей и никогда не снимать реликвии Керуват, скрывающие нас от поисков разгневанного Повелителя Чар.

Но вместе со страхом, окутывающим душу чёрным холодным облаком, я чувствовал предвкушение и возбуждение. Моя богиня, прекрасная и милосердная Ирулин сегодня обретёт свободу, а если для этого понадобится моя жизнь — что же, это совсем небольшая цена, которую я с радостью заплачу. Мне бы хотелось отправиться самому, чтобы не подвергать друзей и родных риску, но выбора у меня нет и никогда не было. Я люблю их и сделаю всё возможное, чтобы обеспечить им безопасность, вот только лишать их права распоряжаться своими жизнями не имею никакого права.

Возможно, другие назвали бы меня дураком. Ведь я получил всё: землю, богатство и влияние, у меня имелась лучшая в мире жена и две прекрасные любовницы, передо мною лежал весь мир, Вселенная, которую я мог бы исследовать всю свою бессмертную жизнь. Но я поставил на кон всё, что имел, чтобы спасти богиню, которая даже сейчас, в плену, исполняла свои божественные функции. Меня бы подобные рассуждения бы ничуть не задели и не удивили. Ведь невозможно объяснить слепому, что такое солнечный свет, глухому — как звучит прекрасная мелодия, а глупцу — что такое обязательства и долг.

Сильные нежные руки обвили меня сзади — Кенира слышала мои чувства и сомнения, но ничего не сказала, лишь проявила тепло, любовь и поддержку. Я поставил чашку с недопитым кофе на перила балкона и, развернувшись, заключил её в объятия. К нам с боков прижались Мирена и Незель, так что я сгрёб в охапку и их. Мне не хватало длины рук, да и стоять так оказалось очень неудобно, но я ни за что бы не поменял этот момент ни на какой другой.

Поцеловав по очереди всех троих женщин, я отстранился и направился внутрь комнаты. Перейдя в гардеробную, я взял с полки свой комбинезон и неторопливо натянул сначала штаны, а потом куртку. Затем подошёл к одному из манекенов с закреплёнными на нём доспехами, и начал прилаживать элементы кожаной брони.

Зашли женщины. Мирена и Кенира принялись надевать свои кожаные костюмы. Закончив с этими весьма эротичными нарядами, они, помогая друг другу, стали усиливать их дополнительными броневыми деталями. Незель встала рядом со мной и тоже принялась помогать с ремнями и приладкой элементов.

Мы оставили здесь все вещи, накопленные за последние бурные два года. В отдельном «сундуке» лежали наши деньги, драгоценные камни и металлы — активы, позволяющие устроиться в любом месте мира Итшес. При поспешном бегстве с заметанием следов нам не придётся начинать всё заново, хотя, конечно, для магов и целителей нашего уровня «начать заново» означает «стать неприлично богатыми за несколько дней». Сверху этого алмазного куба я положил небольшой кристалл ключа — если мы всё-таки не вернёмся, до содержимого доберутся Лексна или Незель.

Я проверил все артефакты и реликвии, защёлкнул на запястье браслет от Фаолонде и с тоской посмотрел на оставшийся на манекене шлем. В случае сражения защита головы являлась очень важной, но я не знал, не посчитает ли Цитадель её признаком агрессии и не предпримет ли активные меры.

На всякий случай я поместил шлем в пространственное кольцо, а в маленький подсумок на поясе разложил одноразовые шприцы с эликсирами. То же самое сделали Кенира с Миреной.

Выйдя из спальни и спустившись по лестнице, мы обнаружили там Ксандаша и Хартана, полностью облачённых в броню и готовых к выходу. Лексна и Патала находились рядом с ними, на лице обоих была написана тревога. Неподалёку, замерев на своих щупальцах, стоял Тааг.

— Незель, Лексна, дайте руки — сказал я женщинам.

Те бросили на меня удивлённый взгляд, но подчинились. Я накрыл их ладони своими, сосредоточился, сплетая элир. Убрав руки, я с удовлетворением отметил, как на их ладонях гаснет узор магических печатей.

— Это максимальные права на управление Хорстом, — пояснил я. — Если что… С остальным поможет Жагжар.

— Лучше возвращайтесь, — сказала Лексна. — Сделайте, как вы делаете всегда.

— Я буду молиться повелителю, — добавила Незель, — чтобы он провёл вас к цели в обход любых неприятностей.

— Папа, будь осторожен! — сказала Патала, глядя на Ксандаша большими и чуть испуганными глазами.

— Я всегда осторожен, котёнок, — улыбнулся Санд.

— Не кисни, — добавил Хартан, — это не первый Повелитель Чар, которому не повезло с нами встретиться. Одна проблема — когда мы его уделаем, никто не поверит. Даже если я поклянусь именем Керуват.

Я не стал поправлять его и призывать к осторожности. Пусть слова Таны звучали бахвальством, но они существенно подняли настрой. К тому же, так ли неправ он был? Мы действительно уничтожили Повелителя Чар, пребывали сейчас на пике своей мощи, собирались использовать все возможные средства. И пусть я до сих пор испытывал к Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо сильное уважение, сравнимое с моей к нему ненавистью, и не желал ему смерти, его гибель стала бы для нашей компании самым лучшим выходом. Ведь только в этом случае нам не пришлось бы оглядываться назад и трястись от страха, ожидая возмездия.

Лексна подошла к мужу, закинула ему руки на шею и нежно страстно поцеловала. Незель последовала её примеру, поцеловав сначала Мирену, потом меня, а затем и мою жену.

— О, Фаолонде, Единитель Судеб, — нараспев произнесла она, — ты, кто связывает сердца, наполняя их силой и светом. Я молю тебя — проведи этих людей по их пути. Пусть их решимость остаётся крепкой, как твоя любовь, пусть узы, что их связывают, не поддадутся испытаниям. Дай им силы быть едиными, несмотря на всё, что они встретят. Позволь им сохранять чистоту своих желаний и веру друг в друга. Даруй им свет в тени, проложи путь в темноте, пусть любовь и дружба, что их наполняют, приведут их к цели и уберегут от всех угроз.

Её тело окуталось алой аурой, которая закружилась огненным ураганом, перекинулась на нас, не опаляя, но согревая.

— Я не знаю, поможет ли это или нет, — призналась Незель, когда огненный ураган стих. — Но уж точно не повредит. Повелитель присмотрит за вами, но успех будет зависеть только от вас самих.

— Не волнуйся, — ответил я. — Фаолонде и так сделал предостаточно. Даже если наша миссия не в рамках его Права, то во всём, что к ней привело — огромная доля его заслуг. К тому же с нами реликвии его, так что помощь он оказывает и здесь.

Я поднял руку, демонстрируя браслет, чьи точные копии обвивали запястья не только Кениры, но и Мирены. После того случая с сахаром я принял свои чувства к тёще, понял, что они намного сильнее дружбы. И, как оказалось, то же самое испытывает ко мне и она. Конечно, больше всего на свете я любил Кениру, а Мирена — Незель, вот только и узы, связывающие нас двоих между собой, сильно превосходили желание и похоть. В Мирене было всё, что мог бы пожелать мужчина: красота и сила, ум и упорство, храбрость и весёлый нрав. И та любовь, что я к ней испытывал, и на которую она отвечала взаимностью, послужила надёжным мостом для силы Фаолонде. До этого я мог использовать только элир жены, а теперь добавилась и магия её мамы — совокупная мощь двух женщин, попавшая в моё распоряжение, пугала даже меня.

Ксандаш и Хартан являлись моими верными боевыми друзьями, с ними я преодолел множество испытаний и был в них столь же уверен, как и в самом себе. Каждый член нашего отряда носил на шее Связь Сердец и чувствовал друг друга, что превращало наш отряд практически в единый организм. И достигнуть подобного без помощи Фаолонде ни за что бы не получилось.

— Спасибо, — солнечно улыбнулась Незель, почувствовав мою искренность. — Мой повелитель ценит это так же, как ценю я.

Мы вышли во двор, где я не торопясь подошёл к арке врат. Последний раз окинув взглядом фруктовые деревья, цветущие клумбы и шпили замка, вздымающиеся прямо в небо, я приказал управляющей системе открыть портал с заранее просчитанными координатами. Пространство арки всколыхнулось, пошло голубыми искорками, открыв безжизненное горное плато, на котором кое-где до сих пор лежал снег. Шагнув внутрь, я прошёл несколько шагов и отошёл в сторону, пропуская остальных. Дождавшись, пока не пройдёт Тааг, замыкающий процессию, я закрыл врата.

Ксандаш вышел вперёд, поставил на землю два массивных цилиндра, один из которых немедленно активировал. Не дожидаясь, пока кружащиеся в глубинах артефакта искры соберутся в столб яркого огня, я, воспользовавшись магией двух связанных со мной женщин, создал ещё один портал. Убедившись, что разрезавший воздух овал ведёт в портальный зал Цитадели, я затаил дыхание и шагнул вперёд. Чувства моих спутников, доносящиеся через реликвии Фаолонде, варьировались от опасения до предвкушения, лишь один Тааг транслировал холодное машинное спокойствие. Все быстро пробежали за мной внутрь, и я поспешно закрыл врата, зная, что всего лишь через несколько секунд сработавший артефакт устроит на месте нашего отправления пространственную бурю, делающую чтение портального следа невозможным. Конечно, эта мера могла принести плоды лишь при идеальном завершении миссии — ведь прикрыть сработавший Последний Шанс мы ничем не могли. Но возможность плохого исхода никогда не являлась поводом проявить небрежность.

Быстро осмотревшись, я подошёл к портальной арке и приложил ладонь к управляющему артефакту. И к моей огромной радости, Цитадель откликнулась, ответив на мой запрос. Из рапорта, который возник передо мной в воздухе, следовало, что хозяин этого места до сих пор не возвратился.

И только сейчас до меня окончательно дошло — я снова в Цитадели, а моя богиня, моя любовь и госпожа Ирулин находится всего лишь несколькими этажами выше!

★☆★☆★

● «Йайн, — фыркнул я» — это не придумка Ули, а вполне употребляемое слово. Jein (реже jain) = ja + nein. Используется полушутливо, когда нельзя дать однозначный ответ «да, но с оговорками» или же «возможно».