Первая встреча Отряда с леди Эовин, или Гости из будущего (начало)

Перед вратами столицы Рохана стоят четыре путника. Два человека, один эльф и один гном. Они держат за повода прекрасных, сильных коней.

Предводитель отряда — суровый царственный воин с мечом, стучит в ворота.

Безрезультатно. С другой сторолны ворот отклика нет. Древние каменные стены остаются немы и непроницаемы.

Отряд замирает в ожидании.

Отряд не знает, что с той стороны крепостной стены его тщательно разглядывают. Наблюдатель видит четверых: короля Арагорна, эльфа Леголаса, гнома Гимли, волшебника Северуса… Больше всех наблюдателя интересует четвертый.

Замыкающий отряда, Северус, будет описан соглядатаем как «мужчина лет под сорок с бледным лицом и длинным носом, без оружия, кажется беразличным».

— Не торопятся господа роханцы отворить дверь, — ответил гном.

— Возможно, друг мой Гимли, они готовят нам особую встречу, — отвечает эльф. — Ведь конунг Эомер должен был предупредить их о нашем приходе, и нам уготована доля почетных гостей…

— Странные же правила гостеприимства у роханцев, друг мой Леголас, — замечает гном. — Конунг Эомер должен был рассказать, что по всему пути нас преследуют орки Сарумана и волки Мордора, и не один раз они угрожали нашему отряду! Возможно, наши враги и сейчас поблизости, выжидают, смогут ли они напасть на нас, пока мы не скрылись под защитой крепостных ворот! Но что‑то не торопятся роханцы открывать для нас свои ворота… Неужто они дозволяют путников, нуждающихся в помощи, бросать на потеху преследующих их орков? Или роханцы ныне сдружились с мордорскими орками, и враги Тени больше им не друзья?

Кажется, гневную речь Гимли услышали. С грозным гулом врата отворяются.

…К путникам выходит часовой из стражи ворот и вежливо кланяется; однако, когда он обращается к гостям с приветствием, то произносит его не на Общем языке, а на роханском наречии. Которого путешественники имели полное право не знать.

Похоже, предположение гнома подтвердилась и роханцы стали недружелюбны.

— Кто вы и с чем пришли, — сказал стражник.

— Мир тебе, о стражник, — сразу отвечает старший отряда. — Я следопыт Арагорн, сын Араторна; со мною Гимли, сын Глоина, Леголас, сын Трандуила, и Северус, сын Тобиаса, из Хогвартса.

— Моё имя Эотайн, сын Эогерда, — учтиво говорит стражник. — Что же привело ваш достойный отряд в столицу Рохана?

— Мы явились на помощь в грядущем походе на орков, о Эотайн; мы прознали, что вам нужна помощь. Или планы роханцев против Исенгарда ныне изменились? — спросил Арагорн.

Стражник замкнулся:

— По велению короля Теодена мы не раскрываем планы встречным у ворот, о Арагорн! Времена нынче смутные. Надо блюсти осторожность.

Стражник увидел, как омрачилось от оскорбления лицо Арагорна, и добавил:

— Не гневайся, путник, но стража у крепостных врат Рохана сильно ожесточилась. Мы ждем войны. Так повелел первый советник короля, Червеуст.

При имени Червеуста бледнолицый маг Северус криво усмехнулся.

Стражник тем временем продолжал:

— Я разрешаю вам пройти. Но оружие ваше придется оставить здесь, и я присмотрю за ним.

Арагорн неохотно снял меч, Леголас поставил рядом лук и стрелы; за ним последовал топор гнома.

Стражник, однако, медлил.

— Твоя палочка, — сказал он бледному магу. — Любая дощечка в руках волшебника может стать грозным оружием! Прости, но ее придется оставить.

Волшебник спокойно отдал палочку.

— Благодарю, и еще раз прости, о достойный маг, — пояснил привратник, почтительно оглядывая палочку. — Таковы указания советника Червеуста. Он оставил особые инструкции для тебя.

Волшебник при упоминании Червеуста снова усмехается…

Стражник вводит гостей внутрь крепости.

Он докладывает о прибытии Отряда прислужнику роханского короля, и прислужник приносит сообщение, что король в тронном зале и желает немедленно всех видеть.

Так Хранителей Кольца вводят в тронный зал короля Теодена.

Увы, крепость Эдорас, столица Рохана, не соранилась до наших дней… Вы не сможете увидеть тронный зал короля Теодена, и мне жаль, ибо этот царственный каменный зал прекрасен.

Стройные колонны поддерживают его свод, они расписаны древними мастерами живописи. Искусно выложена мозаика на полу зала, расписан и королевский трон.

Трон приковывает к себе внимание, ибо архитекторы дворца построили для него в центре зала гранитную плиту–возвышение. Возвышенный над всеми, тон и стоит, и к нему ведет вырубленная в плите широкая лестница…

На троне восседает престарелый король Теоден — омраченный думами старец; перед ступенями трона пристроился маленький крысообразный человечек — это советник Червеуст. За троном стоит прекрасная дева.

Так впервые члены Отряда Арагорна увидели царевну Эовин, и нашли ее величавой, ослепительной и гордой.

Так впервые и леди Эовин увидела отряд Арагорна, и сразу из четверых выделила одного. Неотрывно смотела королевна Эовин, как стоит перед троном следопыт Арагорн, а за ним маячит заморский маг. И подумала королевна Эовин, что под простым плащом этого человека кроется царственый облик, и величие, и мужество, и благородство. «Не обманется мое сердце запыленным дорожным нарядом! Этот человек не прост, и он выделяется в любой толпе, в любом собрании. Как элессар, изумрудный эльфийский камень, блистает он среди других — если глаза души твоей открыты, чтобы это увидеть!» — подумала Эовин.

Тем временем, король сдержанно приветствовал гостей, приблизившихся к трону; глаза его смотрели не так приветливо, как глаза Эовин. А очи Червеуста, не спускавшего глаз с Отряда, и вовсе были враждебны.

— Я приветствую вас, о путники, в своем доме, в столице славного Рохана, — промолвил король.

Арагорн от имени всего отряда поклонился.

— Мой отряд благодарит тебя за гостеприимство и приветствует, о король Теоден! Да пребудет с тобой мудрость и сила!

— Да пребудет она и с вами, о Арагорн, сын Араторна, и твои спутники! — вежливо отвечал король.

— Король благодарит вас за коней, которых вам одолжил конунг Эомер и которых вы быстро возвратили, — вставил Червеуст.

Арагорн снова склонился.

— Я рад, то ты напомнил нам о конях, ибо моя благодарность за этих роханских коней беспредельна, о Теоден! Ты дал нам лучших своих лошадей, и они не раз спасли нашу жизнь. Мы оценили и породу роханских коней, и выучку; воистину вашим коням нет равных в Средиземье, о Теоден!

— Спасибо и за похвалу нашим лошадям, ибо нам это приятно, — заметил король по–прежнему холодно, — но от похвалы за дар Эомера позвольте откреститься. Мы не давали Эомеру права дарить чужестранцам этих коней, и сделав это, он поступил самовольно. И предосудительно, ибо, раздаривая наших лучших коней вопреки нашей воле и без нашего ведома, он огорчил нас. Но это дело уже улажено между Эомером и мной, и вас оно не должно касаться, — закончил король. — Вы вернули коней целыми и невредимыми, вы не учинили нам никакого ущерба, и этим вы смягчили безумный поступок Эомера.

Арарогна отповедь короля нисколько не смутила.

— О король, позволь мне сказать слово в защиту конунга Эомера! — попросил он. — Мое сердце обливается кровью от того, что благородый и достойный воин пострадал по моей вине. Не моей ли вины больше в том, что случилось? Эомер пал жертвой своего гостеприимства, ибо я посетовал на отсутствие лошадей в моем отряде, и он сжалился надо мной, чтобы не уронить честь знаменитых своим радушием роханцев. Я не должен был принимать без твоего согласия щедрый дар конунга Эомера. За это я готов понести заслуженное наказание.

— Да будет тебе известно, о Арагорн, что за свое гостеприимство Эомер сидит в темнице короля Рохана! — крикнул из глубины зала один роханец.

Арагорн не дрогнул и ответил:

— Если так, о король, то дозволь мне сесть вместо него.

Король Теоден нахмурился и захотел было что‑то сказать, но советник Червеуст опередил его:

— Да будет тебе известно, о Арагорн, что конунг Эомер заключен в темницу не из‑за тех небылиц, что тебе наплели нерадивые языки, а за возмутительную попытку мятежа против законного короля Рохана!

— Это так, — печально сказал король. — Вернувшись из похода, мой племянник словно потерял разум. Он кричал на нас и размахивал оружием, он угрожал мечом нашим верным советникам. Он набросился на Червеуста и чуть не снес ему мечом голову!

— И жаль, что не снес! — отчетливо сказал кто‑то в зале.

Король Теоден покачал головой.

— Эомер — сын моей сестры, возлюбленный мой племянник, но даже я бессилен справиться с безумием и своеволием, охватившим его разум. Он отказывался подчиняться нам, и он кричал, что нарушил наши приказы и гордится этим…

— Он осмелился усомниться, что приказы короля Теодена направлены на благо государства! — вставил Червеуст.

— Приказы не короля, а твои! — снова крикнули из зала.

— Чем больше я слушаю, тем больше убеждаюсь, что я повинен в мятеже больше конунга Эомера, — промолвил Арагорн. — Я выслушивал его речи о состоянии короля и согласился, что советы Червеуста гибельны для государства, что ведут они прямо к союзу с Мордором!

— Наоборот, о Арагорн! Мои советы ведут к спасению страны от гибельной, проигрышной войны с Мордором и Исенгардом! — быстро возразил Червеуст.

— Что слышат мои уши! Неужели ты считаешь, что союз с Исенгардом и Мордором полезнее? — спросил Арагорн.

— Союз с Исенгардом и Мордором?! Кто посмел так оклеветать меня?! — вскричал Червеуст, и глаза его забегали. — Неужели Эомер пошел еще дальше, чем я думал? Не верь клеветникам, достойный Арагорн! Я сказал всего лишь, что Рохан слишком слаб для войны с Исенгардом и Мордором, и что если Рохан всё же дерзнет бросить им вызов, то будет ими раздавлен. Поэтому следует сохранить нейтралитет и держаться подальше от военных действий.

— Пожалуй, ты слишком мало осведомлен о делах собственного государства, о Червеуст, — негромко заметил Леголас. — Пока ты рассуждаешь о нейтралитете, Исенгард уже начал войну против тебя. Исенгард захватил степи на западе вашей границы, и орды орков движутся дальше, на восток. Война уже началась, и конунг Эомер смело принял первый бой! Даже мне, чужестранцу, очевидно это.

— Значит, конунг Эомер виновен в государственной измене! Он посмел объявить войну Исенгарду, хотя не был на то уполномочен! — отрезал Червеуст.

— Исенгард захватил мои степи и движется на восток? Точно ли это? — вдруг просил король.

— Мы видели это своими глазами.

— Похоже, что Эомер был прав. Приказ о ненападении на орков стоит немедленно отменить, — сказал Теоден.

Червеуст закричал:

— Не спеши с решениями, о которых потом пожалеешь! О король, мы не можем объявить войну Исенгарду, у нас нет сил!

— Но и смотреть на то, как орочьи войска спокойно пройдут сквозь нашу территорию, я не позволю! — возразил Теоден. — Да, у нас нет надежд на победу, но во имя долга перед страной мы должны защитить ее, как можем.

— Осмелюсь спросить: отчего нет надежд у ваас на победу, о достойный Теоден? — спросил Арагорн.

— Какие надежды — теперь, с гибелью славного Гендальфа!

— О да, Эомер принес нам печальные вести о гибели Гендальфа, — сказал кто‑то из зала. — Это лишает нас последней надежды!

— Разве достойный Эомер не передал вам, что судьба Гендальфа еще не кончена? — спросил Арагорн. — Помнится, мы убеждали его, что Гендальф вернётся. Такие вести принёс из‑за Моря наш товарищ Северус, и он заставил нас себе поверить.

— Да, Эомер пересказал нам эти сказки, — ответил вместо короля Червеуст. — Он славно посмешил нас! И вы, бывшие свидетелями смерти Гендальфа, тоже поверили? Зрелые мужи, закаленные в битвах! Воистину ваш Северус — волшебник, ибо он околдовал ваш разум!

— Сказки? — тихо спросил маг Северус. — Неужели никогда не довелось тебе видеть, как возрождается поверженный в прах волшебник, о Червехвост?

Леди Эовин невольно улыбнулась, столь смешным ей показалось, как прибывший маг переиначил прозвище царского советника.

— Не знаю, о чем говоришь ты, о маг Северус! — отрезал Червеуст. — Я не так близко знаком с волшебниками. Впрочем, все они, как и ты, говорят загадками!

— Нам не дано понять твои речи, волшебник Северус, — холодно промолвил король.

— Так ли, о Теоден? — спросил волшебник.

— Возможно, так принято в твоем Хогвартсе, но мы не знаем ни тебя, ни Хогвартса, и загадки твои пропали впустую.

— Спросите о Хогвартсе у своего любимого советника, о Теоден, — с усмешкой сказал маг. — Разве он вам о том не рассказывал?

— О Хогвартсе? Что может знать о Хогвартсе мой советник?

— Что можешь знать о Хогвартсе ты, Червеуст? — спросил маг.

Червеуст потер лоб.

— Ничего, о Северус. Ты с кем‑то меня путаешь.

— Должно быть, меня самого запутали. Мне передали, что в столице Рохана я найду некоего Червеуста, посланного прежде меня с заданием поддерживать короля Рохана и помогать ему советами…

— Это я, — величаво отозвался Червеуст. — И король скажет, что я давал ему хорошие советы!

Подданные короля Теодена, стоящие у трона, ощутимо поперхнулись. Заморский маг поглядел на них пристально.

— Так ли, Червеуст? Ты должен был помогать королю в его борьбе против Исенгарда, защищать своих подопечных от темных чар и убедить их не падать духом после смерти Гендальфа. Сделал ли ты это? Готов отвечать перед самим Гендальфом, когда он вернется?

— Гендальф не вернется, Гендальф мертв! — возразил Червеуст.

— Бессмысленны твои речи, — добавил Теоден. — Как мертвец может возродиться?!

— Гендальф — волшебник… А волшебнику не так легко умереть, поверь мне, о король, — с кривой усмешкой отозвался маг. — Не раз и не два нашу смерть признавали преждевременной, а миссию на Земле — незаконченной, и нас возвращали с того света! — Маг невольно воздел ладони к горлу, где, как знали его товарищи, был белый шрам; каждый день маг смазывал его целебной мазью. От острого глаза Арагорна не ускользнуло, что Червеуст тоже в эту минуту схватился за горло. — Гендальф вернётся, и скоро вы спросите это у него самого.

— Кто и зачем возвращает волшебников? — спросил Теоден.

— Этого я не вправе открыть тебе, о король. Ты можешь знать, что возвращают тех, кто прервал важное задание на земле; тех, чей приговор неясен и былые ошибки можно исправить. Подсудимому, взвесив его грехи и добродетели, дают еще один шанс облегчить приговор. Его отпускают на Землю, чтобы праведным поведением он искупил прошлые грехи. Но если он снова вступит на преступный путь, — продолжал маг, пристально глядя на Червеуста, — доле его не стоит завидовать!

— Трудно поверить, маг Северус, — язвительно отвечал Червеуст. — Не рассказываешь ли ты нам сказки?

— Ты напрашиваешься доказать тебе, что это не сказки, Червеуст, — мрачно сказал маг.

— А как ты сам, маг Северус? Значит, есть две причины вернуться. К первым или вторым из причин относится твоя?

— Есть и третья причина возвращения, Червеуст, — за раскаявшимися преступниками время от времени посылают ревизоров. Не думал же ты, что тебя оставят без присмотра? К тебе будут наведываться проверяющие и следить, как идет твое исправление. И проверяющие имеют власть изменить приговор, казниь и миловать, если найдут для того причины, Червеуст.

— Казнить и миловать! Какие громкие слова! И кто же мой проверяющий, — надо полагать, ты? Да кто ты такой, чтобы проверять меня?

— Да будет тебе известно, еще в Хогвартсе я служил на посылках своего лорда. По его приказу мне доводилось быть и палачом. Мне не впервой казнить и миловать волшебников, Червеуст, — бесстрастно сказал маг.

— Какие угрозы! Не забыл ли ты, что палочка твоя далеко, лежит у ворот?

— Пора бы знать тебе, что колдовство находится не в палочке, — ответил маг. — Что ж, смотри, кто из нас шутил, о Червеуст!

Вспышка ослепила огромный зал, и Червеуст пал ниц.

Что‑то треснуло — и из рукава Червеуста выпала сломанная, дымящая деревянная палочка, подобная палочке самого грозного мага.

— Уведите его, — приказал Теоден.

Заморский маг бесшумно вышел вперед.

— Повелитель Рохирримов, дозволь мне сопроводить конвой Червеуста. Он может оставить после себя немало неприятных сюрпризов…

— Ступай, — кивнул Теоден.

Стража, позади которой встал волшебник, взяла бывшего советника.

Теоден нахмурился.

— Этот волшебник опасен?

— Нет, он отныне не волшебник, — резко сказал заморский маг. — Он будет жить как простой человек, с которым вы сможете справиться. Не вздумай колдовать или восстанавливать эту палочку, Червеуст! Или ты полагаешь, что я снова шучу? Тебя лишают магии, но оставляют жизнь. Используй ее разумнее, чем раньше!

Маг замолчал.

Ченрвеуста увели.

Теоден долго глядел вслед недобрыми глазами.

Загрузка...