Волшебная лампа

7

Охрана у небоскреба «Винт» и вправду на уровне, а тем более сегодня. Всего пару часов назад вертолет унес сына босса и перестал выходить на связь. Начальник службы безопасности, Андрей Молчанов, уже столько выслушал от Архипова-старшего, что облажаться в чём-то еще означало увольнение со сменой места жительства в гроб. Кирилл Денисович к собственной безопасности относился ну очень щепетильно. Что странно, очкуном не назовешь. А сколько у него высокопоставленных друзей! Сенаторов, депутатов, министров. К президенту Архипов тоже вхож, причем не только к российскому. Конечно, какая-то охрана нужна, но пятьсот спецназовцев и еще пятьсот в засаде? Небольшой поселок охраны. Это даже просто расточительно. Каждый охранник «Винта» — прошедший не одну горячую точку профессионал, головорез, террорист; все подбирались строго индивидуально и Архипов не обидел никого в деньгах. Сегодня небоскреб гудел от пошлых шуточек, смердел мужицким потом, что иногда перебивал легкий перегар, и представлял такую угрозу, что, наверное, мог бы штурмом взять Кремль.

Андрей поглядел на подчиненных. На щите безопасности десять операторов. На одного по пять экранов, где не столько картинка с камер, сколько показания всевозможных датчиков. Под контролем всё. Входы-выходы — понятно. Есть специальная система распознавания лица, подключенная к базе ФСБ и ЦРУ. На случай отключения электричества — генераторы на гигаватт в подвале. В вентиляции сотни газоанализаторов, на случай запуска ядовитого газа в нее. К водоснабжению подключена специальная финская технология определения качества воды — на отдельных участках запущены раки с датчиками, что выходят на компьютеры. Если воду отравят — тоже будет известно. За «Винтом» следят спутники, разработана антидронная схема. Поговаривают, здание охраняют С-400, расположенные в Подмосковье. Что-то случится — вот кнопка, блокирующая здание полностью. Все двери закроются ставнями из специального жаропрочного металла, который автоген не возьмет. Даже на крыше. Правда, поговаривают, у шефа есть тут подземный ход, но это знает только он сам.

Короче, беспокоиться нечего. Совершенно. Вот только Андрею внезапно захотелось отведать на вкус крови спецназовца Саши, что сейчас курит под вытяжкой. А Алешка — самый молодой оператор в комнате — вдруг начал выглядеть так, будто у него очень вкусные мозги… Да и сам он хорош — молодой, мягкий. Страшно хочется перекусить ему артерию на шее, чтобы забился в корчах, потом подождать, когда успокоится, но будет еще теплый. Разбить черепушку и ложкой выскрести вкуснейший белок.

У Андрея зачесалась правая икра. Он протянул руку — что-то есть под штаниной. Попытался схватить — улизнуло. Тряхнул ногой — из штанины вывалилась маленькая ящерка. Странная. Глаза — белые бельма. Чешуя — как будто полинялая. На голове шапочка с антеннкой. Ящерица поглядела на Андрея, тому показалось, с надеждой, и ускользнула под стол. Жажда отведать лёхиных мозгов довольно быстро стерла воспоминание о ней. Он почувствовал странный привкус во рту. Палец провел по зубам — на нём зеленоватая слизь. Откуда-то пришло понимание, стоит ему теперь кого-то укусить, тот довольно быстро, в течение пяти минут, станет ему другом. А еще он понял, что скоро станет значительно тупее. Жажда заполнит все мысли, осознанно думать или совершать какие-то сложные вещи, типа воспользоваться пистолетом, не выйдет. Зато тело его получит новые возможности — метаболизм ускорится, раны будут заживать за несколько минут. За это придется поплатиться — естественный срок его жизни теперь всего год. Но за этот год он сможет получить такое удовольствие!

Что-то мелькнуло рядом с ногой Ефима. Зрение у Андрея обострилось, реакция тоже. Он увидел, как ящерка, подарившая ему новую прекрасную жизнь, скользнула под штанину Ефима. Такая крошка, практически невесомая, кожа да полые косточки. Даже штанина не затряслась, когда она проползла немного и укусила. Надо действовать!

Рука очень опытного бойца Андрея достала пистолет и выстрелила девять раз с грандиозной точностью — в основание позвоночника, а парочке успевших повернуться операторов — в живот. В коридоре зашевелились, но под рукой у Андрея кнопка, блокирующая щит. Нажал — пуленепробиваемые двери закрыты. Минут через пять их, конечно, вскрою, но минут через пять ему того и надо. В зале стонали, кричали, но оружия у них нет, а если б и было… Андрей смотрел в испуганные глаза Ефима. Они мутнели. Сначала был страх, а вот уже понимание, а вот и искорка безудержного веселья.

— Чур Саню я съем, — сказал Ефим.

— Съедим его вместе, — возразил Андрей. — Остальные нам пока понадобятся. Нам нужны друзья…

Саша, лежавший в луже крови и пытающийся запихнуть обратно кишечник, услышав это позабыл о боли. К нему шли два зомби. Кожа белая, под глазами чернота, потеки зеленой слюны на подбородках, воняют, будто только что искупались в сточной яме. В дверь колотились пули. Пахло кровью. Ящерка забралась под штанину к скулящему рядом с креслом оператору Ивану. Андрей, проходя мимо кнопки блокировки здания за стеклянной крышечкой, разбил защиту голой рукой и нажал кнопку. В отдалении послышались сирены. В кармане Андрея запиликал телефон — это же случилось у всех охранников и у шефа. По всему зданию зажужжали привода, закрывающие двери и окна до пятого этажа, подвал и крышу. Перекрылась вентиляция и водоснабжение — даже если кто-то станет жидким или газообразным, проникнуть сюда не сможет. Об этом едва-едва думал Ефим. А Андрея даже это не волновало. Ваня слегка успокоился, видя, как то, что пару минут назад было половиной его печени, начинает отрастать.

Дверь взломали, хотя было это и непросто — даже взрывать пытались, но ничего не выходило, пока не нашелся парень с болгаркой. А когда вошли — ужаснулись. В комнате — одинадцать трупов. Тут сомнений нет: кожа синяя, глаза-бельма, не дышат. У Андрея попытались пощупать пульс. Что-то странно. Сердце бьется чаще раза эдак в три. Но не дышит.

— Попробуй искусственное дыхание.

Попробовали. Несмотря на вонь из рта. Но как только губы соприкоснулись — Андрей начал дышать. И остальные десять тоже начали. И укусили — кто за что смог. Андрей, например, просто откусил обе губы. Раздались автоматные очереди, но звучали они недолго.

Лицо болело так долго, что боль стала привычной. Так всегда бывает. У молодого человека стрельнуло невралгия в области груди — боль кажется ему раздирающей. Пожилой человек может с такой болью жить десятилетиями, она ему даже настроения не испортит. Петрович был немолод, но так у него ничего никогда не болело.

Его избивали уже скоро будет сутки. Ничего не спрашивали, разговор с Кириллом был, по сути, единственным нормальным допросом. После него боль вообще отошла куда-то, в сердце только тревога за жену и детей. Петрович отлично понимал, очень мало шансов, что они сейчас не где-то в соседней комнате в точно таком же состоянии. А, может, уже мертвы. От таких мыслей в груди ёкало, но потом его снова избивали, и боль где-то даже приносила облегчение.

Старый идиот! Ну зачем, скажи, Коля, зачем ты рассказал на весь Ютьуб эту историю? О чём только думал? Ведь они втроем молчали лет десять, даже друг с другом об этом не разговаривали. Впрочем, и разговоров-то у них совместных было мало. Кирилла он с тех пор вообще не видал, один раз по телефону созвон был и всё. С Виталькой встречался, но мельком — тот, когда ехал на море, к нему заглянул. С одной стороны, мог ли казак подумать, что кто-то поверит в безумную историю, в кою он уже сам не совсем верил? С другой, баран, кто же такое рассказывает? Если кто-то тогда устраивал в Союзе искусственный голод товаров, надо было представить, какая это сила! КГБ это было или какие-нибудь пришельцы из космоса, всяко никаких трудов скинуть и его в одну из тех ям им нету!

Кирилл — а он-то тут при чём? Нет, Петрович знал, Кирилл что-то оттуда вынес. Никому не показывал, но было что-то. Ведь чутье стучалось в тупой мозг казака, когда тот выкладывал историю Туманову. И не всё он рассказал, без подробностей. На самом деле они нашли силы подойти к дыре. Только не все. Кирилл — самый молодой и голодный не сдержался и полез туда. И принес еды. Много еды. И что-то еще спрятал в бушлате. А еще на том бушлате Петрович видел отчетливые, свежие красные капельки. Тогда он убедил себя, это кровь с тех туш, что сжигали в топке. Но так-то кровь из животных предварительно сливают…

В дверь постучали. Он поднял заплывшее лицо. В комнате он уже минут десять как один, мучители ушли куда-то, когда их вызвали по рации. Постучали настойчивей. Ручку повернули, но тут замок на магнитной карте. Повернули подергали. Стукнули сильнее, потом чем-то поскребли. Петровичу это совсем не понравилось. Как и рычание, что доносится из-за двери. БА-БАХ!!! В дверь с той стороны кинули чем-то массивным, но такие двери только кажутся хлипкими. Армирована и выдержит пулеметную очередь. Видимо, снаружи тоже это поняли, потому что звуки прекратились.

Что это? Явно что-то происходит. Может быть, теперь уже за Кириллом пришли те, кто стоял за сбросом товаров в топку? В конце концов, не Петровича же испугался Архипов, а огласки. Перед кем? Да вот перед теми самыми загадочными «ими», о которых снято столько эпизодов «Секретных материалов». Значит, у мучителей тоже могут возникнуть проблемы. Надо попытаться бежать!

Попытаться-то можно, но вот как? Стул его привинчен к полу, руки заломлены назад и скованы наручниками. Их цепь продета в перегородку на спинке. Встать Петрович сможет, только если снимет наручники. Или отгрызет себе руку по самое плечо — до других мест зубы не дотянутся. Ага, зубы! Которые разбросаны по всей комнате! Рассосать себе плечо не получится.

Время тянулось. За дверьми определенно что-то происходило. Ручку еще несколько раз пытались повернуть, но больше не били. Это нервировало, причем очень. Отчего-то страх одолевал, даже хотелось, чтобы в комнату вернулись военные, которые его избивали. А эти, кто пытается пройти, подсознательно настораживали. И даже ужасали. Прошло уже минут сорок, а то и час, о нём не могли забыть на так долго. Что-то случилось с охранниками. Что-то нехорошее. Эта мысль частично согревала, но, если кто-то мочканул двух здоровенных молодых спецназовцев, старого казака ждет та же участь.

Уже в сотый раз Петрович попробовал стащить наручники. Ладони давно в липкой крови, под стулом тоже лужица, его самого мутит, лицо и тело болят, но надо что-то делать. Попробовал раскачать стул — никакого результата. И если даже вывернуть себе плечо и суметь встать, что очень вряд ли получится, толку не будет, пока его удерживают наручники. Остается одно.

Петрович попытался прикусить губу — не получилось. Губу облизали голые десны. Правая ладонь обхватила большой палец на левой руке. Легкие испустили вздох. Взгляд закатился к потолку.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заверещал Петрович. И рванул палец в сторону, обратную той, куда приказывала сгибаться природа. Хрясь! Противный такой хруст. И пиZдец!

Больно ему уже сегодня делали, но не так. Кровавая пелена на глазах, сознание начало уходить, и только невероятной силы страх перед теми, кто бродит за этой дверью, спас Петровичу жизнь. В кровавом тумане он засунул болтающийся на мясе большой палец в центр ладони и, сдирая кожу окончательно, вырвал левую из наручников. Боль пульсировала в висках, сознание плыло, он почти не помнил, как вернул окровавленный палец обратно в сустав, как он хрустнул, будто сломанная ветка. Боль охватила ладонь всю ладонь, всю руку до плеча, стучала по голове молотком для отбивки мяса. Он упал на колени и не мог найти в себе силы поглядеть на руку. Баюкал ее, потом мельком глянул. С виду не всё так страшно.

Боль отступала, она уже занимала не всего Петровича, а только половину. Самое противное — сломанный палец мог быть пустой тратой сил. Перед ним дверь, которую не могли сломать довольно сильные люди, а он что ли сможет? Замок с магнитной картой горел красной лампочкой, такой не вскроешь ничем, а у Петровича ничего и нет. Зубами только выбитыми поковыряться можно.

Щелк! Петрович взглянул на замок. Красная лампочка окрасилась зеленым цветом — так происходит, когда туда вставят карту. Дверь медленно открылась. Но открыл ее сквозняк — в проходе никого не было. Только темнота коридора и на дорогих обоях жирное красное пятно. Кровавое.

Петрович сглотнул. На секунду захотелось закрыть дверь и спрятаться в комнате, баюкая руку. Но желание это быстро прошло — один страх победил другой. Петрович поднялся и, шатаясь, шагнул в проем.

Неподалеку от небоскреба «Винт» остановилась «Газель», почему-то посаженная очень низко. Она остановилась, двери разъехались, кожаные берцы и сапоги встали на мостовую. Машина слегка приподнялась, но явно не из-за семерых бородачей, которых сбросила. Но вот и машина вздохнула облегченно — новая московская плитка ознакомилась с ее «грузом».

Толик и остальные с некоторой завистью глядели, как Мертвый бог выползает из машины, закованный в боевой скафандр. Когда-то и народ Толика делал нечто подобное, а теперь вот так умеют немногие. Разве что Страна Ужасных Монстров производит похожее, да вот еще Эрв.

Со стороны Эрв напоминал робота-полицейского из известного фильма, только лицо не закрыто наполовину — затылок из мифрила, а лицо защищает пуленепробиваемое стекло. Наверное. По крайней мере, если бы было по-другому, весь смысл скафандра терялся. В остальном скучно, однако же эффективно. Каждый сгиб человеческого тела дублировался маленьким моторчиком, увеличивая тем самым многократно физическую силу. Самое сложное в таком скафандре именно это — создать систему, которая управляет этими движками. А их на скафандре где-то сто пятьдесят. Особенно много на ладонях. Также сложность в питании скафандра — он жрет много электричества, поэтому за спиной у Эрва маленькая атомная электростанция. Несколько шуток про свинцовые трусы и детей от Эрва гномы уже выслушали.

«Газель» их привезла беспилотная, поэтому сразу и отъехала, как только Эрв снял с нее последний груз — страшного вида пулемет. Эрв спокойно оглядел здание, замурованное до пятого этажа. К нему подошел Толик.

— Два вопроса, Мертвый бог — зачем тебе этот скафандр? — Толик сделал ударение на «тебе». — Может быть, было бы разумней отдать его кому-нибудь из нас? Эрик — великий воин, но возраст его…

— Вас должны защитить вероятности Серого, — буркнул Эрв. — Будь я ими так накачан, я бы ничего не боялся. Почему на мне и скафандр — в этой ситуации я не могу допустить, чтобы меня убили раньше времени. После смерти мне потребуется какое-то время, чтобы снова оказаться тут.

— А как же тогда ты это сделал, когда погиб чародей?

— Тогда было по-другому. Ты же ведь вроде считаешь меня богом? Вот и не спорь — богу видней.

— Хорошо, Мертвый бог Эрв, тогда второй вопрос: зачем такая жестокость? Ты сделал тысячу человек зомби, неужели нельзя было сделать это мягче? И, ведь, как только мы войдем, они выйдут. Может случиться эпидемия…

— Да-да-да, — усмехнулся Эрв. — Я этот зомбовирус как раз на одной такой эпидемии и прихватил. И даже провел эксперимент на себе — побыл зомбяком пару дней, пока не завалили. Так что не очень-то это и жестоко — им, поверь мне, очень весело. Что до остального — не мои проблемы. Про зомби очень скоро узнают, и они станут проблемой Страны Ужасных Монстров.

— Страна Ужасных Монстров никого лечить не будет, — покачал головой Толик. — Их уничтожат…

— И их, и всех, кто их видел. Эти ребята в любом случае умерли бы. Лорд Ар ищет то же, что и я. И он нашел бы, пусть и позже. И в этом варианте все, кто хоть как-то были причастны к Архипову — умерли бы. Ключевых заменили бы на кейсахов или киборгов. И ничего бы не поменялось.

Эрв повернулся к гному, спокойные карие глаза встретились с такими же глазами Толика.

— Ты ввязался не в ту книгу и не с теми персонажами, где будут чтить человеческие жизни, Толик. Поверь мне, Толик, я когда-то пытался, но выходило только хуже. Жить в этой книге для людей очень печально, Толик. Гораздо бы лучше им было умереть в этой книге, Толик.

— Книге?

— Не обращай внимание, Толик. Расчесывайте бороды и брови — вперед.

Эрв поднял пулемет, гномы двинулись за ним.

— Слушайте внимательно, зомби, конечно, хорошие противники, но один недостаток у них есть — они настолько тупы, что не могут пользоваться оружием. Однако и против них огнестрел бесполезен — у них регенерация за*бись. Убить их очень просто — рубаешь башку, зомбяк мертв. Разрубишь как-нибудь по-другому — половинки будут пытаться прикончить. Если укусят или поцарапают, есть где-то минута, чтобы вколоть антидот, который я вам дал. Делать это надо очень быстро, зомбовирус в первую очередь атакует мозг. Сначала он нейтрализует контроль организма микромицетами, потом подавляет уже и разум организма. Тебе начинает хотеться быть зомби, это кажется очень прикольно. Другое дело, что антидот — это как раз ударная доза особого рода микромицетов, которые мгновенно вступают в бой с зомбовирусом и в девяносто процентов случаев побеждают. Но цена этому — отупеешь тоже процентов на девяносто. Так что лучше поберечься.

— Что за микромицеты? — спросил Балиг.

— Это долго объяснять и к делу сейчас не относится, — отмахнулся Эрв. — С вашей удачей ничего не должно с вами случиться. Я очень, признаться, очень-очень рассчитываю на вашу удачу, ребятки. В другом варианте я бы сюда даже не сунулся бы.

— Так опасно? — спросил Кролиг.

— Не смеши меня. Я могу сравнять этот небоскреб… всю Москву, если захочу. Бояться мне нечего. Я рассчитываю на вашу удачу только по одному случаю — что Архипов не сдриснул отсюда сразу же, как пропал его сын. Или, по крайней мере, не забрал лампу. Если нам повезет, он еще там. Прячется на нижнем этаже и тушуется воспользоваться своим сокровищем…

— Да что же это за лампа такая? — в который раз спросил Толик, не сильно-то и ожидая ответа. Но сейчас Мертвый бог снизошел.

— Обычная волшебная лампа, — пожал плечами Эрв. — Загадываешь желание — оно исполняется.

— Любое? — не поверил Эрик.

— Любое из возможных, — ответил Эрв. — Есть только одна маленькая загвоздка: как только ты пользуешься лампой, об этом становится известно в Стране Ужасных Монстров. У Архипова эта вещица оказалась случайно, поэтому лорды хотели бы ее вернуть.

На этих словах они вплотную подошли к дверям. Массивные вороненые ставни наглухо закрыли вход, окна с первого по пятый блокируют такие же.

— Приготовьтесь, — сказал Эрв, — думаю, веселуха начнется прямо сразу. Огнестрел убрали, доставайте ваши топорики…

— А чего тогда ты… — попытался спросить Фролик, но его перебил пулемет Эрва.

Конечно, это не совсем пулемет. Это — магнитный пулемет. Одна единственная пуля из иридия, а остальной «пулемет» — всего лишь специальный магнит. Иридиевая пуля с намагниченным сердечником гоняется магнитным полем туда-сюда с огромной частотой — полярность меняется, она то выбрасывается, то притягивается обратно. Благодаря форме и твердости, такая конструкция режет практически всё. Орудие Эрва — самый лучший в мире нож, режущий на расстоянии в три метра. Эрв в шутку называл это оружие «Секира», а гномы опять непонятно откуда достали уже самые настоящие секиры — огромные, какие показывают только в мультфильмах, потому что обычному человеку эдакую хренотенью орудовать очень неловко. Массивное топорище и двустороннее лезвие диаметром в пятьдесят сантиметров. Крайне неудобное оружие, если ты не в два-три раза сильнее человека. Но бородачи как раз — такие воины.

«Секира» вырезала аккуратную арку, а металлический сапог Эрва, усиленный механикой, долбанул по входу. Железная плита ме-е-едленно упала, шлепнувшись, разбила в мелкую крошку дорогой итальянский мрамор. Бородачи напряглись, в глазах Эрва заблестели слезы. Он не грустил, конечно, нет. Начиналось то, что он любил больше всего — действие. Он ничего не кричал — просто двинулся вперед. И его не заставили ждать.

Зомби повалили очень резко — они шестым чувством поняли, сейчас будет новая еда и новые друзья. Но значительно больше они обрадовались не зашитому в металл старику, весьма похожему на них самих внешне, не вполне себе розовощеким в отличие от Эрва гномам, а проему в дверях. Свобода! И возможность искать новую еду, новых друзей! Тут они уже всех попробовали и всех нашли, а снаружи — новый мир! В их головах три буквы этого слова трансформировались и складывались иначе: не мир, а мри.

Гномы были готовы к бою. Они всегда готовы, всегда держат себя в надлежащей форме. Они не спасовали перед самим лордом Аром — одним из самых известных лордов Страны Ужасных Монстров. Но тут их мужеству, их силе, их умениям не находилось места. Эрв взял их с собой только ради удачи, что чародей Сергей впрыснул в них своим волшебным шприцем. Этого Мертвому богу было вполне достаточно.

Три метра — на столько резала его удивительная «Секира». И никто из зомби не смог подойти хотя бы на два восемьдесят. Зомби быстры и бесстрашны, но не быстрее Эрва, чьи движения ускоряет боевой скафандр. Бог там он или не бог, но двигался Эрв — словно капля расплавленного свинца в разогретой консервной банке. Ему не нужны были никакие гномы, чтобы разгромить маленькую, но одну из самых боеспособных армий на планете. Он сперва превратил всех солдат Архипова в чудовищ, но точно знал, как с такими чудовищами надо бороться. «Секира» разрезала их четко и методично. Головы бывших наемников валились на чистые мраморные полы, алая кровь брызгала из шей настоящими фонтанами, не всегда получалось сделать это чисто, бывало, приходилось резать зомби буквой «Z». А давление внутри у тех — раз в десять больше человеческого, поэтом кровь, кишки, кал — всё летело в разные стороны. Так как Эрв был всего в трех метрах от них — чистенький скафандр быстро покрылся всем этим. Обнаружилось, на лицевом стекле у него есть дворник.

Эрв метался, ревел, приводы скафандра мерно гудели, зомби наступали, падали, резались, взрывались — а гномы не знали, чего делать. Они вроде бы тут как отряд быстрого реагирования, но единственного зомбока пока замочил Эрик, которого поставили позади всех — все-таки, самый старый. Его топор ровненько срезал башку какому-то мужику, в потолок брызнул фонтан крови, вот и все приключения, которые поджидали их до лифта. Эрв резал, резал, резал, резал. Кричал что-то по-немецки, постоянно переговаривался с каким-то Даном. Кишки, резня, кровища, смрад, вой, крик — большинство зомби потеряли способность связно говорить, некоторые, разве что, грязно матерились. Но не уступал им в этом и Мертвый бог.

Гномы окончательно отстали от Эрва метров на пять — так он разошелся и так наваливали зомби. Они медленно двигались в направление лифта, вот уже и бородачам подвалила пожива — так много стало зомби, что пяток удалось разрубить. И внезапно всё кончилось. Семь гномов и один Мертвый бог в боевом скафандре остались в тишине — только моторчики у Эрва под доспехами слегка жужжат. Он сам запыхался и вспотел — дворник на стеклянном забрале работал вовсю, плюс там еще и вентилятор работал. Палец отпустил крючок, приводящий в движение иридиевую пулю, их окутала тишина.

— Кончились они что ли? — спросил Толик неуверенно.

— Скорее всего, попёрли на выход, — пожал плечами Эрв. Удивительно, но даже для этого движения плеч в скафандре нашелся специальный сустав, усиленный двигателем. — Надо бы подключиться к их компьютерам.

Стеклянное забрало потемнело, по нему побежали какие-то цифры и символы. Эрв огляделся, подошел к стене и кулаком пробил. За ней оптоволокно. В скафандре открылась ниша, оттуда выскочил маленький робот о восьми ножках. Он пробежал по руке и кинулся на провод. Перекусил, чего-то заискрило, все замерли в ожидании.

— Понятно, — сказал Эрв кому-то. — Пошли, лифт там.

По пути они увидели много мерзости. Зомби, оказывается, не всех делали себе подобными. Кого-то просто съедали, человеческих останков им попалось во множестве. Еще больше встречалось безвкусной роскоши — Архипову нравился ампир. Только понимал он его по-своему. Если вкратце, чем богаче, тем и лучше. Какие-то огромные картины, люстры с миллионом хрустальных висюлек, копии статуй, прорва позолоты, благовония, ароматные свечи… Всё тут просто выло от богатства и безвкусия хозяина. Выло, но ничего не могло с этим поделать.

Не стал исключением и лифт — двери из золота с гравировкой литерой «А», размером три на три метра. Излишность тут во всём.

— Дан, ты разобрался с лифтом? Да открой все замки на всех дверях и всё! Ты меня удивляешь прямо!

Створы разъехались, гномы было двинули вперед, но Эрв развел руки, препятствуя.

— Отправляйтесь обратно на станцию Метро, — приказал он.

— Почему? — не понял Толик.

— Потому что там у нас пятьдесят на пятьдесят, — ответил Эрв. — Либо я найду внизу Архипова и лампу и тогда отберу ее у него, либо там никого не будет… зато будет ловушка. Второе было бы вероятней всего, но я рассчитываю на вашу удачу, мальчики.

— Тогда, может быть, нам бы следовало пойти с тобой…

— Не думаю. Я обещал вам помочь, если ты помнишь, в обмен на услугу. Услуга вами оказана, моя помощь воспоследует. Выходите из здания, отойдите от него как можно дальше, но так, чтобы вы могли увидеть мой знак, а это не меньше, чем километров пять… Это очень важно! Не меньше, чем километров пять! И чтобы можно было бы где-то спрятаться! И ждите знака! А, как только получите, сразу в Метро. Наши молодые голубки к тому времени уже должны вдрызг разосраться…

Толик понял только одно — у Эрва есть какой-то план, который тот не хочет нарушать. Главное — пять километров и чтобы можно было схорониться. Как раз на этом расстоянии примерно станция человеческого метро. Он быстро кивнул, гномы резво ретировались. И вот уже на обратном пути им пришлось-таки окропить секиры в крови.

А Эрв улыбнулся. Пока всё идет очень неплохо! Посмотрим, как дальше. Он шагнул в лифт, двери закрылись… и кабина заполнилась отравленным газом.

— Это мелочи, я не стал это отключать, — сказал Дан в наушник.

— Хер с ним, вези к Архипову.

Лифт поехал, мерно, бесшумно, комфортно. Такие лифты и должны возить миллиардеров: тут тоже всё в золоте, бархате, мраморе…

Кабина открылась, металлический башмак гулко вступил на поверхность минус пятого этажа. Коридор из мрамора, дверь красного дерева распахнута, кабинет величиной со спортивный зал. Статуя Архипова, его же вычурный портрет, экраны, стол из гранита. Неужели удачи гномов не хватило? Конечно, Эрв и не предполагал, что найдет тут самого Архипова — такой жук должен был дать дёру, как только пропал его сын. Если бы он не обладал звериной чуйкой и осторожностью, давно был бы запытан в подземельях Страны Ужасных Монстров. Но Эрв все-таки рассчитывал…

— Наконец я увидел тебя… как там говорят у молодежи? Кулхацкер? Наконец-то ты попался! Ставлю сто миллионов долларов — попался!

Эрв едва сдержал улыбку. С самого большого экрана на него глядит Кирилл Архипов. Маленький некрасивый человек, обладающий почти божественным могуществом. На экране же и камера, и микрофон.

— Ты робот? — спросил Архипов, оглядывая Эрва. — Поэтому тебя нельзя убить?

— Не поэтому, — ответил Эрв. — Дан?

Зажужжали моторчики, доспехи боевого скафандра пришли в движение, пластины сдвигались, сдвигались, сдвигались, чтобы высокий худой мужчина болезненного вида смог просто выйти из костюма, словно Тони Старк. Хороший был костюмчик, даже жаль его немного.

Эрв подошел к столу Архипова, там в большом графине налита подозрительно хорошо выглядящая жидкость янтарного цвета. Эрв не стал церемониться, приложился прям к горлу. Бурбон! Отличный. Мертвый бог так прямо с графином и пошел к креслу, сел, закинул ногу на ногу, еще раз хлебанул и только теперь снизошел до хозяина кабинета. А тот тоже смотрел на него с нескрываемым интересом.

— Ты больной какой-то, да? — спросил Архипов. — Выглядишь как из лепрозория сбежал.

— Я никогда не живу дольше месяца, — пожал плечами Эрв. — Так надо.

— Сумасшедший, значит, — кивнул Архипов. — Почему же тебя нельзя просто убить?

— Потому что я — бессмертен. Даже Царь Царей и Страна Ужасных Монстров может умереть, но только не Эрв.

— Каких царей? Какая страна? Долба*б… Даже жалко… А, может… Убей его!

Это Архипов адресовал чему-то, что держал в руке. Прошло несколько секунд, в отражении зрачков Кирилла Эрв увидел красный цвет.

— Нет, это и вправду ты. Или я сбрендил, или ты… Чего ты хочешь от меня? Ты понимаешь, что я убью тебя прямо сейчас? Вместе с «Винтом»!

Он что-то нажал, двери в кабинет закрылись, свет погас, остался гореть только один его экран.

— Я знаю, — ответил Эрв. — И тяну время, чтобы гномы успели спрятаться. Но теперь это бессмысленно.

Эрв встал и развел руки в разные стороны. Графин бурбона выпал из ладони, разлетаясь вдребезги, ноги Эрва обдало дорогой жидкостью. Приятно запахло алкоголем.

— Уничтожь башню «Винт»!!! — взревел Архипов с экрана. Потянулись секунды, его зрачки отразили зеленый свет.

— Слишком долго, — сказал Эрв безразлично. И одним резким отточенным движением свернул себе шею. Хрусть — и карие глаза медленно гаснут, но гаснут с озорцой! А во взгляде Архипова читается ужас. Самый мерзкий из видов ужаса — ужас от непонимания. Но остановить уже ничего нельзя.

Коридор — темный, как в жопе татарина! Свет отключили, видимо, вместе со всеми замками на дверях. Перед Петровичем очень неприятный коридор с очень дорогими обоями. Каждая дверь тут с тем самым магнитным замком. Все открылись по чьей-то неведомой воле. И за ними точно такая же комната с точно тем же прикрученным к полу креслом. Десятки их тут. Ясно, это — пыточные. Еще яснее, одной пыточной даже для приличного гангстера — вполне достаточно. А раз Архипову понадобилось так много их…

Петровича шатало от боли. Хотелось рвать при виде этих комнат. Иван, бл%дь, Грозный х-ев! Мудак последний! Скольких он тут замучил, сколько душ улетело отсюда в Рай? Уж точно не двузначное число! Его тошноту поддерживало еще кое-что. Страх! Потому что старые кровоподтеки на стенах в пыточных — это как бы прошлое. Оно не страшное. Пугает настоящее. Которое жирными, яркими пятнами расплескалось по дорогущим золоченым обоям. Кровища. Будто из брандспойта все стены облиты кровью, кишками, их содержимым. Петрович шел, а безумный кровавый пожарный и не думал выключать свой брандспойт! Кровь, кровь, кровь! Внутренние органы, части человеческих тел, слизь, кишки… На бойне чище, ей Богу! И, как в знаменитом фильме, — и тишина! Не хватало только мертвых с косами. Вскоре и они появились.

Наконец, коридор закончился. Вывел в комнату с окнами. Оказалось, Петрович где-то на пятом этаже. Из окон вид збс, какой-то крутой район крупного города. Возможно, Москва, но с той же вероятностью может быть и Нью-Йорк. Всюду роскошь. Дорогие вазы, ковры, золотая вязь на стенах, шелковые скатерти, массивные зимние шторы перетянуты посеребренными канатами. Мытый мрамор на полу блестит, плиты крупные — метр на метр. Даже страшно подумать, сколько это стоит. А еще страшней — в углу. Там один из двух мучителей Петровича самым натуральным образом поедал другого. Поедал смачно, чавкая, брызжа слюной и кровью, только что не заливал сычуаньским соусом для аппетита.

Бл*дь! Зомби! Петрович, несмотря на возраст, был, ткскзть, разумом молод, читал Круза, смотрел «Зловещих мертвецов» и сообразил сразу — перед ним именно зомби. Самый настоящий. Натуральный! Живой мертвец, поедающий людей. Даже вспомнилась какая-то теория, что зомби потому жрут людей, что синтез белка у них нарушен, требуется его восполнение в больших количествах. Правда, по этой логике надо было бы зомби обитать в зоопарке и поедать слонов.

Петрович встряхнул головой — там начиналось нечто нехорошее, что ему не нравилось. Шарики заезжали за ролики. Мало ему было той таежной истории с дырой в земле, мало похищения и пыток, он только что сломал себе большой палец, а тут еще и зомби! И чего делать? Этот, вроде, занят, но, если…

С окровавленной ладони Петровича на чистейший мраморный пол упала тяжелая, алая капля крови. Даже он сам услышал «шлёп», а уж зомби это даже учуял.

Зомби оторвался от поедания бывшего соратника, на Петровича взглянули бельма-глаза с едко-красными прожилками лопнувших капилляров. Казак рассмотрел натянувшуюся иссушенную кожу, покрытую струпьями, черные мешки под глазами и зубы в зеленоватой пене гнойного налета. Даже не верится, что такое чудище еще час назад было красивым мужчиной лет тридцати. Мужчиной-ганд*ном, который его пытал, но человеком.

— Спокойно! — прошепелявил Петрович. — Спокойно!

Но призыв не подействовал. Зомби бросил взгляд на мертвого товарища, решая, доесть его или новая жертва предпочтительнее? Миг в его новом, довольно простом мозге шла борьба, и он выбрал. И Петрович понял, чего выбрал даже первее самого зомби, потому что старые матерчатые тапочки уже улепетывали по коридору. Зомби бросился в погоню.

Конечно, старый, замученный казак был бы пойман за десяток секунд, если бы не любовь Архипова к литературе. Зомби уже почти нагнал Петровича, но на пути ему попался массивный книжный шкаф, купленный Кириллом на аукционе в Праге. Причем, купил вместе с книгами, так ему понравились старые, позолоченные корешки. Ни одну из книг он даже не открывал — еще бы, они на чешском. Да и про шкаф вскоре забыл, вот он и затерялся в вечно изменяющихся коридорах башни «Винт». Мозг казака сработал, хотя уже почти умирал от гипоксии, а ведь тело едва успело пробежать метров пятьдесят. Мускулы зомби гораздо крепче человеческих, плюс и носитель вируса тут отличный. Петрович резко развернулся, схватился за боковину шкафа и толкнул. Зомби быстр, но туп, поэтому не затормозил. Книгами и двумястами килограммами древесины его просто расплющило, но он еще шевелится, там, внизу. Петровичу некогда переводить дыхание, он огляделся по сторонам и увидел камеру наблюдения.

Еле дыша, Петрович сделал пару шагов влево, камера нагло проследила его. Петрович осмотрелся получше и нашел еще три похожих камеры — все на него.

— Я вам не Брэд Пит, чтобы меня снимать.

Петрович с опаской поглядел на зомби под шкафом, тот барахтается. Мягкие неудобные тапочки, будь они неладны, понесли казака дальше по коридору.

— Надо бы тебе ускориться, Коля, — сказал очень знакомый голос.

Петрович остановился и повернулся. Позади телевизор, по нему показывают Кривоходова!

— Даниил Сергеевич? — не поверил глазам казак. — Ты как тут…

— Повторяю: тебе надо поторопиться. Эрв уже спускается к Архипову, скоро тут все умрут. Смотри.

Кривоходов пропал, на экране подробнейшая схема эвакуации.

— Беги вот сюда, к лифту.

— Даниил Серге…

— Беги!!! — рявкнул Кривоходов и экран погас.

Казак побежал.

Не очень и далеко пришлось бежать, но в боку опять закололо. Коридор, словно проулок, потом по балкону, а вот и кабина лифта поджидает его. Едва зашел, двери закрылись. Из динамика сказал голос Кривоходова:

— Под зданием, в самом низу, дежурит поезд, который вывезет тебя в метро, а оттуда на линию железной дороги аэроэкспресса до Шереметьево. Ни на секунду не останавливайся, ничего не рассматривай и не удивляйся. Как только сядешь в поезд, окажешься в безопасности. Может быть, если успеешь.

Лифт скоростной, вот уже и приехал. Архипов не жалел денег на безопасность, поэтому тут всё очень удобно. Просто тоннель из хромированной стали, а в конце отворены двери личной электрички. Петрович побежал, тоже что-то такое почувствовал — опасность витает в воздухе. Зашел, дверь закрылась, а поезд тронулся. Мягко, как «Мерседес». Вагон тоже, конечно, в любимом ампирном стиле Архипова — золото, ковры, роскошное кресло, что тут же приняло задницу Петровича. Он отдышался, осмотрелся. За окнами темно, точно, как в метро. И ага — Метро! Казак увидел удивленные лица людей, мигом пронеслась какая-то станция, а его поезд гнал и гнал. Опять темнота тоннеля, а вот и свет в его конце! Чего-то много света.

Глаза Петровича снова полезли на лоб. Отличный вид на «Москва-Сити», очень красиво. Посредине небоскреб, где его, видимо, держали. А над ним…

Гномы не успели добраться до станции человеческого метро. Они только-только обеспечили себя подходящим транспортом — тормознули грузовичок «Фольксваген» и вышвырнули оттуда водителя, когда Эрик указал на небеса.

— Великий Дорак, — прошептал он и резко перешел на рев. — Быстрее, ослы!!!

Бородачи едва успели кинуть взгляды на небо, а Толик даже этого не сделал, а уже давил на газ. Остальные попрыгали в кузов и увидели всё.

Словно еще одно солнце зажглось в небесах, только слабо бирюзового цвета. Это прогревались батареи. Гномы рванули, коробка грузовика ревела, Толик выжимал максимум, но они не успевали пропустить шоу. Прямо с неба в башню «Винт» ударил луч света. Всеразрушающего, страшного и не прощающего. Сначала тоненький лучик, а потом мощнейший поток. Лазер, словно световая колонна диаметром метров тридцать. Беззвучно поначалу, оттого еще пугающей. В Голливудских фильмах это показывают верно. Миг — и башни нет. И только потом послышался страшный взрыв, рвущий барабанные перепонки. А взрывная волна… Наверное, она подхватила бы грузовик и просто разнесла гномов в клочья. А ведь за звуком шла и волна раскаленного воздуха. Но гномам по-прежнему сопутствовала удача — дорога сворачивала на здание, которое строили в те времена, когда умели строить. Грузовик чуть не перевернулся, но вошел в поворот, пока глыбы летящего мусора не подхватили его. С ужасом гномы наблюдали, как куски расплавленного стекла и металла летят из-за угла, круша всё на своем пути. А потом стало так нестерпимо жарко, что все мгновенно покрылись потом. И несмотря на это, каждый волосок на теле встал дыбом — это тоже последствие взрыва, воздух вокруг здания наэлектризовался, хоть аккумуляторы заряжай, просто оставив на асфальте. Толик еще раз завернул, потом еще раз, становилось прохладней. В кабине сидел он и Фролиг — остальные в кузове.

— Какой у тебя х?иный знак, Мертвый бог, — прорычал Толик, свободной от руля рукой укладывая наэлектризованную бороду.

Архипов видел, как погас экран, с соседнего тоже пропала картинка, но запечатлеть, как луч сжигает башню получилось. Теперь можно и выпить. Волосатый палец нажал кнопку, в помещение вошла стюардесса.

— Кирилл Денисович?

— Бурбона мне, — приказал Архипов. Пальцы бережно поглаживали гладкую поверхность лампы.

В свое время это решение спасло его, стало находкой, но всё равно он нервничал. Он знал, если воспользуешься лампой, за ним придут. Приходили уже, отобрали всех родных и близких, один только сын, выращенный в пробирке, и остался. И еще деньги. И придут не сумасшедшие придурки, типа того, чей труп только что стал пеплом. А серьезные люди. Которые как раз и обладают такими вот штуками, что могут вмиг разнести небоскреб в центре Москвы. И ведь в новостях ничего не покажут! Об этом никто ничего не узнает, вот самое потрясающее! Ни в Интернете, нигде! Как они это делают, память там стирают или еще как — он не знал. Но это работает. И работает придуманная им схема — вот уже довольно давно он дает приказы только с борта самолета. И не обычного, а Ту-144-й, специально восстановленный на деньги «сумасшедшего» русского миллиардера инженерами, которые работают на «Конкорде». Так и только так нельзя засечь сигнал. Так и только так можно пользоваться лампой безнаказанно. Никому Архипов не рассказывал об этом, даже Денису…

Он скривился, но как раз принесли стакан с виски. Он взял, сделал глоток.

— Что-то еще? — спросила стюардесса.

Архипов помялся, глядя на полурасстегнутый топ стюардессы, потом отмахнулся, она вышла, но получила звонкий шлепок от босса. Конечно, только захихикала. Кирилл проводил ее взглядом, полным ненависти. Нет, не будет он глотать горсть таблеток, чтобы запердолить милашке. Потом опять печень чистить, и — человек ведь работает, так пусть работает.

Теперь надо разбираться с делами. Денис. Выродок. Понятно, кто его выдал этому… он назвал себя Эрв, кажется. Ага, бессмертный. Даже если трюк со свернутой шеей — только трюк, лучом бы его однозначно сожгло.

— Господин Архипов, с вами хочет поговорить командир корабля, — показалось милое личико в дверном проеме.

— Что такое? — пот прошиб Архипова. Он отшвырнул стакан и быстро двинул в кабину пилотов.

— Что такое?! — взревел он, влетая внутрь.

— Господин Архипов, на радаре к нам приближается… НЛО.

— Ты пьяный что ли? Какое НЛО, *б твою мать?! — продолжал орать Кирилл, потому что подозревал, какое НЛО.

— Передают, в эфире, — протянул наушники второй пилот. Архипов увидел его глазах страх и это тоже напугало. Он вырвал наушники, надел и услышал.

— Я нашел тебя, воришка, я нашел тебя, воришка, я нашел тебя воришка! — пел безумный голос в наушниках, от которого у Архипова прибавилось седины. Этот голос он слышал всего пятнадцать минут назад. Это был голос человека, на его глазах совершившего самоубийство. Голос Эрва.

— Садите самолет, вызывайте военную авиацию! — приказал Архипов.

— Мы над океаном, а связи нет. Глушат.

Архипов швырнул наушники во второго пилота… и тут их обогнала летающая тарелка. Прямо сверху и повисла перед носом самолета. Ни один другой самолет, пусть даже истребитель не умел так летать. Пилоты не могли поверить своим глазам, но им приходилось.

— Просят включить громкую связь, — сказал первый пилот слабым голосом.

— Включай!

— Говорит Эрв! — донеслось с динамиков очень бодро. — Конечно же, я знал, что трити…, что лампой нельзя пользоваться стационарно, Киришка. Но ты ведь ей пользовался, ар дун каганат! Вон, какой у тебя небоскреб за*бательский, на него трудами праведными не наработаешь! Самолеты личные у него есть! И я подумал, а ведь это идея — если бы я пользовался лампой, я бы делал это в полете. Пусть даже они шарахнут по континенту, на котором я был — я улечу. Дун дурр тугудур! Ты и летал! Дальше было просто. Ты был в Москве — именно туда увезли Петровича. Но ты же должен был воспользоваться лампой, когда понял, что запахло жареным! Должен был вылететь, чтобы иметь возможность отдать лампе приказ. Осталось только мониторить московские аэропорты. А уж когда я узнал, что целый Ту-144-й вылетел из Шереметьево… оставалось мелочь. Визуальное подтверждение, бам тир каганат! Иллюминатора позади тебя было достаточно, ты же сильно и не скрывался, знал, что силы лампы хватит, чтобы уничтожить башню, чего там воду мутить. Ты не учел одного, мудила, я — Эрв! Задержать его!

Рука Архипова дернулась к кобуре, вот уже в глаза непонимающих пилотов глядит черное око пистолета. Крупные капли пота текли у всех со лба, летающая тарелка летела чуть впереди, обстановка накалялась.

— Надо было взять с собой какого-нибудь гнома для удачи, — пробурчало из динамиков. — Это ж надо, ни одного кейсаха… Ладно, держите тогда это…

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! — заверещало из динамиков и у Архипова закружилась голова.

Воля ушла, сила ушла, веки подкосились… Этот звук проникал куда-то вглубь, оставляя апатию и леность. Не было больше летающей тарелки, а «волшебная» лампа не грела внутренний карман, пилоты забыли о семьях и женах, стюардесса аж почти отключилась и, облокотившись о стену, прикрыла глаза. Звук лишал воли, лишал энергии, лишал чувств.

Летающая тарелка приблизилась. Вот она уже и в паре метров, а вот и скрылась где-то над потолком. Если бы самолет не летел на автопилоте — разбился бы, потому что первый и второй пилот задремали. Стюардесса тоже закемарила, прислонившись к стеночке. И только Архипов держался кое-как, где-то в глубине души жалея, что не взял с собой охрану — так уж он берег эту схему с лампой и самолетом, никто не должен был догадаться… Хотя, какой был бы от них смысл? Тоже валялись бы тут. Самолет тряхнуло.

Архипов едва нашел силы выйти из кабины. Его тошнило, а противное «И-И-И-И-И-И-И-И» разносилось повсюду. Он упал на колени, ладонь едва сумела заползти под пиджак. Проклятье, кто бы мог подумать, что непреодолимым препятствием станет самая обыкновенная пуговица? Он всегда берег лампу, всегда боялся, что разобьется, хоть и видел, сделана из какого-то очень прочного пластика — несколько раз пытался поцарапать ее скальпелем, и ничего не вышло. Над головой что-то зажужжало, потом зашумело. Пальцы дергали, дергали, дергали петельку, за которую зацепилась пуговка.

Он упал и перевернулся. Почти над ним резали потолок. Аккуратно лазером, но герметичности кабина не теряла. Это неважно, важнее всего проклятая пуговка, а сил просто дернуть и порвать нет. Он попытался, но будь прокляты итальянцы со своей шелковой подкладкой в пиджаке!

Ровный круглый кусок крыши просто упал, а у Архипова получилось! Сознание уже уходило, его мутило, но пальцы схватили лампу! Он потянул, вытащил, поднес ко рту и вялые губы уже хотели было дать приказ: «Помоги», но… рука зависла. Не слушалась, не могла поднести лампу к губам.

— Я возьму это, не против? — перед глазами бледное лицо старого мужчины с огромными синяками под глазами. Впрочем, сейчас он выглядит получше, в глазах радость. Уши в наушниках, улыбается, в руке… лампа мигает желтым цветом.

— Можно было бы оставить тебя в живых, конечно, — сказал Эрв задумчиво, — но у меня больше планов на твое дитятко. Ты, кстати, знаешь, что он не твой сын? Наверное, ты попросил у… попросил у лампы сына? Пришли ребята, взяли твою сперму и яйцеклетку жены, потом, через девять месяцев, принесли сына? Ха-ха-к! Клон никогда не делается с использованием двух ДНК, Аладдин ты мой советский. В процессе эмбрион сам выбирает одну из двух ДНК, вторая ДНК блокируется и съедается эмбрионом. Короче, судя по внешности, твой клон сделал себя из ДНК матери. Ни единой частички тебя в нём нет. Да и с матерью ведь тоже было что-то не так, верно? Ха-ха-к… Да хер с тобой…

Эрв что-то нажал, звук, заполнивший кабину, исчез. Кирилла сразу начало отпускать, рука полезла ко внутреннему карману — конечно, никакой лампы там нет.

— Сукин сын, — прохрипел Архипов. — Я убь… я убью тебя!

— Конечно, конечно, — сказал Эрв безразлично и полез по лестнице обратно в летающую тарелку.

Лестница въехала, люк закрылся, тарелка отклеилась от самолета, тот сразу дал крен. Эрв успел увидеть, как тело размахивающего руками Архипова вытянуло из самолета, как тот полетел к воде, вращаясь вокруг оси и весело разбрызгивая блевоту, мочу и кал. Эрв даже спустился немножко, чтобы увидеть, как уже почти труп плюхнулся о воду, как брызнула кровь, как кишки разлетелись во все стороны. Вскоре упал и самолет. И только потом Эрв улетел.

Он бы задержался, если б посмотрел на радар или просто оглянулся. На горизонте к месту крушения приближалась целая армада военных самолетов НАТО. Эрв непременно разыскал бы труп Архипова, если бы узнал среди «Боингов» силуэт настоящего летающего замка — десятиэтажный самолет о шести крыльях, который тащили сотни реактивных двигателей. Личный лайнер Царя Царей.