Волчья правда

Глава 5. Арена и колесо

Князь Георг Вестлавт не приехал ни через два, ни через три дня. Наставление на путь истинный сына Ромена Большерукого заняло куда больше времени, чем ожидалось. Аудиенция откладывалась, что не могло не расстраивать Одинцова. Больше всего на свете он не любил ждать. Тем более если в ожидании занять себя нечем. Правда, в этот раз на скуку грешить не приходилось.

Прошла неделя. Сергей и Лех Шустрик провели ее в шумных застольях и регулярных походах к Сэму Карусели. Постепенно за совместными обсуждениями вырисовывался план проникновения в Железные земли. В общих чертах было все ясно, оставалось только дождаться встречи с князем, а возможно, и с Тайным советом, чтобы выработать общую стратегию дальнейших действий.

К концу недели в Краснограде появилась Волчья сотня. В «Ячменный колос» пришли Черноус, Бобер и Вихрь, сопровождал их бард, выглядевший очень устало. Впрочем, остальные выглядели не лучше. Перед тем как отчитаться перед командиром, они разместили весь личный состав по постоялым дворам, намучились до чертиков, валились с ног от голода, но с задачей справились.

Когда Одинцов вернулся от Карусели, его остановил хозяин «Колоса» и сообщил, что в питейной зале его дожидаются бравые ребята, настроенные очень серьезно. Серега сперва обеспокоился. Кто бы это мог быть? К тому же Лех Шустрик сегодня отправился в княжескую резиденцию за свежими новостями, так что если предстоит заварушка, то выкручиваться придется одному. Серега направился в зал, держа одну руку на рукояти револьвера, другую на мече. Велика же была его радость, когда он увидел знакомые и такие родные лица.

– Наконец-то… Чего так долго? – поприветствовал он друзей.

Ребята повскакивали с мест и бросились к Одинцову. Каждый норовил пожать ему руку и похлопать по плечу. Когда с приветствиями было покончено, все расселись по своим местам. Сереге выделили место во главе стола. Тут же перед ним появился кувшин пива и что-то мясное, мелко покрошенное с овощами.

– А мы особо не торопились. Дорога длинная да скучная. Да к тому же тут маленькое происшествие случилось, пришлось еще задержаться, – сказал Черноус, оглаживая бороду.

– Это ты о чем? – спросил Серега, отхлебывая пиво. – Что еще с вами могло приключиться? Объелись несвежих грибов?

– Откуда грибы по зиме? – удивился Вихрь.

– Ну тогда заглянули на постой к молодой хозяйке. А там так было сытно и тепло, что и уходить не хотелось… – весело подмигнул друзьям Одинцов.

– Почти так. Мы и правда несколько раз в деревнях на постой вставали. А тут попали в местечко Клинцы, кажется, так называется…

– Мы его стороной обогнули. Так вдалеке дымок от труб видели, – покачал головой Серега.

– Ну раз видели, то знаешь, что местечко там глухое. На несколько верст ни слуху ни духу. Вот его и облюбовали пара десятков мародеров из числа боркичей да наших перебежчиков. Они деревенских взяли в полон, да не выпускали. Сами же жировали. Мы подошли только к деревне, сразу недоброе заподозрили. Встали лагерем чуть в стороне, так чтобы нас никто не видел. Сами же разведать обстановку отправились. Я вот да Лодий. Он, кстати, скоро будет. Своих ребят утихомирит, выпьет с ними и сразу к нам…

На пороге питейной залы показался Лех Шустрик, осмотрелся по сторонам, увидел родные лица и уверенно направился к их столику.

Процедура приветствия повторилась. Когда же все вновь расселись, да Леху поставили кружку с пивом, чтобы промочить горло с дальней дороги, Черноус вернулся к рассказу.

– Так вот… на чем я остановился. Мы с Лодием и еще пара его ребятушек отправились на разведку. Покружились вокруг деревни незаметно, позаглядывали в дома. В общем, не понравилось нам там. Сразу почувствовали, что дело нечисто. Слишком много подозрительных личностей крутилось по дворам. Вроде мужики как мужики, а морды как у головорезов. Решили еще осмотреться. А там и поняли, что нездорово в деревне. Лодий решил поближе посмотреть. Не знаю, уж каким он ужом ползал и как его не обнаружили, но он-то и принес новость, что это мародеры окопались. Тогда вопрос и встал, чего делать? Можно было с наскоку деревню взять да порубить всех в капусту, только сколько народу простого погибнет без дела. Тогда мы решили попробовать вырезать мародеров по одному, чтобы лишней крови не пролить. В общем, слово за слово к делу перешли. Устроили им ночь кровавых ножей. А потом деревенские, когда поняли, что это не новая банда со старыми хозяевами поквиталась и теперь начнет их доить, а спасители пришли, на радостях пирушку закатили. Их даже не смутило, что нас целая сотня. Напоили и накормили. Скудно, конечно, с едой было, зато с питьем было вдосталь. Мы на несколько дней в деревушке лагерем встали. Отдохнули, сил набрались да дальше пошли. Правда, кое-кто из солдат там и остались.

Черноус хитро подмигнул. Серега не понял его намека:

– В смысле?

– В деревне мужиков-то почти и не осталось. Одни старики, а с них род-то не продолжишь.

Молодых-то или война, или мародеры положили в могилу. Вот кое-кто из наших ребяток на вдовьи харчи позарился да у командиров вольную попросил. Пришлось отпустить. Так что десятка полтора солдат мы потеряли. Но оно и к лучшему, все равно бы ушли. Рано или поздно. У них война уже костью в горле стояла.

– Славно вы погуляли, молодцы, – похвалил друзей Серега.

Поднял кружку в знак уважения. Сдвинули кружки, чокнулись, выпили.

Ребята рассказывали еще о чем-то, а Серега задумался. Война окончена. Что теперь делать с Волчьей сотней? Она состояла из добровольцев, пошедших служить за звонкую монету Вестлавту. Теперь их услуги больше не нужны, по крайней мере платить им столько никто не будет. Значит, скоро придется распускать народ. У него и Леха Шустрика уже есть цель на ближайшее будущее. Человек десять ему потребуется в помощь. Так что скоро все опять вернется к Волчьему отряду. Но окончательное решение этой проблемы Одинцов решил оставить до встречи с князем Вестлавтом. Вдруг у него другой взгляд на этот вопрос. Только вот решил выяснить, кто чем живет, кто о чем мечтает.

– Война окончена. Боркича больше нет. Рабского ошейника на нас тоже. Никто претендовать и разыскивать нас не станет. Что делать думаете, друзья? Как жизнь продолжать? Какие у вас планы? – спросил Сергей.

Лех Шустрик усмехнулся и добавил:

– А какие у нас могут быть планы, командир? Вкусить гражданской жизни по самые помидоры.

– Серьезно, Волк. Куда ты, туда и мы. По крайней мере, я. Если же ты решишь снять с себя доспех и поселиться в городе, зажить мирной жизнью, тогда и мы осядем. А пока тебя приключения тянут в неизведанные края, то и мы с тобой, – горячо заявил Черноус.

– Поддерживаю дядьку…

– …дядька верно говорит, – в один голос заявили Бобер и Вихрь.

Ответ друзей порадовал Одинцова. Он рассчитывал на их поддержку.

– Горячо сказали, молодцы, – одобрил Лех Шустрик. – Было бы сердце горячее да руки крепкие, а уж заварушку мы себе всегда найдем.

В тот вечер они еще долго сидели за одним столом, разговаривали о разном. Ребята вспоминали прежнюю жизнь, рассуждали о том, что оставили в прошлом. По всему выходило, что возвращаться им некуда. Слишком много времени прошло с того момента, как они оказались под горой в рабском ошейнике у Боркича. Теперь у них новая семья и имя ей Волчья сотня.

Поднявшись в номер к Одинцову, Лех Шустрик спросил:

– Что ты задумал, Волк?

– У　меня из головы не идут Железные земли. Весь корень зла находится там. Пока мы не разберемся, почему все так странно устроено в этом мире, почему магики всем верховодят, покоя не будет срединным землям и мне в том числе.

– Ты прав, – Лех плюхнулся в кресло и положил ноги на стол. – Тебя в покое не оставят. Твое участие в прошедшей войне им известно. Я думаю, магики готовят ответный ход против тебя. Ты стал слишком опасен. До этого они пару раз пытались прибегнуть к услугам Тихого братства. Теперь могут попробовать действовать сами. История Карусели в этом случае очень поучительна. Они готовы на всё. И могут обернуться кем угодно.

Одинцов, не раздеваясь, растянулся на постели и положил руки под голову.

– Я считаю, нам нужно разыграть карту Тихого братства. Сейчас они против нас играют. Нам нужно, чтобы они встали на нашу сторону и не принимали заказов против нас.

– Идея, конечно, хорошая. Но пока смутно представляю себе ее реализацию, – пробурчал Лех Шустрик, понимая, что эту задачу, скорее всего, возложат на его плечи.

– Будет день, будет и пища, – протяжно зевнул Серега.

В голове шумело от выпитого.

– Сейчас нам надо заручиться поддержкой Тихих. Или хотя бы добиться от них нейтралитета. Но потом эту контору надо прикрыть. Слишком глубоко и далеко они щупальца свои распустили. Уверен, что за их созданием тоже магики стоят. Иначе зачем бы им дарить эликсир бессмертия. А так они заполучили удобный инструмент в свои руки.

– Что-то в этом есть, – задумчиво протянул Лех. – Ладно. Попробуем выйти на контакт с Конклавом братства. Посмотрим, что они скажут.

– Что удалось узнать в резиденции?

– Придется ждать. Князь задерживается. Не понимаю, что умудрился там учудить Ромен, но Георг не спешит его покидать. Так что нам остается только ждать.

– Мы все вопросы решили с Каруселью. А ждать уже надоело. Так что нам надо найти чем себя занять. А то от праздности у меня уже крыша едет, – сказал Серега.

Лех Шустрик поднял глаза к потолку в желании удостовериться, что крыша на месте и с ней ничего не случилось. Иногда он совсем не понимал, о чем говорит друг.

– Придумаем, чем тебя занять. А завтра предлагаю наведаться к женщинам. Правда, тебе, наверное, захочется проведать одну известную женщину, – с хитрым видом заговорщика произнес Лех Шустрик.

Айра. Одинцов тут же о ней вспомнил. Приехав в Красноград, он собирался с ней увидеться, а потом все эти беседы с Каруселью совсем затуманили его разум. Он забыл обо всем. Как же так? Теперь, когда Шустрик ему напомнил, желание встретиться с Айрой разгорелось с новой силой.

Лех Шустрик поднялся, попрощался и вышел за дверь, оставив Одинцова наедине с его мыслями.

Но на следующий день и через день Одинцову не удалось навестить Айру. Как выяснилось, толпа оголодавших по выпивке и женскому телу солдат, дорвавшись до лакомого, оказывается неуправляемой.

Утром его разбудил Черноус. Вид у него был потрепанный и виноватый, словно во всем случившемся была только его вина.

– Командир, у нас проблемы. Твое присутствие требуется.

Невыспавшийся, а оттого пребывавший в дурном расположении духа Одинцов хотел было послать Черноуса, но все же заставил себя подняться с кровати.

– Сейчас буду, – буркнул он.

– Ты бы это… По-военному оделся, солидно. Это потребуется, – посоветовал Черноус и скрылся за дверью.

Одинцов страдальчески скривился, заглянул в кувшин, стоящий на прикроватном столике. На дне его что-то плескалось. Он припал к горлышку и проглотил остатки выдохшегося пива. Ну и кислятина.

Приведя себя в порядок, и облачившись в мундир сотника, Серега спустился в питейную залу, где его уже поджидали Черноус, Лех Шустрик и Лодий. Последний выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Похоже, только ему удалось в эту ночь выспаться.

– Что стряслось? – спросил Сергей.

– Десятка два наших бойцов задержано городской стражей и томятся в кутузке. Городские власти хотят видеть тебя, чтобы разобраться с этой проблемой, – сообщил Черноус.

– За что их посадили? – спросил Одинцов.

– Понятное дело за что. Надрались, подрались, подебоширили. К тому же у них сейчас в голове одна мысль стучит. Пока они на войне кровь проливали, гражданские тут жизнью наслаждались. Вот они и сорвались, – разъяснил Лех Шустрик. – Дело привычное. Но с властями вопрос тебе улаживать придется. Ты их командир.

– И за что мне такое наказание? – раздраженно протянул Одинцов.

Весь этот и следующий день прошел в разъездах по разным районам города и выяснением отношений с местными властями.

Айра пришла сама. Откуда она узнала о том, что Серега в городе и живет в «Ячменном колосе», можно было только догадываться. Правда, догадка всего одна – Лех Шустрик постарался. Она была прекрасна и ничем не напоминала ту напуганную рабыню, которую Одинцов спас из подгорного мира. Это была уверенная в себе красивая женщина, занявшая пускай не самое высокое, но устойчивое положение в обществе, которая знает, что несет ей завтрашний день, и не ждет от него неприятных сюрпризов.

Серега был у себя в комнате, когда в дверь постучались. Он открыл дверь и увидел ее.

– Я могу войти? – спросила Айра.

– Да, конечно, – совладав с изумлением, ответил он, пропуская ее в комнату.

Женщина подошла к креслу, опустилась в него, сняла с головы шляпу и положила на стол, руки она сложила на коленях крестом и посмотрела на Одинцова.

– Ты сильно изменился, – наконец сказала она.

Серега захлопнул дверь и прошел ко второму креслу. Отчего-то при виде Айры он смутился.

– Я рад тебя видеть, – невпопад ответил он.

– И я тебя.

Повисла неловкая пауза, которую вскоре нарушила Айра:

– Я уже и не думала, что когда-нибудь увижу тебя. А когда сегодня на пороге дома мадам Гризнобль появился Лех Шустрик, я не поверила своим глазам. А это все-таки ты вернулся.

– Я, – коротко ответил он.

Серега не знал, с чего начать разговор. Внезапно он почувствовал перед девушкой вину за то, что бросил ее когда-то в незнакомом городе одну и скрылся в неизвестном направлении, ничего не объяснив. Возможно, настала пора расставить все точки над «i».

– Айра, понимаешь, я… – начал было говорить он.

Но девушка прервала его:

– Ты думаешь, я такая глупая. Я понимаю, почему ты тогда ушел, ничего не сказав. Ты солдат. Твое место на поле боя. А я стала бы для тебя обузой. Я, конечно, понимаю это… – Внезапно ее глаза вспыхнули яростью, но тут же погасли. – Понимаю, но не прощу.

– Айра, была война. Я не мог рисковать тобой.

– Но мог хотя бы объяснить все сам. А не подсылать ко мне Леха, который, конечно, уболтать может кого угодно, только мне нужны были твои объяснения.

В глазах Айры стояли слезы. Серега почуял, что пара бокалов вина им бы не помешала. Он дернул за шнурок колокольчика.

– Теперь уже и объяснять нечего. Я рад тебя видеть, – сказал он, поднимаясь из кресла.

В следующую секунду он уже стоял перед ней на коленях и держал ее за руку. Какая у нее была изящная маленькая ладошка. Он прижал ее к своим губам.

– Хорошо, что ты сегодня со мной. Ты такая красивая.

– Ты скоро опять пропадешь? – спросила Айра.

Она пыталась понять, сколько у нее есть времени на счастье. Серега не мог ее ничем обрадовать.

– Не знаю. Очень может быть. Я же солдат.

– Я про тебя слышала, – совладав с собой, сказала Айра. – У нас на каждой улице говорили про сотника Волка, одерживающего победу за победой.

– А почему ты решила, что это я? – спросил он, поднимаясь с колен.

Не дожидаясь ответа, Одинцов подтащил кресло поближе к женщине и сел.

Дверь в номер открылась и появилась девушка с подносом, на котором стоял кувшин вина и две кружки. Поставив все на столик, она удалилась.

– Я знала одного человека, которого прозвали Волком, и он был способен перевернуть подгорный мир, если этого хотел. Сотник Волк очень уж подходил под это описание, – ответила она, улыбнувшись.

Серега улыбнулся в ответ, разлил вино по кружкам, протянул одну Айре, другую взял сам. Стукнувшись кружками, он отхлебнул вина, не сводя глаз с женщины.

– Я не знаю, куда меня закинет завтра, но я все равно вернусь, – сказал он.

– Хочется в это верить. Однажды ты уже вернулся.

Серега не знал, что сказать в ответ и надо ли было говорить. Он оставил кружку в сторону, притянул Айру к себе и поцеловал.

В ту ночь она осталась у него и проводила все ночи рядом с ним, пока он был в городе.

К исходу второй недели князь Вестлавт так и не вернулся из загородной резиденции.

Сергей ходил раздраженным. От дурных мыслей его не спасала ни Айра по ночам, ни не унывающий Лех Шустрик днем, пытавшийся занять друга чем-то интересным.

Он уводил Одинцова гулять по городу и показывал ему местные достопримечательности. Две из них особо запомнились Сереге.

Первым делом Шустрик привел Серегу на Арену. Это странное место находилось под землей в квартале городской бедноты Краснограда. Узкие грязные улочки, заваленные мусором. От них несло таким сильным устойчивым запахом тухлятины, что глаза слезились, а содержимое желудка устраивало скачку на батуте, в надежде выбраться наружу. Одинцов с завистью смотрел на невозмутимого Шустрика, на губах которого играла улыбка. Он, казалось, не замечал ни грязи вокруг, ни страшного запаха, которым пропитывался насквозь.

Миновав несколько поворотов, они оказались перед трактиром под названием «Черный ворон». Выглядело заведение и впрямь зловеще. Притон знатный. Похоже, тут обтирается все городское дно. Но Леха это не смутило.

– Зачем нам сюда? – спросил Серега.

– Погоди. Сейчас увидишь, – обнадежил Шустрик.

Одинцов уже сомневался, что он хочет увидеть, что скрывается за дверями трактира.

Они вошли. То, что предстало перед взглядом Сереги, ему совсем не понравилось. Все его самые страшные подозрения оправдались. «Черный ворон» на поверку оказался жуткой помойкой. Грязные, блестящие от пролитой выпивки столы, за которыми сидели оборванцы. Не люди, а тени от прежних людей. Серые жеваные лица, словно вылепленные из папиросной бумаги, потухшие глаза, устремленные на дно стакана. Они, словно киборги, ритмично поднимали руку с выпивкой, делали глоток и опускали. Иногда что-то обсуждали между собой, перемежая речь отборной бранью.

Хозяин заведения, сухой старик с седыми всклокоченными волосами, загородил вошедшим дорогу. Шустрик что-то показал ему, они пошептались, и он отступил в сторону. Несколько монет перекочевало в его руку, и он расцвел, разулыбался.

Лех миновал питейную залу, толкнул неприметную серую дверь и оказался в комнате, по центру которой виднелась винтовая лестница, уводящая вниз.

– Понимаю, выглядит очень паршиво. Но народу надо как-то развлекаться. А «Черный ворон» лучшее прикрытие от чужих глаз. Посторонний сюда и не сунется, – пояснил он, прежде чем вступить на первую ступеньку.

Серега недоверчиво посмотрел на друга, но все же последовал за ним.

Они спустились на десять витков в густом сумраке. Тусклый свет лился на ступеньки, так чтобы гость не споткнулся и не сломал ногу. Лестница сделала новый виток и вывела их в комнату, похожую на ту, откуда они начали спуск.

– Ну что, добро пожаловать на Арену, – сказал Лех, открывая двустворчатую дверь перед Одинцовым.

Серега вошел в огромную залу, заполненную гомонящим народом. Несколько десятков мужчин, среди которых изредка мелькали женские лица, упоенные азартом смотрели на квадратный ринг, огороженный натянутыми пеньковыми веревками в три уровня. В центре арены выплясывали танец смерти двое бойцов, вооруженные мечами. Лица скрыты шлемами, полуголое тело кое-как прикрывала дырявая кольчуга, руки в перчатках с шипами, колени надежно прикрыты стальными пластинами с острыми шипами.

Воины сражались упоенно, обменивались ударами, уходили в сторону, отражали, наносили новые удары. Все это напоминало красивый танец, который завораживал.

– Гладиаторские бои? – спросил Серега. – Я думал, что в Вестлавте нет рабства.

– Так это и не рабы, – отозвался Шустрик. – Пошли, найдем себе хорошее место.

Они кое-как продрались сквозь плотно сомкнутую толпу разгоряченных азартом мужчин и оказались перед сидячими местами, забитыми народом. При приближении Шустрика двое юнцов тут же вскочили и уступили ему и его спутнику место.

– Смотрю я, ты тут личность известная, – поделился наблюдением Серега.

– Нет укромнее места для разговора с осведомителями, чем Арена, – наклонившись к Одинцову, сказал Лех. – Да и зрелище приличное. Есть чем себя занять.

Между тем на ринге произошел обмен ударами. Один из бойцов пропустил обманный выпад, и меч соперника вспорол ему кожу на груди, разрывая кольца кольчуги. Брызги крови полетели в стороны, воин упал на ринг. Тут же через канаты перелетели двое рослых мужиков в серых кафтанах и остановили бой.

– Он его убил? – спросил Серега.

– Тут никто никого не убивает. Бой идет до первого серьезного ранения. Иногда, конечно, случаются промашки. И кто-то погибает, но ребята знают, на что идут. Они все добровольцы.

Одинцов присвистнул от удивления. Его привели посмотреть на профессиональный спорт, пускай и кровавый. Правда, в этом мире все имеет оттенок ярко-алого цвета.

Раненого унесли. Победителю подняли руку, отметив его победу, под торжествующее улюлюканье публики и громкий свист болельщиков проигравшего. На ринг выбежали два худосочных мужика с швабрами и быстро прибрали кровь.

– Не хочешь промочить горло? – спросил Лех.

Не дождавшись ответа, он толкнул одного из юнцов, отиравшихся рядом, и приказал:

– Принеси нам по кружке пива. И смотри не разлей. Получишь монету. Если быстро обернешься, получишь две.

Юнец просиял и, расталкивая мужиков локтями, исчез в неизвестном направлении.

На ринге появились новые участники. Двое рослых, обнаженных по пояс безоружных мужиков.

– Вот сейчас самое интересное начнется, – радостно потер руки Шустрик.

– Мордобой?

– Кулачный бой.

– О! Это другое дело, – оценил Серега.

Между тем противники сошлись на ринге и обменялись первыми ударами. Чем-то это напоминало бокс, только на руках бойцов не было перчаток. Обмен любезностями в виде нескольких зуботычин. Они хотели прощупать слабые места друг друга, поэтому пока поединок напоминал танец двух напыщенных индюков, пытавшихся скорее напугать друг друга, нежели жаждущих настоящей драки.

Из толпы появился юнец с двумя кружками пива. От расплескивания напиток удерживали плотные куполообразные крышки. Он отдал пиво Шустрику и тут же получил расчет, да пару монет сверху за услужливость.

– Смотрю, здесь полный сервис, – заметил Серега, принимая кружку с пенным напитком.

Откинув крышку, он пригубил пиво и причмокнул от удовольствия. Напиток был превосходен. Давно такого вкусного пива ему не доводилось пробовать.

Между тем на ринге бойцы потеряли былую застенчивость и уже вовсю мутузили друг друга. В мельтешении рук и ног было не разобрать, кто одерживает верх в схватке.

Они просидели на Арене еще несколько часов. Посмотрели с десяток боев с применением оружия и рукопашных. Шустрик даже подбил Одинцова участвовать в тотализаторе. Оказывается, здесь делались ставки на победу того или иного бойца. Принимал их потный толстяк в кожаной безрукавке с выбритой на голове тонзурой и проколотым ухом. Удивительно, как при такой комплекции он умудрялся легко просачиваться сквозь толпу и поспевать к желающим расстаться со своими денежками. Ни одна ставка Одинцова не сыграла, хотя он понимал толк в боях. Вернее, он хотел так о себе думать.

За это время они приговорили три литровых кувшина пива, по нескольку раз сбегали до отхожего места, благо оно располагалось неподалеку, и к исходу вечера чувствовали себя изрядно уставшими, но зато с веселой душой.

Выбравшись на свежий воздух, если так можно было назвать затхлую дыру, что ждала их снаружи, они неспешно направились в сторону «Ячменного колоса».

– Я вот никак не пойму, почему это нам так и не удалось выиграть, – возмущенно объявил Одинцов. – Мы вроде в сражениях разбираемся. Кто есть кто на ринге, можем понять, однако ничего подобного. Ставим и как пальцем в небо.

– А чего тут удивляться, – развел руками Лех Шустрик. – Бои-то подстроенные.

– То есть как? – удивился Серега.

– Да просто. Одна сторона договаривается с другой. И в нужный момент сливает всю партию. Вот мы и не можем никак угадать, кто есть кто. Это у нас Зрелищем называется.

Шустрик воздел высоко к небу указательный палец, подчеркивая значимость своих слов.

Второе место, запомнившееся Сереге, называлось Колесо. Оно находилось в другой стороне города. Забираться в клоаку на этот раз не пришлось. Они чинно прогулялись по чистой, ухоженной улице, прошли несколько кварталов и остановились перед шайбообразным зданием высотой в два этажа. Перед входом в непонятное заведение стоял высокий мужчина в красной ливрее и собирал деньги за вход.

Шустрик подмигнул Сереге и встал в конец очереди. Одинцову ничего не оставалось делать, как присоединиться к другу. Похоже, это развлечение находили интересным большое количество людей. Очередь выглядела внушительно, а сколько человек уже дышало в спину Одинцову…

Отстояв с полчаса под снегопадом, друзья наконец-то купили билеты и вошли внутрь. Они оказались в огромном помещении, напоминающем зрительный зал цирка. Люди поспешно рассаживались на свободные места. Время от времени возникали стихийные перепалки. Билеты не были закреплены за какими-то конкретными местами, поэтому желающие занять самые лучшие кресла вынуждены были спорить до хрипоты.

Шустрик в разборках участвовать не стал. Мигом сориентировался в пространстве и отыскал удачные, по его мнению, кресла, которые тут же занял.

Одинцов сел рядом с ним. Только тогда у него возникла возможность осмотреться, и он обнаружил, что по центру зрительного зала был установлен огромный металлический барабан с множеством прорезанных окошек, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Окошки были затемнены, так что ничего увидеть было нельзя.

– Ты нам предлагаешь пялиться на эту махину? – спросил Одинцов.

– Что же ты такой нетерпеливый, подожди, скоро сам все увидишь, – пообещал Шустрик.

Серега раздраженно хмыкнул, опять ему предлагали чего-то ждать, но все же затих.

Скоро свет в зрительном зале погас, раздался пронзительный скрежет, который вскоре сошел на нет, и окошки в колесе засветились. Одинцов увидел, что колесо вращается, постепенно набирая обороты, окошки слились перед ним в одно целое, и в этом едином пространстве образовалась движущаяся картинка.

От удивления Серега рассмеялся. Оказывается, Шустрик затащил его в местное подобие кинотеатра на сеанс мультипликации. Скачущие куда-то рыцари, спасающие прекрасных дам от драконов, и прочая романтическая чушь, которая в этот неподходящий для мультфильмов век смотрелась как настоящее чудо.

На смеющегося Одинцова стали шикать со всех сторон. Даже Лех двинул его локтем в бок, не понимая, что Серега увидел тут такого смешного.

Представление продлилось с полчаса. Два раза вращение колеса останавливалось, видно, чтобы заменить картинки в барабане. Наконец киносеанс закончился, в зале включился свет, и люди постепенно потянулись к выходу.

Шустрик шел первым. Серега старался не отставать от него.

Оказавшись на улице, Лех возмущенно посмотрел на друга:

– Ты чего вел себя как полоумный?

– Так, вспомнил кое-что из прошлой жизни, – неопределенно ответил Одинцов и загадочно улыбнулся.