Волчье солнышко

* * *

Был огромный зал и колоссальная люстра, такая, что истребитель мог бы порхать вокруг нее ночной бабочкой. И белые колонны, и зеркала в причудливых золотых рамах, и прекрасный паркет. На хорах играл настоящий живой оркестр, мелькали белые кружевные платья, шитые золотом камергерские мундиры, ордена размером с блюдце, шпоры, лакированные сапоги, эполеты, ментики…

Даниил пристально взглянул на свое отражение во весь рост в ближайшем зеркале. Импозантный джентльмен в безукоризненном парадном мундире генерального штаба, украшенном орденом Белого Орла. Он уже полгода как застрял здесь и жил этой странной жизнью, но каждый раз, приезжая на бал в императорский дворец, украдкой оглядывался – не появятся ли кинокамеры, юпитеры, режиссеры и звукооператоры? Жизнь была полуреальной, мишурной, странной и страшной, как само Древлянское царство.

Собственно, не было ничего странного в том, что на Земле-бис не киевские дружины предали огню и мечу Коростень, а древляне захватили, малость погромили и обосновались в Киеве после убийства князя Игоря. Просто параллельная история повернула в непривычный для Даниила виток, и стольным городом стал Коростень, а не Киев, – это для юга, потому что на северах подбирала под свою руку окрестные племена и земли Златоглавая Тверь. Древлянское и Тверское царства поначалу дружили (об их соединенные дружины разбилась бешеная татарская конница, и голова Чингисхана была торжественно провезена на пике, а татары навсегда отхлынули в свои степи), но впоследствии отношения испортились, династические браки прекратились и государства пошли разными путями – здесь были и войны из-за Сибири (которую в конце концов удалось победить более или менее приемлемо), и много других сложностей. В свое время именно в Твери вернувшиеся из европейских походов вольтерьянцами молодые офицеры истребили царскую фамилию и провозгласили республику, просуществовавшую без малого полторы сотни лет в корчах реставраций, реформации и военных переворотов и наконец окончательно добитую социал-демократическим путчем, – так что теперь на севере существовала социал-демократическая федерация Тверско-Новгородской, Сибирской и Амурской республик, с каковой состояли в союзе Республика Русских Америк, включавшая в себя Аляску, Калифорнию и те земли, что на Земле-1 были известны как канадские провинции Юкон и Британская Колумбия, а также Республика солнечных Гавайев (на Земле-1 русский протекторат над Гавайями оказался недолговечным, но здесь обстояло наоборот).

А на юге, от Оки до Черного моря, от Карпат до озера Байкал, раскинулось Древлянское царство – динозавр былых времен. Наследственная монархия при полугосударственном капитализме, власть императора частью по-английски номинальна, частью по-византийски необъятна. Космонавтика, ядерное оружие. Древляне. Град-Столица Коростень.

Даниил смотрел на знакомых и вспоминал, как увидел их впервые.

Пал Палыч Хрусталев, начальник секретной службы Генерального штаба, охраняющей августейшую семью. Нынешний начальник Даниила. Аполитичный служака. Любит иногда запить.

Княжна Черовская, блудливо-очаровательная киса. В свои двадцать два жуткая шлюха, при одном упоминании о которой густо краснеют даже кавалергардские ротмистры. Единственное положительное качество – не интриганка.

Фельдмаршал Осмоловский, глава Государственного Совета. Известен хроническим стремлением к справедливости, как он ее понимает – чтобы все было спокойно, чтобы все жили дружно и никто никого не обижал. Старенький, скоро умрет.

Бонч-Мечидол, сорокалетний генерал от инфантерии, военный комендант Коростеня. Популярен в армии. Себе на уме. С женщинами мужествен. Кумир молодых офицеров – поскольку единственный, кто ухитрился изобретательностью и хамством вогнать в краску княжну Черовскую.

И человек у колонны…

Пятьдесят два года, но выглядит гораздо моложе. Квадратное лицо, стрижка ежиком, спокойные ласковые глаза – маршал Вукол Морлоков, Главный Сберегатель и шеф Министерства Урегулирования Умов.

Взмыл он незаметно и пугающе. Лет до сорока скрипел в охране императора на третьих ролях, в МВД. А десять лет назад тогдашний министр внутренних дел, гнувший подковы детина, вдруг скончался от дизентерии, его заместители оказались заговорщиками и инсургентами, были нереально быстро расстреляны, по стране прокатилась волна арестов, никто ничего не соображал, наиболее дальновидные послы в заграницах попросили политического убежища, а недальновидные были вызваны в Коростень и расстреляны как изменники, замышлявшие продать Великую Древлянию папе римскому, масонам и шиитам; прогремели десятка четыре процессов членов Государственного Совета, генералов Генштаба, армейского командования, государственных и политических деятелей, и обвинения были такими идиотскими, что им поверили умные люди. В стык к этому были разгромлены четыре политические партии: Имперские Демократы – за оппортунизм, переходящий в коммунистическую пропаганду; Конституционные Либералы – за политическую близорукость, переходящую в терроризм; Партия Древлянского Возрождения – за космополитизм, переходящий в оскорбление величества; Умеренные Республиканцы – за республиканские идеи, ни во что не переходящие и опасные сами по себе. Древлянские Пламенные Большевики, не дожидаясь разгрома, скрылись в подполье, и правильно сделали – ибо были тут же преданы анафеме, как агенты Твери и Гавайев (вот насчет Гавайев была форменная клевета). Шестая партия. Официальные Социал-Демократы была основательно почищена и урегулирована, но уцелела и стала парадной принадлежностью дворца наряду со старинными пушками и лейб-гвардейцами в высоких киверах у ворот. Жандармские подразделения прошлись по студенческим городкам, редакциям и профсоюзам. Все это длилось девять дней, а на десятый возникло вдруг, словно Афродита из пены морской, Министерство Урегулирования Умов, и воссел маршал Морлоков…

И вот над страной который год бушует почти беззвучная, почти невидимая гроза. На улицах много ярких машин и красивых девушек, цены не поднимаются, в небо исправно взлетают космические корабли, Древлянские батискафы штурмуют Марианскую впадину, приезжают на гастроли зарубежные звезды…

Однако никто не уверен в завтрашнем дне. Опасно верить в Атлантиду, опасно верить в бога, опасно носить мини-юбку, ибо все это и многое другое провозглашено идеологической диверсией, происками Запада и тверских коммунистов. Не далее как вчера было компетентно разъяснено, что созвездие Большой Медведицы и «черные дыры» являются позднейшей фальсификацией и реакционными бреднями буржуазной псевдоастрономии и, разумеется, не существуют. После этого недосчитались многих астрономов. Надо сказать, что с «черными дырами» было проще – они чернели где-то у черта на рогах, их и так никто никогда не видел. Значительно сложнее и труднее обстояло с Большой Медведицей или безвинной птицей дрозд, провозглашенных происками военных генетиков тверского соседа, – но МУУ никогда не пасовало перед трудностями…

Сам по себе Морлоков даже с его умом и энергией выбился бы в лучшем случае в полицмейстеры захолустного городишка, но он сделал великолепный ход: дал понять тем, кто с удовольствием готов был поставить знак равенства между своими врагами и врагами народа, что таковое отныне разрешено. Отныне всяк, мечтавший изничтожить научного оппонента, полового конкурента, недруга, мог встать под морлоковские знамена. Не бесплатно, ох не бесплатно…

Даниил, как и многие, с любопытством ждал: император, которому не было и пятидесяти, умирал от рака, и звезда Морлокова через неделю-другую могла потухнуть в бочке с гнилой водой…

Отсюда Даниил видел в окно старинную кованую ограду дворцового парка и часовых, застывших в настороженно-раскованных позах. Льдисто искрились примкнутые штыки, смертельно больного императора бдительно охраняли. Сам по себе он был никаким – ни хорошим и ни плохим, и в историю ему суждено было войти исключительно как императору, которым вертел, как хотел, маршал Морлоков…

Даниил лениво разглядывал зал.

Академик Фалакрозис, творец трудов, развенчивавших веру в бога и Атлантиду и вскрывавших истинную сущность птицы дрозд.

Круминьш Арвид Янович, бывший полковник латышской гвардии, некогда битой поляками под Краковом в приснопамятной датско-тверской кампании, а ныне второй секретарь тверского посольства. Шпион, конечно, как это за вторыми секретарями любых посольств по всему свету водится. С кем это он так мило беседует? Ага, Радомиров, новая восходящая звезда древлянской дипломатии, в свои тридцать два только что назначен заместителем министра иностранных дел. Десять лет назад, будучи выпускником Императорского дипломатического лицея, помог в разоблачении двух послов, наемников масонского шиизма. Анна, его жена, – ослепительная красавица, копна золотых волос, фигура дерзких очертаний. Здесь же Огюст Шибоботе, официально – президент, а неофициально – диктатор одной африканской страны средних размеров, верной союзницы Твери; огромный негр непонятного возраста в белом костюме, украшенном десятком огромных орденов, в сапогах с огромными золотыми шпорами. По данным разведки, имеет привычку кушать своих политических противников зажаренными под соусом провансаль. Приехал подписывать весьма важный трехсторонний договор о сотрудничестве, разнообразной помощи и всем таком прочем.

Грузный мужчина во фраке, простецкое круглое лицо, редкие светлые волосы. Представитель фирмы «Тверьстанкоэкспорт», он же резидент тверской разведки в Древлянском царстве – это он, едучи на машине в Коростень, подобрал на шоссе Даниила, находившегося в крайнем расстройстве чувств из-за того, что дверь на Землю-1 захлопнулась и невозможно было вернуться назад. Разговорил его, а там и взял на работу, создал родословную, легенду, внедрил в хрусталевское ведомство. В Землю-1. Резидент, похоже, не очень верил, но тактично не показывал этого перед Даниилом.

Сероглазая брюнетка в розовом платье с бесценным ожерельем на шее – царевна Наталья, любовница Морлокова. Царевен было двое: Наталья была младшая, а старшая, Ирина, любила Даниила – так уж оно получилось…