Волчий хребет (СИ)

Тамила хмыкнула.

- Я думаю, Олав уверен, что это Айза. Ведь не зря же она снова сбежала. На нее начнут охоту.

Мне стало страшно. Я сразу вспомнила о подозрениях Тамлы, которые она озвучивала мне еще в начале моего приезда, что и Давина погибла от рук Айзы, но этому не было доказательств.

- А как же Ранульф? - спросила я. - Он имеет право знать, Тамила.

- Лучше сейчас ему ничего не говоить. - Тамила покачала головой, отводя взгляд. - Я знаю, тебе будет сложно ему соврать, но прошу, молчи пока. Мы не знаем, как Ран отреагирует на все это, он вообще болезненно реагировал раньше на упоминания о Давине. А сейчас, одно может наложиться на другое. Страх за тебя с желанием отомстить за смерть жены и не рождённого ребенка, и на выходе мы получим двух неуравновешенных оборотней с жаждой убивать.

Вот теперь мне стало не страшно, нет, мне стало жутко, до поднятых волосков на теле!

Я смотрела на Тамилу, чувствуя, как страх захватывает меня. Я не могла поверить, что все, что я думала о Ранульфе, может быть правдой. Но я видела его гнев, его желание отомстить, когда он говорил мне о свое жене и ребенке, и теперь все это обрело иной, новый смысл. Если он узнает правду, он может потерять контроль над собой. Я представляла, что произойдет, если Ранульф узнает о Давине и причастности Айзы к ее смерти. Он станет опасным, неосторожным, возможно, даже безжалостным. Я не могла позволить этому случиться! Мне нужно было защитить его от этой правды, даже если это означало соврать ему. Но каждый раз, когда я думала об этом, внутри меня что-то сжималось. Я не могла себе представить, что Ранульфу будет так больно, когда он узнает о Давине. Это будет как удар в самое сердце, и я не могла себе представить, как он будет справляться с этим. Я чувствовала себя в ловушке. Неважно, что я выберу, кому бы я ни сказала правду или соврала, кто-то будет ранен. Я не могла себе позволить разрушить наши отношения и подвергнуть еще большей опасности долину. Но я также не могла позволить нам обоим жить во лжи.

Слезы текли по моим щекам, когда я поняла, что мне придется сделать самый трудный выбор в своей жизни. Я знала, что не смогу скрывать правду от Ранульфа вечно, но сейчас я должна была действовать в его интересах. Я не могла позволить ему потерять себя.

Тамила протянул мне чистое полотенце. В ее глазах было столько сострадания, что поток моих слез усилился.

- Приведи себя в порядок Инге. Сейчас не время раскисать.

- Ты права. - Я вытерла лицо, стараясь привести его в более или менее приличный вид, хотя и понимала всю бесполезность этого действия.

Когда я вышла из кухни, Ранульф ничего мне не сказал, но было видно, что он прекрасно заметил мое состояние. Мы молча покинули гостеприимную пекарню Тамилы и медленно пошли по темной, каменной улочке. Неяркий свет из окон домов освещал нам путь. Я была молчалива и задумчива, мои мысли крутились во круг разговора с Тамилой моими чувствами и желаниями. Я все думала, как мне поступить. Сказать правду и подвергнуться опасности самой, а заодно и подставить всю долину или же промолчать. Но долго молчать я не смогу. Это знание, оно будет съедать меня изнутри и рано или поздно я сорвусь и все расскажу.

Ранульф, чувствуя мою закрытость, пытался найти причину. Он хотел узнать, что такого сказала мне Тамила, что заставило меня закрыться.

- Душа моя, ты не хочешь поделиться со мой тем, что тебя беспокоит? - Спросил он, беря меня за руку. Я чувствовала в его голосе напряжение. – Кажется, Тамила не угощала тебя сладкими пирогами, обычно от сладкого женщины добреют. - Ранульф пытался пошутить, а я пыталась ему подыграть.

Я улыбнулась, но кажется, моя улыбка не внушала доверия, потому что Ранульф остался хмур. Видимо моя попытка скрыть свои истинные чувства не удалась, и я решила сказать о том, что в принципе, тоже меня беспокоило.

- Ранульф, я переживаю о том, как будет все проходить в день Весеннего Полнолуния. Чего мне ожидать от самого праздника и от тебя? - Я подняла глаза, хотелось увидеть лицо моего любимого.

- Я сделаю вид, что поверил тебе, Инге, но это ведь не все верно? Тебя что-то очень сильно гложет, но ты упорно не желаешь мне об этом говорить. - Я опустила взгляд на каменную улочку, блестевшую от падающего на нее света. - Хорошо, не хочешь говорить, не говори. Но я не позволю больше Тамиле портить тебе настроение. И запомни, моя волчья ягодка, начинать семейную жизнь с тайн, плохая примета.

- Даже если знание этой тайны может принести боль и смерть? - Спросила я едва слышно. Упрек Ранульфа показался мне несправедливым, и я мягко вытащила свою руку из его, а затем обняла себя, словно бы мне было холодно. Да, я понимала, что поступаю по-детски, но это было так обидно.

Вечер дома мы провели в тишине, ни кто из нас не хотел говорить. Я разрывалась между тем, чтобы рассказать о подозрениях Ранульфу и тем, во что он может превратиться, узнав правду. Ранульф же, все это время наблюдал за мной. Он молчал, наверное, думал, что я не выдержу и все расскажу сама. Следующее утро не принесло ничего нового, но холодок между мной и Раном сохранился, и я не знала, как это исправить. Он все так же был нежен по ночам, но утром, он словно вспоминал, что у меня есть тайны, которыми я не хочу делиться.

Глава 22. История повторяется ( Часть 2)

Близился день Весеннего Полнолуния и Ранульф больше не поднимал разговор о том, что произошло в пекарне у Тамилы, а я ушла поностью в работу.

В полумраке комнаты, освещенной лишь мерцанием масляных ламп, я сидела в кресле у камина, окруженная спокойствием и тишиной. Мои пальцы скользили по гладкой черной ткани, которая сейчас была холстом для моей творческой души. На нее я могла излить свои мысли и тревоги. Я уже не раз замечала, что вышивка твроит чудеса, помогая мне принять верное решение и прогнать плохие мысли.

У моих ног лежала длинная черная юбка, которю я уже успела расшить удивительными цветами – красными маками.

Каждый стежок был выполнен с точностью и мастерством, словно каждый лепесток цветка был нарисован кистью художника. Игла, словно волшебная палочка, скользила по ткани, создавая удивительный узор из красных маков. Я полностью погружалась в процесс, с кажым стежком раскладывая свои мысли по полочкам.

Мои пальцы, словно играя на музыкальном инструменте, двигались все быстрее и быстрее, превращая ткань в шедевр, полный жизни и красоты. Маки на юбке казались такими реальными, что создавалось ощущение, будто они вот-вот начнут шевелиться от легкого дуновения ветерка.

Я вышивала, не обращая внимания на время и полностью отдаваясь дюбимому делу.

И вот, когда последний стежок был сделан, я отложила иглу в сторону и с гордостью посмотрела на свою работу. Юбка, украшенная красными маками, выглядела так, словно только что была создана самой природой. Ее красота поражала воображение, и я знала, что этот шедевр станет украшением любого гардероба.

Я встала, подняла юбку и покружилась, наслаждаясь красотой своей работы. Затем, аккуратно сложив свое творение я завернула ее в кальку, зная, что завтра за ней забежит Кайла.

***

- Инге! Доброе утро! Я пришла забрать свою юбку. Она готова? - Кайла сияла счастливой улыбкой. - Я так волнуюсь, она должна быть просто великолепной! Жду недождусь того дня когда с огу надеть ее. Ах, быстрее бы прошли эти два дня!

- Здравствуй Кайла! - Я позавидовала счасью Кайлы. У нас с Ранульфом вроде бы все было по прежнему, но он чувствовал, что меня что-то гложет и не раз пытался вывести на разговор. И не только меня, но и Тамилу, пока не вмешался Роган. - Конечно, я закончила работу над юбкой. - Я пропустила в дом Кайлу и провела ее в гостиную. - Она просто великолепна, я сама очень довольна результатом! - Я развернула перед Кайлой кальку и встряхнула юбку.

-О Инге, это потрясающе! - Воскликнула пораженно Кайла. - О, я уже представляю, как буду выглядеть в ней. - Она нерешительно прикоснулась к маками. - Как живые! - Завороженно проговорила она. - Маки - это мои любимые цветы, и я так рада, что тебе удалось передать их красоту!

- Я очень рада, что тебе нравится. - Улыбнулась я Кайле. - Я старалась передать красоту и нежность этих цветов. Я уверена, что она будет отлично смотреться на тебе!

- Я не могу дождаться, чтобы надеть ее! Инге, ты очень талантлива, спасибо тебе за работу! Кайла искренне благодарила меня за юбку, а потом вручила оговоренные деньги.

- И тебе, Кайла, спасибо за доверие и такие теплые слова! Я всегда рада помочь воплотить любые идеи. Надеюсь, эта юбка принесет тебе много радости и кучу восхищенных взглядов!

- Я уверена, что так и будет! Пусть Самия обзавидуется! - Лукаво подмигнула она мне. - Спасибо еще раз, ты просто волшебница Инге!

Кайла ушла, а у меня на душе потеплело и я решила что после праздника все расскажу Ранульфу. Не хочу чтобы наша семейная жизнь начиналась с тайн. Я уверена, Ранульф справиться!

Ох, как же я была не права в своих суждениях!

В ночь перед праздником, когда весь мир окунулся в глубокий сон, волшебство пробуждалось на каждой кухне Ристора. И наша с Ранульфом не была исключением.

В эту ночь, когда никто не видит, мир пронизывается особой энергией, магией Луны, способной пробудить в нас самое сокровенное, это все мне рассказал мне Ранульф.

В эту незабываемую ночь мы начали с размешивания муки, воды и дрожащего дрожжевого теста. Ранульф, шепча ритуальные слова, добавлял особенные ингредиенты, создавая неповторимые сочетания: ароматный тмин, пряный розмарин и душица. Я слушал его инструкции, словно заклинания, и пытался ухватить каждую его мысль, которая откладывалась в моей душе ярким светом.

Тесно сидя на кухне, окутанной волшебством, мы творили маленькие шедевры для гостей, которые с рассветом начнут ходить именно в дома, украшенные красными лентами. Ранульф, с яркими глазами, словно зажженными огнем вдохновения, умело воплощал свои мысли в реальность. Пока хлеб подходил мы практически забыли о разногласиях, весело обсуждая, что грядет утром. В эту ночь мы не должны были спать, перед рассветом Ранульф уйдет, чтобы дать мне возможность раздать хлебы. А пока, маленькие круглые хлебы, сформированные комочки, посыпаные травами лежали под былым полотном подобно маленьким круглым солнышкам.

Однако, среди этой симфонии вкуса, мы не забыли о детях, которые стайками будут бегать от дома к дому. Как они с удовольствием буду лакомиться нашими сладкими хлебами, наполненными брусникой и орехами.

Для меня это был первый раз, и последний, как пошутил Ранульф, нежно целуя меня.

Ночь исчезла, а с нею ушл и Ранульф.

Теперь я понимаю, что каждый маленький хлеб, созданный с любовью и страстью, может стать проникновенной историей о том, как магия может совершать чудеса прямо здесь, на самом простом кухонном столе.

Утренние лучи весеннего солнца проникали сквозь тонкие полупрозрачные шторы в кухню, я решила сделать что-то особенное, что привнесет дополнительное сияние в праздничную атмосферу, чтобы заполнить чем-то время до прихода людей, я делала из кальки, на которой обычно рисовала вышивку, квадраты для обертывания хлеба и нарезала ленточки.

Я планировала подарить маленькие пасхальные хлебцы каждому человеку, кто постучится утром мою дверь с пожеланием чего-то важного. Это тоже была традиция, которая мне безумно понравилась.

Неожиданно раздались тихие доробные звуки - это кто-то стучал в парадную дверь. Мое забилось сильнее, а ладони вспотели, так это было волнительно. Однако, я не теряя ни секунды и торопливо заворнула каждый маленький хлебец в упаковку, с яркой лентой и сложила это все в корзинку, чтобы было сподручнее, если придет не один человек.

Открыв дверь, я улыбнулась пожилому оборотню стоящему передо мной. В его темных глазах можно прочитать приятное изумление. Как будто волшебство разбудило улыбку на лице моего гостя.

- С днём Весеннего Полнолуния! - с радостью воскликнула я, протягивая гостю пряное угощение. - Пусть этот хлеб наполнят вашу жизнь удачей и здоровьем!

Радость в глазах оборотнянзасияла ярче, и внезапно он отвечает:

- Я искренне надеюсь, что твоя щедрость вернется тебе сторицей. Самое главное, что ты не чараешься приносить людям чувство радости в день, когда все ожидают чуда.

Я улыбнулась, глубоко чувствуя, что моя маленькая импровизация удалась!

Через какое-то время, стук снова повторился утренний стук в дверь, на это раз это были дети, со смехом и пожеланием счастья в семейной жизни они разобрали сладкие хлебы. Это день стал для меня маленьким приключением, полным доброты и надежды. Хлебы, заботливо украшенные и нежно обернутые в кальку, превратились в небольшие пожелания для каждого, кто их получал.

Все пожелания, с искренностью сказанные в этот день, открывали новые горизонты для меня, я чувствовала, как наполняются сердца счастьем и вдохновением, когда я вручала хлеб из рук в руки.

Я очень просила Луну, пусть каждый получатель моих праздничных хлебов обнаружит в своей жизни не только удачу и счастье, но и любовь, дружбу и гармонию. Пусть эти дары приведут нас всех к счастливому завтра, наполненному миром и радостью.

Я весь день раздаривала хлебы с радостью и искренностью вкладывая в свои слова душу.

К вечеру я устала, и решила переодеться. Ранульф обещал зайти за мной на закате.

Я прихорашивалась перед зеркалом, окутанная атмосферой легкой эйфории от ожидания.

Я стояла перед украшенным золотистой рамой зеркалом, словно полотном, ожидающим поистине великого шедевра. Мои пальцы ловко перебирают шелковые чулки, которые Ранульф подарил мне еще несколько дней назад. Ощущение нежного материала пронизывало кожу мягкостью.

Я внладываюсь зеркальное отражение, роясь в глубинах своей души. Что будет сегодня?

Черное платье нежно прилегает к моему телу, обрамляя каждую изящную линию. Оно добавляет мне загадочности.

Я осторожно надеваю верхнее, вязанное платье, благородного золотисто-желтого цвета.

Я начала делать прическу. Плотные пряди переплетаются с легкими локонами. Каждое касание гребня, каждый шорох щетки – это аккорды, добавляющие новые оттенки в мой образ.

И вот, из зеркала на меня смотрит настоящая леди, готовая к новым открытиям.

Когда я уже спустилась, очередной глухой стук затавил меня замереть на месте. Я сначла не поняла откуда он раздаётся, пока не вошла на кухню. Стук шел с задней двери.

- Странно, - проговорила я захватив очередной праздничный хлеб. - Кто бы это мог быть? - Размышляла я вслух идя к задней двери. Сегодня все приходили с парадного входа. Я открыла дверь и замерла. Передо мной стояла Айза. Она криво улыбалась, под глазами задегли серые тени, сами глаза потускнели и припухли. Она спокойно стояла прислонившись к косяку и смотрелс на меня со снисходительной улыбкой.

- Ну, что же ты молчишь Инге? Где же твои пожелания для меня в этот день? - Язвителтно поинтересовалась она. - Не ожидала меня увидеть да? А вот зря! Рыкнула она и выбив из рук хлеб толкнула меня в дом. Я задела поленицу и упала на пол, одно из полено слетело вниз ударяя меня по голове и потеряла концентрацию.

Сквозь туман сознания, между размытыми гранями сна и яркой реальности, я внезапно ощутила резкую боль. Айза схватила меня больно вывернув руки и я застонала.

- Какая удача!

Издалека, словно шепотом, долетела до меня непонятная фраза. - Даже не пришлось руки марать.

Мир размывался перед глазами. И тогда все погрузилось в пустоту. Время слилось в одну неразличимую массу, и я окончательно уплыла во тьму. Сквозь мрак проносились фрагменты образов: искорки света, которые мелькали, вспышки боли и тряска.

Глава 23. Поиски

Ранульф

Я пришел к дому Инге, как и обещал на закате, но на стук ни кто не выбежал с сияющей улыбкой и дверь мне ни кто не открыл. Я вообще не слышал звуков в доме. Мое сердце сковало неприятным предчувствием, я поднял взгляд, но ни одно окно не светилось. "- Неужели передумала?" мелькнула в голове предательская мысль, но нет, все кого он сегодня встречал, хвалили Инге, за то, что по настоящему прониклась традициями Ристора, хоть и не была рождена волчицей, и для каждого нашла добрые слова, как того требовала традиция, хоть я и умолчал об этом. Нет, не будет делать так женщина, которая не желает выходить замуж.

Я еще раз взглянул на окна и решил обойти дом, и едва устоял на ногах. Задняя дверь дома была снесена с петель, а в дровянике видны следы борьбы и лежал раздавленный кем-то обрядовый хлеб.

- Айза! - Зарычал я, уже зная, чьих это рук дело, руки сами собой начали трансформацию, и мне стоило не малых усилий заставить зверя внутри не рваться наружу. Я понимал, что отпусти я его сейчас, я уже не смогу удержаться в сознании, разъяренное животное возьмет верх над разумом.

Запах Айзы был острым, не таким, как раньше, но его трудно было не узнать. Она наследила знатно, словно специально оставляла след.

Я бросился по ее следам, темная узкая улочка вывела меня на шумную площадь, где уже во всю шли гуляния и следы Айзы и Инге терялись среди этого многообразия. Предчувствие беды с новой силой овладело мной, и я заметался среди толпы.

- Ран! - Радостно воскликнул Вольфрих рядом и хлопнул меня по плечу. - Ты один? - Удивленно заозирался он.

- Инге пропала. - Еле выдавил я из себя продолжая попытки удерживать рвущегося на ружу зверя.

- Что за чушь! Ты рехнулся, Ранульф? - Было видно, что Вольфриху не до шуток. - Она не могла сбежать, тем более в такую ночь...

- Она не сбежала Вольфрих! - Перебил я его. Мне с трудом удавалось говорить, я чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. - Айза была здесь. В доме Инге я нашел следы борьбы. И эта... эта тварь утащила ее!

- Айза? – Вольфрих смотрел на него как умалишенного. - Территорию контролируют люди из клана Крейвена и наши тоже. Айза не прошла бы незамеченной...

- Но она прошла! - Вспылил я, хватая Вольфриха за лацканы его жилетки. - И выкрала мою Инге. А ты не даешь мне ее найти. Я чувствовал, как когти пропороли жилетку Вольфриха, как коснулись кожи, вспарывая ее. Сладковатый аромат крови ударил мне в нос и на мгновение затмил мой разум. Мне все сложнее давался контроль. Пока Вольфрих не врезал мне хорошенько.

- Очнись! Ран приди в себя! Если ты не одолеешь его, он возьмет верх, борись с ним! Вольф держал меня крепко не давая вырваться и постепенно разум прояснялся. Красная пелена уже не висела перед глазами, а жажда крови становилась меньше, но не ушла совсем.

- Я должен найти Инге, Вольфрих. - С отчаянной мольбой в голосе простонал я, зная, что ее смерть я уже не переживу.

- Мы найдем ее друг! Найдем! - Вольфрих забежал за угол дома и сбросив на землю жилетку и сапоги обернулся, остальная одежда разлетелись в клочья, а в нос Вольфриха тут же ударили многочисленные запахи, от которых он расчихался и только после смог хоть как-то различать следы. Вольфрих сорвался с места мгновенно, вычленив единственный до боли знакомый запах Инге Мейбрик. Он не хотел, чтобы и она повторила судьбу Роми. И пусть он не любил эту девочку так сильно, как Ран любит Инге, но ему все равно было больно, когда он узнал, что его предали. А сейчас еще и чувство вины съедало его. Ведь он мог бы броситься искать ее и возможно, успел бы ее спасти.

Я рванул за ним, петляя среди веселящейся и ничего не подозревающей толпы.

Волк Вольфриха упорно вёл нас обоих на выход из долины. И каково же было мое удивление, когда мы не встретили по пути ни одного из патрулирующих территорию. Я зарычал, понимая, как мерзавка могла проскочить. Вдимо Олав плохо объяснил им ситуацию, или они посчитали жизнь одной человеческой женщины не стоящей их усилий.

Вольфрих ворчал, чувствуя мое раздражение, а потом остановился и зарычал в сторону тропы ведущей в горы.

Выбора не было.

Нужно было оборачиваться, иначе я потеряю время, добираясь туда на своих двоих. Мы хоть и быстры в человеческом обличии, но не на столько, насколько быстры в волчьем. Я мысленно вознес мольбу своей госпоже, если Луна сегодня приберет меня к рукам, я буду счастлив, но только после того, как я найду Инге

***

Инге

Я очнулась от того что, резкая боль прострелила спину. Оказывается, меня сбросили на острые камни предгорья.

Я застонала и попыталась подняться, вот только мне не дали, тяжелая лапа опустилась мне на грудь, а в лицо зарычала Айза, едва касаясь моего лица своим носом. Но я все равно открыла глаза. Перед глазами все плыло, но через какое-то время взгляд мой сфокусировался на оскаленной морде, с которой клочками слетала пена. Я замерла. Страх парализовал меня. Я боялась даже дышать. На меня в упор смотрели налитые кровью и горящие глаза. Она медленно облизнулась, а я сглотнула. Не знаю, может мне показалось, но я различила на ее морде довольную ухмылку. Видимо она добилась желаемого результата.

Потом волчица, словно нехотя, отошла и медленно, явно демонстрируя мне себя, вернула себе человеческий облик.

- Ты жалкая слабачка! - Презрительно выплюнула она. - Поднимайся, дальше ножками пойдешь.

Спорить с сумасшедшей мне хотелось меньше всего, и я со стонами поднялась. Жутко болела голова и спина.

- Вот что можно любить в такой как ты? - Айза обернулась через плечо глядя, как я пошатываясь иду за ней. - Ты ни на что не способна. Не обладаешь повышенной регенерацией, как ты собиралась вынашивать волчонка?

- Волчонка? - Удивилась я. Мой голос звучал хрипло, не знаю почему, может от страха?

- Волчонка-волчонка. Или ты думаешь, что такой, как Ранульф подарит тебе человеческого детеныша? - Она засмеялась громко и надрывно. А потом резко развернулась ко мне и, схватив за горло прошипела сквозь зубы. - Не дождёшься! Ты мерзопакостная человечка!- Рычала Айза, частично трансформировав свою руку и держа меня за горло так, что мыски моих сапог едва доставали до земли. Ее когти царапали мою шею, и если бы она захотела, то могла бы, как цыплёнку, переломить мне ее. - Ты ничтожество, жалкая, никчемная. Из-за такой, как ты, волк Ранульфа ушёл, а мог бы почуять мою волчицу, когда та вошла в свою силу. Ты хоть знаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы войти к нему в доверие после смерти этой твари, Давины, чтобы он стал замечать меня, приглашать на танец ,на день Весеннего Полнолуния? Нет! - Она отшвырнула меня от себя, да так сильно, что я приложилась об сосну, перед глазами тут же заплясали звездочки. - Ты ничего не знаешь! - Выкрикнула она с каким-то детским отчаяньем в голосе, у которого украли конфетку, которую он так долго ждал. - Приехала тут, на все готовое, Олав и дом тебе предоставил, который Яхон хотел купить для меня, если Ран позовет меня в полнолуние, но туда заселили тебя! Да еще и Ранульфа приставили помогать, из-за тебя его чуть не завалило, и если бы Вольфрих не оказался рядом он бы погиб! А потом, когда он вернулся, то первым делом пошел к тебе, несмотря на запрет вожака. И чего тебе не сиделось в своей империи? Другие, они боялись его, я ведь рассказывала им какие оборотни плохие, и что Ранульф худший из них, но ты! Тебя и оглоблей не прошибешь! Как ту Роми, которая крутилась возле него словно течная сука. Ты ничего не хотела слушать, будто клещ, вцепилась в него, что не оторвешь! Я всем скажу, что ты сбежала в Ладвию, как Роми, с послами и утешу Ранульфа в его горе. А ты, ты умрешь здесь, в этом лесу и ни кто, слышишь Инге, ни кто тебя не найдет. А теперь встала и пошла!

Я поднялась, руку саднило под платьем, видимо я содрала ее, голова кружилась, и я все чаще оступалась на камешках, попадавшихся под ногами.

Вокруг была мрачная и суровая лесисто-горная местность, которая скрывала в себе множество опасностей. Вековые сосны и ели, окутанные весенним туманом, скрывали в своих ветвях не только горных коз, но и более страшных существ чьи глаза нет-нет, да и появлялись в тумане. Я понимала, пока Айза со мной меня не тронут, потому что она шла свободно, не обращая внимания ни на шорохи ни на скулеж.

Могучие яки, хозяева этой территории, в темноте кажущиеся еще более грозными, напугали меня, когда мы набрели на их стадо. Их глаза, светящиеся в ночи, повергли меня в ужас.

Айза остановилась и попятилась, скалясь на них. Яки, оказывается, могли справиться даже с оборотнем, если бы напали всем стадом. Мы обогнули их по дуге. И они успокоились, поняли, что для Айзы они не интересны, она уже поймала свою добычу.

Даже звуки и те, здесь казались более зловещими. Крики ночных птиц превращались в стоны призраков, а шорохи лесных обитателей становились шагами неведомых тварей. Я вздрагивала от каждого воя, от каждого крика, не понимая куда меня ведут. Единственное, что я знала точно, даже если я захочу, я не справлюсь с ней. Когда я в очередной раз споткнулась и упала, я нашарила в темноте камень. Не уверена, что он поможет мне, но без боя я не сдамся.

Я подняла голову в небо, где полная луна уже взошла на небосвод. А звезды, все так же усыпающие его, напоминают о том, что красота и гармония существуют даже в самых мрачных уголках природы. Луна была огромной, я даже застыла в ее сиянии, не в силах отвести взгляд, настолько она была завораживающая. Айза рядом завыла. А следом за ней я услышала еще вой. Выли далеко. Но Айза резко замолчала, заскулив. А потом бросилась ко мне.

- Раздевайся! - Велела она мне, пытаясь развязать завязки верхнего платья. - Немедленно снимай свое платье! Зарычала Айза, а с ее губ сочилась пена.

- Ты сумасшедшая! - Мне удалось ее оттолкнуть. Но руки мои дрожали.

- Твое мнение, падаль, меня не интересует. - Снимай свои вещи! Луна зовет нас, я слышу Ранульфа, он идет за тобой, а твои вещи - это запах! Твой запах, мерзавка! Она обходила меня по кругу, ее руки частично трансформировались. - Не снимешь сама, я срежу их с тебя и не факт, что при этом я не порву твою нежную, тонкую кожу, выпустив твои кишки наружу.

Глава 24. Все точки над "i"

- Давай, попробуй! - Я сжала в руке камень, который до этого мне удалось подобрать. Я не сдамся этой умалишенной просто так!

Айза замерла, ее глаза расширились. Она явно не ожидала такой дерзости от никчемной, мерзопакостной человечки, я успехеулаь своим мыслям. Никогда я не была такой, как сейчам и это азарт в крови мне нравился. В один миг ее гнев сменился хищной улыбкой.

- Дерзишь, падаль? - Усмехнулась она. - Ах, как я обожаю такую дерзость, маленькая бесполезная тварь.

- Я, может и тварь, но ты ещё хуже! Процедила я сквозь зубы, стараясь не показывать, как меня трясёт от страха. Все же передо мной не человек, а оборотень. - Это ведь ты убила Давину! - Выкрикнула я. - Ты еще хуже меня, Айза. Я хотя-бы не лишала жизни ни кого ради любви, а что сделала ты?

- У тебя слишком длинный язык, Инге. - Прошипела Айза. - Я, лишь отдала ее сестре чай, который заказывала Давина, подумашь, добавила туда пару травок, что не должна была пить беременная волчица. Так тут нет моей вины. - Пожав плечами, расхохрталась она. - Нужно сначала проверять, что пьешь! - Зарычала она и бросилась на меня, я не успела замахнуться, как меня уже повалили на острые камни. Я вскрикнула, ощутив пронзительный холод, пробежавший по моему телу, а лицо обожгло болью так, что я потеряла сознание.

Ранульф

Даже в волчьей шкуре мне, пока, удавалось сохранить ясное сознание. Мысли крутились исключительно на поиске Инге.

Внезапно я услышал крик. Кричала Инге. Мое сердце забилось еще сильнее и я бросился на звук, сковзь сосны. Выскочив на поляну я увидел Инге, лежащую на земле. Ее лицо было залито кровью, щека располосована, Айза едва не сняла с нее лицо. Я зарычал.

Рядом с ней стояла Айза, ее глаза горели дикой яростью. Я понял, что Айза похитила Инге в надежде сорвать наш ритуал. Когда Айза увидел меня она заскулила оборачиваясь.

- Ран, ты пришел за мной! - Она словно тряпочка обмякла от облегчения и осела, закрыв ладонями лицо, ее сотрясало от громких рыданий. - Я так ждала этого дня. Ты же видишь, Луна взошла и зовет нас! Я думала ты не придешь, не услышишь мой зов.

Я вновь зарычал, припадая на лапы и готовясь к пыжку.

- Что? - Айза оторвала ладони от заплаканного лица. - Ты... Ты не за мной? - Ее взгляд упал на тело Инге. А потом она засмеялась. Громко. Жестоко. - Опоздал! - Поговорила она поднимаясь, ее тело тут же принялось трансформироваться. - Если ты не будешь моим Ран, ты не будешь ни чьим. - Прорычала она опсукаясь на четыре лапы, она зарычала и бросилась на меня, в ее глазах больше не было жизни, лишь жажда убивать.

Я увернулся от первой атаки, и схватив Айзу за загривок ,отшвырнул ее. Ее тело гулко стукнулось об камменный валун, но она поднялась. Завязалась яростная борьба. Я хоть и был крупнее и сильнее, но Айза был более ловкой, юркой и быстрой. Мы сражались все яростнее, кровь заливала землю, клочки шерсти валялись тут же.

Наконец, мне удалось подловить Айзу и мои зубы сомкнулись на ее горле. Айза сопротивлялась изо всех сил, но я был безжалостен. Я понимал, передо мной нет больше той живой девочки, которая жила по соседству. Это был монстр, чудовище жаждущее крови.

Я сжимал зубы все сильнее, пока Айза не перестала хрипеть и сучить лапапами. И даже после этого я продолжал сжимать ее горло, пока Вольфрих не обратился.

- Ран, Инге истекает кровью! - Выкрикнул он. И я, наконец, отбросил ее тело в сторону. Через несколько минут она превратиться в девушку. Я, яростно оплевываясь от крови и шерсти, рванул к распрастертому на земле телу Инге. Ее дыхание было слабым и прерывистым. Она лежала без движения, вся в крови, как и Давина тогда. Я даже не понял, как произошел оборот, я прижал безчувственное тело любимой к себе и закричал. Я кричал так долго, пока в лёгких хватало воздуха.

- Ранульф, Инге жива. - Произнес Вольфрих, когда я прижав голову Инге к себе вздрагивал от сухих рыданий. - И если мы поторопимся, то она будет жить долго и даже счастливо.

Я не помню как мы добрались до долины, но праздник явно был сорван, когда мы появились. Я, грязный, голый и весь в крови, рядом Вольф в волчьей шкуре, которая пропилась кровью Инге, а на нем Инге, не подающая признаков жизни.

Крики разнеслись по площади. Мужчины уводили своих женщин и детей, Олав и еще несколько оборотней бросилсь к нам. Инге тут же сняли с Вольфриха и бережно положив на ткань унесли в дом Нейны, туда же рванули Тамила и Роган. А нам с Вольфрихом принесли одеяла прикрыться.

- Что произошло? - Рявкнул Олав. - Что с девушкой?

Я не мог говорить. Меня трясло от пережитого, а взгляд уперся в ту сторону, куда унесли тело Инге. Как сквозь вату я слушал, как Вольфрих рассказывает о произошедшем. И как, постепенно, разливалась тишина. Столпившиеся мужчины виновато молчали, понимали, что допустили ошибку. Что с ними будет меня волновало мало, я думал лишь о том, успели ли мы? Вытянет ли Нейна душу Инге. Я ведь видел, как нить жизни истончилась. Уже не первый раз. В голове предательски мелькнула мысль, что я недостоин быть счастливым.

***

Мне казалось, что я парю в облаках, мягких и теплых. Мне больше не было больно, пропали запахи дыма, и сухих трав, которые я ощущала на грани сознания. Вокруг было светло как днем, даже сквозь закрытые глаза светил мягкий свет. Я решила открыть глаза. Я действительно парила, но только не в облаках. Это был лунный свет. И сама я тоже была буквально пронизана лунным светом. А потом, рядом со мной из частичек лунного света, соткалась она - Луна. Та, которую почтиют оборотни, это была волчица, большая и серебристо-белая. Она обошла вокруг меня, не сводя с меня своих белесых глаз. И ткнувшись своим холодным носом мне в грудь заговорила.

- Здравствуй, дитя, - сказала волчица, ее голос словно был в моей голове. - Мне очень жаль, что одна из моих дочерей, не смогла выдержать испытание и поддалась темной стороне. И теперь твоя душа здесь, а тело, страдает внизу от ран, нанесенных ею. Но, я верну тебя к моему сыну. Я благодарна тебе, что ты не отвернулась от него, и подарила ему шанс на спасение. Я дарую вам свое благословение, дитя. И она коснулась носом моего запястья.

Я была потрясена и ее словами, и действиями. Я даже не предполагала, что Луна может общаться со мной. Она была намного могущественнее, чем я когда-либо могла себе представить. Ее слова наполнили меня чувством надежды и защищенности.

- Спасибо, Луна, - прошептала я. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Ранульф был счастлив. Волчица кивнула и мягко лизнула меня в щеку. В тот момент я почувствовала тесную связь с ней и со всем, что она представляла. Я знала, что моя судьба отныне связана с судьбой оборотней.

Мое сознание застыло, удерживая в себе нить, которая готова вновь связать меня с реальностью. Легкий звук, словно щелчок, пронзил тишину, в которой я оказалась, когда Луна ушла, и я вздрогнула.

Первое что я почувствовала это боль, болело все, спина, ребра, живот и лицо. Особенно лицо. Я отчетливо почувствовала каждую мельчайшую деталь. Дым горящих трав, тихое бормотание на непонятном мне языке, жетскую постель и мокрую тряпку на лице с ярко выраженным запахом трав.

Тяжелое прикосновение чьих-то пальцев к лежащей на лице примочке, обдало меня новым потоком боли. Вздрогнув, я застонала и бормотание тут же прекратилось. Дым от заженных трав исчез, и я медленно открыла глаз. Второй не открывался.

Надо мной был дощатый потолок, увешаный пучками цветов и трав сушеных насекомых и еще чего-то непонятного. Постепенно я стала различать запахи целебных растений, дыма, и каких-то настоек.

Надо мной склонилось морщинистое лицо Нейны, травницы из Ристора.

- Деточка! Жива! Слава Луне-Хранительнице! - она еще что-то проговоила на незнакомом мне языке. - Потерпи милая, будет больно. - И она, смочив ткань в какой-то маслянистой настойке, с ярким неприятным ароматом, стала протирать мне лицо. Боль прострелила щеку и висок. А второй глаз я, вообще, так и не смогла открыть.

- Нейна! - Услышала я голос Тамилы, которая ворвалась в комнатушку, где я лежала. - Инге очнулась? Я слыша, как ты возносила хвалу Луне.

- Очнулась-очнулась. Я уж и нечаяла вытащить девочку из лап Темной Госпожи. - Тихо Говорила Нейна продожая протирать мое лицо. - Иди, скажи ему, пусть не подпирает дверь, а идет спать, не дело это, трое суток не спать и не есть! К Инге не пущу, швы еще не схватились достаточно хорошо! И дай ему с водой сонного настоя.

Я вздрогнула от услышанного. Сколько? Ранульф не спал трое суток? Сколько же я здесь нахожусь? И где Айза? Что случилось? Я лишь помню, что промахнулась, а потом жгучую боль и темноту, пока не увидела свет и серебристо-белую волчицу.

- Слава Луне-Милосердной! - Устало воскликнула Тамила и зашуршала своими юбками, видимо выполнять поручение.

***

Ранульф

Когда я освободился и пришел в дом Нейны, она уже осмотрела раны Инге и сказал, что онихоть и серьезные, но не смертельные. Инге будет жить.

Я вздохнул с облегчением.

Но, на следующиее утро у Инге началась лихорадка. Слишком долго мы везли ее домой, и она успела замерзуть. Все же весна - это не лето. Тем более такая, как на Ристоре. И Нейна уже не давала ни каких гарантий. Единственное,что мы все сейчас могли сделать это обратиться к Луне.

Я провел несколько дней у ее постели, ухаживая за любимой и молясь о ее выздоровлении. Пока Нейна не выгнала меня. И тогда, я просто сел возле двери старой травницы. Я не мог уйти, так я чувствовал пульсацию жизни в теле Инге, пусть и слабая, но она была. Была! И я не готов был просто взять и уйти!

- Шел бы ты домой Ранульф. - Роган тоже был здесь и не отходил от своей беременной жены, хотя и его тоже выгнали в итоге. - Я знаю, Нейна вытянет ее. Он ободряюще коснулся моего плеча, но я рефлекторно скинул его руку, дернув плечом. Меньше всего мне хотелось сейчас видеть и слышать Рогана. У него с женой все в полном порядке, она ждёт ребенка и счастлива. А моя женщина находилась на грани жизни и смерти. Боролась за свою жизнь в одиночестве, где-то в подлунном мире. Я уже молчал о том, что у Инге не было лица. Айза букваль срезала его! Нейна не знала, будет ли она видеть вообще. Швы она наложила, но вот глаз, для этого нужен был маг. А на Ристоре магов такого уровня не было.

Я закрыл глаза руками и зарычал от бессилия. Я был слеп, и не видел дальше своего носа. То, что мне рассказал Олав повергло меня в шок. И единственное, что удерживало моего внутреннего зверя от жажды крови - это любимая женщина, борющаяся за свою жизнь. Я ведь тогда не поверил Айелет, я готов был ее растерзать прямо там, в доме ее отца, но мой волк уже ушёл, а ее отец выбрал высшую меру наказания для младшей дочери, он отлучил ее от рода лишив поддержки семьи и Луны-Хранительницы.

Айелет твердила, что не причём, что она всего лишь забрала то, что заказывала Давина и пила этот чай вместе с ней. Она любила сестру. Да, она тоже была влюблена в меня, но когда я пришел не к ней, приняла мой выбор. А потом, я узнал, что Айелет сбежала. Больше меня ничего не держало в Хивве, и я ушел. После этого Яхон нашел меня, и мы прибыли на Ристор, где я заново учился жить, но уже, как обычный человек. И мне бы обратить внимание на Айзу, на ее лихорадочный блеск глаз, на ее сумашедшую радость и не детские прикосновения ко мне. Но я оказался слепцом, не видящем дальше своего носа!

Глава 25. Выздоровление

На протяжении мучительных недель я боролась за свое выздоровление. Каждый день начинался с агонии, когда раны на моем лице пульсировали и зудели, напоминая мне о жестокости Айзы. Едкая боль раздирала меня изнутри, заставляя порой кричать или плакать от безсилия. Нейна запрешала мне вставать, и прикасаться к лицу первое время. Мой левый глаз, когда-то яркий и сияющий, теперь был бельмом, помутневшим и бесцветным. Я знала, что навсегда потеряла зрение, и эта мысль угнетала меня больше всего. Мое лицо, пусть и не такое прекрасное, покрылось ужасными шрамами, которые, как я боялась, навсегда останутся со мной, хоть Нейна и утверждала, что их будет почти не видно, а Тамила сокрушалась, что я не оборотень, а то бы перелиняла и все шрамы бы сошли .

Нейна приходила и уходила, выполняя свои обязанности с состраданием и терпением. Она промывала мне раны, меняла повязки и давала какой-то горко-сладкий настой, от которого боль утихала и меня клонилл в сон. Боль порой была невыносимой, как будто адский огонь, она пожирал мою плоть.

Но я отказывалась сдаваться. Я цеплялась за каждую унцию надежды, мне было ради кого жить. Я верила, что однажды боль утихнет, а шрамы заживут. Пусть они останутся, ка напоминание, но все же, они будут не так заметны.

Постепенно, понемногу, раны начали заживать. Красные, воспаленные шрамы становились более бледными и менее заметными. Боль постепенно уменьшалась, хотя никогда не проходила полностью.

Ранульф приходил ежедневно, как только мне стало чуть полегче. В первый раз, когда он пришел, его не пустили, и он влез окно, разлив какие-то настойки и Нейна смирилась.

- Моя волчья ягодка, - прошептал Рануль, устраиваясь на постели рядом со мной. Его взгляд, полный жалости, скользил по моему изуродованному шрамами лицу. - Прости, это я виноват. Не уберег тебя. Хотя и обещал.

Я попыталась улыбнуться, говорить я могла с турдом, да и Нейна запрещала мне говорить, боялась, что шрамы разойдутся.

Он нежно коснулся моей руки, сжал пальцы. Его прикосновение вызвало во мне щемящую боль, но и одновременно тепло, которое согревало изнутри.

- Ты не виноват, - я все же заговорила, с трудом ворочая пересохшими губами. - Это не твоя вина.

- Но я мог бы сделать больше, - возразил он, его голос звучал глухо. - Я смог бы защитить тебя, знай я наперед о чувствах Айзы. Но я не знал, не хотел ее замечать, я полностью ушел в себя, пока в моей жизни не появилась ты.

Я покачала головой, пытаясь освободить свои пальцы из его хватки.

- Нет, Ранульф, - возразила я. - Ты сделал все, что мог. А Айза, Яхон должен был заметить, что сестрой не ладно. Должен был видеть, как она смотрит на тебя. Ведь он же ее брат.

Его взгляд встретился с моим, и я утонула в его золотистых глазах, мерцающих в полумраке комнаты, полных боли и любви.

- Яхон ведь знал, что Айза влюблена в меня, точнее догадывался. Он пустил все на самотёк, думал, что может быть Айза вытащит меня. Но, когда появилась ты, и я рассказал ему о своих чувствах, он промолчал. Он ничего не сказал мне про свои догадки. Он ведь хотел прорваться к тебе, - Усмехнулся Ранульф. - Я его не пустил. - Самодовольно произнес он. А потом лег рядом со мной и тихо прошептал на ухо: - Я люблю тебя, Инге Мейбрик. Несмотря ни на что. И мне плевать на твои шрамы так и знай. Я тебя не отпущу.

Слезы выступили на моих глазах, и я уткнулась здоровой половиной лица в плечо Ранульфа, вдыхая запах его кожи, смешанный с запахом трав и лекарств. Он обнял меня, прижимая к себе крепко.

- Я тоже люблю тебя, - прошептала я. - Больше всего на свете. И не жалею, что рискнула сбежать из под опеки Мейдона.

Ранульф отстранился от меня и поднял мое лицо, проводя взглядом по моим шрамам.

- Твои шрамы - это часть тебя, - сказал он. - Они делают тебя только сильнее.

Я кивнула.

- Ты прав, - сказала я. - Они не меняют. И я остаюсь той, кто я есть.

Он улыбнулся, и его глаза засияли.

- Моя волчья ягодка, - повторил он. - Ты - мое все. Моя жизнь, моя сила, моя душа.

Я положила свою голову на его плечо и закрыла глаза, наслаждаясь теплотой и любовью, которая исходила от него. Его объятия успокаивали меня, давали надежду на будущее.

Наконец, мы заснули в объятиях друг друга. А потом пришла Нейна и мой любимый позорно свалился под кровать, но страрую травницу не проведешь, его выгнали, как накодовшего соседского мальчишку, но потом Нейна все же смилостивилась и разрешила Ранульфу навещать меня два раза в день. Медленный и трудный путь к выздоровлению был полон взлетов и падений. Были дни, когда я чувствовала себя сильной и решительной, а были дни, когда отчаяние угрожало поглотить меня. Но я продолжала идти вперед, один день за другим, черпая силу в поддержке своих близких и в своей собственной неукротимой воле к жизни.

***

Этим утром я проснулась от нежного поцелуя в лоб. Открыв глаза, я увидела Ранульфа, сидящего рядом со мной.

- Доброе утро, душа моя, - сказал он. - Как ты себя чувствуешь сегодня?

- Лучше, - ответила я, улыбаясь. - Благодаря тебе.

Ранульф поцеловал меня снова, на этот раз в губы, его прикосновения было мимолетным, едва уловимым. И мне до слез показалось мало этого поцелуя. Я хотела большего!

- Я не могу дождаться того дня, когда ты полностью выздоровеешь, - сказал он, читая мои мысли. - И тогда мы сможем наконец-то свзять свою судьбу.

- И я тоже, - ответила я. - Но сначала мне нужно окрепнуть.

- У тебя все получится, - сказал он. - Я рядом с тобой.

Я посмотрела в его глаза и увидела в них не только любовь, но и уверенность. Его вера в меня была незыблема, и она давала мне силы верить в себя.

Мы провели весь день вместе, разговаривая, смеясь, точнее смеялся Ранульф, а мне приходилось сдерживаться. Мы наслаждаясь обществом друг друга. Ранульф ухаживал за мной, как за драгоценностью, и его забота помогала мне забыть о боли и страданиях.

К вечеру я уже была на ногах, впервые мне разрешили встать. Долгое лежание в постели еще давало о себе знать, но я не сдалась и не вернулась в постель. Мы вышли из дома и прогулялись по не больщому саду Нейны, сплошь усаженному лечебным разнотравьем. Я наслаждалась красотой цветов, пением редких птиц и тишиной. Лето уже вступило в свои права и целых два месяца нас будет радовать теплая погода.

В этот вечер я заснула, держа Ранульфа за руку, и знала, что больше никогда не буду одинока. Его любовь была моим щитом и моей силой, которая помогала мне преодолевать любые трудности. Я знала, что через несколько дней я уже полностью оправлюсь и Нейна отпустит меня домой. Ранульф сказал, что из дома Нейны я не выйду незамужней женщиной. Так что, по выздоровлении меня ожидала свадьба. Я не представляла как это будет проходить, но Тамила просила не волноваться из-за этого. Она и Ивва с помощью Инлинга и Шауля, да-да, того самого Шауля, чью пряничную голову мне удалось съесть, обещали все устроить.

Я улыбнулась вспоминая ту ярмарку и Ивву, которая была намерена непременно познакомиться с ним.

Я не знала, смогу ли заниматься вышивкой или кружевом с таким зрением. Но Кайла, которая навещала меня на равне со остальными, захотела научиться вышивать так же, как и я. И я подумала, может мне стоило открыть небольшую школу для девочек? Создать что-то уникальное, какой-то особой Ристорский узор, который будет проглядываться как в вышивке, так и в кружевах, и будет узнаваем во всем мире. И тогда Меране не придется переживать, что нет в Ристоре хороших мастериц. Но для этого мне следовало окончательно прийти в себя.

Глава 26. Свадьба

Свадьба. Как много в этом слове, особенно, если учесть, что ты там уже побывала и последствия этого были не самые лучшие.

Сегодня день моей свадьбы. Мы с девочками сидели в утной комнате с большим окном, из которого открывался прекрасный вид на сад Нейны. Старушка с утра уже куда-то ушла, запретив мне выходить из дома, зато меня пришли развлекать Тамила, Ивва и Кайла.

Кайла рассказывала, как с утра все носились с расстановкой столов, украшением и музыкантами.

- Ах Инге, ты даже не представляешь, как нам сложно найти хороших музыкантов! - Ивва сокрушенно качала головой. - Если бы не Роган, незнаю что бы мы все делали.

- Не стоит Ивва, не приписывай все заслуги моему мужу. - Улыбнулась Тамила, и погладила под столом уже округлившийся животик.- Сейт и Ниро тоже неплохие музыканты.

- Вот именно, что не плохие. А я хочу превосходных! - Ивва надулась, как мышь на крупу.

Все засмеялись, и вернулись к плетению венков, традиционных головных уборов невесты на Ристоре. Если в империи девушка выходила замуж исключительно в белом платье и в фате, то здесь, этот белый цвет был необязателен, так как многие девушки, к моменту церемонии, уже не были девицами. Я улыбнулась. Наверное, это хорошая традиция или обычай, здесь ни кого не травили, если девушка лишилась невинности, не важно, по своему ли желанию, или же против него. И я, пожалуй, была рада тому, что я буду растить детей здесь. Я замерла на миг, и улыбка сползла с моего лица. А вдруг и теперь я не смогу зачать? Предательская мысль не желала покидать моей головы, отравляя веселую подготовку к моей свадьбе.

- Роган сегодня расстарался, - Тамила ловко оплетала прутик талы своими тонкими и длинными пальчиками, вереском и шалфеем. Сегодня она будет в лиловом. - Инге, ты ни где больше не попробуешь таких булочек как сегодня!

- О нет! - Воскликнула Калья со смехом. - Только не говори, что это те, ароматные булочки с яичным кремом! - И она мечтательно прикрыв глаза застонала. - Быстрее бы уже вечер! Так девочки, давайте поторопимся! Нам еще наряжать невесту!

Для своего венка я выбрала традиционные ландыши и остролист. Пока я плела свой венок, я увлеклась мыслями о традиционном Ристорском узоре, котоырй хотела создать и почему бы не взять за основу остролист? Следовало бы попробовть повязать его. Добавить ландыш, и что-то еще, что-то особенное. Я так увлеклась своими мыслями, что полностью пропустила о чем говорили девушки.

- Инге! - Ивва пощелкала пальцами перед моим лицом. - Где ты витаешь?

- Она уже мечтает о брчной ночи! - Засмеялась Тамила и пихнула меня локтем в бок, от чего мой венок едва рассыпался.

- Нет Тами, - Улыбнулась я, вспоминая жаркие поцелуи Ранульфа накануне ночью. - Я думала о школе для девочек. И о узоре. Кажется, я придума основу, и теперь хотела бы ее зарисовать.

- Сейчас! - Ивва броислась к камоду и достала от туда пожелтевшие листы бумаги и грифель. - Ну как, давай-ка посмотрим что ты придумала! Мама в восторге от тввоих идей и тоже загорелась постройкой школы.

- Ивва, я ведь еще не знаю смогу ли я вышивать. Я еще не пробовала. - С грустью добавила я, коснувшись глаза. Нейна сказала, что если я когда-либо буду видеть этим глазом, то это будет чудом.

- А это уже не имеет значения! - Воскликнула довольная Ивва наблюдая, как я рисую пучок листьев остролиста и его красные ягоды. Рядом букетик белых ландышей, а вот что в центе нарисовать я так и не придумала.

Ивва перетянула лист к себе и вгляделась в него. К ней тут же присоеденилась Калья.

- Инге, - произнесла она задумчиво. - А почему бы тебе не оставить так, только сделать их скрещенными. Нежные ландыши и дикий остролист, как переплетение имперских традиций и традиций Волчьего хребта.

Мы все на секунду замолчали, всматриваясь в мой рисунок.

- Калья это потрясающе! - Восхитилась Ивва, а завороженная Тамила молча кивнула.

- Действительно, Калья, - Произнесла я задумчиво. - Давай попробуем его...

- Э нет подруга! - Воскликнула недовольно Тамила. - Забудь на время о своих кружевах и вышивках девочка! У тебя свадьба через несколько часов, а ты все о вышивках!

И мы со смехом вернулись к венкам и рассказам о том, как устраивался праздник. Тамила жарко рассказывала о том, как украшались столы свежими цветами и яркими лентами, а на них тщательно раскладывали самые изысканные блюда. Пироги с нежным мясом и овощами, сладкие праздничные булочки с ароматным яичным кремом внутри, как на вертелях жарились дикие козы, заставляя всех кружить когруг, облизываясь.

Потом было облачение в платье.

В этот раз я выходила замуж в красном.

Из зеркала на меня смотрела потрясающая женщина, если конечно не обращать внимание на лицо испещеренное шрамами.

Длинное красное платье идеально сидело по фигуре. Парчовая вставка на груди платья отсвечивала благородным золотом, подчеркивая тонкую талию и мой не слишком пышный бюст. Юбка, расклешенная от бедер, грациозно струилась по ногам, словно шелковая река. Невесомая ткань, нежно переливаясь, ловила свет, превращая движения в завораживающий танец.

Струящиеся рукава, слегка расширенные к локтям, изящно обрамляли мои руки. На тонких запястьях блестели золотые кольца браслетов, гармонично дополняя образ. Кружевные манжеты из золотистого кружева, создавали иллюзию легкости, словно лучики солнца, касающиеся землеи.

Тонкая полоса кружева по подолу и воротнику платья напоминала затейливый узор я пыталась рассмотреть его своим прыессиональным взглядом. Золотистые нити, сплетенные в замысловатые завитки, мерцали и переливались, придавая наряду поистине королевский вид.

Сзади платье застегивалось на ряд мелких пуговиц, обтянутых той же красной тканью. И Тамила задорно смеялась, говоря, что Ранульфу придется сегодня попотеть, чтобы снять с меня этот наряд.

Это шелкове платье было не просто украшением, оно было олицетворением роскоши и изысканности. Я чувствовала себя в нем воплощением красоты и женственности.

Каждый жест, каждое движение в этом платье превращалось в грациозный танец. Ткань нежно обволакивала тело, подчеркивая все изгибы и линии. Кружево и парчовая вставка создавали эффект объема и глубины, делая образ поистине завораживающим. Завершал образ венок на моей голове. Белые ландыши и остролист. Смотрелось это завораживающе прекрасно. Белое, зеленое и красное. Глядя на себя в зеркало я чувствовала себя частью Ристора.

***

Музыканты исполняли задорные мелодии, когда мы с Ранульфом вышили под руку из дома Нейны. Дети смеялись, заполняя пространство радостью и беззаботностью. Они осыпали нас пшеницей, символизирующей изобилие и процветание, травами, призывающими к счастью и здоровью.

По мере того, как мы с Ранульфом продвигались под сводом из рук наших гостей, мы чувствовали, как их любовь и добрые пожелания согревают нас. Музыканты исполняли традиционную свадебную мелодию, известную как "Древний танец", и звук их струн плыл над собравшимися, создавая атмосферу торжества и трепетного предвкушения.

Дети, одетые в красочные наряды, бежали следом за нами, размахивая ветвями вербы, которые символизировали плодородие и обновление на Ристоре, эти ветви в конце торжества соберут и вручат мне, чтобы я поставила их возле кровати ночью.

Воздух наполнился сладким запахом полевых цветов, которые они сыпали нам под ноги призывая госпожу Удачу и ее благословение. А ведь и правда, здесь На Ристоре, произошло сплетение традиций и обычаев обеих культур. Имперской и дрревней культуры оборотней. Гости, которые наблюдали за нами с благоговением, осыпали нас золотыми и серебряными монетами, что было вековым символом богатства и процветания везде, во всех странах нашего мира.

Их щедрость отражалась на их лицах, озаренных радостью.

Наконец, мы достигли священного дуба, который стоял в центре долины, его ветви раскинулись над нами, как величественный навес. Под деревом мы остановились, и Олав, как старейшина и вожак, а таже, мудрый и уважаемый человек, вышел вперед, чтобы провести брачный ритуал.

Он окунул палец в ароматное анисовое масло и начертал на наших лбах жест благословения и начал говорить на древнем диалекте, передавая нам мудрость и наставления поколений. Он говорил о святости брака, о том, как он объединяет двоих людей в единое целое, как он создает прочную основу для семьи и общества.

Затем он взял с алтаря чашу с медом и попросил нас выпить из нее. Мед - символ сладости и изобилия, был дан нам, чтобы подсластить нашу совместную жизнь и наделить нас способностью преодолевать трудности. Такая же традиция была и в империи, только мед смешивали с вином.

После этого Олав надел на наши руки кольца из сплава серебра и стали с лунным камнем по центру, олицетворявшие верность и вечную любовь у оборотней. Он связал наши руки лентой, сплетенной из шерстяных нитей разных цветов, символизируя наше сплетенное воедино будущее.

Когда ритуал был завершен, Олав объявил нас мужем и женой под громкие аплодисменты, крики радости и свист. Собравшиеся продолжали осыпать нас благословениями, мы же чувствовали, как глубокая связь между нами укрепляется с каждым моментом.

Празднование продолжалось всю ночь, и мы вместе с нашими гостями пировали, танцевали и пели, наслаждаясь вкусной едой и танцами. На вертелах жарились ароматные горные козы, мясо которых таяло во рту. А муж Ярины снова выкатил на площадь бочонки с сидром.

Когда мы, наконец, удалились в наш дом, тот самый, который выделил мне Олав в день моего приезда, нас провожали теплые взгляды и самое искреннее пожелание счастья в нашей совместной жизни. И лишь Вольфрих позволил себе сальные, но совершенно не обидные, шуточки в наш адрес.

Эпилог. (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ) Школа

Школу все-таки построили. И мне, действительно, удалось внедрить в вышивку и в кружево узор из скрещенного остролиста и ландышей. Многие жители поддержали мою идею и местные швеи, даже стали придумывать традиционную одежду для Ристора устраивая между собой негласные соревнования. Мне было так интересно, и необычно видеть по праздникам нарядных жителей нашего города, и у многих я встречала наш Ристорский узор, вышитый, то на кармашке рубашки, то украшающей воротник, то повторяющийся узор на подоле юбке.

Да-да, долины больше не было, за те пятнадцать лет, что я здесь живу, долина Чужаков превратилась в город. Первый Ристорский город носил гордое название "Ясвен", что с наречия ладвийских оборотней означало " Новая жизнь". И ведь действительно, для каждого, кем бы он ни был, человеком или оборотнем, Ристор давал новую жизнь.

Я здесь, как и многие другие, нашла свою любовь и пусть я едва из-за нее не лишилась жизни, это уже было не важно. Я любима, не смотря на то, что потеряла зрение, и лицо мое обезображено шрамами. Да, мой глаз так и не восстановился. Зато шрамы уже не казались такими жуткими и страшными, похожими воспаленные жгуты красной плоти, как в первые пол года. О нет, они не сошли совсем, просто стали не так заметны, что ли, или мы все к ним привыкли. За это время я родила двоих детей, оба моих ребенка пошли в отца своей мастью. Айза была права. Ранульф оказался очень сильным оборотнем, и беременность моя протекала тяжело. Очень тяжело. Оказывается, человеку очень сложно зачать от оборотня, а уж если это удалось, то не всегда беременность заканчивалась родами. Зачастую, организм женщины просто скидывал плод, считая его чем-то вредоносным и опасным для организма. Зато оборотницы легко зачинали от людей, и у них не было проблем с вынашиванием. Та же Тамила родила прекрасного сына, но человека, а вот дочка у нее пошла в нее, но для этого Тамила ездила в Хивву.

В Хивве есть храм Луны. Там, в отличии от империи, оборотней почитали. И у них были собственные храмы, куда можно было прийти с дарами и попросить у Лунной Волчицы благословения для себя или своей семьи.

А я была единственной человеческой женщиной на Ристоре, которая впервые благополучно разрешилась от беременности, родив здорового и полноценного оборотня. Наверное, это и есть благословение Лунной Волчицы. Я ведь так ни кому о ней и не рассказала.

Когда старая Нейна, впервые взяла на свои морщинистые руки моего первенца, она тут же провозгласила:

- Нашей породы малец! - Со слезами на глазах она передала крупного ребенка своей ученице, которая бережно обымала его и отдала мне. И когда я впервые отодвинула край пеленки от лица своего сына, то поняла, о чем говорила Нейна.

Глаза.

У моего сына были золотисто-карие глаза и сивые волосики. Онир действительно стал оборотнем. В свои двенадцать лет он, с помощью отца, совершил первый оборот. Это было рано даже по меркам оборотней. Я не присутствовала, для меня это до сих пор оставалось непреодолимой чертой в моей жизни, я так и не смогла забыть то утро в моей прихожей, когда Инлинг вывел Ранульфа и тот, в итоге, начал обращение. Поэтому мы с дочерью остались дома. Алише я запретила идти со старшим братом, потому что побоялась, что она испугается. Ей ведь всего четыре. Но я очень гордилась своим сыном!

С дочерью моя беременность проходила чуть легче, но после ее рождения Нейна имела долгий и основательный разговор с моим мужем. А мне запретила рожать под страхом смерти из-за длительного кровотечения. Она боялась не вытянуть меня.

- Инге, пойми, ты не оборотница, и каждая твоя беременность истощает тебя. - Говорила она мне, хотя я и так это заметила. - Третья беременность может тебя убить.

И нам с Ранульфом пришлось остановиться. Хотя я и мечтала о большой семье.

Но, эту семью мне заменила школа. Да-да, та самая школа, о которой мы говорили в день моей свадьбы. Я стала директрисой первой Ристорской школы рукоделия для девочек. Здесь учились не только девочки с Ристора, но за последние пять лет мне удалось добиться многого, в нашу школу стали отправлять не только ладвийских девочек, но даже Хивва и империя не гнушались нашим образованием. Для этого мне пришлось лично отбирать преподавательниц и другой персонал в школу.

Калья, моя первая ученица, стала одной из лучших вышивальщиц и преподавала это предмет уже у старших классов, потому что она потрясающе шила тонкими нитями из шелка, серебра и золота т люрекса. Из империи приехали несколько швей, которым тоже нашлась работа в школе. Они преподавали кройку и шитье, а так же основы вышивания. Две из них остались, третья уехала в соседнюю, с нами Ладвию. Из Хиввы мне удалось переманить дочку одного из торговцев тканями, Ялла ткала гобелены, ковры и покрывала и этот вид искусства мне очень понравился. А теперь за ней ухаживал Вольфрих и я очень надеялась, что эта чернявая оборотница с длинными, до самых колен, косами составит пару нашему другу.

Школа процветала, и Олав поговаривал, перевести ее в статус Академии Женского Швейного Искусства. Но это были только слова. По крайней мере, пока. Я очень, очень надеялась, что это будут просто слова.

Управлять академией я была не готова. Это ведь не просто школа пусть и сотней учениц. Академия это тысячи, тысячи учениц разных возрастов и разных характеров!

О нет! Я не хочу!

Я ведь просто хотела учить девочек ремеслу, которое всегда их прокормит, где бы они не оказались, как меня саму. А получилась огромная школа, в которую приезжали учиться девушки и девочки из разных стран нашего мира. Да, я не учила магии, но зато я учила волшебству! Волшебству плетения кружев, когда под твоими руками оживают легенды твоего мира. Волшебству вышивки, когда узоры, выходящие из под твоих пальцев , завораживают красотой. В этом мире, где магия правила верхом, я всегда чувствовала себя обделенной, ведь в империи на удачный брак влияло не только богатство, но и магия. Точнее возможность ее передачи потомству, чтобы усилить династию.

В отличие от своих сверстниц в империи, я не обладала даром, точнее обладала, но мизером, который спас мне жизнь, и развить мне его удалось под давлением, побоями и страхом. Но это потом, а до этого, когда я была еще девицей и понимала, что на удачный брак мне рассчитывать не стоит. Это не обескуражило меня. Напротив, я открыла другой путь - путь волшебства, сокрытого в искусстве. Я с самого детства была очарована тонким кружевом, его замысловатыми узорами и изящными линиями. Под моими пальцами, словно оживая, сплетались нити, создавая легенды моего мира в каждой воздушной петле. С каждой новой работой я познавала тайны этого волшебства, постигала язык узоров, которыми можно было повествовать истории и передавать эмоции. Не менее магическим для меня казалось искусство вышивки. Для меня это было не просто создание узоров, а оживление красок и нитей. Под моим умелым руководством они превращались в захватывающие пейзажи, завораживающие портреты и сказочные сцены. Изображения, выходящие из-под моих пальцев, вызывали неподдельное восхищение у всех, кто их видел. Вместо заклинаний я использовала спицы, крючки и пяльцы. Вместо магических пассов у меня были плавные и точные стежки. Мои творения несли не меньшую силу, чем заклинания магов. Они могли вдохновлять, утешать, объединять и удивлять. Это я и хотела передать своим ученицам. Чтобы они понимали, что это не просто часть искусства, а настоящее волшебство, которое может изменить мир маленькой страны.

Когда я демонстрировала искусство школьных мастериц на ярмарке, люди собирались вокруг нашего стенда, затаив дыхание. Они ахали от восторга, восхищаясь нашими легкими кружевными изделиями и яркой вышивкой Кальи. Они спрашивали, как я создаю такую красоту без магии, и я с гордостью отвечала, что это — волшебство искусства, волшебство человеческих рук и творческого духа. И что мои ученицы самые настоящие волшебницы!

В этом мире, где магия была вездесущей, я нашла свое место, создавая волшебство другого рода — волшебство, которое приносило радость, дарило вдохновение и сохраняло наследие моего нового рода. И хотя я никогда не обучалась магии в традиционном смысле, я обладала своим собственным волшебством — волшебством творчества. Мои творения говорили на языке, понятном всем, независимо от происхождения или дара. Они соединяли людей, вдохновляли их и делали мир чуточку более прекрасным. А для меня именно это было настоящим волшебством.

Хотя я, так, в совершенстве и не освоила коклюшки, но зато мне на помощь пришла Элия из Ладвии. Чудесная кружевница и мой заместитель. Они с мужем и детьми перебрались на Ристор в попытке избежать наказания за то, что ее муж, пытаясь защитить Элию, убил благородного, и ему грозила смертная казнь. Они сбежали сюда. Ристор закрытая территория империи и Олав умело этим пользовался.

- Госпожа Лин! - Ко мне на встречу бежала перепуганная Элия. - Госпожа Лин! – Запыхавшись, остановилась она передо мной. И да, я больше не Мейбрик - я Лин!

- Элия, что случилось? - Я окинула взглядом школу на предмет пожара или других катаклизмов. Поверьте, за последние пятнадцать лет здесь случалось все, от пожара, до потопа. Хоть это и школа для девочек, но кто сказал, что девочки это белые и пушистые создания? Тем более, если среди них больше четверти оборотницы вошедших в возраст. А другая часть магички соседних стран.

Но школа стояла, те же высокие серые камни, покрытые мхом и диким виноградом, украшали внешний вид школы. Крыша здания была покрыта красной черепицей, что создавало контраст с мрачными серыми стенами. Огромные квадратные окна позволяли свету проникать внутрь, освещая школьные коридоры и классы. Каменная лестница вела к главному входу, призывая всех желающих пройти внутрь.

Сама школа изначально была одноэтажной, но сейчас состояла из трех этажей. За это время она разрослась. На самом верхнем этаже находились жилые комнаты для девочек, с уютными личными спальнями и общим залом отдыха. На втором этаже располагались классные комнаты, где ученицы проводили большую часть своего времени, обучаясь различными техникам в вышивке, кружевоплетением, ткачеству и многому другому.

Первый этаж занимала администрация школы, где был мой кабинет, библиотека, а также столовая, прачечная и другие служебные помещения.

Школа казалась немного старой, хоть ей и было всего пятнадцать лет, и мрачной, однако внутри царила атмосфера уюта и тепла. Ученицы с удовольствием проводили здесь время, обучаясь, и общаясь друг с другом.

Я ведь тоже участвовала в проектировке школы и поэтому учла множество важных моментов. Такие как свет с обеих сторон классных комнат, для этого на противоположных от окон стенах установили зеркала, чтобы они ловили и отражали свет. Удобные столы с уклоном и возможностью сделать их прямыми. Наши ремесленники постарались, на славу, и теперь столы для вышивания можно было, с помощью рычага, перемещать в нужное мастерице положение. Мы так же заказали новейшие газовые светильники, которые производила Ладвия, в этом нам помог муж Иввы, Шауль, когла узнал, что его счастью поспособствовала я. Светильники нужны были нам для зимнего времени, когда солнце уже ушло, а время занятий еще не кончилось.

- Девочки! - Она обвиняющее ткнула пальцем в сторону школы. - Они снова подрались! И я уже не знаю, что мне с ними делать! Они подают дурной пример младшему классу! - Элия злилась и негодовала. И было из-за чего. Дочь графа Фарле из империи и там отличилась, из-за своего характера поменяла несколько учебных заведений для девиц благородного происхождения и Фарле - старший, чтобы избежать проблем с императором, отправил кровиночку сюда, заплатив баснословные деньги и пообещав Олаву всяческое содействие, но они оба не учли одного - девчока маг! С потенциалом! И Фарле бы ее обучить, вышла бы первоклассная воздушница, но нет! Этот упертый сноб и приверженец традиционного обучения отправил ее сюда, учиться вышивать! Ну не идиот ли?

Естественно выскочку тут же невзлюбили, не только наши оборотницы, которых маленькая мерзавка звала шавками подзаборными, но и бастард ладвийского герцога, тот тоже отправил чадушко с глаз долой, лишь бы жена не убила плод его греховной связи с одной из фавориток королевы Элмиры. Такими темпами моя школа станет приютом для сирых и убогих, ни кому не нужных девушек!

Я тоже разозлилась. Не на девочек, нет. На их родителей, которые не желали думать головой, а расплачиваются теперь, как всегда, дети.

- Да что же это такое! Где они? - Я уже знала, что виновниц, как всегда, будет трое. Лариса Фарле, Мирабелла де Грин и наша Айлэ Дэвон. Айлэ была милой и послушной девочкой, пока не приехала Фарле, и не обозвала ее грязной и вонючей шавкой, за что и была покусана в первый же день и даже воздух ей не помог, злорадно подумала я. От страха девчока потеряла концентрацию, и Айлэ удалось порвать одежду Ларисы. Айлэ не стремилась навредить, я знаю. Мой пример у всех еще стоит перед глазами. И девочка не хотела становиться такой, как Айза. Но Фарле ее вывела, и я прекрасно понимала Айлэ. Лариса после того случая попритихла, до тех пор, пока не приехала леди де Грин. Мирабелла тоже не отличалась кротостью нрава, но это и понятно, во дворце или ты, или тебя. Но ведь это школа, а не дворец! Что эти две пигалицы не поделили, я так и не знаю, но началась война, которая трепала мне нервы вот уже два года. Ничего, еще пара лет и я наконец-то избавлюсь от этих девиц. Мирабеллу ждет жених, где-то на задворках мира. А Фарле уедет в империю. И все мы вздохнем облегчением!

- В твоем кабинете. - Вздохнула Элия. - Давай отправим их домой! - Она обвиняющее ткнула пальцем в школу, намекая на Фарле и де Грин.

- Не могу Элия, в этих девочках я вижу себя прошлую. И пусть я не был бунтаркой, но им тоже не легко. Айлэ обидо, Мирабелла просто не знает еще куда попала, и чего ждать от нас, а Лариса, ей нужен кто-то с твердой рукой и магией воздуха, кто-то, кто сможет ей помочь. И ... - Я запнулась, упустив один важный момент и только сейчас, спустя целых два года, я вспомнила! - Знаешь Элия, я, кажется, наконец-то знаю, как решить проблему! - Воскликнула я пораженно.

И действительно! И почему я об этом не подумала раньше? У нас ведь есть Рон! Маг воздушник, пусть слабый, но все же, он мог бы поучить девушку, и тогда я смогу ей манипулировать! Я знаю, как она жаждет научиться магии, и Рон мог бы мне помочь. Потрясающе! Только бы Рон согласился! Если не согласиться буду подключать мужа!

В моем кабинете сидели три, здорово потрепанные девицы пятнадцати лет. Айлэ стояла у окна. Сложив руки на груди, Лариса гневно смотрела на Мирабеллу, а та вообще делала вид, что ее здесь нет.

- Ну что, доигрались куколки! - Гневно воскликнула я, осматривая девочек на предмет ран и повреждений, но вроде все было не так страшно, порванная форма, которую девочки же и приведут в порядок, когда я отпущу их. - Из-за чего в этот раз? - Я подошла к креслу и уселась в него, махнув Айлэ в сторону соучастниц.

Девицы упорно молчали.

- Так, хорошо! Будете у меня на кухне госпоже Ярине помогать, скажу ей, пусть даст вам самые грязные котлы, а потом, будете отрабатывать свой проступок еще месяц там, где я скажу.

- Я пожалуюсь отцу! - Гневно сверкнула леди Фарле на меня своими, до невозможности, синими глазами. Вот что значит воздушница! С гордостью подумала я. Еще немного и девочка станет потрясающе красивой. Ей бы еще и мозгов хоть немного, вышла бы удивительная волшебница!

- И что же вы, моя дорогая маленькая леди, напишите своему папочке? А? Думаю нам всем интересно это будет узнать, да девочки? - Язвительно спросила я. С ними нельзя по другу, только так, их же оружием, иначе сядут на шею, и кнутом не выгонишь.

- Я... я... - Лариса начала заикаться, придумывая, что бы еще такого сказать. - Вы не имеете права так с нами обращаться, вот! - Воскликнула она, и гневно воззрилась на меня, сжимая кулачки.

- А вы, леди Фарле, имеете право нарушать устав школы, подвергая других учениц опасности? - Спросила я, до тошноты, ровным и спокойным голосом, каким научилась говорить с девушками за последние лет десять, наверное.

- Я... - Стушевалась Лариса. - Простите госпожа Лин. - Поникла девочка.

- А теперь поговорим серьёзно, - сказала я, складывая ладошки под подбородок. - Еще одна такая выходка девочки и вы отправитесь домой. Надеюсь, вы понимаете, чем это закончится для вас? Вы леди Фарле, с очередным позором вернетесь домой, чему ваш батюшка не особенно обрадуется и, думаю, вас на это раз отправят в место похуже чем эта школа. Например, обитель Святой Лории. А вы леди де Грин, вернетесь ко двору. Как думаете, вам там будут рады?

Обе девушки поникли и переглянулись. Впервые я с ними разговаривала как с равными и они это понимали и, надеюсь, оценили.

- Но, у меня есть решение этой проблемы. Вы леди Фарле неплохой воздушник и мне жаль, что ваш отец этого не понимает. Я постараюсь найти для вас учителя..., - Я подняла руку, призывая к тишине радостно воскликнувшую девочку. - При условии, что вы будете идеальной ученицей.

- Я буду, госпожа Лин! - Воскликнула она возбужденно. - Обещаю!

- Хорошо, вы свободны. Госпожа Ярина ждет вас на кухне. Идите. - Отпустила я просиявшую девушку. И я очень надеялась, что сейчас не совершаю ошибку.

- А нас чем порадуете? - Фыркнула Мирабелла. - Я -то магией не владею, как и Айлэ. - При этом она недружелюбно косилась в сторону своей соседки по несчастью.

- Айлэ и так знает, что ее ждет, поэтому она и не переступает границы. Пока. Так ведь Айлэ? - Обратилась я к поникшей девушке.

- Да, госплжа Лин.

- Можешь идти, госпожа Ярина и тебе найдет дело. Но с твоей матерью и отцом я поговорю, так и знай.

Айлэ ушла, а я внимательно посмотрела на воинственно замершую Мирабеллу.

- Вот что мне с тобой делать Мирабелла? - Устало произнесла я поднимаясь. - Неужели ты действительно не понимаешь, что это место для тебя не ссылка, а спасение?

Я в упор посмотрела на девочку, которой и так многое уже пришлось пережить, одно убийство матери у нее на глазах чего стоит . Но я об этом знаю лишь поверхностно, только то, что мне можно было знать. Точнее то, что отец Мирабеллы позволил мне узнать.

Она опустила взгляд и из нее как будто вытащили стержень.

- Пойми, здесь ты будешь учиться, по крайней мере, еще два года, и если пожелаешь, можешь после выпуска остаться, но это решать не мне, а твоему отцу, он вроде упоминал, что ты уже просватана в интересах государства. Но так, ты хотя бы будешь жива. А теперь, если ты меня поняла, объясни, почему вы втроём, вместо того чтобы дружить, воюете?

Мирабелла молчала, но я и не ждала ответа, пока я в мой кабинет не влетел Онир.

- Мам! - Воскликнул он, захлопнув дверь за собой. - Ой, ты занята? Я тогда позже забегу! - И он тут же выскочил из кабинета. А я посмотрела на Мирабеллу и то, каким взглядом девочка проводила моего сына, мне совсем не понравилось. Думаю дело тут не в задетой гордости Айлэ, а в чем-то более другом. Придется запретить сыну появляться на территории школы. Мне бы не хотелось, чтобы он влюбился в человеческую девушку, по себе зная с какой проблемой им потом придется столкнуться. И пусть лучше это будет Айлэ, с которой он рос бок о бок и, которую он опекает сейчас.

Я отпустила заплаканную девочку к остальным. Ярина быстро найдет, чем их занять. Я устало поднялась. День только начался, а я уже хочу обратно, домой, под теплый бок любимого мужа. Я прошлась по пустым, пока еще классам, рассматривая то, чего я с таким трудом добилась. Но я справилась! И пусть я уже не лучшая кружевница и вышивальщица Ристора, зрение все же подводит меня, но зато я вырастила достойную смену себе!

Класс для кружевоплетения нравился мне больше всех. И я открыла большой кабинет, который был оснащен коклюшками, крючками для вязания и тонкими спицами, стояли столы удобные для занятий, а так же шкафы, где хранились различные нити для кружева, бисер, жемчуг и драгоценные камни. В просторном и хорошо освещенном классе царила атмосфера спокойствия и сосредоточенности. Здесь витало тонкое благоухание шелка и хлопка, смешанное с легким ароматом льняного масла, используемого для пропитки нитей.

Столы, расположенные аккуратными рядами, были идеально приспособлены для занятий кружевоплетением. На их гладких поверхностях были выгравированы изящные узоры, служившие ориентиром для иголок и коклюшек. В мастерской также имелась библиотека, содержащая бесценные издания книг по технике и истории кружевоплетения.

Для этого благородного искусства были собраны самые разнообразные материалы. Ящики, выдвинутые из шкафов, хранили в себе коклюшки из редких пород дерева, инкрустированные перламутром и костью, а также крючки из слоновой кости и меди.

На стеллажах под стеклянными колпаками покоились драгоценные камни и жемчуг. Их игра света и блеск придавали кружевам неповторимую изысканность и роскошь. Бисером всех цветов и размеров можно было вышивать замысловатые узоры и создавать изящные орнаменты.

Но главной гордостью мастерской была коллекция нитей. Здесь были и нежный шелковый муслин, и мерцающий металлизированный люрекс, и прочная льняная пряжа. Каждый цвет и оттенок был подобран с такой тщательностью, что можно было создать кружево любой сложности и стиля.

В этом классе обучались самые талантливые и трудолюбивые ученицы. Старшеклассницы. Руки этих юных мастериц с ловкостью и изяществом управлялись с коклюшками и крючками. Их кружева, будто сотканные из тончайшей паутины, поражали своей невесомостью и воздушностью. И я очень ими гордилась.

Каждое занятие начиналось с демонстрации новых техник и приемов. Преподавательница, опытная кружевница, с безграничным терпением и энтузиазмом передавала ученицам секреты этого древнего ремесла. Под ее руководством ученицы создавали изысканные кружева, которые украшали одежду, белье и предметы интерьера. Иногда я заменяла эту чудесную женщину и мы вязали кружева крючками.

Класс для кружевоплетения был не просто мастерской, а храмом искусства, где рождались шедевры, достойные восхищения. Здесь ученицы не только овладевали ремеслом, но и постигали тонкости эстетики и красоты. Кружево, созданное их руками, становилось воплощением изящества, женственности и вечного стремления человека к совершенству. Я закрыла двери любимого кабинета и открыла следующий. Это был кабинет истории, где рассказывали о разных видах швейного искусства прошлых веков, нам даже удалось достать несколько кусочков кружева времен Первой Империи. Хиввские кружева, когда Хивва была еще не Хиввой, единым государством, а разрозненными племенами, объединёнными под предводительством одного хитрого вождя. А также ладвийские кружева начала времен.

Все классы, продолжая изучение швейного искусства прошлых веков, истории отправились в этом кабинете в увлекательное путешествие в мир кружевного мастерства. Я обычно начинала рассказ с уникальных экспонатов – кусочков изящного кружева времен Первой Империи, времен Завоевателя.

Вообще родиной кружева была времен Великого Вождя. Она была центром древнего ремесленничества. Это было восхитительное произведение искусства, сплетенное из тончайших нитей шелка. Кружева были украшены замысловатыми мотивами, будто вышитыми на тонкой паутине перьями или крыльями удивительных птиц. Сложность рисунка и мастерство исполнения свидетельствовали о высоком уровне мастерства хиввинских кружевниц. Мы с девочками разбирали каждую петлю, каждый столбик и каждую строчку внимательно изучая плетение под увеличительным стеклом восхищаясь их невероятной детализацией и тонкостью работы. Сложное переплетение нитей создавало иллюзию движения, словно кружева были сотканы из воздуха. Даже спустя века кружева сохранили свою первоначальную красоту и изящество.

.

Вторым шедевром было кружево из Ладвии, созданное в начале первого века правления короля Пестэша. Это кружево отличалось характерной техникой плетения, известной как "рецеписс". Кружева были более тяжелыми и плотными, чем хиввинские, но не менее изящными. Узоры кружева представляли собой в осном геометрические фигуры, которые чередовались с небольшими цветочными мотивами.

Я рассказала ученицам об истории этих кружев, о том, как они производились и использовались в прошлом. Хиввинские кружева были предметом роскоши, ими украшали одежду и предметы интерьера богатых и влиятельных людей. Ладвийское кружево, с другой стороны, было более доступным и использовалось в основном для украшения традиционных костюмов и домашнего текстиля. А иммперское кружево стало популярным лишь в третьем веке от правления династии Эрдланов.

Помимо обогащения знаний об истории швейного искусства, эти кружева послужили стимулом для собственного творчества учениц. Вдохновившись их красотой и мастерством, некоторые из девочек решили попробовать воспроизвести эти кружева, используя старую технику. Но им не хватило знаний, и они решили воплотить рисунки с помощью тех техник, что мы преподавали. Они попробовали разные техники, такие как фриволите и макраме, создавая свои собственные уникальные украшения и предметы интерьера.

Изучение кружевного мастерства прошлых веков не только расширяло кругозор девочек, но и зажгло в них искру творчества. Оно напомнило ученицам о ценности ручного труда и важности сохранения культурного наследия. А прикосновение к этим изысканным кружевам, созданным руками предков, стало ощутимой связью с прошлым, которое продолжает вдохновлять и восхищать нас сегодня.

Я гордилась собой. У меня получилось изменить мир к лучшему и стать частью этого нового мира, пусть не такой важно, но очень и очень нужной.

Эпилог. (ЧАСТЬ ВТОРАЯ) Онир

Онир стоял перед стеной школы покрытой диким виноградом, размышляя о своем решении. Стоило ли приходить сюда сегодня? Его сердце билось громко, а взгляд был устремлен на темные окна школы. Где-то там, наверху, под самой крышей была она. Девушка, которая завтра покидала школу и уходила из его жизни навсегда. Они оба понимали, что обречены, но разве можно удержать в узде чувства, даже если тебе всего пятнадцать? Он впервые увидел ее четыре года назад. Хрупкая, как первая льдинка, он был сражен тогда. Но то, что он влюбился, понял через год.

Он решился и начал лезть по густому винограду, сбивая по пути разлапистые листья, и терзал свою душу мыслями, понимая, что это последний шанс поговорить с ней. Онир ощущал, как адреналин пронизывает его кровь. Но он был полон решимости и надежды, что сможет побыть с любимой еще несколько часов до рассвета. Виноградные лозы шуршали под его ногами, а руки осторожно ухватывались за ветки, чтобы не потерять равновесие. Было опасно, но он был готов пойти на это ради последней возможности попрощаться с Мирабеллой. Его руки дрожали, а сердце билось еще сильнее, когда он наконец оказался у окна. Сердце Онира билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди.

Он едва держался на ветках винограда, которые стали тоньше к верху, и все чаще обрывались под его весом. Он постучал в окно, а потом снова, пока за стеклом не появилась заплаканное лицо Мирабеллы. Она наконец увидела его. Ее глаза заблестели от удивления и радости, когда она осознала, что он пришел к ней, и она потянулась открыть окно.

Онир улыбнулся и, прижав к себе рыдающую девушку начал говорить:

- Успокойся Мира, я же обещал, что приду. - Он ласково гладил ее по голове.

- Мне так трудно уходить, - шептала Мирабелла, обнимая крепче Онира. Мирабелла подняла на него свои прекрасные карие глаза, и они были полны слез.

Они оба знали, что это последнее прощание, последний день, когда они могли быть вместе.

- Мне тоже тяжело, Мира, - отвечал Онир, стараясь сдержать слезы. - Но ты должна идти своим путем, и я понимаю это и принимаю. Я хочу, чтобы ты была жива. Я не хочу, чтобы тебе пришлось пережить то, что пережила моя мать, чтобы быть счастливой.

- Я бы пошла и на это! - С жаром воскликнула девушка, в отчаянной попытке цепляясь за него. - Ты же знаешь, как я люблю тебя! Я не хочу выходить замуж за того, кого я не знаю! - И она уткнулась носом в тонкую жилетку Онира, которую сама же и вышивала, на память.

- Мира, - Онир поднял заплаканное лицо Мирабеллы за подбородок и заглянул в глаза. - Ты ведь не знаешь какой ждет тебя человек. Что вообще ты о нем знаешь?

- Только имя и возраст, и то, что живет он на юге Ладвии, на границе с Бухарскими пустынями.

- Так может быть стоит дать ему шанс? - Онир сам себя рвал на части, говоря это и хорошо, что Мирабелла не видела, как его ногти удлинились превращаясь в когти. Только бы не поранить ее.

- Что ты такое говоришь?! - Отпрянула от него девушка. - Ты... Ты не любишь меня больше, да? - Прижав к груди трясущиеся ручки, спросила она не веря.

- Глупая! - Воскликнул Онир и бросился к ней, его губы коснулись в жарком поцелуе холодных и припухлых от слез губ Мирабеллы, а руки позволили себе чуть больше чем когда либо. Но Мирабеллане протестовала, наоборот она хотела большего, всегда. А Онир, он всегда останавливался. - Как тебя, такую, можно не любить? - С отчаянием в голосе спросил он прислонившись лбом к ее лбу. - Я так люблю тебя, девочка, что готов отдать тебя другому, лишь бы ты жила. Понимаешь? С другим ты будешь жить, у тебя родятся здоровые дети. И возможно ты снова полюбишь и будешь любима. Со мной же ... Ты же видела мою мать? - Мирабелла кивнула. Как же ей не видеть собственную директрису. - Знаешь как она получала эти увечья? - И тут пришлось кивнуть, Айлэ просветила, наверное, чтобы отвадить ее от Онира, а ей ее мать рассказывала.

- Но ведь она же смогла. Госпожа Лин родила двоих. - Тихим шепотом ответила Мирабелла.

- Только потому, что Лунная Волчица ей позволила, заглаживая вину за одну из своих дочерей. Той, что едва не лишила мою мать жизни. Я хочу быть с тобой Мира. Но не хочу, чтобы ты потом винила меня в своих увечьях, ведь ты так прекрасна. Я не хочу, как отец, каждый день виновато глядеть на любимую, и понимать,что не смог уберечь ее. Я же вижу, он страдает из-за этого.

- Я не буду тебя винить Онир! Я люблю тебя! - В отчаянной попытке достучаться до любимого.

- Я знаю, Мира. Я тоже люблю тебя. - Онир замолчал, глядя на любимую. - Если ты ... - Он сглотнул ком вставший в горле, потому что сейчас принимал важное решение. - Если ты не сможешь полюбить своего мужа, я заберу тебя. Только нам придется искать другое пристанище. Ристор больше не закрытая резервация. По крайней мере, по эту сторону гор. И твой отец, при желании, может разнести нас по камушкам.

- Я понимаю! - Облегченно выдохнула Мирабелла. Теперь ей было не страшно. Она будет с Ониром, чего бы ей это не стоило!

Они стояли молча, обнимая друг друга, словно пытаясь запомнить каждый момент этой прощальной встречи. Завтра Мирабелла уезжала, уезжала из города, из школы, из жизни Онира. Они знали, что этот день наступит, но не хотели верить в него.

- Обещай мне, что всегда будешь помнить меня, - прошептала Мирабелла, смотря ему в глаза. Она знала, что Онир потрясающий, и Айлэ не упустит шанса завоевать ее любимого. Мирабелле только и оставалось, что верить в любовь Онира, но на примере отца она знала, что мужчины ветрены. Но то, человеческие мужчины. А вот оборотни? Этого она не знала.

- Обещаю, - ответил Онир, глядя в ее глаза, которые были заполнены нежностью и горечью. - Я всегда буду любить тебя, Мира.

Они обнялись крепче, словно пытаясь сохранить этот момент вечно. Но время шло, и ночь за окном посерела, заменяясь предрассветными сумерками, уже и горизонт окрасился алой полосой и им пришлось расстаться.

Онир ушёл, оставив в сердце Мирабеллы горечь прощания и память о своей первой и, возможно, самой большой любви. Но она верила, что они будут вместе и не нужен ей ни кто другой. В сердце Мирабеллы остались лишь горечь прощания и невыразимая боль. Она не могла поверить, что их время вместе закончилось так быстро. Слезы текли по ее щекам, смешиваясь со слезами дождя, который начался на улице, когда она выглянула узнать, спустился ли Онир.

Ее эмоции переполняли ее, и она чувствовала, что не сможет пережить эту разлуку. " - Будь проклят этот Арэй!" Думала Мирабелла, с остервенением заправляя постель. Поспать в эту ночь ей так и не удалось. Ну и пусть! Пусть отец увидит, как ей плохо покидать стены школы и Ясвен . Может быть он поймет тогда, что ее место здесь, на Ристоре!

Слова Онира звучали в ее ушах: "Я люблю тебя, Мирабелла. Я всегда буду любить тебя, даже если мы не сможем быть вместе". Эти слова пронзили ее сердце, оставив там пустоту и бесконечную тоску. Но Мирабелла не могла отпустить свою надежду. Надежду на счастье и на любовь.

Она верила, что судьба соединит их снова вместе, даже если это займет много времени. Ей не нужен был никто другой, только Онир. Его образ был заключен в ее сердце, и она никогда не забудет его пронзительные золотисто-карие глаза, и нежные слова, которые он произнес в эту ночь. Мирабелла знала, он проводит ее до самой границы с Ладвией в волчьем обличии. Она лишь надеялась на милость отца, как только она увидит его, она расскажет ему о своих чувствах и может быть тогда, она вернётся в Ясвен быстрее, чем думает Онир?

***

Онир бежал на своих лапах на пределе сил, острые камушки уже сбили подушечки его лап до крови, а язык пересох от бега, но он упорно продолжал бежать на расстоянии одного перелета стрелы от кареты, в которой ехала Мирабелла. И хоть умом Онир понимал, что не быть им вместе, все равно не мог поступить иначе. Он лишь надеялся, что Мира одумается и хотя бы попытается полюбить своего нареченного. Даст ему шанс узнать его лучше. Но, зная упрямый характер Мирабеллы, от его надежды было мало проку. Но все же он успел. Он взбежал на горный перевал в тот самый миг, когда карета герцога де Грин пересекла мост. Дальше ему не было хода.

Конец