Волчица

Глава 9. Отважный Охотник. Детство

Меня все зовут и знают под именем Отважный Охотник. Я из племени команчей. Мы, команчи, повелители равнин. Сейчас наше поселение называют «Лесные люди», а когда-то нас называли «Люди прерий». Раньше мы жили посреди прерий и время от времени кочевали.

Мы были мирным племенем и не знали слова война. Тогда мне было восемь лет. Главными нашими занятиями были охота на бизонов, ловля диких лошадей, приручение и разведение их. Из мяса бизонов готовили вкусную еду, а также делали припасы еды – вяленое мясо. Из шкур бизонов наши женщины шили одежду, а мужчины изготавливали футляры для ножей, стремена, ремни, седла и другое снаряжение для своих верховых лошадей. Шерсть бизонов использовали для наполнения подушек седел, а также изготавливали веревки. Сухожилия использовали для тетивы и швейных ниток. Из рогов делали украшения и другие бытовые предметы домашнего обихода, такие как, например, чашки, ложки и чаны для воды. Мужчины изготавливали оружие для защиты своего племени: луки, стрелы, копья и щиты. Мы никогда ни на кого не нападали, а только защищались в случае нападения. Нападали на нас изредка. Это были другие племена, которым нужны были наши лошади. Наше поселение было мирным, но наши мужчины были сильные и лучшие наездники, могли использовать верховую езду в бою.

Мой отец, вождь нашего племени, Мудрый Лис, был против насилия. Он даже заключил мирное соглашение с белыми людьми. Белые нас не трогают, а мы их обеспечиваем лошадьми.

Так мы жили спокойной и размеренной жизнью, пока белые не нарушили это соглашение.

Однажды утром, когда большинство мужчин ушли на охоту на бизонов, произошло нападение белых людей на наше поселение. В поселении остались одни дети, женщины и старики, а также трое сильных мужчин, которые охраняли всех. Не было необходимости оставлять больше воинов. Ведь никто не ожидал, что на нас могут напасть. Но это произошло! На нас напали. Это были белые, военные в красных мундирах. Двух моих старших братьев убили, они как раз охраняли поселение. И две сестры погибли. Самая старшая сестренка успела предупредить всех. Она крикнула, что было силы:

– Бегите! Бегите! Белые пришли! У них руж…я!» – только и успела вымолвить моя сестра, падая на траву с пулей в груди.

Я хотел к ней подбежать, но мама схватила меня за рукав, и протягивая люльку, сказала:

– Ты должен спасти свою младшую сестру. Бери люльку и беги. Прячься! Я постараюсь задержать их. Толкнув меня в сторону, загородила нас своей спиной.

И я побежал со всех ног, думая куда мне бежать. Вокруг трава. Хорошо, что трава высокая, достигала до моей макушки и меня трудно было увидеть в этой траве. Я бежал и бежал и уже не понимал сколько времени бегу, пока не споткнулся и не упал на землю. Долго лежал и не мог пошевелиться. Только смотрел на свою сестренку и радовался тому, что она ничего не понимает. Радовался тому, что она ничего не видит, что сейчас происходит. Ей еще не была годика. Она лежала в люльке и улыбалась мне, а свои маленькие ручонки тянула ко мне. Хотела дотянуться до моих волос, думая что это игрушка. И я улыбался ей в ответ, обнял ее, как будто это был мой последний родной человек, так как не знал, что же там происходит и где же наша мама. Я очень волновался за маму. Она у меня была самая смелая, самая сильная и самая умная женщина в нашем поселении. И за это наш отец любил ее. Она могла решить любой вопрос и помирить всех, если кто-то с кем-то ругался. Поэтому ее все прозвали Держащая Мир. А сейчас в нашем поселении не мир, а война. И как же там наша мама?

Я решил, как только стемнеет, пойду в свое поселение и найду маму. Так мы с сестренкой просидели до вечера. Как только я собрался встать, то услышал голос, тихонько оглянулся и увидел своего отца. Оказывается он искал нас. Я сразу же поднялся и помчался к отцу, держа люльку с сестренкой в руках. Он нас обнял, обрадовался, что мы живы и с нами все в порядке. Мы пошли к поселению.

Мужчины наводили порядок. Много детей и стариков были убиты, а женщины изнасилованы. Кого-то в плен забрали. Моя мама лежала раненая в нашем вигваме3. Пуля попала в плечо. Она потеряла много крови. Рядом с ней крутилась шаманка и готовила какое-то зелье.

Я сел рядом с мамой, взял ее руку и смотрел на нее. Лицо ее было бледное, глаза потухшие, губы дрожали. Видно ей было больно, но на глазах не показалось ни одной слезинки, не издала ни звука боли. Она держалась изо всех сил, только время от времени прикусывала губу и тяжело дышала. Я сильнее сжал ее руку и сам себе пообещал, что больше никто не обидит мою маму. Я пообещал, что больше никого не убьют и не тронят из нашего поселения, ведь сегодня я потерял двух сестер и двух братьев. А также я пообещал себе, что никогда в нашем поселении не появится ни один белый и что с этой поры мы не будем доверять им. Мы только будем воевать с ними.

На следующий день, кто остался в живых, собрали пожитки, и мы отправились искать новое жилье. Мы его нашли. Мы нашли безопасное место, где заканчиваются прерии и начинаются леса. Мы выбрали это место, чтобы наши женщины и дети были в безопасности. При нападении они могли бы добежать до леса и спрятаться. Мы научились хорошо ориентироваться в лесу и это был наш второй дом. С этого момента нас стали называть «Лесными людьми».

В двенадцать лет отец взял первый раз меня на охоту. Я был один из лучших стрелков, а лучше всего мне удавалось выслеживать зверя по его следу. Там где никто не видел следа, я всегда его находил. Во мне срабатывали инстинкты охотника, в этот момент я сам превращался в зверя, готового схватить свою добычу и не отпускать ее. Поэтому я всегда больше всех приносил домой еду с охоты. И меня все стали называть Отважным Охотником. Так я рос.

Кроме охоты я также очень интересовался военным делом, изучал тактику ближнего боя, стратегию и слушал истории опытных индейцев, которые участвовали в боевых действиях.

Сейчас мне двадцать два года. У меня уже большой военный опыт. Уже с шестнадцати лет отец разрешал мне выезжать с отрядом на разные задания. Я был рассудительным, спокойным, и там где кто-то готов впасть в панику, я, сохраняя холодный рассудок, быстро и четко принимал решение, поэтому наш отряд никогда не попадал в передрягу. Старался быть на десять шагов впереди врага и наш отряд никогда не попадал в ловушку.

Если белые нападали на нас, мы безжалостно убивали, а женщин и детей брали в плен. Брали в плен только для того, чтобы обменять на наших же собратьев и сестер. Пока они у нас в плену, мы относились уважительно. Никого не били и не пытали, не насиловали и голодом не морили. Я не убийца и мне противно убивать женщин и детей. Я никому не разрешаю делать это. А если кто-то из моего племени ослушался моего приказа или же приказа моего отца, то мы выгоняли с позором из нашего поселения. Такие индейцы присоединялись к группе команчей под названием «Черные Вороны». Они славились своей жестокостью. Убивали всех без разбора: были ли это индейцы или белые, были ли это женщины или дети, им было все равно. Или же наживались, продавая женщин и детей тем же самым богатым белым. Но я такие поступки презираю.

Нас же «Черные Вороны» и другие племена, которых становилось все больше и больше на нашей земле, не трогали. Боялись. Они прекрасно знали, как я берегу свое поселение. А если кто-нибудь нападет, пощады тому не будет. Слава об отряде Отважного Охотника и о самом Отважном Охотнике прогремела далеко. Только белые не сдавались, все теснили и теснили индейцев на юг к резервациям. И я чувствовал, что скоро наступит очередь для нашего поселения. У меня закрались первые мысли о том, что в ближайшее время надо будет искать другое место жительство.