Воительница и Сфинкс

Глава 4

Еще один благословенный миг тишины — и сразу за ним началось невероятное столпотворение, хаос. Габриэль схватила Гомера за руку, чтобы не потеряться, за бегущими тенью следовала позабытая всеми Арахна, принимавшая к груди сверток с шарфами.

— Живей! — торопила Габриэль, с помощью Гомера с трудом пробиваясь в толпе. Добравшись наконец до места, они обнаружили ломавшую руки Стимфу и кружок онемевших зевак рядом с ней. Облаченная в черное Стимфа причитала, завывала и обливалась слезами. В нескольких шагах от старухи Аталанта приводила в порядок прическу: вытаскивала из волос длинные серебряные шпильки и кидала их в открытую сумку, которую держал в руках симпатичный, изящно сложенный юноша с серьезным выражением лица и упругими завитками черных волос. Опустившись на одно колено, он порылся в мешочке и почтительно подал охотнице два кинжала с инкрустированными жемчугом рукоятями. Затем он достал узкий пояс с прикрепленными к нему тонкими короткими стрелами. Когда Аталанта разложила оружие, юноша почтительно расправил плащ из превосходно выделанной шкуры вепря и поднялся, помогая застегнуть на плече изысканную пряжку. Вручив охонице лук, молодой человек еще раз поправил складки на ее одежде. Аталанта обращала на него мало внимания — разве что чуть двинула плечом. Когда надевала плащ. Охотницу занимала Зена, стоявшая, скрестив руки, между ней и Стимфой.

— Прекрати вопить, старуха, — не выдержав, рявкнула Аталанта. Воспитательница засопела и, глотая слезы, непонимающе уставилась на охотницу. — Я уже сказала тебе, что спасу девочек, даже если это будет стоить мне жизни!

Стимфа хлопнула себя по сморщенным щекам, мотнула головой и снова разразилась рыданиями.

Зена вышла вперед, предупреждающим жестом подняла руку, не давая Аталанте продолжить:

— Одна ты не пойдешь. Особенно на такое дело, — спокойно заявила она.

— Я не стану работать в команде, — фыркнула Аталанта. — К тому же в команде с тобой. Я одиночка!

— Не тебе решать, бегунья, — ответила Зена. — В опасности дети — если я правильно расслышала, шесть дево-чек. Похитители — вооруженные мужчины. Если кто и знает, почему все это случилось, он молчит. Десяток отъявленных негодяев — это тебе не…

Аталанта засмеялась, но ее хохот звучал неестественно и в глазах сквозило напряжение.

— Перевес в силах невелик, — усмехнулась она и похлопала по тугому луку. Одна из стоявших поблизостиженщин зарыдала, Зена покачала головой.

— Неправда, — сказала она, быстрым движением глаз указав на несчастную. Аталанта надменно вздернула подбородок и сжала губы. Воительница еще раз отрицательно качнула головой: — Твоя судьба меня не волнует. Но я не позволю рисковать жизнями похищенных девочек для того, чтобы прибавить тебе славы. Этого не будет, пока я здесь.

Глаза охотницы засверкали, а руки сжались в маленькие крепкие кулачки:

— Да как ты смеешь?!

— Смею.

Аталанта хмыкнула:

— Стой здесь, болтай языком, Зена. Мне пора в путь, пока след еще свеж. Не утруждай себя преследованием, не догонишь. Даже после соревнований я скроюсь из вида раньше, чем ты успеешь моргнуть.

Зена обнажила зубы в подобии улыбки:

— Да, на короткой дистанции. Однако нам предстоит долгий путь, и моя выносливость стоит твоей быстроты. Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Краем глаза воительница заметила Габриэль, протиснувшуюся сквозь толпу и неловко переминавшуюся сбоку. Рядом стоял Гомер, из-за плеча которого тревожно выглядывала Арахна.

— Габриэль, поручаю тебе Арго! Разузнай все, что сможешь, и догоняй меня. Мне нужны любые сведения: кто схватил детей, куда их увезли: что угодно. — Запричитала еще одна женщина, и Зена повысила голос: — Эй, ответьте! Похитители поехали туда, верно? — получив кивок, Зена положила руку на плечо плачущей матери и ободряюще улыбнулась: — Мы сделаем все, что воз-можно. Я привыкла действовать осторожно ибыстро. Постарайтесь успокоиться.

Сказав это, она снова повернулась к Аталанте, которая пожирала Габриэль испепеляющим взглядом.

— Ты превращаешь наше дело в комедию! — прошипела охотница. — Почему бы тебе не взять с собой девчонок, с которыми ты сидела, и корзиночку для завтрака в лесу?

— Ты прекрасно читаешь следы, Аталанта. Почему бы тебе не приступить к делу, пока они еще видны? — отозвалась Зена, которой надоела перепалка. — Прилив скоро их уничтожит. Габриэль, не задерживайся!

Девушка, стоявшая в обнимку с бедной Стимфой, бросила тревожный взгляд на Аталанту, но непревзойденная бегунья только отпустила витиеватое ругательство и, развернувшись, устремилась по следу. Охотница побежала к берегу, толпа расступалась, давая ей дорогу. Остановившись на полосе влажного песка, она присела, изучая глубокую колею, которую оставила здесь повозка похитителей. Габриэль посмотрела за спину Зены и болезненно скривилась:

— Я не могу ехать на Арго!

— Можешь, — твердо сказала воительница и прибавила, когда Габриэль попробовала протестовать: — В любом случае, у тебя нет выбора. Ты ведь собираешься мне помогать? В беде дети.

Габриэль вспомнила о Навсикае, и ее собственные страхи показались ей ничтожными в сравнении с тем ужасом, который выпал на долю слепой девочки. Грубые мужские руки оторвали ее от няни, бросили в повозку, мчащуюся неведомо куда… «Когда меня схватили, я хоть видела, что творится», — подумала девушка и тяжело вздохнула:

— Я все сделаю, — обреченно выдавила она.

— Хорошо. Выясни, что можешь, и поезжай за мной. Торопись.

— Не задержусь ни минутки, — пообещала Габриэль. Воительница кивнула, проверила оружие и отправилась за Аталантой, картинно застывшей на побережье, обратив к северу выжидательный взгляд. Мгновение спустя обе спасительницы устремились по следу: Аталанта неслась легко, словно лань, а Зена двигалась вперед ровной, мерной рысцой, предполагая, что путь будет долгим. Время от времени она склонялась к колее, оставленной повозкой. Воительница отставала, но не так серьезно, как опасалась Габриэль.

Провозившись с рыдающей Стимфой пару минут, девушка поняла, что толку от нее не добьешься. Женщина была стара, плоха здоровьем и совсем пала духом. Воплотился самый страшный ее кошмар — средь бела дня пропала ненаглядная воспитанница.

Остальные матери были немногим лучше. Только с одной можно было поговорить, но и она сообщила мало нового. Бедняжка кусала ладонь, чтобы не расплакаться. Остановив на Гомере отчаянный, потерянный взгляд, она заговорила: — Трое мужчин в черных доспехах выпрыгнули из военных колесниц… Это дорогие колесницы и резвые кони, я подумала, сам царь явился посмотреть на Аталанту. Или, может быть, царица прибыла. Но это были неотесанные мужланы, доспехи не по размеру, ножны болтаются, оружие чуть не ржавое. Они были грязны, уродливы, отвратительны… но свое дело знали. Они кутались в черные шарфы, натянув их до самых глаз. Не успела я закричать или шевельнуться, а мою Эгесту уже схватили изапихнули в повозку. Возница стегнул лошадей и — и они умчались, выехали на песок, пробились сквозь толпу, исчезли, раньше чем голос вернулся ко мне. Других повозок я… я не видела: только ту, в которой увезли Эгесту. — Гомер подошел к бедной женщине и с сочувствием взял за руку.

Женщина безутешно всхлипнула, и по ее щекам побежали слезы. Стимфа ожила, ободренная Габриэль, ивдруг, подняв дрожащую руку, ткнула пальцем в юного Гомера. Он воззрился на нее в изумлении.

— Он! Он с ними заодно! — истерически завопила старуха, не давая девушке и слова вставить. — Он это задумал, он заговорщик! И не перебивай меня, девчонка! Кто уговаривал разрешить царевне остаться? Какая ему разница, останется Навсикая или уедет, так нет же, вмешался! Хотел, чтобы у тех бандитов добыча была побогаче. Ну, скажи, сколько они тебе заплатят, молокосос? — голос Стимфы сорвался, и она опять разразилась рыда-ниями.

Гомер услышал злобный гул толпы. Тогда он широко развел руками и повысил голос:

— Это неправда! Я ученик Академии, я будущий певец, а вовсе не разбойник! Я просто пришел взглянуть на Аталанту и, зная, что царевна мечтает присутствовать, упросил старуху не упрямиться. Неужели здесь есть хоть одна девочка, которая без сожаления ушла бы, не увидев финальный забег? Я хотел помочь, вот и все!

— Он не врет, — подтвердила Габриэль, перекрикивая ропот. Люди замолчали, прислушиваясь. — Я знаю Гомера, он превосходный певец и… уж, конечно, он непричастен к… э-э, похитителям. Он на милю к ним не подхо-дил! Он сделал все, что мог, чтобы Навсикае позволили участвовать в финальном забеге, а потом остаться до конца. Я… О, боги, Стимфа! А где же Митрадия?!

Старуха смогла лишь мотнуть головой в сторону пляжа и снова захлебнулась слезами. Габриэль резко тряхнула ее за плечо, приводя в чувство, и властно, нетерпеливо спросила:

— Ну же! Они забрали обеих девочек?! Обеих? — Стимфа прерывисто вздохнула и бессильно склонила голову:

— Обеих, — она кинула на Гомера исполненный страдания взгляд. — Может статься, парень и не сообщник, но он все равно виноват! Мы были бы на полпути домой, если б не он. Но мою бесценную девочку похитили, имне надо возвратиться к царю и сказать ему… сказать ему, что…

— Стой здесь, — велела Габриэль рыдающей в три ручья няньке. Свалившись над несчастной старухой, она прибавила в утешение: — Мы вернем детей! В конце концов, Аталанте нет равных в преследовании дичи, не так ли? Разумеется, так! А что касается Зены… Лично я не завидую тем, кто перейдет ей дорогу, — она повернулась к Гомеру и подала ему знак: — Мне пора отправляться, время не ждет. Может, еще свидимся, когда освободим девочек.

Но тот уже мотал головой:

— Нет, Габриэль. Я еду с тобой, — Габриэль колебалась, это было очевидно. Видя, что она вот-вот откажет, певец сделал жест в сторону Стимфы, зашептал: — Она сказала, что я во всем виноват. Отчасти, старуха права. Не могу же я сидеть в Академии и сложа руки ждать, Когда придут вести! Кроме того… — он выразительно обвел глазами толпу, все еще кидавшую на него недо-верчивые и враждебные взгляды.

Габриэль вздохнула: «Да, нельзя его здесь оставлять. Все эти перепуганные мамаши и разъяренные отцы растерзают беднягу. Истеричка Стимфа натравит их на Гомера, как свору псов. Стоит ему повернуться спиной — и… А если нет, так он попадет в руки стражников, Агри-нон его арестует. Хм, тоже несладко». На мгновение ей стало интересно, где сейчас страж, но донесшиеся с рынка крики и ругань дали ясный ответ. Яростные вопли и знакомый голос заглушили даже ропот обезумевших от горя родителей.

Гомера нельзя оставлять, но и тащить его с собой опасно. Сколько Габриэль его знала, она не видела, чтобы он занимался спортом или держал в руках клинок, разве что пилочку для ногтей. Юноша был беспомощен, как птенец. «Он даже не знает, насколько опасна наша затея: видит в этом лишь приключение. Как бы мне не пришлось защищать его с оружием в руках!» — ироническая усмешка тронула ее губы. Все эти мысли пора отбросить. Скорей на Арго, и в путь! Габриэль улыбнулась:

— Ну раз ты так хочешь… Присоединяйся, конечно. Надеюсь, ты уместишься на коне.

— Я сделаю все, что потребуется, — уверенно ответил Гомер, но лицо его посерело. Он с опаской взглянул на встревоженного могучего коня и предложил: — А не лучше ли нам пойти?

Габриэль еще раз посмотрела на Стимфу, того гляди готовую упасть в обморок, потом поискала кого-то в толпе. Не найдя, позвала:

— Арахна! Арахна, ты еще здесь? — Ткачиха медленно удалялась, пробираясь сквозь толпу. Услышав свое имя, она тут же вернулась. Лицо ее пылало, а глаза были широко распахнуты. — Арахна, извини, что так получилось с шарфами.

— Не надо извиняться, — произнесла мастерица, и в глазах ее отразились боль и сочувствие, когда она взглянула на рыдающих матерей. — Я все слышала. Успеха тебе, Габриэль! Судьба девочек важнее моих шарфов.

Габриэль с теплой улыбкой кивнула:

— Мы вернем их. Знаешь, я хотела попросить тебя об услуге. Будь добра, позаботься о Стимфе, пока мы не спасем ее воспитанницу. Я буду тебе очень признательна! И присмотри, чтобы она поела, хорошо?

— Рада помочь, — застенчиво ответила Арахна и, преодолевая смущение, подошла к старухе. «Кажется, боится, как бы та не закатила истерику, — подумалось Габриэль. — Впрочем, у ткачихи чуткое сердце, все пойдет на лад».

— Вас зовут Стимфа, не так ли? — еле слышно заговорила Арахна, беря старуху за локоть. — Они вернут девочек, не сомневайтесь. Когда вы последний раз пили? А ели?

Шепча сбивчивые слова утешения и осторожно дергая няньку за рукав, она увела ее прочь от дорожек:

— Все в порядке, это совсем недалеко. Ведь вы не хотите заболеть к возвращению девочек? Тогда нам стоит отойти, здесь очень ветрено, даже песок в воздухе.

За ними, поддерживая друг друга, шли две усталые матери.

Габриэль отвернулась, одарила Арго долгим взглядом и слабо вздохнула, затем взобралась на коня, сунула посох в петлю с левой стороны и надежно закрепила. Усевшись поудобнее, она протянула руку Гомеру, который недоверчиво смотрел на лошадь и был полон недобрых предчувствий. Наконец юноша пожал плечами, сунул ногу в стремя, предусмотрительно освобожденное Габриэль, и вскарабкался на Арго. Девушка снова завладела стременами, сжала коленями бока коня и, развернув, направила его к песчаной полосе пляжа. Арго ровным галопом пошел по следам хозяйки.

Габриэль сжимала поводья так сильно, что побелели суставы пальцев. Усилием воли она ослабила мертвую хватку и тронула Гомера за одежду:

— Будь любезен, держись посвободнее! — прокричала она через плечо. — Не свалишься, не бойся. А иначе ты меня задушишь, выбирай.

— П-прости, — голос юноши дрожал в такт движениям лошади. Его рука рывком ухватилась за подол юбки Габриэль и край седла. Напряженным, неестественным тоном он прибавил: — Не привык ездить верхом. Это занятие мне не по душе!

— Поверь, мне тоже, — мрачно ответила Габриэль. — Я тебя прекрасно понимаю.

Арго повел ушами, внимательно прислушиваясь к разговору. Девушка осторожно наклонилась и потрепала коня по холке:

— Следи лучше за дорогой, приятель! И не шпионь за мной, — за ее спиной нервно хихикнул Гомер.

Впереди, там, где исчезали городские огни, пляж изгибался к западу и постепенно становился уже. Тянувшийся слева берег становился все круче, пока не пре-вратился в отвесный утес. Здесь и там за скалы цеплялись изуродованные ветром сосны; сорвавшиеся валуны, каменные оползни, гигантские глыбы затрудняли путь. Солнце давно скрылось за гребнем, воздух ощутимо остыл, и только узкая блестящая полоса далеко в море давала понять, что до заката остается еще час. Габриэль вздохнула, натянула поводья иуступила Гомеру право слезть первым; потом, на мгновение улегшись на седло, соскользнула сама, как нистранно, голос ее звучал бодро и даже невозмутимо:

— Совсем стемнело. Если мы хотим двигаться быстро и при этом остаться в живых, лучше пойти пешком, — она улыбнулась Арго и не слишком уверенно потрепала его по холке. — Ты не виноват, дружище!

Габриэль намотала на руку поводья и, достав Посох, поинтересовалась:

— Гомер, ты в порядке?

Юноша мучительно застонал. Бедолага привалился к каменной глыбе, вконец обессилев.

— Если ты мне, то я жив. Это считается?

— Считается. Ты держишься молодцом, честно! Помоги мне найти след, дорога ужасна. Нам нужно нагнать Зену до темноты — если только это возможно, — Габриэль низко согнулась, вглядываясь в песок под ногами. Кажется, она что-то нашла, но Гомер не мог различить, что именно, ибо, озолоти его, он не стал бы опускаться на колени: слишком уж ныли ноги. Габриэль справилась сама; она выпрямилась и потянула Арго за поводья, снова направляясь на север.

Гомер указал на глубокую колею, оставленную колесами повозки. Теперь она тянулась вдоль самой линииприбоя, час назад расстояние было больше.

— Их ни с чем не спутаешь!

— Следы Зены тоже нельзя не заметить. Те, где шаг уже, наверное, принадлежат Аталанте, впрочем, она слишком легка, ее следы едва заметны. Пока все пре-красно, но стоит нам свернуть с песчаной полосы илипромедлить еще час… — она что-то пробубнила еле слышно, рассуждая сама с собой, и пожала плечами. — Луна встанет рано, но будет невелика. Надеюсь, мы нагоним Зену до темноты. Я слышу журчание воды — там ручей. Здорово: я давно хочу пить.

— Я тоже, после этой прогулочки. Рад, что ты ориентируешься в лесу, — Гомер замялся, потом подошел к Габриэль и с теплой улыбкой взял ее за руку: — Спасибо тебе.

Она удивленно моргнула:

— Мне? За что?

— Ты, кажется, спасла мне жизнь, меня бы забросали камнями. Я… — он опустил глаза, принялся рассматривать собственные руки, пожал плечами. — От меня, навер-ное, не будет толку ни тебе, ни им. Ну, Зене и Аталанте. И похищенным девочкам тоже. Знаешь, я не умею сражаться, отец мне никогда не позволял. И все же…

— О, Гомер, — перебила его девушка, пока смущенный поэт колебался. — Откуда ты знаешь, как повернется дело? Может быть, нам понадобишься именно ты, а я окажусь обузой. Когда мы с Зеной только познакомились, я не умела ничего этого, — она выразительно подняла посох и ловко покрутила им, брови юноши поползли вверх. — Я каждую минуту попадала в беду, и Зене приходилось спасать мою шею, — Габриэль поставила посох на землю и направилась туда, где пел ручеек, Гомер шел следом. — Но я умела болтать, и язык частенько выручал меня, а иногда и Зену. Я приходила на выручку, когда она уже не ждала помощи. Будь уверен, чтобы приносить пользу людям, не обязательно махать мечом.

Она бросила на Гомера испытующий взгляд и внезапно поняла, что зарделась, опустившись рядом с ним на колени и склонившись над чистой водой. Все еще не уняв волнения, она сняла с пояса плоский кожаный бурдюк и наполнила его из родника.

— Я тебе не рассказывала, что случилось однажды, когда я заявила жрецам, что весталка читает священный свиток в неправильном ритме? А прочитав его правильно, я разбудила трех заколдованных титанов, представь! — она вздохнула и покачала головой. — Это могло окончиться трагедией, но Зена сразила одного из великанов, Гипериона, а заодно обезвредила шайку местных бандитов, наводивших страх на округу. Онихотели, чтобы титаны разбойничали с ними вместе. О, мне пришлось работать языком быстрее, чем когда-либо, и, смею тебя уверить, это было нелегко.

Габриэль украдкой взглянула на друга и тщательно перевязала бурдюк. Гомер не скрывал своего восхищения легендой, девушка ясно ощущала, как он обдумывает и украшает ее, создавая новую песнь.

— Так мы и сошлись, — сказала она с небрежным жестом. — Зена сражалась, я говорила, и, между нами, мы неплохо справились. Два уцелевших титана были снова обращены в камень, бандиты разбегались, а деревня оказалась спасена.

— В самом деле? — дружески улыбнулся Гомер. Кажется, он решил, что Габриэль пересказывала ему легенду, популярную в ее родной деревне. Но история ему понравилась, а это уже кое-что. Девушка с трудом поднялась, прикрепила тяжелый бурдюк к седлу и взялась за поводья.

— Чистая правда, — запоздало уточнила она и стала пробираться по жесткой гальке вперед. Арго дышал ей в спину, и время от времени пена капала с его морды Габриэль на плечо. Девушка, вздыхая, вытиралась. — Если мы не собьемся с пути, я даже покажу тебе пещеру, где это случилось. Ты сможешь различить очертания каменных великанов. Скажу тебе, Титанида Тефия была просто красавица, к тому же обаятельна.

— Неужели! — задумчиво откликнулся усталый Гомер. Настоящего певца на мякине не проведешь: он хорошо знал этот трюк. Каждый рассказчик непременно обещал показать место действия, но вечно находилась причина, по которой это было невозможно. Однако история произвела на него сильное впечатление. — Когда у нас будет время, ты расскажешь мне историю целиком.

— Конечно! — она ответила Гомеру теплым взглядом и подумала: «Все, кроме роли Филуса». Молодой жрец чуть не стал ее первым мужчиной. Не то чтобы Габриэль боялась, что Гомер ее не поймет, наверное, поймет, и ревновать, разумеется, не станет, просто она не в таких уж доверительных отношениях с ним. Есть слишком личные вещи. «Я даже Зене не говорила о Филусе. Кстати, понятия не имею о том, что было у Гомера до того, как мы познакомились. И о том, что было потом или есть сейчас».

Далеко впереди, по пыльной и узкой дороге ровно бежала Зена. Тропа пересекла русло высохшего ручья, сделала поворот и плавно пошла вверх меж крутых склонов двух холмов. В ущелье было темно, хоть глаз выколи; воительнице то и дело приходилось останавливаться, чтобы проверить, куда ведет след. Впрочем, вряд ли похитители свернули с дороги: по обочинам тянулись такие дебри, что мало кто смог бы пробраться сквозь лесную чащу и беспорядочное нагромождение камней. Аталанта все еще была впереди, но Зена явно нагоняла ее. Узкие, неглубокие отпечатки ног охотницы становились четче, ибо ветер не успевал разровнять их. Следы колес, к несчастью, говорили о том, что повозки прошли здесь несколько часов назад.

Последний рывок вывел Зену из леса, и воительница оказалась на равнине, усыпанной осколками каменных глыб и раздробленных валунов. Странный силуэт выделялся в сгустившемся мраке: накренившаяся повозка со сломанными колесами неуклюже завалилась на прибрежный песок. Постромки были перерезаны, лошадей бандиты забрали с собой. Прохладная вечерняя роса покрывала брошенную пустую колесницу. Через сотню шагов дорога сворачивала в сторону от ручья, некоторое время тянулась по ровной каменистой земле, потом опять спускалась в топкую низину. Даже встав на колени, Зена с трудом различила на ней следы узких колес и оставленные позже частые отпечатки маленьких ног. Колесницам по-прежнему было некуда свернуть. Воительница глубоко вздохнула, поправила меч в ножнах и снова двинулась по следу.

Луна показалась из-за гребня холма слева от Зены и бросила на море слабый отблеск, скалистый берег сменился лесной чащей, когда воительница наконец нагнала Аталанту. Всем своим видом демонстрируя нетерпение, охотница, сложив на груди руки, поджидала свою союзницу. Она стояла прямо посреди дороги, а позади нее бесформенной грудой высились пять брошенных повозок. Буланая лошадь неспешно вышла на обочину и наклонила голову, пощипывая травку; веревка тянулась от ее ноги к ближайшей телеге.

Капли пота блестели на лбу охотницы, а ее хитон прилип к телу, тонкие губы кривились в язвительной усмешке:

— Зена, наконец-то я узнала, что могу на тебя рассчитывать. Что тебя задержало?

— Теперь я здесь, — ответила та, не давая завязаться перепалке. Воительница огляделась, но Аталанта властно подняла руку и покачала головой:

— Продолжай преследование, если тебе угодно. Дальше следов нет. Я добралась сюда слишком поздно. Очевидно, уходя от повозок, похитители заметали следы ветками. Видишь, они разровняли землю по обочинам, позади и впереди. А эта мерзкая хромая лошадь затоптала все вокруг. До рассвета я не смогу определить, куда они пошли, факела недостаточно. Все равно придется устроить привал. Мне необходим отдых и сон, — Аталанта пожала плечами. — Но у меня и в мыслях нет тебе указывать: если хочешь продираться сквозь чашу в полной тьме, на здоровье.

— В самом деле? — подала голос Зена, когда охотница сделала паузу.

— В самом деле, — не слишком вежливо передразнила ее Аталанта. — Разумеется, ты не обязана мне верить.

— Я верю тебе — на этот раз.

— Ты очень любезна. Обдумай мои слова и поймешь, что я права. Похитители могут быть сейчас где угодно: в двадцати шагах у меня за спиной или на полпути в Спарту.

— Зачем им ехать в Спарту? — спросила воительница.

— Зачем им вообще куда-нибудь ехать? Зачем похищать девчонок? Откуда мне знать! — фыркнула Аталанта. — Не думаю, чтоб они находились поблизости: в таком лесу слышен каждый шорох, а я уже час не слышу ничего, кроме твоих шагов. Полагаю, бандиты скрылись за тем холмом, — она обернулась и указала на северо-запад.

Зена одарила злюку долгим взглядом и пожала плечами:

— Хорошо, я дождусь рассвета. Как бы то ни было, удобнее видеть, что под ногами, — она безжалостно сверкнула зубами: — В самом деле, почему и не подождать? Если б злодеи хотели убить заложниц, онидавно бы это сделали.

Другая, не менее ужасная, версия осталась невысказанной.

— Если б они хотели убить девчонок, сделали б это еще в Афинах. Но если они собираются… намерены… Сама понимаешь, всякое может случиться, — голос Аталанты был холоден и враждебен.

— Сделанного не воротишь. На том и порешим, — Зена держала себя в руках. — Итак, ждем рассвета. Ты не возражаешь, если мы разожжем костер?

Охотница обдумала предложение и снизошла до ответа:

— Огонь может развести кто угодно, злодеи не заподозрят преследования. Кроме того, они уже… они давно за холмом, иначе бы я слышала шум.

— Уверена?

— Охота — мое призвание, если помнишь, — сквозь зубы прошипела Аталанта. — Если ты хочешь развестикостер, пора приниматься за дело, не то нам придется искать дрова на ощупь. Надеюсь, сегодня ты обойдешься без ужина: я слишком устала, чтобы охотиться, да и тьма непроглядная.

— Не хочу садиться тебе на шею, — жестко усмехнулась Зена. Охотница резко развернулась и отправилась в лес, Зена перешла дорогу и двинулась в прямо противоположном направлении.

Потребовалось время, чтобы набрать достаточно тонких веток и сложить их так, что костер не дымил иосвещал лишь узкое пространство. Когда пламя разгорелось, все вокруг окончательно погрузилось в темноту. Аталанта завернулась в плащ из шкуры вепря и устремила неподвижный взгляд на огонь. Зена уселась напротив, ощупала один из висевших на поясе мешочков и вытащила тонкую, жесткую палочку: это была проверенная походная еда — спрессованная смесь фруктов, трав и мяса, прокопченного в дыму яблоневых поленьев. Не слишком вкусно, зато сытно, и уж, конечно, не уступает любому кушанью, приготовленному Зеной собственноручно.

— Держи, — сказала воительница, протягивая кусок Аталанте. Та нервно посмотрела на еду, напряженно мотнула головой. Зена подбодрила ее: — Бери же! У меня их несколько. Если хочешь, я откушу первой идокажу, что я не отравительница.

— Ха, — фыркнула охотница, взяла угощение и отвернулась в сторонку, впиваясь в него зубами. «Стесняется есть при посторонних, — предположила Зена. — А может, не хочет, чтобы я видела, как она проголодалась. Боги, да она ест меньше бабочки! Посмотрите на нее: кожа да кости, нигде не мускула, кроме как в ногах. Какая бы там богиня не заботилась о ней и как бы быстро Аталанта не бегала, это ненормально!»

Охотница поблагодарила:

— Спасибо. Жестковато, конечно, но на вкус неплохо, — и вдруг с беспокойством в голосе спросила, пере-став жевать: — Надеюсь, тут не много сала?

— Сегодня ты можешь себе это позволить. На, возьми еще, заслужила.

— Я…

— Бери, не растолстеешь! — понукала Зена.

— Растолстею?.. — эхом повторила охотница и, вздрогнув, уронила недоеденный кусок. Зена сдержала тихий вздох, подняла еду, вытерла рукавом и протянула Аталанте новый кусок.

— Тебе необходимо поесть, особенно после такого тяжелого дня. Тебе нужны силы? Завтра будет нелегко. Ты ведь хочешь вернуть девочек? Каждому известно, что без пищи человек слабеет и теряет форму. А это даже не еда: так, перекус.

«Скорей бы нас догнала Габриэль, — закончила Зена про себя. — Она-то уж нас накормит!» Кажется, Аталанта позабыла, что скоро девушка к ним присоединится, и, пожалуй, не следует напоминать ей об этом раньше времени. Лучше не подливать масла в огонь, по крайней мере, сейчас. Аталанта взяла предложенную палочку и откусила кончик, не сводя немигающего взгляда с земли у своих ног.

Зена подбросила в костер толстую ветку и подумала о Габриэль: не забыла ли она прихватить с собой смесь для супа? Девушка всегда носила с собой кожаный мешочек с высушенными овощами, кусочками мяса, пригоршней ячменя и приправами, какие попадались под руку и способны были отбить запах кожи. Может быть, Габриэль даже догадается набрать воды из ручья, и тогда останется только снять с Арго котелок, насыпать туда смеси, добавить воды и довести до кипения. Походный суп не назовешь изысканным, но, если добавить пару сухарей, получается плотный обед.

Впрочем, надо признать, что поездка верхом могла начисто отбить у Габриэль способность соображать. Если Габриэль не наполнила бурдюк, то, пока отыщешь воду, пройдет как минимум полчаса, потом столько же ждать, чтобы закипело… Воительница покосилась на свою надкушенную палочку: «Интересно получается: я сижу у походного костра с Аталантой, у нас взаимная неприязнь, такая, что нам тесно по одну сторону горы. Мы вместе дожидаемся рассвета, чтобы выследить похитителей, и все, о чем я думаю, — это еда. О, боги Эллады, Габриэль плохо на меня влияет!»

Уголки ее губ приподнялись, и Зена отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Охотница могла принять ее на свой счет, и тогда начнется новая ссора. Между тем тишина доставляла Зене куда больше удовольствия.

Они просидели безмолвно еще час. Луна стояла над морем и заливала верхушки самых высоких деревьев ледяным и призрачным светом. Огонь стал угасать, воительница подбросила в костер веток. Аталанта доела мясо, плотнее завернулась в плащ и мрачно воззрилась на собственные сандалии. Тишину нарушало лишь потрескиванье пламени. С юга потянулись тонкие облака, и серебряный диск парил в небесах, то исчезая, то показываясь снова, приковывая взгляд, играя и завораживая.

Хромая лошадь разбудила их тихим ржанием. Аталанта лишь раздраженно закатила глаза, а Зена была уже на ногах и настороженно приближалась к дороге. Луна появилась из-за облака. Голубоватый блик упал на длинные волосы Габриэль. Арго при лунном неверном свете казался призраком. Рядом с Габриэль ковылял еще кто-то.

Девушка заметила Зену и помахала ей:

— Привет! Надеюсь, мы не слишком задержались? Я захватила обед… и Гомера. Толпа была в ярости, она разорвала бы его в клочья. Не пропадать же таланту!

Позади воительницы злобно и замысловато бранилась Аталанта. Зена улыбалась:

— Да, было бы жаль… Я ждала тебя, Габриэль! Ты захватила супчик? — Зена улыбнулась еще шире. — Рада, что мы так скоро свиделись, Гомер. Ты уже знаком с Аталантой?