Часть III ПЛЕННИЦА КРИСТАЛЛА

Что-то невероятное произошло с моей жизнью, странное и необъяснимое никакими законами — ни физики, ни разума. Вполне возможно, что я умерла и после этого начала новое существование в каком-то другом мире, где про старый мир рассказывали страшные легенды, вроде как на Земле у нас — про темное царство Аида. А может, просто впала в кому и видела волшебные красочные сны, где не появлялось ни одного знакомого лица, в то время как эти лица дежурили ночами у моей постели. Впрочем, вряд ли кто около меня дежурил, тем более — ночами, разве что какая-нибудь медсестра. А днем, наверное, заходила тетка поточить слезу да Светка забегала иногда на пять минут проверить — вдруг я уже восстала из комы — бодра и весела и, как всегда, горю желанием заступить ей на смену. Приехала, называется, домой отдохнуть на летние каникулы; отец с матерью, как всегда — в рейсе, тетка, как всегда, набила нашу халупу постояльцами, даже пустующий гараж сдала, сама спит на терраске и стрижет потихонечку купоны, как с куста, с нашей шаткой фазенды. А я-то разлетелась — полгода не видела родного дома, думала, что меня тут ждут, — как же, заждались! Ну и ладно, главное море — вот оно, под самым боком, Светка тоже — вот она, с того же самого бока; одним словом, заселилась я временно к ней. И даже подработка нашлась на курортные нужды — через день в выездной палатке, смену я, смену Светка. А что, работа — не бей лежачего — всегда в тенечке, с теплой кока-колой в коленках и с раскисшим сни-керсом в зубах — чем не рекламная картинка для измученных солнцем туловищ и их укачанных волнами отпрысков! И бабки-конкурентки вокруг с горячим нарзаном и домашними котлетками из вчерашних батонов. Балдежный отпуск, одним словом, что там твои римские каникулы! Ну а вечером, конечно, — танцы-шманцы. Или кино у Светкиного Юрика по видику.

И вдруг — бац! Свершилось страшное! Вообще-то если серьезно, то некоторые люди, наверное, всю жизнь такого ждут. Проснулся однажды — а вокруг не стены родной коробки в цветочках и даже не родная планета Земля. Глянул налево — джунгли! Глянул направо — озеро в джунглях! Прямо — костер, рядом — абориген, заросший по самые брови, и он тебе объясняет ласково, на незнакомом, но понятном языке, что он хороший и что под тобой — маленькая планетка, метеорит, можно сказать. Воздел с испугу глаза к небу — а там еще две!.. Люди ждут и не дождутся. А мы вот дождались. Выпал в какой-то божественной лотерее счастливый билет. Кому-то, наверное, там, на небесах, я вдруг приглянулась. Другая на моем месте сдрейфила бы сразу и домой запросилась. А я — так нет. Чего я там не видела? Скукотишша! Может быть, конечно, я когда-нибудь впоследствии и здесь соскучусь. То есть наверняка соскучусь. Так когда это еще будет! А сейчас — так там все надоело! То ли дело здесь! Как любит говорить Светка — просто шик и блеск! Что бы там со мной еще ни случилось впоследствии, но первые дни в Экселе, на Эллерирао, я запомню навсегда. Особенно первый полет между тремя планетами; летишь, как фея Моргана, королева Солнечного Ветра, а подданный ветер гладит верхушки деревьев далеко внизу и играет золотом в озере, повисшем прямо над твоей головой; кажется, что озеро вот-вот не удержится и прольется на тебя золотым водопадом дождя и света! И еще — вылет в космос, в настоящий открытый космос, без корабля, без скафандра, без ничего! Эллерирао из космоса просто чудо! Голубой аквариум атмосферы, а в нем величаво плавают вокруг зеленой звезды-кристалла три мохнатых глубоководных чудища с глазами-озерами. И рядом — сверкающее на солнце безбрежное метеоритное море… А еще — короткие ночи у костров, рыбалка, купание в чистых как слеза озерах. И люди — лохматые, смешные и очень добрые.

А на Землю я ведь все равно рано или поздно вернусь — не навек же меня сюда забрали. Вопрос, правда, кто забрал и зачем? Хороший вопрос! Гхетпы сказали, что я об этом скоро узнаю. Свежо предание… Но даже если и не вернут меня на Землю, там по мне никто морей слез не прольет… Только мать с отцом — да и их я всю жизнь видела раз в год, и то по большому обещанию. И мне вроде плакать не по кому…

Правда, остался там один индивидуум… Вот именно — индивидуум, потому что он на меня — полный ноль внимания. И прозвище у него подходящее — Жуть. Это ж просто какая-то жуть! Я на него как запала в седьмом классе — это на десятиклассника-то, — так до сих пор и не выпала. Как домой летом приезжаю — сразу на пляж бегу, да только не купаться меня тянет, а поглядеть — вдруг он там окажется? Если увижу — хожу весь день, будто крылья к босоножкам привязали. Я и на танцы со Светкой заглядываю, все надеюсь — вдруг он появится и нечаянно заметит. Так появлялся же, и не раз, но чтоб заметить — фиг вам! Ко мне даже Аргус как-то раз на танцах клеился. А мы же всегда такие занятые, деловые, нам даже с девушками потанцевать некогда, мы и на танцы-то только по делам ходим, чтобы кому-нибудь там морду начистить. Вот и в тот вечер он нас заметил, только когда Светка его приятелю затрещину отвесила; и чего, правда, она так развоевалась — непонятно, предложил-то он ей всего-навсего в кабак с ним сходить. Ну тут уж нас грех было не заметить, когда вся тусовка варежки пооткрывала. Но заметил же! И, кажется, даже к нам шел… То есть не к нам, а к нему — к приятелю. И тут мне, как на грех, плохо стало. Ну почему мне всегда не везет!.. А впрочем, нет, не всегда — повезло один раз, но зато по-настоящему! Очнуться от обморока не где-нибудь, а на Эллерирао! Видел бы Жуть меня сейчас — точно бы завыл от зависти!

А потом настал этот день. Вообще-то гхетпы — это здешние люди так себя называют — и раньше мне говорили, что я на Эллерирао явление временное, не навсегда то есть, и что меня ждет в скором времени большое космическое будущее. Но они же все такие завзятые сказочники — никогда не знаешь, когда им верить, а когда нет. Хотя в данном случае ужасно хотелось верить. Меня ведь просто хлебом не корми — дай только попутешествовать в космосе. Это ж был бы еще больший шик и блеск! А то нет?

В тот день они меня прямо с нашего короткого утра принялись уговаривать, чтобы я не боялась. Будто не поняли еще, что я не из пугливых, раз не испугалась, проснувшись здесь, а даже совсем наоборот… Ну, может, если только чуть-чуть, с самого начала.

Позавтракали мы, а потом подхватили меня двое гхетпов с двух сторон под белы рученьки, и полетели мы втроем к Третьей планете. Это я ее так назвала — Третья, потому что эта планета из трех самая загадочная. Первая — это на которой я очнулась, Вторая — это вторая, куда мы летали чуть не каждый Божий день, а Третья — запретная территория; как мне объяснили гхетпы, там живут Скайны, Создатели Мира, похожие на больших змей. Я-то, по правде говоря, относила их рассказы про Скайн к области народных мифов и легенд: у какого народа нет своих богов, и у каких богов нет своего Олимпа? А гхетпы меня и на лету все уговаривали не бояться — Скайны, мол, добрые, они, мол, меня к жизни вернули и ничего такого плохого мне и теперь не сделают. Так что я в конце концов и вправду забоялась — а ну как они меня собираются этим своим Скайнам в жертву принести?.. Не все коту масленица, откормили, отпоили, выгуляли, а теперь — пожалуйте на алтарь!

Одним словом — расхотелось мне на Третью планету лететь. А как быть? Гхетпы за меня держатся крепко, влекут прямым курсом на свою Святую Землю, и деваться-то мне вроде некуда. Остается одно средство. И я его, конечно, тут же применила: прикинулась, что мне так плохо — просто до смерти, застонала — чтобы они заметили, — а потом сознание потеряла. И что вы думаете, купились? Как бы не так — засуетились только и еще ходу прибавили. Так и донесли меня «бесчувственную» до Третьей и уложили бережно на песочек.

Лежу это я на песочке, как тряпичная кукла, загораю, жду, пока гхетпы отвернутся, чтобы деру дать в соседний лесок. Вдруг слышу — шорох — песок шуршит, да так, будто ползет по нему сотня гадючих выводков или одна громадная змея! Тут я как подскочу! Ой, ребята, вот кого с детства не люблю, так это змей! Вот от кого я и взаправду в обморок могу хлопнуться!

И так я подлетела, что и не приземлилась, а понеслась стрелою вверх, даже не оглядываясь. Несусь все быстрее и думаю только об одном — предали меня гхетпы и некуда мне теперь деваться — разве что улететь в открытый космос и затеряться в метеоритных полях. Только уж больно на них это было непохоже. Но даже если они и правду сказали и Скайны мне добра хотят, все равно — не могу я со змеями общаться, ну хоть режь!

Как ни быстро я летела, а они меня все-таки догнали. Чувствую — не собираются они меня хватать и тащить обратно, а просто несутся со мной рядом и молчат. Гляжу — а их уже не двое, а трое летит, и третья вроде бы женщина, но совершенно другой породы… То есть не породы, конечно, а разновидности, что ли: шерсть у нее на лице короткая и гладкая, и серые полосы, будто кисточкой ровно нарисованы — от носа к ушам. А глаза — огромные, чуть раскосые и зеленые, как трава; и ушки — острые с кисточками. Да и одета она вполне цивильно — в горчичного цвета комбез, на боку — меч в ножнах, а через плечо — «Щекотун» на ремне. Уж не знаю, откуда я его знаю, но точно знаю, что «Щекотун» или, по-другому, — «Клат». В первый раз такое вижу! А она вдруг говорит на лету:

— Пожалуйста, не бойся!

— А я и не боюсь, — отвечаю. — Просто я змей не люблю.

— Вот и хорошо, — говорит она, а сама усмехается. — Мы к змеям больше и не полетим. Мы сейчас развернемся, — говорит, — и полетим на дракона.

На куда?..

Я осторожно обернулась назад, а за нами… Ничего особенного, просто за нами летел дракон. Огромный, как еще одна — четвертая — планета, и весь золотой, от носа до хвоста, будто елочная игрушка. 3-з…дорово!..

— Не бойся, — опять говорит она. — Это ксенли, он добрый. Мы сейчас на нем полетим к Стасу.

Батюшки мои, да что ж это делается? Сколько ж Стасов расплодилось! Я и на Земле куда ни пойду, отовсюду раздается — Стас! Стас! Я как услышу это имя — всегда вздрагиваю. А теперь — занесло меня в другой мир, я в полной уверенности, что я тут одна с Земли, и нате вам — здесь уже тоже поселился до меня какой-то Стас!

— К Стасу? — переспрашиваю. — А зачем?

Она на меня смотрит, не мигая, — по всему видно, что удивила я ее ну просто крайне, — и отвечает:

— Потому что он в беде. И помочь ему можешь только ты.

Так, есть контакт, как говорит Юрик. Здешнего Стаса надо спасать. Вопрос — от чего? И почему я? Неужели потому, что я неравнодушна к Стасам? То есть — к одному из них? Ну ладно, разберемся в дальнейшем. Спасать Стасов — это для меня, конечно, святое.

— Хорошо, — говорю и останавливаюсь. — Значит — на дракона?..

— Значит, — отвечает, и гхетпы кивают утвердительно.

И полетели мы с ней на дракона. Гхетпы помахали нам руками грустно на прощание — а я на лету им — и тронулись себе обратно к Первой планете.

Боязно, конечно, было на драконе лететь. А то! Все-таки не троллейбус какой-нибудь и даже не космический корабль. Особенно дух перехватило, когда мы мимо пасти пролетали — закрытая-то она закрытая, а ну как возьмет да и откроется! И — тяп!.. Но ничего — пролетели без ущерба. А когда уже на спину опустились, тут весь мой страх как рукой сняло, потому что вдруг сразу стало ясно, до чего он — дракон то есть — ко мне хорошо относится. Откуда ясно? А ниоткуда. Ясно, и все! Пока мы из атмосферы в космос вылетали, он мне даже пару слов сказал. Не пастью, конечно, сказал, а так — телепатически.

— Сейчас, — говорит, — Вера, тебе ру Иста самое главное расскажет, а когда она закончит, мы и отправимся.

Вот так, и даже имя мое понял. Не зверь — золото! Ру Исти, по-моему, тоже его услышала, потому что тут же принялась рассказывать. И рассказала она мне такую сказку — где там гхетпам с их легендами и мифами! Будто бы похитил нас — меня и того самого Стаса — с Земли лорд Риграс — самый коварный злодей во всем Экселе. Меня он замуровал в кристалл (просто потряска!), поэтому я ничего и не помню, а Стаса заточил в Глычем Эде — своем замке и вместе с ним еще каких-то четверых Эйвов. Но мудрые ксенли решили их спасти. Эйвов освободить им удалось, а вот Стас остался в замке. Но потом и он дал деру с помощью дракона. Тогда Стас полетел на Эллерирао и отдал кристалл со мной Скайнам, чтобы они меня из этого кристалла освободили. Пока Скайны возились с кристаллом, Стас разыскивал своих друзей Эйвов. И вот, когда они собрались наконец все вместе, оказалось, что коварный Риграс успел заложить в их память программу, которая должна была включиться после того, как Эйвы получат от своих братьев Силу. И не успели они собраться и получить Силу, как Риграсова программа возьми да и включись! Но Риграс, записывая свою гнусную программу, и не подозревал, что полученная Эйвами Сила будет настолько велика, что мгновенно уничтожит все его подлые записи. Но, пока цепь Силы не замкнута, Эйвы и Стас находятся в полной власти Риграса. И теперь, чтобы ее — программу в смысле — уничтожить, необходимо мое присутствие. Тогда замкнется цепь Силы и сотрет злодейскую программу в мелкий порошочек. И мне необходимо торопиться, пока лорд Риграс не захватил с помощью хоть и незамкнутой, но все равно мощной Силы послушных ему Эйвов верховную власть над Экселем. Так вот! Не больше и не меньше! Прямо какой-то героико-фантастический боевик, ей-богу! Аж дух захватывает и не верится, что я — его героиня.

«Хочешь — верь, хочешь — нет, а все так и есть», — сказал дракон, а потом добавил: «А теперь приготовься, сейчас я буду нырять в Наутблеф».

Тут, кстати, меня и ру Исти предупредила:

— Сейчас, — говорит, — нырнем в особое пространство, очень необычное, там будет много странного, ты только ничего не бойся.

И чего заладила — «не бойся, не бойся»… Уж и побояться нельзя!

И вдруг мир вокруг нас разорвался! Ой, мамочки!.. Вместе с солнцем, со всеми метеоритами и тремя планетами Эллерирао — без вспышки, без взрыва, без треска — тихо, мирно и мгновенно разорвался в лоскутки! Лоскутки эти покружились, покружились, да и исчезли. А мы оказались в огромном прозрачном лабиринте, где мимо нас шныряли туда-сюда серебристые изменчивые существа. Вот это, я понимаю, нырнули!!! Значит, это и есть Наутблеф? И здесь находится Стас?

«Нет. Потерпи немного, скоро мы отсюда выйдем».

— Интересно — как?.. «А вот так!»

Я думала, что дракон отправится сейчас вместе с окружающими амебиками разыскивать выход из лабиринта. Но он вместо этого развернулся и решительно ринулся прямо на прозрачную стенку. Стенка под его напором сначала прогнулась, но не поддалась, потом после второго лобового удара не выдержала, и мы пролетели сквозь нее, оставив за собой круглую дыру. Прикосновение разорванного края стенки при пролете к моему лицу оказалось очень неприятным и почему-то колючим. А дракон с разлету принялся сразу штурмовать следующую стену. Хороший метод проходить сквозь лабиринт!

Но протаранить ее мы не успели — лабиринт вместе с амебиками внезапно куда-то исчез, вокруг нас вновь царствовала космическая ночь, присыпанная звездной пудрой.

«Теперь — к Мертвой Точке. Если они еще там».

Я услышала отчетливый шорох волны и ощутила сильное головокружение. Не иначе как на этот раз мы «ныряли» в бурное море. Ну ничего, выплывем, к этому мне не привыкать; как-никак — дочь моряка и морячки.

Но в бурное море мы (слава Богу, все-таки, хоть я и дочь) не попали, а просто перенеслись мгновенно в какую-то другую часть вселенной: звезды вокруг внезапно погасли, а вместо них тут же вспыхнули новые; теперь прямо перед нами висел в пространстве белый гладкий шар — будто жемчужина, закатившаяся в складки черного бархата! А рядом с шаром парил замок… Боги! А я еще сомневалась! Вот же он, наверное — Глычем Эд, замок лорда Риграса!..

«Он и есть — старина Глычем. А „жемчужина в бархате“ — Мертвая Точка. Ступи на нее — и окажешься в любой из вселенных, в какой только пожелаешь… За небольшим исключением».

Фантастический реализм, да и только!

Говоря со мной, дракон одновременно приближался к замку. То есть приближался — это слабо сказано, он несся, словно золотая пуля крупного — я бы даже сказала — очень крупного калибра, потому что замок увеличивался в размерах с невероятной скоростью. Ру Исти схватила на изготовку «Клат», и в этот миг Глычем Эд пропал… В то же мгновение вновь зашумела волна, меня немного заштормило — и впереди снова возник Глычем, но уже гораздо ближе. Возник — и опять исчез. Следующая волна нас вновь к нему подкинула, на этот раз еще ближе, и сразу же, почти без перерыва, накатила новая. В третий раз замок не исчез: мы были уже почти рядом, и нас швырнуло сквозь пространство одновременно с ним, словно на гребне одной волны; на мгновение отпустило и опять бросило вместе, потом еще и еще и еще раз. В какой-то миг вокруг Глычема вспыхнул прозрачный золотой ореол; проявился на секунду, заколебался и тут же погас. Сквозь непрерывный теперь шум набегающих одна за другой волн я услышала голос дракона:

«Стреляй, Исти! — сказал он. — Защиту я ликвидировал».

Но едва ру Исти вскинула «Клат», как ее швырнуло назад с такой силой, что она отлетела на спину дракона, ударилась и прокатилась по спине несколько метров. А шторм все бушевал, волна за волной бросали нас вместе с замком от края к краю вселенной, калейдоскопом мелькали вокруг танцующие рэп звезды. Меня уже по-настоящему мутило — просился наружу съеденный на Эллерирао завтрак. Ру Исти так и лежала ничком на спине ксенли, придавив грудью «Клат». Она делала попытки подняться, но у нее это почему-то не выходило. Я кинулась к ней и снова услышала голос дракона:

«Это можешь сделать только ты. Забери у Исти „Клат“ и действуй».

Подбежав, шатаясь, к своей провожатой, я наклонилась и стала снимать с ее плеча ремень.

— Как ты? — с трудом выдавила я сквозь муть.

— Не могу, — произнесла она, делая тщетные попытки подняться. — Не пускает…

Я вытащила из-под нее «Клат», перекинула через шею ремень. Вот тебе и «штормовое море». Не хотела — получай! "А волны и стонут, и плачут, и плещут о борт корабля… Папа, а что такое «оборт»?.. Блин… Что-то я уже начинаю заговариваться… Мысленно.

Тут меня вырвало. Уже не мысленно. Прости, дракон… Я потом помою…

«Ничего, встряхнусь. Торопись».

Отплевываясь, я побежала — то есть пошаталась — в направлении загривка. Перед глазами прыгала каменная махина замка.

«Стреляй!»

Я подняла ствол, большой палец правой машинально скользнул по предохранителю — снят, и — нажала на гашетку.

Из ствола вырвался сиреневый конус и ударил в танцующую впереди стену Глычема, высветив на камнях дергающийся, но ровный и яркий круг. Раздался грохот, напоминающий шум отдаленной горной лавины, — стена в тех местах, где ее касался круг, дрожала волнообразно и медленно высыпалась в пространство мелкой каменной крошкой. Дыра получалась неровная, словно проеденная вдоль и немножко поперек каким-то гигантским червем-камнеедом.

«Лети, Вера!»

— Лечу. Не скучай.

Я неслась-мчалась к проеденной «Клатом» дыре, не отрывая пальца от гашетки, там за первой каменной стеной виднелась вторая — металлическая, и она уже тоже расплывалась под ударом моего луча. По пути я хотела было бросить последний взгляд назад, на дракона, но тут из проплавленной в металлическом корпусе дыры вместе с вырывающимися оттуда со свистом воздушными массами повалили рыцари — настоящие средневековые солдаты, в доспехах, шлемах, вооруженные мечами и арбалетами. И все это — против меня?.. Я на мгновение пожалела, что не позаимствовала у ру Исти еще и меч, и тут же удивилась собственным мыслям: мне — меч?.. Я и в руках-то его отродясь не держала. Но как бы там ни было, а о мече долго жалеть не пришлось:

«Щекотун» полностью оправдывал свое название; первые же солдаты, выскочившие мне навстречу из пробоины, продержались в луче лишь несколько метров, потом они все посгибались и задергались в диких приступах первобытного хохота. Спасибо еще, что рыцари оказались по-настоящему, по-солдатски твердолобыми и не догадались дать по мне сразу залп из арбалетов; может, решили, что и так меня достанут, а может, просто не успели изготовиться — слишком был силен напор воздуха, толкавший их в спины. А потом было уже поздно. Задние не могли остановиться — их несло на передних, передние пополняли ряды своих гогочущих друзей, сгибаясь на лету пополам и тоже ухахатываясь. Я подождала, пока они все полягут, — набралось, наверное, человек тридцать; чтобы поддерживать их всех в состоянии «пополам» приходилось размахивать лучом, при этом дыра в стене разрослась настолько, что в нее уже, пожалуй, вполне мог бы влететь и дракон. Не знаю, решил ли он воспользоваться этой возможностью, — из замка вышел уже весь воздух, и я ринулась в дыру, не оборачиваясь (все-таки плохая примета); палец с гашетки я вспомнила снять, только уже попав в замок.

Все внутренние стены, расположенные напротив дыры, были тоже подряд пробиты лучом — еще бы чуть-чуть, и я продырявила бы Глычем насквозь. Замка мне было немного даже жаль — все-таки добротная была хибара; ну ничего, пусть проветрится! К тому же это оказалось очень удобно — теперь не придется плутать по коридорам, можно просто пролететь Глычем по прямой, что я и сделала — понеслась прямо, крутя головой во все стороны, в поисках кого-нибудь. Это ж надо же, я — и в Глычеме! И взяла его штурмом, в одиночку, уложив у проделанной мною же пробоины весь его железный гарнизон! Ой, люди добрые, где вы, ущипните меня кто-нибудь!.. Люди что-то не появлялись. Вместо людей из-за поворота выплыло огромное серебряное облако и двинулось по-хозяйски мне навстречу. Я отпрянула в сторону, вцепившись в верный «Щекотун»; в то, что он поможет против облака, почему-то не верилось, но ощущение его под руками все-таки придавало храбрости. Облако величаво проплыло мимо, играя и переливаясь всей своей поверхностью, словно состояло из ртути. А что ж, вполне возможно, что из какого-нибудь здешнего бензобака или синхрофазотрона вылилась вся ртуть и уплывала теперь в космическое пространство. Я не стала провожать ртутный колобок взглядом — времени у меня имелось гораздо меньше, чем чуть-чуть, потому что гарнизон замка должен был вот-вот очухаться и пуститься за мной в погоню.

Кстати — занимаясь гарнизоном, я упустила момент, когда прекратился шторм, — теперь в голове моей было тихо и вокруг стояла почти такая же мертвая тишь, как в голове, — только откуда-то сзади, со стороны пробоины, доносились нестройные позвякивания — рыцари постепенно приходили в себя после нашего увеселительного сражения. А замок будто вымер — вокруг не было ни единой живой души: то ли все попрятались передо мной в испуге, то ли население замка состояло из одних рыцарей, что вполне закономерно. Но должны же у рыцарей иметься слуги! Впрочем, может, именно рыцари и являлись этими самыми слугами? Слугами Риграса. По пути я стала кричать:

— Стас!! Стас!! — совсем позабыв о том, что по легенде Стас теперь тоже стал слугой Риграса. Вдруг справа в коридоре возник мохнатый человек — гхетп, — сбегающий с лестницы. В его руках прыгал «Диктатор». Вероятно, гхетпа послали с оружием на подмогу остальным рыцарям — а может, даже и вместе с ними, — но он почему-то припозднился: отлить сбегал, наверное. Добрые солдаты у лорда Риграса!

— Где Стас? — выкрикнула я, уже светясь в синем сиянии луча, бьющего из его «Диктатора». Вот я и сыграла роль леди Блу. Мой «Щекотун» с жалобным звоном осыпался на каменный пол тысячью металлических осколков, оставив мне на память по себе только кожаный ремень. В следующее мгновение кто-то, закованный в железо, налетел на меня сзади, обхватил своими железными граблями, заломил руки. Синий луч все еще пылал, и секундой позже этот «кто-то» лишился всего своего железа — его доспехи тоже ссыпались к нашим ногам, составив компанию моему бедному «Щекотуну». Еще двое рыцарей, подоспевших почти одновременно с первым, внесли свой посильный вклад в металлическую кучу на полу. Потом луч погас.

Ну и бестолочей же набрал себе в слуги самый величайший злодей Экселя!

Тем временем все эти бестолочи — в доспехах и без — окружили меня наподобие конвоя и повели. Справились, одним словом. Я не сопротивлялась — а толку? Привели они меня к массивной деревянной двери, обитой железом. Подвели, постучались культурно и, не дожидаясь команды «введите!», ввели в помещение. То есть ввел один — тот самый, что взял меня в плен и до сих пор продолжал заламывать руки, только теперь уже не железными, а мохнатыми граблями. Есть, оказывается, и среди гхетпов ошибки природы, и, видимо, не одна.

Зал, куда меня ввели, выполнял, судя по всему, роль капитанской рубки, что не мешало ему при этом оставаться средневековым залом: громадный экран и большой пульт с кучей рычажков и кнопочек соседствовали здесь с грандиозным канделябром на толстой цепочке под потолком и большим камином. Кстати — ни то ни другое не горело, — а слабо гореть, когда я выпустила из замка весь воздух?! На экране парил дракон во всей своей красе — не стал он все-таки залетать за мной в замок; серебристое облако тоже присутствовало на экране — поминутно видоизменяясь, оно уплывало от корабля по направлению к дракону.

Напротив экрана перед пультом размещалось полукругом шесть кресел, пять из них были заняты, шестое — центральное — свободно, потому что его владелец стоял за спинкой лицом ко мне.

По правде говоря, я в первое мгновение усомнилась, что это чудо природы и есть знаменитый злодей Экселя коварный лорд Риграс. Я представляла себе Риграса примерно так: высокий мужчина, обязательно худой, обязательно широкоплечий и обязательно в черной одежде. Да, и, конечно, — с обязательно волевым злодейским лицом. Такой «образ врага» мне очень даже нравился, и расставаться с ним не хотелось. Из всего вышеупомянутого у господина, что стоял сейчас передо мной, налицо имелось только «злодейское» — но не волевое и не лицо. Мягче, чем рожей, назвать это было бы просто грешно, и Голливуд со всеми своими колдунами и вампирами точно по ней обрыдался бы. Все остальное тоже было прямо противоположно взлелеянному мною образу: маленького росточка, упитанный, расфранченный в средневековом стиле — словом, полный мне вышел облом. Спрашивается — кто, кроме лорда, мог встречать меня в капитанской каюте и кому еще могло принадлежать пустующее кресло за пультом?

— Где Эйвы? — нахально спросила я, начав разговор первой.

— Ты прибыла очень кстати, — произнес он с издевкой. Да, голос у него был хорошо поставлен, чего нельзя было сказать о его внешности. — Но ты серьезно повредила мой замок, — с хозяйской угрозой в голосе продолжил он. — И будешь за это наказана!

— Хорошо, — не стала возражать я: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. — Только сначала проводите меня к Эйвам.

— Я провожу тебя к твоему Эйву! — загрохотал Риграс, моментально наливаясь краской. — И ты с ним больше уже никогда не расстанешься — будешь вечно висеть на своем обычном месте, у сердца!!! — И зарычал, обращаясь к конвойному: — В лабораторию ее!

— Но, ваша милость, лаборатория повреждена… — пробубнил из-за моей спины гхетп. Ха, повреждена, мой дорогой, — это мягко сказано!

— Знаю! — гаркнул Риграс и вдруг из красного сделался зеленым. — Где мой мешкот?!! — заорал он в следующий момент, становясь уже белым, словно лист ватмана. С ума сойти можно, не злодей, а прямо калейдоскоп какой-то!

— Не знаю, ваша милость, я не видел… — совсем уже растерялся мой конвойный. — Мы там…

— Что «вы там» делали, я пронаблюдал, об этом у нас будет отдельный разговор!!

Я чувствовала, как гхетп виновато топчется за моей спиной, и мне стало его жалко. Тоже все-таки человек, хоть и гхетп.

— Если вы имеете в виду ртутное облако — так оно вон оно, на экране, за вашей спиной, — просветила я вспыльчивого лорда. Он крутнулся назад, уставился на экран, злобно чертыхнулся и коротко распорядился:

— Вернуть!

— Но как же мы его, ваша милость… — прогудел за моей спиной гхетп.

— Заткнись, болван, я не к тебе обращаюсь! — огрызнулся через плечо лорд и повторил:

— Вернуть, я сказал!!!

Повисла тишина. Ничего в природе после приказа Риграса пока что не менялось: мешкот продолжал парить настоящей амебой космических глубин, устремляясь на встречу с ксенли, помощники лорда так и сидели неподвижно в своих креслах спинами к нам.

— В чем дело?! — зарычал Риграс. — Сколько раз я должен повторять приказ?!!

И тут неожиданно заговорил помощник, сидящий слева от пульта.

— Можешь повторять свой приказ до третьего пришествия! — выдал он и поднялся из кресла. На Риграса он даже не глянул — так, мелочь какая-то пузатая лезет под ноги, — просто легонько отодвинул его ногой в сторону, постоял мгновение и пошел ко мне.

Конвойный меня почему-то отпустил, я стояла теперь гордая и свободная и растерянно наблюдала, как ко мне приближается…

М-мамочки… Я что, уже брежу наяву?.. Впервые в Экселе я видела нормальное человеческое лицо… И это было его лицо.

— Ах ты так? — опять завел за его спиной Риграс уже совсем другим, странно изменившимся, скрипучим голосом. — Так я заставлю тебя слушаться!.. — И взвизгнул командно: — Дорлвел! Взять его!

Пустое кресло, из которого только что встал… Стас, вдруг сорвалось с места и ураганом налетело на… лорда. Смачно впаявшись ему аккурат под пятую точку, оно взвилось свечой вверх вместе с орущим благим матом Риграсом, сделало с ним круг почета под потолком вокруг люстры, стремительно понеслось к дверям и грянулось в них, словно бронебойный снаряд с изрыгающей проклятия живой начинкой. Начинка после удара временно заглохла, двери распахнулись, пропуская хозяина, и захлопнулись за спинкой его дикого, как необъезженный мустанг, кресла.

Это было то еще зрелище! Что там твои скачки с препятствиями! Я не сразу оторвала взгляд от закрытых дверей, не решаясь опять взглянуть на… этого Стаса. Неужели бывают такие совпадения — имени, внешности?.. Или…

Я наконец повернула голову и внимательно вгляделась в него. Теперь я видела разницу. Этот Стас был явно старше — не столько внешне, как по самому выражению лица и, главное — глазами — жесткими и очень глубокими; знакомы мне в них были только едва заметные задорные искорки в самой глубине. И еще — никогда Жуть не смотрел на меня так, как смотрел сейчас этот… мужчина. Он внимательно оглядывал меня всю, с головы до ног, будто на мне было сейчас надето шикарное бальное платье или, наоборот — какое-то невероятное рубище. Я невольно бросила на себя взгляд — ничего такого особенного: джинсы, майка, кроссовки… Если, конечно, не учитывать, что я только что прогулялась в этом наряде через всю вселенную. О! И даже ремень от «Щекотуна» все еще перекинут через плечо…

Стас вдруг протянул руку, коснулся моей щеки и произнес по-русски:

— То же выражение.

Потом, словно смутившись, опустил руку. Мне почему-то показалось, что он сейчас волнуется — не меньше, чем я. Наверное, я должна была что-то сказать, но мысли все куда-то попрятались, а сердце колотилось уже где-то в самом горле — захочешь, а ничего не скажешь.

— Познакомимся?.. — помедлив, предложил он. И назвался:

— Стас Жутов.

…Вот так. От такого-то женщины и валились во все времена в обмороки. Может, и мне свалиться, пока не поздно, пока он еще не ушел куда-нибудь, а стоит напротив и смотрит на меня такими глазами?..

— Жуть?.. — тихо выдохнула я.

Он удивленно поднял брови и улыбнулся, а потом немножко поморщился:

— Не люблю своего прозвища.

— Почему?..

— Оно женского рода… А ты ничего не забыла, принцесса?

— Что?..

Я подумала, что выгляжу в его глазах скорее всего вовсе не принцессой, а полной тетехой, способной произносить только односложные слова.

— Сказать мне свое имя. Ах да!

— Вера.

— Вера… — повторил он. И вдруг — не знаю, почему это произошло, откуда нахлынуло: что-то горячее, как кровь, терпкое, как все мои непролитые слезы, и сильное, словно штормовая волна, летящая к берегу, подхватило нас и толкнуло навстречу друг другу. Я прижалась к его груди, а он меня обнял. Исчезло время, и все миры, сколько их там ни насчитывалось, сжались в одну точку, которой были мы…

А потом секунды постепенно опять пошли враз-гон, мы оторвались друг от друга, и он обернулся назад — туда, где в креслах сидели четверо… Наверное, это и были Эйвы. Только там их было уже далеко не четверо, а примерно раза в два побольше. Мои глаза широко открылись, а челюсть непроизвольно отвисла. Вот это, я понимаю, народы!.. Но страшно не было ничуть, а наоборот — весело. Всей нашей невероятной компании — двум орлам, двум волкам, двум муравьям, двум ящерам и двум людям было весело, и я ощущала их радость так же ясно, как свою собственную!

Мы так и стояли со Стасом в обнимку, он засмеялся, качая головой, и сказал:

— По-моему, ребята, пришла пора нам на время разделиться.

Ему не стали возражать.

— Куда вы теперь, Стас? — спросил орел.

— А то ты не знаешь, — улыбнулся он. И я услышала, как пять голосов сказали одновременно где-то в глубине меня: «Встретимся!» А в следующее мгновение мы уже стояли вдвоем со Стасом на спине ксенли. Стас перенес нас туда мгновенно, просто со скоростью мысли! Оказывается, он теперь и такое может! Посмотреть на нас со стороны — просто крыша съедет: самые невероятные события мы уже считаем простым и обыденным делом, подумаешь — повседневные мелочи!

Так вот мы стояли и смотрели на продырявленный, но все равно величественный Глычем.

«С освобождением, Посредник», — пророкотал дракон и умолк деликатно, словно понимая — да не словно, а точно понимая, — что нас надо сейчас оставить вдвоем. Да к тому же, похоже, ему было с кем поговорить и без нас — сбоку под его крылом приклеился серебристой прилипалой Риграсов мешкот, и, по-моему, между ним и драконом шло какое-то свое общение. Над нами пронеслась фигура в горчичном комбинезоне и устремилась к замку. Ру Исти.

— Ильес! — крикнул Стас ей вслед, но она даже не обернулась.

— Торопится добраться до Крейзеловых секретов, — объяснил он, провожая глазами уносящуюся к пробоине фигурку. И добавил задумчиво:

— Знаешь, а она ведь принцесса…

Из-за Глычема навстречу Ру Исти вдруг вынырнуло кресло с Риграсом. Ру Исти резко притормозила, культурно уступая ему дорогу. Риграс в кресле больше не вопил, но выглядел, на мой взгляд, все равно неважно. Мрачно выглядел. Я бы даже сказала — роково. Он пролетел вдоль замка и скрылся за его громадой с другой стороны.

— Что же он теперь, так и будет всю жизнь верхом на кресле давать круги вокруг Глычема? — поинтересовалась я.

— Пусть пока полетает, — улыбнулся Стас. — Потом ребята его отпустят… — Он обернулся ко мне. — Вера… Хочешь побывать дома?

— Хочу.

По правде говоря, мне все равно было сейчас, куда лететь, лишь бы — с ним; я просто видела, что он и сам этого очень хочет.

— Только имей в виду, что мы можем встретиться там сами с собой — не уверен, но возможно и такое.

— Могу представить, как я сама себе позавидую! Я обняла его за шею, прижалась к плечу.

Он сказал:

— Ты знаешь, что эта вселенная — наша?.. Она тебе нравится?

Я уловила тревожную нотку в его голосе. Вот чудак, конечно, она мне нравится, уже потому, что в ней есть ты! Только ему я этого не сказала. Я просто спросила:

— А ты мне ее покажешь?.. Потом?

— Идет, — кивнул он. И улыбнулся.

Мир вокруг нас вдруг стремительно завертелся, утонул в синем бешено крутящемся пламени; остался только он и его улыбка. Откуда-то издалека еще донесся голос дракона:

«Мы ждем тебя, Посредник!»

Мы мчались куда-то сквозь бушующий голубой вихрь — а может быть, это вихрь сам мчался мимо нас, стремительно набирая скорость. Я понимала, что это делает Стас — ведь он получил Силу! И я тоже была звеном в цепи этой Силы! Выходит, что и мы с ним — Эйвы?.. Ну теперь-то уж у нас найдется время, чтобы обо всем поговорить!

Набушевавшись и приустав, несущий нас синий смерч стал умирать, бушуя все медленней и тише. Пламя постепенно останавливалось — да нет, что я, пламя ведь не может остановиться — оно просто меркло, становилось прозрачным, опадало — до тех пор, пока не улегся последний синий всполох.

На нас мягко опустилась темнота, ворвалась в грудь и закружила голову пряным ароматом летней южной ночи.

Мы были на нашей Земле…

Загрузка...