Воин сновидений

Глава 16 Пациент скорее жив

Проводница заорала. Будто эхом отвечая на ее вопль, валящийся из раскрытой сумки мальчишка тоже закричал!

Широко раскинув руки, словно намереваясь обнять проводницу, рухнул ей на плечи. Не удержавшись, она плюхнулась на асфальт. Замерла, сведя глаза к носу – мальчишка, снова неподвижный и безучастный, лежал у нее поперек коленей. А на окровавленном запястье у него виднелись четкие следы зубов!

– Я же говорила – собака, а мне не верили, – с тихой убежденностью сказала проводница и вдруг заорала во всю глотку: – Убили! Покойниками насмерть закидали! Держите девчонок, это они мальчиками разбрасываются!

Ирка почувствовала, как ее хватают за локоть – кто-то из толпившихся позади пассажиров среагировал на крик. Не глядя, она ударила локтем, ощутила, что свободна, схватила Таньку за руку и прыгнула…

– А-ах! – в едином порыве выдохнули люди на перроне. Такого прыжка не бывает и у самых лучших спортсменов! Девочки перелетели над головой у проводницы и, ударившись подошвами в асфальт, приземлились на другой стороне платформы. Волоча Таньку за собой, Ирка рванула к подземному переходу…

– Богдан остался… – слабо вякнула Танька, пытаясь оглянуться назад.

– Потом! – рявкнула Ирка, почти скатываясь по ступенькам и слыша, как сзади нарастает топот погони и крик:

– Девочки, стойте! Держите их!

Возглавляющий погоню начальник поезда резко затормозил внизу лестницы подземного перехода. Под его ногами валялась грязная и разорванная яркая пластиковая сумка, а далеко впереди, почти у самого выхода, обремененная чемоданами толпа колыхалась, словно кто-то лавировал между пассажирами, со всех ног стремясь убраться подальше. Распихивая встречных плечами, начальник поезда побежал туда.

Не отрывая сверкающих яркой зеленью глаз, Ирка смотрела, как он озирается всего в одном шаге от замерших беглянок. Но его взгляд скользил мимо, словно обтекая зеркальный купол вокруг девочек. Еще несколько мгновений Ирка следила, как спины начальника поезда и подоспевшего полицейского мелькают в толпе, стремительно удаляясь прочь. Она выразительно посмотрела на Таньку и приложила палец к губам. Подруга согласно кивнула. Круто повернувшись, Ирка взбежала обратно по лестнице. Тщательно следя, чтоб ненароком не коснуться спешащих навстречу людей, быстрым шагом снова направилась к вагону.

Зевак вокруг распростертого на асфальте тела оказалось немного, а те, кто были, старались глазеть издалека. Виной тому была проводница. Припав возле неподвижного мальчишки на колени, она крепко держала его за плечи, склоняясь к нему, словно убитая горем мать. Только на лице ее вместо страдания светилось подлинное упоение.

– Говорила – труп! Вот, пожалуйста – труп и есть! – бормотала она, встряхивая Богдана за плечи. Голова бесчувственного мальчишки качалась туда-сюда. – Не верили мне! А как трупы градом посыпались, так сразу убедились! Вы, женщина, куда ручонки тянете? – рявкнула она на пожилую даму, действительно сунувшуюся к Богдану. – А ну отошли от моего трупа!

– Ваш труп мне не нужен, – пробормотала шарахнувшаяся от неожиданности дама. – Я хотела мальчику помочь… Я врач!

– Врач – это в больнице и в белом халате, – повернувшись так, чтоб загородить Богдана плечом, отрезала проводница. – А не на перроне с чемоданами. Пассажирка вы! – тоном, каким кричат: «Я тебя узнал, ты Фантомас!» – провозгласила проводница.

– Вы сумасшедшая? – разглядывая венчающую голову проводницы пирамидку юшинсе, поинтересовалась пожилая дама.

– Да что вы как сговорились – сумасшедшая, сумасшедшая… Какая же я сумасшедшая? А что собаку с крыльями вижу, так я ее еще найду! Труп же покусанный нашла! – в подтверждение она потрясла бессильно болтающейся окровавленной рукой мальчишки.

Рука покорно мотнулась туда-сюда и вдруг приподнялась и резко хлопнула проводницу по носу. Женщина поперхнулась и замерла.

Невидимая для нее и всех остальных Ирка метнула на Таньку яростный взгляд и выразительно постучала себя согнутым пальцем в лоб. Жалко, когда отводишь глаза, разговаривать нельзя, а то б она сказала! Танька смущенно пожала плечами и торопливо отпустила руку Богдана, которую она как раз собиралась аккуратненько изъять из жесткой хватки проводницы.

Но проводница освободила руку сама. Уложив мальчишку прямо на асфальт, она даже чуть попятилась, так и не вставая с четверенек. И с упреком спросила:

– Ты чего дерешься? Трупам не положено! Ты представляешь, что начнется, если каждый труп будет в нос давать?

Момент для спасения Богданова тела был, пожалуй, самый подходящий. Другого могло и не представиться. Стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не потерять так нужную ей сейчас сосредоточенность, Ирка неслышно и незаметно скользнула мимо проводницы. И ухватила мальчишку за щиколотки.

Глаза женщины расширились. Лежащее на перроне неподвижное тело едва заметно дрогнуло… Ноги его чуть-чуть приподнялись над землей, да так и зависли… Тело медленно поползло прочь, тихо шурша спиной по асфальту.

– Куда пополз? – закричала проводница, плашмя падая на перрон и ловя удирающее тело за запястья. – А ну стой!

Цепенея от изумления, толпящиеся на перроне люди наблюдали, как женщина, лежа на животе прямо на грязном перроне, зачем-то дергала туда-сюда тело бесчувственного мальчишки. То к себе потянет так, что аж жилы на лбу вздуваются! То вдруг от себя начнет отталкивать, да странно так, рывками, словно с другой стороны мальчишку кто-то за ноги дергает…

– Что вы делаете? – наконец возопила окончательно ошалевшая женщина-врач, наблюдая, как тело мальчишки ездит по асфальту – вперед-назад…

– Помогли бы лучше… – сквозь стиснутые в запредельном усилии зубы пропыхтела проводница. – Видите, труп убегает! Про такие шустрые… трупы… в журнале «Тайны и загадки»… писали… Зомби называются! А девки при нем не иначе как ведьмы! Ишь, как покойничка к себе тянут!

Женщине-врачу на долю секунды показалось, что она слышит короткий яростный выдох, а в воздухе соткались две тени – и прямо в проводницу вперились две пары горящих лютой зеленью глаз. Женщина сморгнула – и все исчезло. Пятки бесчувственного мальчишки стукнулись об асфальт, словно их кто-то отпустил. С торжествующим воплем проводница дернула тело к себе…

Послышалось громкое завывание сирены. Переваливаясь тяжелыми боками и распугивая шмыгающих под колесами пассажиров, прямо на платформу вкатила машина «Скорой помощи». Из нее выскочили двое мужчин в белых халатах.

– Вот это настоящие врачи! – возликовала проводница.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула и женщина-врач, торопясь к коллегам навстречу.

На ходу раскрывая старый квадратный чемоданчик, двое в белом бросились к мальчишке – невидимые для них Ирка с Танькой едва успели увернуться… В воздухе блеснул шприц.

– Нечего на трупы дефицитные лекарства переводить, – проворчала проводница, глядя, как игла входит в худую мальчишескую руку.

– Мальчик жив, – отнимая от груди Богдана стетоскоп, отрывисто бросил врач. – Дыхание поверхностное, сердцебиение прослушивается – слабое…

– То вы не поняли, доктор, – с полной уверенностью в своей правоте перебила его собеседница. – Какой же он живой? Я прям всей пирамидой чувствую… – она дотронулась до острия на голове, наэлектризованная о волосы пирамидка кольнула искрой. – О! – проводница предъявила всем указательный палец как неопровержимое доказательство собственной правоты. – Зомби он! Дурит вас, а вы верите. Вы его прикопайте где-нибудь. Если надо, я местечко подскажу. Все будет фэн-шуй!

Доктор странно покосился на нее. Нетерпеливо переминавшаяся у него за спиной женщина-врач коснулась его плеча и поманила за собой. Насторожившая собачий слух Ирка услышала торопливый шепот:

– Неадекватное поведение… Не подпускала к ребенку врача… Галлюцинации… Вероятно, результат стресса… Может быть опасна для окружающих… Нельзя допустить, коллега…

Врач «Скорой помощи» глядел на железнодорожницу все с большей опаской и наконец, коротко кивнув, подал торопливый знак своему санитару – уноси мальчишку, скорее! Тот одним движением подхватил Богдана на руки и кинулся к «Скорой». Врач решительным шагом направился к сидящей на асфальте проводнице и крепко взял ее за предплечье.

– А поедем-ка с нами…

– Зачем это? – невольно поднимаясь на ноги и косясь в сторону своего вагона, переспросила проводница. – Работа у меня!

– Вы нам место обещали показать, хорошее, – со всей серьезностью сказал врач, подталкивая ее к «Скорой». – Мы без вас не найдем.

– А начальник мой не будет против? – все еще сомневаясь, проводница невольно сделала шаг в сторону «Скорой».

– Ни-ни-ни, – замотал головой доктор. – Начальники в таких случаях всегда только «за».

– Но вы ж ему скажите, что я с вами, на «Скорой» уехала… – влезая внутрь фургона с красным крестом на борту, потребовала проводница.

– Обязательно скажем, – заверил врач, усаживая ее в кресло рядом с узкой койкой, на которой уже лежал бледный Богдан. – И даже справочку дадим, когда выпишетесь. То есть когда закончите… – и он ловко затянул поперек талии проводницы тугой ремень, фактически пристегивая ее к креслу. – Так положено, – строго сказал он в ответ на ее протестующий возглас. – Гнать же будем – чтоб зомби закопать побыстрее.

Врач попятился к распахнутым дверям фургона. На мгновение замешкался – ему вдруг показалось, что он слышит чье-то дыхание, и мимо него внутрь проскользнули какие-то тени. Топчан заскрипел… Доктор завертел головой по сторонам… Никого. Да и кто может скрываться в крохотном фургоне «Скорой»? Доктор выскочил наружу, торопливо захлопнул двери и залез в кабину. Перекрывая воем сирены городской шум, «Скорая» рванула с места.

Пронесясь через широкий больничный двор, машина лихо затормозила у распахнутых дверей приемного покоя. Доктор вывел из фургона проводницу.

– Чего мы сюда-то приехали? – недовольно проговорила та. – Я ж сказала – прямо за вокзалом подходящее место! Чем вы слушали? Теперь возвращаться надо!

– У нас в больнице тоже отличное место есть. И люди хорошие, тихие, – аккуратно заворачивая ее в сторону здания с надписью «Психоневрологическое отделение», ласково приговаривал доктор. – Посмотрите, вам понравится…

Мимо торопливо проехала каталка, на которой уже лежал укрытый простыней до подбородка мальчишка. И скрылась в дверях.

Торопящейся с капельницей медсестричке все время казалось, что позади нее звучат легкие шаги. Она несколько раз даже настороженно оглянулась – но никого, конечно, не увидела. Руки медсестры были заняты капельницей, она попыталась мизинцем подцепить ручку двери с надписью «Реанимация». Обычно тугая дверь подалась с неожиданной легкостью и распахнулась широко-широко, будто кто-то ее придержал. Стараясь не разбить тяжелые банки с раствором, медсестра прошла внутрь. Дверь немного постояла открытой, словно пропуская еще кого-то, и мягко захлопнулась. Балансируя тяжелой громоздкой капельницей со свисающими трубками, медсестра заторопилась по коридору и наконец остановилась у палаты.

– Что ж вы дверь не закрываете, Ниночка, дует! – раздраженно сказал пожилой доктор, склоняясь над лежащим в постели бледным, как мел, мальчишкой.

Медсестра Ниночка оглянулась – дверь палаты тоже вела себя странно. Она замерла на середине движения – ни открытая, но и не закрытая. На окрик доктора сама дисциплинированно захлопнулась.

– Вот так-то лучше! – проворчал пожилой врач, выпрямляясь. – Значит, так, Ниночка, – распорядился он. – Противостолбнячный укол – и сразу повязку на всю руку. Видите, что делается! – врач приподнял простыню, открывая руку мальчика.

Ниночка приглушенно ахнула. И словно эхом за спиной послышался едва слышный сдвоенный вздох. Рука мальчишки от запястья до предплечья была покрыта следами укусов! Будто ее кто методично жевал!

– Прививку от бешенства? – дрожащим голосом поинтересовалась Ниночка.

Врач покосился на нее как-то странно.

– Вы не заметили, Ниночка, – неловко начал он. – Это следы… человеческих зубов. Только очень крупных.

Ниночка ахнула снова. Врач помотал головой – ему показалось, что за спиной у медсестры промелькнул зеленый отблеск. Нет, ничего…

– Возможно, коматозное состояние вызвано стрессом, – кивая на искусанную руку, заключил врач. – Состояние пока стабильное…

Именно в эту секунду мальчишка начал биться на койке. Его лицо мгновенно опухло и почернело, судорожно работающие легкие отчаянно пытались втянуть хоть каплю воздуха…

– Он задыхается! Кислород, быстро! – рявкнул врач.

Но Ниночка уже и сама ловко накрыла лицо пациента кислородной маской. Раздалось тихое шипение… Мальчишка еще несколько раз судорожно дернулся… и затих, успокоился, ровно задышал, грудь его спокойно поднималась и опускалась.

– Фух! – доктор вытер пот со лба. – Присматривайте за ним, Ниночка. Пусть еще полежит под маской, потом, если все в порядке, поставите ему глюкозу и физраствор. Родителей известили?

Ниночка покачала головой:

– О нем ничего не известно – с вокзала привезли.

– На вокзального бродяжку не похож, – задумчиво сказал доктор, направляясь к двери. – Ребенок чистенький, ухоженный. Свяжитесь с полицией, может, уже ищут.

Медсестра коротко кивнула ему вслед, заправила шприц и ловким движением ввела иглу в тоненькую, едва просматривающуюся вену. Под давлением поршня противостолбнячная жидкость медленно ушла внутрь. Медсестра потянулась за бинтами. И застыла в изумлении. Поперек предплечья мальчика алел длинный глубокий разрез! Но Ниночка могла поклясться чем угодно – только что, когда она делала укол, никакого разреза не было!

Наконец отвлекшись от бесплодных догадок, Ниночка обработала рану и туго забинтовала руку. Собрала материалы… Еще минуту постояла, недоверчиво поглядывая то на странного пациента, то на дверь… Наконец, решившись, взялась за ручку. Дверь открылась, как обычно, слегка заскрипев. Все еще недоверчиво поглядывая, медсестра вышла, тщательно притворив створку за собой.

– А может, не будем его никуда тащить, тут и оставим? – прозвучал из пустоты звонкий голос.

Посреди опустевшей палаты, словно из воздуха, соткались два девчоночьих силуэта.