Военные трофеи

Глава 12

Все на базе были огорчены и шокированы, когда обнаружилось, что проживающий там турлог умышленно проломил перегородку, отделяющую его покои от подводной части бухты, и в одиночестве утопился в хлынувшей внутрь морской воде. Все не преминули вспомнить, что турлоги – существа неимоверно меланхоличные, широко известные своим разочарованием в жизни, как таковой. Хотя самоубийства среди них случались не часто, прецеденты были. Командование Узора по долгу службы было опечалено потерей стратегического советника.

Амплитур, со своей стороны, тоже погоревал об утрате одного из самых ценных двойных агентов в военной структуре Узора – погоревал и забыл. Такие потери хотя и были достойны сожаления, но в целом оказывали незначительное влияние на ход великого противостояния. Страат-иену приходилось всё время убеждать себя, что он принял верное решение. Благодаря всему, что они пережили вместе с Лалелеланг, он доверял ей, насколько член Ядра вообще может доверять постороннему. В каком-то смысле с ней было даже проще, чем если бы на её месте был человек не из Ядра. Но он постоянно следил за ней и в результате своего выбора никогда не мог почувствовать себя до конца спокойно.

Однако же, как она и указывала, он в любой момент может исправить ситуацию, было бы желание.

Она очень заботилась о том, чтобы не вызывать у него ни малейших подозрений, и работала постоянно в непосредственной близости к нему. А также аккуратно записывала для него все свои нечастые разговоры по подпространственной связи, а он тайком прогонял их через большую систему дешифрующих программ. Каждый раз всё оказывалось чисто. Она не делала попыток послать на родную планету тайных зашифрованных посланий. Большая часть того, что она передавала, состояла из общих фраз и традиционных приветствий сёстрам по триаде.

Вдобавок ко всему, ему в конце концов пришлось иметь дело не только со своими, но и с чужими подозрениями.

Было неизбежно, что рано или поздно её придётся представить другим членам Ядра на Чемадии. Всего таковых имелось четверо: сам Неван; младший капрал Мак-Коннелл; штабс-капитан Инес и недоверчивый сержант Коннер, который в настоящее время принимал участие в боях и присутствовать не мог. Все они и составляли представительство Ядра на Чемадии. Сидя на узкой полоске пляжа у единственного мелководного участка бухты, они разглядывали своего короткого, мускулистого коллегу почти с такой же подозрительностью, как и миниатюрную, тощую вейсскую самку, сидящую сбоку и поигрывающую своими замысловатыми украшениями.

– Никак не могу поверить, что ты ей всё рассказал. – Хотя капитан Магдалина Мария Инес была едва ли крупнее Лалелеланг, она могла бы стереть её в порошок, даже не вспотев. Произнося это, капитан без малейшего уважения взирала на историка. Лалелеланг отработала приём, позволяющий ей полуприкрывать глаза и делать вид, что она с полным вниманием воспринимает то, что говорят люди. Это позволяло ей лучше переносить хамские, нервирующие, убийственные людские взгляды.

– Она там была, – объяснил он. – Она задавала вопросы. Рано или поздно она сама догадалась бы об остальном. И, как я уже объяснял, у меня были причины посвятить её в остальное. Я считаю её аргументы вескими. Она может быть нам полезна.

– Мог бы попытаться скрыть. Сказал бы ей что-нибудь ещё, объяснил чем-то другим. Сказал бы, что у тебя одного такой дар. – Мак-Коннелл был самым молодым из трёх, но мнение его было не менее значимым, чем мнения остальных.

– Нет, – покачал головой Страат-иен, – рано или поздно она сама бы выяснила. У неё слишком хорошо получается прослеживать взаимосвязи. Я же говорил: Коннер боялся, что со временем она выведет что-нибудь из его столкновения с массудами. Лучше уж так.

– Особенно, если убить её, – спокойно добавила Инес.

Лалелеланг сохраняла спокойствие. Страат-иен её к этому готовил, и она никак и ни на кого не могла тут повлиять. Он привлёк внимание товарищей.

– Я считаю подобное расточительством. Я уже упоминал о её тезисе, с которым не согласен.

– Нет, только представьте, чтобы мы напали на массудов или на гиви! – Мак-Коннелл издал недоверчивое фыркание.

– Она делает доброе дело. Именно это я и называл необходимостью взглянуть на себя со стороны. Ядру это принесёт немало пользы. Уверяю вас, что она в этом заинтересована чисто профессионально. – Он глянул на Лалелеланг. – Взгляните на неё. Вы думаете, она тут сидит и думает, проголосуем мы за её казнь или против? – Мак-Коннелл и Инес невольно повернули головы в сторону безобидного вейса. – Нет. Она сидит и горюет из-за того, что я запретил ей принести на наше собрание аппаратуру для записи. И если мы проголосуем за то, чтобы убить её, она будет жалеть лишь о том, что и этого не сможет записать. В ней нет ничего, кроме независимого духа исследования, упрятанного под ворох перьев.

– Я не знаю… – Инес осталась при своём мнении.

– Она даже полагает, что наше существование может оказаться сдерживающим фактором в предвидимых ею агрессивных устремлениях Человечества в послевоенный период.

Инес заморгала, глядя на полковника.

– Если, конечно, сначала согласиться с достоверностью её безумной теории, то всё равно, как мы, интересно, могли бы это сделать? Ты ведь ей, должно быть, объяснил, что на других людей мы влияния не имеем.

– Она настаивает, что мы не можем сами знать всё до конца о себе и своих способностях. И с этим не поспоришь. Восстановление произошло всего несколько поколений назад. Кто может сказать, что разовьётся или не разовьётся со временем? Мы ведь и сейчас не прекращаем учиться. Мне на ум приходит множество соображений, по которым безопаснее и полезнее получить точку зрения не-человека на дело Ядра, чем, скажем, человека не из возрождённых.

Мак-Коннелл кивал.

– Мой опыт, конечно, меньше вашего, сэр, но я вижу смысл в вашем предложении. Если только она не врёт и если ей можно полностью доверять.

– Я уже объяснил, какие принял меры предосторожности, – ответил Страат-иен. – Она знает, что я могу убить её в любой момент, когда мне заблагорассудится, или заставлю покончить с собой. Она знает, что любой из вас может убить её или внушить ей то же самое, независимо от того, хочу я этого или нет.

– Что правда, то правда, – отчётливо прошептала Инес.

Лалелеланг расслышала и распознала скрытую угрозу, но квалифицировала её как абстрактные научные данные. Если удаётся свести все аспекты нецивилизованной деятельности людей просто к научным фактам, то можно слегка отстраниться эмоционально от их маниакального поведения. Это было частью разработанного ею по необходимости искусства выживания.

– И тем не менее, вот она сидит, тихая и сосредоточенная, а трое людей дебатируют – прикончить её или нет. Она разве о чём-нибудь к нам взывает? Или пытается убежать? Нет. И знаете почему? – Страат-иен улыбнулся. – Потому что она хочет только одного – помочь нам, а также потому что, хотя мы и настояли, чтобы она не брала с собой аппаратуру, она всё равно сидит и работает, всё равно наблюдает. Она не заинтересована в том, чтобы нас выдать. Потому что, если она так поступит, она лишится возможности нас изучать.

Инес и Мак-Коннелл обменялись взглядами. Капитан обратилась к старшему.

– Ты старше нас, полковник, и по званию и по опыту. Что скрывать, не очень-то мне приятно такое развитие, но в твоих доводах смысл имеется. И если ты поручаешься за её благие намерения, если ты уверен в этой чужачке, тогда я уступаю твоему мнению.

– Я тоже, – с готовностью добавил Мак-Коннелл.

Лалелеланг ничего не сказала, ничем не выдала себя, но внутри почувствовала облегчение. На этом мирном, холодном пляже, в окружении безоружных, беседующих людей она была ближе к смерти, чем во время обоих посещений поля битвы, предпринятых ей за свою жизнь. Страат-иен также позволил себе расслабиться.

– Я рад, что вы согласились. Не думаю, что об этом решении придётся пожалеть когда-нибудь нам или нашим сородичам.

– А турлоги-то! – сказала Инес со смешанным выражением злости и недоверия. – Подумать только! Играли на две руки – разрабатывали тактические планы для нас и тут те сообщали их врагу – с тем только, чтобы добиться общего снижения численности разумных существ и создать себе условия для «уединения». Такого вероломства и от Амплитура не дождёшься!

– Они ничего не могли с собой поделать, – объяснил Страат-иен. – Такая уж у них природа. К счастью, число участников, похоже, невелико. Я уже успел провести кое-какую последующую проверку, и тут спасибо Лалелеланг за помощь. – Мак-Коннелл и Инес с одобрением посмотрели на вейса. – По причине этой своей нездоровой любви к изоляции, лишь очень небольшая часть вида принимает активное участие в планировании стратегии Узора, и далеко не все из них ведут двойную игру. Не забывайте: они любят действовать независимо друг от друга.

– Согласно тому, что ты сказал, всё равно их вовлечено достаточное число, чтобы понаделать нам неприятностей, – заметила Инес. Мак-Коннелл согласно кивал.

– И что мы будем с этим делать?

Страат-иен правой рукой разгребал мелкую гальку, пропуская отполированные морем камешки между пальцами. В основном попадались жадеит и яшма, были также и кусочки агата и лунного камня. Не пляж, а россыпь полудрагоценных камней.

– Передадим пару слов членам Ядра на те миры, где есть активно участвующие в военных делах турлоги. Они смогут договориться о личной встрече с каждым из этих деятелей, и с теми из них, кто окажется связан с Амплитуром, разберёмся персонально. Кое-какая координация, конечно, потребуется – нельзя же, чтобы десяток турлогов трагически гибли почти одновременно.

– Тогда, сэр, ты разработай общий план, а я займусь его распространением, – заявила Инес.

– Слушаюсь. Только держи меня в курсе, капитан.

Лалелеланг слушала, и, несмотря на богатый опыт, у неё кружилась голова. Люди обсуждали план убийства такого числа разумных существ с хладнокровием того рода, будто собирались выкуривать мошкару из комнаты. Ни заминки в речи, ни сожаления в жесте. Ни разу не обмолвились они о возможных альтернативных решениях, несомненно, уже мысленно избавившись от тягостных оков цивилизованного поведения.

Продолжая обсуждать план, они совершенно не обращали на неё внимания, и за это она была им благодарна. Несмотря на свои лекарства и упражнения, участия в обсуждении она бы принять, вероятно, не смогла. Само по себе присутствие здесь и смысл творящегося приводили её в ужас. Инес встала.

– Но знаешь, Неван, мы не можем держать втайне такое развитие событий. – Она смерила взглядом тихую, молчаливую чужачку. – Необходимо будет поставить в известность высшие органы Ядра.

– Я сам намерен этим заняться. Я убеждён, что они со мной также согласятся. – Он указал на Лалелеланг. – Она знает, что наше собрание не останется тайной, да она этого и не хочет. Чем больше членов Ядра будут знать о ней, тем больше у неё будет доступа к исследованиям.

– Очень смело или очень глупо, – проворчала Инес.

– Не то и не другое. – Теперь, когда её судьба – по крайней мере, на ближайшее будущее – была решена, Лалелеланг была не прочь поговорить. – Я просто предана своему делу. И так было всегда.

– Восхитительно, – заявила Инес. – Восхитительная дурость.

– Пожалуйста, если хотите меня каким-либо образом унизить, то сначала подумайте, а потом уже говорите.

Вейс, подумала капитан. Даже если их жизнь на карте – всё равно выпендриваются.

– Я рада, Неван, что ты ей так крепко доверяешь, – шепнула Инес, когда уже позже они вместе с Мак-Коннеллом двигались в направлении подпространственной связи, – но будь я на твоём месте, я всё равно не спускала бы с неё глаз ни на минуту. Не важно, сколько она настаивает на том, что хочет нас изучать, хочет нам помогать. Всё равно – она не человек. Она – вейс.

– И да и нет. Она уже переросла видовую принадлежность. Она чистый учёный.

– Надеюсь, ты прав, – размышляла Инес, когда они сворачивали за угол.

– Я молю Бога, чтобы ты был прав. Поскольку чертовски вероятно, что ты просто попался на наживку, закинутую этой пустозвонной, разукрашенной чужеродной фифочкой.

Если не учитывать бремя, которое она взвалила на себя, подумал он молча.

Душевная смута отражалась на его лице, как порывы сильного, жаркого ветра на вечно меняющемся узоре песчаных дюн. Лалелеланг поражалась богатству выражений, на которые было способно пластичное человеческое лицо. Жёсткий клюв вейсов исключал мимику, но народ, к которому принадлежала Лалелеланг, с лихвой компенсировал это захватывающим дух многообразием жестов, несопоставимых по глубине и непостижимых в деталях для большинства других разумных существ.

– Вы по-прежнему в них не уверены, да? Или во мне?

Они шли на утренний брифинг. Он резко взглянул на неё.

– Что вы имеете в виду?

– Я слышала всё, что вы говорили двум своим друзьям, но внутренне вы сами ещё не убеждены. Вы не уверены – то ли попробовать помочь мне в моей работе, попробовать извлечь из этого пользу, то ли убить меня. Мысли эти вертятся у вас в голове, и, как бы вы ни старались, вы не можете избавиться от них. А в результате – смятение духа.

– Сразу видно, что вы долгое время изучали людей. – Он был слегка поражён её прозорливостью.

Делая крылом задумчивый жест, она уже понимала, что смысл этого жеста до него не дойдёт.

– Как я уже неоднократно заявляла, это моя работа. Ни одно другое разумное существо не страдает от такой внутренней пытки, как раздумья о смысле бытия и прочее. Неуправляемая душевная мука присуща вашей расе вследствие разбалансированности эндокринной системы.

– Мы поняли это уже давно, – сказал он.

– Но вы ещё не поняли, как с этим справляться. Не мудрено, что вы так агрессивны. Не мудрено, что вы бросаетесь в бой с таким отчаянным восторгом. Вы страдаете от очень коварных гормонов.

Он чувствовал в его голосе жалость и сочувствие.

– Не надо их так ругать. Если бы мы были «нормальными», мы бы и половины пользы Узору не принесли.

– Это так, и именно эта область изучения особенно интересна для меня. Но это не спасает ни меня, ни других от жалости к вам. Как жаль, что вы, возрождённые, со своим даром не можете внушать другим людям.

– Согласен. Но почему?

– Вы бы могли провести достаточно глубокую терапию, чтобы по-настоящему поправить положение. Они свернули в узкий коридор.

– Счастливые люди не станут помогать в победе над Амплитуром.

– Печально, но факт.

Процесс искоренения двуличных турлогов шёл эффективно и ненавязчиво. Члены Ядра передавали информацию родичам на других планетах, обычно посредством закодированных подпространствограмм, реже лично. Время от времени какой-нибудь турлог становился жертвой несчастного случая. Кончина не вызывала особого интереса у его собратьев, которым так же безразличны были личные дела друг друга, как и дела представителей других народов. Всё это слегка ослабило потенциал Узора в разработке и претворении в жизнь новых сложных стратегических замыслов. Но это ни в какое сравнение не шло с интеллектуальными потерями, которые понёс Амплитур. Как ни трудились настойчивые и терпеливые неприятели, не удалось им отыскать причин такого кровопускания.

Повторный захват Узором дельты, а следом и ряда баз и укреплений выше по реке, переломил хребет вражеского сопротивления на Чемадии. С этого момента действия противника сводились лишь к упорным оборонительным боям и медленному отступлению под натиском сил Узора, наступающею и уничтожающего неприятеля по всей планете. Какие бы подкрепления не бросал на Чемадию Амплитур, все они оказывались несостоятельными перед лицом мощного наступления, развёрнутого Узором и возглавляемого человеческими силами. Когда, наконец, нападению подвергся их собственный всепланетный штаб, амплитуры организовали привычную судорожную контратаку без всякой надежды на успех – с единственной целью – дать высшему командному составу время ускользнуть на орбиту, к поджидающему там подпространственному транспортному кораблю. Суда сновали из подпространства и обратно, и Узору, как обычно, не удалось перехватить беглецов.

Эта неудача была скрашена официальным захватом последнего очага сопротивления на Чемадии. Ещё один мир освобождён из-под власти Амплитура, избавлен от насильственного подчинения чуждому и негибкому Назначению. Лалелеланг накопила такие запасы информации, что целые области, знала она, не удастся ей даже затронуть, поскольку жизни на это не хватит, даже если ознакомиться с ними самым беглым образом. Те вейсы, что придут после неё и захотят извлечь из всего этого пользу, найдут для себя интересных материалов на десятилетия работы.

И тем не менее останавливаться она не желала. Такой возможности может никогда больше не подвернуться – ни ей, ни другим вейсам. Поэтому она продолжала следовать за Страат-иеном даже на самые скучные собрания, наблюдая, записывая и комментируя даже самую обыденную человеческую деятельность.

Он не обращал на неё внимания, настолько привыкнув к тому, что она в буквальном смысле слова вертится под ногами, что ежедневная рутина казалась бы ему не полной, если бы в ней отсутствовало её внимательное участие. То же самое можно было бы сказать и о тех, с кем он работал. Первая волна ехидных шуточек и язвительных замечаний схлынула. Никто больше не удивлялся её присутствию на заседаниях или вопросам, которые она с жадностью задавала солдатам в комнатах отдыха и в коридорах. Несмотря на бегство вражеского штаба, продолжались бои по очистке планеты от остатков сопротивляющихся криголитов, равно как и работы по установке постоянных защитных систем наземного базирования. Последнее было необходимо, чтобы предупредить любые вражеские попытки вновь высадиться на Чемадии. В первые столетия войны Узор несколько раз был пойман на самоуспокоенности, когда, решив уже, что окончательно установил контроль над спорной планетой, подвергался со стороны Амплитура контрудару крупными силами и нёс тяжёлые потери в живой силе и технике. Но это было ещё задолго до того, как в конфликт вступило Человечество.

Будучи высокоцивилизованными существами, амплитуры не были умственно приспособлены для разработки военной стратегии. Подобно массудам, ашреганам, гивистамам и прочим цивилизованным существам, им приходилось учиться этому путём мучительных проб и ошибок. У людей с этим процессом вопросов не возникало. В бою они чувствовали себя естественно и действовали без заминок. И хотя эта их способность делала людей этаким пугалом для остальных членов Узора, те прекрасно сознавали, какое из этого можно извлечь преимущество, и случая этим воспользоваться не упускали. Амплитур и братья их меньшие не успевали реагировать на действия людей. И не было ничего удивительного, что течение войны пошло совершенно в ином русле.

Лалелеланг сидела, поджав ноги, на пороге своей комнаты, которая выходила на несколько бронированных туннелей, соединяющих различные корпуса базы. На голом, истёртом пластике сиделось ничуть не хуже, чем на чём-либо ещё, потому что вся мебель базы изготовлена была без учёта особенностей вейсов. Присутствие вейсов не требовалось и не предусматривалось, а посему на спорные миры не поставлялось никакого оборудования, призванного обеспечить им жизненные удобства. Ей приходилось довольствоваться комнатой, оборудованной на случай неожиданного визита с’ванского советника. С’ваны же были низкими и плотными, в то время как вейсы – стройными и хрупкими, за исключением средней части туловища. Поэтому апартаменты были для неё крайне неудобными. И даже хуже – они даже не были украшены. У Вейса и С’вана совершенно различные жизненные ценности.

Она обходилась. Всё лучше, чем спать за пределами комплекса, под открытым небом. И со с’ванскими удобствами было легче обращаться, чем с их уродливыми человеческими эквивалентами. По крайней мере, самые жизненно важные компоненты были ей доступны.

Она скользнула взглядом по прозрачной кровле крытого прохода. Теперь, когда Чемадия освобождена, бронированный щит постоянно убран и открыт доступ для тёплых солнечных лучей прибрежного солнышка. Несколько местных растений, которые она была вынуждена приютить, чтобы хоть как-то придать мрачному обиталищу вейский дух и цвет, тянулись вверх. Дверь поцокала – любимый дверной сигнал с’ванов, – и она встала, чтобы поприветствовать посетителя. Увидев Страат-иена, она была слегка удивлена. Непривычно было, что он её ищет.

Она пропустила его, слегка отступив в сторону, и он с трудом протиснулся, пригибая голову, под низкий свод с’ванского жилища. Не обращая внимания на неудобную мелкую мебель, он устроился, как мог, на мягком полу.

– Хотите подкрепиться? – отважилась она. – Выпить или закусить?

– Нет, спасибо. – Он быстро глянул на открытую дверь.

– Не то чтобы вы меня избегали, – продолжила она, – но это так не похоже на вас – разыскивать меня. Мне очень приятно составить вам компанию.

– Можете не тратить на меня вашу обычную вейскую вежливость, – ответил он. – Мы достаточно давно работаем вместе, чтобы была нужда притворяться. Я прекрасно знаю, что, как все вейсы, вы находите моё присутствие физически неприятным, особенно в небольшом замкнутом пространстве. Вы просто лучше это переносите.

В его коротком ответе содержалось больше нарушений этикета, чем иной вейс совершает за год. Она это знала и не стала обращать внимания, как не обращала внимания на все подобные проявления человеческой неотёсанности. С ними иначе было не сработаться.

– Есть кое-что, о чём, я считаю, вам следовало бы знать. – До неё дошло, что он находится в состоянии мучительной внутренней борьбы. – Я решил довериться вам, Лалелеланг. Нет, именно по-настоящему довериться. Она полуприкрыла глаза, защищаясь от его пронзительного, неосознанного звериного взгляда.

– Я это знаю. Будь это не так, я определённо бы некоторое время назад стала бы жертвой какого-нибудь досадного происшествия.

– Правильно. – Он не делал ни малейшей попытки скрыть этот факт, дипломатически или ещё как. – Я верю вам, потому что убеждён, что вы полностью поглощены своей работой. Изучением нас для доказательства или опровержения той вашей давно вынашиваемой гипотезы о том, как поведут себя представители моего вида после окончания войны. – Он снова кинул взгляд на порог. – Я и сам очень много времени провёл, размышляя об этом. Мы так часто это обсуждали, что я не мог над этим не задумываться.

– Я это знаю. – Похоже, ему нужна была поддержка.

– Лалелеланг. Среди моих внушающих сородичей ближних и дальних – у меня чуть ли не самое высокое звание среди военных. И добился я этого высокого ранга за сравнительно короткое время. Во всём Ядре всего трое выше меня рангом. Один из них – генерал Кувье, который в настоящее время находится на Асцее.

– Никогда о нём не слышала.

– И не могли, – проговорил он. – Он не вращается в академических кругах. Я только что получил от него личное сообщение. Так же, как и другие высокопоставленные члены Ядра. Есть обычная субординация – и есть субординация в Ядре.

Она показала, что понимает:

– Вторая используется, когда речь идёт о таких делах, как случайно откинувший лапки турлог. — Он кивнул. – За долгие годы мы разработали наш собственный семейный код и другие скрытые методы обмена информацией. Нам пришлось сделать это. Вы же знаете, что с нами будет, если наш дар станет достоянием гласности.

– Но вы ведь отыскали меня в этой тесной комнате не для того, чтобы ещё раз объяснить то, что я и без того прекрасно знаю?

– Нет, конечно. – Он заколебался, явно пытаясь собраться с мыслями. – Похоже, что шанс сделать окончательные выводы о состоятельности труда вашей жизни может представиться отнюдь не в столь отдалённом будущем, как вы думали. И, если уж на то пошло, как все думали.

Она сползла с неудобного, кривого с’ванского сиденья.

– Вы что хотите сказать, полковник Неван?

– Кувье проинформировал меня, что Чемадия, похоже, последний шаг в долговременных стратегических планах, последнее звено в подготовительной цепи, которую командование Узора стремилось выковать в течение столетий. Но не в этом суть. Самый сногсшибательный секрет касается того, что было известно последние полвека, но только теперь было открыто военным ранга Кувье. Это уже о многом говорит. – Он оглянулся. – Чего-нибудь я бы выпил, но у вас тут ничего не найдётся достаточно крепкого для меня.

– Уж извините.

– Кувье уведомляет членов Ядра, следующих за ним по рангу. Мы должны сообщить нижестоящим. Но я решил также и вас проинформировать, поскольку это сказывается на вашей работе. Сильно. – Он доверительно склонился к ней. – Мы теперь знаем месторасположение миров Амплитура.

Как только она переварила услышанное, гребень её выпрямился.

– Неужели это правда? Пленные мазвеки и кораты и прочие всегда утверждали, что родина Амплитура невероятно далеко, что она недосягаема.

– Далеко – может быть. Недосягаема – нет. Это две планеты одной системы. Обе весьма традиционные – кислородно-азотная атмосфера, обычная сила тяжести. Третья и пятая планеты от их солнца. Практически не вызывает сомнений, что это родные их планеты, а не ранние колонии. Ведь вам известно, что Амплитур активной колонизацией не занимался. Вместо того чтобы планеты осваивать, они занимались чем угодно другим.

– Впечатляюще.

– И это только ленточка от сюрприза. Задумайтесь вот над чем: за последнее десятилетие очень много войск, кораблей, техники, материалов было отведено в резерв. Тихо и спокойно, чтобы не возникало лишних вопросов ни у врага, ни у населения Узора. Я уверен, что вы этого не замечали и об этом не задумывались. Так же, как и я, и все остальные. Только самая верхушка командования знала, к чему всё это. Была произведена большая аккумуляция сил в секторе, спокойном во всех отношениях. В разных кругах смутно поговаривали, что идёт приготовление к крупному нападению на Чи’Хи – родную систему Криголита. Так вот, приготовления к нападению идут, всё правильно, но когда оно произойдёт, то удар-то будет нацелен совсем в другом направлении – через гораздо больший кусок подпространства. Намечено атаковать пятую планету – Эил, а затем без промедления напасть и на Аил, прежде, чем Амплитур успеет перегруппироваться и создать значительную оборону обоих миров. Если это удастся, вы знаете, что это будет означать.

Лалелеланг окинула мысленным взором долгие столетия, прошедшие с той поры, когда впервые Массуд отправился на помощь расе под названием Сспари. Тысячелетнее сопротивление всепоглощающему Назначению Амплитура, десять веков войны и смерти.

И вот – тайные миры Амплитура обнаружены, и если удастся на них напасть и захватить, это будет означать Конец Войны. Как можно даже подумать о такой перспективе? Поколение за поколением жили и умирали, не позволяя себе даже мимолётной мысли о таком, считая это невозможным. А теперь человек-убийца сидит, скрючившись, в её комнате и говорит ей в своей невыносимо грубой, прямолинейной манере, что подобное достижимо.

– Родные планеты Амплитура, – невольно зашептала она. – Это же будет конец войны, ведь так?

– Тысяча с лишним лет войны окончатся, всё, – вслух мечтал Страат-иен. – Генетически и умственно изуродованные подчинённые расы будут освобождены от владычества Амплитура. Произойдёт великий пересмотр союзов и соглашений. Возможно, образуется истинная Галактическая цивилизация – не такая, вынужденная к союзу обстоятельствами и опасностью, как Узор. Одним словом, мир. Если и не спокойствие.

Странно, подумалось ей, слышать, как человек рассуждает о состоянии, ему неведомом.

– А также это будет означать, что ваши теории пройдут испытание практикой, – продолжил он, – и, вполне возможно, ещё при вашей жизни. Если удастся застать врага врасплох, то моему виду не придётся больше сражаться ни с Мазвеком, ни с Криголитом, ни с Ашреганом, ни с Амплитуром. Мы с массудами разоружимся под благодарности признательного нам Узора. И от моего народа будут ждать возвращения на Землю и возврата к довоенным делам. – Он сменил позу, сидя на полу. – Вот только не можем мы все вернуться на Землю. Нас теперь слишком много, мы в огромном количестве рассеяны по множеству миров, помимо тех, которые начали уже осваивать. Преумножение Человечества всячески поощрялось и поддерживалось Узором. Нас призывали плодить столько солдат, сколько необходимо, чтобы помочь Массуду в схватке с подчинёнными Амплитуру расами. И все эти мужчины и женщины будут искать, чем бы теперь заняться, а работу всем можно будет подыскать только в деловом партнёрстве с Узором. Нас придётся, наконец, принять в него, поскольку остаться за пределами Узора – безрадостная перспектива. «А разве не так?» – подумала она.

– Но вы не думаете, что так произойдёт. Ваша гипотеза утверждает, что мы не способны к мирной жизни, что мы затеем войну со С’ваном или ещё кем-нибудь.

– Как и всё это время, я надеюсь, что окажусь не права, – успокаивающим тоном сказала она. – Новая война – между Человечеством и Узором никому не принесёт выгоды.

– Мы бы выиграли такую войну, и вы это знаете, – тихо сказал он.

– Если бы на стороне Узора сражался Массуд, и со всей подразумевающейся материально-технической поддержкой? Я отнюдь не уверена. Уверена я только в неоправданном уроне, который последует. В такой конфронтации будет один победитель – опустошение. – Она уставилась на него голубыми глазами. – Просто восхитительно, с вашей стороны, что вы мне это поведали.

Он встал, слегка пригибаясь, чтобы не удариться о потолок.

– Я сделал это не импульсивно и не потому, что я такой хороший. Мне пришлось долго и трудно над этим размышлять. Но по опыту я знаю, как хорошо вы умеете хранить тайны. Ваша работа стала неотъемлемой частью моей жизни. И я подумал, что пришла пора дать вам что-нибудь взамен.

Она изобразила замысловатый сидячий танец признательности, который восхитил Страат-иена, хотя он ничего и не понял.

– Тем не менее, может быть, со всем этим придётся разбираться нашим потомкам. Нападение может не удаться, или сражение затянется на долгие годы.

Он кивнул.

– Вы правы. Но даже, если и так, открытие сократит войну. Амплитур бросит все силы на защиту своей родины, а это значит, что им придётся оголить остальные театры военных действий. И падение Мазвека и других союзных рас ускорится.

Она проводила его до двери.

– Но тогда это может занять ещё сотни лет.

В коридоре он склонился к ней.

– Были времена, когда такое могло быть правдой. Но прошли. Не забывайте: теперь мы участвуем в игре.

Она закрыла за ним дверь, зная, что он сказал правду, и так не желая этого. Его открытие о предстоящих военных намерениях Узора проливали совершенно новый свет на её работу. Неспокойно было от того, что всё это пока гипотеза, – не подтверждённая и не опровергнутая.

– А я-то думала, что между нами что-то особенное, Неван.

Он продолжал собираться, чувствуя спиной её взгляд.

– Ты ведь мог запросить, чтобы меня послали с тобой, – упорно настаивала она, – в качестве помощника или… не знаю. Ты умный, тебе и придумывать. У тебя достаточно высокое звание, чтобы это как-то протащить.

Он закрыл и запер чемодан.

– Бесполезно, Наоми. Твой рейтинг не позволяет тебе. Всё было бы шито белыми нитками. Кто-нибудь заметил бы – и начались бы неприятности. Такие, что никаким рангом не прикроешь. – Он приложил палец к замку, настраивая его на специфические биотоки своего тела, и перешёл к другому такому же чемодану.

Он мысленно улыбнулся, вспомнив о Лал. Она сочла бы его багаж неуместно практичным. Её аналог был изыскан по форме и отделке, отражая традиции вейсского дизайна.

Наоми не отставала. Может быть, у неё и есть такое право, вяло подумал он, но ничем тут не поможешь.

– Ты что, так вот и собираешься уйти из моей жизни, делая вид, что между нами больше нет ничего? Я-то лучше знаю, Неван. Ты можешь обманывать меня, но себя ты не обманешь. – Голос у неё стал трескучий, как на поцарапанной пластинке.

Он упаковался. Внезапно оказалось, что нет смысла и дальше возиться с чемоданами. Пришлось обернуться.

– На Чемадии было очень одиноко и опасно. У меня была своя нужда, у тебя – своя. По-моему, мы неплохо друг другу подходили. Я очень не хотел бы терять с тобой связь, Наоми. Правда. – Он протянул руку и погладил её по щеке. – Но просить, чтобы я нарушил порядки и правила ради того, чтобы ты могла отправиться со мной, этого я не могу. Наши с тобой обязанности не пересекаются, даже не смыкаются. И я не буду рисковать карьерой ради тебя, даже ради нас. Чёрт возьми, я и твоей карьерой рисковать не собираюсь. Если бы нас одновременно перевели на Землю или какую-нибудь другую удобную службу, это было бы другое дело. Но так не случилось. К несчастью, такова Служба. Поверь, мне это тоже очень нелегко. Это просто факт, с которым мы оба вынуждены будем смириться. И ты, и я.

С мокрыми от слёз глазами она отстранилась от его руки.

– Куда тебя посылают?

– Я не могу сказать. Ты же знаешь.

Она кивнула, потом резко глянула на него, так что он даже заморгал.

– Могу спорить, что уж она-то точно отправится с тобой.

– Отправится? Кто? – От её напора он опешил.

– Канарейка, с которой ты везде шляешься. Вейс проклятая.

Какое-то время он никак не мог поверить в достоверность происходящего. Когда ему это, наконец, удалось, он только рот открыл от изумления, уставившись на неё.

– Наоми, ты что, ревнуешь к чужачке? Ты не хочешь ли сказать, что историк Лал, вейс с Махмахара, и я поддерживаем какие-либо иные отношения, кроме профессиональных? – Он изумлённо покачал головой. – Да какие ещё отношения могут быть между нами?

Наоми не хуже его понимала, насколько безумно всё это. Но это её не остановило.

– Ты видишься с ней ежедневно. Вы с ней работаете, уединившись. Стоит ей потребовать – и ты рядом, только она тебе понадобится – и она тут как тут. Ты ей полностью доверяешь, ты мне сам рассказывал. – Она непокорно сложила руки на груди. – Я бы назвала это отношениями. Понимай, как знаешь.

– Я вовсе не доверяюсь ей.

– Нет? У вас общие тайны. Я это знаю, потому что, когда я спросила о вполне определённых вещах, о которых вы шептались, ты отказался мне о них рассказывать.

– Это часть моей работы. Дело – и только дело. – Она начала его раздражать.

– Ой ли? Ходят всякие байки и сплетни. Я всегда считала всё это пустыми шуточками, но, пробыв на войне достаточно долго, можно всякого насмотреться и призадуматься.

– Наоми, – жёстко сказал он, – ты слишком многое позволяешь своей фантазии от огорчения.

– Да? Хотелось бы в это верить. Только почему ты тогда убегаешь?

Он глубоко вздохнул.

– Никуда я не убегаю. Ты прекрасно знаешь, что меня переводят. Это всё просто твоя дурацкая…

– Что? – перебила она. – Романтичность? Может быть. Разве тебе твоя вейс не говорила, что мы понятия не имеем об истинной романтике? О настоящей красоте? Что наша концепция романтики – всего лишь жалкая производная нашей противоречивой природы? Может быть, они и правы. – Она слабо пожала плечами. – Мне бы, конечно, хотелось их опровергнуть – прямо здесь и сейчас. Только, я полагаю, у меня не получится, так ведь?

– Историк Лал и я, мы уважаем друг друга за возможности, которые можем предоставить друг другу в профессиональном отношении.

– Ну конечно же. – Интерес её увял. Голос потух. – Я лишь к тому, что эта пернатая видит в десять раз больше, чем я. И, насколько я знаю… Теперь уже он зло оборвал её.

– Ничего ты не знаешь!

– Да. Наверное, ничего. – Глядя прямо перед собой, выпрямив спину, она напряжённо проследовала мимо него прямо к двери, которая при её приближении автоматически распахнулась, и, не оглядываясь, вышла. Дверь закрылась.

Он молча стоял у изножия кровати, зная, что пойти за ней значило бы совсем всё испортить. Если бы она была из Ядра, то… но если бы она была из Ядра, то никакой стычки бы не произошло, в ней не было бы необходимости.

Мучительный конец взлелеянных отношений, по необходимости жестокий. Он устало вздохнул. После освобождения Чемадии Наоми и сама вскоре получит новое назначение. И если генерал прав, а сомневаться в достоверности его информации не приходится, то очень скоро все вооружённые силы Узора окажутся настолько заняты, что едва ли останется время размышлять о личных отношениях. Но, во-первых, он, конечно же, не мог всего этого объяснить Наоми. А во-вторых, он каким-то чутьём понимал, что для неё это было бы малоутешительно.

Он знал, что они сроднились. Фронтовые связи были не редкостью, даже необходимостью, ибо поддерживали душевное здоровье участников боёв. Понятно, что Наоми стремилась к большему. Но он был столь занят и поглощён своими делами, что не удивительно, что знаков этого не заметил. Естественно, они с Лал стали хорошими друзьями; даже близкими. И произошло это по причинам, которые он никому не мог перечислить, не говоря уже о разговорчивой Наоми. Они с вейс уважали знания и опыт друг друга. Если это назвать «отношениями», то пусть будет так. Но заходить настолько далеко, чтобы заподозрить недолженствующие вещи, свойственные разве что самым скандальным фантастическим произведениям, – это уже результат нездоровой психики.

Поведывая микрофону самые важные свои ощущения от исхода этой встречи, он пытался быть снисходительным. Наоми явно расстроена, может быть, даже в отчаянии. И это плохо. Он был убеждён, что ничего не делал, чтобы возбудить в ней ожидания чего бы то ни было, кроме взаимного удобства и удовольствия. Ничего, переживёт, как и он. Неужели она думает, что он не испытывает боли утраты?

Он заставил себя отбросить личные заботы. Миры Амплитура обнаружены. Каково должно быть сейчас членам Узора, которые тысячу лет жили под грузом войны и внезапно увидели забрезживший её конец? Это достижение Человечество способно оценить только сравнительно. А массудам и с’ванам, одними из первых вступившими в войну против Амплитура, которые, конечно, были проинформированы, показалось, должно быть, что Вселенная перевернулась.

Он в последний раз осмотрел компактную, удобную комнату, которая была его домом на Чемадии. Хотя это не вполне точно, напомнил он себе. У солдата нет дома – только боевой пост. Ещё одна планета возвращена Узору, ещё один мир освобождён от удушающей хватки Назначения. Годы упорства и жертв окупились. Теперь же, как и всегда, пора двигаться дальше. Только на этот раз, в отличие от всех предыдущих, следующий мир может оказаться последним.