Военачальник хочет вечности

Глава 10

Рос вскочил на кровати, почувствовав подступающую к горлу тошноту. Преследовавшие его с постоянством кошмары причиняли почти физическую боль.

Все те же сны: сначала торжествующая у могильного камня Мист, а затем мерзкая картина, удовлетворяющего себя Римского сенатора. Тот самый кошмар, когда она, стоя перед ним, медленно скользила тканью по ногам, приподнимая свою юбку. — Мне будет принадлежать Мист Желанная…

С каждым разом этот сон становился все четче и яснее, добавляя в деталях. Сегодня Рос смог услышать насмешливые мысли Мист в ответ на слова Сенатора. — Никому не обладать мной, разве только в своих фантазиях… Тебя убить так же легко, как и поцеловать…

Но вслух она нежно проворковала. — И я стану твоей, только твоей. — Хотя Рос чувствовал то отвращение, которое она испытывала к римлянину.

А затем он увидел кое-что новое. Совсем свежее воспоминание. Мист, стоя у кровати и поставив изящно на нее ногу, надевала чулки, решая… провести его? Притвориться, будто легко сдалась, чтобы заполучить цепочку обратно.

Поиграть в любовь и изобразить капитуляцию.

Рос обхватил лоб ладонью. Глупо, но он хотел ощутить нежное прикосновение ее руки на своей спине.

Она была его Невестой, его женой. Но он не чувствовал поддержки с ее стороны.

И даже предположи он, что она хотела бы утешить его сейчас, это было бы невозможно. Он все еще тайно приказывал ей спать в течение дня, страшась ее нового побега, не желая снова остаться в муках снедавшей его агонии.

«Тебя убить также легко, как и поцеловать…»

А он думал, что они могут начать заново, с чистого листа. Глупец. Воспользовавшись своей красотой и сыграв перед ним полную капитуляцию, Мист ловко провела его вокруг пальца. Соблазнила, подстроив все так, чтобы он застукал ее той ночью, ласкающей себя. Прекрасно зная, что он потеряет голову при одном только взгляде на нее.

Он оказался таким же идиотом, как и Римлянин. Они оба были одержимы фантазией, которой не существовало и в помине. Но тот, давно уже покойник Сенатор, по крайней мере, не страдал иллюзиями, что она могла испытывать к нему какие-то чувства. Он знал, что она не способна на нечто подобное, и жаждал лишь обладать ею.

А Рос влюбился в фантазию, которая к тому же легко манипулировала им.

Она хотела обрести свободу, и чтобы заполучить ее, была готова использовать любые доступные ей средства. Намереваясь оставить его, как только получит желаемое.

Какой же он дурак.

Проснувшись, Мист глубже зарылась в одеяла. Сейчас она чувствовала себя расслабленной и удовлетворенной до самых кончиков волос.

Сегодня был день-В — день возврата цепочки. Вампирский тест-драйв подошел к концу, и, похоже, завершился-таки покупкой с ее стороны. Мист вжалась в подушку Роса, млея от его запаха и размышляя о новых для себя чувствах. Она боялась, что ее прежней жизни, той, которую она знала до Роса — пришел конец, в ту самую минуту, когда он поклялся вернуть ей цепочку? Его клятва была поистине прыжком веры, и это действительно тронуло Мист, отозвавшись в самом сердце. И не ирония ли это? Ведь она самоуверенно планировала облапошить вампира, а в итоге попала в собственные сети. Притворство Мист продлилось каких-то пару дней, пока одолевавшие ее чувства все-таки не взяли верх, а все грандиозные планы играть «femme fatale» в конечном счете, не привели к тому позорному прыжку в его объятия.

Валькирия ухмыльнулась, зарываясь в подушку. Она вернет себе цепочку, но только лишь потому, что та так чертовски дерзко смотрится на ней.

Встав с кровати, Мист потянулась и вдруг заметила наблюдавшего за ней Роса. Ее ухмылка стала еще шире, но он не ответил ей тем же. Бросив взгляд на ее голые груди, он резко выпалил. — Одень что-нибудь на себя.

Слегка наклонив голову назад, Мист нахмурилась. — Ты злишься на меня? — Когда они просыпались, Рос зачастую был груб. Но в этот раз все было куда серьезнее. Она и представить себе не могла, что могло случиться за то время сна, что она провела, уткнувшись в широкую грудь вампира, чувствуя себя в полной безопасности в его крепких объятиях. Но, тем не менее, заглянув сейчас ему в глаза, она увидела в одночасье холодность и безумие. Его лицо укрывала маска усталости. И внутри Мист что-то ёкнуло, зарождая нехорошее предчувствие.

— Сегодня нам нужно многое обсудить, — он бросил ей халат. — Надень это и сядь здесь.

Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Но вдруг Рос исчез, переместившись, и несколькими секундами спустя, вновь появился в комнате с цепочкой в руке. Он с такой силой сжимал металл в ладони, что та побелела. — Сегодня произойдут кое-какие изменения в наших с тобой отношениях, а если быть точнее, в тебе.

Ее глаза округлились. — Рос, что ты делаешь? — Медленно спросила она. — Ты же клялся вернуть мне цепочку.

— Такая женщина как ты, наверняка, знает немало о нарушенных обещаниях.

— О чем ты? Как ты можешь так поступать со мной сейчас? — И это именно в тот вечер, когда она решила остаться с ним.

На его лице читалась такая жестокость, какой она еще не видела. — Ты о последних двух неделях? — Спросил он. — Ну, так ты хотела, чтобы тебя трахнули, я удовлетворил твое желание. Или ты полагала, что после этого я перестану обращаться с тобой так, как ты того заслуживаешь?

Мист, словно от удара, прикрыла рот внешней стороной ладони. Он не сказал «обращаться, как со шлюхой», не назвал таковой, но каким-то образом дал почувствовать себя ею. — Как я того заслуживаю, — безмолвно повторила она.

Схватив ее за руку, он сильно сжал. — Я не могу так жить, Мист. С этим. — Заметив ее озадаченность, он продолжил. — Я видел твое прошлое. Знаю, кем ты была и кем все еще являешься.

— Знаешь, кем я была? — Мист нахмурилась еще сильнее. Да, возможно, святой ее назвать трудновато — были в ее жизни и ошибки, и неверно принятые решения — но и поступков, за которые она искренне испытывала стыд, было не так уж и много. Или для Роса совершенные ею убийства — уже перебор? Да ведь он сам был гребаным военачальником!

— Если ты видишь во мне недостатки, то скажу тебе, что за свою долгую жизнь я сделала мало такого, о чем сейчас поистине сожалею.

Казалось, это привело его в ярость. — Правда? А как на счет поиграть в любовь и изобразить капитуляцию?

— Рос, это…

— Замолчи. — Это был внезапный, грубый поцелуй. Но все же прежде чем он отстранился, она пыталась вырваться. — Я понял, что ты бессердечна. — В глазах Роса читалась мука. Мист чувствовала, как напрягся до предела каждый мускул в его теле. — Но что если я просто прикажу тебе быть добрее, заставлю забыть всех мужчин, которые были до меня? Позабыть все это так же, как и твоих не знающих жалости сестер?

Мист ахнула, в глазах заблестели слезы, но после его приказа она не могла вымолвить ни слова. Сжав руки в кулаки, она почувствовала такое безумное желание закричать, какого еще не испытывала никогда в своей жизни. Но лишь безмолвно приоткрыла рот, когда он произнес. — Хотя нет, пожалуй, я прикажу тебе желать меня так сильно, что ты будешь не в силах думать ни о чем и ни о ком другом…

Его слова прервал голос снизу. — Генерал Рос, вам нужно немедленно явиться в Замок.

— Что? — заревел он.

Едва держась на ногах, Мист стала медленно пятиться к окну, ощущая на себе его взгляд, чувствуя, как слезы стекают по щекам. А, оказавшись у него, она свернулась калачиком на подоконнике, прислонившись лбом к стеклу.

— Ваш брат быт тяжело ранен.

— Сиди здесь, — выдавил он, ткнув в нее пальцем, и сразу же исчез. Мист слышала шаги Роса внизу, слышала, как у нее снова отбирали свободу, запирая здесь, словно в клетке. Но спустя секунды наступила тишина. Он переместился. Он велел ей оставаться здесь? Но где именно? В комнате, в доме? Рос был так ошарашен новостью, что не конкретизировал приказ.

Чувствуя, как ее все сильнее одолевает слабость, Мист, спотыкаясь и цепляясь за стену, все-таки смогла дойти до его кабинета. Отодвинув в сторону шкафчик, она обнаружила за ним сейф. Но когда она потянулась к замку, ее рука, будто отодвигаемая невидимой силой, отстранилась в сторону. Прикусив губу, Мист попыталась снова, надеясь хотя бы коснуться металла.

Он приказал ей не прикасаться к сейфу. Точно также как приказал бы забыть, кем она была, и о том, что у нее вообще была семья. Снаружи ударила молния, совпав с ее всхлипом. Рос действительно собирался это сделать.

А значит, это было правдой — вампирам нельзя верить. Казалось, он был вне себя от ярости. Так зачем же она пошла против всего, чему научила ее жизнь, чтобы быть с ним?

Да потому, что она несла на сердце груз тысячелетий, и была одержима желанием хотя бы просто положиться на кого-то, пусть даже какое-то время, но быть с кем-то, кто прикрывал бы ее спину в бою и обнимал, когда ей это было необходимо. Но она просто убедила себя принять Роса, потому что он был таким сильным, а она совсем ослабла. Но с нее хватит.

Мист должна была обойти его приказы. Все, что ей требовалось это сообразительность и творческий подход. Слезы все также непрерывно текли по щекам, за окном с яростным постоянством ударяли молнии, но, собрав все силы, она потянулась к стене, к тому камню, что прятал в себе сейф.

Значит, он хотел использовать ее? Словно игрушку. Безмозглую рабыню. Собирался внести изменения?

Игрушка, наживка, шлюха… «Потому что ты хотела, чтобы тебя трахнули» — насмехался он.

Целых два тысячелетия другие полагали, что могут использовать ее. Всегда только использовать.

Так вот, если потребуется, она выдерет этот сейф зубами…

Когда Рос переместился в комнату Мёрдока, тот лежал на кровати. — Видел бы ты другого парня, — выдавил Мёрдок сквозь стиснутые зубы.

Увидев брата со сломанными конечностями и израненным лицом, Рос содрогнулся, хотя и знал прекрасно, что для вампиров смертельны лишь солнечный свет и отсечение головы. Но, взяв себя в руки, он спросил скрипучим голосом. — Что с тобой произошло?

— Как раз хотел о том же поинтересоваться у тебя. Мой Бог, Николай, ты выглядишь хуже, чем я.

Он подумал о Мист, которую оставил сидящей на окне, всю в слезах, и всматривающуюся в грозу, источником которой была она сама. Сама мысль о ее страданиях и полном одиночестве была просто невыносима… — О моих проблемах поговорим позже. Кто тебя так?

— Демоны Иво. Которых, к тому же, еще и обратили в вампиров. Они оказались сильны — даже не представляешь насколько. Колдун разыскивает кого-то, но не думаю, что это твоя Невеста. Они упоминали что-то о «полукровке».

— Сколько их?

— В этой группе было трое. Остальные все вампиры. Мы завалили двоих демонов, но одному удалось выжить. — Мёрдок взглянул брату за спину.

— Где твоя Невеста?

Помедлив, Рос, все же, рассказал обо всем Мёрдоку. Он надеялся почувствовать такое же облегчение, какое испытывал, когда делился чем-то с Мист. Но, по завершении его рассказа, выражение лица брата застыло.

Спустя какое-то время, он недоверчиво сказал. — Рос, ты отнял волю и свободу у существа, которому две тысячи лет. Не удивительно, что она хочет вернуть ее назад.

— Нет. Ты не понимаешь. Она бездушна. Неспособна любить. Ее обман съедает меня живьем. Я просто не вижу другой причины. — Но уже про себя добавил. — «С чего бы еще ей хотеть меня?»

Собрав силы, Мёрдок схватил запястье брата. — Все эти годы я видел, как ты принимал самое разумное решение, выбирал наилучший путь, даже если он оказывался и самым тяжелым. Я был горд следовать за тобой, потому что ты действовал смело и всегда, всегда рассудительно. Но я никогда не думал, что мне придется сообщать тебе о том, что твои мотивы и суждения подвели тебя, Николай. Если она такая плохая, как ты говоришь, то ты должен…не знаю, помочь ей измениться. Но ты не можешь приказывать. Возвращайся к ней и расскажи о своих страхах.

— Не думаю, что смогу. Ты видел ее, Мёрдок. С чего бы ей тогда так быстро уступать?

— А почему бы тебе не спросить ее об этом?

«Потому что я не хочу снова показывать в какого слабака превратился от желания к ней»

— А что касается других мужчин, так сейчас не семнадцатый век, — сказал Мёрдок. — Это даже совершенно другой мир. Она бессмертная, а не восемнадцатилетняя краснеющая девица, вышедшая прямо из монастыря. Она не может изменить прошлого. Так что если ты ее хочешь, придется привыкать.

Рос провел рукой по лицу, выпалив. — Когда это ты стал таким чертовски все понимающим?!

— Мёрдок пожал плечами. — Просто мне объяснили несколько правил этого мира. И я понял, что мы не можем соотносить наши ожидания с существами Ллора.

— Кто тебе это сказал? — Когда брат не ответил, Рос не стал напирать, помня и о своих секретах. — Ты будешь в порядке? — Спросил он.

— Вот в этом и есть прелесть бессмертия. Все всегда выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Рос попытался выдавить ухмылку, но не вышло.

— Удачи, Николай.

Выйдя из комнаты, Рос переговорил со следящими за состоянием Мердока, и сделал особое ударение на том, что с ними может случиться, если его брату не дай бог станет хуже. И уже подумывал переместиться обратно к Мист, как вдруг объявили о собрании, которое созвал Кристоф по поводу возникшей угрозы. Рос был практически рад и даже благодарен Кристофу, так как теперь у него было время, чтобы немного остыть и отойти, прежде чем вернуться к Мист.

Кристоф, не мешкая, поинтересовался. — Почему твоя жена не рассказала тебе об обращенных демонах?

— Не знаю. Но спрошу ее об этом, как только вернусь домой. — Роса мучил этот вопрос не меньше. Знала ли она о них? Нет. Она учила его всему, что знала сама, обучала непрерывно.

Но зачем же тогда она это делала, если, в конечном счете, планировала покинуть его?

Когда он вышел из раздумий, то понял, Кристоф все еще изучал его.

— Хочешь что-то добавить?

Он был обязан Кристофу жизнью. И не только своей, но и братьев. Был в долгу перед королем за жизни трех братьев и самой Мист. Он обещал сохранить в тайне информацию о ее виде, и обещание выполнит, но всем остальным он обязан поделиться. — Я немало выяснил от нее о Ллоре и, конечно, хотел бы обсудить все с вами. Но я оставил жену не совсем здоровой и хотел бы вернуться обратно к ней.

— Безусловно. — Сказал Кристоф с непроницаемым выражением лица. — Но завтра мы вернемся к этому разговору.

Рос кивнул и вмиг переместился обратно к Мист. В суматохе его мыслей вдруг всплыла смутная догадка. Показалось ли ему, или сердце брата действительно ожило и билось в груди Мёрдока? Но прежде чем он смог обдумать это, внимание Роса привлек силуэт спящей Мист. Посмотрев на нее, он почувствовал уже знакомую боль в груди. Порой он даже проклинал свое бьющееся сердце за ту муку, которую оно несло в каждом ударе.

Мёрдок был прав. Он не мог изменить то, кем она была. Он повел себя с ней ужасно. Да если б он только мог мыслить более ясно там, где дело касалось нее, и не реагировать так агрессивно, словно какой-то дикарь. Раньше он никогда не мог понять, почему мужчины говорили о любви и безумии, как о чем-то неразрывном. Теперь он понял.

И лишь надеялся, что когда он попросит ее простить ему его слабость, она сможет это сделать.

Раздевшись, он лег рядом с ней в кровать. Притянув Мист ближе, Рос провел ладонью вдоль ее руки и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая нежный, сладкий аромат Мист. И, наконец, на рассвете, изнуренный, он провалился в сон. И уже во сне, он открыл свое сознание ее воспоминаниям, тем самым, что стали его кошмарами. Они вытеснили все остальные видения битв и голода, так как причиняли ему еще большую боль.

Видеть ее в омерзительном свете, и тем самым, наказывая себя, было поистине невыносимо.

Но Рос увидел их все, до единого.