Водородная Соната

19 (C -6)

— Неужели ничего не нашли?

— Только следы, cептаме. Какое-то очень сложное, очень высокотехнологичное устройство, которое начало растворяться в её плоти и крови сразу после того, как доставило свою полезную нагрузку.

— Полезную нагрузку?

Врач — генерал Локуил кивнул.

— Первая доза попала в президента. Вторая — в мадам Орпе. Возможно, с разницей в несколько секунд, возможно, почти одновременно. От устройства осталось так мало — во всяком случае, так мало, что оно только что не превратилось в составляющие его молекулы. Сложно сказать, но, скорее всего, это было что-то, настроенное на гены самой Сеф, что-то, что активировалось только при соприкосновении с ней. После того, как токсин был введён в неё, носитель доставил вторую дозу в Орпе. — Локуил поднял руки в жесте беспомощности. — По-видимому, чтобы устранить свидетеля. Однако, мы должны также предположить, что Орпе знала об устройстве, но не знала, что оно убьёт президента. Она могла, скажем, думать, что это наркотик, или — учитывая, где он находится — могла допускать, что это, ну… знаете, выражаясь образно, улучшит ситуацию для неё, для них обеих. Мы не можем этого знать.

Генерал вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он напряжённо массировал лицо рукой, сидя через стол от септаме Банстегейна. Маршал Чекври сидела здесь же. Снаружи уже почти рассвело.

Оба тела были обнаружены службой безопасности президента, когда её браслет связи, снятый и брошенный на кровати, наконец, зарегистрировал, что жизненно важные показатели изменились аномальным образом. Спасти женщин не представлялось возможным: к моменту обнаружения быстродействующие синтетические нейротоксины целевого действия все еще размножались в том, что осталось от их мозга и нервной системы. Медицинская команда, состоящая из лучших людей и специализированных машин, работала всю ночь, пытаясь понять, что произошло.

— Но, эта…вещь — как она… хм… узнала, когда ей нужно активироваться? — спросил Банстегейн, стараясь выглядеть озадаченным, но не казаться при этом наивным глупцом.

— Она отслеживает всё, с чем соприкасается, — устало сказал Локуил. — Как только она фиксирует какой-либо генетический материал, принадлежащий цели — президенту, — она проверяет, является ли этот материал реальным участком тела, выпрыгивает и начинает действовать. В каком-то смысле это довольно старая технология, септаме.

— То есть для активации необходим образец…

— Да, результаты образца генетического материала Сефой. Которые можно получить практически где угодно, септаме: из бокала, из любого волоса президента, любого предмета её одежды, наконец, его можно получить, просто пожав ей руку или прикоснувшись к щеке.

— Все, кого она когда-либо встречала на протяжении своей жизни, были бы подозреваемыми первого порядка, — резко сказала Чекври Банстегейну. Она повернулась к Локуилу. — Я полагаю, вы уже сотрудничаете с полицией?

Локуил кивнул:

— Звонок сделали люди из службы личной безопасности.

— По правде говоря, — сказала Чекври, — создаётся впечатление, что здесь действовал кто-то из своих.

— Вы имеете в виду устройство, которое было использовано? — спросил Банстегейн.

Чекври кивнула.

— У нас были такие штуки. Когда-то, давным-давно. — Она подняла бровь. — Во времена, которые можно назвать незабвенными. Предполагалось, что от всего этого должны были избавиться, но, не исключено, что какая-то часть сохранилась. Или кто-то сохранил знания и средства для изготовления такого устройства.

Банстегейн пристально посмотрел в глаза Чекври, когда она произнесла это, встретив ответный, не менее пристальный взгляд.

— Или изобрел новое, — устало добавил Локуил. — Факт остается фактом — президент мертва. Не говоря уже об её адъютанте. И о… деликатных обстоятельствах. Но что действительно важно сейчас, так это то, что президент мертва. Остаётся решить, что с этим делать?

— Протоколы недвусмысленны, — сказал Банстегейн. Он знал, что выглядит сейчас ужасно: усталый, неухоженный. И это было ему на руку. Голос звучал ровно и опустошённо. Он прилагал усилия, чтобы сохранить его таким. — Самый долгоживущий трим становится исполняющим обязанности президента, самый долгоживущий септаме становится исполняющим обязанности трим…

— Плевок пророка, — высказалась маршал, что означало: «Инт'йом в качестве президента, даже на шесть дней?» Она покачала головой.

— Да, — подтвердил Банстегейн с оттенком обречённости в голосе. — И так далее по уровням, пока выращивается клон Сефой Гелемин и назначаются выборы нового президента.

— Это может показаться немного бессмысленным, поскольку Сублимация на пороге, — сказала Чекври.

— Для изменения протоколов потребуется голосование всего парламента, — уныло заметил Банстегейн, добавив в голос толику усталости. — Не меньше восьмидесяти процентов для любых изменений. Нам будет сложно даже просто сформировать кворум из людей, которых мы смогли бы вызвать из внесистемного пространства. — Он покачал головой, протирая глаза. — Но, тем не менее, я думаю, мы должны придерживаться правил и действовать так, как будто выборы состоятся по истечении сорока дней, даже если на самом деле они не состоятся.

— Или на случай, если они всё-таки произойдут, — вставил Локуил.

Септаме и маршал одновременно посмотрели на него. Генерал пожал плечами. — На случай, если вся эта ситуация — нападение на Четырнадцатый, убийство президента — приведёт к тому, что достаточно много людей захотят отложить Сублимацию — что вполне правдоподобно.

— Это было бы катастрофой, — выдохнул Банстегейн.

— Правда? — усомнился Локуил. — Всего лишь отсрочка. Не отмена.

— Септаме, очевидно, обеспокоен тем, чем в итоге может обернуться такая отсрочка, — пояснила Чекври.

— Всё было расставлено по местам, всё спланировано, настроено и нацелено на один-единственный день Инициации, — сказал Банстегейн. — Мы не можем отступить. — Он покачал головой. — Либо мы идем, либо не идем, но… отсрочка? Не думаю, что это возможно.

— Но появится немало людей, задающихся вопросом, кто совершил все эти преступления, — сказал Генерал. — Нападение на Эшри, убийство президента. Тут слишком много неясного. Люди будут чувствовать себя… не знаю — неудовлетворенными, отправляясь в Возвышенное, не зная ответов на свои вопросы. — Он перевел взгляд с Банстегейна на Чекври. — Вы так не думаете?

— Возможно, Сублимация покажется нам благословенным избавлением от подобных забот, — предположил септаме. Ни маршал, ни генерал не выглядели так, будто поверили в это.

— Ну, — сказал Локуил, сворачивая свой экран и убирая его в карман пиджака, — первая утечка случилась более часа назад. Новостные каналы уже содрогаются в конвульсиях, или пенятся, или… что они там делают? Мне нужно присутствовать на пресс-конференции. — Он встал. — Септаме? Полагаю, вы тоже захотите присутствовать?

Банстегейн кивнул.

— Конечно, Локуил. Можете дать нам пять минут? Есть события, касающиеся Эшри и наших друзей — падальщиков, которые мы с маршалом должны обсудить. — Он взглянул на часы. — Вы не возражаете?

— Да, хорошо. Пять минут, септаме, — генерал нахмурился, покинув комнату. Шум от ожидавших в приёмной сотрудников то нарастал, то стихал.

Банстегейн несколько мгновений смотрел на маршала. Она отвела взгляд, затем медленно подняла брови.

— Простите, септаме, вы ожидали, что я скажу что-то прямо здесь?

Банстегейн улыбнулся.

— Нет. — Он положил руки на стол перед собой. — Однако генерал все же прав.

— Я надеюсь на это, по крайней мере, в том, что касается медицинских вопросов.

— Да ладно, Чекври, вы знаете, что я имею в виду — людей, которым нужны ответы. И мы должны дать им эти ответы.

— И какие же это ответы?

— То, что произошло в Эшри, то, что только что произошло здесь. Люди — некоторые люди, по крайней мере — не захотят идти в Возвышенное, пока всё, что происходит, не возымеет развязки.

— Значит, мы дадим им развязку?

— Да. — Он кивнул на дверь.

Они прошли через кабинет в короткий коридор, который вёл в ванную и небольшую обособленную комнату для отдыха. Банстегейн закрыл за собой дверь. Помещение выглядело тесным, освещенное единственной лампой.

— Все очень просто, — сказал Банстегейн, едва они оказались внутри, — Ронте — наши падшие ангелы.

Чекври смотрела скептически.

— И в случае с президентом тоже?

— Мы скажем, что она узнала, как они угрожали нам, что Эшри был их первым выстрелом, примером того, как они поступят с нами, если мы не предоставим им свободу действий. Гелемин собиралась лишить их привилегированного статуса Падальщиков указом президента, поэтому они устранили её. Мы скажем, что они должны убраться из нашего пространства, если понадобится, посадим в тюрьму столько, сколько сможем найти, или просто вышлем прочь. Все наши проблемы, таким образом, будут решены.

Маршал по-прежнему смотрела с недоверием.

— Они немного… недоразвиты для роли падших, септаме. На их кораблях едва хватает ракет, и вы думаете, вам удастся убедить людей, что эти бедолаги способны проделать с нами такие вещи? Это почти так же неубедительно, как неведение. По крайней мере, пока мы не знаем ответы, мы можем притворяться, что за всем этим стоит кто-то, кто больше и могущественней нас. А ваш выбор… свидетельствует о том, что мы слабы.

— Обвиним в этом все корабли, которые уже сублимировались, и намекнём, что Ронте, должно быть, рассчитывали на какие-то более высокие технологии.

— Как те, что есть у Культуры? — Выражение лица маршала было близко к презрению.

— Они помогали Ронте, не так ли?

— Они дали горстке или двум кораблям крошечное усиление. Похоже на покровительство, но не на акт взаимопомощи.

— Но мы и не станем обвинять их открыто. Не напрямую. Просто намекнём. Люди сделают свои собственные выводы. Это всё, что нам нужно. Кроме того, и у Ронте и Лисейдена имеются сторонники. Если правильно преподнести факты, тень падёт и на них. Их могут обвинить. Вы ведь можете организовать это, маршал?

— Конечно, я могу это сделать, септаме. — Чекври улыбнулась. — В моём подчинении вся полковая разведка, которая за последние несколько лет выработала чёткую стратегию распускания слухов и размещения историй в каждого медийного игрока, которых вы так усердно обхаживали на протяжении десятилетий, — они зададут вопросы, которые мы им предложим, выслушают и повторят то, что мы скажем. Вопрос в том, поверят ли в это люди. Возможно, для достоверности мне даже придется немного возразить вам, выступив в защиту флотов, — учитывая, что я, в конце концов, возглавляю Объединенное полковое командование. Они будут ожидать от меня поддержки, и мне придется её оказать.

— Делайте всё, что потребуется.

— Положитесь на меня, септаме. — Маршал посмотрела на часы Банстегейна, повернув голову, чтобы прочитать перевернутые цифры и стрелки на устройстве украшавшем его грудь. — Наши пять минут почти истекли, — заметила она. — Извините. — Она повернулась.

— Я сделал то, что должно было быть сделано, — сказал он, словно ожидая её одобрения. — Вы верите мне?

На самом деле он не хотел говорить этих слов. Ни ей, ни кому бы то ни было другому. И теперь был обескуражен вырвавшейся ненароком фразой.

Чекври повернулась и посмотрела на него.

— Неважно, во что я верю, септаме, — холодно сказала она ему. — Важно лишь то, во что верите вы, и то, что вы говорите мне делать.

Он покачал головой, усмехнувшись.

— Вы хотя бы иногда спите спокойно, Чекври?

Маршал подняла брови.

— Я сплю как убитая, каждую ночь, септаме. Я всего лишь скромный военный офицер, выполняющий приказы. Никто не приказывал мне волноваться из-за тех последствий, которые они порождают. Или терять сон.

— Это необходимо было сделать, — сказал он ей убеждённо.

— Конечно, септаме. — Чекври пожала плечами. — Мне она все равно никогда не нравилась. Достаточно приятная, но… слишком слабая для той должности, которую занимала. Слишком… уступчивая. — Её брови снова изогнулись. — И всё же… Она умерла на руках у той, кто действительно любил ее. Они обе любили. А это уже кое-что. В данных обстоятельствах, это почти милосердие. — Она кивнула в сторону. — Кажется, я слышу, как стучит генерал. Нам лучше не задерживаться здесь.

— Есть еще кое-что, Септаме, — сказал Локуил, когда они сидели в задней части самолета, доставлявшего их из дипломатического квартала в парламент на пресс-конференцию. Чекври на своем шаттле вернулась в наземный штаб полка внутренней системы.

— Что? — спросил Банстегейн.

— Извините, — генерал потянулся вперед, чтобы щелкнуть выключателем. Между ними и сидящими напротив них старшими сотрудниками бесшумно воздвигся темный экран.

Локуил наклонился к уху Банстегейна и, дождавшись, когда самолёт выровняется, тихо сказал:

— Мадам Орпе была беременна.

— Что?..

— Примерно сорок дней. Вряд ли бы об этом стало известно до Сублимации.

— А вы…?

— Полностью уверен. Никаких сомнений.

— Но… Могла ли она…? Она ведь должна была знать…

— И она определенно знала. Она не была невеждой в таких вопросах. У нее имелись все стандартные медицинские рекомендации. Это была намеренная беременность, септаме. Осознанная.

Банстегейн ошарашено уставился перед собой, на темный материал перегородки, затем перевёл взгляд в сторону, на тусклые зеркальные иллюминаторы самолета. Он смотрел на проносившийся мимо город. Они миновали реку. Самый нижний ярус садов парламента стеной возвышался над неспокойной поверхностью волн. Через мгновение должны были появиться первые здания и павильоны. …О чем она думала? Что, как ей мнилось, она делала? Неужели она окончательно сошла с ума?

— Почему она…? — сказал он, внезапно осознав, что произнёс это вслух, растерянно уставившись на генерала.

— Этот… эмбрион — вы знаете, кто…? — пролепетал он. Голос как будто не принадлежал ему. Нужно взять себя в руки. — Он был… исследован?

— Продукты зачатия были удалены, — сказал Локуил, едва ли не шёпотом. — В частном порядке, так сказать. Так что в настоящее время они не являются частью судебного или доказательного материала, находящегося в распоряжении сил безопасности. И они не были проанализированы. Конечно, их нужно было бы проанализировать, чтобы установить личность…

— Возможно, будет лучше, если… будет лучше для всех заинтересованных сторон, если это исчезнет.

Генерал-врач откинулся на спинку кресла, кивнув.

— Я посмотрю, что можно сделать, септаме.

Он снова опустил экран конфиденциальности.

Банстегейн почувствовал, как его желудок сжался. Самолет начал крутой спуск.

ГСВ Содержание Может Оотличаться

ЛОУ Каконим

ГКУ Вытесняющая Деятельность

ГСВ Эмпирик

ГСВ Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни

Уе Ошибка Не…

МСВ Проходил Мимо И Решил Заглянуть

МСВ Падение Давления

ЛСВ Вы Называете Это Чистым?

— Аватар Проходящего Мимо… сообщает, что президент Гзилта Сефой Гелемин мертва, возможно, на неё было совершено покушение.

∞

ЛОУ Каконим

— Мы располагаем данными, полученными через официальные внутрисистемные информационные потоки. Можно было бы ожидать, что наш коллега «Проходил Мимо И Решил Заглянуть» будет знать немного больше и сможет подтвердить это по своим собственным прямым каналам, что позволит нам быть уверенными, а не строить догадки, как какой-нибудь заштатный новостной концерн, состоящий из пары сомнительных камер и горемыки репортера, скачущего по комнате, и пытающегося одновременно надеть штаны, почистить зубы и при этом пялящегося с вытаращенными глазами на экраны экстренных новостей больших агентств.

∞

МСВ Проходил Мимо И Решил Заглянуть

— В столь важном вопросе я счел за лучшее проявить осторожность и подождать, пока законные власти официально не объявят о точном характере смерти президента. Каконим может взять на себя мою роль здесь, если и он прибудет в Гзилт. Это, однако, как я понимаю, произойдет спустя некоторое время после Сублимации, хотя, несомненно, такая мелочь не имеет значения, и Каконим наверняка не упустит возможность прочитать всем оставшимся в Гзилте лекцию о том, как они ошиблись в своей стратегии Возвышения.

∞

ГСВ Содержание Может Отличаться

— Я уверен, что происшедшее для всех нас стало шоком, и мы будем реагировать на эту новость по-разному, в том числе и обвинять себя. Однако, как только страсти улягутся — и, я бы сказал, чем скорее это произойдёт, тем лучше, — останется вопрос: что мы можем предпринять в сложившихся обстоятельствах?

ЛОУ Каконим

— Могу ли я предложить Проходившему Мимо…. более жесткое и менее щепетильное отношение к истеблишменту Гзилта? Относиться к гзилтам как к немного эксцентричным, но очень дорогим родственникам, достойным того, чтобы им всячески потакали, как мы можем потакать своим собратьям, может быть, и хорошо в случае, если они ведут себя так, как могли бы вести себя мы, однако, когда они начинают расстреливать корабли Зихдрен Ремнантеров, основные элементы командования и управления собственной армии и главу государства, такое снисходительное отношение, как мне представляется, начинает выглядеть, в лучшем случае, как слепота, порожденная самообманом.

∞

МСВ Проходил Мимо И Решил Заглянуть.

— Я могу заверить Каконима и других членов группы, что в ситуации такой сложности, когда Сублимация одновременно близка и находится под угрозой, а степень паники и хаоса, похоже, стихийно поражает даже высшие эшелоны власти Гзилта, последнее, что я буду делать, это потакать любой «слепоте» или «самообману». Я уже приступил к более строгому анализу ситуации, используя различные методы и стратегии. Тем не менее, я мог бы напомнить тем, кто пытается указывать мне, как выполнять мою задачу, что в столь деликатных обстоятельствах, будучи уличённым в поведении, которое может быть воспринято как агрессивное или даже угрожающее, я только еще больше накалю обстановку, сделав проблематичным любой позитивный вклад, который мы, возможно, захотим и сможем внести в решение проблемы. Гзилт не какая-то кучка необразованных неучей, все еще пытающихся разобраться с концепцией четырехмерности, — это равнотехнологичная цивилизация, такая же древняя и такая же развитая — если и не в целом, то по отдельным пунктам — как наша собственная, и полностью способная предотвратить, обнаружить и совладать с подавляющим большинством любых мер наблюдения — включая те, которые я мог бы теоретически применить. Также нельзя полностью исключить возможность, что Гзилт фактически атакован извне и нуждается в нашей поддержке, а не в наших назойливых подозрениях.

∞

ЛОУ Каконим

— Если бы «Проходил Мимо И Решил Заглянуть» с самого начала использовал более настойчивый и подозрительный подход — прослушивал/взламывал/что угодно в отношении соответствующих лиц — мы бы уже почти наверняка знали, атакуют их извне или нет. И я, к слову, готов поспорить, что это не так.

∞

ГСВ Содержание Может Отличаться

— Я уверен, что все означенные пункты хорошо сформулированы. Возможно, нам стоит подождать и посмотреть, какова будет реакция самой иерархии Гзилта на смерть президента, прежде чем решать, что делать дальше.

— …Наши разведывательные службы установили, что эти же создания — Ронте, несут, в том числе, прямую или, возможно, через своих агентов и пособников, косвенную ответственность за нападение на штаб Четырнадцатого полка на Фзан-Джуйме, Эшри, Изенион, как и за трагическое, подлое убийство президента Гелемин. А также за нападения на два боевых корабля флота — на Эшри, и на Аблите… точнее — на Аблэйте. Да, Аблэйт тоже был атакован. И поэтому, в соответствии с ситуацией, мы полны решимости сопротивляться прибытию флота Ронте всеми силами и требовать их капитуляции. Капитуляции их агентов и представителей здесь — на… Зис и в других местах. Наши силы безопасности уже, в настоящий момент, осуществляют действия… — Новый президент и по совместительству старый политик трим Инт'йом замолчал. Он выглядел неуверенно: маленький, пожилой человек с нервными глазами и кожей, которой пришлось побывать под светом слишком многих солнц. Первый вопрос последовал от представителей СМИ. Исполняющий обязанности президента Инт'йом попросил повторить вопрос, затем поднял одну руку, советуясь со своими сотрудниками, четверо из которых стояли позади него на трибуне и выглядели так же нервно.

— Этот старый…, - вздохнул трим Йегрес, повернувшись к Банстегейну и частично прикрыв рот рукой. — Дважды ошибается с Аблэйтом, а потом с трудом вспоминает название планеты, на которой находится. Достойный приемник, а?

Септаме кивнул.

Йегрес нахмурился:

— Ты в порядке, Банстегейн?

— Я… потрясен, Йегрес, — он бросил взгляд на камеры, на случай, если какая-нибудь из них направлена на него. Здесь разрешалось пользоваться только ручными камерами, и присутствующие были избавлены от угрозы, что какая-нибудь плывущая в воздухе конструкция заберётся им в нос. Одна или две камеры были направлены на него и Йегреса. Стараясь сохранять выражение опустошения и растерянности на лице, он снова повернулся к Йегресу.

— Ты шокирован? — Йегрес, казалось, был удивлён. — Так пугают последствия?

— Не представляю, что будет дальше… — выдавил Банстегейн.

Йегрес вздохнул:

— Не лучшее время для суждений. Я даже не успел позавтракать. Убийцы могли бы быть и потактичней в этом смысле. Мой живот сейчас пуст, как голова нового президента…. И нашего покойного президента — если судить по тому, что сотворил яд с содержимым её черепа. И этой милой девушки, её адъютанта… Орпе, кажется?

Банстегейн кивнул. Йегрес посмотрел на септаме, наклонился к нему и снова прикрыл рот рукой.

— Мне всегда казалось, что ты ей нравишься. Это… ощущение…

— Септаме, — неожиданно произнес голос с другой стороны Банстегейна, предвосхитивший появление аватара Проходящего Мимо…

Банстегейн вздрогнул. Он готов был поклясться, что это серебристокожее создание каким-то образом просочилось в пространство, в которое никак не должно было попасть, протиснувшись сквозь толпу собравшихся так, словно они были бесплотны. Ну, по крайней мере, теперь у него был повод не отвечать Йегресу.

— Мы глубоко сожалеем, — проговорил Зиборлун едва слышно, наклонившись к его уху, — о вашей утрате. Мы узнали о смерти президента Гелемин и выражаем наши соболезнования, а также готовы предложить помощь — любую помощь — народу Гзилта. Я надеюсь, что мы с вами сможем поговорить об этом в ближайшее время. Возможно, у меня есть информация, которой я могу поделиться только с вами. Спасибо, септаме, — существо коснулось его предплечья и снова ускользнуло.

Йегрес откинулся на спинку кресла, оглядывая Банстегейна.

— Полагаю, это были соболезнования, — заметил он, — хотя больше походило на ставку.

— …На данный момент неизвестно, — говорил исполняющий обязанности президента, — кто именно несет ответственность, кроме… обоснованного мнения, что Ронте, их агенты и пособники, хм… связаны с теми, кто… Словом, кем бы ни были эти лица или группа лиц… Так, да. Что?

Банстегейн вздохнул.

— Как этот болван умудрился стать тримом? Или деганом? Да вообще хоть кем-то?

Йегрес прочистил горло:

— Не ты ли возвысил его, старина?

Септаме уставился на Йегреса.

— Что? — прошептал он, поморщившись.

Йегрес пожал плечами.

— При любой возможности ты подавал ему руку. Всякий раз, когда люди хотели поднять его наверх, а это было часто. В конце концов, ты сам поднял и вытащил его наверх, сделав старого тупицу тримом. — Йегрес посмотрел на него немного обескураженно. — Черт возьми, септаме, ты же не забыл, каких болванов ты поддерживал все эти годы только потому, что они всегда с тобой соглашались? Подозреваю, что следующим, о ком ты забудешь, буду я. — Он покачал головой и, взглянув на часы, пробормотал:

— Интересно, в барах уже подают…

— Это в целом удовлетворительно, — сказал руководитель команды Тюн директору культурной миссии Керилу. Джелвилин Керил был повторно приглашен на борт флагмана лисейденов, корабля коллективных целей «Геллемтян-Асул-Анафавайя», чтобы получить поздравления за ту роль, которую он сыграл в недавнем повороте в судьбы Лисейдена.

Керил парил в своей прозрачной сфере в командном отсеке корабля — на лице его застыла искренняя улыбка. Он был уверен, что это выражение, даже если оно не имело никакого смысла для лисейденов — более того, даже если оно, допустим, к несчастью, было угрожающим для лисейденов — будет соответствующим образом переведено ИИ водных существ, и его настоящий смысл станет понятен лисейденским офицерам.

— Я очень рад, что ваша вера в меня — и моя вера, в свою очередь, в посла Мирбенеса — оказалась не напрасной. Мы — ваши верные агенты и слуги, руководитель команды, и мы рады, что смогли выполнить свою часть миссии.

— Правда ли, что Культуру подозревают в помощи Ронте?

— Я… я не… то есть, а…, - произнёс исполняющий обязанности президента с остекленевшим и отрешённым взглядом человека, который слушает, что ему говорят в наушник. Он поднял одну руку и, казалось, собирался поправить наушник, но передумал. — Извините меня. — Действующий президент отвернулся, переговорив о чём-то со своими сотрудниками, после чего снова обратился к залу лицом. — Что ж, — сказал он. — По всей видимости, подобные слухи имеют место. Поступила информация об одном корабле, корабле Культуры, помогающем флоту, который приближается к Гзилту. Это всего лишь один корабль, и я уверен, что наши собственные флоты, собственные корабли вполне способны…

— А как насчет ГСВ «Проходил Мимо И Решил Заглянуть», а также других военных кораблей Культуры, которые сейчас нависли прямо над Зис?

— Ну, я не могу вот так сразу… Извините, — сказал он и снова отвернулся.

Экран переключился на другой вид, представив взгляду толпу из СМИ и увеличив изображение одного из присутствующих, громко прокричавшего:

— Скажите, это может отложить Сублимацию?

В это время исполняющий обязанности президента спешно советовался со своими помощниками.

Кто-то ещё крикнул: «Будете ли вы выдвигать свою кандидатуру, и состоятся ли вообще выборы?», и с другой стороны: «Сохранённая президент Гелемин уже проснулась?». После этого вопросы посыпались потоком, не позволяя уловить суть большинства из них.

Бердл, сидевший рядом с Коссонт с открытым ртом, посмотрел на нее и бросил:

— Что ж, интересно.

Коссонт, не так давно проснувшаяся, едва одетая в просторный халат, бессмысленно смотрела в экран.

— Президент мертва? — спросила она.

— Это новый, — сказал ей Бердл, кивнув на старика на экране. — Король, который всегда есть, сколько бы его не сбрасывали. По крайней мере, пока не произойдёт революция или что-то не менее существенное.

— Она мертва? — повторила Коссонт.

— Президента Гелемин больше нет, — подтвердил Бердл. — А мы — то есть, Культура — похоже, каким-то образом оказались в кадре. Немного несправедливо, по-моему.

— Мне нравилась президент Гелемин, — сказала Пиан, обхватывая плечи Коссонт. — У нее была приятная улыбка. Кто этот старый человек?

— Новый президент, — отозвался Бердл. — Исполняющий обязанности президента Инт'йом.

— Понятно. У него не такая приятная улыбка.

— Ты права. Он совсем не такой, да?

— Совсем! Просто нет. Это просто не для него.

— Знаю, — согласился Бердл, улыбаясь.

Коссонт посмотрела на Бердла.

— Что вообще происходит?

Аватар пожал плечами. Выглядел он вполне серьезным.

— Долгая история. Борьба за власть, я полагаю. Хотя это кажется немного бессмысленным, поскольку всё равно все скоро отправятся в Возвышенное. Впрочем, возможно, что уже нет… — Бердл посмотрел на Коссонт. — И от того, отправятся или нет, может зависеть, что произойдет, когда мы вернемся в Ксаун и Поясной Город через три дня. — Аватар изобразил задумчивость. — Ответственно, в самом деле…

Коссонт покачала головой и снова воззрилась на экран.

— О, черт…

— Отменено! Что может быть «отменено»? У нас было соглашение! Мы ничего не сделали! Что…? Скажите нам, что мы сделали! Докажите хоть что-нибудь!

Делегацию Ронте выталкивали, не давая опомниться, из приспособленного для их проживания дома в дипломатическом квартале. Присутствовало столько же грузовиков СМИ, сколько и машин охраны.

Кое-кого из Ронте в их экзокостюмах даже обмотали специальными сетями для захвата, используемыми полувоенными подразделениями службы безопасности, предварительно оглушив эффекторами во время утреннего рейда. Сети призваны были отключить их экзокостюмы, оставив в неприкосновенности только основные системы жизнеобеспечения. Сейчас же пришельцев и их костюмы волокли через сад к ожидающим их полицейским шаттлам, что сопровождалось съёмкой с парящей камеры или беспилотного устройства, управляемого пришельцами, умело уклонявшегося от попыток сбить его людьми из службы безопасности.

— Это дипломатическая миссия! На каком основании вы…? Маленькому охранному дрону Гзилта удалось таки прикрепить заряд на устройство Ронте, после чего оно дернулось, затихло, а затем упало на землю и разбилось, оставшись лежать в клумбе.

Последний Ронте в экзокостюме был сбит с ног и втянут в охранный летун. Пандус закрылся, и корабль поднялся в воздух.

— Я стою здесь с послом Мирбенесом, представляющим Лисейден, — говорил репортер в парящую камеру. — Посол Мирбенес, скажите, вы удивлены тем, что с Ронте обращаются таким образом, в то время как ваши собственные клиенты были объявлены новыми союзниками Гзилта?

— Ну, хотя я прекрасно понимаю многочисленные и разнообразные способы давления, которое обычно оказывают на инопланетную делегацию…

— Помогала ли Культура Ронте или нет?

— Да. В частности, один из наших кораблей помог эскадре из двенадцати их кораблей добраться от места, где они находились, до окраины системы гзилтов. С тех пор они продвинулись чуть дальше.

— Двенадцать кораблей? Это силы вторжения?

— Вряд ли, господин… Крезель, не так ли? Нет, их корабли и оружие довольно примитивны. Проверьте спецификации — они в свободном доступе. И с какой стати Культуре помогать кому-то вторгаться в чужие земли, а тем более помогать кому-то вторгаться в земли гзилтов, которые были нашими друзьями на протяжении тысячелетий? И зачем вообще кому-то вторгаться в дела народа, намеренного сублимироваться? Хотя бы попытайтесь понять смысл. …Да? Госпожа Аусе, не так ли?

— Да. Благодарю. Вы помогали Ронте каким-либо другим способом?

— Конечно, нет, насколько я знаю. А мне бы сказали.

— Значит, теоретически вы могли помогать им.

— В чем именно? Уничтожить штаб Четырнадцатого? Это смешно. Это были не они. И уж точно не мы.

— Тогда кто, по-вашему, несет ответственность за это злодеяние?

— Я не знаю. Но более вероятно, что один из ваших собственных кораблей, а не Ронте или Культура уничтожили Фзан-Джуйм, и, да — я оставляю вам право судить, насколько абсурдно это предположение.

— Зиборлун! Работал ли корабль Культуры в союзе с Ронте, действуя по приказу, и если да, то по чьему?

— О. Значит, мы перешли от «помощи» к «работе в союзе с», не так ли? Понятно. У корабля — «Рабочие Ритмы», крошечного судна с экипажем из пяти человек — не было никаких приказов. У него и сейчас нет приказов. Он делал то, что он и его команда считали правильным, в любой момент, включая тот момент, когда он вызвался помочь Ронте добраться сюда быстрее. И на том этапе, не стоит забывать, Ронте всё ещё считали вас своими друзьями и, помимо всего прочего, хотели попасть сюда вовремя, чтобы помочь отпраздновать Возвышение.

— Кто-то должен был отдать приказ.

— Никто не отдавал. Не было никаких приказов. Вам предстоит серьёзная работа, господин Дириа, чтобы понять, как работает Культура. Да?.. Госпожа Зиге, не так ли?

— Культура шпионила за Гзилтом?

— Если и шпионила, то явно недостаточно, потому что мы, похоже, так же, как и все остальные, не понимаем, что здесь происходит. Да — человек в заднем ряду.

…- Кто этот умник? — спросила Коссонт, хмуро глядя на экран из-под тяжелой мантии. — Похож на корабельный аватар.

— Точно, — сказал Бердл. — Зиборлун. Аватар МСВ «Проходил Мимо И Решил Заглянуть». — Бердл, казалось, поколебался, затем сказал: — Не думаю, что тебе это понравится…

— Что? — не поняла она.

Изображение переключилось на очередную пресс-конференцию и старшего полицейского с двумя офицерами разведки безопасности первого полка. На периферии экрана появилось чьё-то лицо на вставке. Практически сразу Коссонт поняла, что знает этого человека — это было её собственное лицо.

— Мы были бы крайне заинтересованы в интервью с мадам Коссонт, — говорил полицейский. — Она является основной подозреваемой по делу об уничтожении штаба Четырнадцатого полка на Эшри.

— Что!? — закричала Коссонт, вскакивая на ноги. Пиан пришлось крепко вцепиться в её плечи, чтобы не упасть.

— Я же говорил, что тебе это не понравится, — вздохнул Бердл.

— О, Вир, ты вне закона? — удивилась Пиан.

— Но я ничего не сделала!

Бердл посмотрел на неё, наклонив голову.

— Неужели ты в самом деле так наивна?

Танец триумфа кораблей под названием «Приближающееся Затмение Одного Солнца Другим» был прекращен примерно в середине финального построения. После подтверждения предательства гуманоидов все корабли совершили разворот, задействовав двигатели на полную мощность, и одновременно вошли в максимально тугую петлю, закручиваясь по мере поворота так, чтобы во всех точках маневра их двигатели были направлены в сторону прежнего места назначения — планеты Зис в системе гзилтов.

Дрон Джонскер Ап-Кандреченат, представитель корабля Культуры «Рабочие Ритмы», был снова принят в командном пространстве межпространственного исследовательского судна «Меланхолия Хранит Триумфы», — прибывшего максимально быстрым, хотя и наиболее опасным способом перемещения, — демонстративно склонившись перед Принцем Роя и главой отдела субкорпорации.

Осебри 17 Халдезиб некоторое время рассматривал машину Культуры, прежде чем сказать:

— Устройство, среди моих офицеров есть те, кто хотел бы, чтобы мы напали на вас, считая, что вы тоже участвовали в этом обмане. Они считают, что вы вели нас в ловушку и намеренно торопили, и поэтому ни вы, ни ваш корабль не должны остаться в живых.

— Если Принц Роя того пожелает, я немедленно уйду, вернусь на свой корабль и улечу вместе с ним. Однако Принц Роя должен знать, что мы никогда не участвовали в подобном обмане и всегда делали все возможное, чтобы сотрудничать с флотом и эскадрой Ронте и помогать им. Если бы мы были замешаны в каком-либо заговоре с целью доставить эскадру в опасное место, то, будучи соучастниками, мы, несомненно, провели бы эскадру дальше в систему гзилтов, где угроза для неё возросла бы многократно, вместо того, чтобы выбрать место так, чтобы у эскадры — к счастью — было время отклониться от своего прежнего курса и совершить имеющую сейчас место передислокацию.

— Отклониться от прежнего курса и совершить передислокацию, — повторил Осебри 17 Халдесиб. — Есть ли у машины Культуры какие-нибудь другие столь же красивые способы сказать «убежать» и «скрыться, как пристыженная, преследуемая добыча»?

— Принц Роя, мы стараемся уважать ваши обычаи и протоколы, а также способы, которыми вы себя выражаете. Если мне не удалось сделать это в понятной и достойной форме, как хотелось бы, я прошу прощения. Да, мы убегаем. Я бегу с вами, решив оставаться с эскадрой и флотом столько, сколько вы пожелаете. Как только вы захотите, чтобы я ушёл, я уйду.

— Вы говорите, что уважаете нас, но при этом игнорируете прозвучавшую ранее с нашей стороны угрозу напасть на вас. Разве это не оскорбление, пусть и замаскированное невежеством?

— Это не так, Принц Роя. Моё поведение в данном случае отражает мою уверенность в том, что я лично, вероятно, смогу сорвать любую вашу попытку причинить мне вред, вывести из строя или ограничить в свободе, и что «Рабочие Ритмы» также смогут уйти невредимыми, если на них будут направлены какие-либо враждебные действия. Мы, конечно, можем ошибаться и в том и в другом случае, но думаем, что ошибки нет. Принятие того, что мы считаем истиной, только усиливает наше желание не зацикливаться на угрозах, исходящих от тех, кто совсем недавно был другом и кого мы по-прежнему ценим, и кто, как мы надеемся, вскоре снова примет нас как истинных и надежных друзей.

— Тогда любезно покиньте нас, как лично, так и в виде вашего корабля. Мы сами доберемся до безопасного места. Если то, что вы утверждаете, правда, и вы не причинили нам никакого вреда, так быстро доставив нас в пасть наших врагов, вы можете принять наши извинения. Если нет, то знайте, что Ронте по своей природе непримиримы, и память о предательстве одной группы становится памятью всех. Вы свободны.

— Могу я…?

— Что бы то ни было, вы не можете. Я сказал, вы свободны. Идите.

Машина Культуры опустила свою переднюю часть в знак почтительного поклона, после чего её окутала серебристая сфера полей, недоступных самым сложным аналитическим устройствам, которыми располагало судно Коллективных Целей — сфера сжалась до точки и машина исчезла.

Команда навигации и целеуказания сообщила, что корабль Культуры начал удаляться в то же мгновение, медленно отходя, а затем, фактически, пропал из вида.

— Сигнал с корабля Культуры, — доложил офицер связи. — От дрона Джонскера Ап-Кандречената.

— Показать.

Дрон появился на экране.

— Принц Роя, — сказал дрон, — прошу прощения за то, что вторгся так поспешно, однако то, что я хотел и всё ещё хочу сказать, очень важно: формация из пяти гзилтских боевых кораблей, включая один крайне мощный корабль, покинула Зис, направляясь в вашу сторону. Наши моделирования показывают, что они намерены продемонстрировать силу и показать, что провожают вас, но не ввязываться в сражение. Мы полагаем, что аналогичные, хотя и меньшие по численности формирования гзилтов были настроены на проведение подобных действий везде, где силы Ронте направлялись к месту назначения.

Для вашей эскадры, однако, более важными являются два отряда кораблей Лисейдена, состоящие из четырех судов, каждое из которых, по крайней мере, так же хорошо вооружено, как и флагман вашей эскадры. Считается, что они приближаются к вашей точке входа в систему Гзилт. «Рабочие Ритмы» продолжает отходить, но остаётся в вашем распоряжении и будет реагировать как можно быстрее на любой ваш сигнал. Благодарю и удачи.

Экран погас.

— Дайте сигнал всем эскадрильям и элементам флота развернуться, — приказал Принц Роя Осебри 17 Халдесиб. — Прикажите найти безопасные места в соответствии с существующими приказами и уделять особое внимание ускользающим лисейденским подразделениям, а не гзилтским и культурным, хотя избегать следует всех, в таком порядке. Старший навигационный офицер, мы с вами должны передать коды ИИ, чтобы разблокировать наши собственные запечатанные приказы.

— Слушаюсь.

Запечатанные приказы указывали, что в случае чрезвычайной ситуации такого типа, как та, с которой они сейчас столкнулись, эскадра должна на полной скорости направиться в соседнюю систему Ватреллес, удаленную на пять дней пути, и ожидать там дальнейших инструкций.

Принц Роя отдал соответствующие распоряжения, затем повернулся к своему офицеру связи.

— Передайте кораблю Культуры, что он может оставаться на нынешнем расстоянии от нас, если пожелает. Возможно, он нам еще понадобится. Проведите полную консультацию со всеми старшими офицерами, ИИ и экспертными системами.