Вне времени

00:02

На Бродвее Копински сначала чуть не сбил «линкольн», разогнавший спешивших через дорогу пешеходов, потом такси на Седьмой улице. Тротуары, переполненные людьми, которые бежали, размахивая портфелями, врывались в метро или выскакивали из него, стали не менее опасными, чем проезжая часть, а все телефонные будки были заняты орущими, бешено жестикулирующими мужчинами и женщинами. Копински не встретил хотя бы пары часов, которые бы показывали одинаковое время. Уличные продавцы предлагали прохожим часы, управляемые с Гранд Централь и установленные на его время, которое большинство ньюйоркцев уже приняло за стандарт. Копински обнаружил, что эти часы на одиннадцать минут отстают от его механических; они показывали время, совпадающее с восточным поясным - если, конечно, ничего не произошло с тех пор, как он разговаривал с Куином. Да уж, денек предстоит не из приятных.

Он добрался до офиса без десяти девять и задержался в дежурной, чтобы послушать новости по каналу НВС. Вокруг портативного телевизора уже столпилось несколько сотрудников. Копински второй раз за это утро налил себе кофе из кофейника и подошел к остальным.

– Что слышно?

– Только что передавали сигналы точного времени: 8:15, - ответила Алиса, одна из регистраторов.

– Аэропорты закрыты, - сообщил Куин, не отрывая взгляда от экрана. - Прибывающие самолеты кружат в воздухе, чтобы синхронизироваться с диспетчером по времени и частотам. Всего несколько минут назад в аэропорту Джона Кеннеди еще не было и восьми часов. - Он потряс головой. - О, Господи! Это же просто бред какой-то…

Копински обратился в слух… Очевидно, восстановленный канал принимался кое-где в городе, но это вовсе не означало, что выпуск новостей слышали повсеместно.

– Уверяю вас, - говорил выступающий, - мы работаем над этим. Наши эксперты высказали мнение, что все происходящее может оказаться результатом какого-то сбоя в компьютерах.

Копински почувствовал недоверие, сродни тому, какое он испытывал, слушая телевизионных евангелистов и кандидатов в президенты. Он сделал еще пару глотков кофе, развернулся и направился в кабинет шефа на пятнадцатом этаже.

Элис Уэйд был крепким коротышкой с прямыми, коротко подстриженными волосами стального цвета, загорелым лицом, тяжелой нижней челюстью и ртом, похожим на медвежий капкан. Когда шеф хранил молчание - что было его естественным состоянием, - губы этого капканообразного рта то и дело кривились и сжимались самым недружелюбным образом.

Человек, сидевший за столом рядом с Уэйдом, сразу напомнил Копински марсианина, какими он представлял их в детстве: маленький, почти лысый, с непропорционально большим и круглым розовым черепом. Пристальный взгляд из-под круглых очков с толстыми линзами делал его похожим на разумного осьминога. На нем была плотная твидовая куртка и уродливый темно-бордовый галстук. Уэйд представил «марсианина» как доктора Эрнста Граусса из Национальной Академии Наук, Вашингтон, округ Колумбия.

– Господина Граусса прислали сюда, чтобы помочь нам разобраться в этой истории с часами, - добавил Уэйд. - Он занимается… - Шеф умолк, молчаливо признавая свою неспособность определить компетенцию доктора Граусса.

– Я специализируюсь ф теоретической физик, - помог ему гость и в качестве объяснения протянул Копински копию своей статьи. Статья называлась «Высшие размерные объединения в релятивистской квантовой теории».

– Ученый, - констатировал Уэйд. Тон его свидетельствовал, что в названии он уловил столько же смысла, сколько и Копински.

Уэйд неопределенно махнул рукой в сторону видневшегося из окна города и сказал:

– Во всем этом деле полная неразбериха. Сначала нам сообщили, что аномалия касается только новых телестанций. Потом люди стали проверять часы по телефону и обнаружили несовпадения. Значит, компьютеры телефонных компаний тоже поражены. А сегодня и того хуже. Я только что из Управления Связи - они ни с кем не могут связаться по радио. Последней новостью было то, что аэропорты Джона Кеннеди, «Ля Гардиа» и «Ньюарк» прекратили работу. Все их частоты плывут.

Джо кивнул.

– Знаю. - Из коридора доносились звуки хлопающих дверей, торопливых шагов и быстро удаляющихся голосов. На столе Уэйда зазвонил телефон. Он снял трубку.

– Да?… Я же сказал, что буду занят. Я занят… Да? Хорошо, через пятнадцать минут… Я же сказал, через пятнадцать минут. - Он положил трубку и повернулся к Копински. - Такое впечатление, что время вдруг исчезло. Люди бездельничают… Все идет кувырком. Никто ничего не доводит до конца.

– Ну-ну, давай рассказывай, - пробормотал Копински, сминая опустевший бумажный стаканчик из-под кофе.

Уэйд сделал жест, который мог значить все, что угодно, и продолжил:

– Подожди, есть кое-что, о чем, держу пари, ты не задумывался. Тебе не приходило в голову, что причина такой внезапной и всеобщей нехватки времени в том, что его воруют?

Копински остолбенел:

– Воруют? - переспросил он. - Кто-то ворует время?

Уэйд с серьезным видом кивнул, как бы желая сказать, что не он это придумал, и махнул рукой в сторону Граусса. Видимо, шеф исчерпал все, что имел сказать по данному предмету.

Немец протер очки платком, водрузил их на нос и уставился на Копински, как бы желая убедиться, что ясно видит цель перед началом боевых действий.

– Фот уже много лет ученый мир есть изумлен непредсказуемость и неизфестность на… - Граусс помахал рукой в воздухе в поисках нужного слова, - сферхмикроскопических урофнях, ниже атомных, назифаемые кфантофой неопределенностью. - Он едва открывал рот, отчего его речь была похожа на шипение. - Но мы нашли, кокда вичисляли при помощи компьютер сфязи собстфенных функций в различных комплексных плоскости, что решения рождают сопряженные траектории, которые сходиться ф ортогональных пространстф и дафать четкий изображений. Мы находить ф точках пересечения согласофанность с кфантофой теория. Это застафляет нас считать сущестфофаний этих изображений реальным. Понятно, да?…

Взгляд Копински ничего не выражал.

– Думаю, он хочет сказать, что «другие измерения», о которых твердят уже многие годы, действительно существуют, - вмешался Уэйд. По его тону было ясно, что сам он так не считает, но предпочитает держать свое мнение при себе.

– Йа, йа, - Граусс кивнул несколько раз подряд. - Сущестфует фселенний с другими измерениями, который мы не фидим, но который может пересекаться по комплексным фекторным пространстфам. И почему, спрашифай ми себя, этот фселенний, который есть сдесь, но которий ми не фидим, не иметь сфоих жителей тоже, которий иметь сфой наука и физика, еще более расфитий, чем у нас?

– Вчера вечером Лэнглону звонил один парень из НАСА, - сказал Уэйд, обращаясь к Копински (Дэвид Лэнглон был начальником Уэйда в Бюро). - У них там возникло подозрение, что мы столкнулись с пришельцами из других измерений. - Копински кивнул, к собственному удивлению обнаружив, что и сам близок к такой мысли. Уэйд пожал плечами. - Похоже, время вдруг начало исчезать с территории Нью-Йорка. И кое-кто думает, что эти ребята из других измерений, возможно, крадут его. - Он развел руками, желая показать, что во всем этом столько же смысла, сколько в том, что творится в последнее время в городе.

Телефон опять зазвонил. Уэйд, схватив трубку, заорал «позже!» и бросил ее на аппарат. А доктор Граусс продолжал:

– Мы ф нашем мире, ф нашей жисни фее фремя рапотаем, рапотаем, фсегда рапотаем! Чтобы быть богатыми и иметь мноко денег, йа? А потом, что мы хотеть делать со фсеми этим деньгами? Мы хотеть их тратить ф конце жизни на то, что мы хотели, кокта мы были молотыми, но у нас токта не было фремя! Фитите, фот что мы дейстфительно хотеть, а фофсе не сами деньки. Мы хотеть фремя! - Он махнул рукой, как бы желая сказать, что остальное настолько очевидно, что об этом не стоит говорить. - Мы тратим жиснь в поисках денек, который мы потом тратить, чтобы купить фремя. А если фы иметь фосмошность и технологий, чтобы просто фсять фремя? - Граусс перевел взгляд с одного слушателя на другого и закончил: - Эти пришельцы, по нашему мнений, это и делать.

Согласиться с подобной версией было трудно - даже после всех лет работы, которая, как считал Копински, лишила его права на удивление. Он взглянул на Уэйда:

– Но какое, черт побери, это имеет отношение к нам. Мы же не разбираемся в высших пространственных измерениях квантовой… как ее там… Это…

Уэйд, видимо, ожидал такой реакции:

– Я знаю, Джо, знаю. Успокойся. Так мы ни к чему не придем. Ведь тут дело государственной важности, а значит, надо испробовать все способы, которые могут привести к правильному решению. Для меня все это тоже звучит слишком заумно, но кто-то наверху решил квалифицировать случившееся как воровство. Стало быть, события относятся к компетенции служб, ответственных за соблюдение закона.

Копински беспомощно покачал головой.

– Воровство? О каких товарах, предметах идет речь? Покажите список украденного! Сумасшедший дом!

– Конечно, просто идиотизм, - согласился Уэйд. - Иначе наше Бюро и не стало бы вмешиваться. Тем не менее вы обязаны найти тех, кто занимается воровством времени, и подумать, что с ними можно сделать. О'кей? Распоряжение исходит от самого Лэнглона. Выполняйте задание!

Копински тяжело вздохнул.

– Это все? Я хочу сказать, вам нужны данные до обеда или можно доложить попозже?

– Пока идите и обдумайте стратегию. После обеда встретимся и обсудим, - спокойно ответил Уэйд.

– На чью помощь я могу рассчитывать? - спросил Копински. - На какие средства? С кем мне связаться? Хоть бы знать, кого арестовывать… Вместо ответа Уэйд посмотрел на часы.

– Неужели так поздно? Да, так и есть. Они перешли на восточное время. Меня ждут в другом месте.

Граусс поднялся. Его миниатюрное тело, казалось, состояло из одних конечностей, и у Копински создалось впечатление, что оно вот-вот распадется на отдельные суставы.

– Я долшен успеть на поест в Харфорт, а оттута лететь самолет Фашингтон, - заявил он. - С утофольстфием поснакомился с фам, мистер Копински.

Уэйд развел руками.

– Извини, Джо. Похоже, времени совсем не осталось.