Рассекреченное королевство. Власть

7

Альбе я ничего о беседе с ткачами и встрече с литейщиками не рассказала. Всю следующую неделю мы бегали между плавильней и фабрикой. Ткачи закончили очередную партию шерсти – насыщенного красного цвета, которая пойдет на облицовку и манжеты. Она обошлась нам дороже простой серой, однако Альба согласилась с моими доводами: впечатление, что произведет на наши войска и врагов превосходная форма, стоит затрат.

Мы со спокойным удовлетворением смотрели, как из станка выходит последний рулон красной шерсти. Ткачи работу закончили, пушки уже на подходе, следующая остановка на пути в Галатию – верфи Пижмика. Всю дорогу до нашей гостиницы в центре Рильке Альба обсуждала только будущую сделку. Комнаты нам достались такие же «шикарные», как и все в Фене, то есть просторные и безыскусные, но симпатичные. Мебель, ее обивка и ковры – высшего качества, однако абсолютно лишенная ярких красок, так любимых галатинцами и серафцами. У меня в комнате была всего одна легкомысленная вещица: мозаичная звезда с перламутром, что висела над дверным проемом. Альба сказала, мол, это полузабытый религиозный обычай.

Я неуклюже плюхнулась на кровать и принялась разуваться. По просьбе Альбы мне дали фенианскую одежду: строгие юбки серого и голубого цвета, жакет со шнуровкой и тяжелые ботинки. Я их на дух не переносила. В Галатии мы привыкли носить яркие башмачки и легкие шелковые туфельки. После них фенианские высокие ботинки телячьей кожи с тугой шнуровкой казались неподъемными.

Я растеребила завязки, которые умудрились сбиться в узел, и наконец освободила ноги от жутких колодок. В сундуке у меня лежала пара красных шелковых туфелек – нелепая находка, которую я обнаружила в кладовой ордена Золотой Сферы. Они чудесным образом пришлись впору, и я забрала их себе. Скользнув в мягкую обувь, я с облегчением вздохнула.

Раздался громкий стук, но не успела я подойти к двери, как в комнату ворвалась Альба.

– Прекрасно, ты все еще одета! – воскликнула она и бросила взгляд на мои ноги: – Почти.

– Ужин готов?

– Попробуй угадать, что в меню.

С гостиничной кухни доносился густой рыбный аромат. Мне в жизни не приходилось есть столько вариаций рыбы – тушеная рыба, запеченная рыба, толстые куски рыбы, зажаренные до корочки, но все еще сырые внутри… Сегодня подавали золотистую пикшу, что поздним летом и осенью заплывала в воды Фена. Ее потушили в сливочном масле со специями.

– Фенианцы вообще хоть иногда едят мясо? – поинтересовалась я у дочери хозяина гостиницы, которая работала на кухне.

Девушка ответила на мой вопрос, и Альба, хихикая, перевела:

– К Cредизимью в наших водах появляется рубиновый окунь, он очень вкусный. А еще треска, серебристая сельдь и всевозможная макрель. Летом местные едят акул. Они нападают на детенышей тюленей.

– Ты уверена, что правильно перевела мой вопрос?

– Абсолютно, – фыркнула Альба, спрятав усмешку.

Спать после ужина еще не хотелось, да и солнце стояло высоко. Здесь летние ночи были короче, чем в Галатии, и окна гостиницы занавешивали плотными шторами, чтобы свет не мешал утомленным путникам. Однако фенианцы, похоже, наслаждались долгими днями – насколько фенианцы вообще способны чем-то наслаждаться. Из окна или бродя поздним вечером по скромному садику на заднем дворе, я видела, как местные жители отправляются на пикники, а то и рыбалку. Прачки и фабричные рабочие частенько садились в повозку и с грохотом уезжали по неровной дороге.

«Счастливые», – с легкой завистью думала я, глядя на хихикающих юношей и девушек с корзинами в руках, прогуливающихся в направлении центра города, совершенно непохожего ни на площадь Фонтанов, ни на общественные сады Галатии. Я вздохнула. Должно быть, сейчас, под конец лета, сады прекрасны. Розы окончательно расцвели, пламенеют циннии, распускаются пурпуром огненные дицентры. Даже разгар войны не остановит цветение.

«Если только сады не сожгут дотла, не сровняют с землей или не обольют артиллерийским огнем. Но если их разрушат, значит, город захвачен», – подумала я и сморгнула нечаянные слезы.

Я подавила панику, как привыкла поступать каждый день. Галатия далеко, за океаном. С равной вероятностью могли победить и реформаторы, и роялисты, а Кристос и Теодор – погибнуть или остаться в живых. «Ну уж нет, – решительно подумала я. – Они живы! Столицей и югом завладели наши! Надо держать себя в руках!»

Солнце все еще ласкало зелень в саду, но я уже измучилась. Задернула плотные шторы, сбросила обувь и платье и зарылась головой под подушку в надежде спрятаться от света, а также избавиться от мыслей, беспрестанно терзающих ум и не дающих заснуть.

Когда я снова проснулась, было еще темно и тихо.

– Просыпайся. – Чья-то рука попыталась стащить с меня теплую перину. Пробудился инстинкт самосохранения, и я схватила эту руку, выворачивая запястье. – Во имя Создателя, Софи, это же я, отпусти!

Я отпустила Альбу и откинула одеяло. От прохладного воздуха я сразу замерзла, даже зубы застучали.

– Что случилось?

– Не знаю. Нам в окна бросают камешки. Что-то вот-вот произойдет или уже произошло.

– Мы откроем окно?

– А есть другой выход? – фыркнула Альба и плотнее закуталась в шерстяную сорочку.

Я тоже спала в стеганой ночной рубашке – от влажной прохлады Фена не спасали даже перины и толстые одеяла. Прокравшись к окну, я приоткрыла ставни, всего лишь на щелочку.

Внизу посреди садика стоял человек, подбрасывая в руке камешек. Я прищурилась, разглядывая его в лунном свете, а затем открыла окно.

– Хайрд? – шепнула я.

– Дурные вести, поспешите.

– Иду…

– Стой! – прошипела Альба. – Кто это? А вдруг он хочет тебе навредить?

– Ты слишком осторожничаешь, – возразила я, набрасывая на плечи накидку. – Это ткач с фабрики. Я недавно познакомилась с ним и еще несколькими его товарищами.

– Товарищами! Единомышленниками?

– Да.

– Тогда и я пойду.

Как можно тише мы прокрались на цыпочках к выходу. От бодрящей ночной прохлады я дрожала даже под тяжелой шерстяной накидкой.

– Хайрд, это Альба, – быстро шепнула я. – Альба, познакомься с Хайрдом.

– Я слышал о благочестивой деве из Квайсета, – кивнул Хайрд, приветствуя Альбу. Я бы посмеялась над тем, как он ее назвал, но его взгляд был очень серьезным. – Вам грозит смертельная опасность, леди Софи.

– Что это значит? – спросила Альба. Она говорила четко и деловито, но за резкими словами скрывался страх.

– Среди рилькфенов ходят слухи – мол, вы сеете смуту.

– Может быть, но уверяю, ничего такого я не намеревалась делать, – принужденно улыбнулась я.

– Этого достаточно. Они знают, что не найдут подтверждения своим страхам. Богачам нужно, чтобы фабрики снова работали бесперебойно. Они не верят, что мы… Как у вас говорят? – нахмурился Хайрд. – Ах да – способны. Способны сами оказать сопротивление. Они думают, все из-за вас, хоть доказательств и нет. К тому же известно, что вы – чародейка.

Меня пробрал холод, несравнимый с ледяной фенианской ночью.

– И что же? – отрывисто осведомилась Альба.

– Они выдвинут обвинения. Уже завтра.

– Фальшивые обвинения, – возразила Альба.

Я плотно сжала губы, чтобы не дрожал подбородок.

– Если против Софи выступят рилькфены, это не будет иметь значения.

– Откуда вы узнали? – выдавила я.

– Шепнула служанка мастера Хендрика. Рилькфены собирались у него дома сегодня вечером. Она подавала вино, а гости не стеснялись в выражениях.

– Люди, которые помыкают другими, никогда не задумываются, нравится ли это последним, – пробормотала Альба. – Очень хорошо. Я вам верю. А теперь расходимся, пока никто ничего не заподозрил. Мы ведь не хотим, чтобы нас застукали болтающими по-приятельски с местным революционером?

Не успел Хайрд скрыться за углом, как Альба многозначительно покосилась в мою сторону и потащила обратно в гостиницу.

– Быстрей собирайся в дорогу. Обувайся, да не вздумай нацепить чертовы туфельки.

– Альба…

– Доверься мне, – прошептала она, а я едва разглядела выражение ее лица в тусклом свете лампы. – У меня появилась идея!