Владычица тигров

Жан Рэ Владычица тигров

Раскаты барабанной дроби затихли вдали; протяжно зазвучал гонг, но вскоре замолк и его зловещий голос; последние пурпурные блики угасли над баньянами, и ночь вступила во владение лесом.

Энди Грейг улыбнулся уродливому каменному изваянию, глядевшему на него из мрака; крестьяне и работники соседней плантации, обеспокоенные его долгим отсутствием, отложили свои поиски на завтра.

Энди часто приходилось ночевать в лесу, но впервые он остался на ночь в Лингорском лесу, древнем, как мир, где смертельные опасности поджидали на каждом шагу.

До исхода быстротечных тропических сумерек ему удалось разыскать развалины старинного буддийского храма, где он и собирался устроиться на ночлег.

В некоторых нишах еще до сих пор прятались статуи странных и ужасных божеств, которые словно оживали в неверной игре света и тени — над деревьями всходила луна.

Она блистала сурово и неумолимо, ее лучи пронзали ночь огненными стрелами.

Энди ненавидел луну — ведь она была соучастницей всех ночных преступлений. Разом, словно по команде, исчезали последние отзвуки дня — стрекотанье попугаев и крики обезьян.

Энди услышал шорох — где-то невдалеке прополз питон, затем жалобно всхлипнул лори, и его ужасающие глаза засветились в листьях зонтичной пальмы.

Ночную тишь разорвали дикие рыки, в которых ясно ощущалась радость — на охоту вышла пара пантер и сразу же наткнулась на горячий олений след.

Захлопали крылья — за добычей вылетели ночные птицы, гнездившиеся в развалинах храма.

И в это мгновение появился тигр.

Его-то Энди Грейг и ждал.

Энди поклялся, что ни с кем не разделит чести покончить с этим людоедом.

Но он не мог и предположить, что тигр будет столь ужасен.

Грейг убил уже немало разных хищников, а тигров ему приходилось стрелять и в Бенгалии, и на Яве, и в Сиаме, но впервые он очутился лицом к лицу с громадным владыкой Лингорского леса.

В голубовато-стальном свете луны животное казалось нереальным, словно сотканным из ослепительных полос света и густейших теней. Тигр застыл на месте, опустив морду к земле.

Энди вскинул винтовку и тихонько свистнул.

Громадная голова медленно поднялась от земли, и два ужасающих зеленых глаза вперились в охотника.

— Эй, ты, соня, дай-ка пройти! — прорычал тигр.

Болтонский автобус только что прибыл в Стоктон, и торговка птицей, сидевшая вместе с Грейгом на заднем сидении, во что бы то ни стало хотела сойти первой.

У Энди в руках была не винтовка, а чемодан с различным барахлом, которое, как он считал, может ему пригодиться во время более или менее длительного пребывания в небольшом городке, раскинувшемся на берегах Тиза.

Его тонкое пальтишко, легкая фетровая шляпа и слишком короткие брюки были неподходящей одеждой для охотника на тигров, но полностью соответствовали той роли, которую ему надлежало играть в жизни в самом ближайшем будущем — его ждало место классного наставника в скромном школьном пансионе, звучно именовавшемся Спенсер-Холл.

Октябрьский день угасал — где-то в витринах лавочек зажигались первые огни.

Одна из витрин выглядела особенно притягательно, так как в ней были разложены аппетитные окорока и паштеты.

Но в карманах молодого человека бренчала лишь мелочь, а кроме того, его должны накормить ужином сразу же по прибытии в пансион.

— Простите, как добраться до Седар-стрит? — обратился он к человеку, облаченному в какую-то форму.

— Садитесь на трамвай Р.

— Спасибо, но мне хотелось бы пройтись, — пробормотал Энди.

— Как вам будет угодно, — ухмыльнулся человек, ибо начал накрапывать дождик. — Идите вот по этой улице, потом по мосту перейдете на другой берег Тиза, но только не заплутайтесь в пустырях около завода.

— А это далеко?

Но прохожий уже удалялся широкими шагами. Дождь шел все сильнее.

Энди побрел по бесконечной улице, мимо фабричных фасадов, в которых только-только засветились окна.

Дорога оказалась неправильной, так как пройдя из конца в конец эту злополучную улицу, он оказался на глинистом берегу реки. Моста же здесь не было и в помине.

Дождь пошел с градом, поднялся резкий ветер, река вспенилась барашками.

Энди безнадежно скользнул взглядом по дороге с рытвинами и колдобинами, тянувшейся вдоль реки куда-то в бесконечность. Безмерная усталость охватила его; он был готов улечься прямо на эту раскисшую глину и уснуть, напрочь забыв о холоде, ветре, дожде и голоде, с урчанием терзавшем его желудок.

Он сделал несколько шагов и сказал себе:

— Я буду идти вперед и считать. Когда досчитаю до ста, нет, до трехсот, я увижу мост.

Когда он сосчитал до трехсот, дорога по-прежнему тянулась вдоль забора, ограждавшего какую-то стройку. И вдруг он увидел домишко, из трубы которого клубился дымок. Это была будка сторожа. Там горел огонь, а значит, кто-то был…

Он постучится туда, и, пока сторож будет объяснять ему дорогу, ни холод, ни промозглый дождь не будут его мучить.

Он свернул к домику, и в тот же миг луч света ярко осветил дорогу, а в нескольких шагах от него остановился мотоцикл.

— Мистер Грейг?

Когда человек слезал с седла мотоцикла, руль его повернулся, и ослепительный свет фары ударил прямо в глаза Энди. Человек выровнял машину, и световой луч уткнулся в илистые воды Тиза.

Позади молодого человека хлопнула дверь — сторож отправился в ночной обход.

— Мистер Грейг? — нетерпеливо повторил мотоциклист, но Энди недоуменно молчал.

Он прибыл из Лондона; ехал почти весь день, выбирая самые дешевые рейсы; направлялся на новое место работы, предложенное агентством по найму, в Стоктон-на-Тизе — крохотный городок, о котором Энди и понятия до сегодняшнего дня не имел; он только что приехал — и вдруг кто-то называет его по имени в этом безлюдном месте.

— Да, это я, — ответил он.

— Я должен был с вами встретиться до вашего отъезда из Болтона, но у меня забарахлил мотоцикл. До Стоктона я добрался лишь после прибытия автобуса. Однако мне во что бы то ни стало надо было увидеться с вами до вашего появления в Спенсер-Холле. По счастью, я наткнулся на маркировщика речного порта. Вы у него спрашивали, как пройти к Седар-стрит, и он вам указал неверную дорогу.

Энди с удивлением смотрел на незнакомца в шинели и кепке из черной блестящей кожи. Это был человек среднего возраста, с серьезным и даже немного суровым лицом.

— Мне кажется… я вас не знаю, — нерешительно сказал Энди.

Незнакомец достал из кармана значок и поднес его к горящей фаре.

— Полиция… Инспектор Ривз из Лондона.

— Из Скотленд-Ярда? — воскликнул Энди, предчувствуя, что он стоит на пороге необычайного приключения.

— Спецбригада. Итак, вас ждут в Спенсер-Холле?

— Конечно, ведь служащий из бюро найма советовал мне отправляться незамедлительно.

— Вы явитесь туда завтра утром. А сегодня мы остановимся в отеле и побеседуем.

— Но… — начал было молодой человек, вспомнив о своих последних пенсах.

— Все расходы за мой счет, — отрезал инспектор. — Кладите чемодан на багажник и садитесь позади меня.

Мотоцикл развернулся, и несколько минут спустя, они остановились перед маленьким гостеприимным отелем.

Энди положил вилку — он только что доел толстенный кусок вырезки и пышный омлет — и Ривз тут же заказал пунш. Затем раскурил трубку.

— Итак, — начал он, — вы есть Эндрю Грейг, автор приключенческого романа «Владычица тигров»? Ведь Адельсон Летхем — ваш псевдоним. Книга совсем неплоха.

Энди покраснел — он и впрямь был автором этого романа. Издателям жаловаться на спрос не приходилось, а ведь ему они заплатили сущие гроши.

— Вы бывали в Индии и охотились в Лингорском лесу? — осведомился Ривз с легкой улыбкой.

— По правде говоря, я никогда до сих пор не покидал Лондон, — признался Энди.

— Прекрасно. Я боялся, что вы солжете, хотя такая ложь вполне простительна. Бюро по найму, в которое вы обращались с просьбой подыскать работу, по возможности преподавательскую, ввело нас в курс дела. Мы собрали сведения о вас, и они оказались хорошими, даже превосходными. Мы могли послать на Седар-стрит своего человека, но Спенсер — большой пройдоха, и быстро бы его раскусил.

— Спенсер? — спросил Энди.

— Так зовут директора, владельца школы, куда вы приглашены школьным наставником, а также для преподавания нескольких дисциплин…

— Я… не понимаю… — пробормотал молодой человек.

— Терпение, мой друг. Хотите работать на нас?

— На Скотленд-Ярд?

— Да, но больше на правосудие.

— Конечно, — тут же согласился Энди и покраснел от гордости.

Инспектор заметил это и усмехнулся.

— Грейг, только не лезьте в воду не зная броду. Ведь задание, которое мы вам поручим, не совсем обычно. Мы даже не можем точно его сформулировать. Выслушайте меня внимательно. Что такое Спенсер-Холл, вернее, что скрывается за вывеской сего учебного заведения? Ибо что-то действительно скрывается. К нам не поступало никаких жалоб, мы даже не заметили ничего подозрительного. По местным отзывам школа хорошая. Персонал весьма малочислен — два преподавателя и директор, который ведет математику, два человека обслуги, а также одна гувернантка. Школьники — полсотни ребятишек от тринадцати до шестнадцати лет — живут в пансионе при школе и являются детьми среднезажиточных горожан.

— Я, кажется, должен кого-то заменить, — вставил Энди.

Ривз утвердительно кивнул.

— Совершенно справедливо, и в этом вся загвоздка. А вернее сказать, кое-что выглядит странным. Ваш предшественник, некто Кентел Толл, однажды заявился в Скотленд-Ярд. Он выглядел больным и суетливым, чувствовалось, что он на грани нервного истощения и весьма взволнован. Вначале он заявил, что желает дать показания, потом сказал, что разговаривать будет только с главным инспектором Сиднеем Триггсом. Тот был на континенте. Мы предложили Толлу прийти в другой раз… Он этого сделать не смог, так как умер на следующий день.

— Его убили! — с ужасом вскричал Энди.

— Нет, мой друг, он умер своей смертью — острейший сердечный приступ. Но наш медицинский эксперт доктор Миллер, который производил вскрытие, сказал, что по его мнению, причиной этого был страх, а наш доктор не дурак.

— И по это причине… — начал было Энди.

— Не совсем. Мы порылись в прошлом покойника. Оказалось, что его звали не Толл, а Стурм, и он в свое время был тик-мастером. Я думаю, вы знаете, что это такое.

— Конечно, — живо ответил Энди Грейг. — В моем романе тик-мастер, искатель редких пород деревьев, играет определенную роль.

— Наряду с охотником на тигров, не так ли? — еще шире ухмыльнулся Ривз.

— О, да!

— Так вот, нас в данный момент интересует именно бывший охотник на тигров. Звали его Берендс, родом из Голландии, а любимым местом его охоты был…

Полицейский выдержал паузу, а потом медленно сказал:

— Лингорский лес, что у залива Пегу.

— Великий Боже! — воскликнул Энди.

— Теперь этого человека зовут Спенсером, и он является директором школы на Седар-стрит, — закончил инспектор.

Воцарилось долгое молчание, и нарушил его Грейг.

— А не кажется ли вам странным, что в Спенсер-Холл приглашают именно меня, автора приключенческого романа, действие которого происходит в Лингоре. Может, это простое совпадение?

Лицо Ривза стало серьезным.

— Я ничего не могу утверждать, мой друг. Обычно я не верю в совпадения, хотя они вполне возможны. Наше доверие к бюро по найму, а в особенности к данному бюро, далеко не безгранично. Эти люди сообщают сведения по капле, да и то в надежде заручиться поддержкой полиции, если что-то случится. Кого ждет Берендс, ныне Спенсер, Эндрю Грейга или Адельсона Летхема?

— В чем же суть задания, которое вы собираетесь мне поручить? — спросил Энди.

— Открыть глаза и уши и быть настороже, — ответил сыщик. — Вы, впрочем как и мы, будете блуждать в потемках.

Графин с пуншем опустел, и инспектор начал было подниматься из-за стола, как вдруг он с некоторой резкостью спросил:

— А как вам пришла в голову мысль написать роман, действие которого происходит в неизвестной, даже практически запретной для иностранцев местности?

Энди смешался.

— Я всегда писал… скорее кропал, — пробормотал он, — а идея… видите ли, я прочел множество приключенческих книг. Невольно совершишь плагиат…

Лицо полицейского стало суровым.

— Мистер Грейг, когда вы будете более расположены к откровенности, вы скажете мне больше, чем сейчас, — произнес он и встал из-за стола.

Выдержка из письма, отправленного Энди Грейгом, преподавателем Спенсер-Холла, мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру, по домашнему адресу: Реймонд Террас, 317, Лондон.

«…Жизнь совершенно обычна, как в любой школе. Кроме обязанностей классного наставника, на мне лежит преподавание географии, истории, физики, французского языка и латыни. Ученики послушны, но мало прилежны.

Директор школы Спенсер — ему за пятьдесят. Невысок и толст, кирпично-красное лицо, черные пронзительные глаза, волосы и борода — черные.

Преподает математику и любит ее, но больше ничем со школьниками не занимается.

Эммануель Галлант. Шестьдесят лет. Выпускник Оксфорда. Неисправимый пьяница, частенько появляется на уроках в нетрезвом виде. Преподает литературу, рисование, чистописание, древнюю историю и основы греческого языка. Иными словами, не преподает ничего. Во время его уроков школьники занимаются всем, чем хотят, но не шумят.

Аман Шортен — человек без возраста, блондин, болезненный, лимфатический, совершенно отупел от наркотиков. Учился медицине и, возможно, является врачом, так как умеет оказывать больным квалифицированную помощь. Преподает ботанику, основы гигиены, немецкий язык.

Слуги Петерс и Камп — два мужлана невероятной тупости, но крепкие и работящие. Камп к тому же и повар, свое дело знает хорошо.

Гувернантка — по словам Галланта ее зовут Эдит, однажды он оговорился „Сарепа“, но тут же поправился и три раза повторил имя Эдит.

Я ее еще ни разу не видел. Она живет в том крыле здания, доступ в которое закрыт для всех, кроме Петерса.

Сарепа — имя малазийской принцессы прошлого века.

Питание очень хорошее для столь скромного заведения — меню весьма разнообразное, а продукты отменного качества.

К ученикам относятся хорошо и заботливо. Однако я заметил, что они отличаются от своих сверстников какой-то усталостью, а также отвращением к физкультуре и силовым играм.

Имеется превосходный спортивный зал, но туда никто не заглядывает. Шортен, который преподает и физкультуру, прямо валится с ног от усталости, обходя двор во время перемен.

Ученики никогда не покидают стен школы, не ходят на экскурсии, а как они проводят каникулы, я пока не знаю.

По воскресеньям в зале, используемом как часовня, какой-то священник, мистер Дилмот, служит обедню. Это высокий человек с бараньим лицом, распевающий псалмы козлиным фальцетом и останавливающийся затем, чтобы отхлебнуть из плоской фляги, которую носит в кармане своей рясы.

Мистер Спенсер выдал мне аванс в счет будущего жалованья, хотя я и не просил об этом. До сих пор он только раз обратился ко мне со следующими словами:

— Я заметил, мистер Грейг, что вы слишком мало едите в столовой. Вы подаете плохой пример ученикам.

Больше сказать не о чем. Я могу уходить в город, когда мне заблагорассудится. Но школа расположена далеко на окраине, и надо долго идти по бесконечным пустырям, грязным и заросшим сорняками, пока доберешься до моста через Тиз, который я так тщетно разыскивал в прошлый раз.»

Выдержка из следующего письма мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру.

«…Ничего особенного сообщить не могу. Весьма удивлен, что ни разу не видел гувернантки, а однажды, когда я захотел пройти в правое крыло здания, которое я про себя именую „запретной зоной“, передо мной вдруг вырос Петерс. Он знаком велел мне удалиться, и на его лице в этот момент появилось довольно свирепое выражение.

Я чувствую себя усталым. Боюсь, что слишком обильная пища мало подходит для моего слабого желудка.

Шортен предложил мне делать уколы, но я отказался, так как в это мгновение в его тусклых глазах сверкнул какой-то пугающий огонь.

В общем нет ничего особенного, что могло бы вас заинтересовать. Кроме, пожалуй, небольшого происшествия.

Ученики мало общаются с преподавателями, но один из них относится ко мне с явной симпатией.

Это некто Мендавен, француз, сын владельца баржи. Он поживее других, да и покрепче.

Однажды, когда я зашел в пустой географический кабинет, я увидел Мендавена около одной из карт. Он дружески кивнул мне и, подойдя ближе, шепнул на ухо:

— Знаете, я видел, как вы пытались пройти в правое крыло, но вам помешал Петерс. Если вы хотите ЕЕ увидеть, следует идти в то время, когда Петерс гасит свет в дортуарах.

— Увидеть ее? О ком вы говорите, Мендавен? — спросил я.

— Не притворяйтесь, — ответил он, — ее… гувернантку. Знаете… она — негритянка.

Ничего больше мне узнать не удалось. Кроме того, у меня складывается впечатление, что после этого разговора Мендавен избегает меня.»

Последнее письмо Энди Грейга мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру.

«…Несколько дней тому назад — клянусь вам, дело именно в этом, — даже предположение о наличии тайны в Спенсер-Холле казалось мне чистейшим абсурдом. Теперь дело обстоит иначе.

Мендавена больше здесь нет. Но не думайте, что случилась трагедия — его просто отчислили из школы. Приезжал его отец весьма недовольным. Перед отъездом парнишка едва успел перемигнуться со мной, и я понял, что его неожиданное отбытие и те несколько слов связаны между собой, как нитка с иголкой.

Кроме того, я постоянно ловлю бросаемые на меня исподтишка взгляды: угрожающе-мрачные — Спенсера, жадные и жестокие — Шортена, смертельно-ненавидящие — Петерса.

Я принял отчаянное решение — хочу проникнуть в „запретную зону“. Если от меня не будет больше никаких вестей, Вы поймете все — за свою смелость я поплачусь жизнью.

Но одна из Ваших фраз по-прежнему звучит в моей голове: „Когда вы будете более расположены к откровенности, вы скажете мне больше…“

Этот день настал.

„Владычицу тигров“ написал не я. Я не автор, а переписчик и вор.

Дело обстояло следующим образом. Как-то вечером, когда шел сильнейший дождь, совсем как во время нашей встречи, я слонялся по улицам Лондона замерзший и голодный. Особенно меня донимал холод. И вдруг я вижу афишу, сообщающую о том, что некий мистер Рэквей прочтет в Народном лектории лекцию о жизни и повадках тигров.

Народу в зале было мало. Я не помню, о чем говорил докладчик, ибо блаженно дремал на своем стуле и наслаждался теплом. Рядом со мной сидела молодая элегантная дама, которая, как мне кажется, с вниманием слушала сего знатока тигров.

Меня эти хищники вовсе не интересовали, но вход в Народный лекторий был бесплатным, а зал превосходно отапливался.

В конце концов я заснул — меня разбудили слова сторожа: „Дамы и господа, мы закрываем!“

Соседки моей уже не было, но стул не был пуст — на нем лежала сумочка. Никто не видел, как я взял ее и спрятал под пальто. В сумочке не было ничего ценного — несколько шиллингов, они пришлись мне как нельзя кстати, да пачка листов, исписанных тонким женским почерком.

Я прочел их позже — это была рукопись романа, действие которого происходило в пресловутом Лингорском лесу.

Как раз в эти дни издательство „Грейп и сыновья“ объявило о том, что оно опубликует книгу об экзотических приключениях.

Я переписал рукопись, кое-что прибавляя, кое-что выбрасывая.

„Грейп и сыновья“ заплатили мне пять фунтов и придумали автору новое имя — Адельсон Летхем.

Обидно, что моя откровенность ни на йоту не продвинет Вас в интересующем нас деле.

Постскриптум. Готовясь к экспедиции в „запретную зону“, я обнаружил тайник, куда Петерс прячет свое виски. Я накапал в эти виски капель тридцать снотворного, которое мне очень расхвалил один аптекарь.»

Спенсер-Холл погрузился в сон. Последним погасло окно Шортена. Энди выскочил из дортуара, где спали его ученики, и направился в правое крыло здания.

У него был карманный фонарик, но зажигать его он не стал, так как все коридоры были залиты лунным светом.

Проходя по часовне, он едва не споткнулся о темный мягкий предмет, который вначале принял за кучу тряпья. Но приглядевшись, он узнал пальто отца Дилмотта, сшитое из грубого черного драпа. Позади аналоя, где во время службы восседали Спенсер, Галлант и Шортен, находилась низенькая дверь, ведущая в правое крыло. Она не была заперта, и Энди беспрепятственно миновал ее. Он очутился в холле, едва освещенном венецианским фонарем, и снова чуть не споткнулся, но на этот раз о тело Петерса.

Слуга храпел словно орган, от него разило крепчайшим виски.

Энди Грейг огляделся. В холл выходило три двери, но одна из них сразу приковывала внимание — великолепная позолоченная дверь с резными фигурками азиатского типа.

Он приблизился к ней и, преодолев последние колебания, толкнул ее. Дурманящий аромат ладана и цветов пахнул ему в лицо, а ярчайшие краски заставили на миг зажмуриться.

Странное видение! Вначале ему показалось, что он оказался в самом центре громадного кристалла авантюрина. Только через несколько минут ему удалось выбраться из призрачного мира и различить окружающие его предметы.

Огромные пузатые Будды, восседавшие среди цветов, искоса смотрели на него, повсюду высились чудовищные божества со звериными ликами, а к потолку клубами поднимался голубой дым с одурманивающим запахом.

Вдруг он с ужасом отступил — из цветочных зарослей выполз розоватый питон-гигант и стал медленно сворачиваться в кольца.

А ведь Энди сделал всего несколько шагов в этом невероятном месте, и до него сквозь позолоченную дверь еще долетал вульгарный, но успокоительный храп слуги!

Неожиданно этот страх стих, и Энди услышал имя, повторенное несколько раз: «Сарепа… Сарепа…»

Бам! Молодой человек подскочил на месте — воздух вокруг него дрожал от звуков исполинского гонга, и тут же фон декорации, бывший скорее всего ярко-пестрым театральным занавесом, внезапно исчез и незваный гость увидел…

…Три или четыре ступеньки, на которых стояли Спенсер, Шортен, Галлант и Дилмотт.

Только Шортен смотрел на него своими светлыми сумасшедшими глазами. Галлант смотрел вниз; взор Спенсера был устремлен куда-то вдаль, а Дилмотт медленно перелистывал страницы какой-то книги.

Но вот священник запел своим козлиным фальцетом и Энди узнал отходную молитву.

В голову Энди пришла нелепая в этот момент мысль:

— А свое черное пальто он забыл в часовне…

Мысль исчезла, он поднял взгляд вверх и содрогнулся.

В кресле, больше походившем на трон, восседала женщина ослепительной красоты.

Ему вспомнились слова Мендавена: «Гувернантка… она — негритянка».

Женщина не была негритянкой, это была одна из сказочных малайских красавиц, героинь древних легенд, которые до сих пор рассказывают в странах, лежащих вокруг Индийского океана. Но Энди Грейга потрясла не ее трагическая красота. Он узнал в ней женщину, которая в тот холодный и голодный вечер была его соседкой в Народном лектории и чью сумочку он тогда украл.

Он довольно долго не мог сообразить, что Спенсер говорит, обращаясь к нему. И тут же заметил стоящего перед ступеньками Петерса, облаченного в черно-красный саронг малайских палачей. Спенсер говорил тихо и быстро.

— Эндрю Грейг, вы дважды предали принцессу Сарепу. Вначале похитив ее записки, а затем опубликовав их. К счастью, ваши читатели сочли их обычным приключенческим романом, плодом разгоряченного воображения и бесталанного ума. Кто сможет поверить в то, что принцесса несравненной красоты на самом деле тигрица, принявшая человеческий облик? Даже те из ученых, что верят в ужасающих оборотней, не разглядели истины.

К несчастью, к нашему несчастью, случилось так, что один из лучших сыщиков Скотленд-Ярда прочел вашу противную пачкотню и подослал вас сюда в надежде погубить нас. Частично он в этом преуспел, и, может быть, сия мысль послужит вам утешением в ваш смертный час, Энди Грейг. Вы сейчас умрете, а посему мы вам откроем истину.

Мы, служители принцессы Сарепы, были вынуждены покинуть наш древний Лингорский лес, ибо нас начали преследовать английские, французские к голландские власти.

Владычица тигров, пищей которой служит не человеческое мясо, а человеческая кровь, существо реальное. Она перед вами. Какова же тайна Спенсер-Холла, где нам удалось найти укрытие? Теперь вы имеете право узнать ее — здесь никогда не совершалось убийств. Мы брали только немного свежей крови у учеников, которых воспитывали. Они не очень страдали от этого, клянусь вам.

Теперь мы должны покинуть сей приют и двинуться с нашей принцессой навстречу неизвестности. Может быть вы, Эндрю Грейг, будете последним человеком, наполнившим кубок ее жизни. Смотрите!

Молодая женщина сидела не шелохнувшись, веки ее были сомкнуты.

Она медленно-медленно разомкнула их…

Энди закричал от ужаса.

Два горящих зеленых глаза — ужасные тигриные зрачки — вперились в него, губы разошлись, обнаружив огромные клыки.

Вместо сказочной темноволосой принцессы Энди увидел гигантского тигра с оскаленной мордой, который готовился к прыжку…

И который хрипло прорычал: «Эй, соня, завтрак готов!»

Энди увидел склонившееся над ним лицо с пышными усами и в тот же миг ощутил аппетитный запах свежесваренного кофе и жареного сала.

Он с трудом узнал сторожа стройки, который вчера вечером растаял во тьме.

— Уже не впервой разные бедолаги проводят ночь в моей лачуге, — проговорил старик, — поэтому я всегда оставляю в печке огонь. Я видел, как вы входили, но вернулся только через час. Вы спали как убитый, и я не смог вас ни разбудить, ни прервать ваши сны. Вы несколько раз говорили о тиграх… Брр, бывают сны приятней. А теперь, за стол!

Сало было сочным, кофе — превосходным, и Энди не заставил просить себя дважды.

Во время еды он сообщил добряку-сторожу, зачем он прибыл в Стоктон-на-Тизе.

— Спенсер-Холл? — воскликнул сторож. — Вы же, мил-человек, направились совершенно в противоположную сторону. Это недалеко отсюда. Директор Спенсер — пожилой джентльмен, обожающий своих юных шалопаев и любящий, когда все вокруг него счастливы. Успеха вам, захаживайте ко мне. Для вас всегда найдется чашечка доброго кофе!

Утро было тихим и светлым. Ничто не напоминало о вчерашнем темном и холодном вечере. Энди увидел, как на солнце блестит розовая черепица Спенсер-Холла.

Вдруг он хлопнул себя по лбу и открыл чемодан. Порывшись внутри, он извлек две книжонки: «Владычицу тигров» и «Похождения знаменитого сыщика Эдварда Ривза».

С яростным воплем он зашвырнул их подальше в воды Тиза, поняв, откуда на него обрушились ночные кошмары.

А потом с легким сердцем и песней на устах, Энди двинулся навстречу своей судьбе.