Визит-14

Глава 1

Я вперился в монитор, где сияла буквами буквально следующее:

— Кури бамбук, парень!

Ничего себе, хамство! Наверное, мой оппонент решил прибегнуть к прямому оскорблению, чтобы скрыть своё незнание предмета. Впрочем, начну сначала. Последнее время я стал зависать на одном из форумов, посвящённых альтернативной истории. Что такое вообще «альтернативка»? Вкратце — то, что могло бы быть, если бы… Словом, Николаю второму дали по кумполу в Японии чуть сильнее, чем следовало бы, и был бы в России другой самодержец. Или, случайное ядро попало в Наполеона при осаде испанской столицы, и всё, конец Директории. Да, в конце концов, сколько всего могло произойти? Каравелла Колумба попала в шторм, из которого не вышла, покушение на Гитлера удалось в сорок четвёртом, Сталин не отравили, и он благополучно правил до начала шестидесятых годов, попутно определив Хрущёва во «враги народа»… так что, штука эта интересная и увлекательная. Особенно, когда попадаются грамотные и умные собеседники. Мой оппонент, ничего не скажу, человек знающий. Этого у него не отнимешь. Но вот линия у него, сразу скажу, своеобразная. И репутация… Это тоже что-то с нечто. Такой, понимаете ли, безапелляционный товарищ. Жёсткий, бескомпромиссный. Но всё равно — интересный. Вот и сегодня засиделся я за машиной почти до полуночи. Схватился — а дома то ждут! Вот это поспорили, называется… И ждёт мня дома обожаемая супруга с любимой сковородкой, или скалкой… Плюс лекция о семейных ценностях и правилах поведения правоверного мужа, главы большого семейства. Насчёт большого, это я преувеличил. Дочка, сын. Жена. Всё. Ладно. Хватит. Завтра разберёмся… Сунув электронный пропуск в окошко турникета я выбежал на улицу — моя «десятка» сиротливо приткнулась в углу стоянки в гордом одиночестве. Все коллеги уже давно дома. Хлопнула дверца, заработал ровно мотор. Что не отнять — люблю я автомобили. И они меня любят. Хлебом не корми — дай поковыряться в двигателе! Да и руки вроде под то нужное заточены. Вот машинка меня никогда не подводит… Светофор стоял на мигалке, так что я лихо вырулил на Варшавку и слегка притопил педаль в полик, гоня по пустынному в этот час проспекту. Красота! Машина легко мчит меня асфальту, тут Лужков постарался, дорога нормальная. А мне до дачи почти полсотни километров. Но если в Москве дорога пустая, то за городом и подавно. Можно будет и придавить на гашетку, главное, чтобы гаишников не было… А вот и пост! Легки на помине… Но видно судьба хранит меня, и инспектор не успевает, или не хочет среагировать на скромную, тем более, плетущуюся с установленной Правилами скоростью (предусмотрительно сниженной заранее), отечественную «ВАЗ-2110». Что с меня возьмёшь? Это же не навороченный джип, от которых, впрочем, стараются работники дороги держаться в стороне, и не крутая иномарка с молоденькой (на какие, интересно, шиши она её купила) девочкой, которую доить одно удовольствие… ладно. Лечу. Стрелка спидометра уходит вправо, двигатель набирает обороты, слышится свист ветра в зазорах. Стрелка под двести. Рискую, но что поделать, дома, точнее, на даче, ждут. А завтра опять на работу… Твою мать! Это что такое? Почему темнеет так быстро?! Торопливо сбрасываю газ, включаю свет фар, поздно! Внезапно что-то оранжево длинное ударяет прямо в капот, и я лечу, лечу куда-то далеко в сияющую, именно так, сияющую темноту… А в голове бьётся мысль: таких гроз не бывает… И вдруг — удар. Просто искры из глаз посыпались… Я со страхом открываю глаза, поскольку явственно представляю, что могло случиться с моим телом на такой скорости. Видал не раз на трассе… Вместо этого, представьте себе такую картину: здоровенный дядя, в старинной военной форме лупит меня по щекам и орёт дурным голосом:

— Доктора сюда! Доктора!

Причём лицо его мне смутно знакомо… Очень знакомо… Кто же это такой?! А что со мной? Я жив? Не может быть!!! На такой скорости в отечественных автомобилях не выживают! Я точно знаю! В этот момент надо мной склоняется ещё одно опять таки непонятно почему знакомое лицо, потом отворачивается, машет кому то рукой, появляются ещё двое ряженых. Меня бережно подхватывают, кладут на носилки. Только какие-то старинные, и бегом, но очень аккуратно несут, как я понимаю, в больницу? Млин, да что это такое?! Откуда такие странные личности? На меня что, киногруппа наткнулась? Может, со съёмок ехали, да увидели аварию… Между тем я слышу тихий разговор идущих сзади людей. Широкая спина ряженого не даёт мне увидеть, кто там, но слова доносятся отчётливо:

— Чудо то какое…

— Странная молния…

— А цесаревич и невредим, по виду…

— Да, Ваше превосходительство, только одежда чуть обгорела…

Услышанное краем уха ещё больше выводит меня из равновесия. Нет, человек в аварию попал, можно сказать, чудом уцелел, и тут эти клоуны продолжают свою роль играть… Некрасиво, господа. Не по человечески, как то… Между тем перед глазами картинка меняется — вначале пронзительно голубое небо с какими то стерильно белыми облаками, потом — ветви роскошного сада. Уж яблоню от берёзы я отличить всегда смогу! Затем, что самое странное — белёные не привычной водоэмульсионкой, а настоящим мелом лепные потолки под старину. Затем лестница, обильно украшенная позолотой… Ничего себе, павильончики! Круто! Наконец открывается дверь, меня заносят в огромную комнату и бережно, на руках, укладывают в мягчайшую постель. Нижние чины, точнее, статисты, играющие их роль, отдают честь и исчезают, остаются актёр, исполняющий (теперь я точно вспомнил!) Александра Третьего, и его супруга. Дагмара, как её… А, ерунда. Выйдет ролик — узнаем, или приеду домой, поищу в Интернете… Появляется новый персонаж спектакля — маленький седой господин со старинным, что меня больше не удивляет, видно актёры работают по методу Станиславского, вживаясь в роль, саквояжем. Он присаживается на стул, извлекает настоящую древнего вида слуховую трубку и прикладывает её к груди прямо через мой мундир. Мундир?!!! Врач внезапно шарахается от меня, потом стремглав буквально ныряет в глубины своего чемодана, извлекает древнего вида кривоватый пузырёк и накапывает его содержимое в ложку.

— Глотайте, молодой человек.

Я послушно выполняю команду и почти моментально проваливаюсь в какую то вязкую дремоту. То есть, всё слышу, но не вижу и не могу двинуться. Ощущаю, как на мне расстёгивают пуговицы, стаскивают неудобный китель(! — откуда!!!) с отвратительным стоячим воротничком, снимают штаны, затем нижнее, ужасно плотное и неудобное бельё… Мне неловко перед Дагмарой, но она не обращает на мою наготу никакого внимания, и помогает какому то дядьке натянуть на меня длиннющую ночную рубаху. Обращаются со мной, словно куклой какой-то! Пытаюсь протестовать, но язык во рту словно свинцовый, и не шевелится. Между тем господин врач, как уже понятно, отходит с Самодержцем к окну и начинает разговор, абсолютно не стесняясь ушей пациента, то есть, моих:

— Неслыханное чудо, Ваше Величество. Цесаревич практически невредим. Молния не оставила никаких повреждений, и думаю, что через день-два все меры предосторожности будут излишни. Но понаблюдать стоит, поскольку возможны рецедивы, скажем…

Дальше непереводимая тарабарщина на смеси французского и латыни, которую, впрочем, неожиданно для себя я начинаю понимать… Откуда? Я ведь ни тот, ни другой языки не знаю… Нет, конечно, расхожие фразы, типа «пурк ля па» или «шерше ля фам», конечно, знаю. Как и «гомо гомини люпус эст», «праемонис праемонитус»… Стандартный набор для всякого человека, получившего образование в золотые советские времена, когда в школах и институтах ещё учили, а не только собирали деньги…

Я понимаю, что врач объясняет царю, что электрический разряд мог повлиять на нервные окончания, на мозг, на другие органы… Да, именно царю! Самодержцу Российскому Александру Третьему! И это — не кино! Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не кино, а реальность… А я, судя по всему, один из царевичей. Только какой? Михаил или Николай?! Господи! Ни тем, ни другим быть не хочу! Да просто не желаю быть ими!!! Один, раздолбай и как бы не сказать ещё крепче, второй — тряпка, да ещё слабоумный, подкаблучник, просравший ТАКУЮ страну! Впрочем, кажется, не всё потеряно… Титаническим усилием мне удаётся пошевелить рукой. Жест замечают, врач срывается с места и подбегает ко мне, хватает руку, щупает пульс, затем объявляет:

— Господа и дамы, прошу покинуть комнату! Больному необходим абсолютный покой. Это касается всех, Ваши Императорские Величества! Пусть останется одна сиделка. И чтобы сидела где-нибудь в углу, тихо, как мышка. Никаких громких звуков, никакого щума! Полная тишина и покой!

Спасибо тебе, незнакомый доктор! Словно бы знаешь, что мне необходимо сейчас побыть в одиночестве и переварить всё то, что со мной случилось… Все на цыпочках выходят из моей спальни, и я улавливаю:

— Какое счастье, что Николя не пострадал….

Мать твою!!! Самый худший, или не худший? Вариант. Николай Второй Подкаблучник! Слюнтяй и тряпка… А какой сейчас год то, а? Впрочем, всегда можно сослаться на потерю памяти от удара молнии… Как говорил один знакомый шимпанзе: «Гырыга!» Ладно. Надо сейчас срочно вспомнить, что, где, когда. Итак, первое, какой сейчас год? Поскольку так называемый «батюшка» жив, значит, год сейчас никак не 1896-ой. Уже радует. Время в запасе есть. Дальше, до первой революции и до первой крупной войны, которую Россия с оглушительным треском проиграла, в любом случае почти десять лет будет. А за это время что-то можно будет сделать. Поскольку сидеть просто на троне и жрать любимые конфеты мне совесть не позволит… Совесть. Абсолютно ненужный атрибут и архаичный придаток человека, воспитанного при СССР… А что делать? Нахапать денег, и удрать сразу после восшествия на престол и автоматического отречения в Штаты? Там тихо, спокойно, а Родину пускай большевики уничтожают вместе с Британией, Германией и Францией? Ну уж нет… Я им покажу кузькину мать, как Никита-сеятель говаривал… ладно. Главное сейчас определить время. А уж потом — место… С этими мыслями я засыпаю…

Глава, по особому рассуждению, к повествованию отношения не имеющая

Ночь у меня проходила жутко. Мягко говоря, мне не спалось. И не потому, что попал неизвестно куда неизвестно как. Совсем нет. Мучили жуткие кошмары. Приходил бедный Николай Второй, покрытый кровавыми пятнами, весь в жутких ранах. Наверное, его из той могилы выкопали, где его иуды расстреляли. А может, и не расстреляли, а попросту забили штыками или прикладами, а потом сочинили красивую сказку, мол, казнили государя, как положено. К стенке поставили. И семейство его в придачу, чтобы меньше крови на Руси Великой пролилось… Дабы не искали те, кто Присяге верен остался, наследника нового, не сделали его Стягом, взывающим к Чести и Достоинству людскому. И говорит мне будто бы Николя:

— Что же ты, скотина этакая, Русь мою на погибель бросить хочешь? Зачем ты решил вмешаться в дела наши, куда меня, Хозяина Земли Русской отправил? Вся жизнь древняя. Благолепная, прахом пойдёт, могил прибавится на погостах неисчислимое множество, и всё потому, что тебе, Иуде, повеселиться захотелось?!

Не выдержал я, с койки будто бы поднялся, подошёл к столику туалетному, что возле зеркала большого стоял и знаком так показываю — садись, мол, твоё Величество. Разговор у нас длинный будет, и неприятный. Для обоих нас. Сел сам, а Николаша уж тут как тут, локти полусгнившие на столешницу поставил. И череп свой раззявил. Жутковато, конечно, мертвецу в глаз смотреть, но деваться некуда. Взялся за дело, так доведи его до конца. А почему в глаз, а не в глаза? Так нет одного ока у царя, дырка вместо неё, кровавая, как его прозвище…

— Ты, твоё величество, в моей стране такого наворотил, что уж не знаю, выберется ли она из той задницы, в которую ты её загнал.

— Никуда я её не загонял!

В запальчивости зомби царственное мне отвечает.

— Ты загнал, Хозяин земли Русской! Сраный вот только хозяин, как бы ты сам себя в переписи не называл. Единственное, за что тебя ещё человеком считать можно, так за то, что супругу свою ты любил по-настоящему. Да и она тебя, похоже, тоже. А так… Вспомни, Николай Второй Кровавый, за что тебе прозвище такое дали, нехорошее. Сколько людей на Ходынке погибло? А? Крыть нечем? А ты что потом сделал? Поехал КУШАТЬ после госпиталя, куда самых целеньких отвезли. Дабы настроение тебе не испортить. Нет, чтобы расследовать, почему такое приключилось, наказать виновных, молебен попам велеть отслужить по невинно убиенным, да покаяться всенародно. Ничего ты не сделал. А глядишь, люди бы увидели, что ты с ними сопереживаешь, и отнеслись бы к тебе по другому. Нечем тебе крыть, царь ты дохлый!..

Молчит Николай, только лёгкие сопят дырками от пуль, да пузырятся. Я его дальше жму:

— Про Алису твою молчу. Тут уж сердцу не прикажешь. Я к другому веду. Русско-Японскую войну кто прокакал? Твои генералы. А КТО их таких вывел? Твоё воспитание. И только твоё. Кровавое воскресенье кто организовал? Людей то зачем опять пострелял? Петицию было страшно принять? Страшно! Не спорю! Толпа вещь жуткая! Да и провокаторов там было ой, как много. Но тут уж риск стоил свечей. Не выходил бы ко всем сам. А пустил бы просто выборных человек пять, пусть бы они петицию передали, да рассказали остальным, что Государь к НАРОДУ прислушивается. И как бы газеты жидовские не изгалялись, слово народное вернее оказалось бы!

— Чего это газеты вдруг у меня жидовские?!

Тут уж у меня челюсть отвисла от удивления.

— Ты что, царь-батюшка?! Ты хоть делами государственными немного интересовался? Или тебе кроме Аликс милой, да Гришки ничего не надо было?! Да у тебя вся пресса — евреи правят! Банкиры — евреи сплошь и рядом! Министры — через одного! Заводы — да русских промышленников к четырнадцатому году почитай ВСЕХ разорили, да ошельмовали! По пальцам пересчитать можно, кто остался! Ты безродным ВСЮ Русь просрал, Твоё Величество!!! Ты хоть знаешь, сколько они потом народа извели? ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ русских людей закопали только в Гражданскую! И ещё больше хотели извести! Ты хоть про трудовые армии товарища Троцкого слышал? Да куда уж тебе… Про план «Новый Сион» слыхал? Да хохлы со своим Ющенко должны России свечку в каждой церкви ставить, и Бога благодарить, что вообще национальность такая осталась на свете! Их Жаботинский в Антанте предложение выдвинул — организовать Новый Израиль на землях Украины. Или Малороссии, по твоему. А чтобы потом проблем не было, как с арабами — искоренить полностью всё местное население! Так вот! Это чудо просто, что «прокатили» сволочь! Даже ТЕМ гадам это уж слишком показалось! Да ещё Красная Армия помогла, вовремя выгнала поляков. Так вот, твоё величество! Ты уж извини, что с маленькой буквы к тебе обращаюсь, да не стоишь ты заглавных…

Зомби сопит и пытается что-то возразить, но я прерываю его в запальчивости:

— Молчать! В четырнадцатом году Мировая война началась. Кто её организовал — перечислять не буду. Сам ВСЕХ знаешь. Самолюбие взыграло? Решил за русско-японскую, где весь флот утопил, отыграться? На кузене Вилли? Не был бы дураком, договор перестраховки подписал бы — и сидел бы на троне тихо, мирно, и спокойно! А так — почти тридцать миллионов полегло. Наших, их… ТАМ до сих пор считают, что потеряли ЦЕЛОЕ ПОКОЛЕНИЕ. Мало тебе? Про Гражданскую резню я тебе уже говорил, Николай Второй Кровавый. Тот же Жаботинский, о котором я тебе раньше говорил, опять отличился — на Мурмане, на острове Мудьюг, ПЕРВЫЙ В МИРЕ ЛАГЕРЬ УНИЧТОЖЕНИЯ организовал. Людей.

Я тебе про другое скажу — ты дальше послушай. В сорок первом на нас немцы напали. И опять из-за тебя. Кто иудеям закон осёдлости отменил?! Почему такие, как Валлах, который нас лбами с Адольфом столкнул, у власти оказался?! Ещё пятьдесят миллионов на свой счёт клади, твоё величество. Русских, немцев, цыган, украинцев, поляков, югославов. Много кого перечислять можно, не ошибёшься. Нашествие хуже, чем Ключевский да прочие историки про татаро-монголов пишут. Почитай, половину страны нам выжгли дотла, да людей перебили. Ещё пятьдесят миллионов на свой счёт клади. В той же Белой Руси каждый четвёртый погиб! Деревни сжигали вместе с людьми! Ну, это ещё Троцкий начал, Тухачевский продолжил, а уж немцы народ педантичный, учиться умеют… А что потом творилось… Твоё величество… Пока у власти Сталин был, страна ЖИЛА! Да и потом, пусть и полные идиоты правили, вроде Никиты Сеятеля, запас прочности у неё имелся. Но вот в конце восьмидесятых заступил на царствование враг всей России, Мишка Меченый! С него всё и началось… Самое страшное, самое жуткое… неведомо откуда, из всех щелей полезла наверх накипь рода человеческого, прыщавая, косматая, ДОРВАЛАСЬ! И ТАКОЕ тут вышло… Чтобы у кормушки остаться, чего только не было! И дома с людьми взрывали, и резали их на Кавказе! Настоящий геноцид там творился! Сотни тысяч людей просто уничтожили за то, что у них волосы другого цвета… Державу — развалили, разворовали! Богатства Земли Русской — присвоили сплошь инородцы! С жиру бесились! Русских к фашистам приравняли! Низвели ниже плинтуса! До чего дошло — если себя русским назвал — сразу себя к врагам рода человеческого отнёс! Смешно и горько, твоё величество, сказать — в Сибири умелец два танка сделал, для военных игр. Показать, с кем наши солдаты в Великую Отечественную сражались. Знаешь, чем кончилось?! За то, что он у вражеского танка крест на башне нарисовал, ему ПОЛИТИЧЕСКУЮ статью впаяли! Чего же тогда попов не обвиняют? Верующих? Они же кресты на шее носят! Или фашисты на нас со звездой Иеговы на броне в бой шли? А что дальше? Деньги народные не в русской казне, не в государстве хранятся, а у злейших врагов России, за океаном. Не идут на дела государственные, на строительство заводов новых, дорог, на учёбу детей! Нет! На них треклятая Америка войны ведёт! И нас же этим пугает, мол, будете ерепениться, назад своих денег не получите! И ведь не получат! Там в Сенате уже законы придумывают, под КАКИМ поводом русским деньги не возвращать! И если поводов нет, то их всегда ВЫДУМАТЬ можно. Или ОРГАНИЗОВАТЬ! Войну, например, какую-нибудь… Вон, Ирак разнесли в щепки, всё искали химическое оружие. И ни следа не нашли! ВООБЩЕ НИЧЕГО! Зато Саддама повесили, на нефть плотно сели. Правда, просчитались, хитрозадые. Не знали, видимо, русскую поговорку, что на хитрую жопу всегда найдётся лом с резьбой! Ни литра нефти они оттуда не взяли, и не возьмут! Не все за деньги продаются! У нас Кавказ полыхает всё время! Стыдно сказать — какой то крохотной Чечне такая Держава войну проиграла! И до сих пор ДАНЬ платит. В Кондопоге у народа терпение лопнуло, поднялись. Чем всё кончилось? Лично сам «Герой России» примчался, с экранов телевизоров кричал, мол, русские забыли, КТО здесь хозяин? Скажешь, вру? Ничуть! В Сети сам лично видел! А про Сальск ты слышал, твоё величество? А как простому народу каждый день врут, что всё хорошо, люди богатеют, жизнь налаживается, а в магазинах старики инфаркты получают, поскольку их пенсий ДАЖЕ на ХЛЕБ не хватает! Как их из своих домов выкидывают, потому что цены за коммуналку ВЫШЕ, чем у них пенсия! Люди всю жизнь стране отдали, всё здоровье, а им за это… И врачи не стесняются говорить, что если пациенту БОЛЬШЕ семидесяти, то им лечить запрещено, и их за это НАКАЗЫВАЮТ… А продажу ДЕТЕЙ за границу можешь себе представить, твоё величество? А как на войну ненужную гонят молодёжь, которая оружие в первый раз в руках держит? Впрочем, ты это и в Первую Мировую делал. Тебе — не привыкать… Одно скажу тебе, твоё величество, ты ТАКОГО натворил, что не знаю, как Держава из пепла поднимется! Уничтожили народ почитай, полностью. Остались только те, кому на всё плевать. Кому зелёная бумажка заменяет Родину, Честь, Долг, Совесть. НЕМОДНО, понимаешь, это. Зато педики с эстрады трусами трясут, с экранов телевизионных соловьями заливаются, как ИМ жить хорошо. А простые люди за МКАДом с голоду пухнут. Промышленность вся угроблена, работы — нет. Вместо того, чтобы своих учить или работу им дать, гастарбайтеров завозим миллионами. Потому что ВЫГОДНО. Вот она, новая национальная идея — ВЫГОДА! Тебя оценивают не как человека, а ЧТО ты можешь дать! Положение, связи, деньги… Если же нет у тебя ничего — значит, ты НИЧТО. И считаться с тобой не обязательно. Правда, если ВЫГОДНО, иногда можно и вспомнить. Поплакать над нелёгкой судьбой россиянского, не русского народа. Упаси тебя боже произнести это слово — русского! Сразу в националисты-фашисты запишут! Потому и убрали национальности из паспортов, чтобы память у людей о своих корнях отбить! Чтобы всех превратить в БЫДЛО! В бессловесных РАБОВ! Настоящий геноцид организовали! И врут в глаза, не краснеют! К нам министр здравоохранения Московской Области приезжала. Агитировала за «Единую Россию». Мол, впервые рождаемость превысила смертность при их режиме. А на следующий день ОФИЦИАЛЬНО объявили, что на 1000 смертей всего 92 рождения… Так ВОТ, твоё величество. А всё с тебя началось. С Николая Второго, просравшего свою землю, Державу Российскую! Так что, твоё величество, ты меня не агитируй. У меня ещё СОВЕСТЬ осталась. А если и крутились мысли подленькие, то я их глубоко засунул. Ещё и камень привязал, чтобы не вылезли наружу. И спать спокойно я просто не смогу. СОВЕСТЬ не даст…

Глава 2

У меня всё вечно не как у других людей: на работе тишь да гладь. Поскольку торговать, как всегда нечем, а воздухом не приучен. Сидишь целыми днями в компьютер пялишься. Это хорошо, что монитор жидкокристаллический, а то было бы как раньше — приходишь с работы, словно зомби. Башка не варит, всё тело словно разбитое, перед глазами круги разноцветные. И ждёшь выходных, словно еврей Землю Обетованную. Так вот и жизнь проходит. Одна радость осталась — выйдешь в какой-нибудь Форум, почитаешь, что народ пишет. Иногда — посмеёшься. Чаще — просто пальцем у виска покрутишь и подумаешь, нормальный человек этакое ляпнул, или прикидывается. Раз, правда, попал я в интересное место, там народ всякие исторические проблемы обсуждает. А история, надо сказать, моё старое увлечение. Насколько старое? Да ещё со школьных времён. Правда, тогда я больше Средними веками интересовался: Кресси, Домреми, Гаральд Прекрасноволосый, Торд Кожаные Штаны. Всякие такие древние товарищи. Рыцари, викинги, вольные стрелки. Помню, маленький был, так как кино какое интересное в клубе прокрутят, за деревней в овраге начинается: две стены пацанов друг против друга деревянными мечами дерутся. Только и слышно: мы гвардейцы кардинала! А мы — крестоносцы! Ни фига! Гвардейцы с мушкетёрами! Русские на той стороне оврага. Такая вот развлекаловка и была в детстве. В библиотеке все романы исторические перечитал, так что мог себя экспертом считать по всяким доспехам и мечам. История в школе моим любимым предметом была. Когда постарше — на другие эпохи переметнулся. Само собой, Великая Отечественная, затем — Первая Мировая. А когда прошла перестройка, да времена демократии настали — тут мне и счастье привалило. Да здравствует Интернет! Новый мир, абсолютно. Там всё, что угодно можно найти. Такие вещи попадаются, за что в прежние времена просто бы законопатили далеко и надолго, например, снег с Новой Земли убирать. Там его много, на всех бы хватило. А ещё появились всякие странные личности. Читаешь Ники, и обалдеваешь: Абсолютное Зло, Большая Жаба, Абу али ибн Лопух, и тому подобные маразмы. Ну, словом, намедни сцепился я с одним товарищем в Сети по вопросу русско-германских отношений. Надо сказать, я этим вопросом давно интересовался. А оппонент мой интересные факты подкидывает, а потом ещё и издевается над моим незнанием. Ну, всё на свете знать, честно говоря невозможно. Тем более, мне, с моей глухой деревенской школой и периферийным профтехучилищем. Хотя и я не лыком шит, тем не менее, проигрываю ему по всем статьям. Так что, забодало меня всё, и на товарища этого я обиделся жутко. Тем более, что я прав был на все сто: если бы Россия и Германия в первую мировую войну на одной стороне были, то сейчас бы такая жизнь настала… Не было бы ни Второй Мировой, ни фашизма. Ни того, что ещё хуже — нынешнего строя. От такой страны огрызок оставить. И тот добивать всеми силами. Поневоле во всемирный заговор против России поверишь. Но пришёл выходной, и так и не закончив диспут, приехал я домой, поужинал, и за комп сел. Немного по Сети полазить. Поинтересоваться материалами по спорному вопросу. Забрался как всегда на балкон, включил ноутбук, пока грузилась операционка — подключил модем к розетке. Благо, супруга в ночь, а когда я сижу за клавиатурой — ко мне никто не подходит, не дёргают. Модем потрещал, поскрипел, начала заставка сайта грузиться. Вроде всё по-прежнему, как обычно. Но что-то мне как-то не по себе, такое со мной иногда бывает. Как говорится — предчувствия меня не обманули. Только вопрос задал, пока умный процессор Сеть лопатил — за окном гроза лютая разыгралась. Молнии в деревья бьют, ливень сплошной стеной. Даже не по себе стало. Плечами передёрнул. Тут кошарик мой, Кузя, метис неизвестной породы, на Птичьем рынке за британца выданный, диким мявом орёт, в дверь царапается. Страшно ему. Дети то спят, один хозяин бодрствует. Вот к нему животина и рвётся. Короче, со стула я поднялся, только к ручке конечность верхнюю протянул, и тут как грохнет, и всё. Тишина, даже в ушах звенит, перед глазами сполохи разноцветные, а тела и не чувствую. Потом вроде голоса всякие. Словно сквозь вату:

— Быстрее, быстрее!

— Чёрт, палёным то как прёт…

— Никогда с таким не встречался…

— Кошку уберите к чёртовой бабушке! В первый раз такое вижу!

И мяуканье Кузино дикое, отчаянное. Потом опять тишина. Всё. Мрак сплошной…

… Блин! Как, однако, тяжело то, а? С трудом поднимаю словно налитые свинцом веки. Чёрт! Пытаюсь схватиться за одеяло и не получается. Рука словно неживая. Стоп! Перевожу взгляд налево — это не моя рука! Какая-то тощая, как же это лучше сказать? Сухая, вроде? А где моя татуировка?! И вообще, где это я? Кричаще роскошный зал, невероятно пышная кровать под балдахином, выдержанная в синих тонах. А это что?! Пижама?! Колпак?! Мать честная, да где это я? И что со мной?! Неужели молния шарахнула прямо в меня?! Говорили же ещё в школе — нельзя работать с электричеством во время грозы. Ну, слава тебе Господи уцелел. Стоп… а почему я ВИЖУ? Без очков, а вижу всё? Роскошные двухстворчатые двери распахиваются, и на пороге появляется одетый в нелепый, расшитый золотом мундир маленький человечек.

— О, ваше величество уже очнулись? Соблаговолите одеваться?

Доннер ветер! Ферфлюхтер швайн! Твою ж мать! Что он там несёт?!! Это же чистейший немецкий язык! Отроду его не знал, так, нахватался как каждый советский пацан военно-полевого жаргона по фильмам, вроде «Хенде Хох» да «Хальт». И всё… А тут — понимаю каждое слово… В горле резко пересыхает. Я показываю на графин с водой, стоящий на туалетном столике и выдавливаю из себя: «Воды!» Вместо этого слышу — «Вассер». Ох… Прихожу в себя от резкого запаха нашатыря. Вокруг целая толпа народа, все суетятся и хлопочут:

— Ваше величество!

— Мой Кайзер!

Разойдитесь, разойдитесь! Воздуха его Величеству!

С открытием глаз слышу радостный вопль: «Его Величеству лучше!» Меня тут же обступают какие-то противные маслёные рожи и начинают славословить:

— Ох, Ваше величество! Если бы вы знали, как мы все испугались! Как мы рады, что вам лучше, Ваше Величество!..

И тому подобный бред. А я — в ужасе. Это куда же меня занесло то, а? Пока могу понять, что я в Германии. И что я — Кайзер. Вопрос! А какой? Хотя, это уже не проблема: судя по искалеченной левой руке — Вильгельм II. Твою ж мать! Вильгельм?! Это что?! Значит, Первая Мировая?! Получается, что сбылась мечта идиота?! А ещё говорят, что чудес на свете не бывает… Так. Сейчас, самое главное, узнать так тихо ненавязчиво, какой сейчас год. А ещё лучше — день! Поток стонов и фальшивых всхлипываний прерывает голос очередного штафирки:

— Ваше Величество! Канцлер Бисмарк интересуется, сможете ли вы принять его?

Непослушным языком выталкиваю из себя слова:

— Конечно.

Ох, получилось. Одной проблемой меньше. И самой главной. С языком. Получается, что я его знаю. Ну, спасибо, неведомый Боженька! Не бросил меня с одной бутылкой «молотовского коктейля» против четырёх фашистских танков. Публика вокруг реагирует так, как и положено. Продолжаю.

— Передайте канцлеру, что я хотел бы встретиться с ним наедине в моём кабинете ровно через час. А сейчас — одеваться и завтракать!

Пока на меня напяливают мундир и сапоги, успеваю немного прийти в себя. Более того, поскольку нахальства и характера мне не занимать, то просчитываю различные варианты своих дальнейших действий. Итак, что мы имеем. У кормила государства Отто Бисмарк. Это значит, что сейчас на дворе ещё 1890 год не наступил. Значит, в любом случае у нас до войны двадцать четыре года, минимум. Второе. Поскольку я канцлер, когда я там на престол вступил? Вроде, в 1888-ом. Отлично! Вилка всего в два года… Главное — время есть! Ну, козлы, держитесь! Я вам устрою сладкую жизнь!..

Всё это прокручиваю в голове, шествуя за слугой в свой личный кабинет. Точнее, в его кабинет. Ого! Неплохо здесь кайзеры живут! Роскошная дубовая мебель, огромное кожаное кресло. Карта Германии на стене. Поворачиваюсь к слуге и показываю на стену:

— Немедленно сюда повесить карту мира. И кофе мне, с булочками.

Понимаю, что ляпнул что-то не то, судя по вытянувшейся физиономии придворного, но отступать некуда, позади — нет, не Москва, а Берлин.

— Вам что-то непонятно? И немедленно сюда главу Тайной полиции. Бегом, марш!

Вот что значит, немцы приучены к порядку. Да здравствует орднунг! Унёсся так, что, кажется, тень забыл. Усаживаюсь в глубокое кресло, осматриваюсь. Так… Книг маловато. Связи — нет. Что у нас с транспортом? Когда там Бенц свой автомобиль изобрёл? Уже должен быть. Стучатся.

— Войдите!

Опять не то. Второй раз вляпываюсь. Ну, другого Кайзера у них больше не будет.

— Начальник Тайной Полиции!

Появляется до невозможности скользкая личность. Отдаёт честь.

— Ваше Величество?

— Даю вам неделю сроку, генерал. Вы должны доставить мне сюда следующих господ: Рудольфа Дизеля, Карла Бенца, поручика Бурштыня.

— Простите, Ваше Величество, но с последним я не знаком.

— Ах, так вы наслышаны про этих господ? Поручик Бурштынь служит сейчас в австро-венгерской армии, Гюнтер Бурштынь. И это ваша обязанность, как начальника секретной службы найти именно того Бурштыня, который мне нужен, вам ясно?

— Да, ваше величество.

— И не забудьте, что мне ещё нужен господин Готлиб Даймлер. Пока всё. Но, предупреждаю вас, господин начальник тайной службы, что мне вскоре понадобиться очень много самых разных людей. А так же, кое-что ещё. Готовьтесь. Наступают новые времена. И для Германии, и для всего мира.

Убежал. Сильно озабоченный. Но рожа у него отвратная. А у меня? Нахожу в ящике стола небольшое зеркальце. Так… Усы — на месте. Морда — ящиком, как и положено. И вообще, где мой утренний кофе? Стоп! А как тут с электричеством? Вообще-то должно быть. Лампочку надо изобрести. Эдисонову. Ну, будет Вильгельмова. Улыбаюсь про себя. В этот момент дверь снова открывается и в кабинете появляется донельзя знакомая по портретам личность. Последний канцлер Германии Отто фон Бисмарк. Поднимаюсь.

— Присаживайтесь, господин канцлер, поскольку разговор у нас будет долгий и интересный.

— Ваше величество, я прошу принять вас мою отставку.

Это что за номер?! Кайзер я или нет, в конце концов?

— Садитесь, канцлер. Сначала мы с вами побеседуем по нескольким интересным вопросам. А потом решим, стоит ли вам уходить в отставку, или ещё куда.

Затем кричу в дверь:

— Эй, там, долго мне ждать ещё кофе?!

Уф… Наконец-то. Несут.

— Ещё чашку для канцлера.

— Ваше величество, я не…

— Молчите канцлер, сейчас говорит король.

Где же я раньше слышал эту фразу? Ладно. Слуга разливает ароматный напиток по крохотным чашечкам, сливки, молоко, масло, сахар. Ну, я люблю не сладкий. Делаю глоток. Вкусно, чёрт возьми! Ох, кажется, я произнёс это вслух. То-то он на меня так уставился. Отпивая мелкими глотками горячий напиток, исподтишка наблюдаю за стариком. Ничего. Похож. На свои портреты.

— Итак, канцлер, вы просите принять вашу отставку?

Вскакивает.

— Да, Ваше Величество.

— А если не приму?

— Это ваше право, ваше величество. Но… Зачем я вам? Наши постоянные споры, вы совсем не слушаете моих советов. Более того, я стою за дружбу с Россией.

— Это хорошо. Представьте себе, канцлер, что господь услышал ваши молитвы, и я внял вашим советам. Скажем, именно сейчас вы нужны мне и Германии. Готовьтесь, господин Отто фон Бисмарк, к тому, что вам придётся теперь очень много трудиться на благо Фатерланда и народа Германии.

— Ваше Величество…

— Канцлер, вы же прекрасно знаете, что война — это зло. Мы опоздали к разделу мира, у нас практически нет колоний, нас душат экономически и политически. Фактически нет сырья. В упадке сельское хозяйство. В производстве — застой. И эти, социал-демократы. Вредоносные идеи господина Маркса и его друга адвоката Энгельса. В народе — брожение. Рейхстаг — расколот. Этой ночью я долго размышлял над вашей отставкой, канцлер. И очень многое понял. Нам предстоит много работы. Мы сделаем из Германии ведущую державу мира! Но не военным путём, а экономическим. Что нам не хватает для этого? Ответ на этот вопрос прост: сырья! У нас великолепнейшие инженеры и изобретатели. У нас трудолюбивые рабочие, хозяйственные крестьяне. У нас тысячи гениев, которым не хватает признания и поддержки. Давайте поможем им! И Германия воцарится в веках!

Так… Речугу толкнул в лучших традициях фюрера. Вон как старика прошибло. Чуть ли не до слёз. Продолжаем.

— Именно поэтому, мой канцлер, вы и нужны. Никто лучше вас не знает Германию. И именно вы первый дали ответ на вопрос, где нам взять недостающее — в России! Германия и Россия имеют давние традиции дружбы, и не мы виноваты в том, что последнее время нас всячески пытаются рассорить. Поэтому первое, что вам предстоит, канцлер, и самое главное — наладить отношения с Российской Империей.

— Но, Ваше Величество, а что скажет Рейхстаг?

— Рейхстаг сделает так, как я скажу. Иначе господа депутаты у меня поедут сажать картошку в окрестностях Берлина. Ручками. Лично. И теперь будет так. Кстати, канцлер, мне нужен грамотный и знающий офицер для личных поручений. Кого вы мне порекомендуете?

Замялся старик. Задумался.

— Не могу так сразу и сказать, ваше величество. Надо подумать.

— Он мне нужен для создания особой службы. Так сказать, деликатных поручений, которые особо не надо афишировать. По всему миру.

— Тогда… Вальтер фон Штирлиц. Молодой капитан. Но очень толковый офицер.

— Отлично. Пришлите его ко мне немедленно. И ещё, канцлер. Мне нужна вся информация, а лучше — аналитическая справка о русских. Абсолютно всё имена, увлечения, имущество, долги, слабости. Короче, всё грязное бельё на всех министров, а так же тех лиц, имена которых я вам предоставлю. И дополнительно — мне нужны данные на ВСЕ изобретения и изобретателей, которые за последние пять лет были поданы на моё высочайшее имя. И запомните, господин пожизненный канцлер — теперь в отставку вас отправит только смерть!

— Ваше величество!

…Ушёл старикан. Растроганный до слёз. А мне жрать захотелось. Ну что там, напёрсток кофе с одной микробулочкой. Ладно. Успеем. Надо по дворцу пройтись, посмотреть. Я, вроде, не женат? И отлично. Итак, вперёд! За Родину, за Кайзера!

Глава 3

Утром я просыпаюсь от ярких лучей солнца, бьющего в окна. Где это я? Больница? После аварии? И тут я вспоминаю… начинаю пересчитывать пальцы, читал где-то, что помгает… Сестра милосердия, сидящая в тихо в углу, заметив шевеление под одеялом, срывается с места и стремглав подбегает ко мне:

— Ваше Высочество! Вы очнулись?! Как себя чувствуете?

— Нормально… Что со мной?

Та хватает меня за руку, и щупая пульс начинает трещать без умолку:

— Ой, Ваше Высочество, мы все перепугались! Вчера вы в сад изволили пойти, отметить окончание учёбы, как обычно, в своей «картофельной» компании. Ну, отошли от костра в сторону, и вдруг ниоткуда просто, в вас молния ударила! Оранжевая такая, никогда таких не видели, а потом…

… Так. «Картофельная» компания — это Воронцов-Дашков — младший, сын министра дворца и граф, точнее, виконт Шереметьев. Правнук того самого, который в Жемчугову влюблён был. В крепостную актрису. А окончание учёбы — значит год 1890-ый. Скоро мне будет двадцать два года… Здорово! Это я помолодел на восемнадцать лет! Отлично просто! Так, что у нас ещё? Поскольку учёба закончилась, Батюшка должен меня в путешествие отправить… Получать по черепушке самурайским мечом желания особого нет. Изменить маршрут? Он, вообще-то, САМИМ утверждён. Да ещё большие манёвры под Луцком. Мать!!! Лихорадочно вспоминаю про «гессенскую муху», Аликс какую-то! Женат я уже или нет?! Или помолвлен, что сейчас впрочем, одно и то же?! Нет! Какое облегчение! В прошлом году с ней встречался, а в следующий раз только через четыре года. Так… ну уж на ней я женится не собираюсь! Тем более, что папаша с мамашей против. Ну, допустим, не против, но и не одобряют… Что ещё там у нас на горизонте? Виктория Уэльская? Дудки! Был я в Англии в турпоездке, так лошадиные физиономии английских дам вызывают глубокую импотенцию у каждого нормального мужика… Нет уж… Ага! Матильда Ксешинская, восходящая звезда Императорского Театра. Официальная любовница семьи Романовых. Эта уже ни в какие рамки не лезет. Во-первых, простолюдинка. Во-вторых — еврейка там или полька, хрен редьки не слаще. В третьих, как говорили в мои времена — «честная давалка». Никому из Романовых не отказывала. По слухам, и групповуху она изобрела… Что не удивляет, впрочем. Нет, подруга, ничего тебе не светит, я уж позабочусь. Не читать Владимиру Ильичу речи с балкона твоего особняка, поскольку не на что будет построить. Уж бриллиантов ни мои дядья, ни я тем более, дарить тебе не буду. Им — не на что, а уж я — статья особая. И не спасут тебя твои кривые волосатые ноги. А что может быть страшнее волосатых женских ног? Только волосатая женская грудь! Получается, если отошью Алису-Викторию-Елену-Бригитту-Луизу-Беатрису Гессенскую, то есть возможность остаться некоторое время холостяком. А для постели цесаревича уж любая из фрейлин пригодится. Иначе, для чего они тут? Цинично звучит? Нет, прагматично. Ого! А кто это тут? Увлёкшись размышлениями, я и не заметил, как комната наполняется народом: тут и Их Императорские Величества, папа и мама, и давешний доктор, и ещё куча всякого люда в мундирах и без оных, в партикулярных платьях.

— Ну как, наследник, себя чувствуешь?

Грохочет Александр Третий своим басом.

— Отлично, батюшка. Совсем здоров.

Причём говорю я это на чистейшем французском, да ещё с таким гнусавым прононсом, что сам себе удивляюсь. Мать моя женщина! А что я ещё знаю?! Так, английский — из прошлой жизни, а из этой? Ого! Немецкий и датский! Понятно… дальновиден мой царственный папочка — самые нужные языки для меня…

— Не изволите одеться, Ваше Высочество, или завтрак вам сюда подать? В постель?

Но тут вмешивается папаша:

— Раз Николаша сказал, что здоров, то неча ему мешать. Оденется, и сам в столовую явится. Идёмте отсюда…

С этими словами он подхватывает супругу под локоток и показывает пример свите, исчезая в дверях спальни…

Уф!!! Наконец то!!! Ныряю под кровать и извлекаю ночную вазу… Облегчение то какое!!! Затем фарфоровый сосуд прячется обратно, слуги всё сделают. А вообще надо подумать о централизованном водоснабжении. Рубашка летит на роскошную кровать, торопливо ныряю в брюки, натягиваю мундир… Моя голова занята мыслями о будущем, и руки делают своё дело машинально… Удачно. Вроде всё одето и застёгнуто, как положено. Почистить бивни. Ага, эта дверь ведёт в будуар, по-нашему — ванну. Во всяком случае, эта шкатулка с тонко измолотым мелом точно для чистки зубов. Еложу пальцем по дёснам, затем прополаскиваю и выплёвываю. Какая гадость!!! Нужна и зубная паста! А как побриться? Впрочем, раз здесь нет ничего похожего на станок или бритву, то это делает придворный парикмахер. Торопливо проверяю указательным пальцем ладони центровку кокарды, взгляд в зеркало — выход… А КУДА ИДТИ ТО?! Вот же… Лихорадочно пытаюсь сообразить, и вдруг с величайшим облегчением и радостью понимаю, что мне надо пройти прямо по коридору, спуститься по лестнице, и я окажусь в трапезной дворца… Значит, память цесаревича в моём распоряжении! С плеч словно сваливается огромная глыба. Уже легче…

Длинный, невыносимо долго тянувшийся день наконец подошёл к концу. Я сижу у растопленного по моей просьбе камина и жгу письма. Да-да, письма! Слюнявые, слащавые от принцессы Гессен-Дармштадской. Аликс. Моё последнее послание уже готово. Без всяких объяснений, буквально пара строк: «Прощай, наша детская любовь закончилась. Забудь меня». Коротко и ясно. Не хочу я иметь детей — инвалидов. Не хочу. Да и особой любви у меня данная физиономия не вызывает. Обойдёмся…

Утром я нахожу своего бывшего преподавателя статистики и политэкономики, министра финансов, Николая Христофоровича Бунге. Профессор удивлён. Он то думал, что мы с ним уже распрощались, а тут… цесаревич просит предоставить ему краткую экономическую справку по Российской, Британской, Германской, Австро-Венгерской Империям и Французской Республике. С данными по протяжённости дорог, наличию производств, оборотами внешней и внутренней торговли. Министр двора шокирован требованием предоставить мне географическую карту мира. С военными я разберусь на манёврах. Пока мне нужна информация о состоянии мировой экономики. А там видно будет. Из книг я знаю, что русская экономика сейчас начинает подниматься — строятся железные дороги, появляются хилые, но заводики. А ещё — бурный научный подъём. Одни имена чего стоят: Зелинский, Менделеев, Доливо-Добровольский, Лесснер, Луцкий… записать бы надо. Да и поискать… Стоп! А КТО их искать будет? Вот же незадача… Нужны свои люди. В одиночку я много не сделаю. Да и внутренний враг не дремлет — Джугашвили, Бакунин, Ульянов… Они уже почти мне ровесники, к ррреволюционной деятельности первый и последний приобщились точно, насколько я знаю. Через пятнадцать лет Володя первую попытку сделает… Мрачные перспективы. И надо спасать свою драгоценную задницу…

Утром после завтрака мне приносят затребованные бумаги из министерства финансов. Сказать, что я шокирован, просто мало! Богатейшая страна мира! И НАСТОЛЬКО нищая! Бюджет то… Название сего документа больше, чем он! КОПЕЙКИ! А выпуск стали?! Добыча угля, нефти, руды? Цветные металлы вообще в справке отсутствуют! Электричество — и не было! Протяжённость железных дорог — плакать хочется! Мамочка моя, роди меня обратно! Я не хочу править такой страной!!! Нервно расхаживаю по кабинету, когда туда вваливается медведобразный царственный папаша:

— А, Николаша! Вот ты где! Чем это ты занимаешься?! Граф Воронцов-Дашков изволили жаловаться — мол, ты карты географические затребовал. Ну-ка, ну-ка…

Он подходит к столу и не спрашивая сгребает ладонью, могущей свернуть в трубочку серебряную тарелку мои наброски. Всматривается и вдруг охает:

— Эт-то что?!

— Бумаги, батюшка.

— Я вижу, что бумаги! Но ЧТО в них?! Откуда?!

— Николай Христофорыч поспособствовали, по старой дружбе.

— Так… А тебе оно зачем?

— Так, батюшка, простите, но рано или поздно мне вас на троне менять придётся. Надо же знать, что в наследство останется?

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом, медленно багровея. Невольно отступаю за стол, поскольку силищей царь-отец отличается неимоверной и редкой. Башку мне оторвёт и не заметит даже…

Но Александр садится на мой стул, переводит свой взгляд на справку.

— Не похоже на тебя, Коля, ТАКИМИ вещами интересоваться. Раньше ты всё больше шампанское изучал по винной карте, да танцовщицами моими забавлялся. Эта, Матильда… Ты уже третий день к ней не ездишь…

Решаю рискнуть:

— Ну её, папá надоела. И вонючая какая то, как мыться не заставляй… тут о России задуматься надо. Если враги нападут, как воевать будем? Точнее, чем? Любая армия тылом сильна. Если оружия не хватит, хоть миллион под ружьё забрей, из чего они стрелять будут?

Неожиданно император улыбается:

— А с кем ты. Коля, воевать собрался?

Холодею, но, тем не менее, собираю мужество в кулак и отвечаю:

— Так, батюшка, время покажет. Давно ли граф Лев Николаевич Толстой Севастополь защищал? Или генерал Скобелев на белом коне просто так, от нечего делать скакал? И не вы ли, батюшка, давеча заявили, что у России только два союзника, её армия и флот?

— Правильно мыслить стал, Коля! Почаще бы тебя такие молнии били, глядишь, и на тот свет спокойно уходить можно будет…

Он смахивает ручищей предательскую слезу из уголка глаза, потом, словно спохватывается.

— Если ты от молнии сией так поумнел, то, что с «гессенской мухой» делать будешь?

Молча показываю ему на камин, в котором догорают остатки надушенных писем, Александр Третий выхватывает взглядом недогоревший конверт и опять, только уже совсем добродушно рокочет:

— Поумнел, сын, поумнел…

Поднимается, подходит ко мне, с размаху хлопает по плечу, благо мы одни, и лишних глаз нет:

— Если на манёврах себя покажешь — будет тебе дело! Займёшься, полезным для Державы.

— Чем, батюшка?

— Узнаешь. Сначала службу отслужи…

Его Императорское Величество уходит, донельзя довольный, я остаюсь один в пустом кабинете и долго смотрю на догорающие в камине языки пламени… Что нужно ДЕЛАТЬ, я знаю… Не один месяц на форуме обкатывали программу «если бы…» Другое дело — ДАДУТ ли мне? Впрочем, волков бояться — в лес не ходить!

Глава 4

Чёрт, как же неудобно то, а?! Заправляю левую руку, как обычно. То есть, большой палец за ремень, вот, вроде и незаметно, что я полукалека. Хотя второй рычаг — ого-го! Перекачан до безобразия. Ладно. Надо дела делать. Привыкли они тут всё не спеша, качественно, как говорится — с чувством, с толком, с расстановкой. С одной стороны, это хорошо. А с другой — надо приучать этих ребят к другим темпам жизни. Хотя… Удар молнии повлиял на меня крайне положительно — я начинаю чувствовать руку… неужели мне повезёт, и она восстановится? Фантастика, однако… Выхожу из кабинета. Мамочки мои! Да что это такое — стоит целая толпа аборигенов, в шитых мундирах и смотрят на меня, открыв рот. Невольно с моего языка срывается:

— Ну что, птички божьи, прищурились?

Мать! Мгновенно глаза делаются круглыми. Идиоты они, что ли?

— Смирно!

Вытягиваются, руки по швам. Ого! Приучил их мой предшественник к порядку. Значит, легче будет. Так… А это что за дамочка? Доннер ветер! Ну как я мог забыть то?! это же моя дражайшая половина — Дона, и мои отпрыски. Бракодел ты, твоё Величество! Одних придурков наклепал… Ну, это дело поправимо. Папочка этим займётся лично. Эх, придётся повременить с развлечениями…

— Подавать обед, немедленно!

— Но, Вилли, сейчас же рано… И распорядок…

Это супруга. Сейчас я тебе…

— Скажи мне, дорогая, такую вещь, в какой стране мы живём?

Не понимает, улыбается глупо. Тьфу, гусыня.

— В Германии, мой дорогой.

— Отлично. А кто стоит во главе Германии?

— Ты, мой дорогой.

Ещё лучше! Вляпалась ты, родная, по самые уши!

— Если я стою во главе нашей любимой Германии, значит, я устанавливаю порядки!!! Жрать сюда! И быстро, ну!

Это я ору, выпучив глаза, во всю свою императорскую глотку. Доходит. Начинается бешеная суета. Кто-то валится в обморок, звенит по полу оторванная пуговица, в дверях — давка. Подхожу поближе, и тщательно примерившись, впечатываю начищенный до блеска квадратный сапог в чью-то пышную задницу. Короткий вопль, и вся куча мала вываливается наружу, а я поворачиваюсь к стоящей с открытым ртом половине.

— Так вот, моя дорогая супруга, если я ещё раз услышу от тебя что-либо подобное, или ты ещё раз посмеешь мне сказать что-либо против, пеняй на себя…

Разворачиваюсь, отличный тут гипсовый бюстик. Интересно, чей? Но ничего, подойдёт. Здоровенное стекло окна рассыпается с жалобным звоном, а я любуюсь на искажённое страхом круглое личико жены, мать её.

— Тебе всё понятно?!

Нависаю над ней. Будто скала над заливом.

— Да…

— НЕ СЛЫШУ!!!

— Понятно!

— Если я сказал, что хочу есть, значит — бегом накрывать стол. А если я сказал — прыгайте в окно, значит вы, моя дорогая, должны в ответ только спросить: В какое!

Ого! Кажется, переборщил. Упала, бедняжка.

— Эй, там, доктора! И унесите кайзерин в её спальню…

Отлично! Обед — великолепный. Обгладывая куриную лапку прокручиваю свои дальнейшие шаги. Канцлер, конечно, не дурак. Почему тот Вильгельм постоянно с ним цапался? Да потому что не хотел быть ширмой. Отто сам намеревался управлять Германией, а Кайзер ему — для вывески. И этого, фон Штирлица, подсовывает, чтобы быть в курсе всех моих дел. Вот с него и начнём. С Вальтера. Кто тут у нас имеется? Макензи, Гинденбург, Людендорф. Они сейчас молодые, голодные, мозги ещё не зашоренные. Ну-ка, включим мыслительный агрегат и поразмыслим. Мне нужны прежде всего две вещи. Первая — это преданные мне войска, второе — тайная служба. Люди без комплексов, абсолютно надёжные, способные на нестандартные, для этого времени, разумеется, действия. Должные воспринять мои приказания правильно. И, самое главное — воплотить их в жизнь. М-м-м… Вкусная курочка. Вот что значит, экология. Ни тебе гербицидов — пестицидов, ни тяжёлых металлов, ни трансмутированых генов и пищевых добавок. Лакей, повинуясь знаку, наливает вина в бокал. Вино, вино, вино, оно на радость нам дано! Не хочу. Соку бы какого-нибудь… Ладно, дадим указания. Пускай думают. О! начальник секретной службы! Что там у нас?

— Ваше величество! Ваши указания насчёт профессоров Бенца и Даймлера выполнены. Господин Дизель будет снят с корабля.

Уф… Успел!

— А как же вы так быстро, господин начальник?

— По телеграфу, Ваше Величество.

Стыдно. Действительно, забыл. А господинчик — молодец! Идёт в ногу с прогрессом.

— И когда мне ждать вызванных мной для беседы господ?

— Через два дня, Ваше Величество.

В голове щёлкает. Мать твою! Как же это я глупо забыл?

— Пригласите тогда ко мне господ Круппа, Симменса, Шкоду, и Боша. Бурштыня можете не искать. Что насчет патентов?

— Подготавливают, Ваше Величество.

— Поторопите. И ещё — вам предстоит поездка.

— К-куда, Ваше Величество?

— Вам знакомо такое имя, Николай Тесла?

— О, да, Ваше Величество.

— Мне нужен он, некий Хайрам Максим, и уже здесь, поближе — Хуго Юнкерс.

— Но, Ваше Величество, насколько мне известно, Хайрам Максим сейчас находится в Германии.

— Тем лучше для вас, уважаемый. Но Николай Тесла должен быть здесь. В самое короткое время. Могу дать подсказку — ищите его в мастерских Эдисона. Того самого. И озаботьтесь, чтобы я мог, скажем, так же дня через два, увидеть графа Цеппелина. Вам всё ясно?

— Да, Ваше Величество!

— Можете быть свободны. Исполняйте.

— Да, Ваше Величество…

Вот что мне нравится — это их дисциплина. Кайзер сказал — НАДО. Придворный ответил — есть. Красота!.. Два дня ничего не делаю. Хожу по дворцу, гуляю по парку, много читаю. Послушно подписываю бумаги, подаваемые мне канцлером. Он, похоже, начинает верить, что я на полном серьёзе с ним согласился. Сам ночами работаю в своём кабинете. Надо изложить на бумаге всё, что я помню из технологий. А помню я, как ни странно, всё, что когда либо читал, в прошлой своей, увы, жизни. Ещё один побочный эффект удара молнии. По крайней мере, убедился. Эх, ещё бы рука моя была нормальная, то ничего другого бы и не надо. Что мы имеем на этот момент? Да не очень то и хорошее. Промышленность, конечно, растёт и развивается, но зато англичане наглы до невозможности, и французы никак после Седана успокоиться не могут. Колоний, фактически, нет. Всё эти бриты захапали. Почитай, одна шестая суши у них под каблуком. Нет… Надо с Россией дела закручивать. У них — сырьё. У меня — технологии. И сейчас много чего имеется. Ну и армия, конечно. Перестраивать, перевооружать, переучивать. Создавать мощный морской флот, авиацию, бронетанковые части. Естественно, связь, Круппа направить на развитие артиллерии, Сименс вместе с Теслой пусть над электрификацией работают и дизелизацией, Бош — так же электрификацией и химией занимается. Железные и автодороги надо строить, ну и, шарашки. Казна меня полнёхонька. Но денег всегда мало. Надо кликнуть адмиралов, отправить пару дивизий в Африку. В конце концов, есть же там на юге золото и алмазы. С бурами отношения у нас нормальные. А будут дёргаться — приструним. Во! Точно! Как же я забыл! Бронепоезда. И пулемёты. Да не забыл. Столько всего просто сейчас. Круппу срочно ехать в Россию. Пускай договаривается насчёт концессий и строительства заводов, скажем, в Краматорске. Заодно прощупает по поводу Поволжья. Продовольственная безопасность превыше всего. Ну и, конечно, моё личное Главное разведывательное управление. Люди без чести и совести… У меня сжимаются кулаки. Вспоминаю наглость будущих правителей, миллионы убитых в гражданской войне, геноцид населения, разрушенную промышленность, сырьевых воров, беспредел уголовников. Ленину сейчас двадцать лет. Но он — ширма. Главный застрельщик всего этого — Бронштейн. Ладно, время есть. Успеем… Тщательно запираю сделанные мной записи в сейф, откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. Перед ними проплывают картины кинохроники: разрывы гигантских снарядов, бесконечные цепи пехоты. 65 000 000 воюющих. 10 000 000 жертв. Затем — 50 000 000 и смерть моей страны. Где причина всего этого? Я то знаю…

— Господа, сейчас вас примет Кайзер Германии Вильгельм. Прошу всех следовать за мной.

Заходят. Те, на кого я делаю ставку. И кто, надеюсь, поможет мне перекроить историю. Я не хочу концлагерей, миллионов убитых людей, не хочу. Но вместе с тем я жёсткий прагматик. И понимаю, что без жертв не обойтись… Они рассаживаются за круглым столом. Молодые и в возрасте. Мои нынешние и будущие ровесники. Выжидающе смотрят на меня. Для чего их вызвал сам Кайзер? Они не ждут ничего хорошего. За два года тот Вильгельм успел наломать дров. Теперь у власти — я, человек последней половины двадцатого века. Знающий очень много из того, что сокрыто под пеленой времени. Я поднимаюсь.

— Сидите, господа, сидите. Просто мне легче так разговаривать.

Подхожу к стене и отдёргиваю занавеску. За ней — огромная карта мира. Я беру здоровой рукой указку.

— Итак, господа, приступим. Прежде всего, вы должны пообещать мне, что ни одно слово, услышанное вами здесь, не выйдет за пределы этого кабинета. Вы согласны?

Нестройное гудение в ответ. Тишина.

— Хорошо. Молчание, как говорят русские — знак согласия. Вы все знаете, что сейчас Германия переживает бурный экономический подъём. Вот, скажем, не так давно господин Крупп построил завод в Магдебурге, господа Даймлер и Бенц создали прообраз транспорта будущего. Но! Согласитесь, что это будет продолжаться не долго. Почему? Кто-нибудь знает ответ?

Молчат. Что же, разжуём и положим в рот. Хотя я уверен, что знают, просто боятся. Не привыкли пока. Ладно…

— Я отвечу, почему.

Подхожу поближе к карте и показываю указкой.

— Итак, смотрите: Здесь, здесь, здесь — всюду Англия. Империя, захватившая всё. Все полезные ископаемые, все выгодные рынки сбыта, все плодородные земли. Словно паук, присосавшийся к мухе, она вытягивает все соки и жилы из покорённых земель. Значит, рано или поздно господа британцы обеспокоятся и начнут всячески противодействовать вам. Но англичане привыкли загребать жар чужими руками. Что из этого вытекает? А то, что вскоре поднимут голову французы, зашевелятся американцы. А так же лимитрофы вроде Бельгии, Голландии, Румынии, Болгарии. Рано или поздно они нападут на нас. И я, подумав, примерно вычислил срок. Где-нибудь в августе 1914 года. Повод организуют. Насчёт этого можно не беспокоиться. Поэтому, господа, я и собрал вас всех здесь, чтобы поставить перед вами специальные задачи. Не пугайтесь. Они не затронут ваших кошельков. Наоборот, скорее всего, наполнят. Господин Крупп, будьте любезны, возьмите карандаш и бумагу, которые перед вами, и записывайте. Итак — необходимо в кратчайшие сроки разработать новые технологии производства цементированной брони, организовать массовое производство металлообрабатывающих станков, увеличить производство металла в пять раз за следующие десять лет. Вы задержитесь после совещания. Теперь вы, господин Симменс. Перед вами примерно такая же задача, только кроме этого ещё — наладить разработку и производство двигателей господина Дизеля и Бенца-Даймлера. В этом вам поможет господин Крупп. Считайте государственным заданием разработку моторов минимального веса и максимальной мощности. В идеале — двигатель в сто килограмм и мощностью в триста лошадиных сил. Используйте алюминиевые картеры, поршни, тройные компрессионные кольца, повышайте степень сжатия. Делайте что хотите, но через десять лет у меня должны быть такие моторы. И не смотрите на меня круглыми глазами. Я ЗНАЮ, что это РЕАЛЬНО. Господин Бош, Ваша очередь. Вашей фирме ставится следующая задача — разработка и создание новейших трансформаторов, электрификация всей Германии, создание электрических локомотивов и электродвигателей мощностью выше 1000 лошадиных сил при минимально допустимом весе. Срок — опять же — десять лет. Вопросы?

Тишина. Только вот взгляды у них такие, жалостливые, смотрят, как на убогого. Или тронувшегося. Что же, придётся объяснить.

— Господа Даймлер и Бенц ещё сами не знают, что они создали. Наступит время, и очень скоро, когда их самобеглые коляски будут тысячами бегать по дорогам Европы и Азии. Их двигатель внутреннего сгорания поднимет в небо летающие машины, поскольку при малом весе обладает значительной мощностью. Дело за малым, довести его до ума. Представьте себе тысячи бронированных повозок. Вооружённые лучшими в мире орудиями фирмы Круп, одетые в броню, они мчатся по дорогам Европы. Эти повозки неуязвимы для пуль винтовок. Непробиваемы снарядами старых пушек Шнейдера и Крезо. Им не нужен уголь, не требуется время для поднятия паров в цилиндрах и котлах. В небесах парят сотни летающих машин. Завидев очаг сопротивления врага, они слетаются к этому месту и сбрасывают на противника бомбы и снаряды, следом идут броневики. В самой Германии расцвет промышленности, благоденствие, германские товары имеют славу лучших в мире, на них повсюду колоссальный спрос. Но существует Британия. Она не потерпит конкуренции. Значит, будет война. Экономическая блокада. Мы должны обеспечит защиту нашего Фатерлянда, его безопасность. Все знают, что гимн Британии начинается словами «Правь, Британия, морями». Это так, у неё мощный и огромный флот. Что мы можем противопоставить ему? У нас нет столько кораблей. Да если откровенно, мы и не нуждаемся в этом. Именно поэтому мы создадим воздушный флот, и подводный. Удар из под воды и с воздуха уничтожит славу Британии. А блокада поставит её на колени. Мы оторвём у неё колонии, без которых она бессильна. А когда в Европе будет наведён надлежащий и справедливый порядок — сразу поставим на колени Америку. Ибо этот рассадник демократии должен быть разрушен.

— Но, Ваше Величество, ресурсы Германии крайне ограничены…

— Поэтому вы, господин Фридрих Альберт Крупп на следующей неделе отправитесь в Россию. Вы получите карту, на которой будут отмечены места, в которых вам необходимо получить концессии на разработку. Заодно присмотритесь и решите вопросы строительства новых предприятий.

— ???

— Проблемы политики будет решать господин Канцлер. Он всю жизнь ратует за дружбу с Россией, вот пусть и докажет это на деле. Ещё вопросы?

Их было много. Очень много. Мне пришлось втолковывать, объяснять. Ругаться. Но они — поверили. И маховик истории завертелся по новому. Уже через год мне продемонстрировали вполне работоспособный двигатель мощностью в пятьдесят лошадиных сил. Через пять лет вся Германия была залита электрическим светом. В крупных городах появились телефонные сети. Выросли новые огромные заводы на местах, где через годы появятся Краматорск и Экибастуз. С верфей в Киле на воду сошли первые подводные лодки, а в небесах появились громадные сигары «цеппелинов» и гораздо более меньшие по размерам самолёты. Но это будет позже. А сейчас ещё предстояло очень много работы…

Глава 5

— Чего тебе, Николаша?

— Да денег бы, папá…

— Денег, денег… Денег?! Ты что, Николай! Белены объелся?! Да я тебе неделю назад целых пятьдесят рублей дал! Мало?! Прогулял? На кокоток потратил?!

Батюшка Александр Третий не на шутку разъярён, но я недрогнувшей рукой лезу в карман и кладу перед ним пять красненьких бумажек с хорошую промокашку величиной. Тот смотрит налитыми кровью глазами на них, потом на меня.

— Это, батюшка, не деньги. Так. Для отмазки совести, как говорится. Наши чиновники взятки больше берут. Мне, папá деньги нужны. На два года. Можешь — под проценты. Отдам с лихвой в срок. А то и раньше.

Самодержец российский снова переводит взгляд с ассигнаций на меня, затем бурчит:

— И сколько тебе и куда?

— Да много не надобно, Твоё Величество. Тысяч так двадцать, думаю, хватит…

— Куда тебе Колька, столько?! Неужто пассию завёл?

— Да уж давно, батюшка… Россией зовут. Государством русским…

Царь чешет затылок, затем опять спрашивает:

— Что задумал, Николай, говори правду. Не бойся, бить не стану.

Ещё бы ты стал, папаша! Прошли те времена! Я, взглядом испросив разрешения, присаживаюсь на мягкую тахту напротив Александра и начинаю:

— Слухи до меня дошли, батюшка, что в землях архангельских и самоедских, что у берега Ледовитого океана, камешки прозрачные попадаются. Крепости необыкновенной. Режут всё подряд… А сами они такие, что ничем их не возьмёшь…

Вынимаю из кармана завёрнутый в бумагу и вату не огранённый алмаз. С виду — маленький камешек серого цвета. Невзрачный такой голышок… так и Самодержец. Подержал в руке, хмыкнул:

— Да я таких на берегу Невки насобираю воз и маленькую тележку. Совсем у тебя, Колька башка дурная стала. Такие деньги просто выбросить ре…

Он затихает, когда я провожу этим камешком по громадному оконному стеклу, с визгом прорезая его чуть ли не насквозь, затем его глаза расширяются до невозможности, поскольку Самодержец далеко не такой дурак и алкаш, каким его представляли последующие писаки. Нормальный мужик, можно сказать, и о твёрдости алмаза имеет представление…

— Колька… Это же бриллиант!

— Нет, батюшка. Это ПОКА не бриллиант. Для бриллианта его огранить надобно. Пока это просто — алмаз. Но какой! Ежели ювелирам отдать — так карат на полста потянет…

— ГДЕ ВЗЯЛ?!!

— Не поверите, твоё Величество — в Академии валялся на полке, как курьёз. Даже в опись не внесли. А попал он туда после экспедиции приснопамятного Лаптева! Как образчик почв самоедских.

Царь грохает по столу кулаком с такой силой, что с него слетает графинчик с водой и разбивается об пол.

— Ну, академики…

Это слово он цедит так, что большего презрения выразить просто невозможно!

— Я вас всех отправлю быкам хвосты крутить… расплодились, дармоеды… так, Колька, ты хочешь туда охотничьи партии на разведку послать?

— Да, папá. Стоит это недорого. Возьмём студентов — охотников из Горной Академии, с последних курсов. Пусть вместе с солдатиками по тем местам полазят. По взводу выделить, а что найдут — в казну. А потом решим, что нам делать. Самим казённые заводы ставить, или кому продадим? У нас ведь, папá что Сибирь, что Вологодчина, что Архангельские Земли вообще не исследованы. Денег на это много не надо, а вот польза государству немалая выйдет…

— Да, Николай… Молния на тебя хорошо повлияла. Почаще бы такие громы небесные на головы царские падали, так и жили по другому…

Утром встречаю министра двора с хорошим фингалом под глазом. Он уверяет всех, что ночью вышел по нужде, и, споткнувшись, упал с лестницы. Но на меня смотрит с ТАКОЙ ненавистью… ладно. Нужно сделать ещё одно дело. Самое неприятное и самое противное. Но без него, увы, как говорят в Воркуте — полные дрова!..

Я приказываю заложить коляску и отправляюсь в гвардейские казармы… По пути останавливаемся, покупаем у мальчишки разносчика целую кипу газет всех направлений и видов. От официальной «России» до биржевых «Ведомостей». Конвой из горцев неторопливо следует за коляской. Вот и казармы! Ворота распахиваются, а я трогаю массивный «Ле-Фоше», спрятанный в сумке. Сам я в военной форме, как и положено наследнику престола. В кобуре — рекомендованный к ношению «Смит и Вессон». Часовой у полосатых чёрно-белых ворот вытягивается во фрунт, отдавая честь, и мы въезжаем во двор. Я вижу, как ко мне спешат комендант и начальник гарнизона, ещё бы — помазанник божий прибыл… Мои абреки спешиваются. Мы беседуем о всяких ничего не значащих вещах, между тем мои глаза высматривают нужного мне человека. Да где же он?! Впрочем, из окна офицерской залы сидя много не увидишь. Поднимаюсь, отставляя чашку с ароматным чаем, которым меня угощают, и вдруг… Да вот же ОН!!! Маленький седой унтер-офицер торопливо пересекает двор казармы и скрывается в крошечном, едва заметном флигеле на заднем плане. Я скомкиваю разговор:

— Простите, господин полковник… А кто этот пожилой унтер-офицер?

Начальник казарм краснеет, бледнеет, не зная, что ответить. А я продолжаю:

— Судя по внешнему виду, господа, он давно уже должен быть уволен из армии и получать пенсию…

— Ва-ва-ваше высочество…

— Я сам разберусь.

С одной стороны — они мне не подчиняются. С другой стороны — я цесаревич. А в очень скором будущем — наследник престола… Пока господа офицеры решают возникшую перед ними дилемму, я молча выхожу из офицерского собрания и придерживая на боку сумку, в которой спрятан револьвер, направляюсь к флигелю. Конвой спешит за мной. Горцы звериным чутьём унюхали, что ЧТО-ТО не так, и мгновенно насторожились. Между тем я подхожу к флигелю, без стука открываю дверь и… захлопываю её перед носом охраны. На окнах — плотные занавески, что несказанно меня радует. В зале за столом, который украшает семисвечник, сидит маленький сгорбленный человечек.

— Господин Ольшанский?

— Я. Тут. Я, Ваше… Ваше…

Он ПРЕКРАСНО знает, кто я, и удивлён до глубины души. Выдыхаю с шумом воздух, лезу рукой в сумку, выдёргиваю револьвер и нажимаю на курок, одновременно выхватывая из расстёгнутой при входе кобуры «рекомендованный к ношению»… Пуля входит точно между глаз, ещё два выстрела гремят в унисон. Один — в стену, позади меня, второй — точно в мякоть левой ноги. Ой, как БОЛЬНО!!! Я валюсь на пол, устеленный самодельными половичками, но ещё успеваю бросить «Ле-Фоше» к телу истопника гвардейских казарм… И, уже будучи в шоке, слышу треск выбиваемой двери и звон высаживаемых окон, через которые врываются горцы конвоя…

… Батюшка — Самодержец расхаживает огромными шагами из угла в угол по моей спальне. А я… я опять лежу в кровати.

— Обнаглели, жиды пархатые! Это ж надо — сам глава общины в Помазанника Божия стреляет! Как народоволец какой-то!!!

Я поддакиваю:

— Истинно, батюшка! Обнаглели, как есть обнаглели! Или государство Российское не русским принадлежит?! А этим выкормышам иудейским?! Да вы только гляньте, батюшка!

Показываю ему купленную намедни пачку газет:

— Вы только посмотрите, папаá! Редактор официальной «России» кто? Гурлянд! Нового Времени? Рабинович! Ведомостей? Казаковский! Все газеты у евреев! В столице Российской Империи из пяти банкиров четверо — евреи! Железные дороги у кого? Ротштейн, Ротшильд, Поляков, Блиох! А вот Дервиз, Мамонтов, Морозов, русские промышленники, задавлены!

Беседу продолжить не удаётся — вваливается сам шеф-жандарм. Отдаёт честь, затем выпаливает:

— Ваше Императорское Величество! В Петрограде неспокойно! Получены известия, что и в Москве, в Киеве, в Нижнем Новгороде и других городах Империи НАРОД волнуется. Полицию поднять?

Александр смотрит на меня, а я отвечаю:

— Ни в коем случае!!! Народ российский уважать надо… Ибо ИМ мы сыты…

Оба, царь и жандарм смотрят на меня с удивлением, и мне приходится пояснить:

— Предоставим раз в жизни выразить народу российскому своё мнение о случившемся… И ВМЕШИВАТЬСЯ не будем!

Шеф-жандарм бледнеет:

— Но, Ваше Высочество, это же погромы, убийства!

— Что?! А покушение на жизнь Престолонаследника Государства Российского ГЛАВОЙ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ Санкт-Петербурга, значит, без последствий оставить?! Вы осознаёте, ЧТО вы только что сказали?! Да это ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИЗМЕНА!

Я играю по крупному. Иду ва-банк. И выигрываю. Александр в задумчивости кивает головой:

— Вы слышали приказ — ничего не предпринимать! Идите.

Жандарм исчезает за дверью, а Самодержец задумчиво смотрит на меня:

— Ты, Коля, очень изменился… Другим стал…

Я холодею, но он рубит воздух своей ручищей:

— Если твои студенты ничего не найдут — вот те крест: пожалеешь ещё!.. Припомнят тебе жиды…

Глава 6

Спустя неделю.

— Господин Эрих Лоренц Хайнц — Людендорф?

— Да, Ваше Величество!

Он стоит передо мной, молодой, поджарый, с усиками. Вытянувшись по стойке смирно. Я сижу в кресле. Передо мной горит новомодная, по их понятиям, электрическая лампочка, оставляющая в темноте моё лицо. Жадно затягиваюсь сигарой.

— Присаживайтесь, лейтенант.

— Но, Ваше Величество…

— Вы оспариваете приказ Кайзера?

— Что вы, Ваше Величество!

Ого! Парень не на шутку испугался.

— Тогда садитесь. Вон туда. Напротив.

Осторожно усаживается на самый краешек. Так… Что нам известно про данную личность? Достаточно много, чтобы понять, лучше этого молодого офицера, недавно окончившего Кадетский Корпус мне на должность начальника ГРУ не найти. Безжалостный, исполнительный, и, главное — преданный настолько, насколько может быть человек.

— Вы курите?

— Никак нет, Ваше величество.

— Отлично. Стреляете хорошо?

— Имею награды за меткую стрельбу из райхсревольвера.

— Великолепно. Итак, приступим к делу. Господин лейтенант, вам предстоит особое задание. Очень ответственное, и очень важное. Вы любите фатерланд?

— Ваше Величество!!! Я предан Родине всей душой и телом!

— Готовы ли вы принести на алтарь Отечества свою репутацию, душу и тело?

— Только прикажите, Ваше Величество!

— Вы, наверное, задались вопросом: почему вас, безвестного офицера пожелал видеть сам Кайзер? Не суетитесь. Я отвечу на все ваши ещё не заданные вопросы. Итак, лейтенант. Невежливо отвечать вопросом на вопрос, но, тем не менее, кто самый главный враг Германии?

— Ваше Величество, наверное, Англия?

— Вы абсолютно правы, господин Хайнц-Людендорф. Именно Британская империя является не только нашим врагом, но и врагом всего человечества. Но есть ещё более страшный враг, которого сейчас пока недооценивают, но вскоре, через восемь лет примерно, он покажет свой беспощадный оскал. Это Америка. Хотя, кроме внешних врагов существует и враг внутренний. Всякие социал-демократы. Либералы. Борцы за рабочее движение, за так называемые права национальных меньшинств. Как вам нравится такое словосочетание, господин лейтенант — Государственная политическая полиция, или, сокращённо, гестапо?

— О! Ваше Величество! Бесподобно! А чем занимается гестапо? Я никогда не слышал про эту организацию!

— Как раз борьбой с внешним и внутренним врагом. У этой новой секретной службы неограниченные полномочия, и очень много работы. Наши враги находятся по всему миру. И в борьбе с ними все средства хороши. Поскольку именно так действует наш противник. Хотите ли вы вступить в эту организацию? Служить на благо Великой Германии и лично Кайзера?

— Ваше Величество! Да я, да только прикажите!

— Отлично. Тогда познакомьтесь с главой гестапо. Подойдите к стене и отдёрните занавеску.

Так. Сейчас будет номер. Лейтенант медленно поднимается со стула, осторожно подходит к украшенной занавесью стенке и осторожно отодвигает бархатную портьеру. За ней — зеркало. Людендорф отражается в стекле. Вижу его недоумевающую физиономию. Оборачивается.

— Ваше Величество, на здесь никого нет…

Я поднимаюсь и подхожу к нему. Разворачиваю лицом вновь к стеклу.

— Кого вы видите здесь, лейтенант?

— Вас, Ваше Величество! И… себя.

— Почти правильно. Только не себя. А его Величества Кайзера Великой Германии и начальника гехаймстаатсполицай, или гестапо.

— Я?!

От волнения Людендорф забывает добавить даже обязательное «Ваше Величество». Я киваю в ответ головой.

— Итак, господин генерал, отныне вы начальник новой секретной службы Его Величества. Вы подчиняетесь непосредственно мне, выполняете только мои указания, какими бы они вам не казались. Вам придётся убивать, грабить, насиловать, жечь, организовывать погромы, устраивать провокации. Вы будете самым страшным человеком в Германии. После меня, разумеется. Для вас не будет ничего святого, кроме Германии и Кайзера. Ваше первое задание будет самым необычным из всех. На первый вопрос о внешнем враге вы ответили абсолютно верно. Теперь второй вопрос. Сколько у нас сейчас имеется приютов? Детских приютов? Вы не знаете? Около двухсот. На всю Германию. А сколько беспризорных детей? Почти полмиллиона. Полмиллиона будущих воров, грабителей и убийц. Поэтому завтра же вы получите официальное распоряжение: организовать сеть учебных лагерей на базе армии. В них будут отправляться все сироты мужского и женского пола. Теперь заботу об этих детях берёт на себя государство и его тайная полиция. Казначейство выделит необходимые средства. В этих лагерях вы будете воспитывать новую молодёжь, абсолютно преданную, сильную и безжалостную к врагам Германии. Более того, вы постараетесь привлечь и детей, имеющих родителей. Организуйте, скажем, Вильгельмюгенд. Молодёжь Вильгельма. Вы что-нибудь знаете о ландсманшафте?

— Да, Ваше Величество!

— Только идеалами для наших молодых людей должны быть Кайзер, Германия, народ Германии. Молодые люди, достигшие совершеннолетия должны иметь отличное образование, уметь работать руками и головой, быть отличными солдатами, а главное — абсолютно преданы лично мне и Родине.

— Но Ваше Величество, справлюсь ли я?

— Безусловно. Я тщательно изучил вас, и я уверен, что вы тот человек, который мне нужен. Начальники военных округов Германии завтра же получат приказ о выделении необходимых ресурсов и жилых помещений. Все префекты полиции во всех германских городах обязаны будут в течение следующего месяца провести облавы и отловить всех беспризорников. Вы же за ближайшую неделю будете обязаны сформировать штаты главного управления политической полиции. Ваша штаб квартира будет в Берлине. Всю необходимую техническую помощь вам окажет начальник нынешней тайной службы.

— Ваше Величество…

— Всё, господин Людендорф. Вы свободны. Вам выделены апартаменты во дворце. Идите и отдыхайте. Это вам.

Я протягиваю ему тетрадь, где кратко изложены система подготовки, структура тайной политической полиции, её обязанности. Некоторые аспекты психологической войны. А так же список людей, которых необходимо любыми путями выкрасть и доставить в Германию. Это французы, венгры, американцы, есть и бельгийцы, англичане, итальянцы. Будущие кадры моих «шарашек». Там же и второй список — лиц, подлежащих немедленной ликвидации. Леопольд фон Каприви, Юзеф Пилсудский, ряд так называемых либеральных журналистов, ну и ещё много кто. Например, Гельфанд, а так же члены сионистского движения и Бунда. Последние подлежали безусловной ликвидации.

Проходит месяц. Я вижу, что со скрипом, с кровью, но процесс идёт. Мне поступают многочисленные доклады со всей Германии о количестве организованных детских лагерей, об успешных действиях новоиспечённого гестапо. Например, несостоявшийся благодаря мне канцлер фон Каприви, уничтоживший сельское хозяйство Германии и распустивший журналистов, взлетел в воздух во время прогулки по парку. Шум, поднявшийся в прессе, быстро утих, когда ряд купленных мной газет опубликовали суммы, полученные якобы последним от французских и английских секретных служб, для уничтожения страны и свержения Кайзера. То есть — меня, любимого. Бисмарк продлил «договор перестраховки», неподписанный из-за этого козла, начался зондаж по поводу концессий на территории России. Усилена французская граница, началось массовое строительство новых железных и автомобильных дорог А самое главное — из Киля отплыл огромный конвой в составе двух армейских корпусов, а так же гражданских специалистов по горнорудному делу. Его охраняли четыре крейсера, а кроме военных судов шли транспорты со станками, паровыми локомотивами, рабочими. Данный конвой должен был заняться освоением кимберлитовых трубок и золотых россыпей, согласно лично мной отмеченной карте. Кроме этого готовились такие же экспедиции в Южную Америку — требовался каучук. В Индокитай, поскольку надо было организовать базу для поддержки в будущем русского флота, и на ряд тихоокеанских островов, так как требовалось запечатать океан от американцев…

— Ваше Величество! На Берлинском вокзале макет земного шара затянут чёрным крепом!

— Что?! Немедленно найти виновных и расстрелять! Запретить ВСЕ масонские ложи. Их глав — расстрелять! При попытках сопротивления — расстрел на месте.

— Но, Ваше Величество!

— Я жду, что будет казнено не менее 500 человек. Причём всех рангов, сословий и должностей! Вам ясно? И соберите прессу. Я дам необходимые пояснения. Кстати, не забудьте тщательно проверить этих журналистов. На предмет оружия.

Людендорф кивает и выходит. Он чувствует себя виноватым. Ещё бы, такой прокол! Хотя я его предупреждал. Ну, что поделать. Теперь надо исправлять ошибки. Вызываю секретаря, даю указания. Подумаешь, пару ночей не поспит, но зато… Бедные журналисты! Они даже не подозревают, какую лапшу я буду вешать им на уши. Ну, держись, пишущая братия!

…Голубой зал Сан-Суси. Он обильно украшен позолотой и императорскими вензелями двора Гогенцоллернов. Пожалуй, впервые здесь столько простых людей со времён строительства. Я рассматриваю собравшихся через потайное отверстие. Рядом дышит в ухо Людендорф.

— Господин начальник гестапо, вам нужно будет внимательнейшим образом заметить наиболее горластых журналистов. Тех, кто посмеет задавать наиболее неудобные вопросы.

— Мне их изъять?

— О, нет. В данном случае — просто взять на заметку. Затем мы с вами решим, что с ними делать. Вы сами знаете, что нам не хватает рабочих рук на строительстве в Восточной Пруссии, например…

Эрих улыбается. Уже целых две недели в болотах строится новейшее предприятие. В тайне от всех. Нечто вроде научно-исследовательского института в будущем. Там будут трудиться похищенные нами иностранцы. Точнее, те, кто заслуживает в будущем внимания. У меня уже и так возникли проблемы с Францем-Иосифом, императором Австро-Венгрии. Из-за Шкоды. Но вопрос решился довольно просто — после часового общения со мной наедине, австриец выполз на полусогнутых ногах, пребывая в полном обалдении, с мешаниной в голове из цитат Ленина, Троцкого, незабвенного Леонида Ильича, ну и, само собой, Адольфа Алоизыча и Ницше. Куда ему тягаться с бывшим менеджером…

Двери в зал открываются, и я, в сопровождении свиты поднимаюсь на возвышение, где стоит императорское кресло. Все работники пера и чернильницы вскакивают при моём появлении. Я усаживаюсь на кожаную подушку и милостливо киваю головой, в знак разрешения сесть. Лёгкое шевеление, народ рассаживается.

— Господа!

Словно шелест ветра проносится по залу. Великий Кайзер так назвал журналюг?! Все просто в шоке. Но я, сделав вид что не произошло ничего особенного, продолжаю.

— Господа журналисты и корреспонденты! Вы все знаете, что неделю назад на Берлинском железнодорожном вокзале макет земного шара был обтянут чёрным крепом. Я вынужден был дать команду нашей новообразованной политической полиции провести расследование. Результаты были ошеломляющие. Они настолько шокировали меня, Кайзера Германии, что во избежание всяческих домыслов и недомолвок я решил лично довести до вас все необходимые сведения. Их вы должны поместить в своих печатных изданиях для того, чтобы весь народ Германии узнал правду, и только правду. Ничего кроме правды…

Шум в зале усиливается. Я делаю знак здоровой рукой, и ко мне приближается Канцлер. Он держит в руке документ, плод моего и Людендорфа труда. Бисмарк становится рядом, поскольку насчёт стульчика для старика я специально не озаботился. Затем открывает рот и начинает читать. Делает он это занудно и противно, поскольку микрофонов ещё не изобрели, а народу в зале около сотни человек. Мы их отбирали по списку. Самые горластые и наглые. Самые популярные. Старик Отто читает, а внимательно наблюдаю за этими щелкопёрами. Мне нужен свой Геббельс. В принципе, пару кандидатур я наметил, но подойдут ли они? Сейчас увидим… Между тем физиономии бумагомарателей начинают вытягиваться. Ещё бы! Тут и всемирный масонский заговор, и попытка покушения(!) на депутатов рейхстага, и сигнал законспирированным боевикам из Бунда, агенты влияния французской и британско-американской разведки. Словом, всё то, что обычно говорят, когда надо шокировать публику и вызвать нужные эмоции. И всё это подкреплено железобетонными доказательствами: расписками в получении денег, номерами тайных счетов, секретными инструкциями. Нужные бумажки демонстрируются вживую. Ещё бы — бригада лучших фальшивомонетчиков в Моабите шуршала сутками напролёт, чтобы получить кое-какие поблажки вроде замены вечной каторги обыкновенными сроками… наконец, почти через час Бисмарк выдыхается. Он уже сипит, но не сдаётся. Уф, всё! Чуть не заснул. В зале гробовая тишина. Затем я опять поднимаюсь и начинаю свою речь. Как там начиналось? Ага!

— Мой народ! Моя страна! Я, Кайзер Великой Германии Вильгельм Второй призываю вас сплотиться в этот трудный для страны день и час…

И так далее, и тому подобное. В лучших традициях партийных вождей. Эх, ребята, не слышали вы, как Гитлер свои речи толкал. Мне, конечно, до него далеко, но кое-что тоже умеем. Думаете, легко на выставке сто человек вокруг стенда удержать, когда вокруг столько всего интересного? Однако, могу. Недолго, правда. Но час — с гарантией… Наконец я умолкаю и якобы без сил плюхаюсь в кресло. Секунда, две, пять… Зал просто взрывается! Рёв, вопли «Гох!», нечто вообще бессвязное, массовая истерика. Воспитанных интеллигентных людей больше нет. В зале просто озверевшая толпа. Блестящие глаза, искажённые криком рты, вот что значит, технологии двадцать первого века! Они УЖЕ готовы идти убивать всех врагов. Сами, лично. Мда… Похоже, я чуток перестарался. Делаю знак, и меня, якобы обессилевшего, уводят. Затем охрана дворца вежливо выпроваживает писак, а я сижу в своём кабинете и наслаждаюсь вкуснейшей сигарой. Старика Бисмарка уже пользует личный врач, я же просто не могу удержаться от смеха, вспоминая физиономии этих прощелыг-бумагомарателей…

Глава 7

— Господин Зволянский, Сергей Эрастович?

Седой господин кивает головой.

— Господин Дурново, Пётр Николаевич?

— Это я.

Мы сидим в отдельном павильоне Аничкова дворца в зимнем саду. За окном промозглая петербургская осень, а здесь тепло и уютно. Господа охранники, как я называю министра внутренних дел и шефа полиции Российской Империи, дымят папиросами, я — пью чай. Они не понимают, для чего их вызвал цесаревич. Но я то знаю…

— Итак, господа, вам думаю, известно, что Государь предоставил мне ряд полномочий…

Я кладу бумажку с вензелем папá перед ними. Нелегко было заставить батюшку дать мне этот документ, но после получения телеграмм из Якутска и Архангельска о найденных месторождениях, причём огромнейших, золота и алмазов, а так же нефти в Казанской губернии, угля на Амуре, и прочего, прочего, прочего, он сдался. Хотя начинает посматривать на меня не только одобрительно, но и с некоторым страхом… Уж больно лихо я с евреями разделался… Пусть батюшка и сам не промах, но до моего размаха ему далеко. Он, правда, шестьдесят девять антисемитских указов издал, а я — ни одного, поскольку ещё не государь, но и то, что я удержал войска и полицию в казармах, привело к ТАКИМ погромам, что кишинёвская резня покажется детским утренником…

Я вспоминаю, как толпы народа грозно и решительно шли с факелами и топорами по питерским улицам, как неслись нещадно стегаемые лошади в тщетных попытках спасти своих седоков… Как горели дома, громили магазины и банки, топили народ в Неве… Жутко! До сих пор волосы дыбом встают… Но я отвлёкся в ненужную сторону. Спохватываюсь, что господа смотрят на меня ожидающе и продолжаю:

— Я попросил вас прибыть сюда по очень важному делу. Не секрет, что после удара молнией со мной произошли некие… Э… перемены к лучшему, как я думаю.

Неопределённо верчу в воздухе рукой, затем делаю глоток чая и продолжаю:

— Так вот, господа. В свете произошедших изменений я прошу вас выяснить связь между заявлением Сергея Юльевича Витте о неизбежности катастрофы царского поезда, и последовавшей за ним РОВНО через два месяца таковой.

Они переглядываются между собой, потом Дурново осторожно начинает:

— Но Сергей Юльевич расследовал аварию…

Я громко смеюсь:

— Господа! А не кажется ли вам, что ПОРУЧИТЬ Витте расследовать катастрофу, о которой он же и предупреждал, всё равно, что позволить палачу позаботиться о здоровье жертвы? Подумайте, господа — стоило ли ДОВЕРЯТЬ мнению лица, ЗАИНТЕРЕСОВАННОМУ в катастрофе? На ВАШЕМ месте, я бы задался вопросом о случайности, и поискал бы ИСПОЛНИТЕЛЕЙ аварии. Затем бы раскрутил их по полной программе, чтобы выйти на заказчиков. А уж там…

Развожу руками. Господа неожиданно заинтересовались. Действительно, КТО заказал экспертизу катастрофы именно Витте? Никому такой простой вопрос почему то не приходил в голову. Пусть и прошло немало времени, но… Концы найти можно. Это факт. Продолжаю далее:

— Это не всё, господа. А только начало. Меня интересует ещё ряд вопросов, которые, предупреждаю сразу, покажутся вам очень неприятными. А именно — ПОЧЕМУ практически все русские газеты имеют в хозяевах и главных редакторах нерусских? Газета «Речь» — Гессен и Винавер, «Биржевые Ведомости» — Проппер, «День» — Коган и Биккерман, «Копейка» — Городецкий, «Русские Ведомости», господа, вдумайтесь! РУССКИЕ, в руках какого-то Иоллоса, у которого в заграничных агентах САМ Жаботинский! Это первое. Второе — почему нарушается указ о черте осёдлости?! До каких пор полиция и жандармерия будет закрывать глаза на наглое попирание ЗАКОНОВ Российской Империи?! В губернских городах и столицах российских РАЗРЕШЕНО проживать ТОЛЬКО купцам первой гильдии! Откуда здесь столько евреев?! Почему число жертв только в Санкт — Петербурге во время известных вам событий составило почти двадцать тысяч человек? Насколько мне известно, первостатейных купцов у нас числится всего ПЯТЬ человек! Пять! На ВСЮ РОССИЮ! А у вас — ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ только в столице! А всего по России? Молчите?! Так вот — виновных найти и наказать ПРИМЕРНО! Всех разрешивших им проживание, поселение и устройство. Лично проверю. Вам ЯСНО, господа?

Оба молча кивают. Они то ПОНИМАЮТ, что спусти всё на тормозах, то придя к власти цесаревич им припомнит…

— Далее, господа. Город Баку Российской Империи принадлежит?

— О, да, Ваше Высочество!

Это Дурново.

— Хм… Тогда прошу объяснить мне, ЧТО там делают господа Ротшильд и Нобель? Насколько я знаю, оба они российского подданства не имеют…

Мне поступают жалобы, что их наёмные войска сгоняют русских промышленников с их участков силой, сопротивляющихся просто убивают. Заставляют под пытками отказываться от принадлежащих им долей в разработках…

РАЗБЕРИТЕСЬ! И если до конца масленицы я ещё раз услышу эти фамилии — пеняйте на себя…

Последние слова произношу этаким лениво-расслабленным голосом.

— И последнее на сегодня, господа… Но думаю, что самое важное на данный момент. Опять же вернёмся к железным дорогам государства Российского… Я считаю, что нам необходимо немного разобраться с подрядчиками. Казна платит за километр дороги почти сорок две тысячи полновесных русских рублей, надеясь, что построенный путь будет служить очень долго, и окупит все вложения в строительство. Вы согласны?

Оба господина вымученно улыбаясь, кивают головами в знак согласия.

— Но вот у меня письмо от господина Кирпичёва, ректора Харьковского института, профессора. Он пишет, что построенная всего пять лет назад железная дорога от Харькова до Киева в настоящий момент просто непригодна и опасна для движения. Насыпь разъехалась, рельсы шатаются. За последние два месяца — шесть катастроф, слава Богу, без жертв. Мосты — проседают… Получается, что подрядчики экономят в свою пользу каждую полушку, а в результате сдают за взятки негодные пути сообщения, и кладут в свои карманы сотни тысяч так необходимых Империи рублей. Выходит, что с трудом полученные кредиты просто разворовываются, погружая наше государство в долговую кабалу. Посему, не будет ли справедливо, если комиссия, составленная из компетентных, повторяю, КОМПЕТЕНТНЫХ и авторитетных в своём деле специалистов из КОНКУРИРУЮЩИХ компаний и управлений проверит состояние железных дорог друг друга? И на основании данных заключений мы сделаем далеко идущие выводы? Скажем, о взыскании с подрядчика выплаченных ему ранее за строительство денег, как за неисполнение работ с требуемым качеством? Какого ваше мнение, господа?

Дурново и Зволянский переглядываются, затем на их лицах появляются уже не вымученные, а искренние улыбки. Они то понимают, ЧТО на самом деле это значит…

— Да вы курите, господа, курите, не стесняйтесь…

Сергей Эрастович достаёт из золотого портсигара папиросу, медленно разминает её в пальцах. Типично русский жест. Никто в мире больше так не делает. Это я точно знаю. Прикуривает, затем, выдохнув первую порцию дыма, спрашивает:

— А вы уверенны, Ваше Высочество, что всё, что вы собираетесь сделать — верно?

Отвечаю ему такой же улыбкой:

— Господин шеф полиции, вы ведь живёте в России. А посему богатства российские ей и должны принадлежать, а не безродным чужакам. Иначе кончится это ТАКОЙ кровью…

Дурново бросает на меня быстрый взгляд:

— Простите, Ваше Высочество… Но почему вы так евреев не любите? Похоже, что вы и вашего царственного батюшку превзойдёте…

— Ну что вы, уважаемый Пётр Николаевич… Не любить, или любить евреев? Что они, барышня, что ли? Я, лично, против евреев ничего не имею. Хотят жить в России — пусть живут. Хотят заниматься делами — да ради Бога! Но именно ДЕЛАМИ! А не делать деньги из воздуха, воровать, красть, обсчитывать… Если, скажем, еврей портной или там слесарь — я первый за такого заступлюсь. Но если еврей маклер, биржевой делец, а тем паче — банкир, российский там якобы, или тем паче — иностранный, пусть задумается о том, что не лучше бы ему сменить резко континентальный Российский климат на пляжи Ниццы или туманы Альбиона… Полезнее для здоровья, а тем более, кошелька будет…

— Ого!

И ошеломлённый вырвавшимся восклицанием министр внутренних дел внезапно краснеет. Я решаюсь:

— А ещё, господа, я думаю о том, что в дальнейшем, скажем, после воцарения меня на троне, дай Бог, чтобы, правда это произошло как можно позже, нам будет необходимо реформировать Российскую полицию. Скажем, организовать при ней Комитет Государственной безопасности, куда будут набираться безукоризненно честные, грамотные и умные люди. А функцией этого Комитет станет борьба с внутренними и внешними противниками существующего порядка ВСЕМИ возможными методами…

Ого! Как глазки то у обоих засверкали! Продолжаю:

— А бороться, господа, можно по всякому. Например, просто пристрелить втихую в подворотне из револьвера. Отравить на каком-нибудь мероприятии. Это из простых. Подумайте, господа, стоит ли миндальничать с теми, кто своей целью ставит ваше УНИЧТОЖЕНИЕ? Мой папá Его Императорское Величество Александр Третий, уж слишком церемонится. Сажает всяких р-р-революционеров в тюрьмы, отправляет их в ссылки… А те оттуда бегут, если нет возможности — повышают образование. То есть, становятся более умными, хитрыми, изворотливыми. ЗАЧЕМ? Оступился первый раз — на каторгу! Пусть он на Колыме золото моет, или на Груманте снег убирает. Там его много, на всех хватит. Глядишь, что-нибудь полезное, вроде угля найдёт! А уж если попался ВТОРОЙ раз — то, простите, значит, урок не впрок пошёл, полный дурак оказался. А зачем нам в России дураки? Все знают, что в нашем государстве только две проблемы: дураки и дороги. Так не уменьшить ли нам хотя бы первую?

— А уголовные, Ваше Высочество?

— И с теми так же. Только за небольшим исключением: если взяли одиночку — то, как с политиками. А уж если банду накрыли — СРАЗУ ВСЕХ. На месте, без всякой жалости.

— Но, Ваше Высочество, бывают ведь обстоятельства, когда и честный человек на преступления идёт…

— Оксюморон, господа, самый настоящий оксюморон! Честный человек и преступления вещи НЕСОВМЕСТИМЫЕ.

Оба переглядываются…

— Иногда, господа, мы ЗНАЕМ ТОЧНО, что данный субъект виновен. А взять не можем. Скользок, изворотлив, тщательно маскируется. Словом, доказательств вины нет. Но, запомните, доказательства ВСЕГДА можно найти. Вопрос в том, какими методами… Скажем, ложного свидетеля… Или подделать необходимые бумаги… Всё-всё, господа, вы свободны. Можете идти…

Мы все поднимаемся со стульев и раскланиваемся. Оба посетителя уходят, о чём то тихо переговариваясь… А я думаю о том, ПОНЯЛИ ЛИ ОНИ, что я им говорил? Оказывается, поняли. Через месяц, как раз под Новый год, на стол батюшке поступил доклад из Министерства Внутренних дел. Там говорилось, что по просьбе цесаревича было произведено тщательнейшее ПОВТОРНОЕ рассмотрение дела о крушении царского поезда в 1888 году. По докладу коменданта Нерчинского острога о признании двоих каторжан в умышленном разборе пути, отслежена ВСЯ ЦЕПОЧКА заказчиков и исполнителей, которая, как и следовало ожидать, замкнулась на том, кто поднял панику, а потом расследовал обстоятельства катастрофы и выдал лживое обманное заключение. На СЕРГЕЯ ЮЛЬЕВИЧА ВИТТЕ, каковой был судим, и предан суду военного трибунала с полной конфискацией имущества у него и ВСЕХ ЧЛЕНОВ его семьи. Ура.

Глава 8

Проходит два года. Дела идут, контора — пишет, как говорится. Я воочию наблюдаю первые обороты двигателя, который начнёт толкать Германию вперёд, к прогрессу. В Африке уже построена первая немецкая колония и началось строительство алмазодобывающих шахт. С золотом немного подождём. Чуть попозже. Сначала надо оборону наладить, а алмазы — втихаря сплавим. Вот только Людендорф контакты де Бирсов отследит. На Кильских верфях заложена первая более-менее нормальная подводная лодка. Дизель клялся-божился, что на промышленной базе Круппа сделает приличный мотор в двести сил за год. Пока идёт по графику. Судя по проекту — лодка будет вполне приличной, с подобающим боезапасом. Сам Фридрих-Альберт готовит новую линию для изготовления цементированной брони. Пришлось подсказать, что цементацию надо делать светильным газом, поскольку с природным у нас в Германии, как бы мягче выразиться? Напряжёнка. Помимо этого я предоставил Круппу кредит на строительство новых предприятий в России. Там уже закончились изыскательские работы, и две тысячи рабочих усиленно заменяют экскаваторы на закладке фундамента нового металлургического гиганта. Хуго Юнкерс сделал аэродинамическую трубу. Опять же с моей подсказки. Вчера только вернулись с торжественного открытия сего агрегата. Пускай модели продувает. Я тут изобразил на досуге несколько агрегатов: Сопвич, Таубе, Готу, Блерио, Анзани, так что, есть чем ему заняться. Бенц и Даймлер наконец-то объединились, и дела у них сразу сдвинулись с мёртвой точки. Во всяком случае, уже приглашают на демонстрацию новой модели «фольксвагена» с двигателем в целых пятнадцать лошадей. А что? Неплохо, если учесть, что первые их моторы вообще до кобылы не дотягивали. 0,8. И всего-то, степень сжатия увеличили. Посмотрим — посмотрим… Агенты гестапо сейчас уже рыщут по всему свету. Задача номер один — американо-испанская война. До неё немного. Семь лет. Но надо сделать так, чтобы она стала германо-испанской. Гуам и Филиппины мне самому нужны. Лучшие в мире удобрения и нефть с каучуком и сахаром. Да ещё непотопляемый авианосец у берегов Штатов. Если дело выгорит, то мои лодки устроят им такую блокаду, что о вступлении в Большую Войну Штаты даже не помыслят. Сейчас ребятишки Людендорфа усиленно дробят Америку. Всеми силами тормозят вступление новых территорий в состав САСШ. А целых два полка уже сидят на Бонанзе и прочих злачных ручьях Аляски. Спасибо Джеку Лондону за точные указания, извини, родной, но кроме «Рассказов Рыбачьего патруля» и «Песен Южных Морей» тебе больше ничего не написать. Ни Смок, ни Малыш до Аляски не доедут. Главное — сохранить тайну. А немцы этим славились всю жизнь. Командует там Гинденбург. А что? Серьёзный товарищ. Справится. Так что, несмотря на все траты, а они сейчас просто колоссальны, казна пополняется. Металлами и камешками. В Африке уже построен первый металлургический завод. Вот только металл пока приходится из Германии завозить, но это, в принципе, пока не страшно. Сначала база нужна. На которую мы сможем опереться. Когда бритиши спохватятся. Но они опоздают. Уже опоздали. Так что, пока я могу спокойно потирать руки. Кстати, поскольку некий Сашка Белл отказался переехать в Германию, то сейчас в Верховном суде Америки рассматривается иск Германской империи к нему. Пущу по миру. Эта скотина посмела использовать угольный микрофон Фридриха Юза, моего подданного, без разрешения. А поскольку уже я озаботился доказать, что патент на данное изобретение Юз передал государству, то Грэхэм пойдёт по миру. Заодно и на Эдисона подали. Плюс компания в прессе. Приятно, что журналисты столь продажный народ во все времена. Сейчас на Томаса Алву льют столько помоев, что и он вылетит в трубу. Зато у меня в Сан-Суси уже стоят телефонные аппараты Сименса. Да потихоньку начинаем телефонизировать армию. Благо, как сделать приличный аккумулятор Бош понял с полуслова. Сейчас на очереди вакуумные лампы и радио. Макаронника Маркони нигде не могут найти. Поскольку кому придёт в голову, что он прячется на дне Тибра? И поделом. Не воруй чужое. Да, совсем забыл, Тесла приехал. Вот это — голова! Не зря я ему такие деньги плачу. Но он их стоит. Кстати, на той неделе фирма «Маузер верке» сдала первую партию пулемётов Максима для армии. Не тех уродцев на пушечном лафете, а вполне нормальных, на колёсиках, со щитком. Я лично в проект усовершенствования вносил: горловину заливную пошире, кожух поребристее, ленту велел металлическую сделать. А ещё производство ручных гранат намечается. Впервые в мире. Ну, бомбы то были и до меня. Но вот нормальные гранаты — в Рейхе. А ещё Маузер сейчас пыхтит над проектом автомата и крупнокалиберной снайперской винтовки. Плюс ручной гранатомёт и миномёт. Гобято — отдыхает. Крупп же пытается довести до ума «катюшу». По химическим вопросам ему помогает Бош. Ну, пороха там, ракетное топливо. Я, кстати, Тесле подсунул идею, соорудить турбинный двигатель. Не реактивный, а газотурбинный. Завёлся парень, вот и пускай трудится в шарашке…

Хм… А похоже, что всё таки моё перемещение сместило что-то в истории. Это, честно говоря — плохо. Кассандра из меня и так никудышная, а если ещё пойдёт расхождение в событиях, то могу ведь и наломать дров. Спрашиваете, о чём я? Так ведь я ТОЧНО знаю, что в одна тыща восемьсот девяностом году царевич Николай отправился в путешествие. А здесь — нет! Правда, летом на него покушение было, а маменьку его, датчанку Дагмару я знаю. Носится с детьми, словно наседка, так может, она настояла отложить круиз на год? Всё может быть. Ладно, посмотрим… О! Обедать зовут. Посидим, покушаем… И что-то кофе захотелось…

Скромный обед в семейном кругу. Справа — любимая супруга, Августа-Виктория Шлезвиг Голштейнская, по прозвищу Дона. Вначале я относился к ней прямо скажем, так… не очень. Всё-таки, наши прощелыги бумагомаратели очень способствовали моему превратному представлению о ней. Хотя впоследствии оказалось, что всё это чистейшей воды ложь. Как и очень многое другое. Просто среда окружения сказалась, как говорится. Впрочем, узнав её поближе, во всех смыслах, как-никак, жена, всё-таки, я свою точку зрения изменил в лучшую сторону. Острый живой ум. Недюжинные организаторские способности. Преданность семье. И, как ни странно, она меня действительно любит… Когда я только начинал свои проекты, встала проблема острейшего кадрового голода. Не зря незабвенный Владимир Ильич Ульянов говаривал в будущем: «Кадры решают всё». И я не нашёл ничего лучшего, как поручить своей царственной супруге заняться устроением народных аптек по стране. К моему удивлению, Дона справилась с этим просто превосходно! Теперь практически в каждом населённом пункте имеется свой фельдшерско-аптекарский пункт, и ни один житель Германии не оставлен без квалифицированной медицинской помощи. Надо сказать, что и в моём здоровье произошли впечатляющие изменения. Моя парализованная с детства рука уже практически выздоровела, и я свободно владею ОБЕИМИ! Сенсация мирового масштаба! Вот что значит, удар молнии… Впрочем, я отвлёкся… А Дона смотрит на меня ласковым взглядом. Ещё бы! Вчера мы снова ночевали в одной постели и… Молчу, молчу… Во всяком случае, видно, что женщина очень довольна… Пока всё идёт хорошо. Но предстоит ещё не мало совершить. И опять же беспокоит Россия. По данным гестапо, там тоже происходит что-то непонятное, связанное с Николаем. После некоторых вполне неясных событий, произошедших с ним, вроде покушения, в котором очень много странного, Александр передал ему столько власти, что прямо трудно себе представить. Фактически, Николай сейчас правит Россией. Вот, буквально полчаса назад получил известия о том, что в Донбассе к французским промышленникам, владеющим в Юзовке крупнейшими металлургическими заводами, выдвинуто обвинение в подделке документов, неуплате налогов, нарушении российского законодательства. Арестован ряд директоров, даже владелец задержан «до выяснения обстоятельств дела» и посажен под домашний арест. Ещё — массовый исход евреев из России. Причём выкопан откуда то совсем уж древний указ Екатерины Первой, той самой, эстляндской полонянки Петра Первого, которая после издания такового ровно неделю прожила почему то, об ИЗЪЯТИИ на границе Империи Российской всех золотых и серебряных денег и замене их на медь. Сейчас на медь, конечно, не меняют, но вот на бумажные ассигнации… Словом, вой и стоны несутся из России со стороны безродного племени. Но у Николая мощная поддержка — царь-отец верит ему безоговорочно, да и Святейший Синод царевича почему то поддерживает. А чего стоит только затея с проверкой железнодорожных концессий?! Честно скажу — просто гениально! Казна была практически пуста, а после этого… вернули сразу французский кредит, взятый за год до этого, не успели гонористые галлы на них нажиться, как в реальности! Затеяно массовое строительство множества казённых заводов. Причём, самое интересное — практически все предприятия относятся к ТЯЖЁЛОЙ промышленности. Русские агенты наводнили Фатерлянд. Крупп, Шкода, Симменс докладывали Людендорфу, что те просят продать им новейшие станки и оборудование. Более того, предлагают от имени августейшей семьи(!) взять на себя контракты по ПОЛНОМУ оснащению строящихся фабрик. Под ключ, как говорилось в наше время. Рассчитываться предлагают на выбор — либо уже готовой продукцией, либо сырьём. Предложение ценное. Стоит подумать, хотя мои промышленники не против сырья. А вообще появляются проблемы внутри самой Германии. Острейшая нехватка рабочей силы. Нужны рабочие, крестьяне, чиновники. А их нет. Ну неоткуда взять. Люди нужны! Прям, хоть пиши объявления в иностранных газетах, что требуются слесари, токари, механики, кочегары, каменщики… А что? Идея! Но… Где гарантия, что не понаедут всякие шпионы? С таким трудом удалось перекрыть утечку сведений из Фатерлянда, повычистить этих агентов разведок из всех учреждений, и самим же просить их вернуться назад! Прямо не знаю, что делать… но идея здравая… Надо подумать… Стоп! Ну-ка, ну-ка… А если — Китай?! Там столько лишнего люда! Тем более, что русские сейчас усиленными темпами строят Восточную железную дорогу! Самое интересное, что маршрут её изменён! И пройдёт она не по территории Маньчжурии, как в моё время. Скорее, это трасса приснопамятного БАМа… нет… С Николаем явно нечисто! Не зря же в него ТОЖЕ молния ударила…

…Два года спустя. Вчера вернулся в Куммерсдорфского полигона. Там мне продемонстрировали ряд новейших разработок. Неплохо показали себя пулемёты господина Максима. Очень неплохо. Ещё — автоматы Вильгельма. Это уж в честь меня, любимого. Всего-то удалось воплотить в металле нарисованный мной «ППС», пистолет-пулемёт Судаева. Занимался им Дрейзе. Тот самый. Который первый в мире крупнокалиберный патрон изобрёл. Ещё посмотрел первые панцеркампфвагены. Это было нечто! Воистину, пути изобретателей, несмотря на искусственное ускорение прогресса идут предначертанным путём. Я думал увидеть всякое, самое невероятное, вплоть до механических серпов, ножей на колёсах, штурмовых башен на гусеницах… Но эти господа переплюнули все мои ожидания — самый настоящий «А-7-V»! С «рекордным» экипажем в ВОСЕМНАДЦАТЬ человек!!! Маразм! Впрочем, проблему я решил просто и сурово. Посадил в танк восемнадцать генералов и промышленников, и заставил их прокатиться по полигону на ВСЮ дальность пробега без остановок! Когда их из железной коробки вынимали, картина ещё ТА была! Честно скажу — смеялся чуть ли не до слёз. Впрочем, и остальные проекты ещё ТЕ были… Пришлось опять играть роль прогрессора. Изобразил им «Т-26», «Т-28», и «Тигр». «Тридцать четвёрку» и «пантеру» рисовать не стал. Уж слишком будет. А у старых машин и обводы корпуса, и прочее как-никак эпохе, можно сказать, соответствуют. Хотя, какой там «тигр» старый? Скорее — квадратный. Зато порадовал Симменс. Ой, как порадовал. Этот гений производства предоставил на испытания, НИ ЗА ЧТО НЕ ДОГАДАЕТЕСЬ ЧТО! Сдаётесь? ФАУСТПАТРОН! Пусть пока примитивный, неуклюжий, но самый настоящий противотанковый гранатомёт! А Крупп — противотанковую пушку! Пусть работают. С авиацией похуже, но, во всяком случае мы уже вплотную приблизились в «Фоккеру» и «Сопвичу» конца четырнадцатого года будущего столетия в старой реальности. А вот путь этажерок «Райтов» и «Блерио» остался в стороне. Спасибо опять же мне, великому и непогрешимому. Надо бы отцам промышленности подсунуть идею бронетранспортёра. И что там у меня с подводными лодками? Куда Тирпиц смотрит?! Плохо дела идут, медленно! У русских Джевецкий. Александров, а у меня?! Почему уже четыре года дальше опытных образцов не могут продвинуться?! Аккумуляторы никак до ума не доведут? А что же Тесла? Я сказал — ПОВЕРИТЬ ЕМУ! И пусть делает! Невозможно?!

Я рассматриваю чертежи и чешу в затылке. Нет, мне, человеку начала двадцать первого века, всё понятно. Гениально и просто. Но вот этим… ладно. Будем опять изобретать… Что там у нас было такое? Серебряно-цинковые, никель-кадмиевые? Вот так и скажем… Пока источники питания Николая нам не потянуть… Нет технической возможности… Вот лет через десять, двенадцать… И вообще, что там у нас в Африке делается? Почему тишина? Где Фашодский конфликт?! И что там с Суэцким каналом? Я же ТОЧНО ЗНАЮ, что египетский хедив должен со дня на день свои акции выложить! Зря я что ли держу там четыре миллиарда фунтов в твёрдой валюте и два полка солдат?! На случай, если англичане станут уж слишком сопротивляться?! Мне НАДО укрепиться в Египте. Поскольку там НЕФТЬ! Двигатель прогресса…

Глава 9

Я стою в почётном карауле возле гроба. Скончался мой царственный батюшка, Александр Третий. Банальнейший грипп, и не стало человека. В это время никаких лекарств от этой болезни ещё не изобрели. Нет ни вакцин, ничего даже близко похожего мощнейшим антибиотикам двадцатого века. Моя матушка вся в чёрном, я — с траурной повязкой на левом рукаве. Вокруг — министры и царедворцы. Нескончаемым потоком идут и идут люди, желающие проститься с усопшим царём-батюшкой… Это, кстати, моё нововведение. Пусть министры и отговаривали меня, мол, слишком рискованно, но я настоял на своём. Примчалась из Германии Аликс. Не знаю, на что она рассчитывала, когда папá будучи уже тяжело больным в Спа, на водах, вторично подтвердил мой отказ от бракосочетания. Правда, перед этим у меня был тяжёлый разговор с ним, но всё же удалось настоять на своём. Только вот разговор с Марией Фёдоровной, моей матушкой, был намного тяжелее. Но и она сдалась. Так что я всё ещё холостой. Давно уже на трон Империи не вступал неженатый наследник. А народ всё идёт… Поодаль стоят гости — Вильгельм, кайзер Германии вместе с супругой и группой наследников. Его племянница Моретта, по слухам, брошенная неким Баттенбергом, бывшим офицером русской армии, предавшего её. Впрочем, пусть этим вопросом занимается КГБ, новообразованная организация, занимающаяся борьбой с внутренними и внешними врагами. Среди успешных тайных операций организации — ликвидация Жаботинского и Плеханова, взрыв на площади Лондона, когда тяжело был ранен Черчиль… Пожар в редакции французской «Фигаро» и ликвидация газетного треста Моргана. Впрочем, с последним не всё ясно — по слухам, там отметились и немцы из гестапо… Вот ещё загадка — ОТКУДА во Втором Рейхе гестапо? Пусть не такое одиозное, как в Третьем, но гестапо? И кузен Вилли так ВНИМАТЕЛЬНО смотрит на меня всё время… Хотя, почему бы ему не смотреть? Мы ведь не виделись в ЭТОЙ ипостаси с ним никогда. Раньше, конечно, встречались. Но когда Я занял место Ники, то ещё ни разу… Подлые бритты не прислали никого. Даже их посол не явился для отдания последнего долга усопшему. Прямой вызов Империи. Придётся попросить моего начальника внешней разведки подкинуть знаменитых русских «трёхлинеек» афганским пуштунам. Сам я, в смысле Российская Империя, в Афганистан, лезть не собираюсь. Нечего нам там делать, а вот помочь повстанцам против «владычицы морей» — завсегда пожалуйста… Едва удерживаюсь от улыбки, вспомнив доклад Дурново о том, как немцы завладели Суэцким каналом. Пока англичане «крутили» через Ротшильдов деньги на покупку акций канала, принадлежавших по договору о строительстве египетскому правителю, немецкий атташе в Египте просто ПРИШЁЛ к хедиву и выложил НАЛИЧНЫМИ деньги. Англичане попытались взбрыкнуть, да толку — два полностью снаряжённых полка уже заняли все ключевые позиции. И как только успели? Складывается впечатление, что кузен Вилли ЗНАЛ заранее о сделке. Откуда только? Жаль только, что сведений из Германии практически не поступает. Наших разведчиков ВЕЖЛИВО заворачивают на границе назад… Вообще немцы уж слишком сильно закрылись… Хотя, как докладывает Савва Морозов, все контракты на поставку оборудования и ввод в строй предприятий выполняют точно по графику и в срок… да ещё очень неплохие деньги Кайзер платит за использование нашей Транссибирской железнодорожной магистрали. Надо же догадаться — он ввозит в Рейх китайцев десятками тысяч! По всей стране бурное строительство! И всякие слухи о новейших видах техники… Но только слухи. Впрочем, и у меня не всё так просто — уже строятся первые танки, самолёты, заложены дредноуты. Испытываются паровые турбины. Нет, богата на умы земля Русская, если ей не мешать! Нашлись у нас всякие гении, которым было только дорогу указать. И тут спасибо «Обществу Леденцова», которому только нужно было немного денег подкинуть. С деньгами у меня нормально! Воров еврейских мы очень быстро повывели. Деньги украденные в казну вернули. Вот и… Да ещё золотые прииски в Сибири, плюс алмазные в Якутии и Архангельске… Минус кредиты, точнее, проценты по ним. Вот и вырос бюджет Российский с семнадцати миллиардов франков до сотни. Сразу. И не «пьяный», виттевский, чтоб ему черти на том свете угольков под сковородкой не жалели, а нормальный, Промышленный! В Среднюю Азию — рельсы, оружие, товары. Оттуда — хлопок, рис, марганец, ртуть. В Китай — дерево, металл, опять же оружие. Оттуда — бумага, шёлк, да и многое другое. Вот намедни должен договор подписать об аренде портов на побережье Южно-Китайского моря… Ещё что интересное — офицеры Генштаба Российского тщательно изучают фотографии Его Императорского Величества Николая Второго, сделанные во время путешествия по Востоку и Америке. Настоял на заезде в Штаты Североамериканские. И кто виноват в том, что цесаревич вдруг остро увлёкся новомодным фотографическим делом? Ну, нравится ему сниматься на карточки и нравится. Только вот фон задний у них то порт какой-нибудь, то база флотская, или завод металлургический… а то и верфь судостроительная… Вот и корпят будущие «лампасы», расшифровывая снимки…

В толпе появляются странные личности. Вначале я не понимаю, в чём дело, а потом до меня доходит — пейсы! Твою мать! Евреи! В ПРАВОСЛАВНОМ ХРАМЕ! Куда смотрит Святейший Синод?! Я подбираюсь, поскольку ожидать от них можно всё, что угодно… Так же краем глаза вижу, что охрана тоже настороже, кое-кто незаметно расстёгивает кобуры пистолетов, руки лежат на рукоятках кинжалов и сабель. Пусть патриарх и кричал, что оружие в Божьем Храме неслыханное дело, но я его быстро успокоил, резонно указав, что Храм Божий только для православных. А для нехристей он просто удобное место для покушения… Патриарх покряхтел, но согласился… Ф-фу… Миновали… Вот их выводят прочь, а то НАРОД волноваться стал… Всё же стоит дать указание Пуришкевичу, пусть РАССЛЕДУЕТ, кто допустил нехристей в Исаакиевский Собор… И наказать виновного ПРИМЕРНО! Пора бы подданным российского Государя усвоить, что если ты ведёшь ДЕЛО с евреями, то добром для тебя оно не кончится… Вот Рябушинский, сделал на них ставку, своих предал. И что?! А то, что когда КГБ за еврейские аферы взялось, ни с чем и остался. Не забыть вызвать представителей купеческих объединений и дать им негласные рекомендации по этому поводу… Пусть все навсегда запомнят — в России купец может быть только русским… подданным. Всё свои отдавать нельзя, зажрутся, обнаглеют… пусть у нас и татары торгуют, и малороссы, и грузины, и азиаты… Только не эти, безродные. Давно пора их отправить в Британию и САСШ. Или во Францию… Уж сколько мы дел уголовных «организовали» против них, а всё не унимаются… Не доходит до них моя шутка насчёт климата…

Мы поднимаем гроб на плечи. Тяжёл царь-батюшка… Мы, это я и Вилли, мои дядья Михаил и Сергей, ещё кто-то из высших сановников… выносим тело из Собора. Возле него — ТОЛПА!!! Огромная, доселе невиданная… Плач стоит… аккуратно ставим гроб на лафет, и восьмёрка вороных лошадей начинает траурное шествие к усыпальнице по чисто выметенным улицам… Вдоль пути траурного кортежа — сплошной строй солдат, казаков, полиции… Задвигается плита родовой усыпальницы Романовых. Уводят вдовствующую императрицу. Ко мне приближается Вилли и хлопнув ободряюще по плечу рукой, негромко произносит по-русски, причём почти чисто:

— Прошу простить, но я бы хотел поговорить с вами о государственных делах, кузен.

Меня не удивляет его русская речь, поскольку я то прекрасно осведомлён, что его папаша, Вильгельм Первый, заставлял его изучать мой язык. Но то, что Вилли знает его настолько прилично…

— Если вы не против, то сегодня вечером, кузен…

Одобрительный кивок головой… Потом всякие царедворцы с соболезнованиями… муторная процедура, но что поделаешь. Этикет есть этикет… А это кто рыдает у меня на груди? Аликс?! Пошла прочь, «муха гессенская»! Естественно, вслух я это не произношу, но напротив, успокаиваю на французском языке. Та отходит…

Наконец то!!! Я сбрасываю ужасно неудобные сапоги и с наслаждением вытягиваюсь в кресле. Какая благодать!!! Но… Через двадцать минут прибудет Кайзер. Со вздохом звоню в колокольчик, появляется адъютант.

— Голубчик, соблаговолите отдать распоряжение, дабы в кабинет мой подали чай и кофе, ну и какие-нибудь пирожные…

Тот отдаёт честь и исчезает. Чу! Слышу звон шпор. Идёт, немчура… Мы склоняемся над картой мира. Время пролетело незаметно. Уже два с половиной часа после полуночи, а мы ещё работаем. Вопросы Кайзер поднял прелюбопытнейшие, интереснейшие и странные… мы делим МИР. Германия задыхается от нехватки сырья. Россия — от отсутствия промышленности. И обе — от нехватки людских ресурсов. У Германии — передовая техника и промышленность. Зато — нет рынков сбыта. «Золотой Интернационал» объявил бойкот германским товарам. Особенно после того, как немцы захватили Кубу, Филиппины и ряд островов в Тихом Океане, не дав сделать это американцам. Плюс поставили испанцам оружие. Так что янки сунулись было к ним — а там полный облом! Да уж, вот тебе и Вильгельм неистовый! А уж каким его дураком описывали… А он… И, что самое интересное, всё таки гестапо… Вопрос вертится на языке в течение всего времени нашего общения. Наконец я не выдерживаю?

— Кузен, а откуда у вас гестапо?

Тот хмыкает, потом отвечает:

— Невежливо давать ответ на вопрос вопросом, кузен, но откуда у вас КГБ?

Ого!

— Так может, вы скажете, сколько пленных было взято под Сталинградом?

И опускаюсь прямо на пол, услышав ответ:

— Девяносто пять тысяч…

Мы ошарашено смотрим друг на друга. Не может быть!!!! Просто не может быть!!! Он называет ещё одно слово — это ТОТ САМЫЙ ник! Я отвечаю своим… затем мы дружно кричим в дверь:

— ВОДКИ НАМ!!!..

…Вот и разрешились все загадки! Зато на душе сразу легче. Теперь НАС двое. Можно сказать, единомышленников, пришельцев из другого времени. И сразу решается ряд неразрешимых проблем, стоящих перед каждым из нас в отдельности…

Вилли, точнее, Владимир, в Сети — «дядя Джо», откладывает своё возвращение в Фатерлянд на неделю. И все эти дни мы не расстаёмся: так МНОГО надо решить, спланировать, придумать… С утра до вечера мы склоняемся над картами, записываем то, что помнит каждый из нас по отдельности. Напрягая до скрипа мозги, решаем вопросы геополитики. Пусть мы разные, по возрасту, по убеждениям, по воспитанию. Но ЗДЕСЬ мы единомышленники. И задача перед нами одна — СПАСТИ Родину. А она у нас одна — Россия. И какое счастье, что во главе той самой державы, которая могла протянуть руку помощи в этом деле, оказался мой современник… Но это — ТАЙНА. Величайшая тайна света… Мы координируем планы производства. Объединяем наши спецслужбы. Готовим новые операции по всему миру, пока есть возможность. Планируем производство новых видов вооружения. Мы ЗНАЕМ, что нас, точнее, Россию и Германию НЕ ОСТАВЯТ в покое. Но теперь нам не страшны все потуги заокеанских и континентальных дельцов столкнуть лбами наши страны. Ибо мы ВЕРИМ друг другу. И наша вера абсолютна. Пусть нам придётся ещё очень много работать, очень много сделать, и очень много преодолеть, но это всё НЕ ЗРЯ! Мы не дадим ИМ уничтожить нас. Не дадим!