Визионер: Бег за тенью

Глава 26. В которой доказывается, что в безвыходной ситуации бояться уже поздно

Темно. Почему так темно?

Кружится голова.

Какая-то ткань на лице. Платок?

Неудобно дышать.

Первой реакцией было сорвать тряпку, и Соня уже было потянула её вниз.

Стоп.

Не платок. «Спасайка».

Если на лице маска, значит, на это есть причина.

Соня попыталась пошевелиться. Так, руки-ноги на месте, не связаны. Одежда в целости. Уже хорошо. Голова ещё немного кружится – это, видимо, от той усыпляющей жидкости.

Немного ноет спина. Очень жёстко лежать. Соня ощупала руками твёрдую поверхность. Похоже, пол. Паркет или дерево.

Девушка поднялась, села на колени. Темно, хоть глаз выколи. Что за помещение? Есть ли тут стены? Осторожно вытянула руки в стороны, вперёд. Ничего. Встала. Слегка качает, но скоро пройдёт. Сделала шаг, ещё один. Пальцы наткнулись на преграду. Ну, хоть что-то. Ощупала поверхность. Железо. Дверь? Ага, вот ручка. На себя, от себя. Закрыто.

Ладно, что дальше? Если есть дверь, может, недалеко от неё найдётся выключатель? Соня зашарила рукой по стене. Вот он, отлично. Повернула тумблер. Пространство вокруг вмиг залило ослепительным светом. Софья зажмурилась и развернулась от стены. Осторожно открыла глаза.

Боже мой, только не это.

Хранилище месье Франка.

Вдаль уходили знакомые шкафы и вешалки.

Соня сползла по стене и заплакала.

* * *

Слёзы застилали глаза.

Значит, вот так? И всё? Она здесь умрёт? В семнадцать лет?

Соня недолго колотила руками в дверь, кричала «помогите!». Нет, никто не поможет. Через такую бронированную громадину не просочится ни один звук. И потом – кто там ждёт, по ту сторону? Уж не тот ли человек, который ее сюда привёз?

Сколько осталось воздуха в «спасайке»? На минуту? На пять минут? Может, тут есть запасные маски? «Внутри не держу. Я всегда верно рассчитываю время», – всплыл в памяти насмешливый голос Франка. Вот же больной психопат! Мог бы просто оставить её тут без сознания, Соня бы тихо отошла во сне. Но нет, специально надел маску, чтобы успела очнуться и помучиться. Маньяк!

Скорей бы Митя его арестовал. Сыщик же прочитал записку? Может, он уже едет спасать напарницу?

«Нет, наверное, ещё не успел, – покачала головой Софья. – Сколько же времени прошло? Он даже не знает, где меня искать. Я ведь написала, что буду дома».

От осознания такой несправедливости снова захотелось разрыдаться. Соня остановила рвущийся наружу всхлип. Митя бы, наверное, сообразил, что делать в такой ситуации. А что тут придумаешь? Деактивировать артефакт? Вон он, под потолком. Не дотянуться. А даже если дотянешься – как его выключить? Говорят, артефакт подчиняется только владельцу и создателю. Значит, всё бесполезно?

«Эй, глупая птица, ну, хоть ты подскажи что-нибудь!» – в отчаянии обратилась Соня к вымышленному попугаю. Он сидел в углу клетки, в ужасе закрыв голову крыльями. И этот подвёл. Всё. Конец.

Мамочка, я не хочу умирать!

Ой, мама, наверное, будет так плакать. И папа, и даже Лёлик… И Митя расстроится. Интересно, уронит ли он хоть одну слезинку? Ему чёрный цвет так идет. От воображаемого зрелища собственных похорон глаза опять намокли, а нос в «спасайке» предательски захлюпал.

Прекрасные наряды вокруг сверкали и переливались стразами и бусинками. Ощутив внезапный прилив злости, Соня вдруг захотела сдёрнуть их с манекенов, порвать на мелкие клочки и растоптать ногами. Пусть модельер подавится своей бесценной коллекцией. Софья уже потянулась было к ближайшему платью, но остановила себя. Нет, ярость и гнев в такой ситуации непродуктивны. Не стоит.

И вообще, надо прекратить панику. Время ещё есть. Оставить записку? Нет бумаги и карандаша. Написать кровью на полу? Страшно себя резать, да и нечем. И кто эту надпись найдёт? Сам Франк и обнаружит, скорее всего, если он Софью сюда и притащил. Кто ещё, кроме него, знает комбинацию от кодового замка?

Ах да, замок. Соня вытерла слёзы, подошла к двери и откинула панель, прикрывающую хитроумный механизм. Что там этот модельер говорил? После трёх неверных попыток дверь блокируется на час? Может, хотя бы попробовать?

«На твоей могильной плите так потом и напишут: «Она пыталась», – угрюмо подал голос вымышленный попугай.

Заткнись, болван!

Все четыре рычажка были повёрнуты на «0». Нужны четыре цифры. Какие же? Если бы Соня придумывала код, она бы взяла какое-нибудь важное число, которое легко запомнить. Размер одежды и обуви, например, год взятия Бастилии, номер своего дома. Что же загадал Франк? Наверняка что-то, имеющее для него значение. День своих именин? Дату рождения жены? Собачки? Год первого модного показа? Ни одна из этих дат Софье неизвестна, тут и тысячи попыток не хватит, чтобы угадать. Тупик.

Соня обвела взглядом стеллажи, вешалки и таблички на стенах с цифрами и буквами. Кутюрье же говорил, что разработал собственную систему классификации цветов! А что, если на замке тоже цветовая кодировка? Как там было? Семь цветов радуги, а также белый, серый и чёрный. Сонино платье модельер обозначил кодом «четыре-ЖЛ». Получается, что четвёрка зелёная, и цвета радуги последовательно занимают места от единицы до семёрки. Митин костюм в системе Франка обозначался как «ноль-АФ». Значит, чёрный – это ноль. Выходит, белый – это восьмёрка, а серый – девятка? Пока получается логично. Но какие же цвета месье Жюль закодировал на замке?

Сонины глаза лихорадочно метались по хранилищу. Может быть, Франк зашифровал какой-нибудь особо ценный экспонат? Какой из них? Они все для него уникальны, сам говорил. Взгляд вдруг остановился на переливающемся платье «Jour-Nuit», «День-Ночь». Модельер ведь так и не ответил, какого оно цвета. Лишь что-то сказал про диамант и секрет творца. Секрет! А что, если…?

Попугай убрал крылья от головы и посмотрел заинтересованно.

В платье как раз четыре цвета. Может ли случиться, что Жюль слукавил и намеренно оставил подсказку на виду? «Хочешь спрятать вещь – положи её на самое заметное место», – говорит папа. А он никогда не ошибается.

Соня выдохнула. Хорошо, что «спасайка» ещё работает. Время пока есть.

Так. Платье сине-чёрное и бело-золотое одновременно. Или в обратном порядке? Ладно, попробуем так и так, всё равно есть три попытки. Синий – шесть, чёрный – ноль, белый – восемь, золотой, он же жёлтый – три.

Соня выкрутила рычажки на «6083». И что? Ничего. Через пару секунд они вернулись на свои места.

Значит, наоборот. Соня набрала «8360». Ну, теперь-то всё верно? Рычажки, «подумав», снова отщёлкнулись на нулевые отметки.

Нет! Почему? Опять навалилась паника. Софья была уверена, что угадала безошибочно. Должно было получиться!

Воздух в «спасайке» вдруг сделался густым и спёртым. Кажется, маска сейчас закончится. А вместе с ней и Соня. Думай, думай! Вспомни дословно, что именно сказал Франк! У тебя же отличная память!

«…все тогда как с ума посходили, спорили, какого же цвета платье – бело-золотое или чёрно-синее...», – голос модельера звучал как будто издалека. Голова снова начала кружиться. Воздуха катастрофически не хватало.

Чёрно-синее, а не сине-чёрное!

Софья выкрутила рычажки на «8306». Цифры расплывались. Перед глазами начали задорно плясать крохотные мушки.

Ну, же!

Замок лязгнул, открываясь.

Соня из последних сил навалилась на дверь и выпала наружу, срывая с лица маску.

* * *

Красивая.

Наконец-то стала спокойная и красивая. Как и должна была быть.

Человек поправил на девушке чёрную, в крупных розовых цветах, юбку, аккуратно завёл за ухо непослушную рыжую прядь. Встал, пошатываясь, на валуне, торчащем из воды, чтобы в последний раз посмотреть на свое творение.

Девушка сидела на большом камне, поджав ноги и положив голову на колени. Большие глаза мечтательно смотрели на отражение в заводи. Именно то выражение лица, которого он так добивался.

Идеально.

Она была слишком любопытной. В её статусе это, скорее, недостаток, чем достоинство. Но этим изъяном ему и приглянулась. Барышням не идёт суетливость, возникающая от чрезмерного жизнелюбия. Безмятежность и покой – теперь ее спутники.

Подлинная красота.

Человек достал из кармана часы. Почти три пополуночи. Восход наступит с минуты на минуту. Первые посетители Нескучного сада появятся после пяти – дворники и владельцы визгливых маленьких собак. Её найдут быстро. Картинка не успеет испортиться.

Человек поморщился. Погода всё губит. Зной и солнце. Как хорошо было зимой. Мороз так хорошо схватывает тело, помогая остаться в нужной форме. Летом приходится прибегать к нелепым ухищрениям, придумывать поддерживающие конструкции. Хорошо, что под одеждой их не видно. Не должны эти «костыли» уродовать экспозицию. Но знание о том, что они есть, портило ощущение завершённости и гармонии.

А ведь впереди июль и август. Будет ещё сложнее, ещё жарче. Может, поэкспериментировать с составом раствора? Чтобы «цементировал» их ещё крепче? А запах? Что с ним делать? Как всё-таки недолговечно человеческое тело… Жаль, эту рыжую мало кто увидит. Как же роскошно вышло с пятой, какой ажиотаж, сколько зрителей. Надо будет придумать новый сюжет с подобным размахом.

Человек ловко перепрыгнул с одного валуна на другой. И уже примерился было сделать прыжок на берег, но вовремя остановился. Вот так и совершают глупые ошибки. Берег глинистый и влажный. Останутся чёткие следы. Не стоит давать подсказки полицейским. Они и так кружат слишком близко. Сыщики, конечно, недалёкого ума люди, но недооценивать их тоже не стоит. Возвращаться надо тем же путём, которым пришёл сюда. В обход, по камням и траве. Налегке будет быстрее.

Человек, петляя, покинул маленький пруд в Нескучном саду. Возле сидящей на берегу девушки ещё несколько минут витал лёгкий запах нашатырного спирта.

Конец первой части