Вид сверху (СИ)

2

На диванной подушке, небрежно закинув ногу на ногу, сидел маломер.

Точнее, маломерка. Девушка.

Будь она обычным человеком, Юрка дал бы ей на вид лет семнадцать-восемнадцать, но жизнь маломеров короче человеческой — он точно не помнил, на сколько, но значительно короче — они быстрее взрослеют и быстрее старятся. Ростом нежданная гостья была сантиметров двадцати пяти-тридцати — точнее по сидящей фигурке не определить — волосы имела светло-русые, прямые, не короткие, но и не длинные (кажется, такая прическа называется «каре»), одета была в синего цвета комбинезон — типичную одежду цивилизованного маломера, если судить по популярным телесериалам.

Одной рукой девушка опиралась на диванную подушку, вторую почему-то держала за спиной. Рядом с маломеркой лежал аккуратный, кукольный — вот, удачное определение! — рюкзачок.

Ошарашенный, Юрка застыл на пороге комнаты, зажмурился, выждал пару секунд, затем вновь открыл глаза — гостья отнюдь не исчезла, лишь сдвинулась немного, пристраиваясь поудобнее на диване, приветливо улыбнулась и кивнула ему. Юноша «на автомате» кивнул в ответ.

Нет, маломеры в мегаполисе не были такой уж редкостью — взять вон тот же мини-цирк, где хоть раз да побывал каждый московский дошкольник. Или мини-театр — любимое развлечение более старших детей и даже некоторых взрослых. А когда в прошлом году у них в ванной прорвало трубу, и отец вызвал сантехника, тот принес с собой в специальной сумке маломера — штатного сотрудника управляющей компании, который ловко забрался через узкий лючок в шахту водопроводного стояка и устранил течь — если бы не он, пришлось бы сбивать со стены дорогую облицовочную плитку, а саму стену безжалостно ломать.

А вот до Обвала, как говорят, маломеров на Земле не существовало вовсе. Хотя, может быть, тогда они просто прятались где-то? Писали же литераторы книги про разного рода лилипутов, про хоббитов, про коротышек из Зеленого города — якобы, из головы все выдумывали, а потом те раз — и появились на самом деле! Нет, бывают, конечно, всякие совпадения, но как-то не очень верится, чтобы вот прям настолько.

Откровенно говоря, Юрка не очень хорошо себе представлял жизнь до Обвала. Лицейские учебники говорили о попытке построения единого, глобального мира — чушь какая-то! Какой смысл пытаться объединить вместе такие разные Китай, Большую Америку и Евразийскую Россию? Что у них вообще может быть общего-то? А Черные Зоны с их анархией и бесконечной войной всех против всех — их что, тоже прикажете встроить в Единый Чудный Мир, наравне с тремя Зонами Белыми? Не удивительно, что эта искусственная конструкция не выдержала проверки реальностью и рухнула — добрых полвека пришлось потом разгребать обломки. И вот только лет пять назад экономика и технология, наконец, в общем и целом достигли уровня предобвальных второго-третьего десятилетий XXI века. Не везде, конечно — пока только в Белых Зонах и их мегаполисах. В Серых Зонах люди по-прежнему жили бедно и отстало, в Черных — как-то выживали, и то, вроде бы, уже не везде.

Кажется, именно из Черных Зон и пришли после Обвала маломеры. И без того напуганные крахом привычного им мира, люди поначалу отнеслись к ним настороженно. Нет, настороженно — это еще очень мягко сказано. В Китае, например, из опасения, что незваные гости могут оказаться заразны, и, живя с ними рядом, прочие люди тоже измельчают, маломеров просто перебили всех до одного. В Америке, вроде бы, тоже были какие-то эксцессы, но подробностей Юрка не знал, а в России маломерам после ряда инцидентов выделили под поселения изолированные территории вблизи мегаполисов — будущие мини-сити. Правда часть беженцев жить в этих гетто наотрез отказалась и ушла в леса. Сперва, как говорят, их ловили и насильно водворяли в мини-сити, потом в какой-то момент махнули рукой. Большая часть этих диких, или, как называли их некоторые восторженные романтики, «вольных» маломеров, конечно же, погибла в неравной борьбе с суровой природой, но кое-кто выжил и выступал теперь персонажем документальных научно-популярных фильмов. Цивилизованным же маломерам из мини-сити лет двадцать назад, еще до Юркиного рождения, разрешили работать в мегаполисах. Возникло даже некое общественное движение за полное равноправие маломеров и «верзил», на пике популярности сумевшее провести своего представителя аж в муниципальный Совет, но позже эта смелая инициатива как-то сама собой сошла на нет.

Так что в том, чтобы увидеть маломера собственными глазами, не было ничего совсем уж необычного. Но это где-нибудь на арене, на сцене или в специальной наплечной сумке работника-куратора, а никак не в собственной гостиной на диване, на котором десять минут назад сидел ты сам.

— Э… Как вы сюда попали? — обрел, наконец, дар речи Юрка.

Почему-то он не ждал ответа — возможно, подсознательно все еще не верил, что странная гостья ему не мерещится, но тот не замедлил последовать:

— Как положено, через дверь, а что? — голос у девушки был высокий, но вовсе не такой пронзительно-писклявый, как принято изображать речь маломеров в многосерийных телепостановках — напротив, мягкий и довольно приятный на слух.

— Я имею в виду — на диван, — проговорил Юрка. То, что проникнуть в квартиру гостья могла только когда он сам, выйдя на звонок, открыл входную дверь, было и так ясно. А вот сиденье дивана находилось на высоте сантиметров сорока — даже подняв вверх руки, маломерка едва ли смогла бы дотянуться до него с паркета.

— Ах, это, — усмехнулась девушка. — Так вон же удобная лестница, — кивнула она на вязаный шерстяной плед, свисавший с торца дивана почти до пола.

— А-а… — протянул Юрка. Глупо же, должно быть, он в этот момент выглядел! — А до звонка как дотянулись? — подозрительно спросил он затем. — Там такой лестницы нет.

Вместо ответа гостья вывела из-за спины спрятанную до сей поры левую руку — в той оказалась большая (по меркам миниатюрной гостьи, конечно, большая) рогатка, сделанная из толстой металлической проволоки и резинового жгута.

— Я сначала в соседнюю квартиру пыталась позвонить, — сообщила девушка. — В кнопку попала с первого раза, но та тугая оказалась, не нажалась. А твоя сработала.

— Это потому что у нас не просто звонок, а видеодомофон, — машинально пояснил юноша. — У него очень чувствительная кнопка.

Маломерка лишь пожала плечами: какая, мол, разница, главное — все получилось.

— А вас там полиция вовсю ищет, — вспомнил между тем Юрка.

— Так ведь не нашла же? — хитро улыбнулась гостья.

— Сейчас записи с камер посмотрят — и найдут…

— Не посмотрят. Это же не департамент безопасности, а простые полицаи — кто ж им даст запись камер смотреть без возбужденного дела? А дело из-за того лишь, что кто-то где-то видел бегущую по улице ньюпку, полисный прокурор нипочем не возбудит.

— Ньюпку? — не поняв, переспросил Юрка.

— Ну да… Что, никогда не слышал такого слова?

— Нет, — качнул головой юноша.

— Чему вас там только учат в этом вашем Лицее, — картинно всплеснула руками гостья, махнув при этом рогаткой и едва не попав жгутом себе по уху. — Ньюп от английского «new people» — «новые люди», «новый народ». Честно говоря, понятия не имею, при чем тут английский язык, но так мы себя называем. «Маломеры» — звучит обидно, все равно что вас публично верзилами называть.

— А чем плохо «верзилы»? — пожал плечами Юрка. — Я лично не против.

— А я вот против. Против «маломеров», — бросила она, нахмурившись.

— Хорошо, хорошо, — поспешил успокоить гостью юноша. — Ньюпы так ньюпы.

— Ладно еще, когда так простые люди говорят, — не унималась, однако, та. — А вот когда официальные лица — это уже никуда не годится, — Юрка как-то сразу понял, что она имела в виду давешних полицейских, и счел необходимым заступиться за стражей закона.

— Полиция о вас же заботилась, — с укоризной в голосе заявил он. — О вашей безопасности! Вдруг бы вас машина сбила или затоптал кто-то нечаянно?

— Об отчетности своей они заботились, — с прежним недовольством буркнула девушка. — Еще один труп ньюпа на подведомственной территории — это даже для них перебор!

— Еще один? — уловил странность в ее словах Юрка. До этого что-то из сказанного гостьей уже резануло ему ухо, но в тот раз он не понял, что именно, а вот сейчас — да. — Почему еще один?

— Ну, ньюпы, бывает, гибнут в полисе… Не важно, проехали, — небрежно отмахнулась девушка. — Тебя ведь Юрием зовут? — спросила она вдруг.

— Да, — кивнул он, догадавшись, что та услышала его имя из уст участкового.

— А я Вита, — представилась гостья.

— Очень приятно, — не нашел лучшего ответа Юрка.

— Чаем угостишь, Юра? — незамедлительно спросила она, не давая ему опомниться.

— Конечно, — засуетился юноша. Шагнул, было, в сторону кухни, но тут же остановился, переведя взгляд на любимую полулитровую кружку, стоявшую на журнальном столике — собирался сразу после завтрака помыть, но, как водится, забыл. — Вот только… как? — при желании, Вита легко смогла бы забраться внутрь кружки ногами, а присев на корточки — укрыться в ней едва ли не по пояс. А вот поднять руками и пить из подобной девушке определенно было не под силу.

— Сестры младшей нет? — прищурившись, спросила гостья. — Впрочем, ясно: нет, — сама же и ответила Вита. Так-то она была права, но на каком основании сделала верный вывод, Юрка не понял, а спросить не успел, девушка уже говорила дальше. — Игрушечная посуда худо-бедно подошла бы — за неимением лучшего — но ведь нету?

— Есть! — в миг просиял юноша, но тут же осекся. — Вот только…

— Что опять «только»? — заинтересованно подалась вперед Вита.

Кукольный сервиз стоял в серванте на верхней полке — гостье с дивана видно его, конечно же, не было. Крохотные белые фарфоровые чашечки на блюдцах с золотистым ободком, сахарница и чайничек — в самом деле, как раз Вите по размеру. Дело, однако, было в том, что сервиз остался от Юркиной мамы. В доме было не так много вещей, связанных с ее памятью, и отношение ко всем им в семье было весьма трепетным, почти благоговейным. Не то, чтобы игрушечную посуду запрещалось вынимать из шкафа — никому это просто в голову не приходило. Да, в общем-то, и нужды такой у Юрки никогда не было — до сегодняшнего дня.

— Так что — «только»? — переспросила гостья, видя, что собеседник замер в замешательстве.

— Ничего, — мотнул он головой, приняв решение. — Все в порядке. Вам какой чай, черный или зеленый? — спросил он, широко распахивая стеклянную дверцу серванта.

— Черный, и побольше сахара, пожалуйста, — ответила Вита. — И, если можно, прекрати выкать. У нас на «вы» только бургомистра называют.

— Хорошо, — послушно проговорил Юрка доставая из шкафа миниатюрные чашечку и блюдечко. Хотел, было, поставить на стол рядом со своей, но заметил, что игрушечная посуда пыльная и решил сначала протереть. — Я пойду чайник поставлю, — сказал он. — Подождете… Подождешь тут?

— Куда же я денусь, — хмыкнула девушка.

Чай пили в гостиной, Юрка — сидя в кресле за журнальным столиком, Вита — прямо на этом столике, используя в качестве скамьи толстый орфографический словарь в мягком кожаном переплете, на него же маломерка — простите, ньюпка — ставила свою чашку. Юноше все казалось, что ей должно быть не особенно удобно, но и от стопки книг, и от перевернутой картонной коробки из-под фотоаппарата в качестве импровизированного чайного стола девушка вежливо, но твердо отказалась.

— Наверное, надо все-таки рассказать, что я здесь делаю, — проговорила Вита, с аппетитом прихлебывая чай — уже вторую чашку.

Едва не поперхнувшись — этот самый вопрос он думал задать все последнее время, но никак не мог набраться смелости — Юрка кивнул, обращаясь в слух.

— На самом деле, все просто, никаких загадок, — сообщила гостья. — Серое трехэтажное здание за твоим домом — знаешь, что там?

— Институт Человека, — кивнул юноша. Уж ему ли было не знать — соседство с профильной клиникой, на учете в которой стоял Юрка, было главным фактором при выборе отцом этой квартиры.

— Институт Человека, — подтвердила Вита. — А при нем — единственная в полисе больница, где принимают ньюпов. Так-то мы, обычно, своими силами обходимся, но если оборудование какое требуется или лекарства редкие — приходится идти на поклон к верз… в полис, в общем. Вот и меня тут угораздило заболеть — неделю в больнице пролежала. Сегодня утром, наконец, выписали, но домой, в мини-сити, обещали отвезти лишь к вечеру. А устала я от этой постылой лечебницы — сил никаких нет! Вот и условилась со знакомым — он тут недалеко в гараже при автопарке работает — что тот уговорит своего куратора за мной заехать. Сам-то он, как ты понимаешь, ньюп… Выхожу из больницы — а его нет. Пять минут жду, десять… Под открытым небом, а у меня из всего оружия — только эта жалкая рогатка, — кивнула она в сторону оставленной на диване проволочной конструкции. — В воздухе осы, в облаках птицы, в траве вовсе пес знает что ползает… Жутковато, в общем. Вдруг слышу сзади шорох. Оборачиваюсь: а там ко мне кошка крадется! Огромная, рыжая! Когтищи, должно быть — с мою ладонь, не меньше! Ну тут я как припустила прочь! Здесь-то меня, наверное, те твои полицаи и приметили. Но к ним в руки попасть — тоже удовольствие небольшое: съесть не съедят, конечно, даже домой рано или поздно отправят, но к гадалке не ходи — бургомистру нашему нажалуются. Так-то правитель у нас хороший, справедливый, но к нарушителям строг. А я, по всему выходит, нарушитель, пусть и не хотела ничего дурного… В общем, метнулась я к подъезду, решила: спрячусь пока. Ступеньки там, на крыльце, громадные, но, к счастью, сбоку пандус для колясок — по нему и взбежала. Лаз кошачий я еще издали приметила. Больше всего боялась, что толкну дверцу — а навстречу еще одна кошка! Или собака, без разницы. Но обошлось. А вот дальше — тупик. Если в окно — так там в самом деле высоко, сразу разобьешься. Вот была бы у меня с собой веревка… Но не было у меня веревки — зато была рогатка. Стала пулять, метясь в кнопки звонков. Несколько раз попала, но никто не открывает. Думала уже все, пропадать, а тут ты открыл. Ну я и прошмыгнула внутрь. Остальное сам знаешь.

— Странно, что я тебя не заметил в коридоре, — покачал головой Юрка, когда девушка закончила свой рассказ.

— Как раз ничего странного, ты же не смотрел под ноги. Люди вообще не часто смотрят вниз, что мы, что вы… А я умею тихо двигаться.

— Ну, может быть, — не стал спорить юноша. Да и что спорить с очевидным? — Еще чаю? — спросил он, заметив, что чашечка Виты снова опустела.

— Нет, спасибо, — покачала головой гостья, водружая чашку на блюдце. — Достаточно. Туалет же у тебя, небось, тоже не кукольного размера?

Юрка покраснел, и ничего не ответил — впрочем, ответа Вита и не ждала.

— Я о другом хотела попросить, — как ни в чем не бывало продолжила она, игнорируя его смущение.

— О чем? — спросил юноша, все еще испытывая неловкость.

— Не отвезешь меня в мини-сити?