Города под парусами. Ветры Забвения

Глава 6

Сидя, подобно гигантскому кузнечику, на стебле бамбука, Энгель-Рок не только и не столько наблюдал за корячащимся внизу мимиком, но и по сторонам поглядывал. И, озирая окрестности, насколько это было возможно, Энгель-Рок приметил, как меж частокола прямых, зеленых стеблей, высоких, как городские мачты, вроде как зеркальце блеснуло. Ну, а поскольку зеркальцу здесь взяться было неоткуда, резонно было предположить, что это вода.

Если необитаемый остров представляет собой не просто безжизненный обломок скалы или каменистую пустыню, если на нем есть хотя бы чахлая растительность, следовательно, этот остров временами оказывается в зоне грозовых фронтов. Вода, попадающая на поверхность острова, подчиняясь закону гравитации, начинает стекать к его центру. Поэтому, во-первых, в центре острова значительно больше грунтовых вод, чем по периферии, во-вторых, со временем в центре образуется нечто вроде воронки, форма которой зависит от рельефа нижней части острова. Таким образом, со временем в центре острова образуется стоячий водоем. Иногда – небольшой. А случается, что и вполне приличных размеров.

Как раз такой водоем и приметил Энгель-Рок.

Капитан Элмор Ван-Снарк сказал, что артефакт, который они ищут, спрятан в гроте, находящемся в центре острова. Следовательно, либо этот грот находится на берегу центрального озера, либо на его дне.

Первый вариант, безусловно, был предпочтительнее.

Если же окажется, что грот затоплен, это создаст массу проблем. Не исключено, что придется возвращаться в город за специальным снаряжением и инструментами.

После встречи с мимиком, попытавшимся стать одновременно шестью разными животными, ветроходы шли не останавливаясь три с половиной часа. Пармезан начал уже намекать, что пора бы снова сделать привал и малость подкрепиться. Остальные, кто молча, а кто и словами, выражали свою солидарность с Анатолем. Но Энгель-Рок упорно шагал вперед. Ему хотелось увидеть наконец центральное озеро, чтобы убедиться в том, что грот, который они ищут, стоит на его берегу.

Ленивцев, висящих на стеблях бамбука, становилось все меньше. Пестрые птицы, бегающие меж стеблей, тоже куда-то пропали. Зато мимиков становилось все больше, едва ли не с каждым шагом. В основном это были не очень крупные особи. Они прикидывались либо камнями, либо большими зонтичными грибами, либо кучками мелкого мусора, напоминающими муравейники. Такой мимик, даже обратившись в зверя, вряд ли рискнул бы напасть на человека. Ну, разве что только, если у него совсем мозгов не было. Только ганглии. Что, в общем, не исключено, учитывая его образ жизни. Однако, глядя на россыпи камней и грибы, торчащие тут и там, Финн задался вопросом, а не охотятся ли мимики стаями? Сотня мелких, но жутко злобных и агрессивных тварей могла бы оказаться опаснее, чем одна большая особь.

МакЛир хотел было задать этот вопрос Энгель-Року. Но у здоровяка было такое сосредоточенное выражение лица, что Финн решил не приставать к нему. Вопрос, который он хотел прояснить, в общем, был вполне серьезен. Но в то же время с ним можно было повременить.

Энгель-Рок нервничал из-за того, что, по его расчетам, они давно уже должны были выйти к озеру. Которого, однако, как не было, так и нет. Это могло означать одно из двух. Либо он видел не воду, а что-то совсем другое. Например, гладко отполированный камень, на который упал луч Сибура. Или часть доспеха или оружия еще одного незадачливого охотника за сокровищами. Либо они сбились с пути. У Энгель-Рока было отличное чувство направления, не хуже, чем у некоторых зверей. Но заплутать среди царапающих небо и закрывающих обзор одинаковых, зеленых стеблей было, в общем, немудрено.

Энгель-Рок чувствовал раздражение, что случалось с ним нечасто. Обычно он четко контролировал свои эмоции, как будто его настроение было шлюпкой, которую он уверенно направлял в нужную сторону. Но сейчас его выводила из себя пустая болтовня ветроходов. Он ощущал желание сорваться на ком-нибудь. Наорать, а может быть, даже дать затрещину. Энгель-Рок самому себе удивлялся – это было совершенно на него не похоже. Любые вопросы он предпочитал решать мирным путем. Так почему же сейчас ему приходилось прилагать усилия для того, чтобы не рявкнуть на идущего справа от него Сыра, который с тупой упертостью идиота продолжал рассказывать о перспективах, раскрывающихся перед владельцами свинофермы? Или на чуть поотставшего Метаброда, на ходу дымившего своей трубкой, в которую он набил, должно быть, самый вонючий на свете табак. Или на Финна… К Финну у него претензий не было, но Энгель-Рок и его готов был облаять…

Стоп!

Что, черт возьми, происходит?..

Для того чтобы избавиться от эмоций, следовало отыскать причину, их порождающую. Так учили его призраки.

Итак.

Он злился из-за того, что не мог найти дорогу к озеру. Все верно. Но это была не главная причина. Ему хотелось как можно скорее отыскать грот, который должен был находиться если и не на самом берегу озера и не на его дне, то где-то неподалеку. Так. Он торопился. Торопился так, будто каждый лишний час, проведенный на этом острове, лишал его двадцати, нет, лучше шестидесяти алларов. Но чем была вызвана эта спешка? У них было достаточно припасов. Воду можно будет набрать в озере. Им никто не угрожал… Ну, скажем так, не угрожал в такой степени, чтобы угрозу можно было счесть серьезным основанием для бегства…

И тут Энгель-Рок понял. Скелет, найденный под деревом, с медальоном Клана Ур-Вир на сгнившей до самых позвонков шее. Судя по остаткам одежды и вещам, найденным рядом, он был ветроходом. И прибыл он сюда не на пикник. Потому что Остров Душителей был очень уж неподходящим местом для пикников. Он пришел сюда за тем же, что и они. И, надо полагать, не нашел то, что ему было нужно. Потому что в противном случае вся экспедиция Корнстона превращалась в фикцию. В фальшивку, изготовленную с единственной целью – одурачить кого-то. Вот только шутка получалась очень уж дорогостоящей.

Загадкой оставалось, как умер бедолага, оказавшийся на острове на пятьдесят лет раньше Энгель-Рока и его команды? Его убил кто-то из своих, ударив ножом в спину? Или же, повздорив о чем-то, они схватились за мечи?.. Ну, тут все понятно – наш знакомый потерял сначала руку, потом и жизнь. Или же, наоборот – противник сначала убил его и только после отрубил ему правую руку. Зачем? Трудно сказать, не зная всех обстоятельств дела. Что Энгель-Рок знал точно, так это то, что люди порой бывают способны на совершенно немыслимые поступки. Вполне вменяемые вроде как люди иногда вытворяют такое, что никогда даже в голову не придет самому буйно помешанному. Потому что люди, именно здравомыслящие люди, имеют склонность действовать порой вопреки логике и здравому смыслу.

Но!

Фокус заключался в том, что незнакомца могли убить не приятели. И не враги, появившиеся следом. Его могло убить нечто, что уже находилось на острове.

Так!

Энгель-Рок наконец-то понял причину своей нервозности, и ему сразу сделалось легче.

В свое время кто-то оставил на острове нечто очень ценное. Ценное не только для него одного, но и для многих других. Люди готовы были рискнуть жизнями, чтобы попытаться добраться до этого сокровища. Надо полагать, что этот таинственный незнакомец был не самым глупым человеком в Мире Сибура. Следовательно, он не закопал свою драгоценность на первом попавшемся острове. Закапывать ее было нельзя, поскольку вещь нужно было не уничтожить, а именно спрятать. Спрятать так, чтобы в нужный час ее смогли найти. Видимо, так. Значит, артефакт должен быть не просто спрятан, а скрыт от посторонних глаз, но так, чтобы поиски его не сделались невыполнимой задачей. Однако добраться до него, вернее, до места, где он лежит, должно быть трудно. Чертовски трудно. Это должна быть задачка на грани возможного. Справиться с которой под силу не всякому. Выходит, на острове должно находиться нечто, что представляет собой смертельную угрозу.

Вот!

Они еще не встретили ничего по-настоящему опасного. Гигантский варан был всего лишь представителем местной фауны, которого они могли и вовсе не встретить. А мимика, заставившего их забраться на бамбуковые побеги, они сами превратили в монстра. Выходит, что-то еще поджидало их в этих зарослях. Или у озера, к которому он так стремился. Что-то, что должно остановить их и обратить в бегство.

Энгель-Рок понял причину своего раздражения. Он злился не на своих спутников, а на самого себя. Он был уверен, что контролирует ситуацию, в то время как это было не так. Совсем не так. О каком, к черту, контроле могла идти речь, когда в любой момент могло появиться нечто, о чем они даже представления не имели! Чувствуя это, Энгель-Рок постоянно торопился. Он хотел поскорее все закончить и вернуться в город.

Энгель-Рок собрался уже было остановиться, скинуть с плеч рюкзак и объявить привал. Но прежде чем он это сделал, он увидел водную гладь, блеснувшую меж бамбуковых стеблей. И это был не обман зрения и не игра воображения, а настоящая вода! Они наконец добрались до цели!

– Подберите животы, парни, и прибавьте шаг! – радостно крикнул Энгель-Рок. – Мы уже почти пришли!

Благая весть вызвала оживление в рядах малость приунывших ветроходов. Люди зашагали бодрее, будто и не устали вовсе, и есть не хотели. Хольц даже начал напевать что-то духоподъемное, но поскольку ни слуха, ни голоса у него не было, его вежливо, но настойчиво попросили заткнуться. Хольц не обиделся – он привык к тому, что его пение никому не нравится. Решительно никому. Поэтому обычно он пел, оставшись наедине с самим собой. В душе.

На подходе к озеру бамбуковый лес немного редел, но все равно спускался к самому берегу. И даже на мелководье из воды торчали стебли бамбука.

Озеро имело вполне приличные размеры – в самом широком месте от берега до берега было метров пятьдесят. Берег озера был топкий, грунт под ногами – вязкий. При каждом шаге ноги по щиколотку проваливались в полужидкую грязь.

– Ну, и где этот грот? – остановившись и глянув по сторонам, спросил Джап. – Что-то мне неохота без толку эту грязь месить.

Энгель-Рок достал из рюкзака бинокль и принялся внимательно озирать берега озера.

– Посмотри-ка, – передал он бинокль Джапу, пальцем указав направление.

Приложив бинокль к глазам, Джап увидел на другой стороне озера, метрах в двадцати от кромки воды, нечто, похожее на большую кучу серых камней. Рассмотреть как следует, что это было, мешал вездесущий бамбук.

– Может быть, – сказал он, возвращая бинокль Энгель-Року.

– Достанем эту штуковину, а потом – поедим, – сразу выстроил план Пармезан. – Договорились, Энгель-Рок?

– Посмотрим, – ответил здоровяк.

В обход озера они двинулись осторожно.

Было странно встретить каменный грот на берегу озера, окруженного бамбуковыми зарослями. Но, если задуматься, в мире так много странного и необычного, что, наверное, уже пора перестать удивляться.

Берегом ветроходы двинулись к нагромождению камней, пирамидальная форма которого ненавязчиво намекала на то, что это мог оказаться тот самый грот, который они искали.

– Ты много путешествовал? – спросил Финн у Джапа.

– С чего ты взял? – настороженно посмотрел на офицера боец.

– Просто предположил, – улыбнулся Финн. – Мне кажется, что такой человек, как ты, должен был много где побывать.

– А что во мне такого особенного? – Джап дернул лямки, поправляя рюкзак на спине.

– Ну, знаешь, есть в тебе что-то такое… – стараясь подобрать нужное слово, Финн потер палец о палец. – Что-то основательное, – он провел рукой сверху вниз, словно колонну поставил. – Я бы даже сказал – цельное!

– Не понял? – сдвинул брови Джап.

– Ты не размениваешься по мелочам, – добавил Финн.

Джап скривил губы. Шрам на щеке натянулся и побледнел.

– Чего тебе надо?

– Я спросил, много ли ты путешествовал? – повторил свой вопрос Финн. И на всякий случай добавил: – Надеюсь, я не переступил грань дозволенного?

– Нет, – коротко ответил Джап.

– Прости?

– Что непонятно?

– Это был ответ на второй вопрос?

– На оба.

– Ясно, – улыбнулся Финн. – А откуда ты родом?

Это был вопрос, который нельзя было проигнорировать. Финн это отлично знал, потому и задал. Он все еще надеялся втянуть Джапа в разговор. За время общения с Джапом у Финна начало складываться впечатление, что боец только изображает из себя грубого и неотесанного увальня. Следует признать, роль свою он играл отменно. И все же время от времени из-под толстой кожи носорога вдруг проступало нечто такое, что заставляло Финна еще внимательнее присматриваться к Джапу. То он вдруг употреблял словечко явно не из лексикона лихого рубаки. То неожиданно выдавал суждение слишком уж для него здравое. Да и взгляд его порой становился не в меру задумчивым.

В Зей-Зоне было немало людей, которые скрывали свое прошлое, назывались чужими именами и выдавали себя не за тех, кем на самом деле являлись. В принципе, в этом не было нечего предосудительного. На то она и Зей-Зона. По этой части Финн МакЛир и сам был не без греха. Финн не собирался «раскалывать» Джапа. Ему было интересно понять, ошибается он в своих предположениях или нет? Поэтому самым главным тут было не переступить некую незримую черту, за которой обычная болтовня превращается в навязчивое стремление влезть собеседнику в душу.

– Из Ур-Курсума, – ответил Джап.

– Серьезно! – удивленно и радостно вскинул брови Финн. – Это такая огромная дрейфующая каменная плита, на которой постоянно идет торговля! Базар необъятной величины, на котором можно купить все, что только захочешь!

– Да, – коротко кивнул Джап.

– Я бывал там со своим предыдущим горо- дом!

– Мы тоже туда заходили, – сказал Метаброд, от нечего делать прислушивавшийся к разговору. – Энгель-Рок, а ты бывал в Ур-Курсуме?

– Пару раз, – ответил здоровяк.

Он внимательно смотрел по сторонам, пытаясь угадать, откуда, с какой стороны может прийти беда? Но никаких предвестников бури не было. И это было плохо. Очень плохо. Энгель-Рок ни секунды в том не сомневался. Он предпочел бы встретиться с опасностью лицом к лицу, нежели ждать и гадать, когда и откуда она выползет черной змеюкой. И, главное, что она будет собой представлять?

– Ты лучше спроси, где он не бывал, – усмехнулся Финн. И снова обратился к Джапу: – Кем были твои родители?

– Торговцами, – процедил сквозь сжатые губы боец.

– Ну, разумеется, – с улыбкой кивнул Финн. – Чем еще заниматься коренным жителям Ур-Курсума! Оба?

– Что «оба»? – не понял Джап.

– И мать, и отец? Оба были торговцами?

– Да, – кивнул Джап.

– И чем они торговали?

– Чем придется.

– Я слышал, у каждого торговца в Ур-Курсуме своя специализация.

– Мои родители были мелкими торговцами. Поэтому торговали чем придется.

– Понятно. А ты им помогал?

– Ну, да.

– Товары таскал или покупателей зазывал?

– Все приходилось делать.

– Слушай, Джап, а говорят, в Ур-Курсуме много разных увеселительных заведений, – влез в разговор Гай Хольц, который, в отличие от других, в Ур-Курсуме не бывал.

– Верно говорят, – ответил Джап.

– И?.. – Хольц выставил перед собой руку с открытой ладонью и помахал ею из стороны в сторону. – Что это за заведения?

– Да разные, – пожал плечами Джап.

– Ну, ты давай поконкретнее, – скабрезно ухмыльнулся Хольц. – Со всеми деталями.

– В Ур-Курсуме можно найти все, что пожелаешь, – ответил Джап. Будто заголовок из рекламного буклета прочитал.

– Ну а допустим, я хочу пойти в бордель, – продолжал гнуть свое Хольц. – В самый роскошный и дорогой, гола-хола, бордель!

– А деньги у тебя есть? – усмехнулся Метаброд.

– Ну а допустим, что есть!

– Тогда – вперед! – рукой указал направление Финн.

– Ну а что я там за свои денежки получу? А, Джап? В борделе этом?

– Шлюху получишь, – ответил Джап.

Лицо Хольца обиженно вытянулось.

– И все?

Как будто его действительно на деньги кинули.

– Можешь получить двух. Или – трех. Сколько пожелаешь. Только плати.

– Нет, слушай, так не пойдет! – недовольно взмахнул руками Хольц. – Ты мне в деталях все расскажи. Понимаешь? В деталях! Самая суть!

– Ну, что ты к нему привязался? – осадил Гая Финн. – Он тогда еще маленький был. По борделям не бегал. Родителям в лавке помогал.

МакЛир чувствовал, что Джапа тяготит этот разговор. Он поддерживал его только потому, что такова была традиция. Но, если бы Хольц продолжил на него давить, Джап мог замкнуться, как устрица в раковине.

Финн оказался прав. Как только Гай безнадежно махнул рукой и отвернулся в сторону, Джап бросил в его сторону благодарственный взгляд. Финн улыбнулся в ответ.

– Как случилось, что ты покинул Ур-Курсум?

– Родители умерли.

– Мне жаль.

– Обычная история. Все когда-нибудь умирают.

Финн, образно выражаясь, затаил дыхание в ожидании того, что Джап продолжит рассказ о том, что случилось с ним после смерти родителей, почему он покинул Ур-Курсум и как стал бойцом. Но Джап молчал. А продолжать расспросы было уже неприлично.

Джап сказал, где родился, рассказал о родителях. Слишком сжато – но это уже к делу не относится. Сообщить еще какие-то факты своей биографии он мог только по собственному желанию. А желания такого у него, судя по всему, не было.

Но Финн все же задал еще один вопрос. Как он полагал, вполне нейтральный.

– Кем бы ты хотел быть?

Джап посмотрел на него удивленно. Что уже было необычно. Как правило, Джап никак не проявлял свои эмоции. А чувств у него как будто и вовсе не было.

– Я – боец, – ответил он.

Финн недоверчиво прищурился.

– Хочешь сказать, ты с самого детства мечтал махать мечом?

Джап задумался.

Финн терпеливо ждал.

Ноги продолжали равномерно месить грязь.

– Нет, – сказал наконец Джап.

– Кем же тогда ты хотел стать в детстве?

– Фокусником.

Ответ настолько поразил Финна, что он чуть было не переспросил: «Кем-кем?» Но все-таки сдержался. Иначе бы Джап непременно обиделся.

– Почему фокусником? – спросил Финн.

Джап ответил не сразу. Сначала он прихлопнул слепня, севшего ему на щеку, внимательно посмотрел на него и отщелкнул ногтем.

– Мне нравилось смотреть, как выступают уличные фокусники. Я знал, что все, что они показывают, это только ловкость рук и обман зрителей. Но однажды на базаре появился новый фокусник. То, что делал он, не было похоже на выступления остальных. Он не продевал одно кольцо сквозь другое, не заставлял веревку расти вверх, не вытаскивал из пустого ящика курицу, не показывал часы, которые должны были лежать в кармане зрителя из задних рядов. Он делал такое, чего никто и никогда прежде не видел. Это было настоящее зрелище, от которого невозможно было оторваться. Острым топором он отрубал себе руку по локоть. Да так, что кровь, хлещущая из перерезанных артерий, брызгала на одежду тех, кто стоял в первом ряду. Затем он накидывал на отрубленную руку платок и рука прирастала на место. Он всего на миг закрывал платком голову добровольца из зрителей. И голова оказывалась повернута лицом к спине. Зритель в ужасе орал, глядя на свои ягодицы, до тех пор пока фокусник не возвращал все на место. Многие фокусники показывали номера с исчезновением котят или кроликов, посаженных в коробку. Но новый фокусник однажды на глазах у целой площади заставил исчезнуть сразу трех верблюдов. Представляешь? Трех верблюдов! Он просто накинул покрывало на верблюдов, узду одного из которых сжимал в руке стоявший рядом хозяин, сосчитал до семи – он постоянно повторял, что семь это магическое число, семь и тринадцать, – после чего покрывало упало на землю. А пустая упряжь повисла в руке хозяина верблюдов. Верблюд – это тебе не котенок, его за пазуху не сунешь. Тем более три верблюда! В общем, этот фокусник творил настоящие чудеса. Я говорю так, потому что то, что он делал, не поддавалось никакому разумному объяснению. Но на следующий день после фокуса с исчезновением верблюдов фокусника забрали уликары. Забрали прямо с площади, во время исполнения номера, когда он превратил три ореха, что сжимал в кулаке нищий, в три алмаза, размером с орех каждый. Когда уликары увели фокусника, алмазы так и остались у нищего в руке. Фокуснику не было до них никакого дела. А забрали его из-за тех самых трех верблюдов. Хозяин верблюдов пожаловался, что фокусник их украл. Хотя сам – все эти слышали – предоставил верблюдов для номера. И еще бился об заклад, что фокусник ни за что не сможет заставить их исчезнуть у всех на глазах. Если бы фокусник вернул верблюдов, а он, наверное, мог это сделать, то инцидент был бы исчерпан. Но он не стал этого делать. Вместо этого он позволил, чтобы его, как вора, посадили в тюрьму. Потом говорили, что он исчез из тюрьмы, прямо из запертой камеры. Да еще и прихватил с собой двоих или троих заключенных. Не знаю, правда это или нет. Но больше этот фокусник на базаре не появлялся. И никто не мог сказать, что с ним стало после побега из тюрьмы. Вот тогда-то у меня и появилась мечта стать фокусником. Не обычным уличным фокусником, вытаскивающим голубей из рукавов, а магом, умеющим творить настоящие чудеса. Имей в виду, – строго посмотрел на Финна Джап, – я не идиот и понимаю, что никакой магии на самом деле не существует. Магией я называю то, когда один человек способен сделать нечто такое, что не под силу никому другому, и никто не может объяснить, как он это сделал. Но такому трудно научиться самому. Для того чтобы понять, как такое вообще возможно, нужен наставник. Я пытался его найти. Одно время даже работал ассистентом у уличного фокусника. Он был совсем не плох. Умел изрыгать огонь, угадывать мысли и внушать людям, что они животные. Последнее очень нравилось публике. Зрители покатывались со смеху, глядя на то, как человек ведет себя подобно собаке или свинье. Но это было совсем не то, что бы мне хотелось. Поэтому…