Ветеран

- Дети, мои раскайтесь и придите к Единому, припадите к стопам Его, и воздастся вам по грехам вашим, ибо...

- Знаем, святой отец, знаем, - отвечал сквозь зубы детина тянувший ванну на себя.

Его товарищ бегал вокруг пытаясь хоть что-то сделать.

- Креста на вас нет, слугу Его грабите,

- Что поделать, батюшка, несовершенен человек, поскольку создан был в последний день творения, когда Единый устал и торопился на отдых, - прервал его Шустрый, сноровисто стукая грабителя по башке.

От неожиданности священник отпустил купель и та зазвенела по мостовой. Я поднял её и подал святому отцу:

- Вы бы, батюшка, закрылись в храме, а то не ровен час, прибегут злые люди да и гробанут вас.

Святой отец, подслеповато щурясь уставился в мое лицо:

- Спасибо тебе. Пусть на тебе будет благословление Единого.

- Нам солдатам оно пригодится, стараясь отвести от нас подозрения, которые могут возникнуть когда найдут убитого купца. После этого мы побежали дальше.

- Странно, я грабителя успокоил, а благословление ты получил, - со смешком, но немного обижено сказал Шустрый.

- Не переживай, - успокоил я его, - если это будет выражаться в чем-либо материальном, то я с тобой обязательно поделюсь.

- Сейчас садимся в барку и уходим, - подожил я торопясь на склад.

- А помилование? - спросил Безухий.

- Ты веришь в эти сказки?

- Нет, но вдруг кто-то верит.

- Те пускай остаются, а я ничего хорошего не жду. Надо линять, а то хуже будет.

- Вот это по мне, - вклинился в разговор Шустрый, - погуляем, посмотрим как пираты живут.

- Можно, склонил голову атаман пришлых, - у меня и знакомцы там имеются

***

Прибежали мы поздновато, когда все уже закончилось. Я до сих пор не знаю, что там произошло, поскольку взбешенный Безухий прибил виновато улыбающегося гнуса. Ну и пускай, что мы сами собирались их убить, но ведь ни сейчас!

На палубе валялись убитые матросы и капитан, потерянный мужик из команды пришлого мямлил пытаясь объяснить, что это они первыми бросились, и им пришлось тех убить. Я смотрел на валяющийся труп дебильноватого, на женские тела с перерезанными глотками и прямо таки видел как все здесь происходило. Разговаривать не хотелось, махнув рукой я устало уселся на палубу, выбрав чистый кусочек.

- Ну вот почему, одним все, а другим ничего, - горестно спросил меня Шустрый, глядя на убитую жену купца, голову которой тот нежно прижимал к своей груди.

Я кивнул ему, чувствуя такое же сожаление. Потом до меня дошло, я сочувствовал не купцу, а Шустрому и себе. Сочувствовал в том, что нам не досталась эта роскошная женщина, сочувствовал в том, что она могла бы принести нам удовольствие перед тем как погибнуть, а погибнуть бы ей пришлось по любому. Нам не нужны свидетели, хватит и того, что в живых остался щенок купца, но я сильно надеялся, что он сдохнет во время идущего штурма. Деваться то ему некуда, утешая себя этой мыслью, я ударил. Неслышный свист, незаметный жест, из разорванного горла купца, толчками вытекает кровь. Пленники в углу заволновались. Старик, бывший нашим провожатым, обнимал внучку и с ужасом смотрел на меня. Наши тоже молчали. Я отвернулся и сказал:

- И чего стоим? Кончайте всех, нам не нужны свидетели.

- Ну вот, делов то! - преувеличено весело сказал Шустрый. - И ничего страшного...

После этих слов его моментально вывернуло. Глядя на его зеленую физиономию и лица других, приблизительно такого же оттенка я сказал Безухому:

- Пойдем сходим, проверим.

Мы зашли обратно. Безухий спросил:

- Ты проверишь или масло пойдешь искать?

Не знаю почему, но мне показалось неправильным, что проверять будет ушастый:

- Ты тащишь масло - я проверяю.

Он убежал, а я пошел в гору тел пленников, перед смертью сгрудившихся в углу. Почти все сработали без осечки, только старик был еще жив, собрав все силы, он попытался сказать что-то вроде: Проклинаю или может быть пощады, но я не дал ему этого шанса. Да ему и не надо было многого.

Принесенным маслом мы облили трупы и подожгли, завалив кучей досок серебряной сосны. Глядя на костер Безухий сказал с болью в голосе:

- Все тщетно и суета сует.

А подошедший незаметно Шустрый, все еще зеленоватого цвета, но уже пытающийся улыбнуться сказал со скорбью в голосе6

- Какое богатство пропадает! Серебряная сосна на рынке досками продается, а не кубометрами. А вы её в огонь... Вандалы... - и ушел.

- Это плоть моей земли, - сказал Безухий только мне, - за одно это их нужно было бы предать казни.

Я согласно кивнул головой. Всегда приятней думать, что ты идейный боец и мстишь, чем ощущать себя обычным бандитом и насильником. Не зря большинство грабителей, работающих не в городах, а на трактах стараются подвести под свои действия хоть какую-нибудь идеологическую базу. Вот откуда появляются партии экстремального толка.

Мы отправились на берег, а сзади разгорались склады и судя по тому. Что это происходило в нескольких местах, работали там не мы одни. Уйти не получилось, оставалось рассчитывать на помилование.

***

Мы вовремя успели смотаться из города, еще бы чуть чуть и нас бы повесили с остальными. На берегу толпилось пара десятков человек, отдыхающих на природе.

На берегу показался фигура увешанная разными золотыми цацками, её сопровождали человек двадцать таких разодетых и не менее полусотни закованных в железо гвардейцев, готовых прикрыть, разорвать, уничтожить и так далее. В этой же куче ошивался и наш капитан.

- Встааать! -проорал какой то хлыщ из свиты.

Мы начали с ленцой подниматься. По настроению чувствовалось, что ребята прикидывают, не пришить ли этих козлов и ломануться в бега. Успокоив их несколькими словами, я отсалютовал кулаком, остальные сделали так же.

- Они? - спросил подошедший генерал.

- Так точно! - вытянулся капитан. - Первыми ворвались на стену и открыли ворота.

Ну допустим не первыми, но те кто первыми они все погибли, но ворота да, помогали открывать. Но кто здесь таки будет спорить?! Тем более такой уважаемый человек, как наш капитан, говорит за меня. Я промолчал.

Генерал порывисто обнял меня, чуть не раздавив.

- Эге, - подумалось мне, - а у генерала то в родне гномы были наверняка.

- Молодцы! - и повернулся к капитану. -Вас представляю к награде, списки особо отличившихся бойцов представьте мне не позднее сегодняшнего вечера, - и ушел. А капитан остался. Он стоял с нами, довольно ухмыляясь6

- Ну что, каторжники. Благодарите бога. Что вы первые мне попались по дороге. Все обвинения с вас будут сняты, и служить пойдет в обычную армию...

- Так че, начальник, я не понял, - перебил его высокий зэчара, с наглыми голубыми глазами. - Мы теперь все равно срок мотать будем, только по общему режиму пойдем? Или как?

Зэки одобрительно загудели. Капитан поморщился:

- Я ведь могу и других в помилование вписать? Вы что думаете

***

Немного позже и без лишних свидетелей.

- Мне нужны постоянные войска, которые будут так драться всегда, а не штрафники, способные на такое только тогда когда надо заслужить жизнь.

- Я понял Вас, - почтительно наклонил голову немолодой майор. - Что делать с капитаном?

- Как что? - даже удивился генерал. - пусть идет и работает. Все выжившие будут награждаться!

Он ухмыльнулся, глядя на него:

- Действительно, будут награждаться.

Белозубая улыбка внезапно превратилась в оскал, исказивший лицо. Майор, невозмутимо смотревший в лицо генерала, поклонился и вышел.

5

Нас разместили в припортовых бараках, где селились матросы с пришедших судов. Целой мебели там не было, последнее время здесь стояли экипажи моряков и привезенные войска наемников.

- Что все это значит? - прошипел Шустрый мне в лицо. - Мы же все слышали, что главный пахан велел послабление режима нам сделать и перевести в обычные войска.

Бешеные глаза, раззявленный в вопле рот, сверкающий пеньками зубов, скрюченные, как у мертвеца пальцы.

- Что? - спокойно переспросил я у него. - Да элементарно, главный пахан, как ты говоришь, решил наладить отношения с горожанами за наш счет.

- Как это? - в глазах Шустрого все еще мелькало бешенство.

- Да так, - буднично сказал Безухий, - поимели нас. За все бесчинства: за свои и солдатские ответим мы. Нас казнят, чтобы показать, что новая власть чтит порядок больше жизней своих солдат. А то что мы не солдаты, а каторжане - так это не имеет никакого значения, даже еще лучше. Своих трогать не придется, тем более, что мы все равно мародеры, грабили, насиловали, убивали. Доказательства собраны, а даже кто и не причастен к царившему тогда произволу, то это не доказуемо.

Сидевший рядом Хрипатый дико заржал, а по щекам катились слезы:

- Суки!!! Чтоб вы сдохли все! - после чего внезапно успокоился.

Он повернулся лицом к остаткам совей кодлы и прохрипел, оправдывая свою кликуху:

- Надо было сразу линять, как только браслеты сняли. Прошли сквозь город, пошарились в портовом районе, захватили лодки и ушли морем. Можно было рыбачков с собой взять, чтобы не самим мучиться.

- Заткнись! - с ненавистью вскочил один из его кодлы, здоровенный лоб. - Так и собирались, ты же, падла, первым возникать начал. На свободу с чистой совестью! Урод.

Хрипатый засипел и вскочил выставив в стороны длинные волосатые руки. Лоб выпрямился и попытался нанести прямой удар, по крестьянски безыскусный и мощный. Я вскочил, пытаясь вмешаться, но меня придержал Безухий:

- Сядь! - железа в голосе хватило бы на небольшую армию.- Это разборка внутри кодлы, мы вмешиваться просто не имеем права. Сейчас идет борьба за лидерство...

- Какое, нахрен, лидерство? Мы все не сегодня завтра будем болтаться на виселице, а они тут отношения выясняют. То же мне, мля, игрушки в царя горы.

- Сядь, успокойся, - снова железным тоном потребовал Безухий, и уже поспокойнее добавил, - эх, сразу видно, что первоход ты. Всех правил еще не знаешь.

Он посмотрел на меня и сказал:

- Да и ладно, так по первоходу и помрешь. Все умрем. Живым из этой жизни все равно не уйти.

Драка меж тем разгоралась. Увернувшись от удара, хрипатый поймал Лба на подножку и перевел разборку в партер, умудрившись навалиться тому на спину. Лоб поднялся, с выпученными глазами и уронил себя прямо на хрипатого, тот выгнулся и засипел. Ухватив за большой палец, лоб начал разжимать замок рук, сцепившийся на шее. С большим трудом он разорвал дистанцию, влепив две смачных плюхи Хрипатому так, что у того мотнулась башка. Хрипатый сжал губы в ниточку и бросился навстречу, лоб заревел и тоже бросился навстречу. Все это походило на встречу двух быков, старающихся размазать друг друга. Они встретились посредине камеры, большинство молча сатралось не попасть под ноги, изредка поневоле учавствуя в разборке. Хрипатый подхватил кого то у себя за спиной и толкнул в сторону лба. Встретив живой снаряд прямым ударом, так что тот улетел в конец камеры и затих, Лоб снова приблизился к Хрипатому и на этот раз первым ухватил его, хрипатый засучил ногами, пытаясь вырваться из захвата, но у него не получалось. Тень мелькнула из угла сторонников и Хрипатый с силой нанес удар назад. Видно боги были сегодня на его стороне, поскольку длинная деревянная щепка, отломанная от рамы окна, вошла аккурат в глаз его противнику. Лоб, скорей всего, умер сразу. Хрипатый перекатился на колени, шумно глотая воздух передавленным горлом, потом встал и пошатываясь отправился в угол к своей кодле. Проводив его неодобрительным взглялом, мы с ушастым веринулись к прерванному разговору.

- Я думаю, что уже не выживу, - он замолчал глядя на стену.

Я тоже посмотрел, абсолютно ничего интересного, серая, с осыпающейся штукатуркой:

- И чего, думаешь выживу я?

- Думаю да. Перед смертью, мужчины нашего рода, могут предвидеть будущее.

Я хмыкнул:

- Интерес то какой в будущем перед смертью?

Безухий продолжил, не обращая внимания на мои слова:

- Я завтра умру, поэтому я просто пробежался по линии моего дома.

- Оппа! Ушастый то, не простой безродный. Не так уж много эльфов способных сказать такие слова "мой Дом". Я забросил ничегониделание и уже с большим вниманием прислушался к словам Высокородного.

- Так вот, при просмотре обнаружилось, что линии моего дома и твоя, пересекаются и не раз. Так вот, милостью вашего Единого, а так же своей зеленой Рощей заклинаю тебя отдать свой долг не мне, но моей дочери.

Я задумался, вряд ли мне удастся выжить завтра, и вообще вероятность того, но даже в этом случае вероятность того, что мой путь пересечется с благородной из Высокого дома - ничтожна. А долги и правда нужно отдавать, причем все. Иначе по верованиям тебя не примут в царствие небесное, пока не завершишь все земные дела. А это значит в чистилище и на перерождение.

- Хорошо, я согласен.

- И обязательно расскажи все, что с нами происходило, все что ты видел, все что я тебе рассказывал. Это поможет потом моей дочери. Поклянись.

В общем я наверно сделал дурость, не только согласившись, но и поклявшись в этом на книге священника Единого. А они маги не слабые. После этого он мне почти все оставшееся до утра время рисовал картинки и заставлял запомнить, какие что обозначают и их места расположения для разных служб, кланов и Высоких Домов. /в стародавние времена, когда эльфов отстреливали наравне с орками, особой удачей считалось добыть "расписного" эльфа. Обычно это опытные существа, в какой-нибудь области. Татуировками эльфы отмечают весь свой жизненный путь. Так например татуировка безобидной лесавки на предплечье, обозначает эльфийский спецназ, где любая завитушка рассказывает много интересного о её владельце. Мне известны семьи, где до сих пор используются лампы с абажуром из тончайшей выделки кожи таких эльфов. Но обычно богатые семьи скрывают наличие таких раритетов, поскольку для эльфов сроков давности мести не существует. Хотя и сами эльфы грешили сувенирами из человеческих частей, так считалось модным делать держаки для мечей из останков людских воинов. Но все это дикость, достойная осуждения как со стороны людских государств, так и со стороны высоких домов./ Так мне и не удалось поспать в ночь перед казнью.

***

На огромном плацу стояли квадратом оставшийся гарнизон и мы, выжившие после дебильнейшего штурма, без оружия, необученные, никому не нужные, накачанные магами до полного презрения к жизни и смерти. Стояли в кандалах, но в выглаженных мундирах, пехотных войск без знаков различия, то есть по нам не определишь, к какому из полков мы относимся, какое у нас звание. Так называемая "штрафная" форма, оставляла нас обезличенными.

Погода была хорошая, с моря ветерок, я смотрел вперед, безучастно и спокойно, как мне казалось. Необычно молчаливый шустрый, только кривился и пытался сплюнуть пересохшим ртом. Нас оставалось мало, с трех тысяч около... около...

Я скосил глаза, пытаясь посчитать, сколько же нас осталось. Угу. Мы стоим во второй шеренге, в первом ряду двенадцать человек и вроде бы шеренг пять плюс небольшой довесочек, то есть человек под семьдесят. После атаки нас оставалось больше, но после того как пробились к морю, большая часть решила пошустрить в городе, надеясь на добычу. Скажем так, что и регулярные войска не брезговали таким способом заработка, он даже был узаконен в форме традиции. У наемников вообще в порядке вещей, когда в контракте указывается, что захваченный город переходит в их руки на столько то дней.

Здесь, к сожалению, дело обстояло немного по иному. Его Величество решил взять город под свою руку, в связи с этим пригрозил, что за мародерство будет вешать. Командующий прекрасно понимал, что удержать своих воинов от грабежа он не сможет, поэтому и закрутил финт ушами в сторону каторжан. О, он все правильно рассчитал, этот генерал, воистину гениальный полководец. Он разработал план, включающий в себя обоснование использования ВВС. Бросил их в мясорубку, с целью как можно более сильно прорядить эту шваль, то что эта "шваль" смогла добиться успеха, тоже его заслуга. Дальше происходит следующее: шваль, которую пропустили в город, поскольку слабоорганизованные, практически невооруженные войска, а вернее банды мародеров, не смогут оказать значительное влияние на судьбу города, с ними вполне справиться ополчение. Ополчение неслось со всех сил в сторону ворот, где возникла угроза захват ворот. Пока командующий бросил все свои войска, на удержание и расширение плацдарма, толпа ВВСников прошла сквозь город и вышла к морю. Здесь они на свою беду и решили немного "позабавиться". Генерал, после захвата, моментально изолировал выживших каторжан. Выступил с ласковой перед жителями, посетовал на их неразумность и пообещал разобраться с грабежами, которыми активно занимались его солдаты (правда более культурно, чем каторжане, то есть хоть трупы и попадались, но не изуродованные, да и после насильников дамы выживали). Вот и разобрался: своих солдат жалко, но под рукой есть каторжники, их и можно повесить. Правильно! А чего быдло жалеть? Ну, тут я бы его полностью поддержал, если бы сам находился не на стороне каторжников. Но есть опять таки нюанс, казнить каторжан он не может, они и так ушли от наказания за право умереть в бою, что же делает наш хитрец? Он объявляет перед боем, что выжившие могут рассчитывать на перевод в обычные воинские части с присвоением звания и поставкой на довольствие. Большая часть погибла при захвате ворот, люди дрались хотя бы за такую свободу. Солдаты, захватывающие город, без сожаления вешали мародеров на воротах, если те не успевали сдаться. Осталось немного, порядка сотни, часть погибла от ран и во время драк, те что остались, были зачислены в разные полки. И вот теперь, генерал мог показать свое "искреннее" расположение к "простым" людям захваченного города. Он позвал их присутствовать на суде, который будет проводиться над захваченными солдатами-мародерами. То есть над нами. По иронии судьбы, если над жизнями каторжан он не властен, то жизнями своих солдат он владеет полностью. А вот теперь нас будут вешать.

Пророкотал гром барабанов, где-то очень далеко послышался визгливый голос, по бумаге зачитывающий обвинение и к нам направились солдаты.

- Может рвануть, а? - с тоской спросил Шустрый.

Я искоса глянул на него:

- Бесполезно. Смотри налево и вперед.

- Ну?

- Гну! Стоят четыре цепи арбалетчиков, а насколько я знаю, им запрещено стрелять насмерть при попытке бегства, под угрозой самому угодить на виселицу.

- И че?

- Нас вешают за мародерства, а если бежим, то бунт. За бунт колесуют или пытки, с последующим тройным утопление.

Шустрый поежился:

- Откуда такие познания?

Простой вопрос, но поставил меня в тупик, и только я собирался промычать что-то типа: ммммммм..., как услышал тусклый голос Безухого:

- Если тебе не все равно, то я его просветил.

Он как то весь потускнел, пожалуй только сейчас я понял, насколько он стар, казалось что из него ушла жизнь и с нами стоит труп.

Солдаты подошедшие к нам под барабанный бой начали брать с краю. Такое ощущение, что мы стояли опоенные, никто не возмущался не кричал, не пытался бороться. Видимо я высказал это вслух, поскольку получил очередную ремарку Шустрого:

Маленького уволокли с первой партией, он только угрюмо глянул на нас, цвиркнул сквозь зубы в сторону конвоира, стараясь попасть ему на блестящий сапог. Солдаты выводили по пять человек и гнали их как баранов к виселице, проводя перед трибунами, на которых собрались знатные жители свободного города, вернее уже города Его величества. Они стояли на трибунах молча, наверняка в первом ряду стояла парочка городских магов, для проверки истинности утверждений, что именно эти люди убивали, гарбили и насиловали, к тому же являются солдатами короля. Но поскольку все это было правдой, то вопросов не возникало. Некоторые из них прикладывали к глазам подзорные трубы, чтобы рассмотреть казнь или стоящих смертников, возможно выискивая среди нас того, кто их обидел.

Не знаю что со мной стал, может под влиянием неминуемой смерти, но зрение у меня стало лучше чем у стервятника высматривающего добычу, я прекрасно видел виелицы с лрыгающимися телами в них, раззявленные рты железных масок личной гвардии, /для того чтобы показать свое расположение, некоторым аристократам - военачальникам приписывается личная гвардия короля. Одним из предметов вооружения которых служит шлем в виде железной маски-лица, с дырочками глаз иогромной дырой вместо рта/, напряженные лица магов, читающие провдящих мимо преступников. Я глянул еще раз на трибуну для гостей, где пристутсвовал и генерал повнимательнее. На нас показывал пальцем и что-то рассказывал тот самый мужик с крученой бородой, из-за которого мы схлестнулись с бандой, прошу прощения с отрядом под руководством десятника Хрипатого. Генерал скомандовал и в нашу сторону пошли гвардейцы, котоые выволокли меня из строя, чуть успев перед той партией солдат, которые должны были тащить на виселицу меня. Надеяться я себе запретил, ожидая чего угодно плохого.

Наша маленькая кучка, стояла не очень ровной кривой. Соседство нервировало, тем более, что руководство отделило зерна от плевел, а точнее отправило лишних на каторгу, кто не успел сбежать и кого не успели повесить. Мы тоже не успели, но нас коснулся краешек злотого дождя, пролившегося на основных виновников заварушки, да и удача. Тот купец не знал, да и не узнает, что мы вовсе не вступились за него, просто, произошла стычка между двумя конкурирующими бандами, а то что ему повезло выжить, так это случайность. Если бы не показавшиеся регулярные войска, успевшие нас схватить, то мы бы сами и пытали бы его, пытаясь узнать, где он спрятал деньги, да и дочек бы его мы трахнули, а не колодники Хрипатого.

И вот мы стоим перед глазами.

Он сам решил, что сегодня умрет он предсказал это, так что моя совесть чиста. Если бы он сумел отдать назад мою клятву, то еще ладно, а то ведь все равно придется выполнять обещанное. Все это проносилось у меня в голове, высвечивая все за и против, и все таки скажу, что я почти склонился к тому, чтобы выбрать Безухого, но опоздал. Ради помилования одного, никто не стал останавливать казнь, мне об этом напомнил насмешливый голос генерала:

- Ты бы побыстрей вспоминал, солдат. А то народ кончается.

Холодея, я быстро оглянулся. Моя шеренга закончилась, теперь отбирали следующую, где стоял Шустрый. Испытав немалое облегчение, в связи с отсутствием выбора, так как Безухий стоял следующим за мной я сказал:

- Шустрый, господин генерал.

- Вот как, - тот высоко поднял бровь, - ну что ж, пусть будет Шустрый.

- Свидетельствую, - важно сказал стоящий тут же священник, - эти солдаты пресекли разорение дома Его и похищение церковной утвари.

Командир с интересом уставился на меня, а я самым честным взглядом прожженного мошенника, на него.

- Ладно, - махнул он рукой и повторил, Шустрый, так Шустрый.

Патруль неслышно стоявший за моей спиной направился к оставшимся смертникам.

***

- Спасибо тебе. Должен буду, - серьезно сказал Шустрый.

- Наплюй, - я равнодушно пожал плечами.

Меня мучала совесть, казалось, что я специально тянул, лишь бы избавиться от выбора.

***

- Какой воздух! - сказал шумно вздохнув Шустрый. - Какое утро!

- Воздух как воздух, утро как утро, - буркнул я пытаясь затянуть покрепче горловину мешка. - Обычное.

- Не, не шаришь ты в колбасных обрезках, - мечтательно потянулся Шустрый. - Жизнь прекрасна!

Я громко хмыкнул, но ничего не сказал, поскольку все еще жевал лямку узла. Но даже это не остановило того, с неожиданным жаром он начал доказывать мне:

- Ты не понимаешь, ты все время какой то вареный, что бы ты не делал. Вот и сейчас, мы выжили во время коллективного самоубийства, надыбали немного денег и спаслись от виселицы. А ты не видиь в этом ничего удивительного.

Мы прошли по городу показывая оцепленные руки с жетонами, показывающими, что мы не дезертиры и не лазутчики, а простые солдаты. Я еще раз покатал на языке "простые солдаты" и вздохнул, скажем это не то, чем мне бы хотелось заниматься всю оставшуюся жизнь. Как то так получилось, что мы прошли по той улице где находился дом того купчины. И тут меня посетила мысль: если все наши померли, то получается я один знаю о тайнике купца и о всех тех деньгах. Но было слишком опасно, я постарался задвинуть эту мысль поглубже. Неизвестно где щенок и старший сын купца и потом, я вряд ли смогу вывезти таую сумму из города. Хоть пришлый и говорил, что это подачка, откуп со стороны купца, но для меня одного сумма более чем нормальная. На секундочку я замедлил шаг, прикидывая что я могу сейчас сделать. Любое решение требовало времени и людей, ни того ни другого у меня не было. Испытывая острое сожаление я прошел мимо дома с тайником.

- Ты чего плетешься, - спросил Шустрый, - уезжать не хочется?

Я шевельнул плечом и прибавил шагу. На станцию мы успели вовремя.

Мы уезжали пассажирско-почтовым дилижансом, везущим кроме нас еще около двадцати существ. Можно сказать, что это одни из первых не людей, которых мы видели. /естественно, кроме дохлых эльфов/.Станция занимала огромную территорию, достаточную, чтобы разместить трактир, гостиницу, сарай для дилижансов, конюшня тяжеловозов, конюшня почтовых, в общем весь комплекс служб. Проход туда, охраняли солдаты, внутри своя стража. Пожилой кондуктор с белыми усами объявил об отправлении и мы поехали.

Книга скачана с сайта mirknig.su (бывший mirknig.com)

6

- Постоялый двор "Серединка"! - громко объявил кондуктор, очнувшись от дремоты.

Дилижанс замедлил ход и остановился.

- А почему Серединка? - спросил шустрый Шустрый.

Кондуктор расправил белые пушистые усы, явно предмет гордости и с легким оттенком превосходства и пренебрежения к "деревенщине" сказал:

- Здесь, молодые люди, сходятся три больших тракта, ведущих с запада на восток, с севера на юг и от ближнего моря, до столицы серебряных разработок. Сложился этот торговый перекресток в давние времена и находился на исходе третьего дня пути для любого путника путешествующего по на любому из этих трактов. Но это только первая половина истории. Все мы помним те времена когда закончилась война с Темной империей...

Мы с Шустрым многозначительно хмыкнули:

- А как же! Конечно помним!

- Тогда все земли находились в плачевном состоянии, о каких-либо географических изысканиях речи быть не могло, только армии получали постоянное финансирование. А тогдашним картографом был знаменитый Уолдис, который под эгидой исселдования путей быстрой переброски армий для помощи сопредельным государствам, провел ряд географических исследований, В том числе и данного тракта. Именно он определил, что в этой точке, а войдя на территорию двора вы увидите памятный столб, на котором будут указатели с одинаковым расстоянием до всех столиц, государств, участников коалиции.

Старик забавно пошевелил усами и продолжил, развивая и углубляя свою мысль:

- В то время путешествовать так как сейчас, в полной безопасности и с комфортом, не представлялось возможным, любая экспедиция была сопряжена с риском. На дорогах не грабил только ленивый: отряды орков, постоянно нападающие на внутренние коммуникации; дикие отряды эльфов, под шумок перерезавшие несколько поселений, за годы войны выросшие вплотную к зеленой роще; команды дезертиров, всех войск, чувсвтующие скорый конец и поэтому гуляющие до последнего; и просто мародеры всех мастей...

Я слушал внимательно и мне было интересно, а напранику видимо не понравилось излишнее красноречие деда про мародеров и бандитов:

- Да ладно тебе дурень старый, -ухмыльнувшись сказал Шустрый. - не отсвечивай, да не отсвечиваем будешь.

После чего обратился ко мне:

- Ладно, пойдем, нечего всяких... - он уничижающее глянул на растерянного деда и продолжил - ...слушать.

Я пожал плечами, с извиняющей улыбкой вложил в руки деду монету и покинул дилижанс вслед за напарником.

***

Его чрево выбросило нас в раскаленный воздух.

- Что делать будем? - спросил Шустрый.

- Как что? - ухмыльнулся я. - Отъедаться! За все прошедшие годы, в которые недоедали.

- Ой, - дурашливо завопил Шустрый, - что вы говорите! Покажите ка мне, что мы там недоели?! Мне такого и за бесплатно не надо!

Я хлопнул его по плечу, подхватил свои пожитки и мы направились ко входу в местную забегаловку. Правда возникла небольшая заминка, если Шустрый направился к уличным лоткам и столикам составленных у харчевни прямо около станции, то я тащил его в заведение, стоявшее в глубине двора. Наконец мне удалось его переубедить и хоть раз попробовать пожить как живут богатые.

***

Зайдя вовнутрь Шустрый остановился и загородил проход.

- Ну чего ты там телишься? - недовольно протискиваясь мимо него внутрь.

- Слышь, - как то необычно стеснительно дернул он меня за рукав, - может, в другое место пойдем, а?

- Да не ссы, сказал я покровительственно, - денег хватит. Да и ты, я думаю, не пустым из города ушел.

- Что да, то да - не стал спорить он, - но тут все солидные сидят и мы со свиным рылом...

Я остановился удивленно смотря на него, Шустрый, который один из первых ворвался в город, ссыт пообедать в обычной придорожной харчевне? Да не может такого быть! Однако было. Посмотрев ему внимательно в глаза я протянул встревожено:

- Ооооо!

- Что, оооо? - забеспокоился Шустрый.

- Да вы больны, сударь! - порадовал я его.

- Чем? - еще сильнее встревожился он.

- Острый приступ плебейства! - решительно поставил я диагноз и продолжил, - будем лечить.

С этими словами я втолкнул его вовнутрь и зашел сам, жестом подзывая двинувшего к нам метрдотеля.

- Любезный, - обратился я к нему. - Соблаговолите показать столик, где двое усталых путников могут слегка перекусить в ожидании транспорта.

Подошедший метрдотель внимательно осмотрел нас, сделал знак спешащему на помощь вышибале, после чего тот изменил направление на прямо противоположное и указал рукой, спрашивая:

- Где господам будет удобно?

Шустрый потеряно начал бормотать, что то вроде того, что мол где посадят, там удобно и будет, что мы мол только перекусить и так далее. Я окинув зал взглядом, спросил:

- Скажите, есть ли у вас отдельные кабинки, из которых можно видеть эстраду? Или она у вас здесь только для красоты стоит?

- Что Вы!? - с огромным достоинством ответил тот, -Буквально в ближайшее время состоится выступление. Оказавшегося проездом известного менестреля...

Заметив мой скривившийся взгляд, поспешил оправдаться:

- Он выступал даже перед августейшими особами и они были весьма довольны. Конечно это не королевский оркестр, но тем не менее. И кстати, - он чуть понизил голос, слегка наклонившись в мою сторону и упорно не обращая никакого внимания на Шустрого, - в этом сезоне, он считается весьма модным, как на территории людских королевств, так и у высших Эльфийских Домов.

Сказав все это, он застыл в ожидании, я, немного подумав, милостиво кивнул ему:

- Хорошо, я согласен.

Проводив нас в очень уютный уголок, скрытый с трех сторон вьющимся плющом, но с неплохим видом на открытые столики у эстрады и саму сцену. Кстати нас не очень должно было быть видно.

Двое официантов, подозванные мэтром, встали около двух стульев с высокой спинкой. Шустрый заскочил внутрь, грохнулся на стул и потянул носом:

- А ничего так, уютненько...

Надо же, от явной робости и замешательства Шустрый перешел к явному хамству и самоутверждению.

Мэтр слегка поморщился, я посмотрел на него. Поняв свою ошибку, мэтр извинился и покинул нас.

- Чё это он убежал? - недоуменно спросил Шустрый, поглядев ему вслед.

Я, дождавшись пока официант подвинет мне стул и повязывая накрахмаленную салфетку, сказал:

- Прислуге запрещено выказывать любые эмоции, касающиеся своих хозяев, ну или гостей в высококлассном заведении.

Надо же, - озадачился Шустрый, - да он вроде бы молчал как рыба об лед.

- Да не бери в голову, - отмахнулся я от него, изучая меню.

Официанты исчезли.

- Куда это они? - он недоуменно проводил их глазами. - А пожрать?

Шустрый, -терпеливо сказал я, - ты же вроде бы умеешь читать?

Дождавшись утвердительно кивка, я продолжил:

Около тебя лежит меню, возьми его, открой, выбери и закажи.

Шустрый все таки открыл меню и листал страницы, бурча себе под нос:

Закажи, закажи... я тут половину блюд не знаю... из выпивки только названия знакомые... и че они цены не пишут.

Ну цены они не пишут, потому как считают себя высококлассным заведением...

Шустрый сообразил6

То есть если барон какой-нибудь, то ему кусок мяса в полсотни обойдется, а купцу в сотню?

Что-то вроде того, хотя точно я не знаю, просто исходят из классности заведения. В таком месте пообедать стоит около восьми золотых.

Неплохо, - покряхтел напарник. - мне кажется, что мы бы не хуже поели, а тем более гораздо дешевле в забегаловке у входа.

Я отвлекся и с возмущением сказал:

Шустрый, ты же сам меня сюда затащил! А теперь возникаешь.

Тот ошеломленный заткнулся, беззвучно хапая ртом воздух, но никуда не ушел. Я дошел до предпоследней страницы и поднял глаза, официант нарисовался рядышком, как будто всегда здесь стоял.

Шустрый начал первый:

Мне мяса кусок, побольше, свинины. Хорошо прожаренный, со специями.

Что будете пить?

Пиво, - решительно заявил Шустрый.

Брови официанта взлетели почти под потолок.

Я сам закажу. Хорошо? - прервал я Шустрого.

Тот пожал плечами:

Да ради Бога! Что мне жалко что ли?!

Официант повернулся ко мне. Перечислив ему, блюда, подаваемые первыми, добавил:

Основным блюдом пусть все таки будет мясо...

Мнение об нас у официанта резко упало, но я продолжил:

..а к мясу соус.

Официант застыл вопросительным знаком.

Орочий соус, пожалуй пойдет, - мирно сказал я, беря карту вин.

- Ну ты даешь, - прошептал мне напарник, - прям, как какой-нибудь барон или граф.

Я слегка наклонился к нему:

- Если бы ты в бараке с Графом не только в карты резался, но еще и общался, то уверяю тебя, вел себя точно также.

Я поднял бокал с вином и слегка пригубил его, приставленный к нам официант, зорко глянул из своего угла, но видя, что бокалы не пусты, остался на месте.

Появился бард, надушенный, напомаженный и красивый, как девушка. Немного пообщавшись с близлежащими столиками он достал свою гитару и начал петь. Голос оказался глубокий. Причем в очень неплохом диапазоне, тексты обычные, музыка тоже. Стандартная псевдоэльфийская фигня, растертая до нежно розовых соплей. Шустрый сидел, ВСЛУШИВАЯСЬ В ТЕКСТ!!! Лицо у него было с чуть влажным взглядом и расслабившееся.

- Как поет, тварь, -сказал он чуть дрогнувшим голосом, старательно скрывая свое "неправильное", как он наверняка посчитал, поведение.

Я дипломатично не обратил на это внимания, продолжая обед. Сзади нарисовался мэтр, пронзительно глянул на нас, на стол, на официанта - счел, что все в норме и проследовал дальше. Глотнул еще из бокала, сзади нарисовался официант, долил мне и Шустрому. Шустрый в расстройстве хватанул полный бокал, я чуть поморщился, официант с каменным лицом, снова долил ему и исчез. Я лениво дожевывал вкусное мясо, поданное при последней перемене блюд. Шевелиться не хотелось, опять нарисовался мэтр:

- Десерт?

- Коньяк и чашечку кофе.

- Сигару?

Я отмахнулся:

- Не стоит. И подготовьте счет, пожалуйста.

Покорно склонив голову, он ретировался.

Шустрый все сидел и слушал, размякнув от выпивки, еды, культурной программы. Вытащить его наружу стоило больших трудов, если сначала он не хотел заходить, то теперь не хотел уходить. Как я его вытащил - это отдельная песня, могу сказать, что после этого мы обошли все немногие достопримечательности, в том числе и вышеупомянутый столб, на котором действииельно висели таблички с одинаковыми расстояниями. После чего узнав, что буквально в паре километров есть небольшое озерцо с чуть солоноватой водой - отправились туда купаться.

***

Озерцо оказалось не очень большим, но очень уютным, хороший пляжик, теплая вода, кувшин молодого вина, взятый с лотка где обедали небогатые путешественники, что не приминло быть мне укором со стороны Шустрого, что еще надо солдату для счастья.

Мы валялись на песке, пили вино, ожидая прихода попутного дилижанса. Может из-за того что меня разморило от еды и выпивки или подействовало слюнявое фальшиво эльфийское стенание, но я решился задать вопрос, который мучил меня, пожалуй с самой середины срока:

- Шустрый, а зачем ты меня закладывал во всем? - лениво спросил я, смотря в безмятежное синее небо.

- На поле боя раздавались крики и стоны мертвецов, - проговорил Шустрый, а потом поинтересовался, - в смысле?

- Стучишь, говорю, зачем, - все так же лениво проговорил я.

Шустрый и не подумал отпираться, перекатившись на один бок, он глянул на меня из полуприкрытых глаз:

- Да элементарно, - его народный жаргон исчез, - на самом деле я даже не Шустрый. Я кавалерист Королевских прокуроров города, а ты еще тогда подозрительным показался.

Когда? - спросил я.

Ну тогда, когда в предвариловку попал. Видишь ли, убитого торговца мы подозревали в шпионаже в пользу Хорезма. И эта ваша встреча с ним, а тем более её окончание показлись кое кому из высокого начальства подозрительными, ну и было принято решение проверить тебя. Вдруг это какя-нибудь хитроумная игра. Я был против, но кто спрашивает бедного служащего. Я пытался доказать, что ни один дебил не станет влезать в ряды смертников. Так что ты жертва обстоятельств.

Рн потянулся и продолжил:

Тобой и Боров то занялся по моей просьбе, а то сам подумай, нафиг ты бы ему сдался?

- Ну и из-за чего все это? - спросил я, - ведь не каждому же наседку подводят.

- Нет конечно, - беспечно согласился Шустрый, грызя соломинку, - просто за тем, твоим трупом следили и очень уж подозрительно было, что по приезде он только в два места и сходил, причем во втором его сразу мочканули.

- Не уверен, что вообще его убивал, - глухо сказал я.

А ты и не убивал, - сказал он поворачиваясь снова на спину. - Если это тебя утешит, то тебя просто подставили.

Кто?! - выстрелил я в него вопросом.

Ну подставили это я громко сказал, просто на тебе сделал небольшой гешефт королевский вербовщик.

Мы потихоньку собрались и направились обратно:

Я вообще написал в последнем донесении, что фигурант по делу купца закрыт.

- Это как? - нсаторожено спросил я.

- Чудак человек, - засмеялся тот. - Ну убедился я, что ты совершенно посторонний человек и что? Сидеть с тобой пока ты не помрешь? Нет уж, будем считать, что ты помер при взятии города. Я же приеду. Поверчусь месяцок, а потом подам знак, что я именно в этом городе, этой части и меня вытащат, не привлекая внимания окружающих. Вот так то! - и он кинул в мою сторону камешек.

Мы прошли половину дороги:

Где ты все таки так насобачился в кабаках сидеть? Жесты, взгляды, все такое. Знаешь, если бы я не знал тебя, то был бы уверен, что ты из дворянской семьи.

А что ты спрашиваешь?

Интересуюсь, - нейтральное пожатие плечами.

Ну, ладно, интересуйся.

А все таки?

Я ж тебе говорил, что с Графом вплотную общался.

Что то я не заметил особенного сближения между вами.

Да как то за последнее время вокруг такая круговерть из людей и событий, никто долго не задерживается, ни с кем близко не схожусь...

А со мной? - чуть ли не обиженно воскликнул Шустрый.

Ну вот с тобой, разве что, - улыбнулся я.

Так ты просто нелюдимый. Охотники все такие. Хотя вот сегодняшний обед опять напрягает, больно уж ты уверено там вел себя.

Я шел, глядел в бесцветное небо и думал:

Он принял меня за другого и если сейчас увериться в том. То от меня не отлипнет, а у меня нет большого желания сдохнуть за Его Величество. Да и просто сдохнуть не очень то хочется. Главное, что ему не доказать, что я действительно общался с Графом и он мне много и в лицах рассказывал о правилах поведения в общественных местах. И потом, мое поведение совпадало с тем, которое ожидали от баародного хозяева, потому как здесь они не очень останавливаются, предпочитая проскочить до ближайшего города, а эта остановка в основном для пассажиров дилижансов. Но доказать это я шустрому не смогу...

Видимо тяжелые раздумья явственно отразились у меня на физиономии, поскольку Шустрый рассмеялся и сказал:

- Ладно, не парься, - хлопнул он меня по плечу, - пошли лучше возьмем по бутылке в дорогу.

Мы пошли по направлению в сторону постоялого двора, перед дорогой остановились, пропуская несущуюся во весь опор шестерку лошадей, впереди неслись два герольда, трубя из всех сил и подавая сигнал по которому следовало освободить дорогу. Я остановился, Шустрый обернулся и бросил:

- Ты чего? Еще раза три успеем перебежать?

- Да нет, - улыбнулся я, - лучше переждать.

Карета неслась быстро, на той стороне собрались люди, некоторые приложили ладони козырьком, чтобы рассмотреть вельможу, спешащего так сильно. Шум становился все сильнее, наконец до кареты осталось не больше трех лошадиных корпусов. Шустрый обернулся и что-то с улыбкой сказал, я с полуулыбкой махнул в ответ рукой, вроде бы как предостерегая его. Когда же он начал поворачиваться обратно, я со всей силы толкнул его в спину, заставив сделать несколько шагов прямо под копыта несущихся лошадей. Он остановился и начал быстро разворачиваться, чтобы побежать назад, но он не успел. Если бы он рванул вперед, то может быть и удалось выскочить, но он просто растерялся и все на что его хватило, это закрыться руками. Да еще и кони... темная порода, очень злые, с ощерившимися пастями, которым в рацион обязательно должны давать мясо. Для них существо на дороге - не повод для страха, а добыча. Вихрем налетев на согбенную фигуру, и по моему даже куснув несколько раз, они промчались по человеку, словно нарочно стараясь ударить подковами побольнее, потом на чем-то мягко подпрыгнула карета и пронеслась вперед, протащив Шустрого несколько метров за собой.

Изломанная человеческая кукла, валялась далеко в пыли. Толпа людей около постоялого двора, ломанулась к месту происшествия с низкого старта. Люди такие твари, что им всегда все интересно, особенно чужая боль, горе, несчастье. Каждый подойдет, посмотрит, оценит, сочувствуя на словах и злорадствуя в худшем случае или с облегчением вздыхая, что это произошло не с ним, в лучшем случае. Это же так интересно, сидеть в компании и под пиво, обсасывать и смаковать жуткие кровавые подробности. Ну край, обронить опять где-нибудь с деланным сожалением:

- Тут солдатик один, пытался перед кем то из светлых князей дорогу перебежать, так его, бедненького, так размазало, что только куски мяса полетели...

Потом, можно осудить вполголоса светлых, которые совсем оборзели и гоняют, не обращая внимание на обычных людей:

- Хуже темных становятся, Единый свидетель...

Призвать бога или богов в этом случае просто обязательно, мол это не я вру, в том Единый свидетель, а потом уйти в свой уютный домик-норку - зарыться и надеяться, что все беды мира минуют тебя. Часто таки да, минуют, такие люди мягкое подбрюшье любой страны, любому волку их очень удобно рвать своими зубами. И хорошо, что я не волк, я могу надеяться стать таким же как они.

Все это я думал, подбегая ближе к Шустрому. Тот еще дышал, я бухнулся рядом с ним на колени. Бережно обхватив рукам его за плечи, я схватил его за руку, нащупывая пульс. Внезапно он широко открыл глаза и уставился на меня, тщетно пытаясь перехватить мой взгляд. Не жилец, однозначно. Ясно было, что он уже умирал. Его мог бы спасти маг-целитель, но вряд ли такие есть среди толпы ожидающих пассажиров. Прокурорских магиков тоже не было видать, а пока они доедут, тело точно похоронят. На такой жаре оно их не дождется. Шустрый напрягся, из уголка рта потекла кровь. Он все пытался что-то мне сказать. Я наклонился к нему поближе, пытаясь расслышать:

- Ты...

В горле его заклекотало, я быстро оглянулся. Люди, что-то орущие в нашу сторону, были уже достаточно близко. Карета промчалась не остановившись, ну что ж, её хозяин был в своем праве. Так же как и я. Досада какая, если кто-то прислушается к последним словам умирающего, то мне могут доставить кучу неприятностей, самая мелкая это отправка обратно, в ВВС. А оно мне надо? Я положил ему руку на голову, второй слегка приобнял и резко рванул в свою сторону. Это оказалось очень легко, тело немного выгнулось, но потом успокоилось. Совсем. Подбежавшие люди увидели картинку как один солдат, держит на руках переломанного товарища, всего в крови, и со злостью что-то шепчет в сторону пылевого хвоста, в котором скрылась карета. Наверняка проклятия и ругательства. Ну, я действительно ругался на проехавшего, за то, что тот не смог все сделать сам, заставив меня доделывать его работу.

***

Ответив на вопросы королевскому бейлифу, который опросил всех наблюдавших несчастный случай и получив свидетельства, о том, что погибший выскочил на дорогу, понял, что не успевает, потом попытался вернуться, но не успел. Слава Единому, что все это происходило на глазах доброго десятка свидетелей. Переговорив со всеми и не найдя разночтения с моим рассказом, королевский бейлиф разрешил мне следовать дальше, тем более, что я был солдатом и не подходил под его юрисдикцию.

Уже через три часа я отправлялся попутным дилижансом на восток.

Послесловие.

Почти месяц понадобился мне, чтобы добраться от захваченного города, до отрогов Восточного хребта, где и формировалась моя часть. Если бы я ехал через центральные провинции, то времени ушло меньше, но тут сработало правило - во внутренних провинциях не должно быть солдат, пришлось ехать в обход. Поскольку времени ушло много. А заняться нечем, то пришлось напрячь сильно заплесневелые мозги. Как раз в это время, на одной из станций, объявили указ об "...именовании Его Императорского Величества...". Для троллей, огров и гоблинов поясню особо. Еще лет семь назад наш Император скромно именовался Его Королевское Величество и был владетелем не самого маленького Королевства в этой части занимаемой людьми территории. Его возвеличение началось немного неожиданно и незаметно для всех. Захватил незанятое Королевство горгон, в котором якобы никого не было из-за огромного магического фона оставшегося после войны с Темными. Видимо ему понравилось, поскольку с тех пор он занялся коллекционированием земель и титулов и вот наконец, пожалте - Его Императорское Величество. Меня радовал другое, люди очень жадные, особенно такие, поэтому он будет переть вперед, пока не остановят, поскольку остановится самому у него не получится.

Для меня в этом был плюс, в устоявшихся королевствах и империях ты ничего не получишь и не выслужишь, а вот в момент создания или катаклизмов можно хапнуть себе кусочек. Эрго! Можно пока не линять пока из армии, тем более память о моем прошлом как вышла погулять, так до сих пор и не вернулась, и куда бежать я просто не знал. Но! Раз так, то служа и проявляя разумную инициативу, можно попробовать чего то добиться. Не подумайте плохого - я не рвусь в дворянское сословие или купеческое, однако я не хочу остаться никому не нужным нищим инвалидом после окончания "освободительных" войн. Начало было положено - тайник купца, который мы сумели найти, достался мне целиком, как единственному выжившему наследнику. Пусть я не мог пока забрать оттуда свои деньги, но при ближайшей возможности необходимо было заняться этим вопросом. Несколько мешочком с золотом, которые мы нашли в тюках, приятно грели душу и оттягивали его вниз. Сумма была не маленькая, но почему то я не чувствовал себя богачом. Я рассматривал их как заемные и побаивался их. Мне очень хотелось изменить свою судьбу и я собирался заняться этим вплотную, заработав на войне небольшой начальный капитал.

Конец первой части.