Ветер в твоих волосах (СИ)

Глава 27

— Знаешь, Ветер, в чем твоя проблема? Ты хочешь меня гораздо сильнее и поэтому ты проиграл! — От ее дерзких слов внутри Бейлика вспыхнул темный голод, разливаясь по венам языками пламени. Задержав дыхание он замер, в надежде, что это пройдет, но острая потребность сделать ее своей становилась лишь сильнее. Черт, он не святой, чтобы суметь устоять, когда самая желанная на свете женщина бросает тебе откровенный вызов.

— Разденься, — прохрипел мужчина и с трудом узнал собственный голос. Ария улыбнулась, хищной, порочной улыбкой и начала неторопливо снимать с себя одежду. Он упивался ее красотой и тем откровенным желанием, которое читалось на ее лице. Еще совсем недавно она бы смущенно опустила взгляд и покраснела, а сейчас дерзко смотрит ему в глаза…его бесстрашная девочка…

— Волосы! — прорычал воин, когда девушка полностью избавилась от одежды. Ария подняла руку и, вытащив гребень, выпустила на волю золотой водопад локонов. Она стояла перед ним обнаженная, в ореоле светлых волос и ничуть не стеснялась своей наготы. Ветер понял, что никогда в жизни не видел ничего более прекрасного, его взгляд жадно ласкал изгибы ее совершенного тела, а сердце бешено колотилось в груди. Почему, черт подери, она так действует на него? Ему нестерпимо хотелось обнять ее и зарыться лицом в эти чудесные волосы, но мужчина знал, что тогда окончательно потеряет контроль над собой. А, судя по поведению Арии, она именно этого и добивается.

Бейлик выругался про себя, когда девушка откинула волосы за спину, открывая его взору идеальной формы грудь с напрягшимися, розовыми сосками. Воин тихо зарычал, чувствуя, как его плоть затвердела от желания обладать этой совершенной красотой.

Она была права, он хотел ее и уже давно проиграл эту чертову битву с самим собой. А стоило увидеть ее алый рот, нежную кожу, как желание обожгло его изнутри. Его тело томилось, желая ее так, будто у него давно не было женщины. Даже после ночи проведенной с Арией, на утро он вновь хотел погрузиться в ее нежную плоть. И так было всегда. Он хотел ее и сходил с ума, от осознания того, что не может быть рядом с ней постоянно.

Не в силах больше ждать он пророкотал:

— Подойди, — она медленно приблизилась, соблазнительно покачивая бедрами и Ветер с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы. В ее глазах горело нетерпение, не дожидаясь следующего приказа, Ария опустилась на колени и начала развязывать тесемку его штанов. Бейлик понял, что теряет контроль, как и возможность здраво рассуждать.

Девушка справилась с его одеждой и воин, казалось, утратил способность дышать. Ее рот был так близко от его восставшей плоти, что Ветер умирал от желания почувствовать ее пухлые губы на своей коже. Черт, ему нужно держать себя в руках, прекратить думать о том, как бы он воспользовался ее нежным телом. Но Бейлик ничего не мог с собой поделать, продолжая медленно сходить с ума от аромата ее страсти, от одного ее вида. А эта чертовка, будто читая его мысли, наклонила голову ниже и ее дыхание обожгло его.

— Пожалуйста, хотя бы раз, возьми меня так, как хочешь ты. — взмолилась Ария, а потом коснулась губами его возбужденной плоти. Бейлик застонал, бедра помимо его воли дернулись вперед и, к его удивлению, рот девушки приоткрылся, послушно принимая его в себя. Усилием воли, мужчина заставил себя отстраниться. Пытаясь сохранить крупицы здравого смысла, он убеждал себя, что кощунством было даже думать о том, чтобы сделать с ней такое. Ария продолжала стоять на коленях, щеки пылали, глаза умоляюще смотрели на него снизу вверх, а рот… проклятие, ее рот все-еще был приоткрыт, будто она желала, чтобы он продолжил начатое.

Дьявол, злость вспыхнула в нем, подогретая страстью, неконтролируемая, дикая. Как может она, хотеть его, его наемника без рода и племени, который столько раз причинял ей боль? Преступлением было даже просто касаться ее, не говоря уже о том, что он хотел с ней сделать. У девчонки что, не все в порядке с головой, раз она сама лезет на рожон? Сколько раз он предупреждал, но она будто не слышит его. Сжав ладонью ее волосы, Ветер притянул Арию ближе к своему возбуждению и зарычал:

— Ты ЭТОГО хочешь?

— Я хочу тебя, тебя настоящего… — прошептала она, а потом провела языком по его горящей коже, заставляя застонать. Мысль о том, что он может овладеть ею прямо сейчас, что она хочет его и послушно примет в свое тело, сводила с ума. Будто неведомая сила толкнула воина вперед, он оказался на ней, даже не заметив как.

Опрокинув Арию на соломенный тюфяк, воин навалился сверху, прижимаясь грудью к ее спине. Положив ладонь на живот девушки, он резко приподнял ее, заставляя встать на колени и прохрипел:

— МЕНЯ хочешь? Что ж, ты меня получишь…раздвинь ноги… шире! — Когда она послушалась, он наклонился и положил ладонь между ее бедер. Почувствовав готовность Арии он не смог сдержать стона, осознав, что она полностью, без остатка принадлежит ему. Она всегда была влажной и готовой для него и эта ночь не стала исключением. После ее первого раза, когда он как дикарь овладел ею прямо на земле, Ветер поклялся держать себя в руках. Но златовласка измучила его, доведя до края и теперь он уже не мог остановиться. Он хотел быть грубым, устав сдерживать себя, у всего есть предел, она хотела его настоящего, ну что ж, это ее выбор. Бейлик отдался похоти, позволив телу взять верх. Грубо раздвинув ее ноги коленом, он сжал плечи Арии и начал вонзаться в желанную плоть, вбивая себя в ее тело. Когда она прогнулась под ним, Ветер забыл обо всем на свете, яростно беря ее, с каждым толчком проникая все глубже, так, как мечтал уже очень давно. Будто из далека он слышал крики Арии, но его заботило лишь обладание ею, оставляя одни инстинкты, лишая его благих намерений. Она была такая влажная и тугая, что даже если бы он и захотел, то был не в силах остановить себя. Бейлик стал диким и неистовым, он мог думать лишь о своем удовольствии.

Девушка обессиленно уронила голову вниз и опустилась на локти, что позволило ему проникнуть еще глубже. Воин зарычал, сжав ладонями грудь Арии, и в тот же миг почувствовал, как ее плоть сжимается вокруг него. Это стало последней каплей, чувствовать ее под собой, знать, что именно он довел ее до высшей точки наслаждения…

Не успев остановить себя, он оперся на руки и в последний раз вонзившись в податливое тело, излил в нее свое семя. Застонав, мужчина обессиленно рухнул вниз и, зарывшись лицом в волосы Арии, блаженно закрыл глаза.

Медленно приходя в себя он с ужасом смотрел на нежную кожу девушки, покрытую красными пятнами, и все по его вине. Что же он наделал…опять…

Подскочив, воин быстро нашел свои вещи и стал, одеваться.

Ария, вероятно, не хочет его больше видеть, едва вынося его присутствие в комнате. Ругая себя за то, что потерял голову и позволил ей вновь соблазнить себя, он направился к двери. У порога обернулся, бросив полный сожаления взгляд в сторону девушки, и замер, не веря своим глазам.

Ария лежала на животе, золотые волосы рассыпались по ее плечам и спине. Она потянулась, будто кошка, и подняла на него томный взгляд. И будь он проклят, но в ее глазах светился восторг…тело воина отреагировало мгновенно.

«Еще раз. Пересеки комнату, разложи ее на полу и трахни еще раз», кричали его инстинкты. Оставь на ней метку, сделай все что бы она не забыла тебя. Что бы помнила, хотя бы это.

Впервые он встретил женщину, которая не уступала ему ни в страсти, ни в силе духа. Вдруг нестерпимо захотелось остаться с Арией, хотя бы до того момента пока не надоест ей, пусть он и знал, что это произойдет очень скоро. Черт нельзя брать ее с собой, какая жизнь ждет малышку рядом с ним? Как там пела госпожа Алиса, «что б ты шла по следам моей крови во тьме». Он всегда оставляет после себя кровь и разрушения, а она не достойна такой жизни. И Бейлик решил, эта ночь последнее, что он позволит ей… и себе.

Он сам не понял, как пересек комнату и оказался рядом с ней.

— Еще! — промурлыкала Ария хриплым голосом и жадно потянулась к нему. Бейлик ошарашено смотрел на нее, даже не пытаясь скрыть восхищения. Поспешно освободившись от одежды он опустился рядом с ней и притянул девушку к себе. Прижавшись ртом к ее нежным губам мужчина закрыл глаза, наслаждаясь их вкусом.

Ария выгнулась и, прильнув к нему всем телом, вновь заставила забыть о контроле. И вот его губы уже жадно сминают ее, а руки раздвигают стройные ноги. Стон удовольствия, сорвавшийся с ее губ, возбудил еще сильнее. Жаркая тьма окутала их, растекаясь по венам и больше ничего не существовало на свете, только эта комната, да их теле, сплетенные в одно целое.

Ария была столь же отчаянно ненасытна, как и он сам, будто понимала, чувствовала, что это их последняя ночь вместе.

Впиваясь ногтями в его спину она оставляла кровавые метки на коже воина и блаженно закрывала глаза, слушая его хриплые стоны. Бейлик же сходил с ума, ощущая дикую потребность быть внутри нее, чувствовать, знать, что необходим девушке так же сильно, как сам нуждается в ней. Воин заставлял ее тело томиться, давая понять, что лишь он один может помочь ей освободиться от этой сладкой боли. Похоть тягучая словно мед, обжигающая, будто пламя, проникала под кожу, доводила до края, срывая с губ откровенные признания.

Ветер потерялся во времени, ощущениях, стонах. Он откинулся на спину обессиленный, пресытившись порочными ощущениями это грешной ночи. Ария лежала поверх его могучего тела, накрыв их обоих волной своих волос и воину хотелось, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. Девушка пошевелилась в его объятиях и, наклонив голову, заглянула в его лицо.

Ее взгляд был темным, будто предгрозовое небо, и обещал море наслаждения. Она приподнялась, усаживаясь на него сверху и наклонившись, жадно припала к его губам.

«Боже, она сведет меня в могилу», подумал Бейлик, чувствуя, как тело вновь наливается желанием. Ария, казалось, так же, как и он не может насытиться, ощущая постоянную потребность быть рядом, касаться, ласкать… и дело тут не только в примитивной похоти…

Все мысли разом покинули его голову, когда девушка чуть повела бедрами и приняла в себя его возбужденную плоть. Воин застонал, а эта чертовка оторвалась от его губ и, нагло улыбаясь, прошептала:

— Послушный Ветер, загораешься как хворост, стоит только коснуться тебя.

Проклятие, что Ария задумала, зачем повторяет слова, которые он шептал, обезумев от страсти той ночью, когда она впервые принадлежала ему? Обхватив ее талию, он приподнялся, пытаясь перевернуть, подмять ее под себя, чтобы задать свой ритм, подчинить своей воле.

Но златовласка не позволила, она вонзила коготки в его плечи и чуть нажала, заставляя мужчину вновь откинуться на спину. Ее нежный рот потерся о его, а дерзкий язык проскользнул внутрь, лишая воли.

Боже, ее пухлые губы… их вкус… будто вкус самого греха…

В этот момент она начала двигаться, медленно, соблазнительно, сладко постанывая и не отрываясь от его рта.

Это была дьявольская пытка.

Почему она так медлит?

— Еще немного и я не выдержу, растерзаю тебя как голодный зверь. — предупредил мужчина и укусил ее за плечо, в подтверждение своих слов.

— Выдержишь, потому что я так хочу! — и вновь она повторила его слова. Приподнявшись, он сел, удерживая Арию на себе так, что они оказались лицом к лицу и прохрипел:

— Решила поиграть? — ничего не ответив девушка продолжала порочно извиваться, дразня воина.

Она слишком хорошо его знала, он обучил ее, показав все, что ему нравилось и теперь эта чертовка во всю пользовалась полученными знаниями.

— Хочешь еще? — промурлыкала она.

— Да…

— Скажи, чего ты хочешь, попроси…

Он сжал золотые волосы на затылке, оттягивая ее голову назад, и заглянув в полыхавшие страстью глаза, прорычал:

— Тебя, я хочу только тебя! — тихо застонав, она оттолкнула его, вновь заставляя лечь на спину, и начала двигаться в ритме, древнем, как сама жизнь, сводя с ума, сжигая изнутри их обоих.

Бейлик откинулся на спину, восхищенно глядя снизу вверх на совершенную женскую фигурку. Сейчас Ария больше всего походила на львицу, волосы ее разметались по плечам, золотой гривой окутывая стройный стан, глаза горели, а влажная кожа будто светилась в лунном свете.

Она взяла все, что он мог ей предложить, взяла и жадно потребовала еще больше.

Золотая львица, желанная, обезумевшая от удовольствия, в этот момент принадлежавшая только ему…

И она доказывала это откровенными стонами, жадными поцелуями и неистовым наслаждением, вместе с ним превращаясь в животное, пока в них не осталось ничего, кроме первобытной дикости.

С неба лилась вода… мелкие, холодные капли растекались по коже, принося мерзкое ощущение сырости. Небо, низкими, серыми тучами, надвигалось с востока, будто предупреждая о грозившей опасности.

Бейлик знал, что это сон, сон который преследовал его уже не первый год, но как ни старался, он не мог проснуться.

Тот проклятый день воин помнил по минутам, но все равно, каждую ночь заново переживал его во сне.

Он видел Ворона и других наемников, которые готовились к битве, подбадривая друг друга воинственными криками. Прошло уже два дня, как они пересекли земли мертвых и достигли деревни, которую собирались разграбить.

Тогда они еще не знали, что их ожидает засада. Местные дикари объединились в небольшое войско и с топорами наперевес напали на них.

Наемники небыли готовы к такой внезапной атаке. Многих из них зарубили прежде, чем они смогли обнажить мечи. В тот день погибло много могучих воинов. И чуть не погиб он сам…

Отбиваясь сразу от троих нападавших, Бейлик не заметил, как отвлекся и пропустил удар. Топор, хоть и не глубоко, но все же задел его, повредив глаз и исполосовав половину лица.

Что было потом воин помнил плохо. Иногда, когда сознание возвращалось к нему, он видел Ворона, который тащил его на себе и проклиная, приказывал не подыхать. Все тело болело, видимо те дикари неплохо отделали его, после того, как он вырубился.

Когда Ветер в следующий раз пришел в себя, он был в агонии. Внутри все горело, будто его жгли адским пламенем, а голова была словно в тумане.

В темноте он едва разглядел бледное лицо Умилы. Шаманка склонилась над ним, шепча заклинания на древнем языке, по ее щекам текли слезы. Бейлик понял, что это конец, он никогда не видел «знающую» плачущей, значит ему было действительно худо. Боль становилась просто невыносимой и воин закрыл глаза, чувствуя, как приближается его смертный час.

Но он не ушел к прародителям.

Открыв глаза он вновь увидел Умилу, она стояла на коленях около его ложа и повторяла:

— Прости, это был единственный выход, я не могла позволить тебе умереть.

Смысл ее слов не сразу дошел до его сознания, а когда Ветер понял, что сделала шаманка, то был просто в ярости.

Ведьма отдала его душу в вечное услужение богу Войны, в обмен на спасенную жизнь. С тех пор тело Бейлика стало еще более сильным и выносливым, чем раньше, а на лице остался шрам, будто клеймо, служившее напоминание о том, что его душа навсегда проклята и после смерти не найдет успокоения.

Ворон пытался усмирить его гнев, рассказами о том, как много дает этот договор и что он сам, уже давно, добровольно отдал свою душу богу Войны.

Но Ветер был непреклонен, как только он достаточно окреп, тут же покинул деревню язычников, несмотря на угрозы новоиспеченного «брата» по оружию.

Даже не вздрогнув воин открыл глаза.

Этот сон давно перестал быть для него кошмаром, он просто жил с этими воспоминаниями, которые стали частью его.

После того случая весь мир для Бейлика был окрашен в темные цвета, пока он не встретил Арию. Медленно, но верно малышка проникла в его мысли и, казалось, не собиралась их покидать. Уже после того, как воин последовал за ней в будущее, он понял, что испытывает по отношению к девушке не только безумную жажду обладания. К похоти примешивалось что-то еще, чувство, которому он не мог или не хотел давать имя. Возможно, это все из-за того, что они так много пережили вместе, уверял себя Бейлик. Как ни крути, но златовласка спасла ему жизнь, а это уж что-то да значило. Как не старался он отдалиться от нее на протяжении всего пути в Киев, но то, что их связывает нечто большее, чем просто желание, отрицать не мог. Как и избавиться от этого, сколько ни пытался.

Окончательно проснувшись, воин смотрел на спящую девушку со странным, собственническим чувством. Ветру нравилось, как она доверчиво прижимается к его левому боку. Его огромная рука обнимала ее за талию, а другая была готова в любой момент отразить нападение и защитить эту женщину от любой опасности. Его женщину… проклятие, нет, она не его и никогда не будет принадлежать ему…

Впервые в жизни ему хотелось молиться, всем богам которых когда-то знали люди. Пусть хранит ее Христианский Бог, в которого она верует, пусть оберегает богиня Луна, он молил что б на ее защиту встали северные боги, которым поклоняются варяжские племена.

Эта девочка заслуживает счастья…

Они так мало ночей провели вместе, но все то время, что она так доверчиво прижималась к нему во сне, Бейлик чувствовал, будто ворует крупицы жизни.

Воин знал, что ему нельзя было находиться рядом с ней, ласкать ее так, как делал это он, но это было сильнее его. Каждый раз лежа рядом с Арией, он испытывал себя, проверяя как долго сможет не касаться ее. Терпения хватало на пару минут, пальцы ныли от непреодолимого желания прикоснуться к ней. Проводя ладонями по нежной коже, зарываясь пальцами в шелковистую гриву волос Ветер проклинал свою слабость. Кощунством было даже прикасаться к ней этими руками, на которых было столько шрамов и отметин, будто напоминание о том скольких людей он лишил жизни. Даже с Арией он не раз поступал грубо, но, несмотря на это, она все же продолжала хотеть его и любить…

Да, он знал, что она любит его, своей придуманной, детской любовью, ее чувства можно было легко прочесть в этих чистых, серо-голубых глазах.

Воину оставалось лишь гадать, как могла она, зная какую жизнь вел Бейлик, принимать его не только в свою постель, но и сердце? Но она принимала, мало того, она целовала его шрамы, будто снимая прикосновением нежных губ грехи с его порочной души. Его светлый ангел и его вечный соблазн воплоти. Грешный вкус ее губ не раз лишал воина самообладания, а дерзкий взгляд порабощал волю. Он радовался тому, сколь неопытна она была, иначе уже давно б поняла, какую власть имеет над ним.

Ария открыла глаза, сонно моргая и нежно глядя на него. Бейлик не мог оторвать от нее глаз, ему хотелось смотреть на нее, сонную, с припухшими от поцелуев губами, уставшую от любви- его женщину. Выругавшись про себя он закрыл глаза. Да какая она к черту его! Если в нем еще осталась хоть крупица благородства он должен немедля оставить ее, пока окончательно не сгубил ее жизнь.

Ария приподнялась, опираясь на локоть и положила ладонь ему на грудь, нежно проведя пальцами по одному из шрамов. Даже столь невинное прикосновение обожгло и боясь, что он вновь не выдержит, накинется на нее, воин сжал ее руку в запястье, отстраняя. Ночь закончилась, он будет верен своему решению и больше не тронет ее.

— Могу касаться тебя когда и как захочу, помнишь? — нежная улыбка тронула ее губы.

— Это было очень давно… — Ветер не узнал собственный голос, таким глухим и чужим он ему показался.

— Что-то изменилось с тех пор? — Ария наклонила голову, выжидающе глядя на него снизу вверх.

Что он мог ей ответить? Да… изменилось, все слишком изменилось. Тогда он не знал, что она окажется такой… смелой, отчаянной, бесстрашной, нежной, дикой, не уступающей ему ни в силе духа ни в жажде наслаждения, а во многом даже превосходя. Оставалось только гадать как могло все это уместиться в столь хрупком, нежном теле? Лишь одно Бейлик знал точно, если он, как эгоистичный ублюдок, пойдет на поводу своих желаний и увезет ее с собой, то навсегда сломает ей жизнь…

После того, как он узнал, что его душа проклята, воин посетил, казалось тысячи шаманов, колдунов и ведьм. Многие из них обещали помочь, на самом деле лишь пытаясь выманить как можно больше денег. В итоге он оказался по уши в долгах, лишенный дома, вынужденный браться за любую работу в никчемной попытке заработать хоть что-нибудь.

Он не хотел обрекать златовласку на кочевую жизнь, которую вел сам. Она заслуживала гораздо большего…

Видимо, Ария что-то прочла в его глазах, отвернувшись она прошептала:

— Это была последняя ночь, которую мы провели вместе?

— Да.

— Но те слова, что ты говорил ночью, что хочешь только меня…

— Ария, тебе пора понимать — мужчина готов сказать что угодно в постели, особенно, чтобы получить желаемое. — это было жестоко, но лучше закончить все прямо сейчас.

— Ты можешь хоть раз поговорить со мной честно, рассказать, о чем думаешь, что чувствуешь? — взмолилась она.

— Я думаю, тебе нужно вернуться к родителям.

— И это все, о чем ты думаешь? Все, что тебя волнует? А то, что я хочу быть с тобой? Тебе плевать? — девушка резко подняла голову, пристально всматриваясь в его лицо.

— Где, где ты хочешь быть со мной? Ария, я — наемник, не пахарь, не кузнец и даже не торговец. Смерть-мое ремесло и я иду за ней по следу. Это собачья жизнь, ее и врагу не пожелаешь!

— Я выдержу, ты же видел, я сильная.

— Ты да, но я не выдержу если ты будешь влачить со мной это жалкое существование, которое и жизнью то не назовешь… — ее тонкие руки обвились вокруг его шеи прежде, чем он успел ее остановить. Прижавшись к нему всем телом она умоляюще прошептала:

— Возьми меня с собой…хотя бы до тех пор пока я тебе не надоем… пожалуйста. — «Боже, малышка, я надоем тебе гораздо быстрее, а потом на смену выдуманной любви придет разочарование и ненависть» подумал Ветер.

— Ты знала, что твой отец запретил мне жить в поселении? Пойми, я не пытаюсь запугать тебя, я действительно плохой человек и тебе с самого начала следовало держаться от меня подальше. — устало проговорил воин.

— Прекрати, решать за меня! Я не маленький ребенок и сама в состоянии понять, что мне нужно!

— Сейчас ты ведешь себя именно как ребенок, капризный ребенок. То, что ты чувствуешь- просто похоть, ты еще слишком молода, чтобы понимать это…

Я не хочу брать тебя с собой. — процедил он, проклиная себя за эту ложь и за то, какую боль он причинил Арии.

Бейлик высвободился из ее объятий и встал с соломенного тюфяка.

— Приведи себя в порядок, сегодня мы возвращаемся. — говоря это он старался не смотреть на девушку, избегая ее пристального взгляда.

В этот раз проблем с лентой не возникло. Они перенеслись обратно в монастырь и воина вновь отправили в гостевой домик за его пределами.

Он не встречался с Арией два дня, возможно она не желала его видеть, а может была занята более важными делами. На второй день ему сообщили, что в его услугах больше не нуждаются. Он не стал отказываться от золота, которое было обещано ему за это путешествие, так же, как и не напрашивался сопровождать обоз, в котором Арию, под охраной дружинников, отправят домой.

Каково же было его удивление, когда в день отъезда за ним пришли, сообщив, что юная госпожа желает его видеть.

Бейлик вышел к воротам монастыря, держа Лютого под уздцы, и тут же увидел ее.

Ария не мешкая пошла навстречу, прожигая воина решительным взглядом.

Одетая в синий, походный плащ из дорогой, плотной ткани, с распущенными волосами, она была прекрасна и величественна, как истинная внучка Великого Киевского Князя — Всеволода Ярославича.

Лицо девушки было бледнее обычного, а глаза припухшие, будто она совсем недавно плакала. Бейлик не был дураком и сразу сообразил из-за чего, а вернее из-за кого Ария лила слезы.

— Я обещала крестной матери, что пытаюсь последний раз. — выпалила она, как только они оказались лицом к лицу. Глубоко вздохнув, девушка посмотрела в его глаза и несмело прошептала:

— Я люблю тебя…

— Но…Ария…

— Не бойся, моей любви хватит на нас двоих. Лишь позволь мне быт рядом… — в отчаянной мольбе она протянула к нему дрожащую руку.

Как же ему хотелось сжать ее пальцы в своей ладони и поведать о том, что она единственная в ком он нуждается, кем по-настоящему дорожит. И что именно поэтому он должен оставить ее. После этих дней, когда он не имел возможности видеть ее, Бейлик чувствовал, что силы его на исходе. Боже, когда она успела так глубоко проникнуть в его душу, поработить волю и смирить демонов, что преследовали его в кошмарах не первый год? Как же он допустил, что эта златовласая девчонка стала ему дороже всего на свете?

Но он должен быть сильным, не ради себя, ради нее. Пусть он сейчас сделает ей больно, чем потом увидит, как она разочаровавшись, медленно отдаляется от него.

— Просто перестань любить меня. Я не достоин этого. — проговорил воин и возненавидел себя, увидев боль в ее чудесных, светлых глазах.

— Ветер, ради тебя я сделаю все что угодно. Единственное, чего никогда не смогу — это перестать любить тебя. — Ее протянутая рука упала, безвольно повиснув вдоль тела.

— Знаешь, теперь, каждый раз когда ветер будет развивать мои волосы, я всегда буду вспоминать тебя. — горькая усмешка тронула ее губы, но она не заплакала, и наемник вновь восхитился силе ее духа.

Бейлик не выдержал, сказав то единственное, о чем он мог ей поведать. Слова слетели с губ прежде, чем он смог запретить себе.

— Малышка, надеюсь в твоих краях всегда будет ветрено. — и это было правдой. Он, как последний дурак мечтал, что бы она помнила о нем всю жизнь. Пусть не любила, но хотя бы помнила… да, он безумно хотел этого.

Ария первая отвернулась от него и нетвердой походкой пошла к обозу. Ветер стоял и ждал, надеясь, как идиот, что она подарит ему прощальный взгляд, но девушка оказалась сильнее его, ни разу не обернувшись, она забралась в крытую повозку и задернула полог.

А он так и остался стоять, медленно осознавая, что она ушла, ушла навсегда и это, черт подери то, чего он хотел…

Вскочив в седло он пришпорил коня и, пустив его галопом, прислушался к себе.

Тишина… будто все чувства и желания остались там, позади, вместе с Арией.

Лишь одна мысль стучала в висках, заставляя сердце все еще биться:

«Она не для тебя».

Наконец то Бейлик сделал хоть что-то правильно, отпустив девушку и тем самым избавив ее от своего проклятия.

Воин ехал, куда глаза глядят, не представляя, что делать дальше.

Он был свободен, словно ветер, но впервые в жизни это не радовало его.