Конфедерат. Ветер с Юга

Глава 1

КША, штат Виргиния, Ричмонд, август-сентябрь 1861 года

Став столицей Конфедерации, Ричмонд заметно преобразился. Если раньше это был все же скорее промышленный центр, то теперь город стал средоточием еще и светской жизни. Да, именно так, ведь, в отличие от США, Конфедерация была куда более развита в культурном плане. Разумеется, до европейских столиц и просто крупных городов Ричмонду было расти и расти, но сама тенденция не могла не радовать.

А ведь с момента сражения при Булл-Ране прошло всего ничего! Вот только время, как говаривал ещё не родившийся старик Эйнштейн, понятие крайне относительное.

Правильно, кстати, говорил. Потому как событий за сей отрезок времени произошло немало. Начать хотя бы с того, что, выполняя не приказ, но просьбу генерала Борегара, собранная с бору по сосенке в добровольном порядке кавалерия все же устроила остаткам разбитой армии Ирвина Мак-Дауэлла веселую жизнь. Никакого «правильного боя», исключительно наскок, обстрел и почти мгновенное отступление при первых же признаках опасности. Ведь целью было уничтожить побольше личного состава да посеять ещё большую панику в рядах и так разбитых янки. Вот мы и не совались добивать те части, которые были мало-мальски боеспособны.

Тактика «волчьей стаи», скопированная с реальных серых хищников, загоняющих стадо и выхватывающих самых ослабевших, сработала «на ура». Оно и неудивительно, ведь ею не раз пользовались. Хотя бы казаки генерала Платова во время отступления Наполеона «от Москвы до самых до окраин» моей настоящей и единственной Родины. В нашем же случае преследование не было столь растянуто во времени. Да и своя территория быстро сменилась на чужую. Точнее на покамест чужую, захваченную северянами при переходе через Потомак.

И всё равно – мало янки не показалось. Что же до нас, участвующих в рейде, то и для бойцов Конфедерации он даром не прошёл. Усталость – вот главный бич. Так что по исчерпании как сил, так и боеприпасов, пришлось поворачивать обратно. Ведь если бойцы из других частей могли худо-бедно, но воспользоваться трофеями без потери привычного качества боя, то мы… Не с нашими многозарядными винтовками, право слово.

К слову о трофеях. Их действительно было много. Оружие, амуниция, припасы. Хотя всё это богатство большей частью было брошено близ Булл-Рана или Сентервилла, но там тоже наши были, причем с четким приказом не забывать прихватывать всё мало-мальски ценное и компактное.

В общем, вернулись мы в Сентервилл, где покамест находилась вся верхушка военного командования плюс прибывший туда президент КША Джефферсон Дэвис, с чувством того, что не зря был прошедший рейд. А ещё с горечью от того, что от победы можно было взять куда больше, если бы не откровенно ошибочный приказ генерал-майора Джонстона не использовать основные силы армий для броска на Вашингтон.

И да, Джонстон следовал приказу, полученному от Дэвиса, тут никакого подвоха. Звездец, причём феерический… или даже венерический. Как стало известно несколько позже – Борегар не стал держать сведения в тайне, поделился с теми, кого отправил в рейд – президент Конфедерации действительно рассчитывал, что после разгрома верхушка США во главе с Линкольном как следует задумается и пойдёт на мировую, признав сецессию южных штатов. Уверен, что это заблуждение у него скоро развеется. Но вот здесь и сейчас оно доставило всей Конфедерации массу проблем.

В общем, нет слов, да и только. Зато было официально подтверждено моё новое звание полковника. Причём лично Дэвисом, который даже несколько благодарственных слов отдал, равно как и другим выделившимся в битве при Булл-Ране.

Ну что можно сказать о президенте КША после личного, так сказать, знакомства? Искренний патриот своей страны, который никогда и ни за что не предаст её интересы, но вместе с тем… Ограниченное восприятие действительности, отсутствие необходимого для политика гибкого ума – не гибкости принципов, эта зараза, к счастью, отсутствовала, – да и новые идеи он воспринимал хреновато. Борегар сей факт охотно засвидетельствует, имел сомнительное удовольствие пытаться убедить Дэвиса. В общем, неоднозначно… и отнюдь не лучший выбор в качестве лидера военного времени. Плюс отсутствие нормального, сильного кабинета. Тоска-печаль, больше и сказать нечего.

Сложная штука – жизнь, да и сюрпризы преподносить любит. Как приятные, так и не слишком. Насчет тех, которые «не слишком», уже ясно, но и хорошие имелись. Для начала, войска Потомакской армии все-таки продвинулись вперед, занимая вполне выгодные позиции, да и не столь уж далеко они были от Потомака. Половинчатое решение, но и то хлеб.

Это тактика со стратегией. А ведь была ещё и политика. Недаром спустя десяток дней после разгрома при Булл-Ране Конгресс США подал свой визгливый голос, плюнув в сторону Юга и собственных граждан так называемой резолюцией Криттендена. Дескать, «я не я и попа не моя», и вообще мы воюем исключительно за-ради того, чтобы восстановить единые и неделимые США.

К тому времени мы уже были в Ричмонде, равно как и некоторая часть из числа офицеров в высоких званиях, участвовавших в сражении при Булл-Ране. Почему? Да просто мне это нужно было по причине заключения контрактов на поставку вооружений с военным министерством. Ну а остальные… Тут следовало благодарить Борегара, который, понимая ситуацию, выжимал из президента переформирование своей армии, включение в неё тех частей, с командирами которых он не просто мог сработаться, но уже успешно это сделал.

Разумно. Очень! В привычной мне ветке истории подобного не было. Но там и Булл-Ран был яркой победой, но все же не той помесью резни и разгрома для янки, каковым стал сейчас. А считать победителем генерал-майора Джонстона… Нереально, однако. Всем было ясно, кто на самом деле стоял во главе объединенных армий, Потомакской и Шенандоа. Да и нельзя отмахнуться от его настойчивых просьб, обоснованных обещаниями того, что и так победоносная Потомакская армия станет еще более боеспособной. Дэвис, что ни говори, был патриотом Юга. К тому же Борегар готов был согласиться и на перевод к нему частей не полностью, а лишь офицерства, да и то выборочно, хотя не отказался бы и от рядового состава. Генерал… теперь уже генерал-майор – повышение было утверждено по результатам победы при Булл-Ране – знал принцип «проси больше – получишь сколько требуется» и не стеснялся им пользоваться.

Вот поэтому многие из высшего офицерства обеих армий и были здесь, в Ричмонде. Кто-то остановился в гостинице, некоторые у друзей или в снятом на время особняке. Собственно, как и я. Гостиница, учитывая наличие двух юных сестричек – несколько не тот вариант. А вот немаленьких размеров дом не в самом центре города, но вместе с тем в приличной его части – самое оно. Тут и друзья при необходимости остановиться могут, и гостей есть где принять. Да и положение, что ни говори, обязывает. Какое? Богатого плантатора и оружейного фабриканта, заключившего, ко всему прочему, контракт с военным министерством на поставку в армию Конфедерации винтовок системы «спенсер» и пулеметов «спенсера-станича». Последние, конечно, пока пробной партией и без очень уж четких временных рамок. Зато винтовки… Там число было немалым, и это ещё очень мягко сказано.

Зато и содействие было обещано. Какое именно? Помощь в поставках сырья, станков, вербовке рабочего персонала и инженеров. Военный министр Лерой Уокер был прозорливым человеком и понимал – перевооружение армии необходимо, дульнозарядными винтовками, к тому же разнотипными, ко всему прочему, много не навоюешь, особенно если противник предпримет определенные шаги. Так что хлопот хватало, а фабрика разрасталась как вширь, так и в плане эффективности производства.

Но это там, в Бейнбридже. Здесь же, в Ричмонде, были иные дела, хотя и про фабрику забывать никак не стоило. В частности, нехилое такое значение имела встреча с теми самыми офицерами, которые при Булл-Ране явно и однозначно поддержали Борегара. И часть из них мне удалось пригласить к себе на предмет разговора о будущих сражениях и о дальнейших планах генерала Борегара.

Само собой разумеется, появиться могли лишь те, которые в настоящий момент присутствовали в Ричмонде. Более того, чей визит не вызвал бы излишних пересудов. Право слово, даже с моей увеличившейся известностью пригласить того же генерала Ли – это чистой воды фантастика! Зато Уэйд Хэмптон Третий, Бэртоу и Эванс – это да, это было реально. Да и повод имелся – то самое перевооружение армии, которое пусть в среднесрочной перспективе, но таки да, намечалось. А кто, как не производитель и первый «практический пользователь» оных мог лучше прочих ответить на неизбежно возникающие вопросы? Вот то-то и оно.

Очень хотелось бы увидеть Джексона, но, к моему огромному сожалению, это было невозможно. Доктор прописал тому как минимум неделю полного покоя. Понимаю, однако. Впрочем, мне уже было известно, что Борегар прежде всего упоминал именно этого человека как необходимого ему. Оно и неудивительно, ведь у холма Мэтьюз Джексон проявил себя во всю мощь. Это был даже не «стойкий оловянный солдатик», а настоящая «каменная стена». И, судя по предварительным сведениям, Борегар все же добьется своего, поменяв бригаду Лонгстрита на бригаду Джексона. Очень хорошая замена, право слово! Да и Бэртоу взамен вечно чем-то недовольного Эрли – дело верное. Впрочем, насчёт последнего сам Борегар сильно думал, больше склоняясь к тому, чтобы заполучить обоих. Что до Хэмптона и Эванса – их и переводить никуда не надо, они и так состояли в Потомакской армии. Так что генерал Пьер Борегар шёл по правильному пути, подбирая такую группу офицеров, на которую действительно мог рассчитывать в своих начинаниях.

Вот и собрались в моем временном пристанище в Ричмонде командиры бригад Эванс, Бэртоу, командир «Легиона» Хэмптон… Это, скажем так, из новых знакомцев. Из старых же сейчас наличествовал только Джонни. Степлтон вместе с Читемом Уитом занимались приведением «Луизианских тигров», с недавних пор ставших частью «Дикой стаи», к общим стандартам подразделения. Дело долгое, сложное, особенно учитывая буйный нрав тамошних ирландцев, но привычное. Ведь в «Дикой стае» их с самого начала было более чем достаточно. Ну а Фил Мак-Грегор, тот на некоторое время укатил в Джорджию по делам принятого от военного министра заказа для фабрики. Тут требовалось присутствие не просто доверенного человека, но ещё и офицера. Вот и получалось, что он подходил лучше остальных. Заодно и с родичами повидается, а то скучает же! А как иначе-то? Во-от.

Сёстры опять же. Если Елену ещё можно было бы аккуратно и вежливо изъять на тот период, пока обсуждаются важные военные вопросы, то вот Мари, младшего чертенка… Либо обидится, либо нет, но при обоих раскладах будет подслушивать. А учитывая внимательность господ офицеров… попадется ведь. Так что пришлось скрепя сердце разрешить остаться. Правда, взять клятву, что сей бесенок не будет открывать рот без моего на то разрешения или без прямого к ней обращения. Ибо нефиг!

Никак я не ожидал, что аккурат к этому времени до нас дойдет новость о принятой Конгрессом и одобренной президентом США резолюции Криттендена. А вот взяла и дошла, вызвав у большинства из собравшихся в курительной комнате особняка легкое замешательство.

– Может, Эйб в своем Вашингтоне сильно головой ударился об пол? – недоуменно хмыкнул горячий джорджианец Френсис Бэртоу. – Его собственные избиратели могут в смоле и перьях вывалять. Аболиционисты такого ему не забудут!

– Испугался, вот и чудит, – скривился Нейтан Эванс, после чего вернулся к раскуриванию толстой бразильской сигары, что занимало его в данный момент куда больше, нежели странные телодвижения вашингтонских бонз.

– Обманывает, я таких мно-ого повидал в жизни!

Всё верно, Джонни, более чем верно. Твоё сильно развитое во время бытия ганфайтером и близким к криминалитету наёмником чутьё работает как часы. Сразу понял, что со стороны Вашингтона донёсся явственный аромат высокоуровневой «разводки». А вот джентльменам Юга это понимать куда как сложнее.

Зато Уэйд Хэмптон выдержал некоторую паузу, прежде чем поделиться своим личным мнением насчет свежепринятой резолюции янкесов.

– Янки тянут время. Обманывают нас, пытаясь показать, что не будут покушаться на привычный нам образ жизни. И колеблющиеся штаты пытаются оставить себе верными. После Булл-Рана у них другого выхода нет.

– Хорошо сказано, Уэйд, – слегка улыбнулся я. – Сам бы лучше не произнес.

– Может, и выпьем за это?

– Позже, – отрицательно покачал я головой в ответ на предложение командира «Легиона». – Хорошо, что все тут собравшиеся понимают простую истину – Авраам Линкольн способен врать легко и непринужденно, даже не краснея. И вообще, если у него что-то и краснеет, то как у павиана, этой африканской обезьяны.

– То есть?

– У павиана красная задница, Бэртоу, – осклабился Эванс. – А Станич подразумевает то, что для понимания того, врёт Эйб или нет, с него надо снять штаны. Да только делать этого по понятным причинам никто не будет. Вот он и врёт, краснея лишь в неприличном месте, на которое джентльмену и смотреть-то зазорно. Прошу прощения, леди.

Леди, однако, не столь и смутились. Ну, Елена ещё пыталась что-то этакое изображать, а Мари лишь тщательно пыталась не рассмеяться в голос. Как ни крути, но постоянное общение с несколько изменившимся братом в моём лице не могло не отразиться на их мировосприятии. Учитывая же, что младшенькая и без того была тем ещё дьяволёнком в юбке…

– Немного не о том говорим, джентльмены. Есть резолюция, нет её, а война никуда не денется, – проворчал Бэртоу. – Даже если Борегару удастся перевести наши части под своё командование, что он будет делать дальше? Дадут ли ему действовать не от обороны, а иначе?

Правильные вопросы ставит! И ответы на них, которые прямо напрашиваются, не так чтобы сильно блещут оптимизмом. Нет, с переводом «особо активных» под командование столь же неугомонного генерала – это реально. Дэвис, как мне кажется, с удовольствием избавится от части головной боли, собрав всех «возмутителей спокойствия» в одну из армий. Зато насчёт позволения использовать активную наступательную тактику, тут уж вилами по воде. Особенно учитывая, что президент Конфедерации явно продолжает питать ложные надежды.

Примерно это я и ответил Бэртоу. Не шибко удивил, что и понятно, ведь Френсис на остроту ума вроде как и не жаловался. Ну а затем разговор плавно перешёл в изначально предполагаемое русло: перевооружение, новые тактические приёмы, необходимость отказа от плотных порядков и всё в этом духе.

Однако сам факт визита этих людей ко мне был крайне, просто чрезвычайно важен. Он означал, что те же Бэртоу и Эванс, командиры бригад, пусть и небольших, ничуть не считают для себя зазорным на равных обсуждать вопросы по дальнейшему ходу войны. Тут уж без репутации никак, именно она помогла мне пересечь пусть незримую, но явную черту, перейдя в разряд тех, кто уже может и имеет право обсуждать с серьёзными людьми серьёзные вопросы. Оружейное производство и «Дикая стая» – вот те две опоры, на которых всё держится. Но, как известно, три – куда лучшее число. И третьей опорой должны были стать крепкие связи с определенной частью элиты Юга. Кое-что тут уже имелось, но предстояло сделать ещё парочку шагов. И главное тут – обойтись без излишней спешки, которая способна лишь испортить, но никак не помочь.

Ну а после случившегося разговора – пошло-поехало. В том смысле, что события понеслись вскачь. И начать следовало с того, что штаты Миссури и Кентукки послали США вместе с Линкольном и долбаной резолюцией Криттендена далеко и надолго, также объявив сецессию и выйдя из состава США. Естественно, за-ради того, чтобы присоединиться к Конфедерации. Правда, стоило отметить, что с Кентукки произошло примерно то же самое, что с Виргинией. Только от Виргинии откололась западная её часть, а от Кентукки соответственно восточная. Поболее трети, но меньше половины по площади. И отделившаяся территория быстренько так провозгласила себя отдельным штатом Восточный Кентукки. Пример ведь под боком, чего уж тут особо раздумывать.

Зато Мэриленд и Делавэр – эти штаты были… умиротворены, ожидать их выхода из состава США более не приходилось. И так-то надежд было мало, а после этой клятой резолюции особенно. Так что частично своих целей её авторы таки достигли. Зато не всех, далеко не всех.

Плюс было и дополнительное приятное известие на политическом фронте. Индейская Территория наконец оставила «брачные игры» и «шаманские пляски с бубном», приняв чёткое и окончательное решение – поддержать Конфедерацию, хотя и на определённых условиях. Каких? Немедленным наделением членов «пяти племен» правами, равными правам граждан КША, и последующим вхождением Территории в Конфедерацию на правах отдельного штата. Последнее, правда, обещалось лично президентом Дэвисом в течение двух последующих лет. Оно и понятно, слишком много мелких формальностей предстояло утрясти. Вместе с тем факт оставался фактом – впервые за очень долгое время индейцам было за что сражаться с реальными перспективами достигнуть этого. Не независимость – она в принципе была нереальна, – но вполне себе автономия, если говорить по сути дела.

Проблемы? Ну куда ж без них в тех случаях, когда дело заходило об индейцах. Незамедлительно подняли бучу семинолы, давно якшавшиеся с неграми и крайне прохладно относившиеся к идеям Конфедерации. Плюс особо хитрозадая часть чероки во главе с их номинальным на тот момент лидером Россом, а еще один из авторитетных вождей криков, Обитла Яхола. Эти три части, пусть и относящиеся друг к другу крайне прохладно, да и степенью неприязни к Конфедерации отличаясь – попытка просто отсидеться в стороне Росса и явные симпатии к Северу у семинолов и частично Яхола – сумели-таки договориться о совместных действиях. А договорившись, решили «смазать пятки салом» в направлении Канзаса. Ведь численность тамошних «раскольников» в сравнении с теми, кто был настроен на союз с КША, была весьма незначительна. Ко всему прочему, понимание, что сейчас войска Конфедерации, скажем так, одерживают победы, не способствовало их сидению на одном месте.

Для понимания случившегося дальше прежде всего стоило внимательно посмотреть на карту. Земли чероки бросались в глаза той их особенностью, что находились вдоль границы с Канзасом. Вдоль ВСЕЙ границы. Поэтому отколовшимся от основной индейской общественности поневоле пришлось бы идти по их землям, прежде чем оказаться на территории северян. И вот тут была жизненно необходима поддержка Джона Росса.

Охреневшие от подобной наглости индейцы, решившие поддержать КША, сперва хлопали заметно вытаращившимися глазами в сторону образовавшихся отщепенцев. Правда, длилось это состояние недолго, ему на смену пришло искреннее озверение. Учитывая же, что чероки, чокто и чикасо семинолов, хм, недолюбливали, то неудивительно, что у них взыграло ретивое. Да и Обитла Яхола не пользовался особой любовью, но это так, к слову… В общем, с привычной их народу жестокостью, одни индейцы начали активно резать других. Да тут ещё и «горячие техасские парни» к делу подключились, стоило тем только намекнуть о том, что поддерживающие Конфедерацию индейцы как бы не против.

Итоги были, надо сказать, неоднозначные. От пустившихся в бегство семинолов вкупе с укрываемыми ими неграми осталось не так чтобы много. Крики-ренегаты пострадали поменьше, но их предводитель Яхола «отправился в рай для людей без головы». Какой-то особо ретивый чероки пусть и не снял с того скальп, но голову отчекрыжил, после чего предъявил своему командиру в знак доказательства смерти.

А вот Джон Росс с теми чероки, которые решились его поддержать, ушёл. Почти без потерь, потому как чероки не решились жёстко останавливать пошедших на прорыв соплеменников. И было очевидно, что этот чёртов раскольник ещё немало проблем доставит. Янки не такие идиоты, чтобы не воспользоваться тем фактом, что к ним перебежал, как ни крути, а номинальный лидер самого значимого с военной точки зрения индейского племени. Политика, она такая, заковыристая и своеобразная.

Покамест чероки оставались без лидера, но было очевидно, что на это место есть несколько кандидатур. И вмешиваться в это дело со стороны явно не стоило. Единственное, что было сделано – введены части для прикрытия границы с Канзасом ради усиления немногочисленных индейских войск. Ах да, ещё всем поддержавшим КША племенам довольно толсто намекнули, что нужно создавать полноценные, правильно структурированные войска. Ведь ни для кого из понимающих людей не было секретом – северяне в довольно скором времени сунутся на Индейскую Территорию. Со стратегической точки зрения удар в этом направлении имел определённые перспективы.

Что же до лично моих интересов, то я никак не мог отвернуться от имеющейся возможности усилить «Дикую стаю» бойцами довольно своеобразного типа. А раз так, то и действия были вполне предсказуемыми. Туда был послан один из офицеров с четко заданной целью – организовать изначальную вербовку, прельщая господ индейцев немалыми по их меркам деньгами, отсутствием муштры в классическом понимании этого слова и перспективами сделать хорошую карьеру не просто в армии Конфедерации, а в уже получившей громкую известность части. А капитан Грегори Сильвертон, как ярко выраженный идеалист и одновременно весьма жёсткий человек, для этого очень хорошо подходил. Разумеется, после предварительно проведенной «политбеседы» на тему того, что с индейцами можно разговаривать сколь угодно жёстко, но непременно с уважением, учитывая их местами болезненно гипертрофированное чувство собственного достоинства. Наследие минувшего века, а то и большего временного промежутка, что был отмечен множеством поражений, но не сломленным боевым духом.

Количество индейцев, которые были необходимы? Минимум рота, но я и от пары бы не отказался. Использовать их в качестве обычной пехоты – это не совсем то, что надо. Зато конница с возможностью вести бой и в пеших порядках – совсем другое дело. Плюс тот факт, что индейцы были почти что идеальным вариантом для организации рейдовых групп в глубине вражеских территорий. Налетели, постреляли, выбили нужных персон, после чего пожгли-пограбили всё ценное и отступили. Привычная для их народа тактика, но именно ее янки не должны ожидать от «джентльменов с Юга».

Я сильно рассчитывал на успех порученной Сильвертону миссии. Если у меня имеется полк, то его стоит довести до полного штатного состава, но не абы кем, а наиболее отвечающими поставленным задачам бойцами. Потому мне и нужна была не просто кавалерия, а кавалерия весьма специфическая. Учитывая же, что из всех возможных вариантов подходили лишь техасские рейнджеры и индейские головорезы… Второе получить было на порядок более реально, отсюда и предпринимаемые действия.

А вот обстановка на линии фронта, она, скажем так, не шибко радовала. В Виргинии всё было тихо и спокойно. Неудивительно, учитывая итоги Булл-Рана! Янки стянули большую часть сил в этом регионе поближе к Вашингтону, очень сильно опасаясь того, что армии Конфедерации всё же ударят по их столице. И вот как тут не вспомнить многоэтажным матом как генерала Джонстона, так и президента Дэвиса, отдавшего ему столь ненужный и откровенно вредный приказ «не преследовать разбитого врага»?

Только вот тихо было лишь на этом участке. Миссури и Кентукки, именно эти штаты стали точкой приложения сил с обеих сторон. Там «отличился» генерал Мак-Каллох, будь он неладен! Этот не самый лучший представитель офицерства неведомым образом сумел убедить начальство, что сумеет опрокинуть войска генерала Натаниэля Лайона. Впрочем, отчего же неведомым? Опираться он собирался на ополчение Арканзаса и добровольцев из Миссури, которых спешно сколачивал в подобие полков местный уроженец и вояка со стажем Стерлинг Прайс.

Вот и что тут сказать-то можно? Ополчение – это хорошо, но лишь после того, как оно пройдёт должную подготовку. А тут таковой практически не имелось. Мак-Каллох и Прайс вывели против войск Лайона свои части, числом превышающие противника более чем в два раза, но…

Вашу же мать, подавляющее большинство было не просто новобранцами, а новобранцами, которых никто ничему обучить толком не успел. Поэтому итог был, можно сказать, закономерен. Северян тупо завалили мясом! Генерал Лайон отступил, но сделал это в полном порядке, а потери его армии, уступающей конфедератам более чем в два раза, они были даже немногим меньше. Победа Конфедерации? Если её и можно было так назвать, то исключительно с уточнением – победа была не простой, а пирровой!

На фоне этой, кхм, «победы» множество столкновений в Кентукки, не принесших явного успеха ни одной из сторон, были не столь значимы. Проблема ведь была не в том, что генерал Мак-Каллох был бездарностью, а Стерлинг Прайс преисполнен слишком большого оптимизма насчёт своего необученного ополчения. Проблема – осознание хотя бы частью войск северян, что войска конфедератов можно если и не бить, то успешно им противостоять. Не зря же газеты Севера буквально на следующий день после «битвы в Миссури» взорвались десятками статей о мужестве генерала Лайона и о том, как он, уступая числом, заставил «проклятых рабовладельцев» почувствовать силу и дух храбрых солдат США. Моральное превосходство – вот что получили по факту солдаты Лайона. А это такая штука, которой легко поделиться с сослуживцами и не только.

Плохо! Теперь можно было со стопроцентной уверенностью сказать – надежды на то, что Булл-Ран будет висеть над головами янки, аки дамоклов меч, рухнули. Теперь это было всего лишь тяжелое поражение, заставляющее нас бояться, опасаться, но не ввергающее в пучину лютого уныния. Проклятье! Как ни крути, но от затягивания войны уж точно не отвертеться. А значит, нужно было кое-что корректировать в собственных планах. Причем той их части, которая требует воздействия не на врагов, а внутри самой Конфедерации. И тут не обойтись без тесного взаимодействия с теми, кого я уже могу считать своими союзниками.

Однако не работой и делами едиными. Как ни странно, стала складывать и личная жизнь. Причём я вовсе не имею в виду ставшие привычными загулы по борделям, ставшие в узких кругах довольно известными. К слову сказать, они не сошли на нет, просто сильно, скажем так, поубавились. Причина? Первая часть прибывшего с Индейской Территории подкрепления для «Дикой стаи», в рядах которого обнаружилось одно, скажем так, неодобряемое в армии звено. Мне-то оно было пофиг, но остальные бы не поняли.

Ну да, очередная, мать её, амазонка, только индейского розлива! Со стороны обнаружить было весьма сложновато, а собственно индейцы к подобным воинственным скво относились пусть не с восторгом, но с некоторой долей понимания. И уж тем более не собирались сдавать маленькую тайну соплеменницы каким-то там бледнолицым. Хотя и пытаться отстаивать попавшуюся не стали. Дескать, шанс был дан, а если не сумела водить нанимателя за нос достаточно долгое время – так это сугубо твои проблемы.

Как это чудо в перьях по имени Вайнона Килмер ухитрилось проколоться? Случай и особенности женского организма. Ей удалось успешно завербоваться к капитану Сильвертону, показав вполне достойный уровень боевой подготовки, да и внешность не давала поводов для подозрений. Этакая типичная пацанка, как её назвали бы много лет тому вперёд и в совершенно иных местах. Не особо выделяющийся бюст, легко скрывающийся под обмоткой, голос также вполне подходил, такой и у юных представителей мужеска рода порой встречается. Поэтому добралась до окрестностей Ричмонда без особенных проблем.

А потом… Та самая женская природа подвела. Уже в тренировочном лагере «Дикой стаи», где индейцы не то чтобы учились, а скорее переучивались с учётом того, что необходимо было знать и уметь любому «дикому». Сержант из числа инструкторов, обходивший утром казарму на предмет «не случилось ли чего нехорошего», обнаружил эту самую Вайнону в полупроснувшемся виде, но… на кровати было немалое количество крови. Естественно, первая мысль сержанта была о возможной поножовщине между горячими индейскими парнями. Всё же разные племена, да и традиции кровной мести были развиты неплохо, а заморочки с дуэлями индейцы не особо признавали, предпочитая ножиком, да лучше в спину. Вот и поднял сержант тревогу!

В общем, индейского новобранца «Вэйна Килмера» взяли за шиворот и, ткнув пальцем в кровь на койке, настоятельно предложили продемонстрировать организм на предмет того, куда ножиком пырнули. Ну а затем собирались было провести экстренное дознание с целью выявления любителя устраивать поножовщину, к тому же тайную. Вот только результат оказался далёким от того, чего ожидали. Сложно было не заметить под снятой рубахой обмотки, скрывающие пусть небольшую, но вполне себе женскую грудь. После подобного стало понятно, что никто «Вэйна» ножиком не тыкал, что тут совсем иная причина. Итог – пусть в переносном смысле, но пинок под зад с территории тренировочного лагеря и вычёркивания данного субъекта из числа новонанятых «диких».

Всё? Так, да не совсем. Вайнона, чертовка этакая, так и продолжила околачиваться в окрестностях то тренировочного лагеря, то близ мест в Ричмонде, где собирались «дикие». И столь усердно отиралась, что ухитрилась за довольно короткие сроки стать своего рода местной достопримечательностью. Вот и мне о ней рассказали офицеры «Дикой стаи», ведь травить разного рода байки и забавные истории – это вечная привычка, вне зависимости от места и времени.

Мог ли я не полюбопытствовать? Это вряд ли. Поэтому дня через два и оказался в одном из заведений Ричмонда. Где собирались не солдаты, а офицеры, особенно из числа «Дикой стаи», хотя и из других подразделений Потомакской армии часто захаживали. А выпнутая из рекрутов «Дикой стаи» индианка, как нарочно, околачивалась поблизости. Причина? Попытка напроситься в действующую армию. Уж какая по счёту, одни демоны ведают. Джентльмены хоть и вежливо, но посылали её куда подальше. Хотя гнать подальше от входа в этот не то бар, не то ресторанчик не собирались. Достопримечательность же!

И эту самую достопримечательность нельзя было не заметить. Особенно мне, любящему подобных уникумов, выламывающихся из общих правил. Здесь в подобных случаях принято было посылать кого-то из обслуги, но не та ситуация. Я предпочёл выйти на улицу сам, подойти к прислонившейся к фонарному столбу фигурке, которую можно было принять и за мальчишескую, после чего сказать:

– Пойдём. Ты ведь хотела привлечь внимание.

Больше никаких уточнений. Мне была интересна её реакция на сказанные слова, поймёт ли она эмоции, в них вложенные. Ведь «привлечь внимание» можно по-разному, в том числе и в плане личного интереса, ни разу не профессионального. Не удивлюсь, если кто-то из любителей экзотики уже пытался «заинтересовать» эту переодетую в парня девицу. Вот только интонации, звучавшие в сказанных мною словах, являлись направленными в иное русло.

Хм, а похоже, что поняла! Сначала сверкнула глазищами, а потом двинулась следом. Неспешно, не как собака, которую свистом подозвали. Точно не собака. Скорее уж нечто кошачьей породы. Причём из категории совсем диких и способных быть опасными для многих, особенно недостаточно осторожных.

Увидев, кого я притащил, собравшиеся офицеры смотрели весьма заинтересованно. Правда, от комментариев предпочли воздержаться, понимая, что это будет совсем неуместно. Зато потом расспросов не избежать. И достаточно будет ответить одному, чтобы затем разнеслось по всему обществу. Тоже обычное дело.

Пока же, сопроводив переодетую даму к свободному столику и предложив сначала ей присесть, а затем и сам устроившись не на самом удобном стуле, я спросил:

– Виски, вино, что-то иное?

– Кофе…

– Один кофе, чай, ну и всякое к этому, – произнёс я, зная, что оказавшийся поблизости местный «официант» и услышит, и запомнит. И когда тот испарился, посмотрел в глаза девушке и поинтересовался: – Зачем вам это всё, мисс Вайнона?

– Чтобы жить, полковник Станич!

Значит, она меня знает в лицо. Предсказуемо. А вот ответ, несмотря на краткость, сумел если не удивить, то впечатлить. Уже потому, что был понятен, хотя веяло от него неслабым таким пессимизмом. Попытка ворваться в ту жизнь, которая по умолчанию закрыта для прекрасной половины человечества в это время, и те немногие, кому удавалось прорваться, многое заплатили за шанс. Всего лишь за шанс, потому как пройти по не предназначенной для них социумом дороге удавалось малой части от осмелившихся сделать первый шаг.

– Понимаю. Но отчего здесь, среди нас, бледнолицых? Ты из какого племени?

– Чероки.

– Ясно. Судя по имени, первенец в семье.

– Вы знаете? – Неслабое такое удивление как во взгляде, так и в голосе. Совсем ещё юное создание. А может, вдобавок к этому и неумение держать чувства под контролем. Оно ведь не каждому дано. – Откуда?

– Читаю много. И интересуюсь теми, кого решил привлечь в своё подразделение. Но ты ответила лишь на второй вопрос, менее важный. Почти неважный.

– Там меня все знали. Здесь – нет. Была возможность показать себя.

– Кое в чём ты себя показала.

Вспышка гнева, с трудом подавляемая. Руки сжались в кулаки, прикусила губу… Наверняка для того, чтобы не сказать что-то грубое и совсем уж неуместное.

– Мне не это нужно!

– Верю. Но если бы ты хотела попытаться снова абы где, то попробовала бы… ту же границу с Мексикой. Там сейчас и отряды добровольцев наряду со сформированными частями.

– Я индианка. Недоверие будет всегда рядом. А вы набирали нас намеренно, зная о том, кто мы.

– В умении здраво мыслить вам не откажешь, мисс Вайнона. Это хорошо. Но после вашего столь яркого и запоминающегося разоблачения…

Вновь вспышка эмоций. На сей раз уже не гнева. Скорее уж досады, приправленной отчаянием. И слова…

– Я знала. Но должна была хотя бы попытаться.

– Сидеть! – Не повышая голос, я ухитрился вложить в это слово неслабую толику власти человека, привыкшего командовать. – Разговор не окончен. В «Дикую стаю», на поле сражений тебе не попасть… в ближайшее время уж точно. Вот только я не люблю отпускать от себя интересных людей. Посмотрим, что получится из неогранённого камня.

Непонимание во взгляде. Однако встать и уйти уже не пытается, что не может не радовать.

– Я хотела попасть на войну. Но вы говорите, что это невозможно. Тогда зачем?

– Ты хотела «жить». Вот мне и стало интересно, что может получиться из столь целеустремлённой особы. Я тебя проверю. Умеешь ли ты только стрелять – и как именно умеешь – или ещё и думать, находить выходы из сложных ситуаций, поступать не так, как другие. Теперь поняла?

– Наверное… Не совсем.

– Ничего, поймёшь. Возможно. О’Рурк! – Подождав немного, пока сержант-охранник дотопает до столика, я сказал, обращаясь к нему: – Завтра вот эта мисс, любящая переодеваться парнем и отзывающаяся на имя Вайнона Килмер, придёт в мой дом. А пока проследи, чтобы её разместили в одной из гостиниц. Не шикарной, но и не в клоповнике. В нормальном районе города. Номер пусть оплатят на длительный срок и не болтают о девушке в мужской одежде.

– Сделаю, командир.

– Не ты. Ты просто пошлёшь с ней одного из наших.

Сержант кивнул, показывая, что теперь понял совсем всё. Ну а я, прежде чем покинуть заведение, выложил на стол пять десятидолларовых монет, предварительно уточнив:

– Скажем так, это на «экипировку». Проще говоря, чтобы привела себя в вид, приличный для того, чтобы среди значимых людей показаться. На женском платье не настаиваю, можешь оставаться в мужском. Но в приличном мужском! То, что хорошо для новобранца с Индейской Территории, не годится для твоего нынешнего положения.

Во-от, теперь дошло. А то ведь сначала чуть было опять не вскочила, наверняка подумав, что я её в этакий наряд шлюхи из борделя облачить пытаюсь. А тут всего лишь пожелание выглядеть более прилично и… богато. Относительно, конечно.

Разговор оказался действительно интересным. И уже выходя на улицу, я был уверен, что та самая Вайнона завтра будет околачивать груши у моего дома если и не с самого раннего утра, то около того. Хотя бы из чистого любопытства.