Вестник в старом мире

Глава 18

Вадим и Анна уже собирались уходить, когда у входа прозвучал знакомый голос. На балл, сильно опоздав, пришел Анатолий Демидов в компании бледной девушки в платье старого покроя. Старого для пестрящего фиолетовым Петербурга, конечно. В какой-нибудь Франции ее бальное платье нежного розового оттенка кричало бы о дороговизне и передовом фронте моды.

Анатолий в английском фраке стоял измученный до невозможного и слушал исповедь на французском.

Вадим решил, что друга нужно экстренно спасать. Он по ходу зацепил пару фужеров с шампанским и прокричал:

— Толя! Ты как всегда, вовремя!

Вадим, широко улыбаясь, расставив руки с фужерами, чтобы обнять друга, не дошел трех шагов и упал. Анна растерялась и наклонилась поднять Вадима, только чтобы встретить два сверкающих источника злобы на бледном лице спутницы Анатолия. Случайно пролитое шампанское не только смыло белила и тени с лица, но еще изрядно намочило бюст. Весь дутый объем платья смылся до естественных размеров мадмуазель. Анатолию хватило одного взгляда, чтобы разглядеть надвигающуюся бурю. Он подскочил к шатающемуся Вадиму и, сдерживая смех, спросил:

— Ты не ушибся?

— О, друг! Нет, только я, кажется, испортил платье, твоей спутнице. Прошу простите меня, вечер затянулся, — Вадим кивнул на потерпевшую, которая закипала не хуже чайника.

— Месье, вы свинья! — у нее нервы не выдержали.

— Матильда, он же извинился! — Анатолий разрывался на две части: мужскую и человеческую.

— Мадмуазель, я приношу искренние извинения, — Вадим поклонился Матильде и краем глаза поглядывал на Анатолия.

— Ха! Что мне ваша искренность, когда весь вечер испорчен? — Матильда сдула прядь волос, которая выбилась из прически, — Антуа, я хочу, чтобы этот неуклюжий человек заплатил за испорченное платье. Мне его сшили в Париже! В доме самого Луи!

— Ну это не проблема, приходите ко мне в ателье, познакомим вас с Петербургской модой, — Вадим посмотрел по сторонам, чтобы поставить пустые фужеры.

— Петербургской? Этой дыры? Чтобы я носила, что-то вроде этого? — Матильда подбородком указала на платье Анны.

Анна только улыбнулась и скрестила руки на груди так, чтобы подчеркивались все натуральные объемы. Вадим скосился одними глазами и кашлянул в кулак.

— Матильда, это перебор! Ни в какие рамки, мы уходим, — Толя покраснел от стыда. Он очень хотел сказать грубость, но кровь дипломата взяла свое, чтобы попросить спокойно, — Домой, сейчас.

— Я-то поеду, но без тебя. А ты оставайся со своим дружком, — Матильда развернулась и ушла.

— Ви энд, — прошептал Вадим.

— Вадим, эм, — Анатолий не знал, как зовут спутницу Вадима.

— И Анна.

— И Анна, мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетелями этой сцены. Мне нужно мгновение, чтобы подумать, — он поклонился и пошел к столу с шампанским.

— Дорогая, нежная моя, сегодня я не смогу сопровождать тебя до дома. Долг друга обязывает помочь человеку, после такой трагедии.

— Иди, спасатель. Только по девушкам не тащи, — посмеялась Анна.

— Никаких сомнительных походов. Анатолий очень приличный человек и ценитель литературных клубов.

— Ага, знаю я ваши литературные клубы, — Анна стрельнула глазками в зал, в поисках одной дочки доктора.

— Ты лучшая.

Когда Вадим освободился, Анатолий уже пил. Пытался. Шампанское без обогащения углекислым газом пьянило не сильнее вина.

— Ты чего так переживаешь? Мало в мире этих француженок? — Вадим подошел к Толе и похлопал его по спине.

— Ты не понимаешь, такая только одна. Мы ведь помолвлены, — он задумчиво потер край фужера пальцем, — Ну или были, я уже не уверен.

— Уф, я, конечно, ничего не хочу говорить, — Вадим аж удивился, на какое лицемерие он способен, — Но ты уверен? В России есть ТАКИЕ сокровища, ради чего ты отворачиваешься? Ради жизни на чужбине, так еще и с чужой душой под боком. Вот, попросишь ты ее приготовить тебе драники, а она только руками разведет.

— Что за драники?

— Ууу, как все запущено. Вас дипломатов хотя бы раз в год нужно домой выдергивать. Я считаю, что сидеть где-то в Берлине, нужно только в компании родственной души, — Вадим взял Анатолия за плечи и привел к столику, за которым беседовали Варя с Дашей.

— Варвара Федоровна, — у Анатолия от нервов дрогнул голос, — А вы, вы умеете готовить драники?

Варя глазами хлоп, хлоп.

— Не умею, но если нужно, то научусь.

Вадим выдрал из записной книжки бумажку и перьевой ручкой начеркал простенький рецепт.

— Научилась, — Варя заглянула в бумажку и улыбнулась Анатолию.

— Дарья, а не составите мне компанию на один танец? — Вадим отвел подругу Вари в сторону вальсирующих.

— Конечно, — Дарья долго следила за Верой, пока не потеряла ее из виду.

— Не волнуйтесь, Анатолий — порядочный человек.

— Как и вы? Когда стоит вашей Анне уйти, вы приглашаете девушек на танец?

— Танец еще не помолвка, — Вадим умилился наивности Дарьи и повернулся посмотреть, нет ли рядом Ани, — Кажется, дело пошло, хорошего вам вечера.

Вадим поклонился и оставил Дарью. Он вышел на улицу, потому что увидел как Анатолий и Варя мило шушукаются в углу зала. На улице стоял мороз. Окна домов покрыл причудливый рисунок, в котором отражались уличные фонари.

Вадим шел по бульвару, проваливаясь в снег, и думал. Думал о том, чего достиг, какой путь перед ним еще лежал, какие препятствия встанут и чего ему будет все стоить. Несмотря на все странности, он оставался человеком. Не самым лучшим, добрым или честным, но ровно таким, каким нужно быть для работы.

В его квартире горел свет. Вадим поднялся по лестнице, чтобы встретить бодрствующего Ефима. Денщик сидел за столом на кухне и пил чай, ожидая Вадима.

— Анна пришла?

— Уже давно, не шумите, спит.

Вадим не чувствовал голода, физической усталости, но он чувствовал заботу друзей, переживания Ефима. Он чувствовал свою ответственность за работу.

— Ты сегодня не отправлял почту?

— На Дальний Восток? Отправлял. Пока без ответа. Как и все предыдущие месяцы.

— Ну а что ты хочешь. Полгода туда, полгода обратно, почта России. — пошутил Вадим, наливая себе чай.

— Вы когда решитесь?

— На что? — Вадим решил включить дурочка, но Ефим его слишком хорошо знал.

— Уже купили? — старый солдат хитро прищурился.

— Лучше, сделал сам. — Вадим достал из внутреннего кармана жилетки коробочку.

— Эх, молодежь, в наше время о таком не задумывались, просто вели под алтарь.

— Да и сейчас так немодно. Кстати, отличная идея, нужно только найти обработчиков алмазов. — Вадим убрал коробочку, а Ефим отодвинул чай, встал и подошел к Вадиму.

— Ты это чего?

— Вы совсем взрослым стали, — старик обнял Вадима и похлопал его по ребрам.

— Ефим, ты чего руки распустил? — чуть придавлено спросил Вадим.

— Я проверяю, сколько у вас рук. Так, все успевать. Вы и на балу танцуете и заводы строите, прям как Борис Владимирович.

— Отец. Он ничего не писал в последнее время?

— Пока писем не приходило.

Вадим почесал ухо. Он отправлял рождественские и новогодние поздравления домой, ответ мог просто еще не прийти.

— Нужно будет съездить, повидать старика.

— Это Борис Владимирович — старик? Ха! Да он, наверное, как Сережа съехал, баллы начал давать, да по гостям ходить, — Ефим рассмеялся и вернулся за стол.

— Знаешь ,Ефим, а поеду летом в Оренбург. Дела и там найдутся, а здесь все передам Максиму с Василием, посмотрю, как будут справляться.

***

Новогодние и Рождественские праздники слились в череду встреч и разговоров, в результате которых десятого января в Заводском собрались все заинтересованные в паровых машинах.

Вадим первым делом показал, как загружают доменную печь с помощью парового двигателя. Раньше люди и конная тяга затаскивали обработанную породу в горн, теперь многотонная корзина затаскивалась по направляющим.

— И так можно любую породу грузить? — спросил любопытный торговец из Москвы. Он поставлял Вадиму руду.

— Вы хотите установить вагонетки в шахтах?

— Верно, — улыбнулся москвич, потирая руки.

— Да, так тоже можно. У меня есть несколько идей, как поставить машину на колеса, чтобы не строить для каждой шахты отдельную, — Вадим вел гостей к механическим цехам. Сначала обработка дерева для мебели.

Вторая, уже серийная машина стояла в пристройке к зданию и вращала вал. К валу подключались пилы и станки. Вадим с удовольствием оценил задумчивую реакцию Естислава, деревого которого пилили на доски, а уже доски превращали в ножки для стульев, столов и так далее.

— Следующая машина пойдет для обработки стволов ружей и мушкетов, — Вадим хвастался перед гостями, завлекая их своей продукцией.

— Откуда вы берете сверла? — спросил Мальцев Сергей Петрович. Владелец стеклянных и хрустальных заводов в Можайске, всего предприниматель владел двумя десятками заводов. Он построил под Москвой рельсопрокатный завод. На его фоне владения Вадим выглядели скромно, если не учесть, что один поколениями зарабатывал и строил, а другой только летом приехал.

— Делаем сами. Я активно экспериментирую с составом стали, чтобы повысить прочность.

Вадим показал мыльное и тканые производства. К сожалению, ему удалось заинтересовать не всех гостей: Анатолий Демидов откровенно скучал. Когда вышла возможность, он подошел к Вадиму.

— Я то тебе здесь зачем?

— Так, у тебя вроде тоже есть какой-то завод, — Вадим изобразил дурачка, — что-то с металлом связано.

— Заводик, ага. Ладно, просто я не интересуюсь. Есть управляющие. Мы с отцом следим, чтобы выплачивалась выдающимся ученикам стипендия, — Анатолий зевнул.

— Ты что, работал ночью? — спросил Вадим, отчего Толя покраснел, — Как там Матильда?

— Уехала во Францию. С ней покончено, — Анатолий спокойно махнул рукой.

Вадим похлопал друга по плечу, не сказав, что догадался о новой пассии по тонкому запаху, и выглядывающему из-за ворота засосу. Пусть радуются.

— И что, куда заведет министерство нашего дипломата? Во Францию ты же не поедешь?

— Здесь ты прав. Тоскливо там. Но я пока не решил.

— А ты не хочешь рискнуть? — Вадим взял Анатолия, который совсем не любил рисковать, за плечи. — Почему не Османская Империя?

— Ты шутишь? Что там делать? Дыра же!

— Как это дыра? Константинополь ломится от европейских чиновников, а из города тебе и шага не придется делать.

— Нет Вадим, на такие экспромты, только ты способен.

Пока они разговаривали, гостей развлекали Максим с Василием, которые пробовали себя в новых ролях. На голову Василия выпала обязанность устанавливать контакты. Он как самый общительный находил подход к поставщикам вроде купца из Москвы. Максим же разгребал накопившиеся отчеты. На него ложилась тяжесть внутреннего управления, персоналом и предприятиями. Конечно, друзья вложились в общее дело материально.

— Ты правда собираешься открыть оружейный завод? Разве для этого не нужно разрешение? — Анатолий показал пальцев в небо.

— Я уже подал заявку в министерство. На моей стороне заказ от адмирала Горынина, крупный счет в банке и деловые связи, — пояснил Вадим.

— А это у тебя что? — Анатолий показал на цеха.

— По документам — мастерские.

Презентация закончилась. Увещевания Вадима привели к тому, что в середине февраля подписали документ о вхождение в Вестник новых акционеров. Анатолий тоже вошел, чтобы поддержать друга, но без особых возгласов. Главной победой Вадим считал Есислава Павловича, который и так его поддерживал, и Мальцева. Естислав первым делом заказал машины на свои лесопилки. Он владел обширными землями в Архангельской Губернии и активно скупал участки в Перми, по дружескому совету.

— Вадим, как у вас получилась такая маленькая машина? — спросил Мальцев после подписания договора.

Они отмечали знаменательное событие в ресторане.

— Вы сколько раз используете пар в машинах? — Вадим отвлекся от ароматной головы сома.

— Не понял, это как?

— У вас котлы, наверное занимаю целые залы, верно? — предположил Вадим. — а поднять груз или привести в движение корабль пока трудно. Проблемы с топливом, залу чистить неудобно и так далее.

— Вы бывали на моих заводах?

— Нет, просто англичане прошли через тоже. Они уже прошли, а мы плетемся.

Мальцев достал записную книжку и оставил в ней пометки карандашом.

— Вы боитесь выдать секреты? — спросил он.

— Вам? Нет. Вы Сергей Петрович работаете на государство, а я на себя и частников, — Вадим кивнул на Естислава, — как думаете, сколько царь купит вашей железной дороги? Пока Николая Павловича убедят те, кто на вашей стороне, пока отговорят те, кто против вас или просто не хочет тратить деньги на журавлей в небе, я уже пущу паутину по стране.

Сергей Павлович рассмеялся.

— Что же вас друг мой, заставляет думать, что вам позволят?

— А что же не позволять? Захотел губернатор провести железную дорогу, представил отчет императору, что увеличил продукцию региона и готово. Просить прощение легче, чем спрашивать разрешение.

— Легко у вас.

— Посмотрим, — философски заметил Вадим.

— Простите, Вадим Борисович, вам просили передать, — к столу подошел посыльный с конвертом. Вадим заглянул внутрь. Там лежала черная карточка с приглашением на переговоры.

— Спасибо, возьми, — Вадим протянул ассигнацию посыльному.

Параллельно с расширением компании Вестник шла борьба. Борьба нового и старого преступного мира Петербурга. Вадиму противостояла группа уважаемых авторитетов. Они привыкли действовать из тени, поддерживая свои дела через посредников, но здесь им пришлось выйти на свет.

Неформальным главой выступал Князь — старый вор, домушник который специализировался на домах высоких чиновников. На старость лет он обучал новое поколение себе на смену.

В противовес Князю выступал Доктор. Матерый самогонщик, который находил пути спаивать беднейшее население столицы. Десятки подпольных самогонщиков трудились для его развитой сети.

Вынужденно к ним когда-то присоединился Пастырь, бывший священник зарабатывал через многочисленные публичные дома.

Три дополняли люди поменьше в возможностях, но не меньше в аппетитах.

Настала пора поставить точку.

Вадим собирался навстречу. Он подготовил подарок и хотел оставить после себя впечатление.

— Вадим, ты снова уходишь? — Анна сидела у зеркала и заполняла дневник.

— Не надолго. Решу пару вопросов и вернусь.

Он ехал со спокойной душой. Отряды ждали сигнала, затаившись в городе. Сейчас под Вадимом ходило больше сотни головорезов, прошедших армию, и попробовавших уличные бои. Денег на их содержание уходило неимоверно.

Карета остановилась у старого дома. Каменные стены пережили нескольких императоров и владельцев, хранили историю и память. Вадим вышел на улицу в шубе. Его сопровождал капитан Захарченко и все. Встреча узким кругом.

Услужливый дворецкий проводил гостей на второй этаж в большой зал с круглым столом в центре. Захарченко, слабо позвякивая, встал у двери. Он носил черную шубу, полностью закрывающую тело, и не спешил ее снимать, пусть и потел как собака.

— Ты только голову не забудь прикрыть, — прошептал Вадим и пошел к столу, за которым уже собрались авторитеты в аккуратненьких таких костюмчиках. Если не знать, к кому пришел, то можно было спутать с клубом анонимных ценителей бабочек.

Суховатый Князь, похожий на мертвеца обтянутого кожей, беспокойный Доктор, который смахивал со стола невидимые крошки, полноватый Пастырь и еще двое. В углу комнаты стояли сопровождающие авторитетов, по одному на каждого.

— Ты опоздал, Призрак, — первым заговорил Князь.

Вадим осмотрел комнату в поисках стула для себя, даже заглянул под стол, чтобы продемонстрировать свое недоумение.

— Зря стараешься, для тебя ничего нет, — с усмешкой заявил Пастырь и сложил руки на груди.

— Прежде чем начнем, нам нужно убедиться, — Доктор кивнул сопровождающему, который поднял ведро с пола и облил Вадима водой.

— Святая. О тебе много сказок: то ты умертвень, которого не берут пули, то в огне не горишь, — пояснил Князь, под ржач сопровождавших.

Вадим выплюнул струйку воды и разгладил волосы. Князь продолжал говорить, но Вадим его уже не слушал.

— Мне насрать, — он грубо перебил говорившего, — Мне так насрать, что вы не представляете.

Вадим достал из кармана шубы мешок и бросил его в центр стола.

— Мне так насрать, что я заполнил этот мешок для вас.

Доктор заглянул внутрь, только чтобы удивленно заявить:

— Но, там же пусто!

Вадим щелкнул пальцами, как будто что-то вспомнил.

— Забыл наполнить, но ничего, рядом есть лавка, она работает с восьми до девяти, — он достал карманные часы, — Ах, уже девять ноль четыре…

— Да что мы его слушаем? — Доктор нервничал, поэтому Князь удержал его за плечо.

— Призрак, тв просил напомнить, — подал голос Захарченко.

— Точно, точно, — Вадим постучал по голове пальцем и поставил на стол маленькую шкатулку с отверстием под монетку.

— А сейчас, ты скажешь, что тебе так насрать, что нет монеты? — предположил Пастырь.

— Нет конечно, — улыбнулся Вадим, — ведь у меня есть монета!

Он вложил рубль и внутри зашумел механизм. Крышка открылась, но чертик с табличкой "насрать" застрял и полностью не вылез.

— Вот черт, насрать застрял! — Вадим преувеличенно хлопнул себя по ноге.

— Да ты издеваешься! — сопровождающие нервно потянулись к оружию.

— Подождите, Призрак, у меня есть два насрать по цене одного рубля! — заржал Захарченко, — Ох, черт!

Он пригнулся, прикрывая голову руками. Вадим скрежетнул зубами и пнул стол, переворачивая его. В комнате загремели выстрелы. Бандиты разряжали в Вадима все, что было, выбивая куски шерсти из его шубы, но в ответ получали револьверные выстрелы и падали.

Захарченко поднял голову, в него несколько раз попали, но старая драгунская броня выдержала. Толстый нагрудник выдержал пистолетные выстрелы, а большего и не требовалось.

По полу ползал подстреленный в колено Князь.

Вадим дернул рукой, сбрасывая отстрелянные гильзы из револьверов. Кожа на его голове покрылась серой запекшейся коркой в местах попаданий. Свинцовые пули смятыми блинчиками застряли в коже и не падали.

— Поигрались и хватит, — Вадим присел над Князем и подтащил его к себе за ногу, — Сейчас я буду спрашивать, а вы отвечать.

— Ты ничего не узнаешь! — Воскликнул раненый в живот Доктор. Он сидел прислонившись к стене и тихо подвывал от боли.

— О, вы еще не знаете мои аппетиты, — с этими словами Вадим снял сапог с ноги Князи и под крики ужаса оскалился.

Они закончили за полчаса. Захарченко вышел на половине процесса и согнулся над ведром, в котором раньше была святая вода.

— Вадим, они перегнули палку, но чтобы так… — Михаил показал на дрожащего Пастора, которой сжался в позе эмбриона с закутанной в платок рукой без пальцев.

— Сами виноваты, — Вадим прополоскал рот водкой из фляги и вышел из комнаты.

К дому подъехал экипаж с Кондратом и бойцами.

— Грузите их, — приказал Вадим и протянул Кондрату список мест, обязательных для посещения. Одним из таких мест стал недостроенный театр на окраине города, для которого Музыкант шантажировал строителей. Вадим ходил по сцене, проверяя качество работы, когда Алексей и Микола привели дрожащего Музыканта в стареньком костюме. Старейшины вытащили его из тюрьмы, после происшествия с крестом у рынка.

— Что вы здесь хотели сделать? — громко спросил Вадим, проверяя акустику.

— Театр, — Музыкант заикался от страха, — только не бейте.

— Да кому ты нужен, убогий, — посмеялся Алексей.

Вадим спрыгнул со сцены, пол под ним прогнулся.

— А кого хотели назначить управляющим?

— Меня, — Музыкант не понимал, что происходит.

— Странная идея, в Петербурге полно театров, зачем еще один? — Вадим покрутился на месте. В зале не хватало первых рядов, и ниша для оркестра пустовала, — вот я здесь вижу дом моды! Такой, где девушки смогут показывать модные наряды, — Вадим дошел до центра зрительских мест, — Вот досюда будет подиум, окруженный зрителями. Ты понимаешь?

— Наверное, — побледнел Музыкант.

— Жить хочешь?

— Хочу…

— Значит, поймешь, — улыбнулся Вадим и хлопнул в ладоши, отчего музыкант дернулся.

— Пойму.

— Уведите.

Алексей и Микола потащили пленника на выход.

Февраль заканчивался, как и все главные дела с преступным миром Петербурга. Без Старейшин сопротивление распалось на мелкие группки, которые предпочли договориться, посылая представителей. Вадим не собирался занимать ниши, просто не терпел организованного противодействия.

***

Майор Алексей Игнатьевич ехал по очередному вызову. За последний месяц его завалили жалобами на революционеров и заговорщиков. Отделению не хватало людей.

— Что у вас? — спросил Алексей Игнатьевич у дежурного колоточника, который стоял рядом со старым каменным зданием на границе Петербурга.

— Так, здесь это, послание, — околоточный протянул майору фиолетовую карточку с белыми буквами: "Подарок майору Алексею Игнатьевичу от В."

В запертой комнате на втором этаже дома остались, если живые главари, некогда называемые Старейшинами. Позднее по почте майору пришел толстый пакет со всеми грехами Старейшин. Отправитель остался неизвестным, официально.