Весна, которой нам не хватит

Глава 38. Ночная встреча

"Я выжил. Приходи поговорить об Р.С. туда, где он умер. 30 мая"

Какая глупость! Можно подумать, неведомый убийца регулярно посещает развалины Джаксвилля. Какое вообще мальёк Реджес имеет отношение к Джаксвиллю? Он же там не преподавал и не учился. Впрочем, его сестра, Рина, была там директрисой... и умерла. Умерла ли?

Только подойдя к ограде КБД, я подумала о том, что охранник на входе, конечно, спит, но всё же не настолько крепко, чтобы пропустить девушку – или вообще кого-либо пропустить. Покосилась на Эймери, но он, сосредоточенный и хмурый, просто держал меня за руку и шёл вперёд. Я попыталась по небу определить, сколько сейчас времени... часа три ночи? Или четыре? Безумием будет надеяться, что нас пустят, даже с учётом того, что он преподаватель, а я секретарь директора. Ещё и шум поднять могут…

Однако обошлось. Никаких окольных путей на территорию КБД Эймери искать не стал, подошёл к сторожке охранников, о чём-то пошептался с ними, кивнул стоящей в отдалении мне, и мы прошли.

- Взятку дал? – не удержалась я. – Какая у нас охрана продажная, куда катится мир. Неудивительно, что за оградой Колледжа творится всякое безобразие.

- Не совсем взятку, – коротко отозвался Эймери. Он ожидаемо направлялся к мужской купальне.

- Нет, серьёзно, неужели на территорию Колледжа можно проникнуть ночью так запросто и кому угодно?

- Не кому угодно. Я преподаватель, и договорился обо всём заранее, – я ущипнула его за руку и не увидела в темноте, а просто почувствовала, как он улыбается. – К тому же дар играет мне на руку. Всегда можно узнать о человеке то, что он хочет скрыть ото всех. Это куда эффективнее денег.

- Да ты злостный шантажист!

- Угу, злостный скверный шантажист. Давай дальше молча. Мало ли…

Я замолчала. В преддверии лета, которое должно было начаться послезавтра, ночь была почти тёплая и тихая. Тишина прерывалась мелодичным пощёлкиванием и постукиванием какой-то ночной садовой тальпы или прочей болтливой крылатой мелюзги. К зданию мужской купальни мы подошли довольно быстро, ключ у Эймери, разумеется, имелся. Воздух внутри был влажный и тёплый, довольно сильно пахло хвоей.

Казалось, чаша бассейна наполнена чёрной непрозрачной жижей, а не водой. Светильники были погашены, но при нашем появлении слабо и тускло загорелась россыпь звёздочек под потолком. Любопытно, как это придумали, не иначе как артефакты всё больше входят в повседневную жизнь. Или наука идёт вперёд семимильными шагами… Всё-таки мы «прогрессивная» Айвана.

Приглядываться к светильникам и способу их работы я не стала. Никого? Никого.

Эймери вслушивался, настороженно, напряжённо, а потом ощутимо расслабился. Потянул меня на шезлонг в углу. Я села рядом с ним, чувствуя сквозь одежду его бедро и плечо. Погладила то место, где был его изуверски зашитый шрам, стараясь не давать волю рукам и одним этим местом и ограничиться.

- И ничего не противно, – шепнула я ему. – Очень больно было, да?

- Наверное. Не помню. Когда меня нашли, я уже был без сознания.

Я поёжилась.

- Удивительнее всего, что ты вообще выжил с таким-то отношением окружающих.

- Угу. Кстати, у меня уже был маленький шрам на этом же самом месте. А ещё говорят, молния два раза в одно место не бьёт... ещё как бьёт. На самом деле, издеваться-то в Джаксвилле издевались, но убивать никого не убивали. Границу не переходили. Думаю, за это можно было сильно получить по шапке.

- А после того, как тебя вылечили… из приюта тебя забрал мой отец?

- Мой.

- А, – начала было я, но Эймери мотнул головой.

- Мы поговорили совсем недолго. На самом деле, он не сказал, что, ну, кто он. Но я и так понял. А почему не вернули в приют – не знаю. Вероятно, об этой истории с побегом и последующим заражением всё же стало известно, не знаю, что там в папаше взыграло... Хотя, скорее всего, до папаши дошло мамино завещание и её последнее желание, чтобы я не жил в приюте, а мальёк Аделард позаботился обо мне. Не знаю, Хорти. Я плохо помню все обстоятельства.

- Вы похожи с ним? Внешне?

- Нет. Совсем не похожи, – последнее прозвучало по-детски непримиримо.

Что-то булькнуло, словно с потолка сорвалась крупная капля.

- Пойдём обратно, никто не придёт, – сказала я, без особого сожаления. Подступающий страх грядущей потери и близость Эймери кружили мне голову, странный коктейль, тревожный, горький. Я осмелела. – Скоро рассвет будет... уборщики придут. Пойдём. Повторим всё, что было вечером. Потом поспим. А потом ещё раз повторим.

Серые глаза Эймери казались чёрными в полумраке купальни. Новые капли, одна за другой, то и дело шлепались с потолка, разбиваясь о пол или водную гладь: шлёп, шлёп...

- Звучит идеально.

- Идём?

- Идём. Действительно, глупо было ждать… Но очень хотелось получить хотя бы часть ответов.

Мы встали, а я ещё раз окинула купальню взглядом.

- А если он уже здесь был? Приходил, не дождался нас и ушёл? Ты же не указал в том послании точное время встречи.

- Можно попробовать проверить. Постой-ка на стрёме. Умеешь свистеть?

- Ещё чего. Ухать филином и куковать тоже не умею. Если кто-то подозрительный пойдёт в сторону купальни, я просто брошусь на него со спины и заору, как ненормальная.

- Не чуди, малявка.

- Будешь так на меня смотреть, я тебя в бассейн сброшу.

- А потом прыгнешь за мной следом.

- Обязательно.

Я потянулась к нему, чуть подпрыгнула и дотянулась губами до острого кончика носа.

- Проверяй быстрее.

Эймери подумал, подошёл к входной двери, приоткрыл её, чтобы была возможно, не выходя наружу, взяться руками одновременно за обе дверные ручки. Я отошла в тень ближайшей ели – в саду КБД были в основном хвойные деревья.

Я зевнула и всерьёз задумалась о хвоинке как о фаллическом символе, и очнулась, только когда Эймери негромко меня окликнул.

- М-да, постовой из тебя ненадёжный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он говорил вроде бы расслабленно и даже шутливо, но всё же что-то было не так, и я насторожилась.

- Говори.

- Похоже, он уже был здесь, ты права. Или, возможно, она.

- Она?! Убийца мальёка Реджеса – женщина? Ты не разглядел, кто? Как она...

- Погоди, – Эймери поморщился, взял меня под локоть и повёл в тень учебного корпуса, подальше от освещённой фонарями дорожки. – Потише, пожалуйста. Я не говорю, что это убийца Реджеса. Но раз он или она пришёл в купальню ночью, именно сегодня... А кроме того, в воспоминаниях Делайн я видел нечто – кого-то – подобного. Я тогда не стал говорить, потому что нельзя было распознать, кто это...

- В каком смысле? – запуталась я. – Ты видел похитителя Делайн, но не разглядел лица, так что ли?

- Лицо было скрыто. Не под маской даже, под плащом или накидкой. Не разглядеть ни лица, ни фигуры. Но стройный такой... двигается плавно. Вот я и подумал про женщину.

- Думаешь, он знает о тебе и твоих способностях?

- Он знает о Джаксвилле и был там. Он знает о смерти Реджеса. Он причастен к похищению Делайн. Это как минимум. Что ж, он может знать и обо мне.

- И что нам делать?

Эймери задумался. Отошёл, вероятно, поболтать с охранником, на которого отыскал какой-то компромат. Вернулся.

- Маль Кратус уверяет, что после девяти вечера никто на территорию кроме нас с тобой не заходил. И не выходил. Не думаю, что он врёт. Посетитель купальни может быть всё ещё где-то здесь.

- Это не очень-то сужает круг подозреваемых, – неуверенно сказала я. – Слуги тут многие живут, плюс целое общежитие мальчиков. Часть из них, правда, уже уехала… Но ты же можешь поспрашивать дверь общежития или...

- Представь себе, сколько народу проходит через эту дверь. Она могла и не запомнить того, кого нам надо.

- Дверь купальни же запомнила!

- Да... и это говорит о том, что явно нужный нам человек испытывал сильные эмоции, входя туда. Но с общежитием... и вообще, студентов я больше всех проверял. Не думаю.

- А преподавателей? Директора?

- Так, Хортенс, подожди. Скоро уже рассвет, нам надо подумать. Если этот человек не выходил, то вариантов не так уж много. Он либо студент или слуга и теперь спокойно спит у себя, либо он прячется в саду, либо – в учебном корпусе.

- Обыщем сад?

- Учебный корпус, – решил Эймери. – Всё же в саду опаснее находиться: заметить могут, напарник маля Кратуса регулярно делает обход. Да и прохладно тут... Пошли внутрь.

- А как? Не хочу, чтобы ты свалился, состарив замок.

- Поступим проще.

***

- Что-то я не уверена, что ты занимался какими-то там расследованиями, а не квартирными кражами, – бурчала я. Никогда до этого мне не приходилось наблюдать за тем, как человек бьёт стекла и залезает в окна. И самой залезать в них – тоже. Мы даже ухитрились не порезаться.

- Осознание того, что не будет никаких последствий, здорово развращает, – хмыкнул Эймери. – Надо сказать Аешу, что они тут непростительно расслабились с охраной. Убивают преподавателей, людей похищают, теперь вот окна бьют... и хоть бы что. А если бы мы с дурными намерениями?

- Мы-то, конечно, с самыми благими... Прав был папа, ты дурно на меня влияешь.

- Прав, – Эймери остановился и поцеловал меня, прижимая к стене прямо на лестнице, ведущей на второй этаж. – К Кроту небесному все расследования. Домой? Или в аудиторию?

- Зачем... так банально, – прошептала я. Потёрлась носом о его щёку. – Сразу в кабинет директора.

- Ужасное влияние налицо. Вот он точно заперт.

- В столовую... или библиотеку... Или прямо здесь… нет, я пошутила. Стой. Эймери, подожди!

- Что?

Крот небесный, мне не хотелось его останавливать, но пришедшая в голову мысль заставила упереться ему в грудь обеими ладонями.

- Слушай, правда, пойдём в библиотеку.

- М-м-м, хочешь почитать современное законодательство Айваны? Что бывает за разбитое стекло? Или... Прости, но нет. Если леди Фрагис узнаёт, что мы занимались этим на её книгах, нежную старушку хватит удар. А старушек я не убиваю принципиально.

- Нет, балда! Когда была аттестация, мы с директрисой и библиотекаршей по сто раз перетаскивали архивы и всякие документы, в том числе – личные дела студентов. По идее, можно поискать личные дела ребят... Там их аттестаты и свидетельства, они же их не забрали. Ни к чему им тут оставаться, мало ли, наведут кого-нибудь на лишние мысли. А я могла бы... Вдруг ещё встретимся?

- Скучаешь? – мягко спросил Эймери.

- Не так, как буду скучать по тебе. Но... да. Мы вроде как подружились.

- Хорошо, пойдём в библиотеку. А потом ты можешь вернуться к себе...

- Нет. Я вернусь к тебе. И останусь у тебя, до конца. И это не обсуждается!

- Слава Огненной лилии... – но за руку он схватил меня явно без романтических настроений.

- Тссс!

Я замерла, но, по мне, и так было абсолютно тихо. Мы поднялись ещё на несколько ступенек и выглянули в проход.

Чёрный силуэт двигался по коридору второго этажа – тёмный, обтекаемый, словно на голову человеку набросили струящуюся непрозрачную ткань. Можно было судить только о том, что человек этот высокий и достаточно стройный, а ещё – судя по кошачьей плавности движений, лёгкой беззвучной поступи – я с изумлением подумала, что незнакомец действительно может быть женщиной.

- Оно тоже идёт в библиотеку, – прошептал Эймери, прижимаясь губами к моему виску.

- Дёрнуть за край покрывала, да и дело с концом, – так же тихо ответила я.

- Самые простые решения иногда самые здравые.

Мы пошли вслед за фигурой, которая действительно подошла к библиотеке, чуть повозилась у двери – кажется, открыла библиотечную дверь ключом – и скрылась внутри.

- Уйдёт, зараза, на женскую сторону, – шепнула я. – Ещё и закроется изнутри. Быстрее. Лови!

Мы побежали, а я дёрнула дверь, ожидая, что она будет заперта – но нет.

Меня охватил азарт, на мгновение заставивший отступить вымораживающий страх по поводу предстоящего Эймери и вообще все остальные страхи. Дверь открылась и закрылась за нами словно бы сама, негромко щёлкнул замок, внутри было темно, окна прикрыты шторами, свечи погашены – темнота явно была полезнее для книг, нежели свет и огонь. Мы оказались в библиотеке, святая святых – бедную библиотекаршу однозначно удар бы хватил, просто от одного присутствия посторонних в её книжном храме в неположенное время. И где-то здесь в темноте скрывалось загадочное создание.

- Малье Рина Агравис, – сказал Эймери, не выкрикнул, просто произнёс вслух, но прозвучало это ох как громко. Я сжала его руку – услышать это имя было ожидаемо, но всё равно у меня во рту пересохло от ужаса. – Или малье Симптак? Как вам больше нравится?

- Без разницы, – глухо из темноты отозвался голос, приглушенный и искаженный плотной материей, но, несомненно, женский. – Всю жизнь ношу имена тех, кто меня предал, Тридцать первый. Скажи девочке погасить огонь. Здесь столько книг, может начаться пожар.

Огонь я погасила, все равно его было недостаточно для того, чтобы осветить все уголки огромной библиотеки, а Эймери спокойно сказал темноте:

- Ну, да. Кто у нас спец по пожарам, так это вы.

- Я действительно сожалею о том пожаре, – прошелестел голос, направление которого я никак не могла уловить. Прижалась спиной к спине Эймери и вглядывалась в темноту. Зрение потихоньку привыкало, очертания предметов начинали проступать. Нас было двое, а она – одна, не с неведомым скверным даром, а всего-навсего с огненным, как и у меня, нет повода для беспокойства. В каком-то смысле испуг перед непредсказуемым скверным даром стал мне понятнее, хотя в том огне в Джаксвилле погибло куда больше народу, чем от смертельного дара Делайн. И всё же мне было не по себе от этого странного диалога в ночи.

- Много людей погибло, – подала голос и я, а Эймери сжал мою руку, то ли поддерживая, то ли, наоборот, уговаривая не вмешиваться.

- Мало. Недостаточно.

- Вы имеете в виду тех, кто сбежал? Они не были виноваты в смерти Тьериша, – надеюсь, я правильно запомнила имя.

- Откуда ты знаешь про Тьериша? – вкрадчиво спросила темнота.

- Вы сестра Реджеса Симптака? Рина Симптак, в замужестве Агравис? – ответила я вопросом на вопрос. – Мы узнавали про него, узнали и про вас.

Тишина. Ни дыхания, ни стука сердца, ни звука шагов. Это так дезориентировало.

- Те дети из Джаксвилля... они не хотели его убивать, – зачем-то упрямо повторила я. – Они попросили его принести еды им из погреба. Они не знали, что там нет лестницы. Они не виноваты!

- Откуда тебе это знать, счастливая благополучная девочка, малье Флорис? Тебя там не было. Тридцать первого там уже не было к тому моменту.

- Я умею читать вещи, если вы помните, – сказал Эймери. – Моя спутница говорит правду. Никто не убивал специально вашего сына, это трагическая случайность. Ваша месть не была местью, потому что некому было мстить.

- Всей правды не знают ни люди, ни вещи. Мой брат родился с этим проклятием, думаю, вам и это уже известно. Он всё время болел и ныл, мама и папа жалели бедняжку… Ему позволялось всё, с него ничего не спрашивалось! А знаете ли вы, что он превращал воду в кислоту? Не совсем в кислоту, но химический состав воды каким-то образом менял. С детства. Научился куда раньше, чем родители это поняли, и сразу смекнул, что к чему. Маленькому отродью нравилось плескаться этой своей убойной едкой отравой, а взрослые оправдывали его, всегда. Он же маленький! Он такой несчастный! Он изгой в нашем жестоком мире! Целители могли залечить ожоги, но если часто вызывать целителей – у них могли возникнуть ненужные вопросы... и их сперва вызывали через раз. Обходились народными средствами. Несколько следов осталось у меня на всю жизнь. А испорченные вещи... книги... Им-то целителя не вызовешь. Мало мне было сестрицы, капризной избалованной дуры, папиной любимицы, так ещё и это! Я была старшая, не особо красивая, не умела хлопать ресницами и закатывать глаза и при этом не создавала хлопот. Меня не любили. И всё из-за него!

- Мне очень жаль вас, – сказала я, ощущая тревожное дежавю от этого рассказа. Где-то я подобное уже слышала и не так давно. – Но...

- Один раз я не выдержала и столкнула с лестницы этого мелкого уродца, а он возьми да сломай ногу. Родители стали смотреть на меня, как на Крота небесного. А я всего лишь защищалась! Ему, видите ли, очень понравилось прожигать дырки в моей одежде. А взрослые предпочитали быть слепыми... Я сожалела о том его падении, безмерно, я умоляла маму простить меня, но нет. Она была… неумолима, закрылась от меня и больше никогда не открывалась, я всегда общалась с ней, как со стеной. Когда родился Тьериш, когда стало понятно, что он не такой, как все, мой муж был в ужасе. Он требовал сдать его в сиротский приют, попытаться завести ещё одного... Это скверных надо сдавать в приют, а не моего сына. И мне не нужен был ещё один, я знала, что такое младшие дети! Да, Риш был не очень-то красив, не очень умён, но он был безобидным и добрым. Его тоже никто не любил, как и меня! Я не могла его предать. Я не хотела повторять свою мать...

- Вы наказали маленьких детей, голодных сирот, за глупую шалость, хотя сами ребёнком...

- Я наказала подлинных уродцев. Монстров. Мой Тьериш был глуповат, но он был настоящим человеком, с большим сердцем. Он птиц жалел, он даже цветы не рвал! А эти... Эта тварь, Двадцатая, любительница вонючих крыс, она прекрасно знала, что может убивать. Один раз я видела её лицо, когда она убила пролетавшую над Джаксвиллем ворону. Ей это было в радость. Развлечение… Как же я их ненавидела!

- Зачем вы там работали? – с трудом спросила я.

- Из-за Тьериша во многом. У меня не было денег, у родителей просить не хотелось, муж сбежал и ничего мне не оставил... в Джаксвилле можно было даже жить, не тратясь на отдельное жильё, и работать с ребёнком. Да и платили много, – неожиданно мирно ответил голос. – Риш... Я любила его. Он был единственным существом, относившимся ко мне с добротой, созданием, которое было привязано ко мне. Мой мальчик. Любой нормальный человек полюбил был его... а эти твари над ним издевались. Насмехались. Обзывали дебилом в лицо, щипали, толкали, думали, что я не узнаю... Дикие мерзкие твари. Жаль, что сдохли не все. Когда я узнала, что несколько человек сбежало, я поклялась, что убью их всех, если только найду. Если только смогу. И судьба привела девчонку ко мне. Жаль только, я узнала её не сразу.

- Брата вы убили, а Делайн почему-то нет, – Эймери больно ткнул меня в бок, и я замолчала.

- Я не убивала Реджа, – хмыкнул голос. – После всего, что было… После того, как я потеряла и ребёнка, и первого мужа, единственного мужчину, которого я любила на самом деле, я попыталась исправиться. Стать хорошей, – саркастичный смешок. – Для него, для матери, для сестры... Близких якобы мне людей. Я думала, что если буду достаточно хорошей для них, то что-то изменится. Мелкий уродец вырос... ему всё так же везло. Его не заперли в клетке, он жил, как все. У него даже детей не могло быть... он никогда бы не узнал этот ужас потери собственного ребёнка. Редж поддерживал отношения с Джесс, от меня-то сестрёнка нос воротила. А уж как на него бабы кидались... Но убивать я его не убивала. С работой ему помогла. Общались мы редко, не о чем было нам говорить. Но не убивала!

Я открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, однако Эймери меня опередил:

- Тогда что вы делали в купальне КБД в ту ночь?

- Реджес сам меня позвал. Каким-то образом он узнал о Джаксвилле. Уж не знаю, как, но он узнал о том, что я там работала, хотя без подробностей о пожаре. Требовал, чтобы я рассказала всем... Идиот. Хотел, чтобы я привлекла внимание общественности к условиям, в которых жили несчастные детишки!

- Кислотой он плеснул сам на себя? У него были ожоги…

- Ну не я же. Сам. У него так бывало, когда расходился и не мог себя контролировать. Впрочем, несмотря на свою дрянную кровь, эти следы неплохо на нём заживали со временем.

- Если вы его не убивали, то кто? И куда пропала Лисса?

- Лисса?

- Служанка.

Голос молчал, а мне уже казалось, что я знаю, из-за какого стеллажа он доносится. Но я ошиблась. Или женщина перемещалась от стеллажа к стеллажу, тёмная ткань сливалась со стенами.

- Служанка... Молоденькая, глупая, увлёкшаяся Реджем девица, которая хвостом за ним ходила. В ту ночь, в последний день зимы, Она пришла к нему. Я не видела начала их разговора, вернулась ещё раз объяснить этому дураку, что нечего вдруг начинать играть в благородство и воевать за справедливость. Счастливым надо быть, что его не трогают и дают возможность жить, и не подставлять ни себя, ни меня. Он не знал подробностей о пожаре, не понимал, что если выплывет правда, то это может плохо закончиться для меня… и для него. В общем, я вернулась – и увидела эту дурочку в купальне. Она что-то говорила Реджу, плакала, но что ему были эти слёзы... в женщинах у него никогда недостатка не было, она ему сроду была не нужна. Девчонка, видимо, подглядывала, увидела нас вместе и приревновала, да к тому же услышала лишнего. Она ударила его по плечу, толкнула вперёд – и он упал. В бассейн. Она просто не знала всего. Но попала удивительно удачно, в то самое место…

- Но... – сказала я совсем тихо. – Он просто упал и умер?!

- Не просто.

Голос то приближался, то отдалялся, но шагов или шелеста ткани по-прежнему не было слышно.

- Вы слышали миф о Ашилле? – я так растерялась от резкой смены темы разговора, что на мгновение почувствовала себя не выучившей урок ученицей перед учительницей. В голосе невидимки и в самом деле звучали какие-то учительские нотки, которые ни с чем не спутаешь. – Был такой воин древности, который в детстве попал в волшебный сон, реальнее яви. Во сне он бегал по Небесному лугу и весь вымок в небесной благой росе, кроме ладони, потому что он крепко сжимал в ней найденную золотую монету... И боги одарили его, как редкого гостя, и одновременно наказали за воровство и жадность: он стал неуязвим, за исключением той самой ладони, и именно в неё вонзила нож его брошенная возлюбленная Драя в мифе о смерти героя Ашилла... Не важно. У брата тоже была своя ладонь Ашилла, своё уязвимое слабое место. В плече. Маленький такой шрамик, никто и не обращал внимания.

- Как это?

- Он не просто так оказался на свободе, – сказала всё ещё невидимая нам Рина Агравис. – Те, кто контролирует скверных, ставили на нем особый эксперимент. Им нужен был кто-то вроде него: тихий, из хорошей принимающей семьи. Однобокий.

- Какой? – переспросил Эймери.

- Однобокий, – с охотой пояснила малье. – С одним скверным даром. Правда, он очень старался и в итоге мог кое-что сотворить и с обычной водой, меняя её состав на вполне безобидный. Но это было не то, выдать себя за полноценного благого, как эта крыса Двадцатая, он не мог. А те, кто мог, двубокие или двудольные, таких на свободе не оставляли ни при каких обстоятельствах. Знаете, почему?

- Почему? – эхом отозвалась я.

- Их не получается контролировать. Вские зелья отдела научной магицины, подотчетного отделу по контролю за скверными, на них почти не действуют. Их кровь другая, отторгает лишнее.

- Отторгает лишнее что?

- Да неважно, – отозвалась Рина Агравис. – Скверные для них – лабораторные крысы. Сколько таких подохло – не сосчитать. Затраты немалые. А результат? Результата ноль. Неудивительно, что всё это прикрыли ещё четверть века назад. Редж бы и без этого сидел тихо. Жаль, что его в детстве не отдали в Джаксвилль. А лучше бы скверную мелюзгу сжигали ещё до рождения. Вот на что надо было тратить деньги из айванской казны...

- Но Делайн вы не сожгли. Почему?

- Я хотела, – голос внезапно прошелестел где-то совсем близко, и я невольно дёрнулась. – Хотела убить её, как только поняла, что она – это она. Мерзкая тварь... Я увидела букву "Д" на её предплечье, и сразу всё поняла. Скверных недоумков было великое множество, трудно было запомнить всех, я старалась вообще не смотреть в их лица. Но эту, которая убивала взглядом ворон... Одна из тех, кто убил моего Тьериша. Я хотела сгореть вместе с ними. Но пламя меня не тронуло, пламя, порожденное мною же. Ожоги были... но я восстала огненным Фениксом.

- Пламя вас не тронуло. Но вы и от дыма не задохнулись. Как же так?

- Один из этих, – с явным неудовольствием сказала бывшая директриса, – был с воздушным даром. Что-то вроде того, что умел Редж, только не с жидкостями, а с газами. Я задыхалась, а потом он оказался рядом с ним, вокруг нас словно чистая, незадымлённая воздушная сфера образовалась… от огня это, правда, его потом не спасло. А я выжила. Выбралась. Начала новую жизнь, с новым именем. Построила себя заново.

- И всё-таки Делайн вы не убили? – упрямо сказала я, решив никак не комментировать услышанное.

- Нет. Не смогла.

- Не смогли?!

- А вы думали, я беспощадная безудержная убийца, – невесело отозвался голос. Снова близко и в то же время – с другой стороны. – Думали, это так легко? Нет. Убивать безоружного человека голыми руками – сложно, и ещё как! Тогда я сожгла Джаксвилль, будучи в полном отчаянии. Я действительно хотела, чтобы они поплатились за моего Риша. И я сама хотела сгореть и покончить с этим всем... Но не сгорела. Выбралась. Даже замуж вышла. Старалась жить, не вспоминая о прошлом.

- А Лисса?

- Ненормальная девка. Я вбежала, она бросилась ко мне, начала причитать, я дёрнула её за руку, она упала и ударилась виском. Потеряла сознание. Я испугалась. Редж лежал на воде, лицом вниз, и не шевелился, а тут ещё она... Кое-как подняла её – мелкая, а тяжёлая! – потащила в подвалы. Я не хотела ничего плохого, не хотела, как и тогда, на лестнице, когда пятилетний Редж ногу сломал! – в голосе взрослой женщины зазвучали хнычущие нотки маленькой недолюбленной девочки. – Служанка была жива… Я с таким трудом бежала от прошлого, а оно неслось за мной по пятам. Зачем этой скверной понадобилось поступать сюда?! Почему Редж решил, что историю Джаксвилля надо придать огласке? Зачем он умер?! Зачем это всё?

- Вы ездили на пепелище, – не спросил, а просто сказал Эймери.

- Ездила. Вчера. И увидела эту глупую надпись. Испугалась, что кто-то ещё… Но это оказался всего лишь ты, Тридцать первый, а не кто-то из тех... Не знаю, зачем я поехала туда. Впрочем, нет, знаю. Мне снился сон, целую неделю, каждую ночь. Тьериш и рядом с ним девчонка, совсем взрослая, в слезах… она просила его не ходить в подвал. Она была в форме Колледжа… но я не помню такую студентку. Я тоже просыпалась в слезах.

…кажется, я поняла, что произошло, и откуда отдел по контролю над скверными узнал о четвёрке. Тогда, когда Аннет сообщила нам о Делайн… когда Дикьен по просьбе Леа показал ей иллюзию прошлого, их увидели. Видимо, неплотно была прикрыта дверь, и этого хватило. И не кто-то, а сумасшедшая женщина.

Имевшая доступ ко всем помещениям колледжа, от аудиторий до купальни. Предоставившая Реджесу Симптаку работу. Та, которую знала даже бедолага Лисса…

Мне показалось, что я даже чувствую такой знакомый аромат духов, прохладный и горьковатый, самую чуточку древесный.

- Вот вы и узнали всё, – сказала директриса, меняющая имена. – Мне нужно было этим поделиться. Хотя бы с такими, как вы. Скверный и глупая девчонка, потерявшая голову. На что ты рассчитываешь? Жить с ним на выселках на краю Айваны? Растить таких же, как он, уродышей? Нет, он-то не Редж, теперь таких не выпускают, программу контроля давно прикрыли. Ему скоро сотрут дар, и плодить недоносков он не сможет. Знаете, что самое страшное? Когда я собиралась сгореть заживо вместе с этими скверными десять лет назад, я чувствовала себя более счастливой, чем сейчас. Нет, даже не счастливой. Живой. А сейчас я знаю, что со мной ничего не случится – и в то же время ощущаю такое чудовищное омертвение внутри. Не знаю, что делать.

- Мы узнали не всё, – мягко сказал Эймери. Сделал шаг в сторону фигуры. – Расскажите тогда уже о Делайн. Двадцатой. Вы же её действительно не убивали, чего вам бояться?

- Я и не боюсь. Ты ничего не докажешь, скверный. Твой дар… ему можно верить, а можно и не поверить, тут уж как повезёт. Тебя завтра вышвырнут прочь, впрочем, о Реджесе ты можешь рассказать, что это изменит? Его действительно никто не убивал. Он умер из-за своей сути, из-за паршивого эксперимента с его паршивой сутью. Скверная девчонка жива. Я хотела её убить, но не смогла, веришь ли. Возможность была. Подсыпала ей в еду довольно хитрую штуку, чтобы она крепко спала, и голова у неё работала через раз, не очень-то хотелось сдохнуть от скверного дара. Что угодно, только не это! Магическая мина, вот кто она такая. Не поверишь, но её собирались забрать из Джаксвилля не в двенадцать, а в десять, они опоздали совсем чуть-чуть. Забрать и стереть дар. А по пути, уверена, с ребёнком могло всякое случиться… Со взрослым человеком можно договориться. Запугать, подкупить… Но ребёнок! Мы были уверены, что человека ей убить не под силу, что значит пара ворон за три года? Не у всех дар был ярким, но… Я приходила к ней, когда она спала. Приносила еду, воду, даже выносила ведро, чтобы не слишком пахло!

- А труп? – подала голос я. – Он не слишком сильно пах?

- Какой труп?

- Лиссы Чайти, служанки.

- Она была там сначала… но она была жива! Я же говорю – Двадцатая была не в себе. Ей и не то могло привидеться.

- Тогда где Лисса сейчас?

- Откуда мне знать?! Она была напугана и огорчена смертью несостоявшегося возлюбленного. Я припугнула её, сказала, что её обвинят в его гибели – молодая бедная девушка без денег и влиятельных покровителей самая удобная кандидатура на роль того, на кого можно повесить нераскрытое убийство. Я дала ей денег, и она убежала. Мне незачем было её убивать.

Это походило на правду.

- Как вы узнали, что мы нашли Делайн?

- Несколько артефактов, отслеживающих отпирание двери, –ожидаемо пожала плечами директриса. – Я знала, что подобное может произойти и заранее обзавелась возможностью экстренного вызова отдела контроля… предупредила их, сказала, что у меня есть подозрения, и я не хочу спугнуть скверного раньше времени. А свихнувшийся на своих крысах Аеш поставил похожие следилки в крысоловках, вероятно, вы задели одну из них. Псих! Следить за крысами!

Кто тут псих, это ещё большой вопрос…

Я прижалась к Эймери и вдруг услышала, нет, почувствовала его шёпот: «Отвлеки её, сейчас!»

Зачем, а главное, как?!

- Крот с ней, с Лиссой, – сказала я громко, копируя интонации Аннет – той Аннет, какой моя подруга была в школе и на первом курсе КИЛ, разумеется. - Послушайте, малье Агравис. Делайн всё мне рассказала про Тьериша. Она чувствовала себя виноватой, безмерно виноватой перед ним… и вами. Ей снились кошмары, и они мучали её все эти годы.

Краем глаза я видела, как Эймери миллиметр за миллиметром отступает от меня.

- Заткнись, – сказала неведомая мне тень, очень знакомыми интонациями. – Тебе не понять. Мой сын был неодарённым. Его неполноценность была его болезнью, которую можно было бы вылечить. В раннем детстве возила его к одному… целителю из отдела научной магицины. Он обещал помочь, брал его кровь на какие-то исследования, говорил, что это важно, что есть шанс. Тьериш так боялся этих визитов, так плакал… Я надеялась. Я верила! Прошло время, и он предложил мне использовать моего сына в качестве донора костного мозга для скверного. Моего сына! В качестве донора! Он, видите ли, был подходящим! Маленького мальчика, не понимающего, почему кто-то раз за разом делает ему больно, использовать для того, чтобы ещё одна скверная тварь пожила подольше?!

В этот момент что-то… случилось. Что-то пошло не по плану, знать бы только, чей именно план был нарушен. В углу завозились, зашебуршали, забарахтались, и я позволила свету вспыхнуть. И увидела что-то маленькое, всклокоченное, с копной ярко-фиолетовых волос и увесистой тростью в руках… да нет, не что-то, а кого-то!

Боевая библиотекарша в халате, сорочке, тапочках и старомодном ночном чепце лупила тростью по закутанной в чёрное фигуре, наплевав на все угрозы и опасности. Остановилась, перехватила трость поудобнее.

- Устроили. Ночью. В моей! Библиотеке! Бардак! Кавардак!!! Сандрин, ты с ума сошла, устраивай совещания у себя в кабинете!

Сандрин. Не Сандра, а Сандрин. Рин. Рина.

Ну, да… Да, конечно. Как же я могла быть такой тупой! Даже леди Фрагис догадалась, а вот я…

Я потеряла концентрацию всего на мгновение, свет погас – и тут же вспыхнул снова.

Темная фигура собралась с силами и отшвырнула щуплую библиотекаршу – она отлетела к ближайшему стеллажу, книги посыпались ей на голову. Я побежала к ней, молясь, чтобы старуха не свернула шею, а Эймери рванул к женщине и обхватил её руками. Несмотря на болезненную худобу, сила в нём была немалая, это я знала точно, и всё же малье вырывалась, как пантера. Я помогла подняться леди Фрагис – крепкая старушенция возмущённо бурчала, но стояла с трудом, а надо лбом у нее высилась здоровенная шишка.

То ли Эймери расцепил руки, то ли его жертва вырвалась сама, но тень рванула вперёд, однако маскировочную ткань он в руках удержал. В тот же момент леди Фрагис бойко схватила свою трость, лежавшую на полу, и подставила бежавшей прочь директрисе подножку. Та запнулась, рухнула на колени, а потом подняла на меня своё лицо, и я едва не заорала от ужаса.

О, да, это, безусловно, была директриса Лестор. Сандрин Лестор – а ведь её почти никогда не называли при мне по имени, разве что при знакомстве. И когда она рассказывала мне о своих жизненных горестях, я почти и не слушала, сразу уходя в свои мысли… Да, она говорила, что потеряла ребёнка, но мне почему-то казалось, что речь шла о младенце, да и вообще…

Но сейчас узнать директрису было практически невозможно. Волосы её поседели, а лицо... лицо постарело лет на десять, а то и все пятнадцать – не то что бы дряхлая старуха, но от прежней моложавой, холёной женщины не осталось ничего. Я бросила взгляд на Эймери, бледного, даже серого, растирающего виски. Вырвался ли из-под контроля его скверный дар, или он специально воспользовался им?

- Насчёт того, что отпустили девушку, – хрипло сказал он. – Ложь. Я видел. Да, моим словам могут не поверить… если они не подкреплены ничем. Но труп девушки… я смогу показать, где он лежит. Вы проломили ей голову крысоловкой, малье – как же всё-таки вас называть? Потому что была всего одна цепь? Потому что вам не нужен был свидетель?

- Случайно. Она притворилась спящей, когда я пришла, попыталась напасть на меня… Рука сама дёрнулась, схватила, что подвернулось.

Директриса поднялась на ноги, уставилась прямо перед собой. Коснулась своих щёк, лба, волос… Перед ней оказался застеклённый стеллаж, и она, безусловно, увидела своё отражение.

И завизжала так, что у меня чуть кровь из ушей не пошла.

В ту же секунду кольцо пламени окутало нас троих: меня, Эймери и леди Фрагис, чужое, стороннее, злое, но пугал не огонь, не пышущий в лицо жара – дышать сразу стало нечем. Сквозь огненную стену мигом заслезившимися глазами я увидела, как черная тень директрисы стремительно отступает. Зажмурилась, кашляя, пряча лицо на груди Эймери, не особенно соображая, как выбраться, можно ли выбраться и что делать дальше. Бороться с огнём с помощью огня же было бы глупо, дар Эймери тоже не был полезен в данном случае. Книги, деревянные стеллажи, даже деревянный пол – всё в библиотеке было просто создано для того, чтобы вспыхнуть сухой лучиной, жадно, мгновенно. Оно и вспыхнуло.

Что-то коснулось головы, плеч, застучало с сухой монотонностью затянувшегося осеннего дождя. И в то же время это не было похоже на дождь, действительно что-то сухое... песок?! С потолка действительно посыпался песок, только не золотистый, как на пляже, а прозрачный, острый, точно мелкое толчёное стеклянное крошево. У меня не было сил запрокинуть голову и сквозь густой дым разглядеть, откуда именно он взялся. Песок сыпался на пламя, гасил, сбивал огненные струи – и нас он тоже сбивал, словно мы находились под огромным продырявленным мешком. Эймери дёрнул отчаянно кашляющую меня за руку, оттаскивая, вытягивая прочь из огненно-дымового кольца, из-под песчаного ливня, подбежал к окну, отбросил штору в сторону, дёрнул створку окна так, что стёкла едва ли не выскочили. Песок продолжал сыпаться, огонь погас, но дышать было трудно, дым повалил из окна на улицу. Скоро сюда сбегуться...

Я поняла, что Эймери уже нет рядом со мной, обернулась, и увидела и его, и малье Лестор, и – третью фигуру, потрясающую ярко-фиолетовой гривой волос. Кажется, помощь ей не требовалась: выглядела библиотекарша крайне воинственно, даже по-боевому. Двумя руками она сжимала яшмовую чернильницу, и, судя по лиловому синяку на лбу обалдело мотающей головой директрисы, варварское надругательство над книгами, библиотекой и лбом самой библиотекарши, напоминающей единорожью выступающей вперёд шишкой, не сошло Лестор с рук.

Я опустилась прямо на пол. Спустя несколько минут в задымленных развалинах библиотеки появились какие-то люди, наверное, слуги, охранники, преподаватели – я должна была узнать хоть кого-нибудь, но в упор не узнавала. Появился директор – я помнила, что это вроде бы директор КБД, но никак не могла вспомнить его фамилию. Подумала, что это становится традицией: встречаться с ним там и тогда, когда это совершенно не предусмотрено распорядком Колледжа, и помахала ему рукой. Охранники обступили Эймери, и тот отошел, передавая им директрису. Эймери подошёл, опустился на пол рядом со мной, и я чувствовала его дрожь, его отчаяние и усталость куда больше, чем свои собственные.

- Она не хотела. Я тоже не хотел, – сказал Эймери, опуская лоб на руки. Во всеобщей суете я не стала его обнимать – не потому, что не боялась, что нас увидят, а потому, что понимала – сейчас он чувствует свой дар ещё более нестабильным, неподконтрольным, опасным, чем когда бы то ни было.

- Знаю, – сказала я. – Ты… ты всё сделал правильно. Я тебя люблю, мой скверный Эймери.

А больше ничего сказать я не успела. Директор опять пытался увести меня прочь, и я сорвалась, что-то кричала своим измученным вдыханием дыма горлом, топала ногами и в итоге никуда не ушла. Леди Фрагис невесть откуда принесла воды и уселась рядом, словно маленький сторожевой воробей. Протянула мне стакан.

- Мне так жаль... книги, библиотеку, – пробормотала я, не зная, что ещё сказать. К моему изумлению, старушка только махнула рукой.

- Песок – это ваш дар? – я подняла голову к стеклянному потолку. То тут, то там зияли дыры, сквозь которые беззастенчиво пробивались лучи рассвета.

- Песок – это просто защита от пожара, – буркнула библиотекарша. – Рина не знала о ней, давно ещё придумали штуку такую, задолго до того, как она тут обосновалась. Эх, молодёжь...

Появились целители из Колледжа, подошли к Эймери, перекинулись парой слов – и отошли, как ошпаренные. Осмотрели леди Фрагис, чем-то смазали её шишку. Приблизились ко мне. Я замотала головой – не то что бы я чувствовала себя хорошо, но мне хотелось… хотелось быть наравне с Эймери хотя бы в такой мелочи. Довольно скоро прибыли люди из полицейского ведомства и неприметный, совершенно никакой на вид человек, настолько серый и однотипный мужчина, что сразу становилось ясно, что он-то и является представителем отдела по контролю над скверными. Эймери подошёл к ним и долго что-то объяснял. Потом они вышли из библиотеки, и я рысью отправилась за ними. Но меня остановили, а Эймери, обернувшись один раз, мотнул головой. Сказал одними губами: "подожди". Я стояла и смотрела ему вслед, потом сделала шаг вперед, и вдруг почувствовала мягкий, слегка болезненный укол в плечо. Перед глазами всё поплыло.

***

О том, что тело несчастной Лиссы действительно оказалось закопанным в саду КБД, я узнала пару часов спустя, когда пришла в себя – в комнате в общежитии, под обеспокоенным взглядом Олви – Мардж и Беренис уже покинули Колледж к этому времени, как и многие другие студентки и студенты. По обрывочным слухам, собрав все кусочки мозаики воедино, я примерно поняла, что произошло: директриса была арестована по обвинению в организации поджога Колледжа и по подозрению в убийстве Лиссы Чайти и Реджеса Симптака, хотя напрямую это никем проговорено не было. Я верила, что брата директриса не убивала… но надо же было кого-то во всём обвинить. Ни про Эймери, ни про Делайн слухов не было никаких.

- Малье, вас ждёт к себе мальёк Аеш, – позвала меня служанка Тирша, раскрасневшаяся от слёз. Все были сами не свои. Олви тоже тихонько плакала, одиноко сжавшись в калачик на своей кровати. За ней тоже должны были приехать родители.

Ну… да. Будут задавать вопросы, пока не приедет мой отец и не заберёт меня, чтобы вправлять мозги, читать мораль, а потом передать непосредственно под свадебную тиару. Может быть, они меня запрут или опять сделают успокоительный укол.

Ну… нет.

- Конечно, Тирша, – кивнула я. – Уже иду.

- И… вам просили передать, малье.

Мятый лист бумаги с неровным краем, торопливо откуда-то вырванный, я разворачивала трясущимися руками, уже догадываясь, что я сейчас прочитаю. Следом за руками затряслись губы, зубы застучали.

На небольшом мятом клочке простым графитным карандашом был нарисован грустный червячок. Маленькая приписка в углу знакомым почерком, на этот раз простыми буквами:

«Немного пораньше. Не успел попрощаться. Люблю тебя, малявка. Не скучай. И не жалей ни о чём».

Ну…нет! Нет, Эймери Дьюссон, этого… этого от меня требовать ты не вправе.

***

Я взяла деньги, всё, что у меня было, попрощалась с Олви, вышла из общежития, но направилась отнюдь не к учебному корпусу, через который можно было бы попасть в КБД. Нет, я пошла к выходу из КИЛ, всё ускоряя шаг, то и дело ожидая окрика в спину. Обошлось – всё же сейчас всем так или иначе было не до меня, а отец явно просто ещё не успел приехать.

К домику с красной крышей я прибежала в рекордно короткий срок – но он оказался заперт. Я чувствовала его нежилую пустоту так отчётливо, так явно, как если бы видела всё изнутри своими собственными глазами. Возможно, довольно скоро здесь появится новый жилец, но Эймери уже сюда не вернётся. Я затрясла головой так же яростно, как несколькими минутами ранее трясла ручку двери. Прижалась спиной к двери.

Вот и всё.