Вещь. Империя Терон

Глава 1

Из-за горизонта медленно и величественно выплывала луна. Долгожданное полнолуние уже завтра! Всего через сутки в это же время Фарсим, наконец, узнает ответ на главный вопрос своей жизни.

В руках толстый золотой диск с одиннадцатью углублениями. Мягкий блеск металла, ласкающие пальцы ложбинки и выемки завораживали не меньше изящных насечек незнакомых рун. Уникальная вещь, прекрасная. Бесспорный шедевр, дополнить который могут лишь драгоценные камни. Какое счастье, что они уже подготовлены!

Сапфир, изумруд, рубин, янтарь, аметист, малахит, сердолик, голубой и дымчатый топазы, белый бриллиант лежат на столе. Все камни одного размера, одинаковой формы, огранка совпадает идеально. Будь Фарсим ювелиром, его сердце пело бы от восторга при виде такого совершенства. Но мага, любовно поглаживающего камни, больше интересовал будущий ритуал, окончание долгой и кропотливой работы, которая занимала его мысли последние годы. Правда, без содействия императора и гильдии магов изготовить строго по чертежу диск и собрать все камни Фарсиму бы не удалось. Последний, самый важный камень, черный круглый бриллиант размером с перепелиное яйцо, доставили с другого континента.

Фарсим протянул к камню руку, но пальцы прошли сквозь него...

Эльф в ужасе проснулся, резко сел на постели. Сердце тревожно стучало, колотилось в груди.

- Его привезут уже на следующей неделе, - прошептал маг золотому диску, лежащему на тумбочке у изголовья кровати. - Уже на следующей неделе.

Не сдержавшись, Фарсим взял еще незавершенный артефакт и прижал к груди, утешая, убаюкивая, будто дитя. Золотой диск и одиннадцать камней... Старый сон, который уже скоро станет реальностью.

Маг встал, проверил охранные плетения на двери и окнах и только после этого вернулся в постель. Настороженно прислушиваясь к редким вскрикам ночных птиц, Фарсим натянул на плечи одеяло. Подумать только, совсем недавно в защитных заклинаниях не было никакой необходимости! Все, буквально все его знакомые поддерживали идею создания артефакта, все помогали! Даже император Ардир!

Конечно, поначалу многие относились к навязчивым снам об артефакте со скепсисом. Даже сам Фарсим думал, что перетрудился, поэтому и снится всякая чепуха. Но со временем сны стали четче, красочней, и в надежде избавиться от наваждения маг обратился к художнику. Благодаря его таланту артефакт выглядел на бумаге объемным и почти осязаемым. С тех пор желание подержать в руках настоящую вещь, ощутить тепло золота и почувствовать силу объединенных камней определяло жизнь Фарсима.

Ради этого артефакта эльф ездил на другой конец континента, лишь бы купить правильные камни. Ради этой цели он забросил научную деятельность, отказался от двух перспективных учеников, продал дом в центре столицы империи. Все вырученное за дом золото ушло на отливку диска и его украшение замысловатыми письменами из снов, но об этом шаге Фарсим не пожалел ни разу. Диск, увесистый и реальный, производил на магов, к которым эльф обращался за помощью, неизгладимое впечатление. Они с охотой давали деньги на поиски и огранку нужных камней, строили предположения о том, какими свойствами будет обладать собранный артефакт. Ни один из имперских языковедов не смог расшифровать надписи на диске, но ни Фарсима, ни его все более многочисленных сторонников это не расхолаживало.

Алхимики считали артефакт ключом к созданию эликсира вечной молодости и лекарства от всех болезней. Языковеды думали, что предмет с непонятными надписями поможет понимать любой язык прошлого, настоящего и будущего. Маги полагали, артефакт усилит волшебную мощь тех, кто будет рядом во время ритуала соединения камней на диске. О многочасовых дискуссиях, когда гильдия магов определяла, кто на каком расстоянии от артефакта займет место во время ритуала, Фарсим предпочитал не вспоминать. Слишком многие стали врагами из-за призрачной возможности усилить могущество.

Артефактом заинтересовались и далекие от научных изысканий миряне с вполне приземленными интересами. Люди, министры и купцы, искренне считали, что артефакт позволит им если не обрести бессмертие, то сравниться по продолжительности жизни с эльфами.

Император Ардир отчего-то думал, артефакт укрепит границы страны или вызовет непобедимую армию, во всем послушную правителю. Императрица Мадаис надеялась, что артефакт поможет ей родить долгожданного сына и вернет былую симпатию мужа. Прекрасная эльфийка с грустью посматривала на принцессу Амаэль, забавляющуюся с приготовленными для ритуала камнями. Все знали, что отношения правящей пары разладились из-за того, что первым и единственным ребенком была девочка, а череда выкидышей делала рождение наследника маловероятным. Поговаривали, император скоро поддастся на уговоры любовниц и сошлет жену в какой-нибудь отдаленный городишко, а настоящей правительницей станет та из женщин, что родит ему сына.

Фарсим с вымученной улыбкой, больше похожей на гримасу, наблюдал за принцессой и вполуха слушал жалобы венценосной эльфийки. Для нее он был новым приближенным, новым ученым, имеющим влияние на постепенно отдаляющегося супруга, поэтому императрица проводила с Фарсимом много времени. Показывая, что тоже разделяет интерес к артефакту, пыталась вновь привлечь внимание мужа.

Чаяния императрицы Мадаис были магу безразличны. Если бы правящая чета не поддерживала Фарсима деньгами, он не стал бы терпеть ни печальную эльфийку, ни черноволосую принцессу, норовящую вставить камни в драгоценный диск до ритуала. Маг выставил бы их вон! Но поддержка Ардира с лихвой оплачивала временные неудобства от визитов императрицы. К тому же Фарсим утешался мыслью, что и придворные дамы, желая угодить Мадаис, расхваливали артефакт и, сами того не осознавая, создавали для мага небольшую, но действенную армию поддержки. Правда, учитывая всеобщее воодушевление и число активных сторонников, Фарсим даже не думал, что ему может понадобиться такая армия.

Все изменилось за два месяца до ритуала. Именно тогда в императорскую стражу приняли молодого и очень талантливого эльфийского мага. О Нальясе и его мастерстве ходили слухи с тех пор, как он во время ежегодного состязания воинов и магов одолел в бою восемь противников. Результат впечатлил правителя настолько, что в тот же день был подписан указ о зачислении Нальяса в магическую императорскую стажу. В силу он вступал только через год, в день совершеннолетия юного, по эльфийским меркам, победителя.

Глава 2

Черный центральный бриллиант доставили вовремя, за день до назначенного ритуала. Сердце Фарсима пело от восторга, счастливая улыбка не сходила с лица. Император Ардир тоже явно радовался, как и другие заинтересованные. Людей и эльфов объединяло воодушевление, сплотило их еще больше. Ликование и предвкушение оказались такими сильными, что в Арросе начался праздник. Трактирщики выкатывали на улицы бочки с пивом, жители пели и танцевали, местные и приезжие маги украшали город волшебными цветами, птицами и бабочками. В вечерних сумерках вспыхивали разноцветными огнями фейерверки, а народное гулянье не прекращалось.

Фарсим от волнения и радости не мог ни есть, ни пить, оттого очень быстро ушел с ужина, оставив императорскую семью праздновать в окружении придворных и магов гильдии. Ему нужно было побыть в тишине, насладиться неповторимым ощущением близящегося триумфа.

Площадка внутреннего двора подходила для этого идеально. Квадрат, образованный зданием, хорошо освещали многочисленные фонари, свисающие на цепях с перил открытой галереи второго этажа. Их свет соперничал с почти полной луной, глядящей поверх крыши на площадку. В ее серебряном сиянии огромная, выложенная синей плиткой звезда в центре казалась живой поверхностью моря. Она поблескивала, манила, и Фарсим не стал противиться искушению и ступил на один из множества лучей.

Он и раньше ощущал звезду магически активной, хоть это и не подтверждали ни опыт, ни гильдия. Но в этот раз звезда была сильна, как никогда. Дрожь волной прошла по телу, будто эльф неожиданно окунулся в ледяную воду. Дыхание сбилось, сердце заколотилось неистово и болезненно. Поток энергии, ровный и мирный, смывал мысли, и Фарсиму понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому неожиданному воздействию. Пару минут спустя он даже осмелился сделать шаг к центру, и еще один.

Только оказавшись в середине синей звезды, он в полной мере почувствовал ее энергию. Она напоминала могучее дерево на каменистом берегу, проникающее корнями в самую толщу породы. В его листве шептал ветер и питал своей силой, рядом шумела река — жизнь дерева.

- Природная магия, - уважительно прошептал Фарсим и поспешил отойти в сторону. Рядом с этим источником он особенно остро ощущал ничтожность своего слабого дара.

Присев на резную скамейку у стены, маг долго приходил в себя. Выпадение из магического поля звезды не прошло для него бесследно. Голова кружилась, сердце успокаивалось медленно, мир постепенно перестал казаться расплывчатым и дрожащим. Фарсим глубоко вздохнул, пробуя сосредоточиться на недавних событиях. Представил вожделенный и долгожданный черный бриллиант у себя в руке, россыпь драгоценных камней, мягкое сияние золотого диска. Проснувшаяся природная сила площадки, на которой он планировал проводить ритуал, только укрепила его уверенность в том, что все развивается очень правильно. Вне зависимости от того, как к этому относятся всякие выскочки!

Воспоминание о Нальясе породило опьяняющее чувство собственного превосходства. Талант, сила дара, отличная учеба, интерес ко многим наукам... Все это глупости! Фарсим на своей шкуре прочувствовал, что можно иметь в сотню раз более слабый дар, можно не обладать достаточными знаниями в области артефакторики или алхимии, можно даже не осознавать механику неподвластных посредственному дару серьезных, действительно серьезных боевых и защитных заклинаний, но нужно оказаться правым один раз в фундаментальном вопросе. И это увековечит имя, внесет в летописи! Один раз быть правым! Как много, но одновременно, как мало! Сравнимо с милостью Великой…

Тряхнув головой, Фарсим встал, горделиво поправил дорогую одежду и направился к тюремной башне, за которую зацепилась краешком луна. В такой день, в этот знаменательный праздничный вечер нельзя было не навестить поверженного противника. Нальяс, этот нахальный глупец, едва не похитивший диск и камни, должен стать свидетелем триумфа! Должен! Иначе победа неполноценна.

Подвыпившие охранники, темная лестница, пробирающий до костей холод тюрьмы, молчащие черепа, вмурованные в стены... Праздничное настроение улетучивалось быстро, таяло вместе с решимостью дойти до камеры. Фарсим старался не обращать на пустые глазницы внимания, будто заклинание повторял, что черепа не причинят ему вреда, ведь у него есть ключи. Знак хозяина. Лучшая защита от уничижительных и оскорбительных высказываний зачарованных многие десятилетия назад останков погибших в подземелье людей и эльфов.

- Добрый вечер, - громко поздоровался Фарсим, заглянув в камеру и встретив удивленный взгляд арестанта.

Позвякивание ключей на связке, громкие щелчки замков, натужный скрип засова. Нальяс сел на постели, с достоинством выпрямил спину и наблюдал за действиями гостя. Тот снова оставил дверь распахнутой, хотя называл про себя этот жест малодушным. Но оказавшись в камере, услышав беспросветную тоску в звоне цепей и очередное ругательство черепа, он не мог представить, что даже временно лишит себя возможности немедленно уйти. Задумываться о том, как Нальяс перенес эти дни в одиночестве, Фарсиму не хотелось.

Глядя на молодого эльфа в измятой одежде, сожалел, что пришел сейчас. До этого момента у него не возникало сомнений в правильности собственных поступков. Теперь же Фарсим укорял себя за то, что тогда, больше недели назад, вызвал стражу, но еще больше стыдился своей былой радости из-за ареста Нальяса. На фоне всеобщего ликования и воодушевления заключение юноши казалось особенно несправедливым, несоразмерно жестоким наказанием.

- Добрый вечер, - тщетно пытаясь вернуть благостное настроение, снова поздоровался Фарсим.

- Добрый вечер, - вежливо ответил Нальяс, внимательно рассматривая посетителя.

Из-за этого спокойного взгляда Фарсим чувствовал себя крайне неловко. Ему было бы значительно проще, если бы противник дерзил, говорил гадости, делал едкие замечания. Но Нальяс, державшийся во время первой беседы очень корректно, не давал повода думать, что в этот раз будет иначе. У Фарсима такое отношение вызывало угрызения совести и щекочущее нервы чувство, что юноша не таил на него обиды, не считал его виноватым.

Глава 3

Солнце клонилось к горизонту, с востока наползали сумерки. До начала ритуала осталось совсем немного времени, когда сопровождаемый правящей семьей и наиболее сильными магами гильдии Фарсим вынес во внутренний двор диск и шкатулку с камнями.

Энергия звезды потрясала мощью и полнокровностью. Фарсим с наслаждением прислушивался к этой силе, хоть сердце и трепетало, как у пичужки. Такого средоточия магии ему в жизни видеть не приходилось. Гильдейские маги, прежде отрицавшие наличие волшебных свойств у звезды, восторженно перешептывались, обсуждая характеристики устремленного в небо потока энергии.

- Вы великий маг, господин Фарсим, - положив руку ему на плечо, спокойно сказал глава гильдии. Слова пожилого эльфа и сильного волшебника прозвучали в тишине чрезвычайно торжественно.

Фарсим победно улыбнулся и мельком бросил взгляд на императора, наиболее важного свидетеля триумфа. Ардир, обладатель среднего дара, тоже чувствовал изменения, произошедшие со звездой. Судя по выражению лица и задумчивым кивкам, мнение главы гильдии он разделял.

Объясняя все волей артефакта, Фарсим расставил магов в соответствии с полученными взятками. С особым удовольствием потеснил наиболее сильных, отодвинул их на периферию. Неприятной неожиданностью стал решительный отказ императрицы занять с дочерью оговоренное место совсем близко к звезде.

- Мне будет спокойней здесь, - заявила она, встав рядом с двумя сильными магами почти у самой стены. Крепко держа руку дочери, императрица повернула свое идеальное лицо к мужу. - Драгоценный супруг мой, прошу, останьтесь здесь, рядом с нами.

Ее голос дрожал, в глазах читалась мольба, принцесса Амаэль растерянно смотрела на отца. Тот молчал и, поджав губы, неотрывно смотрел на нелюбимую жену. Злился, но сдерживался вплоть до мгновения, когда принцесса робко взяла правителя за руку. Ардир медленно опустил взгляд и высвободил из ладони втянувшей голову в плечи девочки свои пальцы.

- Драгоценнейшая супруга, - голос правителя, общавшегося с женой последние дни только на официальных мероприятиях, звучал зло и неприязненно. - Пока еще ваше место рядом со мной. Пока еще. Но вы огорчаете меня. Казалось, вы очень хотели дать ритуалу шанс, возлагали на него большие надежды.

- Конечно, но... - пролепетала эльфийка.

- Вы можете остаться здесь. Надеюсь, вам хватит мудрости достойно принять отведенное вам иное место.

Мадаис вздрогнула, вспыхнула, будто от пощечины. Все знали, что император говорил не о месте во время ритуала. Он давал понять, что отношения подошли к точке невозврата. Что за ослушание сегодня супруге придется привыкать к бесправному положению и одинокой жизни в провинции.

Это понимали все, кроме принцессы Амаэль. Когда Мадаис вложила украшенную перстнями руку в ладонь мужа, малолетняя принцесса вцепилась в платье матери и попробовала ее остановить. Беспримерное непослушание кроткой и покладистой девочки вызвало молчаливый гнев правителя и удивление Мадаис.

- Останься здесь, дитя, - изобразив улыбку, императрица погладила дочь по голове и сделала вид, что не почувствовала собственных слез.

- Мама, не надо! - всхлипнула Амаэль, выкручиваясь из рук придержавшего ее мага.

- Дитя, не огорчай меня, - чуть строже велела Мадаис, и девочка отступилась. Выпустила платье, вжалась в стоящего у нее за спиной мужчину.

Правящая чета чинно прошла к звезде. Уже у самого пепельного круга Фарсим обернулся на принцессу. Ему было жаль заплаканную, перепуганную черноволосую девочку, неотрывно глядящую на родителей. Рядом с рослым магом гильдии она выглядела особенно хрупкой.

Все эльфы и люди, которым посчастливилось попасть на площадку, заняли свои места. Только Фарсим, замерший у магического барьера, все не решался сделать шаг сквозь преграду из заклинаний и встать на центр звезды.

Постепенно тишина стала осязаемой, как и напряжение, завладевшее всеми участниками.

Фарсим отчетливо слышал только стук собственного колотящегося сердца. Казалось, даже птицы перестали петь.

Давящая пустота, болезненное отсутствие мыслей и собственных эмоций, лишь ожидание...

Краешек луны показался над крышей. С лунным светом вернулись и голоса, направлявшие мага во время подготовки к ритуалу. Теперь главенствовал певучий женский голос, и Фарсим с облегчением и радостью повторял за ним слова заклинаний. Магический барьер пропустил эльфа, и он ступил на излучающую энергию синюю плитку звезды.

С этого момента Фарсим перестал ощущать себя личностью, живым существом. Он стал частью волшебства, ключевой фигурой, сквозь которую мощным потоком шла чужая сила. Перед глазами мелькало множество образов. Чудесные звуки, мелодии и голоса эхом отдавались в лишенной мыслей голове эльфа. Запахи сухих трав и ароматических смол оплетали его кости, дым, вода и шелк ласкали кожу. Фарсим плакал от восторга, слезы с его щек смахивал суховей.

Перед самым своим лицом он увидел парящий диск. Черный круглый бриллиант идеально вошел в паз, сияние пробежало от центра по всем ложбинкам, заиграли красками ставшие родными руны. Сапфир — щелчок, и синее сияние струится от камня к центру, малахит — и по ложбинке течет зеленая энергия.

Слова сплетались со щелчками входящих в пазы камней. Размытые образы становились четче, ярче. Пристально вглядываясь в них, Фарсим не мог отделаться от ощущения, что заглядывает в другой мир. Чем больше камней становилось на места, тем меньше было влияние заклинания на мага. Постепенно освобождаясь от чужой и, как он теперь знал совершенно точно, инородной силы, Фарсим чувствовал враждебность того другого мира.

Магия оттеснила эльфа от центра, его место занял полностью собранный диск. Артефакт сиял каменьями, а над черным бриллиантом, произрастая из него, быстро формировалась воронка тьмы. В ней мелькали какие-то плотные тени.

Ужас сковал Фарсима. Маг не смог пошевелиться, когда из воронки вышагнул огромный воин. Выше эльфа на две головы. Меч в руке. Темная чешуйчатая кожа, плоский нос, крупные глаза навыкат. Доспехи хищно блестели в лунном свете. Великан повернулся к Фарсиму, встретился с ним взглядом.

Глава 4

Часть чужаков расположилась на отдых, выставив охрану и развесив под сводом магической защиты волшебные светильники. В тусклом сиянии этих ночников воины, которых Фарсим насчитал восемь десятков, выглядели особенно зловеще. Необычно красивые люди держались немного обособленно. Эльфа это не удивляло. Насколько он понял из разговоров и по обращениям, «люди» были аристократами, но при этом признавали командование лорда Старенса и, судя по всему, не поддерживали его соперника.

Фарсима бесконечно поражало, что артефакт перенес в Аррос не только мужчин, но и женщин. Из двадцати аристократов восемь были дамами, явно настроенными принимать участие в сражениях. Женщина даже возглавила один из отрядов, отправившихся исследовать и зачистить прилегающую к внутренней площадке часть замка и большой парк. Эти воины довольно быстро вернулись — обрамляющие площадку части здания были нежилым архитектурным изыском, предназначенным для любования окрестностями. Из парка тоже не доносилось ни звуков схватки, ни предсмертных криков, как Фарсим ни прислушивался. Видимо, Ардир решил не пытаться ударить по чужакам с этой стороны. В целом верное решение. Если бы внезапная атака провалилась, стражей бы ничто не спасло. Их бы отрезали от основных сил и гнали бы по парку до самого обрыва. В любом случае их ждала смерть. Или на клинках полуящеров, или на камнях внизу.

Светало, но на внутренней площадке замка было по-прежнему сумрачно. Фарсиму велели оставаться рядом со скамейкой, там он и сидел, боясь лишний раз привлечь к себе внимание. Лорд Старенс занимался своим небольшим войском, что-то просчитывал, серьезно рассматривая планы замка и города. Когда вернулись все отряды, выслушал их доклады о местности, о созданных защитных барьерах, о неизвестных Фарсиму огненных шестах, которые установили на границах полуящеры. Правда, за то, что правильно расслышал, эльф поручиться не мог — усталость оказалась сильней переживаний и постепенно притупляла все чувства. Фарсим прислонился спиной к колонне и, стыдясь собственной слабости, временами задремывал.

- На, поешь, - голос грозного лорда раздался неожиданно близко.

Фарсим вздрогнул, ему на колени упал продолговатый бумажный сверток. Эльф ошеломленно пробормотал благодарность и осторожно развернул бумагу. В свертке лежали два круглых пирожка из странного теста, но Фарсим решил не задавать лишних вопросов. Незнакомая еда аппетитно пахла, оказалась сытной, хоть и сильно испорченной привкусом принятой подачки. Подачки, за которую эльф в некоторой степени был чужаку благодарен. За заботу, но в большей мере за то, что лорд отошел, не захотел со змеиной улыбкой злорадствовать из-за унижения пленника. Иначе Фарсим себя не называл.

Через четверть часа лорд Старенс вернулся на скамейку, передал эльфу флягу с водой. Этот жест выглядел настолько спокойным и естественным, что Фарсим невольно задумался, как его воспринимают пришлые. Все же командир благодарил его за помощь. Но иллюзия благожелательного отношения рухнула, едва лорд заговорил. Его голос звучал жестко, требовательно, как приказ:

- Расскажи о тех, кто сбежал сегодня с площадки.

Старенс снова устроился на скамейке в такой же вызывающе расслабленной позе, как и прежде. Будто империя уже пала к его ногам, будто главы неведомых родов и какие-то Госпожи уже короновали его. Эльфа это в равной степени пугало и раздражало. Еще он чувствовал, что постепенно словно освободился от чужого влияния. Даже подумал, Нальяс не ошибся, утверждая, что Вещь не позволит Фарсиму ни понять чужие аргументы, ни изменить поведение. Она надолго, очень надолго подчинила его.

- Я не запомнил тех, кто смог сбежать, - хмуро ответил Фарсим, удивляясь тому, что осмелился солгать лорду.

Старенс вопросительно приподнял брови, неприятно усмехнулся:

- Мне предложить тебе осмотреть трупы? Или ты напряжешь зрительную память? Выбор за тобой.

Эльф судорожно сглотнул и просипел:

- Я постараюсь вспомнить.

Лорд жестом показал, что слушает. Но Фарсим молчал, не мог собраться с мыслями и оторвать взгляд от хищной и какой-то злой ухмылки командира. Из головы не шел образ чешуйчатого чудовища, неожиданно проступивший из-под красивой маски.

- Расскажи о девочке, - пауза показалась лорду Старенсу слишком долгой, и он поторопил собеседника. - Я не заметил, чтобы у нее был сильный дар. Почему она была здесь?

- Это принцесса Амаэль, - выдохнул эльф. - Двенадцать лет, совсем дитя.

- Вот как? - нахмурился лорд. - Когда у вас совершеннолетие? Каков средний срок жизни?

- У людей совершеннолетие в шестнадцать, а живут они около семидесяти, - начал Фарсим.

- «Они» говорит о том, что к людям ты не относишься, - чуть склонив голову набок, чужак вопросительно поднял идеальную бровь.

- Нет. Не отношусь, - Фарсим постарался не показать, насколько его задело это уточнение. По его мнению, даже внешне различие между эльфами и людьми было очевидным. Более утонченные черты, выраженные скулы, чуть раскосые глаза, грациозность и изящество эльфов просто не могли не остаться незамеченными даже чужаками! - Я эльф. Как и император, его супруга и девочка.

- Эльф, - медленно повторил Старенс, будто смакуя слово. - Те же вопросы. Совершеннолетие, продолжительность жизни. Способности к магии у какого народа больше?

- У нас совершеннолетие наступает в пятьдесят, а средняя продолжительность жизни около трех сотен лет, - сухо ответил Фарсим. - Эльфы превосходят людей во всем. Не только в магии, но и в ювелирном искусстве, математике, алхимии, кузнечном мастерстве...

- Я понял, - с усмешкой остановил его лорд. - Ценные граждане.

Эльф, почему-то ожидавший услышать в лучшем случае определение «рабы», вздохнул с облегчением.

- Раз Амаэль дочь императора... Ардира, - сверившись с небольшим блокнотом на ладони, чужак выбрал правильное имя, - не следует говорить о ней, не обсудив ее мать. Императрицу Мадаис. Ее дар сильней, чем у мужа, но в бою она только защищала. Почему?