Веря в себя

Глава 10

Будильник прозвенел отвратительным скрежетом и в моем мозгу отозвалось его эхо. Это было равносильно звуку растирания пенопласта об асфальт. Что может быть хуже его звука? Пасмурная погода создана для того, чтобы лежать в постели, пить горячий кофе с тортиком и смотреть добрый фильм. Ну, может ещё для чего…если вас двое. Но это уже совсем другая история. А реальность мне говорит о том, что я должна идти на семинар, к которому я даже не подготовилась. Через два часа выходить из дома. Два часа – это минимум на то, чтобы успеть мне собраться и выйти из дома. Хотя, если бы времени было бы больше, я бы ещё растянула свои сборы. Помните, поговорку: «Чем больше человеку даётся времени на выполнение работы, тем больше этого времени человек будет тратить». Я умываюсь, ставлю варить овсянку (сама себя приучила завтракать овсянкой). Хм, вообще я за здоровый образ жизни. Прям фанат всего полезного, и враг всего вредного. Это у меня с детства. Хотите, расскажу реальный случай из моей жизни, который наглядно демонстрирует мою любовь ко всему полезному? Хотите – не хотите, а я вот ниже навязчиво предоставляю новое лирическое отступление вам на суд. Не себе, так вам немного настроение подниму.

Как я уже вам говорила, я с детства относилась трепетно к своему здоровью. Столь навязчивая привычка мне генетически передалась по отцовской линии. Мой дедушка был помешан на разных там полезных продуктах, прополисе, поливитаминах. До 70-ти лет по утрам делал зарядку на балконе. Конечно, это не мешало быть ему кругленьким как колобок. Чуть что заболит – сразу к врачу. Папа мой такой же. Ну, видимо, и я. Я с детства делала зарядку. Мне 10 лет, а я уже делала зарядку на грудь, попку, бедра. Сливочное масло, хлеб не ела вообще.

Дабы сбить с вас через чур перфекционистическое представление обо мне, забегу вперёд: сейчас я ем сливочное масло, хлеб, шоколад, жареную картошку и даже иногда позволяю себе добавки.

Ну так вот. Пошли мы как-то с моей мамой в гости к ее подруге. Я была маленькой, может даже в школу ещё не ходила. Подруга мамы накрыла на стол, пытается меня угостить. А я нос ворочу. На что моя мама говорит: «Она у нас только всё полезное ест». К концу трапезы мне налили чай. Я его наполовину выпила, наполовину оставила – уж больно много там заварки плавало. Видимо, у подруги моей мамы было туго с ситечком. «Мира, почему чай не допила?» – спрашивает меня подруга мамы. «Там очень много заварки!» – отвечаю. «А разве ты не знаешь, что заварка очень полезна?» – у подруги моей мамы (давайте условно назовем её тётя Зиля) проснулась жажда мести за мою привередливость. «Не, не может быть такого» – отвечаю. «Спроси у мамы!» Здесь то ли у моей мамы проснулось экспериментальное любопытство, то ли тётя Зиля в это время под столом ущипнула мою маму, но мама согласилась и поддакнула. Я вздохнула, делать нечего, зачерпнула чайную ложку заварки, которая плавала у меня в полувыпитом чае и давясь, стала подобострастно её жевать. Мама с тётей Зилей похлопали глазами, переглянулись друг с другом, заставили выплюнуть эту гадость и стали читать мне нотации о том, что не всякий продукт, который нахваливает чужой, а особенно незнакомый человек, является полезным. Вот так. Мораль? Объясните это своим детям.

Ну вернемся к нашим баранам. Ах, да! СЕМИНАР. От этого воспоминания мои извилины в голове как бы виновато поёжились. Потому как на них рассчитывать мне не приходилось. Вся надежда на мою Гульнарочку.

Я вышла из дома и побежала в сторону автобусной остановки. Путь преградил мне внедорожник. Окно возле пассажирского сидения съехало вниз, и на сиденье водителя я, конечно же, увидела Лучезара.

– Доброе утро, свет очей моих!

– Доброе – я невольно расплылась в улыбке, так меня еще никто не называл.

– Садись, прокачу!

– Мне в институт.

– Девушка, в любом направлении, любое ваше пожелание. Надо будет бочком, поедем бочком. А потом еще два притопа, три прихлопа, если прикажете.

– О, Боже! Сколько в вас пафоса, молодой человек. Давайте будем ехать согласно дорожным знакам. Иначе писем счастья с фотографиями вашего авто и с указанием кругленькой суммы вам не избежать.

Мы подъехали к институту. У моих одногруппников, завидев меня, что-то странное произошло с мимикой. У кого-то задергалась бровь, у кого-то округлились глаза, у кого-то губы искривились в форме антисмайлика.

– Сиди, я сам тебе открою, – Лучезар решил добить последней каплей моих одногруппников своей учтивостью.

Пока он обходил свою машину, я сделала глубокий вдох и медленный выдох, чтобы как можно больше напустить на своё выражение лица обыденность и спокойствие.

Тут Лучезар закрыл за мной дверь, достал с заднего сидения мою сумку.

– Пока, дорогая, я за тобой заеду! – крикнул он.

– Слушай, к чему этот концерт? Что ты себе…

Тут он ткнулся носом в мою щеку, глубоко вдохнул и нежно поцеловал меня. Если честно, мне вся эта ситуация самой безумно понравилась и утро перестало быть, эээ, томным. Поэтому, больно – то включать недотрогу, типа «Ну что ты делаешь, ну прекрати и т.д.» не очень-то и хотелось. И роль дирижера мимики моих одноклассников мне очень понравилась.

– Мира, кто это? – подбежала Гульнара. – Почему я ничего не знаю?

– Поможешь мне семинар написать? Я не готова. Обещаю, вкратце рассказать.

– По рукам, – сказала Гульнара, смотря вслед уезжающему внедорожнику.

После семинара было решено пропустить оставшиеся пары и поболтать в кафе за чашкой кофе и за тарелкой чизкейка с Гульнарой. Мы вышли с института, и на улице вышло весеннее солнышко, снова дав команду всем воробьям чирикать, ручьям журчать, а людям радоваться. Мы достали солнечные очки, одели их и направились пешком в кафе, тут недалеко. Позвонил Лучезар.

– Да?

– Ты освободилась, как семинар?.

– Всё хорошо.

– Я сейчас приеду. Предлагаю поехать на шашлыки.

– С кем?

– Вдвоём.

– Я с подругой.

– Хорошо! Давай, может я тоже приятеля возьму?

– Договорились.

Мы быстренько забежали в общагу к Гульнаре, она взяла теплую куртку, одела тёплые трико, попросила для меня у своих соседок походную одежду. Мы взяли отварной картошки в кастрюле, которую предусмотрительно вчера отварили девчонки (для себя), соль, лук, воду из крана в пятилитровой баклажке, салфетки, тарелки, вилки, нож, спички, хлеб, чай с сухофруктами и лимоном в термосе, мешки для мусора. Настроение было потрясающим. Машина Лучезара подъехала практически сразу, как мы вышли из общаги. Мы загрузились в машину, мальчишки похвалили нас за предусмотрительность, так как кроме маринованного мяса, углей, мангала и жидкости для розжига они ничего не взяли. Мы заехали в магазин, докупили помидор с огурцами, минералки, апельсинового сока и шоколадных конфет.

– Знакомьтесь, это Ярик.

– Очень приятно! – сказали мы хором с Гульнарой.

– А это Гульнара, моя подруга и по совместительству моя спасительница на семинарах. Гульнара, познакомься, это Лучезар.

Они обменялись кивками.

– Я, правда, ролью спасателя похвастаться не могу. Но, я думаю, всё впереди – ответил, как бы с сожалением Лучезар.

– По крайней мере, ты как минимум уже спасаешь нас от скуки. Куда едем?

– По трасе М-7, потом завернем в одну деревушку, там очень красиво.

– Отлично.

Лучезар включил какую-то радиостанцию, где звучала радостная и беззаботная песня, что-то типа регги.

Мы выехали из города. Нашим глазам открылась потрясающая картина. Все молчали, каждый думал о чём-то своем. Эти просторные поля…Вдали деревья с еще не успевшими вылезти из почек листьями. Яркое солнце над головой. Голубое небо. Птицы летают. Как просто. Как просто. И как это важно и необходимо нашим душам. Радоваться природе, миру. Снег еще на полях не успел сойти. Скромно, но настойчиво пробивалась молодая травка. Ярко-зелёная. Это новое, молодое имеет какую-то огромную силу и неизбежность. Лучезар переключил радиостанцию.

Ребята вытащили из багажника раскладной столик, стулья. Мы накрыли на стол. Шашлык был безумно вкусным. Мы беседовали, смеялись. Прыгали, бегали. Потом задумчиво сидели. Потом снова разговаривали. И конечно, после себя мы убрали всё так, как будто нас там и не было, не зря же мы мусорные мешки с собой взяли. Вы же не будете кидать отходы в своей квартире, в своём доме? Природа – ведь она на всех одна. Это ведь часть нас самих.