Вернуться! (Эмигранты)

Глава 1

< >

Всё это чушь собачья. Нужно быстрее домой возвращаться. В «Двух лапах» беспорядок, собственная семья в цыганский табор превратилась. В Глоре хоть и прижились, но все твёрдо знают, что пора дальше отправляться. Уже бы и отправились — погода способствует, да десять дней назад приключилась странная история.

* * *

День был солнечный, удивительно тёплый. В Глоре эту пору называли «дарёной осенью». На самом деле, этакие погодные сюрпризы следовало считать немыслимо ранней весной. Горожане были уверенны, что зима уже не вернётся. Судя по всему, природа придерживалась того же мнения, — деревья стремительно, просто на глазах, зеленели. Катрин со своими «пришлыми» пребывали в глубочайшем изумлении. Местный люд снисходительно объяснял, что «дарёная осень» бывает регулярно, — каждые пять-шесть лет. Ну, или восемь-девять, — как повезёт. По мнению Катрин, подобные шутки природы никак нельзя было называть «регулярными». Например, на севере, насколько было известно, зимы были как зимы — долгие, суровые, с обильным снегом и трескучими морозами. А здесь, — что сказать? — легкомысленное курортное приморье. Жо, увлечённый климатическим фокусом, принялся в изобилии излагать версии: о тёплых течениях, тектонической активности в океане, и прочих глобальных глупостях. Катрин было наплевать, — пусть хоть вселенское потепление. Главное, можно пораньше отправиться в путь. В порту ждал «Собачья голова» — двадцатишестивесельный драккар, большая часть команды которого состояла из закадычных приятелей Ква и Теа. Одноглазый клялся, что лучшего корабля-партнёра для путешествия на север не найти. Верный «Квадро» скучал в укромной бухте — катамарану, как и Катрин, не терпелось двинуться в путь. Да, отправляться было решено двумя судами — на небольшом «Квадро» было тесновато, к тому же в одиночку подниматься вверх по незнакомой реке на катамаране, предназначенном для свободных вод, было рискованно. На реке манёвренный вёсельный драккар мог оказать неоценимую помощь. С моряками Ква договорился без труда — серебра для оплаты конвоя хватало, да к тому же не так и дорого запросили глорцы. Попутно глорцы (без сомнения, не без участия коммерчески мыслящего Квазимодо) собирались заняться и торговлей. Но главное — это, конечно, новый путь на север. Водный маршрут к землям королевства Ворона мог принести баснословную выгоду. Катрин не возражала. Торговля — естественный двигатель прогресса, к тому же команда «Собачей головы» не будет слишком болтать — такую коммерческую тайну, как речной путь на далёкий богатый север, будут беречь как зеницу ока, да ещё и детям вобьют в задницы, чтобы секрет блюли. На Квазимодо в организации таких выгодных секретных операций можно было целиком положиться.

Чудная погода сулила скорое отплытие. Экипажи с энтузиазмом готовились, а сама леди неожиданно обнаружила, что ей собственно нечего делать. На «Квадро» прекрасно обходились без неё, списки снаряжения давно были составлены, ремонт судов завершён. Катрин для порядка, естественно, бывала на катамаране, беседовала с Сиге, который выбрался в город только дважды, да и то был переправлен сугубо контрабандным методом — на лодке. К городам селк был равнодушен, — тюленя интересовали новые порты, маршруты, неизвестные земли.

«Квадро» казался привычным, родным, только очень тесным. Возможно, оттого что теперь на нём бывало куда больше людей. Теа чувствовала себя на борту совершенно свободно, Мышка с любопытством рассматривала кораблик и восхищалась великолепными зеркалами в каютах. Нужно признать, бывшая микробиолог полностью адаптировалась в здешнем не изобилующем удобствами мире и была совершеннейше удовлетворена собственным скромным бытом. Флоранс, как обычно без видимых эмоций, но придирчиво осмотрела судно, тщательно расспросила, кто в каких каютах будет располагаться, и предложила кое-что скорректировать.

— Тесновато нам будет, — с беспокойством пробурчала Катрин. — Фло, ты извини, но эти четыре «квадрата» каюты нам с тобой на несколько месяцев основным домом станут.

Фло насмешливо прищурилась:

— Мы тебя стесним? Уже соскучилась по вольным морям-океанам, корсарская капитанша?

— Очень остроумно. Вот когда ты осознаешь, что здесь одним-единственным способом греться можно, тогда по-иному на затяжные морские круизы взглянешь.

— Я почему-то уверена, что замёрзнуть ты мне не дашь. И вообще, у тесноты есть много преимуществ — например, наши отпрыски не смогут расползаться. Здесь просто некуда.

Катрин заулыбалась:

— Это — да. Мышку вчера едва удар не хватил.

Фло засмеялась.

Вчера Дики устроила коварную провокацию, безумно напугавшую Мышку. Близнецы возились во дворе на одеяле, Найни снимала развешенное белье. К своим обязанностям няни Мышка относилась с истовым усердием, как, впрочем, и ко всему, чем ей приходилось заниматься в семье. Сунув в корзину последнюю сорочку, девушка мимоходом глянула на одеяло, — там сидел один Ричард, задумчиво дёргающий себя за нос. Дики не было. Деться девчонке было некуда — передвигалась малышка пока преимущественно ползком. Чужих во дворе не было, удрать куда-то дальше ворот или ступенек дома, Дики при всей своей прыткости никак не могла. Мышка, отвернувшаяся всего на мгновение, пришла в ужас. На её панический писк из дома выскочили Теа, только что пришедшая из порта, и Катрин. На несчастную Мышку страшно было смотреть. Ричард озадаченно поморгал на побледневшую как мел няню, для пробы хныкнул. Теа жестокосердечно хихикнула. Катрин поинтересовалась:

— Мышь, ты окончательно в роль тупой домохозяйки вошла? Помнится, ты когда-то весьма хитроумным грызуном считалась.

Найни в отчаянье глянула на Цуцика. Пёс преспокойно сидел у ворот, и смотрел на подружку с той же укоризной, что и остальные домочадцы. Мышка жалобно сморщила носик. Цуцик смилостивился и с намёком моргнул в сторону корзин. Найни подскочила к белью, зачем-то подхватила и переставила одну корзину, и только потом ухватилась за накренившуюся. Дики затаилась внутри, поджав ноги и натянув на голову свежевыстиранный край простынки.

— А-аа… — залепетала Мышка.

— Учебная тревога. Дело полезное — констатировала Катрин и обернулась к вышедшей на ступеньки Флоранс. — Ты не волнуйся, так ещё не раз будет.

— Я не волнуюсь, — сказала Флоранс. — Я, в отличие от вас, уже воспитала одного, как ты выражаешься, оболтуса. Найни, ты, пожалуйста, так не бледней. Твоё дело — смотреть, чтобы малыши уши друг другу не оборвали и не лопали то, чем их Цуцик вздумает угощать. У меня от этих водяных крыс, что он притаскивает, просто мороз по коже. И где он их только, волк лесной, выуживает? Тем ни менее, за безопасность детей вот это хвостатое чудовище и отвечает. Думаю, мы все ему доверяем. Так что и ты, Найни, на пса вполне можешь положиться.

— Дд-даа, — Мышка судорожно кивнула. — Цуцик, он… Не знаю, чего я так перепугалась.

— Ты, Найни, не вздумай надолго глупеть, — озабоченно сказала Катрин. — Рановато нам идиотизмом баловаться. Как ты могла не заметить, что корзина перекосилась? Ты же у нас просто обожаешь всё по линеечке расставлять, даже табуретки. Я вот тут рассказывала Теа, какой ты раньше была. Лиска не верит, что тебя приходилось заставлять причёсываться.

— Конечно, не верю, — сказала, улыбаясь, Теа. — Ква всегда Мышу в пример ставит как образец аккуратности и пунктуальности. Мечтает Мышь к купеческой бухгалтерии привлечь.

— Очень может быть, — согласилась Катрин. — Найни необходимо о достойном применении своих талантов подумать. Не всё же сопли младенцам утирать. Надеюсь, близнецы и сами сморкаться научатся. Ну, Мышь сама выберет, чем заняться.

— Сама?! — Найни широко раскрыла глаза.

— Под нашим чутким руководством, — успокоила Катрин и поинтересовалась у поползшего к корзинке Ричарда: — А ты куда? Вы уже крупные котята, в одну тару не забьётесь.

Ричард сосредоточенно взглянул на мам, ухватился за корзинку, приподнял простыню с головы сестры. Дики немедленно скорчила брату рожицу. Ричард задумчиво посмотрел, аккуратно опустил простыню на место, завесив хитрую физиономию насмешницы, сел и начал глубокомысленно дёргать себя за пальцы. Вид у него был такой снисходительный и мудрый, что женщины засмеялись.

— Блин, натурфилософ Диоген Аполлонийский растёт, — заметила Катрин.

После обеда детишки сидели на одеяле, но философами не выглядели, поскольку пыхтели, отчаянно пытаясь отобрать друг у друга ломоть вяленой дыни. Миска с такими же ломтями стояла рядом, но те куски, несомненно, были не так аппетитны.

— Спортивный дух развиваете? — поинтересовалась Катрин. — Ну-ну, — она кивнула сидящему у стены пятилетнему сводному брату Квазимодо. — Как жизнь, Бом? Ты на страже?

— Тётя Найни ушла в лавку. Я охраняю, — мальчишка локтем плотнее прижал к себе деревянный меч, другой рукой крепче стиснул полоску сладкой дыни.

— Взрослеешь на глазах, тинейджер, — с одобрением сказала Катрин и перехватила улыбку Флоранс, что-то пишущей за столом под старым орехом. — Все заняты, только мы с Цуциком в резерве. Псина, ты сегодня на канал гулял?

Цуцик подтвердил, что гулял, но можно и ещё сходить. Даже нужно, потому что псам гулять полезно, а если не гулять, то тогда всякие необоснованные обвинения в ожирении держите при себе, потому что, раз лесов нет, а ловля крыс не одобряется, то…

— Я поняла… — заверила Катрин. — Пойдём ноги разомнём, на корабле ещё насидимся.

Она машинально проверила нож, скрытый на ремне в горизонтальных ножнах, посмотрела на ноги. Босиком, но ничего, земля сегодня совсем тёплая, а когда ещё удастся так свободно погулять. Благородные леди прилюдно босыми не ходят.

Катрин подняла засов, и Цуцик радостно выпрыгнул за калитку. Обычно улица в середине дня была пустынна, но сейчас Катрин, выйдя за псом, с неудовольствием заметила чужаков. Какая-то юная девушка и нечёсаный пацан стояли под забором. Чужие. Катрин хорошо знала соседей семьи Рудна. Цуцик, задрав лапу под деревом, тоже с любопытством косился на чужаков.

Девушка и пацан оторопело уставились на пса. Цуцик неизменно производил на глорцев потрясающее впечатление. Собак в городе было и так мало, а таких пушистых, светло-серых, с пронзительно голубыми глазами в приморском городе и отродясь не видывали. Цуцик, не чуждый тщеславия, приветливо оскалился.

Случайным гостям явно захотелось попятиться.

— Он прохожих не кусает, — на всякий случай заверила Катрин. — Ищете кого-нибудь?

Прохожих Цуцик действительно не кусал. Но штаны рвать любил. Был прецедент — пёс, гуляя с Жо, пуганул какого-то мужика и слегка попортил тому одежду. Горожанин получил «корону» в возмещение морального и материального вреда, но не нашёл ничего лучше, чем припереться на следующий день, требовать доплаты. Дома из ответственных людей была только Теа. Лиска благородно выдала пострадавшему ещё одну «корону», но когда тот стал нагло намекать, что ущерб был гораздо значительнее, Теа не замедлила пообещать собственноручно спустить со страдальца штаны и… В общем, несчастный благоразумно вернул лишнюю монету и больше не приходил.

— Мы семью Рудна ищем, — решительно сказала девчонка. — Не здесь они живут?

— Здесь, но госпожа Рудна сейчас в лавке. Что-нибудь передать? — Катрин с интересом смотрела на юную незнакомку. Странная девчушка, — лет шестнадцати, не старше. Не сказать, что красивая, но симпатичная. Загорелая. Штанишки, похожие на бриджи. Вылинявшая косынка на голове. И глаза светло-светло серые. Почти как у Цуцика. С такими глазами где-нибудь на рижском взморье жить. Пацан ещё интереснее. Потому что, совсем не пацан. Лохматый, безносый, — на лице две дыры ноздрей, но это вовсе не уродство. Дарк. Весьма похож на человека — над этим постарались, поработали -замаскировали. Но тот, кто не раз видел представителей сумеречные племён, сразу угадает подвох. Правда, племя определить невозможно — подобных дарков Катрин видеть не доводилось. Сам недомерок пялился на Катрин во все глаза — сразу понятно, что безносый наглец вполне себе половозрелый. Ну, ты, малый, слюни-то скорей подбери.

— Так что-нибудь передать госпоже Рудна?

— Спасибо, не нужно, — девица независимо вздёрнула курносый нос. — Мы лучше в лавку заглянем.

— Заглядывайте, — насмешливо сказала Катрин. — Госпожа Рудна торговыми делами всегда в лавке занимается.

Девчонка высокомерно кивнула и пошла прочь. Ревнует своего недомерка, что ли? Вон он как поспешно следом заскакал.

Катрин пожала плечами и сообщила Цуцику по-русски:

— Вот народ. Апломба выше ушей, и это при такой-то рожице рязанской.

Пёс снисходительно поморщил нос. Что с них, с городских, взять?

Девчонка вдруг резко остановилась. Кажется, мелкий дарк ей что-то сказал. Сероглазая решительно развернулась и направилась к Катрин:

— Оскорблять незнакомых людей бесчестно, — звонко сообщила девица. — Можно и в красивое лицо заработать.

— Мне в лицо?! — Катрин в некотором удивлении глянула на пояс девчонки за которым красовалась короткая дубинка. — Меня — дубинкой? И за что, позвольте спросить?

— За хамство и неучтивость, — исчерпывающе разъяснила наглая девица.

Услышав за забором повышенные тона, обрадовано запищала Дики. Ой, большой любительницей свар дочурка вырастет.

Катрин хмыкнула и предостерегающе погрозила пальцем дарку-недомерку:

— Ты, маломерок, от пояса руки подальше держи. Давайте без эксцессов. Не знаю, чего вы на меня взъелись, но лучше гуляйте отсюда, пока штаны целы.

Цуцик уже сидел позади девицы и с восхищением рассматривал аппетитные, пусть и слегка худощавые икры.

— Я таких собачек на завтрак ем, — самонадеянно объявил мелкий дарк.

Катрин ухмыльнулась:

— Извини, Цуцик у меня один. И он очень возражает, когда его кушать пытаются. Ты из каких народов будешь, доблестный собакоед?

— Я из метисов-артиллеристов, — гордо заявил дарк.

— Ой, не могу! — Катрин схватилась за грудь. — Артиллерия прибыла. Резерва Ставки Верховного Главнокомандующего. Офигительно. Вы откуда такие серьёзные?

— Мы издалека, — с трудом выговорила девчонка. — Но лицо набить всё равно можем. Лицо, а не морду. Кстати, лицо у меня не рязанское, а московское. И хамить мне не нужно. А ещё землячка вроде бы, — последние фразы были сказаны на русском языке, с потрясшим Катрин чисто московским «аканьем».

— Ой! — Катрин всплеснула руками. — Да ты что?! Я же только потому ляпнула, что здесь таких курносых и не увидишь. Извини, пожалуйста. Ты откуда взялась, сероглазая?

Кажется, девчонка усилием воли сдерживала слезы.

— Мы из-за океана. И я вас, наверное, знаю. Вы знаменитая леди Катрин. Про вас Квазимодо рассказывал. Мы, собственно, его и ищем. И вас тоже. Я сама с господином Квазимодо лично не знакома, но он о вас доктору Дуллитлу рассказывал. И Косте, в смысле — Костяку. Вот мы и пришли к вам поговорить.

— И доктор здесь? — Катрин изумлённо покрутила головой. Про Пришлого доктора-англичанина часто рассказывал Ква. — Ирония судьбы. Уж про Дуллитла я наслышана. Да вы заходите. За «рожу» извини, честное слово. Я просто по жизни грубая, оскорблять совершенно не думала. И ты, артиллерист, извини покорно. Первый раз дарка-артиллериста вижу, смеяться исключительно от удивления начала.

— Это ничего, — снисходительно заверил дарк. — Главное, вы меня про нос не спросили.

— У всех нос, — Катрин улыбнулась. — У всех разный. Что мы носов не видели? Заходите…

* * *

Землячка оказалась девчонкой интересной. Звали её Дашей, прибыла она с компанией сотоварищей из-за океана, и одиссея у них получилась захватывающая. Самое интересное, что маршруты землячек чуть не пересеклись гораздо раньше — ещё по ту сторону океана. Человеком юная Даша была крайне серьёзным, несмотря на возраст, и весьма хозяйственным, что очень понравилось Флоранс. Похоже, Дарья приглянулась и Жо, но поскольку девчонка не замедлила похвастать, что замужем, честный Жо сразу отказался от всяких романтических настроений.

И вообще, дело оказалось серьёзным.

Большая часть спутников сероглазой москвички отлёживалась в рыбацкой деревушке западнее Глора. Высадка на побережье прошла не слишком гладко — чудом добравшийся до родного берега когг сел на рифы и был окончательно добит штормом. Несколько человек команды погибли, многие пострадали. К счастью, спутники Даши отделались относительно легко, но до города пока добраться не могли по состоянию здоровья. Даша и её безносый дружок-полукровка по имени Мин были отправлены на разведку и так неожиданно столкнулись с самой «знаменитой леди-воительницей».

Узнав, что их хороший знакомый доктор Дуллитл совсем недалеко, Ква, Теа и их друг Ныр пришли в полный восторг.

— Кэт, — Квазимодо ухмылялся во весь свой новый рот, — наш доктор достойный человек и лекарь замечательный. Ну, ты понимаешь, на что я намекаю. Он будет нам жутко полезен. Вообще-то, я ему когда-то сболтнул, что ему будут рады на севере. Уж простите, без вашего согласия, моя леди. Но, клянусь всеми зубами, о таком лекаре можно только мечтать.

— Ква, давай без извинений. Ты знаешь, что нам надёжные люди как воздух нужны. Твоя рекомендация многое значит. Только доктор не один. Их шестеро. Не уверена, что они все захотят отправиться на север. Кроме того, Даша намекала на какие-то там обстоятельства. Кажется, они сами нам что-то хотят предложить.

— Уверен, доктор нас «разводить» и не подумает. Он не по этой части, — Квазимодо погладил паутинку шрамов на своей щеке. — Про девчонку я, конечно, ничего не могу сказать. Ты её лучше нас раскусить сможешь. Но доктору и его друзьям неплохо бы помочь.

— Так, леди? — Теа смотрела вопросительно.

— Моя леди, док Дуллитл — человек замечательный, — поддержал друзей Ныр.

Катрин пожала плечами:

— Я же не чучело бесчувственное. Конечно поможем. Только если переговоры серьёзные, как таинственно намекает Даша, я бы хотела, чтобы в разговоре и Флоранс поучаствовала. И Жо. Ну и вы, несомненно.

— Переговоры потерпят, — поспешно сказал Квазимодо. — Нужно посмотреть, что у них стряслось и как они вообще. Возможно, им сейчас просто пожрать и отлежатся нужно. Вы, моя леди, знаете что такое — Океан.

— Ну и что стоишь? Транспорт организовывай.

Что такое Океан, Катрин знала. К чести группы доктора, перенесли они опасное путешествие стойко, чего было трудно ожидать от людей сугубо сухопутных, по большей части в первый раз оказавшихся на борту корабля. Сам доктор, правда, в старом мире немало путешествовал, участвовал в первой Мировой войне, что послужило для Катрин впечатляющей рекомендацией. Вообще, доктор Дуллитл производил на удивление приятное впечатление. Профессионал высокого класса, истинный джентльмен, умный, внимательный, воспитанный. Катрин просто потрясло, как непринуждённо он поцеловал руку Флоранс. Это надо же так сразу уловить, кто здесь истинная дама. Нет, Катрин была не в обиде, её всегда смущали эти дурацкие аристократические любезности. Ну, может быть, и не дурацкие, но просто смешные по отношению к бывшему старшему сержанту. Док об этом мигом догадался, за что ему отдельное спасибо. В общем, доктор оказался высший класс. При нём состояла высокая, ещё весьма привлекательная, несмотря на неулыбчивость, тётка. Звали её Эле, и она оказалась бывшей профессиональной телохранительницей, находящейся с Доком в весьма близких отношениях. Судя по всему, отношения были не просто сексуальные, а действительно близкие. Что ж, Док вполне заслуживал хорошей бабы. А вот с Дашей необходимо было пообщаться побольше — девчонкой она, несмотря на юность, была весьма недоверчивой. Муж её, лохматый юнец, отдалённо похожий костлявостью и долговязостью на Жо, оказался ещё одним старым знакомым Ква. Одноглазый искренне удивился тому, как быстро вырос мальчишка — в своё время Костяк был подручным мальцом в банде «деловых», о чём без особой стеснительности поведал дамам Квазимодо, когда-то и сам весьма преуспевший на криминальном поприще. Катрин бандитское прошлое паренька не слишком смущало, — мальчик адекватный, а дальше посмотрим. Забавно, но Костяк и Даша, несмотря на свою вопиющую юность, выглядели истинно супружеской парой. Этакие влюблённые, стопроцентно уверенные друг в друге. Жо вправе позавидовать. Ещё в заокеанской компании имелась прелюбопытнейшая пара персонажей — два карлика: уже знакомый дарк Мин, (которого полностью следовало торжественно величать Минимумом) и вполне человеческий низкорослый парень по имени Утбурд. Последний был личностью ехидной, внешне довольно непривлекательной, но у друзей пользовавшейся полным доверием. Ныне Утбурд ковылял с ногой в лубках — во время кораблекрушения короткой конечности порядком не посчастливилось.

Поселился доктор с друзьями в приличной гостинице у Красногорской дороги. Радостный Квазимодо всё организовал, оплачена гостиница была из средств, выданных Флоранс, и через день Катрин со своими была приглашена на торжественный ужин. Всё было очень мило, хотя заокеанские гости, за исключение учтивого доктора, явно смущались присутствием светловолосой леди. Катрин стало даже досадно. Фло их, понимаешь, не смущает, с Жо они уже вовсю спорят по морским вопросам, а вы, милостивая леди, вроде пугала огородного.

Катрин с некоторым облегчением поднялась из-за стола, когда Даша пригласила подняться в номер, «чуть-чуть поговорить о насущных делах». Наверх пошли: доктор, Даша, сама Катрин и Флоранс. Юный супруг бывшей москвички, к удивлению Катрин, лишь проводил подругу пристальным взглядом. Сумрачная красавица Эле к серьёзной беседе склонности тоже не проявила, карлики увлечённо дегустировали пиво и повествовали о морском походе. Жо сказал, что переговорщик он плохой — естественно, морская болтовня куда важнее. Теа, Ква и Ныр от участия в переговорах уклонились. Квазимодо уверенно сказал что в «тех» делах они ничего не понимают, из чего следовало, что хитрый вор уже знает, о чём пойдёт речь. Ну, ладно — Катрин была слегка заинтригованна.

В номере было прохладно и тихо. Даша деловито проверила засов.

— Извините, предосторожность не лишняя. Мы своим доверяем, можно бы и при всех поговорить, но вполне вероятно, что вы, леди Катрин, сочтёте, тему вообще не подлежащей обсуждению. Вы тогда меня сразу прервите, мы поймём.

— Насчёт засова я не возражаю. Предпочтительнее в спокойной обстановке дела обсуждать. Только ты, Даша, нас так не интригуй. Лопнем от любопытства.

Доктор Дуллитл примирительно улыбнулся:

— Сейчас миледи всё поймёт. Дело действительно щекотливое. Вы уж Ашу извините. Она волнуется.

Катрин, не скрывая удивления, посмотрела на доктора. Этот мужчина, которому на взгляд было уже за пятьдесят, и сам волновался.

— Леди и джентльмены, — сказала Флоранс, — что бы ни было здесь сказано, всё останется между нами. Полагаю, все мы получили вполне убедительные рекомендации от нашего общего друга.

Даша судорожно сглотнула и дрогнувшим голосом сказала:

— Вы правы, леди. Я вам доверяю, но всё равно волнуюсь. Извините.

Девушка нагнулась и вынула из дорожного мешка книгу в кожаном переплёте.

«Магия, — подумала Катрин. — Удружили. Ну, на хрена нам магия? Не люблю я её категорически.»

— Солидный манускрипт, — с доброжелательным интересом заметила Флоранс. — Вы, Аша, её, несомненно, открывали? Надеюсь, оттуда заклинания произвольно не сыплются?

— Нет, — Даша помотала русой головой. — Собственно, леди Катрин наверняка с этой магией знакома, — девушка неуверенно посмотрела на Флоранс. — Думаю, и вы, леди, её тоже знаете.

Пряжки манускрипта оказались расстёгнуты, и девушка осторожно извлекла содержимое «книги».

На столе оказался ноутбук.

— Ноут, — с удивлением сказала Катрин. — Действительно, магия.

— Весьма неожиданно, — согласилась Флоранс. — От Билла Гейтса и здесь не скроешься.

— Действительно, «Microsoft», — Даша бережно погладила ноутбук. — Но это детали. Возможно, вы оцените тот факт, что эта машина принадлежала лорду-командору.

— О! Музейный девайс, — Катрин с уважением посмотрела на ноутбук. — Как я догадываюсь, сохранилась и начинка?

— Всё в полном порядке. Часть файлов, правда, зашифрована, но думаю, опытному человеку не составит труда их вскрыть. Чехол отличный — абсолютно непромокаемый. Есть запасная батарея и компактный генератор.

— Дашенька, — Катрин с сочувствием посмотрела на девушку, — видишь ли, нам совершенно не нужен ноутбук. Совсем-совсем. Рекламируешь ты его очень хорошо, но, видят боги, он нам не нужен. Мы твёрдо решили вести простую сельскую жизнь. Выбрали чистый воздух и оставили высокие технологии в другом мире. Ты уж извини. Не нужен нам компьютер. Тем более с таким сомнительным и многообещающим хвостом, как файлы великого командора. Вдруг милостивый лорд Найти за ним лично пожалует? Человек он серьёзный, а у нас и так хлопот хватает.

Похоже, Даша совершенно растерялась.

— Лорд Найти не придёт. Он, милые леди, погиб, — сказал доктор Дуллитл, с сочувствием глядя на свою юную спутницу.

— Да, я слышала, — согласилась Катрин. — Но лорд-командор был личностью неординарной и весьма хитроумной. Мало ли что он там подразумевает под смертью?

— Мёртв. Могу подтвердить как врач и человек, лично знакомый с великим лордом-командором.

— Да? Вы, хм, поучаствовали?

— Я был на том же корабле, но смерть Командору Найти принесли совсем иные люди. Впрочем, всё это грустная история, и мы можем её рассказать как-то в другой раз. Аша, ты не огорчайся. Леди Катрин совершенно права — документы Командора принесут больше несчастий, чем выгоды. Не стоило нам всерьёз рассчитывать на этот компьютер.

— Я думала, для осведомлённых людей эти файлы очень ценны… — от слез сероглазая девчонка всё же удержалась.

— Ты совершенно права, — Катрин покосилась на погрустневшую Флоранс. — Эта компьютерная штука безумно ценная вещь. Может быть в другое время, в иной ситуации… Но сейчас мы желаем как можно быстрее попасть домой. Так, Фло?

— Да. Нам сейчас не до политических игр и не до поисков приключений, — Флоранс посмотрела на огорчённую девушку, на доктора. — Извините, нам секретные файлы действительно не нужны.

— Что же — нам утопить этот ноут? — мрачно поинтересовалась Даша.

— Это было бы недурным решением. Нет ноутбука — нет проблемы, — дипломатично согласилась Катрин.

— Проблемы останутся, — возразил доктор. — Если кто-то охотится за машиной, то вряд ли поверит, что мы его просто так отправили на морское дно. А для людей, полностью осознающих, что такое этот хитроумный прибор, — Дуллитл кивнул на стол, — проследовать за нами через океан не так уж трудно.

— Да, лучше вам перебраться в места, где о лорде-командоре никто не слышал, — сказала Катрин. — Как насчёт севера? Отличные места, здоровый умеренный климат. Об Объединённом Флоте там мало кто знает. Даша, уверяю, что образованной девушке в тех местах найдётся дело. Вам, доктор, даже не буду объяснять — вас звали три года назад, с тех пор предложение остаётся в силе. А ты, Даша, посоветуйся с мужем и решайтесь. Друзей с собой берите. Артиллеристы, даже мелкие, в тех местах в огромном дефиците.

— Спасибо, — Даша с ненавистью посмотрела на ноутбук. — Первым делом утопим ноут, и потом решим. Извините, я пойду нашим скажу, чтобы не волновались.

— Один вопрос, — остановила Флоранс девчонку, — что вы хотели выменять за ноутбук? Или это теперь не обсуждается?

— Почему не обсуждается? — Даша пожала плечами, — Мы туда хотели, — девушка ткнула пальцем в потолок. — В старый мир.

— Понятно, — Катрин переглянулась с подругой. — И вы, доктор?

Дуллитл откашлялся:

— Да, хотелось бы.

— В принципе желание объяснимое, — Катрин посмотрела на опечаленных «пришлых». — Вернуться в старый мир не так сложно, как кажется. Скорее это дело удачи, чем каких-то глобальных душевных и материальных усилий. С Дашей дело понятно. А вы, доктор? Насколько я понимаю, вы попали в некий временной парадокс. Интересно, как вы представляете себе жизнь на родине после почти векового отсутствия? Чем вы там, простите, заниматься-то будете?

Доктор и Даша одинаково непонимающе уставились на Катрин. Потом Даша недоуменно сказала:

— Извините, Катрин, вы, по-моему, не поняли. Нам нужно туда и обратно.

Катрин приподняла бровь:

— Туда — в двадцать первый век и обратно — в здешнюю дикость?

— Почему в дикость? — Даша явно рассердилась. — Здесь мы дома. У нас здесь друзья и семьи. Неужели мы их бросим?

Паузу прервала хихикнувшая Флоранс:

— Кэт, у тебя почему-то растерянный вид.

— Гм, действительно, я как-то сразу не сообразила, — призналась Катрин. — Прошу прощения.

— У меня в старом мире родители остались, — сурово сказала Даша. — Когда мы с сестрой пропали, страшно подумать, что там папа с мамой пережили. Должна я попытаться им объяснить, что у меня всё хорошо? Хотя бы письмо передать.

— Несомненно, это достойный повод, — Катрин глянула на доктора.

— У меня, леди, там осталась супруга и двое детей. Полагаю, я давно овдовел, да и дети, увы, должно быть, отошли в мир иной, но я многое отдал бы за возможность взглянуть на внуков и правнуков. Я, знаете ли, человек старого воспитания, для меня такие вещи многое значат.

Катрин вздохнула:

— Так. Мотивы ваши вполне понятны. Только давайте отделим мух от котлет. Это наследство, — Катрин показала на ноутбук, — здесь ни при чём. Даша, ты меня крайне обяжешь, если уберёшь компьютер с глаз долой. Насчёт вояжа в старый мир — дело весьма опасное. Риск оценивается в 25–30 %. Я не о летальном исходе говорю — скорее всего, вы можете застрять где-то в ином мире. Общих реальностей, честно говоря, многовато, и выбраться из них без проводника шансов нет. Элементарный Прыжок в одну сторону намного проще. Риск остаётся, но с реализацией самого Прыжка проблем нет. Возникнут, конечно, сложности по легализации на месте. В Старом мире визы, паспорта и прочие бюрократические излишества никто не отменял. Решайте. Хотите рискнуть — можно хоть завтра. Но это без возвращения.

— Без возвращения нам не нужно, — решительно сказала Даша. Доктор согласно кивнул.

— С возвращением будет сложнее. Вы же не хотите вернутся в Глор на сто лет позже или раньше? Или промахнуться на несколько тысяч миль, как тут умудряются отдельные недоумки. Если отбросить всякие мелкие подробности, нужны «маяки» и весьма желателен опытный проводник. Дело долгое, требующее тщательной подготовки и отсюда, из Глора, решительно невыполнимое. Дальше продолжать?

— Если вас не затруднит, — попросил доктор Дуллитл. — Не знаю, как для Аши, а для меня ваши разъяснения звучат весьма сенсационно.

— Любой проход ведёт в обе стороны. Сложность состоит в точности перемещения и осмысленной координации перехода…

Лекцию Катрин сознательно сократила. Заокеанские беженцы — люди, конечно, приличные, но лишнего им знать ни к чему. Всё равно самостоятельно они Прыгать не смогут, а конкретные знания в этой сфере не менее опасны, чем файлы покойного командора. Вообще странно — в этом мире единицы Пришлых из XX и XXI веков, и этих людей судьба то и дело сводит воочию. Да и опасаешься этих «земляков» куда больше, чем тысяч бандитов, бесчисленных племён диких дарков и иных ядовитых и злобных тварей. Но доктора и девчонки можно не бояться, здесь всё останется под контролем. Нужно помочь. Флоранс явно склоняется к тому же выводу. Собственно, и Катрин не против. Не в её правилах заниматься благотворительностью, но тут особый случай. К тому же доктор ох как бы пригодился. Пусть и не в «Двух лапах», но где-то в пределах досягаемости.

… - Предлагаю двинуться с нами на север. Вам ведь всё равно лучше оказаться подальше от Глора. Здесь слишком много почитателей усопшего лорда-командора. Слухи об обстоятельствах его гибели рано или поздно просочатся из-за океана. Прогуляетесь с нами до Медвежьей долины? Путешественники вы опытные, надеюсь, расстояние вас не смутит. В Медвежьей долине проживает моя близкая подруга, обладающая, как бы это сказать — экстрасенсорными способностями. Она уже бывала проводником, надеюсь, согласится попробовать ещё раз. О риске вам я уже сказала. Ну, у вас ещё будет время подумать.

— Благодарю, на большее мы не могли и рассчитывать, — доктор встал, и склонил перед дамами голову. Вышло это у него по-настоящему благородно, так что и съязвить не захотелось. Катрин с досадой подумала, что никогда в жизни не научится приличным манерам.

- Что мы будем вам должны? — поинтересовалась чёрствая и циничная, как большинство москвичек, Даша.

Катрин улыбнулась, — вот это по-нашему.

— Нам — ничего. Поставьте выпивку Ква и компании. Они наши друзья, кроме того, я одноглазому кое за что должна. Так что будем в расчёте. К тому же, полагаю, в пути вы не будете изображать из себя скучающих пассажиров бизнес-класса. Работы хватит всем, и мы совсем не против пополнить команду проверенными людьми.

— Спасибо. Звучит обнадёживающе, — Даша в первый раз попыталась по-настоящему улыбнуться. — Но мы должны посоветоваться со своими друзьями.

— Естественно, — Катрин тоже улыбалась. — Вы посовещайтесь, потом возьми своего парня, и посидим в узком кругу, если вы не возражаете. Расскажешь о Москве. Я оттуда давненько.

Определившись с планами на будущее и хлебнув немножко пива, Даша расслабилась. Девочкой она была сдержанной, но та, чересчур взрослая, серьёзность с неё всё-таки слетела. Поговорили о Москве, но как-то без увлечения, — похоже, для обеих столица на семи холмах осталась в далёких воспоминаниях. Катрин начинала верить в то, что девчушка всерьёз намеренна вернутся в новый мир к своему юному супругу. Парень оказался тоже ничего — изредка вставлял неглупое слово, исправно подливал пиво, не забывая наливать и своей Дашеньке-Ашеньке сладенького фруктового пойла. Нормальное пиво девчонка не любила. Ну, какие её годы. А парень действительно неплох — при ближайшем рассмотрении ни чудовищная причёска, ни сомнительная кличка его не портили. Обаятельный жулик.

— Даша, если ты вернёшься в эту дикость, чем бы хотела здесь заниматься? Ну, если дать полный простор фантазии.

— Свиней разводить, — брякнула девчонка без раздумий.

Флоранс, неторопливо потягивающая свой ширитти, слегка поперхнулась.

— Свиней?! — откровенно изумилась Катрин.

— Да, а что тут такого?! — немедленно оскорбилась девчонка. — Свиньи очень умные животные. И полезные. Если за ними хорошо ухаживать…

— У Аши здорово получается, — пояснил Костяк. — У неё самый здоровенный боров в городе был.

— Стоп-стоп, — подняла руки Катрин. — Я только удивление выразила, а не сомнения. Согласись, Даша, для твоего возраста свиноводство весьма серьёзное и нестандартное увлечение.

— И выгодное, — вставила Флоранс.

Девчонка посмотрела на красивую женщину, удостоверилась, что та не смеётся, и слегка обмякла:

— Действительно выгодное. Мы на одном единственном кабане хорошо наварили. Если к делу ответственно подойти, то…

— Золотые слова. В смысле, серебряные, — Катрин улыбнулась. — Я солёное сало весьма уважаю.

— С салом здесь даже хуже, чем с золотом, — сумрачно сказала Даша. — Едят сало только с большой голодухи. Нет культуры потребления.

— На севере салом очень даже не брезгуют, — успокоила Катрин. — Так что милости просим, если всерьёз надумаешь. Гарантирую участок земли, помощь в строительстве фермы и налоговые льготы. У нас там крестьянство жутко тёмное в отношении животноводства. Развитие свиноводства, несомненно, в наших общих интересах.

— Мы бы с радостью, — смущённо улыбнулась девчонка, — если бы ещё Эле и доктор рядышком устроились.

— Разберётесь. Места у нас свободные, вольные. Диктатура в моем лице весьма умеренная. Впрочем, вы можете в Тинтадже устроиться или в любом другом месте. Перенаселение, слава богам, нам не грозит. Эле, насколько я поняла — очень близкий вам человек?

— Мама наша, — ответил за подружку Костяк.

— Ну, вам можно позавидовать. Эле — сразу видно, женщина мудрая и опытная. И при этом редкой красоты.

— Спасибо, — пробормотала Даша, — Эле нам действительно как мама. Вам, простите, с ней следовало ваше предложение обсуждать.

— Обсудим. Даша, по-моему, у тебя язык не поворачивается меня Катрин называть. Ты не надрывайся, — в узком кругу говори как удобнее. Ну, при подчинённых я для всех — леди.

— Понимаю. Простите, Екатерина, просто вы старше, как-то неудобно.

— Ой-ой, ты меня ещё по батюшке проименуй. Уж лучше — леди. Я всё-таки титул не покупала — за участие в честной драке удостоена, на что имею соответствующие королевские бумаги.

— Извините, — Даша смутилась.

— Пустое. Вы меня только по рассказам Ква знаете. Он друзьям не врёт, но иной раз для выразительности капельку преувеличивает. Присматривайтесь пока.

— Извините, а… — Даша покосилась в сторону Флоранс.

— Ты, по-моему, всё поняла. Флоранс моя половина. Лучшая. Она леди от рождения, в отличие от меня, авантюристки. Ты — девушка продвинутая, всё о взаимоотношении взрослых людей знаешь. Оправдываться не собираюсь. Я — счастлива. Фло — тоже. Малышей наших ты видела. Какого ещё хрена?

— Что вы, я совсем и не думала…

— Вот в ту сторону лучше и не думай. Я иногда очень злой бабой бываю. Ква подтвердит. Так что некоторые аксиомы не обсуждаются. Доступно?

— Вполне, — Даша храбро улыбнулась. — Мы когда в путь отправляемся?

— Завтра обсудим всей командой. Вы, ребята, идите, с компанией посидите. А мы домой пойдём. И не обижайтесь на меня — я резковата бываю.

— Мы понимаем, — Даша поднялась. — У нас Эле тоже суровая леди. Спасибо. Мы были рады познакомится.

— Аналогично, шеф.

Даша засмеялась:

— Да, жаль что здесь нет мультиков. Что мы нашим детям показывать будем?

— Вдруг в ноутбуке есть коллекция анимации? — сказала Катрин. — Глядишь, и приобщатся наши отпрыски к великому.

— Русских мультиков там наверняка нет, — вздохнула Даша. — Значит, не торопиться топить ноут?

— Черт его знает. Теперь уж какой смысл? Храните его пока. Доберёмся до родных мест, разберёмся.

По дороге домой Флоранс сказала:

— Кэт, ты стала ужасно взрослой. И коварной. Теперь они у тебя на крючке. И ноутбук под рукой. Честно говоря, не ожидала от тебя такого прагматизма.

Катрин прошла несколько шагов молча. Уже стемнело, улицы опустели, но вряд ли кто-то из местных бандитов рискнул бы напасть на двух одиноких хорошо одетых женщин. Катрин не слишком прятала под плащом ножны кукри, да и вообще преступный мир Глора отличался развитой интуицией и на явную «подставу» попадаться не собирался.

— Знаешь, я не собираюсь их обманывать. Врач нам очень нужен, но силой мы никого удерживать не станем. Попробуем их закинуть в Старый мир, вернутся — хорошо, нет — обойдёмся. Они — шайка самостоятельная, сработавшаяся. Под давлением ничего делать не станут. Но персонажи интересные. С этой Эли я бы с удовольствием по-настоящему выпила. А мелкий дарк — это вообще нечто. Интересно, по какому такому поводу он титул «артиллериста» заработал? Его в качестве корректировщика на деревья закидывали? Ладно, всё это детали.

< >

* * *

Отплытие отложили на четыре дня. Поспешно перетряхнули команды судов. Низкорослый Утбурд решил остаться в Глоре, объясняя, что с детства боится холода, да и нога не успела зажить. Катрин не испытала особого сожаления — судя по всему, карлик был ловким «деловым», но толк от него среди лесов вряд ли будет. Ещё в Глоре оставался Вини-Пух, решивший, что дальних путешествий с него хватит. По секрету он сказал друзьям, что боится бескрайних дебрей севера и зим, длящихся большую часть года. Ну, насчёт зим южанин несколько преувеличивал, но в целом решение товарища по походу на «Квадро» Катрин одобрила — лучше пусть человек заранее определится, чем потом на севере исстрадается.

Ещё в Глоре оставалась Рататоск.

Вот насчёт найдёныша и Катрин, и Флоранс испытывали определённые колебания. К девчонке привыкли, она стала полноправным членом команды. Забавная островитяночка. Несколько смущала её очевидная и не совсем детская привязанность к Жо. В сомнениях Катрин и Флоранс несколько раз обсудили ситуацию и порознь поговорили с парнем. Судя по тому, что занятый подготовкой корабля Жо не понял, на что ему намекают, к фантазиям девчонки он относился сугубо иронически. Ну, раз так, пусть Рата обживается в Глоре. В конце-концов, девчонка выросла у моря. Син, сестра Квазимодо, за островитянкой присмотрит и к торговому ремеслу приставит. Рататоск девица сообразительная. Потом… Потом всё само собой решится.

Нужно признать, решение старших Рата приняла с мужественным спокойствием. Сдержанной стала девочка. Ну, с её смелостью и самоуверенностью боги Рату точно не оставят.

Всё было готово. Корабли загружены, команды сформированы. Катрин ещё раз посовещалась со шкиперами «Собачьей головы». Их по какому-то странному стечению обстоятельств было двое, с шикарными кличками — Нога и Пень. Катрин слегка удивилась — с каких это пор драккарами командуют коллегиально? Впрочем, моряки были людьми опытными. Квазимодо сиял — одноглазому тоже не терпелось двинуться в путь. Оставался важнейший ритуал. «Отвальный» — морякам следовало посидеть в кабаке всей толпой. Пассажирам и самой милостивой леди на сём мероприятии, само собой, присутствовать не пристало. Вот и выдался свободный вечер.

< >

* * *

Провожающих было немного. У борта покачивалась лодка, на которой приплыли Вини-Пух, Син с Рататоск и угрюмый Утбурд. Над «Квадро» кружил нетерпеливый Витамин. Дики восторженно взвизгивала, тыча в птицу пальчиком. Ричард с подозрением смотрел вверх, не без основания подозревая, что его могут коварно испачкать. Мышка, улыбаясь, удерживала детей на ограждении кокпита.

Катрин прощаний не любила. Сказала пару слов остающимся, подарила Рате толстую тетрадь в тиснёном кожаном переплёте, и пошла на своё место на корме. На душе было неспокойно, как всегда перед началом ответственной операции.

Моряки с «Собачей головы» потрясённо рассматривали «Квадро». Большинство гребцов ещё не видели катамарана, а те немногие, кто бывал на борту спрятанного судна, впервые видели небывалый корабль без маскосети. Сиге и Нога уточнили порядок следования маленькой флотилии.

Катрин искоса пронаблюдала за прощанием Жо и Раты. Нормально попрощались, по-дружески и без соплей. Как же, взрослый воин и малявка. Жо, как частенько и сама Катрин, напрочь забывал, что девчонка уже успела стать вдовой.

К Катрин подошла Флоранс:

— Что-то у тебя злой вид. Переживаешь? Смотри, в воду не свались.

— Я на этом месте весь океан просидела, — пробурчала Катрин.

— Извини. Можно, я тогда тоже здесь посижу? — Флоранс присела рядом.

— Ладно, в море выйдем, я нормальной стану, — Катрин взяла подругу за руку.

— Ты думаешь, выйдем? — Флоранс украдкой показала в сторону «Собачьей головы». — Или нам их резать придётся?

Экипаж «Собачьей головы», за исключением шкиперов, видел Флоранс в первый раз, и внимание доблестных мореходов полностью переключилось с катамарана на красивую благородную даму.

Катрин ухмыльнулась:

— Вот уж чего мы бояться не будем. Они нормальные парни — насилуют только посторонних девок. Кроме того, у них на борту будет присутствовать Теа, а наша лиска за один неправильный взгляд запросто может горло порвать. Морячки её отлично знают. Там у них про её лисий нюх и твёрдую руку легенды ходят.

— Тут все настоящие герои, — вздохнула Флоранс. — Одна я в этот эпос никак не вписываюсь.

— Ещё как вписываешься. В любом эпосе должна наличествовать прекрасная дама, за которую надлежит выю на плаху с радостью возложить. Красавица, от которой любой воин мечтает на смертном одре слово утешения и пунцовую розу на могильную плиту получить.

— Мрачно как-то. Послушай, а ты как леди с официальным титулом, или твоя Дария, случайно не можете взять на себя ответственную миссию прекрасной дамы? — с надеждой поинтересовалась Флоранс. — Я на романтические роли не гожусь. Например, Мышке это поручить нельзя? Она у нас актриса.

— Не смеши. У Мышки другое амплуа. Даша мордахой не вышла, да и юна чересчур. Я боевой дух личного состава могу поднять разве что пинками и матом. Да и о последнем утешении у меня слишком специфические представления. Так что роль прекрасной дамы по праву твоя. Не кокетничай. Тут с тобой разве что Блоод сравнится, но она отсутствует по уважительной причине.

— Ой, — Флоранс передёрнула плечами, — я к Блоод отношусь очень хорошо, но как подумаю, как она последнее утешение дарует…

— Ну, сейчас ей редко приходится столь печальную обязанность выполнять. Но полагаю, страждущие в её объятиях уходят легко. Особенно, если учесть, как у них в последние минуты кровообращение усиливается…

— Ой-ой! Ты лучше смени тему.

— Охотно. Фло, как ты считаешь — доктору и его друзьям слегка не по себе?

Пятеро гостей из-за океана сидели на сетке, растянутой между двумя корпусами на носу катамарана. Доктор выглядел относительно спокойным, его рослая подруга как обычно хранила невозмутимый вид, зато остальные явно чувствовали себя не в своей тарелке. Даша и Костяк, должно быть, совершенно бессознательно жались друг к другу. Мин обеспокоено вертел кудлатой башкой — его сильно смущал непривычный корабль.

— Кэт, я к ним пойду, — решительно сказала Флоранс. — Расспрошу, как им каюты понравились. Там жутко тесно. Может быть, они что-то поменять хотят.

— У нас тут особо менять нечего, — напомнила Катрин. — Не прогулочный лайнер, чтобы номерами-люкс перебирать.

— Кэт, я трусливая, но идиоткой никогда не была, — укоризненно сказала Фло. — Главное, это вежливость. Иногда, знаешь ли, люди соблюдают правила приличия.

— Ну, так что мы расселись? Пошли соблюдать приличия.

Флоранс разговаривала с доктором и его друзьями. Улыбалась, жесты плавные, изящные — залюбуешься. Вот что значит европейские манеры. Даже суровая Эле размякает на глазах.

Катрин зацепила коротышку Мина за овчинный жилет, оттянула чуть в сторону. Вот мелкий чертёнок — на Фло пялится как на даму интересную отнюдь не только любезностью.

— Мой дикий друг, могу ли я вас спросить, как у вас дела со зрением? — поинтересовалась Катрин.

— Хорошо, — насторожённо прогундосил дарк. — Особенно ночью. Врать не стану, — глаз у меня получше человечьего.

— Как насчёт ночной вахты? Места здесь беспокойные, два вперёдсмотрящих не помешают.

— Я не бездельник какой-нибудь, — с достоинством сообщил коротышка. — Службу знаю.

— Я так и думала. Ну, по морскому делу у нас Сиге главный. Насчёт вахт он тебя проинструктирует. Вот по военным делам я тоже кое-какую ответственность несу. Ты с метательным орудием знаком? Главным артиллеристом у нас Квазимодо числился, но сейчас он на «Собачьей голове». Как насчёт того, чтобы вам вместе с Жо эвфитоном заняться? Это вроде по твоей артиллерийской части?

— О, эвфитон! — оживился маленький дарк. — Ещё бы! Я стрелял — правда, всего один раз. Но я чрезвычайно жаждаю, в смысле, жажду научится.

— Вот и отлично, — Катрин нагнулась чуть ниже, к маленькому круглому, как поросшая короткой шёрсткой баранка, уху: — Слушай, если ты будешь занят, может быть, перестанешь смотреть на мою подругу, будто она тебе что-то обещала? Леди Флоранс дама очаровательная, спорить не стану. Но она тебе немножко не подходит. Не хочу тебя огорчать — но она занята. И не надо в ней взглядом дырки прожигать.

— Дырки?! — дарк перепугано обернулся, бросил взгляд на Дашу. Девчонка разговор слышать никак не могла, но ответила коротышке негодующим взглядом. Видимо, темперамент своего безносого дружка неплохо изучила.

— Леди, — поспешно сказал Мин, — я просто… Просто любуюсь. Прошу величайшего прощения, не извольте гневаться.

— Да ладно. Гневаюсь я по-другому. Ты любуйся — все мы человеки, все мы живые. Только приличия соблюдай. Мне, знаешь ли, совсем недавно говорили, что без приличий никак нельзя.

— Я воспитанный, — горячо заверил коротышка. — Честное слово. Ну… бывает иногда. Я исправлюсь.

— Ну и забудем. Расскажи лучше, за что ты звание артиллериста получил?

Мин приподнял тяжёлый мешочек на своём поясе и заговорщицки признался:

— Свинец. Шарики. Кидаю — голова вдребезги.

— Да ну?! — изумилась Катрин. — И с какого же расстояния? Ты рассказывай- рассказывай. Полагаю, без драки в нашем путешествии никак не обойдётся…

* * *

Корабли вышли в море. Первым шёл «Собачья голова», за ним более быстрый «Квадро». Рыжие берега потянулись по левому борту. Какое-то время круживший над катамараном Витамин взял курс к берегу — к хозяйке. Катрин посмотрела вслед баклану — ну, вот и всё. Прощай, Глор.

Глава 2

Днём становилось совсем тепло, но ночи тянулись долгие, холодные, напоминающие, то ли о скоропалительно закончившейся, то ли о так и не начавшейся зиме. Катрин выскользнула из-под одеяла, поспешно натянула штаны. В иллюминатор заглядывал серый рассветный сумрак. Стараясь не разбудить подругу, Катрин обулась, и, потирая плечи, обнажённые рубашкой с обрезанными рукавами, выскользнула за дверь.

Флоранс сквозь ресницы наблюдала за возлюбленной — ладно, можно ещё чуть-чуть позволить себе поспать. Кэт совершенно неугомонна. Есть необходимость или нет — вскакивает на рассвете. Привычка у девочки. Счастье молодости — четыре часа сна больше, чем достаточно. Полежать бы ещё чуть-чуть…

Флоранс плотнее завернулась в одеяло, поклялась себе, что поваляется минут пять, не больше, и уснула.

На переборке, на дверце встроенного шкафа, раскачивался насмешливый полукруг солнечного света. Привычно шуршала вода, разрезаемая острыми килями катамарана. С палубы слышались голоса, за стеной взвизгивала Дики и недовольно бухтел Рич — опять сестрица пыталась ему оторвать какую-то конечность. Детям что-то неразборчиво сказала Мышка.

Флоранс поспешно села. Вот тебе и пять минут. Между прочим, на отсутствие часов не сошлёшься, — в Глоре закупили целый десяток песочных «хронометров». Впрочем, и без часов ясно, что здорово проспала.

За переборкой что-то успокаивающим тоном рассказывала Мышка. Должно быть сказку. И Найни, и Кэт частенько пересказывали близнецам легендарные истории Старого мира. Мышка специализировалась на сказках Перро, у Кэт ассортимент историй был куда шире. В голове у любимой таилась просто ужасающая мешанина из сказок Милна, Киплинга, какого-то Гайдара, подробнейшее изложение всем известных путешествий хоббита Бильбо, и сага о куда менее известных приключениях дерзкого бронепоезда «Имени тов. Троцкого». Катрин свои сказания слегка адаптировала, но всё равно серьёзность, с которой она вещала, выглядела смешно. Близнецы, конечно, толком ничего не понимали, но слушали заворожено. Тон мамы околдовывал — то вкрадчивый, как крадущийся тигр, то шипящий, как жутковатый удав Каа, то громыхающий по рельсам, как то бронированное и блиндированное революционное чудовище. Оказывается, Кэт любила сказки, и что ещё удивительнее — почти все на «Квадро» любили сказки. В хорошую погоду близнецов усаживали на одеяло, разостланное на диване кокпита, и почти всегда рядом тут же собирались свободные от работы члены команды. Непоседливой Дики просто так сидеть и слушать разговоры и смех взрослых было скучно — она предпочитала вертеться на чьих-то коленях, норовя вытащить из ножен кинжал, оторвать пуговицу или завязку. Зато Ричард слушал все небылицы, не спуская заинтересованного взгляда с рассказчика, и даже вместе с взрослыми восторженно ухал и округлял глазёнки. Главное в это время было не дать мальчику чересчур задуматься и наделать в штанишки. Ричард, как истинный мечтатель, был весьма рассеян.

Но вообще-то, Флоранс была несколько озадаченна мирной и семейной атмосферой, возникавшей в эти минуты. Как-то очень быстро все на «Квадро» стали своими. Должно быть, насторожённость ещё вернётся. Потом, когда путешествие будет близиться к концу. Но пока суровая Эле позволяла Дики дёргать себя за замечательную косу и с удовольствием рассказывала про проказы дворцовых дарков-хютхенов, любящих дурить и водить по коридорам замка подгулявших гостей. Сиге потчевал слушателей короткими былями о таинственных морских существах, замысловатые имена которых не было никакой возможности запомнить. Мелкий Мин, уже без малейшего стеснения размахивая короткими четырехпалыми руками, повествовал о неисчислимых подвигах великого племени хогменов, неизменно вызывавшим у Флоранс ассоциации с голливудскими байками об индейцах апачи. Доктор рассказывал старинные британские сказки, которые приходились по вкусу как уроженцам Старого мира, так и аборигенам Нового. И лишь Костяк смущённо молчал — воровские истории рассказывать как малышам, так и взрослым, было явно неуместно, а иных сказок парень не знал. Ничего не рассказывала и Даша — должно быть, из солидарности с мужем. Зато девушка иногда напевала — на непонятном большинству слушателей языке. Приглушённо, но точно выводила сложные мелодии. Флоранс, в своё время постаравшаяся, хоть слегка подучить родной язык подруги, понимала отдельные строчки:

… Хочу, как сталинский сокол -

уж как лететь, так высоко,

нырять, так глубоко.

Вода подёрнута ряской, а небо -

истыкано папироской,

а я — как сокол, я сокол,

нерусский, неброский…

Кстати о «лететь и нырять». Флоранс подскочила и принялась одеваться. Свободные, но тщательно подогнанные по фигуре брюки, короткие мягкие сапожки, удобная шерстяная куртка. Поспешно причесавшись перед роскошным зеркалом (в Глоре за такое чудо можно было бы выменять приличный дом недалеко от Цитадели), Флоранс отправилась к детям.

Близнецы приветствовали мамочку радостными воплями. Рожицы у обоих были в каше, — Мышка уже заканчивала скармливать завтрак. Дики с энтузиазмом поддала по столику ногой и принялась тыкать пальцем в тарелку, малоразборчиво утверждая, что каша могла бы быть и повкуснее. Но тут протесты, пусть и обоснованные, были бессмысленны — молочные продукты уже кончились, и когда в следующий раз на пустынных берегах попадётся добрый молочник, предположить было трудно. В последний раз свежие продукты доставила «Собачья голова», зашедшая в Новый Конгер разведать обстановку и пополнить запасы продуктов. С тех пор прошло уже восемь дней и никаких приличных портов, посёлков и рыбацких деревушек, лежащих по курсу экспедиции просто-напросто не существовало.

В две руки дело пошло быстрее, — каша полностью отправилась по назначению. Уж чем-чем, а отсутствием аппетита близнецы не страдали. В маму (в ту, которая Кэт) пошли детишки. Близнецы принялись хлебать слегка подогретый сливовый сок. Дики непременно желала лично держать тяжёлую кружку, Ричард снисходительно позволял себя поить.

— Все уже позавтракали? — поинтересовалась Флоранс.

— В общем-то, да. Но Госпожа вас ждёт.

— Ну вот. Что же меня не разбудили?

— Зачем? Кухня, ой, камбуз, — у нас хорошая. Разогреть, — пара пустяков. А вы с Госпожой вчера опять допоздна сидели.

Флоранс пожала плечами — над планами будущей реконструкции «Двух лап» Катрин могла сидеть сутками. Занятие увлекательное, но довольно бессмысленное, поскольку ситуация с финансами, кадровым вопросом и вообще подробности того, что, собственно, творится в родовых владениях, пока остаётся загадкой и для самой сиятельной леди.

Умываться в тесной ванной близнецы ужасно любили — Дики приводила в восторг возможность цепляться за всякие блестящие штучки, висеть на гладкой штанге и колотить ногой в гулкую нержавейку раковины. Ричард, увлечённый порочным примером, тоже попытался отодрать от двери сияющую ручку. Мышка унесла разочарованно завывающих вандалов, и Флоранс, наконец, смогла сама умыться. Вода была почти ледяная — Жо объяснял, почему в холодное время нельзя подогревать ёмкости. Флоранс тогда в очередной раз тайно поразилась непонятно откуда взявшейся технической осведомлённости сына, ничего не поняла, но приняла к сведенью. Впрочем, умываться холодной водой полезно. У Кэт, невзирая на преступное пренебрежение элементарным правилами ухода за собой, прекрасная кожа.

Зубная щётка, деревянная коробочка с тем, что здесь называют «зубной пудрой» и крем отправились обратно на полки шкафчика. Флоранс осторожно помассировала лицо. Местная парфюмерия не вызывала доверия, но крем, заказанный по специальному рецепту, был относительно неплох. Вот с остальным нужно будет что-то делать.

Катрин ждала в кают-компании. Подогнув под себя ногу, сидела за столом и быстро писала на клочке пергамена. На лбу красовался мазок чего-то весьма похожего на смолу.

Флоранс подставила щеку для поцелуя, вынула из кармана платок и принялась оттирать чело подруги. К счастью, оказалось, что на лбу не смола, а сажа.

— Дырку протрёшь, — сказала Катрин, косясь одним глазом на свои записи.

— И протру, — Флоранс придержала подругу за ворот рубашки, — мы, кажется, договаривались, что ты свинцовыми карандашами не пользуешься?

— Виновата, — Катрин немедленно сунула карандаш подальше на полку, — я стило случайно ухватила. Мы тут сектора обстрела заранее просчитать пытаемся.

Про проблему с новой турелью эвфитона Флоранс была наслышана. Когда любишь известную воительницу, носившую, к тому же, в славные былые времена звание аж старшего сержанта, поневоле вникаешь в разные оружейные тонкости. Турель к метательному орудию заказали в Глоре. Штатный станок облегчённого эвфитона морской пехоты не слишком подходил к условиям эксплуатации на палубе катамарана. Турель, стоившую немалых денег, мастера изготовили качественно, но оказалось, что, несмотря на все расчёты, орудие установлено неправильно. Сам эвфитон стоял надёжно, но наводчику за ним было очень неудобно. Виновата была специфическая конструкция кокпита «Квадро» и отсутствие на ней штатного места для вооружения. Жо очень сокрушался — они с Квазимодо возлагали на турель превеликие надежды. Сейчас одноглазый шкипер пребывал на «Собачьей голове», но Жо и остальным морякам катамарана очень хотелось похвастать новой, готовой к бою системой смертоубийства.

В кают-компанию вошла Даша с подносом. На завтрак был воздушный омлет с зеленью и тосты, намазанные душистым клубничным джемом.

— Приятного аппетита, — девушка улыбнулась, — сейчас чай принесу.

Флоранс с некоторым сомнением посмотрела ей вслед:

— Кэт, ты не знаешь, почему она так странно улыбается? У меня всё время возникает ощущение, что она чем-то недовольна.

— Ясное дело, — Катрин свернула свой чертёжик и пододвинула к себе тарелку. — Я тоже недовольна. Как ты смеешь быть такой свежей и привлекательной, когда мы — юные, умненькие, заслуживающие всеобщего поклонения девушки, чувствуем себя потными и зачуханными дурами?

— А если без шуток?

— Без шуток то же самое. Ты кушай, омлет — полный восторг. Дашка не понимает, почему ты неизменно выглядишь красивой. Если честно — я тоже не понимаю. Иногда смотрю на тебя ночью и балдею.

— Часто смотришь?

— Часто. Но обычно не выдерживаю и тебя бужу. Смею надеяться, что тогда мы продолжаем балдеть вместе.

— Действительно, очень самонадеянное заявление. Ну, ладно, а Аша здесь при чём?

— Элементарно, Ватсон. Девчонке тоже хочется быть красивой. Только ты лучше её Ашой не называй. Сделай уступку её дикому славянскому происхождению. Ведь мы-то с тобой знаем, что и Даша, и Дарья вовсе не лошадиные клички.

— О, я уловила. Спасибо за подсказку. Она хорошая девочка, и я вовсе не хотела…

— Перестань, дело в другом. Дашка стала местной, но она часто думает по-русски. Для неё язык сложнее, чем для меня. Я… — Катрин сделала замысловатый жест надкушенным тостом… — я всеядная. Думаю на какой-то тарабарщине и считаю это естественным. Дашка думает на двух языках. Для неё русский очень ценен — ну, песни, стихи и всё такое… Ты слегка знаешь наш язык, следовательно, сможешь общаться с девчонкой ближе.

— Поняла. Кстати, что ты скажешь про детей? Сколько языков они будут знать?

Катрин хрустнула тостом и задумчиво сказала:

— Хм, я уже размышляла над этой проблемой. Ну, и чуть-чуть дальше заглядывала. Вопрос серьёзный, и только языком не ограничивается. Поразмыслим на досуге. Что касается лингвистики, то открою тебе страшную тайну: я уже слегка обогатила этот мир ненормативной лексикой.

— Тоже мне, тайна. Я твоё «офигительно» на рынках несколько раз слышала, ещё когда ты по океанам скиталась. А что стоит «чмо» и это… что на «икс» пишется? Смотри, доктор обидится, когда услышит, как ты кому-то чего-то на «британский флаг» порвать обещаешь.

— Я при Дуллитле сдерживаюсь…

В люк проскользнула Даша с подносом.

— Чай, дамы.

— Вот спасибо, — Катрин приняла кружку и мисочку с печеньем. — Даш, а что ты в заварку добавляешь? Весьма на тамошний чай похоже.

— Цветы склонника. Они здесь как оберег для овчарен продаются, — Даша улыбнулась. — Так что этот отвар из бараньей травы не всем нравится. Мы два чая завариваем. Пресной воды пока хватает.

— Вы с Найни молодцы. На «Квадро» никогда так вкусно не питались. Ты, Даш, не убегай, посиди с нами. Спешки никакой нет, выпей чашечку чая.

— Да, пожалуйста, Дарья, — Флоранс тщательно выговорила славянское имя.

Даша посмотрела на неё с удивлением:

— Вы, леди, язык не ломайте. Аша — проще, да и я уже давно привыкла.

— Мне русский язык учить нужно. Он сложный, и Кэт надо мной всё время смеётся. Дарья, я хотела спросить: в песне «он в женщину входит без стука» — это как нужно понимать?

Даша и Катрин одновременно заулыбались. Флоранс тоже улыбнулась — ну почему эти славяне всегда так снисходительно относятся к людям, путающимся в их алогичном, полном исключений и двусмысленностей языке?

— Я чашку принесу, — сказала Даша.

Лекция оказалась неожиданно интересной. Даша расшифровала несколько четверостиший, и оказалось, что толковать их можно совершенно по-разному. Иногда даже взаимоисключающе, и поэтому что именно хотел сказать автор, всё равно остаётся непонятным. Зато Флоранс начала улавливать иронию странных строк.

— Ратке было бы интересно, — заметила с интересом слушавшая Катрин. — Она у нас принцесса, весьма склонная к поэзии и фантазиям.

— Девочка действительно принцесса? — удивилась Даша.

— Формально была когда-то. Но житейские обстоятельства, увы, — Катрин развела руками.

В кают-компанию сунулся насупленный Жо:

— Кэт, куда шайба запропастилась?

— Та, что из ремня вырезана? — Катрин живо подскочила. — Извините, дамы, «первым делом самолёты»…

Оружейники наверху принялись стучать и спорить.

— «Первым делом самолёты» — это тоже из песни, — объяснила Даша и принялась собирать посуду.

— Я знаю, — сказала Флоранс, — сначала самолёты, девушки потом.

— Как всегда. Леди Катрин много старинных песен знает. Удивительно — я половины того, что она цитирует, не слышала, хотя там музыкой увлекалась. Советская музыка в наше время немодна была, военные песни тем более.

— Кэт в военных конфликтах участвовала. Думаю, в армии военные песни всегда в моде.

— Да, конечно, — Даша неуверенно глянула: — Катрин долго служила?

— Насколько я понимаю, она не служила в полном смысле этого слова. Воевала — короткие командировки в горячие точки.

— Понимаю, — Даша подхватила поднос.

— Ты, Дарья, неправильно понимаешь.

< >

* * *

Эвфитон вращался замечательно, углы возвышения тоже держал исправно. Но когда орудие смотрело строго по траверзу, стоять за ним приходилось скрючившись. Жо уныло тронул ложе — эвфитон послушно повёл «рогами».

— Нормально, — утешила Катрин. — Сутками у орудия дежурить никто не будет, а во время боя можно и ссутулиться. Зато ты сам меньшую цель будешь представлять.

— Действительно, — согласился доктор, вместе с Костяком убирающий инструменты. — Для короткой перестрелки манёвра за орудием предостаточно, а для затяжного сражения, в стиле Трафальгара или Цусимы, наш «Квадро», мне кажется, и не предназначен.

— Про Цусиму это вы зря, — укоризненно сказала Катрин.

— Виноват, опять запамятовал, — извинился Дуллитл.

— А что там случилось на этой Цусиме? — поинтересовался Мин, любовно полируя масляной тряпочкой стальные дуги эвфитона.

— Громадное сражение. Наши бездарно про… проиграли, — объяснила Катрин. — Подробности вспоминать не хочется.

Жо грустно посмотрел на наставницу. Про сражение на Цусиме он знал мало, но с эвфитоном получилось так себе. Сектора прямо по курсу простреливать практически невозможно, по бортам — удовлетворительно, вот по корме — почти идеально. Результат не то чтобы совсем скверный, но с такой замечательной турелью можно было надеяться на большее. Ничего не поделаешь, — «Квадро» действительно не боевой корабль.

— Мне в самый раз, — маленький Мин устроился за орудием, обозрел горизонт. — Проверка будет?

— Только у берега, — сказал Сиге, стоящий за штурвалом. — Карро — стрелы дорогие, терять их в волнах незачем.

— Я про настоящую проверку, — снисходительно пояснил Мин. — Пираты, враги, алчные хитки — никого нет. Пустынные воды.

— Ты, мой кровожадный друг, не накаркай, — поспешно сказала Катрин. — У нас сугубо мирный, транспортно-пассажирский рейс. Битвы и славу я тебе обещаю, но попозже. Сейчас, если будет скучно, шкипер Сиге нам работу придумает.

— Моя леди, мы, полудикие дарки, работы не боимся, — заверил Мин. — Это некоторые от скуки околевают.

Цуцик, валяющийся под столиком кокпита, приоткрыл один глаз и насмешливо посмотрел на ехидного дарка. Отношения между псом и Мином складывались непросто. Цуцик, возможно из-за невеликого роста дарка, категорически отказывался признавать в Мине полноценную разумную особь и не уставал это подчёркивать, даже не прибегая к помощи зубов. Мин в ответ не упускал случая намекнуть на дармоедство некоторых четвероногих пассажиров. Жо частенько казалась, что эти двое, когда никто не смотрит, показывают друг другу языки, задирают хвосты и скребут задними лапами, забрасывая неприятеля виртуально-символическими экскрементами.

Вообще-то, Цуцику на корабле было смертельно скучно. Кажется, по-настоящему его понимала только Даша. Жо несколько раз с удивлением замечал, как девушка сидит рядом с псом, что-то бормочет, а Цуцик моргает на неё своими невинно-голубыми глазами. Девушка пса гладить не пыталась. Цуцик такие вольности принимал лишь от Мышки и изредка от Флоранс. От хозяйки само собой, но Катрин не была склонна без повода поощрять четвероногого соратника. Даша с псом вроде бы общалась на полном серьёзе. Может, она не только кабанов разводит, но и собак? Вообще, с ума сойти — такая симпатичная девушка и свиноводством занимается. Сам Жо к домашним животным, кроме как к собакам и лошадям, относился с подозрением. Это, несомненно, высокомерная городская привычка, и придётся от неё избавляться. У Даши таких предрассудков нет. Животных она просто потрясающе понимает. Это она придумала подвесить старый канат и позволить Цуцику на нём кататься. Пёс был в восторге — цеплялся пастью, болтался, молотя в воздухе всеми конечностями. Потом стали устраивать и «перетягивание каната». Цуцик стойко сопротивлялся усилиям двух взрослых мужчин — утробно рычал, скользил по палубе, но изжёванную верёвку выпускать и не думал. Представление получалось на славу.

Снимая эвфитон с турели, Жо вспомнил другую любительницу спектаклей. Как-то Ква, Жо и Рата возвращались с торгового склада семьи Рудна. Девочка рассказывала о бизнес-планах сестрицы Квазимодо. Рататоск отныне числилась ученицей приказчика, и хозяйка Син была пока девчонкой довольна. Судя по тому, с каким одобрением Ква слушал тарахтение девчонки, определённые купеческие задатки у маленькой островитянки имелись. Жо был втайне доволен — ему всегда казалось, что Рата в большей степени фантазёрка и болтушка, и без твёрдой наставнической руки из неё ничего путного не выйдет. Ошибся — на складе Ратку не лупили, и уж точно не заставляли по малейшему поводу отжиматься, и ничего, девочка справлялась. Очень хорошо. Жо к девчонке здорово привык и подозревал, что когда она начнёт рыдать, упрашивая, чтобы её взяли с собой, объяснить ей, что к чему, будет трудно.

Рата тарахтела, как пулемёт, пока не вышли к мосту через канал. Здесь маленькая группа бродячих актёров давала представление. Двое жонглёров развлекали публику своими трюками, пожилая женщина перебирала струны цитры, невысокий парень тянул какую-то занудную балладу. Рата мигом онемела и открыла рот.

— Раньше получше представления устраивали, — сказал Квазимодо. — Огнём плевались. Я сам видел. Нищает Глор. Даже лицедеи на Жёлтый берег перебираются.

Жо кивнул, наблюдая, как тощий тип жонглирует кинжалами. В боевом отношении от такой ловкости толку мало, но руки у артиста умелые. Интересно было бы глянуть, как этот парень клинками всерьёз пользуется. Второй артист подбрасывал три разноцветных шарика, садился на шпагат, да ещё успевал подмигивать хихикающим зрительницам.

Рата смотрела во все глаза. Ну, да — на островах она ничего подобного не видела.

Актёры устали. Любимец женщин обошёл зрителей с деревянной миской в руках. Жо кинул несколько медяков. Зрители подавали охотно, и довольные жонглёры уселись на парапет, в руках одного появилась баклага с пивом. Зрители начали расходиться, хотя женщина ещё перебирала струны, а певец старательно выводил сотый куплет бесконечной баллады.

— Пойдём, что ли? — спросил Ква, осторожно трогая девочку за плечо. — Ужин скоро.

Рататоск отстраненно кивнула.

На углу она ещё раз оглянулась на актёров.

— Если понравилось, как жонглируют, можешь научиться. Ты ловкая — у тебя получится, — сказал Жо.

Кажется, Рата глянула как на полного болвана.

— Так играться ножами — баловство. Лучше я их метать научусь, как вы, милорд.

— Это правильно, пригодится, — одобрил Ква.

Рата прошла ещё несколько шагов и задумчиво сказала:

— Я вот не поняла. Трис и Зорол объясняются на берегу моря в тени громадных скал. Рядом дохлый дракон валяется. В следующем куплете на берег сходит король, и Зорол просит у него руки королевской дочери. Если король знал, где дракон принцессу заточил, какого же аванка он туда просто воинов не прислал? Офигительная нелепость. И так через куплет. К примеру, как Зорол в принцессу успел влюбиться, если после боя её в первый раз увидел?

- Она его внешне весьма впечатлила, — сказал Квазимодо. — Так сказать, — очевидными достоинствами. И он сразу понял, что безумно влюблён.

— Ты тоже сразу понял? — скептически поинтересовалась Рата. — И Теа сразу?

— Нет, для начала она мне ногу попыталась откусить. Ну, потом-то мы разобрались. Где-то месяца через четыре. Но ты нас с Трис и Зоролом не путай. Какой смысл за принцессу с драконом бодаться, если не знаешь, влюбишься в неё или нет? А тут и принцесса изголодавшаяся, и будущий тесть на берег с корабля сходит — всё удачней просто некуда. Кстати, полагаю, дракон был нездоров. Иначе одному человеку с ним не справиться, будь он хоть каким патентованным героем.

Рататоск хихикнула:

— Интересно, чем дракон принцессу в пещере кормил «три года и три дня»? Слизняками? Или рыбу хвостом глушил?

— Я, конечно, извиняюсь, но я не понял, о чём вы вообще бредите, — сухо сказал Жо.

— То есть как? Ты балладу вообще не слушал? — удивился Ква.

— Ну, не то чтобы не слушал, но не вникал.

Теперь Рата определено смотрела на него, как на умственно отсталого.

— У певца голос такой, характерный, — оправдался Жо.

Девчонка снисходительно кивнула:

— Да, баллады нужно уметь слышать.

Забавная она была, Ратка. И как-то скучно без неё. Жо упаковал в специальные чехлы «плечи» эвфитона. Мин принялся шустро завязывать шнурки чехла:

— Жаль, второе орудие поставить некуда. Можно было бы залпами стрелять, — мечтательно заметил дарк.

— Точно, снести мачту и понаставить батарею эвфитонов. Плавать не сможем, но если нас куда волнами прибьёт — берегись, всех забьём!

Мин засмеялся. Шутки он понимал. Вообще, он был неплохим малым, этот, как Катрин выражалась, «полударк». Лапы ловкие, соображает быстро, реакции любой человек позавидует. К внешнему «шимпанзиному» виду привыкнуть можно. Хорошее пополнение в команде «Квадро». Вот только Мин питал чрезмерное влечение к армии вообще и большим сражениям в частности. Почему-то маленькому дарку казалось, что это очень здорово — когда грудь в грудь сходятся многочисленные войска. Больше двух сотен воинов, одновременно убивающих друг друга людей, полукровка никогда не видел, но и та битва произвела на него огромное впечатление. Жо подозревал, что Мин в глубине души считает себя просто рождённым для великих сражений. Фигушки, этот мир, слава богам, глобальными войнами пока не опорочен.

Разобранный эвфитон отнесли на место — в специально переоборудованный шкаф в кают-компании. Второй эвфитон, ещё в «заводской» упаковке, тщательно смазанный, хранился в трюме. Орудие предназначалось для «Двух лап». Квазимодо озаботился — раздобыл орудие одной из первых партий, изготовленной ещё под руководством самого лорда-командора. Ныне такие ценились. В последнее время Глорский союз заметно деградировал. Общая цель — Великий поход, ушла в историю, и Объединённый Флот перестал быть объединённым. Снова у Птичьего архипелага и у Кау островов появились пираты. Поговаривали и о междоусобицах на Жёлтом берегу. Да и на самом Северном побережье дела шли не блестяще. Строить новые когги практически прекратили, о гигантах-дромонах и речь не заходила. Даже фирменные тесаки-шеуны нынче ковали в Арсенальных мастерских из отвратительного железа. Да, после смерти лорда-командора океан вновь становился безлюдным. Разве что караваны с Жёлтого берега продолжали регулярно поставлять сотни полумёртвых рабов и прочий дешёвый заокеанский товар. Но каждый месяц несколько судов навсегда растворялось в бескрайних просторах океана. Да, времена великого Флота миновали. Честно говоря, жаль, что так и не довелось повидать армаду лорда-командора во всем её блеске. Катрин, конечно, может относиться как угодно к легендарному герою-флотоводцу. Она-то с ним успела познакомиться и теперь может вспоминать о знаменитой личности этак небрежно-снисходительно.

Жо вздохнул и пошёл умываться. Требовалось поспать, поскольку на вахту заступать после ужина. Жо всё никак не мог привыкнуть к мысли, что в свою вахту он старший. Что ни говори, пока на борту находился Ква, дышалось как-то легче. Ответственности было поменьше. Правда, одноглазый шкипер оставался практически рядом. «Собачья голова» сейчас шла чуть ближе к берегу — вполне можно разглядеть кормчего у рулевого весла. На драккаре тоже всё спокойно. Ветер благоприятствует, и экипаж лишь для поддержания настроения садится на весла. Конечно, в скорости драккар сильно уступает «Квадро» — катамаран идёт под одним гротом, «магию» в ход пока не пускали не разу. Штормило всего сутки, да и то в полсилы. Идиллия, а не поход. Впрочем, Кэт именно о таком путешествии и мечтала.

Жо умылся солёной водой, пахнущей глубиной и таящейся где-то в океане зимой, разогнулся и отвязал от леера заботливо приготовленное полотенце. Мышка следит за порядком — вот что значит семьёй путешествовать. Помнится, когда шли с Жёлтого берега, обходились без излишеств — рукав использовался на все случаи жизни. Кэт, между прочим, лихо умеет сморкаться двумя пальцами. Сейчас наставница благоразумно воздерживается от столь вопиющих вульгарностей, но помнится, были времена…

Жо повязал полотенце на место — Мышка сию туалетную принадлежность каждый день меняет. (Где это видано — в поход такую уйму белья брать?) Ладно, нужно всё-таки спать идти.

Каюту Жо делил с Сиге — повезло, по большому счёту, получились отдельные апартаменты — кто-то из двоих всегда стоит у штурвала. Селк вообще отличный парень. Хотя серьёзным бойцом из-за слишком мягких рук-ласт шкиперу никогда не стать, во всем остальном у него опыта и знаний на десятерых моряков хватит. И с людьми он здорово ладит. Жо вспомнил мелькнувшую в маминых глазах панику, когда она в первый раз увидела безлобое, с вытянутым собачьим носом, лицо морского дарка. Мама, конечно, и виду не подала. Её хладнокровию Жо в последнее время всё больше завидовал. Буквально через минуту мама и селк приветливо беседовали, как будто сто лет были знакомы. Впрочем, Сиге вообще людей не пугал, почему-то все очень быстро забывали, что шкипер не очень-то похож на человека. Даже Мину приходилось сложнее — его нос (не нос, а дырки-насмешки) так и притягивал взгляды. Чаще полукровку принимали за мальчишку, которому здорово не повезло в жизни. Жо знал, что маленького дарка весьма раздражает человеческая бесцеремонность. Кому понравится, когда на улице каждый второй прохожий считает своим долгом поинтересоваться — кто мальцу нос скусил-срубил-содрал? Между прочим, злить Мина не рекомендовалось. «Малец» лихо умел кроить черепа. Об этом Жо как-то рассказал Костяк.

Ворочаясь под одеялом, Жо вздохнул. Везёт же некоторым, например тому же Косте. Девушки их любят. Даша серьёзная, образованная. Стройная. И с чувством юмора.

Жо накрылся с головой. Нехорошо. Лишние мысли. Дарья девушка весьма милая и с ней можно и должно дружить. Только другие девушки в голове мелькают. Неопределённые… Девушки, женщины, девки, шлюхи умелые…

Имя юной брюнетки он тогда так и не узнал. Исчезла она, ускользнула в сумрачную тишину роскошных комнат. Запах духов остался, шелковистость кудрей запомнилась, губы горячие и, и… Стыдная сладость. Ужас просто, как вспоминаешь, так немеешь и глаза зажмуриваются. Наверное, она была шлюхой. Но как-то всё странно получилось. Может быть, она всё-таки случайно в «Померанце» оказалась? Черт, ерунда какая. Бордель и есть бордель. В любом случае она была нежной и очень понимающей девушкой. Жо был ей благодарен. И не отказался бы встретить ещё разок. Случайно.

Жо попил разведённого гранатового сока и бухнулся обратно на койку.

Приснились ему почему-то вовсе не искушённые горячие рыжие красавицы, а ворчливая наивная Ратка. Усердно потела, пытаясь жонглировать четырьмя шариками, и одновременно всё поддёргивала сползающие широкие мальчишечьи штаны. Наблюдать за её усилиями было смешно. Рата ещё и бурчала, многословно объясняя, почему шарики неправильные. Потом шарики превратились в гранаты, с которых сыпалась кожура, и сочные зёрна лопались, окрашивая маленькие пальцы ярким соком. Потом под зёрнами оказалась блестящая сталь и Рататоск принялась увлечённо жонглировать сюрикенами. Жо хотел сказать, что она с ума сошла, сейчас же порежется, но сказать ничего не мог. Отточенные как лезвия бритвы зубья сюрикенов всё чаще мелькали в воздухе. Ратка довольно улыбалась. Вот глупая. Сталь касалась пальцев, и алые капли всё чаще капали на штаны. Или это всё-таки брызги сока?

* * *

Катрин и Эле сидели на носовой сетке. Солнце пригревало, Катрин разулась, спустив ноги вниз. Изредка ступни обжигали холодные брызги. «Квадро» скользил по волнам, острые форштевни хищно резали воду. Эле подумала и неуверенно стянула свои сапоги. Ноги у неё были красивые — с сильными, изящно очерченными икрами. Катрин одобрительно покосилась.

— Жарко сегодня, — извиняющимся тоном сказала Эле.

— Говорят, весна в этом году особенно ранняя. Хотя когда севернее уйдём, холод вернётся. Эле, вы с доком чересчур условности блюдёте. Ну, он, я понимаю — воспитан благородно, без сюртука к обеду не выйдет. Но мы-то попроще, а?

— Я совсем простая, — черноволосая женщина усмехнулась, — сижу, рассупонившись с благородной леди, и на волны как бездельница любуюсь.

— Так я тоже как бездельница. Ну, ничего, придёт время и нам поработать. Оно, это время, хрен бы его взял, всегда приходит. Мы ведь не всю жизнь рассупонившись просидели?

— Да, как-то не сложилось вдоволь пробездельничать, — согласилась бывшая охранница. — Катрин, сколько людей в ваших «Двух лапах»?

— Немного. Когда я уходила, человек двадцать пять было. Потом ещё прибавилось. Точно не скажу — я давно дома не была. А что?

— Гадаю, придёмся ли мы ко двору. Уж простите излишнее любопытство.

— Ерунда, вряд ли ты тащишься в такую даль с целью выведать численность нашего гарнизона. Тем более, что я собираюсь его кардинально переформировать. Разбаловались войска. Оно и понятно — в «Двух лапах» командного состава сейчас практически нет. Ко двору вы придётесь. Опытные люди нужны. Если есть желание — обоснуетесь по соседству. Места у нас, правда, дремучие — за своё хозяйство постоять придётся. Хотя в замке ненамного спокойнее. Чуть зазевайся — сразу гости лезут. В основном, дикие.

— Ну, это везде так. И у нас в Каннуте так было. Чуть ли не каждый день в рыло кому-то давать приходилось. Правда, в основном бандюгам и забулдыгам. Но мужики иной раз хуже старого хобия бывают.

— Хобии в наших местах не водятся. Зато вег-дичи забредают. Ничего такая зверушка — и выглядит солидно, и шустрая. Но мне почему-то кажется, ты не испугаешься. Ты, госпожа Эли, уж извини меня за прямоту — не прибедняйся. Ты ведь не только разной пьяни хари чистила.

— Аша наболтала?

— Дарья молчит как партизан. Девочка твоя, можно подумать, не кабанов разводила, а в контрразведке трудилась. Сдержанная, что твой Штирлиц. Это у нас такой знаменитый шпион был.

Эле улыбнулась:

— Аша у нас умная девочка. Хотя и юна чересчур. Значит, сказок про меня не рассказывала?

— Мы с ней только о тамошнем житьё-бытьё беседовали, о давнем, — Катрин неопределённо махнула рукой в сторону берега. — Но мне, для того чтобы разглядеть, как ты двигаешься, чужих подсказок не нужно. Школа чувствуется.

— Школа? — Эле приподняла чёрную бровь. — Вы про Перчаток что-нибудь слышали?

— Увы, не приходилось. Эле, я с удовольствием послушаю, но только когда ты сама будешь готова рассказать. Допрашивать не собираюсь. И, пожалуйста — давай всё-таки на «ты». Хотя бы в узком кругу. Мы, конечно, в разные гальюны ходим — их аж целых три шага разделяют. Может ещё раскланиваться, когда из этой конуры выпадаем?

— Это уж слишком оф-фигительно будет.

Катрин прищурилась:

— Шутка? Или словечко действительно заразное?

— Шутка. Заразных словечек у меня и самой полный рот. Ты мне скажи, в какой роли я в вашем замке гостить буду? Или попозже будет видно?

— Позже будет виднее, но и сейчас могу сказать — тебе самой выбирать. Можно почётной гостьей. Пиво, жаркое и свежий хлеб каждый день гарантирую. Можно и похлопотнее жизнь вести. Но сейчас решать ничего не нужно. Мне нужны люди полностью уверенные, что правильно выбрали.

— Хм, вот уверенности у меня не хватает. Кто я такая, чтобы леди — владелице пожалованных северным королём земель «ты» говорить? Да и не старуха я в замке приживалкой скучать. И в служанки не гожусь.

— Фу, какие служанки? В прислуге тоже особое призвание нужно, не меньшее чем для наших с тобой… движений. Посмотри на дело иначе. Даже если ты просто будешь у дока хозяйничать, яичницу ему жарить — уже статус. Такой лекарь, как он, общественный вес посолиднее любого благородного дармоеда имеет. И не скрою — у меня и лично на тебя планы имеются.

— Уж не знаю, могу ли и спросить…

— Если в общих чертах — хочу службу внутренней безопасности создать. Думала, Квазимодо попросить это щекотливое дело на ноги поставить. Но он ещё и торгаш, и финансист заядлый от рождения. Не разорваться же ему? Ну, а в безопасности я и сама кое-что соображаю. Так что есть мысль объединить усилия.

Эле смотрела задумчиво:

— До одноглазого с его пронырливостью мне далеко. Хотя кое-что в охране я смыслю. Что-то мне не верится, что Ашка не наплела глупостей про мою молодость. И про руку она выложила?

— Про руку? Что у тебя рука тяжёлая, я догадываюсь. Но Даша не жаловалась.

— Вот ещё! Я её пальцем никогда не тронула. Хотя иногда подмывало. Но рука у меня чуть не отсохла вовсе не потому, что я сопливых девчонок лупила. Я почти десять лет прожила однорукой. Да ещё каждый день чуть не ссалась от боли.

— Черт! — Катрин окинула откровенно оценивающим взглядом руки черноволосой женщины. Руки как руки, сразу видно — не слабые. На запястье браслеты хорошей работы, но всего три штуки. — Болела, значит? Эле, а тебе здорово повезло, что подвернулся Дуллитл. Это ведь он руку исправил?

— Хо, подвернулся? — Эле ухмыльнулась. — Это его Аша отыскала, за что я ей до конца жизни буду должна. Потом ещё смешнее случилось — мы Дуллитлу сами вроде как подвернулись. Тоже очень вовремя. Тогда мы с Доком решили, раз боги нас всё время сводят, стоит ли противиться?

— Да, вам есть что рассказать. Про последние дни командора я бы с интересом послушала. Что не говори, Найти был неординарным человеком.

— Про этого пиратского вождя наш Дуллитл лучше знает. Я командора в первый раз уже мёртвым узрела. Потому, кроме того, что на нём была хорошая рубашка и сдох он без особых мучений, рассказать ничего не могу. Катрин, вы уж простите, меня интересует один личный вопрос. Если док обратно не вернётся, вы меня сразу выгоните, или разрешите со своими попрощаться?

— Что так обречённо? — Катрин насмешливо склонила голову к плечу. — Ладно, я-то настоящей сукой выгляжу, это понятно. А Дашка со своим волосатым? Этот артиллерист мелкокалиберный? Они тебя бросят? Я уже не говорю о том, что Док очень постарается вернуться. Мало тебе вариантов? И что-то я не думаю, что ты способна у нас из милости пайку жрать.

— Из милости не буду. Только зачем я вам без доктора? Я уже баба немолодая, в сельской жизни смыслю мало.

— Я говорю — у нас планов полно, — сердито сказала Катрин. — И деревня наша, не то чтобы очень деревня. Мы собираемся там хорошую жизнь устроить. Пусть и не многолюдную. С вашим Каннутом, конечно, не сравнить. Хотя ваша столица сейчас тоже…

— Да, паршиво там стало. Только без Дока мне и в любом большом замке не лучше будет.

— Ну и не скули. Варианты всегда есть.

— Я скулю?!

Катрин покосилась и пробормотала:

— Эле, было бы конечно интересно узнать, что ты умеешь своей чудесно выздоровевшей рукой. Только на «Квадро» тесновато. Двум резким женщинам здесь порезвиться негде.

— Я ничего такого не думала.

— Слушай, ты, то себя тупой считаешь, то меня. Ты уж определись.

— Прошу прощения, леди. Вы все люди образованные, а я на ферме родилась.

— Это-то при чём? Никогда не замечала, чтобы место рождения непосредственно на умственные способности влияло.

— Как же. Вы — Оттуда. Люди учёные, образованные. Даже Ашка в свои-то сопливые годы Доку про разные учёные вещи объясняла. Парень ваш корабль водит, как будто шкипер от рождения. Про тебя и леди Фло я и не говорю. Вы все бегло читаете, пишете, как писаря замковые. Я, стуканец меня затрахай, четыре года грамоте училась, а теперь даже показать, как пером карябаю, не решусь. И Док вернётся к такой курице, жизнью пожеванной? У вас там женщины ухоженные, яркие, как те паирики.

— Кто такие твои паирики, не знаю. У нас Там бабы весьма разные. Это мы здесь, хм, любим расфуфыриться. Моя Фло насчёт внешнего вида весьма взыскательна. Слушай, а Даша так вам и явилась, аккуратненькой и миленькой?

— Да не особенно, — неохотно признала Эле. — У Аши тогда трудные времена были. Без работы мыкалась, худая была, серая, как мышонок облезлый. Ей опомниться нужно было.

— Опомнилась Дарья. Молодец. Только ты, Эле, и в нашем мире не из последних женщин была бы. Очень даже не из последних. Я понимаю, плаванья и блуждания уходу за внешностью не способствуют, но ты и малость умышленно своим видом пренебрегаешь, — Катрин ещё раз покосилась на босые ноги собеседницы. — Хотя знаешь, как интересной выглядеть, ещё и нас могла бы поучить. Например, чем этаким ты и Даша ногти покрываете, что блестят так естественно? Впрочем, это не к спеху. Насчёт Дока… Опасения твои понятны, хотя довольно сложно мужа от себя вообще ни на шаг не отпускать.

— Дуллитл мне не муж, — сухо сказала Эле. — У нас свадьбы не было. Док себя ещё женатым считает, хотя это сто лет назад было. Говорит, боги его не одобрят, если у него две жены будут.

— Законник твой доктор. Ну, по-своему он прав — жизнь над ним зло пошутила. Нужно ему посмотреть, что в старом доме осталось, и осталось ли. Отправляйтесь-ка вы вместе. И ему спокойнее будет, и тебе. Если его старушка ещё каким-то чудом в живых числится, вряд ли бабулька на еженощное исполнение супружеского долга будет претендовать. Ну, не хочешь рискнуть?

— Что? Туда?! — дрогнув, прошептала Эле.

— Ну, да. Если пожелаете, то и обратно. Лично я буду вас ждать.

— Но… но я… Как же я там буду? Я же не пойму ничего.

— Чем ты хуже Костяка? Разберётесь. Там, по правде говоря, похожих на тебя людей сейчас побольше, чем господ воспитанных, типа нашего уважаемого Дока. Джентльмены повымерли. Народ сейчас простой, разных цветов, и в большинстве своём образование имеет на уровне нижнего каннутского. Конечно, непросто вам придётся, но ничего сверхъестественного. Если на сам Переход решитесь, что там сложности с документами?

— Но он-то что скажет?

— Пойди и узнай.

Эле поплелась решать жизненно важный вопрос, а Катрин болтала ногами, ловила брызги и думала, какого черта дала слабину? Теперь не только Док может на исторической родине застрять, но и эта красавица, в личной жизни столь нерешительная, в Старом мире навсегда сгинет. Начнёт какой-нибудь дурацкий «Космополитен» читать, и готово.

* * *

Спать было душно. Почти как во время плавания у памятных южных островов. Жо проснулся в поту, вяло встал, открыл иллюминатор и повалился обратно на койку. Сон возвращаться не спешил. Да и свежий воздух, врывающийся в каюту вместе с плеском волн и поскрипыванием снастей, как-то не успокаивал. В последнее время Жо спал беспокойно. М-да, оказывается истинное становление взрослого мужчины привносит определённые сложности. Трудности. И твёрдости. А ты, как последний идиот, думал, что период подростковой гиперсексуальности давно миновал. Как же, оказывается, физиологически ненормально-поздний. Может, с Мышкой проконсультироваться? Она в этих вопросах профессор, да и ухмыляться не вздумает.

В борт снаружи что-то стукнуло. Жо насторожился, но тут же понял, что это Аша — девушка любила сидеть на борту с наветренной стороны. Ветер и холодные брызги, летящие в лицо, ей нравились? Или волю тренирует?

— Ну и что ты нахохлился? — сердито сказала Даша. — Ну?

«Со мной, что ли, говорит?» — изумился Жо. — «Она же не видит. И разве можно лёжа нахохлиться?»

После паузы Даша не менее сердито продолжила:

— Что значит «они мне нравятся»? Разве так можно? Ты совершенно оголтелым стал. Об элементарной вежливости напрочь забыл. А был ведь сдержанным, разумным дарком.

«Это она с Мином, — догадался Жо. «Ну да, это же он лапами по палубе шкрябает. Он всегда так, когда задумывается. Только что ж он молчит?».

— Стыдно, Мин. Честное слово, мне за тебя жутко стыдно. Ты будто вчера с цепи сорвался, со своих холмов диких прискакал. И вообще, прости меня, но это как-то противоестественно. Ладно бы ты к миленьким брауни вожделел. Или к томте — у них девушки симпатичные и добрые. Человеческие дамы-то тебе зачем? Они же огромные!

«Это она про наших. Для Мина леди действительно крупноваты. Даже Найни почти вдвое выше».

Даша между тем явно возмутилась:

— Не смей так думать о женщинах! Они не куски мяса на прилавке! Прекрати! У всех есть грудь и бедра. К твоему сведению, у женщины ещё и голова есть, и собственные определённые желания и представления о сексе. Женщина — это комплект. Нет, ну, прямо каннибал какой-то! Ну и что, что они красивые? Перестань их деталями воображать, или я тебя сейчас за борт спихну! Маньяк!

«Эко она его», — с некоторым сочувствием подумал Жо. «Бедняга молчит, как потерянный».

— Что значит, «хорошо плаваешь‘?! — зашипела Даша. — Я же тебя не топить хочу, а серьёзно охладить. Вот если мы в Старый мир попадём, я тебе оттуда что-нибудь привезу, чтобы прививку сделать. Тебя лечить надо!

— Прививку не надо! — возмущённо забормотал Мин. — Лучше лекарство привези. Что я, специально, что ли? Я бы и рад не думать. Только я ничего плохого не делаю. Подумаешь, смотрю.

— Так смотреть невежливо! Нет, что там — это вопиющее хамство! А что у тебя в мыслях творится — вообще ужас! И не говори, что меня никто не просит в башку заглядывать — ты же знаешь, я не могу не чувствовать.

«Вау! Она его мысли читает?!» — потрясённо сообразил Жо. «Быть не может! А в мои мысли она тоже заглядывает? Блин, мне что, теперь — утопиться?!»

— Я не собачка, не коза, и даже не кабан твой драгоценный, — обиженно прогнусавил Мин. — Это тоже хамство — мысли свободных дарков заодно с ничтожными скотскими мыслишками читать. Не могла тогда сказать колдуну, что тебе или одни мысли нужны, или другие?

— Не говори глупости. Можно подумать, колдун меня спрашивал. Ты же помнишь, как всё получилось.

— Как же, — ядовито согласился маленький полукровка — вот вовсе незачем было колдунам благодеяния оказывать. Все мы отошли подальше, а она, пожалуйста — убила колдунишку. Вот и пользуйся теперь наградой, заглядывай несчастным даркам в головы. Давай-давай!

— Фига с два ты несчастный, — жалобно сказала Даша. — Это я несчастная. Порнуху каждый день твоими бесстыжими глазами смотрю.

— Это что такое? — заинтересовался дарк.

— То самое, — кажется, девушка всхлипнула.

— Ты что?! — всполошился Мин. — Я больше не буду, Ашечка. Я вообще зажмуриваться начну.

— Да ты уже обещал. Тебе идеал нужен, а они действительно тётки красивые. Только дальше твои фантазии совсем уж не туда сворачивают.

— Аша, я постараюсь.

— Ты всегда… Слушай, Мин, что это за красный шар «Собачья голова» на мачту подняла?

— Сигнал…

Дальше Жо не слушал — мгновенно слетев с койки и натянув сапоги, вылетел из каюты.

* * *

Флоранс вздрогнула — по коридору что-то пронеслось, простучали по трапу каблуки. У Дики широко раскрылись глаза, и малышка попыталась тут же сползти с койки и устремится вслед заманчивому шуму. Рич нахохлился и вопросительно посмотрел на маму.

— Кажется, что-то случилось, — пробормотала Мышка, замерев с детскими штанишками в руках.

— Заканчивай одевать, я посмотрю, — сказала Флоранс и вышла в коридорчик. Сердце стучало где-то у горла. В кают-компании женщину чуть не сбило с ног что-то мелкое, волосатое и ощетинившееся длинными деревяшками.

— С дороги! — гнусаво рявкнуло существо. — О, леди, простите, — Мин протиснулся мимо дамы, крепче прижав к себе связку карро. На дарке была нахлобучена кудлатая шапка, на поясе, кроме привычного ножа, в изобилии бряцало оружие, и вообще, он был неузнаваем. Даже обезьянья рожица приобрела хищный воинственный вид.

— Что такое случилось? — оторопело пролепетала Флоранс.

— Змеи. Прячьтесь, — исчерпывающе ответствовал полукровка и пробкой вылетел в кокпит.

Флоранс с трудом перевела дыхание и ступила на трап.

По-прежнему шелестели волны, разрезаемые быстрыми корпусами «Квадро», по-прежнему светило солнце. Жо, согнувшись у турели, лихорадочно устанавливал орудие. Остальные работали со снастями — катамаран менял курс. «Собачья голова» заметно приблизилась — оба корабля параллельным курсом устремились к земле. До берега оставалось чуть больше двух миль.

— Не вижу, — сказал доктор, глядя в подзорную трубу. — Возможно…

— Нет, не уйдут. Они, с-су… упорные, — кратко сказала Катрин. Она стояла рядом с рулевым, твёрдо расставив ноги, и застёгивала на бёдрах ножны со своим любимым коротким мечом, что так загадочно именовался кукри.

Катрин обернулась. Глаза её стали ярче — нервничает.

— Фло, вы в каюте. Приготовить «поплавки». Дальше — по команде. Даша поможет.

Флоранс кивнула и нырнула вниз. Сверху донеслось:

— Даша!

— Я не… — начала девушка.

— Ты в аварийной команде, — Катрин по-прежнему говорила вполголоса, но сдерживаемое рычание рвалось наружу. Возражать такому голосу было трудно.

Через секунду Даша скатилась по трапу. Пощупала рукоятку тесака, висящего на бедре, и спокойно сказала:

— Может, он нас всё-таки не заметит. Пойдёмте, на всякий случай, приготовимся.

Фло кивнула, они едва успели шагнуть к коридорчику, как сверху спрыгнул Жо:

— Аша, Ма — иллюминаторы проверьте, — Жо нырнул к моторному отсеку

Даша исчезла на своей «половине», Флоранс пробежала по коридорчику, заглядывая в каюты. Задраивая иллюминатор в каюте Жо, подумала — собственно, зачем все говорят так тихо? Перед боем должны зычные ободряющие команды звучать. Или это не обязательно?

Словно в ответ, наверху отчётливо прозвучал странный тягучий голос Сиге:

— Наперерез идёт.

— Так что от него, сволочуги, ещё ожидать? — ответила Кэт.

С «Собачьей головы» что-то закричали — Флоранс не расслышала, потому что изо всей силы задраивала иллюминатор.

Близнецы сидели на койке рядом. Каждый сжимал по сушёной инжирине, но сейчас лакомство детей интересовало мало — оба чувствовали тревогу взрослых.

— Что там? — спросила Мышка. Она выглядела спокойной, только носик был бледным.

— Орудие готовят. Змеи.

Мышка кивнула:

— Одна пара? Две?

— Черт его знает. По-моему, наши ещё не рассмотрели — только теперь Флоранс вспомнила, что морские змеи, которых здесь именуют стурвормами, обычно охотятся парами. Если это стурвормы… Кэт о них рассказывала. Дьявол, до берега ещё далеко.

В каюту втиснулась Даша:

— Я всё проверила. Деньги взяла и вот это, — девушка встряхнула знакомую сумку. — Ноут не такой уж и тяжёлый. Жалко бросать, — Даша посмотрела на Флоранс. — Вы не думайте, я вам обязательно помогу. Если что, фиг с ним, с ноутбуком — всё равно топить собирались. Не волнуйтесь, мы все обязательно выплывем.

— Спасибо, — пробормотала Флоранс. — Мы, собственно, были готовы и сами справиться. Найни, у нас всё готово?

«Поплавки» — подобия спасательных жилетов, сшитые из плотной ткани и набитые пробковой корой, уже были извлечены из шкафа. Найни завязала тесёмки на хозяйке, напялила средство спасения на себя, протянула следующий жилет Даше.

— Я в нём кверху попой не перевернусь? — с сомнением прошептала девушка.

— Приказ был, — мягко напомнила Флоранс.

Девчонка посмотрела на неё, и сунула руки в проймы смешного жилета.

Близнецов пристегнули к специальному «кокону», откуда торчали только их головы. Дики принялась раздражённо дёргать завязки, Ричард довольно вертел головой — «игрушка» ему понравилась ещё по первой примерке в Глоре.

— Оружие, ценности, лекарство? НАЗы? — перечисляла Флоранс.

Найни закивала — всё было готово.

— А у вас всё по-правильному, — с некоторой завистью заметила Даша, разглядывая лёгкие полотняные чехлы с неприкосновенным запасом.

Сверху послышались резкие команды — кричал Сиге. Трудно было поверить, что у флегматичного медлительного селка может быть такой тон. С «Собачьей головы» ответили.

— И откуда здесь этот змей взялся? — вздохнула Даша. — Болтали, что по эту сторону океана их всех ещё Флот перебил.

— Приблудный гад, — сказала Флоранс.

Мышка тихо засмеялась — приятно было слышать от сдержанной Фло любимые словечки госпожи.

Откуда-то со стороны берега донёсся низкий утробный рёв. Женщины в ужасе переглянулись.

— Он большой, — прошептала белая как мел Мышка.

— Маыыыы! — испуганно заныла Дики.

Флоранс посадила детей поближе.

— Маыыыы!!! — не успокаивалась дочь. Сей звук Дики использовала для выражения всех многообразных чувств, как по поводу великолепия, так и по поводу несовершенства мироздания. Но сейчас сестру поддержал обычно сдержанный Ричард:

— Мамы де?

Потрясённая Флоранс, впервые услышавшая от сына столь членораздельный звук, осознала, что оба близнеца единодушно требуют одного и того же — где мамы? В столь непонятный и страшный момент детям вполне обоснованно требовались обе родительницы.

— Де?! — заверещала Дики.

— Они по-русски говорят? — восхитилась Даша.

В этот миг «Квадро» резко изменил курс — переборки дрогнули — в дело вступили оба двигателя катамарана…

* * *

Всё складывалось плохо. Стурворм оказался хитёр. Жо его ещё не видел, как не успели заметить врага и остальные моряки. Только Сиге своим сверхъестественным чутьём находил змея, да с «Собачьей головы» орали координаты перемещающегося противника. Стурворм практически не показывался над водой. Лишь раз доктор успел разглядеть в подзорную трубу движение тёмной тени среди волн. Катрин тоже вроде бы успела увидеть врага — тут Жо не был уверен — просто наставница вдруг опустила голову и принялась поправлять ремень с оружием. Лицо у Катрин стало странным — кажется, она что-то просчитывала. Впрочем, пока наставница молчала, полностью доверив командование Сиге.

Корабли летели под защиту берега. Лёгкий «Квадро» мог бы идти ещё быстрей, но держался рядом с драккаром. Весла «Собачьей головы» пенили воду, помогая парусу и ветру. Рыжие пустынные обрывы приближались, — корабли стремились к защите ближайшего мыса.

— Может, успеем? — прошептал Мин. У маленького дарка уже пропала охота немедленно испытывать эвфитон в самых что ни на есть боевых условиях.

Жо пожал плечами. О скоростных возможностях древнего морского убийцы он имел весьма приблизительное представление. Надо же, столько океанских миль пройти и у самого берега на эту рептилию напороться. А сколько об этих стурвормах во время плаванья болтали — но боги миловали. Говорили, что змея нужно под лопатку бить или в глаз. Как ему в глаз попадёшь, если его пока вообще не видно? Атакует из-под воды, тогда…

— Мин, куда нам целить? Откуда эти гады нападать привыкли?

— Из воды, — пробормотал полукровка. — Сейчас давай оставим орудие по корме развёрнутым. Так будет легче на любой борт переложить.

Секунды текли медленно, как во сне. Жо всё чаще поглядывал на рыжий берег и на «Собачью голову». Гребцы драккара работали изо всех сил. Замер у руля кормчий, скорчился на приподнятой боевой площадки у взведённого эвфитона Ква, да на носу почти висела над водой, сжимая лук, Теа.

— Кажется, уйдём, — прошептал Жо, глядя, как приближаются пустынные, но такие желанные утёсы мыса.

Гулко лопнула поверхность воды, раздался низкий вой — Жо успел разглядеть возникшую прямо по курсу драккара тушу — тёмную по спине, с боков покрытую размытыми, грязно-жёлтыми пятнами. В следующий миг «Собачья голова», едва не перевернувшись, накренилась — Жо, не веря своим глазам, увидел, как взлетели обломки весел. Драккар мгновенно потерял скорость, начал нелепо поворачивать, раскачиваясь, как невесомая скорлупка. Теа висела на носу, держась за канат. Ква исчез — и Жо с огромным облегчением разглядел, как сброшенный к гребцам одноглазый шкипер запрыгивает обратно к орудию.

Атака змея была столь внезапна, что никто не успел выстрелить.

— Хитрый, — с уважением сказал Сиге.

— Сейчас мы на очереди — без эмоций предупредила Катрин.

— Посмотрим, — селк вроде бы без всякой спешки включил двигатели.

С «Собачьей головы» заорал Квазимодо:

— Кэт, одноглазый! Одноглазый!

— Я поняла, — крикнула Катрин.

Жо и Мин переглянулись.

— Вряд ли, — прошептал маленький дарк, поправляя шапку, — не попадём мы в него. Слишком быстрый. И глаз у нас под водой нет.

Жо ничего не сказал, но вглядывался в воду до рези в глазах. Заходящее солнце чертовски слепило бликами.

— Идёт!!! — закричала Эле, стоящая на носу.

Жо понял, что выстрелить не сможет, — стурворм атаковал строго на встречном курсе, в «мёртвой зоне» орудия. Мимо кто-то проскочил, с грохотом скатился по трапу.

Сиге так круто положил штурвал на борт, одновременно выведя двигатели на полную мощность, что один из «поплавков» «Квадро» оторвался от воды. Жо кинуло к леерам, едва успел ухватить за шиворот покатившегося вверх тормашками Мина.

— Бей! Прямо за корму! — заверещал полукровка.

Жо качнулся обратно, опустил орудие под максимальным углом и, не задумываясь, дёрнул рычаг. Карро вонзилось в воду и моментально выскочило в воздух, словно срикошетив о подводный камень.

— Низко шёл, вонючка гладкожопый, — с азартом завопил Мин, вскакивая на ноги. — Подбить не подбили, но напугали. Заряжай!

Сквозь постукивание взводимого механизма Жо услышал, как Катрин сказала:

— Уводим. По циркуляции. Левый поворот. Выводи под орудие одноглазого.

— Долго. Догонит, — тут же возразил Сиге.

— Выжимай. Иначе он нас утопит, а потом их. «Собака» едва движется. Давай, — голос у Кэт был спокоен, как будто она излагала сугубо теоретической план операции.

Сиге кивнул.

«Собачья голова», потерявшая ход, осталась за кормой. Катрин вскочила на планширь, широко взмахнула рукой, объясняя манёвр.

— Понял, — издалека донёсся вопль Квазимодо. — Буде.. … товы. Нажив…

Ветер гудел в парусах. Кажется, никогда ещё «Квадро» не летел так быстро по спокойному морю. Двигатели работали на пределе. Жо чувствовал, как напряжён корпус катамарана.

— Док, спрячьте оптический прибор, — сказала Катрин. — Змей издалека нам не покажется. Эле, — с копьём на бак. Гад опасается, он знаком с копьями Пугай. Мин, — наблюдай с кормы. Жо, стрелять так же. Остальные — паруса. Работаем как в последний раз, — Катрин ухмыльнулась.

Глаза слезились. Проклятое солнце, — Жо торопливо вытер глаза. Взведённый эвфитон ждал. Змей будет атаковать с кормы или борта, — зайти для нападения с встречного курса даже его скорости не хватит. Всё-таки не торпедный катер. Хотя как же он смог оба корабля на пути к берегу обогнать, не разу не вынырнув?

— Солнце, — обиженно сказал Мин. — Всегда солнце. Нет бы ночью этому стурворму на нас напасть.

— Ночью ты с ним один на один бейся, — пробормотал Жо.

- Что такое одноглазый про наживку говорил? Что мы хорошая наживка?

— Вряд ли. Что-то другое…

— Он сказал что нам нужна наживка, — сказала Катрин, выныривая из кокпита с мотком верёвки. — Жо, гарпун под рукой?

— Да, — растерянно сказал Жо, — но он же нас как бумажку утащит…

— Цыц. Заряжай гарпун, цепляй шнур. Лебёдка на высоких оборотах потянет? Тогда товсь! Делаем наживку. Мин, — за орудие!

Трос якоря Жо обрубил, торопливо срастил трос с тонким фалом. Будем китобоями-удильщиками. Только какая наживка сгодится стурворму?

Жо похолодел, услышав, как Катрин орёт:

— Зеро, твою мать!

Наживка?!

— Гад на нас идёт! — завопила Эле.

Атака с носа. Жо испытал нечто похожее на облегчение. Никаких наживок. Даже, наверное, стрелять не придётся. Действительно умен, гад.

Теперь стурворм вынырнул почти вертикально у носа. Копий он действительно опасался. Эле всё равно метнула копьё — похоже, даже попала — в последний миг тварь отвернула — «Квадро» подпрыгнул на гребне поднятой змеем волны. Кокпит обдало брызгами, но катамаран уже нёсся дальше. За кормой промелькнуло бессильно раскачивающееся на воде копьё. На мгновение Жо угадал движение стурворма, — смутная тень покато приподняла воду, правее носа судна.

— Он знает! — взвизгнул Мин. — Он знает, что не выстрелим.

Стрелять действительно было невозможно — мешал стаксель. Змей как будто точно знал возможности человеческого оружия.

Катрин перепрыгнула через сетку, ухватившись за ванту, повисла над водой на правом носу «Квадро». Брызги окатили её до бёдер.

— Сука!!! — звонкий вопль Катрин перекрыл и гул ветра в парусах, и плеск воды. — Сука!!! Ну-ка, глянь на меня, урод! Давай, геморрой вонючий!

Мин потрясённо посмотрел на товарища:

— Зачем она… — закончить маленький дарк не успел, потому что стурворм вынырнул.

Жо мешала мачта и туго надутый парус, но всё равно зрелище вознёсшегося из пучины зверя потрясло юношу. Он знал, что стурвормы крупные ящеры, не раз видел динозавров в кино, любовался их реконструированными скелетами в музее. Но живая тварь оказалась совершенно иной. Больше всего потрясала голова стурворма. Гладкая, огромная, она походила на башку лысой, чудовищно огромной вороны. Но эта вытянутая птичья голова сидела на сильной и гибкой змеиной шее. Ящер вынырнул высоко, на миг замер, как-то боком глядя на катамаран. Вернее, не на корабль — стурворм вглядывался в висящую на носу женскую фигуру. Затем змей заревел, ударил по воде ластами, и атаковал…

У Жо заложило уши от неистового, полного осмысленной, почти человеческой ненависти, воя.

Змей атаковал с разворота — навстречу полетели копья…

Жо прыгнул к эвфитону, но Мин уже повис на орудии, пытаясь поймать в прицел пенящую воду змеиную шею и острую хищную голову на ней. Прицелу мешал борт и леера. Полукровка взвыл от ярости…

На этот раз стурворм атаковал яростно и прямолинейно. Два копья угодили ему в шею — третье, кажется, направленное всё той же Эле, ударило в морду. И все три копья отлетели от толстой, местами глянцевитой, местами изборождённой шрамами, шкуры монстра.

— Сиге! — предупреждающе рявкнула Катрин, — она всё ещё висела в брызгах, вглядываясь в налетающего зверя.

Жо осознал, что стурворм атакует не столько сам корабль, сколько эту дерзко повисшую над водой фигуру.

В последний миг Катрин оттолкнулась от ванты, откидываясь назад. И чуть раньше Сиге крутанул штурвал. Пожалуй, лишь селк, рождённый в море, смог уловить ту долю секунды, ту волну, приподнявшую катамаран, и только он — сам сын солёной воды, смог поймать движение огромного хищника. «Квадро» почти ушёл от столкновения, — вернее, корабль принял атаку самым неприятным для стурворма образом. Правый форштевень ударил ящера прямо в голову.

Хотя удар пришёлся не под прямым углом, судно потряс страшный толчок. Лишь Жо и Сиге остались на ногах — один успел уцепиться за штурвал, другой за турель эвфитона. Остальные покатились по палубе. Катрин повисла на ванте, чудом не слетев в воду. Мин отлетел к леерам, тоже чуть не оказался за бортом, но тут же подскочил как мячик и кинулся к орудию.

«Квадро» развернуло на сорок пять градусов. За кормой катамарана ящер ошеломлённо изогнул шею, — чудовище тоже получило оглушительный удар.

Жо, падая на колени, развернул эвфитон и выдохнул проклятье — голова стурворма уже исчезла.

— Он всё знает, — гнусаво сообщил полукровка — из разбитой губы дарка текла кровь.

Ответить Жо не успел, в кокпит слетела Катрин.

— Зеро! Жопа, где ты?! Сюда, сволочь!

«Как же, поглубже в гальюн забился наш цензор и трясётся,» — подумал Жо.

Катрин в ярости сплюнула прямо на палубу и глянула на корму.

— В правом корпусе течь, — сказал Сиге.

— Да насрать! Жми. Жо, гарпун готов?

… После удара Мышка и Даша одинаково вскрикнули. Флоранс крепче обхватила «плотик» с близнецами — к чему-то подобному она была готова, когда услышала крик Катрин — невозможно было разобрать ни слова, но и интонаций подруги для Флоранс было достаточно. Близнецы стукнулись лбами и дружно заревели.

— Ничего, — сказала Флоранс, — кажется, мы идём дальше.

— Может, мы случайно на мель наскочили? — предположила бледная Даша.

— Неважно, — торопливо сказала Флоранс. — Тихо, маленькие! Кэт звала Зеро? Он, что, здесь где-то?

— По-моему, в вашей каюте, — прошептала Мышка. — Я слышала.

— Нужно его наверх послать. Он там нужен, — решительно сказала Флоранс.

Найни подскочила:

— Я сейчас!

Она выскочила в коридор, ойкнула, тут же хлопнула дверью соседней каюты. После паузы Мышка завизжала:

— Ты что?! Иди наверх, гад! Иди, кому говорю!

Флоранс услышала что-то по звуку похожее на пинок и сунула всхлипывающих детей Даше:

— Подержи, пожалуйста.

В полу коридора перекатывалась вода. Где-то пробоина.

Мышка действительно пинала Зеро. Делать это ей было неудобно — большое мужское тело забилось под столик и свернулось мускулистым клубком. К тому же Зеро успел натянуть на себя запасной «спасательный» жилет, что оставался в шкафу.

Мышка ещё раз пихнула упругий поджарый зад своей мягкой туфелькой:

— Не хочет, засранец.

Флоранс вынула из рукава стилет:

— Иди наверх. Или убью сейчас же.

Зеро плотнее поджал ноги.

— Мы его не сейчас убьём, — неожиданно хищно проурчала Мышка. — Мы потом, — сначала губы и нос обрежем, потом я ему аккуратно тестисы удалю и зашью в мошонку пару углей. Потом…

Зеро глянул из-под локтя и заскулил. Ему ответило рычание — в дверях стоял Цуцик. Пёс был мокр по брюхо, зол и напуган.

— Ой, ты где был? — радостно спросила Мышка. — Ну-ка…

Зеро заорал — зубы у Цуцика были острейшие, и когда они впились в голень, раб принялся поспешно выбираться из-под стола. Зеро живо вытолкнули в коридор.

— Найни — дети, — приказала Флоранс.

Она оглянулась на каюту детей — Даша обнимала близнецов, и глаза у всех троих были округлившиеся от изумления.

У трапа Зеро упёрся. Сверху заорала Катрин:

— Зеро! Жопа, где ты?! Сюда, сволочь!

Раб уцепился за стену.

— Наверх, чмо б..! — зашипела Флоранс. — Цуцик, подбодри!

Зеро заорал — пёс мгновенно цапнул его два раза — за локоть и бедро. Мужчина попытался отпихнуть зверя ногой. Цуцик молча оскалился — клыки у него были розовые, и выглядел он сущим мокрым дьяволом. Зеро отступил на ступеньку, другую, снова схватился за перила. Флоранс захотелось ударить его стилетом — прямо в печень, как Кэт учила. Лезвие у стилета узкое — поворачивать смысла нет. Пусть медленнее сдохнет, ублюдок.

Нет, он Кэт живой нужен.

Наверху застучали шаги. Коротко закричал Жо.

— Иди! — Флоранс решительно шагнула на узкий трап. Зеро выставил ладони, заслоняясь от трехгранного лезвия, но Флоранс его колоть не стала, лишь ухватила за ошейник и потянула вверх. Мужчина не то чтобы упирался, но вис тяжеленным мешком бесчувственного мяса и костей. Вдруг он вскрикнул и рванулся вверх — Цуцик от души вцепился в его ягодицу. Зеро чуть не сбил конвоиршу с ног — Флоранс выскочила на палубу, держась за ошейник раба.

И увидела, как Катрин прыгает за борт…

Несколько секунд назад Катрин зарычала:

— Стреляй!

— Куда?!

— Строго за корму. Быстрее, кадет!

Жо машинально нажал спуск — гарпун со свистом ушёл в море, фал с шелестом разматывался за тяжёлой стрелой. Всплеск указал место падения.

Тут Жо, наконец, сообразил, зачем наставница натягивает «боевые» перчатки.

— Кэт, не нужно!

— Леди, вы… — неуверенно начал Дуллитл.

— За лебёдкой следите, — оборвала Катрин. — Сиге — курс прямо к «Собаке». Жо — лови шанс. Мля, давно я не купалась.

Жо с ужасом смотрел, как она всё быстрее идёт к кормовому трапу. Подхватив фал, прыгнула. Фонтан брызг поднялся уже метров на пять позади катамарана. «Квадро» всё ещё сохранял приличную скорость.

«А если она фал не удержит?» — в панике подумал Жо.

Удержит, конечно, удержит.

Краем глаза Жо заметил маму, стоящую у люка кокпита. Бессильно опущенные руки, отсутствующие выражение лица…

«Никто ещё не понял. Ой, блин…»

— Жо, иди к лебёдке, — едва слышно прогнусавил Мин.

— Я стреляю. Ты включишь.

— Я включу, — отозвался Костяк, присевший у лебёдки. — Я умею.

Ну, да — там ничего сложного. Любой человек с головой сможет рычаг сдвинуть. На большую скорость лебёдка уже переключена.

Мин перекатился к люку, без особой почтительности ухватил Флоранс за рукав:

— Сядьте, леди. Помешать можете.

Флоранс кивнула, нагнулась, подняв что-то блестящее. За мамой Жо увидел скорчившегося на коленях Зеро. Обдало ненавистью.

«Я ему печень вырежу. Сразу, как всё кончится».

Далеко позади изредка между волн мелькнула точка головы Кэт.

— Может, тянуть? — спросил Костяк.

— Давай! — судорожно каркнул Жо.

— Нет! — мимо орудия, к кормовому трапу скользнул Сиге. — В последний момент. Тогда стурворм может промахнуться.

У штурвала теперь стоял доктор Дуллитл. Катамаран оседал на правый борт — для Жо, знавшего «Квадро» как собственное тело, это было очевидно.

«Скорость теряем. Где же этот гад?! Может, мы его серьёзно покалечили?»

Сиге у кормового трапа свесился к самой воде. Кажется, он вслушивался в плеск воды. Или внюхивался?

— Давай!

Завизжала лебёдка — фал мгновенно натянулся. И, кажется, одновременно с этим там, позади, взлетел фонтан воды, мелькнуло что-то тёмное.

Жо на миг забыл об эвфитоне — смотрел только на фал, тот шёл с усилием — на том конце что-то ещё оставалось.

— Кажется, он промахнулся, — сообщил Сиге, выпрямляясь у кормового трапа. — Теперь нам только по прямой, — селк скользнул к штурвалу.

Жужжала-торопилась лебёдка. Жо склонился к ложу орудия, рукоять стала скользкой, пальцы так вздрагивали на спусковом рычаге, что было даже странно, как механизм ещё не сработал.

«Не попаду», — обречённо подумал юноша. «Сейчас и в береговой утёс ни за что не попаду».

Он не видел, как Костяк древком копья подправляет наматывающийся на барабан фал. Лебёдка стрекотала-торопилась, но, казалось, шестерни всё замедляют и замедляют ход. Зато по носу катамарана росли, приближались рыжие кручи берега, уже была хорошо различима «Собачья голова», подковылявшая на оставшихся вёслах ближе к скалам и развернувшаяся навстречу врагу.

В воде мелькнула голова Катрин. Светлая голова сейчас казалась тёмной и маленькой. Наставницу волокло на спине — Катрин пыталась озираться. Сейчас было очевидно, с какой скоростью летит «Квадро» и как разлетаются брызги от тела-наживки. Как Кэт не захлебнулась? Уже близко, метров десять…

— Вот!!! — взвыл Мин.

Под водой угадывалась вытянутая тень. Возник бурун, показался хищный клюв, оскаленные редко расставленные, похожие на огромные клинья, зубы…

Жо выстрелил, не успев ни о чём подумать. Руки сами поправили наводку, сами учли упреждение.

Всё-таки чуть ниже, чем нужно — карро ударило в воду перед змеиной мордой, тут же выскочило на поверхность и, словно никчёмная пародия на игрушку, запрыгало по верхушкам волн.

— Ай! Точно!!! — взвизгнул полукровка.

Жо в некотором недоумении увидел как стурворм отворачивает. На мгновение, перед тем как погрузиться, ящер показал покатую спину, мотнул головой — из шеи, прорезанной трехгранным наконечником карро, бил фонтан крови.

«Сантиметров бы на пять левее», — с досадой подумал Жо. Его руки, дивно сообразительные и на время вовсе отказавшиеся от услуг медленной головы, лихорадочно щёлкали рычагом, взводя механизм эвфитона. Лёгкие наполнились странной, ни на что не похожей вонью — стурворм, оказывается, жутко смердел.

Лебёдка оборвала своё жужжание — тело Катрин крепко стукнулось о кормовой срез, его тут же подхватили оказавшиеся у кормового трапа доктор и Эле. На ногах благородная леди не стояла, кашлянула — обдала живот доктора струёй солёной воды — булькнула «пардон», и повалилась на колени. Её тут же подхватили, почти перекинули в кокпит. Катрин бухнулась на четвереньки, кашляла, выплёвывая и выблевывая литры морской воды. Рядом опустилась на колени Флоранс, принялась вытирать лицо подруги подолом своей рубашки. Катрин вяло отпихивала её руку, пыталась встать. Булькнула:

— Ты бы… в каюте… сидела…

— Сигнал! — громко сказал Костяк. — Шары подняли.

— Вижу. И сигнал, и камни, о которых предупреждают, — ответил Сиге.

Катрин решительно отпихнула руку Флоранс и поднялась:

— Жо, он вернётся.

Юноша кивнул — эвфитон был заряжен. Иллюзий Жо не питал — ящер, если и ранен, то вряд ли серьёзно.

— Паруса долой! — приказал Сиге. — Живей! Разобьёт!

Команда бросилась к снастям. Оживший Зеро поспевал везде.

— Ква показывает, чтобы обходили их слева. Там ещё камни, — сказал селк, работая штурвалом.

— Камни зверю помещают? — спросил Мин, вертя головой во все стороны. Сейчас, когда корабль потерял ход, ящер мог вынырнуть с любой стороны.

— Здесь глубоко. Рифы только нам мешают, — почти безразлично сообщил Сиге.

Надвинулась тень прибрежных откосов.

— Кормой к проходу становитесь! — заорал хорошо знакомый голос. Вопил Квазимодо. Кто-то из моряков, взобравшись в крошечное «вороньё гнездо» на мачте драккара, отчаянно махал шапкой, показывая, как должен встать катамаран.

«Квадро» вздрогнул и полез куда-то вверх. Жо показалось, что они всё-таки налетели на камни — скалистая гряда, вздымаясь вдвое выше борта, грозила кораблю по правому борту. Но поднимали катамаран отнюдь не рифы. Между скалами и кораблём возник стурворм. Его жуткая голова вознеслась над уходящей из-под ног людей палубой. Мин снова покатился куда-то к борту. Самого Жо крутануло так, что эвфитон нацелился в предвечернее небо.

Атаковал ящер коварно. В тесноте между рифов, куда успел заскочить «Квадро», по-настоящему таранить корабль змей уже не мог. Теперь он пытался перевернуть «Квадро», прикрываясь корпусом катамарана от стрел и копии, готовых полететь с «Собачьей головы». Правда, и самому стурворму было неудобно — острые камни рифа обдирали даже толстенную шкуру змея, левая ласта била воздух, правая никак не могла попасть на палубу. И по шее монстра струилась тёмная густая кровь. Стурворм щёлкнул зубами, потянувшись к ближайшему человеку — им оказался Зеро. Раб взвыл, великолепным прыжком достиг ванты и, поджимая ноги, полез вверх.

Экипаж «Квадро» утвердился на ногах и перешёл в контратаку — в ворочающегося у борта ящера полетели копья. Жо слышал стук попаданий, но сам ничем помочь не мог — крен палубы не давал навести эвфитон. Копья попадали в костистую морду врага, раздирали шкуру и бесполезно отлетали. Толстый череп стурворма не пробил бы и выстрел крупнокалиберного пистолета. К тому же, ящер всё время вертел головой, ловко уклоняясь от копий, нацеленных в глаза.

Рядом с Жо воинственно взвыл Мин, махнул лапкой — послышался отчётливый стук — огромная голова ящера дёрнулась,. Стурворм заревел и вдруг исчез, напоследок так двинув мордой о борт, что леера оказались смяты, а самого Жо окатило чем-то отвратительно липким и вонючим.

Освободившийся «Квадро» закачался на волнах…

… Жо оглушил многоголосый вой. Воинственно вопили моряки «Собачьей головы» — стурворм вынырнул посреди бухты и атаковал драккар. Щёлкнул, должно быть, целый десяток арбалетов. Левая сторона змеиной туши превратилась в подобие подушечки для булавок — арбалеты у глорцев были мощные, и «болты» пробивали даже толстенную шкуру монстра. Жо поразился, с какой скоростью выпускает стрелы из лука Теа. Лиска бесстрашно стояла, балансируя прямо на фальшборте, и руки её так и мелькали.

Стурворм отчаянно затрубил и попытался подняться над водой, чтобы всем весом обрушится на хрупкого деревянного врага. Но силы уже оставляли истекающего кровью змея, движения животного стали неуклюжими и замедленными. И тут тварь подловил коварный Квазимодо.

Выпущенная почти в упор стрела-карро вонзилась за левой передней ластой. Стурворм на миг замер…

Жо, плавно, будто целясь из почти забытого «ремингтона», довёл до места прицел эвфитона, так же мягко потянул рычаг спуска.

Блин, опять не туда — хотел в основание шеи, но получилось выше. Прямо рок какой-то — карро опять рвануло шею змея. И тут же всё исчезло в вихре воды…

— У-уууууааааау!!! — в восторге взвыл Мин. — Победа! Ты ему голову оторвал!

Жо определённо знал, что мелкий артиллерист преувеличивает. Карро, к сожалению, не разрывная граната. Хотя сейчас бушующая бухта выглядела так, как будто по ней вела огонь целая миномётная батарея. Фонтаны взлетали до небес, брызги осыпали оба корабля, иногда в бушующем смерче мелькала тёмная туша змея. Оглушительно били по воде ласты…

— Сдохнет, — сказала Катрин и закашлялась.

— Я слышала, змеи могут и без головы долго жить, — возразила Флоранс.

Обе женщины стояли позади эвфитона.

— Останется без головы — Ква из него живо подмёток наделает, — заверила Катрин и принялась выжимать подол рубашки.

— Жо, ты свою баллисту на предохранитель поставил? — мама с опаской посмотрела на взведённый эвфитон.

«Как же они быстро в себя приходят, — поражённо подумал Жо. — А я чуть не обмочился»…

* * *

В сумерках туша стурворма выглядела ещё огромнее. Её привязали к берегу, но волны продолжали раскачивать поверженного монстра, и казалось, змей всё ещё пытается двинуться в родные глубины. Полуоторванная шея колыхалась на волнах, то тянулась к выходу из бухты, то качалась вдоль камней берега.

Жо стоял на откосе, разглядывая мёртвого врага. Сейчас змея было даже слегка жаль. Он всё-таки был в одиночестве. Смелый. Реликтовый. Должно быть, правду говорят, что за последние четыре года стурвормы стали редкостью. И что ему в море не сиделось?

Подбежал Цуцик, обозрел бухту, свысока фыркнул на дохлую рептилию и принялся увлечённо обнюхивать колючки, растущие на кромке обрыва. Вот кого неожиданная остановка искренне обрадовала.

Жо увидел идущих от костров маму и Кэт.

— М-да, вот и порыбачили, — Катрин сумрачно оглядела вытащенный на берег драккар и стоящий на якоре под прикрытием скалы «Квадро» — воду откачали, катамаран на время выпрямился, хотя утром ремонтом придётся заняться всерьёз. — Я так надеялась, что обойдёмся без знакомств с ископаемыми тварями.

— Ква болтает, что сегодня змей в первый раз пришёл, но не взял людской крови, — заметила Флоранс. — Раньше люди обязательно гибли.

— Ква много чего болтает, — пробурчала Катрин и чихнула. — Вообще-то, сегодня приходил змей-одиночка. Сейчас герои Глора малость поддадут горячительного — мешать им сейчас бесполезно, и начнут легенды слагать, этажи гипербол и синекдох возводить.

— Я тебе дам легенды! — неожиданно сердито сказала Флоранс. — Жо — ты уши заткни! Кэт, то, что ты вытворяла, даже идиотизмом нельзя назвать. Ты, как последняя…

— Да, ты уже говорила, — покорно согласилась Катрин и осторожно взяла подругу за руку. — Виновата. Осознала целиком и полностью. Прошу простить, дать возможность загладить и реабилитироваться. Была не права, вспылила.

— Это откуда? — подозрительно поинтересовалась Флоранс.

— Из классики, — пояснила Катрин. — Но я искренне извиняюсь. Глупо вышло. Авантюрно. Ничего умнее мне в голову не пришло. Я же не китобой-профи и не Гринпис. И вообще наживкой должен был служить Зеро. Цинично конечно, но, подозреваю, именно на этот случай мы мерзавца и откармливали.

— Я ему яйца… — в один голос начали мама и сын и смущённо покосились друг на друга.

— Экие вы вульгарные стали, — Катрин ухмыльнулась и снова чихнула.

— Кэт, иди-ка ты тоже «поддай», — озабоченно сказала Флоранс и принялась плотнее запахивать куртку на подруге.

— Не помешало бы, — с сожалением согласилась Катрин. — Дарёная осень — оно конечно, но вода была шибко бодрящая. Но с профилактическими средствами придётся повременить. Во-первых, мне Мышка полстакана уже влила, во‑вторых, мы с каннутскими красавицами в ночной караул заступаем. Берег-то здесь чужой, возможно, с сюрпризами. Команды завтра за ремонт примутся — пусть ночь спокойно дрыхнут. Ты, Жо, тоже иди отдыхай. Можешь с личным составом остограммиться, сегодня не грех. Ты теперь известный канонир. Будешь представлен к награде в виде персонального упоминания в песне о великих змееборцах.

— Да уж, канонир, — Жо тяжело вздохнул. — Памятник устного творчества будет посвящён одной прекрасной берсеркерше. Ты, Кэт, действительно совершенно безумна. Даже не могу поверить. Меня ты совершенно иному учила.

— Да сколько же мне извиняться? — пробурчала наставница. — Не в себе я была. Первый раз дралась, когда малыши рядом. Как услышала, как Дики скулит, так и…

— Вот именно — у тебя дети. Ничего бы не случилось, если бы мы ещё десять секунд потеряли и голозадого за борт столкнули. Змея бы напоследок порадовали — что не говори, а Зеро покрупнее тебя будет.

— Кто его знает, — Катрин шмыгнула носом. — Дело не в габаритах. Возможно, змей лично ко мне претензии имел.

— То есть? — изумилась Флоранс.

— Ну, могу объяснить, — Катрин посмотрела вниз. — Пошли, спустимся, пока окончательно не стемнело.

Они прошли мимо часового по уже протоптанной десятком ног тропке. Катрин прихватила у груды сложенного на камнях корабельного имущества длинный багор.

— Кэт, ноги не мочи! — взмолилась Флоранс.

— Здесь по камням можно, — объяснила подруга.

Жо хотел помочь матери, но та только шлёпнула его по руке и ловко перебралась на прибрежные камни.

Сильно воняло ящером — Фло зажала нос. Жо тоже старался не дышать.

— Запах победы, — пробурчала Катрин, цепляя багром уродливую башку змея.

Честно говоря, разглядывать ящера Жо совершенно не хотелось. И так навсегда в памяти останется его хищный, одновременно и уродливый и изящный изгиб шеи. Прибой подтолкнул тушу ближе к берегу, и при желании можно было прогуляться по десятиметровому трупу. Нет уж — пусть Кэт, если захочет, сама попирает сапогами добычу.

Попирать Катрин не захотела — ограничилась тем, что слегка повернула морду змея.

— Видите? — багор ткнул по тёмной левой глазнице хищника.

Жо присмотрелся: из впадины, полузакрытой складками толстой кожи, что-то торчало. Что-то похожее на обломок гнилой деревяшки.

— Он был ранен? — спросила Флоранс.

— Да. Копьё. Стандартное изделие приморских кузниц. Трехгранный наконечник, древко когда-то было длиной около двух метров. Помните, Ква орал — «одноглазый, одноглазый!». Это он не себя, красавца писанного, подбадривал, а мне память освежал.

— Не понял, — честно признался Жо. — Ты, что, каждого стурворма-инвалида в морду знаешь? И про копьё не понял — ты решила зоокриминалистикой заняться? Почему наконечник обязательно трехгранный? Будешь ящерку препарировать?

— Нет уж, — Катрин запрыгала по камням обратно к берегу, — обойдусь без вскрытия. Ква со своей ордой этим займётся. Из шкуры гада дивные подмётки выходят. Да и панцири, и поножи, говорят, недурные получаются. Про копьё я знаю, потому что некогда держала его в руках.

— Хочешь сказать, ты его в череп ящера и засадила? — Жо чуть не оступился.

— Не я. Один офицер из флотских. Замечательного мужества парень. Интересно, что с ним стало? Вот уж у кого была твёрдая рука. Да, хм. Так вот мы с Ква при том знаменательном событии присутствовали. Так сказать, были в непосредственной близости. Я же вам рассказывала о моей первой встрече со стурвормами? Это не так далеко отсюда было — Катрин махнула рукой в сторону ещё освещённого зашедшим солнцем горизонта.

Флоранс остановилась:

— Динозавр тебя здесь ждал?

— Смелое предположение, но… Квазимодо меня о том же спросил.

— Быть не может! — решительно сказал Жо. — Ведь больше четырёх лет прошло.

— Точно. Мы эту загадку разгадывать не будем. Ну её нафиг. Но мне всегда казалось, что эти гады дьявольски разумные, — Катрин в последний раз обернулась на труп, ласкаемый волнами. — Сдаётся мне, что люди куда больше выиграли, если бы в своё время попытались договориться со змеями. Мы бы подмётки из другой кожи делали, а они бы чуть-чуть свои гастрономические пристрастия подкорректировали. Глупо. Впрочем, всё как обычно, у нас, у людей. Пошли к кострам. Что-то у меня сопли всё текут…

Глава 3

«На гербах и знамёнах птица невыносимо надменная, а так глянешь — ворона блохастая. Разве что нос крючком», — подумала Катрин. Приближённый оптикой орёл действительно выглядел не слишком-то импозантно — какой-то взлохмаченный, неряшливый. На ветке сидит неуверенно, то и дело взмахивает крыльями — видно, как кружатся, опускаясь к корням кедра, утерянные перья. Птица злобно смотрела на корабли, медленно идущие по широкой реке. «Угу, хозяин драный», — Катрин опустила подзорную трубу.

Уже четырнадцать дней «Квадро» и «Собачья голова» поднимались по течению. Позади остались утомительные поиски устья — оказалось чрезвычайно сложной задачей отыскать основное русло среди десятков островков, густо заросших тростником проток и заводей, изобилующих к тому же полузатопленными стволами деревьев. Показания радара и электронная карта побережья здесь не слишком-то помогали — в лабиринте воды, тростника и однообразных клочков суши можно было кружить бесконечно. Выручили ныряльщики: Сиге и Ныр вели собственную разведку, ориентируясь в основном на обоняние и опыт своих водных племён. Селк перешёл в ластоногое состояние и успел исследовать, кажется, всю огромную дельту. Ныр, человек-лягушка, такими неограниченными возможностями не обладал, но безошибочно чувствовал течения, к тому же опыт путешествия по рекам у него был куда обширнее тюленьего. Фарватер отыскали за пять дней. Теперь на одном из островов был сооружён тайный знак, и экипаж «Собачьей головы» надеялся ещё не раз пройти новым речным маршрутом.

Идти вверх по течению оказалось сложнее. Местами реку преграждали топкие острова, и маневрирование среди них отнимало уйму времени и сил. Лишь ещё через шесть дней странствий по дельте, когда вода в реке окончательно стала пресной, когда весла перестали цеплять сети из водорослей, а затопленные деревья уже не царапали кили, оказалось возможным поднять паруса. В эти шесть дней полностью доказали достоинства примитивной, зато испытанной временем конструкции драккара. Временами «Квадро» бессильно тащился за «Собачьей головой» на буксире. Глорцы не унывали, работать вёслами им было не привыкать, экипаж катамарана старался помочь в меру сил. Правда, настоящих гребцов на «Квадро» было немного. В полную силу могли работать доктор, Эле, выносливый Костяк ну и, конечно, Зеро. Последнего Катрин с удовольствием бы приковала к веслу драккара навечно. Самой предводительнице браться за греблю не полагалось. Не поймут. Катрин ограничивалась ролью вперёдсмотрящего.

Сейчас леди вместе с Цуциком устроилась на баке и рассматривали берега. Пёс относился к дозорным обязанностям серьёзно, на птиц, в изобилии населявшим берега, внимания почти не обращал. Всё зверьё крупнее наглых уток и высокомерных цапель, услышав плеск весел и голоса людей, заблаговременно убиралось подальше, и наблюдатели скучали, любуясь заросшими безлюдными склонами и непрерывной стеной рыжего тростника. Мин дремал, завернувшись в одеяло у эвфитона. Ныр, временно откомандированный с дракара, дабы ежедневно проверять подводную часть «Квадро» сидел рядом с Сиге. Общая работа по ремонту правого киля, повреждённого змеем, и поиски фарватера в устье реки заметно сдружили морских дарков. Корпус катамарана, залатанный в походных условиях, пока держался, но знатоки морей-океанов озабоченно обсуждали будущий «серьёзный» ремонт великолепного судна. Похоже, магия «Квадро» способна была очаровывать любого морского дарка.

На посту предводительницу сменила дисциплинированная Даша. Цуцик остался составить компанию — похоже, пёс юной попутчице симпатизировал. Как-то они очень понимающе друг на друга поглядывали.

Катрин перепрыгнула через сетку. Флоранс сидела с детьми в кокпите. Гуляли, дышали свежим воздухом. Дики воевала с маминой боевой перчаткой. Ричард на доставшуюся ему перчатку с удобством уселся, и, разинув рот, наблюдал за шкипером. Внешний вид селка, к которому все давным-давно привыкли, Рича почему-то до сих пор очень волновал.

— Что там, на берегу? — поинтересовалась Флоранс, откладывая книгу в растрескавшемся кожаном переплёте.

— Пусто. Индейцев, хогменов, гамадрилов с пулемётами и прочих любителей гоп-стопа не обнаружено. Зверьё тоже предпочитает заранее подальше убраться.

— Ну и хорошо. Заповедник мне нравится. Даже не думала, что отсутствие людей меня ничуть не будет беспокоить.

— Будут и люди. Будут и дарки. И ещё кто-нибудь будет.

Дики взобралась на колени маме и попыталась надеть перчатку на светловолосую голову.

— Э, красавица, ты ничего не перепутала? — Катрин придержала деятельную дочь, чьи локотки норовили заехать родительнице по носу.

— Намёк на то, что ты щеголяешь с непокрытой головой, — заметила Флоранс.

— Сегодня тепло, — оправдалась Катрин.

Действительно, солнце проглядывало сквозь облака, играло на речной глади. Казалось, вернулась мягкая приморская погода. Хотя, чем дальше уходили корабли от устья, тем прохладнее становилось днём, да и ночью вновь наведывались настоящие заморозки. Часто палуба и снасти серебрились инеем.

Флоранс посмотрела укоризненно. Она щепетильно выполняла указания подруги в отношении безопасности и действий по «боевому расписанию», и справедливо считала своей прерогативой одежду, распорядок дня и прочие бытовые мелочи.

— Сейчас шапку надену, — с вздохом сказала Катрин.

Рич, кряхтя, встал, разведя ручки, утвердился в ещё непривычном вертикальном положении. Первой из близнецов самостоятельные шаги сделала Дики — выбралась в коридор и, держась за стену, двинулась на вкусный запах — в тот день Мышка с Дашей пекли медовик. Ричард пошёл только через несколько дней. Видимо, основательно взвешивал достоинства и недостатки нового способа передвижения. Поразмыслить было о чём — лоб нетерпеливой сестрицы в те дни в изобилии украшали синяки. В конце концов, Рич решился не отставать и принялся неторопливо осваивать двулапое передвижения. Дики наоборот — обнаружив, что на четырёх конечностях бегать всё равно быстрее, активно использовала оба способа перемещения.

Сын приковылял к Катрин. С сомнением оглядел, мягко отобрал перчатку у сестрицы. Дики с интересом следила. Обычно она успевала натворить безобразий на порядок больше меланхоличного Ричарда и ни в какой помощи не нуждалась. Но если уж мудрый братец брался за дело, было весьма интересно посмотреть, что у него выйдет. Близнецы хорошо дополняли друг друга. В будущем такая согласованность сулила родителям немало проблем.

Наивных попыток напялить перчатку на макушку маме Рич повторять не стал. Пристроил предмет туалета плашмя, сдвинул ровнее. Любуясь результатом, гордо изрёк:

— О! Апка!

Флоранс хихикнула.

— Понятно, — Катрин удерживала перчатку на макушке. — Апка для мамы. Ну, да, — сойдёт для сельской местности. Давайте-ка мама всё-таки нормальную шапочку наденет.

— Но! — строго сказал Рич и погрозил пальчиком, так очевидно копируя манеру самой Катрин, что Флоранс снова засмеялась.

— Ай, какие мы строгие! — Катрин сгребла близнецов в охапку, они оказались на коленях мамы, началась буйная «скачка-тряска». Дики пищала, мама улюлюкала, Рич ухал и тянулся к свалившейся перчатке, дабы немедленно водрузить её на место — всем было весело.

Катрин сходила в каюту, надела черно-белую нарядную, хотя порядком уже потрёпанную шапочку. Близнецы пыхтели на одеяле — каждый по локоть запустил руку в мамину перчатку, и теперь хулиганы увлечённо пихали друг друга этим довольно жёстким оружием.

— Кэт, они друг другу глаза выдавят, — взмолилась Флоранс.

— Вот ещё. Они сообразительные, — Катрин всё-таки подняла детей, поставила на планширь кокпита. Близнецы присмирели, разглядывая проплывающие берега.

— Кэт, я сознаю, что детям необходимо физическое развитие. Но, по-моему, ты слишком поощряешь борьбу. Маловаты они ещё для боевых искусств.

— Из всех искусств для нас сейчас важнейшее — горшок. А борется это хулиганьё само по себе, я лишь направляю энергию в относительно безопасном направлении. Кстати, драться, надо отдать должное, они не пытаются. Система опознавания «свой-чужой» работает исправно, и никто их этому не учил. Молодцы, — Катрин придержала вознамерившуюся отправиться к борту Дики. — Развиваться дальше будем гармонично. Танцы-шманцы, культура речи, этикет и вышивание — это за вами, миледи. Плаванье, верховую езду, выдавливание глаз и прочие интересные штуки освоим в свободное от музицирования и рисования время.

— Ой-ой, что-то верится с трудом. Полагаю, малыши от культурных бесед будут немедленно впадать в дрёму. Тем более, ты их будешь загонять как профессиональных спортсменов. Как несчастную Рату, — сплошные отжимания с утра до вечера.

— Белку пришлось перевоспитывать. Впрочем, ей было не в тягость. Рата бодрая сообразительная девчонка. А что, принц вспоминает? — Катрин кивнула в сторону люка — Жо отсыпался в каюте после утренней вахты.

— По-моему, он сам не сознаёт, как часто островитяночка в его разговоре всплывает. Кэт, кажется, мой сын сожалеет, что ему не с кем вести нравоучительные беседы.

— Нормально. Проверят чувства. К тому же Ратка повзрослеет внешне. В возрасте Жо мальчикам присуще уделять внимание, хм, женским округлостям.

— Кэт, ты неисправимо вульгарна. Никакого уважения к чистым и романтическим чувствам.

— Нету, — согласилась Катрин. — И уважения нету, и вульгарности на десятерых хватит. Но, заметь, я мальчику ни на что не намекала. Он самостоятельный, волен сам думать и решать. Прости, вырос твой сын, Фло.

— Я уже поняла, — Флоранс вздохнула. — Рич, хоть ты мамочку не торопись оставлять.

Ричард посмотрел обнадёживающе. Серьёзно посмотрел. Поскольку бровки остались озабоченно приподнятыми, Катрин спохватилась:

— Э, постой, гвардеец! Давай-ка, до сосуда потерпим.

За спиной протестующее взвизгнула оставленная Дики. Катрин с сыном в руках скатилась по трапу. В каюте Рич уселся на горшок и немедленно задумался о вечном. Торопиться в серьёзных делах он решительно не желал.

Через минуту появилась Флоранс с дочерью:

— Нам, конечно, тоже понадобилось.

Теперь близнецы сидели рядом. Ричард мечтал, Дики с завистью разглядывала горшок брата. Оба произведения гончарного искусства были приобретены в Глоре и различались лишь рисунком, но девчонка неизменно находила горшок под попой брата более привлекательным.

В открытый иллюминатор дышала река, слышался мягкий плеск волн, обрывки разговоров на драккаре.

— А Мышка на «Собаке» прижилась, — заметила Катрин. — Как бы насовсем не переквалифицировалась в пиратские коки.

— Ты думаешь, она может?

— Нет. Я шучу. Но мужская компания ей полезна.

Когда команда «Квадро» начала оказывать посильную помощь на вёслах драккара, Мышка тоже попробовала свои силы. Наблюдая за её стараниями, грубые глорские моряки покатывались с хохоту — хрупкая девушка болталась на громоздком весле действительно как мышка. Зато у Найни проявился другой талант. Моряки часто обсуждали птиц, населявших берега реки — большинство здешних разновидностей глорцы никогда не встречали. Зато Мышка знала куда больше — биологическое образование не прошло даром. Память у девушки была хорошая — она называла виды уток, гусей и цапель и с лёгкостью давала имена тем, которых не знала по Старому миру. Потом разговор переходил на других животных. Моряков совершенно потряс рассказ о слоне — о подобной твари глорцы не слыхали даже в сказках. Найни вещала уверенно и весьма наукообразно, чем вызывала истинное уважение — сразу чувствовалось, что маленькая чужеземка не легенды и предания пересказывает, а серьёзные книги. Моряки увлечённо спорили — кто же мог составить тот многотомный бестиарий, на который таинственно намекала Мышка. Да, в мире уйма магических книг. В общем, Найни выкраивала время между приготовлением обеда и прочими хозяйственными заботами и регулярно перебиралась пообщаться на «Собачью голову». И сейчас там слышался её уверенный голосок, прерываемый взрывами моряцкого смеха и бурными комментариями.

— Какой лектор пропадает, — с сожалением сказала Флоранс.

— Почему пропадает? — Катрин кивнула на ёрзающих на горшках близнецов. — Вот слезут наши герои, и будет Мышке кому свои энциклопедические знания передавать. Дашку тоже к делу приставим — пусть животноводство преподаёт. Это же надо — у горожанки, и такая тяга к скоту.

— Думаешь, она вернётся?

— Ручаться не буду, но почему бы и нет? Свиней разводить у нас куда как удобнее, чем в Замоскворечье…

Катрин тоже читала лекции. По спецпредмету. «Туда и Обратно» или «Пространственно-временной континуум и безвизовый туризм». Тьфу — трудно даже основы теории изложить. А кто их знает-то, основы? Катрин старалась делать упор на конкретные рекомендации по Переходу и выживанию по месту прибытия. За Дашу с Лохматым можно было особенно не волноваться, но адаптация доктора внушала определённые опасения. Шутка ли сказать — Дуллитл не был на исторической родине почти сотню тамошних лет. Многое изменилось. Пришлось читать краткий курс новейшей истории Соединённого Королевства. Тут неоценимую помощь оказала Флоранс, неоднократно бывавшая в Британии и, в отличие от подруги, способная внятно рассказать о Маргарет Тэтчер, скачках, собачьих бегах и фондовой бирже. Зато Катрин исчерпывающе осветила иную область применения человеческого гения: от битвы за Ламанш и высадки в Нормандии до Фолклендского конфликта и стратегии ядерного сдерживания.

Лекции были явлением нормальным, но вот то, что они очень часто перетекали в дискуссии о здешнем мире, Катрин решительно не нравилось. Ей всё время приходилось кое о чём умалчивать. Врать отставной сержант вообще-то не любила, своим людям тем более. Пришлые с Каннутских земель стали своими. Ой, стали, хотя и слишком рано, с этим спешить нельзя. Тем более было противно уходить от неудобных вопросов. Доктор в силу возраста и опыта улавливал границы дозволенного и в лоб вопросов не задавал. Даша — другое дело. Уставится своими северными глазищами, и давай пытать. И то ей немедленно объясни, и это… Ответов на львиную долю вопросов Катрин искренне не знала.

— Леди Катрин, почему всё-таки сюда азиаты и чернокожие не проваливаются?

— Даш, я не знаю. Честное слово. География на прыжки особого влияния не оказывает. Я встречала человека, «провалившегося» из Центральной Азии. Но он был европеец.

— Я слышал о негроидах, — заметил доктор. — Вроде была здесь одна дама. Её из моря выловили. Судя по рассказам, действительно чернокожая. Очень странная. В невиданной одежде. Особенно здешних жителей поразила её обувь. Полагаю, эта особа была из Соединённых Штатов и носила то, что Аша именует «кроссовками».

— Док, сейчас полно странных людей во всех странах. Вы сами убедитесь, — сказала Катрин. — Вы, кстати, с людьми новой формации будьте поосторожнее.

— Простите, Катрин, я не пойму, — не выдержала молчаливая Эле. — Те люди, что вы называете «неадекватными» — они нам опасны или нет? Если они такие чудные, одеваются, как лицедеи и принимают снадобья вроде нутта, нам-то что с того?

— Сами по себе они не слишком опасны. Вооружённых среди них мало, и в морду им дать вполне нормальное дело. Но там полно стражи. В смысле — полиции. Помните, я о средствах связи и наблюдения рассказывала? Реагируют эти стражники мгновенно. Транспорт быстрый, почти всё видят и слышат, почти всё знают. Раз — и на вас уже протоколы составляют, штрафы выписывают. В вашем случае любые контакты с полицией крайне нежелательны. Трудно будет объяснить, откуда вы взялись. Мы постараемся устроить, чтобы вас встретили. Одна моя родственница обладает некоторыми экстрасенсорными способностями. Возможно, удастся с ней связаться. Вот вам, Даша и Костя, придётся справляться своими силами. Разве что немного денег удастся с собой захватить. Остальное своими силами.

— Спасибо. Мы справимся, — Даша нетерпеливо махнула рукой. — Мы и без денег справимся. Катрин, а почему здешний мир так малонаселен? Почему здесь дарки? Отчего животный мир так отличается?

— Даш, ну почему фауна должна быть земной? Это же не Земля. Мы две луны видим каждый вечер. Какие уж тут прямые аналогии? Похоже, изначально люди из Старого мира сюда регулярно «проваливались» и прижились. Возможно, и дарки частично перешли из земного прошлого. По крайней мере, в мифах обоих миров очень много общего. Животные и растения — они ничего про своё происхождение рассказать не могут. Мне кажется, здесь возможен некий «перекрёсток». Сюда проваливаются не только из нашего Старого мира, но и из иных. Но это умозрительные теории. Практически никто этот мир не изучал. Так что давайте вернёмся к Переходам…

Слушатели ушли заниматься тонизирующим физическим трудом. Катрин вливала в пересохшее от разговоров горло прохладный компот. Даша варила — умеет же что-то полезное, кроме как языком трепать. В кают-компанию заглянула Эле.

— Леди, можно два слова сказать?

— Всегда пожалуйста. Только не о космогонии. Меня от неё уже тошнит.

Эле присела на край дивана:

— Ты бы на неё гаркнула. Как следует. По-командирски.

— На кого?

— Да на Ашку, — Эле поморщилась. — Её Костяк под столом пихает — мол попридержи язык, а она ля-ля, да ля-ля. Язык без костей, любопытная, мочи нет. Ну, какая разница, откуда мы здесь взялись? Живём, дома строим. Чего ей ещё? Ты её прости великодушно. Она не со зла допекает. Мы уж ей говорили. Она увлекается, и на один ответ живенько ещё сто вопросов отсыпает. Осмелела. Это потому, что видела, как ты в воду навстречу змею сиганула. Ашка у нас тоже… иногда с кухонным ножом на десяток бандюг лезет.

— Ага, значит, мы с ней похожи? В смысле умственной неполноценности?

— Какая уж там полноценность? — Эле усмехнулась. — Умные дома сидят. А мы по океанам, да по безымянным дебрям шатаемся. Ты на Ашу не сердись. Она разумом понимает, что не нужно лишнее спрашивать, да не выдерживает. Ну, я пойду, руки на вёслах разомну, — телохранительница шевельнула крепкими плечами.

— Не перенапрягайся, — предупредила Катрин. — Ты нам с руками, ногами и головой нужна.

— Да что уж там — глорцы нам только побаловаться на вёслах дают. Разговоры разговариваем. Отдых, а не поход.

Катрин, машинально допивая компот, слушала, как перебираются на борт «Собачьей головы» добровольные гребцы. Аттракцион перехода по паре весел был довольно рискован, и моряки приветствовали удачные гимнастические движения градом довольно двусмысленных шуток. В ответ что-то пропищала Мышка, потом героев Глора основательно обложила Эли. В рамках, хм, дозволенного. Ага, — телохранительницу поддержала Бонга — кухарка драккара. Тоже остра на язык. Они с Эле вообще похожи — одинаково черноволосые, привлекательные. Правда, Бонга хоть и моложе, но лицом погрубее. Хм, где же всё-таки Эле служила? Тщательно обходит красавица эту щекотливую тему. Ну, ладно.

«Собачья голова» с гомоном и шутками всё-таки двинулась вперёд. Бардак, сразу видно, что Ква с рыжей жёнушкой изволят дрыхнуть. Медленно идём, конечно. Катамаран не часто поднимает грот — фарватер труден, всё ещё полно островов и мелей. Ныр уверяет, что скоро русло станет удобнее. Хочется верить. При такой черепашьей скорости уже и запас продуктов начинает вызывать беспокойство. И погода — не хватало, чтобы на реке лёд появился.

В кают-компанию заглянула Даша:

— Леди не угодно ещё компотику?

— Зайди-ка на секунду, — ласково сказала Катрин.

В серых прозрачных глазах девчонки отразилось сомнение, но вошла и храбро дверь закрыла.

— Что там насчёт компотика?

— Ну, я вообще-то извиниться хотела, — Даша стеснительно разглядывала запасной штурвал. — Я болтаю много. Согласна — вы нас инструктируете, готовите, а я неуместные вопросы задаю. Я больше не буду. Болтливая я стала. Простите, милостивая леди.

— Это тебе супруг глаза открыл?

— Да уже не первый раз, — с досадой пробормотала Даша. — И доктор. Эле обещала уши надрать.

— Нехорошо. Как же они так? Ты же уже большая девочка. Давай по-другому договоримся. Дашка! — Катрин неожиданно рявкнула во весь голос. — Ты меня с космогонией уже вообще достала. Я тебе кто? Миклухо-Маклай? Коперник? Меня Платон с Плутархом ещё в университете чуть с ума не свели. Мне здесь не до философии — то меня кто-то съесть пытается, то я сама кушать хочу. У меня дети. Хозяйство черт знает где осталось. Я сугубо приземлённая. Так что если я услышу два отвлечённых вопроса подряд — уши лично надеру. Уж не обижайся. И если ты меня, соседку по Замоскворечью, наедине будешь милостивой леди именовать, так такого «фофана» отвешу, что до вечера будет в башке звенеть. Доступно?

— Вполне, — Даша уцепилась за фартук. Уши у девушки розовели. — Как насчёт компота?

В дверь поскреблись и заглянула Мышка:

— Госпожа, я… — Мышка моргнула на сердитую госпожу, на вытянувшуюся у двери Дашу. — Ой, я виновата…

Найни попыталась улизнуть, но Катрин рявкнула:

— Стой! Как раз ты вовремя. Даша, вот тебе высокообразованная, одарённая девушка, у которой уйма научных теорий и суждений по любому поводу, включая сотворения вселенной вообще и данного мира в частности. Почему бы вам ни обсуждать подобные темы между обменом рецептами и замачиванием фасоли? Найни, у тебя есть версии, на кой хрен богам вздумалось пошутить и сотворить этот мир?

— Да, но… Можно об этом говорить?

— Можно. В разумных пределах. Или вы узнаете меня с плохой стороны. Хотите?

— Никак нет, господин поручик. Мы не хотим узнать вас с плохой стороны, — отрапортовала Даша. Уши у неё ещё пламенели, но девушка улыбалась.

— Читала. Молодец, — одобрила Катрин. — Вот и общайтесь. Найни у нас с настольной книгой прапорщиков и унтер-офицеров совершенно незнакома. Моё упущение. Кто знал, что на биологическом факультете не преподают основы психологии диких военнослужащих? Всё — приступайте к культурному обмену. Шагом марш!

* * *

Шли дни. Берега менялись — появился густой лес, скалистые обрывы и галечные косы, далеко выдающиеся в весеннюю, студёную и тёмную речную воду. На северо-западе смутно замаячили горные цепи. По утрам заснеженные вершины были хорошо различимы в подзорную трубу. Заметно похолодало — иногда с неба срывались белые «мухи». Зато, несмотря на неблагоприятный ветер, корабли двигались быстрее. Русло реки стало чистым и глубоким. Камни и острова, так затруднявшие плаванье, теперь попадались редко.

Попытки определить местоположение отряда давали невразумительные результаты. Навигатор «Квадро» помочь уже не мог. Двигались путешественники в правильном направлении, но насколько далеко продвинулись от морского побережья, рассчитать было трудно. Главный вопрос — выведет ли речной путь к землям королевства Ворона, оставался открытым.

Квазимодо спрыгнул с борта, с достоинством поклонился:

— Моя леди, возникли обстоятельства, требующие немедленного обсуждения. Позвольте отнять немного вашего драгоценного времени.

Катрин скрыла ухмылку. Какие манеры воришка усвоил — присутствие доктора Дуллитла не прошло даром. Ква копировать умеет — вон какой воспитанный джентльмен. Прямо адмирал Нельсон. Даже повязка на глазу ему идёт.

С «Собачьей головы» глазели моряки. Катрин и Флоранс — единственные кого глорцы всё ещё плохо знали. Катрин имела дело исключительно со шкиперами, Флоранс любезно улыбалась всем, но разговаривать с моряками ей было не о чем.

— Обсудим, мой друг, непременно обсудим, — Катрин кивнула в сторону кают-компании.

Квазимодо сел за знакомый стол:

— Уф, моя леди, как у вас здесь спокойно.

— Возвращайтесь, нам без вас скучно. Ныр уже прижился. На «Собаке» народ разумный, без тебя и Теа вполне справятся. Вы и здесь очень даже нужны. Кстати, что ты за официоз на палубе устроил? Манеры достойные двора короля Рутра IX репетируешь?

— Официоз? Интересное слово. Запомню. До королевского двора ещё добраться нужно. Мне жалование уже год не плачено. Измываются над нашим братом шпионом, кто как хочет, никакого уважения. Но если серьёзно, Катрин, возникло два вопроса. Первый — за нами приглядывают. Кто-то из речных. Два дня идут за кораблями.

— Мы заметили. Сиге говорит, что эти таинственные «чёрные выдры» нападать не собираются. Может, они сами нас опасаются, может, просто из любопытства наблюдают. Часовым, конечно, бдительность лучше удвоить.

— Бойцы и так смотрят. Насчёт того, что здешние речные дарки не опасны, мне Лягушка сказал. Правда, он их чёрными нерпами обозвал.

— Не суть важно. Охотиться на них мы не станем, они на нас, надеюсь, тоже. Что у нас ещё стряслось?

— Не то чтобы стряслось, — Квазимодо погладил щеку. — Кэт, мы уже не первый день в пути. Люди устали. Подумывают об отдыхе. Усилено подумывают. Настойчиво.

— Хм, так ты поэтому так официально прибыл? Фигня какая. Я-то здесь при чём? Насчёт отдыха, «днёвок» и всего прочего разве не шкиперы должны распоряжаться?

— Вообще-то, шкиперы, — одноглазый усмехнулся. — Но у нас шкиперов в избытке. И вы, моя леди, имеете право решающего голоса. После нашей последней охоты вы… ну, вы произвели сильное впечатление. Мы-то с Теа вас давно знаем, а парни… Ты сама понимаешь — впечатлений им хватило.

— Ну-ну, что дальше? — Катрин с интересом смотрела на хитроумного друга.

— Руководствуясь обстоятельствами, я подумал — почему бы нам не пополнить гарнизон двумя-тремя опытными бойцами, знающими морское дело? Если мы дойдём до земель Ворона нормально, «Собачья голова» будет далеко не последним судном, пришедшим с морского побережья. Суда нужно встречать, нужно переправлять товары заказчикам, нужно искать выгодные контракты. Обеспечивать охрану. Соблюдать конфиденциальность.

— С размахом мыслишь, Ква. Собираешься монополизировать торговлю с побережьем?

— Есть некие мыслишки, — Квазимодо скромно улыбнулся. — Нам же не нужны толпы конкурентов в Тинтадже, гостинцы в виде сотен полудохлых «желтков» и мешочков «нутта», которые пойдут по весу северного серебра? Это осложнит жизнь не только нам.

— Ква, боюсь, полностью изолировать земли Ворона никому не удастся. Остаётся маршрут через горы, да со временем найдутся и другие пути. Стоит ли возиться с секретностью?

— Моя леди, только не говори, что ты сама не обдумывала идею оставить речной путь исключительно за нами. Насколько я знаю, ты очень трепетно относишься к посторонним. Совершенно справедливо — от чужаков уйма проблем. Мы сами, приходя в чужие города и посёлки, приносим местным не слишком-то много радости. «Две лапы» стоят уединённо. Если война туда доберётся, то в последнюю очередь.

— Думаешь, без войны мы никак не обойдёмся?

— Кэт, я слишком много знаю для беззаботного воришки. Я видел Объединённый Флот, знал покойного командора. Знавал благородного лорда Дагда, блистательную леди Атру, чтоб ей… Костяк нам рассказывал о падении Каннута. Ты и король как-то упоминали о войне за единого бога. Я знаю многих Пришлых. Самому не верится, но я ведь глянул и на ваш мир. Катрин, ты меня извини, но это Пришлые жутко будоражат наши земли. Размах у ваших земляков нездешний. Рано или поздно явится ещё кто-то, вообразивший себя главным богом. Не кем-то из наших жестоких, но всё понимающих богов, а тем самым божественным богом, что непременно должен изменить весь мир. Весьма трудолюбивые у вас там боги. Инфекционные, как говорит док. Нам лучше держатся в стороне. Тем более, что мы можем знать о происходящем и на юге, и на севере, да и свою выгоду не упустим.

Катрин помолчала и пробормотала:

— В основном я с тобой совершенно согласна. Черт, тогда на рынке, глядя на чучело, улепётывающее с кругом сыра под мышкой, могла ли я подумать, что тот оборванец способен мыслить так масштабно? Искренне рада, что ты мой друг. С таким врагом хлопот не оберёшься. Ну что ты скалишься? Зубы не жмут? Эх, Ква, когда мы с тобой и с Рыжей просто спокойно выпьем? Ладно, это лирика. Боюсь, только в одном ты не прав — от неприятностей не отсидишься даже в нашей Медвежьей долине. Бой всегда лучше навязать в удобный момент и на выгодной позиции, чем поджидать врага дома.

— Согласен. Я не совсем правильно выразился. Детям и всем, кто не воюет, нужна надёжная нора. «Две лапы» в этом отношении весьма недурны. Я бы сам не прочь провести там спокойную старость. Грели бы косточки на солнышке. Любовались бы рекой…

— Постой-постой. Очень трогательно. Ква, я, конечно, знаю что вы с Теа наших близнецов любите, но и тебя я тоже знаю. Что?

— Мы… — одноглазый жулик замялся. — Что время терять? То змеи, то шторма. Умирать спокойнее, когда знаешь, что у тебя щенки есть. В смысле — дети. Что-то я уж совсем без ума лисьи шутки повторяю. В общем, если леди не против…

— Перестань, я буду очень рада. И Фло тоже. Собственно, мы все будем рады. И нашим малым хулиганам друзья будут подрастать. Хо-хо, папаша Ква! — Катрин хлопнула друга по плечу. — Старайтесь, путешественники. Ладно, так что у нас с отдыхом?

— Ну, героям Глора не повредит почувствовать под ногами твёрдую землю. Дня три, моя леди. Отдохнут от тесноты драккара. Охота, рыбная ловля. По кружечке джина. Не больше — гарантирую. Потом наверстаем. Как?

— Ищите подходящее место. Мы тоже не прочь размять ноги. Цуцик по деревьям скучает. Его, беднягу, просто корёжит в лохань гадить.

— Ясное дело, ну какое от лохани удовольствие? — сочувственно согласился Квазимодо.

* * *

Место было красивое. Река раскинулась длинным широким плёсом. Правый берег зарос густым ивняком. На левом тянулась пустошь, местами поросшая терновником. Пустошь окаймляло несколько живописных гранитных утёсов, идеально подходящих для наблюдательных постов. Дальше к западу виднелась скалистая гряда, уходящая ещё западнее — к далёким предгорьям. На северо-западе темнела опушка леса. Впрочем, и до леса, и до гряды было достаточно далеко.

Первым делом на два ближайших утёса взобрались дозорные. Катрин и сама осмотрелась. С десятиметровой высоты прекрасно просматривалась опушка леса и путаница скал на западе. Ничего подозрительного. Никаких признаков людей — за время путешествия по реке моряки лишь раз видели дым. У опушки Катрин разглядела нескольких то ли косуль, то ли оленей — с расстояния определить было трудно. В принципе, свежее мясо не помешало бы. Солонина, как её ни вымачивай и ни готовь, жутко надоедает. Хотя возня с охотой не слишком-то воодушевляла Катрин. И сама, и люди в отряде отвыкли от земли. Как-то неуютно, кажется, что спина всё время открыта. Но бойцы рады прогуляться по камням и жухлой траве. Место вполне безопасное, а от гребли даже у двужильных глорцев уже руки отваливаются.

С высоты было видно, как кипит работа в лагере. Уже поставили две палатки. Теперь с гиканьем выгружают на берег припасы. Постукивают топоры — моряки запасают топливо для костров. «Собачья голова» застыла у самого берега. «Квадро» стоял на якоре чуть дальше. Крошечный челнок выгребал на середину реки — Ныр обещал порадовать свежей рыбкой.

М-да, вам, леди, сидеть с удочкой опять же не пристало. Катрин сдержала вздох и сложила подзорную трубу. Часовой, коренастый моряк с густой бородой, покосился на сложное устройство для «дальнеглядства» и почтительно спросил:

— Всё в прядке, милостивая леди?

— Похоже, что да. Только ужин сегодня наверняка задержится, — пробурчала Катрин и принялась спускаться.

Моряк согласно закивал:

— Не извольте беспокоиться, леди. Кроме ужина никаких проблем.

Катрин почувствовала, как он ухмыляется за спиной. Понятно — караульная служба, это тебе, сиятельная красавица, не стурвормов задницей дразнить. Тут головой соображать нужно.

У подножья скалы, обнюхивая всё подряд, крутился Цуцик.

— Ну, что, хвостатый? Дарки, волки, пантеры и прочие душманы наличествуют?

Насчёт душманов пёс сомневался, а всё остальное имелось. И волки, и дарки — большие, маленькие, с хвостами и без — на любой вкус! Не поверишь, хозяйка, здесь даже кролики водятся!

— Ты, знаешь ли, лучше кроликами и ограничься, — посоветовала Катрин. — Места неизученные, вдруг на здешних дарков у тебя аллергия? Или просто несварение приключится? Повнимательнее — ты при деле.

Цуцик был готов нести службу в самом усиленном режиме, лишь бы не возвращаться на надоевший корабль. Катрин потрепала пса по загривку и пошла в лагерь.

Огонь уже разожгли, большой котёл был подвешен на цепь. Вокруг хлопотали девушки, тут же суровая Бонга командовала моряками, подтаскивающими дрова.

— Госпожа, мы на всех приготовим, можно так? — рядом с Катрин возникла Мышка с огромным тесаком в руках. — Даша и Бонга обещают Большой Походный Кулеш.

— Делайте. Только пальцы себе не обруби, — Катрин с некоторым сомнением посмотрела на тесак. Из Зеро они кулеш сварганить собираются? Между прочим, мысль не такая уж глупая.

Зеро бодро волок мешок с крупой, очевидно, ничего дурного не предчувствуя. Штаны закатаны, ноги мокрые — с катамарана вещи переносил. И ведь никакая его простуда не берет. Тьфу!

Катрин наткнулась на Теа. Лиска явно собиралась прогуляться. Лук, колчан со стрелами за спиной.

— Ты надолго? В смысле, ночью гулять будешь? — поинтересовалась Катрин.

— Сегодня нет, — кажется, рыжая слегка смутилась. — Сегодня с моряками посижу. И с Ква. До ужина попробую что-нибудь подстрелить. Завтра ведь тоже отдых?

— Отдых-отдых. Гуляйте. Вокруг лагеря Цуцик резвится. Вы уж друг на друга не охотьтесь.

Теа улыбнулась:

— Не будем. Цуцик меня знает. Кроликов на всех хватит.

«Знаем мы этих кроликов. Сейчас заберётесь с одноглазым в кусты, и давай навёрстывать всё, что в пути не успели. Хотя до полнолуния ещё далеко. Фу, действительно, какая-то я окончательно неромантичная стала».

Катрин предпочла бы, чтобы лиска обернулась четвероногой уже этим вечером. Пробежаться ей необходимо, а заодно бы и местность разведала. Ну, рыжей тоже отдохнуть с друзьями хочется.

Флоранс, кутаясь в тёплую куртку, сидела несколько в стороне от суеты. Вокруг разостланного плаща ковыляли близнецы. Оба с лёгким недоумением озирались — отвыкли от больших пространств.

— Вы одни?

— Я здесь, леди, — из впадины между камнями возник озабоченный Мин. — Я охраняю.

— Спасибо, Минимум. Я посижу с детьми. Если хочешь, иди к костру. Там Даша с девушками какой-то сногсшибательный кулеш задумали. Внеси свою лепту.

— Пойду, — полукровка завозился, что-то пряча в одежду. — Часовые на месте, но я тоже приглядывать буду.

Мин ускакал, и Катрин поинтересовалась у подруги:

— Он что тут собирал? Жуков? Вроде не сезон.

— Фу, каких жуков? Камни собирал. Для пополнения личного боезапаса, как я поняла. Очень ответственный воин. Дики ему помогала.

Дики, пошатываясь, как крошечный поддавший морячок, приковыляла к мамам, сжимая в обоих кулачках по гранитному осколку.

— Дивно, — одобрила Катрин. — Вот этот камешек в самый раз — любого тушканчика вмиг свалит. Продолжай отбор.

Дики принялась ползать вокруг, принюхиваясь не хуже Цуцика.

— Штанишки порвёт, — заметила Флоранс.

— Зашьём. Дай ребёнку насладится свободой.

— Ладно, пусть наслаждается, — согласилась Флоранс. — Тем более, ты ставить латки просто замечательно приноровилась.

— Тс! Не позорь леди «Двух лап». Понятия не имею — какие такие латки? Благородные леди в руки иглу берут, дабы вышивать изящные монограммы и куртуазные девизы. Эх, утеряла я былое благородное искусство вышивания «крестиком».

— Тебе и о латках забыть пора. Работу у Найни отбираешь. Она уже бурчит тайком.

— Бурчит она, потому что давно список прегрешений не предъявляла. Мягкие части тела у девицы чешутся. А иглу мне забывать нельзя. Когда на мне штаны начинают расползаться, Мыши почему-то вечно под рукой не оказывается.

— Тебе нужно окончательно повзрослеть и полностью отказаться от удовольствия регулярно рвать штаны. Рви какие-нибудь другие предметы туалета. Например, блузки, ночные рубашки, пеньюары. Знаешь, когда декольте расползается, это выглядит так волнительно… Гораздо симпатичнее драных штанов.

Катрин засмеялась:

— Не дурмань мне голову. До ночи нам предстоит ещё торжественное мероприятие.

— Кэт, что-то не так? Беспокоишься? Бойцы что-то заметили?

— Ничего особенного. Людей здесь давно не было. Может, и никогда. Следов крупных хищников тоже нет. Просто все отвыкли от земли. Ай, стой, естествоиспытатель! — Катрин в два шага настигла сына, задумчиво пихающего в рот вялый стебель травы, и подхватила на руки. — Не докармливают тебя, да?

* * *

Искры большого костра взлетали к блеклым, полузакрытым тучами звёздам. Туда же стремилась тягучая, выводимая грубыми моряцкими голосами песня. Говорилась в ней о древнем героическом походе, закончившемся в водах водопада на дальнем краю мира. Пели глорцы с воодушевлением, рыча как три десятка обожравшихся медведей. Впрочем, детям эти басовитые завывания спать не мешали. Ричард посапывал на руках Катрин, Дики уютно свернулась в одеяле на коленях Флоранс. Катрин смотрела, как смеётся Эле, сидящая рядом с доктором. Дуллитл что-то рассказывал шкиперам, для наглядности показывая пальцами. Шкиперы, все четверо, улыбались, следя за движениями чутких пальцев хирурга. И Сиге улыбался, пытаясь повторять движения своими мягкими четырехпалыми руками.

Кулеш удался на славу. Катрин и сама порядком переела — тянуло в сон. Кружка джина, выпитая пополам с Фло, здесь была ни при чём. Цуцик тоже лежал обессиленный, с раздувшимся животом. Они с Теа принесли шесть кроликов. Скольких Цуцик не донёс, сказать было трудно, но кулеш пёс попробовал исключительно из вежливости. Ещё на ужин подали чудесные, пахнущие дымком и мёдом, сладкие лепёшки. И совершенно дивную жареную рыбу. Тут в приготовлении Катрин и сама поучаствовала, настояв, чтобы в «фирменный» маринад положили побольше перца. С джином хрустящая рыбка шла прекрасно. Добытчика Ныра славили всем отрядом.

С севера налетали порывы ледяного ветра, но у костров было жарко. Теа вытянулась у самых углей, положив голову на колени мужа. Под расстёгнутой короткой курткой неприлично блестел плоский живот. В руках у лиски была короткая флейта — Теа часто играла с костяной игрушкой, но Катрин ещё ни разу не слышала, чтобы флейта издавала какие-нибудь звуки.

Катрин ткнулась лбом в плечо подруги, прошептала:

— Фло, не знаешь, зачем нашей лисе флейта? Память о прежней жизни?

— Она играет. Только неслышно. Кажется, слишком высокие частоты. Но Сиге и другие дарки слышат. И Цуцик слышит. Ныр говорит, что лиска замечательно играет, но слишком печально.

Катрин хмыкнула. Надо же. Таинственность какая.

Молодёжь сидела своей группкой. Беседа там шла бурно — Даша, Костяк, Жо, ещё двое юных моряков что-то горячо обсуждали. Кстати, Костяк оказался центром компании. Сдержанный он парень, нужно будет с ним побеседовать и на отвлечённые темы. Рядом с Дашей сидел и Мин. Беседа, похоже, полукровку не так уж увлекала, он жевал рыбий хвост и, перехватив взгляд, Катрин, приветственно поднял лапку. Катрин улыбнулась. Мин тут же поднялся, обойдя поющих моряков, подошёл к женщинам.

— Славный вечер, милостивая леди. У вас ещё рыбки не осталось?

— Угощайся, — Катрин придвинула миску с подрумяненной острой рыбкой. — Специально для артиллеристов сэкономлено.

— Очень вкусно, — покаянно признался маленький дарк. — Ничего, что я подсел? Не нагло?

— Перестань. Ешь на здоровье, — сказала Катрин. Флоранс пододвинула лепёшки. Полукровка смущённо захрустел рыбкой.

— Слушай, Мин, как ты считаешь — Теа хорошо играет?

— Мне трудно сказать. В Каннуте я музыку редко слышал. А такую вообще не слышал, — полукровка задумчиво подирижировал в воздухе полуобглоданной рыбёшкой. — Лунный свет ночью. Не как сейчас — вовсе не такая зимняя серость. Дудка у лисы звучит светло, как в полнолуние. Хочется залезть на вершину холма. Завыть на звезды. Только флейта не воет — поёт. Царапает коготком по хребту. Мягонько так. Хорошая музыка, только веселится под такую да пиво пить не получится. Песня для холмов.

— Минимум, ты поэт, — сказала Флоранс.

— Нет, я слабо чувствую, — Мин улыбнулся. — Наша Аша — поэт. Она много стихов и песен знает. Очень жалеет, что музыку лисью не слышит.

— Почему она с Теа не поговорит? — удивилась Катрин.

— Опасается, — Мин напрягся, вспоминая. — Значит, э-э, возможно, в лисьей флейте скрывается культовое значение. Магия, значит. Даша очень воспитанная, в личные чувства никогда не лезет.

— Понятно. То-то она на тебя сейчас посматривает. Мин, ты ей скажи, что мы тебя кусать не будем. Мы иногда и сами очень даже простые бываем. Забирай рыбу — пусть доедают. Жо передай, что мы пошли спать.

< >

* * *

Позевывая, Катрин вышла на палубу. Рассвело. Всё вокруг серебрилось, лагерь на берегу покрылся блеклым сиянием — изморозь лежала на палатках, на плащах и одеялах спящих людей. Двое моряков уже возились воскрешая костёр.

Катрин, фыркая от холода, умылась.

— О, сегодня свежо, — сказал появившийся на палубе доктор. — Доброе утро, юная леди.

— Доброе, — согласилась Катрин. — На первый взгляд, замёрзших и спьяну утопившихся нет. Будем надеяться — обошлось.

— У наших друзей на случай празднеств есть мадам Бонга. Строгая дама. В некотором роде, похожа на вас. Когда мы вчера уходили, сия достойная женщина разгоняла соратников спать. Полагаю, легли как миленькие.

— Замечательно. Остаётся надеяться, что Бонга и посты проверила.

— Часовых проверяли совместно наш Квазимодо и Нога. Несомненно, и Теа прогулялась.

— Тогда мы и правда могли спать спокойно, — Катрин протянула доктору полотенце. Умывался Дуллитл весьма активно, засучив рукава. Правильно — когда невеста моложе тебя то ли на восемьдесят, то ли и на все девяносто условно-номинальных лет, о своей физической форме нужно заботиться.

С камбуза уже пахло оладьями. Мышка и Даша хотя и засиделись у костра, но о своих обязанностях не забыли. Катрин слегка успокоилась — всё-таки вчерашнее празднество её несколько нервировало.

* * *

К полудню распогодилось.

— Ногу выше, раз-два, — Катрин поддержала Дики, норовившую вырваться вперёд и не слишком обращающую внимания на сложности рельефа. Ричард маршировал солидно, лишь иногда отвлекаясь на птиц над рекой. Временами близнецы одновременно спотыкались и повисали на маминых руках, но Катрин нравилось — чудно, первые прогулки по свободной земле. Вернее, по свободным камням. Держать маленькие ладошки тоже было очень приятно. Катрин никак не могла поверить, что у неё двое детей. Чудно, правда, чудно.

Гуляли вокруг второй мамы. Флоранс сидела на свёрнутом плаще и штудировала толстую книгу. Идея-фикс у нашей мамы. Обдумывает возможность создания собственной линии косметики. Пребывание в Глоре даром не прошло. Имевшийся в приморской столице ассортимент косметики и парфюмерии Фло совершенно не удовлетворил. Несколько кремов, изготовленных по заказу, нашли одобрение и у многоопытной леди Несс. Флоранс провела маркетинговые исследования и постепенно погрузилась в тему. За солидные деньги были приобретены редкие труды по траволечению, женской магии, и ещё каким-то узкопрофильным «алхимическим» наукам. Кое в чём здешний мир разительно отличался от Старого. Открывались фантастические перспективы. Свою лепту внёс Дуллитл, составивший в своё время рецепты нескольких чудодейственных бальзамов. В общем, Фло нащупывала, чем заняться на досуге.

Зная подругу, Катрин подозревала, что хобби может превратиться в солидный бизнес. Хотя то, что Фло вычитала, например, про потрясающие свойства жира вег-дича, ввергло Катрин в панику. Мерзостная вонь чудовищ до сих пор отлично помнилась.

От палатки подошла Даша:

— Дамы, вы не против пообедать кулешом? Вчерашний, разогретый, но вкуснющий!

— Хороший кулеш, — Флоранс закрыла книгу. — А кашка наша готова?

— Мышка колдует, — Даша присела перед детьми. — Ну, пойдём кашку кушать?

— Аша-аша, — согласилась проголодавшаяся Дики.

Даша засмеялась:

— Правильно — Аша-Каша, Даша-Каша.

Лагерь порядком опустел — охотники отправились за добычей. Кажется, экспедиция больше походила на экскурсию. Отряд составляли в основном глорцы, которых Катрин уважала за несомненную храбрость и несравненный морской опыт, но как к лесным охотникам относилась довольно скептически. Теа придерживалась того же мнения. «Толпой хорошо от змеев отбиваться». Лиска собиралась поохотиться ночью и без всяких помех. С моряками отправился доктор, не столько за дичью, сколько из любопытства и желания познакомится со здешней растительностью.

Обедали не торопясь. Жо и Сиге управились пораньше, ушли на корабль. За ними отправился и Ныр. Собирались в очередной раз проверить состояние корпуса «Квадро».

Кулеш опять пользовался успехом. За соседним костром моряки шутили, грозя сманить на «Собачью голову» молодых поварих. Бонга снисходительно фыркала. Доев, Катрин собралась облизать ложку, но поймала насмешливый взгляд подруги и передумала. Наевшиеся близнецы лениво перепихивались и явно собирались вздремнуть.

Цуцик, лежавший у ног Фло, вдруг навострил уши, вскочил и, коротко взрычав, метнулся прочь. Серой стрелой пролетел через лагерь, устремился к скале, на которой сидел часовой. Моряки провожали пса удивлёнными взглядами. Зато резко поднялась Эле.

— Что там? — насторожённо спросила Катрин. — Сигнал?

- Туда Мышка пошла. С пайком для стражника, — растерянно сказала Даша.

Громко плеснуло на реке — с борта «Квадро» длиннющим прыжком к берегу махнула Теа. За ней в воду прыгнул Квазимодо — рубашку и оружие он держал под мышкой.

Катрин взлетела, опрокинув кружку с чаем. Выдернула из земли ближайшее копьё:

— Фло, Дашка — на корабль!

… Ножны кукри колотили по бедру. Подошвы толкались то о гранитные «лбы», то о ломкую траву. Отдохнули, мля! Правее Катрин бежала Эле. Десяток наскоро вооружившихся моряков быстро отстал. Ловя любое движение на скале, Катрин с разбегу взлетела на уступ, почти не касаясь руками, полезла вверх, на вершину. Пусто. Нет, не пусто, но глорец-часовой явно мёртв. У шеи тёмная лужа. Оружия нет. Мышки нет…

Взгляд уловил тень движения далеко впереди — там, где пустошь, превращалась в лабиринт гранитных обломков, частично заросший колючими кустами. Крошечное туманно-серое пятнышко неслось по камням. Цуцик.

Катрин приложила ладони ко рту упором:

— Вернись, дурак!

Пятнышко уже исчезло.

На вершину скалы поднялась Эле, молча посмотрела на труп. Внизу слышалось нетерпеливое рычание Теа, пыхтение взбирающихся моряков. Катрин шагнула к краю:

— Внизу сидите. Сюда Теа и Нога. Часовой без горла остался. Не затопчите следы.

Наверх запрыгнула бледная, сразу подурневшая лиска. Рыжие пряди, падающие на узкое лицо, стали ещё рыжее. Следом забрался Нога — с недоумением и злостью посмотрел на вытянувшееся на камнях тело часового:

— Как так? Среди белого дня? Как получилось?

— Прошляпили, — скрипнула зубами Катрин.

Внизу галдели моряки, их успокаивал благоразумный голос Квазимодо.

— Нога, скажи своим, чтобы к лагерю отходили, — пробормотала Катрин. — Не хватало ещё, чтобы нам в тыл ударили. Мы здесь и без колхоза разберёмся.

Шкипер скомандовал, щедро приправив распоряжения замысловатыми проклятьями. Моряки, ругаясь, побежали к лагерю.

Теа на четвереньках застыла над телом часового.

— Ему горло перерезали. Или перервали, — пробормотала Эле. — Рана грубая — возможно, когтями.

— Нож, — лиска выпрямилась. — Только очень плохой. Возможно, каменный. Взяли часового сзади. Не сопротивлялся. Но запаха никакого нет.

— Но как Фитиль чужака подпустил? Парень трезв был, не первый раз в походе, — Нога зарычал. — Теа, скажи — на него магию напустили?

— Не знаю. Может и магию. Запаха никакого. Если нет запаха…

— Теа, дальше, — прервала Катрин.

— Мышь утащили. Она сюда не поднималась. След внизу обрывается. Цуцик ушёл по следу…

— Мы их догоним, что б мне с муреной в штанах всю жизнь мучаться, — Нога стукнул по рукояти меча. — Догоним сейчас же. Далеко они не ушли. Дерьма им полные уши…

— Без суеты, — Катрин сплюнула в сторону далёких зарослей. — Ушли они далеко. Быстрые. Теа, попробуй разобраться, как здесь всё вышло, пока мы готовимся. Эле, пожалуйста, передай на «Квадро», пусть отойдут от берега и соберут мне оружие.

Эле кивнула, шагнула к краю, но снизу донёсся гнусавый голос Мина:

— Я всё живо передам.

Полукровка заскакал к лагерю. Невидимый Квазимодо снизу сказал:

— Мы приготовимся, леди. Оперативная группа, да?

— Точно. Проследи, пожалуйста, Ква.

Одноглазый и так и не сказавший ни слова Костяк побежали к лагерю.

Нога посмотрел на ледяное лицо светловолосой леди и сказал:

— Я лучших парней отберу. И сам пойду. Мы из этих дикарей из живых жилы вытянем.

— Жилы — дело второстепенное. Нам Мышь нужно вернуть. Возможно, она ещё жива. В абордаже твоим героям равных нет. Но здесь дело другое.

— Сколько бы их не было — порвём! Мои парни и город штурмом сейчас возьмут.

Катрин взяла шкипера за кожаную безрукавку, повернула лицом к безжизненной мешанине камней и кустов:

— Кто бы эти скоты ни были, они исчезли быстрее, чем мы добежали до скалы. Штурмовать города вряд ли придётся. Мне нужны бойцы, которые будут бежать до заката, потом до рассвета, и снова до заката. Жечь и жилы выдёргивать — всё на потом оставим. Мне нужна моя Мышь. Нога, у тебя в команде много бегунов?

— Вряд ли, — пробормотал шкипер, — мы бегать не привыкли. Но копьями работать умеем. Если нужно…

— Предлагаю вот что, — Катрин говорила спокойно, словно уже никуда не торопясь. — Вы ждёте возвращения охотников, а пока охраняете корабли. Без судов мы будем в полной заднице. К вечеру выдвиньте ударную команду к краю пустошей. Пусть разведут костры — желательно побольше, огни для нас будут ориентиром. Посты только спаренные. Раз местные на лагерь напасть ещё не рискнули — значит, опасаются нас. Костры их смутят. Я со своими людьми постараюсь выйти на след. Не справимся — подтянитесь вы.

От плана Нога остался явно не в восторге. Глорцы оставлять обиды без воздаяния не привыкли. Ничего, возможность отомстить ещё представится.

Катрин спустилась со скалы. Теа махала рукой, стоя у камней шагах в двадцати от утёса.

— Здесь сидели. Двое. Без запаха.

— Не может быть! — Нога ткнул мозолистым пальцем в камни. — Со скалы место видно как на ладони. Как могли подобраться?

— Не знаю. Но пришли уже после рассвета. Три раза мочились — по вони и нашла. Похожи на людей. Вот ещё, — Теа потянула на ладони крошечный кусочек меха. — Олений, должно быть, с одежды. Но никакого запаха нет!

Катрин кивнула:

— Понятно. Будем по моче и дерьму выслеживать. Ну, хватит время терять.

* * *

— Жо, остаёшься начальником гарнизона, — Катрин пристёгивала к поясу боевые перчатки.

Парень подвигал челюстью, но сдержался — предполагал, что так оно и обернётся.

Катрин оглядела неровно построившиеся остатки личного состава. Фло с детьми, Сиге и Ныр остались на корабле. Эле придётся взять в рейд — баба ещё на утёсе сказала «я иду» таким тоном, что возражать бесполезно. Имеет право — по «физике» вполне способна решать серьёзные задачи.

— Со мной — Ква, Теа, Эле. Даша — на корабль.

— Но там Найни!

— На корабль! — рявкнула Эле.

Девчонка глянула злыми глазами, но из строя вышла.

— Костя?

— Я буду полезен, — парень смотрел серьёзно.

Катрин кивнула:

— Хорошо. Если сможешь унести, возьми ещё одну баклагу воды. Мин?

— Без меня нельзя! — поспешно сказал полукровка. — Я полудикий — умею всё!

— Отставать не будешь?

— Я на марше успеваю вести разведку по флангам, — многозначительно сообщил мелкий дарк.

Катрин усмехнулась:

— Отлично. Ква, мы готовы?

— Съестного на два дня. Плащи. Вода. Лекарский набор. Оружие — каждый сам. Кэт, двое глорцев просятся. Подходящие парни. Отвечаю.

Моряки глазели на приготовления со стороны. Угрюмо стоял Нога. Рядом с ним — такая же мрачная Бонга. Чуть поодаль ждало двое парней. Молодые. Одного, того, что поизящнее, Катрин уже отмечала — здорово работал со снастями. Ну, что ж, если хотят…

— Парни, имеем желание околеть как лошадь, — на бегу?

— Мы попробуем, — сказал один.

— Мы крепкие, леди. Не извольте сомневаться, — добавил тот, что пошире в плечах.

— Ну, рискните. Теа, — веди. Моряки в середину. До зарослей я замыкающая.

Цепочка вытянулась. Костяк успел обнять всхлипнувшую Дашу. Катрин обернулась, вскинула ладонь к виску, салютую «Квадро». Катамаран стоял довольно далеко от берега. Катрин разглядела поднятую руку Фло, кажется, долетел и писк Дики.

Уже на бегу Катрин кивнула остающемуся Ноге:

— Действуем по плану?

— Будем готовы, — заверил бородач.

Моряки смотрели вслед. Морды порядком изумлённые.

В размеренном беге до первых зарослей Катрин успела оценить новичков. Моряки — парни действительно выносливые, но насчёт крепыша Ква, пожалуй, погорячился. Парень явно не пластун. Сила есть, но тяжеловат на ногу, и копьё ему мешает. Второй — на «четверочку». Костяк — тоже твёрдая «четвёрка». Эле для своего возраста вполне убедительна. Одноглазо-лисьи — самые проверенные кадры. Полудикий…

Полудикий оказался лёгок на помине — отстал и затрусил рядом с предводительницей.

— Моя леди, может, мне левее идти? За глубиной зарослей буду приглядывать. Нужно?

— Мой друг, нужно, чтобы ты вернулся на своё место. Сейчас Теа командует. Как она скажет, так и делай. Вот в случае боя выполняй мои команды. Беспрекословно. Если есть возражения, сваливай в лагерь сейчас же. Будешь ночью патрулировать периметр — очень полезное занятие.

— Я только уточнить, — полукровка живо упрыгал на своё место в цепочке.

У края каменистых зарослей остановились. Теа обследовала кромку кустов. Катрин, пользуясь случаем, проверила команду.

— Эле, извини, но у тебя пряжка о кольцо на ноже стучит. Поправь, пожалуйста. Костя, копьё неси как удобно, руку не напрягай. Это всех касается — не бойтесь, никого из своих не подколете, если дистанцию соблюдаете. Парни, напомните как вас как зовут?

Гибкий оказался Дольвом. Широкоплечий — Шкурой. Лицо у него было действительно — проблемное, в пятнах.

— Шкура, ты бы вернулся, — мягко сказала Катрин. — В лагере бойцы тоже нужны.

— Я не устал, — с изумлением запротестовал боец. — Я у нас на хуторах много ходил. И в лесу бывал.

— Ты устанешь. Сильно. Я приказывать не буду. Сам решай.

— Леди, позвольте попробовать. Я справлюсь.

Катрин кивнула и подошла к Теа. Лиска в некотором замешательстве сидела на корточках.

— Следа нет?

— След есть, — Теа почесала тыльной стороной узкой кисти свой остренький нос. — След есть, и запах появился. Потеют, как все люди. Их двое. Мужчины. Найни с ними. Не ранена. Люди опытные. Очень быстрые. Да — Цуцик здесь тоже был.

— Я и не сомневалась. Паршивец. Хорошо. Значит, идём дальше?

— Идём. Я не понимаю — как они запах прятали? А если снова спрячут?

— Может, у них магия кончилась? — предположил Квазимодо. — Вряд ли они сильные колдуны.

— Или они уже пропотели как следует, — с сомнением прошептала Теа.

— Возможно, мы у них спросим. Думаю, расскажут, — в голосе Катрин промелькнула такая сладострастная нотка, что Теа вскинула удивлённый взгляд.

— Да, они всё скажут. Пошли…

Стоило углубиться в каменистые завалы, и скорость движения сразу снизилась. Пустошь давно скрылась за спиной. След петлял, заводил в колючки, но Теа пока справлялась с лёгкостью. Изредка отряд вспугивал стайки невзрачных серых птичек. Несколько раз встречались следы диких коз, и в огромном изобилии попадались доказательства пребывания вездесущих кроликов.

«Дура я всё-таки рассеянная, — думала Катрин, в двадцатый раз сдвигая на место неуклонно съезжающий на поясницу топор-барте. — Планы грандиозные строю, за всех думаю, на сто лет вперёд просчитываю, а подогнать собственную амуницию недосуг. Разбаловалась благородная дама — жемчужные ожерелья, простыни тонкие. С королями мы переписываться собираемся. А сдохнешь оттого, что проклятый топор задницу натрёт и чирьи пойдут. Черт, как же ты так за Мышкой не уследила?»

Барте, наконец, удачно закрепился за ножнами кукри, удобно торчащими за правым плечом. Катрин поймала вопросительный взгляд Теа. Да, нужно дать людям дух перевести. Свистят, пыхтят, как детская железная дорога. Один полукровка подпрыгивает нетерпеливым каучуковым мячиком.

— Мин, бодр? Осмотрись. Остальным — краткий привал.

— Ну? — Катрин присела рядом с лиской.

— Не слишком сложно. И запах, и отпечатки. Или торопятся, или готовят засаду. Сначала я думала, мы их не ухватим, сейчас… Нет, точно сказать не могу.

— Мышь как?

— Верхом едет. Иногда её кладут, чтобы передохнуть. Наверное, она связана. Там она ветку сломала. Зубами, что ли?

— Что мой идиот хвостатый?

— Несётся как угорелый. Кэт, он точно попадётся. Он с их скоростью бежит.

— А мы?

— Мы медленнее. Ква, как называется, когда на сто делят?

— Проценты, — пробормотал одноглазый, разминая натруженное плечо.

— Да, мы идём медленнее примерно на тридцать процентов, — Теа удовлетворённо вытерла ладони о штаны. — До темноты мы их не догоним — это точно.

Как можно рассчитать скорость движения по следам, Катрин вообще не представляла. Ладно, лиска в этом деле не одну собаку съела. Возможно, в самом прямом смысле.

— Теа, ты сказала, что они пришли к лагерю после рассвета? Полагаешь, шли от своего логова, или сами ночевали под луной?

— Думаю, они — лазутчики. Вчера увидели дым. На рассвете вышли посмотреть. Их жильё не слишком далеко.

Камни, узкие проходы между кустами ежевики и тёрна. Какие-то цепкие, опять же колючие, лианы — эти сухо трещали под сапогами. Тысяча поворотов. Над камнями холодный ветер заунывно насвистывает, бурая трава под его порывами стелется, как волосы на черепах древних ведьм. Хмурое небо, зимнее. Не юг. Но людям жарко. Костяк откинул капюшон, щеки пылают. Эле яркая безо всякой косметики. От морячков шибает потом — как бы лиске нюх не сбили. Поросята. И сама ты — под мышками аж течёт, хоть куртку снимай. Один Мин свеж, бодр, шерсть на башке воинственным дыбом. С молчаливого согласия предводительницы запрыгивает на глыбы повыше, оглядывается, пригнувшись — тёмный, неотличимый от гранита. Вот хорёк — ведь нравится ему. И правда, истинный рейнджер, вот только ростом не вышел.

Каменистые расщелины кончились, и Катрин слышала, как спутники начали с облегчением отдуваться. Впереди тянулся пологий спуск, дальше среди камней угадывался ручей, за ним начинался лес. Опушка внушала опасение — недурное место для засады. Хотя пулемётов здесь нет, кинжальным огнём всех не положат.

Катрин выдвинулась вперёд, пошла рядом с лиской. У журчащей воды остановились. Теа сморщила нос:

— Подождите.

Она попрыгала по камням, пересекла ручей, пошла вдоль воды.

— Отдых. Рассредоточится. На виду не торчать. Пить умеренно, — Катрин оглядела попадавший на землю личный состав, присела сама. Ничего, сытая жизнь физическую форму не слишком-то испортила — ещё можем погулять с железом. Обувь хорошая, своих денег стоит. Левая рука чуть ноет — но это не «дырка» о себе напоминает — просто признак напряжённых нервов. Мля, ну дайте до вас добраться, туземцы ничем не пахнущие. Клопы безалкогольные, дезодорантные.

Рядом присел Мин. Заговорщицки прошептал:

— Не найдём. Следов не найдём. Они нас к ручью вели. Хитрые. Их петли и спрыги для виду были. Здесь надеялись со следа сбить.

— Хорошо следы читаешь?

— Я же наполовину хогмен, — скромно напомнил маленький дарк.

— Думаешь, по воде ушли?

— И по воде тоже. Пса нашего они наверняка видели. Опасаются. Но долго по воде не пройдут. Холодно. У меня у самого лапы стынут.

Катрин покосилась на нижние конечности полукровки. Ноги как ноги, разве что кривоваты малость. В сапогах, когда четырехпалости не видно, вполне человеческие конечности. Ладно, ему виднее как называть.

— Что предлагаешь?

— Я попробую помочь Лисе, да? Пойдём по обоим берегам. Быстрее будет. Остальные пусть отдыхают — они непривычные.

Катрин шла следом за полукровкой. Да, мелкий рост в некотором случае явное преимущество — наклоняться не нужно. Мин двигался быстро, местами многозначительно пофыркивал, местами задумчиво шаркал ногой. Катрин чувствовала себя глуповато — кроме того, как древком копья приподнимать жухлые ветви, здравых идей не имелось. Нет, некоторые следы Катрин тоже видела: отпечатки небольших копыт, остатки трапезы енота, волчьи следы на прибрежном крупном песке. Толку-то?

По ту сторону ручья, примерно с таким же мрачным видом, за подругой плёлся Ква. Черт, нужно уроки брать. Жо и тот у индейцев следопытского ума-разума набрался.

В кустах оглушительно затрещало. Мин подпрыгнул, вскинул дротик. За ручьём Теа натянула лук.

— Спокойно! — поспешно сказала Катрин.

Из кустов вывалился Цуцик. Вид у него был донельзя подавленный и нечастный. В шерсти висели гроздья колючек. Пёс сел и, прижав уши, посмотрел на хозяйку.

— Потерял? Козёл дурной, — Катрин безжалостно ухватила проштрафившегося за ошейник, рывком подняла в воздух. Цуцик висел покорно и расслабленно — хоть сейчас шкуру на шапку сдирайте. — Ты когда башкой думать будешь? Скотина, расстреляю по окончанию операции!

Отпущенный Цуцик безжизненно шлёпнулся на землю, полежал, сел и принялся вздыхать.

— Всё осмотрел?

Цуцик искренним взглядом заверил, что смотрел самым тщательным образом — и вверх по течению, и вниз. Пропали.

— Мне кажется, они вверх шли, — сказала Теа. — Но запаха нет. Опять нет.

— Прочёсываем вверх и возвращаемся, ещё раз проверяя, — сказала Катрин.

Цуцик исчез в кустах — когда не было нужды предупреждать о своём присутствии, он двигался бесшумным дымчатым привидением. Остальные тоже двигались в молчании. Плохо — скоро начнёт темнеть.

Мин едва слышно раздражённо пофыркивал. Катрин, у которой в глазах уже прыгали бесчисленные камни, больше озиралась по сторонам. От места привала, где остались Эле и остальные, ушли уже далеко. Здесь лес вплотную подступал к ручью. Если затаился кто-то без запаха, можно и не успеть среагировать.

Стоп! Что-то не так. Кусты не такие. Теа с одноглазым их уже миновали, видимо, запаха никакого. Но всё равно. Был как-то прецедент…

— Господин артиллерист, ну-ка взгляни зорким взглядом.

Полукровка заметил сразу:

— Кусты дёргал кто-то.

Катрин обрисовала бы странность кустов иными словами, но это уже детали.

— Мне тоже кажется, кусты неправильные. Но Теа мимо прошла.

— Ей с близи может быть не заметно, — решительно заявил Мин. — Нужно посмотреть.

Он в три прыжка преодолел ручей, практически не замочив потрёпанных сапог. Катрин перешла следом, последним перебрался Цуцик, на сей раз, не рискнувший далеко отрываться от хозяйки.

Катрин махнула Теа:

— Здесь странно.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что одна из веток куста надломлена, но затем аккуратно выпрямлена. Ветки рядом тоже выглядели слегка потрёпанными.

— Здесь кто-то упал, — авторитетно заявил Мин.

— Или это ложный след, — пробурчала Теа. — Не понимаю, как вы заметили. Здесь абсолютно ничем не пахнет, даже мышами. Вот дерьмо шакалье — я как слепая и безносая.

— Магия, — уверенно констатировал полукровка, — мы в Каннуте с похожими шутками встречались.

Теа оскалилась и сунула мужу лук и колчан, начала расстёгивать пояс с оружием.

— Отвернись, умник. И ты тоже, Кэт, если не сложно.

— А что… — начал полукровка, но Катрин за шиворот развернула его к ручью.

— Гм, да всё уже, — сказал Квазимодо. Теа рядом с ним не было, а одноглазый стоял, нагруженный её одеждой и оружием.

Катрин забрала у него пояс с кинжалами, колчан, помогла запихнуть в мешок одежду. Мин осмысливал происходящее.

— Лиса, значит?

— На четырёх лапах у неё нос лучше, — пояснил Квазимодо.

— У-у, — полукровка принялся шаркать обеими ногами.

— Будь скромней, — посоветовала Катрин, — если по нашему следу тоже кто-то идёт, примут тебя за лося. Ты знаешь, что на них охотятся с очень длинными рогатинами?

Шаркать Мин перестал, но пребывал в глубокой задумчивости.

— Кэт, может быть, нам идти напрямик? — сказал Квазимодо, усевшись на камень. — Следы запутанные, а логово похитителей мы и так сможем найти. Вряд ли они живут вдвоём или втроём. А когда людей полно, они офигительно много следов оставляют. Рано или поздно мы их выследим.

— Лучше рано, — пробурчала Катрин. — Знаешь ли, Мышка довольно редко бывает в плену. Как бы с ней чего не случилось.

— Мы их найдём. И вырежем.

— Меня бы вполне удовлетворило возвращение Найни живой и здоровой.

Мин посмотрел на Цуцика. Пёс смотрел куда-то за спину дарку, и в голубых глазах светилось восхищение. Мин поспешно обернулся.

Лиса была большая. Что там, — огромная. Шерсть чудесная — пышный воротник, хвост, в который можно несколько раз завернуться. И почему они её рыжей кличут? Она почти чёрная, красным отливают лишь лапы. В глазах, правда, сияют оранжевые искры, как будто на костёр смотришь.

— Чего уставился? — прохрипела лиса Мину. — Нормальных животных не видел? Вали, зови остальных. Я след нашла.

— Теа, может, не стоит обратно превращаться? След опять потеряется. А туда-сюда видоизменяться — у тебя сил мало останется. Тебе, конечно, виднее… — Катрин старалась не слишком смотреть на лису. Всё время какие-то неприличные скорняжные мысли возникали.

— Лапами я стрелять не могу, — прохрипел великолепный зверь.

— Сейчас твой нос важнее.

— Кэт, смотри на меня прямо, — с негодованием рыкнула лиса. — Я всё равно знаю, что ты о хорошем воротнике думаешь. Вы всегда так о кицунэ думаете. Даже этот ворюга, что моим мужем называется, вечно прикидывает, сколько за мою шкуру выручить можно.

— Я уже давно посчитал, — заверил одноглазый возлюбленный. — Что делать, детка, люди падки на красоту.

— Мы сейчас ускоримся, и люди про твоё великолепие живо забудут, — пообещала Катрин.

— Тогда я вперёд иду, — решила Теа. — Для связи Цуцик и этот — короткий. Он, по счастью, благополучно онемел от моей стати.

* * *

К «логову» вышли уже в темноте. Лиска вела безошибочно. Лишь раз ненадолго потеряла след, когда пришлось подниматься по длинным уступам, похожим на гигантскую лестницу. Собственно, запах похитителей так больше и не появился. Теа следовала за отсутствием запаха — за полосой странного бесчувствия, в котором исчезало всё. Здесь не было ни серого духа вездесущих мышей, ни терпкого, хоть и притуплённого холодом аромата горькой полыни, ни отзвука вони старых меток волков и ласок. Пустота. Если сосредоточится, то её лента-тропа ведёт не хуже острого запаха человеческого пота. Колдовство? Может быть. Разберёмся позже.

Катрин в очередной раз подавила желание рыкнуть на Шкуру. Хрипел парень, как престарелый боров. Вообще-то, хрипели все. Сама Катрин тоже не на лёгкой прогулке себя чувствовала. В сумерках идти стало куда сложнее, к тому же четвероногая следопытша явно подзабыла о скромных физических возможностях следующих за ней людей.

Катрин, возглавлявшая ядро отряда, нырнула под ветви — впереди виднелся просвет. Навстречу из низких кустов выскользнул серым призраком Цуцик, уселся на пути. Катрин предостерегающе подняла руку — Костяк идущий следом, передал сигнал дальше. Преследователи замерли, слышалось лишь сдерживаемые хрипы дыхания. Рядом с Катрин откуда-то из-под корней возник полукровка — надо признать, двужильный дарк всё ещё чувствовал себя свеженьким.

— Логово, — мрачно объявил в темноте малоразборчивый хрипатый голос. Люди вздрогнули, кто-то из глорцев попытался шарахнуться назад. Его удержала Эле.

— Пещеры, — пояснила невидимая лиска. — Кто на копытную корову не слишком похож, может глянуть. Если не орать, — безопасно.

— Ква, выдвигаемся, осмотримся, — приказала Катрин. — Ты тоже, — предводительница слегка хлопнула по косматой макушке дарка. — Только без самодеятельности.

— Слушаюсь, — Мин поправил свою устрашающую меховую шапку.

— Входы — два там, два — выше, — лиска небрежно кивнула острой мордой. — Возможно, есть запасные отнорки на другом склоне. Я проверить не успела.

— Часовые? — Катрин сколько не вглядывалась, на тёмном фоне скал видела лишь единственную расщелину, похожую на вход в пещеру. Узкий серп луны ничего не освещал. Второй луны — Тёмной Сестры, вообще сейчас не было на небосводе.

— Часовые? — Теа посмотрела на предводительницу довольно скептически. — Кэт, я оборотень-кицунэ. Я ненормальная. Ты, похоже, такая же. Люди лезут в пещеры, чтобы спрятаться от ужасных дарков и страшной темноты. Думаешь, сегодня они сделали исключение? Часовые внутри. Сидят у костров, слышат топот лап полчищ дарков, держатся за копья и пьют для храбрости джин. Ну, здешние какое-то прокисшее пиво пьют. Чувствуете?

— Я ничего не чувствую, — прошептал Квазимодо. — У меня только полунос. Насчёт часовых Теа совершенно права. Это мы по ночам бегаем, как будто так и нужно. От присутствия на кораблях дарков даже наши герои Глора обнаглели и страх потеряли. Как они без нас обходиться будут?

— Привыкнут, — пробормотал Мин. — Здесь ячмень перебродивший с какой-то травой пьют. Мрачно воняет. Людей много. Больше сотни, да, Теа?

Кроме лёгкого запаха дыма, Катрин по-прежнему ничего не чувствовала. Тоже полунос, хотя никто леди физиономию не калечил. Ладно, с лисьим нюхом всё равно состязаться бессмысленно.

— Нашу Мышь куда утащили? Какой вход?

Теа фыркнула:

— Кто скажет? Слишком много запахов. После Найни здесь много кто ходил. Мужчины, самки, щенки. Гадили на склоне — дышать невозможно.

— Это — да, — поддержал полукровка. — Несёт убийственно. Анти… анти-сатираторию развели. Аша их бы сразу поубивала.

— Теа, как думаешь — эти норы-пещеры просторные? Сообщаются между собой?

Лиска задумчиво пошевелила ушами:

— Вряд ли. Камень твёрдый, долбить трудно. Скорее, здешние, как крабы — в готовые щели забиваются.

— Да, — уверенно подтвердил Мин. — Так себе пещерки. Нормальные хогмены в таких ямках никогда бы не поселились.

— Предложения, как найти ямку с Мышью, будут?

— Взять «языка». Перед смертью всё расскажет, — прохрипела лиса.

Мин посмотрел на неё довольно ошалело.

— Что? — рыкнула Теа. — Не нравится? Может, их уговаривать начнём? Денежек предложим?

Катрин тоже склонялась к прямолинейному решению. Но возникали серьёзные технические трудности.

— Язык это хорошо, — пробормотал Квазимодо. — Только как его из пещеры выдернуть? Они наверняка настороже, возможно, забаррикадировались. Я бы на их месте обязательно от зверья и всяких оборотней надёжно загораживался.

Теа пренебрежительно махнула на мужа хвостом:

— Утра ждать? Тогда нужно Ногу с его кривоногими бойцами сюда вести. Мы сами не справимся. Здешние дикари хоть и засранцы засранцами, но их много. Битва на славу выйдет. Тот, кто в живых останется, до конца жизни хвастать сможет.

Полукровка возбуждённо заёрзал, попытался зашаркать лапами. Энтузиаст. Катрин положила на плечо дарку ладонь. Под тяжёлой рукой Мин замер.

Саму Катрин идея Великой Битвы при Пещерах решительно не вдохновляла. Потери будут. Как потом дальше плыть? «Собака», потеряв часть экипажа, станет натуральной баржей. Но главное — кто поручится, что Мышка во время заварухи уцелеет? Если она ещё жива. Вот же лядское стечение обстоятельств.

— Подойдём поближе. Проверим — может быть, какая-то пещера специально для пленных предназначена. Было бы удачно. Хотя маловероятно, — Катрин в сердцах сплюнула. — В общем, на месте решим.

— Давай тряпки, — приказала Теа мужу. — И где мой лук? Если потерял — руки пообкусываю.

— Постой-постой, — обеспокоилась Катрин. — Лук твой в целости и сохранности, стрелы тоже не растеряли. Только знаешь ли, Теа — сейчас куда нужнее твой нос и глаза.

— Если начнётся, мне пыль в глаза дикарям хвостом заметать?

— Резать мы все умеем. Только не видим ни фига. Кто отходом будет руководить? Это тебе не десяток-другой скальпов снять. С луком и Эле управится.

— Это мой лук! — возмущённо заурчала Теа.

— Если всё обойдётся — Мышь тебе новый лук купит. Из своего жалования. С серебряными накладками и монограммами на шести языках. Если денег не хватит, я добавлю.

— Накладок не надо, — прохрипела лиска. — Я для Найни и так всё сделаю. Что сидите? Готовьтесь!

Группу прикрытия Катрин выдвинула к крайним кустам. Старшей здесь осталась Эле. Цуцик — контролирующим. Разобрали цели для разведчиков. Катрин досталась левый верхний выход — предводительнице, наконец, удалось его рассмотреть. Мин должен был проверить правый — эта щель едва угадывалась под самой вершиной скалы. Квазимодо отправился разведывать нижний вход, расположенный ближе к лесной опушке. Теа исследовала большую пещеру — самую многообещающую. По-крайней мере, несло из неё сильнее всего.

Луна окончательно утонула в непроницаемой пелене туч. Дождь скоро пойдёт. Или снег. Катрин с беспокойством подумала, что ночь уже подходит к половине, а дело ещё и не началось.

Где-то далеко, ближе к реке, тонко и визгливо завывал какой-то зверь. Здесь, у пещер, было тихо. Осторожно шагая в скальной тени, Катрин почувствовала то, о чём говорили дарки — вонь человеческого присутствия. Изрядно попахивало — дымом, съестным — преобладало копчёное мясо и рыба (явно по исландскому рецепту — слегка с тухлинкой). Но это были относительно приятные ароматы. «Блин, я сейчас «подорвусь», — подумала Катрин. — Это они специально — неприятеля дерьмом отпугивают? Или я сослепу в уборную впёрлась?»

Взбираться по выступам мешало копьё. Разумнее было оставить древковое оружие. На склоне стало чуть светлее от выглянувшей луны — хоть видно, куда ноги ставить. Катрин цеплялась за гранитные гребни свободной рукой. То и дело под носом возникали обглоданные кости, рыбьи хвосты и скорлупа орехов. «Спите спокойно, бандар-логи. Мудрый Каа обо всем позаботится».

Поднявшись, Катрин сделала небольшую паузу. Внизу лежала тихая поляна, смутно темнели кусты. Левее, где скальная гряда понижалась, открывался вид на пустошь, уходящую к югу. Где-то там протекал уже знакомый ручей. Правее мир тонул в непроницаемой дремучести леса. Вдали, на грани слышимости, всё перекликались многочисленные «певцы» — вой походил на волчий, но, должно быть, исполняли песнь твари более экзотичные. Вот так послушаешь-послушаешь, и действительно захочется в пещеру забиться, голову под вонючую шкуру засунуть и не дышать до утра.

Вонючая шкура обнаружилась в двух шагах. Ну, не совсем вонючая, скорее пахучая — полог, сшитый из нескольких неплохо выделанных оленьих шкур. Разумно — и не сквозит, и тепло удерживает. Очень осторожно Катрин присела рядом, проделала крошечную щель. Пахнуло казармой в её первобытной версии. Люди и бражка наличествуют в приличном количестве. Мыло, зубная паста и регулярная смена белья — отсутствуют в принципе. Зато тепло. Можно различить отблеск костра. Затухает. Дневальный у них бездельник или просто дрова экономят? Непосредственно за пологом угадывалось заграждение — замысловато связанная конструкция из толстых веток. Сучья заострены — как примитивная замена спирали Бруно заграждение вполне прилично. Впрочем, и отодвинуть можно — в щель у стены просочиться опытному человеку труда не составит. Против крупных и бестолковых тварей «плетень» громоздили. Вот сколько в такой «казарме» может быть жильцов? Судя по ощущениям — человек десять, не больше. Катрин, стараясь не морщиться, принюхивалась. Нет, до лиски тебе далеко — по амбре ты численность противника едва ли определишь.

Внизу тоненько пискнули — мелкий грызун кому-то в когти угодил. Имитировать лиска умеет здорово — чувствуется опыт. Сигнал — разведчикам пора собраться.

Катрин соскользнула вниз от карниза перед пещерой — спускаться всегда труднее, зато дорога уже знакомая. Аккуратно отодвинув из-под ног обглоданный то ли кошачий, то ли барсучий череп, приготовилась спуститься ещё ниже, но тут до ушей долетел тихий звук — кто-то пытался отодвинуть загородку в «дверях» пещеры. Катрин мгновенно взлетела обратно на карниз. Продолжать спускаться — заметят. Видимо, «языка» придётся брать чистой импровизацией. Катрин отставила копьё, кукри бесшумно выскользнул из ножен, притаился у бедра…

За пологом нерешительно возились. Скрипнула, сдвигаясь, «рогатка», и всё затихло. Снова завозились. По-крайней мере, он один. На «гульки» к замужней подружке собрался, или вчерашняя бражка с несвежей барсучатиной в брюхе плохо дружат? Катрин начала терять терпение. Абориген попался крайне неуверенный. Помочь, что ли? Дитё какое-то. За пологом тихо звякнуло. Катрин пришла в ещё большее недоумение — этот тип в кольчуге и с оружием на гульки собрался?

Полог, наконец, образовал щель, и на холодный воздух выбралась невысокая фигура с зажатой под мышкой непонятной ношей. Катрин надвинулась сзади, крепко зажала рот, и шепнула:

— Всё уже? Нагулялась?

Рука в боевой перчатке осторожно освободила рот неудавшегося «языка», ласково скользнула по бритой наголо голове. Мышка судорожно вздохнула:

— Г-госпожа…

— Угу. Выбралась?

— М-меня как толкнуло. Д-думаю с-сейчас же нужно выбираться…

— Потом расскажешь. Уходим.

— Д-да, валить отсюда нужно. Я стража зарезала, и-и е-ещё одного ти-па…

— Вот уголовница. Спускаемся. Смотри, сама не зарежься, — Катрин кинула на нож без ножен, заткнутый за пояс Мышкиной юбки.

Кроме юбки, ножа и большого свёртка под мышкой на Найни не было ничего. Подбитый левый глаз заплыл, по узким плечикам полосой тянулись царапины. Но украшения, вдетые в соски маленьких грудей, уцелели.

Отобрав груз, Катрин подтолкнула девушку к обрыву. Найни трясло. Катрин, злясь на копьё и неуклюжий свёрток (судя по всему — горшок, завёрнутый в шкуру), съезжала следом. Кожа полуголой Мышки бледно светилась в темноте. Наверняка Теа уже рассмотрела, значит, бойцы успеют подготовиться к отходу.

Найни спрыгнула с последнего уступа — шлёпнули по камню босые пятки. Как маленькая — никак ходить не научится. Рядом возникла большая пушистая тень — Мышка шарахнулась, стукнувшись спиной о стену.

— Совсем у дикарей сдурела, — сочувственно прохрипела Теа. — Своих не узнаешь.

Мышка села на корточки, её трясло уже так, что зубы клацали.

— Чего она так напугалась? — удивилась лиска.

— Да не тебя она боится. Отходит от нервов. Она у дикарей нахулиганила, — Катрин поставила дурацкий груз на землю, подхватила Мышку и хорошенько встряхнула, потом сдавила ногтями мочки ушей. Серьги, кстати, из Мышиных ушей исчезли. Найни ойкнула и слегка пришла в себя.

— Пошли отсюда, — сказала Теа. — Ква пленного взял. Теперь-то уже не нужен, вонючка. Прирежем да удираем.

Квазимодо сидел на пленнике, что было неудобно. «Язык» попался костлявый, ростом с самого мелковатого вора. Вокруг ждали моряки с копьями наперевес и Эле с луком. Костяк наблюдал за пещерами.

Пленный как-то судорожно поддергивался.

— Вёрткий, — объяснил Ква. — Всю руку мне изгрыз, пока я ему рот зажимал. Их двое было — странные такие, у самого входа привязаны. Вроде собак, не при Цуцике будет сказано. Наверное, провинились. Одного я сразу кончил. Другой брыкался, как бешеный осьминог. Хорошо, Эле умеет связывать по-особенному.

Верёвка действительно как-то весьма сложно проходила между бёдер пленного, стягивала запястья, заодно перехватывая и горло. Катрин с некоторым сочувствием подумала, что мужчине в таких путах дёргаться чрезвычайно болезненно и оскорбительно. Экие скрытые умения у докторовой невесты обнаруживаются.

Моряки глазели на лысую голову Мышки, на обнажённую, украшенную крошечным серебром грудь. Возникший из кустов Мин уставился туда же. Катрин сунула девчонке плащ.

— Так, вы уходите немедленно. Глорцы охраняют, Эле командует. Мин и Цуцик прикрывают фланги. Мы слегка задержимся на всякий случай.

— Уходить, так всем, — сказала Эле.

— До утра местные вряд ли проспят в полном неведении. У них покойники в двух местах появились. Кто их знает, вдруг погоню изобразят? Мы тогда их слегка пощиплем. Мышка быстро двигаться не сможет. Теа, ты уж бойцов подгоняй.

Лиска ревниво посмотрела на лук в руках Эле и огорчённо фыркнула:

— Вы хоть мои сапоги Мыше дайте. Босая она и сотни шагов не пройдёт.

— Пошустрее, — поторопила Катрин, распаковывающего заплечный мешок Квазимодо. — Мышь, что ты с собой на память прихватила? Набор кухонной посуды?

— Т-трафеи. Це-нные. Эле, ты мне его морду покажи, — попросила Мышка, пристально глядя на пленника.

Эле носком сапога ткнула пленного в щеку. Рожа у дикаря оказалась молодой и украшенной реденькой козлиной бородкой. То ли вследствие изощрённости пут, то ли после знакомства с опытным Ква, «язык» пребывал в полубессознательном состоянии. Рот плотно заткнут тряпкой. Только ресницы вздрагивали от боли.

Мышка пискнула и пнула пленного босой пяткой. Потом попыталась вскочить ему на голову и втоптать её в жёсткую, замёрзшую траву.

— Э, бешеный грызун, — Катрин подхватила подругу за локти. — Некогда нам развлекаться.

— Это он, падла! — зашипела Найни. — Он меня утащил. Он меня первым и трахнул. Прямо на камнях, урод! У-у, сука, да я его собственными руками кастрирую. Приволок меня своим вонючкам. Они меня…

— Цыц! Потом хвастать будешь. Уходите, пока вся пещерная орда не проснулась. Мышь, в себя приди, говорю!

Найни слегка опомнилась:

— Я виновата, Госпожа. Они всё равно к кораблям утром собрались. Оружие наше понравилось. И я по-понравилась. Там ещё пещеры е-есть. Воинов там три по тридцать, и ещё две руки. В смысле — около ста двадцати бойцов. Здесь воины в большой пещере живут. Старшие — наверху. На рассвете грабить вы-выступают.

Катрин бросила взгляд на лису.

— Я — что? — прохрипела Теа. — Говорю же — не успела распознать.

— Не в том дело. Уводи быстрей. В лагере не мешало бы предупредить о нападении. Местные бандарлоги шустро бегают.

— Кто бегает? — поинтересовался Мин.

— Я говорю — проваливайте побыстрее! Нам здесь до утра сидеть тоже неинтересно.

Найни торопливо обувалась. Остальные тоже готовились. Катрин пнула узел, добытый Мышкой:

— Эле, этого любителя чужих девочек потрахать можно связать так, чтобы ногами двигал? Вьючьте на него барахло, в лагере хорошенько допросим.

Вязала бывшая телохранительница просто виртуозно. Таинственный горшок упаковали в один из заплечных мешков.

Катрин осторожно тронули за рукав:

— Моя леди, — прошептал полукровка, — я приказ не обсуждаю. Только получается, все дарки уходят, а вы остаётесь прикрывать? А вас кто прикроет? Я в самый раз буду. Я быстрый. И прямую дорогу покажу.

— Прямую я и сама покажу, — пробурчала Катрин. — Ладно, с нами останешься. Только…

На скале раздался пронзительный вопль. Вопили у пещеры, откуда выбралась Мышка. Женский голос выкрикивал что-то неразборчивое, но явно тревожное. Эле поднялась над кустами — скрипнул, натягиваясь, лук. Вопль оборвался, через мгновение послышался мягкий стук катящегося со скалы тела.

Теа фыркнула, на этот раз одобрительно.

— Меня, хва-хватились, — пролепетала Мышка.

— Дождались?! — прорычала Катрин. — А ну, пошли вон отсюда! Цуцик, за Мышь отвечаешь, кобелиная твоя морда!

Теа уже сгинула в кустах, остальные, подстёгнутые яростью предводительницы, метнулись следом. Эле наложила на тетиву следующую стрелу.

— Тебе отдельно предложить? — поинтересовалась Катрин.

— Лук здесь нужен. Бегаю я быстро. Мин подтвердит.

— Ну вас в жопу с такой дисциплиной, — откровенно сказала Катрин. — Ква?

— Надо бы куснуть, пока не очухались, — быстро сказал одноглазый шкипер.

— «Куснуть»… Вот собачье воинство. Атакуем большую пещеру. Эле и ты, мелкий — держите фланги. Костя — тыл прикрой. Живее!

У большой пещеры уже торчали две фигуры с факелами. Огонь бился на ветру, бросал длинные тени на скальную стену. Воины-бандарлоги всматривались в темноту. Повернулись на шум лёгких шагов. Свистнула стрела. Била Эле грамотно — воин безмолвно повалился со стрелой в груди. Второй тоже почему-то дёрнулся к стене и осел на землю. Катрин мельком заметила окровавленную голову. Влетела под нависающий свод — полог впереди отдёрнулся, возникла широкая длиннорукая фигура с луком и факелом в руках. Наконечник копья Катрин с едва слышным хрустом вошёл здоровяку в левую стороны груди. Человек охнул, попытался ухватиться за древко. Пришлось отпихнуть его ногой, дабы освободить оружие. Мимо скользнул Ква, за шкурами полога шёпотом выругался, зацепившись за сук рогатки. Катрин сдёрнула шкуры, обнажив узкий зев пещеры. Ква уже дрался с двумя местными. Вернее, один уже корчился на камнях, другой уползал внутрь. Копьё одноглазого шкипера достало его в поясницу. Из глубины пещеры слышались гулкие вопли, оттуда крепко шибало теплом человеческого логова. «Что ж я вас бессовестно выстужаю? Сейчас исправим», — Катрин подхватила факел, швырнула внутрь. Квазимодо кинул второй — далеко «зажигательные снаряды» не улетели, стукнувшись о низкий свод, упали шагах в пяти от входа, но крики внутри стали громче. «Апартаменты здесь попросторнее верхних будут», — решила Катрин. К пламени приблизились фигуры с оружием.

— Место! — гаркнула сзади Эле.

И Катрин и одноглазый шкипер, попадав на колени, прижались к стене. Стреляла Эле быстро. Над головой Катрин одна за другой свистели стрелы — фигуры в глубине пещеры падали или с криками отшатывались. После мгновения паузы в оранжевых отблесках возникла неровная стена из круглых деревянных щитов. Стук! — у кромки среднего задрожала стрела.

— Не трать! — заорала Катрин.

Твою мать — в правый бок что-то ощутимо кольнуло. Из складок куртки торчала стрела с пёстрым оперением. Как не пробила плотную куртку — просто неведомо. «И когда я кольчугу буду носить?! Ну, душманское отродье…»

Катрин броском перекатилась по камням вперёд, перепрыгнула мертвеца. По стене скрежетнуло что-то опасное, но воительница уже была у стены щитов. Укол в неосторожно выставленное колено, уход от удара копьём (забавно — наконечники у них действительно кремнёвые). Катрин ответила толчком тупого конца древка куда-то за щит. «Ну, равновесие потеряешь? А куда ты денешься»…

Катрин оказалась за спинами вонючих туземцев, парировала древком копья удар палицы. В другой руке воительницы тускло заблистал кукри. Вот это дело — оба бандерлога мигом осели. Катрин полоснула по горлу того, что уже сидел с разбитым коленом. Возникший рядом Квазимодо метнул в глубь пещеры подобранное копьё.

— У них палки с камнями, — сообщила Катрин.

— Не скажи, это с железкой было, — возразил бывший вор и судорожно отшатнулся — у его лица в стену стукнула очередная стрела. — Да откуда же он бьёт, аванк косорукий?!

— Не стой столбом!

Впереди заорали-заревели на разные голоса. Затопало множество ног. Проснулись бандарлоги.

В первого Катрин метнула копьё: щеголяешь голым торсом — получи. Потом всё завертелось. Бандерлоги шли густо — Катрин рубила и резала. В тесноте численное превосходство противника пока не сказывалось. Скрипели кости, лопалась кожа, хрипели мужчины. Ноги оступались, скользили в крови и путались в выпущенных кишках. Истосковавшийся по крови кукри пил вдоволь. Барте тоже не скучал…

Потом Катрин обнаружила, что отступает под прикрытием щита, который держит Квазимодо. Бандерлоги совсем одурели — лезли слепо и бесстрашно. Катрин обрубила ещё одно копьё, и барте мгновенно достал врага — шип раздробил висок.

— Кэт, нас здесь убьют, — прохрипел Ква, отражая удар шишковатой палицы. — Пора.

— Отрываемся, — Катрин нырнула под вражеский щит. Кукри обдуманно, снизу-вверх, взрезал пах здоровенному, одетому в меховую, лоснящуюся от старости безрукавку, детине. Бедолага оглушительно взревел, упав на тела, засучил ногами.

Катрин выскочила из пещеры. Следом с проклятием вылетел Ква — щит, которым он прикрывал спину, украсила очередная стрела.

Оценив обстановку, Катрин с некоторым удивлением увидела десяток «свежих» трупов под скалой. У кустов Костяк отбивался от двоих настойчивых бандарлогов. Третий отползал от сражавшихся, зажимая проколотую ногу. Катрин уловила движение в кустах — на миг вынырнула приземистая фигурка Мина — обманчиво небрежно махнула лапой — голова одного из бандарлогов практически взорвалась, разбросав кровавые брызги и осколки черепа. Ни фига себе!

Зазевавшегося дикаря Катрин срубила на бегу. Костяк стёр с лица брызги:

— Осторожно, сверху стреляют.

Втроём нырнули под прикрытие кустов. Из пещер неслись крики. Там что-то смрадно горело.

— Где Эле?

— По склону человек десять проскочили. Она у них на «хвосте».

— Зря. Нельзя объять необъятное. Пора ноги уносить.

— Вон она бежит, — радостно сообщил материализовавшийся в зарослях полукровка.

Напоследок Эле уложила стрелой рискнувшего высунувшегося из большой пещеры бандарлога — нечего неуместную храбрость демонстрировать. Дальше началось стремительное отступление. Ломились напрямую, не слишком заботясь о тишине. Места бандарложьи — аборигены здесь каждый камень знают. Значит, следы отступления всё равно не удастся скрыть. Крики остались далеко за спиной, но Катрин не обольщалась — опомнятся. И оторваться вряд ли удастся. Шныряют здешние бандарлоги лихо. Остаётся надеяться, что не все местные воины столь выдающиеся спортсмены.

Двигался народ удовлетворительно. Катрин больше опасалась за Костяка — всё-таки городской вор, скорее, к спринтам привык, чем к марафонам. Ничего, парень держался, даже порезанную руку смог перетянуть тряпкой самостоятельно. Чувствуется долгое общение с хорошим врачом-профессионалом. Скорее уж Эле притомится. Всё-таки возраст. Но и у неё резервы ещё есть. Ква морщится — пару раз его задели во время свалки. У Катрин и у самой покалывало бок. Повезло, что стрела слабенькая оказалась. Ну, это мелочи. Больше мешала чужая, запёкшаяся на лице кровь. И перчатки всё ещё липли к оружию. Да — и куртка испорчена безвозвратно.

— Привал. Губы не раскатывать. Попить воды, ноги проверить. Мин — бди.

Вот у кого моторчик в заднице. Десяток таких полударков, и можно столицу штурмовать. Артиллерист малокалиберный. Хм, скорее уж снайпер. Шарики, значит, свинцовые? Кошмар. Это же с какой силой их метать нужно, чтобы головы как цветочные горшки взрывались? Лапа — тьфу, как у третьеклассника, а прямо как дум-думами лупит.

Ква, отдуваясь, протянул флягу:

— Кэт, я тебе говорил, что ты истинный демон, когда кровь попробуешь? Страшно подумать, чем ты занималась, пока мы с Теа туда-сюда мирно плавали. Что-то мне даже жутковато стало. Недаром дикари про какую-то ужасную Йее выли.

— Я не слышала. Пустое. Про Йеи я знаю. Я на них не слишком похожа. Я, Ква, пока шлялась, на разных войнах побывала. Набралась кое-чего. А вот где таких навыков наш малой набрался?

— Ты про то, как он башки разносит? Да, пока не увидишь, не поверишь.

— Это природное. От предков, — сообщил полукровка из зарослей.

— Тебя, мой друг, не учили, что подслушивать нехорошо? — поинтересовалась Катрин.

— Учили. Аша сто раз говорила. Извиняюсь. Я не виноват, что у меня слух хороший. Я вас вообще прерывать не хотел, но за нами идут. Пока копий десять, не больше.

— Подъем! — Катрин не без усилия подняла себя на ноги.

Засаду устроили недалеко от ручья. Засели полукругом, рассредоточившись за камнями. Катрин и парни ближе к опушке, снайперы у спуска к воде. Преследователи двигались даже плотнее, чем рассчитывала Катрин. Осторожно вышли на опушку — в предрассветном сумраке были хорошо различимы силуэты девяти легковооружённых воинов. Щиты только у двоих, зато у всех луки и колчаны, обтянутые шкурами. Да вдобавок короткие копья. Пристально оглядели спуск к ручью, переговаривались знаками. Хрен знает что за племя, но следопыты отменные.

Катрин, распластавшись на холодном граните, наблюдала сквозь щель между камнями. Осторожные бандарлоги двинулись вперёд. Когда третий поравнялся с камнями, Катрин громко спросила:

— Ну и какого хера таскаемся?

Бандарлоги так лихо натянули луки, что Катрин на всякий случай уткнулась носом в гранит — кто их знает, может, они и змею в норе в глаз бьют?

Стрела свистнула с другой стороны — один из воинов захрипел. Пара выпущенных от неожиданности стрел стукнула по камню, прикрывающему Катрин. Потом заорали с другой стороны — одноглазый и Костяк напали на замыкающих воинов. Катрин выждала ещё секунду и вскочила. Пейзаж выглядел правильным. Один из воинов решал — упасть ему сейчас или чуть позже — булькал розовой пеной, держась за пронзённую стрелой грудь. Второй валялся, раскинув руки — голова его сохранила форму, но лицо превратилось в кровавый блин. Ближе к лесу бандарлоги поспешно перестраивались фронтом к копейщикам противника. Но и там первый неудачник из аборигенов уже скрёб рукой старую траву. На глазах Катрин спина ещё одного украсилась красно-белым оперением стрелы. Лисьи стрелы Эле тратила с толком.

Катрин метнула топор в лучника, уже натянувшего лук. Покатилась по траве, уклоняясь от стрелы другого. Дистанция сократилась до приемлемой. Воины-бандерлоги явно не ожидали столь наглого нападения. Э, видать, вас ничему не научишь. Ножи всерьёз Катрин давно не метала, но ничего — клинок вошёл в грудь замешкавшегося толстячка. На пути возник крепкий воин со щитом и массивным, при случае явно способным заменить и дубину, копьём. О, гоплит! Нет, о манерах правильного боя мужик явно и не подозревал — выставил копьё, попятился. Но клинок кукри уже успел скользнуть вдоль узловатого древка, срезая пальцы. «Гоплит» взвыл, попытался ударить коварную противницу тяжёлым, сбитым из толстых плах, щитом. Катрин мимоходом прорезала ему ребра — куртка из плохо выделанной кожи защитить от хищного клинка кукри не могла. Следующий… Этот держал лук с наложенной стрелой, но выстрелить не пытался — просто с ужасом смотрел на скользящую меж поверженных тел ведьму. Капюшон с головы Катрин давно слетел, лицо стало бурым от запёкшейся полуразмазаной крови, светлые волосы частично слиплись в сосульки, зато пронзительно-зеленые глаза только ярче сверкали.

Воин бросил лук и драпанул.

«Невежа. Подумаешь, умыться не успела. Но бегают они стремительно, куда лучше, чем двигаются в драке».

Убивать бегуна Катрин не стала. Подхватила свой топор, валяющийся рядом с бездыханным телом, и немного помогла парням. Крепкий бандарлог повалился с разрубленным затылком.

На земле лежало семеро. Двое охотников, следовательно, смылось. Ничего, пусть соплеменникам изложат, что дело сложное, надо бы его хорошенько обмозговать, а не заполошно по лесам носится.

Рука Костяка (на этот раз правая) украсилась длинной рваной царапиной.

— Ты бы руки берег, — посоветовала Катрин. — Мы же не философы, чтобы одной головой работать.

— Сплоховал, — признал парень. — Никак не привыкну к длинным палкам. Раньше всё по ушам получал, теперь вот…

— Главное, глаза целы, — заметил многоопытный Квазимодо, доставая аптечку.

Подошли стрелки-метатели.

— Стрелы у них поганые, — с сожалением сказала Эли, снимая с одного из стонущих бандарлогов меховой колчан.

— Хрен с ними, — пробурчала Катрин, собирая собственное оружие. Воин, поражённый ножом, пытался отползти, глухо кашляя кровью. Пришлось придавить его ногой. Вытирая лезвие об одежду раненого, Катрин поинтересовалась у полукровки.

— Ну, что там?

— Ещё далеко, — доложил сидящий за кустами и прислушивающийся Мин. Поглядел через плечо на труп с изуродованным лицом.

— Нет, мой друг, здесь без патологоанатома не обойдёшься. Пропал твой снаряд, — сказала Катрин, поднимая с земли бандарложий лук.

— Не достать, да? Жалко, с собой у меня мало шариков осталось, — огорчился мелкий дарк.

Из-за ручья, откуда-то восточнее, донёсся короткий вой, и сразу же ещё один.

Квазимодо, бинтующий руку товарищу, подскочил:

— Теа! Зовёт!

Кажется, Катрин никогда не видела одноглазого друга таким испуганным.

— Значит, их достали. Идём!

Через ручей перелетели в облаке брызг. Сейчас было не до сухих ног. Судя по вою, до лиски оставалось километра два-три. Всерьёз на них насели или смогут продержаться? Проклятые камни! Мокрые подошвы на каменных «лбах» норовили оскользнуться. Мин реактивным мячиком скакал чуть впереди.

— Артиллерия, не отрывайся. Короткий путь нужен.

— Тут рядом, — полукровка не запыхался, но его голос от волнения стал ещё более гундосым. — Нужно быстрее!

Быстрее не получалось. Эле и Костяк отставали, Квазимодо нажимал из последних сил, только их у парня оставалось немного. Да и сама Катрин была почти на пределе. Проклятый барте опять лупил по заднице.

— Рядом! Драку слышу! — взвыл Мин.

— Тогда пошли! Ква, подтягивайтесь, но с умом.

Одноглазый что-то захрипел, но Катрин уже рванулась вперёд. Ау, годы тренировки, ну-ка, ноги докажите, что не зря кроссовки снашивали. Мин опять нёсся впереди. Ему было легче — заросли тёрна он, казалось, не оббегал, а пронизывал насквозь над самой землёй. Эли и парни совсем отстали — даже не слышно их.

— Вот они! — заныл Мин.

Катрин и сама слышала крики впереди…

… Когда отряд, ведомый Теа, настигли, лиска сделала единственное что могла — успела разумно выбрать место для обороны. Среди каменистой впадины возвышалось несколько крупных обломков темно-серого гранита, на них и засел окружённый отряд. Бандарлогов было человек пятнадцать-шестнадцать, и они вплотную обступили импровизированный форт. Расщелину — наиболее удобный подход — довольно ловко защищал глорец Дольв. Его товарищ, раненый чуть ли не первым же броском копья, сидел наверху. На самом большом камне царствовала Теа. В человеческом обличии, абсолютно голая, она металась по неровной поверхности, взмахивая копьём. В зубах лиска сжимала нож, отчего угрожающее рычание выходило приглушённым. Мышка, взвизгивая, кидалась камнями сверху. Бандарлоги вразнобой вопили, приказывая чужакам сдаваться. Очевидно, в расчёте на живых пленников, аборигены в основном грозили луками, стреляя лишь изредка. Теа, даже потеряв силы после трансформации, от стрел пока уворачивалась, удачно прикрываясь пленником. Верёвка, закреплённая в щели между камнями, не давала пленному дикарю скатиться с камня.

Глорца, между тем, притиснули к камню. С парнем бандерлоги не церемонились, дважды раненый, он едва держался под градом ударов тяжёлых палиц. С трудом отбил дротик, попытался отступить вверх на камень, но враги насели ещё яростнее. Парню помог устоять метко запущенный Мышкой и угадивший в лоб одному из бандитов камень. К сожалению, снарядов у девушки оставалось мало. Дольв пропустил мощный удар по локтю, выронил копьё. Пытался вытащить тесак, но над ним уже взмахнули палицей. Спас товарища второй моряк, метнувший с камня своё копьё. Бандарлог с палицей ухватился за пронзённый живот. Его соратники собрались добить упрямого чужака, но тут с камня слетела взбешённая Теа. Несмотря на слабость рыжей девушки, её звериная ярость заставила врагов отступить. Казалось, к лиске на несколько мгновений вернулась её обычная ловкость. Неожиданно она перекинула своё копьё окровавленному Дольву и с одним ножом нырнула в толпу бандарлогов. Никто не успел опомниться, как рыжая девка повисла на спине высокого бородача, размахивающего громадной палицей с каменными шипами. Взмах ножа — из-под бороды брызнула кровь. Теа почти успела отскочить, но всё-таки она была не в лучшей форме — один из местных ударил древком копья в бок, заставил пошатнуться. Другой сбил на землю, навалился. На ноги лиски упал ещё один туземец. Теа, рыча, отбивалась. Её попытался ударить в живот воин в высоком меховом колпаке, но его отшвырнуло копьё Дольва. Тут же на самого моряка налетели бандарлоги, и в тесноте колоть было уже невозможно. Дольв задыхался под тяжестью тел…

Тут в дело вступил последний резерв обречённого отряда. Из-под камня метнулся дымчатый шар и молча атаковал бандерлогов с тыла. Пасть Цуцика выдрала из икры воина огромный кусок мышцы — штаны из домотканой ткани подобному зверству ничуть не помешали. Воин истошно заорал. Пёс уже повис на запястье другого. Человек попытался ударить пушистого волка, перекинув топор в свободную руку. Цуцик мигом откатился к другому врагу, нацелился хватануть лучника за пах — бандарлог отскочил, поспешно выдёргивая из колчана стрелу. Пёс уже запрыгнул на кучу тел, под которой выла Теа. Белые клыки сомкнулись на шейных позвонках верхнего врага. Человек взвыл куда громче полузадавленной девушки. Груда тел рассыпалась, вынырнула Теа, успевшая распороть живот одному из противников. Ударила кулаком в лицо юношу, оказавшегося рядом. Цуцик устрашающе взвыл, и троице удалось отступить на камень. Цуцик запрыгнул последним, воинственно гавкнул в лицо бандерлогам. Дольв присел рядом с раненым товарищем — правая рука и у самого моряка безвольно повисла, сломанная в локте. Теа, от груди до бёдер залитая кровью, встала рядом с Мышкой:

— Что замерли, утбурды блохастые? Гондон вам драный на голову…

— Стреляйте по ногам, пока она заклинание не прочла, — заорал пожилой бандерлог с тщательно начищенной серебряной цепью на шее. — Только бережнее… — он схватился за лоб. Фляга с водой, которую отчаянно метнула Мышка, едва ли нанесла серьёзное повреждение, но оскорбила вождя сильно.

— Вперёд! Не позорьтесь, перед девками, крысьи дети!

… Обстановку в ложбине Катрин оценила с одного взгляда.

— Мин, прикрой!

Полукровка догадливо отвернул в сторону, схватился за свой заветный мешочек. Катрин, рискуя переломать ноги, безумным прыжком слетела со склона, метнулась напрямую к камням. Сейчас порезвимся по-взрослому.

… — Вперёд! Не позорьтесь перед девками, крысьи дети! — завопил старикан-бандерлог.

Под остриём барте хрустнул череп крайнего воина. Остальные ещё только оборачивались, а Катрин уже убивала, идя сквозь неровный строй. Мелькал топор и кукри, и угадать движение воительницы было невозможно. Её шаг-прыжок, ломкий, неправильный, то ли пьяный, то ли безумный, заставлял воинов пятиться, забывая об обороне. Люди так не двигаются.

Демон!

Катрин прошла к камням, оставляя за собой лежащие и ещё оседающие на землю тела. Не все бандерлоги были мертвы — но эти шестеро уже не могли сражаться. Расчётливая боевая сталь воительницы дробила-разрубала суставы и позвонки.

Цуцик восторженно взвыл и сиганул на плечи ближайшему противнику. Воин шарахнулся, стряхивая лязгающего клыками пушистого дьявола.

— Это она! — завопил старикан. — Белый ночной оборотень! Копья…

Старикан, знаток ночных демонов, рухнул на колени — на этот раз Мин в голову не попал, но свинцовый шарик смял бандарлогу-ветерану несколько рёбер.

Уцелевшие аборигены кинулись прочь. На спину самому медлительному метнулась не склонная к милосердию Теа. Удиравший товарищ бандарлога обернулся, что-то крикнул, вскидывая лук. Его опередила просвистевшая стрела с бело-красным оперением — на склоне стояла Эле, уже вновь натягивающая лук. Костяк и Квазимодо бежали к камням — вместо боевого клича из их измученных лёгких вырывался лишь клокочущий хрип.

Остатки бандарлогов, вздумавшие было продолжить схватку, догадливо развернулись и драпанули. Последним удирал лучник, держась за простреленное плечо.

Катрин, коротко взмахнув топором, помогла измученной лиске справиться. Теа, отпихнула конвульсивно дёрнувшийся труп врага, которого не слишком успешно душила, села и выплюнула кровавый кусок — солидную часть откушенного у врага уха.

— Полумордый, что б ты сдох! Где тебя носило? Дай мне лук! И вообще, что-нибудь мне дайте!

— Сейчас-сейчас, — Квазимодо, пошатываясь, стал развязывать мешок с одеждой лиски. — Ты цела, детка?

Теа длинно и исчерпывающе выругалась.

Где-то у ручья раздался протяжный вибрирующий звук.

— Это что? — прохрипел согнувшийся и держащийся за собственные колени, Костяк.

— Боевой рог, — пояснил Мин, деловито оглядывая место схватки. — Идёт главный полк врага. Возможно, нам стоит подумать об отступлении.

— А-ааа, — застонала Мышка.

— Так. Найни, заткнись. Собираемся. Уходим. Выйдем к берегу реки — нам придут на помощь, — Катрин подняла треснувшую флягу, пополоскала рот. — Теа и Ква со мной — в арьергарде. Мин — ведёт остальных. Маршрут самый прямой, но с учётом возможностей раненых, — предводительница бросила испорченную флягу под бок старикану-бандарлогу. Тот явно притворялся дохлым, но значения это не имело.

Теа, торопливо натягивающая рубашку на окровавленное тело, поинтересовалась у Эле:

— Стрелы остались?

— С десяток будет, — успокоила бывшая телохранительница. — Я экономила.

— Ты не думай, — оправдывающимся тоном сказала лиска. — Я видела. Хорошо стреляешь. Только мне без лука никак нельзя.

— Я понимаю, — Эле сняла колчан из тиснёной кожи. — Возможно, леди мне трофейный лук уступит. У нашей леди и без лука весьма хорошо получается.

Катрин сообразила, что забыла бросить бандерлогов лук — так и болтался за спиной вместе с мохнатым колчаном.

От сомнительных деревяшек Катрин с облегчением избавилась. Раненые сползали со скалы. Костяк спихивал пленника. Молодой бандерлог смотрел злобно, но дёргаться не пытался. Горб мешка по-прежнему отягощал его спину.

Найни, сидя на камне, снимала сапоги.

— Что за стриптиз?

— Не подходят, — объяснила подпоясывающаяся ремнём с кинжалами Теа. — Лапы у меня большие. Мыша кожу стёрла.

Пятки у Найни действительно были черно-розовые от крови.

— Неженка городская, — пробормотала Катрин. — Вот скачи теперь, как хочешь.

Мышка смотрела виновато.

Черт, бинтовать времени нет.

Костяк и Эле волокли раненого. Глорец молча обнимал их за шеи. Дольв шёл сам и даже нёс в здоровой руке два копья. Мышка трусила следом, приподнимая полы слишком длинного плаща и кусая от боли губы. Её сбитые ноги окончательно приняли сине-красный оттенок. Полукровка унёсся чуть впереди, выбирал путь, мохнатая «папаха» мелькала между камнями.

Катрин, с Теа и одноглазым шагали сзади. Последним, то и дело оглядываясь и настораживая уши, трусил Цуцик.

— Отдыхаем, — пробормотал Квазимодо. — Неторопливые прогулки по утрам — что может быть лучше? Мо-цон, да, Катрин?

— Моцион. Гуляние для здоровья, — поправила предводительница.

— Недолго нам моцонить, — пробурчала Теа. — Догоняют.

— Всё равно лучше, чем носиться, как оленям. Я думал, у меня сердце через глотку выскочит, — жизнерадостно прохрипел супруг.

— Меньше нужно джин жрать, тогда будешь к жене успевать.

— Я, в общем-то, успел.

— Брехун. Ладно, я сама вам джин поставлю. За то, что лук не потеряли, — Теа оглянулась. — Катрин, пора нам место выбирать.

— Не успеем?

— С этими хромыми-косыми-битыми? Разве что из камней успеем выбраться. До лагеря точно не дотащимся. Местные уже по камням слева-сзади крадутся. Могут и стрелять, да выдать себя боятся. Хорьки толстолапые.

— Понятно. Поступим так — хромая команда уходит. Мы с Теа остаёмся. Ты, Ква, выволакивай Мышку. Она совсем обезножела. Ускорьтесь.

— Кэт, я так никак не могу, — решительно сказал одноглазый.

— Можешь. С Теа ничего не случится. Правильного боя не будет. Лиса прикроет, я попытаюсь в разговоры вступить. Скорее всего, ничего не выйдет, тогда смоемся. Быстро побежим. Такому криволапому пингвину, как ты, не угнаться. Не хочешь же ты нас задерживать? Если инвалидная команда с нами останется — так себе ситуация сложится. Слабость здешние бандарлоги сразу учуют.

— Кэт, а если…

— Умолкни. С Теа ничего не случится — обещаю. Волоки Мышку.

Квазимодо оскалился, взглянул на жену. Теа шлёпнула его луком по испачканной заднице:

— Выполняй, Полумордый. Со мной ничего не случится.

Квазимодо издал невразумительный звук и побежал вперёд. Сходу подхватил Мышку, вскинул на плечо, что-то сказал Эле. Инвалидная команда сразу прибавила шагу. Впереди из кустов мохнатым сусликом возник Мин, оценил обстановку.

— Теа, я тебя очень уважаю как лису и человека, но теперь давай сделаем, чтобы не получилось, что я нашему одноглазому наврала. Я, кстати, этого вора тоже люблю и уважаю, — сказала Катрин, оглядываясь.

— Ещё чего — уважать его. Ничего со мной не случится. Но уходить не буду — не предлагай. Я не щенок молочный — боя бояться.

— Исчезнешь у тех кустов. Увидишь, что нужно помочь — десяток стрел имеешь. Потом уходи. Кинжалами ты много не навоюешь. Не отвлекай меня. Я орду постараюсь к устью ручья увлечь. Потом попробуйте туда «Квадро» подвести. Только осторожно.

— Их почти сотня. Даже ты не справишься.

— Ну, я попробую без горячки. Рыжая, не спорь, пожалуйста. Я сейчас старшая. Ругаться не хочу.

- Ты всегда старшая. Ладно, я слушаюсь. Но если тебя убьют, мне Ква пинка под хвост даст. Я тебя тогда в Верхнем мире найду и объясню, что так нечестно, — лиска нырнула вперёд, прямо в колючие заросли.

Когда Катрин подошла к этому месту, в кустах явно никого не было. Лисы, они и скакать, и ползать умеют. Ну, хорошо.

Катрин остановилась. Инвалидная команда уже скрылась за гранитными «лбами». До прибрежной пустоши осталось не так уж далеко.

Блекло светило солнце. Перекликались в кустах птицы. Весна. Дарёная или не дарёная, скоро узнаем.

— Слышь, хвостатый — шёл бы ты тоже? Ты, конечно, зверь храбрый, но запросто могут затоптать.

Зверь лучезарно заулыбался, щуря голубые глаза. Что ты мне сейчас сделаешь, хозяйка? Время воевать, а не собачек воспитывать.

— Наглая ты всё-таки морда, — вздохнула Катрин. — Ладно, попытаемся местным зубы заговорить. Как у тебя с дипломатическими способностями?

Цуцик сел, элегантно обернулся пушистым хвостом и заулыбался ещё шире. Умильную морду слегка портили бурые разводы в углах пасти. Да, Цуцик тоже толком умыться не успел. Катрин пожалела, что оставила флягу. Пришлось послюнявить палец и на ощупь произвести на лице подобие боевой окраски. Судя по тому, как липла к пальцу корка запёкшейся крови, какой-то эффект несомненно был.

Бандарлоги ползли умело, но вспорхнувшие птицы их всё-таки выдали. Ещё одна группа туземцев, хоть и пригибаясь, но почти открыто двинулась по каменному горбу, обходя слева.

Катрин помахала рукой:

— Эй, уважаемые инородцы! Что вы тишком шныряете? Можно до кровавой битвы с кем-то словом перемолвиться? Аксакалы, конунги, старейшины, воры в законе, и прочие авторитеты, имеются? Главный ваш, спрашиваю, где?

Воины на склоне присели и замерли, словно воды в рот набрав. Зато в двадцати метрах от Катрин зашуршали кусты, и поднялась голова в меховой шапке.

«Однако! — подумала Катрин, — умеют, обезьяны. Я без дарковских глаз и носов и сама инвалидка».

Приподняв безоружную руку, громко сказала:

— В преддверии основной битвы следует сказать врагу несколько любезных слов. Так у нас принято.

Рядом с меховой головой высунулись ещё две:

— Неуклюжая хитрость, ведьма. Ты хочешь, чтобы твои раненые добрались до лагеря.

— Что здесь странного? Раненые на поле боя — помеха истинным воинам. Собственно, я не возражаю, если и ваши раненые доберутся до ваших нор в целости и сохранности. Им, правда, всё равно околевать, но, по крайней мере, дома отойдут к богам.

— Нагло говоришь, ведьма. Война начата, и головы всех пришельцев будут смотреть с кольев у наших пещер. Ваши женщины будут рожать детей от нас. Но ведьм и оборотней в живых мы не оставим.

— И на том спасибо, — Катрин насмешливо кивнула. — Ваши норы произвели на меня скверное впечатление. Рожать там удовольствие сомнительное.

— Зачем попусту болтать языком, ночная ведьма? Твои люди ушли далеко, но мы их быстро нагоним. И ваши барки вас не спасут.

— Да вы, по-моему, нас уже догоняли. Можно и ещё разок попробовать. Я только хочу спросить, как ваш народ называется? Война, как вы справедливо изволили заметить, начата, а наши бойцы предпочитают знать имена тех, кого отправляет на небеса. Ведь через пару дней лишь звери, глодающие кости, будут с благодарностью вспоминать ваши клички.

— Ты хвастлива, ведьма. Наш народ, — лелги, живёт здесь уже сотню лет.

— Ну и хорош вам. Пожили. Нечего было на нас прыгать. К вечеру подойдут остальные наши барки, и до утра не один из вас не доживёт. Вы из кустов встанете или нет? Не пристало людям вести переговоры на четвереньках. Имейте мужество глянуть в глаза тому, кто принёс вам весть о гибели.

Вожаки бандерлогов замялись. Очевидно, никакого доверия белая ведьма у них не вызывала. Ох, дикий народ, дети гранита.

Цуцик задрал ногу и начал неприлично и преувеличенно усердно вылизываться. Более явного пренебрежения пёс выразить не мог.

Бандерлоги обиделись и встали во весь рост. К удивлению Катрин, одним из троицы оказался давешний старикан. Надо же, и переломанные ребра ему не помеха. Другой был явным главарём — крепкоплечий, с уверенной, хоть и мрачной физиономией. Третий — худой тип, с на редкость корявым каменным топором за поясом и беспокойными крошечными глазками. Главный презрительно кивнул на Цуцика:

— Мерзкое создание. Тоже лисий оборотень?

— Он переходное звено, — уклончиво объяснила Катрин. — Кто вы такие, мужи-лелги? Мы на своём пути уничтожили инков, ирокезов, кельтов, бандеровцев и прочих ваффен-СС. Следующие в этом списке вы?

— Баба, даже оборотниха, мне ещё никогда не грозила, — вождь пошире расставил ноги и принялся вызывающе поигрывать палицей, украшенной какими-то диковинными клыками. — Мы убьём всех, кто явился на нашу землю незваным. Так было и так будет со всеми бродягами и ворами.

— Это мы воры? — оскорбилась Катрин. — А кто нашего парня убил и девочку утащил?

Худощавый тип, пристально глядя на Цуцика, подступал мелкими осторожными шажками. Что это за манёвры зловредные? Катрин придержала в рукаве нож, готовясь метнуть.

— Вы коварно напали на нас ночью и убили многих воинов. Честные люди так не поступают, лишь дичайшие из диких дарков, — сказал вождь, косясь на своего тощего спутника. Слова явно предназначались для отвлечения ведьмы. Особой фантазией вождь не отличался. Старикан с поломанными рёбрами вообще скорбно молчал.

Глупо как-то. Катрин совершенно не понимала, как худощавый попытается на неё напасть. Не собирается же он выхватить из-за пояса свою корягу быстрее «ведьмы»? Ладно, время пока на нас работает.

Между тем, слева подбирался десяток лучников. Да, на себя леди часть дикого воинства удачно отвлекла, теперь бы ноги унести.

Тощий странно выкатил глаза, во рту его появилась короткая костяная трубка, и бандарлог во всю мощь своей не шибко широкой груди выдул в сторону оборотней какую-то дрянь в виде лёгкого коричневого порошка. Особого эффекта это вероломное действо не принесло. Катрин отскочила подальше, Цуцик изумлённо чихнул.

— Что за ёкарные фокусы? — осведомилась Катрин.

Тощий плевальщик принялся озадаченно рассматривать трубочку.

Вождь с достоинством сказал:

— Мы умеем защищаться от ведьм и оборотней.

— Да, вероятно все они от аллергии дохнут, — согласилась Катрин, на всякий случай отступая ещё дальше от противного облачка. Цуцик тоже счёл за лучшее попятиться.

Старикан скривился, — то ли у него болели ребра, то ли он был сторонником иных методов воздействия на оборотней.

Цуцик мимолётно оглянулся. Катрин и сама слышала лёгкие шаги. Судя по неподражаемому прискоку — мелкий неслух пожаловал.

Вожди напряглись. Старикан крепче сжал копьё, — неужели знает, кто в него «игрушку» запулил?

— О, он на ногах? — прошептал Мин. — Живучий какой.

— Ты чего припёрся? — прошипела Катрин.

— Я с донесением. Наше войско готово.

— То есть?

— Все здесь рядом. Мы на глорцев у пустоши наткнулись.

— О чём шепчетесь? — сурово рявкнул вождь и шагнул вперёд.

— Да вот наш маленький, — Катрин ласково потрепала полукровку по лохматой «папахе». — Интересуется, будет битва до обеда или после? Он у нас только учится. Шалун.

Старикан скривился сильнее.

За спиной Катрин, за ближайшими склоном заколотили во что-то звонкое — вероятно, в котёл, и на склоне появилась шеренга глорцев со щитами, копьями и даже каким-то флажком на длинном абордажном багре. Войско с «Собачьей головы» было не слишком многочисленно, но благодаря однотипному вооружению и умению относительно чётко держать строй выглядели герои Глора внушительно.

Оглядываться Катрин не рисковала, свободная рука уже легла на рукоять топора, но всё и так было понятно.

— Ну, что, начинаем? Или ещё есть что сказать?

* * *

Мирный договор был заключён весьма скоропалительно. Основную роль сыграло уяснение вождём того обстоятельства, что пришельцы совершенно не намереваются оставаться на берегу надолго. Вообще-то для Катрин так и осталось большой загадкой — с чего лелги вообще взяли, что в этом свободном мире кто-то соблазнится их каменистыми неуютными территориями? Ладно, бандарлогам виднее. Никаких контрибуций и сатисфакций оговаривать не стали. Лелги потеряли много людей, глорцы одного, но продолжать лить кровь никто не жаждал. Лелги неуверенно попытались выторговать соль и оружие, но Ква и Нога держались непоколебимо и дали понять, что единственный погибший моряк стоит всех пещерных лелгов вместе взятых.

Катрин разговаривала со стариканом, который оказался дядей вождя. Несмотря на возраст, старый бандарлог оказался вполне трезвомыслящим человеком, сильно сожалеющим о бездарно пролитой крови. Вообще, бойня началась совершенно внепланово. Оказывается, Мышь похитили самовольно. Двое молодых разведчиков соблазнились редкостной добычей. Во многом похищению девушки способствовало полнейшее пренебрежение своими обязанностями расслабившегося глорского часового. Разведчиков наказали ещё до начала ночной резни — это они были оставлены связанными для ночного воспитательного общения с суровыми духами леса. Незадачливый «язык» оказался ещё одним родственником вождя. Впрочем, подавляющее большинство лелгов приходилось родственниками друг другу. Женщины в маленьком народе являлись большой ценностью. Старикан, похоже, гораздо больше, чем о погибших воинах, сожалел о женщине, застреленной Эле, и о том, что Мышка не останется в пещерах. Пленному лельгскому разведчику теперь предстояло заменить погибшего гребца на драккаре. Нога обещал отпустить юнца, когда тот полностью отработает свою вину.

У Катрин имелось несколько вопросов и одно предложение. Вернее, мысль, которую она собиралась подсунуть лелгам.

* * *

— Как ты могла вести переговоры в таком виде? — Флоранс помогала подруге переодеваться.

— Мы там воняли на паритетных началах. Что весьма способствует нахождению общего языка и взаимопониманию.

Мышка, с забинтованными ногами, проглотившая для успокоения полстакана джина, спала в своей каюте. Близнецы сидели на койке и глазели на неузнаваемо чумазую маму.

Катрин, кряхтя, вылезла из рубашки — заскорузлая ткань цепляла ранку. На пол со стуком упал наконечник на обломанном черенке. Флоранс подняла кремнёвую гадость и всхлипнула:

— Каменный. Тебя какие-то дикари чуть не убили.

— Ну, детка, всё же обошлось. Можно сказать, нам напомнили о том, что расслабляться нельзя. Мягко напомнили. Нужно лелгам спасибо сказать.

— Я думала, ты их всех за Мышку убьёшь.

— Убила бы. Но сейчас смысла нет. Мышка насилие переживёт. Она у нас девушка специфическая. Надо бы ей внимание уделить. По полной программе. Чтобы не шлялась, где не нужно. Фло, не хлюпай, пожалуйста.

— Не буду. Я сейчас Дока позову, пусть рану посмотрит.

— У него и так много дел. Царапина — сами не очистим, что ли? Фло, ты не знаешь, почему глорцы из лагеря вышли и у камней оказались? Я забыла у Ноги спросить.

— Даша тревогу подняла. Утверждала, что слышит, как Теа зовёт на помощь.

— Черт! Вы что, на берегу были?

— Ну что ты — Жо научился приказы выполнять. Подошли на корабле к берегу, сказали морякам. Глорцы сразу построились и выступили.

— Получается, Дашка на середине реки вой расслышала и даже идентифицировала? Она, что, уши от дарков в подарок получила?

— Кэт, ты об этом с сыном поговори. Он что-то такое понимает. Кэт, тебе больно?

— Давай детей уложим, и я исчерпывающе о том, как мне надлежит лечиться, всё-всё объясню…

Глава 4

Дождь моросил холодный, тяжёлый, временами капли становились похожими на противных полудохлых мух, густо садящихся на ванты, и лишь потом неохотно плюхающихся на палубу. К ночи следовало ожидать настоящий снег.

Мнения близнецов разделились: Дики, несмотря ни на что, жаждала созерцать промозглые речные берега, Рич явно склонялся к возвращению в тёплую и сухую каюту.

— Ещё чуть подышим свежим воздухом и спрячемся, — рассудила Катрин.

— Можно я с вами спрячусь? — жалобно заскулил стоящий за штурвалом Жо.

— Ы-ы! — одёрнула старшего брата непреклонная Дики.

— Вот-вот, — согласилась Катрин, — нечего малодушно дезертировать. Обойдёшься горячим чаем. В каюту ему захотелось — белая кость, понимаешь ли. Стой себе, рули, окрестностями любуйся. И нечего жалобно носом шмыгать, как мичман с «Потёмкина».

— Я про «Потёмкин» древний фильм видел, — сообщил Жо. — Там революция, стрельба на лестнице и всё такое. Но аналогий не улавливаю.

— Я как-то была зимой в Одессе — это город, где та заваруха с броненосцем приключилась. Так там точно такая погода была. Только горилкой с перцем и спасались.

— Что такое «горилка», мы не знаем, — заметила Флоранс. — Давайте, я чаю принесу. Ты, Кэт, можешь мичманами сколько угодно обзываться, но старший сын мне небезразличен. К тому же, сопли ему совершенно не идут. Подержи эту диверсантку.

Катрин приняла на вторую руку Дики. Девчонка принялась крутиться, пытаясь стащить с рук рукавички, дабы поймать в ладошку медленно падающие капли-снежинки. Катрин, призывая дитя к порядку, шёпотом сказала на ухо дочери — «Гав!» Ребёнок горестно вздохнул, оставил в покое рукавички и уцепился за мамин капюшон.

Флоранс вынесла поднос с кружками.

— Мин, иди горячего попей.

Полукровка, закутанный от пяток до бровей в шерстяной плащ, припрыгал с носа:

— Благодарю, моя леди. Приказали бы, я помог.

— Незачем помогать — твоя Аша налила. Она там блины какие-то делает. Мышка сидит и советы подаёт.

Пятки у Найни, стёртые до костей, заживали медленно. Доктор её ругал за то, что не сидит в каюте. Безобразие — сломанная рука Дольва срастается быстрее, чем у девчонки ноги в норму приходят. Катрин пришлось объяснять насчёт режима лечения лично. Теперь Мышка не обувала ничего, кроме толстых носков, ездила в гости по каютам только верхом на Жо или Эле и очень маялась от безделья.

С шедшей впереди «Собачьей головы» донёсся взрыв хохота. Квазимодо уже второй день пересказывал фильмы Чарли Чаплина, выдавая их за ярмарочные спектакли, якобы виденные им в одном из северных городов. По словам Дуллитла, в пересказе получалось недурно, хотя и весьма далеко от оригинала. Катрин и сама видела, что враки одноглазого действенно поднимают моральный дух воинства. Если бы Квазимодо провалялся в Нью-Бриджском госпитале месяца два — Новому миру грозила бы культурная революция. Ещё хорошо, что Ква знает меру.

В последние дни центр жизни отряда явно переместился на драккар. Там с утра до вечера работали вёслами. Слабые порывы юго-западного ветра лишь изредка наполняли промокшие паруса, помогая морякам. Тем ни менее, на «Собаке» было весело. Доктор, Эле и Костяк проводили там почти все дневные часы. Даже раненые, насладившись покоем в каюте «Квадро» и едва успев отлежаться, попросились на драккар. Шкиперы катамарана тоже поочерёдно гостили на развесёлой «Собаке». Только пребывающая под домашним арестом Мышка неизменно торчала на «Квадро». Ну и благородные дамы с детьми. Впрочем, Катрин уже давно знала, что аристократическое положение сулит не только привилегии.

— Ну, — за север! — Жо поднял кружку с дымящимся чаем. — Судя по погоде, мы уже там. Теперь бы не промахнуться.

— В крайнем случае, разведаем, где здесь Северный полюс, — пробормотала Катрин, пытаясь не дать дочери перевернуть кружку. — Фло, не смотри на меня так осуждающе. До настоящего севера ещё очень и очень далеко. Это только погода такая поганая.

— Нет, я просто опасаюсь, что вы с Дики сейчас ошпарите ни в чём не повинного Ричарда, — Флоранс спасла сына от участи быть окроплённым горячим отваром. — Мин, как там, на драккаре, ваш пленник? Ещё жив?

— О! Работает, — Мин воодушевлённо махнул лапой. — Выносливый. Гребёт хорошо, даром что тощий. Не хуже этого смуглого, который Зеро. Но всё время молчит. Его уже и дразнить бросили. Шкипер Нога говорит, что из лелгов отличные гребцы получаются. Если их ещё десяток нанять или…

— Или захватить, — мрачно подсказала Катрин.

— Нога говорил — купить, — смущённо сказал полукровка.

— Купить или нанять, это дело отдалённого будущего, — пробурчала Катрин. — Вот ты скажи, мой меткий друг, ты зачем леди Флоранс всю нашу битву в лицах пересказывал? Тебе лавры одноглазого сказителя покою не дают? Так рассказывай что-нибудь забавное. Вдруг леди Флоранс совершенно не хочется слушать про кровь да мозги, по кустам разлетающиеся?

— Я сама попросила, — возразила Флоранс. — Ты же только общими словами отделываешься и смеёшься.

— Мне потом Аша сказала, что я много болтаю, — покаянно признался Мин. — Виноват. Но я не хвастал. Схватка была славная, и мы не сплоховали. Наверное, я слишком подробно рассказывал. Благородной леди такое грязное слушать не пристало.

— Перестань. Ты единственный, кто растолковал доступно моему пониманию. Теа много про следы рассказала. Весьма увлекательно, конечно, но я хотела услышать о происшедших событиях с несколько иной точки зрения. Ква и Теа постоянно на драккаре сидят. Костяк весьма элегантно от рассказа уклонился — наверняка, выучка нашего хитроумного одноглазого друга. Спасибо тебе, Минимум, — Флоранс грозно взглянула на подругу, — и я сейчас скажу леди Катрин, чтобы она не вздумала на тебя рычать.

— Да я не рычу, — сказала Катрин. — Я просто прошу тебя, Мин, в следующий раз воздержаться от излишне натуралистических подробностей. Понимаешь о чём я?

— Понимаю. О кишках. Простите великодушно.

Жо за штурвалом фыркнул.

Катрин погрозила ему кулаком:

— Не вижу ничего смешного. Ладно, раз погода сегодня нелётная, предлагаю развлечься и рассмотреть Мышкин трофей. Дики сегодня в тот таинственный горшок уже лезла.

— Без меня?! — встревожился Жо. — Я опять всё пропущу?

— После обеда посмотрим, когда тебя Сиге сменит, — успокоила Катрин. — Заодно и Мышку в кают-компанию принесёшь. Пусть комментирует.

* * *

— Вот-вот! Это именно оно! — Мышка, сидящая на боковине дивана, воодушевлённо заболтала непомерно толстыми от повязок и носков ступнями.

— Что «оно самое»? Ты своими лапами хобичачьими не дёргай, говори толком, — Катрин с подозрением рассматривала два кожаных мешочка, извлечённых из горшка.

— Извините, — Мышка села ровнее и отрапортовала: — Порошок магический. Полностью нейтрализует любые запахи. Изготавливается из смеси коры — названия дерева не знаю, и высушенных местных грибов — растут только поздним летом. Порошок лелги используют на охоте. Для маскировки. Здесь его много. Я стащила весь запас.

— Так, — Катрин поспешно положила мешочки на оленью шкуру. — Магический, значит? Как насчёт токсичности и наркотического воздействия?

— Подобных последствий не замечено. Лелги много лет это средство используют. Вполне здоровы. Средство, похоже, весьма сложно в изготовлении. Я, правда, подробностей не выяснила.

— Угу, значит, ты не зря по пещерам шаталась. Попутно производила сбор промышленно-шпионской информации.

Мышка покосилась на сидящего рядом Жо, — о некоторых деталях пребывания подружки в плену юный шкипер не знал. Мышка имела пространную беседу наедине с Госпожой. Было объяснено, что нельзя злоупотреблять воспоминаниями о прелестях попадания в лапы полудиких самцов. Вообще-то, девицу, способную с большей готовностью перенести насилие, лелги ещё никогда не отлавливали. Мышка тогда свои чувства с трудом, но скрыла. Долг выполнила до конца. Два трупа, это вам не язык в оргазме прокусывать. То, что девица начинала трепетать от ярких воспоминаний, не очень страшно. Принципиально Найни никогда не изменится. Ну и ладно. Катрин отпустила грехи подружке. Теперь Мышка не просто так на диване ёрзает — мягкие части тела помнят о заботе Госпожи.

— Мне показалось, я там месяц томилась, — прошептала Мышка. — С сортирами у них вообще — полный ужас!

Жо сочувственно заметил:

— Найни, ты должна быть осторожнее. Собственно, мы все должны быть осторожнее. Мы же не авантюристы какие-то обкуренные.

— Очень правильная мысль. Прямо, ни убавить, ни прибавить, — согласилась Катрин, заворачивая мешочки с сомнительным порошком. — Насчёт снадобья посоветуемся с Теа, с доктором и Костяком. Они люди опытные. Мин, ты ни о чём похожем не слышал?

— Нет. Я же полудикий. Был бы я диким… — с явным сожалением сказал Минимум.

Молчавшая до сих пор Даша яростно фыркнула. Полукровка жалобно посмотрел на неё.

— Ладно, что у нас дальше? — Катрин принялась опорожнять кривобокий сосуд. На свет появилась непонятная железка, отдалённо похожая на заготовку для кубка или небольшой вазы. Внутри она была цельная, грубо литая, и весьма увесистая. По ободку шёл полустёршийся узор, на «ножке» красовались несколько бляшек-украшений, — похоже, серебряных.

Катрин царапнула сосуд рабочим ножом:

— Кажется, бронза. Что эта штука и зачем мы её тащили, а, Мышь?

— Не знаю, — Найни с удивлением смотрела на загадочный предмет. — У них там сокровищница на самом почётном месте красовалась. Я рассматривать не стала. Собственно, мне свои серьги было жалко. Их тоже в этот горшок бросили.

— Это по-нашему — за маленькие серёжки спереть десять килограммов магического снадобья, перемешанного с таинственными артефактами древних инопланетян. Забавно будет, если твоих собственных побрякушек в этом сосуде и не окажется. Так есть у кого версии, что это за девайс?

— Это рукоять от старинного командорского жезла, — высказал романтичную догадку Мин.

— Да? — Катрин с сомнением повертела «кубок». — Насколько я знаю, командор здесь, слава богам, был один-единственный. Вряд ли он бы польстился на такой антиквариат. Держать эту штуку жутко неудобно. Или у меня руки не командорские? На, господин артиллерист, пощупай.

Мин, осмотрев трофей, счёл, что к оружию предмет всё-таки отношения не имеет, и передал Даше. Девушка повертела тяжёлую штуковину — догадаться, что это такое, действительно было трудно.

— Похоже, его сваривали, — сказал Жо, изучая трофей. — Или перековывали? Ква в таких вещах лучше разбирается.

— Это устройство не может быть радиоактивным? — с опаской осведомилась Флоранс.

— Вряд ли, — сказала Катрин. — На устройство эта штука вообще не похожа. Полуфабрикат какой-то. На всякий случай сунем его в трюм. Только подальше от продуктов. Вид у него действительно не внушающий доверия. Потом пусть Ква проконсультирует. Ладно, что у нас дальше?

Дальше были деньги и драгоценности. Катрин высыпала серебряную мешанину на стол. Мышка радостно углядела свою серьгу и вместе с Дашей принялась выискивать в беспорядочной кучке своё остальное имущество. Поскольку отверстий в ушах у Найни хватало, поиски заняли некоторое время.

— Да, это больше для нумизматов, — констатировала Катрин, разглядывая потемневшие серебряные монеты. — Наши бывшие враги, а ныне ненадёжные союзники лелги усложнением платежно-расчётных отношений себя не утруждали. Копили на чёрный день. Или собирались открыть кому-то внешнегосударственный кредит. Забавные монеты. Вот эта, с летучей мышью — вообще изящная штучка. Жаль, подпорченных много, — Катрин позвенела монетами с неровно пробитыми отверстиями. — Придётся опять же коллекцию Ква показывать. Он у нас и по финансам главный специалист.

Среди украшений ничего интересного не нашлось. Обычные серебряные изделия, которые и в Глоре, и на севере носят зажиточные горожане, воины и их подруги.

— Предлагаю поделить между участниками операции, — сказала Катрин, ссыпая монеты в кучу. — Я как-нибудь обойдусь, но глорцы свою долю должны получить. Мин и Костя тоже честно заработали. Сможешь, господин артиллерист, что-нибудь из оружия по своему вкусу приобрести. Тебе, Мышь, тоже доля причитается.

— Мне не… — заикнулась Найни.

— Сапоги купишь. Две пары. Тут серебра хватит. И будешь всё время с запасной обувью ходить. Шпионка задрипанная. Да, и мы с тобой обязались купить Теа хороший лук. Она, пока на четырёх лапах бегала, всё тряслась, как бы с её драгоценным оружием чего не приключилось.

— Теа совсем не тряслась, — прогнусавил Мин. — Она…

Даша неожиданно ткнула его локтем.

— Так, — сказала Катрин. — Жо, бери Мышку, Мышка, бери бандарложьи сокровища, и дружно отправляетесь отдыхать. Фло, посмотри, пожалуйста, как там детишки. А вас, штурмбанфюрер Даша Штирлиц и камрад Мин, попрошу остаться.

Даша обеспокоено посмотрела на дверь. Кают-компания опустела. Полукровка шёпотом поинтересовался у подруги:

— Мы кто? Камрад, это кто?

Даша снова ткнула его локтем.

— Вы — провалившиеся шпионы, — объяснила Катрин. — В военное время были бы расстреляны незамедлительно. Но сегодня погода не способствует торжественным и мрачным мероприятиям.

— Екатерина Георгиевна, мы ничего такого…

Катрин фыркнула:

— Ну вот, опять. Дарья, шуток не понимаешь? Тебя сейчас вот расстрелять, а вечером кто ужин готовить будет? Мин, ты честный артиллерист и мой друг или куда? Вот и воюй с такими типами плечом к плечу.

— А что? Мы хорошо воевали, — пробурчал Мин.

— Вот и я говорю, — согласилась Катрин. — Воевать умеем, а шпионы так себе. Пора «колоться». Я бы не настаивала, но вы нас в глупое положение ставите. То, что вы друг друга отлично без слов понимаете, заметно невооружённым взглядом. Это хорошо. Что Даша нашего пса привечает, тоже неплохо. У Даши отличный контакт с нелюдьми. Просто замечательно. Заметь, Дарья, я не собираюсь заставлять тебя выступать в цирке. И не принуждаю к заброске в тыл крупной группировки орков. Тем более, орки в наших краях как-то не прижились. Занимаетесь вы сканированием мыслей, и занимайтесь на здоровье. Но назрело решение иного вопроса. Мин, ты, несомненно, настоящий воин и истинный мужчина. Скажем прямо — самец. Ничего в этом предосудительного и удивительного нет. Не хочу тебя разочаровывать, но ты не единственный такой насквозь брутальный. Дарья, ты ведёшь себя как мамаша подрастающего отпрыска. Ну что ты его локтем тычешь, стоит ему о бабах подумать? Помогает? Кроме отбитой печени, ничего у нашего полудикого друга не изменится. Что вы ёрзаете? Даша, перестань наконец поминутно пинать Минимума. Теперь ты, мой невысокий друг… Я Дашиными экстрасенсорными способностями не обладаю, но твои мысли угадать нетрудно. Имею в виду, когда ты мыслишь по плотской части. Диковат ты, брат. Мы, конечно, тётеньки ещё хоть куда, вполне привлекательные, но надо и совесть иметь. Всё мы понимаем — подружка тебе нужна. Но с подружкой придётся подождать. Мы с тобой о сдержанности говорили? Говорили. Я наблюдала твои старания. Достойно уважения. Я из твоих шорт-листов выпала. Надо думать, с топором я выгляжу не так привлекательно?

— Э-э… вы. Вы командир, моя леди, — пробормотал Мин, разглядывая пол каюты.

— Обоснованный ответ. Скажи на милость, почему твои страстные очи ныне задерживаются на лиске и на Найни? Раньше ты их игнорировал.

— Теа тогда так красиво прыгала на камне. Ну, без одежды. А у Найни голова очень красивая. Гладкая, — с вздохом признался полукровка. — Я забыть не могу.

— Понимаю. Насчёт Теа потом разберёмся. О Найни — будешь её не алкать, а учить слушать, нюхать и видеть. По-настоящему учить девушку. Ножом она кое-как владеет, но человек сугубо городской. Сам видишь — теряется, только отвернись. Голова у неё только с виду красивая. Из этой головы многое сквозняком выдувает.

— Значит, мне её теперь ругать и требовать?

— Совершенно верно. Отвечаешь за то, чтобы её никто не сожрал, и чтобы она не вздумала заблудиться. Не охраняешь, а учишь. Она должна уметь выживать самостоятельно. Насколько это ответственное дело, понимаешь?

— Я буду стараться.

— Отлично. Иди и прямо сейчас начинай. Мыше скучно, у неё ножки болят. Разбери с ней тот нелепый случай, когда она в плен угодила. Вперёд, мой друг. Только постучатся не забудь.

— Я всегда стучусь! — возмутился Мин. — Я всё знаю о хороших манерах.

— Да? А я всё время что-нибудь из них забываю. Фло мне частенько на вид ставит.

Мин вышел, и Катрин обратилась к девушке:

— Даш, позволь мне дать тебе совет. Именно совет, а вовсе не приказ или указание. Ты девушка, бесспорно, очень умная, но немножко юная. Не надо так нервничать по пустякам. Мин — товарищ симпатичный и разумный. Темперамент немножко зашкаливает, но это ничего.

— Он раньше таким не был, — пробормотала Даша. Он влюбился, а потом…

— Ну, с кем не бывает. Очеловечивается артиллерист. Ничего, всё устаканится. Пусть на женщин смотрит. Это нормально. Он стал сдержаннее, себя вполне контролирует. А женщинам нравится, когда ими восхищаются. В разумных пределах, разумеется. Даш, сразу видно, что вы с Костей хорошая пара. Тебе сейчас сколько? Шестнадцать? Какими будут ваши отношения через десять лет?

— Что-то я не улавливаю смысл вопроса, — осторожно сказала девушка.

— Через десять лет твой Костя будет тебя любить. И ещё он к тебе привыкнет. Очень. Вы будете воспитывать детей, беседовать о свинарниках, музыке и ещё о чём-то возвышенном. А вот по ночам вам станет скучно. В большей или меньшей степени. Не морщи лоб. Я к тому, что женщина должна быть интересной. Меняться, чуть-чуть дразнить, чуть-чуть флиртовать. Я тебя вовсе не к непременной череде любовников склоняю. Просто позаботься о том, чтобы не быть скучной. Ты девушка продвинутая, сообразишь. И Эле тебе подскажет. Жена должна быть желанной. И не только для мужа. Он очень даже оценит, когда на тебя другие мужчины будут заглядываться. Всё. Извини, вообще-то, я не хотела в личные дела лезть.

* * *

Северный ветер задул ночью. Утром такелаж кораблей блестел, как стеклянный. Сильные порывы ветра заставляли снасти потрескивать и сыпать на палубу ледяную крошку.

— Придётся отдыхать. Выгребать против такого ветра всё равно, что на месте стоять, — сказал Квазимодо. Они с Ногой и Пнём перебрались на «Квадро», и теперь четверо шкиперов и Катрин смотрели на ближний берег. У прибрежных камней образовалась довольно широкая ледяная кромка.

— Давайте место подбирать. И, господа мореплаватели, прошу быть поосторожнее. Кто знает, что местным в голову взбредёт? — Катрин опустила подзорную трубу. — Прошлый раз мы тоже никого опасного не заметили.

— Подерёмся, хоть согреемся, — пробормотал Нога. Моряки были закутаны в плащи, колпаки нахлобучены до самых носов.

— Мы хорошим костром согреемся, — сказал Квазимодо. — И разведку настоящую нужно сразу выслать. Теа уже готова. Кто ещё пойдёт, милостивая леди?

Земля заметно промёрзла. Разведчики шли вдоль тростников, держа курс на пологий холм у излучины берега.

— Нет здесь никого, — прогнусавил Мин. — Смотрите, сколько косуль бегало — непуганые.

Теа недовольно заворчала. Отпечатков острых копыт действительно было превеликое множество, но лиска помнила обманщиков лелгов.

Катрин поглядывала на шедшего впереди Жо — парень наслаждался прогулкой. Сапоги у него во время высадки промокли, но юный шкипер не обращал на такие мелочи внимания. Эх, молодость, молодость.

— Вот здесь можно лагерем встать, — сказал Нога. — Подход к берегу отличный. Обзор неплохой. От ветра деревья защищают. Опять же, — дрова. Пост за рощу выставим — никто не подберётся.

— И берег хоть чуть-чуть «Квадро» от ветра прикроет. Хорошее место, — согласился Жо.

Решили всё же осмотреться с холма. Вокруг простиралась сумрачная долина, с севера-запада подступал лес. Гнулись под порывами ветра верхушки высоких кедров. На горизонте смутно проступали силуэты гор. Не дыма, ни огней, ни прочих признаков присутствия разумных существ.

Шкиперы отправились к кораблям. Катрин с полукровкой и Теа остались наблюдать за местностью. На холме дуло почти так же сильно, как на широкой реке.

— Я внизу осмотрюсь. Можно, леди? — Мин поглубже натянул мохнатую шапку.

— Давай, только в пределах видимости.

Полукровка скатился к подножью. Катрин с лиской сели под защиту невысокого каменного обломка. Завывания ветра в ушах сразу стали тише.

— Зима возвращается, — пробормотала Катрин.

— Не волнуйся, холод ненадолго, — заверила Теа, бережно устраивая лук на коленях. — Весна рядом. Настоящая. Комары скоро появятся.

— Хм, это точно?

— Объяснить не могу. Просто чувствую. И ещё я рыжею. Зима точно заканчивается.

— Хорошо. Нам бы ещё повернее к землям Ворона выйти.

— Выйдем. Мы хорошо идём. Незачем беспокоится. В замке будешь беспокоиться. Там дел много. Я понимаю. Сама хозяйкой в Холмах была.

— Ты ещё станешь хозяйкой.

— Ну, я согласна стать хозяйкой дома. Пусть и большого, но одного. За племя отвечать не желаю. Позор признаться, но мне вдвоём с Полумордым лучше. Народ Холмов кончился, пусть у меня будет маленькая семья.

— Надеюсь, не слишком маленькая?

Теа засмеялась:

— По сравнению с племенем — крошечная. Мы и пять-шесть щенков. Если больше, я слишком часто кусаться начну.

— Пять-шесть тоже неплохо. На первое время. В паузах между воспитанием наследников мне-то помогать будете?

— Прости, леди — это глупый вопрос. Мин говорит: «Мы одно войско». Прав кривоногий. Только Полумордый хочет у тебя просить разрешения отдельную усадьбу построить. Мы уже место присмотрели. Возражать не будешь?

— У тебя, леди, вопросы ненамного умнее моих. Я любую помощь вам окажу. Хм, если сама в «Двух лапах» управлюсь.

— Да, там твои людишки обнаглели. Пару глоток придётся порвать. Я с удовольствием поучаствую. Меня там несколько ублюдков здорово злили. Энгус нас удерживал. Говорил, люди нужны. Какие они люди? Вонючки наглые.

— Я знаю. На месте разберёмся.

— Мы поможем, — предвкушая, пообещала лиска. — Кэт, вы наши друзья, но ты ещё и леди Долины. Мы тебе служить будем. Я тебе верю. Полумордый уже много лет твой человек. Очень доволен был, когда узнал, что ты возвращаешься. Блоод, Энгус, и все твои, что в «Двух лапах» живут, и нашими друзьями стали. Хо, — кицунэ и ланон ши — подруги! Кто б поверил?! Не волнуйся. Мы — воины Медвежьей долины. Да, мы с Полумордым ещё и королевские шпионы. Значит, и шпионы за тебя выступают.

— Спасибо. У меня с секретными службами Тинтаджа всегда складывались хорошие отношения. Лорд Фиш ведь тоже одноглазый хитрец.

— О, старикан! — Теа засмеялась. — Летом письмо присылал. Мне отдельные поклоны и пожелания. Я была польщена.

Катрин подняла над камнем руку проверяя, — свирепый ветер немедленно набросился, попытался сдёрнуть перчатку.

— Теа, ты на флейте всё-таки играешь или нет? Сыграла бы. Жутко любопытно.

— Я же кицунэ, — неуверенно пробормотала лиска. — Людям музыка оборотнихи разве подойдёт? Да и училась я сама по себе. Плохо играю.

— Подумаешь, я вообще только песни орать умею. Сейчас никого вокруг нет. Сыграй чуть-чуть. Дарки слышат, а я ни разу. Дискриминация.

— Нет, не дискриминация. Я бы сыграла, да вдруг люди слышать не хотят? Будут из вежливости хвалить. Вот ты врать не будешь: понравилось — не понравилось сразу скажешь. Полумордый бы тоже не соврал. Но он говорит, — «сыграешь мне в уши, когда готова будешь». Вот гад!

— Да, по-моему, ты уже готова рискнуть, — заметила Катрин. — Давай, пока никто не припёрся.

Лиска неуверенно вынула из-за пазухи короткую флейту.

… Катрин смотрела на пологий спуск, на жалобно вздрагивающие на ветру промёрзшие веточки чабреца, но видела совсем иное. Палило солнце, от горизонта до горизонта тянулись спёкшиеся от вечной жары глинистые бугры. Ружьё оттягивало руку. Горькое чувство одиночества и полной свободы сжимало сердце. Одна, навсегда одна. И это «навсегда» очень скоро кончится, когда ноги перестанут держать и солнце высушит последнюю каплю пота на спине. Впрочем, идти тебе всё равно некуда. Но ты шагаешь, и из-под скошенный каблуков сапог поднимаются облачка красноватой пыли. Дики (та, старшая Дики, умевшая так чудесно улыбаться, мертва уже двое суток), Фло… Фло сгинула навсегда. И нет в мире ничего, кроме раскалённой пыли и безграничной предсмертной свободы. Идёт, шагает в никуда девчонка восемнадцати лет…

Флейта негромко пела, мелодию уносил ледяной ветер, а сквозь смежённые ресницы било безжалостное сияние африканской пустыни. Мелодия оборвалась, и Катрин вздрогнула.

— Полукровка скачет, — прошептала Теа.

Мин вынырнул из-за камня:

— Поёте? Ох, опять скулить хочется. Я звал, вы не слышите.

— Слышим. Ты же всё равно сюда бежал, — пробурчала Теа.

— Ну, да, — Мин нетерпеливо шаркнул сапогом, — я следы обнаружил. Дарковские. Вовсе невиданные.

Поднимаясь, Катрин коротко сжала узкое плечо лиски:

— Теа, у тебя здорово получается. Потом поговорим. Ну, господин артиллерист, что обнаружилось? «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей»? Помёт обнаружен?

— Дерьма нету. И не звери, а дарки. Что я, не отличу?

Следы, вмёрзшие в грязь у прибрежного тростника, сама Катрин затруднилась бы идентифицировать. Узкие, длиной с крупную мужскую ступню, отпечатки. Только у нормальных мужчин таких когтей не бывает. Внушительные коготки, что и говорить. Теа и Мин оживлённо дискутировали:

— Какой дарк? Это тварь безмозглая. Рыскала вдоль воды, дохлятину искала. Даром что двуногая.

— Лиса, ты что?! Смотри, как ровно следы идут. По делу он шёл. Ровно, уверенно…

Катрин смотрела, как приближаются к берегу корабли. На «Собачьей голове» налегали на весла, торопясь оказаться на берегу, и, наконец, погреться у настоящего большого костра.

— Эй, господа следопыты, — Катрин окликнула увлечённо бродящих вдоль тростников спорщиков. — ЭТО здесь дня два назад прошло?

— Три дня назад, — быстро заверил полукровка.

— Или четыре, — добавила въедливая лиска.

— Доведите до личного состава, что ЭТО большое, хищное, уверенное. Пусть бдят. Ночью охранять мы с вами будем. Дискуссию потом закончите…

* * *

Ночь прошла спокойно. Горели костры, спокойно спали глорцы. Катрин сидела у огня с доктором и Эле. Слушали завывание ветра, шорох ветвей в роще. Где-то там гуляла лиска.

— Портим мы этот мир, — сказал доктор. — Здесь свои законы. Деревья, тростник, твари, которые справедливо считают эти берега своим домом. Приходим мы, остаются кострища, пни, объедки, гм, и другие следы.

— Объедков мы оставляем мало, — резонно возразила Эле. — Кострища зарастут, твари с отвращением помочатся на наши следы. Чего тут жалеть?

— Док, вы не видели, что происходит на нашей старенькой родине, — сказала Катрин. — Я когда говорю, что там трудно дышать, ничуть не преувеличиваю. У меня по возвращении чуть ли не до асфиксии доходило. Дышать трудно, отравлено всё. Ну, вы Темзу в черте города помните? Сейчас почти везде так.

— Я помню, — пробормотал Дуллитл. — Аллергия, сложная затяжная акклиматизация, различные фобии… Всё равно трудно поверить. Неужели старый мир действительно на грани?

— Ещё нет. Но приличная часть человечества абсолютно уверена в скором апокалипсисе. Полагаю, доведут дело до конца хотя бы из чувства гармонии и целесообразности.

— Э, вы прекратите меня невнятными заклинаниями пугать или нет? — пробурчала Эле.

— Ты знаешь смысл всех этих слов, — напомнил доктор, в последнее время регулярно читающий просветительские лекции возлюбленной.

— Что слова? — упрямая Эле подсунула в костёр ещё пару поленьев. — Меня не слова пугают, а те штуки, о которых ты и сам понятия не имеешь. Например, био-метрический контроль. Или банкомат. Это надо же додуматься деньги прямо на улице в ящики складывать? Да ещё деньги бумажные. Да не смотри ты на меня так, Док — я с первого раз про банкноты поняла. Но всё равно забавно. Нет, я с интересом посмотрю. Там любопытные штуки есть. Кино, например. Или фен. А с кашлем аллергическим как-нибудь управимся. Ты у нас доктор или кто?

* * *

На стоянке провели ещё два дня. Теа взяла организацию добычи пропитания в свои руки (и лапы), и у моряков появилось вдоволь свежей оленины. Цуцик деятельно участвовал в охоте. Несколько раз охотники встречали странные следы, иногда свежие. Но сами когтистые местные обитатели, в отличие от лелгов, проявили благоразумие и на глаза путешественникам не попадались.

Северный ветер стих, и отряд собрался продолжить путь. Выходили рано — хмурое солнце только начало пробиваться сквозь клочья туч. Катрин стояла на палубе «Квадро». Сиге и Жо, деловито переговариваясь, выводили катамаран из безымянной бухточки. С «Собачьей головы» вдруг засвистели — на носу драккара повисла Теа, указывающая в сторону берега.

— О! — сказал Жо, глядя в подзорную трубу. — Аборигены появились.

Катрин взяла подзорную трубу. На склоне холма, покрытого тёмными пятнами кострищ, виднелось несколько фигур. Три высокие, сутулые, с лапами-руками ниже колен. И одна маленькая, но такая же длиннорукая и тощенькая. Заросшие лица даже в хорошую оптику были практически неразличимы. Малое создание сунулось было к ближайшему кострищу, но высокий абориген цепко ухватил детёныша за лапку.

— Даша, сухие груши ещё остались? — Катрин сунула подзорную трубу Мину. — Сиге, проведи нас мимо мыска.

Вода была совершенно ледяной. Фыркая, Катрин, мокрая до пояса, выбралась на берег. Одну руку отягощала подкопчённая оленья ляжка, в другой был мешочек с остатками сладких груш. Фигуры на холме исчезли, напуганные внезапным возвращением одного из пришельцев. Катрин проломилась сквозь тростник, положила угощение, помахала рукой в сторону холма и немедленно поспешила на борт. Об одной мысли о холодной воде зубы начинали лязгать.

Из воды её выдернули Док и Эле. Рядом стояла с плащом наготове сердитая Фло:

— Переодевайся немедленно!

— Даже и не подумаю возражать, — Катрин, содрогаясь, стянула сапоги, и, оставляя за собой мокрые следы, рванулась в каюту.

Сидя в двух одеялах и прихлёбывая горячий чай, она смотрела, как близнецы пытаются совладать с рукой хихикающей Мышки. Пыхтели, стараясь припечатать дерзкую длань к койке. Озабоченная Флоранс доставала свежую тёплую рубашку:

— Кэт, всё это можно было сделать без риска для здоровья. Возможность заполучить союзников, конечно важна, но ты рискуешь серьёзно заболеть.

— Вряд ли эти сутулые станут союзниками, — сказала Катрин, с наслаждением потягивая горячий отвар. — Просто мне надоело начинать любое общение с дробления черепов. Честное слово, приятно, когда кто-то проявляет гостеприимство. А задерживаться нам не стоило — и так много времени потеряли.

* * *

Лес плотно обступил берега. Уровень воды поднялся, и река облизывала подножья огромных стволов, подмывала переплетения толстых корней. Некоторые деревья опасно накренились. Корабли шли достаточно далеко от берега, но Жо невольно прикидывал — что будет, если громадный кедр не вовремя рухнет в реку?

— Прямо мангровые заросли, — сказал Сиге, с любопытством разглядывая берег.

— Мангровые — это как? — поинтересовался сидящий на крыше рубки Мин.

— Да, вы-то прямо через океан шли и островов не видели. Мангры — это когда деревья корнями переплетаются и, над прибрежной землёй поднявшись, растут или прямо в воде, — объяснил Жо.

— Ага, у нас на Оне тоже иногда прибрежные кусты так росли, — понимающе кивнул полукровка. — А вода-то сейчас всё поднимается — в горах снег таять начал. Весна, господа моряки.

Действительно, потеплело весьма резко. Днём грело солнце, можно было стоять у штурвала в одной рубашке. Ночью всё ещё возвращался холод — им веяло от ледяной мутной воды. Ныр, приноровившийся ловить рыбу с удобной кормы «Квадро», жаловался, что клюёт плохо. Зато уже целых шесть дней путешественникам способствовал вернувшийся вместе с теплом попутный ветер. Катамаран весело шёл против течения под одним гротом и даже слегка сдерживал свой бег из-за медлительного драккара. Гребцы на «Собачьей голове» отдыхали, корабль шёл под своим неуклюжим парусом.

— Поохотиться бы в этих лесах, — мечтательно сказал Мин. — Я таких деревьев в жизни не видывал.

— Ещё поохотишься, — утешил Жо. — Наша леди говорит, в Медвежьей долине чащи не хуже этих. Там и вег-дичи водятся. Ты клык видел?

— Видел, — в голосе полукровки слышалось некоторое пренебрежение. — Один на один с вашим вег-дичем выйти — конечно, славный подвиг. Рейдовая группа или хороший патруль с этими зверюгами обязательно справится. Главное — вплотную не подпускать.

— Как же ты не подпустишь? Звери быстрые, обзор в чаще ограниченный.

— Мы тоже быстрые, — с достоинством заметил Мин.

Жо спорить не стал — полукровка настоящей чащи ещё не видел. Увидит, сообразит. Нужно будет сказать Кэт, пусть за коротышкой первое время присматривает.

— Мин, а ты чем в Медвежьей долине заняться желаешь?

— Какое приказание получу, тем и займусь. Служба ведь, — полукровка с подозрением посмотрел на Жо. — Или ты о чём ином спрашиваешь?

Молодой шкипер усмехнулся. На воинскую службу Минимум себя уже однозначно определил. Как же, — артиллерист.

— Да я о том и спрашиваю — где жить будешь, да чем в свободное от патрулей время станешь заниматься?

— В свободное буду Аше и Эле помогать. Я в домашних делах тоже неплохо смыслю, — скромно признался Мин. — Я же говорил — мама у меня брауни была. Лапы у меня полезные. Ещё буду дальше учиться — меня леди обязала математику постичь и писать без ошибок. Мышь буду учить следопытству. А — уйма ещё дел!

— Математика — это полезно, — согласился Сиге. — Мне бы тоже не мешало научиться всерьёз считать. Но ты, Мин, о собственном доме не подумывал? Ты дарк с опытом, к тому же по крови домовитый. Чем ты хуже других?

— Я, может, и не хуже, — грустно прогнусавил Мин и подпёр лапой широкий подбородок. — Только это пока я в отряде служу. Сам знаешь, Сиге, наша леди к нам, даркам, без всяких предубеждений относится. Остальные с неё пример берут. Только в Медвежьей долине ни брауни, ни хогмены вовсе не живут. И… ну, невысоких нет. Я расспрашивал. Для кого мне дом строить или нору рыть? На нас, полукровок, правильные брауни не очень-то хорошо смотрят. Хогмены чужих вообще не принимают. Нет уж, видно, мне боги отвели судьбу в артиллериях служить.

— В артиллерии, — поправил Жо. — Только это глупости. Ты такой парень ловкий, умный. Неужели на тебя симпатичные девы-брауни равнодушно смотреть будут?

— Действительно, — поддержал селк. — У тебя, Мин, широкий выбор. Лично я завидую. Мне-то только из своего рода невесту брать. Даже в морских народах подходящую пару тюленю найти трудно.

— Уж не знаю, — пробурчал полукровка. — Что-то мне рядом с брауни каждое утро просыпаться не хочется. Они, конечно, сговорчивые и домовитые, только морды у них… с заусенцами. И с холмов невесты ничуть не лучше — эти ещё и за нож схватиться могут. И некрасивые они. Вот что хотите со мной делайте — некрасивые! Я красивых и изящных видел.

— Да, тяжело тебе, — признал Сиге. — Если истинной красоты хочешь, искать долго придётся.

— Может, и не нужно её искать, — не слишком уверенно пробормотал Жо. — Говорят же — не в красоте счастье.

— Знаю, — Мин расстроено махнул лапой. — Не красива, да скажешь после спасибо. Нет, не хочу я каждый день сквозь зубы «спасибо» выдавливать. Лучше несколько дней, но чтобы башка кружилась и уши наизнанку заворачивались. Мне хочется самую-самую красоту хоть разок обнять.

— У, какой ты роковой мужчина, — с некоторым уважением сказал Жо. — Полагаешь, внешний вид дамы так важен? Я вот что-то сомневаться стал.

— Что тут сомневаться?! — Мин раскинул лапы так, что рукоять тесака, перевешенного за плечом по примеру знаменитого кукри леди Катрин, наподдала хозяину по шее. — Мир велик, а красота самое редчайшее в мире сокровище. Куда дороже серебра. Вот и взвешивай…

— Ты подожди, — остановил Сиге. — Не на ярмарке торговаться собрался. Жо вообще про другое говорит. Кстати, ты, Жо, можешь обижаться, но, по моему мнению, ты, как любит говаривать наша леди, «лоханулся». Нужно было девочку с собой брать. Обе наши леди, мне почему-то кажется, не возражали бы.

— Ты думаешь? — грустно пробормотал Жо.

— Не понял, вы о ком? — заинтересовался полукровка.

— О Рате, — пояснил селк. — Помнишь такую девочку в Глоре?

— Конечно. Она нас провожала. Только я не пойму, при чём здесь внешний вид? Ваша Рата очень симпатичная. В ухах у неё хорошее серебро — очень привлекательно выглядит. Жо, она твоей девушкой была? Нет, не может быть. Она слишком маленькая. Мне бы по росту подошла, — полукровка махнул лапой где-то повыше своей макушки.

— Я тебе дам — по росту! — не выдержал Жо. — Ты ещё подпрыгни.

— Что ты рычишь? — обиделся Мин. — Я говорю только про рост. И вообще, ты же её сам в Глоре оставил. Зря, между прочим — она, наверное, красивой вырастет. Мог бы подождать год-два. Ухаживать за невестой — большой труд. Я знаю — Костяк за Ашей тоже долго ухлёстывал.

— Вот подожди, Аша или Эли тебе за сплетни живо по затылку отвесят, — улыбаясь, предупредил Сиге.

Мин огляделся:

— Не услышат. И вообще, вы не чужие. Кроме того, я ничего неприличного не сказал. Если бы я себе невесту нашёл, я бы, может, тоже прямо годами ухаживал. Только я хочу самую прекрасную деву. И чтобы мне подходила. Такие бывают, я знаю…

Жо и Сиге переглянулись:

— Мин, мы как раз думали, что тебе нужно иметь представление об сугубо усреднённом, недарковском идеале, — осторожно сказал Сиге. — Всяких паирик и ланон ши мы тебе показать не можем, да они и чересчур долговязые. Но есть изображение одной красавицы… глянь, может тебе именно о такой мечтать и стоит.

Жо достал из ящика с картами прозрачный пластиковый конверт. Бережно поднял вровень с глазами маленького дарка.

Мин онемел. Девушка на картине была воистину прекрасна. Сидела, фантастически изящно сложив голые блестящие ножки, и улыбалась, глядя прямо в глаза дарку. Волосы красавицы волшебной волной рассыпались по плечам. Она была яркой блондинкой — куда более золотистой, чем даже сама леди Катрин. С ярчайшими алыми губками и огромными глазами. И была она почти обнажённой, но всё же не обнажённой. Или всё-таки обнажённой?

Кандидатка в земной эталон для маленького артиллериста была позаимствована с упаковочного пакета лайкровых чулок. Несколько десятков этих пикантных предметов туалета проделали громадный путь вместе с экипажем «Квадро». Чулочки предназначались для подарков. Жо изъял картонку с одобрения мамы. Идею подсказала Катрин, а «файл»- обложку выдала заведующая походной канцелярией Мышка.

— Это тебе, — сказал Жо, протягивая картину. — Эта девушка воплощает мечту великого множества людей на нашей родине. Может, и ты воспримешь красавицу как идеал. Идеал внешности, я имею ввиду.

— Э-э, она настоящая? С настоящей нарисовано? — пробормотал полукровка, не отрывая взгляда от чудесной красавицы.

— Ну, как тебе сказать… В принципе, настоящая, но с долей магии. Над ней маги фотошопа поработали.

— Сразу заметно, что с магией. Это на ней, что? Одежда? Или наоборот?

— Не знаю, как может быть наоборот. Это чулки и, гм, лиф.

— Чулки не такие. Я чулки видел.

— Ты весьма образованный, — ядовито сказал Жо. — Я, например, здесь чулки ещё не видел. Но на этой деве именно чулки. Не здешние, а редкая импортная модель.

— Понял. Пойду, спрячу. Здесь вода на картину капнуть может, — Мин, бережно держа драгоценность, отправился в каюту.

— Возможно, мы зря ему подсунули бумажную мечту? — с сомнением сказал Жо.

— Почему? — Сиге, улыбаясь, повернул штурвал, выравнивая курс. — Ему нужна красота. На бумаге она надёжнее всего. Она не будет изменять, обманывать, не залезет в постель к другому. А потом наш Мин поумнеет. И ты тоже.

— Полагаешь, я тоже мечтаю о бумажной девушке? Или о крылатой? — печально спросил Жо.

— Ты ещё молодой. Убивать умеешь лучше, чем понимать, чего тебе самому хочется. Всё встанет на свои места, когда придёт опыт. Рататоск тоже слишком торопится плыть вперёд, потому вы и не поняли, что нужно уметь прощаться.

* * *

Пыхтение на диване нарастало. «Сейчас кто-нибудь на пол шмякнется», — подумала Катрин. Близнецы сражались с Цуциком. Особенно зверствовала Дики, оседлавшая четвероногого друга. Пёс отпихивался лбом, стараясь сохранить собственные уши. За сражением снисходительно наблюдала Мышка.

Отряд снова отдыхал — уже вторые сутки. На этот раз причиной непредумышленного безделья стал лёд, неожиданно появившийся на реке. Очевидно, где-то выше по течению прорвало ледовый затор. Нельзя сказать, что начался бурный ледоход, но даже редкие льдины сулили неприятности кораблям. «Собачью голову» вытащили на берег, на борту «Квадро» дежурила усиленная авральная команда с баграми. Было обидно — погода стояла замечательная. Пригревало солнце, дул упорный южный ветер. С другой стороны, время потеряли не так уж и бездарно.

… - Плохо ловится, — горестно заметил Ныр.

Он и Катрин устроились на корме с короткими удочками. Поскольку с берега корму катамарана видно не было, милостивая леди не опасалась стать посмешищем для глорцев. Корабли прятались среди прибрежных островов. На самом большом островке, на который вытащили драккар, слышался гик и молодецкий посвист — моряки гоняли в футбол. То и дело резко гудел свисток — доктор, взявший на себя функции рефери, судил строго, но справедливо. Заодно Дуллитл оказывал и неотложную помощь ушибленным ногам и лбам игроков. Катрин слегка опасалась за Жо — парень всё-таки привык к несколько иному стилю игры. Но вообще-то там было весело. Даже с «Квадро» было слышно, как хохочут женщины — лиска аж подвывала.

Милостивая леди и главный специалист по рыбной ловле коротали время за куда более солидным и полезным хобби. В ведре бултыхался уже с десяток симпатичных рыбок, похожих на гольцов.

— В ледоход всегда клёв неважный, — заметила Катрин, поправляя самодельную «мушку», связанную из не совсем добровольно пожертвованной Цуциком шерсти.

— Ледоход скоро кончится, — пробормотал Ныр. — Это вообще не ледоход, а так… Вот в прошлом году был ледоход!.. Хотя «Две лапы», конечно, посевернее здешних мест будут. Как думаете, миледи, слутры-лутры ничего с притоками не напутали?

— Ныр, хоть сейчас помилосердствуй и без титулов обойдись, — прошипела Катрин, следя за увлекаемой течением лесой. Осторожная рыба приманку не взяла, пришлось забрасывать снова. Катрин вздохнула: — Насчёт слутров-лутров вам виднее — я-то как могу судить, если их практически не понимаю?

Переговоры с речным племенем прошли накануне вечером. Инициатором встречи, собственно, и были как раз Ныр и Сиге. Дарки и отвели предводительницу, Ква и Ногу на узкий мыс. Дальше пришлось прыгать по камням, окружённым водой. Речные дарки оказались существами крайне осторожными и предусмотрительными. Лишь когда люди с трудом устроились на неуютных камнях, из речной воды показалась чёрная усатая голова. Слутры-лутры, без сомнения, состояли в близких родственных связях с выдрами. Серьёзные усатые лица-морды, блестящие круглые глазки, гладкая густая шерсть. Заднюю часть тела речные хозяева воспитанно не показывали, но Катрин подозревала, что и с хвостами у них всё нормально. Слутры-лутры оказались первым племенем дарков, обладающим языком, который люди совершенно не понимали. Дикция у выдриного народа была чудовищная. Переводил Сиге.

Переговоры прошли в достаточно дружеской, и можно было бы сказать, тёплой обстановке, если бы не стынь, идущая от близкой воды. Слутры-лутры — их представляло трое солидных, упитанных охотников — интересовались, с какой целью корабли оказались на реке и как много кораблей идёт за ними следом? Уверения в том, что в ближайшее время изобилия кораблей ждать не стоит, были встречены со сдержанным одобрением. Сиге перевёл слутрам, что часть людей следует в свои земли, другая часть их сопровождает и собирается торговать с большими поселениями на севере. Вёсельный корабль называется «Собачья голова», и он собирается раз или два раза в год проходить по реке вверх и вниз. Возможно, его будет сопровождать ещё одно судно. Речному народу опасаться путешественников незачем — воевать или возводить долговременные лагеря у воды никто не собирается. Естественно, такие обещания экипажи двух кораблей могут давать только за себя. У людей много племён, и они часто враждуют друг с другом.

О последнем выдриный народ оказался неплохо осведомлён. Слутры довольно часто наблюдали кровопролитные схватки людей на берегах реки. Особенно там — в среднем течении. Люди — весьма беспокойные соседи. Хорошо, что их немного.

Попытка слутров-лутров создать у пришельцев впечатление о тысячах неустрашимых выдриных бойцов, готовых в случае необходимости очистить реку от любого нашествия, особого впечатления на путешественников не произвела. Речные дарки немногочисленны, иначе они бы и не следили с такой осторожностью за ещё невиданными здесь кораблями. Впрочем, коварных планов ни глорцы, ни экипаж «Квадро» вынашивать не собирались, и выдриное племя, очевидно, это почувствовало. Разговор перешёл на маршрут кораблей. Шкиперы пытались объяснить, куда отряд держит путь. Тут возникли немалые трудности. Понятия север и юг речным даркам были абсолютно неизвестны, до сих пор отношения с людьми мудрые выдры не поддерживали, карт не видели и ориентировались исключительно по течениям, притокам и прочим конкретным приметам. Спас положение Ныр, успевший отлично изучить реку в окрестностях «Двух лап». По его пунктуальному описанию представители слутров пришли к выводу, что путешественники движутся в правильном направлении. У «каменных столбов» кораблям следует выбрать левое, меньшее русло. Все три выдриных охотника для убедительности подняли левую руку, такую же мягкую и оснащённую заметными перепонками, как и у Сиге.

Селк увлёкся беседой. Катрин вслушивалась в клёкот, бормотание и присвист. Вроде бы Сиге рассказывал о море и южных островах. Остальные путешественники с интересом разглядывали разумных выдролюдей. Слутры-лутры с тем же доброжелательным интересом пялились на людей. Особенно их интересовала Катрин. Должно быть, речные дарки редко встречали женщин в мужской одежде.

Сиге повернулся к Катрин:

— Они говорят, что слышали о девушке-колдунье, похожей на вас, что свела дружбу с навами. Там — далеко в верховьях. Навы и та колдунья договорились о союзе, обменялись подарками — навы получили прекрасные украшения, а девушка получила в дар изумруды, которые вставила себе вместо глаз. Слутры-лутры спрашивают, не из того ли ведьминского племени молодая госпожа?

— Я слышала о том случае, — сказала порядком ошарашенная Катрин. — Это было несколько лет назад, но договор той безглазой девицы её люди свято соблюдают. Скажи, мы были бы счастливы заключить подобный договор о ненападении и со славным речным народом. Пусть слутры-лутры поразмыслят. Надеюсь, наша встреча не последняя.

Когда возвращались на корабли, Катрин с некоторым беспокойством поинтересовалась у Сиге:

— Выдры насчёт того договора людей и нав всерьёз говорили? Или это просто байка для поддержания беседы? Я не уловила.

— Они о людях мало знают. Много лет назад какие-то рыбаки убили многочисленную семью слутров. Это было у города, что стоит гораздо выше по течению. С тех пор слутры обходят человеческие поселения. Считают тот случай предательством. Рыбаки и род погибших слутров в тот раз собрались на торговый обмен, как делали каждую осень. Получилось плохо. Люди известные лжецы. Например, навы никогда с людьми не общались. Вот и странно, что навы всё-таки рискнули заключить мир с одним из людских племён. Ведь люди нав всегда боялись и убивали ещё яростнее, чем слутров. Вы, леди, действительно знаете о том договоре? Это вы его заключили?

— Хм, вообще-то, я не уверена. Насколько я помню, у меня никогда не возникало желание выковыривать себе глаза и менять даже на самые великолепные изумруды.

— Возможно, эта деталь договора есть некоторое поэтическое преувеличение, — заметил Квазимодо. — И людям, и даркам свойственно рассказывать красивые истории. Вообще-то, заключать договора — весьма полезное занятие.

— Полагаешь, нам стоит приготовить подарки?

— Почему бы и нет, милостивая леди? — с воодушевлением поддержал Нога. — Лучше иметь пусть и сомнительных, но друзей, чем однозначных врагов. Мы уже всерьёз подумываем, не остановится ли у лелгов на обратном пути? Они хоть и дикари, но уже знакомые дикари. И уважают нас. Может, с выдриным народом и совсем без драчки обойдётся?

* * *

Прошло ещё четыре дня относительно спокойного путешествия. Льдины на реке уже практически не встречались, корабли резво продвигались на север. Как-то, когда на «Квадро» только что сели за обеденный стол, снаружи раздались крики — «Собака» срочно требовала остановиться. Катрин, подхватив оружие, выскочила в кокпит. За предводительницей, торопливо дожёвывая тушёную рыбу, высыпали остальные члены экипажа. В мигом опустевший кают-компании осталась лишь Мышка с возмущённо запищавшими близнецами на руках.

Тревога между тем оказалась ложной. С драккара всего лишь просили принять на борт Квазимодо и Теа.

— Моя леди, — одноглазый шкипер торопливо протёр рукавом линзу подзорной трубы. — Взгляните вон на ту гору.

Катрин навела трубу на возвышающиеся за лесом горные склоны. Одна из вершин действительно казалась знакомой.

— Думаешь, это тот пик у последнего перевала?

— Очень похож, — хрипло сказала Теа. — Запомнился, собака его пожуй. Я под ним на снегоступах училась ходить. Сразу на четырёх, будь они неладны.

— А я гору давно узнал, — небрежно заметил Ныр. — Всё думал, когда вы глаза пошире раскроете. Мы же у этой горы подснежный ход копали.

— Раз первый узнал, тебе ведро джина причитается, — пообещала Катрин, несколько смутив скромного дарка.

До распития замечательного профилактического напитка было ещё далеко. Следовало не пропустить таинственные каменные столбы и речной приток, по которому нужно двинуться на столь желанный отряду северо-запад.

Каменные столбы пропустить оказалось сложно, — четыре неровных «пальца» торчали на прибрежном холме.

— Похожи на надгробные памятники, — сказала Флоранс.

Место действительно выглядело мрачным. Впрочем, ни высаживаться на экскурсию, ни задерживаться возле неприятных «пальцев» путешественники не собирались. Корабли остановились у противоположного берега, в заводи у широкой галечной косы. Здесь поджидала делегация выдриного народа. После обмена дарами — на серебряные украшения и ножи, красиво выложенные на резном блюде, слутры ответили несколькими вязанками нанизанных на прутья жирных сигов и изумительно красивыми речными раковинами — шкиперы и дарки дружески побеседовали. На представителей слутров-лутров неизгладимое впечатление произвело совместное распитие горячего чая с медовым печеньем. Пришлось подарить новым знакомым и кружки. Благодарные речные дарки заверили путешественников, что вот здесь, за косой, и есть устье реки, имеющей своё начало в землях, где над башнями реют полотна с изображением чёрной птицы.

— Наконец-то мы начинаем путешествовать совершенно цивилизованно, — заметил Жо за ужином, заворачивая в лепёшку толстый ломоть рыбьей мякоти.

— Да, — согласился Мин, обсасывая вкусную шкурку, — наша боевая слава следует впереди нас.

— Дипломатические успехи ни менее важны, господин артиллерист, — напомнил доктор.

— Именно, — Катрин с сожалением отодвинула тарелку с последним соблазнительным кусочком. — Пора нам подумать и о торгово-коммерческой составляющей нашего вояжа.

Через пять дней отряд остановился на днёвку, и был собран большой совет. Вокруг простирались пустынные берега, лишь изредка поросшие ивовыми кустами. По левую руку открывался отличный вид на предгорья. Судя по всему, путешественники приближались к знакомым местам: впереди ждала Ивовая долина — граница земель Ворона.

Решили действовать полулегальным путём. Демонстрировать корабли, особенно уникальный катамаран, было рискованно — слухи мигом разойдутся, потом хлопот не оберёшься. С другой стороны, проникать на королевские земли совсем уж по-шпионски не хотелось. Оставалось надеяться, что на пограничной заставе всё ещё служат старые знакомые.

Катрин с друзьями отправилась на разведку, рассмотрели заставу в подзорную трубу. Домики, сложенные из камня, по-прежнему стояли вперемежку с куполообразными жилищами кочевников — стало быть, между горцами и королевством сохранялся мир. Катрин с некоторым удивлением увидела полосатый шлагбаум, перегораживающий дорогу к броду. Но Теа и Ква заверили, что чудное заграждение здесь красуется уже не первый год.

Остаток дня прошёл в приготовлениях. Перегрузили часть груза с корабля на корабль, дополнительно проинструктировали глорцев. Глубокой ночью, во тьме, «Квадро» пошёл вверх по реке. Несмотря на высокую весеннюю воду, здорово рисковали — в районе брода было легко сесть на мель. Облегчённый катамаран бесшумно скользил по воде, иногда подрабатывая электродвигателями. Вместо лоцмана вёл судно ластоногий Сиге, решивший, что самое время поплескаться в пресной воде. Двигались медленно, но до утра проскочить мимо пограничников успели. Благо, и Ныр, и одноглазый шкипер в этих местах бывали, да и селк в роли лоцмана был незаменим. На «Квадро» проследовали близнецы с Фло и Мышкой под охраной доктора и Эле. Катрин и остальные осталась с драккаром.

Ква и Теа вернулись лишь следующей ночью на челноке. «Квадро» был спрятан выше по течению, и там с нетерпением ждали отставших друзей.

— Ну, что? Отдыхайте, и пойдём взятки давать, — сказала Катрин.

— Мы не устали, — заверила Теа. — Течение само несло.

Квазимодо ухмыльнулся. Катрин заподозрила, что прогулка в крошечной лодочке прошла достаточно романтично. Всё успевает зверская парочка.

— Тогда будем двигаться. На заставу как раз попадём, когда там все проспятся.

Пошли вшестером: кроме предводительницы, взявшей с собой Жо, и Теа с мужем, на переговоры отправились Пень и Нога. Шкиперы глорцев весьма нервничали — морякам общение с незнакомыми таможенниками всегда сулило малоприятные сюрпризы.

— Если знакомые остались, договоримся, — успокаивал Квазимодо.

День был пасмурным, и часовые не сразу заметили шагающую по дороге группу людей. Катрин видела, как стражи засуетились. К шлагбауму высыпало ещё человек пять с копьями. Вполне понятно — вряд ли какой-нибудь купеческий караван успел здесь пройти после окончания зимнего безлюдья, а сейчас пешие тащатся, да непонятно откуда взявшиеся. Катрин с умилением разглядела на куртках двоих стражников вышитый герб земель Ворона. Ох, как же давно этого безвинно распятого чёрного цыплёнка не видела.

— Мир вам, славные воины! — заорал Квазимодо, поднимая невооружённые руки. — Мы честные торговцы, намерены оплатить пошлины по полному тарифу, бумаги нужные имеем — всё по закону. Господин Лер на заставе изволит пребывать?

Господин Лер изволил дрыхнуть. На почтительный стук в деревянную дверь ответил сонным рычанием, перемежающимся таинственными, знакомыми узкому кругу лиц, словосочетаниями. Катрин подмигнула Жо — пару заклинаний бывший кадет знал, и даже частенько использовал в борьбе с заупрямившимися механизмами.

— Вчера поздновато объезд закончили, — вполголоса, с некоторым смущением пояснил старший стражник. — Придётся, подождать немного. Вон там у нас гостевой дом имеется.

— Господин Лер! — рявкнула Катрин. — Извольте глаза протереть. Гости пожаловали. Привет из Алма-Аты в клювике принесли.

Внутри бурно завозились. Вполне разборчиво выругалась женщина — кажется, в комнате чуть не перевернули жаровню. Дверь распахнулась, и наружу вылетел крупный бородатый мужчина в одних полотняных штанах.

— Катерина! Кого я вижу! Комсомолка, красавица, совсем недавно вспоминал! Легка на помине! — мужик притиснул Катрин к груди, совершенно не обращая внимания на нарядную куртку старой знакомой и изумлённые взгляды собственных подчинённых. Молодую женщину обдало перегаром, и Катрин, смеясь, обняла толстую шею командующего союзными погранвойсками.

— Совсем раздобрел, господин начальник!

За столом подали какой-то молочный напиток, довольно ощутимо шибавший в голову.

— Скучно у нас, — объяснял господин Лер, он же Валерий Николаевич Квёлых — почти земляк, человек из Пришлых, но давным-давно прижившийся в горном пограничье и даже выбившийся в немалые чины.

— За прошлый год всего четыре каравана пропустили, да знаем, что ещё один на перевалах сгинул. Беглых преступников аж пять рыл отловили. Вот и все развлечения. Сейчас мир с Вороном твёрдый — вместе с королевскими воинами со скуки пухнем. Вы-то каким чудом к нам?

— Чудо крайне запутанное, — Катрин кивнула на Квазимодо с женой. — С ними ты знаком?

— Ещё бы! Парень хваткий, — Лер одобрительно улыбнулся одноглазому. — Я так и знал, что у нас ещё появится. Красавица тоже нам запомнилась.

Теа вежливо улыбнулась. В своё прошлое краткое пребывания у пограничников она успела заехать по морде одному чересчур распустившему лапы воину.

— А это торговцы из славного Глора, — Катрин представила шкиперов. — Собственно благодаря им мы сюда и добрались. Водным путём, господин Лер.

— По реке?! Да разве можно пройти?

— Можно. Теоретически. Повторять никому не советую. Чудом проскочили. Собственно, в этом и загвоздка…

Суть господин Лер ухватил мигом. Меньше всего горцы были заинтересованы в движении торговых караванов по воде, в обход перевалов. Бюджет союза горных племён, и так весьма скромный, рисковал быть серьёзно подорванным, посему открытие водного маршрута предпочтительнее было держать в секрете.

— Соберём лошадей, повозки, возьму пару людей надёжных. Поведём вас как обычно. Торговый караван, он и есть торговый караван. Корыто ваше в сумерках проскочит. Люди у нас не болтливые, да и не обязаны мы за рекой следить.

— Королевское воинство не проболтается?

— Ха, они здесь третий год без смены сидят. Мы уж побратались давно. Их десятник надёжный человек. С нами сидеть должен, да вчера… — Лер смущённо поскрёб бороду. — Вчера караулы мы долго проверяли. К обеду только парень в себя придёт.

Смурной десятник появился, когда гости уже успели отобедать. Торопиться уже смысла не было, тем более, что за лошадями пограничники отправились на дальнее пастбище, да и повозки требовалось привести в порядок. Королевский десятник слегка поправил здоровье и смог, наконец, поздороваться с Ква и лиской, которых хорошо помнил. На деловом совещании достойный воин весьма часто задерживал взгляд на Катрин — вот таких блондинок в Ивовой долине видели крайне редко. Впрочем, созерцание не мешало воину давать ценные советы. План путешественников претерпел изменения — было решено конным обозом идти прямо в Тинтадж. Всё равно товар выгоднее реализовать в столице. Пограничники обещали выделить нескольких верховых лошадей и двух сопровождающих. Идея была разумная — Ква следовало появиться к королевскому двору, доложить обстановку и передать письмо от Катрин. Королевская милость вещь крайне непостоянная, и не нужно ею лишний раз рисковать. К тому же Квазимодо знал, кому можно сдать оптом ароматное южное масло, столь незаменимое для светильников богатых столичных домов. О семейном бизнесе одноглазый не забывал, и правильно делал. Глорцам идея тоже понравилась. План живо обдумали и довели до ума.

Катрин не нравилось только одно — Теа с Ква уедут, а возможно, они очень понадобятся в «Двух лапах». Из Тинтаджа до замка дорога неблизкая. Ну, не разорваться же зверскому семейству? Придётся в Медвежьей своими силами обходиться.

Джин был всё тот же — тинтаджский, истинно королевской крепости. Катрин сидела с земляком. За другим, большим столом гостевого дома собрались пограничники и глорцы. Слушали Квазимодо. Одноглазый повествовал о путешествии красочно, со вкусом, изящно обходя скользкие подробности. Мастер художественного слова. Главное, чтобы сами моряки-глорцы не слишком-то рассказу о собственном путешествии удивлялись.

— Далеко пойдёт, — кивнул в сторону одноглазого Лер.

— Не, остепенился, — Катрин смотрела на лиску, сидящую рядом с мужем. — Есть кому за парнем присмотреть.

— Да? Ну, ладно. А то я уже беспокоится начал. Парню только волю дай — всё от моря до Снеговых озёр продаст и купит.

— Нет. Проверено — со своими честный. Валера, ты здесь большим человеком стал. Солидным. Жена, как я понимаю, — вторая?

— Одна не справляется. Да и по статусу положено. К тому же спиногрызов уже шестеро. Пришлось взять молодуху. Осуждаешь?

— Вот ещё — я тебе что, монашка какая? Я, между прочим, тоже семью завела. Приезжай к нам в Медвежью, с наследниками познакомлю.

— Да ты что?! И когда же ты успела? И дети?

— Двойняшки. Мелкие, а такое уже хулиганьё.

— Поздравляю. Эх, жаль, вряд ли к вам выберусь. У нас здесь в отпуск уходить не принято.

— Ну, вдруг сложится. Если что, милости просим. Мы на отшибе, у нас спокойно.

— Намёк понял. Спасибо, комсомолка. Ты, если приспичит, тоже к нашим горам сваливай. В самом Тинтадже и дальше к северу, говорят, ныне не слишком-то спокойно. А детям горный воздух полезен.

— Спасибо. Учту.

— Ну, давай ещё по чуть-чуть.

Джин обжёг горло. Катрин выдохнула, продышалась и спросила:

— Ты насчёт прошлого — как? Не всё забыл? Или лучше не тревожить?

— Да что там, — начальник пограничников с лёгкой печалью захрустел маринованным чесноком. — Уже не болит. У меня здесь хозяйство большое, сама видишь. Наш Капчагай вспоминаю — то ли сон, то ли правда? Здесь уже всё своё. Иной раз любопытство мучит — как там, что там? Ты в прошлый раз про конец Советской власти рассказала. Я всё думал, думал — может, оно и к лучшему? Хотя хорошее в том Старом мире тоже было.

— Спорить не буду. Хорошее там и сейчас есть. Хочешь, чуть-чуть уксусу капну? — Катрин поманила сидящего рядом с глорцами Жо. — Вот, господин главный таможенник, — это Джозеф. Кроме того, что моряк и боец неплохой, ещё и мой родственник.

— Да ну? Неужели тоже земляк?

— Ну, в широком смысле, да. Из Франции.

— Хм, а на капиталиста совсем не похож. А ты, комсомолка, каким боком к Франции?

— Валер, я же говорила — там сейчас всё проще. Границы практически отменили. Да и родственники мы довольно условные.

— Отказ, да? — с ощутимым трудом выговорил по-русски юноша. — Добралась до своей суши, родственники не надо?

— До своей земли, Джозеф, — улыбаясь, поправила Катрин. — Язык не ломай. Вас языку вероятного противника всё равно не учили. Понимаешь, Валера, наш Джозеф раньше в военном училище учился. Да вот, не судьба — на вольный воздух перебрался.

— Юнкер, значит? — Лер протянул широкую ладонь. — Офицеров уважаю, сам служил. Ты не жалей, что до генерала не дослужился. Что там у вас — «ать-два», да вечные попойки в штабе. У нас жизнь интереснее. Бывает, что и с гиком, свистом, рубкой лихой.

— Я и не жалею. Мне Катрин обещала скоро позволить даже джин пить. Тогда совсем хорошо будет, — благовоспитанно заметил юноша.

Лер заржал:

— Я тебе флягу подарю. Не век же комсомолка за тобой приглядывать будет?

— Джозеф, нехорошо на родственницу жаловаться. Давай-ка лучше «шифровку», — сдерживая улыбку, приказала Катрин.

Юноша вынул из-за пазухи пергаментный конверт. Передовая бумаги земляку, Катрин заметила:

— Писала на слух. Уж не обессудь за почерк.

Лер с любопытством развернул лист, исписанный до самого низа:

«1998 год. Актобе — Кайрат 2:0, Тобол — Екибастузец 1:1, Астана — Восток…»

Бородатый мужчина замер:

— Таблица? Откуда?! Да за восемь лет?

— На Жёлтом берегу встретила твоего земляка. Вместе с пиратами промышляет. Парень молодой, правда, не из Капчагая, но служил в ваших местах. Бывают же такие совпадения. Я сразу про тебя вспомнила. Ну, само собой, выпили, разговорились. Фанат футбольный, не дай бог. Так шпарил наизусть, едва записывать успевала. Да и про городок ваш он мне много рассказал. Твою супругу ведь Еленой Александровной звали? Уж не знаю, может, тебе это как серпом по яйцам, но она второй раз замуж вышла. Фамилию, правда, не меняла. Твои ребята выросли благополучно. Старшая, Ирина, в Дмитров под Москву перебралась. Двое детей у неё — Аня и Валерик. Так что могу тебя дедушкой обозвать. Твой младший, Андрей, остался в Казахстане. Работает на ГЭС. Вроде женат, но наследниками пока не обзавёлся.

Лер сидел молча, потом пододвинул кувшин, плеснул джина в три кружки:

— Кать, про земляка ты, положим, приврала. Насчёт остального?

— Зуб даю. Сведенья надёжные.

Бородач жестом попросил поднять кружки. Звук чокающейся глиняной посуды был глуховат:

— Ну, дай им бог здоровья! Как камень с души свалился. Я ведь за Ленку особенно переживал. Ведь с двумя детьми на шее, как ни крути, осталась.

Проглотили джин. Жо закрутил головой. Лер подвинул ему маринованные овощи:

— Ну, Катерина, спасибо тебе. Должен буду.

— Да ладно. Извини, что прямо ничего не могу сказать.

— Э-э, мне забот и так хватает. Да ты ничего и не говорила. Откровение мне спьяну снизошло. Известное дело, — крупный мужчина спрятал за пазуху конверт, смахнул слезы. — Ну, а не рассказать ли мне, что в вашем Тинтадже творится? Дела там такие любопытные…

* * *

Обоз двигался вдоль речного берега. С дороги уже давно свернули, повозки шли трудно, колеса то и дело цеплялись за камни. Люди: и глорцы, и стражи границы, двигались довольно вяло — сказывались последствия вчерашних посиделок. Лишь Ква, неизменно знавший меру, шагал бодро. У Катрин и у самой ломило виски, и она с завистью поглядывала на Теа — лиска получила во временное пользование верховую кобылку и двигалась далеко впереди колонны в качестве головного дозора. Лер вместе с королевским десятником и помятыми глорскими шкиперами трясся на передней телеге.

Разглядев с возвышенности стоящий у берега драккар, Лер глубокомысленно покачал головой:

— До чего ж человек тварь упорная — в любую щель просочится. С виду лоханка лоханкой, а в такую даль доковыляла.

Глорцы и пограничники для поднятия боевого духа опохмелились привезённым бочонком пива, и началась работа. Товары, в основном всё то же душистое масло, перегрузили на повозки. Нога выделил сопровождающих, и обоз неторопливо двинулся к заставе. Остальные глорцы, собирающиеся идти в Тинтадж, должны были присоединиться к конвою уже утром.

— Ну, подруга, — сказал Лер, обнимая Катрин, — ты не пропадай. Хоть раз в год, да пришли весточку.

— С первой же оказией депешу отправлю. Приезжай, у нас там леса дремучие, знатную облаву на вег-дичей устроим.

— Нет уж, лучше вы к нам. Я про тех тварей слышал.

Немного посмеялись. Лер хлопнул по плечу Жо:

— Ты, родственничек, тоже заезжай. Вы, молодые, на месте сидеть не привыкли. Надеюсь увидеть.

— Очень может быть, — согласился Жо. — У вас здесь здорово.

Лер тяжело поднялся в седло:

— Счастливо вам добраться. Спасибо, Катя. Я вот на вас посмотрел, думаю, может и своим спиногрызам десяток-другой русских слов вдолбить? А то они у меня только матюгаться умеют.

— Если основной синтаксис запомнили, дальше легче пойдёт, — заверила Катрин. — Ты смотри, сам печень береги.

— Ха, у меня организм тренированный. Да и хороший продукт ваш король присылает. При случае поклон ему передай. Успеха, комсомолка.

Полегчавший «Собачья голова» живо приготовился двинуться в путь. Уже смеркалось. Квазимодо со шкиперами обсуждал детали сложного ночного перехода. За бортом плескался, наслаждаясь свободной водой, селк. За лоцманскую службу можно было не волноваться. Катрин, позевывая, устраивалась, расстилая плащ на неудобной скамье. Да, это вам не изолированная каюта. Жо поменял промокшие носки, поинтересовался:

— Кэт, почему бородач тебя комсомолкой всё время именовал? Ты действительно в коммунистической партии была? Или я что-то путаю?

— Не путаешь. Комсомолкой я не была, но на войне партийный значок носила. Можно сказать, примыкала к сочувствующим. Как-то даже не объяснишь толком. Просто красное знамя мне не чужое.

— Ладно, потом как-нибудь расскажет. Вон, Мин что-то мнётся.

Полукровка неуверенно подсел:

— Миледи, разрешите обратиться?

— Разрешаю, канонир Минимум. Откуда изволите устав знать?

— Вы как-то обмолвились. Я запомнил. Вроде бы дисциплинированно звучит. Неправильно?

— Правильно. Только ты уж по уставу в служебно-военной обстановке обращайся. Чего стряслось? Только лапами не шаркай — у драккара днище хилое.

Полукровка поджал лапы в сапогах:

— Хотел просить, чтобы вы меня с Ква и торговцами в Тинтадж отпустили.

— Коммерческая жилка проснулась?

— Шутите, леди? Я бы столицу посмотрел. Когда ещё случай выдастся? Там если что разведать, куда пролезть…

— Знаешь ли, разведывательную работу и возможность проникновения во всякие сомнительные места я тебя и в Медвежьей долине обеспечу. Что Аша с остальными по поводу твоей неожиданной тяги к туризму говорят?

— Сказали, вашего соизволения испросить. Аша наказала, чтобы я не вздумал в городе задерживаться и в одиночку путешествовать. Кроме того, они ведь и сами собираются… в дорогу.

— То есть тебя отпускают? Угу. Значит, имеется серьёзная причина?

Полукровка посопел, покосился на Жо и признался:

— Я на королевский замок хотел бы глянуть. Говорят, там луриданы живут. И в городе тоже полно мирных дарков. Мне бы осмотреться. Ну, на будущее. Я же, как вы изволили выразиться, живой. Думаю всякое такое. Личное.

— Понятно. Причина без сомнения, уважительная. Только ты там действительно, не задерживайся. Гуляй осмотрительно. Теа не зли. Она тебе не Даша — живо ухо оборвёт. А у тебя и так… серьгу не на что повесить.

— Благодарю, моя леди. Теа уже сказала, что может меня взять только как личного хвостохранителя. Я дисциплинированный.

— Да я знаю твои достоинства. Вы бы мне весьма в «Двух лапах» пригодились. Будем надеяться, месяца через два-три появитесь.

На рассвете «Собачья голова» бросил якорь рядом с катамараном. Начались хлопоты последних приготовлений. На берегу команды распрощались с товарищами, уходящими в Тинтадж. Катрин чувствовала себя паршиво — отпускать никого не хотелось. Вот так и становятся тиранами. Гнусно.

— Мы быстро, моя леди, — заверил Квазимодо.

— Стрелой, — подтвердила лиска.

Катрин наплевала на авторитет и сгребла их за шеи:

— Можете гулять сколько захочется, только возвращайтесь целыми.

Потом уходящие прощались с экипажем «Квадро», а Катрин напоследок перемолвилась словом с одноглазым шпионом.

… - Письмо передам лично в руки. Теа твоё второе письмо тоже лично королеве передаст, — Квазимодо задумчиво погладил щеку. — Кэт, если между нами, до каких пределов мы преданы Короне?

— Мы самые вернейшие из верных, — пробурчала предводительница. — До тех пор, пока Корона не выкинет что-то откровенно хамское по отношению к нам.

— Да, это честная постановка дела, — согласился Квазимодо. — Мне кажется, король понимает, что надёжных союзников нужно ценить. Если, конечно, наш король не поглупел за последнее время.

— Будем надеяться на лучшее. Но вы будьте поосторожнее. Королевские замки опасное место. И удрать из них трудно.

Последним к предводительнице подошёл мрачный полукровка.

— Мой друг, не вижу должного воодушевления на твоём мужественном лице.

— Я думаю — может, мне не ехать?

— Прочь сомнения, господин артиллерист. Ознакомься с дамским обществом столицы. Ты у нас существо взыскательное, но удача может улыбнуться.

— Смеётесь, леди. Могу я спросить? Картина, что мне Жо дал — она настоящая?

— Раз ты её можешь пощупать — настоящая. Вот про оригинал я бы так не сказала. Нарисован мираж. Но там, в середине, под пудрой, глянцем и кружевами, живой человечек.

— Я так и предполагал, — задумчиво прогундосил Мин.

— Философские размышления весьма полезны. Не пренебрегай размышлениями. Кстати… — Катрин вытащила из-под куртки мешочек с серебром. — Дальние поездки требуют немалых расходов.

— У меня есть деньги, — с некоторым испугом заверил полукровка. — Мне Аша дала, и доктор с Эле.

— Это не только тебе. Вам ещё нужно лисе новый лук купить. От нас с Фло и от Мышки. Выберите с толком. Себе побольше свинцовых шариков закажи. Я на тебя, Минимум, очень надеюсь. Нам с тобой ещё артиллерийскую службу в замке налаживать.

— Неотложнейший вопрос, — воодушевлённо одобрил маленький дарк. — Мы быстро вернёмся, не волнуйтесь, моя леди.

* * *

Корабли осторожно двигались по реке. Русло стало ýже, и всё чаще встречались песчаные, заросшие ивняком, островки. Лесные дебри тесно обступали реку. За девять дней лишь дважды попалось человеческое жильё. Как-то под вечер путешественники миновали заброшенный хутор. Узкие мостки у берега совсем осели в воду. Частокол и провалившаяся крыша были едва различимы в высоких зарослях бурой прошлогодней крапивы. В другой раз Сиге, в эти дни полностью перешедший в вольное ластоногое состояние, принёс весть о том, что впереди деревня. Населённый пункт, не указанный на сомнительной карте, полученной на таможне, корабли миновали на рассвете. В серой дымке призрачно проплыла крепкая ограда, защищающая жильё со стороны воды, крытые соломой крыши, рыбачьи сети, растянутые на кольях. Сквозь речной запах рыбы и холодной тины донёсся аромат свежевыпеченного хлеба. Неуверенно гавкнула и замолчала собака. Цуцик, внюхивающийся в новые запахи, от любопытства чуть не свалился в воду. Было так тихо, что на катамаране расслышали сонное мычание коровы. Ровно всплёскивала вода под осторожными вёслами драккара. В подзорную трубу Катрин различила изумлённое лицо часового на дозорной вышке. Должно быть, большая и смутная на границе дня и ночи, тень паруса произвела на деревенского стража неизгладимое впечатление.

Снова тянулись безлюдные берега. Плескалась в тростниках рыба, хлопали крыльями птицы. С каждым днём весна всё больше вступала в свои права. Уже вовсю зеленели почки на деревьях. Из воды уходила ледяная стылость.

Как-то у песчаного пляжа путешественников поприветствовал угрожающим рычанием странный зверь. Размером с крупную пуму, но короткохвостый и с широкой, совсем не кошачьей мордой. При виде кораблей шерсть на светло-рыжем, в тёмную крапинку загривке хищника встала дыбом. Рычал зверь по-хозяйски, явно возмущённый вторжением на свою территорию. Когда кто-то из моряков с «Собачьей головы», передразнивая, зарычал в ответ, зверь неожиданно прыгнул в воду и довольно быстро поплыл к дракару. Бедняга, очевидно, не был знаком с людьми. Прежде, чем животное миновало половину расстояния, щёлкнули арбалеты. Пробитый тремя или четырьмя «болтами» хищник забился в воде, а на драккаре немедленно заспорили, — большинство экипажа укоряло стрелков за поспешность. Не могли поближе подпустить? Как теперь добычу вылавливать? Уносимого течением зверя Сиге не без труда отбуксировал к кораблю. Трофей оживил однообразное путешествие — на два дня хватило разговоров. Обсуждали, в основном, количество подобных зловредных тварей в здешних местах. Что если, упаси боги, они стаями охотятся? При ближайшем рассмотрении клыки хищника производили неприятное впечатление. Как выразился доктор Дуллитл, — «присутствуют очевидные намёки на саблезубость».

* * *

Рыбы на тарелки была навалена целая гора, но в качестве гарнира присутствовало всего две ложки пшённой каши. Меню становилось несколько однообразным. Доктор Дуллитл, оказывается, думал о том же.

— Знаете, друзья, нам необходимо разнообразить рацион. Прошу прощения за вульгарные подробности, но не далее чем сегодня утром, занимаясь гимнастикой на вёслах, я заметил, что наши уважаемые глорцы сплёвывают розовым. Боюсь, мы всё же не избежали авитаминоза.

— Отвары. Шиповник, листья смородины, прочие растения с высоким содержанием витамина С, — быстро перечислила Мышка, утихомиривая наевшуюся и разбаловавшуюся Дики.

— Полностью согласен, юная леди. И ещё был бы полезен отдых, — доктор посмотрел на Катрин. — Парни не в лучшем физическом состоянии.

— Два дня, док, — сказала Катрин. — Ещё на два дня нас хватит? Хотелось бы найти озеро. Ныр заверяет, что выше озера нам всё равно не подняться. Вот там глорцам светит длительный отдых.

— Два дня, моя леди, особой роли не сыграют. Люди готовы работать. Но мы же понимаем, что игнорировать физическую и моральную усталость опрометчиво.

— Пустим в дело резервы, — Катрин улыбнулась. — Даша, не составишь мне компанию на «Собаке»? Пообщаемся с мужественными, просоленными насквозь мужчинами.

По веслу Катрин перешла без труда. Гребцы смотрели с интересом. Многие скамьи пустовали — ушедшие в Тинтадж моряки порядком усложнили работу своим оставшимся на драккаре товарищам.

— Господа покорители океанов, — сказала Катрин, — до озера, до нашей конечной цели, осталось два-три дня. Так, по крайней мере, уверяют наши товарищи дарки, и им, я думаю, стоит поверить. Наш славный поход подходит к концу, а я всё ещё упускаю шанс научиться мерить моря. Вёслами, я имею ввиду. Вы не против, если я попробую?

— Ох, милостивая леди, зря вы это, — сказал сидящий за кормовым веслом, Пень. — Руки только испортите. Не дамский труд.

— Не дамский? — удивилась Катрин. — Это Эле не дама? Или наша лиса? Бонга, что ты улыбаешься? Плохо воспитываешь товарищей по оружию. Они у тебя до сих пор баб, дам, женщин и лядей между собой не различают. К вашему сведению, товарищи бойцы, дамы от всех остальных женских сословий отличаются тем, что для любой работы норовят натянуть перчатки. Бонга, не возражаешь, если я рядом с тобой устроюсь?

Даша пела. Голос у неё был негромкий, но приятный. Под мелодию ворочать тяжёлые весла было чуть легче. Катрин уже прекратила мысленно ругать собственную спину, на которой обнаружились какие-то неведомые, до сих пор умудрявшиеся уклоняться от нагрузок, мышцы. Спина, в общем-то, вполне тренированная, приноровилась и к новой нагрузке. Экипаж работал неутомимо, развлекая себя обсуждением спетых девушкой песен. Часть их, исполненная на непонятном глорцам языке, слушателями с лёгкостью относилась к заклинательным песням неизвестных дарковских племён, коих, как всем известно, превеликое множество.

— А здорова ты, леди, весло ворочать, — сказала Бонга. — Сразу видно воительницу с руками железными. Не хочешь с нами через океан сходить? Мы собираемся за лето на Жёлтый берег успеть. А уж через год, весной, опять к вам.

— Предложение лестное, завлекательное. Но у меня дома дел полно. Хозяйство ведь только оставь, сама знаешь, — Катрин ухмыльнулась. — Эй, бойцы морские! Позвольте и благородной леди песню прогорланить. Голос у меня, правда, примерно лисий. Рычу в основном. Но уж очень хочется.

… Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка джина!

Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка джину!

Гребцы, слушавшие резковатый голос светловолосой предводительницы, действительно больше привыкшей ругаться и командовать, чем петь, со смехом подхватили:

Йо-хо-хо и бутылка джину!

Катрин подмигнула Даше, слегка ошеломлённой дружным рёвом. На «Квадро» шедшем чуть впереди появились головы встревоженных друзей. Слышно было, как взвизгнула Дики, явно пытаясь вторить завываниям гребцов.

За ветер добычи, за ветер удачи!

Чтоб зажили мы веселей и богаче!

Кто знает насчёт жизни «в целом», но грести под воодушевлённое «йо-хо-хо» стало действительно веселей. «Квадро» приблизился к дракару, оттуда заорали:

— Эй, певцы, смену примите!

На «Собачью голову» перепрыгнул Костяк, перебралась Эле с доктором. Катрин не сразу сообразила, что они помогают перебраться Флоранс. Сдурели!

Фло направилась к подруге. На изящную женщину с улыбкой поглядывали моряки.

— Не сверкай глазами, — пробормотала Флоранс. — На многое у меня сил не хватит, но хоть попробую. Перчатки я не забыла.

— Вы, леди, со мной вместе садитесь, — пригласила Бонга. — Вместе справимся. Мы дамы слабые, утончённые, не то что эти горлопаны.

— Ну, может ещё разок? — заорал чернявый моряк. — Песня-то что надо.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца…

Рёв с драккара вспугивал начавших гнездиться уток и куликов. На «Квадро» хихикали Мышка с Жо, близнецы дружно подвывали хору. Цуцик подумал и тоже решил не отставать.

* * *

Озеро лежало тихое, спокойное. Течения здесь практически не было, и корабли застыли на неподвижном зеркале воды. Вечерняя тьма отражала оранжевые пятна костров. Лагерь разбили на одном из трёх, расположенных вплотную друг к другу и густо заросших высокими деревьями, островов. Место было удобным, — от основного берега ближайший остров отделяла широкая и глубокая протока.

— Кажется, всё — дальше не пройдём, — пробормотала Катрин.

Они сидели у самой воды. Собственно, Сиге с удобством расположился прямо в озёрной воде, лишь одна ласта вальяжно возлежала на поросшей молодой травкой берегу. Ныр и Катрин сидели на корточках чуть выше. Флоранс, закутанная в плащ, примостилась на камне.

Селк задумчиво что-то забулькал, забормотал.

— Говорит, драккар может попытаться дальше пройти, — перевёл Ныр. — Но у «Квадро» шансов мало. Слишком широкий.

— Я поняла, — Катрин кивнула селку. — Что ж, мы прошли даже дальше, чем рассчитывали. В конце концов, «Две лапы» — это не порт пяти морей.

— Что делаем дальше? — поинтересовалась Флоранс.

— Дальше, как и предполагалось по плану — пешочком. Только я, пожалуй, сама сначала схожу. Так сказать, предварительно проконтролирую обстановку. Тут дня два пути, не больше.

— Не хочу возражать леди, — скептически заметил Ныр, — но, на мой взгляд, здесь все три дня. Если не четыре. Вдоль берега не пройдёшь. Придётся обходить через холмы, что к западу от замка.

— Я помню, — нетерпеливо прошептала Катрин. — Но я немножко быстрее хожу. Двинусь налегке, одной болтать не с кем будет — быстро управлюсь.

— Нет! Одна не ходи, — судорожно сказала Флоранс.

— Понимаете, одной проще. Обстоятельства могли и измениться. Замок я знаю, разберусь без шума. Даже Цуцика брать не буду. У нас в замке тоже собачка живёт. Ещё начнут отношения выяснять.

— Моде Лу, — понимающе кивнул Ныр. — Да, старый пёс кого угодно напугать может. Цуцик у нас храбрец, но всё равно.

— Кэт, сейчас идти одной откровенная глупость, — прошептала Флоранс. — Если сложности со старым гарнизоном возникнут, ты начнёшь штурмовать замок в гордом одиночестве. Хочешь меня убить идиотизмом?

— Мы последних новостей не знаем, но не думаю, что дело зашло так далеко и придётся резать гвардию. Вот дерьмо! Какой черт меня дёрнул нанять этих тупорылых горцев? Без них бы обошлись.

— Зимой мы бы без них не справились, — мрачно заметил Ныр. — Выйти из ворот было невозможно, даже лук нашей лисы не спасал. Снежаки хоть и поменьше стурвормов, но никакой жизни не давали. Но замковые горцы действительно обнаглели. Страху на деревенских нагнали. Только леди Блоод этих кабанов и сдерживала. Катрин, давай я с тобой пойду. Опыт рукопашной я имею…

— Давайте не будем обгонять события. На ночь глядя никто никуда не пойдёт. Утром ещё раз обсудим ситуацию. Торопиться-то особенно некуда. Всё, отдыхаем.

* * *

После ужина Катрин и Фло сидели у кормового трапика. Впереди тихо дышала озёрная гладь. Как в зеркале отражался миллиард звёзд. Флоранс запрокинула голову. Сегодня и Луна, и её Тёмная Сестра, ярко светились.

— Какие здесь звезды близкие.

— Угу, — Катрин задумчиво сплюнула в воду. — Ой, извини! Сорвалось.

— Ладно, если избыток слюны мешает тебе медитировать, плюйся. Только Сиге на голову не попади.

— Он поплыл отхватить на ужин что-нибудь вкусненькое. Забавно, — Катрин ткнула пальцем перед собой. — Полагаю, этот замечательный водоём входит в мои, в наши с тобой, владения. Только что-то я восторга особого не ощущаю. Глодают меня сомнения.

— Уйдёшь в лес, и сомнения пропадут. Ты ведь одна решила идти?

Катрин вздохнула:

— Прости. Я должна одна идти. Какая я, на хер, леди, если правление начну со штурма собственного замка? Ещё не хватало наших глорцев класть под стенами «Двух лап».

— Понимаю. Только и ты пойми. Ты обязана сделать ещё одну вещь.

— Хм, нужно начинать записывать. Что ещё я должна сделать?

— Меня с собой взять.

Катрин помолчала и мрачно спросила:

— И как ты себе это представляешь?

— Не знаю. Тебе виднее, как всё устроить. Но я без тебя не могу. Ты когда-то обещала не отходить от меня не на шаг. Я тогда сочла сие замечание поэтической гиперболой. Сейчас думаю иначе. Кэт, когда вы ушли возвращать похищенную Мышку, я чуть с ума не сошла. А тебя единственную ночь не было.

— Я мелкому всё-таки уши оборву, когда вернётся. За россказни.

— Перестань. Мин, конечно, мастер батальные сцены расписывать, но я в ту ночь представляла ужасы куда как красочнее. Кэт, я правда без тебя с ума схожу.

— Понимаю. Я тебя тоже очень люблю. Но в свалки с железом тебе лезть никак нельзя. Это не твоё. И если я буду знать, что какой-нибудь дебил может случайно влепить в тебя стрелу — ну, какой из меня боец будет? Неумно получится. Обеих нас убьют. Давай баталии оставим «за скобками». Их вообще нужно сократить до минимума. Фло, не считая коротких драк, всё остальное время я буду рядом — протяни руку и нащупаешь.

— Хорошо. На этот раз я воспринимаю твоё обещание буквально.

— И правильно!

От поцелуев звезды начали расплываться и множиться тысячами…

— Пойдём в каюту, — язык у Фло заплетался. — До утра совсем мало осталось.

* * *

Катрин проснулась как от толчка, подскочила. Подруги крепко стукнулись лбами.

— Ай! — Флоранс схватилась за ушибленное место. — Когда у нас нормальная кровать будет?

— Стоп! Тебе снилось?

— Ещё бы! Полагаю, это не просто сон.

— Закрой глаза. Воспроизведи точно.

Флоранс, держась за лоб, зажмурилась.

— «Хватит сопеть. Выходите. Пока не рассвело», — Бло как будто в ухо шептала.

— Она здесь! — Катрин скатилась с койки, стукнулась плечом о шкаф.

— Штаны натяни, — сердито посоветовала Флоранс. — И меня подожди.

В дверь каюты осторожно поскреблась Мышка:

— Что-то случилось?

— Связной пришёл, — прошипела Катрин, суетливо натягивая сапоги. — Сиди с детьми, Найни. Кажется, Блоод на берегу.

Мышка едва слышно ойкнула и исчезла. Зато по коридору застучал когтями встревоженный Цуцик.

— Этак мы всех разбудим, — заметила Флоранс, завязывая пояс своих штанов.

— Не разбудим, — Катрин проверяла оружие на поясе. — Челнок в двух шагах. Ты только плащ возьми — сыро.

Вахтенным стоял доктор.

— Мы на берег, — сказала Катрин. — Кажется, из замка связной пришёл.

— О! Будьте осторожны, дамы, — Дуллитл помог женщинам перебраться с катамарана на берег.

Катрин быстро прошла к костру, у которого несли стражу двое моряков.

— Челнок возьмём ненадолго. Сигнал был, что гонец из замка пришёл.

— Вот это да! Уже?! Сейчас охрану поднимем.

— Возни много. Мы сами справимся. Здесь рядом.

Катрин осторожно гребла. Челнок был сооружением крайне скромным — без опаски в нём разве что Ныр мог плавать. Ну, ныряльщик-фуа мог бы и в деревянной шайке по морям путешествовать.

— «Здесь рядом», — проворчала Флоранс. — Откуда ты знаешь, куда плыть? Темно же. Нужно какие-то сигналы изобрести.

— Ага, зеленые и красные свистки, — Катрин старалась не хлюпать неудобным веслом. — Я знаю, куда плыть, потому что я знаю нашу кровососку.

Челнок мягко ткнулся в берег. Флоранс помогла вытащить лодочку на траву. В трёх шагах темнели подступающие прямо к воде толстенные ивы. Флоранс заставила себя удержаться от вскрика, когда неопределённая тень неслышно соскользнула по стволу на землю. Катрин стремительно шагнула вперёд, обхватила укутанную в плащ фигуру, подняла в воздух.

— Наконец-то, — прошипела тень. — Как всегда. Топором живот продавишь.

Катрин, тихо смеясь, поставила старую подругу на ноги, обнимая за шею, потянула к Флоранс.

Как ни была Флоранс готова, шок всё равно заставил дёрнуться. Наяву всё было куда ярче. Под капюшоном светилось овальное, безупречно прекрасное, и столь же чувственное, лицо. Сияли огромные глаза с янтарными, узкими как у змеи, зрачками. Бедра Фло мгновенно свело судорогой желания.

Блоод обняла её сама:

— Привет. Подруга. Наконец-то.

Флоранс заставила себя глубоко выдохнуть. Рука Катрин обняла за плечи, и сразу стало легче.

— Бло, ты самая изящная кувалда на свете. Только бьёшь не по голове, — прошептала Флоранс.

Прекрасная кровососка снова засмеялась:

— Меня знаете. Своих не бью. Как я рада.

Флоранс не слишком уверенно обняла точёную талию под плащом, другой рукой крепче прижала к себе Катрин. Ничего, можно дышать. Дружить.

— Дела нехороши, — рассказывала Блоод. — Обнаглели стражи. Нашего клуракана Фир Болг лечит. Избили. Ключи от подвала отняли. Пьют. С деревенскими снюхались. Ингерн говорит — отравить. Даллап — резать. Я просила — ждать. Деревня их боится. Без них тоже боится. Что будем делать?

— Зубы выбивать, — пробурчала Катрин. — Понадобится, так вместе с мозгами. Ты как сюда попала?

— Лодка. Ещё твоя.

— О, может, ты и рыбалкой занялась?

— Ещё не хватало. Купаюсь в ванне. И достаточно. Из замка я одна выйти могу. Лошадь через стену не полезет.

— Докатились, опять через стены лазим, — Катрин злобно фыркнула. — Никогда нельзя наёмникам до конца доверять. Как Энгус?

— Переживает. Не оправдал доверия, — Блоод вздохнула.

— Ерунда. Если все до сих пор живы, всё нормально. Ладно, разберёмся. Плывём?

— Ты? Одна? — понимающе спросила Блоод. — Поплыли. Грести поможешь, сиятельная леди?

Блоод и Флоранс одновременно хихикнули.

— Блин, вам бы лишь бы издеваться, — озабоченно сказала Катрин. — До вечера доберёмся?

— Как грести. Плывём без завтрака? Детей посмотреть? Мышку? Жо? Остальных?

— Успеешь насмотреться. Насчёт завтрака — моего или твоего беспокоишься? Оголодала?

— Нет. Но свежие самцы, — Блоод кивнула в сторону костра на острове. — Шучу. Потом развлечения. Но с Жо познакомь. Важно.

— Согласна. Сейчас соберусь и вместе с кадетом вернусь, — Катрин пошла к лодке.

Флоранс и Блоод сидели рядом.

— Не верила. Что придёте. Менять жизнь трудно. Я сама меняла, — суккуб глянула осторожно. — Легче?

— Да, — Флоранс в первый раз по-настоящему легко улыбнулась. — Уже не трясусь. Теперь больше зависть мучает. Кожа у тебя идеальная. И движения…

— Докатились, — не смотря на шипящую речь суккуб довольно точно скопировала Катрин. — Кожу с меня сдирать будем? Скажи лучше — на кораблях всё хорошо? Теа, Одноглазый? Пёс? Моряки? Я правильно видела?

— Да. Довольно благополучное путешествие. Теа и Ква сразу в Тинтадж отправились. Знаешь?

— Видела. Вы меня — плохо. Ты и Кэт — друг на друга. Как зеркала. Больше ничего не чувствуете.

— Извини. Сегодня мы тебя сильно чувствовали.

— Хорошо. Близко. Мой Энгус тоже начал сон чувствовать. Муж. Настоящий.

— Бло, а как твои дети?

— Ужас. Едят всё подряд. Хитрые. Пороть нужно. Увидишь.

Близко плеснула вода.

Блоод втянула воздух:

— Плывут. Во всеоружии. Конец горцам. И твой. Совсем взрослый.

— Бло…

— Не обижай. Я не трону. Никогда. Родственники.

Жо наставница наверняка предупредила, но парень застыл, даже толком не разглядев укутанную в плащ фигуру суккуба. Флоранс немедленно испытала острый приступ сочувствия к сыну. И понимания.

Блоод сама шагнула навстречу. Показалось, что она слегка печатает шаг с совершенно несвойственной ей резкостью. И уж совершенно неожиданным оказался жест, которым она протянула руку для рукопожатия. Деловитая бизнес-леди.

— Привет, Джозеф. Я — Бло. Тётка. Родственница.

Парень машинально пожал узкую четырехпалую кисть.

— Рад знакомству… — голос его дрогнул, колени ослабели, но на ногах юноша удержался.

— Держись, кадет, — сказала Катрин. — Тётка у тебя не из тривиальных. Привыкай.

— Он привыкнет, — заверила суккуб. От движения капюшон откинулся, открылось лицо отливающей желтизной старой слоновой кости, иссиня-чёрные кудри. Губы, узкие, но потрясающей формы.

Жо снова повело. Блоод снисходительно коснулась его щеки, заставив отвернуться:

— На тётку так не смотрят. Привыкай, ка-дет.

Катрин с восторгом любовалась старой, грубо изготовленной долблёнкой:

— Другое дело! Моё. Хоть есть где ноги вытянуть. Запрыгивай, желтокожая, рассвет скоро.

Блоод одним движением оказалась в лодке. Невесомый гибкий призрак. Но Жо уже мог смотреть на ночную гостью без мгновенного помутнения в мозгу.

— Не скучайте, — сказала Катрин. — Мы быстро. На связи пусть будет Сиге. Когда тюлень появится, объясните, где нас искать. Не волнуйся, Фло, ничего с нами не случится.

— Мы вместе. Всех уделаем, — подтвердила суккуб.

Глава 5

Чёлн, сам по себе тесный и опасно вёрткий, всё равно казался дивно послушным. Странно было держать весло, на котором различимы полузатертые отметины собственного ножа. Как будто сто лет назад это было. Разве столько живут?

— Грустно? — спросила сидящая за спиной Блоод. — Думаешь, жизнь прошла?

— Думаю, одна жизнь прошла, другая начинается. И как обычно — всё идёт через жопу.

— О! Слышу знакомые слова.

— Ага, только при Фло я стараюсь поменьше ругаться. Она из меня истинную леди мечтает сделать.

— Конечно. Ты из меня леди делала. Она из тебя. Справедливо.

— Ещё бы. Теперь мы все благородные, аж спасу нет. А в замок опять придётся лезть, как шантрапе бродячей. Скажи мне, Бло, и в чём выгода того пресловутого аристократизма?

— Хорошо выглядишь. Шикарная. Не оборванная. Почти. Польза есть. Но волнуешься больше. Перестань. Справимся. Нужно — просто убьём.

— Да я не из-за этих уродов волнуюсь. Надеюсь, с ними как-нибудь совладаем. Я свою семью издалека вела. Тащила, путано и авантюрно. Если моим здесь не понравится, что мы будем делать?

— О, проблема! Цуцику и Мыше понравится. Можешь поверить. Фло и парню — сложнее. Будут менять. Всё, что не устроит. Нам на пользу. Остальные? Не нравится — пошли на фиг.

Катрин засмеялась:

— Что же вы все мне этим «фигом» тыкаете? Подцепили паразита. Я-то уже так не говорю.

— Поздно. Научились. Главное — ты почувствуй себя. Дома.

Катрин с силой погрузила весло в воду, толкнула лодку вперёд и легла, опершись затылком о колени Блоод. Сквозь закрытые веки мягко сияло утреннее солнце. Долблёнка легко скользила по воде. С берегов доносился оживлённый птичий щебет.

Катрин пробормотала:

— Я правда дома?

Опасно-красивые треугольные ногти ласково скользнули по щеке:

— Доказать?

— Не искушай? Не поддамся, — Катрин расслаблено улыбалась, хотя дрожь возбуждения всё равно пробежала по спине. — Я стала взрослой, Бло.

— И красивой, — узкие пальцы в кольцах, погладили светлые волосы с нежностью, потеснившей вожделение. — Позор. Ты скоро станешь красивее меня и Фло. Неблагородно.

— Льстивая кровососка. Я всё-таки забыла, как же ты чудовищно прекрасна, — Катрин посмотрела на подругу сквозь ресницы.

Верхнюю часть лица Блоод закрывала шёлковая повязка, защищающая чувствительные глаза суккуба от яркого солнечного света. Но даже и так в полузакрытое лицо ланон-ши хотелось смотреть не отрываясь. Колдовство, истинное колдовство. Хорошо, когда есть от него иммунитет, пусть и не абсолютный.

— Разумные леди. Найдут удобное время. Для развлечений, — прошипела Блоод. — В лодке тоже неплохо.

Катрин слегка пихнула её локтем и села:

— Разумные леди слишком легко вспоминают свою бесшабашную юность. Знаю, что шутишь, но я-то от твоих чар малость поотвыкла. Совесть имей.

— Дай весло. Заменит совесть.

— Нет уж, ты вчера веслом помахала, — Катрин принялась за дело, и лодка вновь послушно двинулась вперёд. — Ты как вообще? Голодна?

— Нет. Последнее время питаюсь много, — в шипении Блоод промелькнуло отвращение. — Ненавижу. Когда без аппетита. Но их приходится успокаивать.

— Вот козлы! — Катрин сплюнула в воду. — Ладно, рассказывай о них ещё раз. Время есть. Буду злость копить.

Горцы появились в «Двух лапах» три года назад. Были наняты Энгусом всё в той же Ивовой долине. Катрин сама подбросила идею о вербовке наёмников перед уходом в Старый мир. Замок тогда нуждался в хорошей охране. Пятеро горцев вполне подходили по всем параметрам. Опытные бойцы и наездники, со своими лошадьми и оружием. По пути в Медвежью долину горцы подтвердили свою репутацию — в столкновениях с разбойниками и при нападении пишачей действовали смело и решительно. О жаловании условились вполне разумном. И Энгус, и остальные обитатели замка были довольны. Подразумевалось, что новые стражники подыщут себе подруг в деревне, где ощущался заметный недостаток женихов. Энгус вполне разумно вербовал лишь одиноких бойцов. Четверо горцев были совсем молоды, пятый оказался вдовцом. Поначалу события разворачивались обнадёживающе — крепкие бородачи легко завоевали расположение деревенских девиц. Но затем обнаружилось, что «гвардейцы» не торопятся остановить свой выбор на какой-либо конкретной кандидатуре из числа податливых красавиц. Поскольку бурных возражений из деревни не поступало, Энгус смотрел сквозь пальцы на шумные пирушки, благо их устраивали не в замке, а в одном наскоро восстановленном доме в брошенной Ближней деревне. В разгар зимы стражники оказали весомую помощь деревенским охотникам в обороне от обнаглевших волков. Потом пришла лихоманка, когда в замке почти не осталось людей, держащихся на ногах. Крепкие горцы одними из первых оправились от неведомой хвори. Авторитет гвардейцев ещё больше возрос, и Энгус почувствовал, что его власть пошатнулась. Конечно, молодой и неопытный управляющий был не слишком-то готов справляться с многотрудными обязанностями, так неожиданно свалившиеся на его плечи. Но Энгус старался. Помогала жена, да и Ингерн с Даллапом поддерживали. Деревенский староста Жигун тоже оставался верен официальной власти замка. Но и староста, да и все остальные, понимали, что прямое противостояние ни к чему хорошему не приведёт. Гвардейцы наглели. Энгус, после нескольких бурных бесед, был вынужден почти вдвое увеличить им жалование. Почувствовав себя незаменимыми, горцы потребовали себе отдельный стол и самовольно заняли пустующие апартаменты в Малой башне. В ежедневном дозоре теперь мёрзли и скучали деревенские мужики, а мужественные воины утруждали себя службой лишь в случае прямой опасности. Нужно признать, как военная сила горцы себя полностью оправдывали. Во время зимнего нашествие стаи снежаков, когда погибло двенадцать человек из деревенских и была вырезана едва ли не треть скота, а сам замок подвергся настоящей осаде, гвардейцы показали себя с наилучшей стороны. К сожалению, геройская победа ещё больше утвердила горцев в мыслях о собственной незаменимости. Дерзость горцев несколько сдерживали Ква, Теа и фуа. К этой троице, умевшей драться и отнюдь не скрывавшей этого, горцы относились с должным уважением. Но полгода назад, когда лиска с мужем отправилась в дальнее путешествие, доблестные бородачи окончательно распоясались. Одному из молодых деревенских охотников, решившемуся заступится за свою девушку, серьёзно переломали ребра. Бедняга до сих пор с трудом вставал с постели. Ингерн, наоравшую на влезшего на кухню гвардейца, окунули головой в котёл — хорошо, что вода была чуть тёплой. У клуракана, заведовавшего спиртными запасами замка, отобрали ключи от подвала, а самого дарка зверски избили. Перепившиеся горцы затащили девок прямо в каминный зал, содрали древний гобелен и вообще устроили настоящий свинарник. Один из идиотов пытался метать ножи в Моде Лу. К счастью, древний пёс вовремя укрылся.

— Бардак и беспредел, — завершила изложение невесёлых подробностей Блоод.

Катрин была согласна. Паршиво получается. Хорошо, что у Энгуса хватило самообладания не взяться за оружие. Горцев, вероятно, забили бы. Но в какую цену это сражение обошлось бы замку? Нехорошо. Убивать опытных воинов вообще нерентабельно. А что тогда с этими самоуверенными засранцами делать? Из слов Блоод выходило, что четверо индивидов годны только на удобрение. Или в пожизненные доноры крови. Пятый чуть получше — у этого постоянная дама сердца. Дева уже на сносях, возможно, поэтому парень ведёт себя относительно прилично. Если бы не старший провокатор — громила по имени Тедс, вояк можно было бы попробовать призвать к порядку.

Вообще-то виноваты были все. Катрин — в том, что подала не до конца продуманную идею. Энгус — в том, что не решился травануть одного-двух горцев, тогда остальные бы точно присмирели. Ингерн и Даллапу не следовало у камина рассказывать сказки о подвигах великой леди, что рано или поздно вернётся и станет править твёрдой, но справедливой рукой. Сказки, слишком часто рассказываемые, частенько становятся скучными бородатыми анекдотами, не вызывающим ничего, кроме пренебрежительных ухмылок.

Пообедали, пристав к огромному полузатопленному стволу. В спешке Катрин не захватила ничего, кроме жареной рыбы и нескольких ореховых печений. От рыбы Блоод отказалась, но печенье одобрила.

— Светлоглазая делала? Землячка?

— Всё-то ты знаешь. Дашка у нас прирождённый кулинар со свиноводческим уклоном. Знаешь, Бло, я как-то побывала на одной войне, там местный люд тоже кулинарией увлекались. Потрясающие кровяные колбасы там делали.

— Полезная война.

— Тьфу, забыла я твои шутки. Из свинины там колбасы делают, а не из павших бойцов за незалежность и всемирную революцию. Я специально рецепт запомнила. Может, и тебе понравится. А то обычно за столом ты давишься харчами исключительно из вежливости.

— Я с детьми и мужем ем. Привыкла. Со мной экономно.

На реке предупреждающе плеснуло.

— Плывёт, — Катрин принялась заворачивать остатки обеда.

Сиге вынырнул у лодки. Ланон ши и селк уставились друг на друга.

— Любуетесь? — ехидно поинтересовалась Катрин. — Не напрягайтесь. Сиге, насколько я понимаю, только в воде амурными делами занимается, а эта прекрасная дама водную стихию недолюбливает. Так что вы ничем не рискуете.

— Чудесная ланон-ши? — отчётливо пробулькал селк.

— Морской пловец? Потрясающе, — прошипела суккуб.

— Уважение есть основа взаимопонимания, — прокомментировала Катрин. — Ну, двинулись дальше?

Сиге, изучая реку, уплывал далеко вперёд. Катрин гребла, а Блоод всё рассказывала о жизни в замке. О подрастающих детях, о регулярных экспедициях в Дубник за городскими товарами, о новостях из столицы. О королевских письмах и о спорах селян за луг у Сендигова ручья.

Заросли по левому берегу отступили. Дохнуло простором с холмов.

— Не спеши, — сказала Блоод. — Ещё не сумерки.

Катрин кивнула. Ветер нёс знакомые ароматы — талого снега, ещё сохранившегося в лощинах, молодой зеленеющей травы, первых цветов. Странно, Катрин провела здесь всего-то два летних месяца и ещё несколько промозглых дней ранней-ранней весной, но почему-то Медвежья долина встречала именно так, как и надеялась её заблудшая хозяйка.

Плыли в тишине. Солнце уже скрылось за холмами, стало холодать. Катрин узнавала знакомые очертания холмов. С плеском и фырканьем вынырнул селк. Забулькал что-то длинное. Катрин не поняла.

— Говорит — твой замок красивый, — перевела Блоод.

Сиге согласно закивал усатой мордой и нырнул.

Вдоль берега снова стояли заросли, но когда чёлн вышел за излучину, уже ничто не мешало видеть «Две лапы». Всё так же незыблемо возвышались на вершине холма серые стены, так же замерла бессменной парой часовых двойная башня донжона. Как и много-много лет назад струился в темнеющем воздухе дым кухонного очага.

Катрин окунула руку в холодную речную воду и вытерла лицо. Блоод обняла подругу за плечи:

— Теперь. Всё хорошо.

Чёлн спрятали в прибрежных кустах. В своё время Катрин здесь частенько ловила рыбу. Коряги у берега не сильно-то изменились. Разве что вода сейчас стояла повыше. Сиге опёрся ластами об осоку, смотрел выжидающе.

— Подожди, пожалуйста, — сказала Катрин. — Ближе к утру новости будут.

Подошли к стенам уже в полной темноте. Луна скромно укрылась в дымке облаков, и Катрин приходилось больше ориентироваться на подругу. Поднимались по незнакомой тропинке со стороны равнины — раньше тропки здесь не было. Перебрались через осыпавшийся ров. Катрин стряхнула с сапога картофельные очистки.

— Вот вы мусорку развели. То у вас тут мертвецы валяются, то помои выплёскиваете.

— Помои всегда лили. Зато покойников нет.

Катрин кивнула:

— Твоя правда. Большое достижение. Ладно, порядок придётся навести. Помойка под боком неэстетична. Тем более, если я через раз в замок по стене карабкаться вынуждена.

— Как прикажете, леди. Сейчас лопату возьму.

— У-у, желтопопая!

От карающей руки суккуб, неслышно смеясь, уклонилась.

— Вот верёвка.

Блоод дёрнула натянутый вертикально и придавленный снизу камнем тонкий шнур.

— VIP вход, — пробурчала Катрин и полезла вверх. Тонкий шнур чувствительно врезался в пальцы, но у владетельной дамы был солидный опыт в подобной разновидности альпинизма.

Перебравшись через зубцы, Катрин присела на корточки и прислушалась. Со сторожевой площадки донжона слышалось ритмичное постукивание древка копья — там прогуливался часовой. Можно было разглядеть слабый отсвет жаровни. Греться на посту привыкли, идиоты. Ну и что он, скажите на милость, видит, когда угли так краснеют-слепят под боком? Ясно — в случае приближения карнавальной колоны с факелами, шутихами и хлопушками тревога будет поднята незамедлительно, в течение ближайшего же часа. Бардак, блин.

Блоод тёмной расплывчатой тенью, скользнула на стену. Некоторым особам для столь пустяковых подъёмов верёвки вообще не нужны.

— Туда, — Блоод показала на угловую башню.

Дверь открылась на удивление бесшумно. Навстречу женщинам с бочонка поднялась фигура:

— Наконец-то!

Блоод издала короткое приветливое шипение.

— Привет, Энгус, — сказала Катрин.

Молодой управляющий опустился на одно колено:

— Моя леди…

Ничего больше Катрин ему сказать не позволила, решительно сгребла за шею, заставила подняться и обняла:

— На людях церемонии будешь разводить. Я очень-очень рада тебя видеть. О текущих проблемах потом, и, пожалуйста, без всяких раскаяний и самокритики. Сначала главное. Где эти гоблины?

— Пьют в каминном, — с вздохом сказал Энгус.

— Все там?

— Нет. Тьяльв с подружкой в прачечной.

— Глажкой занялись?

— Да нет, подруга у него на шестом месяце. Сидят, шепчутся. Пьёт парень нынче немного.

— Вот поведение достойное одобрения. Так: В каминном зале слишком шумно будет отношения выяснять. Панику устроим. Где бы нам, хм, подискутировать? В каморке рядом со столярной мастерской сейчас у нас что?

— Э-э:, хлам. Бочки для ремонта там складываем.

— Можно вояк туда выманить? Желательно всех пятерых. Если ты к ним подойдёшь, драки не случится?

— До такого ещё не дошло, — зло сказал Энгус. — Хотя и близко. Наших где собрать?

— Пока никого не нужно. Втроём попробуем справиться.

Энгус похлопал по короткому мечу на поясе:

— Я готов. Только двое из них сильные. Тедс и лысый. Действительно, сильные.

— Понимаю. Но мы попробуем без оружия обойтись. Скажи им, что имеешь срочные конфиденциальные новости.

— Не поймут, — заметила Блоод.

— Ну, просто скажи — есть срочные новости, требующие немедленного обсуждения.

— Понял. Пойду, соберу, — молодой управляющий неслышно спустился по лестнице.

Катрин посмотрела на подругу.

— Без драки? — с некоторым разочарованием спросила Блоод.

— Как сложится. Пошли, по дороге фонарь или светильник прихватим.

Через тёмный двор прошли к мастерским. Катрин с неудовольствием посмотрела на лежащие на земле сосновые столбы. С осени лежат, рассыхаются. У дверей мастерской без труда обнаружилась бочка, способная заменить стол. Катрин пододвинула бочонок поменьше, с удобством уселась. После целого дня работы веслом слегка ныла спина.

Блоод повесила фонарь рядом с дверью.

— Что мне делать?

— Стой в сторонке, сохраняй в меру почтительный вид. Да, вот ещё — Катрин вытащила из-за пояса топор, сунула подруге.

— О! Я лесоруб? — восхитилась Блоод.

— Говорю же, попробуем без лесоповала обойтись. Пристрой топорик где-нибудь, чтобы глаза воякам не мозолил, — Катрин сняла с ремня ножны поигнарда, сунула рядом с бочонком и осталась почти неприлично безоружная. Лишь кукри у бедра, да два непременных ножа — в ножнах на пояснице и в рукаве. Послышались голоса.

Катрин успела снять шапочку и поправить волосы.

— Так что стряслось? Вег-дичи, наконец, объявились, а, господин управляющий? — хриплый весёлый голос, интересовался с издевательским почтением.

Катрин увидела говорившего — тип размашисто шагал рядом с Энгусом, — действительно, крепкий, не слишком высокий, мужчина. Таких типов иметь врагами Катрин не любила. Уж лучше здоровяки под два метра — с теми, если сразу под удар не угодишь, можно и повертеться. Да и как мишень великаны предпочтительнее. Ладно, выбирать не приходится.

— Так что за тайны, а, Энгус? — вожак горцев уже заметил сидящую у фонаря незнакомку, но намеренно не обращал внимания. — Или мы зря из-за стола встали?

— Точно, зря, — худой воин взмахнул кружкой. — Нашему управляющему опять снежаки привиделись. В темноте-то наш главный не очень зрить умеет. Немедля зломыслия да дарки мерещатся.

— Здесь есть кому в темноте видеть, — прошипела Блоод, выступив из тени.

Мужчины словно натолкнулись на стену, последний из горцев попятился.

— Э-э, доброй ночи, сиятельная Блоод, — пробормотал вожак. — Неужто, случилось что?

— Хозяйка вернулась, — негромко сказала Катрин.

Мужчины повернулись к ней.

— Что за девица, и что она такое болтает? — поинтересовался вожак, ни к кому конкретно не обращаясь.

Дело было ясным. Кто такая незнакомка, горец наверняка догадался, и раз разыгрывает непонимание, значит, придётся бодаться.

— Я хозяйка «Двух лап», — Катрин говорила с лёгкой ленцой, свет фонаря, падающий на лицо молодой женщины, делал её ещё более юной и бледной. — Полагаю, вы обо мне слышали.

— Мы много чего слышали, — сказал вожак и насмешливо посмотрел на Энгуса. — Здесь у многих язык без костей. Я — Тедс Волк, меня здесь все знают. А вот ты кто такая и откуда взялась, нам пока неведомо. Не из дарков ли лесных, случаем, будешь? Наша госпожа Блоод с кем только дружбы не водит. Хм, хозяйка, говоришь? Сомнительно. Откуда взялась, когда приехала, почему никто не видал? Вопросов много. Что-то мне шепчет, что из преступных самозванок ты будешь. Молодая да ранняя, видать.

— Чтобы «видать», надо смотреть, а не джином глаза заливать. Тогда будете знать, кто да откуда в замке появляется, — Катрин не торопясь, встала, прошла к мужчинам, всматриваясь в лица. Тедс Волк не отступил, смотрел пристально. Его лысый дружок улыбался, глаза его нагло, с ног до головы, оценивали незнакомку. Трое остальных пребывали скорее в замешательстве, и ориентировались на своих решительных товарищей.

— Нравимся? — с усмешкой поинтересовался Тедс.

Катрин неопределённо пожала плечами:

— Встречались и посимпатичнее. Вы здесь почти три года — раз замок до сих пор не пропили, скрытые достоинства у вас есть. Что тут у вас? — молодая женщина выдернула из рук воина кружку, глотнула. Поморщилась: — Тёмное? Пьёте разное дерьмо.

— Эй, девка, — сказал лысый. — У нас здесь по-простому. Хочешь разлечься, только скажи. Белобрысых красоток здесь маловато. Оставайся. Мы и нальём, и защитим, и скучать не дадим.

— Полагаю, лично ты здесь больше никого защищать не будешь, — холодно заметила Катрин. — Ты, хам трамвайный, отсюда живо исчезнешь. Отпущу со службы с лёгкостью. Если кто из твоих товарищей будет поумнее, можем обсудить новые условия службы.

— С тобой, что ли обсуждать? — изумлённо вскинул брови Тедс. — Не велика ли честь с девкой всерьёз беседовать? Смех просто — одни глаза да сиськи, а уже леди благородную корчит. Да мы здесь на всю округу единственные мужчины, в руках оружие держать умеющие. Для того у нас защиты и испросили. Мужики со своими граблями да лопатами и собственных-то дочек уберечь не в силах, не то что замок удержать.

— Могу предложить новый контракт, — равнодушно объяснила Катрин. — Служили вы «Двум лапам» достаточно долго, пора кому-то из вас жалованье убавить, а кому-то прибавить. По заслугам. Кто из замка уходит, вправе заработанное в полном размере на руки получить. За исключением накладных расходов.

— Каких ещё расходов? — не выдержал угрюмый горец с длинной, нестриженной бородой. — Нам и так не всё причитающееся серебро отсчитали.

— Отсчитают, — заверила Катрин. — Всё, что причитается. И хватит языками болтать. О контракте с каждым отдельно побеседую. Финансы гвалта не любят.

— Э, ты что, нас по одиночке уговаривать думаешь? — Тедс угрожающе шагнул к молодой женщине. — Мы здесь все с гор, закон знаем. Нас вокруг пальца не обведёшь.

— Да подожди, — лысый ухмыльнулся. — Пусть милостивая самозванка меня уговорить попробует. Я ж не против. А то здешних бабёнок мне всё больше самому приходится уговаривать.

— Хорошо, с тебя и начнём, — всё так же равнодушно кивнула Катрин.

— В покои меня леди пригласить изволит? — заулыбался горец.

— Обойдёшься, — Катрин кивнула в сторону двери склада. — Проходи. Остальные насчёт расчёта пока могут поразмыслить. Если есть грамотные, прошения можно подавать в письменной форме. Энгус, если кому бумага понадобиться, выдай.

— Слушаюсь, моя леди, — отозвался управляющий.

— Сговорились, — ухмыльнулся Тедс. — Истинно говорю — снюхались, и врут. Да как нагло-то!

— Ты — как там тебя? Волчок? Прибереги обвинения, — посоветовала Катрин. — После этого, блестящеголового, я тебя приму. Вот и выскажешь всё без утайки. Если захочешь.

— Уж не грозишь ли ты нам, красотка? — Тедс ткнул пальцем в ножны на поясе женщины. — Страшенный у тебя капустный нож. Крови-то не боишься? С виду ты из тех, кто и по нужде курицу зарезать обязательно соседа-то кличет.

— Я в своём доме кровь лить не люблю, — Катрин расстегнула ремень и небрежно брякнула ножны на бочку. — Плешивый, чего столбом встал? Заснул?

— Мы быстро, — лысый горец подмигнул товарищам.

В узкой клетушке склада старые бочки громоздились до потолка. Катрин пристроила лампу на боку самого большого образчика древней тары.

— Слышь, а ты вправду кто? — горец прижался со спины, и немедленно пустил в ход руки.

«Совсем они здесь одичали», — озадаченно подумала Катрин.

— Вот, демон тебя возьми, ладная-то какая! — с восторгом пробормотал мужчина, явно спутавший недоумение с покладистостью.

Катрин перехватила обе руки на своей груди, со знанием дела взяла за большие пальцы.

Мужчина вздрогнул:

— Пусти!!! Разговаривать ведь собрались!

— Я передумала, — сквозь зубы процедила Катрин. — Уволю я тебя, пожалуй, одномоментно. И без выходного пособия. Можешь в профсоюз жаловаться или в королевское общество по правам человека.

— Пусти! — горец от боли повысил голос.

Катрин покладисто отпустила ему левую руку, правую оставила в захвате, и когда крутанула наглеца вокруг себя, мужской палец явственно хрустну. Горец, правда, этот хруст вряд ли расслышал, потому что, совершив почти танцевальный пируэт, гулко врезался лбом в бочку. Штабель опасно зашатался. Катрин коротко сунула носком сапога мужчине между ног. Удар был жестковат — трудно сказать, существовали ли где-то у несдержанного горца дети, но новыми он теперь точно не сможет обзавестись. Так и не успев заорать, мужчина гулко охнул, согнувшись, сделал несколько семенящих шажков, ударился головой в дверь и вывалился во двор. Вообще-то лучше его было уложить здесь, но Катрин предпочла подхватить падающую лампу. Только пожара сейчас и не хватало.

В полнейшей тишине двора кастрированный страдалец хрипло выдохнул — «Убила!» и без чувств рухнул перед онемевшими зрителями.

Катрин с фонарём встала в двери:

— Какой-то ваш дружок невоспитанный. Руками зачем-то полез.

- Ты, что, сука?! — Тедс Волк шагнул вперёд. — Сейчас мы тебя скрутим, а потом:.

— Вряд ли, — засомневалась Катрин.

От попытки ухватить за волосы молодая женщина уклонилась и успела поставить фонарь на землю. Раздосадованный Тедс попёр на неё, широко раскинув руки, как будто ловил курицу. Катрин вознамерилась утихомирить «селянина» пинком в живот, но опытный горец успел прикрыться локтем. Удар был всё равно так силён, что Тедс пошатнулся. Пока он сознавал что происходит, на Катрин полез его длиннобородый сотоварищ. Этот попытался залепить диковинной бабе добрую оплеуху. Катрин увернулась, успела заметить, какие у воина грязные ногти и окончательно разозлилась. Нет, полумеры до добра не доведут. За спинами бородача маячили его менее решительные товарищи. Катрин танцующим шагом скользнула к бородачу, вскользь (без хороших перчаток боксом заниматься небезопасно) съездила по морде и, рванув за жилет, толкнула в сторону лежащего тела. Бородач споткнулся, теперь стоило бы добавить ему в солнечное сплетение, но остальные были слишком близко. Катрин прыгнула к ним, ударила носком сапога в колено ближайшего. Упитанный воин, охнув, начал валиться и успел ещё заработать с разворота ногой в грудь. Пятый горец быстро-быстро попятился к середине двора. Катрин, не задерживаясь, по дуге скользнула к бородачу, подсекла ему ногу, заставив всё-таки свалиться на бесчувственное тело любителя полапать малознакомых дам.

— Стой!!! — заорал Энгус. Громко зашипела Блоод.

Тедс Волк тянул из ножен кинжал.

— Брось! — приказала Катрин. — Убью.

— Я тебя раскрошу сейчас, тварь лесная, — прорычал горец. — Шлюха бешеная:

Он ловко перебрасывал из ладони в ладонь широкий, с медной рукоятью, кинжал. Всё ещё красовался, дурачок. Тугодум, однако.

Катрин сплюнула под ноги. Пачкать так пачкать. Хотя существует мизерный шанс, что Тедс опомнится.

Фига с два, — предводитель горцев сделал широкий ложный замах и прыгнул вперёд. Это он молодец — быстрый. Катрин далеко отскочила, отступая к дверям сарая.

— Прыгай-прыгай, — прорычал Тедс. — Куда ты денешься, крыса:

— Да пошёл ты в жопу! — буркнула Катрин, выдёргивая из рукава нож.

Всё уложилось в одно, весьма краткое движение. Поддеть пальцем кожаную петлю крепления, — рукоять привычно ложится в ладонь — замах — короткий свист:

Зажравшийся горец уловил только часть движения и теперь оседал на мгновенно ослабевших ногах. Изящная, отделанная костью, хотя и без всяких там излишеств в виде резьбы и прочих завитушек, рукоять торчала из глазницы. Восемнадцатисантиметровый клинок полностью вошёл в мозг, и теперь вокруг рукояти вяло вскипала тёмная кровь.

Напачкали.

На движение бородача Катрин среагировала автоматически. Воин рывком попытался подкатиться под ноги ведьмы и снизу-вверх ударить выхваченным из-за голенища ножом. Катрин поймала его в движении, вспрыгнула на спину, перехватила за запястье, одновременно ударив коленом между лопаток. Горец захрипел, — собственный нож пропорол ему горло. Молодая женщина с омерзением отдёрнула руку, обтёрла о спину врага, — ощущение горячей чужой крови на коже было привычно, но от прикосновение к неопрятной бороде передёрнуло. Хозяйке «Двух лап» редко нравились бородатые самцы.

Горец отбросил нож, и двумя руками зажимая горло, пытался встать, приподнимая оседлавшую его Катрин. Молодая женщина соскочила.

— Ну? Ещё что-то? Ещё кому-то?

Уцелевший горец мялся где-то на середине двора, охромевший толстяк, не отрывая взгляда от ведьмы, отползал туда же. Бородач булькал, дёргал ногой, безнадёжно пытаясь встать. Зрители молчали.

— Я спрашиваю, ещё вопросы есть? Ты — иди сюда. И не трясись.

Последний горец сделал несколько судорожных шагов к свету.

— Милостивая леди, я ничего такого не хотел. Я вас сразу узнал. Я просить вас хотел:

— Ты, что ли, отцом стать собираешься?

— Он, — подтвердил Энгус, вкладывая не понадобившийся меч в ножны.

— Вот какой сообразительный молодой человек, — хмуро сказала Катрин. — Сразу видно, — с гор. Не трясись, оружие не вынул — живой будешь. Блин, революционеры херовы. Гладиаторы, чтоб вас:

Бородач всхрапнул последний раз и вытянулся. Под ним отвратительно блестела большая лужа.

— Хорошее шоу, — тихо сказала Блоод.

— Уж ты-то меня не нервируй, — проникновенно попросила Катрин. — Погано получилось. Тьфу! Ладно, народу скажите, что эти вояки спьяну передрались. Лишний повод призадуматься об умеренности в потреблении спиртного. Ты, жених несостоявшийся, и ты, хромой, не вздумайте язык распускать. Отлёживайтесь и собирайте вещички. С деньгами позже разберёмся. Пойдёте искать хозяев подобрее. Если, конечно, здесь последние деньки должную скромность проявите. Болтовни я не потерплю. Да, Энгус, проинструктируй часового. Пусть тоже не болтает. Хотя, хрен его знает, может, он там всё проспал.

— Никак не сплю, — приглушённо отозвались с башни. — Я бдю, но лишнего не вижу. С возвращением, милостивая леди.

— Спасибо. Ну, бди-бди, не отвлекайся, — Катрин нагнулась к телу Тедса, не без труда высвободила нож.

— Лысого в подвал запереть? — спросил Энгус, подбирая тяжёлый кинжал.

— Ему теперь долго драки неинтересны будут, — пробурчала Катрин. — Пусть отлёживается, блудун отставной. Может, своими ногами из замка уйдёт.

— Милостивая леди, куда же мы пойдём втроём, покалеченные? — простонал сидящий горец, пытаясь руками подтянуть к себе пострадавшую ногу. — Хоть лошадей нам позвольте взять.

— Нужно было договариваться, а не ножами махать, — заметила Катрин, критически оглядывая свои штаны. Опять кровью обляпалась.

— Леди, милость проявите, — попросил раненый. — Мы же в лесу сгинем.

— Ползите, отрезвляйтесь, — посоветовала суровая хозяйка. — Потом разберёмся.

В жилые покои Катрин не пошла. Передохнули в конюшне. Катрин гладила морды приветливо фыркающих лошадей — некоторые хозяйку узнавали. Даже старушка Белесая вроде бы довольно щерила зубы. Лишь каурая кобыла подозрительно косилась и стучала копытом о столб денника.

— Лисье имущество. Зовут Искра, — пояснила Блоод. — Кэт, ты должна торжественно вернуться. Красиво. На лошади. Все кланяются. Люди должны запомнить.

— Иначе никак нельзя? — с сомнением пробормотала Катрин. — Может, они потом мне покланяются? Время будет.

— Событие знаменательное, — сказал Энгус. — Праздников у нас мало. Я уже спрашивал у Ингерн — как у нас с запасами? Весна, кладовые почти пусты, но отпраздновать хватит. Я, правда, ещё не говорил Ингерн, по какому такому случаю.

— Отпраздновать, конечно, нужно, — согласилась Катрин. — Но в меру. Гостей много будет. Как бы нам самим потом с мякины на лебеду не перебиваться.

— Лебеду не едят, — Блоод усмехнулась. — От этой травы кровь плохая. Муж, налей нашей леди ещё пива.

Энгус с готовностью ухватился за принесённый с кухни и уже ополовиненный кувшин.

— Мне хватит. Мне ещё плыть, — заметила Катрин.

— Рассвет не ждёшь? Я провожу, — сказала Блоод.

— И я, — Энгус принялся затягивать пояс с оружием. — Я тоже по стенам ещё не разучился лазить.

— Дети-то у вас как? Не распищатся?

— Гая присмотрит, — сказал Энгус. — Она у нас детей любит. А малые у нас разумные, мальчик, правда, почти не спит. В маму пошёл.

— Голубя на ночь дашь — кровь сосёт. Спокойный мальчик, — с умилением прошипела Блоод.

Катрин посмотрела на подругу:

— Ох, чувство юмора у тебя развилось непропорционально размерам нашего скромного замка. Не шокируй глорцев, пожалуйста. Ладно, что мы сидим? Пошли провожать, пока меня от пива совсем не разморило.

В темноте спустились к реке. Катрин и Энгус держали оружие наготове, — окрестности замка нельзя было назвать совсем уж безопасным местом. Долблёнка спокойно ждала на своём месте. Сиге тут же вынырнул из чёрной воды.

— Это наш друг, — объяснила Катрин оторопевшему Энгусу. — Извини, забыли предупредить.

— Муж — трусишка, — прошипела Блоод.

Энгус посмотрел на неё укоризненно, и ланон-ши обняла его за шею:

— Шутка.

Забираясь в лодку, Катрин с интересом посмотрела на них. Вероятно, Энгус был единственным живым существом, способным спокойно стоять в объятиях суккуба. Даже не скажешь, повезло парню или нет. Весьма безумная семейная жизнь. Впрочем, кто бы говорил.

— Скоро мы будем, — сказала Катрин. — Ждите, и с разными сварами и потасовками до нашего прибытия повремените. Поплыли, Сиге.

Селк что-то быстро забулькал. Энгус уставился на него в ещё большем изумлении.

— Говорит, что сюда может подойти драккар, — перевела Блоод. — Пока вода высокая, всё получится. Но задерживаться здесь нельзя. Ниже по течению камни опасные.

— Отлично, прибудем с шиком, — Катрин взялась за весло.

Энгус оттолкнул лодку. Сиге помахал остающимся на берегу ластой. Молодой управляющий неуверенно ответил.

* * *

Драккар прибыл чрезвычайно торжественно. Его заметили издали, и когда корабль подошёл к крошечным мосткам, на берегу уже собралась целая толпа. Всё прошло неплохо. Катрин, весьма нервничавшая, когда её одевали и наводили шик, посидев в дракаре, совершенно успокоилась. Флоранс оглядывала замок и окрестности со спокойным интересом — встречающие её тоже беспокоили мало. В основном подругу волновало, как бы Катрин не заляпала смолой своё великолепное платье. На драккаре было тесновато.

В последние дни Катрин усиленно думала, как бы обставить вход в фамильную твердыню. Нужны какие-то церемонии, ритуалы. Нужно сразу показать, кто есть кто. Фло обязательно должна стоять по левую руку. Или по правую?

Получилось всё совсем иначе. Большая часть встречающих живо бросилась помогать морякам разгружать корабль и вытаскивать его на песок. Наверх, к замку, поднялась лишь небольшая группа вновь прибывших и встречающих — так сказать, высокопоставленные лица. Катрин разговаривала со старостой. Жигун ничуть не изменился, всё тот же рассудительный, в меру почтительный, в меру лукавый, старикан. Предсказуемый и по-своему честный. Катрин с некоторым изумлением поняла, что весьма рада его видеть.

Прошли по мосту. Флоранс, держа на руках Дики, окинула взглядом ворота и надвратную башню. По-хозяйски глянула. Катрин едва сдержалась, чтобы не обнять подругу. Шепнула:

— Здесь полно работы.

— Иначе и быть не могло. Успокойся. Не забудь, что ты в хорошем платье, моя мнительная леди.

Во дворе было прибрано. Катрин с удовольствием отметила, что столбы передвинуты под стену. Интересно — это Блоод сказала или Энгус сам догадался? Пятачок рядом со столярной мастерской был аккуратно посыпан чистым песком. Тоже правильно.

У высоких ступеней донжона ждали домашние. Принаряженные Ингерн и Даллап, Гая, ещё несколько знакомых и незнакомых лиц. За юбку Ингерн цеплялась трехлетняя кроха, испуганно глядящая на незнакомцев.

Катрин обняла Ингерн и Даллапа.

— Как я рада вас видеть! В последний раз Даллап валялся совсем больной, а ты, Ингерн, отдыхала взаперти.

— Я только через год узнала, что ты… что вы, леди, приходили, — Ингерн всхлипнула.

Катрин присела к малышке:

— Привет, тёзка. Не волнуйся, здесь все свои.

На руках у Мышки издал заинтересованный возглас Ричард. Детей, кроме сестрицы, Рич давненько не видел. Мышка отпустила мальчика, и тот потопал знакомиться.

Оказалось, что полным-полно неотложных дел. Первым делом Катрин отправилась здороваться с Фир Болгом. Старик, заранее извещённый о возвращении юной хозяйки, встретил Катрин одобрительным ворчанием.

— Долго, хозяйка. Очень долго.

— Была уйма забот, — Катрин вынула два яблока. — Извини, фрукты не в лучшем виде. Из Глора путь далёк.

— Наши яблоки получше, — старый дарк придирчиво осмотрел плоды и принялся тонко нарезать ножом. — Ты ничего не забыла, хозяйка. И не изменилась.

— Я мамой стала, — сказала Катрин, садясь в древнее кресло, всё так же колющееся конским волосом сквозь протёртую обивку.

— Новые человечки — это мелочи, — снисходительно заметил старик. — Ну, иди к людям, блистательная леди. У нас ещё будет время поговорить о серьёзном.

Огромный пёс, дремавший в углу, поднял дряхлую голову, так же снисходительно моргнул на старую знакомую

— Со мной приехал твой коллега, — сообщила старику Катрин. — Очень достойный лекарь. Вам будет интересно поговорить. И ещё я должна тебя познакомить с Флоранс. Это моя подруга и самый близкий человек.

— Мне кровососка рассказала. Буду рад поговорить с женщиной, за которой ты гонялась столько лет. Иди, хозяйка, займись делами.

Во дворе оказалось полно народа. Все галдели, таскали столы, доски и бочки. Погода была солнечной, и столы собирались накрывать в замковом дворе. Костяк с каким-то лохматым мужиком и старым, почти слепым замковым кузнецом наскоро сколачивали «козлы». Ингерн вытаскивала стопы пожелтевших от времени скатертей. Надо думать, содержимое унаследованных от сгинувших хозяев сундуков за эти годы успели разобрать и проветрить. Откуда-то сверху, из башни, слышалось детское верещание, ему лихо подвывала Дики. За воротами хохотали перетаскивающие груз от корабля глорцы и помогающие им селяне.

Катрин прошла в каминный зал. На стенах опустевшей просторной комнаты лежали солнечные квадраты. В лучах света плавали медленные пылинки. Катрин подошла к камину, посмотрела на висящую на стене глефу. Высоко повесили, грамотно — от жары древко не испортится.

Кажется, мы дома.

По узкой лестнице сбежала озабоченная Мышка:

— Госпожа, где здесь тряпку взять? Дети молоко перевернули.

Тут же появилась Гая с тряпкой. Девушки убежали наверх. Катрин пошла по коридору, натолкнулась у окна на Дуллитла, Жигуна и ещё какого-то смутно знакомого деда. Почтённые господа оживлённо обсуждали коровьи болезни.

Катрин прошла дальше. Не слишком удивилась, обнаружив на кухне в компании местных женщин Дашу и Эле. Все дружно стучали ножами и гремели посудой.

— В свинину побольше чеснока класть или поменьше?

Катрин почувствовала себя лишней. Свинину есть нужно — с чесноком, без чеснока — разница небольшая. Кушать, кстати, уже весьма хотелось.

Наверху были приготовлены господские апартаменты. Детская — две старательно сделанные кроватки. Просторные, до десятилетнего возраста в таких можно посапывать. На ковре, порядком тронутом молью, сидели две девочки и разглядывали глорские игрушки — ярко расшитую мягкую куклу и такого же пёстрого конька. Одну девчонку — дочь Ингерн — Катрин уже знала. Кто вторая — буйно черноволосая, с отливающей золотом кожей, похожая в свои три года на миниатюрную драгоценную статуэтку — угадать было нетрудно. Кровь ланон-ши и Энгуса. Невзирая на чарующую прелесть, малышка была вполне человеческая — ладошки пятипалые, глаза дивной красоты, но с вполне отчётливыми зрачками. И ногти обычные. Может, ещё отрастут коготки? С такой внешностью, когда малышка подрастёт, без когтей ей никак не обойтись. Мама этого сказочного чуда сидела рядом, и на её руке висел младенец. В одежде крошечный мальчик не слишком нуждался, в страховке тоже — смело раскачивался вверх ногами. Та же золотистая кожа, на шее болтался простенький амулет — морской камушек с отверстием. В детстве Катрин такие камешки назывались «куриными богами». На цепких конечностях младенца было по пять пальцев, но вот его глаза… Тут кровь ланон ши явно взяла верх. Девичья погибель вырастет — змей-искуситель.

Близнецы сидели и во все глаза смотрели на крошечного акробата.

— Мы здесь. Ничего? — спросила Блоод.

— Да уж присмотри за бандой, — пробормотала Катрин. — Слушай, я глазам своим не верю. Ну, вы с Энгусом даёте! Это ж кто у нас вырастет? Эльфы?

— Как любит говорить наш Ныр, сами вы эльфы. Мы нормальные люди. Почти. Лет через десять проблемы будут. Небольшие.

— Время ещё есть. Наша спальня будет рядом?

— Выше. Там где была. Тесная. Но я сказала — вам понравится. Ещё две комнаты. Пока. Закончить не успели. Для Мыши? Или Жо? Он где?

— Они с тюленем на «Квадро» остались. И фуа с Цуциком с ними. Маскируют корабль. Ладно, с апартаментами потом разберёмся. У нас мыслей на этот счёт очень много. Слушай, а где…

— Там, — Блоод ткнула острым пальцем вверх. — Проверяет.

Катрин, придерживая подол, поднялась по узкой винтовой лестнице. В крошечной старой спальне было тепло и пусто. Камин ночью протопили. На кровати, занимающей почти всю комнату, уже лежали вещи. Плащ Фло аккуратно висел на вбитом в стену огромном костыле — туда Катрин когда-то вешала оружие.

Флоранс стояла наверху, на боевой площадке, и осматривала окрестности.

— В платье бесшумно двигаться у тебя не получается, — сказала она, не оборачиваясь.

— Я, собственно, и не пыталась. Из последних сил стараюсь не матюгаться. Я от таких длинных подолов напрочь отвыкла.

— Ты выглядишь по-королевски. Зрители остались весьма довольны.

— Да, здесь почему-то толчётся значительно больше народа, чем мне помнилось, — Катрин обняла подругу со спины.

— Эй, ты что? Мы же леди, — Флоранс кивнула на дозорную площадку, что возвышалась над башней и откуда слышались шаги часового.

— Оттуда не видно. Я знаю. Мёртвая зона.

— А если он свесится?

— Свесится — прикажу выпороть. Он за местностью должен следить, а не за нами, благородными дамами, подглядывать.

— Нужно что-то придумать кроме угрозы телесных наказаний. Вроде зеленой изгороди или тента, — прошептала Флоранс, не пытаясь высвободится из объятий.

— Придумаем. Фло, как тебе? Тесно?

— Хм, когда мы приведём в полный порядок этот суровый северный форт, мы сможем построить ещё один. Пока это не замок, а армейская казарма. Сразу видно — одни вояки и дарки живут. Хотя, вообще-то, это не важно.

— Почему?

— Потому что мне здесь нравится.

Катрин опёрлась подбородком о плечо подруги и прошептала:

— Спасибо.

Прохладная ладонь Фло погладила её по щеке:

— Не глупи. Ты же чувствуешь, что мне действительно нравится.

— Я и говорю — спасибо. Я счастлива, как распоследняя дура. Единственное, чего мне не хватает, так побыстрее заляпать это платье свиным жиром. С чесночной подливой.

Была и свинина, и копчёная курица, и рулет, и уйма маринованных овощей, и первый весенний салат, и запечённый угорь, и какой-то удивительный плов, приготовление которого явно не обошлось без деятельного участия Даши. И ещё мёд и печенье, и пудинги с засахарившимися вишнями. И самодельные, тягучие как резина, конфеты. Официальную часть сократили до минимума. Сказала несколько слов сама милостивая леди, кратко поздравил собравшихся с возвращением законной хозяйки Энгус. Порадовал витиеватыми комплиментами обычно молчаливый шкипер Пень. А дальше всё пошло само собой. Было весело. В винном подвале «Двух лап», пусть и частично разграбленном, осталось вдоволь пива, джина и фруктовых наливок.

— Если кто в этом замке и работает на совесть, так это клуракан, — заметила Катрин. — Кстати, нужно его персонально поблагодарить. Надёжный и скромный дарк.

Они сидели уже в темноте. Раскачивался фонарь над дверью, второй, у конюшни, освещал похрапывающих на сене жертв изобилия горячительных напитков. Из-за стены, от реки, доносились песни, — часть глорцев покрепче выбралась на свободу, прихватив несколько бочонков пива. К ним присоединились наиболее стойкие местные жители, и теперь над рекой во всю разносились бесконечные морские баллады.

— Клуракан вместе с моряками. У них там глорский джин остался. Дегустируют и сравнивают, — объяснила Мышка и икнула.

— Найни, ты что?! — изумилась Катрин.

— Это от угря. Вкусный. Я виновата.

— Молчи, Найни, — засмеялась Флоранс. — Угря нужно было запивать. Наша госпожа сегодня разрешает.

— Это точно, — Катрин улыбнулась. — Там Гая с нашими хулиганами управляется?

— Гая прирождённая воспитательница. Дети спят уже. Все впятером попадали. Только маленький с куклой играет, — глазёнки светятся. Кэт, он кем вырасти? Хотя бы теоретически?

— Полагаю, вырастит коренным обитателем «Двух лап». И станет надёжной прививкой нашим девчонкам от ухищрений всяких там посторонних смазливых красавчиков. Ладно, до этого ещё далеко, а сейчас нам нужно ворота запереть и часового проверить. Такое впечатление, что мы единственные, кто ещё на ногах стоит.

— Ещё Аша с кухаркой продукты в ледник прячут. Ингерн с мужем отпросились и на берег ушли — песни орать. У меня отпросились, — Флоранс вопросительно посмотрела на подругу.

— Правильно. Ингерн всегда быстро соображала. Мышка, бери то блюдо — на нём ещё полно твоего обожаемого угря, — и волоки в ледник. Мы на ворота посмотрим.

Запорный брус был поднят. Катрин с сомнением посмотрела на него — тяжеленный. Платье может пострадать. Из-за ворот слышались тихие голоса. Доктор Дуллитл и Эле сидели на перилах моста с кружками в руках.

— О, мы тоже тут раньше сидели, — сказала Катрин. — Скучаете? Я уже ворота собралась закрывать.

— Так мы поможем, — доктор галантно взмахнул кружкой. — Чудесная ночь, милостивая леди. Чудесный праздник.

— И пиво хорошее, — усмехнулась Эле. — Док сейчас спать пойдёт, а я могу с охраной помочь.

С охраной помогать не пришлось. Часовой, которого проверила Катрин, бодрствовал. Катрин пообещала ему возместить всё за упущенный праздник завтра, и польщённый селянин пообещал, что сам глаз не сомкнёт и напарнику не позволит.

Катрин глянула на спящих детей и спустилась вниз. Во дворе, убирая со стола, мелькали фигуры. Мышка, Эле, пожилая кухарка, знакомая Катрин ещё по старым временам, две девушки… Сонный Энгус волок сладко похрапывающего лохматого плотника на сено.

— Ты их хоть попонами прикрой, — посоветовала Катрин. — Замёрзнут к утру.

В полутьме мелькнул кто-то смутно знакомый.

— Эй, — окликнула парня хозяйка.

Горец — тот самый, которому посчастливилось с целыми руками-ногами остаться.

— Он в леднике помогал, — прошептала возникшая рядом Мышка.

— Трезвый? — недоверчиво спросила Катрин.

Парень мялся, зато одна из девиц неожиданно брякнулась на колени:

— Леди милостивая, дозвольте ему остаться! Я рожать от него буду. Он хороший, честный, ничего дурного не замышлял.

— Леди, я честно служить буду, — пробормотал парень.

— У меня или честно, или никак, — холодно сказала Катрин. — Если за тебя есть кому поручиться, рассмотрю вопрос позже, в свободное время. Работай пока.

Со столами быстро закончили. Катрин придержала Эле:

— Как вы там устроились? Извини, посмотреть не успела.

— Флоранс успела. Ты, моя леди, не сомневайся — комната прекрасная. Док уже храпит. Хорошие апартаменты, не хуже, чем на «Квадро».

— Угу, особенно сортир.

— Ну, тот волшебный гальюн я до конца жизни помнить буду, — засмеялась отставная телохранительница. — Здесь попроще, сразу себя нормальным человеком, не магических и не королевских кровей, чувствуешь.

— Мы эту демократичность постараемся устранить. В будущем, — пообещала Катрин. — Как там Аша?

— С посудой заканчивает. Ох и хозяйка будет, не приведи боги. Устроились они с Лохматым неплохо. К ним леди Флоранс тоже заходила. Пожалуй, и нам спать пора, а?

В каминном зале, за вернувшимся на место столом, в одиночестве сидела Блоод и разглядывала кольца на собственных длинных пальцах.

— Гулять собралась? — догадалась Катрин.

— Утихомирятся. Пойду. Праздновать.

— Да, глорцам сегодня хорошие сны будут сниться. Любишь ты свеженькое.

— Кто не любит? Качество еды — главное в этой жизни.

— Ты смотри поосторожнее. Еды там много, да вся с опытом. Могут и вскинуться.

— Ланон-ши учить — только удовольствие портить, — снисходительно заметила Блоод.

— Не буду возражать. Бло, я спросить хотела — это ты или я? — Катрин показала на барельеф на стене, изображающий женский профиль. Женская головка в рамке казалась совершенно чуждой тёмной и массивной, порядком закопчённой обстановке каминного зала. Лёгкие смелые линии, почти намёки, удивительно точно подчёркивающие настроение. Точёный подбородок, надменный взгляд сквозь ресницы…

— Это мы, — сказала Блоод. — Ты и я. Чуть-чуть Фло. Брови — её.

— Это ведь Жозеф Ребальта делал? Нет, он Фло тогда видеть не мог.

— Угадал. Он чуткий. Как летучая мышь.

— Тьфу, я про него чуть не забыла. Значит, жив?

— Да. Людей не любит. Боится. Я ему пива отнесла. Сказала, что он может благодарить. Когда у тебя будет время.

— Меня благодарить? На кой хрен мне его благодарность? За что мне может быть благодарно привидение по имени Жозеф Ребальта?

— Он счастлив. Работает. Слушается приказов. Видит меня. Он не Жозеф Ребальта. Он просто Художник. Совсем сумасшедший. Но мы привыкли. Полезный. Делает забавные штуки. Красивые. Очень тебя боится. Что ты убьёшь. Или от меня прогонишь.

— Нет уж, он — твоя головная боль. Раз ты и Энгус его терпите, пусть живёт, — Катрин посмотрела на барельеф. — К тому же у него что-то похожее на талант. Полагаю, у Фло возникнут идеи, как использовать столь способного художника.

— Он будет стараться. Уже поздно. Иди спать.

Катрин чмокнула желтокожую подругу в щеку:

— Спокойной ночи.

— И всё?

— Надеялась на большее?

— Не сегодня. Долгими зимними вечерами. Когда вам будет скучно. Свистните. Прибегу как Цуцик.

Катрин засмеялась:

— Да, я отлично помню, какой из тебя послушный цуцик. Удачной охоты, щеночек.

Флоранс разглядывала при свете свечи что-то белое и необъятное.

— Ты куда пропала? Нам здесь приготовили целых три смены постельного белья. Я перестелила — уж очень много кружев на прежних простынях было. Исцарапаться можно. Дивные изделия. Им лет двести, не меньше. И замечательнейшие нам ночные рубашки припасли — длиной с королевскую мантию. Может, лисе оставим? В таких в лесу следы заметать, никакого хвоста не нужно.

Катрин засмеялась:

— Это, должно быть, нашей кровососки шуточки. Она рьяная поклонница продвинутого белья, вот над нами и подшучивает. Небось, гадает — привезли мы ей заказанные стринги или по дороге утопили?

— Нужно было ей сейчас сувениры отдать. Незачем человека мучить.

— Во-первых, она не человек. Во-вторых, она сейчас пойдёт питаться.

— Ой, стыдно сказать, но меня мучает любопытство. Почему-то кажется, что вампиризм в её исполнении не такое уж отвратительное зрелище.

— Бло не вампир. Вернее, кровь она тоже сосёт, но это сущие мелочи по сравнению с остальными развлечениями. Если она и убивает, то уж точно не обескровливанием. Впрочем, я тебе тысячу раз рассказывала. Я, кстати, только что с этим жутким кровососущим существом целовалась.

Флоранс посмотрела насмешливо:

— Позвольте не поверить, милостивая леди. Блоод благородная ланон-ши. Она мне в первую встречу сказала, что для страстного свидания должны совпасть все звезды, — я, ты, она, осознанное желание, выполненный и перевыполненный супружеский долг, утихомирившиеся дети и так далее. Список обещала составить на досуге. Но первый пункт — насчёт нашего с тобой обоюдного желания рискнуть, она и так всегда помнит. Так что не выдумывай. Хочешь, я тебя от платья освобожу?

— Была бы просто счастлива. Платье такое узкое, а я такая усталая. Было бы неплохо и лёгкий такой массаж получить. Завтра рано вставать, а ночь так коротка…

— … А кровать нами ещё не опробована, — подхватила в тон Флоранс. — А на полу шкуры такие мя-ягкие. Кстати, обстановку мы здесь полностью сменим, но кровать и шкуры оставим. Они та-акие сексуальные! Босиком стоять просто невозможно.

— Ещё бы, это кролики-мутанты. Погибли естественной смертью от крайнего переутомления. Мы будем снимать это проклятое платье или нет?

* * *

«Собачья голова» собирался в обратный путь, и дел было невпроворот. Катрин сидела над длинным списком и лихорадочно чиркала пером. Загадать на год вперёд и ничего не забыть практически невозможно, но что делать? Планов громадье, чтоб им… Тут ещё воробьи, поселившиеся в расщелине башни, прямо над окном, жизнерадостно и оглушительно чирикали. Цуцика туда высунуть, что ли, пусть разберётся. Или Блоод попросить — пусть певцов куда-нибудь переселит. Самой не достать, разве что по верёвке с дозорной площадки спуститься. Да когда?! Тут на утреннюю пробежку едва время выкраиваешь. Хорошо Фло — убыла в прачечную, проводить очередное рабочее совещание. Сидят там, в прохладе и покое, а здесь птички поют, солнышко светит, с кухни вкусненьким пахнет. Никаких условий для работы. Кстати, насчёт вентиляции…

В дверь корректно постучали. Должно быть, Жо. Местные или покашляют как туберкулёзники в последней стадии, или попросту орут «леди милостивая, у нас вот тут… дозвольте…»

— Входите! — буркнула Катрин, отпихивая неоконченный список.

Втиснулся Жо. В наскоро оборудованном кабинете было тесновато. Бумаги, книги, оружие и доспехи громоздились на сундуках, на так и не подвешенных полках, валялись прямо на полу. Ладно бы, доспехи. Катрин никак не могла понять, откуда взялся мешок овса. А эти две таинственного вида бутылки? У Фир Болга нужно спросить. Потом, когда драккар уйдёт. Тогда и порядок наведём. Пока приходилось довольствоваться клочком отвоёванного свободного пространства рядом со столом.

— Чего ещё случилось? — поинтересовалась Катрин, критически оглядывая воспитанника. Что-то он уже четвёртый день не бреется. Начал, так уж нечего было останавливаться.

— Собственно, ничего не случилось. Я с просьбой. Или за советом, — юноша заозирался.

— Сними с табурета плащи и «болты» и садись. Или вон, — на мешок. Заодно потом его Даллапу вниз спустишь, пока сюда за фуражом и лошади не забрели. Что у тебя за просительный совет или совещательная просьба?

Жо, придерживая ножны кинжала, осторожно присел на мешок, в замешательстве надул щеки и решился:

— Кэт, я здесь сильно нужен? Ты мне разрешишь сходить в Глор?

- А как же. С условием, что завтра к обеду обратно будешь, — Катрин сосредоточенно вытерла перо, сунула его к остальным письменным принадлежностям. — Судя по всему, ты долго и напряжённо думал. Наверное, аж со вчерашнего вечера. Что за нужда в странствия пускаться? Мы, конечно, здесь уже целых двадцать дней, но всё-таки — отчего опять в Глор?

— У меня ощущение, что я как-то неправильно оттуда ушёл. До конца не попрощался, — Жо виновато посмотрел на наставницу. — Ты понимаешь?

— Понимаю. Даже не скажу, что сильно удивлённа. В Глор, значит? Мама что сказала?

— Сказала, что военно-морским и торговым флотом ты командуешь. Тебе и решать. Мама, по-моему, огорчилась. Сильно.

— Да? С чего бы это? Захотелось парню погулять. Дело естественное. А чуть раньше ты о своих туристических намерениях известить не мог?

— Я колебался, — мрачно признался Жо. — Понимаешь, я не думал, что буду так… нервничать. Она ещё ребёнок. Ничего такого у меня с ней не было и быть не могло. Но теперь, черт бы меня взял, я совершенно ясно понимаю, что она не чужая. Она со мной поговорить хотела. Ждала. Блин, и чего я замялся? Нужно было поговорить нормально, по-дружески.

— А вы как поговорили?

— Да не знаю я, как мы поговорили! Глупо поговорили. Теперь как-то неспокойно мне. Она мне снится. Я знаю, что она легкомысленная тарахтелка и жизнь исключительно по сказкам представляет, но всё равно. Я волнуюсь. Мне нужно съездить.

— Угу. А ей нужно, чтобы ты приезжал? Вот с этой твоей офигительно оригинальной идеей, что вы тогда глупо поговорили, а сейчас о-го-го как мудро побеседуете — нужно ей? Есть вам что друг другу определённое сказать? Жо, я тебе ни приказывать, ни подсказывать не хочу. Ты взрослый, сам решай. Конечно, идти одним кораблём опасно, ты и сам это прекрасно понимаешь. Но если никак иначе нельзя — валяй. Или имеет смысл ещё подумать? И тебе, и ей? Рата умная девочка и уже совсем не ребёнок. Но дури и у тебя, и у неё в голове полным-полно. Может, дашь ей в себя придти, на ноги встать, самостоятельной себя почувствовать? Спасать девочек — занятие благородное. Но сейчас она не тонет. Она под присмотром, не голодает, к небезынтересному делу приставлена. Учится. Нормальную жизнь познает. Дай ей шанс стать самостоятельным человеком. Побольше о дружбе и недружбе узнать.

— Если я сейчас не поплыву, я только через год смогу в Глор попасть. Даже если двинуться через горы, время не выиграю. Долго. Она будет переживать. Собственно, и я тоже.

— Хо! Она, позволь тебе напомнить, весьма грамотная девица, — Катрин вынула из стакана новое перо. — Вот, бери и займись эпистолярным жанром. Очень благородное занятие. Будете совсем как взрослые. У тебя ещё два дня, чтобы доступно свои мысли изложить. Ну, а на следующий год — как решишь. Оказия в Глор всё равно будет.

— Да, — Жо задумчиво повертел перо. — Так даже лучше будет. Нужно как-то успокоиться. К тому же…

— К тому же наша разжалованная принцесса заметно подрастёт, — согласилась Катрин. — Дерзай. Бумаги для такого случая не жалей. Слов тоже. Рата любит пространные истории слушать. А теперь бери мешок, я тебя по лестнице провожу, а то ты в таких возвышенных чувствах овёс по всему замку засеешь.

Жо отправился сдавать фураж, а Катрин зашла в прачечную. Флоранс у груды пустых корзин спокойно беседовала с Гаей и Ингерн. Только глаза у подруги были тревожные.

— Один момент, дамы, — Катрин ухватила подругу за руку, шепнула: — Останется. До следующего сезона, точно.

— Спасибо, — губы Флоранс дрогнули. — Он как-то сразу. Я совершенно не ожидала. Спасибо.

— Не благодари. Ненадолго. Он взрослый. Почти.

* * *

«Собачья голова», наконец, отплыла. Глорцы остались весьма довольны приёмом и отдыхом. Селянам гости тоже понравились. Тем для разговоров теперь надолго хватит. Особенно подробно будут обсуждать поведение некоторых раскрепощённых особ женского пола. В отношении флирта Медвежья долина до сих пор была скучноватым местом.

Драккар увёз несколько писем. Кроме всего прочего, Катрин сочла уместным лично напомнить Белке о пользе регулярных отжиманий. Жо, после длинных мучений, разразился длиннющим посланием. Теперь оставалось ждать следующей навигации.

Сиге ушёл вместе с моряками. Обещал вернуться в Медвежью самостоятельно и по пути не торопясь разведать близлежащие реки и озера.

«Квадро» скучал, спрятанный между островками на озере. Маскосеть растворила катамаран среди буйной зелени, на мачте уже свила гнездо иволга. Катрин побывала на катамаране пару раз — кораблик было как-то жалко. Ну, ничего, «Квадро» посудина стойкая, поскучает. Тем более, Жо с фуа бывали там куда чаще — ковырялись с пострадавшим корпусом. В ближайшем будущем катамараном нужно будет заняться всерьёз. А пока снятые с «Квадро» зеркала произвели фурор в замке. Большинство обитателей «Двух лап» никогда толком не видели собственного отражения, в тут такое чёткое, да ещё почти в полный рост. Катрин подумывала выставить у зеркала, занявшего место в малой трапезной, постоянного часового. Уж слишком рьяно стал личный состав относиться к собственному внешнему виду. Впрочем, период самолюбования скоро пройдёт.

* * *

К Прыжку подготовились не торопясь. Блоод была преисполнена уверенности, ходить в пусть и вонючий, но интересный мир ей чрезвычайно нравилось. Катрин была несколько шокирована заверениями подруги в том, что в будущем отличными проводниками в Прыжках окажутся её дети. Ну, до этого было ещё очень далеко.

Несколько совместных обсуждений предстоящей Прыжковой операции слегка примирили доктора и Костяка с волнующей близостью ланон-ши. Вообще-то, лишь непоколебимая Даша с полнейшим хладнокровием переносила присутствие прекрасной кровопийцы.

Сначала Блоод перебросила письмо. Потом переправила доктора с Эли. Но Той стороне гостей встречали у старой хижины Катрин — этому месту предстояло служить одной из баз Прыжков. Всё прошло благополучно. Гостей встретили, и можно было надеяться, что и с легализацией «туристов» дела пойдут благополучно.

Даша с Костяком ушли в самом начале лета. Им предстояло Прыгнуть прямо на историческую родину девушки, что было довольно сложно — для Блоод там не имелось знакомых ориентиров. Катрин здорово переволновалась. Вернувшись, ланон-ши ехидно сказала, что Синевка довольно милое местечко, хотя дышать там всё равно нечем, да и самолёт, пошедший на посадку, чуть не заставил Костяка и саму Блоод по-щенячьи опозориться. Хорошо, что Даша вовремя начала орать, что это всего лишь машина. Да, о близости аэропорта Катрин друзей абсолютно забыла предупредить.

Доктор и Эле отсутствовали не слишком долго. В один из дождливых летних дней явились, искусанные комарами и порядком ободранные — по возвращении их выкинуло в окрестностях Чёрного озера. По пути в замок странникам пришлось отбиваться от навязчивого утбурда. Хорошо, что Эле, несмотря на настойчивые предупреждения Катрин, рискнула захватить с собой дюжину отличных ножей производства Шеффильдской фабрики. Сам вояж произвёл на «туристов» противоречивое впечатление. Дуллитл показал Катрин и Флоранс фото своей правнучки и смущённо сказал, что будущее островной Империи он представлял себе несколько иначе. Британия стала маленькой и совершенно не британской страной. И вообще мир пошёл куда-то не туда. Хотя, конечно, развитие медицины достигло фантастического уровня. В рюкзаке доктора никакого опасного металла не обнаружилось, но он был куда увесистей багажа Эле. Дуллитл приволок целую библиотеку.

Сама Эле сказала, что путешествие было весьма познавательным. Например, теперь абсолютно понятно, почему Катрин такая стремительная. В Том мире даже пирожки жрут преимущественно на бегу. Ещё на отставную телохранительницу произвели большое впечатление канал MTV и прочие музыкальные телепрограммы, джин с газированным тоником и пастилки от кашля. И поединки чемпионата мира по «боям смешанного стиля», куда возлюбленную опрометчиво сводил доктор.

Катрин была весьма довольна скорым возвращением друзей, да и пространное письмо от Валери, столь блистательно осуществившей операцию по легализации гостей, порадовало. Несколько закинутых в Старый мир побрякушек с необработанными алмазами удалось реализовать безо всяких проблем. В случае экстренной необходимости вполне можно было пользоваться открывающимися возможностями.

* * *

Текли спокойные летние дни. У Катрин начало появляться свободное время. Первоочередные проблемы удалось разгрести, причём львиную долю хозяйственных забот забрала на себя Флоранс. В команде с Энгусом и остальными хозяйки справлялась просто замечательно. Дети буйствовали в детской и на открытой террасе. За ними присматривали поочерёдно Гая и Мышка — последняя никак не желала отказываться от обязанностей няньки, хотя Катрин потихоньку нагружала её и иными проблемами. Доктор занимался обустройством медпункта, а по вечерам беседовал с Фир Болгом — у опытных лекарей нашлось уйма интереснейших тем для дискуссий. Эле много времени проводила в деревне и разъезжая по округе — тщательно подбирала людей для «специфических» задач. Катрин собиралась создать в Медвежьей долине многоуровневую систему безопасности. Но пока людей катастрофически не хватало. И не только бойцов и разведчиков. Срочно требовался ещё один кузнец, каменщики и хорошие ткачи. Оружейник. И профессиональный портной. Фло по поводу отсутствия столь необходимого специалиста очень переживала. Кого-то из рабочих можно было нанять в Дубнике — в пору осенних ярмарок туда всё равно придётся регулярно ездить. Но куда большие надежды Катрин возлагала на столицу. Рано или поздно придёт пора нанести визит к королевскому двору.

А пока Катрин руководила возведением первого выносного опорного пункта. Его отстраивали на основании древнего фундамента, что остался на высоком утёсе у опушки леса. Отсюда далеко просматривалась долина в верхнем течении реки. Заодно маленький блокгауз должен прикрыть лесопилку, восстановлением которой рассчитывали заняться осенью. Захиревшее сто лет назад сооружение на берегу реки, сохранилось в удивительном порядке — даже водяное колесо оказалось в исправности и требовало лишь небольшого ремонта. Деревенские знатоки клялись, что на лесопилке обитает кто-то зловредный — то ли уриск, то ли букка, и работать там невозможно. Катрин собиралась заняться таинственным жильцом чуть позже, а пока состоящий из двух человек гарнизон блокгауза по ночам усиливал неустрашимый Ныр. Местные ополченцы к фуа относились с огромным уважением. Селян мало волновало, что ныряльщик большую часть жизни провёл на уединённом океанском островке. Главное, такой опытный, повидавший много чего дарк будет наготове. Фуа был согласен — спать он мог совершенно преспокойно и в блокгаузе.

С фуа Катрин близко подружилась на почве пристрастия к рыбной ловле. Выкраивали время и выбирались на рассвете к тихим омутам. Фуа неизменно сопровождал геккон по прозвищу Великий Дракон — существо забавное, способное энергично менять цвет и лихо посвистывать, и к тому же разбирающееся в свежей рыбе не хуже ресторанного гурмана. Сам Ныр о рыбьих повадках мог рассказывать бесконечно, и столь же увлечённо слушал рыболовные байки, перекочевавшие в Медвежью долину из другого мира. Разговаривали и о необходимости строить лодки — до сих пор деревенские жители возможности реки практически не использовали, предпочитая ходить с неводом к маленьким озёрцам на северо-западную пустошь.

Несколько раз Катрин выбиралась на реку с Фло и детьми. Купались на мелководье, осторожно загорали на летнем солнце. Было здорово. Цуцик нёс охрану. Дики гоняла лягушек. Ричард изучал небо и жучков. Было замечательно тихо и спокойно. Катрин знала, что в одном из омутов живёт маленькая одинокая нава, но пока поговорить с робкой отшельницей не получалось.

Подруги обсуждали планы и на ближайшее и на отдалённое будущее. Обе с тревогой думали о предстоящей долгой зиме. Впрочем, готовится к ней уже начали. Флоранс любила похихикать над замковыми и деревенскими сплетнями. Отношения самих милостивых леди обсуждать никому из селян и в голову не приходило, — опасливое восхищение перед всё видящей и днём и ночью Блоод приучило местных обитателей не касаться определённых тем. Главной интригой сплетён в долине был гламурный Зеро. Катрин и сама не раз наблюдала, как женщины, забыв о делах, наблюдают за работающим рабом. Раздетый до пояса, с лоснящейся смуглой кожей, он действительно выглядел ярко. Загадочная фигура молчаливого странного красавца волновала умы. По слухам, на раба заглядывалась и сама Ингерн. Впрочем, Даллап, хорошо знающий увлекающуюся натуру жены, наверняка проводил воспитательную работу. Кстати, странно, но Блоод, два-три раза скрасившая сны раба, сказала, что он не слишком хорош: «Статуя с жидко разведённой кровью». Вот с этим диагнозом Катрин была совершенно согласна. У Флоранс пока не хватало времени заняться реликтовым самцом. Вообще-то, Зеро с его беспрекословной исполнительностью оказался кстати. Как грузчик и рабочая сила в различных, мало-интеллектуальных работах он был на высоте, а в остальное время, как и приказала госпожа, занимался дровами. Катрин уже озабоченно подумывала, как бы ему обеспечить фронт работ. Оставшиеся с прошлой зимы поленья уже заканчивались.

Изредка милостивая госпожа перехватывала умоляющие взгляды бывшего Цензора. Вот уж фигушки. Катрин была целиком и полностью удовлетворена своей интимной жизнью. Да и в целом, жить было хорошо.

* * *

Дозорный поднял тревогу утром — в замке едва успели позавтракать. Побледневшая Флоранс и Мышка эвакуировали детей в башню. Остальные действовали по плану. Когда дюжина всадников миновала брод и рысью погнала в гору, гарнизон уже занял места на стенах. Катрин проверила, как Жо изготовил эвфитон, установленный на надвратной башне, с удовлетворением разглядела столб тёмного дыма на севере — с блокгауза тоже заметили вторжение. Можно было не волноваться: к этому времени в подзорную трубу уже удалось опознать злоумышленников. Катрин соскользнула по верёвке со стены и приказала открыть ворота.

Она встала на мосту и сняла шлем. Проскользнувший за ворота следом Цуцик с осуждением гавкнул на скачущих лошадей. Крупных четвероногих в больших количествах пёс не очень-то любил.

— Ждали, что ли? — разочарованно крикнула Теа, поднимая на дыбы огромного вороного жеребца. Тот загрохотал копытами по настилу моста, зверски скалясь на пса. Цуцик благоразумно попятился за хозяйку.

— Красивая у тебя лошадка, — улыбаясь, сказала Катрин. — Выразительная. Мы уж подумали эвфитон на прямую наводку вытаскивать.

— Это ваш конь, моя леди, — сказала Теа, успокаивая скакуна. — Королевский подарок, — лиска соскользнула с седла и обняла хозяйку. — Наконец-то, мы вернулись. Тинтадж очень утомительное место, моя леди.

— Вы, моя леди, нас за «атаку» простите, — смущённо сказал Квазимодо. — Решили проверить, как стража бдит.

— Внезапные учения, — гундосо пояснил мелкий всадник в шикарном чуть-чуть дырявом темно-синем плаще.

— О, боги! Мин, ты истинный Чапаев, — восхитилась Катрин.

— Тоже артиллерист?

— Весьма широкого профиля был воин. Стратег и тактик. Только вот охранению маловато внимания уделял. В этом мы постараемся ему не уподобляться. Как добрались, бродяги?

Вместе с Квазимодо из Тинтаджа прибыла почта. Катрин с интересом рассмотрела роскошные королевские печати. Столичное делопроизводство явно шагнуло вперёд — даже ворон на печатях приобрёл благообразный вид. Зато содержимое посланий привело в некоторое замешательство. Судя по кляксам, король сочинял послание собственноручно. Чёткий старательный и излишне витиеватый почерк королевы тоже был знаком. Послания лорда Фиша были попроще. Их было два — обстановка в Тинтадже менялась стремительно. Сразу видно — столичная жизнь. Все три корреспондента, если опустить некие личные моменты, писали об одном и том же, но от этого запутанная политическая ситуация в которой очутилось королевство Ворона, понятнее не становилась. Король, против опасений Катрин, ни повелевать, ни грозить не пытался. Было видно, что он и сам пребывает в замешательстве по поводу обстановки в стране. Лорд Фиш давал несколько советов и просил выполнить несколько в общем-то необременительных поручений. Королева просто радовалась возвращению старой подруги и жаловалась на трудности жизни в замкнутом и ныне довольно изолированном мирке двора. Жаловаться было на что — королевству опять грозила гражданская война.

Катрин долго совещалась с Флоранс и Квазимодо. Бывший вор привёз уйму прелюбопытнейших тайн и секретов, но они, в общем, не проясняли общей картины. Катрин провела и расширенный совет с привлечением Жо, лиски, Блоод и Энгуса. По всему получалось, что в самом начале осени придётся ехать в столицу.

— Я еду с тобой? — спросила Флоранс.

Подруги сидели на открытой площадке башни, превращённой в веранду. От дозорной башни укромный уголок заслоняла зелёная изгородь. Плющ вился по тонким, укреплённым наклонно прутьям. На полках стояли кашпо с буйно разросшимися цветами. Флоранс клялась, что ни слова не скажет, если в случае необходимости горшки будут использованы в качестве метательных снарядов. Вазоны действительно были весьма увесистыми.

— Конечно, едем вместе, — задумчиво сказала Катрин. — Как договаривались. Война ещё неизвестно, начнётся или нет. Если что, ты эвакуируешься без споров. Договорились? Вот и хорошо. Что ты думаешь обо всем этом винегрете?

— Сейчас даже гадать не собираюсь. Если Ква ничего не понял, то где уж такой аполитичной даме, как я, интригу постичь? Но мне почему-то кажется, что там, где появляешься ты, детка, без войны, хотя бы импровизированной, не обойдётся.

— Более мирно настроенного человека, чем я, в этой долине вообще не найти, — обиженно надула губы Катрин. — Всегда какие-то подозрения, инсинуации…

— Мир вообще полон зловредных выдумок, — согласилась Флоранс. — Может, раз уж я не пошла в бельевую, обсудим глубины человеческого коварства в постели? С нашей кроватью мне будет очень жалко расставаться.

— Как можно?! — ужаснулась Катрин. — Две милостивые леди и при свете дня лезут в постель? Разве на воздухе плохо? Зря, что ли, здесь маскировку выращивали?

— Ай! — шёпотом вскрикнула прижатая к спинке скамьи Флоранс. Она никак не могла привыкнуть заниматься сексом под звуки шагов дозорного.

* * *

Даша с Костяком вернулись на исходе лета. Переход они произвели с поразительной точностью, угодив в самую середину речного брода. Девичий визг Катрин расслышала даже до криков дозорного наблюдателя. Визжала Даша не от неожиданного купания, а от негодования. У вернувшихся был весьма ценный и хрупкий багаж.

Катрин разглядывала богатство: два ноутбука, два походных зарядных устройства и громадная коллекция DVD дисков и прочих электронных носителей информации. Кроме техники, все обитатели замка получили личные подарки. Даже Цуцик щеголял светящимся «маячком», прицепленным к ошейнику. Для повседневной жизни вещь сугубо бесполезная — Цуцик теряться в кустах явно не собирался, но при некоторых обстоятельствах безделушка могла произвести потрясающее впечатление на неосведомлённых людей. Деревенские жители были облагодетельствованы десятью килограммами конфет производства фабрики «Красный октябрь», правда, заранее освобождённых от фантиков. Катрин справедливо подозревала, что блестящие обёртки произвели бы на простодушных селян совсем уж разрушительное впечатление. Впрочем, сладкий пир в деревне и так надолго запомнили.

— Даш, «Энциклопедия животноводства» и «История мировой культуры» — это я понимаю. Но зачем такая огромная художественная библиотека, да ещё на «великом и могучем»? Полагаешь, у нас будет много времени перечитывать классику?

— Дети будут читать. Вы же думаете учить детей русскому языку и истории? Мы здесь, конечно, несколько изолированы, но это же не повод впадать в невежество.

— Верно, — Катрин с некоторым сомнением оглядела груду электронных сокровищ. — Боюсь только, что ребятишкам, даже сообща, столько не освоить. Как вы только всё и дотащили?

— Нас родители провожали. Вы не волнуйтесь, они только в общих чертах знают. Они так счастливы были, когда я объявилась. И Костя им понравился, — Даша всхлипнула. — Катя, я немного не рассчитала. И немножко залетела. Привыкла здесь к правилу полнолуния, ну и…

— О, поздравляю! Не тревожься — у нас теперь доктора лучше, чем в любой патентованной клинике. А мы с Эле место для фермы выбрали, потом вместе с тобой посмотрим, оценишь. Как я понимаю, ты готова к воплощению планов в жизнь?

Планов у Даши хватало лет на сто вперёд.

ЭПИЛОГ

Кобыла неспешно постукивала копытами по мягкой тропе. Белесые бока размеренно вздувались — старую кобылу нисколько не смущала половина кабаньей туши, навьюченная на потёртое седло. Белесая неторопливо брела по знакомой тропе, следуя за светловолосой девочкой с луком в руках и колчаном за плечами. За лошадью шёл мальчишка, лук у него тоже имелся, но в данный момент руки были заняты ясеневой веткой, которой юный охотник отгоняя назойливых мух от мяса и меланхоличной кобылы.

— Ты подгоняй, подгоняй, — озабоченно скомандовала девчонка. — Мы к ужину быть обещали, а ещё через холм переваливать.

— Мама сказала, что Белесую подгонять не нужно. Она сама темп знает, — возразил мальчик.

— А мамочка говорила, что нужно быть к ужину обязательно. Иначе на охоту будем только с кем-то из взрослых ходить.

— Мы и так с кем-то ходили, — заметил мальчик. — Не прыгай, Ди, мы как раз к ужину будем.

— Конечно, будем, — согласилась девчонка. — Я так говорю, чтобы вы не забывали ногами шевелить.

Любой, кто посмотрел бы на детей, согласился бы, что это брат и сестра. Одинаково зеленые глаза (у мальчика чуть темнее), одинаковые светлые волосы. Даже полотняные штаны были почти одинаковы (правда, сегодня усиленные вставки на коленях не предохранили одежду девочки от вновь приобретённой прорехи). Ножи у поясов, украшенных серебряными заклёпками, были одинаковыми. Несомненно — с охоты возвращались брат и сестра.

— Славно мы сегодня сходили, — с удовольствием пробормотала девочка. — Здоровенный кабан. Вкусный — я сразу вижу.

Брат хмыкнул. Оба знали, что особо вкусным кабан в середине лета быть никак не мог. Зато он был первым подсвинком, которого юные охотники добыли самостоятельно. Ну, не совсем самостоятельно. Тётя Теа вывела на стадо, и стреляли все вместе, но стрела Дики была по праву признана самой меткой.

— Да, кабан славный, — повторила девочка и оглянулась. — Рич, мне не хочется уходить. Офигительно не хочется. Зачем нам вообще туда отправляться? Вот блинское дело.

— Опять начинаешь, — скептически заметил брат. — Любишь ты ругаться. А учиться не любишь. Ведь это интересно — настоящая школа, уйма народа. Все такие разные, мальчики, девочки. И тысяча компьютеров. Телевизор со ста программами. Там войну каждый день показывают. Тебе будет интересно.

— Не нужен мне телевизор, — пробурчала девочка. — А война у нас и так была. И ещё будет.

— Поэтому нас и отсылают. И ещё потому что учится нужно. Будешь возражать?

— Не буду, — Дики крепче сжала лук. — Но уходить всё равно не хочу.

— Ди, это настоящий Прыжок. Понимаешь, настоящий! Мама и мамочка тысячу раз предупреждали, как это опасно.

Девочка кинула взгляд на брата и ухмыльнулась:

— Не воображай, Рич, что ты самый хитрющий на свете. Незачем меня подначивать. Конечно, я пойду. Прыжок — это здорово. Единственное, чего я опасаюсь — это вонючих машин. Придётся нам первым делом своровать гранатомёт. Вот крутая вещь! Так что я пойду, можешь не волноваться. Пойду, буду учиться и сделаю всё, что нужно. Но это не значит, что я не буду ныть и ка-ню-чи-ть, — Дики ещё раз оглянулась, очень довольная что к месту вспомнила столь трудное слово на мамином языке. — Ты меня знаешь — ворчливей меня, как говорит мамочка, мало кто найдётся.

— Угу, я даже знаю кто этот «мало кто».

— Ну и помалкивай, раз такой умный. Прошлый раз мама нам чуть уши не оторвала за то, что ты ляпнул, не подумав.

— Мама нас любит. И наши уши тоже, — рассудительно заметил Ричард. — И мама, и мамочка нас очень любят.

— Рич, а ты задумывался, как получается, что у нас две мамы? Это ненормально?

— Ну, не очень нормально. Сама знаешь. Но лучше нам об этом не задумываться. Если захотят, нам расскажут. Слушай, тебе обидно, что у нас нет отца?

— Мне обидно?! Хо! Да мне нравится, что мы ненормальные. Да кто сказал, что мы должны быть нормальными?! Фига с два! Рич, мы Прыгнем и разберёмся, что там к чему. Главное, до следующего лета вернуться в «Две лапы». Лето в Медвежьей я ни на что не променяю. Даже на Глор с его тёплым морем. Хотя там тоже недурно.

Охотники поднялись на холм. Белесая одобрительно фыркнула. Вдоль Ближней деревни раскинулись обширные сады. Медленно вращались крылья ветряной мельницы. Ещё дальше, у блестящей ленты реки высились родные серые башни. Чуть колыхался на ветру флаг с отсюда не различимыми двумя красными лапами.

— Пошли быстрее, — поспешно сказал Ричард. — Поужинаем, ещё в футбол успеем сыграть. Не понимаю, как мы вчера умудрились продуть? Не люблю я проигрывать.

— Мы не проиграли! Мы временно отступили на заранее подготовленные позиции, дали сопернику фору и теперь возьмём реванш! — светловолосая девчонка взмахнула луком, — Мы, здесь, в Медвежьей, никогда не проигрываем!