Ночь прошла спокойно, хотя мы и опасались возможных неприятностей. Как видно, обиженные нами ночные злоумышленники решили в темное время не повторять попытку забраться к нам в комнату – не стоит лишний раз рисковать, тем более что рано или поздно, но нам придется покинуть «Птицу и вертел».
Эльфы пришли к нам, едва только рассвело – судя по всему, они хотели как можно быстрей отправить нас в путь-дорогу к своим соплеменникам. Вернее, не нас, а тот янтарь, что имелся у нашей троицы – похоже, что солнечный камень (или как они его называют – слезы деревьев), и верно, был очень важен для этих красивых людей. Кроме того, эльфы резонно полагали, что и гномы не захотят упускать янтарь из своих рук, а потому эти жители лесов даже не сочли нужным скрывать свою заинтересованность в приобретении солнечного камня.
– Мы принимаем ваше предложение... – ответил Глеб на вопрос эльфа, который тот задал, как только вошел в нашу комнату.
– В этом у нас почти не было сомнений... – чуть улыбнулся Элрейанд. – Тем не менее, для нашего общего блага и исходя из интересов дела, вам следует как можно скорей покинуть этот душный и безжалостный город.
– Беда в том, что с этим могут возникнуть некие сложности... – и Глеб коротко обрисовал непростую ситуацию, в которую мы попали.
– У людей всегда проблемы. Договоримся так... – Элрейанд немного помолчал. – Я сейчас в подробностях опишу вам дорогу до Заповедных земель, а что касается всего остального... Через час после нашего ухода идите к Восточным воротам, и там вас будет ждать Аймарлан. Он выведет вас из города и даст припасы на дорогу.
– Хорошо.
– Да, и вот еще что... – Элрейанд протянул Глебу простое деревянное кольцо. – Когда дойдете до Заповедных земель, отдайте это кольцо Кэйрийлайну Светлому Ручью – сейчас он является главой тех эльфов, что ушли в Заповедные земли. Считайте, что я даю вам пропуск и верительную грамоту для того, чтоб вас там беспрепятственно приняли и внимательно выслушали. Расскажите Кэйрийлайну обо всем, и поясните, что вы хотите получить как оплату за слезы деревьев. Вам не откажут, и это кольцо тому подтверждение.
– Извините, но я не могу понять вашей логики... – вздохнул Глеб. – Вы отправляете нас одних в дальний путь, причем с очень дорогим грузом, что само по себе очень рискованно. Дороги мы не знаем, да и мало ли что может произойти за то долгое время, пока мы будем добираться до Заповедных земель... Риск того, что мы не сможем дойти до нужного места – он достаточно велик. Проще и легче было бы отправить с нами парочку ваших соотечественников, которые могли бы провести нас по самому безопасному пути. Да и умелые воины в дороге значат ой как немало, а эльфы, насколько мне известно, как раз являются таковыми.
– Верно... – кивнул головой Элрейанд. – Мы бы тоже предпочли такой вариант, но... Не знаю, как сказать, но...
– У вас завелась крыса?.. – поинтересовался Глеб.
– Что-что?.. – не понял Элрейанд. – Не понимаю, о чем вы говорите, и причем тут... Хотя, пожалуй, я понял, что вы имели в виду. Пожалуй, это довольно верное определение того, что сейчас происходит.
– Проще говоря, у вас есть серьезное подозрение на то, что некто из ваших соплеменников сливает на сторону информацию о том, что происходит среди вашего народа?
– Да... – а вот теперь в голосе эльфа послышался гнев. – Мы пока не знаем, кто этот отступник, и чем он руководствуется, поступая столь немыслимым образом, но с горечью должны признать: многое из того, как мы живем, и какие проблемы возникают среди нашего народа – все это очень быстро становится известно всем, кто живет в этом городе. Не понимаю, как некто из нашего великого и гордого племени решился на подобную гнусность, но иным словом, как позор, это не назвать! То, что у вас имеются слезы деревьев, и что мы ими интересуемся, к этому времени уже известно многим, и появилось немалое количество желающих их заполучить. Если станет известно, что вы ушли, и одновременно с этим куда-то отправились несколько эльфов... Об остальном догадаться несложно. Та хм... крыса наверняка может предположить, куда вы отправились, и по какому пути, и то, что преследователи отправятся по вашим следам, чтоб забрать слезы деревьев – в этом можно не сомневаться.
– В любом случае, в покое нас не оставят... – хмыкнул Глеб.
– Скорей всего, так оно и будет... – согласился Элрейанд. – Вот потому-то о нашем договоре с вами знают всего несколько эльфов из числа тех, кому я полностью доверяю.
– Очень скоро всем заинтересованным людям станет известно, что вы приходили к нам дважды, и правильный вывод сделают многие.
– Мы сегодня же распустим слух о том, что вы заломили столь невероятную цену за солнечный камень, какую мы не смогли бы заплатить при всем нашем желании. Возможно, кинемся к гномам с просьбой одолжить нам некую значимую сумму... Придется проявить артистизм, и когда станет известно о вашем исчезновении, мы постараемся досадовать как можно более достоверно, да и ругать вас от души... Поверят нам или нет – это другой вопрос, но полной уверенности в том, что мы с вами в сговоре, все же не будет. Во всей этой истории мы должны оставаться как бы в стороне – поверьте, что для подобного решения у нас есть все основания. То, что за вами почти наверняка отправится погоня – тут можно не сомневаться, но преследователям нужно будет разделиться, направиться по нескольким предполагаемым направлениям. Тем не менее, какая-то фора во времени (пусть и небольшая) у вас все же появится.
– А если мы не дойдем?
– Мы будем молить всех Великих Предков, чтоб до Заповедных земель добрался хоть кто-то из вас троих. А теперь слушайте...
Через полчаса эльфы ушли, и, как только за ними закрылась дверь, я поинтересовалась у Глеба:
– Ты знаешь, где находятся эти самые Восточные ворота?
– Не скажу, что точно знаю, но привести к ним, наверное, все же смогу... – ответил тот. – В тот день, когда мы пришли в Каэту, я, как вы помните, отправился выяснять насчет возможности нашего излечения апасой. Заодно, на всякий случай, поинтересовался, где находятся выходы из этого города.
– Заранее прикидывал пути отступления?.. – хмыкнул Кирилл.
– Можно и так сказать... – не стал отпираться тот.
– Хорошо, что ты такой предусмотрительный... – с оттенком зависти вздохнул Кирилл. – А вот от меня толку никакого!
– Это еще как сказать... – ободряюще произнес Глеб. – Ты же говорил о том, что после того, что с тобой произошло, твой слух значительно обострился.
– Это элементарно... – пожал плечами Кирилл. – Когда теряешь что-то важное (в моем случае зрение), то обостряются другие чувства. Например, слух...
– Помню. Ты говорил, что в ту ночь к нашим дверям подошли двое...
– Один из них шел практически неслышно, зато второй довольно тяжело дышал – он или в возрасте, или не совсем здоров. Правда, я не расслышал, о чем они говорили между собой – там был очень тихий шепот.
– Неплохо... – оценил Глеб. – Может, у тебя еще какие такие таланты имеются? Парень ты неразговорчивый, почти всегда отмалчиваешься, лишнего слова не произнесешь...
– Ну... – заколебался Кирилл. – Не знаю, как сказать...
– Говори, как есть.
– Вы и сами видите, как ужасно я сейчас выгляжу... – Кирилл подбирал слова. – Знаете, с некоторых пор я стал просто-таки ощущать на себе взгляды людей, и при этом понимаю, кто и как на меня смотрит, и могу даже сказать, какие эмоции при этом испытывает тот или иной человек. Вначале я списывал подобное на расшатанные нервы, а потом сообразил, что тут все не так просто – это не мнительность, а нечто иное. К тому же подобные ощущения достаточно дискомфортны... Иногда мне кажется, что это нечто вроде психического отклонения, которое прогрессирует...
– А вот это мы сейчас проверим... – заинтересовался Глеб. – Помнишь нашу первую встречу? Скажи, какие у меня тогда были ощущения при виде тебя?
– Я счел их довольно необычными... – чуть усмехнулся Кирилл. – Ты, в отличие от большинства тех, кто меня впервые видел, не испугался. Скорее, твой взгляд можно было перевести так: ни хрена себе, как кому-то не повезло!..
– Не совсем так, но очень близко... – хохотнул Глеб. – Было такое.
– Что касается Лены... – продолжал Кирилл. – Вот она испугалась и растерялась, а потом не знала, что сказать, хотя попыталась изобразить невозмутимость. Кстати, это довольно обычная реакция окружающих на мою внешность, я к подобному уже стал привыкать.
А ведь и верно – вспомнилось мне. Я тогда растерялась, но думала, что сумела это скрыть. Как оказалось, конспиратор из меня ровным счетом никакой.
– Если я правильно понял твои слова... – решил уточнить Глеб. – То ты ощущаешь взгляды не всех, а лишь тех, кто смотрит на тебя?
– Совершенно верно.
– Те гномы, которые вчера приходили к нам... – я постаралась сгладить неловкость. – Ты и их смог прочувствовать?
– Конечно... – даже удивился Кирилл. – Должен сказать – там неприязнь просто зашкаливала, причем в отношении всех нас. И в то же самое время я ощущал злорадство, просто-таки исходящее от гномов при виде меня – мол, так вам, людям, и надо, суетесь везде, где вас не просят, вот и получаете по заслугам!.. Впрочем, и без того понятно, что эти коротышки род людской особо не любят.
– А что думали эльфы, глядя на тебя?
– С ними сложнее – они свои эмоции прячут, причем довольно умело, хотя мой вид их все же несколько испугал. Ну да, они ж любят все прекрасное, что не оскорбляет их тонкий эстетический вкус. Впрочем, эльф по имени Элрейанд – тип достаточно жесткий, отнесся ко мне, как к чему-то некрасивому, что портит совершенство мира. А второй из эльфов, Аймарлан – в его взгляде я ощутил сочувствие.
– Скажи, какое мнение сложилось у тебя об эльфах?.. – поинтересовался Глеб.
– Я не истина в последней инстанции, но все же... Знаете, когда вы разговаривали с эльфами, я не мог отделаться от впечатления, что они ставят себя куда выше людей. Можно ли им доверять? Мое мнение – и да, и нет.
– Тут я с тобой полностью согласен... – протянул Глеб. – Кирилл, что ж ты так долго молчал, не говорил о том, что обладаешь такими талантами?
– Думал, вы мне не поверите, да и дар этот появился у меня сравнительно недавно. Я как-то раз сказал об этом своим родителям и медикам. Увы, ни к чему хорошему мои слова не привели. Несколько последних месяцев врачи твердили о том, что из-за случившегося у меня не все в порядке с психикой, что, де, вполне объяснимо – сильное нервное потрясение, обусловленное физической и психической травмой. Отсюда же идут и разговоры о будто бы появившихся необычных способностях. Дескать, если так пойдет и дальше, то, как это ни печально, без специализированного лечения не обойтись... Естественно, что с той поры я старался о лишнем не говорить, а не то и до психушки недалеко.
– Кирилл, да тебе просто цены нет!.. – потер руки Глеб. – Что ж ты раньше молчал о своем таланте, дубина?! Эта твоя особенность – она же в значительной мере облегчает многое!
– Например?
– А самому разве не понятно?..
Выждав час и прихватив свои дорожные мешки, мы направились вниз – в этой гостинице нам больше делать нечего, а потому задерживаться здесь не стоит.
– Вот что... – бодрым голосом заявил Глеб хозяину «Птицы и вертела», у которого при виде нас по лицу пробежала гримаса недовольства. – Вот что, мы уходим на пару дней, а потом вернемся, так что комнату оставь за нами. Вот деньги...
Подобное заявление не вызвало восторга у мужчины – будь на то его воля, он послал бы нас куда подальше, или хотя бы посоветовал отправиться в другую гостиницу. Что ж, этого человека можно понять – проблемные постояльцы никому не нужны, и это в одинаковой мере относится как к нашей родной Земле, так и к здешнему миру.
Буркнув что-то невнятное, мужчина все же неохотно сгреб монеты себе в карман, после чего поинтересовался:
– И куда ж вы направляетесь?
– Дальние родственники в пригороде живут, надо бы к ним наведаться... – бодро произнес Глеб. – Как-то раз, вернее, несколько лет назад, они к нам в гости приезжали, хорошо время провели, так что теперь мы к ним придем. Ответный визит, так сказать. Надеюсь, они будут нам рады. Может, у себя предложат остаться. Сами понимаете: в такие времена, как сейчас, родственникам надо держаться друг за друга. Что ни говори, но семейные узы значат немало. Может так случится, что задержимся у родни на какое-то время.
Судя по взгляду хозяина гостиницы, он придерживался мнения, что от таких родичей, как мы, нужно держаться подальше. Правда, говорить об этом не стал – наверное, все же надеялся, что родственные чувства окажутся сильнее, и те люди, к которым мы направляемся, в ближайшее время не вытолкают нас в шею из своего дома. В любом случае наша троица уходит, что не может не радовать хозяина сего заведения.
– Идем, как договаривались... – негромко произнес Глеб, когда мы вышли на улицу.
– Конечно...
Увы, но сегодняшний день особо хорошим не назовешь: довольно сильный ветер, хмурое небо заволакивают темные тучи, готовые вот-вот пролиться дождем. Не сказать, что это самое хорошее время для путешествия по дорогам, но выбора у нас нет. Да и народу на улицах сейчас куда меньше – в такую погоду далеко не у каждого есть желание выходить из дома. Впрочем, даже те, кого мы видели – они то и дело поглядывали на хмурое небо, неосознанно прибавляя шаг, торопясь поскорей оказаться под крышей до того, как хлынет дождь.
– Глеб, долго нам идти до Восточных ворот?.. – спросила я.
– Это смотря, как идти.
– И все же?
– Главное – до них дойти.
Ах, да, Глеб хорошо запомнил предупреждение старшины стражников о том, что мы рассердили кого-то из здешних любителей чужого добра, и теперь нам стоит если не отрастить себе глаза на затылке, то быть очень внимательными к окружающим. Лично я все же надеюсь на то, что все обойдется, и к тому же в такую плохую погоду вряд ли кто-то станет следить за нами. Надежда, конечно, так себе, но другой у меня нет.
Мы с Кириллом шли вдвоем, а Глеб – на шаг позади нас. Пока что я ничего подозрительного на улицах не заметила – меня куда больше волновал Кирилл, который, несмотря на все уверения в том, что почти здоров, все же довольно заметно прихрамывал. Что ж, поверим ему на слово, хотя ясно, что до полного выздоровления молодому человеку еще далеко.
Я, если честно, не особо оглядывалась по сторонам – в последнее время привыкла куда больше смотреть под ноги, стараясь обходить ямы и ухабы, чтоб (не приведи того Бог!) мой спутник не оступился и не повредил себе ноги. Тем не менее, я не замечала ничего подозрительного.
Мы прошли пару улиц, когда высокий мужчина, вышедший из переулка, поравнялся с нами – и вдруг согнулся, а через мгновение и вовсе упал на землю, едва ли не под ноги какой-то пожилой женщине.
– Что это с ним?.. – та шарахнулась в сторону, с испугом глядя на негромко постанывающего человека, лежащего на грязной мостовой.
– Человеку стало плохо... – пожал плечами Глеб. – Бывает. У меня сосед как-то раз точно также упал и помер. Ничего не поделаешь, в жизни всякое бывает, в своей судьбе никто не волен. Надеюсь, этот живой, и если ему повезет, то в себя придет, и в будущем еще землицу потопчет. А если нет... Ну да все там будем.
– Это точно... – женщина убыстрила шаг – похоже, у нее не было желания задерживаться, ведь неизвестно, что случилось с этим человеком. Не хватало еще в свидетели пойти или нарваться на неприятности...
– А вы чего встали?.. – повернулся к нам Глеб. – Тут ничего интересного нет. Идти надо, тем более что нас время поджимает.
– Этот человек... – начала я, кивая на лежащего мужчину.
– Да, пришел по наши души, у него короткий нож в руке зажат... – оборвал меня Глеб. – Мне Кирилл на этого типа указал... Не беспокойся, я его не убил, просто вырубил на какое-то время. Ничего, оклемается через какое-то время... Ну, долго еще стоять будем?
– Глеб, с нас еще один человек глаз не сводит... – негромко произнес Кирилл. – А еще он разозлен тем, что сейчас увидел. Этот человек прячется где-то за нашими спинами.
– Не сомневайся, он никуда не денется. В самое ближайшее время осчастливит нас своим появлением...
Мы направились дальше, и в этот момент на землю упали первые капли дождя. Неудивительно – небо сплошь затянуто темными тучами. Похоже, нас ждет если не ливень, то сильный дождь. В такую погоду сидеть бы в тихом и спокойном месте, но подобная благодать, увы, не для нас.
Прошли еще улицу, когда Глеб негромко скомандовал:
– Сворачивайте вон в тот переулок...
Улочка, на которую нам кивнул Глеб, была узкой, да к тому же извилистой – понятно, что она вряд ли вела к Восточным воротам. Впрочем, далеко по ней мы не прошли: мы едва успели сделать пару десятков шагов – и услышали сзади чей-то короткий вскрик. Обернувшись, я увидела мужчину средних лет, который опускался на землю, пытаясь хватать воздух ртом.
– Отойдите в сторону... – приказал нам Глеб. – Я с этим милым человеком несколькими словами перекинусь.
Разговор Глеба с мужчиной, который к этому времени уже лежал на земле, занял всего несколько минут. Понятно, что начале незнакомец не горел желанием общаться с Глебом, и тот коротко врезал ребром ладони по шее лежащему. После применения физического воздействия (судя по всему, весьма ощутимого), общение у этих двоих все же началось, хотя мужчина явно не воспылал дружескими чувствами к нашему спутнику, и только что зубами не скрипел, глядя на него. Уж не знаю, о чем эти двое говорили, но в конце разговора незнакомец стал повышать голос, и даже попытался ударить Глеба, но тот ткнул пальцем в живот мужчины, после чего лежащий затих.
– Пошли... – скомандовал Глеб, оглянувшись по сторонам. – Не стоит тут задерживаться.
– А...
– Ничего с ним не будет... – отмахнулся тот. – Полежит немного, позже, под дождиком в себя придет. Между прочим, это еще тот хам и грубиян. Надо было бы ему посильнее врезать, да я опасался, как бы мужик дух не испустил.
– Что он тебе сказал?
– Тебе это лучше не знать. Надеюсь, что рано или поздно, кто-нибудь начистит ему рыло за такие слова.
Когда мы вновь шли по направлению к Восточным воротам, Кирилл сказал:
– Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что этот человек, с которым ты сейчас только что хм... мило беседовал, был одним из тех двоих, что позапрошлой ночью стояли у нас под дверями. У него очень характерное тяжелое дыхание...
– Он самый и есть, не сомневайся... – пробурчал Глеб.
Как оказалось, нас, и верно, в ту ночь намеревались ограбить. Дело обычное: дрессированный зверек через окно должен был набросать в комнату цветов «ночные грезы», и после того, как люди уснут, открыть дверь... Зверюшка на редкость умная, последовательность действий отработана много раз, так что осечки быть не должно. Понятно, что проснувшись утром, мы не обнаружили бы ни денег, ни янтаря. Увы, задуманное сорвалось, а зверьку серьезно поранили лапу. Разозленный болью, хищник бросился вниз и накинулся на тех, кто стоял внизу, нанеся серьезные раны одному человеку, и поранив другого. Как и предполагал старшина стражников, зверька пришлось убить, потому, как он полностью вышел из повиновения. Теперь у некоей теплой компании появились большие проблемы, потому как нового зверька надо где-то суметь раздобыть (а это ой как непросто, особенно в непростое нынешнее время!), да еще и выдрессировать его должным образом, на что надо потратить немало сил и времени... В общем, сплошной убыток, за который кому-то надо ответить. Ясно, что виновными назначили нас...
Из всего услышанного можно сделать только один вывод: повезло, что мы покидаем этот город, а иначе ничего хорошего нас здесь не ждет.
Когда мы, наконец, добрались до Восточных ворот, то шел уже довольно сильный дождь, и прохожих на улицах было совсем немного. К этому времени мы уже вымокли, и если ничего не изменится, то очень скоро на нас не останется ни одной сухой нитки. Где же этот самый Аймарлан, который должен нас поджидать? Что-то никаких эльфов я тут не вижу...
Когда мы проходили мимо какой-то крытой повозки, стоявшей подле невысокого домишки, то услышали знакомый голос:
– Эй, вам сюда!
Да это же Аймарлан! Стоит, закутавшись в потрепанный плащ, совсем неотличимый от человека. Ясно, что поджидает нас. Что ж, эльфы держат свое слово, что не может не радовать.
– Забирайтесь в повозку... – продолжал командовать Аймарлан.
Что ж, надеюсь, внутри этого... экипажа хотя бы не каплет. Правда, повозка выглядит далеко не лучшим образом, на таких чуть живых колымагах здешние крестьяне частенько перевозят свой товар. Надеюсь, этот рыдван не рассыплется во время движения. Да и лошадь, запряженная в эту повозку, явно находится в весьма преклонном возрасте. При взгляде на пожилого возницу с недовольным лицом, можно понять, что мы имеем дело с небогатым крестьянином.
Меж тем Аймарлан продолжал, кивнув на возницу:
– Этот человек направляется в поселок под названием Нимель, и если вас спросят, скажите, что едете к родственникам, которые там живут. На самом деле возница остановится гораздо раньше, на перекрестке трех дорог, где вы и покинете повозку.
– Я помню... – отозвался Глеб. – А...
– Не беспокойтесь, этому человеку можно доверять.
– Ясно.
– Как мы и договаривались ранее... – похоже, Аймарлан хотел лишний раз удостовериться в том, что мы ничего не забыли. – От перекрестка вы отправитесь по левой дороге, которая ведет в достаточно безлюдные места. Мы выбрали для вас не самый безопасный маршрут, но он все же короче того пути, по которому через какое-то время мы отправимся в Заповедные земли. Дождь для вас, конечно, далеко не самый лучший спутник в пути, но в данный момент и не самый худший – во всяком случае, он неплохо скрывает следы, хотя толкового следопыта вы, конечно, не обманете. Кроме того, в повозке для вас находится запас еды и воды, положили и котелок для воды, а еще сменную одежду и одеяла. Кроме того, мы не позабыли и про обувь – мало ли что может произойти в дороге.
– Спасибо.
– Не за что. Главное – донесите слезы деревьев до нашего народа. Вам предстоит непростой путь, он достаточно опасен, и не забывайте то, что мы вам о нем говорили.
– Я на память не жалуюсь.
– Приятно слышать. Конечно, в любое другое время мы бы не отправили вас одних, ну да что сейчас об этом говорить!.. Главное – не потеряйте кольцо – без него Кэйрийлайн вам может не поверить.
– Для нас главное – чтоб ваши соплеменники выполнили свою часть договора после того, как получат солнечный камень.
– В этом не сомневайтесь. Сейчас же не стоит терять время – садитесь в повозку, тем более что дождь становится все сильнее. От всего сердца желаю вам удачи и доброго пути.
– А уж как мы-то этого себе желаем... – пробурчал Глеб.
Несмотря на то, что внешне повозка выглядела весьма убого, оказалось, что внутри не только сухо, но еще и довольно удобно сидеть. Пока мы переодевались в сухую одежду, повозка миновала городскую черту, причем никто из стражников не заглянул внутрь – понятно, никому не хочется мокнуть в такой дождь, да и что может быть подозрительного в старой телеге крестьянина? Наверняка там пустые корзины и старые мешки, в которых он сегодня же привез свой нехитрый товар на рынок, а теперь направляется домой. А если даже в повозке и есть что-то иное, купил крестьянин кое-какие товары домой, так не стоит ради выяснения этой мелочи выходить под проливной дождь...
Под мерное укачивание повозки мы убрали в дорожные мешки мокрую одежду и новую обувь, заодно разделили на три части еду и воду в глиняных фляжках, и уложили все это во все те же мешки. Надо сказать, их вес и объем заметно увеличился. Ничего, как-нибудь снесем, не надорвемся.
Дождь за стенами повозки не прекращался, и под его ровный шум мои глаза стали закрываться – сегодняшнюю ночь мы спали, можно сказать, вполглаза, так что нет ничего удивительного в том, что нас всех стало клонить в сон.
Трудно сказать, сколько времени я спала, но проснулась оттого, что Глеб тряс меня за меня за плечо.
– Вставай, красавица, проснись, нас ждут великие дела. И кавалера своего разбуди.
Оказывается, мы с Кириллом спали, прислонившись друг к другу, вернее, я уложила голову ему на плечо. Потерла глаза руками, разгоняя сон. Оказывается, повозка более не двигалась, а стояла на месте, но шум дождя слышался по-прежнему.
– Приехали?.. – спросила я, заранее зная ответ.
– Да.
– Дождь так и не перестает...
– Ну, может оно для нас и неплохо...
Очень не хотелось покидать повозку и выходить в слякоть, но ничего не поделаешь. Ступив на землю, чуть не поскользнулась – оказывается, дождь превратил грунтовую дорогу в липкую грязь, по которой нужно идти очень осторожно, чтоб не упасть. Оглянулась по сторонам – по обеим сторонам дороги находится невысокий лиственный лес, да и особо густым его тоже не назовешь. Хотя дождь уже не был таким сильным, но, тем не менее, шел, не переставая, и небо по-прежнему было затянуто тяжелыми тучами. Ну, это надолго...
Как только мы трое вышли из повозки, как молчаливый возница, так и не сказав нам ни слова, тронулся с места, направив лошадь направо, а мы остались стоять у перекрестка.
– Итак, господа хорошие... – повернулся к нам Глеб. – Дорога, конечно, сейчас тяжелая, почва от дождя размокла – тут, как я понял, что-то вроде суглинка, а по нему в такую погоду, как сейчас, идти непросто. Делать нечего, пройдем, сколько сможем. Хорошо бы, конечно, к вечеру добраться до деревни, чтоб было, где переночевать, но тут уж как получится. Ну, пошли, благословясь.
Какое это сомнительное удовольствие – передвигаться по размокшей дороге, мы поняли сразу. То, идти было тяжело – это еще мягко сказано. Глина разъезжалась у нас под ногами, на обувь быстро налипал толстый слой грязи, которую приходилось то и дело счищать, а иначе передвигаться с такими гирями на ногах было очень непросто. А еще дождь, который по-прежнему и не думал заканчиваться, и через какое-то время мы промокли насквозь... Хоть бы не простудиться... Главное – ветра нет, и на том спасибо.
Мы брели (иным словом это не назвать) по дороге, никого не встречая на пути, и это понятно – в такую погоду ни один разумный человек не захочет покидать теплый дом. Бесконечный лес, тянущийся по сторонам дороги, постоянный шум дождя и копящаяся усталость... А еще, как бы мы не старались, но каждый из нас несколько раз все же умудрился споткнуться и упасть в липкую грязь, так что через несколько часов мы стали выглядеть мы далеко не лучшим образом – грязные, мокрые, а обувь под слоем глины вообще было не рассмотреть... Наверное, земные бродяги с мусорных свалок по сравнению с нашим нынешним видом смотрелись, как записные щеголи.
Дорога тянулась бесконечно долго, и мы устали настолько, что еле переставляли ноги. День уже клонился к вечеру, скоро должна наступить темнота, и я стала с тоской подумывать о том, что нам придется ночевать в сыром лесу. Однако Глеб гнал нас вперед, и мы каким-то чудом все же смогли дойти до небольшой деревушки в десяток домов.
Выбрав дом, который выглядел покрепче других, Глеб постучал в ворота. Короткий разговор с недовольным мужчиной, вышедшим на стук – и мы направились к небольшому сарайчику, стоявшему на отшибе. Внутри этого строения места было совсем немного, да и кучки старой соломы у стены большими никак не назвать, но сейчас для нас все это не имело никакого значения – главное, мы наконец-то отдохнем!
Вытащили из мешков последнюю смену более-менее сухой одежды, переоделись, а всю мокрую развесили сушиться. Каждый из нас настолько устал, что даже есть не хотелось. Правда, у меня хватило сил осмотреть ногу Кирилла, и его рана выглядела не лучшим образом. Ничего не поделаешь, остается надеяться на то, что утром все будет выглядеть немного получше. Наложила солевую повязку, сделала перевязку...
Разговаривать не было ни желания, ни сил, и потому, завернувшись в чуть влажные одеяла, улеглись на солому, и почти сразу уснули под нескончаемый шум дождя. Надо сказать, что с наступлением темноты дождь вновь разошелся, и сейчас снаружи хлестал самый настоящий ливень. Хорошо, что мы сумели добраться до этой деревушки, а иначе не знаю, как бы мы провели эту ночь под открытым небом. Не хочется даже думать о том, как завтра мы продолжим путь по дороге – боюсь, что к тому времени она превратится если не в болото, то в нечто похожее...
К утру дождь прекратился, тучи ушли, и выглянуло солнце. При одном взгляде на теплые лучи, пробивающиеся сквозь щели сарая, у меня улучшилось настроение.
– Господа-товарищи, как чувствуете себя после вчерашнего?.. – поинтересовался Глеб. – То, что было вчера – это прямо как экзамен на выживаемость, который мы умудрились сдать.
– Вроде ничего, думал, будет хуже... – отозвался Кирилл. – Лена, ты как? Кажется, незадолго до того, как мы пришли в этот дом, ты меня на себе едва ли не тащила...
Тут Кирилл прав: как бы он не хорохорился, но больная нога дает о себе знать, да и путь по непростой дороге не придаст здоровья. Хотя Глеб вчера и забрал у меня дорожный мешок, чтоб было легче идти, все же к концу пути Кирилл, и верно, без моей поддержки вряд ли сумел бы передвигаться
– Все нормально... – потянулась я. – Главное – хорошо выспалась! Ты мне лучше ногу свою покажи. Сильно болит?
– Я бы так не сказал...
Рана на ноге Кирилла, на удивление, выглядела сравнительно неплохо, и это не могло не радовать. Мы не торопясь поели, а когда стали складывать в дорожные мешки не полностью просохшую одежду, в дверь сарая постучали.
– Эй, вы... – донесся до нас мужской голос. – Что сидите там? Уже утро наступило.
– Староста, чтоб его... – негромко проворчал Глеб, и сдвинул засов на дверях. – Открываю!
– Давно пора... – недовольно отозвался немолодой мужчина, когда распахнулась дверь. Как видно, этот человек решил проверить, кому он дал разрешение остановиться на ночевку подле своего поселка, ведь вчера, под дождем, он как следует не смог рассмотреть незваных гостей. – У нас в деревне все давно на ногах, а вы все еще спите. Я уж думал, не случилось ли что...
Тут староста замолк, рассмотрев Кирилла. Кажется, внешность нашего спутника настолько удивила этого человека, что он спросил, не считая нужным скрыть любопытство в голосе:
– Где ж тебя, мужик, так угораздило?
– На войне пострадал... – неохотно отозвался Кирилл.
– Огнем, что ли, тебя так опалило?
– Вроде того.
– Не повезло... – посочувствовал староста. – Нас, к счастью, война не затронула, и за это Богов благодарим каждый день. И куда ж вы сейчас идете?
– К Дальним поселкам... – сказал Глеб. – Родственники там у нас отыскались. Правда, уж очень отдаленные, раньше мы их и не видели никогда. Да и, говоря честно, до недавнего времени ничего о них не слышали. Вернее, почти ничего. Когда-то, еще до войны, родители упоминали о том, что Дальних поселках есть родня из числа тех, о которых говорят – нашему забору двоюродный плетень. Сейчас, после войны, от нашего дома ничего не осталось, да и под викисами находиться не хочется. Вот и обратились к родне... Увы, нам выбирать не приходится, тем более что они согласны нас принять.
– Ну, какая ни есть, а родня... – кивнул староста. – В нынешнее время без этого никак. Радуйтесь, что хоть такая имеется.
– Мы и радуемся, а иначе бы не отправились невесть куда.
Дальние поселки – это добрый десяток небольших деревушек, расположенных в гористой местности. Там живут охотники и землепашцы – только в той местности может расти некий овощ, напоминающий нашу сахарную свеклу, только куда более сладкий. Тамошний народ зарабатывает довольно неплохие деньги, но чужаков у себя не очень жалует, а потому в те края без необходимости не ходят. Идти в Дальние поселки, мы, конечно, не собирались, по дороге нам надо будет свернуть в другую сторону, но старосте об этом знать не стоит.
– Понятно... – кивнул староста. – А что ж вы в такую погоду пошли?
– Мы не думали, что такой дождь начнется! Да еще и зарядит надолго!
– Верно, сейчас все залито... – кивнул годовой староста. – Неподалеку ручей протекает, так он даже из берегов вышел.
– Да уж, представляю, что сейчас на дороге творится... – вздохнул Глеб. – Наверное, грязь сплошная...
– Ничего, скоро подсохнет... – отозвался староста. Все понятно: довольно ясно намекает, что нам не стоит задерживаться в их деревушке – переночевали, так надо и честь знать!
– Это верно, нам пора в путь-дорогу, и без того задержались куда дольше, чем положено... – Глеб протянул старосте две серебряные монеты. – Спасибо, что разрешили переночевать, тем более что мы заявились чуть ли не затемно.
Довольный староста забрал деньги. Ему есть чему радоваться – в здешних местах и за одну серебряную монету надо немало потрудиться, а уж если тебе дают две... За ночевку в сарае это более чем высокая плата, на какую староста явно не рассчитывал. Наверное, именно потому, в знак благодарности, он решил нас предостеречь.
– Люди вы, как я вижу, неплохие, так что предупреждаю: после вчерашнего дождя воды вокруг невесть сколько, так что сами должны понимать – ближе к вечеру к воде особо не подходите. Места у нас пусть и не дикие, но всякое бывает.
– А что именно?
– Да как сказать... Речка у нас на редкость извилистая, рыбы в ней хватает, да и всякой живности тоже. По дороге к Дальним поселкам вам речку трижды пересекать придется. Она не очень широкая, но от сильных дождей разливается, так что будьте поосторожней. После таких дождей, какой вчера был, мало ли кто может из воды показаться.
– Можно узнать, о чем именно идет речь? Вернее, о ком?
– Я все сказал... – отрезал староста.
– Ясно... – вздохнул Глеб. – Спасибо, хозяин.
– Не за что.
Когда мы покидали поселок, то здешние жители провожали нас любопытными взглядами, но с разговорами никто не подходил. Впрочем, к этому времени мы уже поняли, что здесь не принято интересоваться чужими делами.
Хотя дорога сегодня выглядела даже хуже, чем вчера, а грязи на обувь налипало еще больше, но идти все же было полегче – все же сейчас хорошая погода, ясное небо и нет бесконечно льющейся с неба воды. Несколько раз мы присаживались передохнуть, после чего шли дальше.
Дорога была пустынной, во всяком случае, нам никто не встретился на пути. Понятно: сейчас, после дождя, здесь даже идти непросто, а уж ехать на телеге – это наверняка застрять колесами в какой-нибудь глубокой колдобине, которых тут тоже хватает. Уж лучше переждать пару дней, когда немного подсохнет – вот тогда можно выезжать. Нас такое положение дел вполне устраивает – меньше чужих глаз.
После полудня минули еще одну деревню, правда, останавливаться там не стали, а примерно через час после этого мы дошли до моста через речку. Ну, мост – это громко сказано, в действительности мы увидели десяток бревен, перекинутых с берега на берег. Наверное, это и есть та река, о которой нам говорил староста. Скорей всего, в обычное время речка выглядела, как широкий ручей, но сейчас перед нами была настоящая бурная река, вышедшая из берегов, причем вода едва ли не вплотную подходила к бревнам.
– Так, мы добрались до первого ориентира... – произнес Глеб, когда мы перешли мост. – Теперь осталось найти тропу.
Почти полностью заросшую травой тропинку, ведущую от дороги в лес, мы увидели шагов через двести. Подобных тропинок на нашем пути встречалось немало, и эта ничем не отличалась от прочих. Может, мы ошибаемся?
Идти по мокрой тропинке было все же куда легче, чем по глинистой дороге, хотя я чувствовала себя в здешнем лесу несколько непривычно – все же вокруг не наша сибирская природа, да и запах тут стоял несколько непривычный, терпко-горьковатый. Не прошло и пяти минут, как тропинка привела нас на небольшую поляну, посреди которой рос дуб с очень толстым стволом. Значит, мы свернули на нужную дорожку. Теперь нам надо идти по этой тропинке, причем довольно долго, несколько часов, не меньше. Зачем пошли сюда, в эти заросли? По двум причинам: прежде всего, возможно, нам удастся уйти от возможной погони, а еще мы срежем часть пути – не станем обходить лес, пойдем напрямик.
Если честно, то я больше всего опасалась, как бы на нас не напал какой-нибудь местный зверь, но обошлось. Вообще-то эльфы говорили о том, что этот лес довольно безопасен, но нельзя быть в чем-то полностью уверенным, так что все то время, что мы пробирались среди деревьев, каждый из нас был настороже. Когда же мы, наконец-то, вышли из леса, то я по-настоящему обрадовалась. День близился к вечеру, нам оставалось пройти не так и много – добраться до старого рыбацкого домика, переночевать в нем, а на следующий день пойти дальше.
Понятно, что рыбацкий домик стоял неподалеку от реки. Помнится, деревенский староста говорил о том, что в здешних реках много рыбы, и, видимо, любители рыбалки иногда сюда заглядывают – вот и место для просушки сетей, а неподалеку из камней сложено сооружение, отдаленно напоминающее очаг – похоже, тут коптят рыбу. Уже при первом взгляде на него стало ясно, что люди если тут и бывают, то не очень часто. Впрочем, это как раз понятно – сейчас местные работают на полях, им не до рыбалки. Скорей всего сюда приедут после уборки урожая.
Осмотрели дом. Построен он давненько, но довольно основательно. Главное – дверь была крепкой, да еще и закрывалась на засов, крыша не провалилась. Окон не имелось, но это даже лучше – через них в домик никто не заберется.
Внутри было пусто, зато имелось нечто вроде печки и несколько грубо сколоченных топчанов. Что ж, сейчас разожжем огонь, просушим всю одежду. Что же касается предостережений старосты деревни, то к реке мы подходить не собираемся. Правда, Глеб пару раз все же сходил к речке – набирал воду в котелок. Надо ее прокипятить и разлить по фляжкам, а не то в них почти пусто.
Время до темноты прошло быстро, мы поужинали, и какое-то время сидели возле теплой печки, разговаривая о всяких пустяках. Конечно, сейчас и без огня не холодно, но печка – это нечто другое, домашнее, настраивающее на отдых и безмятежность...
Глеб рассказывал какую-то забавную байку, когда Кирилл поднял руку:
– Тихо!
– Что такое?.. – после паузы спросил Глеб.
– Кажется, возле избушки кто-то ходит.
– Какой-то зверь?
– Нет, шаги человеческие. Как будто...
– Сколько там людей?
– По-моему, всего один.
Мы замолкли, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Лично я ничего не услышала, а вот у Глеба, в отличие от меня, было другое мнение:
– А ведь и верно, я тоже слышу чьи-то шаги... Такое впечатление, будто кто-то обходит избушку...
Кто тут может ходить? У меня только одно предположение – те, кто отправился вслед за нами, оказались людьми весьма шустрыми, и все же сумели нас догнать. Интересно, кто это – гномы, неудавшиеся грабители или еще у кого-то появилось желание забрать янтарь? А впрочем, нечего гадать, и так скоро узнаем.
Внезапно кто-то постучал в дверь, а затем женский голос произнес:
– Пустите меня, пожалуйста...
Вот уж чего-чего, а такого я не ожидала! Мои спутники, впрочем, тоже. Откуда тут взяться женщине?
– Вы кто?.. – спросил
– Мы на лодке плыли, она перевернулась. Я не знаю, где сейчас мои брат и отец, сама еле из воды выбралась. Едва не утонула... Здесь темно, и я так напугана...
Мы с Глебом переглянулись. С одной стороны, никого сюда пускать не следует, но и человека ночью за дверями оставлять не стоит. Глеб чуть поколебался, но потом произнес:
– Ладно, посмотрим. Но вы двое на всякий случай будьте настороже.
– Не сомневайся...
Глеб сдвинул засов, дверь раскрылась и в комнату шагнула женщина, одетая в какую-то непонятную хламиду. В том, что наша гостья, и верно, только что выбралась из воды, можно было не сомневаться – ее волосы были мокрыми, и с одежды стекала вода. Обувь тоже отсутствовала, и ступни женщины были покрыты илом и грязью. Насчет возраста незнакомки сложно сказать что-то определенное – бывают лица, глядя на которые, человеку можно дать и двадцать лет, и сорок. Да и красотой эта особа не блистала – бледная, тощая, с невыразительной блеклой внешностью, бесцветными маленькими глазками и жидкими волосами. В общем, далеко не красавица.
– Спасибо, что пустили... – заговорила женщина глуховатым голосом. – Я уж думала что все, не выживу. Знала, что здесь есть избушка, и как только на берегу оказалась, сразу пошла ее искать. И вот мне повезло... Вы, наверное, рыбаки?
Ну, вообще-то мы на рыбаков не очень походили, но женщине в таком состоянии может показаться что угодно. Тем не менее, незнакомка отчего-то вызывает у меня непонятное раздражение, а еще в отношении нее у меня есть немалое недоверие. Что-то в ней то так, но что именно, понять не могу.
– Заходите, заходите... – заторопился Глеб. – К огню присаживайтесь – вы же дрожите. Понимаю ваше состояние...
– Я пока в сторонке посижу, а то с меня вода течет... – вздохнула незнакомка, кивнув на один из топчанов. – Можно?
– Такой красавице все можно!.. – выпалил Глеб. – Надо же, какие потрясающе красивые женщины живут в этих местах!
Он что, шутит? По мне так эта особа куда больше напоминает бледную поганку, скрещенную с молью. Впрочем, на вкус и цвет...
– Какое счастье, что вы не утонули!.. продолжал Глеб, присаживаясь на топчан рядом с женщиной.
– Сама в это не могу поверить... – ответила та, пододвигаясь ближе к нашему спутнику. – Я вам так благодарна, так благодарна...
Нет, как вам этот нравится? Глеб отчего-то на эту особу во все глаза смотрит, за руку взял. Дама только что говорила, что ее брат и отец почти наверняка утонули, но не сказала бы, что эта особа уж очень по ним убивается. Скорей всего, ей до них нет никакого дела, а это значит, что или в их семье большие проблемы, или она откровенно врет, даже не пытаясь придать своим словам особую достоверность. Больше того: как только эта особа переступила порог, то первое, чем она занялась – попыталась заигрывать с Глебом, и это у нее неплохо получается... Человек, переживший потрясение, так себя не ведет, тут явно что-то не то.
– А где вы живете?.. – поинтересовалась я у незнакомки, но та не сочла нужным мне ответить, лишь Глеб зло отмахнулся от меня, как от назойливой мухи:
– Отстань, не мешай! Не до тебя!
Насколько я знаю Глеба, он говорит серьезно, не шутит и не дурачится, да и взгляд у него стал какой-то отстраненный. А еще он прижимается к женщине и что-то шепчет ей на ухо, а та его обнимает... Все это совсем не похоже на того Глеба, к которому мы привыкли, и поведение которого успели изучить.
– Кирилл... – негромко обратилась я к своему подопечному. – Что скажешь об этой особе?
– Ничего не скажу... – покачал головой тот. – Она на меня даже не посмотрела, а если даже и поглядела, то я этого не понял. Полная отстраненность. Я ее вообще не ощущаю, вернее, ощущаю, но как что-то холодное. А еще Глеб что-то уж очень быстро поплыл, если понимаешь, что я имею в виду.
– Что тут не понять!
– Странная женщина... – почти прошептал Кирилл. – Может, это и невежливо, но я бы предпочел ее выставить.
– Не возражаю, только вот как это сделать?
Глянув на парочку, сидящую на топчане мило воркующую, стало понятно, что флирт у них в самом разгаре, да и женщина, судя по виду, совсем не против подобного. Как раз наоборот – едва ли не вешается парню на шею. Надо же, как быстро у них дело пошло! А взгляд у Глеба уже такой, что понятно – к данному моменту он начинает думать не головой, а иным местом. Вот только этого нам еще не хватало! Надо что-то немедленно предпринять, чтоб прекратить все это, но кто бы подсказал, что тут можно предпринять?..
– Я возьму свою палку и подойду поближе к этой парочке... – чуть слышно произнес Кирилл. – А ты встань с другой стороны от них. На всякий случай...
Меж тем Глеб с женщиной, словно услышав наши слова, встали с топчана, и направились к дверям.
– Ты куда?.. – встала я на их пути.
– Пойду прогуляюсь... – невнятно произнес Глеб, не отрывая взгляда от женщины.
– Нечего там ночью делать!.. – повысила я голос, а женщина в ответ одарила меня таким колючим, нечеловеческим взглядом, что у меня от страха сжалось сердце.
– Да пошла ты... – пробурчал Глеб, отталкивая меня в сторону. Надо же, раньше он никогда не позволял себе так разговаривать со мной. – Уйди с дороги...
Трудно сказать, что произошло бы дальше, но в этот момент Кирилл, подойдя к женщине, изо всех сил ударил ее своей палкой (той самой, которой он опирался при ходьбе), причем попал как раз по спине. Раздался то ли визг, то ли хрип, совсем не похожий на человеческий, женщина повернулась к Кириллу, и готова была броситься на него, однако все же смогла сдержаться. Ну, а Глеб, в свою очередь, сильно толкнул Кирилла, и тот просто-таки отлетел в сторону. Путь к дверям свободен... Женщина, в свою очередь, крепко держала одной рукой Глеба, не желая его отпускать, и по-прежнему тянула его к двери, и парень покорно направился туда. Если сейчас он выйдет из домика, то, я в этом уверена, мы его больше не увидим.
Тут мой взгляд упал на котелок с горячей водой – мы его совсем недавно сняли с огня и поставили в сторону, чтоб остыл. То, что надо! Не раздумывая, схватила котелок и выплеснула кипяток на уходящую парочку.
В этот раз крик был двойным – что-то рявкнул Глеб и дико завизжала женщина. Впрочем, женщина ли... Видимо, из-за жгучей боли от горячей воды с так называемой незнакомки словно слезла шкура, и перед нами оказалось непонятное существо серо-черного цвета с огромными желтыми глазами, оскаленной зубастой мордой, лапами с длинными когтями-пальцами, между которых находились прозрачные перепонки... Да уж, красотка еще та!
Визжа и подвывая, существо бросилось вон из избушки (Глеб был настолько увлечен дамой, что даже не закрыл засов на двери), и очень скоро до нас донесся громкий всплеск воды, словно в реку бросили что-то тяжелое. Очевидно, незваная гостья поползла в свой мир залечивать полученные раны. Да пусть эта тварь хоть утопится там, главное, чтоб ее больше никогда не увидеть! А еще хорошо, что мы все живы.
Задвинула засов на дверях, и повернулась к мужчинам. Кирилл уже поднялся на ноги и стоял, держась за стену, а Глеб ругался, сдирая с себя горячую и мокрую рубаху – кстати, взгляд у него уже стал осмысленным, да и эмоции на лице говорили сами за себя. Похоже, боль от ожога горячей водой привела его в чувство. Ох, надо было бы раньше плеснуть...
– А чтоб тебя!.. – кричал он на меня. – Сдурела? Лучше б на себя кипяток вылила, поумнела бы немного!
– Похоже, ты в себя пришел?.. – поинтересовалась я. – Ну и хорошо. Надеюсь, с тобой все в порядке?
– Да ты мне спину кипятком ошпарила!
– В тот момент ничего другого мне в голову не пришло.
Услышав такое, Глеб выдал непереводимую игру слов, а вдобавок еще и последовал монолог боцмана. Что ж, мой лексикон несколько обогатился своеобразными выражениями и необычными поворотами речи, тем более что многие слова я услышала впервые в жизни. Впрочем, если я их впоследствии забуду, то ничего страшного не случится.
– Глеб, ты хоть помнишь, что произошло?.. – поинтересовался Кирилл, когда тот немного успокоился.
– Все, что помню и знаю, так это только то, что у меня спина обожжена!.. – недовольно буркнул тот.
– Там пузырей всего пара-тройка, а так спина просто покраснела... – сказала я. – Пройдет.
– Как я рад такое слышать – словами не передать!.. – сарказма в голосе Глеба было хоть отбавляй.
Прошло немало времени, пока Глеб смог успокоиться, после чего мы рассказали ему о том, что произошло. Глеб вначале не поверил, потому что ничего из не помнил, но после того, как вновь услышал повествование во всех подробностях, какое-то время молчал, а потом задумчиво произнес:
– А что это было вообще?
– Видимо, очень сильное воздействие на конкретного человека... – предположила я. – То бишь на тебя.
– Похоже на то... – согласился Глеб. – Так судя по тому, что вы рассказали, я враз влюбился в незнакомку и попытался удалиться с этой красоткой для романтического свидания наедине? Надо же, а я всю жизнь считал себя излишне трезвомыслящим человеком, не способным на глупости.
– Все просто по классике... – усмехнулся Кирилл. – Помнится, Шерлок Холмс говорил: «Романтические чувства сэра Генри грозят бедой только самому сэру Генри». Вот ведь великий сыщик угадал!
– Все верно, только не знаю, почему эта тварь выбрала именно тебя... – добавила я.
– Хм... – задумчиво протянул Глеб. – Знаете, когда я ходил за водой на реку, то на какое-то мгновение мне показалось, будто в воде мелькнуло что-то большое. Решил, что это рыба. Но в воду я не заходил, в котелок зачерпнул прямо у берега... Наверное, эта тварь меня еще тогда заприметила, а позже заявилась сюда... Да, не напрасно люди, живущие в этом мире советуют вечером и ночью не подходить к воде.
– Чувствуешь себя как?
– Вроде ничего.
– А как твои тараканы?.. – усмехнулся Кирилл. – Живы?
– Да что им будет!.. – махнул рукой Глеб. – Я в них все больше и больше разочаровываюсь. Вместо того, чтоб помочь любимому мужчине, то есть мне, они тщательно следят друг за другом, чтоб никто не разбежаться, и хотят по-прежнему жить веселой компанией... Ну, а если говорить серьезно, то ложитесь-ка вы спать. Время позднее, а я подежурю.
– Но...
– Да не бойтесь, ничего со мной не случится. Спина болит, мне все одно не уснуть, так что посижу, подумаю о случившемся. Тварь вновь вряд ли сюда заявится – все же она серьезно обожжена. Если же мне захочется спать, то разбужу вас обоих.
Против этого предложения возражений не было.