Верховный король

Глава четвертая Замок короля Смойта

На рассвете путники стали собираться в дорогу. Король Рун намеревался на время отделиться от них и поехать на запад в гавань Аврен. Там он сообщит капитану корабля об изменении своих планов и уж потом нагонит остальных. Ффлеуддур вызвался сопровождать его, ибо знал броды через реку и кратчайшие тропинки в лесу.

Эйлонви решила отправиться с ними.

– Я забыла половину своих ниток на корабле Руна, а без них не могу закончить вышивку. Никто из вас их не найдет, потому что я и сама не помню, где они могут быть. К тому же там остался мой теплый плащ и другие нужные вещицы… из головы уже вылетело, какие именно, но на месте обязательно вспомню.

Колл усмехнулся и потер лысину.

– Принцесса, – заметил он, – становится леди во всем, даже в мелочах.

– Поскольку я теперь не еду на Мону, – сказал Глеу, чье ночное решение осталось неколебимым, – не вижу причин делать ненужный крюк в пути. Я поеду с лордом Гвидионом.

– Вот тут ты, малорослый великан, ошибся, – ответил бард. – Садись-ка позади короля Моны, если он согласен вытерпеть твое общество, да поскорее. Не думай, что я выпущу тебя из виду даже на мгновение. Куда я, туда и ты. И наоборот.

Тарен отвел Ффлеуддура в сторону.

– Послушай, – сказал он, – Глеу нас не обременит. Я сам за ним послежу.

Бард встряхнул взъерошенными желтыми лохмами:

– Э, нет, мой друг! Мне будет спокойнее, если я стану наблюдать за ним собственными глазами. И все время. Нет уж, мелкий прохвост – моя забота! Поезжай вперед, а мы присоединимся к вам на другом берегу Аврен еще до полудня.

Ффлеуддур широко улыбнулся.

– Буду рад вновь увидеть Смойта, – сказал он. – Этот рыжебородый старый медведь дорог моему сердцу. Мы отлично попируем в Каер Кадарн, потому что Смойт ест так же неистово, как и сражается.

Гвидион уже оседлал Мелингар и поторапливал их. Ффлеуддур дружески хлопнул Тарена по плечу и побежал садиться на Ллиан, которая весело прыгала и крутилась в лучах яркого утреннего солнца, гоняясь за собственным хвостом.

Король Рун, Ффлеуддур, Эйлонви и Глеу вскоре скрылись из виду. Тарен ехал между Гвидионом и Коллом, а Гурги трусил позади.

Остановились они, только переправившись на противоположный берег Великой Аврен. Миновал полдень, но остальных путников видно не было. Тарен забеспокоился, но убеждал себя, что ничего не могло с ними случиться.

– Наверное, Рун засмотрелся на барсучью нору или муравейник, – пошутил он. – Надеюсь, ничего другого не произошло.

– Не волнуйся, – откликнулся Колл, – Ффлеуддур не очень-то даст ему отвлекаться. Они будут здесь с минуты на минуту.

Тарен дунул в свой рог, рассчитывая, что громкий звук достигнет ушей барда, если тот ненароком перепутал такие знакомые ему тропинки. Но никто не появился. Гвидион, подождав столько, сколько мог себе позволить, решил продолжать путь в Каер Кадарн. И весь остаток дня они рысью ехали вперед.

Тарен часто оборачивался, каждый раз надеясь увидеть скачущих вдогонку Руна и его спутников или услышать знакомое «Привет, привет!» короля Моны. Но день угасал, и Тарен понял, что Рун, который всегда ездил небыстро, уже безнадежно от них отстал. К тому же он был уверен, что Ффлеуддур не станет продолжать путь с наступлением темноты.

– Они устроили привал где-то позади, – заверил его Колл. – Если даже они и заблудились немного, Ффлеуддур разыщет дорогу к замку Смойта. Там мы и встретимся. А в крайнем случае Смойт пошлет на розыски отряд. – Он крепкой рукой потрепал Тарена по плечу. – Не волнуйся раньше времени. Или, – добавил он, подмигнув, – ты немного скучаешь без общества принцессы Эйлонви?

– Ей не следовало ехать с нами, – сердито откликнулся Тарен.

– Пожалуй, – усмехнулся Колл, – но ты почему-то ни словом ей не возразил.

Тарен тоже усмехнулся в ответ:

– Спорить с ней? Я давным-давно понял, что это бесполезно.

Утром следующего дня перед ними открылся Каер Кадарн. На высокой каменной башне развевался темно-красный стяг короля Смойта с эмблемой – черным медведем. Крепость возвышалась посреди просторного поля, и зубцы стен хмурились, словно брови могучего короля над его бородатым лицом, испещренным, как и эти стены, шрамами и вмятинами – следами многих битв. Колл, ехавший впереди на неутомимой Лламрей, прокричал страже, чтобы открыли ворота перед лордом Гвидионом, принцем Дома Дон. Массивные ворота почти тут же распахнулись, и путники галопом въехали во внутренний двор, где вооруженные люди приняли их коней. К Большому залу Смойта они двинулись в сопровождении отряда воинов.

Гвидион быстро шагал по коридору. Окруженные стражей, Тарен, Колл и Гурги поспешали за ним.

– Смойт, наверное, сейчас ест, – сказал Тарен. – Его завтрак тянется до полудня. – Он засмеялся. – Смойт утверждает, что завтрак только разжигает его аппетит перед обедом. Гвидион не вытянет из короля ни единого слова, пока тот не накормит нас до отвала.

– Да, да! – сглотнул слюну Гурги. – Гурги мечтает о вкусной чавке и хрумтявке!

– И это у тебя будет, старина, – успокоил его Тарен. – Будь уверен, голодным не останешься.

Они вошли в Большой зал. У дальней стены стоял вырезанный из цельного дуба трон Смойта в виде медведя со вскинутыми вверх лапами.

Однако сидел на троне вовсе не Смойт.

– Мэгг! – выдохнул Тарен.

В то же мгновение стража напала на них. Меч Тарена сорвали у него с пояса. С боевым кличем Гвидион ринулся в гущу воинов, но их было слишком много, и его быстро скрутили и бросили на колени. Колла тоже прижали к полу и приставили к спине копье. Гурги уворачивался, вопил от ярости и страха. Стражник сцапал его за лохматый загривок и бил до тех пор, пока у несчастного существа не подогнулись ноги.

Серое тощее лицо Мэгга скалилось в улыбке, словно череп мертвеца. Небрежным взмахом тощей руки он приказал стражникам отойти.

– Не ждал встречи, лорд Гвидион, – проскрипел Мэгг. – Я завладел крепостью Каер Кадарн. Но заполучить в придачу и тебя? На такой подарок я не надеялся!

Зеленые глаза Гвидиона вспыхнули.

– Как ты посмел вторгнуться в кантреф короля Смойта? Беги отсюда, пока он не вернулся. Уноси ноги. Он тебя не погладит по головке.

– Ты присоединишься к королю Смойту. Хотя мне претит называть этого мужлана королем, – усмехнулся Мэгг.

Он с удовольствием разгладил складки на своем расшитом плаще. Одеяние Мэгга было роскошнее даже тех щегольских одежд, которые он носил на Моне в бытность Главным Управителем королевского двора.

– Мой повелитель выше, чем король Моны, могущественнее, чем королева Акрен, – с мерзкой улыбкой объявил Мэгг. – Сильнее, чем принц Дома Дон!

Мэгг коснулся железной цепи у себя на груди и нежно погладил тяжелый медальон – знак своей власти. В ужасе Тарен увидел тот же символ, что был выжжен на лбах Охотников Аннуина.

– Я служу, – торжественно произнес Мэгг, – великому сеньору, королю Аннуина Арауну.

Ни один мускул на лице Гвидиона не дрогнул. Он так же неотрывно смотрел на Мэгга.

– Ты нашел своего настоящего хозяина, Мэгг, – коротко бросил он.

– Когда мы в последний раз расстались, лорд Гвидион, – прошипел сквозь зубы Мэгг, – я думал, что ты умер. Позже я узнал, что ты жив. – Главный Управитель провел языком по губам. – Редко кому удается утолить чувство мести дважды. И я терпеливо ждал того дня, когда мы встретимся вновь. – Мэгг от возбуждения даже привстал с трона. – Я был терпелив, да, – прошипел он. – Долго я скитался после того, как покинул Мону. Многим людям я смиренно служил, ожидая благоприятного случая. Один даже хотел бросить меня в темницу. Меня, Мэгга, который однажды чуть не стал королем! – Он уже почти визжал. Лицо его побелело, а глаза вылезли из орбит.

Но через мгновение-другое он усилием воли унял дрожь в руках и вновь опустился на трон. Теперь он цедил слова осторожно, будто пробуя сначала каждое на вкус.

– Наконец я отправился в Аннуин, в землю, лежащую за Вратами Тьмы. Король Араун не знал меня тогда так, как узнал теперь. – Мэгг удовлетворенно кивнул. – И от меня он тоже узнал очень многое. – Он оглядел молчащих пленников и выпалил: – Король Араун узнал историю Дирнвина! Ему было известно, что меч утерян, а потом найден и что носит его теперь лорд Гвидион. Но именно я, Мэгг, подсказал Арауну, как лучше его добыть.

– Даже в своем предательстве ты жалок и ничтожен, – с презрением сказал Тарен. – Рано или поздно Араун и без тебя придумал бы этот коварный план.

– Возможно, – хитро ухмыльнулся Мэгг, – возможно, он и впрямь узнал от меня меньше, чем я от него. Потому что я вскоре выяснил, что его власть не так уж прочна. Лучший из его воинов, Рогатый Король, давно потерпел поражение. Даже Черный Крохан, котел, который давал ему воинов, бессмертных Детей Котла, разбился вдребезги. У короля Арауна много тайных вассалов среди владетелей кантрефов. Он обещал им богатства и земли, и они, в свою очередь, поклялись служить ему. Но его поражения обеспокоили их. Это я подсказал ему, как добиться от них беспрекословного повиновения. Мой план вложил ему в руки Дирнвин!

Мэгг все больше распалялся.

– По всем кантрефам разнеслась весть, что Араун, повелитель Земли Смерти, владеет самым могущественным оружием во всем Придайне! Он ведает тайны меча гораздо лучше, чем ты, лорд Гвидион, и знает, что непобедим. Его преданные вассалы ликуют, ибо скоро они ощутят вкус победы. Новые военачальники встанут под его знамена, и новое войско будет гораздо больше и сильнее прежнего.

Теперь Мэгг уже не говорил, а кричал.

– Я, Мэгг, добился этого! Я, Мэгг, второй по могуществу после повелителя Земли Смерти! Я, Мэгг, говорю от его имени! Я его самый доверенный посланник. И я езжу из королевства в королевство, собирая армии, чтобы уничтожить Сыновей Дон и тех, кто присягнул им на верность! Весь Придайн будет моим… его владением! А те, кто осмелится выступить против него… если король Араун захочет быть милосердным, то он их просто убьет. Его Охотники выпьют их кровь. А другие, покорные, будут пресмыкаться в рабстве вечно!

Глаза Мэгга лихорадочно сверкали, бледный лоб его блестел от пота, щеки мелко дрожали.

– Вот что под клятвой обещал мне король Араун: когда-нибудь я, Мэгг, надену Железную Корону Аннуина!

– Ты не только предатель, но и глупец, – твердым голосом сказал Гвидион. – Причем глупец вдвойне. Во-первых, потому, что поверил словам Арауна. Во-вторых, потому, что уверил себя, будто король Смойт станет слушать твои безумные слова. Ты убил его? Только мертвый станет он внимать твоим змеиным речам.

– Смойт жив, – ответил Мэгг. – И мне нужен не он, а его вассалы. Смойт прикажет им верно служить моему хозяину и мне!

– Король Смойт скорее даст вырвать себе язык! – вскричал Тарен.

– Быть может, так и будет. Немой он послужит мне ничуть не хуже. Даже лучше. Я стану возить его с собой и говорить от его имени. И все же, – задумчиво произнес Мэгг, – я бы предпочел, чтобы приказы звучали из его собственных уст. Есть много способов развязать язык, не отрезая его. Некоторые из них уже испробованы.

Глаза Мэгга сузились.

– И лучший из этих способов стоит сейчас передо мной. Ты, лорд Гвидион, и ты, скотник. Вы поговорите с ним. Пусть Смойт поймет, что должен мне покориться. – Мэгг криво усмехнулся. – От этого зависит ваша жизнь.

Главный Управитель слегка кивнул. Стража выступила вперед.

Пленников грубыми тычками вытолкали из Большого зала. Потрясение и отчаяние так ошеломили Тарена, что он плохо сознавал, куда их ведут. Наконец воины остановились. Один рывком распахнул дверь. Другие втолкнули пленников в узкую камеру. Дверь с протяжным скрипом закрылась. И темнота поглотила их.

Продвигаясь ощупью, Тарен споткнулся о распростертое на полу тело. Человек зашевелился и грозно взревел.

– Клянусь моими жилами и костями! – загудел голос короля Смойта, и Тарена тисками сжали могучие руки. – Ты осмелился прийти сюда, Мэгг? Тебе не взять меня живым!

Он бы задушил и раздавил Тарена, но тут Гвидион назвал свое имя и имена своих спутников. Хватка Смойта мгновенно ослабла, и Тарен почувствовал на своем лице огромную пятерню.

– Клянусь моей печенкой, вот это кто! – вскричал Смойт, когда они столпились вокруг него. – Сторож Свиньи! Лорд Гвидион! Колл! Да я бы везде узнал твою лысую головищу! – Его рука наткнулась на спутанную шерсть Гурги – А, и малышка, как его бишь, тоже здесь! Рад встрече, друзья мои! – Смойт вдруг тяжко застонал. – И не рад ей, по правде говоря. Как этот скользкий червяк сумел заманить вас в ловушку? Этот напомаженный холуй поймал нас всех!

Гвидион коротко поведал Смойту, что с ними произошло.

Рыжебородый король бешено заревел:

– Мэгг схватил меня так же легко, как и вас. Вчера я завтракал и едва приступил к еде, как слуга сообщил, что со мной хочет поговорить посланник лорда Гориона. Я знал, что у Гориона распри с лордом Гастом. Как всегда, из-за угона коров. Эх, закончатся ли когда-нибудь бесконечные свары между князьями Придайна? Тем не менее, поскольку накануне я выслушал лорда Гаста, я счел, что будет справедливо послушать и Гориона.

Смойт фыркнул и хлопнул себя по могучим ляжкам.

– Прежде чем я успел проглотить то, что уже запихнул в рот, воины Мэгга набросились на меня. Клянусь сердцем и селезенкой, некоторые из них надолго запомнят Смойта! Но в засаде было и другое войско. Они ворвались через ворота. – Смойт закрыл лицо руками. – Что до моих людей, то тех, кого не убили, заперли в караульне и в оружейной.

– А ты, – с тревогой спросил Тарен, – тебе больно? Мэгг говорил о пытках.

– Больно? – Смойт взревел так громко, что эхо заметалось между стен. – Пытка? Я все стерплю! У меня достаточно толстая шкура. Мэгг сломает зубы о мои кости! Мне он не страшнее, чем укус блохи или царапина от колючки куманики. Да мне приходилось хуже и в дружеской потасовке.

Он поднялся во весь свой могучий рост.

– Больно, говоришь? – наступал он на Тарена. – Да оказаться пленником в собственном замке в тысячу раз больнее, чем пытка раскаленным железом! Клянусь каждым волоском моей бороды! Моя крепость, а я в ней узник! Только подумай – быть одураченным в собственном Большом зале! Мою собственную еду вырвали у меня изо рта! Посмели нарушить мой завтрак! Пытка? Нет, похуже! Этак и аппетит можно потерять!

Тем временем Колл и Гвидион, насколько позволял тусклый свет, изучали стены, пытаясь найти в них хоть какую-нибудь трещину. Теперь, когда глаза Тарена привыкли к темноте, он тоже огляделся и понял, что усилия друзей тщетны. Окон в помещении не было – воздух проникал к ним лишь сквозь крошечную решетку в двери. Пол был не земляной, а из плотно подогнанных каменных плит.

Сам Смойт, уразумев, что ищут Гвидион и Колл, мотнул головой и гулко затопал подкованными железом башмаками.

– Крепкий, как скала! Знаю, сам это все строил. Не тратьте силы, друзья мои. Стены рухнут не раньше, чем я сам.

– Как глубоко под землей твоя темница? – спросил Тарен, чьи надежды на побег таяли с каждым мгновением. – Можем ли мы сделать подкоп?

– Темница? – зарычал Смойт. – У меня в Каер Кадарн нет больше темниц. В прошлую нашу встречу ты сказал, что от темниц никакого проку. Ты был прав, и я их замуровал. Теперь в моем королевстве нет преступлений, с которыми я не мог бы быстрее и легче разобраться несколькими словами. Мне даже не приходится пускать в ход кулаки – достаточно их просто показать. Темница! Ха! Это запасная кладовая.

Он сердито заворчал.

– Эх, если бы только я набил ее припасами так же основательно, как основательно сложил ее стены! Пусть Мэгг приносит каленое железо и плети! Я их и не замечу, ибо меня терзают воистину адские муки! Кладовая точно под кухней! А у меня во рту маковой росинки не было уже два дня! А кажется, что уже два года! Подлый предатель пирует без остановки. А я? Мне всего лишь достается запах его праздничных кушаний. О, он мне заплатит! – вскричал Смойт. – Вот этими руками я выдавлю из его хилой глотки все пудинги, что он когда-либо проглотил!

Гвидион подошел к разъяренному Смойту.

– Твоя кладовая может стать нашей могилой, – сказал он мрачно. – И не только нашей. Ффлеуддур Ффлам ведет своих спутников сюда. Челюсти Мэгга могут сомкнуться на их шеях так же крепко, как сомкнулись на наших.