Великан

Глава седьмая: Расправа

После истории с Валентино великан сделался совсем угрюмым. Даже еда, которую Мия приносила, не доставляла ему былого удовольствия. К тому же добавилась новая проблема: он перестал уменьшаться. «Может, я больше и не уменьшусь» — сказал он как-то с грустью в голосе. Мия знала, что их разбойничья жизнь счастья ему не приносит, а если она еще и не будет сопровождаться результатом, — то есть его уменьшением, — то он и вовсе может снова захотеть уйти. Забеспокоившись, она решила, что им следует заняться чем-то более серьезным, нежели грабежи рыночных покупателей и встречных путников.

— Малыш, как мы оба уже заметили, ты перестал уменьшаться, — говорила она. — Это значит только одно: уроки, которые я тебе преподала ранее, ты усвоил отлично. Напомни мне, почему нет ничего такого в том, чтобы грабить людей?

— Потому что каждый человек, если б мог, грабил… — припомнил великан. — Просто все боятся.

— Правильно! Прямо от зубов отскакивает! Но на этом обучение не заканчивается. Я знаю, как сделать тебя еще меньше! Только это будет тяжело. Несмотря ни на что, пообещай, что справишься.

— Я постараюсь, — кивнул великан, даже не подозревая, что затеяла его наставница.

Тогда Мия повела его к городу, в котором выросла, — Верхним Холмам. По пути она старалась на ходу придумать, как заставить великана помочь ей расквитаться с Годриком. Она видела лишь один исход встречи с Годриком, однако великан, чтобы просто согласиться с ее желанием, был слишком добродушен.

— Я хочу рассказать тебе про человеческий мир кое-что еще, Малыш, — зашла она издалека. — У нас есть одно правило: если тебя ударили, нужно обязательно бить в ответ. Иначе будешь никем.

— Тебя кто-то ударил, Мия? — поразился великан.

— Вообще-то, да, — согласилась она. — Есть один человек… Он живет в городе, куда мы едем. Я там выросла, между прочим.

— Твой дом?

— Нет у меня дома, — отрезала она. — Когда-нибудь будет, но пока нет. А этот город им точно никогда не станет. Он ужасен, Малыш. Ужасен.

Мия стала рассказывать о Верхних Холмах: о том, какие плохие там живут люди, как они обижали ее все детство, как издевались над ней. Великан сосредоточенно слушал, и по выражению его лица Мия понимала, когда нужно добавить драматичности в повествование или наоборот умерить пыл.

— И за все годы я не встретила ни одного приличного человека. Потому что таких там нет. Даже я — а я точно знаю, каковы люди и на какую дрянь они способны — понимаю границы. Жители этого города их не понимают. Они все — настоящая грязь, портящая мир. И среди них есть человек, который хуже всех. Его зовут Годрик. Он — настоящее зло.

— Но ты ведь говорила, что зла не существует, — сконфузился великан.

Мия поморщилась — она не думала, что великан запомнит ее слова.

— Это правда. Этих понятий не существует в нормальном мире. Однако давай представим себе человека… Он ворует, грабит, калечит жизни, убивает, и ему от этого становится лучше. Злой ли он? Нет, он просто так живет. Но эта его жизнь не стыкуется с жизнями других людей. То есть — совершенно никак. Мы с тобой, хотя занимаемся воровством и грабежами (что в нашем случае к тому же необходимый акт для твоего уменьшения), по большей части жизни других не трогаем. Он же их ломает. Разве это нормально, Малыш?

— Эм-м… — затруднялся ответить великан, не до конца понимавший, о чем она толкует. — Ты говоришь очень сложно, Мия. Но мне кажется, это ненормально. Если я понимаю тебя правильно…

— Уверена, ты понимаешь правильно. Так вот. Этот человек — абсолютный ужас, и если он пропадет, то всем от этого станет лучше. Именно такой Годрик. С двенадцати лет я работала на него. Это он научил меня воровать. Но не подумай, что я от него получила только хорошее. Малыш, он… Он заставлял меня делать ужасные вещи… — Мия стала говорить подавленным, плаксивым голосом. — Я… даже не хочу вспоминать об этом… Он поломал мою жизнь, Малыш. Но это ведь несправедливо, что он остается безнаказанным, верно? Ты за справедливость, Малыш? Ты мне поможешь разобраться с ним, правда? Чтобы он больше не сделал подобного ни с кем другим…

Великан слушал ее и постепенно все больше верил ее словам. Ему казалось, что так искренне, как это делала она, не смог бы говорить ни один лжец. Подумав так, он отчасти был прав: говорить все это Мии было легко, ведь она сама почти верила в то, о чем рассказывала. После заданного ею вопроса великан немного помолчал, затем сказал преисполненным сочувствия голосом:

— Конечно, я помогу. Но… Что ты хочешь с ним сделать, Мия?

— Я еще думаю, Малыш, — ответила Мия. — Годрик настолько прогнивший человек… Его, к сожалению, уже не исправишь.

— Но ты ведь не собираешься калечить его?

— Это трудный вопрос, — вздохнула она, пытаясь показать всю тяжесть принимаемого ею решения. — Если Годрика оставить, то из-за него пострадает кто-то другой, кто-то, кто мог жить нормальной жизнью! Ты ведь не хочешь, чтобы подобное произошло?

— Не хочу, — покачал головой великан.

— Это еще один урок, Малыш. Иногда приходится принимать трудный выбор, от которого будет зависеть жизнь: либо одна, либо другая. Поэтому нам придется что-нибудь с ним сделать. — И она повторилась: — Что-нибудь.

Годрик, как обычно, сидел в кабинете, обедал и вместе с тем размышлял над делами воровской шайки, которые в последнее время шли не очень ладно. Отчасти это началось, когда Мия перестала слушаться: все-таки она отлично справлялась с заданиями, придумывала хитроумные планы и была умна и изворотлива, как никто другой. А когда она ушла, отряд воришек очевидно обеднел. Однако проблема заключалась вовсе не в этом — ведь воровской бизнес Годрика держался не на каких-то конкретных людях, помимо него самого, а на их количестве, — а в том, что верхушка городской полиции сменилась, отчего исчезли все бывшие договоренности. Полиция вышла из-под контроля, перестала брать взятки и начала ловить всех без разбору. Методы борьбы с ворами при этом ужесточились: за прошедший месяц на каторге оказались более двух дюжин человек, также были отрублены семь рук, и даже три головы слетели с плеч. Компенсировать потери могли разве что новички, но набирать их в таком количестве за столь короткие сроки не удавалось, да и обучать их приходилось слишком долго. Очевидного выхода из положения Годрик не видел и, как человек наученный многими годами ведения дел, выбрал самый надежный вариант — ждать. Например, пока новое начальство полиции успокоится, почувствует тяготящую пустоту в карманах и пойдет навстречу. Конечно, при этом бизнес застопорился, а прибыль упала, из-за чего у Годрика начались сильные мигрени — ему ведь нужно было кормить множество голодных ртов, помимо самого большого — своего собственного.

Размышления Годрика прервались, когда раздался неожиданный стук в дверь. Недовольно проглотив кусок курицы в грибном соусе, Годрик неторопливо вытер руки о платок и только после этого громко произнес:

— Прошу, входите.

Дверь медленно подалась вперед. За ней показался мальчишка лет четырнадцати в сопровождении одного из старших. Годрик поприветствовал его нежной улыбкой, после чего перевел остывший взгляд на старшего.

— Что-то срочное?

— Простите, что отвлекли, — залепетал старший. — Этот — толкнул он в плечо мальчишку — говорит, что сегодня видел Мию в городе. Ту самую.

Годрик уставился на мальчишку, вопросительно приподняв брови.

— Да, дядюшка Годрик, — подтвердил тот. — Я ее видел, правда-правда!

— А ты уверен, мой хороший, что это была именно та Мия? — прищурился Годрик.

— Точно она, — затряс головой мальчишка. — Я ее хорошо помню, она была старшей моей группы.

Старший кивком подтвердил его слова.

— Хорошо-о… — заинтересованно протянул Годрик и поманил мальчишку к себе. — Подойди поближе. Расскажи, когда, где и при каких обстоятельствах ты ее видел.

Мальчишка подошел к столу, смешно положил на него подбородок с локтями и стал рассказывать. Оказалось, что он рыскал по городу, намереваясь выполнить стандартный дневной план в пять кошельков, когда увидел приличного вида девчонку на главной площади. Ему показалось, что это либо купеческая дочь, либо кто-то из дворянской прислуги — и в том, и в другом случае, цель подходящая. Проследовав за ней, он пересек несколько улиц, и они оказались в безлюдном переулке. Поняв, что самое время действовать, мальчишка ускорил шаг, подобрался ближе и потянулся к сумке, висевшей на поясе, и в этот же миг девчонка развернулась, схватила его за предплечье и сжала так сильно, что у него из глаз брызнули слезы. Спустя мгновение он и осознал, что на него смотрит та самая Мия. Злорадно ухмыляясь, она приблизилась к нему еще сильнее и прошептала:

— Ты ничего не перепутал?

Он попытался вырваться, но она держала слишком крепко. Тогда он заскулил, как повредивший лапку щенок, и попытался надавить на жалость, но Мия прекрасно знала этот прием и не купилась.

— Слушай сюда, — прошипела она. — Я отпущу тебя, но ты для меня кое-что сделаешь. Передай Годрику, что я скоро приду. Скажи, что я хочу вернуться в дело. А еще передай, что я пришла не с пустыми руками. У меня для него кое-что есть. Одно предложение.

— Какое?..

— Он узнает, когда мы встретимся. Ты меня понял?

— Понял-понял! — застонал мальчишка.

Она отшвырнула его от себя и ушла, а он сразу же побежал к Годрику.

На том мальчишка закончил свой рассказ. Утаил он только одно — Мия подробно расспросила его о том, как у Годрика идут дела. Мальчик со страху выложил ей всю правду: о том, что платить стали меньше, что полиция рвет и мечет, что Годрик от всего этого не в духе. Не сказал он об этом Годрику, потому что стыдился своего малодушия, а также боялся, что Годрик накажет его за излишне длинный язык.

Годрик слушал, внимательно глядя на мальчишку, и иногда кивал. Когда рассказ кончился, он улыбнулся и произнес:

— Я знал, что она вернется. Дурочка думала, что сможет жить по-другому. Жаль, конечно, что ей не удалось… Но все, что ни делается, — к лучшему. А ты… — потрепал он мальчишку по голове, — ты сегодня натерпелся, да? Сколько кошельков тебе осталось принести?

— Четыре штуки, дядя Годрик… — признался тот, пристыженно опуская глаза; уже приближался вечер, а добыть четыре кошелька за пару часов ему бы вряд ли удалось.

Однако Годрик проявил великодушие:

— Можешь не приносить их, дорогой. Ты и так много сделал. Молодец! Только не забудь добавить в план дополнительно по два кошелька — на завтра и послезавтра.

Знаком Годрик показал старшему, чтобы тот забрал мальчишку и выметался. Оставшись в одиночестве, он стал размышлять, что ему делать с вернувшейся Мией. При расставании он довольно жестко угрожал ей, а теперь не знал, выполнять ли те угрозы. «Может, я поступлю именно так, как обещал, — подумал он. — Но сначала послушаю, что она скажет. Чертовке удалось меня заинтриговать!»

Под вечер Мия появилась перед воровским домом. У дверей стояло три человека — нанятые Годриком охранники. Когда она только начинала здесь работать, дом охранял всего один человек, но с каждым годом Годрик становился все беспокойнее и нанимал все больше людей. Охранники узнали Мию, переглянулись, и один из них ушел внутрь, велев Мии ждать. Через минуту он вернулся и распахнул перед ней дверь. Зайдя в дом, она первым делом поморщилась, вспомнив, как часами носилась из угла в угол с тряпкой в руках. «Всегда стучись, если не хочешь перевыполнять план» — вспомнила она одно из главных правил, оказавшись перед кабинетом Годрика. Хотя желание позлить старика было велико, она все же постучалась. Голос Годрика тут же пригласил ее войти.

— Мия! — со звенящей радостью в голосе воскликнул он, увидав ее перед собой. — Рад тебя видеть, золотце. Как прошло твое путешествие?

— Неплохо, — уклончиво ответила она, обводя взглядом кабинет.

— Да? А я слышал, ты им не очень довольна… Поэтому ты и решила вернуться ко мне, верно?

Мия прошла вперед и села на стул. Охранник встал рядом, пристально за ней наблюдая.

— На самом деле, мое путешествие действительно прошло неплохо. Ты видишь, как я нынче одеваюсь? Это все я не на рынке покупала, а в местах, куда захаживает знать.

— То есть в местах, где знать обычно покупает одежду для своих детей? — не удержался и съязвил Годрик, пытаясь подать это как добрую шутку. Впрочем, теперь, когда она обратила внимание на свой внешний вид, он действительно удивился качеству и дороговизне ее одежды.

— Смотри, что у меня еще есть, — произнесла Мия, проигнорировав его слова, достала из кармана мешочек и высыпала на стол его содержимое — кольца, ожерелья, серьги и прочие драгоценности.

Годрик взял одно из колец и стал внимательно его изучать. Он тут же понял, что это не подделка, и удивился еще больше прежнего.

— Откуда у тебя все это? — нахмурился он, и излучаемая им ранее приветливость тут же испарилась.

— Как видишь, у меня все отлично. А вот у тебя, насколько я слышала… Тот паренек передал тебе, что у меня есть к тебе предложение, да? Это дело, дядя Годрик, может сильно изменить твое положение. Сейчас ты один из самых богатых людей в этом городе. Если выслушаешь меня и согласишься, можешь стать самым богатым человеком во всем Северном Королевстве.

На лице Годрика отразилось недоверие, но он не перебивал и внимательно слушал.

— Понимаю, что тебе сложно поверить, что я могу предложить что-то дельное… Но дальше верить будет еще сложнее.

— О чем это ты? — спросил Годрик с совершенным отсутствием эмоций, чтобы не показывать свою заинтересованность — что Мия, впрочем, сразу же раскусила.

— Все эти драгоценности — а еще те, что я сюда не принесла — я заработала с помощью великана. Да-да, огромного великана, которого встретила в лесу. Можно сказать, мы с ним добрые приятели и помогаем друг другу. Он немного туговат, но полностью мне доверяет. Если ты согласишься заключить с нами союз, мы быстро возьмем под контроль весь город, а потом и все королевство.

Годрик некоторое время не произносил ни слова, потом усмехнулся.

— Что ты несешь, деточка? — спросил он и взглянул на охранника, как бы интересуясь: «Ты тоже все это слышал?». — Я гляжу, выпивка проела в твоей голове дыру, раз ты думаешь, что я куплюсь на подобную чушь!

— Я знала, что ты не поверишь, не увидев, — спокойно сказала Мия. — Но великан не может просто так прийти в город, поэтому он не со мной. Хочешь проверить и убедиться? Тогда отправляйся со мной в лес. Или пошли людей, если боишься идти сам.

— Я думаю, ты просто глупая дура, которая решила от меня избавиться, — рассмеялся Годрик. — Ты наверняка наняла каких-то бандитов, которые выжидают в лесу и готовятся напасть, как только я покажусь. Но этого не будет!

— Пф… Дядя Годрик, что ты говоришь? Я о таком даже не помышляла. Клянусь! Пошли со мной людей. Хотя бы одного человека. Кого угодно! Главное, чтобы ты доверял ему. Пусть он подтвердит правду.

Годрик раздумывал какое-то время, затем вызвал того мальчишку, который ранее встретил Мию в городе. Он приказал ему пойти за Мией в лес и проверить, говорит ли она правду о великане. Перед тем как мальчишка ушел, Годрик подозвал его к себе и прошептал, что обещает освободить его от любой работы на целый месяц и выдаст сразу несколько окладов, если он справится. Годрик думал, что таким образом сможет предупредить подкуп от Мии. Каково же было его разочарование, когда мальчик вернулся и дрожащим голосом подтвердил, что в лесу находится настоящий великан.

— Теперь веришь? — спросила Мия, едко улыбаясь.

Годрик не верил. Он вызвал пять человек и снова послал их в лес. Вернувшись, они сообщили, что Мия говорит правду, и потерявший терпение Годрик с криками прогнал их из кабинета. Затем он вызвал еще семь человек и послал уже их. Перед их уходом он встал перед ними и сказал:

— Помните те времена, когда вы только пришли? Я ведь проявил к вам великодушие? Проявил, так ведь? Пустил вас к себе в дом, дал жилье, одежду… Например, тебе, мой дорогой Генри, я сразу велел дать новую обувь, ведь ты ходил в жуткого вида обносках. Ты помнишь об этом? С того момента вы ни в чем не нуждались, и до сих пор живете лучше, чем могли себе представить каких-то пять-десять лет назад! Вы ведь довольны своим положением? Хорошо. Тогда я хочу, чтобы вы отплатили мне. Сходите за этой мелочью и скажите мне правду — сидит в лесу великан или нет? Ступайте.

Но, несмотря на всего старания, от них он ничего нового не услышал. Не успокоившись, Годрик вызвал еще десять человек — на этот раз разбойников, шантажистов и грабителей, с которыми проворачивал самые темные дела.

— Она всех подкупает! — уверял он их. — У нее куча денег. Не знаю откуда… Целая куча! Вы заберете у нее все и принесете сюда. Убейте ее, если понадобится. Поделим все по-честному. Только будьте аккуратней: в лесу наверняка несколько человек сидит в засаде. Этих точно убейте.

Когда они вернулись, один мужчина подошел к Годрику и нервно доложил:

— Там действительно великан… Настоящий!.. Метров семь ростом! Это… Я такого никогда…

— Вы что, издеваетесь надо мной?! — не выдержал Годрик. — Приведите сюда Мию!

Мию, которая ждала за дверью в коридоре, пригласили внутрь.

— Ну и? — спросила она. — Я уже устала бегать туда-сюда, дядя Годрик. Сколько можно? Когда ты уже поверишь, что я говорю правду?

— Никогда! — воскликнул Годрик. — Я никогда не поверю твоим словам, маленькая дрянь! А вы все… — развернулся он к своим людям и указал на них скрюченным пальцем. — Вы просто жадные твари, предавшие меня за пару монет. Убирайтесь все отсюда!

Они и не знали, что на это ответить. Потупив взгляды, люди Годрика удалились. Сам Годрик, оставшись с Мией наедине (не считая охранника, по-прежнему стоявшего в дверях), задумчиво подергал челюстью и задал вопрос:

— Чего ты добиваешься?

— Изначально я хотела привести нового члена в команду, — сказала она. — Теперь это уже дело принципа — доказать, что великан существует, а я не врала. Неужели ты думаешь, что я хочу навредить тебе? Я понимаю, что у нас сложные отношения, дядюшка Годрик. Да, я бросила тебя, а ты нагрубил мне. Но это в прошлом. Может, я и не была всем довольна… но неужели ты думаешь, что я не благодарна тебе? Ты был прав — те дети, которые не остались в нашем доме, вскоре либо умирали, либо жили совсем жалко, питаясь объедками и мусором. Я правда благодарна тебе за то, что ты предоставил мне дом, еду, одежду — нормальную жизнь. Я знаю, что ты относишься ко мне почти как к дочери, и я сама отношусь к тебе почти как к отцу. Так поверить мне, Годрик! Великан существует! Он принесет тебе пользу, вот увидишь. Если хочешь точно убедиться, пойдем со мной. Он здесь, совсем недалеко за стеной.

Годрик глядел на нее почти не моргая, и на секунду ей показалось, что он поверил. Тем не менее через секунду его губы расползлись в ядовитой улыбке, и он сказал:

— Нет-нет-нет… Это я — постучал он по груди — научил тебя врать, моя прелестная крошка. Я это вранье за версту почую, а на таком близком расстоянии им просто несет! Говоришь, относишься ко мне как к отцу? А разве у тебя когда-нибудь был нормальный отец, чтобы ты могла понимать, что означает «относиться как к отцу?» Нет, ты не знаешь… Я не верю ни одному твоему слову. Я верю только в то, что ты принесла сюда кучу драгоценностей. Не знаю, как ты их достала, но… У тебя лишь один вариант — приведи своего великана в город, к моему дому, к самой моей двери. Только тогда я, может быть, поверю. Но этого не случится, не так ли? Никто не придет. Потому что нет никакого великана, а ты просто жалкая неудачница и плохая лгунья.

— Хорошо, — спокойно согласилась Мия. — Тогда не торопись засыпать сегодня, потому что он будет здесь, когда наступит глубокая ночь.

Сказав это, она ушла.

Мия была слегка разочарована тем, что ей не удалось вытащить старика из дома. Зная, что он никому не доверяет, она полагала, что рано или поздно он решит проверить все сам и отправится с ней в лес. Хотя она больше импровизировала, чем действовала по какому-то плану, цели она достигла — Годрик и великан все же встретятся. Произойдет это в лесу или в городе — уже не так важно. И сложилось все крайне удачно: если бы Мия решила привести великана к Годрику просто так, Годрик, вероятнее всего, успел бы сбежать, а теперь он сам ждал этой встречи. Мии, однако, еще оставалось придумать, как протащить семиметрового великана в город. Недолго поразмыслив, она решила, что в этом нет никакой проблемы: «Почему это великан должен оставаться незамеченным? Я вовсе не против навести панику на этот муравейник». И она даже улыбнулась, представляя, как от нее, сидящей на великаньих плечах, в страхе разбегаются люди.

…К полуночи Годрик все сидел в своем кабинете и раздраженно стучал ладонями по столу. Он был уверен, что Мия дурит его, но просто пойти спать он все же не мог — не ушла же она насовсем, бросив затею поквитаться с ним. Так он сидел без дела несколько часов, пока вдруг не услышал, что в городе что-то началось: раздались крики и вопли, затрезвонили колокола, послышался шум бегущей толпы. Через минуту к нему вбежал один из старших.

— Дядя Годрик! В городе великан! — пролепетал он, глядя на Годрика круглыми от ужаса глазами.

Годрик на это лишь фыркнул и махнул рукой, приказывая тому уходить. Он плохо понимал, что творится, и в голову ему лезла полная чушь, вроде того, что Мия подкупила весь город и заставила жителей играть в своей пьесе, и все ради него — чтобы обмануть Годрика. «Абсурд? — спрашивал он себя. — Да, абсурд. Но я скорее поверю в дракона, о котором рассказывала пьянь в борделе, чем в великана, о котором рассказывала эта мелкая сука. Нет, она что-то задумала… Она коварная, скользкая — это я научил ее быть такой! Но она все равно не сможет провести меня. Ей не удастся меня обмануть».

Через несколько минут старший снова заглянул к нему в кабинет.

— Все бегут, дядя Годрик! Даже охрана ушла! Великан идет прямо сюда, к дому! Уходим, дядя Годрик!

Годрик рассмеялся.

— Убирайся отсюда, чертов предатель, — выплюнул он, прекратив смеяться. — Чтобы я тебя никогда больше здесь не видел, ублюдок. Убирайся!

Старший ушел, а Годрик остался сидеть в кабинете.

Через некоторое время весь воровской дом, где остался один лишь Годрик, затрясся. Тряска была столь страшной, что Годрик, взглянув вверх, стал опасаться, как бы потолок не свалился ему на голову. Вдруг дверь кабинета распахнулась без стука. На пороге стояла Мия. Увидев бледного Годрика, она подумала, что он сошел с ума: его голова дергалась, рот судорожно хватал воздух, глаза безумно метались из одного угла кабинета в другой.

— Ну что, дядюшка Годрик, — произнесла она торжественным тоном. — Идем, я покажу тебе великана.

Годрик безропотно поднялся и пошел за Мией. Они вышли из дома. Только Годрик ступил за порог, его тут же подхватила неведомая сила и подняла высоко вверх. Не желая видеть того, что его держит, Годрик зажмурился. Он пронзительно завопил, а вылетавшие из его рта слюни остались на губах и подбородке белой пеной.

— Теперь веришь?! — кричала ему Мия снизу. — Вот он, великан! Посмотри на него, Годрик! Посмотри!

Годрик по-прежнему держал глаза закрытыми. Мию это разозлило. Она хотела сказать что-нибудь еще — она даже готовила своего рода речь, которую планировала произнести перед последними мгновениями старика, но вдруг поняла, что говорить ей нечего.

— Давай его сюда! — скомандовала Мия великану.

Великан смотрел на Годрика и не понимал: «Вот этот старый человек причинил Мии столько зла?» Он еще не до конца осознавал, что Мия собирается делать, но видел, как в ее руках блеснуло лезвие ножа, и чувствовал, что отдать ей Годрика будет неправильно, но в то же время слишком доверял ей, чтобы отказать. Он долго стоял, сомневаясь, и Мия вновь закричала:

— Либо раздави его сам, либо отдай его мне!

Все же поддавшись ее воле, великан аккуратно положил трясущегося Годрика на землю. Тот сразу же повернулся набок и обхватил голову руками. Мия подошла к бывшему наставнику, опустилась рядом с ним на колени. Теперь медлила уже она. Ее брови поползли вверх, изо рта вылетел короткий смешок, после чего она рассмеялась во весь голос. Смех продолжался неестественно долго — Мия просто не знала, когда прекратить. А когда она все же закончила смеяться, на ее губах не осталось и следа от улыбки. Ее лицо накрыла черная тень. Как только стало понятно, что грядет, великан сразу пожалел о своем решении. Ему захотелось схватить Мию и унести подальше от Годрика, а о нем самом навсегда забыть. Однако он не пошевелился, лишь зажмурился. Развернув безропотного Годрика к себе, Мия вонзила нож ему в горло.

Годрик уже перестал хрипеть и обмяк, а Мия все сидела перед ним на коленях и смотрела куда-то вниз. Было сложно понять, выражает ли ее лицо печаль или так кажется из-за накрывшей его тени. Не желая больше оставаться в городе, великан без спросу поднял наставницу и направился в сторону леса. Она не протестовала.

Улица, по которой они шли, была совершенно безлюдной, но по доносившимся издалека крикам было ясно, что город покинули далеко не все. Внезапно Мия заметила здание городского банка и вспомнила, что в него устраивался работать ее старый знакомый — старший ее группы Салли. Мию вновь переполнила злоба.

— Уничтожь это здание, Малыш, — сказала она.

— Вдруг там люди? — забеспокоился великан.

— Там никого нет. Внутри пусто. Давай, сделай это. Пожалуйста. Ради меня, Малыш.

Она так отчаянно просила, что великану пришлось согласиться. Через минуту городской банк перестал существовать. И Мии больше удовольствия доставил не тот факт, что великан нес в своих ладонях золотые запасы банка, а тот, что Салли больше негде было работать. Прежде чем покинуть место, которое Мия с самого детства не желала считать родным домом, она уговорила великана разрушить еще несколько зданий.

Достаточно далеко удалившись от Верхних Холмов, великан, держа карету с Мией, пришел на большое поле. Стояла ночь, и через густой туман где-то вверху прорывались очертания полной луны. Усевшись, великан положил карету на колени и тяжело вздохнул.

— Мия, — позвал он. Мия высунулась из окна кареты и положила руки на края оконной рамы. — Что мы наделали?

— Мы покончили с одним никчемным стариком и разрушили несколько зданий одного никчемного города. Вот, что мы наделали.

— Зачем?

— Тебе будет сложно поверить, — произнесла Мия, и великан не узнал ее голос — он был тихим, печальным, и в нем чувствовалась боль, — но мы сегодня спасали мою жизнь.

— А не было какого-нибудь другого способа ее спасти?

Мия хмыкнула — другого способа она действительно не представляла.

— Нет, Малыш. Не было. Я же говорила: либо одна жизнь, либо другая. А ты отлично справился, — добавила она. — Уверена, после сегодняшнего дня ты станешь еще меньше. Еще ближе к людям.

Великан поглядел на свои ладони, будто ожидая, что они вот-вот станут уменьшаться, и снова вздохнул.

— Ты знаешь людей лучше меня, Мия. Скажи, они часто чувствуют себя так плохо, как я сейчас?

— Каждый день, — ответила Мия.