Век одиночества

Глава 7 СМЕРТЬ РЯДОМ

Возле общежития «отверженных» наблюдалась странная картина: разгоняя сгустившуюся тьму, квартал зловеще освещали перемигивающиеся фиолетовые сирены.

— Целых три патрульных машины! — удивленно проговорил таксист, притормаживая рядом с подъездом. — Это очень опасный район. Вы уверены, что вам сюда?

— Уверен! — Лаури сунул водителю засаленную купюру, после чего выскочил из такси.

— Куда? — здоровенный скуластый парень в коричневом мундире тут же преградил ему дорогу.

— Я здесь живу!

Как назло, налетевший порыв холодного ветра разметал длинные волосы Нурминена. Громила с подозрением уставился на чистый лоб Лаури.

— Удостоверение личности!

Нурминен протянул свернутый вдвое документ вселения.

— Так, посмотрим. Порядковый номер такой-то… профессия — разнорабочий… Почему без клейма?

— Да как вам сказать…

— Если ты гражданин и живешь среди клейменых, то это серьезное нарушение. Тебе повезло, что наш отдел занимается совсем другими делами. Но я обязательно передам в соответствующую службу твои данные. Тебе будет запрещено селиться в столице, а кроме того — придется заплатить приличный денежный штраф и дать вразумительное объяснение своего ненормального поведения. Потому что ни один здравомыслящий гражданин Пандеи не станет селиться в подобном гнусном месте. Послушай, а ты, случайно, не псих?

Страж правопорядка внимательно вгляделся в лицо Нурминена, словно надеясь заметить явные признаки неизлечимого психического расстройства.

— Нет, не псих! — спокойно ответил Лаури.

— Впервые на своем веку сталкиваюсь с таким нарушением, — искренне признался громила. — Быть может, ты таким изощренным способом решил свести счеты с бренной жизнью? Скажу тебе, это не самый удачный способ. Воспользуйся лучше ближайшей кабиной для самоубийств. За чисто символическую сумму сможешь выбрать способ умерщвления. Вариантов там много, от смертельной инъекции до неощутимого газа. Ты просто заснешь и не проснешься. Или ты скрытый мазохист?

Нурминен не ответил, и патрульный лишь грустно покачал головой:

— Ладно, проходи, пусть тобой теперь комиссар занимается. Будь готов давать показания.

— А что тут, собственно, стряслось?

— Убийство! Проходи, не маячь перед глазами!

По коридорам общежития сновали неприветливые хмурые люди, облаченные в коричневую униформу. Лаури поднялся на свой этаж и сразу же почувствовал неладное. Здесь патрульных было еще больше.

— Кто такой? — тут же окликнул его молодой капрал, меланхолично разматывающий желтую запрещающую проход ленту.

— Я тут живу! — повторил Лаури.

— Какая квартира?

— Двадцать вторая!

— Пройдемте со мной!

— Но я не совсем понимаю, при чем тут…

— Не спорьте!

— Хорошо!

Капрал повел Нурминена вдоль тускло освещенного коридора. Большинство лампочек, как водится, разбиты. Вот и его квартира. Дверь соседней распахнута настежь. Внутри мужчины в коричневых мундирах.

— Сюда, пожалуйста!

Нурминен послушно вошел в комнату, где проживала супружеская чета Кетри.

— Господин комиссар, вот жилец из соседней квартиры!

Человек, к которому обратился капрал, был единственным в этой мрачной компании, кто не носил форму. Вывод напрашивался сам собой: он тут главный. По всей видимости — окружной комиссар.

— Так-так… — высокий немолодой мужчина с умным лицом и аккуратными седыми усами неспешно повернулся к Лаури: — Комиссар Антти Лэйхо, начальник Особого Антитеррористического Подразделения Департамента Благополучия.

Вот это да! Крупная шишка. С таким человеком просто так не встретишься. Что же произошло?

Начальник Особого Антитеррористического Подразделения улыбнулся и протянул Лаури руку. Начало было хорошим.

— Лаури Нурминен! — в свою очередь представился Нурминен.

— Мы с вами нигде не виделись? — внимательно прищурился офицер.

— Да где бы? — покачал головой парень.

— Прячетесь от всего мира? — с улыбкой поинтересовался Лэйхо. — Патрульный только что доложил мне по рации о чудаке, живущем среди «отверженных». Добропорядочный гражданин в подобном месте… Впервые такое вижу. Или, быть может, вы не в ладах с головой?

— Каждый сходит с ума по-своему! — попытался отшутиться Лаури.

— И в самом деле… — кивнул комиссар. — В общем, меня ваша персона интересует только в качестве свидетеля, хотя за поддельный документ вселения вас следовало бы хорошенько наказать… Но, пожалуй, мы пока повременим с этим. Скажите, в котором часу вы сегодня покинули свою квартиру?

— Где-то в районе восьми утра.

— Вы виделись с вашими соседями?

— Сегодня утром нет, а вот вчера видел обоих…

— Можно подробней?

— Они в очередной раз поссорились, и я разрешил Фишту побыть у меня в квартире, пока улягутся страсти. Сам же отправился на работу.

— Кем вы работаете?

— Механик в автомастерской.

— Адрес?

— Улица Истинных Патриотов, дом четырнадцать.

— Да-да, я хорошо знаю это место. Так в чем, говорите, заключалась причина ссоры ваших соседей?

— Ревность.

— Шутите? Если я не путаю, сожительница этого… Кетри… была…

— Нет, не шучу. Вы совершенно правы, она легальная проститутка. Фишту считал, что она изменяла ему в нерабочее время. Как я понял, Этна действительно… э-э… подрабатывала по выходным.

— Ага! — оживился комиссар и что-то записал в пухлом блокноте. — Можно осмотреть вашу комнату?

— Да, пожалуйста!

— Эй, ребята, обыщите соседнюю квартиру и… аккуратней там.

Лаури задумчиво поскреб затылок, провожая встревоженным взглядом стражей правопорядка, отправившихся делать обыск в его квартире.

— Может, теперь вы скажете, что тут, в конце концов, случилось?

— Да сами посмотрите… — Лэйхо небрежно махнул в сторону ванной комнаты.

Нурминен подошел к приоткрытой ободранной двери и заглянул внутрь.

Сначала он решил, что на полу лежит разобранный манекен из магазина одежды, но мгновением позже понял, что перед ним растерзанная молодая женщина. Из оторванных конечностей торчали белые обрубки костей, на полу собралась вязкая темнобагровая жидкость. Голова валялась в открытом унитазе, роскошные черные волосы беспорядочно свисали прямо на залитый кровью пол. Казалось, в ванной комнате поселился жуткий диковинный спрут.

Лаури вернулся в комнату и обратился к изучающему свои записи следователю:

— Да уж, картинка… Конечно, на войне я и не такое видел, но на то ведь и война…

— Значит, вы воевали?

— Да, на третьей Хонтийской. Кавалер «Ордена неукротимого мужества» третьей степени.

— Ого! В армии за что попало такую награду не дают! — комиссар с уважением посмотрел на Нурминена.

— Думаете, это с ней сделал Фешту?

— По крайней мере, не раздосадованный плохим обслуживанием клиент, — хмыкнул тот.

— Дичь какая-то! — покачал головой Лаури. — Конечно, иногда здесь случается и такое — район ведь неблагополучный. И все же… Сюда, как я вижу, съехалась чуть ли не половина Департамента Правопорядка. Неужели все из-за какого-то заурядного убийства на бытовой почве?

— Вы мне кажетесь разумным человеком, Нурминен! — неожиданно заявил комиссар, постучав по зубам колпачком антикварной позолоченной ручки, стоившей годового оклада Лаури. — Я скажу вам, в чем дело. Все равно завтра все подробности уже будут в утренних новостях. Этот ваш сосед…

— Фишту Кетри?

— Да, именно Фишту Кетри, причастен к недавним терактам в окраинных районах города.

— Не может быть!

— Может, и еще как. Мы обнаружили в его квартире следы взрывчатых веществ. В ней собирались бомбы, причем — не один и даже не два раза… Скорее всего, здесь был перевалочный пункт. Террористы приходили сюда за смертью для других.

— Вы, конечно, поймали преступника?

Лэйхо неприязненно скривился:

— Преступник, к сожалению, сбежал! Сделаем вот как… Конечно, маловероятно, что этот клейменый с вами когда-нибудь свяжется, но на всякий случай мы наденем на вас браслет с радиомаяком, чтобы отслеживать ваши перемещения по городу. Это стандартная следственная процедура: все, кто в той или иной степени контактировал с подозреваемыми, подвергаются ей, особенно когда речь идет о государственной безопасности. Конечно, вы можете отказаться. Это ваше право как гражданина, но я бы не рекомендовал делать это. Пойдите нам навстречу, и мы забудем о маленьком правонарушении, связанном с вашим необычным местом жительства.

— Что-то мне не очень это нравится…

— У вас есть отличный шанс послужить на благо Отчизны. Вы ведь ветеран… и не просто ветеран, а настоящий герой, проливший кровь во имя Пандеи, кавалер «Ордена неукротимого мужества» третьей степени. Это значит, что ваша репутация безупречна, за исключением маленького мошенничества с местом проживания, что, в принципе, меня не касается. По мне — живите, где хотите. Но поскольку я в вас заинтересован, предлагаю честную сделку: вы идете нам навстречу, а мы закрываем глаза на правонарушение, за которое вас полагается в двадцать четыре часа выставить из столицы. Ведь вам наверняка этого не хочется, а?

Отпираться было бессмысленно, и Нурминен обреченно кивнул. Он, мол, действительно к этому совсем не стремится.

В квартиру зашел давешний капрал.

— Господин комиссар, соседнее помещение проверили, там все чисто.

— Вот и отлично… — улыбнулся Лэйхо. — Сейчас установим свидетелю Нурминену радиомаяк, и можно паковаться. На сегодня, пожалуй, вполне достаточно.

Операция установки радиомаяка была простой и быстрой. Маленький изящный браслет из темного металла с щелчком захлопнулся на правом запястье Лаури, несколько сбитого с толку всем происходящим.

— Можете беспрепятственно принимать ванну, от воды с этой штукой ничего плохого не случится! — предупредил капрал. — Однако при попытке самостоятельно избавиться от браслета нам тут же поступит предупреждающий сигнал. Наказание — пожизненная потеря гражданства. Через месяц маяк снимем. Если не найдем Кетри раньше, разумеется.

— Всего на месяц? — удивился Нурминен.

— А больше и смысла нет, — ответил комиссар. — Если через месяц мы не поймали выродка, то это почти наверняка означает, что он уже в Хонти, Стране Отцов или еще где-нибудь очень далеко. Прецеденты, между прочим, уже были. Существует нелегальный канал переправки беженцев. Мы уже второй год не можем его отыскать.

Что ж, похоже, Лаури легко отделался. Ходить под постоянным наблюдением в течение месяца, конечно, неприятно, но и не катастрофично. Нужно только как-то предупредить друзей, чтобы в его присутствии не сболтнули чего лишнего…

И все-таки Нурминен напрасно себя уговаривал, что все обошлось малой кровью. Чувство, что он на крючке, еще больше обострилось. С Особым Антитеррористическим Подразделением шутки плохи! Пусть этот комиссар не рассказывает ему сказки о нелегальных каналах переправки беженцев. Чтобы под носом у самих Радетелей кто-то мог безболезненно сбежать из Пандеи — такое просто не укладывалось в голове. Причем сбежать не просто куда-нибудь, а к давним врагам. Можно подумать, беглецов встретят с распростертыми объятиями. Да и вообще, идеальное для жизни место существует исключительно в разыгравшемся человеческом воображении.

С ним же явно затеяли какую-то странную игру. Почему-то сразу не арестовали и не промыли мозги, а ведь для них это плевое дело. Даже не задержали «до выяснения» гражданина, нелегально живущего в общежитии для «отверженных». Гражданина, сосед которого — давно разыскиваемый властями опасный террорист. Нурминену вообще казалось маловероятным существование подполья в условиях тотальной всепроникающей слежки. Или противники режима Радетелей как-то ухитряются обходить все мыслимые ловушки?

В ту ночь Лаури так и не заснул, просидев до рассвета у открытого панорамного окна. Вид сверкающего огнями города гипнотизировал, но сон так и не пришел. Чувство, что он влип в какую-то очень плохую историю, не позволяло расслабиться даже на пару часов. Быть может, утренний поход в мастерскую вернет прежнее душевное равновесие? Верилось в это плохо, однако пропустить очередной рабочий день он не мог. Власти проверят его место работы, и, если Нурминен не окажется в мастерской, возникнут неприятные вопросы и неизбежно связанные с ними новые проблемы.

Сами с Матти уже были на посту, полируя бока какого-то допотопного одноместного мотопикапа.

— Запаздываешь, дружище! — строго заявил Сами, внимательно разглядывая темные круги под глазами Лаури. — Неужели вчера снова напился?

— Если бы!

— Тогда почему у тебя такой вид? Морда грустная, как у разоблаченного хонтийского шпиона.

— Много будешь знать…

— Лаури, знаешь, что мне пришло в голову? — неожиданно заявил усмехающийся Матти, вытирая о рабочую спецовку испачканные руки. — Надо бы выяснить, как там поживает та необычная девица. Ну, которую мы встретили, когда отмечали День Всеобщего Единства!

Нурминен недоуменно уставился на друга:

— Не понял?

— А что тут непонятного? Неужели ты забыл тот памятный день? У меня вот отрешенная физиономия нашего непосредственного начальника по-прежнему как живая стоит перед глазами.

— Я же просил не напоминать, — простонал Лахтинен, швыряя в Матти перчатки.

Порра ловко увернулся и, как ни в чем не бывало, продолжил;

— От Сами разило такими могучими спиртовыми парами, что, когда мы везли его в чиновничьем авто домой, я искренне опасался, что внутренняя изоляция салона вполне могла не выдержать… Однажды, кстати, был такой примечательный случай в армии: взвод десантников хорошенько набрался перед важным вылетом. Где они раздобыли выпивку, о том военная разведка до сих пор гадает. Не иначе как хонтийские вредители ловко сработали. Ну, влезли, значит, эти тридцать два красавца на одну-единственную летающую платформу и как задышали все разом чистейшим перегаром! А ведь по правилам можно перевозить только десять человек. Платформа заходит на посадку и внезапно — хрясть пополам! Бравые герои так и посыпались на голову врагу, не ожидавшему такой стремительной атаки. Сражение, между прочим, наши выиграли.

— Издеваешься?!

— Да нет, Лахтинен вот подтвердит!

Лаури повернулся к Сами, но тот ему не ответил, сотрясаясь от приступа безудержного хохота.

Порра же был серьезен как никогда:

— Напомни мне, как звали ту необычную девушку?

— Кажется, Кайса! — нехотя ответил Нурминен.

— Кажется? Да ты ее тогда чуть глазами не сожрал! Без малого не набросился на бедняжку прямо в кафе. А ее имя наверняка запомнил на всю жизнь. Татуировку на бицепсе еще не сделал? Вы ведь вроде как даже телефонными номерами обменялись?

— Кажется, я потерял ту бумажку. А может — выбросил.

— Да ну? Сами, ты это слышишь? Он выбросил телефонный номер такой потрясающей женщины! Поверить не могу!

— А ты не допускаешь возможности, что она мне просто не настолько понравилась? — раздраженно соврал Лаури.

— А ты видел ее глаза?

— Ну видел и что с того? Глаза как глаза, такие же, как у всех…

— Ну не скажи! Это глаза совершенства! Ты же, кажется, тогда совсем не пил, поэтому не мог не заметить эти волнующие пушистые ресницы…

— Матти, отвяжись!

— Нет, не отвяжусь! В этой Кайсе ощущается некая чарующая тайна. Хорошо, если во всей Пандее отыщется еще парочка таких женщин!

— Женщины с тайной порою могут быть очень коварны, — философски заметил Лахтинен. — Особо опасны они для одиноких мужчин, если слишком близко их к себе подпустить…

— От этого только острее ощущения! — не сдавался Порра.

— Ладно, юморист, заканчивай утреннее представление! — улыбнулся другу Нурминен. — Расскажи лучше, что там за тайное собрание, на которое ты недавно ходил?

— Ах, это! — разочарованно отмахнулся Матти. — Оно не стоит серьезного обсуждения.

— В самом деле, братец, мне тоже очень интересно, — оживился Сами. — Давай, выкладывай, зачем ты туда ходил?

— Да так, от скуки!

— И что там обсуждалось?

— Исходящая от клейменых нешуточная опасность!

Лахтинен присвистнул;

— А ну-ка с этого места, пожалуйста, как можно подробней!

— Да что рассказывать — нарочито беззаботно зевнул Порра. — Очень правильные, между прочим, ребята, сознательные. Называют себя «Проклятой Тысячей», хотя я так и не понял, почему. Пандейские граждане, по их мнению, несправедливо страдают, когда всякая шваль вроде «отверженных» забывает о своем месте.

— В самом деле?

— Именно! И я всецело с ними солидарен. Ребята предложили создать на добровольных началах небольшие отряды самообороны для борьбы с зарвавшимися клеймеными. Желают помочь Радетелям очистить наш город от скверны. Поспособствовать, так сказать, Радетелям в борьбе с социально опасными элементами.

— Великие цели никогда не доводят до добра! — неприязненно скривился Лахтинен. — Если говорят, что хотят помочь Радетелям, значит, сперва утопят всю страну в крови.

— Да они же хотят как лучше! — искренне удивился Матти. — Потому что невозможно сидеть на одном месте без дела и видеть, как после взрывов гибнут беззащитные ни в чем не повинные люди!

— Так значит, ты теперь один из них? — грустно констатировал Нурминен, переглядываясь с помрачневшим Сами.

— Да, теперь я один из них! — с вызовом подтвердил Порра.

— Я бы мог с тобой поспорить… — тихо проговорил Лахтинен. — Мог привести тучу аргументов в пользу того, что ничем хорошим это не закончится. Только не буду. Все-таки ты — не просто мой друг, Матти, ты мне как брат… Слишком много всего мы пережили вместе, и когда-то смогли выжить только потому, что помогали и верили друг другу… Если это — твой выбор, я уважаю его, хотя он мне и поперек горла. И все же — подумай хорошенько, потому что это решение из тех, которые в будущем способно изменить всю твою жизнь.

Порра молча отвернулся, разглядывая медленно подметающего противоположную сторону улицы дворника.

Сами коротко кивнул каким-то своим угрюмым мыслям, после чего, открыв капот грузового фургона, принялся со скрежетом что-то подкручивать. Между старыми друзьями пробежала тень. Нурминен хорошо это почувствовал, как и ту боль, что неожиданно разбередила душу, боль оттого, что они становятся другими.