Посмотрев вниз, он увидел, что Лиззи всё ещё была рядом. Она появилась в его жизни щенком, и он знал её дольше, чем кого-либо ещё. Когда-то он брал её с собой куда бы ни отправился, но теперь её лучшие дни были позади, а любимым местом стал большой очаг в этом зале.

— Иди ложись, девочка, — приказал он, указывая на огонь.

Она тут же подчинилась и ушла.

Он стоял там и глядел, как Селин сделала предсказание ещё двум девицам. Когда их черёд прошёл, обе уходили, кивая и улыбаясь. Он задался вопросом, что же она говорит им. Яромир горячо надеялся, что она сделает то, что от неё требуется. Если нет, он будет ввергнут во мрак неведения.

Вдобавок ко всем этим тревогам и сомнениям, вертевшимся в его голове, он обнаружил, что оказался не готов к тому впечатлению, которое Амели произвела на него. Почему он продолжал дразнить её, провоцируя на вражду? Хуже того, Яромира беспокоила эта его склонность раззадоривать её. Она совершенно точно не относилась к тому типу женщин, что привлекали его.

Его нынешняя возлюбленная, Бриджит, сейчас пересекала зал, направляясь в леди Карине, которая поднялась из-за стола, чтобы пообщаться с гостями. Бриджит была молодой вдовой с золотисто-рыжими волосами и длинной, изящной шеей, а также она была любимицей леди Карины. Её покойный муж был состоятельным торговцем шёлком, но она, не колеблясь, прыгнула в кровать Яромира, стоило ему проявить интерес. Немногие женщины замка Сеон могли бы ему отказать, и он не был тщеславен, приписывая это своему обаянию или мускулистому телосложению. Или небритости.

Как и мужчины, женщины наслаждаются властью, и в настоящее время он не был ею обделён.

Так почему же он не мог удержаться от того, чтобы не смотреть в сторону Амели? В свой тридцать один год он был слишком стар для неё… или же она была слишком молода для него. Она была грубой и несдержанной и выросла в грязной деревеньке, которой правит княжич Дамек.

Он выбирал только тех женщин, что имели собственные амбиции, которым не были интересны близкие отношения, но которые следовали его указаниям, чтобы доставить ему удовольствие и добиться через него собственного продвижения при дворе. Он никогда не дозволял любовнице прийти в его комнату без приглашения. Он утвердил полный контроль над тем, когда они будут видеться.

Что-то подсказывало ему, что Амели не относится к числу женщин, которых устраивает подобный ход вещей. Вероятно, её не заботит положение при дворе, и если она когда-нибудь вступит в отношения с мужчиной, то это будет по любви, и она будет ждать ответной любви взамен. Она точно не станет сидеть и ждать приглашения от него, как и не согласится жить раздельно.

В его жизни нет места такой женщине. Его задачей было защищать Антона и людей в замке Сеон.

И всё же… звучала весёлая музыка, а он стоял там, наблюдая за тем, как она играет в карты с некоторыми из его людей. Он был поражён охватившим его желанием потанцевать с ней. Он хотел увидеть, как она улыбается ему, пока он крепко держит её и кружит по залу, увидеть, как взметаются её короткие чёрные волосы, а глаза цвета лаванды неотрывно смотрят на него.

Он встряхнул головой, чтобы прочистить мысли.

Она была одета в пыльные штаны, покрытые конским волосом. Сама мысль о том, что он будет танцевать с ней, была нелепой. Он стал бы посмешищем.

И всё же… Он обнаружил, что направляется к её столу. Он не мог остановиться.

Она видела, как он приближается, но лишь мельком взглянула на него, прежде чем выиграть партию, в то время как солдаты стонали и ворчали.

— Не может быть, чтобы снова, — сказал один из них.

— Платите, мальчики, — ответила она.

Перед ней лежала небольшая кучка монет, и Яромир задумался, что она использовала для начальной ставки, чтобы вступить в игру? Должно быть, у неё в карманах хранилась пара пенсов.

Он прекрасно знал, что должен наблюдать за Селин, но сказал себе, что один танец не повредит делу.

Карточная партия только завершилась и музыканты заиграли новую песню, и он решил, что подходящий миг для вмешательства настал.

Когда он подошёл к столу, его люди вскочили по стойке «смирно», но он отмахнулся от них, чтобы возвращались на свои места, и протянул руку Амели.

— Потанцуешь со мной?

Она коротко оглядела линию бочек вдоль северной стены, а затем подхватила колоду карт.

— Во всём замке не сыщется достаточно вина, чтобы заставить меня танцевать с тобой.

Некоторые из его людей поперхнулись, и он ожёг их гневным взглядом, гадая, не пытаются ли они скрыть смех.

Сдавленные звуки стихли.

Даже тогда, когда он был скромным наёмником, ни одна женщина не говорила с ним так, и он не знал, как на это реагировать, чтобы сохранить лицо перед своими людьми.

Понимая, что любой его ответ, скорее всего, приведёт к ещё одному оскорблению от неё, он решил развернуться, но тут Амели выронила колоду карт и крикнула.

— Селин!

Проследив за её взглядом, устремлённым через зал к очагу, он увидел Селин, крепко держащую руку молодой девушки. Глаза провидицы были широко открыты и глядели в никуда. Она хранила молчание и была бледна.

Яромир побежал.


***


После пяти лет практики, уСелин было достаточно опыта, чтобы, не вдаваясь в детали, рассказывать людям именно то, что они хотели услышать. Её описания будущих мужей и жён часто звучали подробно, но на самом деле могли подойти к широкому кругу людей.

Настоящий фокус заключался в том, чтобы выудить крупицы нужной информации из того, что рассказывает человек, а потом верно угадать его надежды, мечты, нужды. У Селин был к этому дар.

Большинство шестнадцати— и семнадцатилетних девиц были лёгкой добычей, и они с радостью отвечали на предварительные расспросы Селин.

Однако, садясь этим вечером предсказывать будущее, она не могла избавиться от ощущения трепета, почти страха. Что она увидит? Окутает ли её снова туман, как тогда, когда она стала свидетелем убийства одной молодой женщины?

Но взяв руку пухлой девушки в розовом платье, она не почувствовала ничего необычного, и уже через несколько секунд приступила к установленному ритуалу. Для неё это было второй натурой.

Но то, что она делала сегодня вечером, не было похоже на те визиты, когда к ней приходили с конкретным вопросом и приносили личную вещь человека, чтобы помочь увидеть будущее. Сейчас ей нужно было обрисовать только общую картину, а это было проще.

— Какого жениха хотят для вас ваши родители? — спросила она.

— Это должен быть кто-то из хорошей семьи, состоятельный.

Предсказуемо.

— А чего хотите вы?

Девушка покраснела.

— Ну, кто-то, кто не на много старше меня… Высокий, с приятным лицом.

Тоже ожидаемо.

Селин закрыла глаза, изобразила, что почувствовала толчок, а потом начала плести истории о будущем девушки.

— Он придёт из города, что находится в провинции, которой правит дом Пэленов… Ах, у него красивое лицо. Он сын зажиточного купца… Но я не вижу его имени.

И она продолжала давать только общие описания. То, что она сказала девушке, скорее всего, окажется правдой. Она, похоже, не принадлежала к числу нобилей, собравшихся здесь сегодня. Так что её родители, вероятно, выберут для неё купеческого сына из здешних мест.

Когда Селин закончила, девушка сияла.

После этого другие молодые женщины в зале тоже захотели воспользоваться услугами Селин, так что ей больше никого не надо было подбадривать, чтобы рассеять их нерешительность. Они сами почти выстроились в ряд.

Она предсказала будущее ещё двум девушкам, оставив их с многообещающими картинами предстоящей жизни. Потом она подняла глаза и увидела хорошенькую девушку шестнадцати лет, наблюдающую за ней с интересом. Её шоколадного цвета волосы были так длинны, что доходили до бёдер. Одета она была в платье цвета лесной зелени.

Девушка улыбнулась.

— Я — Сибил, — сказала она. — Это было в духе Антона, устроить такое. Мне до смерти наскучили танцы, а он никогда не думает о других развлечениях.

Тот факт, что она только что назвала князя по имени, означал, что она, вероятно, была из семьи знатных нобилей. Но в то же время она могла быть не посвящена во внутренние дела, поскольку казалось, что ей не известна иная причина, по которой Селин могли нанять.

Селин вежливо кивнула.

— Подходите и садитесь.

Сибил подошла к ней, протягивая руку с полным доверием.

— Я уже помолвлена, но я его ещё не видела. Всё устроили мои родители.

Она не выглядела счастливой от такого положения дел.

— Ты не замужем, не так ли?

Такой неожиданный вопрос сильно удивил Селин.

— Нет.

Сибил вздохнула.

— Я хотела бы быть провидицей, как ты. Зарабатывать деньги самостоятельно и жить своей жизнью.

Селин была тронута её словами, и ей внезапно захотелось рассказать девушке о другом будущем, непохожем на то, что ей уже было уготовано.

Она взяла руку Сибил.

— Хорошо, позвольте мне заглянуть в будущее. И я скажу вам, что я вижу.

— Спасибо.

Что-то в Сибил привлекало Селин. Она была такой доверчивой, и всё же явно хотела от своей жизни большего, чем замужество с человеком, которого выбрали для неё родители. Закрыв глаза, Селин позволила своим мыслям метаться в поисках того, что она могла бы сказать девушке, чтобы дать ей надежду.

И тут её сотряс первый толчок.

Со вторым толчком Селин почувствовала, что она снова несётся по туманному тоннелю. Она утратила все прочие ощущения, кроме скорости, с которой пронзала дымку, клубящуюся вокруг неё оттенками серого и белого.

Туман исчез, и перед ней вспыхнуло видение. Она увидела комнату с серыми каменными стенами. Она стояла рядом с кроватью, но могла видеть только одну её половину.

Сибил лежала на ней и крепко спала. Её шоколадного цвета волосы рассыпались по подушке, она была укрыта стёганым одеялом в жёлто-красную клетку. Сибил выглядела такой умиротворённой и крепко спящей.

Но тут… Две тонкие руки в длинных чёрных перчатках появились со стороны смотрящего и потянулись к Сибил.

— Нет! — Инстинктивно Селин вскрикнула и попыталась оттолкнуть руки.

Но на самом деле её там не было. Она была только наблюдателем и ничего не могла поделать. Чёрные перчатки приближались. Одна рука опустилась на лицо Сибил, а другая на её горло.

Селин хотела кричать, сражаться, чтобы остановить это, но она была заперта внутри видения и просто смотрела.

Руки не сжимались и не шевелились, только прикасались к лицу и шее Сибил, но плоть на её щеке пришла в движение, задрожала сама по себе. И начала сморщиваться.

— Нет, — задохнулась Селин.

Лицо Сибил продолжало сморщиваться под руками в чёрных перчатках. Оно увядало и проваливалось внутрь себя, пока не превратилось в высушенную оболочку. В видении чёрные перчатки прижались сильнее к её щеке и горлу. Это продолжалось до тех пор, пока тело Сибил не съёжилось под одеялом.

Селин почувствовала, как задыхается от ужаса.

— Прекрати это! — приказал кто-то. — Очнись!

Сильные руки схватили её за предплечья и встряхнули один раз. Маленькая комната исчезла. Она обнаружила, что находится в большом зале и смотрит во встревоженные глаза лейтенанта Яромира.

— Отпусти её, — сказал кто-то ещё, кто-то знакомый, и Селин увидела Амели, стоящую позади Яромира.

— Амели, — прошептала Селин.

К ним шёл Антон, и половина зала наблюдала за этим. Музыка стихла. Вероятно осознав, как это выглядит со стороны, Яромир отпустил её.

— Простите, — сказал он.

Реальность обступала Селин, пытавшуюся оправиться от только что увиденного кошмара. Сибил стояла рядом, испуганная.

— Что ты увидела?

Селин старалась вернуть себе самообладание. Бедная девушка. Нельзя допустить, чтобы видение сбылось. Сибил должна быть под защитой.

— О, прощу прощения, — сказала Селин, и подивилась тому, как ровен был её голос. Она смогла ей успокаивающе улыбнуться. — Иногда мои видения будущего перемешиваются, и я вижу своё собственное.

Она приблизилась к Сибил.

— Я увидела кое-что неприятное, но это не связано с вами. Пожалуйста, простите меня. Я думаю, что видела слишком много и слишком быстро за такое короткое время. Вероятно, мне нужно отдохнуть.

Страх на лице Сибил сменился беспокойством.

— Ты увидела что-то неприятное в твоём будущем? Мне жаль.

Она была доброй.

— Всё в порядке, — ответила Селин, всё ещё улыбаясь, но взгляд её был устремлён на маленькую комнату в конце зала, где она разговаривала с Антоном этим утром. Она чувствовала на себе взгляд Сибил. — Мне просто нужно отдохнуть.

Сказав это, она направилась к маленькой комнате с высоко поднятой головой. Позади неё раздавались шаги двоих.

— Я пойду и лично позабочусь о провидице, — сказал Антон. — Боюсь, она переутомилась. Миледи Карина, прикажите музыкантам продолжать.

И следом заСелин раздались шаги третьего человека.

Шествие получилось долгим, но вот Селин достигла комнаты, вошла внутрь и рухнула на стул. Яромир, Амели и Антон вошли следом за ней. Она не видела, кто из них закрыл дверь.

— Что? — тотчас потребовал ответа Яромир. — Скажи мне, что, чёрт побери, там случилось?

— Она не твоя собака или один из твоих солдат, — ощетинилась Амели. — Не приказывай ей!

Их голоса звучали будто издалека.

— Прекратите оба! — приказал Антон. Затем его голос смягчился; круги под его глазами казались почти чёрными. — Селин, что ты увидела?

— Это она, — прошептала Селин. — Сибил. Она следующая.

— Что это значит? — спросил Яромир.

— Она спала, в постели, — продолжала Селин, чувствуя, будто за неё говорит кто-то другой. — Руки в перчатках… Как у женщины или худого мужчины, они появились со стороны и прикоснулись к ней. Она просто высохла, как те девушки на столе в погребе. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Я могла только смотреть.

— Кто? — потребовал Антон, голос его звучал уже не так мягко. — Кто это сделал?

— Я не знаю. Я видела только руки в перчатках…. В чёрных перчатках.

— Ты должна была увидеть больше, чем это! — настаивал Яромир.

— Оставь её, — сказала Амели. Выглядела она озадаченной, словно силилась понять, что за игру ведёт Селин.

— Нет, больше ничего, — тихо ответила Селин. — Я видела только перчатки и то, как она умирает.

Яромир вздохнул и повернулся к Антону.

— Что вы собираетесь предпринять? Что ты собираешься делать?

Антон на несколько мгновений уставился на стену.

— Сказать её родителям правду и поместить Сибил под стражу, — произнес он.

Его глаза встретились с глазами Яромира.

— Я поговорю с её отцом. А ты подготовишь комнату.

— Да, мой господин.




Глава 5

Меньше чем через час, Амели была в гостевой комнате, наблюдая за тем, как Селин осматривала кровать, которая и выглядела как кровать с простым белым стеганым одеялом. Довольно обычная. В комнате ничего не указывало на наличие камина или окна, и она казалась слишком маленькой вместе со всеми: Антоном, Яромиром, Сибил и обоими родителями Сибил, которые тоже теснились там.


Инна остановилась в дверном проеме, ее губы плотно сжались.


— Ладно, — сказала Селин, отворачиваясь от кровати. — Я думаю, что здесь будет безопасно.


— Почему я должна остаться здесь? — спросила Сибил, испуганным голосом. — Почему я не мог вернуться в наши собственные апартаменты?


— Потому что здесь ты в безопасности, — ответил Антон. — А лейтенант Яромир выставит стражу.


Амели не имела понятия, что это была за игра, поэтому она держала свой рот закрытым.


Отец Сибил был троюродным братомАнтона, человеком невысокого, но благородного происхождения, средних лет, и именовалсяЛорд Сирен. Его семья располагала апартаментами в замке, а сам лорд Сирен занимал место в Совете Антона.


Губы мужчины сжались крепче, чем у Инны, возможно ему не нравилась вся эта ситуация, а его жена, леди Эдит и вовсе не переставая заламывала руки.


Раньше слова Антона о том, чтобы предупредить родителей девушки и поместить ее под стражу, звучали разумно: понятно и просто.


В реальности же оказалось чуть сложнее.


— Ты сказала мне, что твое видение было о тебе! — Сибил обвиняла Селин. — Не про меня!


— Я знаю, — ответила Селин, прямо держа спину. — Я не хотела беспокоить тебя, пока не поговорила с принцем Антоном и не услышала его решение по этому вопросу.


Амелиприкусила язык. Что замышляла Селин? Да, она хотела быть полезной, но, это выглядело опасно. На самом деле выбрать девушку и заявить, что она будет следующей жертвой. Что случится, если убьют кого-то другого? Селин будет выглядеть законченной шарлатанкой.


— Это абсурд, — с жаром произнес лорд Сирен. — Антон, я могу защитить свою дочь!


Антон покачал головой:


— Нет. Ей будет безопаснее с Яромиром.


— Но она не может остаться здесь одна! — настаивала леди Эдит, несколько раз прерывая свою речь на кашлем. — С солдатами за её дверью, по велению, какой-то… Прости меня, мой принц, какой-то бродяжки- ясновидящей, которую вы наняли.


Онамолчала, глядя на свою дочь, и Амели могла видеть любовь в глазах женщины.


— Так что, я буду спать здесь с ней! — леди Эдит снова закашлялась, но выражение лица Сибил смягчилось от вероятности того, что ее мать останется с ней.


— Нет, — сказал Антон. — Вы должны быть в своих собственных комнатах, там теплее.


Леди Эдит была больна?


Антон еще не закончил. Он посмотрел на дверной проём.


— Но я согласен с тем, что Сибил не должна быть одна. Инна, ты останешься здесь с ней?


Глаза Инны сверкнули ненавистью, глядя на Селин, и она открыла рот, как будто собиралась высказать все, что думает по этому поводу, но быстро кинула взгляд на Антона. — Конечно, мой господин.


— Тогда все отправляемся спать! — сказал Антон. Он был бледен и истощен. — Яромир, ты первый будешь нести дежурство.


Селина все еще стояла у кровати, уставившись на белое покрывало, когда Амели направилась к ней:


— Пойдем.


Селин смягчилась и позволила вывести себя в коридор. Амели наконец поняла, где она находится и знала, что еесобственнаякомнатабыла прямо по коридору.


Как только они ушли, Яромир начал отдавать приказы, так комната из которой они вышли была засекречена.


Впрочем, как только они вошли внутрь своей комнаты, Амели закрыла дверь и посмотрела на кровать на четырех ножках, на которой лежали дополнительные одеяла, и на туалетный столик со стульями изысканного красноватого цвета. Недавно разведенный огонь мирно горел в камине, и у девушки было время обдумать, как все это могло произойти. Так много случилось за такой короткий промежуток времени.


Кто-то — наверное, Хельга — закрыл ставни на их единственном продолговатом окне. Огонь в очаге излучал желтый свет. Хельга, вероятно, разожгла огонь.


Селин подошла к кровати и села, выражение ее лица было мрачное.


— Что…,- начала Амели, не уверенная, как правильно выразиться. — Что за план? Что мы будем делать, если другая девушка будет убита в ближайшие дни? Как мы собираемся найти убийцу до того, как кто-нибудь называет тебя шарлатанкой?


Селин посмотрел на пол.


— Амели, я устала. Мы можем обсудить это утром?


Растерянная Амели смотрела на усталое лицо своей сестры.


— Хорошо, но я не могу помочь, если не знаю плана. Ты должна сказать мне, что ты задумала.


Она сняла штаны и сапоги, оставшись в длинной, темно-синей рубашке, которая достигала до половины бедра. Затем она расшнуровала Селин одолженное платье, и она позволила платью упасть на пол, так что на ней осталась только ее удобная хлопковая рубашка. Обе они заползли под одеяла, и вскоре постель согрелась.


Обе молчали некоторое время, а затем Селин произнесла:


— Леди Эдит нужен сироп от кашля из лепестков роз. Если бы у меня был доступ к саду и необходимое оборудование, я могла бы сделать ей флакон.


— Ты действительно хочешь тот магазин, не так ли? — прошепталаАмели.


— Да, хочу. — Селин больше не произнесла ни слова.


Все ещё обеспокоенная, непривычным чувством, что сестра отгородила ее от своих планов, Амели, слушая мягкое дыхание Селин, укуталась плотнее одеялом. Но сон не приходил к Амели. Ее тело было слишком уставшим, а ее разум был слишком занят, такое сочетание никогда не приносило ничего хорошего. Сомнения часто приходили к ней по ночам, и она не могла не думать. Что же будет, если они с Селин потерпят неудачу здесь?


Время тянулось, а она все равно не могла уснуть. Она просто лежала, думая и беспокоясь.


Должно быть, до рассвета оставалось немного времени, когда громкий крик внизу коридора заставил ее выскочить из-под одеяла, и уставиться в сторону двери. Крик следовал за криком и чередой ударов.


— Селин, — сказала она, но ее сестра уже проснулась.


Вставая с кровати, Амели схватила свои штаны. Пока она натягивала их, Селин выбежала за дверь в одной только хлопковой рубашке.


— Селин!


Застегивая на ходу брюки Амели побежала, и они обе увидели, как Яромир открывает дверь комнаты, где разместил Сибил. Рядом с ним было еще двое солдат, но Амели никого из них не знала. Стук изнутри продолжался.


Как только он открыл и распахнул дверь, Инна выскочила наружу, задыхаясь:


— Она мертва! Мертва!


Яромир вбежал в комнату, Амели и Селин следовали за ним по пятам.


Там, на постели лежала высохшая оболочка, то что было когда-то Сибил. Ее прекрасные каштановые волосы раскинулись на подушке, но лицо ее было лишь сморщенной кожей, облипившейкости.


— О, нет, — прошептала Амели.


Ничего из этого не имело смысла. Селин подошла к кровати и посмотрела на желто-красное в клеточку одеяло.


— Инна! — она почти кричала. — Откуда это?


Амели моргнула. Одеяло? Почему Селин волнуется об этом?


— Что это? — Яромир спросил, его взгляд буровил одеяло.


— Раньше его здесь не было, — сказал Селин. — Откудаоно взялось?


Ее голос звучал раздражённо. Один из солдат втащил Инну обратно внутрь, и она просто указала на сундук в другом конце комнаты.


— Нам было холодно. Я достала его оттуда.


Селин закрыла глаза:


— Раньше его здесь не было, — прошептала она.


Яромир повернулся к Инне, он выглядел мрачно, почти угрожающее.


— Что случилось? Никто не мог войти в эту комнату.


Напуганная, одетая только в ночную рубашку, с прилипшими к лицу прядями серовато-русых волос, Инна подняла руку, как бы защищаясь.


— Я не знаю. Я спала, а потом я просто… Я почувствовала что-то неладное. Я прибавила огня в лампе и… увидела ее!


— Дверь была заперта, — холодно ответил Яромир. — И здесь нет окон. Ты единственная, кто был в комнате.


— Я спала! — сквозь слезы сказла Инна. — Я ничего не слышала.


— Ищите пару перчаток, — сказала тихо Селин. — Пару длинных черных перчаток.


Возможно, осознав, что он не добьется ничего вразумительного от Инны, Яромир позвал еще своих людей, и они начали обыскивать комнату.


Следующие полчаса или около того прошли в суматохе и энергичной работе. Селин стояла на краю постели, уставившись на одеяло, в то время как охрана обыскивала комнату, — не находя никаких черных перчаток. Скоро прибыл Мастер Феодор. Амели была удивлена, увидев его одетым в шелковую тунику, в которой он был на ужине. Он казался немного недоволен, увидев Селин там, ничего необычного, просто вспышка неприязни промелькнула на его лице, когда он вошел.


— Ну? — Яромир спросил, но вопрос был излишним.


Феодор быстро осмотрел тело Сибил и вздохнул:


— Да. Как и все остальные.


— Кто-то должен разбудить Антона, — сказала Селин, это были ее первые слова за долгое время.


Нет! — плакала Инна.


Феодор взглянул на нее и сказал:


— Инна права, мой Господин нуждается в сне и его не нужно беспокоить. Это может подождать до утра.


Яромир поднес руку ко рту, как бы раздумывая, а потом кивнул. — Я сам сообщу родителям девушки.


— Если не Антон, то Леди Карина должна быть тем, кто сообщит им это, — прошептала Селин. — Это должен быть член королевской семьи.


Она посмотрела на Яромира:


— Ты обещал…защищать Сибил. Это не твоя вина, но родителям девушки должны сообщить Антон или Карина.


Мускулы на его челюсти дернулись, и Амели поняла, Селин была права.


Яромир сдержанно кивнул:


— Я разбужу ее.


Охранник в дверях нерешительно приблизился:


— Сэр, что нужно сделать с телом?


Если это возможно, Яромир напрягся еще больше.


— Положите его в погреб к другим.


Решив, что этого было достаточно, Амели направила Селин к двери. В проходе она спросила:


— Как ты узнала?


— Я не могла изменить этого, — прошептала Селин. — Я должна была изменить это. — Сибил была добрая. Она хотела от жизни большего, чем выйти замуж за чужака, которого ей выбрали родители.


Сестра снова замолчала, и Амели захотелось вернуться на день раньше, чтобы Селин могла сказать Рианнон выйти замуж за Дамека, тогда бы «Лаванда и чабрец» не загорелась бы, а она и Селин никогда бы сюда не пришли.


***


Через час после рассвета, Яромир проснулся голым в постели с Бриджит, спящей у него на груди.


Глядя на ее закрытые глаза и грудь, как она поднималась и опускалась, он испытывал чувство стыда за то, позвал ее к себе ночью, но после тягостной задачи рассказать Леди Карине новость о смерти Сибил — а затем просить ее проинформировать родителей Сибил — он не мог справиться с мыслью, что придется отправиться в кровать в одиночестве, лежать там и обдумывать всё, что он видел в этой небольшой комнате без окон.


Поэтому он искал забвения в Бриджит, используя ее, как способ освободиться от тягостных мыслей.


Но это не помогло.


Она была очень красива, с кремовой кожей и даже приличными формами. Но между ними было мало общего и еще меньше того что нужно чтобы разговаривать друг с другом. Он не мог сказать ей того, что он пережил — и она, конечно, не была заинтересована услышать это.


Теперь он жалел, что позвал ее сюда.


Осторожно, стараясь не разбудить девушку, он освободился от ее головы и выполз из-под одеяла. Пол под его босыми ногами был холодным, он надел одежду, сброшенную накануне, как будто он не мог выйти из своей комнаты достаточно быстро даже если потратит время на одевание в свежий наряд.


Он хотел побыть наедине со своими мыслями, со своими собственными угрызениями совести.


Выйдя в коридор, он закрыл за собой дверь и сделал глубокий вдох. Он подвел Антона прошлой ночью. Ему не удалось спасти Сибил, и тем самым, он выглядел перед Антоном не эффективным лидером — тем, кто не может защитить своих людей.


Яромир хотел сделать что-нибудь для Антона. Никто возможно не мог бы понять, за что он был в долгу перед Антоном…никто.


Яромир не любил рассматривать себя, как человека, который находиться в нужде или хочет, чтобы его спасали.


Но Антон спас его.


Стоя там в одиночестве в коридоре, за дверью своей комнаты, едва не дрожа от чувств беспомощности и вины, он не мог удержать свой разум, чтобы не вернуться в памяти обратно в то место, которое он бы скорее предпочел забыть…




Глава 6

Замок Ранхель

Пять лет назад


Яромир стоял в большом зале князя Ливена. На нем был темно-коричневый набедренник охранника замка Ливена, но камзол герольда был ложью. Он не был одним из солдат князя. Был всего лишь нанятым мечом, чтобы в течение недели увеличить силу Ливена для семейного сбора в замке.


Никто в зале не разговаривал с Яромиром и даже не замечал его.


Он был никем.


Тем не менее он не мог поверить в свою удачу, достигнув хотя бы недельной занятости здесь. Его волкодав, Лиззи, прижалась к его ноге. Его меч, его цепная броня и его собака было всем, что у него было.


Оглядевшись вокруг большого зала, он подумал о том, как многое из этого раньше было другим. Сейчас это все было, как огромная площадь. Тяжелые стулья, столы и скамейки были беспорядочно разбросаны вокруг, но огонь горел в очаге, и он наслаждался комфортом очага. Ему было жаль, что не смог взять бритву у кого-то, чтобы побрить лицо. Под его доспехами и одеждой он был грязным, потому что долгое время ему приходилось спать на открытом воздухе, и он знал, что его внешность заставляет желать лучшего.


Князь Ливен сидел в кресле на возвышении в верхней части зала. Грациозный человек с седой бородой, ему было больше сорока, но пока он не показывал признаков старости. Яромир был в отчаянии, ему нужно произвести на князя впечатление, чтобы найти какой-то способ занять постоянное место среди охранников замка Райнхель, даже если это означало дежурить в ночь всю оставшуюся жизнь.


Лиззи заскулила, и он нагнулся, чтобы погладить ее по спине. В коридоре было по меньшей мере двадцать других солдат в коричневых полосках, но все же никто не взглянул на здоровенного Яромира. Они не верили, что он здесь надолго.


Он надеялся, что они ошибались.


Когда-то он считал себя слишком гордым, чтобы рассматривать скромную позицию ночного сторожа, но гордость была, как вещь, которую он понемногу сбрасывал в течение нескольких лет.


Оглянувшись снова на помост, Яромир подумал обо всем, что привело его к нынешнему состоянию.


Пять лет назад, в возрасте двадцати двух лет, он уже достиг звания лейтенанта, прослужив среди вооруженных сил для Дома Хиларона в восточных провинциях. Его лорд был старшим князем по имени Филлипос и Яромир был ему верен. Что-то в стареющем князе вызвало чувство его защищать. Устав от ожидания, чтобы стать главой Дома, сын Филлипоса поднял восстание и повёл солдат против своего отца. Сам князь Филлипос был убит, а его солдаты были почти уничтожены. Яромир выжил благодаря своей лошади.


Из милости, победоносный сын предложил любому выжившему солдату место в своих войсках Дома Хиларона. Большинство из них с благодарностью согласились. Лейтенант Яромир отказался поклясться ему в верности. Он решил, что лучше жить своим мечом, как наемник, чем служить предательскому сыну своего мертвого лорда. Это был единственный путь чести. Поэтому он пешком направился на запад со своим волкодавом, Лиззи.


К своему стыду, через год, он начал сожалеть о своем решении. Жизнь, как наемного меча, в такой стране, как Дроевинка, оказалась хуже, чем он мог себе представить. Он занимался работами, от которых раньше его воротило. Ему часто приходилось быть в компании среди наемников, которые были немного лучше животных, которые понимали только голод и силу. Иногда он жил хорошо, но чаще голодал. Ему и Лиззи уже долгое время часто приходилось спать на улице.


Решив улучшить ситуацию, он обнаружил, что поскольку он отказался от своего места в Доме Хиларона, теперь было почти невозможно найти подходящую должность у другого лорда или принца. Они хотели только мужчин, которых они знали, или которых очень рекомендовали, или если у них были основания доверять. Но никто не имел оснований доверять ему.


Прошли годы.


По чистой случайности, когда однажды ночью он пил эль в таверне, он подслушал, что князь Ливен из Дома Пэлен нанимает дополнительную охрану для семейного сбора, в котором участвовали два его сына. Яромира не интересовали причины дополнительной безопасности, так как оба сына будут приводить своих людей. Старшие князья в Дроевинке склонны были поощрять конкуренцию и вражду между собой и их сыновьями. Они считали, что это хорошо для будущего выживания Дома, если не всегда для себя.


Замок Пэлен был в двух днях ходьбы от таверны, и Яромир немедленно отправился туда.


Он решил не упускать этот шанс и по прибытии его наняли. Он считал, что ему повезло, что он приобрел даже если и кратковременную работу, но с князем Дома. И при этом сильного Дома.


У него не было никакой гордости. Поэтому он стоял, не привлекая внимания, в большом зале замка, в то время, как его разум искал способы и возможности, чем можно было бы отличиться.


Беседа в зале была мягкой, но вся палата замолчала, когда один из сыновей, Дамек, прошел через арку. Он и его люди приехали в замок накануне и отправились на отдых.


— Ты звал меня, отец? — спросил он.


— Да, твой брат прибыл с утра и сразу присоединится к нам.


— Хорошая новость.


В отличии от своего коренастого отца, Дамек был стройным. Он был бледен, красив и редко произносил слова без смысла. Но Яромир больше не питал иллюзий относительно знати. Дамек был именно таким, каким он представлял себе типичного дворянина: жестоким, жадным и корыстным. Его брат, Антон, был таким же, как он. Слуга вошел в зал и Яромир ожидал, что Принц Антон будет объявлен.


— Леди Карина, из Дома Егора, — вместо этого объявил слуга.


Прекрасная женщина с каштановыми волосами проплыла в холл, подошла к помосту и поклонилась:


— Мой господин. Антон скоро будет. Я путешествовала вместе со своим окружением и он решил осмотреть лошадей.


Ливен внимательно посмотрел на нее, ошеломленный:


— Ах, да, леди Карина. Одна из сестер моей покойной жены? Приятно познакомиться. Мне сообщили, что вы приехали в Соне, — он продолжал смотреть на неё таким образом, что это стало невежливо.


— Ты мало похожа на мою Бетани, только своими волосами.


Если Карина и была обижена, она этого не показала и улыбнулась:


— Нет, я верю, что она была мне вместо моей матери. Я была всего лишь ребенком, когда ее отправили на запад, чтобы выйти замуж за Вас. Я больше похожа на своего отца.


Яромир не мог не заметить, что это был первый случай, когда князь Ливен встретил сестру своей мертвой жены.


— Ты была очень далеко от юго-восточных провинций, — ответил Ливен. — Как мой сын?


Карина колебалась:


— Он понимает. Я буду продолжать помогать ему.


— Возможно вы должны прийти и оказать помощь и мне, — сказал Дамек, лениво опустившись на стул. — Понятия не имел, что у нас есть такая тетя в семье.


Карина холодно на него посмотрела:


— Твой брат в трауре.


Яромир слышал разговоры вокруг того, что Антон недавно потерял жену, но он скептически думал о том, что принц-подросток оплакивает свою потерю. Вероятно, бедная молодая жена пришла со слишком маленьким приданым, или она ему не понравилась и её отравили, или задушили.


— Принц Антон из Дома Пэлен, — громко объявил слуга.


Сперва Яромир едва взглянул на Антона, но потом кронпринц вернул его внимание. Антон был молод, где-то девятнадцати лет. Хотя он и был бледен, как его брат, но он был не просто стройный, Антон выглядел так, словно голодал последнее время. Его глаза постоянно бегали, не останавливаясь ни на людях, ни на предметах. Было видно, что быть здесь ему приказал отец и это последнее место, где он хотел бы быть. Для Яромира казалось глупым сформировывать впечатление по истечении нескольких мгновений, но он не мог с этим ничего поделать. Высокий мужчина в загарке шел рядом с Антоном. Они оба носили длинные мечи.


— Мой сын, — сказал Ливен, — и капитан Назар. Добро пожаловать. Проходите и садитесь.


Антон поклонился верхней части зала, а Дамек наблюдал за каждым его движением и как будто оценивал его. Все еще сидя на своем стуле, Дамек небрежно вытащил свой меч из ножен и начал протирать его тканью. Яромир напрягся. Но потом он понял, что больше не чувствует Лиззи у своей ноги. Оглянувшись, он заметил, как она обнюхивает пол возле арочного входа в зал. Он не мог позвать её или шевельнуться. Хранители залов должны были молчать.


— Как прошло ваше путешествие, сын мой? — спросил Ливен у Антона, но его голос был напряженным, как будто он понятия не имел, что еще спросить.


— Прекрасно, отец. Спасибо, — ответ Антона звучал обязательно, вежливо, но без мыслей, и Яромиру пришло в голову, что молодой человек действительно может быть в трауре. Он выглядел хрупким, ранимым и Яромир был поражен своим желанием защитить его. Он не чувствовал этого в течение долгого времени. Дамек встал и зевнул. С мечом в руке он пошел к помосту.


— Ну, теперь, когда все здесь, мы наконец-то можем решить некоторые важные вопросы.


Ливен поднял бровь:


— Какие это вопросы?


— Назвать меня официальным наследником, конечно. Я предположил, что именно поэтому нас всех вызвали к дому и очагу.


Лицо князя Ливена стало краснеть от гнева. Дамек должен быть величайшим из дураков, чтобы оскорбить своего отца так, да ещё и перед свидетелями.


— Я уверен, что Антон согласен, — продолжал Дамек, — не так ли, брат мой? Думаю, пришло время, когда отец официально назовет меня наследником.


Антон смотрел на горящие бревна в очаге:


— Что? — спросил он, казалось, выступая сквозь туман. — О, конечно, что бы вы ни решили. Отец, не мог бы я пройти до своих комнат? Я устал с дороги, — не дожидаясь разрешения, он поднялся и собрался было уже пойти к себе. Антон действительно выглядел тенью призрака, стоящего у арки. Он не сказал ни слова, чтобы защитить себя.


— Убирайся из этого зала до обеда, — приказал Ливен Дамеку, — и не поднимай эту тему в моем присутствии снова. Я назову своего наследника, когда я этого захочу.


Выражение лица Дамека исказилось в открытой ненависти, и он повернулся на одной ноге, чтобы выйти из зала. В это время Яромир увидел Лиззи в центре арки. Дамек увидел её и в одно мгновение его глаза сузились. Его меч все еще был в его руке, и он крепче сжал рукоять. Он был в ярости и хотел что-то сделать, кого-то убить. Яромир подавил свой крик. Если бы он подал хоть звук, он бы бросил вызов придворному в этой обстановке и его немедленно уволили. Паника охватила его, что он вот-вот потеряет единственного друга, который у него есть. Наконец, он не мог дальше просто стоять и смотреть, он сделал шаг вперед, готовый закричать. Но кронпринц Антон, казалось, пробудился от своего тумана. Он увидел Лиззи и лицо своего брата, который держал меч в руке. В изящном движении Антон пересек арку и использовал свое колено, чтобы подтолкнуть Лиззи в другую сторону. Она повиновалась и последовала за ним. Когда Дамек добрался до арки, Лиззи уже была вне его пути. Он продолжил идти, игнорируя брата и собаку.


* * *


В тот вечер Яромиру было предоставлено несколько часов отдыха, так как он был назначен дежурить в ночь. Поскольку деньги выплатят только в конце недели и ему не разрешали быть в большом зале в течение обеденного часа, он направился к кухне попытаться очаровать кухарку, чтобы она покормила его. Но сначала лучше побриться. Он занял бритву и набрав колодезной воды с наслаждением наконец-то побрился и умылся, убрал волосы к затылку. Когда он вошел на кухню, то обнаружил волнующую активность, несколько девочек-служанок прошли мимо. Лиззи обнюхала воздух и распустила слюни.


— Вы, уберите эту собаку отсюда, — сказала женщина средних лет в фартуке, — или я приготовлю ее.


Яромир рассмеялся:


— Вы прогоните нас обоих отсюда быстрее, если покормите.


— Еда в большом зале, — сказала она, наклоняясь, чтобы осмотреть корку на пироге.


— Да, но туда не приглашают таких как я, а я голоден. Я обменяю поцелуй на твою еду.


Она подняла взгляд от пирога, посмотрев на его лицо. Большинству женщин нравилось его лицо, когда оно было чисто и правильно побрито.


— Ты можешь сохранить свой поцелуй, — однако она схватила деревянную тарелку и свалила несколько кусочков жареной курицы и картофеля.


— Теперь иди отсюда. И забери свою собаку!


Яромир поблагодарил ее и направился через черный ход, сел на ящики снаружи и оторвал кусочек от кости для Лиззи.


— Кушай, девочка, — это была прохладная ночь с ясным небом. Картофель был превосходным, и он знал, что, если он сможет остаться здесь, то никогда не будет голодать снова. Лиззи закончила свои первые кусочки курицы и начала поскуливать, требуя ещё.


— Подожди, — сказал он, отрываясь от костей. Когда он поднял глаза, он увидел, что кто-то идет к конюшне. Через мгновение он понял, что это кронпринц Дамек. Что он там делал? Все дворяне должны быть в большом зале, набивая брюхо, глотая вино и танцуя. Дамек исчез внутри конюшни и не вышел. Яромир подождал, держась в тени задней двери и груды ящиков. Вскоре после этого появилась другая фигура, направлявшаяся к конюшне. Это был капитан Назар. Он тоже исчез в конюшне.


— Оставайся здесь, — сказал Яромир Лиззи. Поглядев на открытое окно, он не заметил ничего, что могло бы ему помочь, но затем он заметил небольшую трещину в стене с большим узлом на соседней доске. Подкравшись, он присел, чтобы понять, получится ли услышать, что происходит внутри. Через отверстие было ясно слышно два голоса:


— Я дам вам фельдмаршала Уэстлейка и четверть арендной платы, — сказал Дамек.


— Половина арендной платы, — возразил капитан Назар. — Какая у вас одна вотчина, когда вас назовут наследником земель вашего отца?


Затем последовала пауза:


— Хорошо, половина, но только если это удастся.


Яромир резко вздохнул.


— У реки есть старая беседка, — продолжал Дамек, — мой отец любил приглашать нас туда, когда мы были мальчиками, для разговоров с ним или иногда для обучения. У меня есть писец в моей службе, который отлично подражает почерку отца. Сегодня вечером, когда Антон уйдет в свои комнаты, я отправлю ему записку и попрошу его встретиться с отцом в беседке завтра на рассвете. Он не найдет это странным. Отец часто просил нас встретиться с ним довольно рано или поздно, вероятно, в качестве теста на послушание.


— И когда он прибудет, ваши люди убьют его.


— Да, вам не нужно участвовать в деле. Просто убедитесь, что он мертв, но после этого его тело должно быть сброшено в реку. В это время года, при такой погоде он будет сметен вниз по течению. Я буду подавлен, ты свидетелем выступишь за меня, и Антон просто не появится на завтраке до его обнаружения или когда-либо.


Яромир отстранился от стены, задумавшись над всем, что только что услышал, задаваясь вопросом, как он мог использовать это, чтобы продвинуть себя, но в конце концов решил, что защита Антона имеет приоритет. Это был единственный путь чести.


* * *


На следующее утро, перед рассветом, Яромир присел за дубом, растущим возле беседки. В качестве наемного охранника он имел доступ к замковому арсеналу, а ночью он одолжил еще несколько дополнительных видов оружия. Теперь у него был заряженный арбалет в руке, второй заряженный арбалет на земле, а его меч и кинжал в ножнах. Антон и капитан Назар прибыли первыми. Утро было туманное, и солнце практически не просматривалось за пеленой тумана.


— Отец? — позвал Антон. Он выглядел измотанным, как будто и вовсе не спал:


— Вы уверены, что он попросил Вас встретиться с ним здесь? — спросил Назар.


— Да, конечно.


Четверо солдат в черных табардах вышли из тумана, идя к беседке. Антон был спокоен. Вероятно, он предположил, что их отправили с сообщением. Затем все четверо вынули свои мечи.


— Назар, посмотри, — сказал Антон, вытаскивая свой клинок и занимая оборонительную позицию. Но капитан Назар просто отошел, и принц закричал:


— Назар! — Антон перепугался.


Яромир не спешил. Осторожно он нацелил первый арбалет, и когда удостоверился, что попадет, выстрелил. Арбалетный болт ударил ведущего солдата в спину и пробил его с чмокащим звуком. Человек упал вперед. Яромир опустил пустой арбалет и схватил второй. Следующий солдат в очереди впал в панику, вместо того чтобы посмотреть, откуда пришла стрела и Яромир пристрелил его в спину. Опираясь на второй арбалет, он вытащил свой кинжал. Он подумал, что возможно последние два человека Дамека развернутся и побегут, но видимо они боялись Дамека больше, чем борьбу с неизвестным противником и они продолжали идти. В этот момент Антон оправился от своего первоначального шока и выбежал вперед в бой, привлекая одного из убийц на себя. Яромир набросился на другого — мужчину средних лет со шрамами. Его противник тяжело качнулся, пропустил удар и отдернул руку, смущенно глядя на необходимость сражаться с человеком, который выбрал более легкое оружие. Но Яромир бросился в атаку, схватил солдата за руку с мечом и ввел кинжал в его торс, между ребрами. Глаза мужчины расширились, но все случилось так быстро, что это даже не вызвало большой боли. Яромир выдернул свой кинжал, зная, что если этот человек еще жив, то это действие вызовет боль. Он повернулся, чтобы увидеть, как Антон сражается с последним солдатом в черной таббарде, но капитан Назар быстро приближался к Антону. Должно быть, он знал последствия неудачи. Яромир побежал перехватить Назара, уронив кинжал и потянув меч из ножн. Капитан в отчаянии бросился на него. Яромир уклонился и нанес удар с правой стороны и когда Назар блокировал удар, Яромир ногой сбил Назара с ног. Через мгновение Назар ударился о землю. Яромир опустился вниз с мечом и пронзил живот капитана держа рукоять обеими руками. Назар закричал и через несколько секунд из его рта потекла кровь. Яромир снова повернулся, чтобы обнаружить, что Антон перерезал горло своему противнику. Убийца отступил назад. Затем Яромир и Антон стояли в одиночестве, задыхаясь, окруженные мертвыми или умирающими телами. Встряхнувшись, Антон уставился на Яромира, возможно, пытаясь понять, что только что произошло.


— Ты один из охранников моего отца?


— Нет, я наемник для этого собрания.


— Почему ты спас меня?


— Потому что ты спас мою собаку.


Антон замолчал на мгновение, затем взглянул на мертвого капитана и обратно.


— Значит, тогда ты мужчина!!!


— Я был лейтенантом при Принце Филлипосе Дома Хиларона, но я не служил его сыну.


Антон кивнул:


— Филлипос. Понимаю.


Яромир подумал, что он ослышался.


***


Через пять дней семейная встреча была официально закончена и замок стал жить своей обычной жизнью. Когда дружина Дамека и Антона готовились уйти, Яромир ждал, не будут ли последствия от нападения на реке. Но казалось, что Антон не рассказал отцу, а Дамек был достаточно опытным в зачищении следов за собой. Однако в результате Яромир ничего не сделал, чтобы отличить себя перед князем Ливенем и завтра снова будет без работы. Его попросили помочь загрузить багаж Леди Карины. Он не смог отказаться и прошел в гостевую комнату. Она была с мужчинами. Когда Яромир поднял глаза, он увидел, как Антон подходит к нему.


— Прогуляемся немного, — сказал Антон.


Яромир понятия не имел, для чего с ним захотел увидеться Антон, но он пошел рядом с ним. Они прошли до конца коридора, где остановились и посмотрели вниз через высокие узкие окна, наблюдая за деятельностью во дворе. Взгляд Антона все еще был направлен в окно:


— Буду краток, капитан, — сказал он.


— Я не капитан.


— Вы могли бы им быть.


Яромир покачал головой:


— Я не заработал это звание.


Антон продолжал смотреть сквозь окно в стене.


— Ты странный человек. Не хочешь ли ты поехать со мной и возглавить мою охрану в замке Сине?


Яромиру не нужно было предлагать дважды.




Глава 7

Яромир так и стоял в коридоре перед своей комнатой, прислонившись к стене. Он провёл рукой по лицу, вспоминая «возвращение домой» с Антоном. Это были хорошие дни.


К тому времени, как отряд добрался до Замка Сеон, Яромир с княжичем стали друзьями. Но бывший наёмник даже не подозревал, насколько высоко он поднялся по карьерной лестнице, пока не начал исполнять свои обязанности. Его власть распространялась на всех в Сеоне, кроме самого Антона и леди Карины. Как начальнику охраны Яромиру присвоили чин лейтенанта, но окружающие относились к нему так уважительно, будто он носил титул лорда.


Яромир обязан Антону больше, чем кому-либо в своей жизни, и теперь просто необходимо прекратить эти странные убийства.


Он не винил Селин за то, что произошло прошлой ночью. Она сделала всё, что от неё требовалось. Именно она дала ему имя следующей жертвы.


Спасение Сибил было его делом.


И он потерпел неудачу.


Открыв глаза, он снова начал ходить, не зная, куда направляется. Необходимо узнать что-то еще — что угодно, прежде чем говорить с Антоном. Несколько мгновений спустя он обнаружил, что движется вниз по проходам замка, потом добрался до кладовой… а затем в подвал.


Теперь уже четыре тела лежали на столах. Они выглядели такими хрупкими, почти как смесь бумаги и соломы — точно кукурузные куклы, продаваемые на деревенской ярмарке. Яромир смотрел на них с отчаянием. Должно же быть хоть что-то, какая-нибудь зацепка, которую он мог бы использовать для разгадки личности убийцы.

Его воспоминания вернулись к той проклятой ночи. Как мог убийца войти в комнату? Место было выбрано не случайно: там не было ни окна, ни очага — только дверь. И он сам стоял на страже у запертой двери.


Подойдя к телу Сибил, он протянул руку и коснулся ее шелковистых каштановых волос. Смерть этой девушки причинила ему боль больше, чем другие, потому что он мог остановить убийцу.


— Прости, — негромко сказал он.


Тут за штабелями пустых бочек раздался резкий вздох. Рука лейтенанта инстинктивно двинулась к рукояти меча, но та была пуста. Тогда он схватил ржавый кухонный нож, оставленный кем-то на столе.


— Кто здесь?


Она стояла в тени, скрестив руки на груди. Яромир понял, что, должно быть, женщина сама просматривала тела, а затем спряталась, когда услышала шаги.


— Что вы здесь делаете? — спросил он Инну.


Ее глаза сдвинулись взад-вперед, но ответа не последовало.


— Выходите оттуда! — приказал он.


Что-то в этой женщине всегда приводило Яромира в недоумение. По-своему Инна была привлекательна: ещё молодая, стройная, с чистой кожей и эффектными манерами. Он видел, как кто-то из его мужчин бросает взгляд вслед, когда она проходила мимо. Но от ее раболепия перед Антоном лейтенанта бросало в дрожь.


Если бы он смог найти дипломатичный способ удалить её от княжича, то сделал бы это давным-давно. И хотя Антон не приветствовал её льстивое угодничество, но пропускал мимо ушей все возражения против присутствия Инны. К сожалению, руки Яромира были связаны.


По приказу Инна вышла из тени, но даже не взглянула на лейтенанта. Ее взгляд был прикован к мёртвой Сибил.


— Вы тоже осматривали тело? — спросил он, — Может, увидели что-то, чего не заметил я?

Сейчас он был готов принять любую помощь. Инна только крепче обняла себя руками. На ней было всё то же серое платье, но без привычного платка. Наверно, женщине было зябко в этом подземелье — так судорожно сжимала она руками свои плечи. Лейтенант хотел предложить свой плащ, но вовремя вспомнил, что на нём только бриджи и туника.


— Инна, расскажите подробно ещё раз, что вы видели в комнате прошлой ночью. Может, мы что-то упустили?


Казалось, только сейчас женщина заметила его присутствие. Она уставилась на Яромира.


— Зачем? — резко спросила она. — Зачем ты тратишь на это время? Неужели ты не видишь, как силы твоего хозяина убывают? — она указывала на мёртвых девушек, и глаза её пылали, а яд её голоса возрастал. — Если у тебя была бы хоть капля чести, ты бы похоронил эти чёртовы тела, и защитил княжича! А если бы это вновь произошло, то не стал бы и словом беспокоить его! — Инна наклонилась вперёд, тяжело дыша. — Их смерть ничто по сравнению с потерей леди Джоселин. Он ещё болен… Его следует оставить в покое, чтобы оплакивать, а что делаете вы? Вы советуете ему нанять какую-то шлюху, эту провидицу, утомляя его, изнуряя до полного истощения… — Она выпрямилась и повернулась к телам. — Это ничто по сравнению с его здоровьем. Избавься от них, сделай наконец свою работу!


Яромир от удивления не мог проронить ни слова. Он всегда подозревал, что эта женщина немного свихнулась. Но никто никогда не слышал, чтобы она говорила так.

Прежде чем он смог оправиться, Инна обернулась и побежала к лестнице, ведущей на кухню. Смотря ей вслед, Яромир раздумывал над тем, что услышал.

Похоже, она совсем выжила из ума после того, как проснулась в постели с мертвой девушкой. Или нет? Яромира бросило в холодный пот, когда он внезапно подумал, что убийце не надо было придумывать, как залезть в закрытую комнату.


Возможно, убийца был там все время.


Когда Селин проснулась, давно рассвело и она поняла, что проспала всё утро. Она быстро встала и начала одевать своё старое красное платье, стараясь не смотреть на сестру. Та лежала с открытыми глазами, закутавшись в одеяло. Огонь давно погас.

Они не говорили о том, что случилось прошлой ночью. Селин хотелось избежать вопросов — только не сейчас — и Амели понимала это.


Взглянув на туалетный столик, она заметила, что миниатюра с изображением женщины вновь стоял напротив зеркала. Должно быть, Хельга нашла его и поставила обратно.

— Ты спешишь? — Амели села в кровати.


Момент был неловким. Все эти годы, осиротев, они пережили вместе, ничего не скрывая друг от друга. Амели имеет право всё знать. Но Селин ощущала себя слишком потрясенной, виноватой и напуганной, чтобы сейчас признаться в своих недавно открывшихся способностях.


— Я иду к Яромиру, — сказала она. — Надо посмотреть, не случилось ли еще что-то.

Амели откинулась назад. В ее глазах промелькнула боль.


Селин метнулась к двери. — Я обещаю, мы поговорим позже. — Она рванула дверь на себя, отчаянно нуждаясь в одиночестве. — Я обещаю.


Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и сделала глубокий вдох. У неё не было намерения идти к Яромиру. Он был последним человеком, которого она хотела видеть. Хорошо, предпоследним: видеть Амели прямо сейчас было бы гораздо хуже.

Так что она решила немного пройтись, собраться с мыслями и прийти в себя, благо пространство замка это позволяло. Но едва она сделала несколько шагов, как коридорное эхо донесло звуки ворчания и топота ног. Селин увидела Хельгу, несущую поднос с чаем. Старая женщина остановилась, увидев девушку.


— Уже на ногах? — спросила Хельга. — Огонь в очаге конечно погас, да и ты не завтракала.


Этим утром голова старушки была повязана платком грязно-оранжевого цвета, который съехал набекрень, отчего Хельга выглядела кособокой. Она прищурилась, разглядывая лицо Селин.


— Хм, — сказала она и поставила поднос на пол. Затем налила кружку чая и, держа ее на весу, произнесла. — Я понимаю, этой ночью случилось многое. Но ты не можешь пройти мимо. Ты — одарённая.


Селин вздохнула. Хельга как будто знает больше, чем должна, и это вызывало тревогу. Но старушка продолжала протягивать кружку. От кружки поднимался пар, и пахло чем-то пряным и сладким. Казалось бы, праздничный ужин был только вчера, но Селин после стольких событий была очень голодна. Решившись, она протянула руку за кружкой.


— Хорошая девочка, — с удовлетворением в голосе сказала Хельга. — Ты скоро обретёшь себя. И твоя сестра тоже, но её путь будет дольше. Две стороны одной монеты. Будущее и прошлое.


Что всё это значит?


Селин хотела ответить, но не знала, что. Старая женщина указала ей на другую сторону коридора. — Иди туда, моя девочка. Иди, пока не достигнешь лестницы, ведущей вверх. Стены там покрывает бесполезная мазня. Так ты сможешь объяснить своё появление.

Селин моргнула. Она понятия не имела, о чём говорит Хельга, но ей и самой хотелось уйти из этого коридора. — Спасибо, — выдавила она, и поспешила прочь, сжимая в руках дымящуюся кружку чая.


Селин не хотелось думать о прошлой ночи, о том, что она не смогла изменить будущее, которое она так ясно видела… Которое она должна была изменить.


Как и было обещано, она нашла лестницу дальше по коридору и начала подниматься, стараясь не расплескать чай. Лестница была винтовой, и здесь было темнее, чем она ожидала: вдоль стен не было светильников. Наверху оказался широкий коридор, почти зала. Неяркое солнце скупо бросало лучи сквозь высокие узкие окна. Возможно, это были бойницы для лучников. С другой стороны на стене висели огромные портреты в позолоченных рамах. Некоторые были в длину даже выше Селин, а богато украшенные рамы оказались шире ее руки. Сделав последний глоток, девушка поставила кружку на пол, и вошла в залу.


Пыльная паутина покрывала потолок и даже некоторые из картин. Даже тусклого света было достаточно, чтобы понять, что залой пренебрегали. Местами рамы были покрыты отметинами зубов, будто их грызли крысы.


Неужели слуги не заботятся об этом месте?


Когда глаза привыкли к полумраку, Селин внимательней взглянула на первый портрет. На тёмном фоне был изображен высокомерный мужчина средних лет с бородой, тронутой сединой. Меч на боку, рядом пес кремового цвета. Вероятно, один из предков княжича.


Двигаясь дальше вдоль стены, она обратила внимание на групповой портрет. Леди, джентльмены и несколько хорошо одетых солдат с серьёзными лицами взирали на Селин со стены. Раньше пышные наряды вызвали бы у неё негодование. Такая роскошь неуместна в стране, находящейся на грани нищеты. Но сейчас девушка была даже рада их присутствию.


Селин остановилась. Одна картина резко отличалась от всех остальных. Молодая женщина с длинными волосами стояла у костра. Тёмная ночь окутывала её со всех сторон. И сама она была облачена во всё чёрное. Чёрная одежда, чёрные ботинки и чёрные волосы, ниспадающие вниз волнами. Только кожа цвета слоновой кости светилась в отблесках огня. Очень странный выбор места и одеяния, чтобы запечатлеть дворянку из дома Пэлен. Это изображение казалось более живым, чем прочие, и Селин не могла оторвать от него взгляда.


Взволнованная, она не сразу услышала шаги по лестнице. Это был Антон. На нём была свежая стеганая туника, хорошо начищенные сапоги. Несмотря на красивую одежду он казался еще бледнее, чем прошлой ночью.



— Хельга сказала мне, что ты здесь, — сказал он отрывисто.


Почему-то общество Антона не было ей в тягость. Но при виде его сурового лица чувство вины вернулось вновь.


— Ты знаешь о Сибил, — констатировала она.


Он кивнул, и помрачнел еще сильнее: — Она была хорошим человеком.

У Селин перехватило дыхание, и она отвернулась: — Прости.

— Почему ты извиняешься?


Повернувшись, она увидела на его лице искреннее недоумение. Селин понимала, что говорить с ним так открыто было ошибкой. От него зависело их с сестрой будущее, и было необходимо поддерживать ауру таинственности. Но в то же время почему-то он был единственным, кому она могла показать сомнения и боль.


Весь ужас прошлой ночи вырвался на поверхность. Она почти кричала: — Потому что я должна была предотвратить это! Остановить это! А я только посмотрела, что на кровати не было желто-красного стёганого одеяла. Я должна была обыскать комнату и убедиться, что этого одеяла там нет. Я должна была остаться с ней. — Она замолчала, и тут её истинный страх вырвался на свободу. — А если это мои видения привели Сибил в эту комнату? И это я виновата в её смерти?


Антон молча смотрел на неё. Под его пристальным взглядом ужас продолжал выплескиваться из ее рта. — А Рианнон? — спросила она. — Что, если отец пригрозит изгнанием, если она не выйдет замуж за Дамека? Она конечно согласится. И тогда в числе причин, по которым он убьёт Рианнон, будет злость на её первоначальный отказ. — Она резко вздохнула. — Отказ, который посоветовала ей я! Что, если все мои пророчества помогают этим смертям свершиться? Если это так, то я должна молчать!


Обессилев, она закрыла глаза руками, не желая видеть ничего: ни реального, ни воображаемого.


Зазвучали шаги, и Селин почувствовала его холодные руки у себя на запястьях. Он медленно отнял пальцы Селин от её лиц. — Послушай меня. Благодаря тебе мы с Яромиром знаем больше, чем вчера. Мы не знаем точно, как это происходит. Но нам известно, что некто с худыми руками, затянутыми в черные перчатки, убивает девушек одним прикосновением. Может, это какой-то неизвестный нам вид яда, нанесённый на перчатки. А может всё оказаться чем-то более … загадочным. Но ты не можешь перестать рассказывать нам о том, что видишь.


Его лицо было так близко, что она могла хорошо разглядеть синеву у него под глазами. Его густые волосы были аккуратно причесаны и заправлены за уши. Черты его лица были утончёнными, и Селин невольно отметила, что без темных кругов под глазами он будет довольно привлекателен. В то же время княжич выглядел таким усталым и изнурённым. Она вновь задумалась о том, что же такое с ним происходит, с чем мастер Феодор пытается помочь ему справиться?


Селин поняла, что вновь ушла в себя. Он, казалось, тоже заметил это. Отпустив ее запястье, Антон отошел назад. — Не тревожься о Рианонн, я написал ей сегодня. Сказал, что она всегда может найти пристанище здесь, если отец прогонит ее. Я должен быть уверен, что ее не заставят выйти замуж за Дамека.


Чувство благодарности наполнило сердце Селин и поглотило все переживания. Сегодня Антон казался совсем другим: надменное высокомерие ушло. Он выглядел как обыкновенный человек, который пытается её утешить.


Она не привыкла к тому, что кто-то пытается помочь ей. Кроме Амели, конечно.


— Но вы должны продолжать делать предсказания молодым женщинам и рассказывать мне и Яромиру, что вы видите. Он сделал еще один шаг назад. — Договорились?


Она неохотно кивнула. Если она не поможет Антону с этим разобраться, что станет с ней и Амели? После этой вспышки она старательно пыталась затолкать обрывки своих эмоций вглубь сознания.


Селин еще ничего в своей жизни не желала так сильно, как тот аптекарский магазинчик.


— Этот холл выглядит заброшенным, — сказала она, чтобы сменить тему разговора.


Его воспитание возобладало, и он встал рядом с ней, глядя на портрет высокого, воинственного мужчины в кольчуге. — Не думаю, что я когда-то бывал здесь. Я редко захожу в гостевое крыло. И даже не знаю, кто все эти люди


.

— Правда? — удивленно спросила Селин. — Разве это не Ваши предки?


— Я не знаю. Мой дед захватил этот замок. Большинство портретов моих предков находятся в отцовском замке. — Он умолк. — Единственные, кого я узнаю, это мои дед и… мать.


Его тон немного изменился, голос стал тоньше при упоминании матери.


— Когда она умерла? — спросила Селин.


— Мне было восемь, но я помню ее. Я рад, что у отца есть ее портрет. Иногда я забываю, как она выглядела, и тогда навещаю отца. — Он продолжал смотреть наверх. — У меня была миниатюра с изображением её лица, но этот портрет потерялся. Очень жаль. Это была одна из немногих вещей, которыми я дорожу.


Позднее Селин не могла понять, что сподвигло ее задать следующий вопрос. Он вылетел изо рта сам собой: — А портрет Джозелин у вас есть?


Он побледнел.


— Простите меня, — она запнулась. — Я не хотела. — Что на нее нашло? Зачем она напомнила ему об этом? Она должна доказать свою незаменимость и устроить безопасную жизнь для себя и сестры. А вместо этого напоминает о том, что женщина, на которой она посоветовала ему жениться, умерла меньше, чем через год после их свадьбы.



— Нет. — ответил он тихо. — Я хотел сделать портрет, но не успел. — Он не рассердился, что и встревожило и успокоило ее одновременно. Казалось, ему хотелось говорить о Джозелин. — Зачем ты сказала мне, что я буду счастлив?


Она чувствовала себя загнанной в угол. Ну почему они отошли от обсуждения портретов и ступили на эту зыбкую почву? Если он не до конца поверит в ее способность предсказывать будущее, их с Амели вскоре могли выставить за ворота замка.


Мысли метались. — У меня было лишь одно видение, — ответила она. — Я видела этот замок вскоре после вашей свадьбы. Ты был в большом холле внизу, и я отчётливо видела твое лицо. Ты был счастлив.


Это показалось ей безопасным ответом.


Антон выглядел так, будто получил удар под дых. Селин поняла, что если у неё осталась хоть крупица здравомыслия, ей следует немедленно сменить тему. Но исподволь из её уст вырвался вопрос: — Как она умерла?


— Я убил ее, — ответил он тихо, почти неслышно. Селин похолодела. Чувство самосохранения требовало, чтобы она как можно быстрее покинула эту пустынную залу.

Антон заговорил как в лихорадке, словно в ответ на её безумную вспышку. Слова полились из него, слова, которые, по её мнению, не должны были выходить наружу.


— Ты права, мы были счастливы. Я никогда не был так счастлив… Я мог говорить с ней. Я больше не был одинок. — Слова были тихими и обрывистыми. — Через два месяца после свадьбы она сказала мне, что ждёт ребенка. После этого, казалось, даже мой отец принял ее. Мы обустраивали детскую, и я думал, что все грядущие годы проведу с ней, наблюдая, как растет наш ребёнок.


Тревожные колокола зазвонили в голове Селин. Она точно знала, что будет дальше. Антон, похоже, слишком долго держал в себе эту тайну. Он не мог поделиться ни с Яромиром, ни с леди Кариной. Для них он играл роль даровитого принца. И сейчас готов был рассказать всё любому человеку, который выслушает и сможет понять. Его голос был полон боли, он не смог бы остановиться, даже если бы захотел.


Но что дальше? Не устыдится ли гордый княжич того, что обнажил свою душу? А вдруг после такого он не сможет смотреть на свидетельницу своей несдержанности?



— Милорд, — попыталась вмешаться она.


Но он, казалось, не слышал и продолжал говорить тихим голосом. — Когда подошёл срок родов, радовался весь замок. Пришла повитуха, и сначала казалось, что всё идёт хорошо. Но время шло, час за часом. Они даже не позволяли мне видеть её. Долго, слишком долго я стоял под дверью и слушал крики.


Селин хотелось закрыть глаза. Он может никогда не простить ей того, что она слышала.

— Вдруг крики смолкли. Я велел открыть дверь. Она была мертва, ребёнок был мертв, а кровать вся в крови. Это я убил Джозелин.


Сквозь слёзы Селин прошептала: — Антон.


Она знала, что должна была называть его «милорд» или «княжич», но сейчас церемонии вылетели у Селин из головы.


— Потом я тоже хотел умереть. — Он посмотрел ей в лицо. — Сначала я винил тебя, думал, что ты солгала мне. Но это прошло, и потом я узнал достаточно, чтобы винить себя.


Это невозможно. С тех пор, как пять лет назад он вышел за двери магазина, она ни разу не думала о нём.


— Я хотел умереть, но пришла Карина, а потом я нашёл Яромира. Я остался жить, проживая каждый день как убийца.


— Ты не убивал Джозелин, — сказала Селин, послав осторожность ко всем чертям. — Мужчины умирают на войне, а женщины умирают при родах. Такова жизнь. Вся наша жизнь — это риск, и она хотела ребёнка так же сильно, как и ты.


Он пристально смотрел на неё. В этот миг тревожный звон раздался снова.


Селин видела похоть на лицах мужчин достаточно часто, чтобы узнать. Во взгляде Антона она прочитала тоску, одиночество и голод. Он протянул бледную худую руку и хотел прикоснуться к девушке. Селин ужаснулась своим мыслям, потому что была не против этого прикосновения. Она была почти уверена, что с момента смерти Джозелин он не прикасался к женщине … и вот… он тянется к ней.


Колокола зашлись тревожным криком. Разум подсказывал, что это ошибка. Мужчины высокого происхождения часто меняют фавориток. Страсть быстро воспламеняется и также быстро остывает. И, как только это происходит, мужчина стремится как можно скорее избавиться от былой возлюбленной, отправив её прочь.


Селин хотела быть его провидицей, его деревенской лекаршей, но не фавориткой. Часть её желала почувствовать его руку на своей щеке, как она опускается вниз по шее… Но она не собиралась рисковать своим будущим из-за нескольких недель удовольствия.

Сделав шаг назад, она сказала: — Мне нужно идти проведать Амели. Она почти не спала прошлой ночью. Вы с Яромиром должны решить, что мы будем делать дальше. Возможно, мы можем рассказать некоторым родителям и девушкам, что я делаю здесь на самом деле.


Антон моргнул и его рука упала. Несколько секунд лицо его было растерянным. Потом все следы тоски исчезли из его глаз. Надменный принц вернулся.


— Очень хорошо, — сказал он. — Я поговорю с Яромиром.


Развернувшись, она быстро пошла к лестнице, бросив последний взгляд на портрет черноволосой женщины у костра.




Глава 8

Следующие несколько дней прошли как в тумане.


Селин так и не смогла открыть правду сестре. Она сожалела, но ничего не могла с собой поделать. В конце-концов она поведала более-менее правдоподобную историю. Вроде как она, желая выглядеть полезной, указала на Сибил как на следующую жертву, а все дальнейшие события — лишь совпадения.


Амели решила, что это дурацкий план — просто гадать и стараться выглядеть полезными. Надо что-то предпринять. Но пока ничего путного никто из них не смог придумать.


Селин поразилась, с какой быстротой она привыкла к жизни в замке. Леди Карина была настолько добра, что прислала ещё одежды. Теперь у сестёр были платья, чистые сорочки, чулки и даже пара темных бридж для Амели.


Хельга продолжала заботиться о них. Каждый день она приносила завтрак в комнату и разводила огонь, застилала кровать и чистила одежду. На обед они спускались в трапезную, где слуги организовали модный нынче «шведский стол». Здесь традиционно проходил и ужин за большими столами. Кормили прекрасно: мясом, овощами, белым хлебом, ранней весенней клубникой и вином каждый вечер.


У Селин не было других занятий, кроме как предсказывать будущее для всех молодых женщин, которых Яромир к ней присылал. Амели проводила большую часть своего времени, играя в карты с дежурившими солдатами. Сёстры жили как свободные леди.


Но Селин не покидало чувство, что эти спокойные дни — затишье перед бурей. Что-то надвигалось. Яромир, очевидно, кое-кому рассказал о том, зачем здесь провидица. В замок стали приходить не приближённые ко двору девушки со своими семьями. Их пока было немного. Селин боялась повторения жуткого видения, но сеансы проходили спокойно.


Антон после встречи в портретном зале держался на расстоянии. Однако на четвёртый день она и Амели получили приглашения на банкет, который должен был состояться следующей ночью. В записке он ясно дал понять, что отказ будет воспринят как оскорбление.


Накануне торжественного ужина повара и слуги замка суетились с приготовлениями.

Собираясь на банкет, Селин раздумывала о том, что снова будет на виду весь вечер.


Княжич и его начальник охраны будут пристально следить за ней и ожидать результатов. Яромир становится все более беспокойным, ему не терпится действовать.

Благодаря леди Карине гардероб сестёр постоянно пополнялся. Задумчиво перебирая платья, она остановила свой выбор на том, что было из мягкой шерсти цвета лаванды. Овальный вырез и прямая юбка подчёркивали фигуру девушки, а цвет оттенял глаза.


Придирчиво оглядев себя в зеркале, в сознании Селин мелькнуло, как Антон смотрел на неё в портретном зале. Жаль, что нельзя одеть своё старое красное платье. Пусть оно потёртое и выглядит похуже, зато она чувствовала бы себя привычно… и могла бы сосредоточиться на главной цели.


— Селин, что ты на самом деле думаешь? — Спросила Амели, натягивая сапоги. — Убийство девушек я имею в виду. Мне кажется, кто-то хочет опозорить Антона. Но я разговаривала с солдатами, и все они показались мне преданными.


Селин отвернулась от зеркала.


— Ты разговаривала с солдатами? Пыталась получить информацию?

— А что я по-твоему делала? Развлекалась картами?


На самом деле Селин именно так и думала.


Она вспомнила чёрные перчатки и то, как тело Сибил превращалось в мумию. Это не похоже на обычное убийство. Она вспомнила слова Антона про «что-то более загадочное». Ещё он упоминал яд. То, что она увидела в той комнате, было не похоже ни на один яд: плоть не усыхает так быстро. Но это не значит, что такого не может быть.


— Я расспросила и служанок, но никто не знает о секретных ходах в замке, — продолжала Амели, — даже Хельга. Я думаю, она сказала бы мне.


— Тайные ходы?


— А как ещё убийца мог попасть в комнату? Мне не удалось её обыскать.


Селин уставилась на неё.


— Почему ты не можешь просто спросить у Яромира разрешения?


— Что? Он выяснит? Он разрешит? Нет, дорогая, мы должны решить это сами, и заставить поверить всех в то, что мы «провидицы» в самом деле.


Селин отвернулась.


— Мы опаздываем, — сказала она, осознав, что спустились сумерки.


Они вышли в коридор. Мысли Селин бурлили. Что, если Амели была права? Что, если убийца просто пытается опорочить Антона? Серия смертей красивых незамужних девушек, которые он не может остановить — идеальный способ дискредитировать уважаемого лидера.


— Ты помнишь, Павел говорил что-то странное за столом на последнем банкете? — спросила Селин.


— Нет, а что он сказал?


— Что Дамек станет лучшим великим князем, хотя Павел и не служил под его началом. Мол, Антон слишком добр… или, скорее, Дамек более твёрдый человек, и поэтому лучше подготовлен к обороне государства.


— Ничего себе! Ты предполагаешь, из-за этого преданный человек может работать против княжича? — Амели покачала головой. — Тогда можно подозревать кого угодно.


Щёки Селин покрылись румянцем стыда. Амели активно ищет подозреваемых, допрашивает солдат и служанок замка, в то время как она погрязла в жалости к себе. Она преследует тень, попутно беспокоясь о том, что этим она может ускорить убийства. Нет, хватит.


— Мы должны составить список всех, кто осуждает Антона за мягкость, — прошептала она, когда они спускались по лестнице.


Амели кивнула. — Я посмотрю, что смогу узнать.


Их обсуждение прервались, когда они вошли в большой зал.


Как и в прошлый раз, он был переполнен разнообразными гостями. Но теперь уже все знали о причинах присутствия некоторых приглашённых. Больше половины гостей украдкой взглянули на Селин, когда она вошла. Остальные предпочитали делать вид, что ничего не происходит.


Едва ли она могла их винить.


На последнем банкете она предсказывала будущее прекрасной молодой женщине, которая через несколько часов лежала мёртвой на столе в подвале.


Антон стоял в верхней части зала на возвышении в своём обычным окружении. Леди Карина улыбнулась, встретившись с Селин глазами, и девушка улыбнулась в ответ. Антон как и в прошлый раз задержал свой взгляд на Селин и её лавандовом платье, и леди Карина это заметила. Через секунду или две он отвернулся.


Мастер Фёдор был в своей обычной чёрной шёлковой тунике. Он быстро осушил большой кубок вина и приказал слуге налить ему ещё. Что-то беспокоило его? Или он всегда так много пьёт?


Инна порхала возле Антона.


Мрачный Яромир снова был одет в кольчугу вместе с накидкой и мечом. Он выглядел так, будто готов пнуть котёнка через весь зал. Селин захотелось держаться подальше от него всю оставшуюся часть вечера. Даже верный волкодав держался на своём месте у огня, а не рядом с ним.


— Мне нравится это платье, — кто-то дотронулся до плеча Селин. Она обернулась и увидела капрала Павла, возвышающегося над ней и Амели. Его знакомое лицо и стриженые тёмные волосы были очень кстати. Похоже, он был слегка пьян. Но это было ей знакомо: обычный мужчина с предсказуемыми желаниями. С таким справиться немудрено.


— Спасибо, — улыбнулась Селин. — Это всё Леди Карина. Теперь наш гардероб заполнен платьями. А у неё хороший вкус!


— Я не видела тебя несколько дней, — сказала ему Амели. — Где ты был?


Он замялся. — Господин счёл нужным поставить меня на ночные часы у нижних ворот. Но сегодня не моя смена.


Селин подавила желание скривить лицо. Антон велел Павлу торчать в ночное дежурство у внешних ворот? Из-за неё?


Так или иначе это, похоже, не смущало бравого капрала. Пробил гонг на ужин, и он галантно предложил ей руку.


— Прошу вас, поужинайте со мной, — Павел почтительно склонил голову.


— С удовольствием, сударь, — она взяла его под руку.


Как только ужин подошёл к концу, Яромир не стал терять времени. Когда Селин устроилась в своём кресле возле очага, он практически приказал барону Медеву пойти за своей младшей дочерью. Начальник охраны не хотел больше притворяться, что предсказания — всего лишь невинные развлечения для дам. Не после смерти Сибил.


С одной стороны, всё стало проще. Теперь можно было без утайки отдавать необходимые распоряжения. С другой стороны, такая публичность сулила свои сложности. Ведь убийца тоже мог узнать, что охота за ним началась. На этот случай у Яромира был план. Пусть только Селин определит следующую жертву, назовёт очередное имя.


Дочь Барона Медева подошла и села напротив Селин. Девушка выглядела испуганной. Селин неторопливо взяла её руку, тихим голосом произнесла слова ободрения.


В эту минуту Яромир не мог не любоваться Селин. В своём деле она была хороша.


У него было ощущение, что это будет долгая ночь. И Яромир надеялся, что не бесплодная. Сегодня присутствовало много дочерей младших дворян и местных торговцев, но где гарантия, что следующая жертва была здесь, среди них? В деревне предостаточно хорошеньких молодых женщин.


Всё, что ему оставалось — наблюдать за Селин и не мешать её работе.

Его взгляд переместился к Амели. Это часто случалось, когда она была в непосредственной близости. Эта маленькая бестия завела друзей среди его людей и заслужила репутацию хорошего карточного игрока.


Сейчас она сидела на скамейке, ожидая нескольких солдат, готовых присоединиться и начать игру. Всё та же выцветшая рубашка и куртка были на ней. Однако бриджи сегодня были хорошо вычищены, а волосы сияли при свете свечей. Ему нравилось, как они качаются вдоль её лица при каждом движении.


Краем глаза он поймал блеск синего сапфирового шелка, и повернул голову. Бриджит наблюдала за ним. Яромир не разговаривал с ней и не звал к себе в покои с той ночи, когда была убита Сибил. Бывшая пассия отослала ему несколько сочуственных записок по поводу «происшествия», но ответа не получила. Кажется, она начала подозревать, что не расследование убийства мешают их встречам. А теперь она заметила его интерес к Амели.


Выражение лица Бриджит было неприятным. Но как только их взгляды встретились, она улыбнулась и шутливо поклонилась. Яромир кивнул и отвернулся: он не хотел поощрять Бриджит подойти к нему. Не сегодня.


Спустя несколько мгновений он снова посмотрел в сторону Бриджит, и не обнаружил её в том же месте. Каково же было его потрясение, когда он обнаружил Бриджит… мирно беседующей с Амели. Что же делать? Нельзя было оставлять Селин без присмотра. Тогда он постарался незаметно встать за спиной Бриджит так, чтобы слышать их разговор с Амели.


Бриджит со своим красивым лицом и изящными туалетами одним своим видом приводила большинство женщин в смятение, но Амели буквально посерела.


— Я полагаю, ты научились играть в карты в той дыре, откуда вы пришли? — спросила Бриджит. — Где это?


— Шетана, — коротко ответила Амели.


— О да, это одна из грязевых ям Дамека. Наверняка вы жили на ферме. Там были свиньи? Я слышала, что почти все крестьяне Дамека разводят свиней.


Её манера общения была царственно вежлива, но откровенно жестока. Яромир не мог поверить своим ушам. Он знал, что Бриджит может быть высокомерной. Ему даже нравилась эта её сторона, так как она напомнила ему, как высоко он поднялся. Но он и предположить не мог, что она может быть такой бесчеловечной. Она намеренно пыталась заставить Амели почувствовать себя ничтожной. Со всем своим воинским мастерством она понятия не имела, как защититься от кого-то вроде Бриджит.


— Нет, — сказала Амели. — У нас был магазин.


Солдаты возле неё опускали глаза: им было неловко.


— О, магазин! — сказала Бриджит. — Как мило. Значит, свиней размещали на заднем дворе. Иначе как ты можешь объяснить эту жуткую манеру одеваться? — Она кивнула на одежду Амели.


— Бриджит! — Яромир не выдержал.


Когда Амели заметила его, её посеревшее лицо стало розовым.


Бриджит, напротив, побледнела.


— О, лейтенант, я не слышала, как вы подошли.


— Видимо нет, — холодно ответил он. — Почему бы тебе не пойти и поговорить с леди Кариной?


Она застыла от его отповеди, но попыталась улыбнуться:


— Конечно.


Юбки сапфирового платья красиво всколыхнулись, и Бриджит удалилась. Яромир знал, что извиняться за неё бесполезно, потому сказал только: —Я продолжу присматривать за твоей сестрой.


Она кивнула. Он видел, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, Амели лихорадочно пытается придумать подобающий отпор в этой безобразной сцене.

Подходя к Селин, он чувствовал неловкость за слова своей любовницы. И ему сильно хотелось как-то взять их обратно.


** *


После предсказаний для шести молодых леди улыбка и успокаивающие заверения начали утомлять Селин. К тому же Яромир расхаживал по каменному полу как неприкаянный волк, наблюдая за каждым её движением. Когда она качала головой после очередного бесполезного предсказания, он становился всё более угрюмым.


Здесь он не мог помочь.


В очередной раз Селин подняла глаза и увидела перед собой молодую женщину лет восемнадцати. Она была высокой, крепкого телосложения. Русые косы спадали на плечи. Сразу можно было догадаться, что перед Селин девушка не из дворян. Никакого шёлка, сатина или тонкой шерсти. Простое, хорошо сшитое платье из окрашенного хлопка было на ней. Лицо из обычных, но голубые глаза очень яркие. И явно настроена поговорить с Селин.


— Я думаю, я следующая, — сказала она. — Меня зовут Эрин.


— Подойди и присядь, — предложила Селин, вымученно улыбнувшись.


К её удивлению, молодая женщина схватила стул и подвинула его ближе к провидице. Когда Эрин села, их колени соприкоснулись. Она наклонилась вперёд и прошептала:


— Меня не волнуют убийства. Я хочу узнать кое-что ещё.


Несмотря на усталость, интерес девушки передался Селин.


— Я помолвлена, — быстро сказала Эрин.


Тут не было ничего интересного. Вполне соответствует её возрасту. Да большинство девушек к восемнадцати годам были уже замужем.


Лицо, похоже, выдало её мысли, потому что Эрин махнула рукой.


— Нет, я не хочу историй о красивом рыцаре. Я знаю своего суженого с тех пор, как нам исполнилось десять. Сесил хороший человек.


— Тогда что ты хочешь знать?


Эрин понизила голос.


— Мне нужно знать, рожу ли я ему сына. Моя мать смогла подарить моему отцу только одного ребенка — меня. Сесил единственный сын в семье. У них нет другого наследника мужского пола и они хотят гарантировано внука-мужчину. У его родителей есть сомнения по поводу его женитьбы на мне. Я могу оказаться не лучше матери. — Она выпрямилась. — Не хочу всю жизнь терпеть их обвинительные взгляды и слова. Ты можешь заглянуть в моё будущее и сказать, рожу ли я сына?


Селин заколебалась. Это был очень конкретный вопрос, значит, и ответ должен содержать точные детали. По правде говоря, она вообще сомневалась, что счастье молодой женщины должно зависеть от радости родителей её суженого.


Эрин подалась ещё вперед. Она была так близко, что Селин чувствовала её дыхание на своей щеке.


— Пожалуйста! Я люблю Сесила. И буду его женой. Но только если мы оба будем счастливы.


Эта причина показалась более значимой, чем первая.


— Вот, — сказала Эрин, протягивая руку. — Я принесла кое-что личное. Это наши волосы.


На ладонь Селин легли два локона: морковно-рыжий и русый.


Селин поджала губы, соображая, как поступить. Вряд ли можно отказаться гадать. Как можно справиться, не давая ложных обещаний не разочаровав? Взяв обе пряди волос в одну руку, другую протянула Эрин и закрыла глаза. Она по привычке собиралась притвориться, что почувствовала первый толчок… и тут в самом деле его почувствовала. После удара она понеслась вниз по туманному коридору.


О нет, только не эта девушка. Мучительный страх и тоска затопила мысли Селин. Туман исчез, и она обнаружила, что стоит в залитой солнцем спальне возле открытого окна. Раздался тяжёлый хрип, затем последовал краткий крик.


Влажная от пота, Эрин лежала на кровати в присутствии акушерки. Она рожала.


— Хорошо, — сказала акушерка, сама вытирая мокрый лоб. — Еще разок напрягись. Он уже почти здесь.


Эрин выгнулась, скрипя зубами и тяжело дыша. Ребёнок выскользнул прямо на руки акушерки.


Селин смотрела, чем бы она могла помочь. Она принимала роды в Шетане и знала все обязанности: от перерезания пуповины и мытья ребенка до наблюдения, что вся плацента вышла, и массирования живота роженицы. Всё должно делаться быстро и аккуратно. Здесь, кажется, всё в порядке.


— С ребенком всё хорошо? — Эрин тяжело дышала.


Ребёнок начал плакать, и акушерка принесла его подержать.


— Здоровый мальчик, — сказала она.


Родильная комната резко исчезла.


Селин мгновенно очутилась в большом зале с широко открытыми глазам. Яромир стоял позади стула Эрин, словно готовый к прыжку. Она поспешила дать знак, что тревога отменяется. Он нахмурился и остался стоять на месте.


— Что? — спросил Эрин с тревогой. — Что ты видела?


— Я видела, как ты лежала в родильной комнате, — без колебаний ответила Селин. — У тебя здоровый сын.


Эрин откинулась назад и вдохнула через рот.



— Спасибо, — прошептала она с облегчением.


А Селин всё ещё была напугана. Она только что видела будущее, которое не связано с ужасом или смертью. Эта девушка задала ей вопрос, она сосредоточилась на ответе… и она увидела его!


Эрин встала. — Если я могу что-то сделать для вас, пожалуйста, только скажите. Мой отец — деревенский кузнец.


Затем она ушла, поспешив к молодому человеку с рыжими волосами. Сжимая его руку, она шептала ему на ухо, а он широко улыбался.


— Что это было? — тихо рыкнул Яромир, подходя поближе.


— Я видела её будущее. Она не станет следующей жертвой.


Он провел рукой по лицу.


— Ну тогда кто? Мне нужно знать, Селин. Пойду приведу ещё одну девушку.


Взгляд Селин упал на Антона, а затем на Инну, вертящуюся возле него.


— Лейтенант… — начала она, — сколько лет Инне?

— Инне? — повторил он с удивлением. — Я не знаю. Восемнадцать или около того, я думаю. Почему ты спрашиваешь?


— Некоторые мужчины могут счесть её красивой, и я её не смотрела.


Он последовал за взглядом Селин. Наблюдая за его лицом, провидица почти видела, как шевелятся извилины под его черепом.


— Я не думаю, что она следующая жертва. На самом деле, я даже подумал… — он замолчал.


— Интересно, что?


— Нет, ты права. Ты должна погадать ей. — Он, видимо, решился. — И скажи мне всё, что увидишь, даже если она вне опасности.


Селин понятия не имела, почему он так долго раздумывал, когда дело дошло до Инны.

— Я думаю, сначала надо подойти к Антону и попросить его. Иначе она не согласится.


Он взглянул на неё и кивнул. — Я быстро.


Селин была готова к отпору, но последовавшая неприятная сцена удивила её. Яромир пошёл прямо к Антону и заговорил ему на ухо. Брови Антона ненадолго поднялись, завязался короткий разговор. Наконец, Антон повернулся к Инне и заговорил с ней.


Её черты скривились. — Нет! — закричала она.


Почти все в зале повернулись в их сторону. Антон казался ошеломлённым и смущённым. Он наклонился ближе, говоря более решительно. Инна отрицательно качала головой, пока он не схватил её за руку и не потащил к очагу.


— Нет! — Снова закричала Инна. — Мой господин, отпусти меня.


Он даже не замедлился. Яромир следовал за ним, предпочитая не встревать.

Все смотрели на них, Селин была ошарашена. Неужели Антон не мог придумать, как провернуть это более пристойно? Инна выглядела, как разъярённый агнец, которого ведут на бойню. Это вряд ли добавит к Антону доверия людей, которые привели своих дочерей к провидице.


Вскоре Антон стоял прямо перед ней, всё ещё сжимая руку Инны.


— Садись, — приказал он.


— Мой господин, — прошептала Селин, — это вряд ли так необходимо.


Княжич проигнорировал её и пристально взглянул на Инну.


— Садись, — повторил он.


Тут Селин подумала, что при всей его доброте и заботе о своих людях он привык к тому, что ему повинуются. Когда ему отказали, он отреагировал как и любой другой военачальник.


Это была информация, которую нужно запомнить.


Лицо Инны было диким. Она разрывалась между страхом, гневом и болью отказа ему. Понимая, что он не смягчится, она изменила тактику и начала умолять:


— Пожалуйста, мой господин, не заставляй меня делать это. Я не могу терпеть такое унижение.


Он продолжал стоять там, как камень.


— Инна, — сказала Селин с искренней жалостью. — Всё в порядке. Я обещаю, это не займёт много времени.


Инна сверкнула взглядом, полным ненависти.


— Не разговаривай со мной.


— Садись, — приказал Антон, — и прекрати вести себя по-идиотски.


Он смотрел, как Инна опустилась на стул.


Селин вздохнула: —Инна, я должна коснуться твоей руки.


Она уже сожалела, что предложила это. В зале было тихо, и Антон обернулся.


— Музыканты, — сказал он, — сыграйте что-нибудь весёлое.


Этот жуткий приказ был последней вишенкой на торте её самообладания, и Селин пристально посмотрела на него.


— Это ты должен прекратить валять дурака! — с гневом прошептала она.


Возможно, он дёрнулся, но она не была уверена.


— Инна, — сказал он, — дай ей свою руку.


Враждебность на лице Инны была такой трогательной, что Селин замешкалась. Но она должна была это сделать. Протянув руку, она сжала пальцы левой руки Инны и закрыла глаза. Она отпустила свой разум, пытаясь забыть Антона и Яромира, стоящих рядом, словно часовые. Она сосредоточилась только на Инне… на том, что должно было произойти.


Тяжёлый толчок ударил её, затем другой. Большой зал исчез, она оказалась окутана белым туманом. Селин устремляясь вперёд, слепая и бестелесная, пока туман не исчез. Она очутилась в маленькой затемнённой спальне.


Почему всегда спальни?


Селин огляделась. Инна лежала под белым одеялом. Во сне она выглядела моложе, лицо было так спокойно. П охватила Селин… слишком знакомо.

— Инна, проснись! — позвала она, но Инна не могла её услышать. Селин там не было.

Стройные руки в чёрных перчатках появились в поле зрения, медленно двигаясь в сторону кровати. Селин задохнулась.


Чёрные перчатки продолжали двигаться. Одна из них остановилась на лице Инны, а другая на горле. Как и в прошлый раз руки не делали никаких движений, но плоть на щеке Инны начинала пульсировать… а потом сморщиваться.


Лицо постепенно вяло, проваливалось внутрь, пока не стало похоже на высушенную шелуху. Под конец чёрные перчатки сильнее прижались к коже, и тело Инны совсем сжалось под одеялом.


Селин плакала, рыдая в голос.


— Вернись! — приказал кто-то.


Полутёмная комната исчезла. Она оказалась в руках Антона, и первое, что увидели её глаза, был его бледный подбородок. Он держал ее за плечи. Хотя голос был суровым, было заметно его волнение. Он снова повторил:


— Селин, вернись.


Не думая ни о чём, она наклонилась, прижимая лицо к его плечу.


— Это Инна, — задыхалась она. — Инна следующая.


* * *


В течение часа Яромир подготовил небольшую комнату без окон. Прямо по коридору располагались его собственные покои. В этот раз всё должно пойти по-другому. Возле двери кроме него самого поставили Павла и двух гвардейцев, Рюрика и Уиншоу. Это были доверенные люди.


— Дверь не закрывать! — приказал он. — Мы будем дежурить по два человека в трёхчасовые смены, чтобы никто не устал. Просто встаньте в дверном проеме и не спускайте глаз с неё, пока она спит. Не отвлекайтесь ни на секунду, понятно?


— Да, сэр, — ответили его люди в унисон.


Здесь всё было под контролем.


А вот в комнате тем временем царил хаос. Инна была сильно обескуражена тем, что произошло. Она ходила по комнате взад-вперёд. Казалось, что она не поверила в то, что она следующая жертва. В это время она обычно следила за тем, как расстилали постельное белье в покоях княжича, расставляли закуски и бокалы с вином для вечернего перекуса. Сам Антон уже ушел отдыхать, оставив распоряжения Яромиру.

Молодая женщина была почти в истерике.


— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла Инна, — вы должны отпустить меня! Моему господину нужно, чтобы я присутствовал на его вечерних приготовлениях.


У Амели почти не осталось терпения. Она была близка к тому, чтобы хорошенько стукнуть молодую женщину до бесчувствия. И Яромир, кажется, не возражал.


Селин, обычно спокойная и рассудительная, после кошмарного видения вознамерилась спорить с его стратегией. Она пришла к нему в третий раз.


— Лейтенант, вы должны понимать, что это не сработает, — настаивала она. — Поместив её в эту комнату, вы подписываете ей смертный приговор. Если хотите сохранить ей жизнь, выведите за городские ворота. Пусть она будет подальше отсюда, там, где убийца не сможет добраться до неё.


Она настаивала на этом сразу же после того, как напророчила Инне гибель от незнакомца в чёрных перчатках. Яромир не собирался рассказывать Селин неблаговидную правду: Инна ему нужна для приманки. Сначала он просто проигнорировал просьбы, но теперь рядом находились его люди.


— Госпожа Фоу, — тихо сказал он, отведя ее в сторону, — я не просто пытаюсь спасти Инну. Я пытаюсь поймать убийцу. Вам нужно довериться мне. Вернитесь в свою комнату.


— Но, лейтенант, вы не можете просто…


— Сейчас же! — Он заглянул в комнату. — Амели, пожалуйста, отведи свою сестру в её комнату.


Он понятия не имел, как отреагирует Амели, поскольку она никогда не стремилась следовать его приказам. Но она, похоже, с облегчением вспорхнула, схватив руку сестры.


— Давай, Селин.


— Амели, мы не можем оставить её в таком состоянии!


— Вам нужно сопровождение? — спросил Яромир, не скрывая угрозу в голосе.


— Нет, — ответила Амели, волоча Селин дальше.


Яромир пожалел, что был так суров. Но он понимал, что надо сосредоточиться на выполнении задачи, и вернулся к двери комнаты.


— Инна, ты можешь спать в одежде. Я не закрою дверь ни на минуту.


Она посмотрела на него пустыми глазами, но не стала спорить. Видимо, до неё стала доходить реальность происходящего.


— Сэр, — сказал Павел, — мы с Рюриком можем взять первую смену. Так вы сможете поспать несколько часов. Последнее нападение произошло во второй половине ночи. Если вы и Уиншоу возьмёте дежурство через три часа, то скорее всего встретитесь с злоумышленником. — Он помолчал. — К тому же я был в ночном дозоре на этой неделе, и я выспался.


Яромир и мысли не допускал просто лечь спать, но слова Павла имели смысл. Яромир доверял этим троим, а через три часа он может потерять бдительность, если не отдохнёт.


— Хорошо. — Он кивнул. — Разбудите меня в три часа. Знайте, мои апартаменты находятся в пределах слышимости. — Он повернулся, чтобы посмотреть в комнату. — Не спускайте с неё глаз… Я имею в виду, что хотя бы один из вас должен будет присматривать за ней, даже если она вздумает воспользоваться горшком. Ясно?


— Да, сэр.


Не желая уходить, он всё же направился по коридору к своим комнатам. Павел прав, он будет в лучшей форме, если отдохнёт в течение нескольких часов. Но как только Яромир остался один в своей комнате и достаточно расслабился, сомнения вновь охватили его. Не было никакой гарантии, что убийца нанесёт удар сегодня ночью. Это ночное бдение может затянуться. Хочется думать, что его люди будут бдительны и через неделю.


А что произойдёт, когда убийца поймёт, что не сможет атаковать Инну? Выберет другую жертву? Нет, Яромир должен верить в пророчество Селин. Это всё, что у него есть.


Он провёл рукой по подбородку и попытался вспомнить, когда в последний раз брился. Его в прошлом аккуратная бородка превратилась в бороду. Но Яромир слишком устал, чтобы заботиться об этом.


Раздался стук в дверь.


Вздохнув, он пошел открывать. Может, Павел или Рюрик забыли что-нибудь.

Но это была Бриджит, на которой из одежды не было ничего, кроме шёлкового халата с полуразвязанным поясом. Она шла от своей комнаты в таком виде? Её золотисто-рыжие волосы были свободно распущены. Его глаза скользнули по лицу, затем двинулись вниз по горлу до ложбинки между грудями. Он помнил, что её тело было чувственным и мягким.


— Боюсь, я обидела тебя сегодня, — улыбнулась она. — Если так, я пришла извиниться.


То, что Бриджит пришла сама, должно быть унизительно для её достоинства. Ведь он не отвечал на записки и не звал к себе. Она была замужем за одним из богатейших торговцев шёлком в провинции, а теперь делила постель с бывшим наёмником.


Мысли Яромира были противоречивы. С одной стороны, он помнил о её жестокости к Амели, отчего появлялось желание послать подальше эту женщину. С другой стороны, Яромир так устал, ему просто необходимо переключиться. Они всегда друг друга в этом выручали.


Отступив назад, он придержал дверь. Бриджит вошла, не скрывая торжествующую улыбку. К тому моменту, когда он закрыл дверь и обернулся, женщина развязала пояс и позволила своему халату упасть на пол.


Яромир не сдержал резкий вдох. Её кожа была безупречна. Взгляд его перемещается с высоко посаженных грудей на маленький треугольник красного золота между бёдер. И вот он уже идёт к этому манящему телу, обхватывает одной рукой спину, а другую руку запускает между её ног.


Бриджит ахнула и быстро проговорила:


— Не снимай броню.


Яромир знал, что ей нравится близость с солдатом и никогда раньше не возражал. Но сейчас эта фраза подействовала отрезвляюще. Он не знал почему. Притянув её ближе, он прижал свой язык к её рту и стал ждать ответа от своего тела.


Но тут в сознании стали снова и снова всплывать резкие слова:


«Наверняка вы жили на ферме. Там были свиньи? Я слышала, что почти все крестьяне Дамека разводят свиней.»


Жёсткий тон эхом отдавался в его ушах.


Скользя рукой по спине, он припал к её груди словно готовый выпить, целовал всё настойчивее, готовясь к возбуждению.


Это не сработало.


«О, магазин! Как мило. Значит, свиней размещали на заднем дворе.»


Он остановился. Потом ещё раз поцеловал её.


И снова ничего. При всей красоте, воспоминания о её попытке повредить Амели въелись в его мозг.


— Что? — спросила она.


Он поднял халат и протянул ей.


— Я устал. Вернитесь к себе.


— Яромир?


Он видел, как с её губ готовы сорваться тысячи вопросов. И надеялся, что она не станет спрашивать. Он слишком устал, чтобы лгать ей сегодня вечером. Однажды сказанные слова нельзя вернуть обратно. Это великая трагедия жизни. Слова никогда не могут быть взяты назад.


Она, похоже, тоже это поняла. Хладнокровно улыбаясь, она взяла протянутый халат.


— Конечно. Тебе нужно только позвать, и я приду.


Повязав пояс, она изящно вышла.


Яромир постоял, глядя на закрывшуюся дверь. Он не думал, что снова когда-нибудь позовёт её.


Амели не знала, что делать.


Она привела Селин обратно в их покои. Амели надеялась, что потрескивающий в камине огонь поможет сестре немного успокоиться. Но Селин продолжала дрожать, вышагивая по комнате.


— Он неправ, — продолжала она шептать. — Почему он этого не видит? Антон должен увезти её отсюда, но почему-то не хочет меня слушать. Он прислушивается только к своему лейтенанту.


— Селин! Что с тобой?


Амели никогда не видела свою сестру такой. И снова она подумала, что Селин ошибается. Инна не может быть следующей жертвой. В прошлый раз по случайности бедная девушка, которую она назвала, оказалась следующей жертвой. Естественно, такое не повторится. Такая стратегия не даст результатов.


Селин посмотрела на нее.



— Яромир ошибается, он просто убьёт Инну.


— Ты не можешь это знать. Ты что, начинаешь верить в свою игру?


Постояв ещё немного, Селин подошла к кровати и присела с краю.


— Подойди и посиди со мной. Мне нужно тебе кое-что сказать. Я должна была сказать раньше, но не знала, как это сделать.


Амели медленно подошла к сестре. Ей это не нравилось.


— Что?

Селин открыла рот и снова закрыла. Она действительно не знала, как это сказать.


— У нас никогда не было секретов друг от друга, — сказала Амели.


— Не было, — Селин снова помолчала. — Я видела будущее, когда гадала девушкам… действительно видела их будущее. Это началось еще дома, когда я предсказывала для Рианнон. Я видела Дамека, что он ложно обвинил жену в прелюбодеянии и приказал задушить. Я на самом деле видела, как Сибил умерла. Я видела, как руки в чёрных перчатках тянулся к её лицу и горлу. А сегодня я видела, что Инна тоже умрёт.

Амели застыла. — Нет. Я знаю, что мать могла предвидеть по-настоящему, но мы… мы живем своим умом.


Селин опустила глаза в пол и покачала головой.


— Я боялась сказать тебе. Волновалась, как ты всё это воспримешь. Но это правда. Я становлюсь похожей на мать. — Ее глаза устремились на сестру. — Это ничего не меняет. Даже может помочь нам. Я знаю, кто следующая жертва, потому что у меня есть истинное видение… или я думаю, что это так. — Её голос стал напряженным. — Но пока я не смогла изменить ничего из того, что видела! Яромир не прав, что держит Инну в замке. Она должна быть далеко отсюда.


Амели сидела по-прежнему застывшая. В их жизни всё было равновесно: Селин играла провидицу, а Амели заботилась о безопасности. Порой деньги, заработанные Селин, делали их партнерство чуть менее равным, но Амели упорно трудилась над своим вкладом. И они относились друг к другу как равные. А теперь Селин становится похожей на мать? Истинной провидицей?


— Это ничего не изменит, — настаивала Селин. — Но сегодня ты должна мне помочь.


— Как?


— Спасти Инну. Мы должны попытаться изменить будущее, которое я видела о ней.

Амели в замешательстве покачала головой.


— Спасти её? У нас не получится даже приблизиться к ней. Яромир поставил двоих вооруженных охранников возле двери.


Селин поднялась.


— Я смогу пробраться к ней. Когда мы возвращались сюда, я услышала, как Павел добровольно вызвался на первое дежурство. — Она шагнула к очагу. — Но сначала нам нужно спуститься в деревню и взломать аптеку.


— Зачем?


Селин обернулась.


— Я видела, что в саду с травами растут маки.



Глава 9

Селин понимала, что у неё только три часа. Как только на вахту выйдет Яромир, ничего предпринять уже не получится. Она чувствовала, что отведённые три часа почти истекли. Им потребовалось больше времени, чем она ожидала, чтобы спуститься в городок и проделать задуманное. Сёстры пробрались в лавку через окно. Пока Амели разводила костёр в доме, Селин собирала маки. Годились только молодые незрелые головки.


Потом Селин методично уваривала головки растений и готовила белый млечный сироп.

Она сознавала, что ставит под угрозу свои шансы когда-нибудь стать хозяйкой этой лавки, и эта мысль больно ранила её. Но жизнь Инны важнее. Селин была уверена, что Яромир ошибается, несмотря на все его благие намерения.


Вернувшись в замок, она и Амели поспешили в свою комнату. Хельга всегда оставляла кувшин холодного пряного чая и две кружки на туалетном столике на случай, если одной из них захочется пить ночью. Селин без колебаний налила в обе кружки чай и откупорила флакон, который принесла из городка.


— Как много ты собираешься использовать? — спросила Амели.


— Всё это.


Она разлила молочную субстанцию из склянки по кружкам.


— Всё это? — повторила Амели, глядя на неё.


— Нужно побыстрее погрузить их в сон.


Амели посмотрела на стул.


— Мы можем просто отломать у него ножку, и я уложу их спать.


— Обоих? Я сомневаюсь, что ты достанешь до головы Павла. К тому же, это даст Яромиру повод посадить тебя под замок, если он поймает нас.


— Ну разумеется, травить их намного лучше!


Странно, но даже после мучительного признания некоторые вещи между сёстрами остались неизменными. Они могли спорить, но всегда работали вместе. В Селин теплилась надежда, что со временем всё пойдёт по-прежнему.


— И как ты собираешься напоить их? — с усмешкой спросила Амели. — Используешь своё непревзойдённое обаяние?


— Это общая идея. Но нам нужно поторопиться. Если Яромир возьмёт вахту, у нас нет ни единого шанса. Даже если ты сама предложишь ему чай.


— Даже если я… — пробормотала Амели. — Что это значит?


— Давай, — сказала Селин. — Нам нужно идти.


Подхватив обе кружки, она направилась вниз по лестнице. Она прошла мимо большого зала и поднялась по ступеням, ведущим наверх в западную башню. Там располагались покои тех, кто постоянно проживал в замке.


Прежде чем сойти с лестничной площадки она остановилась, собираясь с духом.

— Тебе лучше остаться здесь, вне поля их зрения, — сказала она Амели, — я сама разберусь с первой частью плана.


Не дожидаясь ответа сестры, Селин пошла по коридору и увидела Павла перед нужной дверью.


Он тоже сразу заметил её приближение. Сначала на его лице отразилось удивление, а потом проблеск удовольствия. На ней всё ещё было лавандовое платье.

Селин не так уж много понимала в женских уловках, но здесь они были без надобности. Селин знала, что любой человек оценит искреннюю доброту и заботу. А расположение Павла к ней сделает всё остальное.


Когда она приблизилась, другой стражник тоже повернулся к ней… Как его зовут? Рюрик?


— Уже поздно, барышня, — сказал он.


Она ответила им усталой улыбкой.


— Я знаю. Просто в такую ночь не могу уснуть.


Протянув кружки, она произнесла:


— Вы стоите здесь уже несколько часов, и я подумала, что вас мучит жажда. Это просто холодный чай, в него добавлены пряности и немного молока. Хельга оставила нам его на ночь.


Рюрик колебался. Но Павел, видимо, был за главного здесь. Он сказал товарищу:


— Всё в порядке.


Селин удивила лёгкость, с которой оба потянулись к кружкам после этой фразы. При обычных обстоятельствах Яромир без промедления принял бы чашку чая от симпатичной девицы, но не сегодня. Тем более не из рук Селин или Амели. Он точно заподозрил бы ловушку, и был бы прав.


Павел так обрадовался вниманию с её стороны, что она почувствовала укол вины.

— Пока тихо? — спросила она, заглядывая в комнату.


Инна, кажется, спала.


Он отпил чая и кивнул.


— Проходила леди лейтенанта, но больше мы никого не видели.


У Яромира есть дама? Вот так новость.


Она вежливо слушала, наблюдая за тем, как Павел делает ещё глоток.


— Хорошо, — сказала она. — Я всего лишь хотела проведать тебя и принести что-нибудь выпить.


Его лицо смягчилось при словах «проведать тебя», и Селин ощутила ещё один укол вины.


— В какое время вы завтракаете? — спросил он.


— не раньше десяти часов, — солгала она.


— Встретимся в обеденной зале.


Вообще они с Амели обычно завтракали в комнате. И Селин, конечно, не собиралась завтра встречаться с ним в трапезной. Однако она проворковала:


— Не сомневаюсь, но тебе сначала нужно будет поспать. Это нелёгкая ночь.


Он выглядел настолько ошеломлённым её заботой, что ничего не смог ответить.


— Вы оба, допивайте свой чай, — сказала она, — и я смогу забрать кружки. Они осушили посуду, залпом допив содержимое. С материнской заботой она забрала утварь и пожелала стражникам доброй ночи. Грациозно пройдя по коридору, она вышла на лестничную площадку и скрылась из поля зрения мужчин. Потом направилась к закутку, где пряталась Амели.


Сестра уставилась на неё и прошептала:


— Я наблюдала. Они вели себя перед тобой как несмышлёные мальчишки.


— Эта часть плана была лёгкой. Подожди, нам ещё предстоит вывести Инну из комнаты. Тебе придётся постараться, чтобы она вела себя тихо.


Амели изогнула одну бровь:


— Каковы наши дальнейшие действия?


— Я сама ещё толком не знаю, — прошептала Селин в ответ. — Возможно, тебе придётся украсть для нас пони и тележку. Мы увезём её как минимум на день из городка и найдём безопасное место. Ты будешь оставаться с ней, чтобы удерживать её. Но мне нельзя отсутствовать слишком долго, если я хочу помочь с поимкой убийцы. Я вернусь назад и объясню Антону, для чего мы это сделали, и что я всё ещё желаю продолжать искать сведения об убийце… Но я не позволяю Яромиру использовать девушек как приманку. Я против этого.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник