Ведомости Бульквариуса

Глава третья

– Снова ты? – зевнув, сказал Тук-Рев, потягиваясь и с намеком глядя на подступающий багровый закат. Глянув вверх, я и сам невольно залюбовался.

Над головой висела подсвеченная заходящим солнцем толща соленой воды, неравномерно окрашенная в красные, желтые и багровый тона. По дну скользили черные тени морских созданий. Медленно склонялись и выпрямлялись высокие водорослевые деревья.

Красотища…

Так…

Какие красоты?! Действуй, Бульк!

Хм… даже мысленно я называю себя Бульком. Быстро же свыкся…

– Закат еще не настал, – подобрал я правильные слова.

– Тут ты прав, – улыбнулся Тук-Рев, давая понять, что я могу перейти к делу.

– Я от доброго Мак-Упла, что владеет огородом неподалеку отсюда.

– Слышал о том, как ты не раз помогал ему в избавлении от прожорливых улиток, – кивнул собеседник. – Благое дело совершил. Мак-Упл отзывался о тебе хорошо.

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с поваром Тук-Ревом!

Быстро же тут слухи расходятся! И пока что мне такая оперативность только на пользу.

– От него я услышал, что раньше ты готовил особые острые моллюсковые желе, – осторожно начал я подбираться к главному. – Но больше не готовишь.

– К сожалению, – развел руками Тук-Рев. – К сожалению. Без особой специи тут не обойтись. Она придает блюду неповторимый вкус и аромат, горячит кровь, наполняет рот сладостью и обжигающим огнем.

– Ух! – воскликнул я. – Звучит вкусно!

– Вкусно, – подтвердил Тук-Рев. – Я редко чем горжусь, но своим острым желе – да! Горжусь!

Теперь главный момент…

– А если я найду эту особую специю. Получится приготовить?

– Конечно! У меня есть все необходимое! Нет лишь специи! Ее можно найти в городе, полагаю. Но, думаю, ты слышал – если однажды чужеземец покинет наш квартал, он больше никогда не сможет вернуться.

– Слышал, – признался я. – Но это не беда. Вдруг я смогу отыскать специю здесь?

– Сомневаюсь, друг мой. Сомневаюсь. Но если сможешь отыскать и наполнить вот этот горшочек тхуммом – я немедленно приготовлю три десятка порций острого моллюскового желе и десять из них отдам тебе бесплатно. Пойдет?

– А остальные двадцать продадите мне на эксклюзивной основе? – спросил я, глядя на зажатый в перепончатой руке повара обычный горшочек для желе.

– Как-как?

– Двадцать оставшихся желе продадите мне сразу же?

– Если у тебя хватит денег – конечно!

– Согласен!

Вы получили задание «Поиск специи тхумм!».

Отыскать и принести повару Тук-Реву горшочек специи тхумм.

Минимальные условия выполнения задания: принести повару Тук-Реву горшочек специи тхумм.

Награда: десять горшочков острого моллюскового желе, пятьдесят очков опыта.

Дополнительная награда: неизвестно.

Я протянул руку, и мы обменялись торжественным рукопожатием. Вылетев со двора, я аккуратно прикрыл калитку и рванул к торговой лавке. Кто еще может знать, где можно отыскать загадочный тхумм, если не торговый человек?

До лавки я добрался быстро. Дождался, когда оттуда уйдут игроки, спешащие закончить задания до темноты. И подступил к хозяину лавки с расспросами. Но тут меня ждало острое разочарование – лавочник слышал о тхумме, некогда даже торговал этим желе, но никогда не продавал самой специи и не имел дело с теми, кто ее имел.

Беда…

На мой осторожный вопрос – а может ли он заказать тхумм откуда-нибудь, лавочник скривился и отмахнулся – дел и без того хватает, ему не до мелочей.

Чтоб меня…

Я попытался еще раз. Но наткнулся уже на зарождающееся раздражение – что, мол, с первого раза непонятно? Моего с ним единственного плюса в доброжелательности явно не хватало. Отвечать он отвечал, но помогать особо не рвался.

Куда сейчас?

В голову пришел только один вариант. И я рванул с места в опор, поглядывая на уровень бодрости персонажа. Добравшись до парка, побежал по зеленой дорожке. Уже стемнело настолько, что в запущенном одичавшем парке появилось освещение. Светящиеся улитки, овивающие деревья водоросли-лианы, облачка планктона или иной живности, большие цветы. Парка казался призрачным. Повсюду колыхались пугающие тени, раздавалось бульканье, кто-то постанывал за светящимися зарослями, хрустел под ногами песок.

Паука Мрука я застал перед башней. Мохнатое насекомое старательно разминалось. Кажись, собралось на ночную охоту. Рядом с башней лежали опустевшие горшочки из-под желе.

– Чужеземец, – поприветствовал меня паук и задом сместился к башне, закрыв вход.

Хм…

– Добрый вечер, Мрук, – ответил я на приветствие. – Я пришел к тебе по важном делу. Интересному для тебя делу.

– Слушаю тебя.

А он немногословен. Но это пока, как мне думается.

– Я заключил договор с поваром Тук-Ревом на изготовление острого моллюскового желе с тхуммом! – выпалил я.

Секундное молчание. Паук Мрук резко подался вперед, навис надо мной, как мохнатая гора, его глаза сверкнули.

– Мне интересно, чужеземец. Очень интересно! Когда желе будет готово? И принесешь ли ты его мне?

– Принесу. Думаю, желе будет готово скоро, – несколько опрометчиво пообещал я. – Сейчас я ищу тхумм. Ты не знаешь, у кого может быть эта приправа?

– Нет, – паук скорбно припал брюхом к земле. – Не знаю… не знаю… знать бы! Я бы купил!

– Ладно, – постарался я скрыть еще одно разочарование. – Попытаюсь отыскать сам.

– Попытайся, Бульк! И если у тебя получится, если ты сможешь достать мне пятнадцать горшочков острого желе – я щедро отблагодарю тебя! Щедро! Посмотри туда – одна из лап паука указала на вершину башни. – Если ты достанешь мне желе с тхуммом, что так греет мою утробу, я пущу тебя наверх и дам тебе выбор! Ты сможешь взять либо золотую монету, либо один из хранимых на втором этаже башни предметов!

Золотую монету!

– Ты согласен?

– Да! – не стал я раздумываться.

– Но учти! Я нетерпелив! Ты сказал скоро – по нашим меркам это уже завтра! Если до завтрашнего заката ты не принесешь мне обещанное – я больше не стану разговаривать с тем, кто много обещает, но мало делает!

Ух… остро кольнуло в сердце. Странно… ведь в Вальдире нет боли. Отголосок боли с моего физического тела? Или же всколыхнувшаяся боль душевная? Помотав головой, я поднял взгляд и уверенно сказал:

– До завтрашнего заката. Я согласен.

– Мы заключили договор!

Вы получили задание «Договор со старым Мруком!».

Доставить старому пауку Мруку острое моллюсковое желе.

Минимальные условия выполнения задания: доставить Мруку не менее 15 горшочков острого желе.

Награда: одна золотая монета либо предмет на выбор из хранилища Мрука.

Дополнительная награда: неизвестно.

Штрафы за невыполнение: ‒2 к отношениям со старым пауком Мруком и ‒1 к отношениям со всеми пауками, живущими в квартале Яслей.

Ого… а вот про порчу отношения еще и с соплеменниками разумного паука не было сказано ни слова. О чем это говорит? Разве что только о том, что пауки очень близки с соплеменниками. Хотя, насколько я знаю, обычно реальные пауки живут поодиночке.

– Не подведи меня, чужеземец Бульк, – прошелестел паук и скрылся в башне. На охоту, значит, не собирается. Домосед мохнатый…

Ладно…

Поглядев на вершину полуразрушенной башни, особенно на трещину в ее стене, я вздохнул и побежал обратно по зеленой безопасной дорожке. Стемнело еще больше. Да и я уже чувствую усталость. Поплутаю по Яслям еще немного и отправлюсь передохнуть в мир реальный.

Народу на улицах было столько же, но вот «местных» среди них поубавилось. Да и игроки, те, кого я замечал днем, сейчас преимущественно торопились в двух направлениях – к трактиру или мерцающим вдалеке вратам ведущих в город.

Побродив по улице, не смог найти даже завалящего задания. Никто не просил отнести письмо или помочь дотащить сумки. Такое впечатление, что все местное население является жаворонками. Встают с петухами, ложатся на закате. Наверняка это только в Яслях. И наверняка здесь есть и совы – те, кто появляется только ночью.

Хм…

А вот это интересная мысль…

В голове сразу нарисовались крадущиеся в потемках мрачные тени воров и убийц…

Нет. Для Яслей это жестковато – грабители и убийцы. Но кто-то не слишком «добрый» должен же все же здесь быть. Как сообщалось на игровом портале, игрок может отыгрывать в Вальдире любую роль – как светлого героя, так и темного злодея. И где начинать темные делишки, как не в милой с виду песочнице?

Где отыскать таких? И для чего мне их искать?

Ответ на второй вопрос прост – часто многие вещи можно отыскать не самым легальным способом. А мне как раз требуется отыскать кое-что…

А вот где?

Хм… ну тут тоже золотая классика.

Я свернул, прошел узкой улочкой и оказался прямо перед трактиром «Приют Желторотика».

Войдя в зал, с трудом сдержал улыбку – хотя бы эта теория полностью оправдалась. Вместо усталых огородников в зале появилась парочка колоритных личностей. Бородатый ахилот в темно-сером плаще. И довольно пухлая дама в черном одеянии с большим капюшоном, что не скрывал длинных рыжих прядей. Бородач пил пиво и о чем-то тихо общался с трактирщиком. Дама сидела за отдельным столиком, прихлебывала вино и была поглощена созерцанием термитной свечи. Еще за двумя столиками сидело по два игрока. И три столика были оккупированы шумными компаниями, горланящими песни и стукающимися кружками.

Присев в самом темном углу, я задумчиво уставился на бородача. Выглядел он многообещающе. Особенно его неслышный разговор с трактирщиком, где последний только что передал бородачу небольшой мешочек. Дождавшись, когда трактирщик отошел, а бородач присосался к пиву, я подошел к стойке.

– Добрый вечер.

– А ты кто такой будешь? – хрипло спросил мужик, утирая подбородок.

– Я чужеземец Бульк.

– Не слышал о таком, – прохрипел бородач и отвернулся.

Беседа закончилась не начавшись.

Блин…

Решив не сдаваться, прошел пару шагов и остановился у столика с дамой.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, – сипло отозвалась рыжая ахилотка и смерила меня оценивающим взглядом. – Чего тебе, чужак?

Чужак… не слишком многообещающе начало…

– Меня зовут Бульк. Я прибыл сегодня утром.

– Каждый день сюда прибывают десятки и сотни таких, как ты – пожала плечами дама. – Что мне с того? Чего ты хочешь, чужак Бульк?

– Я кое-что ищу. Хочу купить.

– Я не торговец.

– А кто вы?

– Я та, кто хочет выпить вина в одиночестве, чужак Бульк. Ты мне мешаешь.

Шах и мат.

– Хорошего вечера, – вздохнул я и отошел от столика к стойке.

Рядом тут же материализовался трактирщик и сообщил:

– У нас не принято беспокоить посетителей, чужеземец.

– Мое имя Бульк.

– Я трактирщик Хуг-Ролл. И у нас не принято беспокоить посетителей.

– Понял. Прошу прощения. Я не хотел никого беспокоить. Просто я кое-что ищу. Вот и спрашиваю со всей вежливостью.

– Вежливость – это хорошо, – чуть подобрел трактирщик. – Что же ты ищешь?

– Специю тхумм. Хотя бы один небольшой горшочек.

– Тхумм? – его брови удивленно приподнялись. – Необычно. Я слышал, что раньше эту специю можно было купить у одной огородницы, но сейчас ее делянка захирела. Все пожрали красные улитки. Прожорливая мелочь… их часто можно встретить и у меня на складе, где они с жадностью набрасываются на припасы… чтоб им пусто было….

– Помочь с очисткой склада от улиток? – живо поинтересовался я.

Трактирщик рассмеялся, хлопнул меня по плечу:

– Пустить незнакомца на склад? А ты весельчак, чужеземец Бульк.

– Ясно… доверия ко мне нет.

– Конечно нет. Ты просто незнакомый парень чужак. Как такого пустить на склад? Хотя молва донесла, что сегодня ты не раз помогал старому огороднику Мак-Уплу. Он тепло о тебе отзывался. Но согласись – этого мало. Мы не знаем тебя.

– Ясно, – повторил я. – Тогда как мне доказать свою честность? Я готов!

– Хм… у меня нет поручений для тебя, чужеземец Бульк. Во всяком случае, пока.

– Понимаю. Но у кого может отыскаться тхумм?

– В нашем квартале? Вряд ли сыщешь. Хотя… быть может, у старой травницы осталось немного? Тхумм используют и в лечебных целях. Делают из него припарки. Или жгучий целебный отвар…

– Спасибо! – подпрыгнул я. – Это мысль! Как же я не додумался!

– Спроси ее, – хмыкнул трактирщик. – Она не слишком приветлива, но и лгать не станет. Удачи тебе, Бульк.

Трактирщик ушел налить пива навалившимся на стойку игрокам. А я покинул заведение и побежал к домику травницы, где уже бывал сегодня. И здесь меня ждало новое разочарование – в домике потушены все огни, ставни заперты, во дворе глухо булькает не слишком приятный на вид аналог сторожевой собаки – дрекран, помесь лобстера с тритоном. Услышав щелканье клешней, я благоразумно решил ретироваться.

Повздыхав, пожал плечами, добрел до ближайшего сквера, где, убедившись, что поблизости никого нет, уселся на скамью и, еще неумело пощелкав меню, выбрал нужную пиктограмму и щелкнул по ней.

Вспышка.

Болотистого цвета водоворот окутал меня журчащим одеялом и унес с собой.

Выход.

Выбравшись из игрового кокона, устало посидел. В висках пульсирует легкая боль. Но это не из-за слишком долго пребывания в Вальдире. Это из-за позавчерашней драки в баре, где досталось и мне, и тем, кто решил, что я слишком много себе позволяю.

Невольно вспомнились застывшие лица друзей… ну да – они открыли меня совсем с другой стороны. С поганой стороны. С мерзкой стороны. И юбилейная встреча друзей по случаю двадцатипятилетия самого младшего из нас была завершена, не успев начаться – в бар я прибыл уже «хорошим», ввалившись под руку с почти незнакомой девицей и тут же начал так громко о себе заявлять, что привлек к себе внимание всех клиентов.

Обдало жаркой волной стыда. Закрыв лицо руками, тихо застонал. Позорище… гребаное позорище… а ведь в баре и она была… И когда все закончилось, смотрела на меня… с чем-то вроде брезгливого сострадания…

Черт!

Дернувшись от нахлынувших эмоций, тут же ойкнул, ахнул, зашипел как раздавленная змея. Сполз с края кокона, поковылял в коридор. Постанывая, стянул майку, оставшись в трусах. Глянул на свое отражение в ростовом зеркале.

Да-а-а-а…

Это просто тихий ужас…

Некогда крепкое, а теперь вроде и не толстое, но какое-то все обвисшее тело покрыто десятками синяков. На лицо страшно взглянуть – оно просто черное, заплывшие щелки глаз настолько узкие, что даже не понятно, как я вообще что-то могу видеть. Левое бедро надсадно болит – по нему пришелся пыром удар тяжелого ботинка. В голове начала разгораться боль посильнее. Легкое сотрясение, плюс последствие позавчерашнего и вчерашнего возлияния. Позавчера пил от радости, вчера заливал коньяком чувство стыда.

Что ты творишь, Бульк?

Опять Бульк…

Резкая трель телефона заставила вздрогнуть. Протянув руку, взял телефон с треснутым экраном, с пятой попытки сумел нажать пиктограмму. Номер звонящего знаком. И телефон мне купила именно она. На днюху. А я разбил…

– Да? – сам удивился насколько мой голос глухой и надтреснутый. Так разговаривает старик на смертном одре. А мне всего двадцать шесть.

– Как ты? – усталый голос сестренки пропитан искренним сочувствием. И от этого еще хуже на душе.

– Привет, Надюх. Все нормально. Честно.

– Ура! – в голосе младшей возникли искорки радости.

Ее радость понятна – еще вчера я рявкал в трубку матом и прерывал связь.

– Чего не отвечал на звонки? Я волноваться уже начала.

– Извини, – с трудом вытолкнул я из горла.

Не из нежелания извиняться, а из-за продолжающего меня терзать лютого стыда.

Ей двадцать два. И последние три года она пашет как проклятая, просиживая за ноутом сутками, забив на личную жизнь и на отдых. Немалая часть ее дохода уходит мне – взрослому уже лоботрясу, весело прожигающему жизнь. А ведь мы брат и сестра лишь условно – наши родители встретились и женились, уже имея по ребенку. Вырастили нас. Дали будущее каждому, не разделяя, где чужой, а где свой ребенок. И умерли в один день, погибнув в банальной автокатастрофе.

Надюха переживает их потерю куда острее меня. Но держится, работает, улыбается. А я… а я вот он… опухший, избитый, похмельный, живущий за чужой счет тунеядец. Где я оступился? В какой момент все пошло наперекосяк?

– Богги… слышишь меня?

– Я тут, Надь. Слушай…

– Ау?

– Прости меня. Прости за все.

– Богги! Ты чего?! Чего удумал?! Я сейчас приеду!

– Успокойся, – тихо рассмеялся я и снова ойкнул от пронзившей ребра боли. – Я не собираюсь кончать с собой. Просто нахлынуло. Прости меня. Ладно?

– Прекрати, Багги!

Богги… или Багги. Только она так называет меня. Имя в паспорте – Богуслав. Фамилия – Купцов. Отчество – Борисович.

– Я в порядке.

– Ты дома?

– Все тут же. Слушай, я в порядке. Сгораю от стыда, болят ребра и морда, но я в порядке. Честно. Я дома. Сегодня с утра активировал твой новехонький кокон, создал аккаунт и воспользовался твоей предоплатой. А ты ведь коконом даже и не воспользовалась. В общем, все как всегда – живу и кайфую за твой счет.

– Прекрати, Богги. Прекрати, слышишь?

– Что тут прекращать? Жить за твой счет? Хочешь, чтобы я с голоду умер? – шутка вышла натужной.

Но Надя рассмеялась:

– Ты еще заработаешь. И отдашь все долги.

– Обязательно! – четко и ясно произнес я. – Обязательно!

– Ого. Ты просто молодец! Правильный настрой!

– Прекрати, – поморщился я. – Прекрати, Надюх. Сколько раз я тебе это обещал за последний год? Семь раз? Восемь? Просто знай – в этот раз я полностью серьезен.

– Ты всегда серьезен, Богги. Но твои друзья… извини, что так говорю, но они тянут тебя назад… ни дня без алкоголя и сомнительных тусовок.

– Я знаю. И с этим тоже заканчиваю. Начиная с сегодняшнего утра. Верь мне, сестренка. На этот раз я не совру.

– Я всегда тебе верю. Ты же знаешь. Как у тебя там с продуктами? Сколько скинуть на карту?

– Нисколько! И еще – если ты меня не послушаешь и отправишь мне хотя бы рубль – то сделаешь только хуже. Просто верь мне.

– С голоду ведь помрешь…

– Тут хватает еды. Приготовлю.

– Ты же ненавидишь готовить. Да и не умеешь.

– Ненавижу. Но научусь и приготовлю. Надь… мне надо побыть одному. Разобраться в себе. Без друзей, без подруг, без соблазнов. Из всех хочу видеть только тебя.

– Я приеду. Завтра после обеда норм?

– Лучше вечером. Здесь и переночуешь. Посидим, попьем чаю. И разберем скопившийся хлам.

– Хорошо. Привезу тортик.

– Отлично. Тогда завтра на созвоне. Если не отвечу сразу – паниковать не надо, просто я в Вальдире.

– Захватывает, да? Вальдира.

– Захватывает, – подтвердил я совершено искренне. – Я нырнул в нее как прорубь. Еще раз прости, Надь, что подводил тебя так много раз.

– Да говорю же – прекрати!

– Уже прекратил, – рассмеялся я. – До завтра, мелкая.

– До завтра, Багги.

Связь прервалась. Прихватив телефон, отнес в комнату, поставил на зарядку. Собрал с пола грязные вещи, критически осмотрел. Рваную рубаху отправил в мусор, джинсы и белье улетели в стиралку. Туда же отправил простыни – за два дня моего на них лежания они покрылись пятнами крови и грязи. Я ведь даже не удосужился до сих пор принять душ. Туда и отправлюсь.

Не успел сделать и шага, как зазвонил телефон. Глянув на телефон, замер в нерешительности. Не отвечать?

Нет. Так не пойдет.

Вжав глючащую из-за треснутого экрана пиктограмму, ответил на вызов:

– Алло?

– Бог! Как ты? Второй день названиваю! – голос Тохи всегда выражал много эмоций. На этот раз в нем слышалось сочувствие, смешанное с легкой насмешкой. – Слышал ты отхватил целую корзину люлей? И еле унес подарки домой.

– Смешно.

– Да ладно тебе! Прикалываюсь ведь! Кто из нас не отхватывал? Имена их знаешь? Хотя бы морды запомнил? На ногах стоять можешь? Давай сейчас к тебе подскочу. Соберем наших. Прокатимся. Кого из тех отловим – поучим жизни. И в бар тот зайдем. Я слышал тебя оттуда охрана выкинула? Мы и с ними поболтаем. Куда подскакивать?

– Никуда, – ответил я. – Спасибо, Тох. Но никого жизни учить не будем. Позавчера я накосячил. Сам во всем виноват. Тема закрыта.

– А?! Ты чего, Бог? Какая разница кто начал? Ты там один был! А их сколько?! Такое прощать нельзя! Ну перебрал ты чуток, накосячил, буровить начал – и что? За это толпой одного месить надо?! Собирайся давай! Давай-давай!

– Тема закрыта, Тох, – повторил я с неожиданным для самого себя спокойствием. – Никого жизни учить не будем. Благодарю, братух. И забудь. Все уже в прошлом.

– Ну да… это ты просто трезвый и грустный. Давай так – я тебя заберу сейчас, выпьем по паре темного, а там посмотрим, закрыта тема или уже требует срочного открытия. Гарантирую – к третьему пиву сам предложишь найти козлов.

– С алкоголем я завязал.

– Ого… случилось что? Тебе селезенку не порвали там? Или печень отфутболили? Башню встряхнули? Что там у тебя? Лепиле звонить?

– Сотрясение точно есть. Да и печень побаливает. Пить мне точно нельзя. Отлежаться надо пару деньков самое малое. Лучше три.

– Ясно, – Тоха окончательно понял, что вытащить меня никуда не удастся. – Ну лежи, поправляй здоровьице. Сам позвонишь тогда.

– Конечно. И наших предупреди, ладно, чтобы не звонили – мне реально надо отлежаться хорошенько.

– Понял. Сделаю. Пей боржоми!

Как всегда, он отключился, не дожидаясь прощальных слов. Тем лучше. Поставив телефон на зарядку, вернулся к зеркалу и глянул на себя уже не с отвращением, а даже с какой-то гордостью. Впервые за очень долгое время я не поддался напору Тохи и еще парочки закадычных корешей. Я не вышел из дома, не сел в тачку с кучей орущих парней и не оказался в очередном баре, где после двадцатой рюмки все уходило в серый туман, а просветление наступало на следующий день. Или через день…

Так…

Ужин…

Доковыляв до кухни, открыл холодильник. Пусто. От слова вообще. А холодильник выключен. К сорока годам родители оставили квартиру нам с сестренкой, а сами перебрались в одноэтажный небольшой дом за городом. На свой общий день рождения. Они родились в один день. И умерли в один день. Успев пожить в доме чуть больше года. После их смерти дом пустовал. Все выключено. Мебель закрыта чехлами, часть комнат превращена в склад для старых вещей. Надюха все рвалась сюда, но времени постоянно не хватало. Надо же и себя кормить, и лоботряса брата. Как она горько шутила иногда – Надя это от слова «надо». Пыталась, но не получалось. Даже кокон сюда уже решила установить, но даже ни разу его не включила.

А вот мне кокон неожиданно пригодился.

Подключив холодильник, закрыл дверцу и начал шарить по кухонным шкафчикам. Тут по-любому найдется что-то годящееся в пищу. Попутно воткнул в розетки микроволновку и чайник, не забыв в него налить воды и ткнуть в кнопку.

Искать долго не пришлось. В первом же шкафчике наткнулся на десяток пластиковых контейнеров с крупами. Нашлась пара бутылок растительного масла, несколько пачек со специями. А вон и два вида соли. Йодированная мелкая и обычная крупная – хотя на вкус обе одинаково соленые. В соседнем шкафчике сыскалось четыре сорта черного и восемь сортов зеленого чая. Долго они тут пролежали. Может, уже испортились? Мне в любом случае сгодится. Сахар нашел в еще одном контейнере. И полбанки молотого кофе.

Стопкой выложив находки на край пыльного стола, сходил за выброшенной рубахой, оторвал от нее чудом оставшийся относительно чистым лоскут. Протер стол. Разложил контейнеры и пакеты. Критически оценил имеющееся.

Мог судить навскидку, но одно знал точно – смерть от голода мне пока не грозит.

Тут не меньше двух кило гречки и столько же овсянки. Несколько килограммов обожаемой отцом перловки. Чуть больше кило риса. Сухой горох. Где-то килограмм. Плюс у меня есть специи и растительное масло. Есть чай. Кофе. Сахар.

Ладно. Еда у меня есть. Осталось узнать, как ее готовить. Можно полистать собрание кулинарных книг матери, что пылятся на полке рядом с плитой. Но я лучше дам запрос в поисковике. И уточню, что приготовить хочу в микроволновке…

Через полчаса я ел гречку. Пересоленная. Явно недоваренная. Но сдобренная растительным маслом. И гречки много – не ожидал, что она так разварится и, вопреки рецепту, добавил на стакан больше сухой крупы. Потом пришлось воды спешно доливать, чтобы не получилась запеканка. Заставил себя съесть все, после чего вымыл посуду и принялся за методичную уборку кухни. Но остановился через десять минут, успев вымыть два стола и протереть изнутри и снаружи микроволновку.

Заварил чаю. Посидел за столом, прихлебывая сладкий чай и глядя в окно. В пыльное стекло стучались ветви сирени.

На улице хорошо…

Может, выйти прогуляться?

Покосившись на дверь, я передернул плечами. Нет. Не хочу. Я посижу дома. И вообще мне пора спать. Но сначала закончу пару дел.

Вытащил из машинки постиранные вещи. Неумело развесил, расправил. Прямо из крана от пуза напился воды. Забрался в ванну, охая, улегся и врубил воду, подкрутив краны так, чтобы было тепло, но не горячо. Теперь можно и отмокнуть, прежде чем начать осторожно сдирать с себя корку грязи. Как вымоюсь – в постель! У меня шесть часов на сон. В Вальдиру надо вернуться самым ранним утром. Желательно еще до рассвета. А перед тем, как туда нырнуть, надо нормально позавтракать и прочесть пару форумных тем, чтобы узнать побольше об удивительном цифровом мире…