ВОЙНА НА КРАЮ ВРЕМЕНИ (пер. И. Глебовой)


Глава 1[1]

Над палубой подводной лодки, ярдах в десяти от борта, пролетела какая-то птица. Странная птица, которая предпочитает летать в темноте. И выглядела она как-то необычно… Крылатый силуэт промелькнул на фоне затянутого тучами неба. Кенлон, ощутив азарт орнитолога-любителя, резко обернулся и проследил за птицей: она пролетела вдоль лодки и резко свернула на северо-запад.

Кенлон с интересом взглянул на Райхарта, старшину-рулевого, но тот, не отрываясь, смотрел на приборы и, похоже, ничего не заметил. Мрачное небо, черная вода — совсем не подходящее место и время для полетов!

— Куда же ты летишь, птичка? В Токио живым делать нечего. Совершенно нечего…

Кенлон нехорошо ухмыльнулся и вытащил из водостойкого чехла телефонную трубку. Странная история!

— Теддерс на связи. — Голос лейтенанта звучал очень мрачно.

— Мне пришла в голову одна неплохая игра, только вот в правилах никак не могу разобраться, — с улыбкой проговорил Кенлон. — Сколько миль до ближайшего берега?

Теддерс что-то буркнул, а затем продолжил весьма возмущенным тоном:

— Сэр, вы меня разбудили. За все это время я, наконец, смог заснуть по-настоящему…

Кенлон удовлетворенно хмыкнул — еще никому не удавалось застать Теддерса спящим, тем более — спящим на посту. Второй помощник капитана умел просыпаться до того, как к нему обратиться кто-либо из членов экипажа.

Трубка замолчала. Теддерс, видимо, перевел дух и бодро отрапортовал:

— Теперь ваш вопрос, Кенлон. Как известно, Тихий океан превышает по площади все остальные океаны, в соответствии с этим положением, подводная лодка Соединенных Штатов «Морской змей», вышедшая с базы в самый длинный поход за свою короткую карьеру, сейчас находится на расстоянии двенадцать сотен миль от ближайшего атолла. Расчет приблизителен.

— Удиви-ка меня еще раз своими познаниями, — поддразнил его Кенлон. — Назови мне самых больших птиц, каких ты знаешь, которые могут пролететь двадцать четыре сотни миль.

— Ну-у, может быть, альбатрос.

— Да-да, продолжай, — подначил его Кенлон.

— Послушайте, — голос Теддерса звучал раздраженно, — я хочу вам сказать вот что: когда началась корейская война, я сидел развалясь в большом кресле в шикарном офисе фирмы «Каррузерс, Каррузерс, Тейт и Каррузерс», в одном месте, довольно далеко отсюда и, надо заметить, основатели ее орнитологией не занимались. Мне до сих пор не понятно, почему после окончания войны я решил остаться на службе и провести остаток жизни, болтаясь под водой в жестянке с дерьмом.

— Альбатрос, — задумчиво протянул Кенлон. — Это такая птица с размахом крыльев от двенадцати до четырнадцати футов?

— Верно.

— С длинным сильным клювом, загнутым на конце?

— Ага.

— Четырнадцать перьев в закругленном хвосте и очень узкие крылья?

— Вы почти угадали.

— Подумай-ка еще, — продолжал Кенлон. — Это не альбатрос. У птицы, которую я видел, размах крыльев был примерно восемнадцать футов, а…

— Может быть, это был предок всех альбатросов.

— …клюв и хвостовые перья отсутствовали вообще, — продолжил Кенлон — и тело казалось неправдоподобно большим по сравнению даже с таким широким размахом крыльев. Отсюда вопрос: может летучая мышь дорасти до размера небольшого самолета?

— Отсюда еще один вопрос, — передразнил его Теддерс. — Не едет ли у старших офицеров крыша, после того как они вдоволь насидятся под водой? Или это случается после слишком долгого пребывания под водой, но в обществе тайного запаса веселящего напитка?

Кенлон, который никогда не пил, нахмурился. Впрочем, у него не было причин обижаться, ведь он сам затеял эту маленькую словесную потасовку. С другой стороны, намек офицера на то, что он спятил, показался ему уж слишком дерзким.

— Я буду продолжать дальнейшие наблюдения, мистер Теддерс, и надену очки, — ответил он резким голосом.

Кенлон дал отбой. Стоя в темноте, он пристально вглядывался в ночное небо. В той стороне, где исчезла птица, облака сгущались, но к юго-западу, там, где луна выходила из-за туч, темнело небо, испещренное мерцающими звездами.

Где-то наверху, должно быть, подул ветер, потому что внезапно луна вплыла в одно из темно-синих окон. Ее призрачный свет устремился через отверстие, которое быстро расширялось. В один миг серебристые лучи расчертили черную поверхность моря мерцающими дорожками. Они омыли и темную тушу подводной лодки.

Вдруг какая-то тень закрыла луну. Кенлон, уже готовый отвернуться, снова взглянул на небо. Затем он сдавленно выдохнул и схватился за ограждение палубы.

На фоне луны висел человек с крыльями за спиной. Не до конца расправленные крылья словно застыли в воздухе. Крылатый человек казался видением из кошмара — настоящий черный призрак. Кенлон почувствовал на себе его пристальный взгляд.

Какое-то время силуэт таинственного создания застыл неподвижно, и казался картинкой, наброском, выполненным черной тушью на светлом фоне, или фотографией, снятой ночью. А потом ноги крылатой твари соединились, и сходство с человеком исчезло.

Огромная птица выскользнула из лунного луча и скрылась в ночной тьме.

* * *

Шли минуты. Длинная, отливающая металлическим блеском субмарина качнулась и заскользила по легкой зыби, а крылатое чудовище растворилось в небесных просторах.

Атомные турбины медленно несли корабль вперед по водной глади. Из люка высунулась голова.

— Можно подняться на мостик, мистер Кенлон? — спросил Теддерс. Кенлон кивнул.

— В чем дело?

Теддерс выбрался из люка и встал перед ним.

— Я думал о птицах с размахом крыльев в восемнадцать футов, — пробормотал он. — И еще об офицере по имени Уильям Кенлон, который широко известен своими резкими суждениями и чьи оценки размеров корабля, проходящего в миле или больше от нашей лодки, всегда предельно точны. А еще я подумал об одном парне по имени Теддерс, который оказался слишком тупым, чтобы понять, что разговор серьезный. — Тут, оборвав себя на полуслове, он сделал паузу, но чуть позже продолжал:

— Ты действительно видел эту птицу?

Эти слова прозвучали как извинение. Ему показалось, что последние слова Кенлона достигли цели.

Кенлон заколебался. Пытаясь подобрать слова, чтобы описать последнее видение, он неуверенно покачал головой:

— Было темно, и эта птица… она висела над нами, — он ткнул пальцем в ночь. — Я действительно ее видел.

— С точки зрения пилотов, я всего лишь дилетант, — вздохнул Теддерс. — Правда, я почти поступил в воздушные силы — «почти» означает, что мне дали от ворот поворот. Но может быть, это был очень тихоходный, маленький самолет? Какой-нибудь наблюдатель? В конце концов, есть множество людей, которым хотелось бы знать, что мы здесь делаем.

Кенлон ответил не сразу. И не потому, что обдумывал предположение товарища. Упоминание Теддерса, что он был чертовски серьезен, говоря по телефону, привело его к осознанию того, что он и в самом деле отнесся к происшедшему слишком серьезно.

В смятении он подумал: «Что же я тогда видел? Человекообразную птицу с крыльями размахом в восемнадцать футов?»

Тут он поймал себя на мысли, что, может быть, где-нибудь уже изобрели механические крылья для людей.

Это была свежая идея, и осмысление существования подобного приспособления заняло у него примерно минуту.

Наконец, вернувшись с небес на землю, он рассудил, что ему лучше не заострять эту тему. Состроив гримасу, Кенлон посмотрел на оживленного Теддерса.

— Самолет такого типа здесь? — недоверчиво проговорил он. — Кроме того, приборы зарегистрировали бы появление самолета; но пока никакого сигнала тревоги. Очевидно, я единственный, кто видел это, да и то не совсем уверен…

— Мистер Кенлон, — позвал старшина-рулевой Райхарт.

Кенлон полуобернулся, удивленный.

— Да? — отозвался он.

— Вы посылали кого-нибудь на нос?

— Что? — переспросил Кенлон.

Он быстро пошел по палубе в сторону призрака, который смутно виднелся на носу корабля. У Кенлона за спиной тяжело топал Райхарт, а где-то в отдалении Теддерс приглушенно выкрикивал команды в люк остальным членам команды.

Когда Кенлон приблизился, крылатый человек осмотрел его снизу вверх. В темноте его большие глаза сверкали, как огромные самоцветы. Было слишком темно, чтобы разглядеть лицо таинственного создания или даже контуры тела. Однако Кенлону хватило одного взгляда, чтобы понять, что крылатый человек прикрепляет к выступающему носу «Морского змея» что-то похожее на медную банку.

Жестянка сверкнула; на ней заплясали мерцающие блики от света наполовину скрывшейся луны, осветившей и пригнувшегося человека с чудовищными крыльями, колыхавшимися у него за плечами.

Крылатый человек не двигался.

С отчаянным безрассудством летун оставался на носу, прижимая свою кастрюлю к металлической обшивке подводной лодки. И тут Кенлон перемахнул через низкие перила и, уцепившись для страховки за флагшток, ударил кулаком таинственного гостя.

Офицер-то ударил, но его кулак только вскользь задел очень легкое пушистое тело — крылатый человек каким-то образом уклонился от удара и устремился навстречу офицеру. Его руки обхватили Кенлона, и он отшвырнул моряка назад на палубу.

Набросившись на Кенлона и молотя крыльями в воздухе, странное существо тоже перемахнуло через ограждение. В какой именно момент зажегся прожектор, Кенлон не заметил. Он боролся с человекоподобным созданием, которое оказалось очень легким, но ничуть не уступающим ему в силе.

Над головой моряка хлопали огромные крылья. Внезапно крылатый человек высвободился.

Кенлон успел заметить худое проницательное лицо и губы, раздвинутые в подобии улыбки, обнажившей белые зубы. Затем легкое худое тело взмыло вверх. На секунду луч прожектора высветил его, но быстрее, чем перемещающийся луч света, крылатый человек метнулся в сторону и исчез.

За спиной у Кенлона застрочил пулемет.

Глава 2

Все усилия оторвать блестящий предмет, похожий на кастрюлю, от палубы оказались напрасны. Тот намертво прилепился к стальному носу лодки.

Вспотевший Кенлон посмотрел на капитан-лейтенанта Джонса-Гордона. Тот стоял на коленях рядом с флагштоком, ухватив Кенлона за запястье правой руки, пока он левой пытался отцепить от палубы таинственную штуковину. Дрожа от напряжения, Кенлон наконец спросил:

— Как вы думаете, сэр, может, отрезать эту штуковину паяльной лампой?

— Каким образом вы собираетесь это сделать? Вдруг ее пламя запустит взрывной механизм!

Невероятно, но Кенлон даже не подумал, что таинственный предмет может оказаться бомбой. Охваченный волнением, он забыл об осторожности.

Неожиданно испугавшись Кенлон с ужасом уставился на блестящую штуковину. Моряк вдруг вспомнил, что женат и у него есть ребенок, и поэтому он должен действовать осмотрительнее.

В ту же секунду приняв определенное решение, он встретился взглядом с Джонсом-Гордоном и объявил с улыбкой обреченного:

— Я сделаю все, что нужно — и, повысив голос, приказал: — Райхарт, принесите паяльную лампу и веревочный трап. И позовите пару человек в помощь. Живо!

— Есть, сэр!

— Предмет прозрачный; он не похож на бомбу, — задумчиво протянул командир — молодой человек с квадратным подбородком и голубыми глазами. — И кроме того, он слишком мал, чтобы причинить нам ощутимый вред. Бросьте эту затею, мистер Кенлон, и залезайте назад.

Однако Кенлон не мог взобраться на палубу самостоятельно. Ухватившись за протянутую руку Джонса-Гордона, он с трудом перевалился через ограждение; только военная тренировка помогла ему собрать всю свою силу воли и выпрямиться.

— Хорошо, что я не лег спать, — продолжал командир без тени улыбки, — никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами. Билл, что это было?

— Человек с крыльями птицы… — начал Кенлон. И остановился. Эти слова словно отрезвили его: все его тело напряглось. Неужели такое возможно?

— Человек с крыльями, — тихо повторил Кенлон. — Сэр, мы, должно быть, сошли с ума.

Краем глаза Кенлон увидел предмет, оставленный крылатым человеком, и мысль о безумии мигом улетучилась. Если кто здесь и был безумным, то только не экипаж «Морского змея».

— Возникает несколько вопросов: откуда… он… появился? — снова заговорил Джонс-Гордон. — Кто… он? Что ему надо? И где он сейчас?

Вопросы остались без ответа. Тем временем появился Райхарт в сопровождении двух матросов с соответствующим снаряжением. Через минуту Кенлон вновь перелез через перила. На этот раз не испытывая физического напряжения.

— Да, эта штуковина прозрачная, — объявил он. — А то, что внутри, похоже на какую-то странную электронную лампу. Позовите Макрэ.

Пока моряки ждали радиста, у Кенлона было время, чтобы осознать всю мрачную драматичность этой сцены, развернувшейся посреди Тихого океана. Прожектор был выключен. В темноте, нарушаемой только предупреждающими вспышками маячка, подводная лодка походила на привидение, затерявшееся в бесконечном черном океане.

Субмарина медленно скользила по воде, и ветерок, обычно довольно сильный при быстром движении, сейчас почти не ощущался. Было жарко. И как всегда ночью в этих широтах, воздух у самой поверхности воды казался чернее.

А вокруг простирался бесконечный океан; и быть может, где-то там наверху, в затянутом тучами небе затаилось странное создание, таившее в себе неведомую угрозу. А может быть, и не было никакой угрозы?

Кенлон выдохнул:

— Командир, вы понимаете, что, возможно, у этой твари нет другого места, где она может приземлиться, кроме нашей лодки.

Странно, но Кенлон нисколько не сомневался, что крылатый человек вернется.

* * *

Макрэ осторожно спустился по веревочному трапу, на нижней перекладине которого сидел Кенлон. При этом маленький коренастый радист тихо бормотал:

— Если бы только мамочка могла видеть своего сына. Но я храбро иду навстречу опасности. На все готов, но ничего не обещаю, — оказавшись у самой воды он повернулся и обратился к Кенлону: — Подержите-ка фонарь, мистер Кенлон. Я взгляну, что это за дрянь. Кенлон молча подчинился.

— Определенно не бомба, — проворчал Макрей. — Да, странная штуковина. Непонятно… — он осекся. — Ха! — выдохнул он со злостью.

— Что такое? — быстро спросил Кенлон.

— Эта маленькая лампа внутри просто висит в вакууме. Она ни к чему не прикреплена. Посмотрите-ка, мистер Кенлон, и скажите, если я не прав. Вот она справа. Вы меня извините, но я понятия не имею, что это такое.

Кенлон наклонился, но прежде чем он успел что-то рассмотреть, их окликнул капитан-лейтенант:

— Макрэ, может ли это приспособление использоваться вражеской подлодкой, чтобы определить наше местонахождение?

Глупый вопрос. Однако Кенлон знал, что это очень важный вопрос. Возможно, никто, кроме него, не осознавал почему. Остальные моряки только мельком и на расстоянии видели эту тварь, но он-то боролся с ней. Кенлон чувствовал руками мягкое пушистое оперение; большие крылья хлопали над его головой. Его пальцы сжимали тощее, но сильное тело, нечеловечески легкое, весящее не больше тридцати пяти фунтов. Его товарищи видели лишь смутную тень и теперь подыскивали какое-либо естественное объяснение происшедшему, что-то такое, что соответствовало бы их мировоззрению, что-нибудь, связанное с войнами и борьбой между нациями, шпионящими друг за другом. Но Кенлон до конца жизни не забудет вызывающее нервную дрожь удивительное существо, которое он видел. А его разум никогда не постигнет тех глубин или тех высот, за которыми кроется объяснение случившегося.

Словно во сне, услышал он ответ Макрэ:

— Здесь нет источника питания, сэр, нет батарей. Я не вижу, каким образом эту штуку вообще можно использовать.

Командир, должно быть, уже принял решение, потому что быстро объявил:

— Оба поднимайтесь на палубу. Макрэ, вы можете вернуться к себе. Кенлон, мне нужно с вами поговорить. Пейли, — он повернулся к одному из матросов, стоявших у него за спиной, — срежьте эту штуку, но не дайте ей упасть в море. Она нам нужна. Мансон, помогите Пейли.

Кенлон облегченно вздохнул. По крайней мере они начали действовать… И сразу стало легче дышать. Угроза, чувство опасности стали слабее.

Когда Кейлон и капитан остались одни в рубке, Джонс-Гордон мрачно спросил:

— Почему он не улетел сразу? Почему боролся с вами?

Это был не тот вопрос, на который Кенлон мог бы дать правильный ответ, но он попытался найти логичный ответ:

— Я думаю, командир, он хотел выиграть время.

— Время для чего?

— Он прикреплял это… ну… передающее устройство к носу нашей лодки. Требовалось ведь время на то, чтобы припой, клей или что там еще, чем он крепил эту штуку к лодке, успел застыть.

Джонс-Гордон хмыкнул.

— Звучит разумно, — признался он. — В таком случае он сильно рисковал. И все же точно мы ничего о нем сказать не можем.

В темноте Кенлон живо взглянул на своего капитана. Он всегда считал Джонса-Гордона всего лишь преуспевающим бизнесменом, которого случайно занесло в Аннаполис.[2]

Но его оценка способностей капитана субмарины резко возросла во время похода. Вот и сейчас могло показаться, что Джонс-Гордон задал глупый вопрос. Однако это было не так — ведь командир должен сделать абсолютно все, чтобы обеспечить безопасность своего корабля. Он должен следить за тем, чтобы потенциальный противник не мог получить никакой информации ни о корабле и его экипаже, ни о местонахождении подводной лодки.

— У вас есть предложения? — спросил Джонс-Гордон.

Кенлон пожал плечами:

— Мы должны снять эту лампу. Это сейчас самое главное. Считаю также, что на ночь нужно выставить часовых на палубе… Хорошо бы захватить эту тварь живой. В противном случае, — он скривил губы, — нам лучше и не заикаться о том, что мы видели.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, лейтенант. Я… — капитан-лейтенант оборвал себя на полуслове и резко окликнул: — В чем дело, Мансон?

— Пейли просит передать, сэр, что паяльная лампа не берет ни эту штуку, ни сталь вокруг нее. Он говорит, что железо не плавится, и спрашивает, что ему делать дальше.

«Хороший вопрос», — мрачно подумал Кенлон.

— Мистер Кенлон.

Моряк вздрогнул от неожиданности и смутился, что не слышал, как капитан-лейтенант вылез из люка.

— Да, сэр?

Джонс-Гордон шагнул вперед и оперся на перила ограждения.

— Я думал над вашим советом, Билл, вытащить на палубу пушку и сбить этот прибор с борта, — тихо проговорил он. — Мой ответ — нет. И вот почему, — капитан-лейтенант выдержал многозначительную паузу.

Кенлон молча ждал.

— Мы не можем рисковать «Морским змеем». Необходимо сделать все возможное, чтобы вернуться на базу на целом корабле. И все же не укладывается в голове то, что здесь произошло. Только подумайте — крылатый человек!

Кенлон уже час обдумывал случившееся, не осмеливаясь предложить свои соображения. Он просто не знал, что следует предпринять, поэтому ничего не сказал, но снова почувствовал уважение к своему командиру, который, очевидно, обдумал ситуацию настолько, что принял определенное решение.

— Билл, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, — может быть, по возвращении на базу нам придется дать показания о том, что мы видели. Нам должны поверить; я в этом уверен. Если трое из четверых старших офицеров субмарины заявят, что они видели эту тварь, вряд ли командование решит, что у нас у всех одновременно поехала крыша.

— Что ж, возможно. Но, скорее всего, когда мы вернемся с этой кастрюлей, приваренной к борту, наше объяснение примут и так. Знаете, что будет? Ученые начнут бомбардировать вас из всех орудий. Нас станут всячески третировать, выставляя этакими заурядными служаками без искры воображения, вконец отупевшими от службы. Все это, конечно, скоро прекратится, поскольку командование флотом встанет на нашу защиту и заявит, что мы поступили правильно, позаботившись о безопасности судна. Время от времени в воскресных приложениях газет будут появляться статьи о крылатом человеке, — статьи, осуждающие действия капитан-лейтенанта Джонса-Гордона. Вот ваш и наш удел. А потом, когда разговор зайдет о повышении, командование флотом обойдет нас всех без всякого на то основания. Картина не слишком приятная, да, сэр?

— Она полностью совпадает с той, которую и я себе представил, — проворчал капитан-лейтенант. — Кенлон, мы должны поймать этого парня. По правде говоря, я не думаю, что это будет уж очень опасно. Ребята принесут какие-нибудь сети, а я организую так, чтобы…

С кормы раздался громкий крик; затем выстрел; а лотом небо над рубкой потемнело. Огромные крылья, захлопавшие над головами моряков, подняли вихрь ветра. Райхарт дико закричал, а потом раздался рык капитан-лейтенанта:

— Все к оружию!

В следующий миг человек-птица оказался у них в руках. Вряд ли это можно было назвать славной победой. Он приземлился рядом с часовыми, и те скопом набросились на него с безумной яростью. Кенлон уцепился за его крыло, отчаянно стараясь удержать чудовище и не дать ему подняться в воздух.

Но странное создание даже и не пыталось это сделать.

К ним уже бежали матросы с сетями. Крылатого человека быстро скрутили и спустили в люк, а потом…

Кенлон с Райхартом остались одни. Офицер окликнул часового на палубе:

— Что случилось, Джонстон? Почему ты стрелял?

— Я увидел, что он висит у кормы, сэр.

— Что? — воскликнул Кенлон.

— Я не знаю, сколько времени он там пробыл, сэр.

Похолодев, Кенлон побежал на корму, освещая дорогу карманным фонарем. Похоже, произошло именно то, чего он так опасался. Там внизу, у самой ватерлинии прикрепленная к выпуклому боку кормы, висела точная копия первого «радиопередатчика».

Глава 3

Кенлон позвонил по телефону внутренней связи Теддерсу и попросил позвать командира. Голос Джонса-Гордона послышался в трубке минуту спустя. Кенлон доложил о своем открытии. Он говорил спокойно, стараясь голосом не выдать, насколько напряжены его нервы:

— Очевидно, сэр, эта тварь сделала, что хотела, и так как у нее не было места, чтобы приземлиться, сдалась.

На том конце провода какое-то время было тихо, затем капитан-лейтенант ответил:

— Я посылаю наверх Теддерса. А вы, Кенлон, спускайтесь в торпедный отсек. Возможно, ваше знание языков поможет нам понять, что этот парень пытается нам сказать.

В торпедном отсеке перед Кенлоном открылась мрачная картина. Крылатого человека освободили из сетей, и он, растирая затекшие конечности, спокойно разглядывал толпу моряков.

Уставившись на него, Кенлон забыл обо всем. Во всяком случае, большая часть того, о чем он думал в течение этой ночи, мигом вылетела из головы. Тогда моряк попытался себя убедить, что ничего необычного не случилось.

Однако нет, случилось. Здесь, в ярком электрическом свете, крылатый человек казался и вовсе невероятным.

Огромным усилием Кенлон взял себя в руки.

Крылатый человек был меньше ростом, чем показалось Кенлону при первом столкновении, — не больше пяти футов. Его грудная клетка выглядела деформированной. Она была узкой и выступала вперед, как грудная кость у птиц. В остальном пленник выглядел совершенно нормальным человеком.

Кенлон не видел, где крылья присоединялись к телу. Серые, с красными и голубыми полосами, в длину они были немногим больше восьми футов и, сложенные сейчас вдвое, возвышались над головой человека-птицы фута на два. Тело таинственного создания покрывал серовато-белый пух. Лицо казалось очень бледным, а взгляд больших глаз — вполне осмысленным.

Кенлон заставил себя оторваться от детального осмотра и повернулся к капитан-лейтенанту Джонсу-Гордону:

— Сэр, так как относительно тех двух приборов?

Капитан обернулся и в упор посмотрел на него.

— Вы знаете мое решение, мистер Кенлон, — отрывисто ответил Джонс-Гордон. — Тем не менее, — смягчившись добавил он, — я приказал мистеру Теддерсу расчехлить орудие и постараться сбить один из приборов. Через несколько минут мы услышим выстрелы.

Однако принятых мер явно было не достаточно. Орудие следовало подготовить раньше, как необходимую меру предосторожности, даже если бы не предполагалось немедленных действий. Решение командира запоздало, а значит… ну, так что это могло означать?

У Кенлона не было ответа на этот вопрос, и ему казалось, что придется очень долго ждать ответа.

А Джонс-Гордон тем временем продолжал говорить:

— …Мы уже обратились к нему на семи языках, и каждый раз он отвечал на языке, который никто из нас не понимает.

Кенлон не стал уточнять, что это были за языки. И так было ясно. Джонс-Гордон с грехом пополам говорил на французском и немецком, которые изучал еще в военно-морской академии, а среди команды оказались представители пяти национальностей: грек, поляк, датчанин, испанец и русский. Так что знание немецкого и французского Кенлону демонстрировать не пришлось. Оставались японский, китайский, итальянский и арабский, которыми помощник капитана неплохо владел.

Он начал с японского. Результат оказался таким же, как прежде. Крылатый человек ответил высоким тенором, очень музыкальным, ясно артикулированным, но его ответ был совершенно непонятен.

У Кенлона не оставалось времени на другие языки. Его часы показали, что несколько минут вот-вот истекут — и трехфунтовый снаряд вырвется из дула пушки.

Он вынул из кармана карандаш и записную книжку и быстро набросал контуры подводной лодки с двумя «приборами» на носу, а затем пририсовал указывающие на них стрелки.

Человек-птица взял записную книжку, взглянул на рисунки и кивнул. На губах его промелькнула улыбка, в которой сквозило что-то вроде любознательного беспокойства, однако она вызвала у Кенлона большие опасения. У него возникло ощущение, будто плененное создание насмехается над ним.

Крылатый человек потянулся к карандашу. Кенлон уступил его и стал напряженно следить, как тот быстро, искусно что-то чертит на бумаге.

Когда рисунок был готов, Джонс-Гордон взял записную книжку и, хмуро заглянув в нее, показал Кенлону. На странице теперь были две подводные лодки, и вторая, которую нарисовал крылатый человек, оказалась намного более точной копией «Морского змея», чем рисунок Кенлона.

Несмотря на сходство рисунков, Кенлон решил, что пленник пытается сообщить им о том, что где-то поблизости находится вторая подводная лодка.

Однако внимательно присмотревшись, первый помощник заметил, что к его наброску был пририсован открытый люк, а на рисунке человека-птицы этот люк был изображен закрытым.

— Сэр, — выдавил Кенлон, — он хочет, чтобы мы задраили люк.

Крылатый человек снова потянулся за записной книжкой.

Капитан-лейтенант осторожно передал ее ему, и тот быстро начал чертить карандашом.

Сейчас уже и тени улыбки не осталось на его лице. Оно стало серьезным. Взгляд больших глаз — напряженным. Закончив, крылатый человек почти швырнул рисунок капитан-лейтенанту.

Это было изображение подводной лодки с наклоном, который она приобретает во время погружения в воду. Офицеры переглянулись, и Кенлон неуверенно проговорил:

— Думаю, сэр, мне лучше подняться на палубу и помочь Теддерсу.

Джонс-Гордон не стал возражать. Кенлон был уже у двери, когда полыхнул яркий свет. Свет лился прямо через толстую стальную дверь и, казалось, исходил откуда-то издалека.

Через мгновение он погас. Фантастическая мысль посетила Кенлона, пока он пробирался к люку.

Лампы! Это зажглись лампы крылатого человека; и их яркий неземной свет проник сквозь четыре стальные стены. Кенлон не видел второго прибора на том конце лодки, но…

Это уже было неважно.

Снаружи тьма исчезла. Луна огромным бледным шаром плавала в синем пруду неба. Море теперь было высвечено на многие мили — холмистое черное поле с полосками света, просвечивающими то здесь, то там сквозь темный бархат.

На границе света и тьмы подводная лодка казалась длинной блестящей металлической рыбой, тянущей за собой пенную дорожку среди ритмично поднимающихся и опускающихся волн.

На носу этой огромной сверкающей серебристой сигары четверо мужчин возились возле орудия.

Кенлон неуверенно оглянулся на люк. Его несколько удивило, что никто из моряков не последовал за ним. Он заколебался, вспомнив набросок крылатого человека, однако преодолел неуверенность.

— Старшина Райхарт, — скомандовал он, — переключите управление на контрольный отсек.

— Есть переключить управление в контрольный.

Кенлон опустил люк за Райхартом, который спустился вниз, чтобы перенастроить механизм запуска. Затем первый помощник лег на палубу и крикнул:

— Лейтенант Теддерс, огонь!

Вспышка окрасила волнующееся море, резкий и громкий звук выстрела заглушил мерный шум турбин.

Орудие лязгнуло, гильза покатилась по стальной палубе. Люди принялись вновь заряжать пушку, в то время как Теддерс направлял луч прожектора на «лампу».

— Мимо! — выдохнул он. Кенлон подошел к нему.

— Вы не промазали. Я видел, как вспенилась вода справа по борту. Снаряд отклонился. Заряжайте быстрее, — приказал он. — Теперь я буду наводить, а вы следите. Убедитесь, что снаряды попадают в цель.

Он не стал дожидаться подтверждения и выпустил три снаряда подряд, почти ощущая удар о воду. Краем глаза он заметил три всплеска, далеко от борта. Орудие замолчало.

— Давайте еще снаряды! Заряжайте! — закричал Кенлон. Затем он повернулся к Теддерсу: — В конце концов мы повредим его механизм наводки сотрясением. Мы…

Он покачнулся вместе с Теддерсом. И вдруг увидел, что матросы, заряжающие орудие, вдруг превратились в скелеты.

Свет из лампы пронизал их плоть насквозь.

Свет проходил сквозь тела моряков, сквозь пушку, которую они заряжали, сквозь выступ палубы.

Это было белое сияние, настолько яркое, что оно грозило выжечь глаза. Кенлон инстинктивно поднял руку, защищаясь. Он увидел кости своих руки и пальцев. А потом…

Потом первый помощник оказался в пугающей глубине теплой воды и, задыхаясь, начал бороться с затягивающей его вниз бездной.

Глава 4

Кенлон задержал дыхание. Горло саднило от соленой воды, которой он наглотался. Все его тело содрогалось от приступов кашля.

Все это время первый помощник изо всех сил рвался к поверхности. Чувствуя, что может не выдержать, он стал неистово помогать себе руками и ногами. Выше, выше… Во время этого бесконечно длительного подъема, агонии и чудовищных усилий мысли Кенлона неслись по замкнутому кругу.

Что случилось? Что могло произойти?

Словно пуля, выпущенная из ружья, он вылетел из воды, снова погрузился, а затем всплыл, хватая воздух открытым ртом и молотя по воде руками. Его тело содрогалось от страшного кашля, вода плескалась вокруг, пока он пытался удержать голову над ее волнами. Кенлон слышал могучий рев воды где-то совсем рядом. Затем грохот стих, но огромная волна накрыла его с головой, а потом пронеслась с огромной скоростью, подтолкнув Кенлона к поверхности.

Непостижимым образом он выжил. Море наконец утихло, но Кенлон с трудом удерживался на поверхности уже успокоившихся волн — желудок его скрутило, и вода, которой он нахлебался, потоком хлынула изо рта.

Когда позывы рвоты прошли, первый помощник медленно поплыл, оглядываясь по сторонам.

В дюжине футов от него покачивалась голова какого-то человека. Вдалеке, примерно за милю, он увидел длинный низкий серый берег, там и сям покрытый зеленью жидкой растительности. Голый и плоский, он тянулся от горизонта к горизонту.

Панорама, открывшаяся перед первым помощником, была какой-то странно, непостижимо отталкивающей. С большим трудом Кенлон заставил себя оторваться от созерцания берега и снова увидел покачивающуюся голову — его парализованный мозг наконец ожил. Где Теддерс? И все остальные? Где «Морской змей»?

Со стоном Кенлон развернулся в воде.

— Дэн! — крикнул он. — Дэн Теддерс!

— Я здесь, Билл! — ответил ему моряк. — Здесь с Дэвисоном. Мы в порядке. А ты?

Он увидел еще две головы в трехстах футах слева.

Слезы выступили на глазах у Кенлона, когда он повернулся к человеку, который находился ближе всех к нему. С тревогой он всмотрелся в его напряженное лицо:

— Блэк, ты в порядке?

Тот выглядел ошарашенным.

— Да, сэр, — пробормотал он. Кенлон подплыл ближе.

— Ты уверен?

— Да, сэр. — Затем моряк добавил более взволнованно: — Но мой напарник, Джонстон. Сэр, я его не видел.

— Джонстон! — выкрикнул Кенлон. Он поднялся над водой как можно выше, одновременно выкрикивая имя.

Но ответа не последовало. Теддерс и Дэвисон поплыли вдоль берега, однако Джонстона нигде не было видно.

Возвращаясь мысленно к тому, что с ним произошло, к агонии, которую он испытал в морской глубине, Кенлон пришел к выводу — чудо, что кто-то из них вообще выжил. Он подумал: «Четверо из пятерых живы! Люди действительно удивительно упорны в непреклонной борьбе за жизнь».

Но где же «Морской змей»?

«Нечего бояться», — твердил он, стараясь убедить себя, что ничего страшного не произошло. И все же… Этот гудящий звук, который он слышит, может издавать только лодка, поднимающаяся на поверхность. В любую секунду она…

В двух сотнях ярдов от него появилась длинная полоса пены, затем перископ. И «Морской змей» всплыл на поверхность.

Когда его палуба очистилась от воды, корабль замедлил ход. Через несколько минут субмарина уже покачивалась на волнах. Капитан-лейтенант Джонс-Гордон первым показался на палубе. За ним следовали около десятка моряков.

Несколько минут спустя все уже были на борту. Кенлон доложил об исчезновении Джонстона, затем, получив разрешение, спустился вниз и переоделся.

Когда он снова появился из люка, Джонс-Гордон подозвал его кивком головы и спросил:

— Билл, где мы находимся? Что произошло?

«Вот это вопрос так вопрос», — мрачно подумал Кенлон.

В течение нескольких минут он изучал берег через бинокль, всматриваясь в однообразную серую полосу земли.

Неприятный на вид низкий берег разворачивался перед ними по мере того, как «Морской змей» следовал своим курсом параллельно ему. Грязные пятна зелени оказались водорослями. И даже спустя час, когда Кенлон вновь взял в руки бинокль, картина не изменилась. Через четыре часа, выйдя на палубу после короткого сна, он увидел, что берег теперь находится много дальше.

Кенлон, стоя на палубе, наблюдал, как «Морской змей» медленно плывет вдоль удаляющегося берега. Он повернулся к Джонсу-Гордону, когда тот присоединился к нему.

— Я думаю, нам следует продолжить допрос нашего пленника, — сказал капитан-лейтенант. — Я ждал вас. Не хотел говорить с ним в одиночестве.

По дороге вниз капитан добавил, нахмурившись:

— Я не знаю, как к нему относиться. Из-за него погиб Джонстон, и все же, когда вы вышли на палубу перед тем, как полыхнул свет, он спикировал над нашими головами и удержал нас от того, чтобы мы последовали за вами. Это несомненно спасло нам жизнь. И точно так же, — педантично продолжал он, — когда вы первый раз боролись с ним, он не сбросил вас в море. Наоборот, подтолкнул вас вверх на палубу. Возможно, его намерения по отношению к нам следует рассматривать как вполне мирные?

На этот вопрос Кенлон не был готов сейчас ответить. Кроме того, зная своего командира, склонялся к мнению, что он задал его чисто риторически, пытаясь, вероятно, представить, как решает проблему крылатого человека и странных явлений практичный ум другого человека.

Но задача оказалась достаточно трудной для них обоих. И Кенлон промолчал, а Джонс-Гордон не стал настаивать на ответе.

Войдя в торпедный отсек, они обнаружили, что крылатый человек усердно что-то чертит в записной книжке Кенлона.

— Он немного вздремнул, — доложил поставленный для охраны матрос. — Когда проснулся, стал тыкать пальцем в эту записную книжку, так что я отдал ее ему, сэр.

— Вы правильно сделали, — одобрил капитан. — Продолжайте наблюдение, а мы пока с ним поговорим.

Кенлон с волнением увидел, что человек-птица кивком подзывает их к себе. Он испытал странное чувство, когда приблизился к этому чуждому существу и склонился вместе с… ним… над записной книжкой.

Но это чувство скоро исчезло. Рисунок полностью поглотил его внимание.

На первой странице без всякого сомнения были нарисованы Солнце и первые три планеты.

Крылатый человек указал тонким пальцем на Землю, затем на Кенлона и Джонса-Гордона. Потом показал снова на Землю и на этот раз ткнул пальцем в себя.

— Я думаю, он пытается сказать, сэр, что он земного происхождения, как и мы, — пробормотал Кенлон.

— Конечно, он с Земли, — раздраженно нахмурился Джонс-Гордон. — Откуда еще он может быть?

Кенлон с огорчением понял, что тот самый порок, которым, по его мнению, страдал Джонс-Гордон, — отсутствие способности заранее предвидеть и принимать соответствующие решения — снова дал о себе знать.

Похоже предположение о том, что капитан не поверил бы ему, если бы своими глазами не увидел крылатого человека, подтвердилось. Не находя объяснения необычному явлению, Джонс-Гордон принимал его как факт, таким образом получая иллюзию осознания происходящего. Он просто не способен был понять значения того факта, что на субмарине оказалось фантастическое существо. Ему не хватало воображения, чтобы объяснить самому себе неправдоподобность появления крылатого человека в середине двадцатого столетия.

Расстроенный и обеспокоенный неприятными последствиями своего вывода, Кенлон совершил единственно правильный в этой ситуации поступок: он промолчал.

— Что за дьявол? — Джонс-Гордон указал на рисунок.

Кенлон оторвался от своих мыслей. Его взгляд скользнул от изображения Солнечной системы к группе черточек, нарисованных крылатым человеком.



Человек-птица, убедившись, что снова привлек их внимание, указал на символ, венчающий группу, затем показал на Землю над ней и стал медленно водить пальцем вокруг Солнца. Один, два, три… девять раз он изобразил круг и затем снова показал на черту в первой строке.

Джонс-Гордон спросил удивленно:

— Неужели он пытается сказать, что эта черта означает девять лет?

— Думаю, так, сэр, — подтвердил Кенлон.

— По-моему, очень странный способ подсчета, — хмыкнул капитан. — Почему бы ему не придать черте значение десять. Это упростило бы задачу. Что он делает сейчас?

Крылатый человек снова указал на верхний символ. Он стал постукивать по нему пальцем, как будто считал. Кенлон подсчитывал за ним: раз, два, три… одиннадцать. Затем крылатый человек указал на вторую строку.

— Я понял, — сказал Кенлон. — Одиннадцать раз по девять будет девяносто девять. Две черточки означают девяносто девять лет.

Первый помощник вздрогнул, а потом показал на третью строку:

— Если первая черта означает 9, две вторых 99, то три черточки в третьем ряду должны означать 11 раз по 99 или 1089 и таким образом…

Он остановился, так как крылатый человек опять указал на первую черту и начал стучать по ней пальцем. На этот раз это заняло много времени. Прошла минута; Кенлон все еще подсчитывал, следуя за постукиванием пальца… 90… 100, 101, 102… 111.

Подсчет закончился на 111. И снова человек-птица указал на одиночную черту, затем на третью строку.

— Хорошо, 111 раз по 9,— сказал громко Кенлон, — равно 999. И это должно означать, что четвертая строка — 1111 раз по 9 или 9999 лет, и, таким образом, на нижней строке будет 999 999 лет. Необычный способ подсчета, но в его основе лежит, должно быть, какой-то звуковой математический принцип.

Он хотел было пояснить капитану свои слова, но крылатый человек снова начал быстро водить пальцем вокруг Солнца. В конце концов он стер последние две строки и добавил на четвертой вторую группу черточек к тем четырем, что были на ней, а затем, немного отступив, еще две. Он показал на эту строку, а затем на себя.

У Кенлона перехватило дыхание от изумления. Что он хочет сказать? Что он пытается им сказать?

Он схватил страницу и уставился на нее. Вот что на ней было изображено:



— Двадцать пять тысяч лет, — пробормотал он. — Мне кажется, он сказал нам, что мы перенесены на двадцать пять тысяч лет в будущее.

К своему удивлению, Кенлон заметил раздраженный взгляд Джонса-Гордона. Капитан-лейтенант нетерпеливо отмахнулся.

— Очевидно, мы так и не сумели понять нашего «гостя», — объявил он. — Что там на следующей странице?

Не говоря ни слова, Кенлон перевернул страницу. На листке был набросок подводной лодки, держащей курс на какой-то объект, летящий над морем. Первый помощник с удивлением принялся изучать рисунок. Поколебавшись с минуту, он решил, что, скорее всего, это гора. Хотя, без сомнения, гора была нарисована над водой, она как бы парила над морем, не касаясь его.

Кенлон не обратил на это внимания, решив, что человек-птица плохо рисовал. Однако рисунок был объемным и давал возможность видеть объект со всех сторон. Круто поднимающиеся вверх склоны горы венчало удивительное по архитектуре здание. Десятки крылатых людей летали вокруг него. Некоторые стояли в порталах здания. Другие, паря над водой, боролись с какими-то существами, пытающимися выйти из моря. Странная картинка.

Присмотревшись, Кенлон увидел, что существа, вылезающие из воды, похожи на людей.

С усилием он заставил себя оторваться от рисунка и встретился взглядом с крылатым человеком. Кенлон указал на гору, а затем стрелками обозначил различные направления, надеясь, что пленник поймет, о чем его спрашивают.

Человек-птица понял. На его лице появилось что-то вроде радостной улыбки. Он махнул крылом и показал рукой направление от берега, противоположное тому курсу, которым шел «Морской змей».

Голос Джонса-Гордона нарушил тишину:

— Невероятно. Как он может, находясь внутри лодки, указывать направление? Ведь мы могли изменить курс, пока он спал.

Кенлон медлил с ответом. Он знал, что воображение командира не способно постичь ни одно из ряда вон выходящее явление. Предположение, что чувство направления крылатого человека схоже с инстинктом почтового голубя, было бы соломинкой, которая могла переломить спину верблюда.

Как бы там ни было, за время службы первый помощник твердо усвоил, что офицер должен высказать свое мнение, когда его спрашивают. Это относилось и к чрезвычайным обстоятельствам.

И все же он колебался. Наконец он понял, что нервы капитана напряжены до предела. Не понимая происходящего, Джонс-Гордон чувствовал, что не может принять необходимого решения. Не потому ли он пытался размышлять вслух, ожидая, что Кенлон ему поможет?

— Вы единственный лингвист в нашем экипаже, лейтенант, — продолжал капитан. — Я хочу, чтобы вы в свободное время изучили язык этого существа или научили его нашему. Но сначала давайте поднимемся на палубу.

Кенлон неохотно подчинился. Ему не терпелось установить контакт с крылатым человеком. Однако он последовал за капитаном на палубу, а потом терпеливо ждал, пока Джонс-Гордон в течение нескольких минут всматривался в берег.

— Мы не можем слепо идти вдоль этого странного побережья в мелких и незнакомых водах, — неожиданно объявил капитан. — Пока небо не прояснится, нельзя сказать, какое сейчас время суток; поэтому я считаю, что нужно провести ночь здесь, а утром, — он повернулся к Кенлону: — вы возглавите экспедицию вглубь суши, останетесь на берегу на несколько дней, если это необходимо, и постараетесь выяснить, что за чертовщина тут происходит.

Глава 5

Кенлона охватило беспокойство.

Полоса земли, непрерывно тянувшаяся параллельно курсу следования субмарины, мало походила на берег. Она вызывала удивительно неприятное чувство, даже отвращение.

Серый плоский берег постепенно приближался, моторная лодка неслась к нему, разрезая водную гладь.

Раньше Кенлон наблюдал эту землю с расстояния мили. Серое небо и серая земля, сливаясь, образовали размытую линию, не позволяющую ничего толком рассмотреть. Однако теперь это не имело значения. Через час они высадятся. Если эта полоса земли окажется длинным узким островом, тогда они быстро пересекут его, выйдут на противоположный берег, а потом повернут назад и вернутся на субмарину.

Собственно, именно Джонс-Гордон высказал предположение, что это остров:

— Тихий океан, возможно, единственная акватория, которая не исследована до конца. В нем может быть масса небольших атоллов, которые никогда не наносились на карту.

Нахмурившись Кенлон возразил своему командиру:

— Мы идем вдоль этого небольшого атолла в течение четырех часов со скоростью двадцать четыре узла в час. К тому же мне непонятно, каким образом мы оказались возле него так неожиданно и почему ночь превратилась в день?

Сказав это, он раскаялся. Какой смыл бороться с основной чертой характера капитана? Тем не менее на какое-то время раздражение, которое он испытывал обсуждая с Джонсоном-Гордоном крылатого человека так, будто он был обыкновенным жителем какого-нибудь острова в южных морях, вылилось… ну, в ярость что ли…

Краем глаза Кенлон заметил, что Гэнишо, держа руль одной рукой, другой показал вдаль.

— Мистер Кенлон, — вскрикнул рулевой, — что это там? Похоже на плывущего человека. Он наблюдает за нами.

— Забавно! — пробормотал Кенлон. Мысли о Джонсе-Гордоне сразу вылетели у него из головы. Он вскочил на ноги с глухим вскриком. Однако одного взгляда хватило, чтобы убедится, что это был не потерявшийся Джонстон. Но тогда… кто?

Кенлон не верил своим глазам, уставившись на самое большое человеческое существо, какое ему когда-либо приходилось видеть. Пловец находился на расстоянии не более ста футов, почти прямо по курсу движения мотобота. Восемь футов — опытным глазом определил Кенлон длину тела аборигена. У него были очень большие глаза.

Человек плыл параллельно берегу, легко взмахивая руками. Судя по голым плечам, он не носил одежды.

Скорость его передвижения была даже больше, чем показалась вначале. Следуя за ним, мотобот повернул под прямым углом к своему курсу. Когда они догнали пловца, тот повернулся им навстречу, словно животное, попавшее в безвыходное положение.

Кенлон заметил, что незнакомец крепок, мускулист и у него осмысленное выражение лица. Уши его были очень плотно прижаты к голове, нос маленький, плоский и толстый, с вывернутыми кверху ноздрями. Рот тем не менее выглядел вполне нормально.

Большие глаза пловца уставились на бот и находящихся в нем людей, взгляд его был живым и оценивающим, без тени страха.

— Внимание! — предостерег Кенлон. — Не подходите к нему близко. Не давайте ему схватиться за планшир. Осторожно!

Но бот двигался слишком медленно. Во время поворота он потерял маневренность, и, прежде чем мотор смог снова развить скорость, странный гигант ринулся на лодку. Толстые пальцы схватились за планшир… и он оказался на борту.

Это было самое быстрое и сильное человеческое существо, какое когда-либо видел Кенлон. Шумно выдохнув, он выхватил пистолет из кобуры, но, увидев, что чудовище не делает никаких угрожающих движений, поставил оружие на предохранитель.

Бот перестал качаться, и Кенлон заметил, что один из его людей держит карабин наготове. Кенлон крикнул предостерегающе:

— Паннат, опустите оружие!

Не отзвучало еще последнее слово приказа, а незнакомец уже стоял спиной к Кенлону. Он полуобернулся, казалось, раздумывая, а потом шагнул вперед, к Гэнишо, стоящему у руля. И вдруг, подобно вспышке молнии, он развернулся на месте и вырвал карабин из рук Панната. Как только оружие оказалось у него, его поведение снова изменилось. Весь его вид, без всякого сомнения, выражал любопытство.

Кенлон, готовый уже нажать на курок, почувствовал полное отсутствие враждебности со стороны гиганта и расслабил руку.

Первый помощник был поражен до глубины души. Он чувствовал, что этот удивительный человек превосходит его по всем параметрам. Гигант очень быстро двигался.

Все произошло слишком быстро. Кенлон вдруг подумал: а что если его скрутить? Прежде чем он решился действовать, гигант выстрелил в воду, а затем, моментально поняв все, что с этим связано, принял презрительную позу. Без единого слова, но всем своим видом выказывая презрение, он протянул оружие Паннату, и в то же мгновение оказался у штурвала.

Казалось, он знает, где находится двигатель, или, возможно, он заметил его раньше. Подойдя к двери рубки, он наклонился над моторами полный любопытства и стал внимательно разглядывать механическое чрево лодки. В этот момент Кенлон видел только массивные ноги и еще более массивные ягодицы.

И он решился.

— Хватай его! — выкрикнул Кенлон и ринулся вперед.

Вдруг он оказался в воздухе. Его схватили не слишком грубо, однако с такой силой, что нельзя было оказать ни малейшего сопротивления. Гигант поднял первого помощника над головой и с любопытством оглядел.

Кенлону представилась возможность внимательно разглядеть это создание. Он заметил какую-то бахрому на темно-коричневой груди… В следующий момент первый помощник уже стоял на ногах. А затем раздался всплеск. Кенлон продолжал стоять как болван, безуспешно стараясь понять, что же он видел.

«Не жабры, — уговаривал он себя, — нет, не похоже на жабры». Но удостовериться возможности больше не представилось. И хотя они ждали минут десять, человек-рыба больше не появился.

Кенлон решил не возвращаться на субмарину, а продолжать выполнение плана. После высадки на берег он пошлет капитану Гэнишо с кратким докладом. Быстро набросав несколько предложений, излагающих вкратце то, что произошло, Кенлон решил больше не забивать этим голову. Позже он все обдумает. Но внезапно ему пришла мысль, что, возможно, именно с этими существами сражались крылатые люди на рисунке, изображенном их пленником.

Он стал вглядываться в берег, к которому они подошли довольно близко, и сказал Гэнишо:

— Будь внимателен. Мне кажется, берег здесь пологий. Давай посмотрим, близко ли мы сможем подойти к нему.

К удивлению моряков, они сумели приблизиться на пятнадцать футов, прежде чем нос мотобота мягко ткнулся в черный ил.

— Отлично, здесь мы и высадимся, — объявил Кенлон. — Райфер, Смайли, Глэйб, Ридел, Паннат — берите рюкзаки и оружие! Пошли!

Двое матросов спрыгнули в воду. Кенлон едва удержался, чтобы не последовать за ними. Однако первому помощнику не следовало плюхаться в воду, подняв облако брызг. Он коснулся ногой ила и стал нащупывать дно. Но вдруг с ужасом увидел, что обоих моряков, прыгнувших первыми, стало засасывать в бездонную грязь. Два ужасных крика огласили воздух, затем страшное бульканье — и тишина, нарушаемая только стуком заглохшего мотора.

Кенлон, уже вступивший в грязь, боролся изо всех сил. Вес его рюкзака — пятьдесят фунтов — тянул его вниз, но он вцепился пальцами в планшир. И удержался. Подтянулся. Лодка качалась. Кенлон слышал тяжелое дыхание моряков, одновременно с ним карабкающихся на борт и хрипящих от усилий. Гэнишо обхватил его одной рукой за талию, другой ухватил за воротник рубашки.

Ил выпустил его ноги с противным чмоканьем. Кенлон рухнул на дно лодки. Какое-то время он лежал там, ни о чем не думая. Затем к нему вернулось сознание, и он не торопясь поднялся на колени, чтобы дать Смайли руку, в то время как Гэнишо затаскивал в лодку Глэйбла и Ридела.

Пока спасшиеся с трудом переводили дух, Кенлон выхватил из ящика парус и бросил его на берег, чтобы обозначить место неудачной высадки. Затем обернулся к рулевому.

— Назад к кораблю! — скомандовал он. — Предельная скорость. Мы попытаемся спасти Панната и Райфера. Если они успели надеть кислородные маски, то они все еще живы.

Он представил двух людей, находящихся под слоем грязи, с легкими, наполненными водой, которой они наглотались, прежде чем ил засосал их.

Возможно, в течение получаса их можно еще вытащить.

* * *

В этот раз Джонс-Гордон отправился вместе с ними.

Спустив на воду резиновую лодку, они начали поиски. Люди без устали шарили в грязи баграми, разыскивая тела товарищей.

Через три минуты они вытащили Райфера — безжизненное тело, покрытое серой, вязкой массой. Капитан и Кенлон попеременно стали приводить его в чувство, а потом, когда моряк стал подавать признаки жизни, его отправили назад на «Морской змей». Джонс-Гордон вернулся на корабль вместе с ним, а Кенлон продолжил поиски.

Минут через пятнадцать из рубки поступило сообщение, о том что Райфер пришел в сознание. И это сообщение вдохновило измученных людей, которые неустанно работали баграми, разыскивая Панната возле предательского берега. Но прошел час, а Панната так и не нашли.

Кенлон вспомнил неутомимого маленького Йована с веселыми серыми глазами, всегда старательного и исполнительного. Он не был женат… Одна из самых отвратительных обязанностей первого помощника — составлять письма вдовам погибших.

И все же, какая невыразимо трагичная смерть. Этот утонувший в бездонной грязи человек, у которого не было ни дома, ни друзей, кроме нескольких товарищей по службе, канул в безвестность. Ужасно, что на флоте много таких людей, о которых, после их смерти, никто никогда не вспомнит.

Кенлон заметил, что Гэнишо пытается привлечь его внимание.

— Капитан дал сигнал возвращаться, сэр.

— Хорошо, — кивнул Кенлон.

Следовало прекращать поиски, но перспектива угнетала его. Джонс-Гордон вскарабкался на палубу мотобота и приказал вернуться к месту несчастья.

— Людям не понравится, если я лично не проконтролирую последний этап поисков, — объяснил капитан-лейтенант. — Хотя я, конечно, понимаю, что даже если мы найдем Панната, мы сможем только предать его тело пучине. Воздуха в маске было минут на сорок.

Кенлон молча кивнул.

— Что вы думаете об этой грязи, Билл? — продолжал капитан.

Кенлон покачал головой.

— Я никогда не видел ничего подобного, сэр. Частицы ила настолько мелки, что не создают корки на поверхности, — он указал на берег. — Весь верхний слой сухой. Он выглядит твердым, но отдельные частицы не могут соединиться вместе, чтобы образовать грязевую корку. Возможно, нам стоит взять пробы грязи вдоль всего берега. Не может быть, чтобы здесь не было твердой земли.

— Хорошо. Видимо, стоит более тщательно поискать место высадки, — согласился Джонс-Гордон. — А пока возвращаемся на «Морской змей» и не забудьте взять пробы.

Несмотря на предыдущие слова, Кенлон испытал шок.

— Спасательную операцию прекратить? — спросил он.

Джонс-Гордон кивнул.

Одно дело прекратить поиски физически, другое — официально объявить о смерти моряка. Когда возвращались на субмарину, Кенлон представил себе картину: человек, погружающийся в глубины состоящего из грязи шара диаметром восемнадцать тысяч миль.

Он не мог определить, что же с ним происходит. В конце концов, он ведь не раз видел смерть. Должно быть, это из-за того, что Паннат утонул не в воде. Проклятое место! И время! Неужели они действительно перенеслись в будущее на 24 999 лет? А это серое кошмарное болото — судьба континентов?

Потом первый помощник мысленно вернулся к плавающему гиганту и крылатому человеку. Ему стало ясно, что для «Морского змея» и его экипажа то, что произошло, было только началом.

Похоже, их ждут события, предусмотреть ход которых у моряков не хватит фантазии, а конец всему окажется настолько неправдоподобным, что не имеет смысла о нем задумываться.

Глава 6

Кенлон обнаружил, что язык крылатого человека очень трудный для изучения. Впрочем, и пленник также испытывал сложности с английским. Самые обыкновенные слова, такие как рука, нога, крыло, в его произношении звучали почти неузнаваемо. А попытки Кенлона имитировать мелодичные звуки языка человека-птицы заставляли того только огорченно качать головой.

Как выяснил Кенлон, крылатый человек совсем не выговаривал «р» как, например, в слове «рыба», которое он произносил как «’ыба», кроме тех случаев, когда этот звук соседствовал с твердой согласной, как в слове «брат». Подобные трудности наблюдались с доброй половиной всех звуков.

Как бы то ни было, Кенлон видел, что его настойчивость и желание изучать чужой язык были почти такие же, как у крылатого человека. К концу четвертой недели они уже могли писать на языках друг друга с относительной легкостью, хотя разговорный оставался еще в начальной стадии.

На тридцать первый день первый помощник почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы стать переводчиком во время разговора Джонса-Гордона с пленником. В течение целой недели на основе скудного словарного запаса, который он смог приобрести из общения с летающим человеком, и посланий, которые тот настойчиво писал ему, Кенлон составлял вопросы.

Он разделил вопросы на две части, потом передал первую часть вопросов крылатому человеку и наблюдал, как тот пишет ответ на каждый вопрос сначала по-английски, затем на своем языке.

«Прошло четыре недели, — думал Кенлон, с нетерпением ожидая, когда он закончит, — эфир молчит. Мы не встретили ни одного судна». В течение целого месяца «Морской змей» дрейфовал в неспокойном сером море под небом, вечно затянутым облаками, в миле от земли, которая в действительности была чем угодно, только не сушей.

Субмарина со смертельно перепуганными, сбитыми с толку людьми. Они боялись. Во время Второй мировой некоторые из них смеялись в лицо смерти, зная, что в любой момент их судно может подорваться на глубинных бомбах. Но сейчас они выглядели подавленными и испуганными; их страшила не смерть, а неизвестность. Они не в силах были что-либо предпринять, и не видели ничего, что могло бы им помочь. Джонс-Гордон, с его практичным умом и решительностью, потерял десять фунтов в весе, однако не изменил своей привычки принимать решения только на основании того, что видел, и не однажды за месяц по его приказу субмарина трогалась с места и бороздила поверхность океана, пытаясь обнаружить сушу.

Однако же происшедшее не могло не оставить свой отпечаток на личности Джонса-Гордона. Особенно замечательным признаком изменения было то, что капитан, прочитав вопросы, подготовленные Кенлоном для крылатого человека, принял их без комментариев.

Однажды Кенлон поймал себя на том, что исподтишка наблюдает, но не за крылатым человеком, а за своим командиром Джонсом-Гордоном. Лицо капитан-лейтенанта оставалось бесстрастным, но мучившие его сомнения и тревоги выдавали глубокие морщины, которые залегли у него под глазами.

Изучая сильное, серьезное и смелое, но невыразительное лицо Джонса-Гордона, Кенлон пришел к выводу, что несмотря на уступки, которые тот сделал, чтобы примириться с реальностью, ситуация все равно оставалась для него слишком неправдоподобной.

«Но ведь и я не подготовлен к происходящему, если не считать отчаянного желания приспособиться к ситуации и понять, что же здесь происходит», — подумал Кенлон.

Голос крылатого человека отвлек Кенлона от грустных мыслей.

— Уо-о-от, — произнес он.

Джонс-Гордон вздрогнул. Кенлон отрицательно покачал головой, отказываясь от блокнота, который протягивал ему крылатый человек, и указал на капитана. Пленник довольно неохотно передал Джонсу-Гордону блокнот.

Капитан-лейтенант начал читать. Закончив, он некоторое время сидел, полностью погруженный в свои мысли; наконец он передал листок Кенлону, и первый помощник прочел:

В.: Это Земля?

О.: Да.

В.: Это Земля в нашем будущем?

О.: Да.

В.: Как далеко в будущем?

О.: 24 999 год от Рождества Христова.

В.: Мы в том же самом океане?

О.: Да.

В.: Сколько на Земле теперь океанов?

О.: Три больших континента. Остальное океаны.

В.: Какую площадь занимает суша?

О.: Увидите.

В.: Почему земля такая мягкая?

О.: Она стала мягкой внезапно. Никто не знает почему.

В.: Когда это случилось?

О.: 3999 лет назад.

В.: Есть здесь какая-нибудь твердая земля?

О.: Только наш остров в небе.

В.: Как тебя зовут?

О.: Неммо.

Кенлон не сразу оторвал взгляд от листка бумаги. Эти ответы были для него не новы, но он должен был или обсуждать их с таким видом, будто только что прочитал, или признаться, что знал их заранее. До этого момента он надеялся, что проблема разрешится сама собой. Теперь нужно было на что-то решиться.

Он вздохнул. Все еще ничего не решив, он передал вторую часть вопросов Неммо, подождал, пока крылатый человек начнет писать ответы, потом повернулся к Джонсу-Гордону и осторожно заметил:

— Кое-что я знал и раньше… Неммо… он писал мне иногда, пока мы учили английский. Мои вопросы, как вы могли заметить по порядку их расположения, были основаны на том, что мне удалось выведать раньше.

Он замолчал, предоставляя командиру возможность высказаться. Если ему, конечно, было что сказать. Во время затянувшейся паузы он еще раз обдумал, как будет объясняться. Но капитан ничего не сказал, и через минуту Кенлон осторожно продолжил:

— Тут много не скажешь. Ответы говорят сами за себя, или мы все сошли с ума. У крылатых забавная счетная система. Вместо того, чтобы сказать «примерно двадцать пять тысяч», Неммо говорит: «двадцать четыре тысячи девятьсот девяносто девять». Выглядит неуклюже, но, похоже, для них девять, как для нас — ноль. Эта система счета довольно убедительна. Для нас она не знакома, чужда нашему пониманию и довольно странно выглядит с точки зрения логики. Девять, если вдуматься, такое же занимательное число, как и десять. Может быть, они находят его даже более значимым, чем десять. Может быть, они нашли такое математическое его применение, которое нам еще не известно. Впрочем, не думаю, что стоит заострять на этом внимание. Все, что я знаю о числе девять на данный момент, так это то, что оно используется для подтверждения ответов при сложении, вычитании, умножении и делении.

Кенлон снова замолчал и взглянул на капитана. Тот сидел выпрямившись, глядя прямо перед собой. Кенлону ничего не оставалось, как говорить дальше, и он неохотно продолжил:

— Очень возможно, что через три тысячи лет эти крылатые люди позабыли, что же случилось на самом деле. Может быть, ледники растаяли и поднялся общий уровень воды. Конечно, должно быть объяснение и тому, почему мы оказались в будущем. Мое личное впечатление — я проплыл как минимум сто футов, прежде чем поднялся на поверхность. А что касается заявления Неммо про то, что дом летающих людей парит над морем…

Джонс-Гордон шевельнулся. Его бесстрастное лицо немного оживилось, но голос прозвучал как-то уж слишком спокойно, если не равнодушно:

— Я думаю, мистер Кенлон, нам лучше просмотреть остальные ответы, прежде чем перейти к обсуждению.

Это был самый резкий приказ замолчать, какой Кенлон когда-либо получал от Джонса-Гордона. Капитан-лейтенант явно дал понять, что не хочет, чтобы первый помощник озвучил свои выводы. Слова командира не оставляли сомнений в том, что он напряженно старается осмыслить факты, которые узнал.

Наконец крылатый человек поднял голову.

— Аакогчил! — объявил он и снова передал командиру исписанные листы бумаги. Джонс-Гордон прочитал их и в свою очередь отдал Кенлону.

В.: Есть здесь еще крылатые люди?

О.: Примерно 239 999.

В.: Где они живут?

О.: На нашем металлическом острове в небе.

В.: Как они называются?

О.: Люди.

В.: Как мы может попасть к ним?

О.: Я укажу путь. Я хочу, чтобы вы и ваш корабль направились туда.

В.: Как твой народ научился летать?

О.: Нас создали прежние хозяева Земли, такие как вы, когда увидели, что вся суша превращается в болото. Им негде было спастись. Поэтому они создали летающих и плавающих людей. Они были удивительные, эти хозяева. Они знали все. Но они все погибли. Ужасная трагедия.

В.: Почему ты весишь так мало?

О.: У меня полые кости; мое тело сильное и легкое. Я стараюсь мало есть, потому что ваша еда слишком тяжелая. Внутри у меня есть дополнительные легкие.

В.: На Земле есть другие люди?

О.: Есть. Они были созданы хозяевами для жизни в воде. Эти плавающие люди — наши враги. Они живут в металлическом острове под водой, они ненавидят нас, хотят уничтожить. Мы перенесли вас сюда, чтобы вы разрушили их подводный город.

В.: Зачем вы перенесли нас сюда?

О.: Вы должны уничтожить металлический город рыболюдей.

В.: Вы можете перенести нас обратно в наше время?

О.: Мы вернем вас в ваше время, когда вы разрушите город нашего врага.

Ровно загудели турбины. Трехсотпятидесятифутовая стальная машина остановилась, медленно повернула на новый курс и снова стала набирать обороты. Через полчаса плоская серая суша почти слилась с серым морем и серым небом.

Кенлон повернулся, когда Джонс-Гордон подошел к трапу.

— Думаю, вы хотите знать, почему я взял курс на колонию крылатых людей, если она действительно существует? — спросил капитан-лейтенант.

Кенлон кивнул, но ничего не сказал. Капитан мгновение стоял нахмурившись, затем внезапно объявил:

— Во-первых, если этот фантастический остров действительно парит в небе прямо по курсу, его существование подтвердит и все остальное, что сообщил нам крылатый человек.

Кенлон снова кивнул и снова ничего не ответил. Внезапно он подумал, что наделенное разумом существо, которому требуются еще какие-то доказательства тому, что они не в двадцатом веке, где бы они ни были, является… он даже не мог решить кем.

Возможно, конечно, что такой человек, сознание которого тесно связано только с той реальностью, которую он знал, мог бы быть очень полезным и вернуть их в привычный ему мир.

Мог бы!

Кенлон нахмурился. У них далеко не такие радужные перспективы.

— Во-вторых, — продолжал Джонс-Гордон, — нам нужно попасть на этот остров, так как там находится машина времени, с помощью которой они перенесли «Морского змея» сюда.

Он указал на бескрайний океан и скривился.

— В-третьих, — бесстрастно продолжил он, — тот факт, что они сочли необходимым перенести боевую машину из другого времени, чтобы осуществить геноцид и разрушить подводный город, говорит о том, что наша подводная лодка — величайшее оружие, которому нет равных в 24 999 году от Рождества Христова.

Джонс-Гордон взглянул на Кенлона:

— Вы согласны с этим?

Кенлон колебался. Это была здравая мысль. И первый помощник вынужден был признать это.

— По крайней мере, они умеют делать классную броню, — задумчиво, как бы взвешивая каждое слово, произнес он. — Трехфунтовый снаряд не мог даже поцарапать металл, прикрывающий их лампу. Конечно, Неммо сказал мне, что хозяева использовали металл одинаковой толщины во всех своих сооружениях. Смею предположить, что как бы он ни был прочен, он не устоит против наших торпед.

Джонс-Гордон кивнул. На его загорелом лице отразилось удовлетворение.

— У нас на борту, мистер Кенлон, находится сорок восемь самых мощных снарядов, изобретенных человечеством. Думаю, мы будем иметь преимущество в любой ситуации.

Кенлон покачал головой.

— Не стоит недооценивать людей, которые могут построить машину времени, сэр. По моему мнению, слабость этих крылатых людей не в их разуме, а в материалах, вернее, в отсутствии их. Возможно, у них нет возможности добывать ресурсы, у них нет ничего, кроме их летающего дома. Полагаю, что это ограничение не относится к рыболюдям, и поэтому они так опасны для крылатых людей. Нужно подчеркнуть, что тот экземпляр, который мы видели, был сверхчеловеком во всех смыслах. Он…

Кенлон остановился, пораженный страхом, прозвучавшим в его собственном голосе. Ему показалось, что огонь разнесся по всему его телу. Он одернул себя и закончил довольно спокойно:

— Птицелюди не имеют снаряжения, чтобы добраться до рыболюдей, но обратная ситуация вполне возможна.

Джонс-Гордон ответил не сразу. Он стоял, глядя в море. Его решительное лицо оставалось бесстрастным. Кенлон заметил обреченность, появившуюся в его взгляде. Командир субмарины ответил очень тихо:

— Если дело обстоит так, как описал этот птицечеловек, тогда мы, с точки зрения Флота Соединенных Штатов, списанное судно. Из сказанного мною вы понимаете, что я не доверяю их обещанию вернуть нас обратно в наше время, после того как мы выполним их нелепое требование. Думаю, нас можно оправдать, ведь мы пропащие люди и поэтому свободны от всяких предрассудков и тревог, свойственных тем, кто еще на что-то надеется.

Он замолчал. Кенлон вздохнул про себя. Джонса-Гордона нельзя было сбрасывать со счетов. Практически, конечно, можно, но в данной ситуации его характер полностью изменился. Когда-то очень давно капитан-лейтенант смирился со смертью. Это сделало его бесстрашным, хладнокровным и спокойным в бою — отличным командиром.

Теоретически можно предположить, что все люди, отправляющиеся в море на подводных лодках, должны заранее смириться с мыслью о смерти. Но они почему-то не соглашались с уготованной им долей. Во всяком случае, Кенлон не мог привыкнуть к смерти. Во время боя его нервы натягивались, как струны. Его разум оставался холодным, как металлические листы обшивки подлодки, на которой он служил. Но его спокойствие было искусственным спокойствием тренированного солдата, который делает свою работу.

Он боялся смерти. Иногда по ночам он просыпался в поту от кошмара, от одного и того же видения, что они затонули и вода безостановочно льется внутрь, затопляя лодку.

— Значит, вы не намерены совершить то, ради чего крылатые люди перенесли нас сюда?

Ответ был холодным и сокрушительным по своей логике:

— Флот Соединенных Штатов не вмешивается в локальные войны, несмотря ни на какие обстоятельства. Наша субмарина подчиняется приказам генерального штаба и защищается в случае нападения.

— Здесь есть только одна группа, о которой можно сказать, что она на нас напала. Мы…

— Земля! Прямо по курсу, сэр!

Одного взгляда Кенлону было достаточно. Они приближались к небесному острову.

* * *

Невооруженным глазом можно было увидеть расплывчатый контур громадной пирамиды, возвышающейся над морем; ее верх терялся в облаках. Но посмотрев в бинокль, Кенлон увидел, что эта… гора… находилась, по крайней мере, в пятидесяти, может быть, в семидесяти пяти милях от них.

Она была примерно такой же формы, как ее нарисовал Неммо в первый день своего пленения, только склоны ее не казались такими крутыми. По форме они явно были треугольными и поднимались вверх под таким углом, чтобы обеспечить основание для здания, почти полностью скрытого за шапкой кучевых облаков.

Вдалеке, впереди по курсу, по которому следовала подводная лодка, начинался дождь. Гора потемнела. Когда через час дождь закончился, Кенлон сбросил плащ и продолжал следить за тем, как оплот крылатых людей приближается, все четче вырисовываясь в тумане.

До горы было еще довольно далеко, но просвет между ее основанием и морем можно было хорошо разглядеть, по крайней мере, в бинокль. Теперь первый помощник ясно видел, что гору венчало здание. Расстояние скрадывало все признаки жизни. Мертвенность, чуждость, невероятность окружающего, усилили тревогу, снедавшую Кенлона.

«Наступило время, — мрачно подумал он, — забыть дружбу с крылатым человеком, приятельское расположение, которое он испытывал к тихому и спокойному Неммо, возникшее за время их тесного общения в течение месяца, и вспомнить, что подводная лодка Соединенных Штатов насильственно перенесена в странный мир, имеющий какую-то „иную“ основу».

Здесь необходима холодная объективность и преданность долгу — качества, так выгодно отличающие Джонса-Гордона, и никакой слабости. И все же…

Так ничего не решив, он снова поднял бинокль и стал исследовать основание горы. Со своей точки обзора он не мог точно определить, что находилось в воде под пирамидой, но там явно что-то происходило. Один из предметов в форме торпеды имел такую длину и выглядел таким зловещим, что Кенлон почувствовал, как холодок пробежал у него по спине.

Первый помощник колебался, не зная, какое ему следует принять решение. Капитан-лейтенант спал. На их субмарине, впрочем, как и на всех остальных, наиболее важные решения принимал командир, и у Кенлона выработалась привычка оставлять все основные решения Джонсу-Гордону.

Первый помощник одернул себя. Они находились в опасных водах. И уже одно это было веской причиной подготовить корабль к бою.

— Всем спуститься вниз, — приказал Кенлон. Люди гурьбой бросились выполнять приказ. Кенлон позвонил офицеру, ответственному за погружение:

— Гэгнон, откройте кингстоны на носу и главные балластные цистерны на корме.

— Есть, открыть кингстоны на носу и на корме, сэр.

Вода с журчанием хлынула в баки. «Морской змей» медленно стал погружаться, и морские волны захлестнули его палубы. Вода поднялась до основания рубки, но не выше. Звук льющейся воды сменился шипением воздуха, выдавливаемого из них. «Морской змей» несся по серому океану, задраив все выходные отверстия. В течение нескольких секунд он заполнил свои цистерны. Когда Джонс-Гордон поднялся на мостик, судно уже было готово к погружению.

— Я надеюсь, сэр, что вас разбудил не шум воды, — приветствовал его Кенлон. — Я приказал…

Рассказав об объектах в воде под небесным островом, он закончил:

— Сейчас, когда мы двигаемся у самой поверхности, их труднее рассмотреть, но они все еще видны.

В течение минуты Джонс-Гордон напряженно смотрел в его бинокль. Наконец он вновь повернулся к первому помощнику:

— Идите вниз и спросите нашего пленника, что это такое.

Кенлон отправился выполнять приказание.

Неммо хмурился, пока Кенлон писал свой вопрос. Прочитав написанное, Неммо резко захлопал крыльями, выдавая охватившее его волнение.

— Несколько посланцев, таких же, как я, были направлены в различные периоды времени, — написал он ответ первому помощнику. — Возможно, некоторые из них оказались более успешными, вернувшись назад с военными машинами из других эпох, хотя нет никаких исторических записей о подводных лодках, которые использовались после двадцатого века в военных целях. Только подводные лодки, как мне кажется, могут уничтожить города плавающих людей.

Глава 7

Часом позже, когда субмарина легла в дрейф в миле от большого судна, Кенлон получил возможность изучить таинственный корабль. Он был не менее тысячи футов в длину и полностью покрыт металлической обшивкой. Чуть подальше находились корабли меньшего размера. Кенлон обеспокоено разглядывал их в бинокль, когда услышал слабый всплеск.

Резко обернувшись, он увидел двух гигантов и крикнул:

— Тревога!

Выхватив пистолет, он метнулся к Джонсу-Гордону, но было уже поздно. Все произошло невероятно быстро. Огромные руки одного из чудовищ схватили капитан-лейтенанта, прежде чем тот смог отпрянуть от ограждения палубы. Его буквально сорвали с места. Сильный всплеск, затем бульканье и дорожка пузырьков!

Кенлон увидел три тела, скользящих на глубине двадцати футов от поверхности. Потом что-то сверкнуло, и похитители с капитаном исчезли в глубине.

Первый помощник выстрелил, но было уже поздно. Четыре выстрела и сопровождающие их всплески гулко отозвались эхом во влажном воздухе. Затем все стихло, кроме неугомонного шума волн. Двигатели остановились. Подводная лодка развернулась под нависающей, парящей над ней горой.

— Боже милостивый! — охнул рулевой, стоявший в пяти футах от Кенлона. Выпучив глаза, он уставился на темное море.

Кенлон обрел наконец способность двигаться. Еще некоторое время он стоял, приходя в себя от потрясения, а затем, внезапно осознав, что отныне все зависит от него, вернулся к жизни.

Первое, что пришло ему в голову, — приказать погрузиться под воду и начать преследование похитителей капитана. Но он тут же понял, что ничего глупее и придумать нельзя. Кенлон замер, задумавшись. Он позволил окружающей его реальности захватить себя: монотонный шум волн, резкие соленые запахи моря, надвигающаяся громада небесного острова и странные корабли, непривычных очертаний. Все это вместе сильно воздействовало на его органы чувств, впитывалось ими, как ненасытной губкой. И наконец до него дошло, что случилось. Теперь он знал, что необходимо предпринять.

Если спасти капитана невозможно, то несомненно — «Морской змей» не должен подпускать к себе на борт ни рыбу, ни человека, ни любую другую тварь из этого серого океана. Субмарина должна достичь города людей-рыб раньше похитителей. Какую бы цель ни преследовали морские твари, схватив капитана, их намерения следует пресечь, добравшись первыми до конечной цели похитителей.

Кенлон вынул телефон из водонепроницаемого чехла и вызвал рубку управления.

— Малый вперед оба двигателя, мистер Крейг.

— Есть малый вперед оба двигателя, сэр!

Турбины загудели. «Морской змей» медленно двинулся вперед. Кенлон повернулся к рулевому:

— Дуроски, обойдите это судно. Держитесь на расстоянии. Крейсируйте по кругу в ожидании дальнейших указаний.

Неприятное чувство охватило Кенлона. Мысль о том, что Джонс-Гордон мертв, сжала тисками его сердце. Но его мозг лихорадочно работал, нервы были натянуты, все тело напряжено, — однако, как и раньше, железное требование долга победило шок и боль.

«Морской змей» продолжал двигаться. Ни один рыбочеловек не мог теперь ни догнать его, ни вскарабкаться на борт. Пора было сделать следующий шаг, но сначала…

Кенлон снова воспользовался телефоном. На этот раз он вызвал Теддерса.

— Разбуди Бенни, Дэн, и немедленно пошли его на мостик, — приказал он мрачным голосом.

— Где командир? — недовольно спросил Теддерс, выбравшись из люка. — Я думал, он здесь. Что это были за выстрелы?

Выражение лица Кенлона, должно быть, поразило моряка. Глаза его расширились, и он дико уставился на мрачное, фантастическое видение небесного острова.

Кенлон ждал, пока лейтенант Бенджамен поднимется на мостик. Второй помощник быстро огляделся. Его взгляд задержался на парящей в небе горе, скользнул по торпедовидной машине и странного вида кораблям, сгрудившимся под ней, затем он повернулся к Кенлону. Он отдал честь и выжидающе уставился на нового капитана.

— Дуроски! — позвал Кенлон. Рулевой отдал честь.

— Да, сэр.

— Расскажи мистеру Бенджамену и мистеру Теддерсу, что случилось с капитаном. Оставайтесь в полной готовности. Я спущусь вниз, чтобы узнать курс у Неммо, — с этими словами Кенлон нырнул в люк.

Он застал Неммо, с удивлением изучающего номер «Таймс».

Кенлон не стал записывать свой вопрос. Он задал его устно, на языке крылатых людей и, скорее всего, его поняли, так как Неммо, пристально взглянув на первого помощника, отрицательно покачал головой.

— Мне очень жаль, — сказал по-английски крылатый человек. — По вашему волнению я понял, что, вероятно, что-то случилось. Но мой долг — привести вас к нашему городу. Через несколько минут один из моих товарищей установит контакт с вами. Не знаю почему, но наш Совет запретил нам сообщать местоположение подводного города, пока он не даст разрешение, а мы всегда неукоснительно следуем приказам. Если по какой-то причине ситуация изменится, я дам вам знать.

Несколько минут уговаривал пленника первый помощник, но тот так и не переменил своего решения.

Усилием воли Кенлон заставил себя успокоиться. Он стоял, закусив губу, и пытался придумать способ, с помощью которого можно было бы вытянуть из Неммо координаты подводного города. Еще он пытался убедить себя, что спешка не так уж необходима. Почему-то ему казалось, что рыболюди живут на значительном расстоянии отсюда. «Морской змей» может делать тридцать узлов в час, двигаясь над водой, и, если не возникнет никаких непредвиденных задержек, локатор легко сможет проследить двух похитителей, движение которых было замедлено хотя бы потому, что они транспортировали безжизненное тело капитана.

Маленькая глубинная бомба, выпущенная из торпедного аппарата, сделала бы все остальное. Все еще размышляя, Кенлон неожиданно осознал, что Неммо что-то говорит.

— Что произошло? — спросил крылатый человек.

Кенлон колебался с ответом. У него было несколько причин скрывать смерть командира. Они частично основывались на мнении Джонса-Гордона, что крылатые люди их враги, — утверждение, с которым Кенлон был не согласен, но которое как младший по званию не имел право оспаривать. К тому же первый помощник не хотел, чтобы у Неммо, а затем и у других представителей его народа возникла мысль, что офицеры и экипаж «Морского змея» теперь на их стороне.

Как заявлял капитан-лейтенант, флот Соединенных Штатов не принимает участия в локальных войнах.

Тем не менее рыболюдям для чего-то понадобилось тело Джонса-Гордона, иначе они не взяли бы его с собой. Крылатые люди могут знать, что это за цель. Внезапно решившись, Кенлон описал нападение, которому они подверглись. Когда он закончил, Неммо обеспокоено посмотрел на первого помощника.

— Я не знаю, что они собираются делать с мертвым телом, — медленно проговорил крылатый человек. — Что вы намерены предпринять?

Кенлон объяснил. Крылатый человек долго молчал.

— А что вы собираетесь делать со мной? — наконец спросил он. — Держать меня на борту или освободить?

Кенлон усмехнулся, почувствовав едкое чувство поражения, и подумал, что, скорее всего, невозможно будет убедить Неммо передумать и помочь им. Его внешнее сходство с человеком создавало впечатление, что это существо придерживается общепринятых норм морали и обладает лишь некоторыми негативными чертами характера. Однако Неммо казался более живым, когда они только захватили его. Теперь он держался холоднее и отчужденнее. Необходимо постоянно помнить о том, что он не человек.

Однако не оставалось сомнений в его поразительной силе воли. Человек, который так рисковал, не даст слабину, если решит чего-то не говорить. И все же Кенлон не мог принять отказ, в каком бы виде тот ни был высказан. Он проигнорировал вопрос Неммо и быстро сказал:

— Ответь мне, как далеко мы от города рыболюдей?

Его слова, должно быть, содержали слишком много фонетических ошибок, потому что Неммо, не понял вопроса. Неожиданно Кенлон осознал, что в течение нескольких минут они разговаривали друг с другом лишь с незначительными заминками.

— Знаешь, Неммо, последнее время мы не так уж плохо стали понимать друг друга, — он остановился, нахмурившись. — Что ж, почему бы и нет? У нас было триста часов непрерывных занятий, к тому же нам никто не мешал.

Первый помощник замолчал, вспомнив о цели разговора. А потом он повторил свой вопрос, на этот раз сделав ударение:

— Как далеко… до их города?

Крылатый человек не ответил. Он сидел задумавшись, будто размышляя о решении проблемы, о которой Кенлон не знал. Наконец он печально покачал головой:

— Лейтенант, будь моя воля, я бы с радостью дал вам эту информацию. Однако у меня вызывает беспокойство тот факт, что сейчас вы не готовы атаковать подводный город. К тому же существует Совет. Он запретил передачу сведений, относящихся к расположению подводного города. Запрет, как я уже говорил, касается всех крылатых людей. Мы не имеем права нарушать решения Совета.

Показывая, что разговор закончен, крылатый человек взял номер «Таймс», который читал прежде, и добавил:

— Еще одно предупреждение! Когда прибудет посланец из нашего города, скажите ему, что кожух переносных ламп нужно привести в порядок, прежде чем ваш корабль встанет на якорь.

Кенлон ничего не ответил. Первый помощник чувствовал страшную усталость, словно вынужден был долго толкать в гору неподъемный камень. Он направился к люку, ведущему на капитанский мостик, но задержался, чтобы выпить чашку кофе и проглотить пончик. Тут к нему подбежал матрос:

— Мистер Кенлон, сэр, Бенджамен просил передать вам, что с одного из кораблей взлетел какой-то аппарат. Он направляется прямо к нам.

Через тридцать секунд Кенлон уже стоял на палубе.

Глава 8

Снаружи все было по-прежнему, если не считать того, что изменилась точка обзора. «Морской змей», обходя большое судно по кругу, зашел с другого его конца. Недалеко оказался ярко-красный корабль, значительно уступающий в размерах субмарине. Это было узкое судно с высоко выступающей над водой палубой, которую полностью закрывал прозрачный купол. Очевидно, именно с него поднялся летающий аппарат.

Он двигался очень медленно, со скоростью не меньше трех, но не больше пяти узлов в час. Между ним и «Морским змеем» было не более мили. Кенлон уже мог различить фигуры людей, сидящих внутри аппарата.

Это зрелище вызвало у него целый взрыв эмоций. Неожиданно Кенлон осознал всю необычность этого момента, невероятность происходящих с ними событий.

Ужасная смерть совсем недавно настигла Джонса-Гордона… Волнение и страх исчезли. Интерес первого помощника к летящему аппарату ослабел, и он повернулся к двум офицерам.

— Дуроски рассказал вам о командире? — поинтересовался он бесцветным голосом. Они кивнули. Оба были бледны.

— Вы можете рассчитывать на нашу преданность, сэр, — объявил Бенджамин, отдав честь.

Лицо Дэна Теддерса застыло в злобной гримасе. В чертах его не было и следа свойственного ему легкомыслия.

— Надеюсь, сэр, вы угостите этот подводный город нашими торпедами! — выпалил он.

Кенлон не ответил. Этот вопрос… Ненависть, звучащая в каждом его слове, сначала покоробила, а затем рассердила первого помощника. Он со страхом понял, что даже не думал о нападении на город. Нахмурившись, он заставил себя сосредоточиться на приближающемся аппарате. Пока Кенлон разглядывал таинственный механизм, его посетила странная мысль: по его предыдущим расчетам, угроза исходила только от большого судна. Но оно оставалось совершенно безжизненным, а первые признаки жизни подал один из меньших кораблей.

Было бы разумно изучить не только тысячефутового гиганта, но и другие суда. Кроме того, их экипажи, приняв в расчет небольшой размер «Морского змея», могут недооценить его мощь и попытаться напасть. Хотя три хорошо запущенные торпеды его субмарины способны потопить любой из этих кораблей.

Всего в тени летающей горы дрейфовало пять судов, и ни одно из них, совершенно очевидно, не принадлежало двадцатому веку. Одно из них, находящееся на большом расстоянии, Кенлон с трудом мог рассмотреть. Внешне оно напоминало обыкновенную подводную лодку, имеющую форму торпеды, низко сидящей в воде. Видимая ее часть имела около ста футов в длину. У Кенлона создалось впечатление, что большая часть корабля находится под водой и на самом деле он гораздо длиннее.

Три из оставшихся четырех кораблей имели не более ста футов в длину. Но все они разительно отличались друг от друга. Один, голубого цвета и обтекаемой формы, выглядел очень чистеньким. У второго на палубе стояли две сверкающие башни, поднимавшиеся, словно мачты, на невероятную высоту. Третий имел форму шара примерно восьми футов в диаметре и сидел очень высоко в воде. На гладких бортах его не было видно ни одного иллюминатора. Он лежал на воде, словно тускло сверкающий мяч.

Последним был ярко-алый корабль с высоко поднятой над водой палубой, с которой стартовал летающий аппарат.

— На какое расстояние мы их подпустим, сэр? — спросил лейтенант Бенджамен, стоящий за спиной Кенлона.

— Что? — переспросил Кенлон.

Он повернулся и посмотрел на воздушный челнок, находящийся уже примерно в двух сотнях ярдов от них. Его удивило, что тот движется так медленно, но удивление быстро прошло, когда до первого помощника дошел смысл вопроса Бенджамена. Он повторил его про себя. «На какое расстояние мы их подпустим?»

Откровенно говоря, он даже не подумал, что это может представлять опасность.

— По моему мнению, сэр, — сказал Теддерс, — эти люди с нами в одной связке. Их притащили сюда точно так же, как нас. Не думаю, что стоит воевать с нашими потомками — или это наши предки?

«Точно!» — подумал Кенлон, но не произнес этого вслух. Челнок находился уже в сотне футов от них; и на его носу стоял высокий офицер в униформе. Не было времени для размышлений или колебаний.

— Мистер Теддерс, дайте предупредительный залп из зенитки, — скомандовал Кенлон. — Мистер Бенджамен, объявите общую тревогу, поставьте десяток вооруженных людей на палубу и прикажите снизить скорость до четырех с половиной узлов.

Кенлон едва слышал, как подчиненные отработали его приказы. Он вдруг осознал всю глупость подобных предосторожностей. Воздушная лодка уже находилась в нескольких футах от командной рубки. Люди в ней были ясно видны. Их было семеро; и все они оказались женщинами.

Летающий челнок медленно подлетел к мостику и пришвартовался к нему. Его палуба оказалась выше ограждения палубы субмарины, и женщина, стоявшая на носу, нависшем над Кенлоном, оказалась над ним.

Поскольку первый помощник смотрел снизу вверх, ему показалось вначале, что именно из-за этого незнакомка кажется ему такой высокой. Но затем он увидел, что дама и в самом деле высокая — пять футов… девять дюймов… нет, пожалуй, шесть футов…

Форма из толстого шелкового материала сидела на незнакомке, словно влитая, и хотя выглядела очень женственно, с первого взгляда было ясно, что это военная форма. Да и сама женщина по выражению лица и манере держаться выглядела настоящим офицером. В ее голосе, когда она заговорила, отчетливо звучали командные интонации. Она произнесла по-английски:

— Приветствуем двадцатый век.

Кенлон вздрогнул. Английский. Со странным акцентом. Но все-таки это английский! Волнение, которое первый помощник испытал раньше при первом столкновении с миром будущего, и, казалось, исчезнувшее под влиянием последних событий, вновь охватило его.

Его разум, отягощенный множеством забот, вновь стал ясным и острым. Внезапно страшная смерть Джонса-Гордона открылась ему совершенно иной стороной — она могла оказаться прискорбной случайностью, подстерегающей любого военного в бою.

Он осознал жестокость своего отношения к несчастному капитану, печальную жестокость военных будней, закаливших его и заставивших отодвинуть смерть друга и командира на второй план. Однако реальность диктовала свои условия, и события разворачивались уж слишком стремительно. И все, что оставалось, это…

Он находился здесь: Уильям Рейнор Кенлон, американец, здесь, в 24 999 году от Рождества Христова. Он был командиром одной из самых мощных военных машин середины двадцатого века, атомной подводной лодки, несущей на борту двадцативосьмидюймовые торпеды, субмарины, снабженной зенитками для отражения атак с воздуха и подводным катером, предназначенной для боевых действий под водой в течение сколь угодно долгого времени, и оснащенной такой плотной броней, что теоретически она могла погрузиться на глубину восьмисот футов.

Женщина снова заговорила, на этот раз на языке крылатых людей, с ноткой раздражения в голосе:

— В чем дело? Вы не понимаете американский? Вы один из варваров-неамериканцев того времени?

Кенлон не смог удержаться от смеха. Если люди грядущих столетий так говорят, то понятно, кто выиграл все войны, происходившие после Второй мировой.

— Прошу прощения, мадам, — ответил он по-английски. — Я был поражен тем фактом, что вы действительно говорите по… американски… и…

Он остановился, удивленный собственными словами. В течение месяца первый помощник жил в чужом мире, который был ему еще более чужд из-за того, что он не мог общаться с населяющими его людьми. Правда, он все же изучил их язык. Возможность установить контакт еще больше увеличила пропасть между двумя видами мыслящих существ.

А теперь он встретил почти что соотечественников. Из какого века они прибыли, не имело значения. Их эпохи находились достаточно близко, так как язык все еще сохранил общие черты, но все же достаточно далеко, так как в его времена неамериканский мир вовсе не был варварским, да и язык назывался английским…

Кенлон уже собрался ответить незнакомке, но прежде чем он успел что-то сказать, молодая женщина вновь заговорила:

— Меня зовут Дорилея. Я лейтенант гвардии джоанн, сопровождающих Сессу Клен к ее брачному ложу. Могу я взойти на борт вашего судна?

Кенлон смутно уловил смысл последней фразы. Он попытался сосредоточиться на том, что она сказала, и не сразу понял, что странные слова, которые она употребила, не имеют значения для понимания сути дела. Перед ним были женщины-солдаты, которые сопровождали другую женщину, очевидно важную персону, к месту ее свадьбы. Первый помощник еще не избавился от этих мыслей, когда вник наконец в смысл последней фразы женщины. Одновременно он понял, что она не ожидает его ответа, а восприняла его молчание как знак согласия.

Амазонка легко спрыгнула на мостик, и оказалось, что она ростом с Кенлона. Широко улыбнувшись, женщина продемонстрировала свое дружелюбие. У нее были светло-карие глаза, твердо очерченные губы и лицо слишком длинное, но с приятными чертами.

— Мы узнали о вас больше недели назад. Нам кажется, что только ваш корабль отвечает требованиям крылатых людей.

Она с любопытством оглядела палубу, затем заглянула в люк:

— Так значит, это настоящая подводная лодка. Я видела такую только один раз в музее великого города Клен и…

Несмотря на неподдельный интерес к ее словам, Кенлон вынужден был ее перебить:

— Что вы только что сказали… Вы знаете о нас уже неделю?

Женщина наградила Кенлона пренебрежительным взглядом. Казалось, она мгновенно поняла, что он имеет в виду:

— У вас на борту крылатый человек, не так ли?

— Да.

— Он связывался… — женщина-офицер остановилась, подбирая слова, — …с помощью кедлед-волн со своим начальством в течение месяца, но только к концу прошлой недели я смогла понять важность того, о чем они говорили. — Помолчав, она добавила: — Мы нашли подобный кедлед-прибор у крылатого человека, который находился на нашем корабле. Он был спрятан в его одежде.

«Неммо, хитрый дьявол… Но это уже не имеет значения», — подумал Кенлон в следующий момент.

— Могу я спуститься вниз? — спросила женщина. Кенлон даже не задумывался над ответом.

— Нет, — отчеканил он.

Женщина, казалось, не обиделась, получив отказ.

— Тогда мы будем рады принять вас на нашем корабле, — объявила она. — Может быть, позже вы позволите нам посетить ваш.

Кенлон про себя усомнился — пускать незнакомцев на свой корабль было бы неразумно. Но приглашение — если это было приглашение — никак не укладывалось у него в голове. Волнение затуманило его мозг. Он непонимающе уставился на женщину.

— Сейчас?

— Конечно, сейчас! — подтвердила лейтенант. — Сесса Клен желает говорить с вами.

Кенлон попытался представить, что его ждет на чужом корабле, но его разум не мог справиться с этой непосильной задачей. Впрочем, приглашение хотя и прозвучало неожиданно, не вызвало у первого помощника неприятного чувства. Кенлон смутно осознавал, что не вправе отказываться.

Наконец он решился.

Чем скорее он разберется в ситуации, тем лучше.

Он повернулся к Бенджамену и объявил:

— Лейтенант, вы принимаете командование, пока меня не будет. Ни под каким предлогом никого не пускайте на борт.

— Боже мой, сэр, вы пойдете один?.. Прошу прощения, капитан.

— Все в порядке, — отмахнулся Кенлон. Он подошел ближе к Бенджамену и убедительно проговорил: — Двое будут в большей опасности, чем один, не так ли?

— Вы правы, сэр, но почему бы не послать кого-нибудь другого?

Предположение, что вместо него может пойти кто-то другой, ошеломило Кенлона. Нет, он никому не уступит возможность встретиться с людьми из других эпох! Тем не менее он постарался подвести к этому рациональный довод.

— Лейтенант, — продолжал он, — вы знаете, что мне предстоит принять решение?

— Не понимаю, к чему вы клоните, сэр, — признался тот.

— А для того чтобы принять правильное решение, необходимо верно оценить ситуацию, правильно?

— Понимаю.

— Вот именно, лейтенант. Поэтому мне самому необходимо побывать на корабле этих дам, а если вы узнаете, что со мной что-то случилось, командование ляжет на вас. Я буду держать с вами связь.

— Ну… — с сомнением протянул Бенджамен.

Кенлону этого было достаточно.

— Я иду, — громко заявил он. — Это решено. Вы поняли, что никого нельзя пускать на борт?

— Да, капитан.

Кенлон еще раз повысил голос, чтобы его могла слышать и женщина:

— Если кто-нибудь попытается шантажировать вас, предлагая сделать что-то в обмен на мою жизнь, говорите однозначно — нет. Не торгуйтесь. Ясно?

Бенджамен отдал честь.

— Конечно, — сказал он. По его тону было ясно, что он все понял.

Кенлон обратился к женщине:

— Вам придется подождать здесь несколько минут, пока я приготовлюсь.

Спустившись вниз, первый помощник быстро собрал вещи: личное оружие, маленький двухканальный передатчик и компас. Затем вымыл лицо и руки, захватил бритвенный прибор и поднялся наверх. Через минуту он уже поднимался на борт воздушного судна.

Кенлон почувствовал напряжение, но это было лишь доказательством того, что они тронулись с места. Он оглянулся. Между челноком и подводной лодкой полоса воды увеличивалась все больше.

Глава 9

Минут через двадцать Кенлон заметил, что женщина-лейтенант тревожно смотрит куда-то влево. Она перехватила взгляд первого помощника.

— Тот корабль, — пояснила она, — движется в нашем направлении. Думаю, они собираются перехватить нас.

Кенлон повернулся. Он увидел судно с двумя металлическими сооружениями на палубе, высота которых совершенно не соответствовала длине корабля. Оно направлялось к ним со скоростью, которая могла сравниться, как определил Кенлон наметанным взглядом, со скоростью эскадренного миноносца.

Судно должно было столкнутся с воздушном челноком примерно через четверть мили.

Кенлон посмотрел на предводительницу джоанн. Указав на приближающийся корабль, он предложил:

— Поднимитесь выше.

Женщина, следившая за кораблем сосредоточенным взглядом, покачала головой.

— У нас возможности очень невелики, — объяснила она, — поэтому мы никогда никому не пытались причинить вред. Мы можем подняться только на сотню футов.

Поскольку высота «мачт» странного судна достигала восьмидесяти футов, Кенлону казалось, что летающий аппарат может пролететь над ними, даже с запасом.

— Поднимайтесь, — скомандовал он.

— Думаю, они нас собьют… — начала было лейтенант, но остановилась. Затем она покатала головой и строго заявила: — Мистер Кенлон, я командую на этом судне. Надеюсь, вы не станете вам мешать?

С таким аргументом Кенлон не мог спорить. Он молча смотрел, как два судна движутся навстречу друг другу. Он слышал, как лейтенант отдала приказание одной из джоанн, и та стала переключать что-то на панели управления, перед которой стояла. Неожиданно передний двигатель воздушной лодки заглох, и она медленно затормозила. Кенлон и Дорилея прошли на нос к краю палубного ограждения.

Кенлон наблюдал, как на другом корабле открылась дверь и из нее вышли двое мужчин в купальных костюмах. Один из них держал у рта маленький прибор. Странный корабль подошел вплотную, затем дал задний ход и остановился. Очевидно, движение судна обеспечивалось не винтовой тягой. Иначе оно не могло бы так быстро остановиться. Второй человек вышел вперед. Кенлон заметил нечто похожее на провод вокруг его шеи, прикрепленный к маленькому черному круглому предмету возле уха. Человек поднял его и что-то сказал. Сразу же вслед за этим громкоговоритель на одной из башен обратился к ним на языке, показавшемся Кенлону очень знакомым. Правда, поначалу он не понял ни слова.

— У него есть радиопереводчик, — заметила Дорилея, стоявшая за спиной Кенлона. — Отлично.

Она повысила голос и ответила.

Разговор продолжался несколько минут. Кенлон заметил, что лейтенант была чем-то обеспокоена, а мужчина настойчив. Кенлон дернул ее за рукав.

— Что ему нужно?

— Вы.

Кенлон изумился:

— Зачем?

Человек на другом судне замолчал, а Дорилея сообщила:

— Его имя Роберст. Если использовать летосчисление вашего времени, он и его товарищ из 6842 года от Рождества Христова. По их мнению, мы — я и мой отряд — получили преимущество перед другими людьми из прошлого, захватив вас в плен.

Лейтенант говорила неохотно. Кенлон бросил на нее испытующий взгляд. Он не сомневался, что те двое из 69 века правильно поняли намерения Дорилеи.

— Они настаивают, чтобы я позволила им поговорить с вами, — сказала она сердито. Кенлон был заинтригован.

— Почему бы и нет?

— Кто знает, что у них на уме? — фыркнула женщина-офицер.

Как казалось Кенлону, ее сомнения касались скорее первого помощника.

— Мы все стоим перед одной и той же проблемой — мы хотим вернуться домой, — начал он. — Никто не собирается рисковать.

Мужчины на палубе внизу, очевидно, потеряли терпение. Один из них что-то резко крикнул. Амазонка покорно ответила и повернулась к Кенлону.

— Это яхта, но у них есть оружие, более мощное, чем наше. Я сказала им, что они могут говорить с вами в течение получаса.

— Почему вы не пойдете со мной?

Лейтенант сердито ответила, что хотела бы сопровождать Кенлона, но ей отказали, вероятно, потому что не доверяют.

Кенлону пришло в голову, что он испытывает по отношению к ней то же самое чувство, но ничего не сказал. Он увидел, что воздушное судно вплотную приблизилось к кораблю, с палубы которого вверх вытянулась лестница. Она зависла в воздухе в ожидании, пока планшир воздушной лодки коснется ее. В момент соприкосновения корабль сравнял скорость своего движения со скоростью летающего аппарата. Лестница громко звякнула по металлу. Первый помощник спустился по ней, благополучно достиг палубы и с любопытством огляделся. Яхта!

Он бы предпочел остановиться, осмотреть башни, исследовать двигатели и задать кучу вопросов, но более высокий из двух мужчин — Роберст — указал на открытую дверь. Потом он произнес фразу в микрофон, а радиопереводчик через громкоговоритель, который минутой раньше говорил на языке клен, объявил по-английски: — Сюда, мистер Кенлон.

Внутри яхты все было залито солнечным светом. Стены, которые снаружи казались непрозрачными, изнутри выглядели так, будто состояли из стекла. Казалось, первый помощник находился не внутри корабля, а снаружи. Некоторые преграды для обзора все же имелись, но это были выпуклости и ниши самого судна.

Обстановка состояла из мебели, которая вполне бы подошла для комфортабельной гостиной. Это удивило Кенлона. Впрочем, он сам точно не мог сказать, что ожидал тут встретить. Увидев кресла и диваны, он подумал: ну конечно, что же еще! Ведь в 6842 году люди не лишились рук и ног. Им хочется сидеть, лежать, спать и есть и, очевидно, все еще нравится рыбачить. На самом деле, разница между людьми двадцатого и шестьдесят девятого века оказалась не такой уж большой.

— Садитесь, — произнес спрятанный в стене радиопереводчик.

Кенлон опустился на диван. Старший из хозяев, Роберст, также сел. Тот, что помоложе, остался стоять. Резкими чертами лица, ястребиным носом и угловатыми движениями он напоминал хищную птицу. И явно сгорал от нетерпения, потому что обратился к своему компаньону:

— Позвольте, я начну.

Роберст представил его:

— Это мой товарищ, Тайнар.

Тайнар воспринял это как разрешение говорить:

— Мистер Кенлон, мы оба, так же как другие люди из прошлого, неожиданно для себя перенесенные в эту эру, находимся здесь дольше, чем вы. Половина из нас испытывает настоятельную необходимость вернуться домой. И за одним или двумя исключениями мы все пришли к согласию относительно вашей подводной лодки, — он огорченно развел руками. — Большинство из нас будет очень обеспокоено, если вы откажетесь воплотить в жизнь наше совместное решение. Конечно, вы должны изучить ситуацию, рассмотреть все за и против, но не думаю, чтобы ваш вывод относительно сложившейся ситуации сильно отличался от нашего. Итак, мы хотим, чтобы вы подтвердили, что подчинитесь решению большинства и разрушите город рыболюдей.

Роберст поднялся.

— Одну минуту, — перебил он своего товарища. — Я не думаю, что вы достаточно хорошо представляете наше положение, — он повернулся к Кенлону и быстро заговорил: — Мы бизнесмены, мистер Кенлон. У нас заканчивался отпуск, когда это… — он махнул рукой в направлении колонии крылатых людей, — … эта ужасная вещь случилась с нами. Мы уже на три недели опаздываем к себе в офисы. Это грозит потерей нашего статуса… Теперь вы видите, что наше положение очень серьезно.

Но Кенлон так не считал. Должно быть, он что-то упустил или чего-нибудь не понимал.

Кроме того, у него возникло смутное чувство, что сам он находится в гораздо большей опасности, чем кажется.

— Почему бы вам не рассказать мне немного больше о вашей эпохе? — в свою очередь обратился к ним Кенлон. — Я не понимаю, почему опоздание в офис может иметь такие важные последствия.

Двое мужчин обменялись взглядами. Затем Тайнар, стараясь сохранять спокойствие, начал объяснять:

— Если я и мой партнер не вернемся немедленно в наше время, правительство передаст наш бизнес другим квалифицированным лицам. Мы потеряем тот доход, который позволяет нам содержать судно такого типа. Если это произойдет, мы окажемся в самом низу квалификационного списка…

Картина, которую нарисовали новые знакомые Кенлона, выглядела не слишком привлекательно. Бизнес в ту эпоху уже не являлся собственностью какого-либо частного лица. Вести его поручали квалифицированному менеджеру, который управлял делом, извлекая определенную выгоду для себя. Однако при определенных обстоятельствах он мог потерять свою работу, и дело передавали другому управляющему, способному лучше выполнять все необходимые обязанности.

— Это так? — спросил Кенлон, изложив то, как он понимает положение своих новых знакомых.

— Да, — согласились те.

— Должен обратить ваше внимание на то, — закончил Тайнар сухо, — что цивилизация, которую мы с Роберстом представляем, основывается на гораздо больших данных и опыта у нас на пять тысяч лет больше, чем у вас. Поэтому вы должны безоговорочно повиноваться нашему решению.

Кенлон был оскорблен этим явным намеком на то, что он находится на более низкой ступени развития. Подавив свое раздражение, он спокойно заметил:

— Если следовать вашей логике, нам стоит проконсультироваться с представителями более старшей цивилизации и выяснить, что они об этом думают.

Тайнар болезненно поморщился.

— С этим отшельником? Нечего с ним говорить, — отрезал он.

— Ну, тогда вторым по старшинству.

Сидящий напротив Кенлона Роберст откашлялся и встал.

— Хорошо, — сказал он, и выражение доброжелательности исчезло с его лица, а в голосе прозвучали металлические нотки. — Полагаю, мы должны говорить прямо. Каково ваше решение? Да или нет?

Кенлон глубоко вздохнул. Он почувствовал, что настал переломный момент. Но он не мог согласиться с тем, что благосостояние двух людей является достаточной причиной для того, чтобы разрушить город, в котором живут десятки тысяч рыболюдей.

— Нет, — ответил он кратко.

Во время возникшей паузы Кенлон взглянул мимо хозяев судна на море, видимое сквозь прозрачные стены так ясно, будто не было никакой преграды… Он чувствовал, что судно медленно движется. Мгновение он разглядывал большой шарообразный корабль, который находился намного ближе к яхте, чем к «Морскому змею». Теперь он находился примерно в ста пятидесяти ярдах от них. Тем не менее на нем не наблюдалось никаких признаков жизни.

Двое мужчин приблизились к Кенлону вплотную, злобно разглядывая его.

— Командир Кенлон, — обратился к нему Роберст, — надеюсь, вы понимаете, что в этой эпохе нет никаких ограничений законом, которые мы обязаны принимать во внимание.

— Офицеры и экипаж подводной лодки «Морской змей» поступают так, как предписывают законы и правила нашего времени, — сухо заметил Кенлон.

Тайнар повернулся к своему другу и развел руками:

— Я же говорил тебе, должно пройти по крайней мере полгода, чтобы он начал что-нибудь понимать…

Оборвав себя, он повернулся к Кенлону и заявил ледяным тоном:

— Вот что я вам скажу. Сейчас как раз тот случай, когда вы должны или согласиться или умереть!

Кенлон был готов к подобного рода ультиматуму.

— Допустим, я соглашусь, а потом, когда вернусь на корабль, не выполню обещание — что тогда? — он пожал плечами. — Давайте реально оценивать ситуацию.

Тайнар напряженно усмехнулся:

— Когда вы вернетесь на свой корабль, мистер Кенлон, у вас под мышкой будет вживленная маленькая металлическая капсула, с помощью которой мы убиваем крупную рыбу. Капсулу очень трудно удалить. К тому же, если от нее пытаются избавиться, она немедленно взрывается.

— Если через сорок восемь часов после возвращения на корабль, — яростно перебил его Роберст, — вы не атакуете город рыболюдей, мы изорвем капсулу с помощью дистанционного управления. Таким образом, мистер Кенлон, я обращаюсь к вашему здравому смыслу и советую делать то, что вам говорят.

Кенлон встал и заявил холодно:

— Хорошо, крепите ко мне этот ваш рыбный крючок. — И презрительно добавил: — Мне очень хотелось бы высказать свое мнение о вас, сукины дети, но я воздержусь.

Тайнар, казалось, не слышал последней фразы. Он медленно подошел к стене, выдвинул ящик и осторожно вынул оттуда щипцы. Между зажимами что-то сверкнуло. Он поднес щипцы к плечу Кенлона.

Не глядя, он протянул одну руку к партнеру:

— Дай мне прокладку.

Роберст молча шагнул вперед и вложил плоский, гибкий предмет в протянутую руку своего товарища. Затем он отошел и стал равнодушно наблюдать за происходящим.

Тайнар протянул прокладку Кенлону и, когда тот взял ее, приказал:

— Снимите китель и нижнюю рубашку и зажмите эту штуку под правой мышкой. Я введу капсулу.

Кенлон заколебался, но Роберст поторопил его:

— Я настоятельно рекомендую использовать прокладку, капитан. Одежда не сможет защитить вас в достаточной степени. Помните, эта капсула предназначена для вживления в толстую кожу акулы или другой крупной рыбы.

Кенлон вынужден был поверить ему.

Он неохотно начал расстегивать китель. И уже вынул одну руку из рукава… когда это случилось.

Тайнар вдруг рухнул на пол рядом с ним.

Краем глазам Кенлон увидел, что Роберст тоже упал.

Они оба лежали на жестком полу, как трупы.

Из громкоговорителя раздался грохот, затем послышался мужской голос:

— Командир Кенлон, мы наблюдаем за вами с нашего корабля. Просим вас действовать быстро, потому что эти двое скоро придут в себя. Поднимитесь на палубу. Мы будем общаться с вами по верхнему громкоговорителю.

На палубе Кенлон попытался сориентироваться.

Воздушное судно подданных Сессы Клен находилось в сотне ярдов слева. Если не считать шарообразного корабля, остальные суда находились слишком далеко, и помощь исходила не от них.

Пока Кенлон напряженно ждал, в огромном блестящем металлическом шаре появилась дверь. Оттуда выдвинулось нечто вроде балкона. Трое мужчин в комбинезонах и девушка в купальнике вышли наружу.

Внезапно «балкон» отделился от корабля и заскользил по воздуху по направлению к Кенлону. Он пересек разделяющее их расстояние меньше чем за минуту и завис рядом с палубой яхты. Двое мужчин и девушка подошли к Кенлону. Третий, вероятно, пилот, остался на маленьком челноке.

Кенлон увидел, что один из двух подошедших мужчин протянул ему какой-то предмет.

— Говорите в этот микрофон, — сказал он. — Ваши слова будут переданы на наш корабль, — переведены и воспроизведены громкоговорителем.

Кенлон кивнул в знак согласия. Но его внимание привлек маленький летательный аппарат, который висел в воздухе на уровне палубы. Совершенно изумленный, он подошел к нему и протянул руку, вопросительно взглянув на молодого человека на борту. Увидев, что тот не станет возражать, Кенлон коснулся пальцем аппарата.

Металл оказался довольно теплым. Но он не ощутил вибрации — значит, в нем использовался какой-то вид механизма без движущихся деталей.

Кенлон взглянул на молодого человека, поднял микрофон и спросил;

— Как это работает?

Громкоговоритель на мачте воспроизвел его вопрос, вероятно, на языке этих людей.

Мужчина на челноке радостно улыбнулся и после секундного колебания ответил:

— Судя по всему, вы разбираетесь в технике, — и начал описывать ему принцип работы двигателя, основанный на взаимодействии сил атомов и элементарных частиц, которые за многие тысячелетия развития человеческой цивилизации были изучены досконально.

— Надеюсь, вы знаете, что некоторые ядерные частицы имеют период полураспада всего долю секунды?

Кенлон вспомнил фотопластинки со следами тонких светлых полосок. Ему было известно, что движение частиц со скоростью в несколько десятков тысяч миль в секунду возникает в результате ядерной реакции. Частица оставляла на пластинке след около восьми дюймов, и ее скорость угасала.

— Методами, основанными на изучении естественной окружающей среды, — продолжил молодой человек, — мы смогли увеличить период полураспада до одной секунды и даже больше.

«Да, — подумал Кенлон, — теперь можно оценить их достижения и возможности».

— Например, — продолжалось объяснение, — этот корабль управляется сложной системой, в которой одна частица, называемая бета Z, и ее составляющие изменены так, что имеют период полураспада в одну и три четверти секунды. Они изменяют состав окружающего их пространства, которое влияет на любой находящийся в нем предмет, например, на корабль, и тот как бы парит и свободном пространстве.

— Понимаю, — пробормотал Кенлон. На самом деле он смутно уловил суть дела, но с уважением подумал, сколько тысяч, может быть, миллионов часов исследований было затрачено на то, чтобы создать двигатель этого судна.

Один из мужчин на палубе коснулся его плеча. Кенлон повернулся, и человек из будущего заговорил в маленький микрофон:

— Мистер Кенлон, Роберст и Тайнар придут в себя через пять минут. Давайте не будем тратить время. Для начали позвольте мне представиться и представить вам моих друзей.

Девушку звали Лидадида, мужчину позади нее — Камфорэй, молодого человека в челноке — Массаганд. Высокий человек назвался Тулгоронетом и добавил, что они из эпохи Сетидиллад.

— По нашим подсчетам, — продолжал Гулгоронет, — мы примерно из одиннадцатого столетия, если применять летоисчисление двадцатого века, то есть приблизительно из 10 650 года.

Шарообразное судно на самом деле оказалось космическим кораблем, межпланетной исследовательской лабораторией, которая вернулась на Землю, сев на воду. Крылатый человек подлетел к ней, присоединил машину времени, а потом взошел на борт.

— Мы даже ничего не успели предпринять, чтобы помешать ему, и оказались здесь, — печально объяснил Тулгоронет.

Космический корабль!

Эта новость оказалась настолько потрясающей, что Кенлон в первый момент растерялся: «Человечество рано или поздно обретет все эти знания, узнает о планетах, но когда?..»

На этом его размышления были прерваны. Лидадида что-то сказала в микрофон. Кенлона поразило, что переводящая машина заговорила женским голосом, и он с интересом посмотрел на девушку.

— Лучше переместить командира Кенлона, — торопливо предложила Лидадида и взглянула прямо на первого помощника, — либо на его подводную лодку, либо на воздушный экипаж Сессы Клен.

Кенлон не стал возражать. Если они спешат, значит, есть причина. Поднявшись на борт их корабля, он указал на другие суда:

— Вы следите за всеми кораблями с помощью того самого разведывательного приспособления, с помощью которого вы наблюдали за лодкой Роберста и Тайнара?

— За всеми, кроме одного, — ответил Массаганд. — Вон то судно, — он указал вдаль, — недоступно нашей технике.

Кенлон взглянул в указанном направлении, и, когда его глаза привыкли к свету и бликам воды, увидел, что Массаганд показывает на большое судно, которое больше других по своей форме походило на его субмарину.

— Ну, вы решили? — спросила Лидадида. — Куда поедем, командир? Нам лучше поскорее уйти, пока те двое не пришли в себя.

Кенлон, чувствуя нетерпение своих спасителей, принял решение:

— Отвезите меня к… как вы его назвали? …воздушному экипажу Сессы Клен.

Минуты через полторы его доставили к аппарату амазонок. Кенлон помахал вслед своим спасителям, когда воздушный аппарат по изогнутой дуге устремился прочь, прямо к входу в ангар шарообразного корабля.

Глава 10

Обернувшись, Кенлон увидел, что джоанна Дорилея стоит у него за спиной.

— Я уже начала беспокоиться. Что им нужно было?

— Они хотели, чтобы я разрушил город рыболюдей.

— Вы согласились? — быстро, с живейшим интересом спросила лейтенант.

Кенлону пришло в голову, что Клен, возможно, тоже хотят, чтобы город подводных обитателей был разрушен.

— Я сказал, что подумаю, — ответил он уклончиво.

— А люди с корабля-шара?

— Они просто хотели встретиться со мной, — сказал Кенлон.

Казалось, его слова вполне удовлетворили амазонку. Она повернулась и отдала какой-то приказ. Воздушный экипаж пришел в движение и медленно приблизился к главному кораблю Сессы Клен, ярко-красному поплавку, высоко сидящему в воде.

Вблизи ее корабль оказался на удивление большим судном, размером с хорошую яхту. Кенлон оценил его длину примерно в две сотни футов. Воздушный экипаж приземлился в специально предназначенную для него выемку на палубе.

Дорилея поспешно вышла, коротко бросив что-то высокой женщине в форме офицера, а потом махнула рукой, подзывая первого помощника. Когда Кенлон появился на палубе, она шагнула к нему:

— Нам надо спешить. Мы не имеем права заставлять Сессу Клен ждать.

Кенлон не спорил. Следом за лейтенантом он пересек два коридора, а затем спустился по длинной лестнице. Вскоре они приблизились к двери, за которой оказалось помещение, напоминавшее пассажирский салон.

В большом ярко освещенном зале вдоль стен толпились около пятидесяти женщин, одетых в красно-белые полосатые платья. Могучие джоанны — он насчитал их тридцать — стояли у дверей и двумя рядами в дальнем конце зала. Потом Кенлон проследил, куда направлены взоры всех присутствующих.

На троне между двумя рядами высокорослых стражниц сидела молодая стройная белокурая женщина в алых ниспадающих одеждах. Трон находился на возвышении, поэтому блондинка возвышалась над всеми примерно на фут.

Издали она показалась ему почти девочкой, но, проследовав за Дорилеей через весь зал и оказавшись у подножия трона Сессы Клен, Кенлон еще раз посмотрел на молодую владычицу и решил, что ей лет двадцать пять или чуть больше.

Пока он оценивал ее возраст. Дорилея отошла в сторону, уступив ему дорогу. Кенлон сделал еще несколько шагов и оказался в восьми футах от белокурой женщины, затем остановился.

Он не сразу понял, что присутствует на церемонии, целью которой является его представление.

Кенлон чувствовал себя очень неуверенно. Он не знал, как вести себя при дворе, чтобы ненароком не нанести оскорбление королевской особе.

Тем временем Сесса Клен медленно кивнула ему в знак приветствия.

Кенлон в свою очередь поклонился.

Встретив ее твердый и властный взгляд, он решил, что это достоинство — результат внутренней силы, которая исходила от нее.

Когда Сесса Клен заговорила, ее голос, низкий и немузыкальный, прозвучал сухо.

Стоявшая позади Кенлона Дорилея перевела слова своей повелительницы:

— Командир, Сесса Клен приветствует вас на своем корабле. Поскольку судно было захвачено крылатыми людьми на пути к ее брачному ложу, она требует, чтобы ваш корабль разрушил подводный город, ибо ей и ее свите нужно продолжить путешествие.

Кенлон вздохнул. Что ж, похоже, ему никоим образом не удастся избежать уготованной ему участи.

— Я отказываюсь, — объявил он.

Наступила тишина. Дорилея обернулась к нему и с ужасом прошептала:

— Я не могу это перевести, командир.

По этой заминке Сесса, должно быть, поняла, что что-то не так. Она резко заговорила с лейтенантом, Дорилея покорно ответила ей. Внезапно со всех концов зала раздался всеобщий вздох, и Кенлон понял, что его отказ вызвал у присутствующих изумление, а может быть, и возмущение.

Белокурая владычица встала, явно взволнованная. Произнеся несколько фраз срывающимся голосом, она повернулась, прошла к двери и покинула зал. Какое-то время ее еще можно было видеть в коридоре, а потом она скрылась из виду.

— Сесса Клен понимает, что ваше поведение вызвано незнанием правил этикета по отношению к такой персоне, как она, — пробормотала Дорилея дрожащим голосом. — Она пожелала, чтобы я просветила вас относительно ее положения. Только благодаря вашему невежеству ваши слова не будут обращены против вас.

Кенлон понял, что это был жест доброй воли со стороны Сессы. Однако, судя по всему, она привыкла, чтобы все ее капризы немедленно выполнялись. Первому помощнику захотелось немедленно покинуть общество Клен. Атмосфера угодничества перед власть имущими его угнетала. Кроме того, в тени города крылатых людей дрейфовали и другие корабли, которые ему следовало посетить.

Не сказав ни слова, Кенлон проследовал за Дорилеей обратно по тому же пути, по которому пришел.

Выйдя на палубу, он посмотрел на летающую гору. В его отсутствие небо снова затянуло облаками.

Кенлон подошел к ограждению и увидел три корабля, дрейфующие на значительном расстоянии. Дальше всех находилось самое большое из всех судов, перенесенных из прошлого. Прямо перед кораблем воителей застыла аккуратная голубая яхта, а чуть дальше длинное темное судно, похожее на подводную лодку, но без рубки.

— Кто они такие? — спросил первый помощник у своей провожатой.

Красивое лицо Дорилеи омрачилось.

— Никто не может установить контакт с судном, которое низко сидит в воде, — ответила она. — На голубом корабле всего один человек. Это тип из мирной эпохи, намного более поздней, чем наше время. В некотором роде он очень могущественный, но вполне безобидный. Что же до третьего корабля…

Она нахмурилась еще больше. Затем неохотно объяснила, что большое судно называется «Сегомэй-8», оно из 2852 года и его экипаж, состоящий полностью из мужчин, уже совершил несколько неблаговидных поступков по отношению к свите Сессы Клен.

— Мы не пустим вас туда, — закончила она. — Но у них есть автоматическая переводящая система, поэтому вы можете поговорить с капитаном Гэндом, если хотите.

Должно быть, по выражению лица Кенлона женщина-офицер решила, что он очень этого хочет, потому что отдала какую-то команду на своем языке. Вскоре одна из джоанн подала Кенлону маленький микрофон. Спустя некоторое время, Дорилея объявила:

— Капитан Гэнд готов говорить с вами.

Кенлон поднес маленький микрофон ко рту и сказал:

— Хэлло, капитан. Это Кенлон, командир подводной лодки.

— Так вы уже на борту корабля Сессы Клен! — донесся из динамиков приятный баритон. — Однако и шустрый же вы парень. Эй, Кенлон, скажите, эти девочки хорошенькие?

Кенлон ответил, что не заметил.

— Это не имеет значения, — фамильярно продолжал капитан Гэнд, — главное — найти способ туда проникнуть. — Помолчав, он добавил уже не так весело: — Печально, капитан, когда люди ироде нас с вами вдруг узнают, что происходят из примитивных времен, а команда из каких-то бабенок владеет более классным судном. Даже их маленькая воздушная скорлупка имеет на борту кучу всяких примочек.

— Примочек? — переспросил Кенлон. Смысл слова был понятен, но он чувствовал, что ему нужно пояснение.

— Мы попытались захватить этих баб нашим винтовым лучом, — объяснил капитан Гэнд. — И что бы вы думали? Каким-то образом они отключили наши излучатели. Мои инженеры не могут понять, как им это удалось.

Конечно, Кенлону все это было интересно, но он в первую очередь стремился узнать назначение судна Гэнда. Расспросы заняли несколько минут, и наконец он полностью представил себе всю картину.

«Сегомэй-8» был предназначен для установки и разборки подводных сооружений. Это был ремонтный корабль для подводных механизмов и глубоководных станций, которыми было усеяно дно океана в двадцать девятом веке. Их судно могло выполнить около тысячи различных операций под водой и работало круглый год. Но оно не могло стать оружием против подводного города рыболюдей.

— Мы пытались, — удрученно сказал Гэнд, — но подводные твари легко отразили все наши попытки.

Кенлон поинтересовался у Гэнда, как относится он к уничтожению подводного города.

— Прикончить гадов и все! — удивленно прозвучал ответ капитана. Затем он добавил мрачно: — Мои наниматели каждый день теряют кучу денег, и все потому, что я торчу здесь. Мне будет очень трудно объяснить им, где я пропадал. Так что не раздумывайте долго… Что вы решили?

Кенлон сказал что перед тем, как окончательно определиться, он должен поговорить с людьми, находящимися на голубой яхте и на темном большом корабле.

— Признаюсь, я плохо разбираюсь в этом вопросе, — закончил он смущенно, — но почему бы вам, когда вы наконец вернетесь назад, не высадиться на минуту или две раньше того момента, когда нас вырвали из нашего времени?

— Нет, — возразил Гэнд, — это невозможно.

— Почему?

Гэнд вкратце объяснил, что любая материя изменяется в каждый момент времени. Таким образом, энергетические параметры каждого атома в их судах продолжают изменяться сообразно законам природы. Из-за необратимости этого процесса ни один предмет не может сломать временной барьер. И это к счастью, потому что, если бы это произошло, он бы сразу исчез, и произошла бы самая ужасная катастрофа за всю историю Земли.

— Вам лучше обратиться к Арпо за объяснением деталей, — закончил Гэнд.

— Арпо?

— Он на том голубом корабле. Это безобидный парень — и очень умный — даже для человека из будущего. Однако ему все равно, где находиться: в своем времени или здесь. — Гэнд понизил голос. — Он такой альтруист, он даже не против того, чтобы остаться здесь. Вы только представьте себе!.. И еще никто из нас не смог узнать, кто находится на борту того корабля, что сидит так низко в воде.

Дорилея, стоявшая за спиной Кенлона, сообщила:

— Мы пытались наладить контакт с Арпо, но он нам не ответил.

В этот момент у Кенлона в голове раздался странный голос: «Командир, просто из вежливости шлю вам наилучшие пожелания. Но я ничем не могу вам помочь».

Вместе с этой мыслью у Кенлона появилось приятное чувство. Оно оказалось таким сильным, что Кенлону показалось будто его тело стало невесомым и он вот-вот воспарит.

И тут же он подумал: «Господи, ведь я получил телепатическое сообщение».

Все это произошло так естественно, ощущение было таким сильным, что Кенлон не сразу понял, с каким явлением ему пришлось столкнуться.

Телепатия… Отлично.

…Скорее всего, к Кенлону обратился тот, кого Тайнар назвал «отшельником».

Странные чувства вновь накатили на него. «Что, что, что…» — обрывки мыслей бешено крутились в голове Кенлона.

Арпо, должно быть, ждал, пока первый помощник придет в себя, а потом мысль человека будущего еще более отчетливо прозвучала в голове Кенлона.

— Может быть, — сказал Арпо, — лучшее, что я могу для вас сделать, это рассказать вам вкратце историю человечества.

Кенлон ухватился за его предложение, как за спасительную соломинку:

— Да, да.

И он услышал историю цивилизации.

* * *

Большинство реалий, лежащих в основе физической природы Вселенной, были изучены и освоены человечеством к тридцать восьмому веку. К этому же времени ученые разрешили некоторые проблемы, связанные с изучением элементарных частиц, что помогло взглянуть на природу материи с другой стороны, а это в свою очередь повлекло за собой некоторые изменения в основной теории структуры Вселенной.

Суть же открытия сводилась к тому, что элементарные частицы следуют определенным правилам движения, но некоторые из них могут сделать выбор. Конечно, этот выбор не похож на тот, который делает живое существо, решая, идти ему на север или на юг. Принцип их существования основан на генерации случайных чисел… что ж… может быть, это?.. а может быть, то?.. почему бы и нет?.. Ну ладно, пусть так. Но с помощью новейших технологий стало возможным изменить это допущение, и материя стала подвластна человечеству… Что же касается области человеческих отношений, то небольшая группа ученых в теории разрешила вопрос психологического единообразия, открыв, что любой ментальный импульс можно воспринять с помощью внутренних энергетических потоков. С помощью этой технологии стало возможно программирование людей, как машин. Заставить всех людей Земли, а их было шесть миллиардов в тридцать девятом веке, три миллиарда в пятидесятом, шестнадцать миллиардов в шестьдесят пятом — пик населения на планете — и два миллиарда в восемьдесят пятом действовать по единой воле теоретически стало возможным, но практически человека вне толпы нельзя было принудить — кроме редких случаев — противоречить самому себе. Человеческая природа оказалась слишком многообразна и сложна. Большая часть характеристик человека не укладывалась ни в какую систему. Людей нельзя было тренировать, приводить в одно и то же состояние, обучать, изменять всех скопом, — только по отдельности, тратя на это уйму времени, сил и средств. Ужасные и безжалостные войны сотрясали человечество. Города постоянно подвергались завоеванию и разрушению, их население гибло, и мир, который удовлетворил бы всех людей Земли, не наступал. Перемены пришли, когда предки Арпо, изменившиеся, возможно, в результате мутации, появились в местах, тяжело пострадавших от радиации. Они действуют по принципу доброй воли и непротивления злу насилием. Войны закончились… Пришел мир.

Арпо мог только предположить, когда именно континенты начали тонуть в океане, из-за чего с помощью генных мутаций появились птицелюди и рыболюди, и потомки его эпохи не сопротивлялись этому так же, как завоевателям в предыдущие тысячелетия.

— А теперь, командир, — закончил Арпо, — я отвечу еще на один твой вопрос, не больше.

Кенлон, чей мозг разрывался от вопросов, задохнулся от волнения. В этот момент он почувствовал себя человеком, которому волшебник пообещал исполнить единственное желание. Его разум воспарил до безграничных высот. Затем он снова спустился на землю, когда вспомнил о долге и своей изначальной цели.

Он торопливо взглянул на низко сидящее судно, едва различимое под пасмурным небом, и быстро сформулировал свой вопрос:

— Кто там… на этом черном корабле? — и добавил: — Я бы хотел пойти туда и поговорить с ними.

— Я не могу читать их мысли, — пришел к нему ответ от Арпо, — они выстроили такой могучий ментальный барьер, что если я попытаюсь пробиться, это расстроит мой внутренний баланс. Поэтому я решил не делать этого.

— А вы могли бы сделать это?

— Да, — ответил Арпо. — Теперь я прощаюсь и желаю вам удачи.

— Подождите! — сказал Кенлон. — Посоветуйте, как мне поступить с рыболюдьми и птице…

Уже задавая свой вопрос, он понял, что Арпо исчез.

Кенлон почувствовал себя так, словно лишился очень дорогого человека. Ему стало очень грустно. Он повернулся к Дорилее и подавленно произнес:

— Думаю, мне лучше вернуться к себе на корабль.

Глава 11

В сумерках пошел дождь. Кенлон натянул прорезиненный плащ и вышел на узкую палубу «Морского змея». Он постоял там, подставив лицо дождю. Прохладные капли стекали по щекам, приятно освежая. Наметанным глазом Кенлон определил, что дождь, похоже, будет лить всю ночь.

Из-за темноты горизонт уже не просматривался. Волны слегка отсвечивали, но видимость была всего несколько ярдов.

Первый помощник вернулся в свою каюту и проспал около пяти часов; затем встал, побрился и отдал приказ запустить двигатели и дать полный вперед.

В темноте, используя подсчеты, тщательно произведенные штурманом, он повел «Морского змея» по широкому кругу, центром которого были остальные корабли. Когда субмарина достигла точки, где, по мнению первого помощника, должен был находиться корабль, похожий на подводную лодку, он приказал погрузиться на длину перископа и двинулся на самой низкой скорости, на которую лодка была способна под водой.

Затем Кенлон вышел в рубку.

Бенджамен, находившийся там, только удивленно покачал головой, когда увидел, что Кенлон одет в водолазный костюм.

— В конце концов я начинал как аквалангист, — пожал плечами первый помощник.

— Я только могу сказать, сэр, что вы достойны уважения, — сказал Бенджамен.

— Нам совершенно необходимо поговорить с теми людьми, — заявил Кенлон. — Без них у нас будет неполная картина происходящего и мы не сможем как следует оценить ситуацию.

— Это действительно необходимо, сэр, — тактично подтвердил лейтенант Бенджамен.

Не говоря лишних слов, Бенджамен отдал соответствующие команды, и лодка легла в дрейф. Рубка едва поднималась над поверхностью океана.

Кенлон и еще два аквалангиста, которые должны были сопровождать его, поднялись на палубу и оттуда спустились в воду.

Вода была теплой, как в тропиках. Кенлон медленно плыл немного в стороне от матросов. В относительно спокойном безопасном море они держались почти у самой поверхности, оставляя за собой легкую рябь. Внезапно дождь хлынул как из ведра. Ночь, черная, как смола, стала еще чернее.

…Черная вода внизу, черная ночь вокруг.

Кенлон всегда чувствовал себя уверенно в воде. Он почувствовал, как постепенно напряжение, которое не отпускало последние несколько дней, исчезло.

Он интуитивно отсчитывал минуты. Когда ему показалось, что прошло достаточно времени, он нагнал своих товарищей и коснулся ноги одного и руки другого.

Они поднялись на поверхность. Оба матроса достали из заплечных сумок очки ночного видения. Кенлон сделал то же самое. Несколько минут спустя он увидел странную сцену.

Торпедовидное судно оказалось примерно в тридцати футах от них.

Но не оно привлекло взгляд первого помощника. Впереди происходило что-то гораздо более удивительное.

На пустынной до этого, поливаемой дождем палубе возникло какое-то движение. Кенлон заметил несколько фигур, выползающих из воды на странное судно.

Он удивился тому, что эти странные создания плавают в темноте, и почувствовал страх, что было вполне естественно. Они все здесь испытывали страх; каждый, кто был перенесен сюда из прошлого, просто каменел от страха.

…Снова движение на палубе.

Какой-то силуэт появился над гладкой поверхностью океана. Это была рубка.

Кенлон понял, что для пловцов открылся вход, и испытал сильное желание, пока не поздно, подняться на борт своего судна.

«Не стоит плавать в этих водах в такой темноте», — решил он.

Через секунду первый помощник ужаснулся, с какой простотой и почти полным отсутствием сопротивляемости зародилась у него эта мысль. И как мгновенно захотелось ему привести ее в исполнение.

Он прекратил свои размышления, как только увидел, что вскарабкавшиеся на палубу субмарины будущего люди один за другим встают на ноги.

Пораженный увиденным, Кенлон напряженно следил за происходящим. Ручейки воды стекали по линзам очков точного видения, и поэтому фигуры казались размытыми.

Первый помощник уже готов был просигналить им, объявив о своем присутствии, когда до него вдруг дошло, что даже дождь не может так исказить изображение.

Потом он все понял.

Перед ним были не люди.

В первый момент Кенлон решил, что это маленькие крокодилы, поднявшиеся на ноги. Однако они двигались с гибкостью и уверенностью, совершенно не свойственной рептилиям.

Однако все сводилось к одному практическому вопросу: что делать?

Кенлон вдруг осознал, что не играет большой роли кто перед ним — люди или крокодилы. Военные действия требуют четкой логики, а не эмоций. Когда инстинкт говорит: убирайся-ка ты отсюда подальше, военная логика требует наступательных действий.

Кенлон подплыл к своим товарищам и, схватив их за руки, прошептал:

— Видели?

Пожатие рук показало, что они видели то же, что и он.

— Тем не менее действуем по плану — для начала измерим их корабль.

Они поплыли вперед и нырнули под корабль.

Измерения показали, что он был пятидесяти футов в диаметре, около сорока в ширину и около ста двадцати в длину.

Им не удалось обнаружить видимых частей двигателя, например, ракетных сопел, лопастей винтов или пропеллера, ничего, что могло бы рассекать поверхность. Кроме того, в корпусе не было совершенно никаких отверстий.

Кенлон вспомнил, что Арпо говорил о сильных энергетических полях, которые защищали этот корабль. Он предположил, что судно двигалось с помощью одного из таких полей. Это была всего лишь догадка, но ведь должно существовать хоть что-то, что приводит корабль в движение.

В конце концов Кенлон неохотно дал сигнал к отходу.

Поднявшись на борт «Морского змея», он, вызвав Бенджамена и Теддерса в капитанскую каюту, описал им все, что видел.

— Ну и что вы об этом думаете? — закончил он. — Какие у нас есть предложения и, главное, что нам делать?

— Капитан, вы не спрашивали людей с кораблей, не устанавливали ли они контакт с цивилизациями из других звездных систем? — после долгого молчания поинтересовался Бенджамен.

Кенлон вынужден был признать, что об этом он как-то не подумал, и сказал, что не совсем понимает, к чему Бенджамен клонит.

— Может быть, крылатый человек случайно перенес сюда прилетевший на Землю корабль инопланетян.

— Ого! — воскликнул Кенлон.

Какое-то время он сидел молча, переваривая это очень простое объяснение.

Ну конечно, что же еще!

— Значит, это они утащили Пита! Каким же я был идиотом. Приведите сюда Неммо.

Появился Неммо. Отвечая на заданный вопрос, он пояснил:

— Мы не смогли установить связь с нашим товарищем, который перенес в наше время это судно. Вероятно, установив машину времени, он не смог взойти на борт и остался в прошлом.

Не обращая внимания на разочарованные возгласы офицеров, Кенлон продолжал допрос:

— Но этот корабль был действительно перенесен из прошлого?

— Да. После его прибытия наши приборы еще несколько часов оставались прикрепленными к корпусу странного судна. Но, очевидно, этим людям удалось их снять, хотя это очень трудно. Это указывает на очень высокий уровень развития их техники. Арпо тоже мог бы это сделать, но не захотел, следуя своему принципу не сопротивляться и ничему не препятствовать.

Кенлон обдумал это объяснение, которое, казалось, все ставило на свои места, и наконец удовлетворенно объявил:

— Что ж, это решает проблему. Теперь мы знаем, что нам следует предпринять.

— Что? — осторожно спросил Бенджамен. Кенлон усмехнулся:

— Мы пойдем спать.

Но незадолго до рассвета первый помощник снова был на ногах.

Глава 12

Дождь кончился, но небо оставалось все еще пасмурным, когда подводная лодка поднялась на поверхность. Двигатели заглохли, и субмарина встала на якорь в миле от корабля инопланетян.

Кенлон спустил на воду моторную лодку. Оттолкнувшись от борта субмарины, он завел мотор. В этот раз он в одиночку отправился «в гости» к их странным соседям.

По дороге он много размышлял. Суда из различных эпох стояли на своих местах, и только океан, волнующийся, шумящий, с белыми от пены волнами и бескрайним горизонтом, принадлежал всем эрам человечества. Краем глаза первый помощник видел и огромный, парящий над морем оплот птицелюдей — невероятное сооружение, присутствие которого нарушало гармонию пустынного океана. Дурацкая мысль не оставляла Кенлона: «Неужели я и в самом деле очутился в будущем?» Детская реакция на происходящее, что-то вроде «почему это случилось со мной?»

И сейчас, как и раньше, он отметил, что намеренно ищет в окружающем что-то необычное. Он просто не хотел, чтобы его снова застали врасплох, — вот и все.

Пока Кенлон изучал низко сидящее судно, похожее на подводную лодку, к которому с каждой минутой подплывал все ближе, он пришел к выводу, что полностью согласен с версией Бенджамена, высказанной прошлой ночью: это инопланетные существа, давным-давно прилетевшие на Землю.

И тот факт, что они находились в какой-то земной гавани для космических кораблей, свидетельствовал о том, что люди того времени знали о них, познакомились с ними и приняли их.

Теперь же настало время сделать решительный шаг и открыто установить с ними контакт. И еще первый помощник хотел выяснить, могут ли они помочь всем остальным вернуться назад.

Когда до судна оставалось около двух сотен ярдов, Кенлон выключил мотор и по инерции подошел почти вплотную к кораблю.

Когда он начал очень медленно передвигаться вдоль его борта, случилось то, на что он и надеялся. То же самое сооружение, которое он видел ночью, выдвинулось с поверхности лодки. Оно было высотой футов в восемь; даже выше, чем Кенлон себе представлял.

Открылась автоматическая дверь. Из нее один за другим вышли три существа.

Они были несколько другими, чем показались Кенлону ночью: выглядели как выпрямившиеся крокодилы, способные держать равновесие с легкостью и даже грацией. У них были руки и длинные ноги. Инопланетяне внимательно разглядывали Кенлона.

Внезапно один из них поднял руку и поманил к себе первого помощника.

И движение руки, и то, как он согнул палец, и его жест — напоминали человеческие. У Кенлона создалось отчетливое впечатление, что эти создания копируют человеческие движения. В то же время он помнил о том, что крокодилы обычно не подзывают друг друга таким естественным для людей жестом.

Кенлон пытался убедить себя, что эти инопланетяне были знакомы с людьми, долго общались с ними, изучили особенности человеческой природы, но, возможно, были крайне озадачены, когда вдруг оказались здесь, — в будущем Земли, посреди бескрайнего океана.

Эти мысли быстро пронеслись в мозгу Кенлона, пока он вел лодку вдоль инопланетного судна.

Один из ящеров указал, куда следует швартоваться, и Кенлон, подплыв к тому месту, увидел, что из воды поднимаются ступени, а в корпусе корабля есть несколько выступов, к которым можно привязать лодку. Что он и сделал, а затем поднялся на палубу. Повинуясь приказам инопланетян, Кенлон двинулся к открытой двери. Он приблизился к ней и ужаснулся, когда прошел мимо трех тварей: их близость — они стояли почти вплотную к нему — внушала первому помощнику безотчетную тревогу. Его передернуло от отвращения.

Миновав инопланетян, Кенлон шагнул на борт инопланетного корабля. Кенлон чувствовал, что люди-крокодилы теснятся у него за спиной, поэтому подвинулся, чтобы дать им больше места.

Повернувшись, Кенлон увидел, что изогнутая дверь закрылась, причем настолько плотно, что не оставалось сомнений в ее водонепроницаемости и герметичности.

Пол под ногами первого помощника вдруг двинулся вниз. Кенлон взглянул на сопровождающих его инопланетян и снова невольно вздрогнул. Они стояли неподвижно, не издавая ни единого звука: просто смотрели на него ясными, разумными, карими глазами.

Движение вниз прекратилось. Дверь бесшумно отъехала в сторону. Перед Кенлоном открылся тускло освещенный коридор. Три человека-ящера вышли из «лифта», затем остановились, подождав землянина. Кенлон тоже вышел и проследовал за ними мимо закрытых дверей, затем одна из дверей впереди открылась, словно приглашая первого помощника.

Переступив порог, Кенлон оказался в большой каюте. При его появлении около дюжины ящеролюдей повернулись в его сторону.

Кенлон остановился. Он чувствовал, что три его конвоира застыли у него за спиной. Но их присутствие теперь не имело особого значения.

Первый помощник не мог заставить себя шагнуть вперед. Он стоял, как будто врос в пол. Казалось, прошло много времени, но на самом деле всего несколько секунд, вот один из ящеролюдей отделился от остальных, медленно вышел вперед и произнес серию хрюкающих и шипящих звуков — по крайней мере, такими они показались Кенлону.

Когда он закончил, откуда-то с потолка донесся голос, говоривший по-английски, — очевидно, это был перевод того, что сказал ящер:

— Человек, мы, члены расы йязов, прибыли сюда с одной из звездных систем Млечного Пути. Мы понимаем, что случилось, — хотя это путешествие во времени застало нас врасплох. Проанализировав ситуацию, мы хотим заключить с вами соглашение.

Кенлон почувствовал, что может наконец расслабиться. Люди-крокодилы и в самом деле оказались разумными. К тому же они явно не собирались его убивать. Но все же первый помощник был очень удивлен. Когда автоматический переводчик замолчал и снова наступила тишина, он спросил:

— Как вы узнали, что я говорю по-английски?

Переводчик издал серию хрипящих и шипящих звуков.

— Мы наблюдали за вами все время, пока вы вели переговоры на других кораблях, а прошлой ночью мы наблюдали за вашими манипуляциями и подслушали несколько слов, когда вы обратились к своим товарищам, — ответило одно из созданий.

Когда эти слова были переведены, Кенлон почувствовал себя неловко. Ему было неприятно осознание того, что за всеми его действиями следили, и того, что его видели прошлой ночью, возможно, намеренно позволив осмотреть корабль.

— Очевидно, у вас очень хорошие приборы для подводного наблюдения, — только и смог выдавить из себя Кенлон.

— Наша естественная среда — вода, но этот корабль предназначен для звездных путешествий и мало пригоден для деятельности под водой.

Услышав это, Кенлон успокоился.

— Таким образом, мы можем быть с вами откровенны, — продолжал ящер, — мы нуждаемся в вас и в вашем корабле так же, кик все остальные.

Кенлон молчал. У него возникло убеждение, что «Морскому змею» и его экипажу лучше не попадаться в лапы этим тварям. А еще он подумал о том, что вновь угодил в ловушку. Будет нелегко вырваться из лап этих ящеров. Он чувствовал, что они не отступят от цели.

Однако первый помощник все еще не понимал, что конкретно им нужно.

Он видел, что все ящеры пристально наблюдают за ним. Да, это было так; сомневаться в этом не приходилось.

Ящер, стоящий перед ним, снова заговорил:

— Мы намерены быть даже более откровенными, чем раньше. Мы столкнулись с невероятным стечением обстоятельств. Кто-то из крылатых людей обладает знаниями, намного большими, чем мы предполагали. Я расскажу вам нашу историю…

Инопланетный корабль был одним из многих, покинувших родную планету примерно четыре тысячи лет назад. В поисках других планет, пригодных для обитания, они преодолели около ста световых лет, пока не достигли Солнечной системы. Люди того времени привыкли к инопланетным гостям и приняли пришельцев сердечно и без подозрений.

Йяз смогли без сопротивления со стороны землян начать в отдаленных областях планеты трансформацию, в результате которой структура почвы разрушалась на молекулярном уровне. Стоило потом пройти дождю, как земля превращалась в грязь. Один-единственный ливень в пораженной области превращал ее в бездонные зыбучие хляби, которые стали могилой для одного из моряков Кенлона.

Неожиданно первый помощник услышал чей-то срывающийся голос:

— Эй, что вы говорите? Это вы сделали?.. Всю эту воду?

Только потом он осознал, что это был его собственный голос, и, зажав рот рукой, замер, ошеломленный, оглушенный.

Ящер продолжал как ни в чем не бывало:

— Процесс разрушения молекулярных связей в почве, однажды начав, невозможно повернуть вспять. Хотя мы предприняли несколько попыток, когда осознали, что поставили под угрозу само существование вашей цивилизации. Некоторые процессы очень легко начать, но остановить их не легче, чем собрать по одной все песчинки.

Кенлон представил себе потоки грязи, затопленные земли, приливы, омывающие разрушающиеся континенты. Миллионы людей, должно быть, умерли от удушья в реках, озерах и океанах грязи и воды.

Эта сцена оказалась столь ужасной, что первому помощнику потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что, несмотря на то что земля буквально разжижалась под ногами, люди, перед тем как погибнуть, все же создали птицелюдей и рыболюдей.

И кто-то, должно быть, обнаружил виновников катастрофы, потому что крылатый человек, вернувшись в прошлое, установил свою машину времени именно на этот корабль.

Возможно, это не было случайным стечением обстоятельств.

— Очевидно, — продолжал ящер, — что мы виноваты в гибели вашей планеты. Однако сделанного не изменишь. Вот наше предложение. Рыболюдей слишком много. Мы не сможем заселить эту планету, пока они существуют. Прежде всего их город должен быть уничтожен, а его обитатели выловлены и убиты все до одного. Мы приступим ко второй части работы, но первую сделать не в состоянии. Если вы нам поможете, мы не будем мешать жизни крылатых людей, и, конечно, не причиним ущерба никому из прошлого, не будем чинить препятствий вашему возвращению в те эпохи, из которых вас насильно вырвали. Каково ваше решение?

Кенлон не поверил своим ушам.

Эти твари уничтожили Землю! Они искали планеты, которые могут быть изменены так, чтобы их раса могла на них жить, и они сочли Землю пригодной и изменили ее — и затем, по какому-то совпадению, крылатый человек перенес их в будущее.

И теперь они здесь. Несомненно, они могли бы вернуться домой и снова прилететь сюда с подкреплением и соответствующим оборудованием…

— Почему же вы не сделали этого? — спросил Кенлон, объяснив им свою мысль.

Наступила пауза; затем ящер, который говорил с ним, повернулся и посоветовался с остальными. Каюта наполнилась хрюканьем и шипением, которые не переводились.

Внезапно оратор повернулся и обратился к Кенлону:

— Путь туда и обратно займет слишком много времени. Вполне возможно, что рыболюди достигнут своей цели и уничтожат птицелюдей. Но их истинная цель — получить доступ к памяти компьютера, который находится в летающем острове. В ней содержатся секреты, которые помогут им выстроить тысячи городов, подобных тому, в котором они живут сейчас.

Он сделал жест, который совершенно не походил на движение человека — по-змеиному гибко изогнулся всем телом. Что это означало, Кенлон не понял.

— Поэтому мы останемся и захватим эту планету с тем оборудованием, которое имеем, — продолжал ящер.

— Почему же тогда вы не найдете компьютер и не уничтожите его? — спросил Кенлон.

И снова ответом стал непонятный жест.

— Этот компьютер, — ответил йяз, — представляет науку, гораздо более развитую, чем наша. Он может защитить себя от любых наших посягательств.

— А он может защитить себя от рыболюдей? — спросил Кенлон.

— Конечно, но если птицелюди будут уничтожены, он объявит себя слугой оставшейся части человеческой расы — рыболюдей… Уверяю, у вас нет другого выхода. Ваш корабль нужен нам для достижения нашей цели; так вот, наш ультиматум…

Ультиматум!

При этом слове Кенлон вновь почувствовал прикосновение липких и холодных пальцев страха.

— Мы позволим вам, — продолжал ящер, — вернуться на корабль…

Кенлон облегченно вздохнул… Какие бы действия он ни предпринял, он не смог бы вырваться из лап этих тварей.

— Мы дадим вам время, чтобы вы смогли решить, что вам следует предпринять, — продолжал ящер. — Вы можете посоветоваться с другими людьми. Когда, по нашему мнению, пройдет достаточно времени — дни, недели — все зависит от вашей активности, — мы потребуем от вас решительных действий. Если вы откажетесь, мы начнем уничтожать ваши корабли один за другим, чтобы их обитатели заставили вас согласиться. Если вы снова откажетесь, мы попробуем захватить ваш корабль. Рано или поздно, наши попытки увенчаются успехом. А теперь… вы можете идти!

Кенлон, обливаясь холодным потом, вышел из зала.

Глава 13

— Кто-то приближается, — донеслось до Кенлона с палубы. — Это те же люди, которые были вчера.

— Самолет Клен? — удивился Кенлон, поднимаясь на верхнюю палубу.

Действительно, это были они. Первый помощник вышел на палубу субмарины, едва выступающую над поверхностью спокойного моря, и наблюдал, как летающий аппарат медленно движется над волнами. Пасмурное утро сменилось таким же пасмурным днем.

Кенлон издали узнал Дорилею. Чем ближе приближался челнок, тем большую тревогу испытывал первый помощник. Он помнил отчаянную решимость и целеустремленность амазонок. Когда они оказались в ста ярдах от субмарины, он решил принять дополнительные меры безопасности и приказал всем спуститься вниз и задраить люки, предупредив, чтобы по его знаку лодка немедленно погрузилась в воду.

Однако после угрозы со стороны расы йяз, Кенлон уже не верил, что его предосторожности помогут. Он убедился, что все другие корабли оснащены более развитой техникой, а их обитатели обладали гораздо более высоким уровнем знаний. Ощущение, что он сам и его экипаж выглядели по сравнению с ними дикарями, — как индейцы, впервые столкнувшиеся с винтовками белых людей, — было не из приятных.

Через несколько минут, когда лейтенант Дорилея спрыгнула на палубу подводной лодки, он отдал ей честь. Амазонка подошла к первому помощнику и сухо объявила:

— Сесса Клен решила прибыть с визитом на ваш корабль.

«Черт возьми!» — подумал Кенлон.

— Вы имеете в виду… она на борту вашего летательного аппарата… она здесь?

— Да. Она в своей каюте.

Кенлон почувствовал смесь замешательства, страха, отчаяния и смущения. Смущение возникло из-за сильного подозрения, что Сесса Клен не поймет его, если он откажется пригласить ее на борт своего корабля. Отчаяние охватило его из-за уверенности, что если она рассердится на него, то применит против них свою более развитую технику. А страх он чувствовал потому, что по жизненному опыту знал, — женщины не понимают разумных доводов.

Он напряженно думал, каким образом мобилизовать всех этих людей в борьбе против ящеров. Корабль Клен с его совершенным оборудованием мог бы сыграть решающую роль…

Его напряжение, очевидно, передалось и джоанне. Она хмуро смотрела на Кенлона:

— И не думайте об отказе, — сказала она сурово. — Я не смогу передать такой ответ нашей госпоже. Тогда мне придется убить себя.

Кенлон понял, что в ее положении у нее не будет другого выхода.

— Но что ей нужно? — спросил он.

— Она решила посетить вас после того, как узнала, что вы прошлой ночью были у большого корабля, — ответила Дорилея. — Она не могла поверить, что мужчина может быть таким храбрым. Мужчины эпохи Клен… — Она заколебалась, — …слабые. Думаю, это личный визит, — закончила она. — Она хочет поближе познакомиться с вами.

Кенлон лихорадочно соображал: дождливая ночь, которая казалась такой непроглядно черной для него и его людей, очевидно была не помехой всем остальным.

— Вы знаете, кто на борту этого судна? — спросил он.

— Нет, они поставили блокирующее поле, не дающее нашим приборам видеть, что находится и происходит на их корабле.

Кенлон все еще колебался.

— Я еще хотел бы вас спросить об одной вещи… Вы отлично говорите по-английски без переводящего аппарата. Как вы это делаете? — И он смущенно добавил: — И как работают те аппараты, которые используют остальные?

— У нас есть целый компьютерный комплекс, занимающийся переводом, — ответила Дорилея, — но когда мы действительно хотим изучить язык, мы используем гипноизлучение и имплантируем неизвестный нам язык прямо в наш мозг. Конечно, глупо забивать голову тысячами языков, поэтому, — она пожала плечами, — когда нам нужен какой-нибудь из языков, мы его имплантируем. А когда надобность отпадает, мы его стираем.

Кенлон потрясенно молчал.

— Что же до аппаратов для перевода, — продолжала женщина, — потребовалось несколько поколений, чтобы их создать. Но, созданные однажды, они уже не требовали особых усовершенствований.

Их принцип работы, как его описала Дорилея, заключался в том, что все языки Земли имеют общую структуру: корни, фонемы, причем не только на стандартные фонемы — тоны, звуки, окончания, ударения и так далее — но так же на придыхания, озвончения, оглушения и другие особенности произношения слов.

Со временем всяческие изменения в использовании и комбинировании этих корней и фонем были записаны и объединены. Компьютер, «слыша» язык, который прежде не был внесен в его память, сканирует каждое слово, сравнивает сходство его с другими корнями и фонемами, выбирает наиболее подходящее значение и не только предлагает немедленный перевод с незнакомого языка на те, которые содержатся в его памяти, но также разделяет каждый слог на звуки, программирует сам себя и через несколько мгновений уже способен дать сначала простые, а потом более сложные ответы на этом языке, причем с совершенным произношением.

— Вы хотите сказать, — удивился Кенлон, — что эти переводчики изначально не запрограммированы на английский?

— Да.

Кенлон вспомнил американский сленг, который с такой легкостью использовал Гэнд, и обругал себя: «Ну какой же я дурак!»

— А Сесса имплантировала английский в свой мозг для этого визита?

Дорилея с удивлением взглянула на первого помощника:

— Конечно нет! — воскликнула она возмущенно. — Недопустимо, чтобы какое-либо энергетическое поле применялось к особе такого ранга.

— Я полагаю, что она не слишком сведуща в науке? — напряженно спросил Кенлон.

— Да нет же, — опять возмутилась Дорилея.

Именно такой ответ и хотел услышать первый помощник. Он и раньше сомневался, что Сесса хорошо разбирается в науке и технике своей эпохи. Теперь он окончательно убедился в этом. Он сглотнул — и решился.

— На борт корабля я пущу только одну Сессу, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Хорошо, — без споров согласилась Дорилея.

Когда она поднялась на свой воздушный челнок, Кенлон поспешно вызвал на палубу Бенджамена, Теддерса и еще нескольких членов экипажа.

Теддерс спокойно воспринял новость и ничего не сказал. Но Бенджамен удивленно спросил:

— Вы действительно позволите ей спуститься вниз?

— Я пойду первым, — объявил Кенлон, — она — следом за мной, потом вы. Держите оружие наготове.

— Да, но как я узнаю, если она вдруг что-то предпримет? Как я узнаю об опасности?

Это был хороший вопрос, но у Кенлона не было времени его обдумать.

— Интуиция, — быстро ответил он, — только она нам сможет помочь. В конце концов она всего лишь женщина, а нас — сто двадцать мужчин. Вот и она.

Держась за перила чуть крепче, чем требовалось, Сесса Клен изящно сошла по трапу.

Кенлон подал ей руку, когда она ступила на палубу; море было неспокойным, и подводная лодка довольно сильно покачивалась. Женщина, очевидно, к этому не привыкла, потому что она охнула и остановилась. Кенлон заметил, как побелело ее лицо.

Но плотно сжав губы, она все же осторожно пошла вперед, сжав руку первого помощника. Подведя ее к люку, Кенлон прошел первым, а красивая, величественная женщина медленно проследовала за ним внутрь корабля. Однако когда она достигла рубки управления, что-то в ее величественной манере держаться изменилось. Во взгляде Сессы появилась тревога.

Она поднесла к губам маленький прибор, висящий у нее на запястье. Перевод передавался от Дорилеи, находящейся в челноке, в наушник, прикрепленный к уху Кенлона:

— Сесса спрашивает, является ли эта каюта центром, из которого контролируются все автоматические приборы.

— Да, — подтвердил Кенлон.

Произнеся это, он понял, что она имела в виду не совсем то, о чем подумал он. Для него рубка управления была центром, из которого капитан управлял кораблем. А автоматические приборы и автоматический контроль являлись вещами гораздо более совершенными.

Иногда в мечтах он представлял себе полностью автоматизированную подводную лодку, которой мог управлять всего лишь один человек. Использование различных технологий для контролирования скорости, открытия и закрытия клапанов и других многочисленных функций субмарины могли бы свести на нет множество рискованных ситуаций, связанных с подводным плаванием.

Он знал, что уже разрабатываются некоторые вспомогательные механизмы, которыми сможет управлять компьютер, но все-таки… Кенлон не мог представить субмарину, управляемую компьютером. Всегда существовали какие-то препятствия, и следовательно, люди на борту были необходимы…

Слова гостьи вновь напомнили первому помощнику, что эта женщина была из гораздо более поздней эпохи, чем он сам. Внезапно он почувствовал волнение и сказал, предполагая, что Дорилея точно переведет его слова:

— Я никогда не спрашивал у ваших людей, из какого вы века.

Сесса Клен повернулась и спокойно посмотрела на него:

— Из сто тридцать пятого от Рождества Христова, — ответила она через Дорилею.

Пропасть, разделявшая их, оказалась даже больше, чем он себе представлял! Это открытие встревожило Кенлона, который раньше сравнил амазонок с людьми в шарообразном корабле из эпохи Сетидиллад. Эпоха Клен наступила спустя тысячу лет после них. Моряк с трудом мог представить, что существует техника более совершенная, чем та, что он видел на межпланетном корабле.

Кенлон в страхе подумал: «Ведь я почти ничего не знаю об этих женщинах».

Он растерянно взглянул на Сессу и увидел, что та роется в своей маленькой изящной сумочке. Судя по ее виду, она колебалась. Наконец она, похоже, решилась, что-то сказала на своем языке, вынула руку из сумочки и высыпала на пол пригоршню белых кристаллов.

В тот момент, когда Кенлон их увидел, все и случилось.

Кристаллы испускали осязаемое и сильное излучение, и первый помощник сразу почувствовал их воздействие на свою нервную систему. Он услышал, как Бенджамен застонал, и увидел, что тот замер как вкопанный. В то же самое время младший офицер, отвечающий за обеспечение лодки электричеством, который неподвижно стоял за чертежным столом, казалось, застыл на месте.

В течение краткого мгновения Кенлон чувствовал только неприятное напряжение своего тела и видел двух застывших мужчин.

В следующую секунду голос Дорилеи перевел слова Сессы:

— По закону Клен, Сесса берет власть над всеми этими людьми, а я захватываю корабль.

Ее слова изумили Кенлона, он дернулся, но не мог сдвинуться с места. Его мускулы сковала какая-то невидимая сила.

Отчаянным усилием воли он потянулся за револьвером, но не смог даже шевельнуть рукой.

Его охватила паника, обостренная ужасным предчувствием катастрофы. Он смутно осознал, что лейтенант Бенджамен стоит в напряженной позе, такой же беспомощный, как и он сам.

Кенлон почувствовал, что его пальцы, лицо и горло, ноги и руки коченеют.

Он стоял, не в состоянии двинуть ни рукой ни ногой, чувствуя, что парализован.

Одна-единственная женщина захватила вооруженную подводную лодку Соединенных Штатов с экипажем, состоящим полностью из мужчин.

Однако все вокруг продолжало работать, как и прежде. Турбины ровно гудели; субмарина покачивалась на волнах. За толстым иллюминатором рубки управления, перед которой стоял парализованный офицер электроинженерной службы, волны почти накрывали палубу. Он увидел своих людей снаружи.

Краем глаза Кенлон заметил, что Дорилея и другая джоанна спустились из воздушного челнока. Несколько секунд спустя они вошли в рубку управления. Дорилея осталась, а Сесса в сопровождении второй Джоанны вышла на палубу и села в воздушный челнок. Затем Дорилея, едва взглянув на Кенлона, спустилась вниз.

Первый помощник стоял неподвижно. Он ничего не чувствовал, но его сознание оставалась ясным. И организм, казалось, работал нормально. Сердце ритмично билось, а легкие выполняли свои функции.

Но он не мог говорить и двигаться. Он предположил, что женщина не собирается никого убивать. Она просто взяла лодку под контроль, чтобы выполнить желание крылатых людей.

Не важно, что на самом деле она хотела, это уже не играло роли. Кенлон чувствовал себя опозоренным перед своим экипажем. Спустя всего два дня после принятия командования он умудрился потерять корабль. И как! Попался на уловку женщины!

Через несколько минут он поймал взгляд Дорилеи, проходящей в машинное отделение и торпедный отсек. Она, должно быть, рассыплет и там свои чертовы кристаллы. В тот же момент люди застынут лежа, сидя или стоя — в тех позах, в которых застанет их паралич, — проклиная командира, который их подвел.

Дорилея вернулась в рубку, неся на плече тяжелый мешок.

— Это оружие, — пояснила она, сбрасывая мешок на пол. — Ужасный корабль: все такое маленькое и только узкий коридорчик между двигателями.

Кенлон невольно вспомнил субмарины, на которых, как офицер запаса, он плавал целый год, и спросил себя, что бы она подумала о тех лодках, по сравнению с которыми «Морской змей» — роскошный лайнер.

Должно быть, выражение лица Кенлона выдавало его состояние. Амазонка быстро взглянула на него:

— Прекратите! — сказала она. — Нет позора в том, что вы побеждены более совершенной наукой. Я уверена, вы переживаете из-за этого.

Кенлон и раньше знал, а в этот раз убедился вновь, что женщины все воспринимают по другому. Позор, от которого он так страдал, Дорилее казался мелочью.

— Обычно мы никогда не действуем таким образом, — продолжала она. — Но нам необходимо было установить на этом судне законную власть Сессы Клен.

И снова Кенлон мрачно признал, что в действиях Клен не было ничего особенно подлого. Ему стоило принять во внимание, что любящая женщина на пути к собственной свадьбе становится настоящей тигрицей.

— Нам не хотелось бы проливать кровь, — осторожно продолжала Дорилея.

Ее заявление прозвучало настолько странно, что Кенлон отвлекся от своих горьких размышлений. Слова казались бессмысленными, ведь, если не считать двух офицеров и полудюжины человек на мостике, корабль был в ее руках.

Вдруг Кенлон понял. Теддерс, Дуроски и остальные. Вот оно что. Значит, их еще не нейтрализовали, и с этим, кажется, у амазонок возникли какие-то трудности.

— Если ваши люди, оставшиеся снаружи, не сдадутся, то понесут серьезные потери, — заявила женщина. — Невралы не действуют на открытом воздухе.

«Невралами» она, должно быть, назвала парализующие кристаллы. Что до сдачи… Кенлон знал, что Теддерс и остальные люди из экипажа скорее предпочтут смерть. Не потому, что моряки никогда не сдавались в плен. Бывало и такое, но они не сдавались сразу, как только им ставили ультиматум. Тем более женщинам.

Вдруг боковым зрением он заметил голову и плечи Теддерса, высовывающегося из люка, и услышал, как тот произнес:

— Крылатый человек приближается, сэр. Он… И замолчал, а затем вскрикнул:

— Что такое? Что здесь происходит? Теддерс резко рванулся назад. Его голос донесся до Кенлона сквозь мерный рев турбин:

— Дуроски, тревога! Все к оружию! — выкрикнул он команду в открытый люк.

Затем скатился по трапу, и в следующее мгновение его тело уже оседало на пол. Такая же участь ждала пятерых матросов, которые бросились за ним следом. Все произошло очень быстро. Отличная работа! Обычно эти кристаллы предназначались для поражения одного человека. Но сейчас пятеро парализованных моряков валялись на полу. Амазонка обошла их и обезоружила. Обездвиженные, они лежали, застыв в разных позах, и выглядели жалкими, изумленными, беспомощными.

Кенлон увидел, что Дорилея легко переворачивает упавших мужчин, вешая их карабины себе на сгиб руки. Запихнув оружие в мешок, она вытащила из нагрудного кармана тонкую металлическую пластинку размером с расческу и приблизилась к Кенлону.

— Я хочу, чтобы вы вышли на палубу и убедили вашего офицера вести себя разумно. Вы сможете двигаться. Вот эта плата, — она помахала пластинкой у него перед носом, — освободит вас от паралича через минуту после того, как я вложу ее вам в руку.

Она приложила пластинку к его ладони. Кенлон почувствовал холод. Он даже не ощущал, пока металл не коснулся его кожи, как ему жарко. Холод был, как глоток воздуха в жаркой, душной комнате.

— Сомкните пальцы вокруг пластины и не делайте глупостей. Я смогу нейтрализовать действие пластинки на расстоянии.

Тут Кенлон позволил себе не поверить, ведь ее собственный иммунитет был основан на чем-то подобном; стоит ей нейтрализовать действие пластинки, и она сама также станет жертвой невралов. Несмотря на эту уверенность, первый помощник не собирался ничего предпринимать, пока не продумает план действий.

Следовало обдумать ситуацию, даже, возможно, обсудить с кем-нибудь, прежде чем принимать решение. В торпедном отсеке находился крылатый человек. Если бы Кенлону удалось описать ему положение дел и убедить его, что весь народ крылатых людей находится в опасности…

Первый помощник машинально сжал пальцы, и они повиновались ему. Как ни странно, чувство депрессии исчезло. Он конвульсивно сжал пластинку и взглянул на амазонку, которая пристально смотрела на него, держа руку на прикрепленном к поясу металлическом пруте.

— Когда вы поговорите с человеком на палубе, я дам вам одежду, которая содержит в ткани нейтрализующие элементы, — объяснила Кенлону воительница. — Вы сможете носить ее под формой. У нас нет оснований в чем-либо ограничивать вас. Мы не хотим без необходимости причинять какие-то неудобства никому на этом корабле.

— Вы совершаете большую ошибку, — попытался объяснить женщине-лейтенанту Кенлон. — Вы не сможете управлять подводной лодкой без специально обученного экипажа. Вы…

Он остановился. Владение речью для него было так естественно, что он не сразу понял, что минуту назад его голосовые связки не в состоянии были издать ни звука. Кенлон поднял руку, затем сделал шаг. Он обрел свободу.

— Я прошу вас оставить нас в покое, — неуверенно продолжал он. — Я обещаю поговорить со всем экипажем по поводу атаки на рыболюдей. Но оказывая на нас давление, вы ничего не добьетесь.

— Вам лучше поспешить на палубу, — угрюмо заметила Джоанна. — Ситуация там вышла из-под контроля.

И это было действительно так. Бледный Дуроски держал на прицеле женщин на воздушном челноке. Джоанны пригнулись за планширом, наставив на Дуроски длинные металлические палки. Сессы нигде не было видно; должно быть, она укрылась внутри челнока. Дуроски, выслушав объяснения Кенлона, спросил:

— Что мне делать, сэр? Опустить карабин?

Вопрос озадачил Кенлона. Все еще не зная, что предпринять, он подошел к люку и обратился к Дорилее:

— Вы все еще хотите довести дело до конца?

— Передайте своему человеку, — последовал четкий ответ, — чтобы он убрал оружие. Затем пригласите моих джоанн на борт.

Кенлон медленно выпрямился. Он чувствовал себя усталым и постаревшим. Невидящим взглядом он уставился на серое море, затем на огромную гору, парящую в небе, основание которой находилось в трех милях над ним.

Он смутно различил крылатого человека, о котором рапортовал Теддерс, кружившего над ним в трехстах футах. Казалось, тот не знал, что предпринять. И слабая надежда на то, что он может помочь, испарилась. Кенлон вздохнул и повернулся к младшему офицеру:

— Что ж, Дуроски, — сказал он, — пойдемте.

Через секунду Джоанны уже спрыгивали на палубу подводной лодки. Сопротивление было сломлено окончательно.

Глава 14

Кенлон чувствовал, что его физическое состояние не изменилось, но он еле передвигал ноги, когда шел к ограждению палубы. Воздушный челнок медленно отчаливал с одной Джоанной на борту. Очевидно, она должна была отвезти Сессу на большой корабль.

Он также заметил, что из пятерых джоанн, поднявшихся на борт субмарины, четверо спустились вниз, а одна осталась сторожить его и Дуроски. Одна женщина присматривает за двумя мужчинами. Кенлон усмехнулся. Ничего удивительного! Если одна-единственная женщина смогла захватить корабль с сотней человек на борту, может быть, одной стражнице вполне под силу контролировать двадцать человек.

Тем временем Дуроски облокотился на ограждение рядом с первым помощником и мрачно сострил:

— Интересно, собирается ли старшая сестренка отправить нас вниз, чтобы окончательно обезвредить?

— Она сказала, что не хочет причинять мне неудобства, и освободила. Вот. — Кенлон показал металлическую плату, зажатую в руке. — Мне нужно научиться ухмыляться, как горилла, может быть, таким образом я смогу добиться ее благосклонности по отношению к остальным. Это единственный способ, — продолжил он с надеждой, — освободить их от действия кристаллов. Однако первое, что они должны сделать, так это набить мне морду. Это неизбежно.

— Не думаю, что это сработает, хотя и я готов подставить свою морду их кулакам, — спокойно сказал Дуроски. — Как вы думаете, из чего сделаны эти невралы?

Кенлон кратко описал свои ощущения:

— Я думаю кристаллы испускают электрические импульсы, которые действуют на нервы, передающие команды мозга различным органам, — и мрачно добавил: — У меня есть безумное желание улучить подходящий момент, собрать все эти кристаллы и выкинуть за борт.

— Этот номер не пройдет. С малышкой Дорилеей не так легко сладить, — заметил Дуроски. — Эта женщина напоминает мне вторую жену моего отца.

— Полагаю, мы должны пока смириться с этой ситуацией, — подвел итог Кенлон. — Я уверен, Дорилея в конце концов вернет нам корабль. Как бы то ни было, мой долг успокоить ребят и сделать все возможное, чтобы эти джоанны не взорвали судно. Я не могу позволить унижать сто двадцать человек экипажа и рисковать судном только потому, что моя гордость оскорблена.

Это было горькое решение. Но Кенлон пришел к нему в тот мучительный момент, когда был вынужден сдаться.

— Я лично ненавижу рыболюдей, — резко объявил он. — Они убили нашего капитана. Они обращаются с нами так, словно мы человекообразные животные. Но я никогда не считал, что это достаточная причина для того, чтобы уничтожать их город, особенно принимая во внимание то, о чем никто не упоминает: земные люди, могущественные земные люди, которые создали рыболюдей и птицелюдей, сотворили их для одной цели — чтобы человек продолжал существовать на Земле, несмотря на катастрофу, опустошившую планету. Разрушить их план, эту великую цель, чтобы удовлетворить желание какой-то женщины выйти замуж, — наиболее жалкое извинение для такого преступления. Я допускаю, — продолжал Кенлон менее яростно, — что между двумя видами, которые должны были служить одной и той же цели, произошли какие-то разногласия. Похоже, в этом виноваты рыболюди. Они первыми начали агрессию — Неммо сказал, что у них на дне моря есть магниты и они уже заставили небесный остров спуститься на целую милю. Они стремятся затопить его и уничтожить крылатых людей. Так говорит Неммо. Если это правда, нужно предпринимать решительные действия, чтобы предотвратить подобную попытку. Но ситуация много сложнее. — Кенлон имел в виду ящеров йяз, но не осмеливался упомянуть о них вслух, — те могли наблюдать за ним. Вполне возможно они одобряют действия джоанн. Он неуверенно закончил: — Если этим Клен действительно удастся разрушить подводный город, людям на Земле придет конец. Они…

Первый помощник остановился, увидев, как Дорилея выходит на палубу. Она приказала Джоанне:

— Дайте знак крылатому человеку спускаться. Корабль полностью в нашей власти.

Кенлон сначала подумал, что ослышался. Стараясь оставаться спокойным, он повернулся:

— Что вы сказали? — спросил он ровным голосом. — Крылатые люди замешаны в нападении?

Еще до того как Джоанна кивнула, он знал ответ. И словно в подтверждение крылатый человек спикировал к лодке.

Забавно, что в течение всей операции по захвату «Морского змея» Кенлон не подумал о том, что нападение как-то связано с крылатыми людьми. Ну конечно, все сходится. Они очень ловко использовали тревогу Сессы Клен по поводу ее брачного ложа. Их отчаяние, должно быть, было действительно огромным, если они повели себя столь вероломно.

Кенлон почувствовал разочарование. Положение становилось все более двусмысленным. И хотя у первого помощника не было альтернативы, он не хотел смириться с подобным положением дел.

Крылатый человек быстро приближался, и вот наконец коснулся ногами ограждения. Затем легко спрыгнул позади Кенлона. Он был немного выше Неммо ростом и выглядел моложе. Его можно было бы назвать красивым, если бы не ястребиные черты узкого худого лица с проницательными серо-голубыми глазами, которые придавали ему вид хищной птицы. Он был одет в одежду из пуха, которая, как и на Неммо, сидела идеально. Было трудно поверить, что это не его собственное оперение. За спиной торчали большие темно-серые крылья, испещренные черными крапинками. Он подошел к Дорилее, даже не взглянув на Кенлона.

— У вас какие-нибудь затруднения? — спросил он на своем языке.

— Конечно нет, — последовал резкий ответ.

Кенлон мрачно ухмыльнулся. Хорошо, что амазонка так оптимистично настроена. Впрочем, это в какой-то степени соответствовало действительности. У нее и в самом деле не было никаких трудностей, о которых стоило бы упоминать.

Эта женщина нравилась ему все меньше.

— Наши планы изменились, — заявил крылатый человек.

— Изменились? — переспросила Дорилея. Прежде чем тот смог ответить, она поспешно продолжила: — Все, что от вас требуется, Ларен, это сказать нам, где находится подводный город. Все остальное — наше дело.

— Совет хочет сначала поговорить с ним, — заявил Ларен, махнув рукой в сторону первого помощника.

— Совет! — воскликнула Дорилея. — Опять Совет! О нем я только и слышу от вас. Сначала Совет запрещает вам назвать местонахождение города, теперь…

Она остановилась, нахмурившись, и при этом потеряла всю свою привлекательность.

— Я считаю, что сейчас как раз тот случай, когда крылатые люди могут ослушаться Совета, — объявила она.

Ларен покачал головой и ответил с достоинством:

— Мы никогда не ослушаемся Совета. Нам очень неприятно, что в этом случае его древние устои идут вразрез с жестокой реальностью… Я не вижу причины, по которой командир Кенлон не может предстать перед Советом. Ведь вам понадобится какое-то время, чтобы ознакомиться с подводным судном. Неммо останется на борту и окажет вам посильную помощь.

Дорилея натянуто засмеялась. Кенлон подумал, что победа не придала ей любезности. Предводительница джоанн заявила высокомерно:

— Я не предвижу каких-либо трудностей в управлении этой подводной лодкой. Командир и экипаж больше меня заинтересованы в том, чтобы ничего плохого с ней не случилось. Корабль — их ставка в игре. Но вы можете забрать капитана ненадолго, если хотите, — закончила она равнодушно. — Я послала за книгой о древних подводных лодках, и мы, конечно, ознакомимся с ее устройством. Однако не позволяйте Совету удерживать его слишком долго.

Ларен посмотрел на нее с возмущением. Ему, очевидно, не нравилось открытое презрение Дорилеи к Совету. Когда он заговорил, его недовольство стало еще сильнее.

— Мы не собираемся делать что-либо без мудрого руководства Совета, — сказал он. — Может быть, он даст командиру какую-нибудь полезную информацию. Мы знаем, что Совет не сделает ничего, ущемляющего наши интересы.

Наконец крылатый человек понял, что зря тратит время, убеждая лейтенанта Клен, он повернулся к Кенлону:

— Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы проследовать в наш город.

Кенлон ответил не сразу. Он слушал разговор с некоторым замешательством. Вспомнив, что Неммо рассказывал ему о Совете, он смутился еще больше.

Общая картина была ясна. Совет птицелюдей имел такой уровень науки, который позволил им создать несколько машин времени, а потом перенести «Морского змея» и другие суда в 24 999 год. И все же Совет противился тому, чтобы захваченные корабли принимали участие в военных действиях, а птицелюди игнорировали пожелания Совета.

Выглядело все это очень странно.

— Вы не можете представить, командир, — снова заговорил Ларен, — как мы сожалеем о тактике, которую вынуждены использовать. Насилие и обман противны нашей природе… Надеюсь, вы не против увидеться с Советом.

Кенлон не хотел создавать впечатление, что он отказывается. Больше всего ему нужна была информация. Он повернулся к Дорилее и спросил:

— Надеюсь, лейтенант, вы не будете против, если я приму некоторые предосторожности, чтобы защитить мое судно?

— Можете быть уверены, что в вопросах, касающихся защиты, вы получите поддержку, — ответила Дорилея. — Со стороны рыболюдей можно ожидать любых действий.

«И не только со стороны рыболюдей», — мрачно подумал Кенлон, вспомнив ящеров расы йяз.

Кенлон слегка поклонился амазонке в знак признательности, затем объяснил Ларену, что Неммо говорил о поврежденном кожухе лампы, и добавил:

— Отсоедините ваши машины времени с носа и кормы, поместите их ниже, в воду, и включите. — Их мощность так велика, что они сделают воду на некотором расстоянии от лодки буквально прозрачной. Джоанны смогут держать наблюдение.

Он увидел, что Ларен улыбается.

— Лампы, — пояснил крылатый человек, — идеально подходят для вашего плана. Они дают очень яркий свет и не имеют опасных побочных эффектов. — Он снова улыбнулся и закончил: — Я сделал так, что этот разговор слышали в нашем коммуникационном центре, так что скоро сюда прилетят техники.

Кенлона занимало, каким способом его переправят в город птицелюдей. Ответ стал очевиден, когда он увидел более сорока крылатых людей, спускающихся с неба. Они несли с собой что-то вроде гамака, тонкими ремнями прикрепленного к их поясам.

Когда лампы были установлены, Кенлон вскарабкался в гамак и скоро уже покачивался высоко над палубой. Он смотрел на длинную, обтекаемой формы субмарину, дрейфующую в прозрачной воде. Свет, исходящий от ламп, горящих под водой, усиливал впечатление, будто это игрушечная подводная лодка плавает в ванне, а лампы на потолке отражаются в воде.

Кенлон медленно повернулся, чтобы гамак не слишком сильно раскачивался. Слева он увидел блестящие металлические корпуса кораблей — большое судно Гэнда и корабль Сессы Клен.

По мере того как он все выше поднимался, корабли становились все меньше, а море превращалось в ровное плоское бескрайнее пространство. Черная стена колонии птицелюдей нависала над ним, занимая три четверти обзора в том направлении, которое приборы его подводной лодки определяли как западное.

Еще через несколько минут исчез «Сегомэй-8», закрытый выступающим краем горы, а затем один за другим скрылись из виду и другие корабли. Наконец в поле зрения остались только пятнышко, которое было «Морским змеем», и высоко сидящий на воде красный корабль Сессы Клен.

Кенлон прикинул, что он находится примерно в миле над морем, значит, до небесного острова осталось еще полмили. Он взглянул наверх, чтобы проверить свою догадку. Так и оказалось.

Ларен, должно быть, заметил напряженное выражение лица первого помощника, когда тот подсчитывал расстояние до летающего города. Спустившись к Кенлону, он полетел рядом.

— Вас что-то беспокоит? — спросил он мелодичным голосом.

Кенлон отрицательно покачал головой; на самом деле ему хотелось взвыть. Беспокоит? Да все его беспокоит, весь этот перевернутый вверх тормашками мир будущего! Сейчас для него самое важное — это информация. Как можно больше сведений, которые помогут ему привести все в порядок. Информация, которая восполнит все пробелы. Информация! Сначала о Совете.

Он изложил свои сомнения, затем закончил:

— Я хочу знать, почему Совет передумал?

— Долго рассказывать вам о Совете, — важно проговорил Ларен. — Теоретически он всеведущ. Честно говоря, нас очень беспокоит его реакция на эти события. Вы поймете сложность проблемы, как только увидите Совет.

Кенлон, нахмурившись, обдумывал его слова. Всеведущий Совет, чье мнение является решающим, — это странно. Первый помощник вновь повернулся к Ларену:

— Почему вы не послали кого-нибудь, — начат он, — в эпоху последних земных людей? Видимо, они лучше вооружены, чем подводная лодка из двадцатого века, и могли бы…

Неожиданно Кенлон обнаружил, что разговаривает с пустотой. Ларен, очевидно приняв его молчание за окончание разговора, уже летел футах в ста от него.

Кенлон хотел было позвать крылатого человека, но после минутного размышления передумал. Учитывая то, что он узнал, было очевидно, что Совет правильно уяснил ситуацию. Будучи абсолютными альтруистами, они в свое время уже помогли Земле и теперь не встали бы ни на чью сторону.

«Таким образом, — решил Кенлон, — нужно лучше обдумать вопросы, которые он задаст всеведущему Совету».

Он все еще напряженно размышлял о том, что ему нужно будет спросить у Совета, когда почувствовал, что больше не поднимается вверх. Его воздушное путешествие подошло к концу.

Глава 15

Кенлон увидел, что они оказались только на полпути к вершине горы. Огромные открытые врата высотой и шириной примерно по сто футов зияли прямо перед ним. Ведущие вверх мраморные ступени терялись высоко в небе.

Это был один из многих входов в здание, гигантские размеры которого Кенлон смог оценить только сейчас. Оно венчало гору, поражая своей величиной, и словно парило в облаках, а верхняя часть его, расстояние до которой Кенлон определил примерно в двести метров, едва просматривалась сквозь туманную дымку.

Здание являлось своего рода городом.

Он повсюду видел крылатых мужчин и женщин, группами и поодиночке, правда, все они держались в некотором отдалении. Кенлон с удивлением глазел на крылатых женщин, но рассмотреть их как следует не мог; они находились слишком далеко.

У одной из тех, что оказались ближе всех, очень длинные золотистые волосы развевались по ветру. Она напомнила Кенлону ангела, и он был рад, что крылатые женщины не подлетели ближе; ему не хотелось разочаровываться.

— Идите вперед, только осторожно, — сказал Ларен.

Очевидно, Кенлон должен был оставаться в помочах, прикрепленных к летунам. Предостережение заставило его на мгновение задуматься о том, что ждет его внутри крепости, но времени на раздумья не оставалось, и Кенлон вошел в летающий город.

Он оказался в хорошо освещенном пустынном зале. В полу, потолке и стенах зияли огромные проемы — входы в сверкающие туннели, которые вели в глубину здания. Вполне возможно, что из этих огромных коридоров можно было пройти в жилища, потому что в некоторых горизонтальных туннелях он заметил закрытые двери.

Высота, не ограниченная стенами, — таково было общее впечатление. Кенлон, задрав голову, словно зевака, шел вперед, пока не почувствовал, что Дарен удерживает его. Он удивленно посмотрел под ноги — пол плавно понижался, а чуть дальше зияла пропасть сорока футов в ширину и три четверти мили в глубину. Кенлон отшатнулся, а Ларей вежливо хихикнул.

— Не бойтесь, — сказал крылатый человек, — мы подхватили бы вас, даже если бы вы внезапно упали. Вы, конечно, понимаете, что в мире, где у людей есть крылья, жилища устроены совершенно иначе, чем у вас — людей далекого прошлого.

Кенлон, разумеется, понимал это.

— Вы должны спуститься на… — Ларен назвал слово, означающее на его языке эквивалент ста метров и закончил с загадочной улыбкой: — Не удивляйтесь, когда увидите Совет.

Прежде чем Кенлон успел ответить, Ларен уже влетел в шахту. Канаты натянулись, и Кенлона повлекло вниз. Он взглянул в пропасть, и увидел, что Ларен приземлился и смотрит на него снизу вверх. Где-то там скрывался зал Совета; Кенлон напряг зрение и увидел продолжение туннеля за спиной Ларена. А потом…

Он полетел.

* * *

Кенлон летел. Невозможно было ошибиться в этом, настолько свободно и легко он себя чувствовал, летя сквозь туман, такой густой, что нельзя было даже увидеть кончики крыльев.

Он подтянул ноги к телу и с трудом различил свои крылья — с трудом, потому что два огромных крыла молотили воздух словно поршни быстро запущенных двигателей. Его тело наполнилось силой; радость переполняла его душу.

Довольно долго он находился под властью необычайно сильных новых чувств и ощущений. Затем постепенно к нему словно бы вернулось прежнее состояние. Видение исчезло. Кенлон дернулся всем телом и почувствовал себя сбитым с толку, оглушенным.

Что… что… ЧТО произошло?

Птицелюди спустили его к залу Совета; он уже видел пол, когда…

Он полетел. На крыльях. Но не сам, а внутри… его мозг, его сознание, он сам очутился в теле крылатого человека.

Должно быть, они сделали это намеренно. Перенесли его… сущность… в тело крылатого человека, чтобы показать ему ментальное и физическое совершенство своей расы.

Кенлон уцепился за этот логический довод, вдруг осознав, что снова летит. Он поднимался вверх к какой-то цели, к которой тот птицечеловек, в чье тело он был перенесен, направлялся.

Внезапно Кенлон попал в невообразимую толщу облаков. Его крылья пропитались влагой, но их сила ничуть не ослабла. Огромное сердце, мощные легкие, неутомимые мускулы тела, которое он обрел, принимали на себя страшные напряжения, и крылатый человек быстро преодолел препятствие.

Разум Кенлона был утомлен борьбой с гравитацией и сопротивлением воздуха, хотя он понимал, что это не он совершает полет.

Он попытался остановиться — и не смог. Он попытался лететь не вверх, а вниз — и не сумел!

Подавленный неудачей Кенлон прекратил свои усилия. И подумал в замешательстве: я всего лишь пассажир. Сознание настоящего птицечеловека никуда не исчезло. Я зритель. Это не я лечу.

Ответ мгновенно пришел к нему. Его реакция в тот самый момент, когда он вдруг понял, что летит не сам, подчинила на какой-то момент нервы и мускулы крылатого человека. Но только на одно краткое мгновение.

Лучше бы Кенлону было затаиться и ждать дальнейшего развития событий.

Придя к этому решению, он заметил, что туман начал постепенно рассеиваться. Сначала Кенлон увидел свои крылья, затем пару крыльев летящего рядом человека, а затем и других птицелюдей, бьющих крыльями в воздухе вокруг него, пробиваясь сквозь все еще густые облака.

Внезапно они вырвались на солнечный свет, поднялись еще на несколько сотен ярдов, а затем полет закончился.

Какова бы ни была их цель, этот волнующий подъем подошел к концу.

Возможно, они стремились увидеть солнце. И это стоило таких огромных усилий. Месяц без солнечного тепла и света заставил Кенлона мечтать о лучах настоящего солнца.

Если уж он желал этого, то что же чувствовали крылатые люди, живущие в мире, где горизонт был всегда скрыт туманом, мглой и облаками?

Некоторое время крылатые люди просто парили, почти не двигая крыльями. Казалось, они отдыхают в огромном океане атмосферы, время от времени лишь легкими взмахами поддерживая себя в парящем полете. Тишина царила в этом заоблачном мире. Во всех движениях крылатых людей было такое достоинство, такая высота духа, воспарившего над раздорами, одолевающими людей на земле.

В этом небесном чертоге было так мирно, что успокоилась бы любая душа. В темно-голубом небе сияло солнце, чудесный огненный шар, купающийся в прозрачной лазури. И никто не чувствовал холода; пуховая одежда, похожая на оперение птиц, плотно облегала тела людей, не пропуская студеный воздух.

Вокруг Кенлона парили по меньшей мере двести крылатых людей. Они скользили туда-сюда, и он не мог точно сказать, сколько их на самом деле. Примерно половина из них были женщины.

Разглядывая женщин, первый помощник вновь подумал об ангелах. Сейчас он мог хорошо рассмотреть крылатых женщин и подумал, что слово «ангел» как нельзя лучше к ним подходит. Они были меньше мужчин. Ветер развевал их длинные волосы. Нежные лица и маленькие руки, не тронутые ни жаром ветра, ни сыростью туманов.

Женщины начали петь. Их голоса звучали мягко. Сначала одна, а затем остальные, словно по подсказке, присоединились к растущему хору. Ясные, как бегущие потоки воды, их голоса выводили мелодию песни, которая звучала очень мелодично, но не имела четкого ритма. Смесь печали и радости трепетала в ее тонах.

Мужчины тоже затянули песню, и теперь они летели все вместе и пели в унисон.

Их песня принадлежала древней расе, которую постигла трагедия. Скоро Кенлон смог понять значения слов, хотя он улавливал только обрывки. Стихи не имели ни рифм, ни четкого размера, казалось, это были даже не стихи, а некий речитатив:

Мы крылаты.

Мы поем о древней славе и о мире будущего.

О том времени, когда вода уйдет и земля снова

Коснется наших ног.

Трижды по 999 лет мы верили в это.

Мы рождали детей, чтобы продолжить человеческий род.

Их дети тоже рождали детей.

Мы жили по велениям Совета.

Теперь нам грозит опасность.

Люди моря завидуют нашим крыльям.

Они хотят, чтобы мы спустились под воду,

А у нас нет оружия.

У нас нет материалов, из которых мы могли бы сделать оружие.

У нас есть только Совет, который велит нам быть храбрыми,

Продолжать верить и надеяться на будущее.

И мы верим и надеемся,

Но нас одолевает тревога;

Мы чувствуем, что надо что-то предпринять.

В течение трех раз по 999 лет мы просто жили;

Трижды по 999 лет ожидания и

Жизни в надежде, что Земля снова станет зеленым раем.

Тогда мы отбросим крылья

И станем работать.

Это будет нелегко,

Потому что мы крылаты.

Это был гимн Первопричине бытия, наполовину тоскующий призыв, наполовину благодарственный гимн за радость существования. Песня умерла так же, как и зародилась, постепенно, пока наконец единственный женский голос не вывел последнюю ноту, которая замерла в тишине.

Вся группа теперь летела быстро, рядами по девять человек. Они двигались в сложном воздушном танце. Быстрее, быстрее — поворачиваясь, ныряя, в слаженном ритме выделывая петли и круги. Их движения были в сотни раз сложнее, чем любой земной танец, и требовали намного больше пространства, и все для одной цели — полетом символизировать песню. Печаль и тоска, нежность и радости прошлого, неопределенность настоящего… Танец закончился, когда каждая группа из девяти птицелюдей описала серию кругов вокруг центральной группы. Собравшись все вместе, они замерли, паря в прозрачном воздухе.

И тогда один из мужчин начал речь важным, мягким, но звучным голосом:

— Сегодня мы обсудим историю духовного развития могущественных земных людей, которую мы узнали из саг, сложенных в последние девять лет перед катастрофой. Несомненно, человечество достигло высшей точки своего духовного развития в эти славные дни, и перед лицом окончательной катастрофы их истинное величие было видно как никогда ранее в истории нашей Земли. Мы…

Голос стал странно удаляться от Кенлона. Сцена затуманилась, померкла и исчезла…

Глава 16

Вода была теплой. Разглядеть что-то было трудно, потому что, как понял Кенлон спустя какое-то время, существо, в теле которого он находился, не обращало особенного внимания на происходящее вокруг.

Он плыл, подхваченный течением, лишь иногда ленивым взмахом руки или ноги направляя свое быстрое продвижение вперед.

Взглянув на дно, находящееся в пятидесяти футах внизу, Кенлон увидел просачивающийся из глубины свет. Около десятка рыболюдей плавали рядом с ним на мелководье рядом с берегом.

Кенлон понял, что он снова зритель. Сначала ему показывали жизнь крылатых людей, а теперь ему предстояло какое-то время пробыть среди рыболюдей.

Приятно теплая вода мягко вливалась и выливалась из его жабр так же естественно, как воздух, заполняющий легкие. Кенлон осознавал это лишь потому, что специально сосредоточился, внезапно поразившись самой идее человека, плавающего под водой, словно рыба. Дыхание под водой с помощью жабр являлось частью жизни, как ровное биение сердца.

Потом Кенлон сконцентрировал свое внимание на том, что происходило вокруг него. Куда направляются морские люди? Он почувствовал, что где-то впереди в темноте моря что-то происходит.

Из мрака воды донесся странный хрип, чем-то похожий на человеческий голос, но Кенлон с уверенностью мог бы сказать, что ничего подобного в жизни не слышал. Заглушенный водой, голос звучал удивительно живо, сильно и резко. Невероятно, но первый помощник понял каждое слово, хотя призыв, донесшийся из глубины, прозвучал на сильно измененном языке крылатых людей. Это было предупреждение:

— Она уже близко! Будьте начеку!

Кенлон вынул длинный нож из ножен на боку. Впереди в темноте мелькнула тусклая вспышка. Рыба, понял Кенлон; большая рыба, как минимум двадцать футов длиной. Акула! Это была охота.

Большая, сильная, нахальная рыба. Она плыла, не таясь, и замерла, увидев полукруг тел, ожидающих ее, затем бесцеремонно устремилась между Кенлоном и рыбочеловеком, недвижно висевшим в воде рядом с ним.

Рыболюди стремительно метнулись вперед. Кенлон с силой обхватил одной рукой плотное, упругое тело прямо рядом со зловещим треугольным плавником на твердой спине, а другой вонзил длинный нож в мягкое белое брюхо.

Другие рыболюди тоже начали наносить смертельные удары. Когда сумасшедшие судороги умирающей рыбы прекратились, она медленно перевернулась брюхом вверх и замерла.

Нет, не совсем неподвижно. Тело мертвой акулы подчинилось воле течения и медленно двинулось в ту стороны, откуда приплыли рыболюди. Кенлон вскарабкался на акулу, обхватив ногами ее тело. Через несколько секунд его товарищи уже скрылись из виду. Вместе с мертвой рыбой он двигался к неизвестной судьбе.

Через некоторое время темнота постепенно стала рассеиваться. Кенлон заметил в отдалении слабый проблеск света. Вначале он подумал, что перепутал направление и движется к поверхности, а свет — это солнце, сверкающее наверху. Иллюзия исчезла, когда он увидел, что бледное сияние распространяется на весь мир. И вот уже перед ним огромное пространство, залитое светом.

Город на дне моря величественно открылся его взору.

Невозможно было рассмотреть все как следует. Для рыбочеловека, с которым Кенлон делил тело, все происходящее было обыденным. Приблизившись к городу, Кенлон принялся усиленно грести руками, собираясь освободиться от власти течения, которое несло мертвую рыбу, а это еще больше затруднило наблюдение.

Ему это вполне удалось, потому что минутой позже он загнал акулу в водяной шлюз, находящийся за прозрачной стеной города. Дверь шлюза закрылась; заработали бесшумные насосы. Вода мгновенно исчезла, и дверь открылась. Кенлон быстро прошел внутрь.

И оказался в подводном городе.

* * *

Ему казалось, что он должен испытывать какие-то волнующие эмоции. «Ведь я внутри города рыболюдей, — думал он, — я действительно в их городе». Как странно, находиться здесь, наблюдать и оценивать. Еще более удивительно не чувствовать никакого волнения по этому поводу. Он вспомнил, как спокойно воспринял фантастическое ощущение нахождения внутри тела крылатого человека после первого шока.

Что ж, ясно одно — эмоции в этих обособленных мирах оставались на заднем плане. Казалось, что у этих существ, как крылатых, так и подводных, эмоций в сто раз меньше, чем у людей прошлого. Он чувствовал себя словно зритель на олимпийских играх, следящий за игрой, но не болевший за кого-то из спортсменов, борющихся за победу.

Пребывание внутри города значило для компаньона Кенлона не больше, чем нахождение вне его. Рыбочеловек остановился, о чем-то задумавшись, и у Кенлона появилось время осмотреться.

Он решил, что морской город имеет форму огромного иглу. Внутри первого, самого большого купола находился десяток других — каждый имел по сравнению с предыдущим меньший радиус. Во всем сооружении чувствовался сильный и разумный порядок. Если бы внешняя стена оказалась снесенной, второй купол принял бы на себя всю тяжесть давления воды.

Более того, затопленной могла оказаться только очень небольшая часть каждого купола, так как они были разделены на секции и этажи. Кенлон стоял высоко наверху, вглядываясь в геометрический порядок этажей, освещенных яркими огнями, тянувшихся в разные стороны на огромное расстояние.

Повсюду работали люди. Гиганты склонялись над механизмами, толкающими грузы, и делали еще тысячу вещей, смысл которых был скрыт от Кенлона.

Внезапно все переменилось. Будто пелена спала с его глаз. Рыбочеловек прекратил размышления и быстро двинулся к груде почти плоских металлических листов, которые при ближайшем рассмотрении оказались сделанными из какого-то другого материала. Кенлон поднялся на верхний лист и, наклонившись, нажал кнопку — акула тоже оказалась на листе. Снова нажатие большого пальца на кнопку — и лист оторвался от пола и взмыл вверх, к воздушному шлюзу.

Кенлон быстро проплыл по наклонным этажам в нижние глубины города. Он повсюду видел рыболюдей, обрабатывающих металл с помощью различных механизмов, работающих в лабораториях. И везде горел яркий свет, потоки которого лились непонятно откуда.

Рыболюди работали не покладая рук. Именно таким оказалось общее впечатление. Не пели, не танцевали, а работали. Это была цивилизация людей, полностью погруженных в работу. Человеческие создания с жабрами вели жестокую полупримитивную жизнь в городе, выстроенном людьми, с которыми они имели не больше общего, чем крылатые люди, созданные в тот же ужасный период истории Земли для той же цели.

Вне всяких сомнений рыболюди пытались как-то преобразовать среду, в которой жили. Они скорее старались использовать ее, а не приспособиться к обитанию в ней. Присутствие непоколебимого человеческого духа чувствовалось в их огромных разнообразных творениях, в то время как крылатые люди…

Кенлон мысленно одернул себя — сравнение прозвучало некорректно. У птицелюдей не было альтернативы, они не могли изменить воздушное пространство. Им оставалось только жить ради будущего, и жестокое стремление рыболюдей их уничтожить выглядело неприкрытой, совершенно непростительной агрессией. Самое худшее намерение разумного существа — желание уничтожить себе подобных, так как у жертв не было оружия, они не могли защищаться. Когда небесное строение окажется под водой, крылатый народ, которому негде будет приземлиться, погибнет до последнего человека. Такая судьба, ожидающая 239 999 человек, целую расу, казалась столь ужасной, что Кенлону не хотелось даже думать об этом.

Ну а если уничтожение ждет более сильную расу, что тогда?

Кенлон тяжело вздохнул.

Путешествие внезапно закончилось в комнате, где не оказалось ничего, кроме огромного металлического агрегата. На этот раз при ближайшем рассмотрении это действительно оказался металл. У машины отсутствовал обслуживающий персонал, из ее чрева не доносилось ни звука, не было видно никаких признаков движения — ничего, что воспринималось бы органами чувств.

Сильная рука рыбочеловека нажала на рычаг. Появилось отверстие, и тело акулы было отправлено туда той же невидимой силой, которая переместила его на тонкий, похожий на лист бумаги транспортер.

Крышка скользнула на отверстие. Рыбочеловек сошел с транспортера и быстро подошел к ближайшей двери. Его, казалось, совершенно не интересовало, что случится с акулой, и через некоторое время Кенлон о ней забыл.

Первый помощник оказался свидетелем части дня (или как у них назывался этот период времени) одного рыбочеловека. Наверное, самый обыкновенный день самого обычного человека. Охота на акулу — всего лишь эпизод, как и быстрая прогулка по городу. Кенлона интересовало: что же дальше?

Он чувствовал, что все это представление скоро закончится.

Вот рыбочеловек заговорил, но понять, о чем он говорит, можно было только по общему эффекту; отдельные предложения и слова создавали настроение и тональность, но сами по себе мало что значили.

— Привет! — сказал рыбочеловек Кенлона. — Ты не знаешь последние данные статистики?

— Печальные новости, Гетта.

— Сколько отступников в этом периоде?

— Всего 1 111 999. Это не включая чужаков, рожденных в море за последние десять поколений, и незарегистрированных.

— Я имею в виду, сколько новичков.

— 83 999.

— У нас рождаемость выше. Но я понимаю, почему тебя это тревожит. Зов моря становится все сильнее. Сколько чужаков зарегистрировано?

— 999.

— Так мало! Х-м-м!

Другой разговор состоялся с женщиной, красивой великаншей, которая заговорила первой:

— Я только что из шахт, Гетта. Им нужна помощь.

— Я передам эту информацию дальше, — усмехнувшись, ответил Гетта. — Сам я не склонен копаться в земле.

— Вот мужчины! — укоризненно заметила женщина. — Всегда в море.

— Дышать ртом неудобно и вредно для здоровья.

— Это тебе кажется. Мы созданы, чтобы дышать и воздухом и водой. Все дело в буйном море, куда мужчин все время тянет. А все остальное отговорки.

— Что-то вроде того, — признал Гетта. — Почему бы тебе не пойти со мной? У тебя будет десяток мужчин на выбор, гарантирую.

Женщина рассмеялась:

— Нет уж. Нам, женщинам, труднее нарушить закон. Ты ведь знаешь, что отступница никогда уже не сможет вернуться в город. А я люблю его так же, как море, и не хочу терять ни то ни другое.

— Если ты передумаешь, дай мне знать.

Они пошли каждый в свою сторону.

— Ты куда, Гетта? — остановил рыбочеловека один из прохожих.

— К восточным воротам. Ты ведь знаешь, я занимаюсь глотателями воды.

— Слышал об этом. Ну и как?

— На этот раз очень важно, чтобы глотателя удалось оживить; так говорит Совет.

— Разве мы все еще советуемся с Советом по вопросам политики? Я думал, он используется только как источник научной информации.

— На этот раз мы проконсультировались с ним, и все решили, что нужно сделать так, как говорит Совет.

— Что ж, удачи.

— Спасибо.

Скоро Гетта достиг сооружения, которое и было, как понял Кенлон, восточными воротами. Там находился шлюз, похожий на тот, к которому он приплыл верхом на акуле.

Три рыбочеловека, плывущие бок о бок, оказались у прозрачной стены. Они проникли в шлюз, и откачиваемая насосами вода вспенилась. Открылась внутренняя дверь — и Гетта увидел двух гигантов, несущих безжизненное тело Джонса-Гордона. Один из них сказал:

— Вот он, Гетта. Его будет не трудно оживить. Он не так уж сильно наглотался. Мы успели его изолировать.

Темнота, словно непроницаемая маска, поглотила Кенлона.

Глава 17

Он снова мог думать, хотя ничего не видел, не слышал, не ощущал, не чувствовал ни вкуса ни запаха. Но его мозг работал. Он сосредоточился только на одной-единственной мысли, захватившей его целиком, мысли, что…

Капитан жив.

Или будет жить, воскрешенный Геттой, специалистом по воскрешению глотателей воды. Медицинская наука, должно быть, шагнула далеко вперед, если такое оказалось возможным.

Живой… Джонс-Гордон…

Разум Кенлона не мог свыкнуться с этим фактом, но в конце концов принял его. Как будто кто-то ждал, пока он дойдет до осознания возможности воскрешения своего командира. И тогда с ним кто-то заговорил.

Нет, не заговорил. Потому что ни один звук не произносился вслух, только значения слов возникали в его мозгу, но казалось, будто кто-то говорит с Кенлоном живым, звучным голосом, который переливался самыми разнообразными интонациями.

Голос произнес:

— Лейтенант Кенлон, вы видели все. Теперь вы должны принять решение. Крылатые люди оказались перед реальной и ужасной угрозой уничтожения. Люди моря с безжалостной рациональностью, глубоко заложенной в человеческой натуре, считают, что две расы не смогут вместе существовать, если на планете вновь появится земля, пригодная для жизни. Холодные и безжалостные, они решили, что легче уничтожить 239 999 крылатых людей сейчас, чем потом, когда они размножатся и их численность увеличится в сотни раз. Так утверждают люди моря. В свою очередь крылатые люди чувствуют, что спасти их может только уничтожение морского города. Вы должны выбрать между ними, вы должны решить. У вас есть вопросы?

Кенлон сделал над собой усилие, пытаясь выдавить из себя какой-нибудь звук, хотя бы один слабый звук, который бы освободил его голос, чтобы он мог задать всю накопившуюся у него лавину вопросов. Но он не смог произнести ни слова. Однако вопросы переполнили его ментальный мир — и внезапно он услышал в своем сознании ответы, один за другим:

«Раса йяз, несомненно, представляет собой большую проблему».

«Да, они поняли, хотя было уже поздно, что разрушение континентов — это их вина».

«Конечно, никто не пытался напасть на них, во-первых, потому, что великие земные люди не мыслили в таких категориях, а во-вторых, потому что любая разумная жизнь лучше, чем никакой. Йяз действуют сообразно со своей моралью и способны думать только о мире, подходящем для их собственных нужд. Как один из двух сохранившихся Советов, я получил информацию о йяз и перенес их корабль в наше время. Таким образом, вы понимаете, что какое бы решение вами ни было принято, оно будет окончательным для человечества и определит, какой из форм жизни будет принадлежать эта планета.

Конечно, со временем йяз прочешут морские мелководья в поисках рыболюдей, которые покинули свой город, и уничтожат их, но это задача, которая предстоит им в будущем. Да, у рыболюдей тоже есть Совет. Он находится в сердце их города. К несчастью, они используют его в основном как библиотеку и редко советуются с ним. Так всегда бывает с сильными, молодыми расами… Ваш командир жив… Невозможно использовать машины времени, чтобы обратиться за помощью в будущее. Лампы „опускают“ или „поднимают“ предметы из конкретного момента в прошлом. Перенос предметов из одного времени в другое — очень опасное предприятие. Пока происходит перенос, все окружающее пространство напряжено. Мы разрешили использовать информацию о создании ламп с величайшей неохотой и только из-за чрезвычайного положения. Мастер, который собрал лампы, должен был умереть, чтобы технологией их изготовления никто больше не воспользовался. Их нельзя повторить… Ни один из кораблей прошлого, кроме вашего, не имеет на борту взрывчатых веществ, поэтому они не могут помочь крылатым людям. Земные люди, создавая оба города, постарались защитить их от энергетического оружия, во-первых, прямой защитой, во-вторых, не предоставив Советам никакой информации об изготовлении оружия. Однако морские люди случайно оказались в более выигрышном положении, открыв забытый город, который был затоплен морем тысячи лет назад. В нем, среди многих приборов, они нашли мощный гравитационный магнит, с помощью которого они пытаются утянуть город крылатых людей под воду. Ни один из механизмов, таких, например, как транспортер, с помощью которого перемещали акулу, не работает вне морского города, и рыболюди не знают их конструкции. Так запланировали земные люди много веков назад… Ваш командир жив, и вы должны вернуть себе корабль, чтобы предотвратить плохо продуманную атаку на подводный город. Мы не допустим союза крылатых людей с людьми Сессы Клен. Атака, если она все же состоится, потребует навыков первоклассного, хорошо слаженного экипажа. Более того, необходимо, чтобы вы сначала приняли решение, будете вы или нет атаковать морской город, затем определили, какую именно цель в городе вам нужно поразить. У вас недостаточно оружия, чтобы разрушить все сооружение целиком. Мы не сможем повлиять на ваше решение ни с помощью гипноза, ни с помощью какой-либо другой силы. У нас нет такой возможности. Таким образом, мы хотим, чтобы ваше решение было принято добровольно, может быть под давлением вынужденных обстоятельств, но только не из эгоистических соображений. И последнее замечание, связанное с возвращением вашего корабля. Ваша сила в вашей слабости. Ваш корабль примитивен. Захватчики обречены на ошибку, так как считают, что он лучше, чем есть».

Наступила тишина.

Затем появился свет, и он обрел способность чувствовать.

Глава 18

Кенлон покачивался на ремнях, спускаясь на палубу «Морского змея».

Его ноги наконец коснулись металла. Он стоял, изумленно наблюдая, как Ларен отсоединяет ремни. Взглянув вверх, он увидел крылатых людей, поднимающихся в небо, словно стая вспугнутых птиц.

Оглядевшись, Кенлон увидел Дорилею, вылезающую из люка. Ее лицо пылало гневом. Кенлон решил, что она сильно изменилась после захвата судна, и почувствовал сильное отвращение к лейтенанту джоанн.

— Что-то уж очень долго они вас держали, — встретила его Дорилея едким замечанием. — Что они с вами делали?

Кенлон изумленно уставился на амазонку, решив, что плохо расслышал ее слова. Он отсутствовал самое большее несколько часов. А сколько, она думает, такой визит может продолжаться?

Кенлон открыл было рот, чтобы сказать ей это, и вдруг осознал, что с ним произошло. Он стоял, словно оглушенный.

Женщина произнесла сквозь стиснутые зубы:

— Ваши офицеры категорически отказались со мной сотрудничать…

Кенлон наконец обрел дар речи:

— Естественно. Я здесь командир. Они будут действовать только по моему приказу.

— Мы опускаем судно независимо от того, получим ваше согласие на сотрудничество или нет, — заявила лейтенант безапелляционным тоном. — Я рассчитываю на ваше желание сохранить корабль и экипаж. Надеюсь, что вы не допустите, чтобы неприятный инцидент перерос в несчастье… — Вас не было целый день! Крылатые люди, вероятно, сошли с ума, позволив своему Совету держать вас так долго. Должна сказать, что Неммо, вероятно, по их разрешению, дал мне координаты морского города. Скорее всего, наши крылатые друзья уже не контролируют ситуацию и стараются скрыть свою беспомощность. Что ж, так и должно быть. Все, что я хочу знать, — закончила она напористо, — что все-таки с вами произошло?

«Двадцать четыре часа», — думал Кенлон. Это казалось невероятным. Ни одна из реинкарнаций, ни один из этих фантастических эпизодов не мог длиться больше сорока пяти минут плюс время на дорогу туда и обратно…

Три часа, но не двадцать четыре — что-то здесь не сходилось.

— Я бы хотел задать вам вопрос, лейтенант, — осторожно спросил первый помощник.

Должно быть, его голос звучал примирительно, потому что женщина-лейтенант вопросительно взглянула на него:

— Да?

— А что вы видели, когда предстали перед Советом крылатых?

Дорилея долго разглядывала первого помощника, словно пытаясь уловить подвох в его вопросе, а потом резко ответила:

— Полную комнату энергетических ламп. Совет — это всего лишь машина, которую создали земные люди, это хранилище знаний крылатых людей, автоматический мозг, который знает все. Он обладает псевдожизнью. Различные импульсы поступают к нему отовсюду, он анализирует их с помощью своей программы, а потом выдает решение.

Кенлон молча переварил услышанное, потом спросил:

— И что произошло?

— Со мной, вы имеете в виду? Ну, эта машина телепатически обратилась ко мне. Она признала, что наш корабль бесполезен для крылатых людей, и отпустила меня.

— Да! — произнес Кенлон.

Ему больше нечего было сказать. Он заметил, что амазонка, хмурясь, приглядывается к нему.

— Так вы будете сотрудничать с нами или нет? — наконец спросила она.

— Сотрудничать? — переспросил Кенлон.

Повторив, как попугай, эту реплику, он внезапно разозлился. Все это время лейтенант ждала его ответа — да или нет, — а он даже не придумал, что сказать.

Учитывая, сто Джонс-Гордон жив и находится в городе рыболюдей, Кенлон не имел права участвовать в нападении на этот город, иначе… Он вспомнил, что сказал Совет: необходимо оборвать вражду. Ему, в общем-то, не требовался этот совет: он и так чувствовал, что не должен соглашаться с амазонкой.

Но сейчас важно было не дать женщине заподозрить, что у него на уме.

— По вашему тону я чувствую, что вы решили, будто я изменил свое мнение относительно вашего безрассудного захвата моего корабля. Это не так. На данный момент у меня есть только одно желание.

«Объяснения только ухудшат ситуацию», — подумал он и хладнокровно закончил:

— Если вы не возражаете, я бы хотел поговорить с Неммо. Я хочу спросить его о том, что произошло за время моей… беседы… с Советом.

— Вы не потеряли нейтрализатор, который я дала вам? — мрачно взглянув на первого помощника, спросила воительница.

Кенлон молча вынул его из кармана.

— Тогда спускайтесь вниз! — скомандовала она. Через минуту загудели турбины; лодка сорвалась с места.

Джоанны были повсюду. Заглядывая в открытые двери, Кенлон насчитал двадцать женщин, включая трех в машинном отделении и пятерых в торпедном отсеке, к которому он и направился.

Возможное их число, если прибавить тех, кого он не видел, поразило его. Кенлон был так занят мыслями о Неммо, что проблема возврата власти над кораблем отступила на задний план. Но теперь он снова вспомнил об этом и снова загнал эту мысль обратно, подумав о последствиях, ожидающих его в случае провала.

Неммо лежал в гамаке, который повесили для него месяц назад. Увидев Кенлона, он сел.

— Я ждал вас, — сказал он взволнованно. — Недавно мне передали, что вы вернулись на корабль.

Крылатый человек дружелюбно улыбнулся, но Кенлон заметил его встревоженный взгляд.

— Совет долго удерживал ваш разум, — торопливо пробормотал Неммо. — Нам всем было очень интересно, что он вам скажет и покажет. Надеюсь, теперь вы нам поможете.

Кенлон уставился на Неммо. Значит, он еще ничего не знает!

Кенлон быстро рассказал, что с ним произошло, что поведал ему Совет, опустив разговор о захвате лодки. Излагая события, он внимательно наблюдал за выражением лица крылатого человека. Удивление Неммо сменилось изумлением, затем разочарованием и наконец, когда Кенлон подошел к тому, что Джонс-Гордон жив, тоской и страхом:

— Вам это сказали! — в волнении воскликнул Неммо. — Значит, вы откажетесь нам помочь.

С видимым усилием он заставил себя замолчать, но крылья его трепетали. Наконец он пробормотал:

— Я совсем не желаю зла вашему командиру. Но на карту поставлено существование целой расы. Десятки крылатых людей не вернулись из прошлого, куда они были посланы за оружием. Смерть подстерегает нас повсюду; над нами нависла большая угроза… Но Совет сказал вам, что капитан жив!

Изо всех сил он старался успокоиться. Его голос был чуть слышен, когда он снова заговорил мрачно и обреченно:

— Все это время Совет действовал неохотно, как будто наши действия противоречили его желаниям. Мы может это понять. Изначально Совет был создан, чтобы оберегать обе расы. Непонятно только, почему, когда мы оказались в опасности, он нас предал.

Крылатый человек печально взглянул на Кенлона:

— Я знаю, что не имею права просить вас, но вы ведь можете выпустить свои торпеды в жизненно важные районы города, не подвергая опасности жизнь вашего капитана. Совет сможет вычислить его точное местонахождение.

— Я не могу так рисковать, — решительно заявил Кенлон.

Он знал, что поступает неразумно. Точный расчет сделать возможно, а значит, атака на город не повлечет смерть капитана. Но он знал, что дилемма, стоявшая перед ним, меньше всего имела техническое решение. Он не мог решиться на нападение. К тому же существовал еще один фактор. Выбор, который ему предстояло сделать, не являлся просто выбором между добром и злом. Крылатые люди были правы. Несмотря на их опрометчивый союз с Сессой Клен, Кенлон не подвергал сомнению мотивы их поведения или их честность. Но и противоположная сторона имела право на голос. Ему пришлось наблюдать удивительную жизнь под водой. Кенлон вновь вспомнил о борьбе с акулой. В этом диком и примитивном мире люди создавали новую цивилизацию, и Кенлон всем своим существом ощущал перспективы развития измененного человечества.

Но морские люди со своей холодной логикой не должны оставаться одни в этом мире. Кенлон вспомнил высказывания некоторых морских офицеров о том, что во время войны врага необходимо полностью уничтожать. В эпоху, из которой он происходил, даже в умах мягких, добрых людей, которые ненавидели агрессию, зарождались подобные мысли.

В создавшейся ситуации рыболюди являлись агрессорами. Хотя трудно было предположить, что они полностью не правы, когда судьба человечества висела на волоске, когда малейшая ошибка могла привести к тому, что род человеческий исчезнет с лица Земли.

Кенлон неохотно признал, что рыболюди лучше бы уничтожили ящеров йяз. А если это так…

Он вздохнул. Одно было ясно: он еще не готов принять решение.

Сверху раздался лязг. Кенлон подпрыгнул от неожиданности. Затем обернулся к Неммо.

— Они закрыли люк, — встревожено сказал он. — Это нельзя делать с включенными… — и прикусил губу.

Кенлон хотел сказать, что они не должны задраивать люки, пока работают вспомогательные двигатели, но вовремя спохватился, вспомнив, что сказал Совет крылатых людей: захватчицы не разбираются в примитивной технике.

Он бросился к баллону с кислородом. Спрятавшись за ним, он лег и глубоко вздохнул, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.

Одна из пяти джоанн, находящихся в каюте, вышла минутой раньше. Кенлон отметил это только сейчас. Остальные четыре нетвердо держались на ногах. Непонимающе глядя друг на друга, они старались держать равновесие, но безуспешно.

Две женщины одновременно заметили Кенлона. Спотыкаясь, словно слепые, они неуверенно двинулись к нему. Одна из них прохрипела что-то на своем языке, увидела, что первый помощник не понял, покачнулась, а затем бросилась вон из каюты. Вторая, схватившись за горло, последовала за ней.

Все четверо одновременно сообразили, что требуется, чтобы не задохнуться. Трое благополучно выбрались из каюты, а четвертая мягко осела на пол.

В воздухе у пола было больше кислорода, и Джоанна, казалось, стала приходить в себя. Она вся напряглась, словно борясь с невидимым противником, и попыталась встать. Но это только ухудшило дело. Вскоре она упала на пол без сознания.

Джоанны валялись повсюду на корабле; их воля к жизни оказалась сломлена примитивными хищными машинами, которые потребляли так много воздуха, что четырех или пяти минут оказалось достаточно, чтобы истощить весь запас кислорода внутри огромной подводной лодки.

Скорее всего, в их технических руководствах содержалось описание более совершенных субмарин, у которых вспомогательные двигатели работали не на дизелях, сжирающих кислород.

Амазонки просто не знали о подстерегающей их опасности.

Теперь Кенлону стало ясно, почему они не использовали атомные турбины, ведь применение атомной энергии, даже косвенное, невероятно сложный процесс, состоящий из множества последовательно выполненных операций. Инженеры Клен решили не рисковать и запустили более простые механизмы, но тут-то и просчитались.

Сознание Кенлона уже затуманилось, но он еще был в состоянии дотянуться до клапана на баллоне с кислородом и повернуть его. Быстро сделав несколько живительных вдохов, он встал и медленно, не спеша приблизился к девушке, лежащей в дверях.

Сняв с ее пояса энергетический жезл, он засунул его в карман и двинулся дальше. Пять джоанн лежали на полу машинного отделения. Выносливые двигатели еще работали, но неуверенно кашляли на диете из чистого масла. Кенлон выключил их, а затем быстро отцепил энергетические жезлы с поясов остальных женщин. Полузадохнувшийся, словно ныряльщик, слишком долго остававшийся под водой, он поспешил назад к баллону с кислородом.

На этот раз кислород опьянил его, но, преодолевая головокружение, Кенлон оставил клапан открытым и с легким сердцем обошел всю подводную лодку, собирая жезлы у джоанн. Всего он насчитал двадцать восемь солдат Сессы Клен, включая Дорилею, лежавшую без сознания на мостике.

Заперев жезлы в одном из шкафчиков. Кенлон начал перетаскивать женщин одну за другой в торпедный отсек. Открытые баллоны с кислородом наполняли атмосферу оживляющим газом. Женщины уже стали понемногу приходить в себя, когда он с мрачным удовольствием раздел их.

Это было жестоко, но у него не осталось другого выхода. Специальная одежда могла защитить моряков от действия невралов. После этого Кенлону пришлось проверить каждый шов, чтобы найти нейтрализующие элементы.

Выйдя из торпедного отсека, первый помощник обнаружил, что кое-кто из его команды уже оправился. Кенлон надеялся, что сумел восстановить свой престиж.

Час спустя, когда «Морской змей» снова оказался в руках его экипажа и взял курс обратно к небесной крепости, Кенлон все еще пребывал в веселом расположении духа.

На мостик поднялся Теддерс.

— Крылатый человек хочет видеть вас, сэр, — доложил он.

— Очень хорошо. Кенлон спустился вниз.

— Мои сородичи только что передали мне, что несколько минут назад рыболюди вынесли вашего командира на поверхность, — объявил Неммо. — Он жив и здоров.

* * *

Кенлон почувствовал, что у него будто камень с души свалился.

Он сидел в моторной лодке, направляющейся к капсуле, в которой находился капитан «Морского змея». Джонс-Гордон уже был виден сквозь прозрачный водонепроницаемый пластиковый пузырь, в котором его подняли на поверхность из морского города. Кенлон успокаивался все больше и больше. Теперь он точно знал, что делать. Когда командир ступит на борт «Морского змея», Кенлон снова станет подчиняться приказам капитан-лейтенанта Джонса-Гордона. Для него время принятия решений закончилось; хотя, как ни странно, у него зародилась одна идея, некое решение.

Вздрогнув, он заметил, что множество крылатых людей порхают над лодкой. Один из них спустился очень низко. Кенлон узнал Ларена.

— Совет… просил… встретить вас… — прокричал Ларен. — Если мы можем чем-то помочь…

Ну чем они могли помочь? Удивившись забавному предложению, Кенлон отрицательно покачал головой.

Его встреча с Джонсом-Гордоном оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял, — странно обыкновенной на фоне происходящих событий. Джонс-Гордон вскарабкался на борт моторной лодки и пожал руку своему первому помощнику. Сев рядом с ним на корме, он резко спросил:

— Чего хотят эти птицелюди?

— Они предлагают свою помощь, сэр.

— Гм…

Джонс-Гордон сидел некоторое время нахмурившись, затем произнес:

— Нельзя тратить ни минуты. Я более или менее в курсе событий. Один очень любопытный прибор сообщил мне странную информацию. Как я понял, наша подводная лодка была захвачена крылатыми людьми?

Кенлон вкратце описал захват лодки.

— Я никогда не доверял этим подлым тварям, — заметил Джонс-Гордон.

— Э-э-э… — протянул Кенлон. Он был удивлен. До него дошло, что поведение крылатых людей на словах выглядело гораздо хуже, чем в действительности. Он почувствовал необходимость все объяснить. Предчувствие чего-то неприятного и опасного охватило его.

— Их положение было отчаянным, — начал он. — Они искренне извинялись за то, что вынуждены были сделать. К ним нельзя не испытывать сочувствия. Они…

— Позвольте мне самому решить, чего они заслуживают, — оборвал его Джонс-Гордон. Он выпрямился. — Должен сообщить ним, мистер Кенлон, что я заключил сделку с рыболюдьми. Они вернут нас в наше время, если мы выпустим ракету в эту птичью клетку, торчащую в вышине, и сшибем ее в море. И я согласился.

— ЧТО? — удивился Кенлон.

Джонс-Гордон продолжал, словно не слышал восклицания Кенлона:

— Как только мы окажемся на борту «Морского змея», вы спустите на воду наш самолет. Затем проследите за тем, чтобы из четырех ракет были вынуты боеголовки, и удостоверитесь, что они погружены в бомболюк самолета. Приборы, которые управляют летающим островом, находятся на вершине здания. Отлейте все лишнее топливо из баков самолета. Летчик Орр наведет прицел.

— Но, сэр… — начал было Кенлон.

И замолчал. Он не мог продолжать. Он отказывался воспринимать безумные слова капитана, слова сумасшедшего, одержимого идеей убийства. Онемев, он тщетно подыскивал аргументы, которые могли бы образумить командира.

— Но сэр… убивать этих бедных…

— Чепуха! — отмахнулся капитан. — Это простое практичное решение проблемы, которое я выбрал. Нам необходимо встать на чью-то сторону. Птицелюди не могут причинить нам вреда. Рыболюди могут. Поэтому мы будем союзничать с ними.

— Практичное решение! — горько воскликнул Кенлон. Ошеломляющее заявление капитана едва не лишило его дара речи. Он сидел, похолодев от ужаса. — Должен заметить, сэр, впервые за время службы я полностью не согласен с вашими действиями.

Первый помощник замолчал, потрясенный собственными словами. Такое с ним было впервые. За всю свою службу на флоте он, получив приказ, никогда не спрашивал, никогда не сомневался. Он давал советы, только когда его спрашивали, и принимал без размышлений каждое рискованное решение начальства. Сознавая, что поступает безрассудно, он тем не менее пробормотал:

— Это убийство, сэр.

Они посмотрели друг другу прямо в глаза.

— Мистер Кенлон, — гневно объявил Джонс-Гордон, — я не хочу больше слушать эту чушь. Мы оказались в ситуации, когда необходимо однозначное решение. Мы должны выбрать одну из сторон. Моим единственным стремлением, которым я руководствовался, принимая решение, было возвращение подводной лодки в нашу эпоху.

— То, что вы собираетесь сделать, — сказал Кенлон, — будет иметь обратный эффект. У рыболюдей нет машин времени. Они…

Он остановился, наткнувшись на равнодушный взгляд Джонса-Гордона. Тот полностью закрыл свое сознание, и теперь на него не действовали никакие аргументы. Помня о характере своего командира, Кенлон понял, что ничего не сможет сделать, и произнес упрямо:

— Может быть, это повредит моей карьере, но я не хочу принимать участие в этом недостойном предприятии.

Сказав это, он понял, что одного отказа от действий недостаточно. Он не мог просто умыть руки, не мог стоять и смотреть, как совершается убийство. Второй раз за несколько часов он вспомнил слова Совета:

«Мы хотим, чтобы ваше решение было принято добровольно, может быть, под давлением обстоятельств, но…»

Никогда в жизни давление обстоятельств не было так велико. Если бы у Кенлона было время подумать, часть дня ушла бы на напряженное размышление.

Но времени не было. Готовилось убийство, хладнокровное убийство… И только решительные действия могли его предотвратить.

Внезапно Кенлон понял, что должен сделать, — все до последней детали. Он прикинул расстояние до подводной лодки. Что-то около трех сотен ярдов. Они дрейфовали на приличном расстоянии, опасаясь ловушки. Охваченный волнением Кенлон взглянул на крылатых людей. Они летали прямо над ним, примерно в ста двадцати футах. Их было около сотни.

В этот важный момент Кенлон ни капли не сомневался, что Совет, всеведущий Совет крылатых людей предвидел такое развитие событий, эту самую ситуацию — и предупредил его. Крылатые союзники будут действовать по его малейшему знаку.

Кенлон взглянул вверх.

Реакция крылатых людей была быстрее, чем он предполагал. Они пикировали вниз. Кенлон сделал вид, что кричит на них, на самом деле отдавая необходимые команды.

Джонс-Гордон вскочил на ноги.

— Черт побери! — воскликнул он. — Что вы сказали?

— Я приказал им убраться, сэр. Похоже, они собираются напасть на нас.

Это действительно было так. Он приказал им схватить, Джонса-Гордона, а заодно и себя.

— Хватайте меня тоже! — крикнул Кенлон.

В следующую секунду сильные мускулистые руки схватили их обоих. Их оружие полетело за борт, а сами они не могли двинуть ни рукой, ни ногой.

К нему подлетел Ларен.

— Что мы должны делать с вашим командиром?

— Вернете его на подводную лодку позже. Я передам через Неммо, когда именно.

Ему еще многое предстояло сделать. Сначала отправить джоанн на их корабль, потом навестить Арпо…

Глава 19

Приближаясь к голубому судну Кенлон ждал, что одинокий отшельник снова вторгнется в его сознание с помощью телепатии, но когда этого не произошло, первый помощник почувствовал волнение. Может быть… его самого здесь ждут?

Когда его маленькая лодка оказалась в считанных футах от корабля, высокий мужчина в свободных одеждах из материала, похожего на шелк, вышел на палубу и радушно помахал ему. Он был прекрасно сложен, как заметил Кенлон, его светлые густые волосы обрамляли благородное лицо наподобие львиной гривы.

Незнакомец наклонился и, крепко схватив Кенлона за руку, помог ему подняться на борт.

С близкого расстояния Арпо казался еще более величественным, он словно излучал силу.

В сознании Кенлона возникла мысль, первое ментальное сообщение:

«Добро пожаловать на борт, друг. Будь моим гостем».

Таково было поверхностное значение этих слов, но их сопровождала удивительная доброжелательность, подразумевающая: «Иди куда хочешь, ходи где хочешь, делай что хочешь».

Внутри корабль Арпо был прекрасно оборудован. Повсюду стояли глубокие, удобные кресла. По неслышной команде кресло рядом с Кенлоном развернулось. Когда первый помощник опустился в него по приглашению хозяина, ближайшее кресло встало напротив. Арпо подошел и сел.

Двое мужчин — офицер подводной лодки в опрятной белой форме и сверхчеловек из двадцатого тысячелетия в свободных одеждах — сидели некоторое время молча, глядя друг на друга.

— Ты знаешь все, о чем я думаю? — спросил Кенлон.

Арпо ответил утвердительно, добавив также, что в целях предосторожности, он уже запустил энергетическое защитное поле вокруг Кенлона, чтобы ящеры йяз не могли проследить за его переговорами на других кораблях.

«Проблемы, связанные с инопланетянами, просто не решаются», — продолжил свою мысль Арпо.

Кенлон ждал, почти не смея дышать.

— Существа вроде йязов имеют абсолютно субъективное мнение относительно сложившейся ситуации и не переменят его, пока не столкнутся с противодействием со стороны других рас Галактики. Только после долгих столкновении и переговоров в течение многих веков мы сможем мирно сосуществовать в космосе, так же как на Земле, когда мои предки сделали успешный шаг против войн и насилия. В настоящем такой возможности нет. Естественно, я помогу вам…

От Арпо Кенлон направился к рыболовной яхте с высокими мачтами. Когда он объяснил Роберсту, чего хочет, тот, попросив первого помощника подождать, спустился вниз. Когда он снова поднялся наверх, его лицо стало суровым.

— Тайнар останется на борту, — сообщил он. — Я отправляюсь с вами на ваше судно. Мы считаем, что ваш план вполне приемлем.

Это был план Арпо, но Кенлон не стал уточнять. Дальнейшие объяснения он даст чуть позже, сейчас же у него не было основания доверять Роберсту.

Затем Кенлон проследовал на «Сегомэй-8». Капитан Гэнд оказался коренастым человеком лет пятидесяти. Гэнд слушал первого помощника в течение нескольких секунд, затем сказал в микрофон:

— Подождите минуту, я думаю, что должны присутствовать все члены моей команды.

Когда Кенлон закончил, капитан Гэнд объявил:

— Командир, мы использовали детектор лжи, пока вы говорили, и он показал, что вы не лжете. Мы согласны с вашим планом и будем готовы к двум часам утра выполнить нашу часть.

Он пожал руку Кенлону.

— Это меняет дело, не так ли? Признаюсь, я несколько напуган, но восхищен тем, что Арпо собирается предпринять, хотя и не совсем понимаю, как он это сделает.

— Он заверил меня, что сможет проникнуть на их корабль, — сказал Кенлон. Глаза Гэнда расширились:

— Сам? Один?

— Ментально проникнуть.

— Я не понимаю всего этого, но звучит впечатляюще. Он объяснил, что будет делать, когда проберется туда?

— Нет.

— Ну… — с сомнением протянул Гэнд. — Нам остается только надеяться на лучшее. Действительно, события принимают неожиданный поворот, — закончил он, побледнев.

— Мы слушаем вас, — произнес чей-то голос.

— Ух! — воскликнул Гэнд.

Он удивленно огляделся, затем посмотрел на громкоговоритель.

— Командир Кенлон и капитан Гэнд, с вами говорит Тулгоронет.

«Это один из людей с корабля-шара», — вспомнил Кенлон.

— Вы улучшили свои средства связи, — отозвался он.

— Вы знаете, что это? — быстро прервал его Гэнд. Кенлон кратко ему объяснил. Они оба замолчали, а предводитель экипажа из эпохи Сетидиллад продолжил:

— Да, мы долго работали. Теперь мы можем настраиваться на системы внутренней связи различных кораблей и использовать компьютеры-переводчики. Мы подумали, что не стоит затруднять вас посещением нашего корабля.

Уже стемнело, и Кенлон оценил по достоинству заботу Гэнда.

— Мы также переслали ваше сообщение на корабль Сессы Клен, — продолжал Тулгоронет, — и амазонки согласились с вашим планом.

Кенлона это вполне устраивало. Атмосфера корабля Клен ему не нравилась, и он не очень-то рвался снова там оказаться.

В замешательстве Тулгоронет продолжил:

— От вас исходит что-то странное, чего раньше не было. Эти ящеры ничего не могли сделать с вами?

Кенлон был удивлен, но честно ответил:

— Я все вам подробно рассказал.

Возвращаясь на «Морской змей», первый помощник боролся со страхом. Слова Тулгоронета сильно испугали его. А если и в самом деле незаметно для него самого ящеры обработали его какой-то дрянью?

Глава 20

Битва, произошедшая той ночью, очевидно, не имела аналогов в мировой истории.

Атакующий флот состоял из «Сегомэя-8» — тысячефутового ремонтного грузового корабля из двадцать девятого века, рыболовной яхты из сорок третьего века, космического исследовательского корабля из десятитысячного года, прогулочной яхты цивилизации Клен из сто тридцатого века, маленького корабля с одним человеком — Арпо — из двухсотого века и подводной лодки Соединенных Штатов «Морской змей» под командованием Уильяма Кенлона из примитивной докосмической эры.

Им противостоял один суперкорабль, принадлежащий цивилизации, домом которой была одна из звездных систем Млечного Пути.

Кенлон был назначен главнокомандующим. В рубке его судна находились три новых члена экипажа и оборудование, которое не имела ни одна подводная лодка двадцатого века: компьютерная система перевода, поддерживающая связь с «Сегомэем-8» и шарообразным кораблем, энергетический блок с того же корабля, способный создавать защитное поле, пульт дистанционного управления автоматическими механизмами корабля Сессы Клен и прибор, контролирующий оружие судна Роберста и Тайнара.

Новыми членами экипажа стати Роберст с рыболовного судна, Массаганд с шарообразного корабля и джоанна, которую Кенлон раньше не видел, — она была представлена как помощник инженера корабля Клен и являлась, без сомнения, самым образованным в техническом отношении специалистом на подводной лодке.

Вскоре после полуночи Кенлон получил ментальное сообщение от Арпо, что все готово, и отдал приказ атаковать.

В темноте все корабли взяли курс на инопланетян.

Невозможно было точно установить, когда именно ящеры поняли, что же происходит. Но внезапно среди ночи стало светло. Сияние, похожее на своеобразный дневной свет, — своеобразный, потому что он был мягким, словно свет солнца, просеянный сквозь легкие облака, — осветило океан примерно на расстоянии мили. Потом оно становилось мягче, приглушеннее, что наводило на мысль, что этот феномен искусственного происхождения.

Кенлон мысленно спросил Арпо об этом. Тот ответил: «Они используют атмосферу так же, как вы в своей эпохе использовали неоновый газ. Свечение происходит от того, что через электроны атмосферы пропускается ток. Электроны бывают либо положительными, либо отрицательными, поэтому теоретически их можно использовать бесконечное число раз. На практике, конечно, такое невозможно. Иначе интенсивность свечения будет постоянно возрастать…»

Было уже достаточно светло. Подводная лодка, держа над водой только перископ, продолжала двигаться вперед в сопровождении «Сегомэя-8», рыболовной яхты и шарообразного корабля.

Казалось, йяз не собираются защищаться. Темная изогнутая поверхность их сигаровидного корабля по-прежнему оставалась над водой. На палубе не было заметно никакого движения.

Предчувствие Кенлона, очевидно, передалось Арло, потому что он телепатировал: «Не следует их недооценивать. Быть может, такой совершенный корабль может уничтожить нас за доли секунды. И в критический момент они используют свою власть над вами».

Кенлон был поражен:

— Какую власть?

Он почувствовал страх перед неизведанным, беспомощность перед высшими силами.

Ответ Арпо прозвучал совершенно спокойно: «Вы были на их корабле. Они вживили капсулу в ваше тело. Она и сейчас в вас».

— Я ничего не чувствую, — бледнея, пробормотал Кенлон. Скорее всего, именно эту капсулу обнаружил Тулгоронет.

Усилием воли первый помощник взял себя в руки:

— Я не имею права командовать операцией, — объявил он. — Возможно, я должен покинуть подводную лодку.

Арпо оставался спокойным. «Все или ничего. Победим мы или нет — решит время. Если рассуждать логически, инопланетяне не захотят разрушить вашу подводную лодку, поскольку надеются использовать ее против рыболюдей. Они не подозревают, что я принимаю участие в битве. Я собираюсь открыть им это. Хотите проникнуть к ним на борт?»

— Вы имеете в виду ментально?

Его вопрос, должно быть, содержал в себе ноту согласия, потому что внезапно Кенлон оказался внутри корабля йяз.

Четверо из ящеров повернулись на мгновение, и Кенлон смутно осознал, что над его головой мерцают огни — крошечные вспышки света, которые казались точками, но были твердыми и хрупкими, как драгоценные камни.

Затем он снова оказался в своей каюте. Кенлон застыл, пораженный, затем глубоко вздохнул и спросил:

— Что произошло?

— Они выставили нас, — пришел телепатический ответ от Арпо. — Но теперь они знают о наших намерениях.

Казалось, эта разведка была бессмысленным действием. Зачем они обнаружили себя? Кенлон решил, что участие в операции Арпо лучше было бы держать в секрете.

«Нет! — шепнул Арпо, прочитав его мысли. — Вот и началась битва… Это для них большое потрясение».

Кенлон чувствовал себя беспомощным. И он не мог решить, какой вид оружия следует использовать, чтобы застать противника врасплох.

Итак, ящеры оказались ошеломлены, хотя не прозвучало ни единого выстрела.

У него возникло неприятное чувство, что Арпо, мирный человек, совершенно не знаком с ведением войны и не знает ее основного правила: когда бьешь, бей насмерть. Не нужно никаких предварительных переговоров, никаких предложений сдаться. На войне нужно победить.

«Я не могу позволить вам так плохо обо мне думать, командир, — откликнулся Арпо. — Мы с вами проникли к врагу, чтобы выяснить его планы… Я же сказал вам — нас выкинули вон».

— Вы хотите сказать, мы потерпели поражение?

«Да, если можно так выразиться. Их было четверо против меня одного, и они попытались использовать мою защитную энергию, чтобы нанести мне ответный удар, поэтому я отступил. Таким образом, я потерпел поражение, и атака, которая могла завершить сражение, оказалась безуспешной. С другой стороны, это не полное поражение, так как враги не смогли преследовать меня и уничтожить».

Кенлон пытался представить эту схватку. Он вспомнил мощные, яркие точки света у себя над головой и вздрогнул. Без сомнения, в этот раз «Морской змей» встретил достойного соперника.

Когда много позже он восстановил в памяти все события, его поразила стремительность происходящего…

— Что мы должны делать? — спросил он неуверенно.

— Держаться вместе.

Они приблизились друг к другу. Когда подводная лодка оказалась в полумиле от корабля йязов, инопланетяне выпустили длинный блестящий белый объект, который выглядел, как горящая лента. Лента устремилась к «Сегомэю-8», разбрасывая искры, словно бенгальский огонь. За мгновение до того как попасть в цель, лента взорвалась.

«Я нейтрализовал этот энергетический комплекс, — донеслась до Кенлона мысль Арпо. — А теперь вы должны предпринять ответный ход. Прикажите „Сегомэю-8“ выпустить прессующий луч по „Дайку“ — так ящеры называют свой корабль. Я жду».

Приказ был передан Гэнду:

— Прессор на цель!

«Теперь, — продолжал Арпо, — прикажите кораблю Сессы Клен наполнить этот прессор водой».

— Н-но, — возразил Кенлон, — в прошлый раз они наполнили водой винтовой луч.

— Теперь мы хотим направить прессор на «Дайку». Ваш инженер-джоанна поймет, что нужно сделать.

Когда Кенлон передал это сообщение, лицо женщины просияло. Она нажала необходимые кнопки, отдавая приказ.

— В тот раз мы старались быть осторожными, чтобы ничего не повредить. Теперь мы дадим им прикурить. Смотрите.

Кенлон увидел, как корабль йязов скрылся из виду. Он с тревогой ждал. Но шли секунды, а «Дайка» не показывалась.

— Что произошло? — спросил он у Арпо.

«Корабль на три четверти залит водой. И хотя их жизненная среда — вода, выходя в космос они вынуждены были уничтожить все необходимые для откачки воды механизмы. Сейчас они погрузились на двадцать футов. Быстро им от этого балласта не избавиться. Я чувствую, у них есть какой-то план, но не могу точно понять, какой. Они могут попытаться улететь. Поэтому предупредите Массаганда. Что бы ни произошло, он не должен покидать свой пост».

Кенлон отдал необходимые команды; но затем, когда он вернулся к перископу, ему пришло в голову, что, может быть, решение проблемы как раз в том, чтобы дать ящерам улететь.

Эта мысль постепенно трансформировалась в странное чувство, теплое и сокровенное желание, чтобы в этой ситуации нашлось правильное решение. Неожиданно Кенлон услышал какие-то странные звуки.

Глаза его заволокло туманом.

Первое, что он услышал, был далекий рев — словно вода плещет и бьется о каменистый берег.

Затем он обнаружил, что плывет глубоко под водой. Теплая вода приятно омывала его тело, сильное и ловкое, а кругом могучий океан. Так приятно чувствовать себя в нем, как дома. Тут Кенлон понял, что он не один. Другие ящеры — семь сотен — плыли в воде рядом с ним, вокруг него.

Он знал, не думая о том, что находится на своей родной планете и что он и его товарищи продолжают спорить о будущем.

Уже долгое время его раса завоевывала Вселенную, но планет было слишком много. Не только родная, но и все захваченные ящерами планеты уже давно перенаселены. Необходимо было отыскивать и заселять новые территории.

И, действительно, освоение Вселенной стало хорошим выходом из создавшегося положения. Раса ящеров прекрасно выжила во времени и пространстве, йязы правильно выбрали свой путь. Они были совершенными существами.

Эта вера не требовала доказательств. Она укоренилась глубоко внутри Кенлона и не нуждалась в подтверждении.

С тех пор как природа создала в лице йяз совершенное существо, другим расам не было места во Вселенной. Конечно, они могли бы примириться с большинством сухопутных рас, но они не представляли никакой ценности и не должны были доставлять лишних проблем. Совершенство может примириться с несовершенством, хотя бы для напоминания о том, что и такое когда-то существовало…

Неожиданно сцена изменилась. Кенлон разглядывал суда, столпившиеся вокруг корабля йязов — вот яхта Сессы Клен, «Сегомэй-8», перископ его собственной подводной лодки, шарообразный корабль и маленькое судно Арпо.

…И он знал, что должен сделать. Потопить их все. Простейшее решение — выпустить шесть торпед прямо в цель.

И никто не сможет его остановить!

…Кенлон, вздрогнув, очнулся. Его держали Роберст, Бенджамен, главный офицер-электронщик и его помощник. Он отчаянно сопротивлялся, рыча словно зверь. Только Массаганд оставался на своем посту.

Внезапно Кенлон понял, что произошло, и прекратил борьбу.

— Я в порядке, — обессилено прохрипел он. — Однако по-прежнему не спускайте с меня глаз. Они отступили.

— Арпо предупредил нас, — проговорил Роберст в маленький микрофон. — Он сообщил, что с вами все в порядке, но дело еще не закончено.

«Быстрее! Все вернитесь на свои места. Они пытаются использовать свое преимущество», — телепатически обратился к собравшимся в рубке Арпо.

Массаганд подорвал Кенлона:

— Смотрите!

Первый помощник «Морского змея» подошел и взглянул на показания индикаторов. Одна стрелка, дрожа, застыла на месте. Другая медленно кружилась. Третья зашкаливала.

Мельком взглянув на показания остальных приборов, Кенлон уставился в перископ и увидел конец действа. «Дайка» зависла над водой. Она медленно поднималась. Пока он наблюдал за ней, она поднялась на пятьсот футов, а потом опять замерла.

— Мы поймали ее нашим полем, — донесся до первого помощника голос Массаганда. — Все идет как нельзя лучше. Это экспериментальное поле, мы использовали его, чтобы замедлять движение метеоритов на их орбитах, и нам удалось успешно управиться с несколькими, а они были более десяти миль в диаметре. Этот корабль меньшей массы, поэтому через секунду…

Мгновение, и корабль ящеров начал падать.

— Пока они беспомощны, — продолжал Массаганд, — мы изогнем поле и сломаем их двигатели, искорежим стены их корабля.

«Пойдемте со мной!» — прозвучало ментальное послание Арпо.

Мгновение, и Кенлон был уже внутри «Дайки».

…Это зрелище Кенлон никогда не мог забыть. Он не раз видел его в кошмарных снах. Ужас, преследующий каждого подводника, — вот что он увидел, оказавшись на борту корабля инопланетян.

…Полная катастрофа! Вода почти доходила до потолка. Корабль, падая, снова и снова переворачивался, и огромная масса воды крутилась с невероятной скоростью внутри обреченного звездолета.

Со всех сторон доносились звуки рвущегося и ломающегося металла.

И снова Кенлон подумал в ужасе: «Вот что происходит, когда подлодка получает пробоину. Вода ревет, моторы завывают и глохнут, и вся скрежещущая, разваливающаяся громада идет ко дну…»

Подумав об этом, он увидел ящера у стены, каким-то образом уцелевшего, невредимого, вцепившегося в переборку, с тревогой наблюдавшего за крушением. Когда стена воды обрушилась на него, он отвернул голову, а когда вода схлынула, он был в своем укрытии. Он внимательно наблюдал за происходящим, словно раздумывал, какой следующий шаг ему необходимо предпринять.

Кенлон лишь на секунду встретился с ним взглядом и почувствовал, что необходимо спасти корабль йязов во что бы то ни стало…

В следующее мгновение он вновь оказался на капитанском мостике своей субмарины…

«У них еще много сил, — услышал он ментальное послание Арпо. — Я не стал ждать, пока нас прогонят. Они сейчас пытаются взорвать капсулу, находящуюся внутри вашего тела».

Кенлон почувствовал, как на него нахлынул страх, и кровь отлила от лица. Он прошептал:

— Я должен покинуть корабль, немедленно!

«Нет! Прикажите Массаганду, чтобы он продолжал менять энергетическое поле», — последовала решительная команда Арпо.

Кенлон, побледнев, произнес нужные слова, чувствуя, как каждый звук эхом отдается у него в ушах.

— Я скручу их лодку В спираль, — пообещал Массаганд.

Кенлон напряженно наблюдал за стрелками приборов, в то же время чувствуя, что с ним происходит что-то непонятное.

Неожиданно у него заболело в области солнечного сплетения, но почти сразу боль отпустила.

«Вот оно! — доложил Арпо. — Вы свободны. Но борьба еще не окончена».

Кенлон продолжал наблюдать в перископ, как сопротивляется «Дайка».

Океан бушевал. Вода вздымалась на сотни футов. Волна, которая напоминала маленькую гору, покатилась по направлению к маленькому флоту союзников. Через несколько секунд оглушительный грохот донесся через микрофоны, звук взрыва гигантской глубинной бомбы.

Когда этот звук стих, Кенлон торопливо предупредил все корабли, чтобы они приготовились встретить приливную волну.

Меньше чем через минуту волна обрушилась на «Морского змея».

Хотя подводная лодка находилась на перископной глубине и двигалась перпендикулярно волне, в момент удара она на мгновение застыла и вздрогнула, затем погрузилась на много ярдов, а потом почти выскочила на поверхность, снова погрузилась, но восстановила курс.

Другие корабли были, очевидно, тоже достаточно прочны, потому что, когда Кенлон смог что-либо рассмотреть в перископ, он увидел всех целыми и невредимыми.

«Ждите!» — сказал Арпо.

Кенлон замер. Прошло несколько секунд. Затем:

«Ящеры покинули свое судно, — сказал Арпо. — Они собираются найти удаленное место на дне океана, где смогут выжить и построить новый корабль».

— Стоп машина, — приказал Кенлон.

«Скажите Роберсту, пусть попросит Тайнара выпустить двадцать две рыболовные капсулы в ту область, где затонула „Дайка“».

Роберст быстро передал приказ Арпо.

Прошло около минуты; затем из динамиков раздался голос Тайнара:

— Все двадцать две пошли к цели.

«Ждите!»

Прошло несколько минут прежде чем Арпо прислал новое сообщение:

«Одна из капсул случайно зацепила рыбу. Прикажите Тайнару выпустить еще одну».

Когда и это было исполнено, Арпо отдал последний приказ:

«Прикажите Тайнару дистанционно взорвать все капсулы».

Снаружи вновь стало темнеть. Свет воздушной осветительной системы ящеров постепенно ослабевал, не имея больше подпитки от корабля йязов.

…Скоро ночь вступила в свои права.

Несмотря на сгущающуюся тьму, Кенлон увидел в перископ светлые пятна на волнах,:— следы подводных взрывов. Он не смог подсчитать точно, сколько их было; все произошло слишком быстро. Но наконец пришло долгожданное подтверждение от Арпо.

«Поздравляю, поздравляю, — мысленно передал тот. — Война окончена. Враг уничтожен. Люди вновь обрели свою планету».

— А как же птицелюди и рыболюди? — с тоской спросил Кенлон. — На чью сторону нам предстоит встать?

«Ни на чью. И те и другие — люди, имеющие одинаковое право на жизнь».

— Но мне нужна помощь. Мне нужен совет…

«Простите… Я больше ничем не могу помочь. А теперь прощайте, командир Кенлон. Я не смогу больше поддерживать связь».

— Подождите…

Но от Арпо больше не поступало никаких сообщений.

Кенлон медленно повернулся к своим союзникам. В этот миг он принял окончательное решение. Он знал, что должен делать; он знал также, что поступает не совсем честно. Битва подошла к концу, и наступил тот момент, когда победители должны были принять решение.

И решение было принято. В этот момент оно казалось Кенлону единственно правильным.

Глава 21

Примерно час спустя Кенлон отдал приказ:

— Огонь!

Двадцать шесть торпед пошли к цели, достигли центра города, где находился Совет рыболюдей, и разрушили источник их знаний.

Потом первый помощник приказал «Морскому змею» отступить. На дне моря остался город, почти не поврежденный, но лишенный Совета — источника знаний, с помощью которого рыболюди могли бы победить крылатых людей.

Подводные жители остались невредимы, но на долгие годы потеряли возможность злоупотреблять наукой. Теперь они вынуждены будут научиться сотрудничеству. А если они захотят получить какую-то полезную информацию, им придется обратиться к крылатым людям.

Но сначала… еще две торпеды были посланы в гигантский гравитационный магнит, медленно, но непрерывно притягивающий небесный остров…

Через Тулгоронета Кенлон связался с другими кораблями и попрощался с их экипажами. Когда он вызвал корабль Клен, Сесса захотела поговорить с ним лично.

— Командир Кенлон, — обратилась она к первому помощнику, — я искренне восхищаюсь вами. Наблюдая за вашими действиями, я пришла к выводу, что в нашей эпохе и в самом деле нет таких храбрых мужчин. Поэтому я решила не вступать в брак, который уготован мне в Клен. И… — внезапно она смутилась, — почему бы вам, когда ваш капитан возьмет на себя командование, не перейти на мой корабль? Вы могли бы отправиться со мной в эпоху Клен…

Кенлон некоторое время обдумывал это предложение, прекрасно сознавая, какие перспективы могли бы открыться перед ним. Но представив атмосферу, царящую в мире амазонок, и себя, выставленного там на посмешище, он содрогнулся.

— Моя госпожа, — он старался быть предельно вежливым, — все мы принадлежим разным эпохам. Я — своей, вы — своей…

Когда связь прервалась, Кенлон еще долго размышлял над превратностями судьбы… В течение нескольких дней люди, разделенные временным барьером, оказались вместе. Скоро пропасть времени снова их разделит. На этот раз навсегда…

* * *

Крылатые люди опустили Джонса-Гордона на мостик «Морского змея». Резким движением капитан освободился от ремней.

— Проследите, чтобы все спустились вниз, мистер Кенлон, — спокойно сказал он. — Нам нужно погрузиться как минимум на двести футов. Мы возвращаемся в наше время.

Неммо вылез на палубу и пожал руку Кенлону:

— Наш Совет оказался мудрее всех нас, — сказал он и, расправив крылья, метнулся в небо.

Кенлон медленно повернулся и посмотрел на капитана. Они оставались одни на мостике — мерили друг друга взглядами. Кенлон не сомневался, что капитан-лейтенант понял, что он поднял мятеж.

Наконец Джонс-Гордон медленно протянул ему руку.

— Похоже, Билл, — примирительно заговорил он, — вам лучше удалось разобраться в том, что тут происходит. Ей богу, сумасшедший мир… Но вы оказались правы…

Субмарина вновь поднялась на поверхность через десять минут, перенесясь на 24 999 лет в прошлое. Ранним утром «Морской змей» всплыл где-то в южной части Тихого океана. Моряков встретило спокойное, сверкающее море.

Загрузка...