Вечно голодный студент 3

Глава двадцать пятая Каспийская одиссея

*Российская Федерация, Астраханская область, город Астрахань, 10 мая 2027 года*

— Ёбаный рот, сука, говно, блядь, говно, сука, ёбаный ро-о-о-от! — причитал Щека, утапливая педаль газа в пол.

— Хватит ссать! — крикнул я ему. — Работаем спокойно! Сейчас всё порешаем!

Астрахань встречает нас неприветливо — тут большая концентрация тюленей, которые прут на нас из акватории Волги.

Что-то такое по дороге подозревал Ронин, который говорил, что тюлени двигаются по реке, поэтому ниже по Волге их должно быть ещё больше. Он оказался прав, потому что в Астрахани их просто дохрена…

Лапша сосредоточенно двигает специальным контроллером и стреляет по тюленям, преследующим нас по улице Савушкина.

Из салона выстрелы из «Корда» слышатся приглушённо, будто стреляют из какой-то обычной винтовки.

«Шумка здесь — моё почтение», — подумал я.

Обычно «Корд» звучит так, что уши закладывает, особенно на такой близкой дистанции, но сейчас всё это слышится вполне комфортно.

Щека рулит, как Безумный Макс, ловко объезжая брошенные машины, а также снося велосипеды и мопеды, а я проверяю состояние своего ПКМ. С ним точно всё в порядке, но надо быть уверенным, что он не подведёт в нужный час.

— Опыт дают? — спросил я у Лапши.

— Дают, — ответила она, не отвлекаясь от экрана.

В установку встроен очень качественный тепловизор, из стационарных моделей, которые ставят на военную технику, а ещё в ней есть лазерный дальномер, который нам сейчас не сильно нужен, потому что твари нас почти догнали и Лапша стреляет по ним почти в упор.

— Какой опыт, блядь⁈ — выкрикнул Щека. — Они нас догоняют! Лапша, хуярь по ним очередями!

— Нет, — ответила она спокойным тоном. — У нас всего четыреста патронов и больше не будет. Нужно потратить их как можно рациональнее.

— Давай, я постреляю! — предложил Щека. — Ни одна пуля зря не уйдёт!

— Давай, — легко согласилась Лапша. — Студик, сможешь пересесть за руль?

— Конечно! — ответил я. — Щека…

— Сейчас, оторвусь и свапаемся! (1) — закивал он и втопил в пол.

«Тигр» набрал скорость, после чего мы резко поменялись местами.

Беру управление машиной на себя и сворачиваю на улицу Барбюса, чтобы заехать на мост.

Щека же садится за монитор пулемётной установки и сразу начинает палить почти непрерывно. Может показаться, что он запаниковал, но это не так — он просто очень быстро переводит прицел на новые цели и поражает их, расходуя не более одной-двух пуль.

Тем не менее, в боковое зеркало я вижу, что тюленям плевать на потери и они упорно прут за нами. Не все, конечно же — некоторые остались, чтобы «позаботиться» о погибших. В любом случае, их стая сегодня поест — я бы назвал эту тактику беспроигрышной, если бы они не теряли так много особей…

Да и каннибализм — это такое себе. Это путь в никуда, какой он есть.

Мельком вижу справа здание отеля. Это «Гранд отель Астрахань» — нечто, смотрящееся круче, чем наш скромненький «Хилтон Гарден Инн Волгоград». Сюда, по моей примерной оценке, можно заселить где-то втрое больше людей, причём по оформлению видно, что комфорт у жильцов будет не хуже, чем в волгоградском отеле.

«Хорошо, что мы не полетели в Астрахань», — подумал я. — «Нас бы уже давно сожрали эти твари».

Они, кстати, уже несколько другие — стали заметно крупнее, среди них начало встречаться всё больше особей с позвоночными гребнями из шипов, а также мы заметили особей с удлинёнными пастями, оснащёнными пилообразными зубами.

Форсированная эволюция продолжается, хотим мы того или нет, поэтому жить, объективно, становится хуже — каждый день наши шансы на устойчивое выживание неуклонно снижаются…

Допускаю, когда-нибудь настанет день, когда «Корда» станет слишком мало, чтобы справляться с сильнейшими представителями черепах или броников.

Разведка на дронах, например, зафиксировала на северо-востоке одного броника, вес которого, прикидочно, составляет не меньше полутора тонн. Он размером чуть меньше среднего минивэна, покрыт костяной бронёй, поглощающей тепло, а также вооружён сочащимися чем-то серпообразными когтями.

И судя по его суточной активности, у него почти до предела задрана экстракция энергии, потому что питается он редко, но метко. В основном его рационом являются коровы из табуна, пасущегося в области границы с Казахстаном.

Коровы-мутанты — это очень опасные противники, потому что пусть они и травоядные, но свирепые, а самое главное, многочисленные. Очень многие коровы отелились и сейчас по степям гоняют стада с телятами, которые тоже ускоренно мутируют и обещают стать не хуже, а то и лучше своих родителей.

То есть, конкретно с коровами всё очевидно и понятно — эти никуда не денутся и так и будут пастись по степям, полностью выедая их за сезон. Но теперь, благодаря тому, что мы, как вид, практически вымерли, освободились пахотные земли, которые ранее охранялись от животных.

Евгений Бурцов, наша ходячая энциклопедия по дикому миру, как-то попытался оценить, сколько земли освободилось — всего человечество обрабатывало 15 миллионов квадратных километров земли. Даже если только половина от этой площади превратится в территории, пригодные для обитания коров, баранов и прочих стадных животных, это что-то вроде целой Австралии, но не пустынной, а плодородной.

Это значит, что животным есть, где пастись, что гарантирует нам стабильный приплод в стадах, а уже это значит, что хищникам всегда будет, чем питаться.

То есть, Проф, возможно, ошибается — его версия о массовом вымирании, пока что, не находит убедительных подтверждений…

Объезжаю сгоревший МТ-ЛБ, с которого, конечно же, сняли пулемёт, и смотрю за тем, что происходит с тюленями.

— Всё, съебались, шлюхи! — констатировал Щека. — Своих мамок похавайте, пидоры!

А тюлени, действительно, отстали.

— Скольких завалил? — спросил я, замедляя ход машины.

— Иди, посчитай! — посмотрел он на меня. — Я не знаю! Можно через интерфейс посчитать, но мне пиздец как лень, Студик! В БК осталось двести семь патронов — если счётчик не пиздит, конечно! Дохуя, короче!

— Уровни? — спросил я.

— Тоже дохуя! — заулыбался Щека и нежно провёл рукой по краю монитора. — Обожаю эту штуку!

— Очень эротичный жест, — отметила Лапша.

— Да я готов отсосать этому джойстику! — потеребил Щека контроллер. — Машина убийств!

— Кстати, а у нас в запасах есть патроны к «Корду»? — спросил я.

— Дохуя! — закивал Щека. — Бля, я больше не хочу ходить пешком! Буду перемещаться только на этой штуке, только за штурвалом «Корда»! Это же мета! (2)

— Какой левел набил? — спросила Лапша.

— Семьдесят шестой! — заявил Щека с неподдельной гордостью. — Ещё четыре левела и всё, новое усиление! Наконец-то, сука, будет апекс!

У него сейчас «Протоапексная липидная ацидотермическая стрела», а также «Нейрокогнитивный сенсорный усилитель».

Это был его осознанный шаг — не получать апекс, а вместо этого усилить вторую способность. Он чувствует неполноценность, потому что страшно завидует сенсорщикам типа меня. Да, он может спалить небольшой микрорайон и даже не особо вспотеть при этом, но он плохо видит противников и не способен выявлять их заблаговременно.

Он попытался устранить этот недостаток усилением второй способности, но получил не совсем то, что хотел — он может очень точно определять местоположение живых тел на дистанции до 100 метров, но этого ему слишком мало. Временное увеличение «Ловкости» на 4 единицы стало лишь утешительным бонусом, а так, он до сих пор недоволен…

— Лапша, смени меня за рулём, — попросил я. — Мне надо делать свою работу.

Быстро свайпаемся и я пересаживаюсь на заднее пассажирское, справа от Щеки, продолжающего сканировать местность через тепловизионный прицел.

Открываю стальную форточку и высовываю голову, активируя комбинированный режим зрения.

Весь мир запылал, как вывеска амстердамского борделя — серый смешался с радужными цветами, что всё ещё видится мне диким и непривычным зрелищем…

На мосту очень мало следов — всякие крысы ходят тут активно, но крупных зверей тут не водится, потому что это территория почти непобедимых тюленей. Их много, в среднем, каждая особь сильна и опасна, поэтому никто из крупных зверей, как я думаю, не лезет в Астрахань.

— Впереди чисто, — сообщил я Лапше. — Но лучше не заезжать на узкие улочки. На всякий случай.

— Конечно, — кивнула она.

Достаю телефон и открываю стату Щеки.

Мне захотелось актуализировать данные по его второй способности, а то начал забывать…

— «Нейрокогнитивный сенсорный усилитель»

Описание: мутация коры головного мозга активирует дополнительные нейронные цепи, интегрирующие тактильные и проприоцептивные сигналы от кожи, мышц и суставов в единую когнитивную модель. Это позволяет мозгу обрабатывать информацию о вибрациях, давлении и внутренних состояниях с повышенной скоростью, формируя интуитивное «сенсорное поле» для анализа окружающей среды и собственного тела без перегрузки.

Эффект:

Пассивный режим: повышается обработка тактильных сигналов, позволяя ощущать вибрации почвы или воздуха на расстоянии до 100 метров с точностью до 1 метра, включая предчувствие приближения объектов или изменений в окружении.

Активный режим: деактивация пассивного режима и повышение характеристики «Ловкость» на 4 единицы за счёт увеличения проводимости нервных импульсов. Длительность — 21 минута.

Комбинированный режим: сочетание обоих режимов, с условно неограниченной длительностью применения.

Расход: 560 килокалорий за активацию + 25 килокалорий в минуту при комбинированном режиме.

Примечание: длительное использование комбинированного режима вызывает сенсорное истощение. Применение способности неэффективно в условиях сильного стресса или химического воздействия на нервную систему.

Из-за этой способности он вообще перестал пить алкашку, потому что она начала бить его по башке и снижать качество работы способности. Способность ему оказалась важнее, чем сомнительный кайф от алкоголизма. Правда, курить он от этого не бросил, но и сигареты действуют недолго, поэтому не сильно сказываются на действии способности.

Далее обращаюсь к его основной способности, которой осталась сущая ерунда до следующего усиления. Возможно, я жду этого усиления не меньше, чем сам Щека — интересно узнать, что предложит ему апекс.

Проф, например, ещё ни разу не пожалел о том, что прошёл усиление и стал каким-то другим существом, не совсем человеком, но очень и очень сильным и живучим.

— «Протоапексная липидная ацидотермическая стрела»

Описание: усовершенствованный жировой резервуар производит гиперактивный липидный секрет с термитоподобными свойствами, усиленными особыми катализаторами для мгновенного самовоспламенения и контролируемой реакции. Модификации в мозжечке, зрительном аппарате и эндокринной системе обеспечивают сверхточное наведение, адаптивную модуляцию состава и интеграцию с нервной системой для интуитивного управления.

Режимы работы:

Струйный — непрерывный выброс узкой струи секрета с возможностью регулировки интенсивности на дистанцию до 60 метров.

Одиночный — разовый выброс малого объёма с коррозийным эффектом для точечного поражения на дистанцию до 80 метров.

Форсированный одиночный — разовый выброс с повышенным объёмом, температурой и взрывным эффектом на дистанцию до 120 метров.

Рассеивающий — аэрозольное распыление с конусом в 120 градусов.

Эффект: дальность прицельного выброса до 120 метров. Температура горения — 1800–2000 °C с коррозийным разложением материалов. Повышенная вязкость обеспечивает прилипание и длительное горение — до 10–15 минут. Взрывной эффект в форсированном режиме создаёт ударную волну.

Расход: 950 килокалорий за одиночный выброс, 1350 килокалорий за форсированный одиночный выброс, 800 килокалорий за минуту струйного режима; оптимизировано за счёт регенерации секрета из внутренних резервов.

Даже протоапекс способности Щеки — это просто ужас. Он ведь ещё и может прицельно плюнуть своим жирком в макушку бегущей цели, потому что встроенный прямо ему в мозг баллистический вычислитель предназначен именно для этого.

А если учесть, что нейросенсорная способность работает в тандеме с этим вычислителем, потому что даёт информацию о направлении ветра, влажности и прочих нюансах, получается экстремально опасный охотник на любое живое существо.

И, я думаю, не только живое существо, а вполне себе мёртвое — его жировая термитная смесь уже способна прожигать броневую сталь, правда, не танковую. Но все мы ждём апекса, потому что вполне возможно, что после этого усиления он сможет жечь и танки…

— Давай, надиктовывай стату, — попросил я. — Я внесу.

— А, окей… — кивнул Щека. — Значит, левел — 76-й…

Через минуту всё было готово.

Латышев Борис Степанович Уровень: 76 Очки опыта: 1355647/1399085 Характеристики: Сила10Ловкость14Объём8Выносливость10Аппетит10Энергетический уровеньЕ-2Термоконтроль10Экстракция энергии13

— Мне не нравятся темпы прокачки… — пожаловался Щека. — Это хуйня какая-то — я столько тюленей завалил, а всего один левел.

Раздаю вайфай с телефона, и у Лапши и Щеки обновляются данные в боте.

— Риски, бро, — сказал я.

— Да я знаю… — поморщился Щека. — Но если бы мы вышли драться, как обычно, они бы нас сожрали.

— Поэтому пулемёт «Корд» — это хреновый способ прокачки, — улыбнулся я.

В городе стало очень тихо, как и было до того, как мы сюда приехали. Пустые улицы, брошенные машины, давно разграбленные магазины, частично выжженный частный сектор — всё, как везде.

— А вот и он, — сказал я, рассмотрев «Волго-Дон», стоящий в морском порту.

Вижу, как Фазан вываливает из ведра за борт тюленью требуху. Он одет в мясницкий фартук, а на голове у него поварский колпак.

— Шеф-повар снова в деле… — улыбнулась Лапша.

— Студик, вызывает Ронин, — раздалось из рации.

— Ронин, Студик на связи, — ответил я.

— Как всё прошло? — спросил Ронин.

— Без особых происшествий, — ответил я. — Тюлени пытались взять нас, но мы отбились. Щека настрелял себе на левел.

— Да, мы слышали, — с усмешкой в голосе произнёс Ронин. — Подгоняйте машину под подъёмный кран. Что-нибудь по дороге нашли?

— По мелочи, — сказал я. — В основном, просрочка — восемнадцать банок кукурузы «Бондюэль» и какие-то сомнительные соленья из подвала.

Всё это мы нашли в одном из деревенских домов по пути сюда. Щеке приспичило по-большому, поэтому нам пришлось остановиться в посёлке Тальниковый. И пока Щека «облагораживал» сельский сортир, мы с Лапшой походили по домам и обнаружили небольшие запасы просрочки.

Срок годности у кукурузы истёк в начале этого года, а соленья лежали в подвале хрен знает сколько лет, но точно больше года, потому что на крышках обнаружился толстый слой старой пыли.

Сталкивался я уже с просрочкой в своей жизни…

До сих пор не уверен наверняка, траванулся я просроченной килькой или бабушкиными соленьями. Умом понимаю, что от солений, но хочется верить, что мне поднасрал дядя Сурен.

Лапша припарковала «Тигр» прямо под стрелой крана.

С палубы сухогруза к нам сошли Череп, Палка и Фазан.

— Ну, как оно там? — поинтересовался последний.

— Да нормально, — пожал я плечами. — Пришлось постреляться с тюленями…

— Ха-ха, слышали, — улыбнулся Фазан. — У нас тут мясозаготовительные работы — кучу тюленей положили и сразу в рефрижераторы. Так и работаем, без сна и отдыха…

— А я левел поднял! — похвастался Щека. — Семьдесят шестой!

— Верно народ молвит: кому лимонов ящик, а кому от хуя хрящик… — не очень радостно улыбнулся Фазан. — Мне до семьдесят шестого уровня, как раком до инфаркта.

— До инфаркта КДшнику реально очень далеко, — усмехнулся я.

— Машина в порядке? — спросила Палка.

— Движок шепчет, — кивнул я. — А к пулемёту примерно половина БК.

— Ничего, у нас 12,7 в достатке, — сказал на это Фазан. — Ладно, нечего стоять, как хуй в рататуе — помогите прицепить вашу шайтан-арбу…

С палубы «Волго-Дона» на нас внимательно смотрят выжившие из Тамбовки и ополченцы из Волгограда. Для них, наверное, до сих пор полная дичь, что мы проехали так много по местности, в окружении зверья, а теперь стоим и общаемся, будто не произошло ничего особенного.

А для нас рейды — это уже давно ничего особенного. Это просто часть обычной жизни. Неприятная, конечно, но обычная.

Как только мы закрепили машину, Фазан, забравшийся в будку управления краном, аккуратно поднял её и потащил к сухогрузу, на котором уже открыли крышу одной из секций хранения грузов.

Поднимаемся на палубу.

— Даров! — помахал я деду Всеволоду, сидящему на мягком диване у входа в рубку.

— И тебе не болеть, Студик, — улыбнулся он мне. — Как добрались?

— Без происшествий, — ответил я. — А у вас тут как обстановка?

По лицу вижу, что его всё устраивает — выражение довольное и жизнерадостное.

— Не ожидал я, что до конца жизни сумею поесть столько мяса, — сказал Всеволод. — А у вас здесь, кроме мяса, почти ничего нет — тяжело для желудка…

— Если ты рисковый, то я привёз просроченную консервированную кукурузу, — сообщил я ему. — А если ты азартный, то у меня есть соленья неопределённого возраста.

— Нет, мясо так мясо, — вздохнул дед.

— Да не переживай — в Волгограде налажено производство, — улыбнулся я ему. — Углеводы, клетчатка — всё имеется. Никто не жалуется.

— Я уже наслышан, — кивнул Всеволод. — Ваши ополченцы охотно рассказывают, как у вас там всё устроено. С трудом верится, что такое вообще возможно, но столько людей разом врать не могут…

— Может, что-то приукрашивают, — не стал я спорить. — Но лучших условий ты всё равно нигде больше не найдёшь.

— В этом-то я, как раз, не сомневаюсь… — тихо произнёс дед.

— Теперь главное — дожить до возвращения в город, — сказал я. — Ладно, пойду я в кубрик — надо отмыться с дороги.

Но по пути я наткнулся на Ронина.

— Даров! — пожал я ему руку.

— Здравствуй, — улыбнулся он. — Идём на мостик.

— Мне бы помыться… — начал я.

— У тебя будет на это достаточно времени, — махнул он рукой. — Лучше посмотри, что нашёл наш дроновод.

Следую за ним на мостик, где уже собрались почти все.

— Гоша, включай запись, — приказал Ронин.

— Сейчас, — ответил штатный дроновод.

Он открыл отдельную видеозапись, лежащую на рабочем столе. А там был вид сверху, на участок реки. На берегу находится какое-то поселение, явно, заброшенное.

— Это Трудфронт, — сообщил Ронин. — Мы встретим этот посёлок по пути к Каспию. Но лучше смотри на воду.

В этот момент из-под воды всплыл тюлень, оснащённый шипами на спине. Он двигался очень быстро — похоже, что ему очень срочно нужно на берег, потому что он к нему прямо-таки стремится.

И когда до берега осталось не более сотни метров, под водой появилось длинное тёмное пятно. Тюлень проплыл ещё пару метров, а затем вода вспенилась и он исчез.

Георгий отмотал на десяток секунд назад и включил скорость ×0.25 — на замедлении стало видно, что тюленя атаковала какая-то здоровенная рыба, имеющая габариты не меньше шести метров в длину и метра в ширину. Огромная пасть заглотила тюленя и исчезла под водой. А после остались лишь расходящиеся круги.

— Жуть, блин… — произнёс я. — И что это было?

— Предполагаем, что это была белуга, — ответил Ронин. — Похоже, что этот вид осетровых перепрофилировался на животных. Тем не менее, белуга — это подводный житель и на поверхность, судя по всему, не собирается.

— Это ведь может быть опасно для судна? — спросил я.

— Вряд ли они заинтересуются нашим сухогрузом, — сказал Леопольд. — Шум двигателя точно отпугнёт их.

— У них уже должен начаться нерест, — сказала Палка. — Возможно, когда будем идти к Каспию, столкнёмся с ними.

— Да их не так уж и много, — махнул рукой Леопольд. — Вымирающий вид, всё-таки…

— Судя по кадрам видео, конкретно эта рыбина не вымирает, — покачал я головой. — Скорее, наоборот — она вкусно пообедала и пошла себе дальше.

— Нашим сухогрузом так не пообедаешь, — усмехнулся Ронин. — Нам, в любом случае, надо в море, поэтому просто знай, что обязательно будет проплывать мимо нас или под нами.

— Ладно, буду иметь в виду, — кивнул я. — Как состояние пассажиров?

— Стабильное, — ответил Ронин. — Никто не хочет идти в море, но и покидать сухогруз никому тоже не хочется.

— Не удивительно, — улыбнулся я. — Я бы тоже сейчас не очень хотел быть вне сухогруза… А когда отправляемся дальше?

— Ещё три часа и отшвартовываемся, — ответил Леопольд.

— Мародёрить в городе не будем? — нахмурился Щека.

— А тебе оно очень нужно? — спросил Ронин. — Мы не знаем, сколько всего найдём в Актау, поэтому лучше не забивать место, чтобы потом не вываливать всё лишнее в порту.

— Тоже верно, — согласился Щека. — Ты прав — залутаться всегда успеем.

— Это всё? — спросил я.

— Да, — кивнул Ронин.

— Тогда я к себе — надо отмыться с дороги и поесть горячего, — сказал я. — До встречи.

*Каспийское море, 11 мая 2027 года*

— Надо ёбнуть! — заявил Череп. — Эта херня не просто так стучала нам по корпусу!

— А ты сможешь положить её наверняка? — спросил Ронин.

— Ну, у нас ведь «Корд» и ПТРС-41 есть! — ответил на это Череп. — Если попадём в башку, то этому ёбаному крокодилу хана!

— Может, ей надоест, и она отвалит? — предположил я.

— А если у неё уже есть опыт переворачивания суден? — спросил Леопольд. — Не просто так же она по нам стучит!

— Надо ёбнуть! — повторил Череп.

Здоровенная белуга, больше, чем та тварь, что сожрала бедного и невинного тюленя у посёлка Трудфронт, уже третий раз бьёт по корпусу нашего «Волго-Дона» своей мордой.

Тимур говорит, что нихрена она стали не сделает, но нам всем тревожно.

— Рискованно, — произнёс Ронин. — Но, да, просто так это оставлять нельзя. Щека, готов сделать меткий выстрел?

— Я рождён для этого, — оскалился тот. — И с рождения готов!

— Студик, на тебе раннее обнаружение твари, — посмотрел на меня Ронин. — Ходите по палубе вместе и держите ПТРС наготове.

— Всё, понял, — кивнул я.

— Теперь о нашем маршруте, — перевёл Ронин взгляд на Леопольда. — Сколько осталось до Актау?

— Около двадцати трёх часов ходу, — ответил тот. — Волна высокая, приходится идти медленнее…

— Мы не торопимся, — сказал на это Ронин. — Студик, Щека — решите проблему с белугой.

— Идём, — сказал мне Щека. — Заберём красотку со склада и начнём патрулировать палубу.

Покидаем мостик и спускаемся в трюм, где достигаем оружейного хранилища, охраняемого четырьмя ополченцами.

— Сегодня нам нужна ПТРСка, — сказал Щека. — И сразу пять бронебойных патронов.

Тут мы снова ощутили удар. Эта тварь никак не уймётся…

— И побыстрее, Дмитрич, — поторопил я временного завхоза.

— Всё-всё, уже несу! — ответил тот.

— Сюда, моя хорошая! — заулыбался Щека, принимая наше многострадальное противотанковое ружьё.

На её счету уже не один десяток сдохших тварей. Броники, свинопотамы, лютики, даже несколько кабаргакул и лосяшей — и это только в Новокузнецке! В Волгограде на её счёт были записаны черепахи, а также несколько броников и свинопотамов.

И наш образец точно был произведён во время Великой Отечественной, потому что их перестали производить в 1944 году, что означает одно — вполне может быть, что из неё сносили немецкие танки.

Никто не знает, откуда оно появилось у майора Климова, у которого мы купили это противотанковое ружьё за 36 грамм золота.

«А ведь тогда в Новокузнецке начала устанавливаться новая экономическая система, со своей валютой…» — подумал я, поднимаясь обратно на палубу. — «Меняли золото на еду, на патроны и на оружие…»

Иногда меня посещает мысль, что неплохо было бы вернуться в родной город, чтобы просто посмотреть, как там сейчас обстановка. Там просто не могло всё рухнуть окончательно — слишком много оружия и боеприпасов, но, в то же время, слишком мало еды.

У нас до сих пор нет определённости насчёт того, выжил ли кто в Кузне. Проф уверен, что там сейчас всем заправляет какая-нибудь банда из выживших КДшников, которая держит в рабстве пару-тройку сотен гражданских и проедает то, что не успели проесть.

Щека же настроен более категорично — по его мнению, в той локальной гражданской войне не победил никто, потому что выживших почти сразу съела тайга.

— Готовь ружьё… — тихо сказал я, глядя в море.

Тварь молниеносно проплыла под днищем нашего сухогруза и, как я понял, направилась на второй заход.

Достаю из подсумка мощную лазерную указку, способную прожигать бумагу. Чистый Тайвань, как говорится, но работу свою делает — зелёный лазерный луч отчётливо видно даже в солнечный день.

Гигантская белуга вновь показалась в зоне досягаемости моего ЭМ-зрения и я сразу же врубил указку. Направляю луч на примерное местоположение белуги, а Щека укладывает ПТРС на фальшборт.

— Вижу её! — воскликнул он и начал прицеливание.

Рыба начала набирать скорость, чтобы вновь шарахнуть по корпусу и когда она приблизилась на дистанцию около семидесяти метров, Щека выстрелил.

Пуля, как я понимаю, попала в цель, потому что белуга начала отчаянно крутиться на месте, дёргая хвостом.

— Не убил, — сказал я и продолжил вести белугу лучом указки.

— Да я понял… — ответил он.

Щека продолжил прицеливание и, спустя пять секунд, сделал ещё один выстрел.

— Неа… — покачал я головой.

— Но новую дырку в ней я сделал, — усмехнулся Щека.

На поверхность всплыла рыбья кровь, что свидетельствует о том, что Щека бил без промаха.

Белуга, тем временем, ушла на дно. Я думаю, это была осознанная тактика, потому что она может знать, что пули залетают под воду сравнительно неглубоко.

— Больше нас эта мразота не побеспокоит, — заключил Щека. — Уходим.

— Лучше проследить, — не согласился я с ним. — Или ты не хочешь лутануть опыта за убийство такой крупной твари?

Щека недовольным взглядом посмотрел сначала на мостик, а затем на море.

— Ты прав, Студик, — сказал он. — Лучше продолжим патрулирование. Кино посмотреть я ещё успею.

Подбираю с палубы стреляные гильзы, и мы начинаем неспешное шествие вдоль борта.

— Было бы нехило завалить хотя бы парочку таких рыбин, — мечтательно произнёс Щека, держащий на плече ПТРС-41. — Наверное, за таких здоровенных отсыплет так много опыта, что хватит, чтобы апнуться…

— Рисков почти никаких, — покачал я головой.

— Ну… — поморщился Щека. — Не сыпь мне соль на рану, бро…

— Я думаю, в Актау мы ещё настреляемся, — улыбнулся я. — Войсковая часть-то находится в двух десятках километров от порта. До неё ещё надо как-то добраться, а затем организовать вывоз всего ценного. Если там есть зверьё, а оно там есть, это действо будет очень рискованным.

— Только это и утешает меня все эти дни, — кивнул Щека. — Ты ведь понимаешь, что мы сейчас отстаём? Все качаются, а мы торчим на палубе этого сраного сухогруза! Как вернёмся я, не ебёт, пойду в затяжной одиночный рейд! Надо настигать остальных КДшников, потому что этот простой может стать смертельным!

— Тоже думал об этом, — сказал я. — Но нужно ещё разобраться с ростовскими. Возможно, как мы вернёмся, окажется, что у нас с ними до сих пор траблы. (3)

— КДшников мочить выгодно… — задумчиво произнёс Щека. — Уёбки Василича неслабо апнули Черепа…

— А ростовцы уже давно гоняют своих в соло-рейды, — нахмурившись, сказал я. — Возможно, у них уже есть свои терминаторы типа Пастора.

— Как же я ему завидую, блядь… — протянул Щека. — С самого начала такая имба, что хоть вешайся! Почему мне так не повезло?

— Угораешь? — спросил я удивлённо. — У тебя способность на миллион баксов! Я тебе немного завидую — хрен с ним, с термокислотным плевком, но вот баллистический вычислитель в башке — это просто топ!

— Что может быть круче возможности сломать шею бронику в рукопашном бою⁈ — не согласился со мной Щека.

— Вообще-то… — вмешалась в разговор подошедшая Палка.

— Ну? — обернулся к ней Щека.

— Вообще-то, броники тоже качались всё это время, — сказала она. — Может быть, что ваш легендарный Пастор уже не может совладать со средним броником. А мы, как минимум, можем обстреливать этих чудовищ с дистанции.

— Что я могу сказать? — задал я риторический вопрос. — Красивая жена — чужая жена…

— Что это значит? — не понял Щека.

— Это значит, что трава зеленее у соседей в саду, — улыбнулась Палка.

— А-а-а, теперь я понял, — кивнул Щека. — Хотите сказать, что я завидую Пастору, потому что у меня нет его способности? Так я так и говорю — я завидую, что у меня нет его способности!

— Нет, — покачала головой Палка. — Мы говорим, что ты обесцениваешь свою способность и идеализируешь способность Пастора.

— Бля, говоришь ты, а слышу я Фуру… — поморщился Щека.

— О, новая рыба, — засёк я активность в море. — Помельче, но тоже крупная. Посмотрю, что будет делать.

Но эта рыбина, похожая очертаниями ЭМ-поля на белугу, вообще не обратила внимания на наше судно, а прямиком направилась на дно.

— Кажется, не дождёмся мы ту недобитую тварь… — произнёс я и снял с ремня кенвуд. — Ронин, можем продолжать движение — этой твари крышка. Мы её ранили, а потом на запах крови и слабости приплыла другая рыба.

— Понял тебя, — ответил Ронин. — Леопольд, заводите движки.

Спустя десяток минут корабль тронулся и быстро набрал фантастические 6–7 километров в час…

На море поднимается волнение, а ещё в небе сгущаются тёмные облака. Я не эксперт в мореходстве, но сдаётся мне, что скоро будет шторм.

— Один недостаток у всей этой морской возни, — сказал я. — Однообразно всё как-то…

— Не без этого, да, — согласился Щека. — Что ж, сафари кончилось — надо сдать ствол, чтобы почистили.

— В карты играть будете? — спросила Палка. — Мы собираемся в кубрике.

— У меня не получится, — покачал я головой. — Надо следить за морскими обитателями. В гробу я их видал, конечно, но ничего не могу поделать…

— Тебя же вечером сменит Бубен? — уточнила она.

— Должен, — кивнул я.

— Тогда вечером сыграем в пьяницу, — улыбнулась Палка. — Щека, ты с нами?

— Да, окей, — без особого энтузиазма ответил Щека, разряжающий противотанковое ружьё.

Он не любитель карточных игр, потому что почти всегда проигрывает. Ему не хватает хладнокровия и мышления на пару шагов вперёд, поэтому нередко он всухую проигрывает даже в дурака, не говоря уже о преферансе.

Играть в последний нас научил Фазан, который, по его словам, когда-то играл в него прямо серьёзно — даже в турнирах участвовал. Естественно, с ним играть в преферанс лучше даже не садиться…

Я тоже не очень люблю карточные игры, потому что пусть и умею, но не моё это. Не получаю особого удовольствия от такого рода азарта.

Щека и Палка пошли сдавать ПТРС, а я продолжил скучное патрулирование палубы и наблюдение за окружающей наше судно акваторией.

Рыбы вокруг мало, но она встречается — в основном среднеразмерные и сверхбыстрые твари, которые охотятся на тварей поменьше и помедленнее. Белуг эти средние рыбки не интересуют и у меня есть теория. Я думаю, они просто уже знают, что их просто так не догнать, поэтому незачем тратить калории.

А вот наш сухогруз — это вызов. Возможно, Леопольд прав, когда полагает, что у белуг мог быть опыт опрокидывания и лутания разных суден, пытавшихся пересечь Каспийское море.

Положительное закрепление и все дела — как звери, которые сытно покормились с деревни, склонны держаться рядом ещё очень долго, так и белуги могут повторять поведение, приведшее к успеху, но уже на других суднах…

Шли часы, солнце медленно двигалось по небосводу, а я пас окружающее море.

Больше никаких белуг к нам не приближалось, но порядок есть порядок, поэтому я внимательно отслеживал любую активность, даже самую незначительную.

Косяки скоростных рыб метались туда-сюда, непрерывно пожирая планктон и прочую мелочь. Биомассы в этом море ещё дохрена и изменение правил игры повлияло на это не очень сильно.

Может, настанет тот день, когда море станет мёртвым, когда умрут последние сверххищники, но точно не сегодня.

К чему приведёт вымирание морской фауны? К чему-то нехорошему — такая уж у нас реальность, что надо ждать говна от любого изменения чего угодно.

Вот раньше как было? Цены на нефть упали — бензин подорожал. Цены на нефть поднялись — бензин подорожал. Начали массово ввозить электрокары — бензин тоже подорожал. Китайцы начали клепать роботов для бытовых нужд — бензин тоже, сука, подорожал. Любая хуйня происходит — бензин дорожает.

Он и сейчас, блин, становится дороже с каждым днём — его общие запасы истощаются, потому что идёт деградация топлива в каждом бензобаке каждой брошенной машины и в каждой цистерне каждого топливного хранилища.

Новый не производится, потому что нефть никто не качает, а нефтеперерабатывающие заводы не работают, поэтому уже сейчас, без трёх-четырёх банок октанового корректора, машину не заведёшь.

Скоро, наверное, будем опорожнять бензобаки и заливать в них чистый спирт, который ещё хрен найдёшь, потому что он пропал с прилавков в первые дни зоошизы.

Но один плюс есть у спирта — срок его хранения теоретически неограничен. С ним ничего не станется и через двадцать лет, а ещё его очень легко изготовить, при наличии развитого сельского хозяйства.

Это слегка обнадёживает, хотя меня не радует перспектива постоянного ношения с собой баклажек со спиртом…

Повечерело.

— Всё, моя смена, — подошёл ко мне Бубен. — Там в картишки уже рубятся — я выиграл у Щеки плитку «Альпенгольда».

— Нихера себе, — удивился я. — Поздравляю. Ладно, спокойного караула.

— Спасибо, — улыбнулся Бубен.

Спускаюсь под палубу и захожу в кубрик.

Тут, как и сказал Бубен, идёт карточное рубилово. Играют в дурака.

— … а это на погоны! — ощерился Череп и положил две карты на плечи Щеке.

— Да иди ты нахуй! — разъярённо выкрикнул Щека. — Шулер, блядь!

— Не-не-не! — замотал головой Череп. — Всё по-честному!

— Что за возня? — спросил я.

— О-о-о, наконец-то! — воскликнула Лапша. — Садись — будем играть в пьяницу.

— Блядь, сука… — пробурчал Щека и вытащил из кармана маленькую шоколадку.

— Хе-хе… — заулыбался Череп и спрятал её в карман.

— Может, в покер рубанёмся? — предложил Щека.

— Ты же без штанов отсюда уйдёшь, — усмехнулась Палка.

— Нет, изначально договорились в пьяницу, — покачала головой Лапша. — Раздавайте карты.

Но сыграть в пьяницу нам сегодня, видимо, не суждено…

Заорала тревожная сирена, а затем на связь вышел Ронин.

— Боевая тревога! — воскликнул он. — Неопознанное судно в километре от нас — идёт на пересечение курсов!

— Вот, сука… — прошептал я. — Строиться в колонну по одному, идём в оружейку!

Через три с половиной минуты мы уже были на палубе, на штатных местах за баррикадами из мешков с песком.

Я занял место в носовой части и установил ПКМ на сошки. На спине у меня сразу два РПГ — РПГ-18 и РПГ-26.

— Будем мочить⁈ — спросил Щека. — У меня готово ружьишко!

— Отставить! — ответил ему Ронин. — Ждём! Я пытаюсь выйти с ними на связь!

Самый главный недостаток боевых действий на море, когда речь идёт о гражданских судах — это то, что в итоге может не быть победителя. Взаимное потопление очень высоковероятно, поэтому лучше договариваться мирно.

Смотрю на неопознанное судно и фиксирую, что на нём не меньше пары десятков человек, все вооружены, а на носу есть какая-то башня с непонятным орудием.

Но это не военный катер, а какая-то переделка в стиле того старого фильма, который я смотрел в раннем детстве — кажется, назывался он «Водный мир» или как-то похоже…

— Глушите двигатели! — раздался приказ с неизвестного судна. — С вами говорит капитан третьего ранга Полежаев!

На нас направлено несколько прожекторов, которые должны снизить нам видимость до околонулевых значений, но мне на такие условности плевать, потому что ИК-зрение позволяет видеть всех этих людей в мельчайших подробностях.

Судно с вооружёнными мужиками приблизилось к нам метров на сто, а затем движки нашего «Волго-Дона» остановились, и судно начало стремительно терять ход.

— Кто капитан судна⁈ — спросил какой-то мужик в военной форме.

Я рассмотрел орудийную установку — это не самопал, а башня от БТР-70, оснащённая КПВТ. Из этого можно продырявить наш сухогруз так, что мы очень быстро уйдём на дно.

— Я здесь старший! — сказал я, подойдя к правому борту. — Чего хотите⁈

— Куда вы направляетесь⁈ — сообщил мне капитан третьего ранга Полежаев.

— В Актау! — ответил я.

— С какой целью⁈ — спросил Полежаев.

— Ищем безопасные места! — ответил я.

Это чистой воды пиздёж, но не рассказывать же ему, что мы ищем боеприпасы?

— Там вас не ждёт ничего хорошего! — сказал Полежаев. — Лучше разворачивайтесь и возвращайтесь домой!

— Там, откуда мы пришли, тоже ничего хорошего! — ответил я ему. — В чём причина остановки?

— Это наша территория! — сообщил капитан третьего ранга. — Все несанкционированные суда подвергаются досмотру. Допустите на борт досмотровую команду!

— Не! — покачал я головой. — Лучше плывите, куда плыли, ребята! Мы не желаем никому зла, поэтому я предлагаю разойтись мирно! Можно обойтись без жертв!

Насчёт нас я не уверен на 100 %, но им точно крышка — с такой дистанции из РПГ просто невозможно промахнуться. В общем, оба судна почти гарантированно пойдут на дно. Мы чуть медленнее, но они — очень быстро.

— Это угроза⁈ — спросил капитан.

— Слушай, если тебе нужен повод, чтобы доебаться — не надо тут строить из себя дохера чего! — попросил я его. — Ты сдохнуть хочешь⁈ Если сейчас начнётся перестрелка, то мы все тут и останемся! Ещё раз повторю: я предлагаю разойтись мирно! Как тебе такой вариант, капитан третьего ранга?

Но он взял паузу на раздумье.

— Если вы думаете, что какую-то погоду сделает ваш КПВТ, то это зря! — добавил я. — У нас тут есть чем ответить!

Да и какой им смысл просто топить наше судно? Ну, потопят они нас, допустим, в одну калитку — дальше что? Никаких ценностей, а боеприпасы потрачены. Но не получится в одну калитку — будут ответные пробоины, а также тяжёлые потери.

— Ладно, продолжайте движение! — решил Полежаев.

— Всего доброго! — пожелал я ему. — Счастливого плаванья!

Их судно заревело движками и продолжило свой путь по ночному морю, а затем загудели и наши дизели.

— Ебать тут встречи, нахуй! — подбежал ко мне Щека. — Как спать после такого⁈

— Нормально спать — всё обошлось, — улыбнулся я.

— Не, ну ты, конечно, мастерски провёл переговоры! — сказал мне Череп, подошедший к нам спустя пару десятков секунд.

— Студик, подойди на мостик, — попросил Ронин.

— Не расслабляйте булки, ребята, — сказал я Щеке и Черепу. — Бубен, следи за ними!

— Понял! — ответил тот, вслушивающийся в море.

Поднимаюсь на мостик, где меня встречают Леопольд и Ронин.

— Это были отличные переговоры, — похвалил меня Ронин.

— А мне кажется, мы на краешке прошли, — покачал головой Леопольд.

— Нет, — сказал Ронин. — Расчёт этих пиратов строился на том, чтобы морально подавить своих жертв, а Студик чётко выдержал границы, не переходя на личности и обозначив всю серьёзность последствий возможного боестолкновения. Хорошая работа.

— Спасибо, — кивнул я. — Слышать это от бывшего ФСБшника — это особенно приятно. А это реально пираты?

— А кто же ещё? — удивлённо спросил Ронин. — Думаешь, они бы просто посмотрели, что у нас на борту, а потом ушли? Не сомневаюсь, что когда он взял паузу, этот Джек Воробей взвешивал риски и посчитал, что игра не стоит свеч. Наверняка, у них есть КДшники, но море уравнивает…

— Капитан третьего ранга Джек Воробей! — поправил я его.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Ронин. — Ах, да, точно.

— Судя по состоянию судна и экипировке этих ребят, это было ложное звание, — произнёс задумчивый Леопольд. — Я имел дело с военными моряками и ведут они себя совсем не так.

— Да я почти уверен, что они не имеют никакого отношения к военным морякам, — кивнул Ронин. — Но теперь надо держать ухо востро — они знают о нашем существовании и могут примерно проложить маршрут.

— Может, грохнем их? — предложил я.

— А как? — озадачился Леопольд.

— У нас же есть дроны-камикадзе, — ответил я. — Они ведь нам точно не друзья, ведь так?

— Нет, оно того не стоит, — покачал головой Ронин. — Лучше прибережём их для более важных целей.

— Ну, такое себе… — поморщился я. — Теперь мне неуютно в Каспийском море, когда такие мудаки находятся в нём вместе со мной…

— Не всех мудаков обязательно нужно мочить, Студик, — улыбнулся Ронин. — Ведь шанс повторной встречи очень низок. Пусть живут.

— А если они грабанут кого-нибудь другого? — спросил я.

— Исходя из этой логики, мочить надо вообще всех встречных, — усмехнулся Ронин. — Вдруг, они ограбят и убьют кого-то? Ты же не знаешь наверняка, ведь так?

— Логично, — кивнул я и тяжело вздохнул. — Ладно, хрен с ними, с этими Барбоссами…

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, морской порт, 13 мая 2027 года*

— Ну, как? — спросил Череп.

— Походит ещё, — ответил я из кабины.

Этот КамАЗ я заприметил ещё до того, как «Волго-Дон» пристал к причалу. Он стоит у стопки морских контейнеров — ключи в замке зажигания, но аккумулятор разряжен и топливо почти протухло.

Но бустер и три бутылки октанового корректора сделали своё чёрное дело и машина снова на ходу. На какое-то время.

Череп забрался в кабину и уселся на пассажирское сиденье.

— О, зацени, Бритни Спирс, — рассмотрел он наклейку на торпеде. — Молодая ещё была, соска…

На наклейке, действительно, изображена молодая Бритни Спирс, сосущая Чупа-Чупс и одетая в шубу из белого меха, с грудью навыкат.

— Может, она до сих пор есть? — спросил я, наблюдая за работой дворников. — Прикинь, рассекает сейчас по Штатам чокнутая КДшница, напевающая «Упс, ай дид ит эгейн»?

— Ха-ха! — посмеялся Череп. — А чего? Может же ей, наконец, фартануть, да?

— Мне бы так фартануло в жизни, как ей когда-то… — произнёс я.

— У неё отец — тиран! — воскликнул Череп. — Это была глубоко несчастная женщина!

— Мне бы бабок столько навалило в таком раннем возрасте, я бы с отцом как-нибудь сам разобрался, ха-ха! — ответил я на это. — Траблы с отцом-тираном, при таких баблищах — это в сто раз лучше, чем жизнь нищеёба, как у меня…

— Эй, где вы там? — выглянул я из кабины. — Грузитесь на борт!

— Да ща! — ответил Щека откуда-то снаружи. — ПТРСку несу!

— Студик, дроны засекли активность в центре города, — сообщил Ронин по рации. — Какие-то неопознанные звери. Скорее всего, они нас уже услышали, поэтому советую ускориться с отбытием.

— Окей, Ронин, — ответил я через кенвуд. — Минута-две.

Через пару десятков секунд раздался условный стук и мы поехали.

— Удачной охоты, — пожелал нам Ронин. — Ждём с хорошими новостями.

— Спасибо, — ответил я ему.

Еду к выходу с территории морского порта и вижу признаки того, что тут раньше было очень оживлённо. Сотни легковых автомобилей стоят давно заброшенными, вокруг чемоданы, одежда, обувь, вещевые сумки и прочая атрибутика попытки эвакуации.

На некоторых контейнерах пулевые отверстия, края которых солидно поржавели, а на асфальте, в пыли и песке, разбросаны гильзы разных калибров, от 5,45 до 12,7. Кое-где асфальт разбит попаданиями малокалиберных снарядов — скорее всего, поработали 30-миллиметровые орудия.

Картинка складывается простая и понятная. Горожане интуитивно решили, что везде лучше, чем здесь, поэтому надо бежать хоть куда-то. Аэропорт, скорее всего, был парализован наплывом беженцев, поэтому остальные рванули в порт, чтобы эвакуироваться в «более безопасное место» на каком-нибудь грузовом или пассажирском судне.

Пятна давно высохшей крови на асфальте, а также встречающиеся местами человеческие кости — черепа, позвоночники, тазы и кости конечностей, указывают на то, что сбежать получилось далеко не у всех.

Впрочем, до боли знакомая картина, в общих чертах повторяющая то, что мы видели в других городах других регионов.

КПП порта вообще снесли, как оказалось. Ворота выбили грузовиком, кузов которого заполнен щебнем. Водителя, как я понял, убило на месте — похоже, что он пересмотрел боевиков и подумал, что армированные металлические ворота сомнутся, как пластилин, под давлением неуязвимого кузова грузовика, изготовленного из тонкой жести.

Судя по тому, что костяк так и висит на ржавых железяках, проникших в кузов, его даже потом не пытались вытащить и похоронить.

Но главную задачу грузовик и водитель выполнили — ворота были вынесены, а затем внутрь начали щемиться массы людей, оставивших значительную часть своих вещей перед КПП.

На парковке перед портом вообще целый автозавал — сотни машин разных ценовых сегментов, от Дейву Нексиа до чёрных Геликов.

Проезжаю по сделанному кем-то маршруту через машины — их растолкали бульдозером, сформировав прямую линию до КПП.

— Чего ты такой грустный, бро? — спросил я у притихшего Черепа.

— Да, забей… — махнул он рукой. — Может, музыку врубить?

— Давай, — разрешил я.

Он нажал на «On» на встроенной магнитоле.

— … a taste of your lips, I'm on a ride! — раздался из динамиков голос Бритни Спирс. — You're toxic, I'm slippin' under! With a taste of a poison paradise! I'm addicted to you! Don'tyou know thatyou're toxic?

— Охуеть, — заулыбался Череп. — А этот водила реально был фанатом.

— Просто так наклейку с Бритни на торпеду не клеят, — усмехнулся я.

Сразу стало как-то веселее ехать. Песни у ранней Бритни, вообще-то, неплохие — заедающие, конечно, но без этого в тогдашнем шоу-бизнесе было вообще никак…

— Блин, давно не видел кассетников, — сказал я. — Кассеты что, не прекращали выпускать?

— Да нет, прекращали, вроде бы, — ответил Череп. — Просто места надо было знать — там всё продавалось.

Сверяюсь с картой, чтобы не пропустить нужный поворот, а то тут замысловатый маршрут для выезда на интересующую нас трассу.

В отличие от городов Средней полосы России, тут ничего не заросло дикой растительностью, поэтому отчётливо видно, как окружающая среда разрушает человеческие творения.

Справа по борту ржавеют топливные цистерны, ветшают промышленные сооружения, а также гниют многочисленные автомобили, которые, почему-то, разъезжались от порта.

А-а-а, наверное, это машины тех, кто понял, что в порту суден больше нет…

— Запиши координаты, — сказал я Черепу и указал на брошенную БМП-1.

Она не сожжена и, похоже, находится в сравнительно приличном состоянии. Вокруг поле, полное костей — значит, здесь экипаж этой «бэхи» принял свой последний бой.

— Записал, — кивнул Череп.

— Студик, что там? — спросил Щека по рации.

— БМП-1, — ответил я. — Координаты записали — надо будет попробовать утащить её в порт.

— А может, сейчас попробуем? — спросила Палка. — Всё равно возвращаться.

— Нет, действуем по плану, — ответил я. — Надо удостовериться, что в воинской части есть боеприпасы, а всё, что помимо — это потом.

— Окей, — ответила Палка.

Остальные КДшники сидят на судне, на случай, если местное зверьё попробует напасть. Вернее, не если, а когда.

Проезжаем мимо какого-то поселения, часть которого благополучно сгорела, причём очень давно. Ветер разбросал и смешал с пылью пепел, а от многих домов остались только кирпичные или бетонные остовы с безмолвными оконными зевами.

Жуткая картина, напрягающая, несмотря на то, что видели и не такое…

— Это что за здания? — спросил Череп, указав на бетонные массивы.

— МАЭК какой-то, — пожал я плечами. — Не знаю, что это, но это не военный объект, поэтому волновать нас не должен. Судя по трубам — ТЭЦ или что-то вроде того.

— А долго ещё до войсковой части? — спросила Палка по рации.

— Как доедем, я вам сообщу, — ответил я на это. — Лучше поглядывайте за тылом. Мы с Черепом можем пропустить погоню.

За нами стелется пыль, поднятая колёсами, поэтому они хрен чего особенного смогут увидеть, но дополнительные две пары глаз лишними не будут.

Выезжаем на открытую местность. Дорога грунтовая, пыль видна издалека, впрочем, как и слышен шум работы двигателя, поэтому если кто-то живёт тут неподалёку, то уже уведомлён о нашем прибытии. Надо ждать дерьма…

— А это что? — спросил Череп, указав на комплекс зданий за бетонной оградой.

— На карте не было помечено, — ответил я. — Может, скотобаза какая-нибудь, а может, теплицы…

— Больше похоже на теплицы, — сказал Череп.

— Вообще всё равно, — произнёс я. — Сейчас проедем эту херню и окажемся прямо рядом с воинской частью…

— Осторожно!!! — заорал вдруг Череп. — Слева!!!

Успеваю повернуть голову и увидеть источник опасности. Какая-то тварь, покрытая металлической чешуёй, на двух лапах, с вытянутой башкой.

Нет-нет-нет…

Жму на тормоз, но это никак не помогает. Тварь вжимает башку в туловище и врезается в кабину КамАЗа.

Меня бросает на Черепа, а затем грузовик опрокидывается на правый бок.

— А-а-а-а!!! — заорал Череп.

Протираю глаза от пыли, а затем слышу и чувствую, как на корпус КамАЗа взгромоздилась эта тварь. Заскрипел мнущийся металл, а затем эта тварь засунула в кабину свою башку.

На меня уставились хищные и любопытные глаза, а затем башка этой твари отдалилась и нанесла удар острым клювом. Я успел выставить перед собой какую-то картонную коробку, упавшую мне на грудь в ходе переворачивания грузовика.

Но эта сраная коробка была пробита клювом и мне в грудь будто ударило отбойным молотком. Бронепластина в бронежилете заскрипела керамической крошкой, а из моих лёгких выбило почти весь воздух.

Вытаскиваю из кобуры ПМ, лихорадочно быстро взвожу его и открываю огонь по морде этой твари, отодвинувшей голову для второго удара.

Получив пулей по клюву, тварь сразу же отступила, но лишь для того, чтобы мощно ударить по днищу грузовика. Раздались лязг и стон металла, а затем что-то зашипело.

Я быстро вооружаюсь ПКМ, поднимаюсь на ноги, наступив на пытающегося прийти в себя Черепа, а затем выхожу через лобовое окно.

Тварь ждала меня. Она врезалась в меня молниеносным рывком, сбив с ног и отбросив метров на пять. Попутно, как я понял, она оцарапала мне бронежилет встроенными в грудь шипами, потому что на землю рядом со мной упали магазины от «Витязя».

Пытаюсь встать, но тварь сразу же пытается налететь на меня и растоптать своими когтистыми лапами. Применяю рывок и крокодильчиком пробегаю метров двадцать.

Переворачиваюсь и зажимаю спусковой крючок. Раздаётся длинная очередь и в грудь твари прилетает серия из десятка бронебойных пуль.

В глазах песок, глаза слезятся, но времени нет, поэтому я продолжаю садить по твари из пулемёта, особо не видя какого-то результата.

Тварь наносит по мне удар с разбега, как Криштиану Роналду. Удар был настолько мощен, что мне показалось, будто у меня кишки вышли через пищевод, а сам я полетел так далеко, что у меня в полёте начала проноситься перед глазами вся моя жизнь…

Но дальше было приземление в песок и боль почти по всему телу.

«Ты победил, пидор…» — подумал я, увидев над собой любопытную морду твари.

Но тут раздался очень громкий выстрел и тварь рухнула рядом со мной. О, нет, она не сдохла, но ей теперь тоже больно. Тем не менее, это не помешало ей предпринять попытку заклевать меня в положении лёжа. Клюв с невероятной силой ударил меня в каску, вызвав боль в области шеи. Но повезло, что я сумел вовремя опустить голову и эта сука не попала, куда целилась — в лицо.

— А-а-а-а!!! — заорал я, вытянув вперёд правую руку.

Активирую способность и выпускаю нить прямо в тварь.

Подаётся заряд и тварь начинает колбасить, но недолго, потому что раздаётся следующий выстрел из ПТРС-41 и ей сносит башку.

Тело продолжает дёргаться в конвульсиях, но башка спокойно лежит рядом, пропитывая песок кровью…

+63 724 очка опыта

«Охуеть, спасибо, блядь, нахуй…» — подумал я, смахивая уведомление.

А дальше был длинный список повреждений — сообщается, что почти все рёбра сломаны, разрыв печени, разрыв селезёнки, травма позвоночника, сотрясение мозга, проникающее ранение в левое лёгкое, перелом правой ключицы и далее, далее, далее…

Форсреген всего этого прайс-листа обойдётся мне в 315 972 килокалории — дорого, просто пиздец.

Но я нажимаю без раздумий, потому что каждая секунда дорога. В первую очередь нужно починить печень и лёгкое, а затем позвоночник.

— Студик, ты живой⁈ — прибежал ко мне Щека. — Тебя можно трогать⁈

— Н-н-н-н… — ответил я и кашлянул кровью.

— Всё, понял! — ответил Щека. — Блядь, тебя поломало, как жопу матери этого говнососа! Охуеть, у тебя кишки из-под броника выглядывают! Охуеть!

— Ох, блядь… — приковылял Череп. — Как ты, Студик?..

— Не трогай его! — предупредил Щека. — Вообще не приближайся, нахуй! Форсреген запущен, бро⁈

Я приподнял большой палец левой руки.

— Ага, всё, окей! — покивал Щека. — Значит, жить будешь! А это заебись! Сука, вот это опыта навалили — охуеть не встать! Один левел за раз!

Он сел на песок рядом со мной.

— Эй, Череп — займись этой ёбаной шлюхой! — указал он на тушу. — Палка, посмотри, что с КамАЗом — жить будет или нет?

— Хорошо, я сейчас, — кивнул Череп и направился к туше.

— Не будет! — ответила Палка. — Эта тварь порвала все шланги и прочую аппаратуру на днище!

У неё из левого предплечья торчит какой-то металлический штырь.

— Тогда иди сюда, — сказал ей Щека и вытащил аптечку из подсумка. — Подлатаем тебя, и будешь, как новая.

— А Студику как-то можно помочь? — спросила она.

— Если только ты хирург! — заулыбался он. — Интерфейс всё сделает — мозги себе не грузи! Надо просто подождать и всё будет чикибамбони…

А я, тем временем, продолжал возвышенно размышлять о текущей ситуации.

«Говно, сука, блядь… Как же больно, сука…»

Я чувствую, как истекаю кровью, а интерфейс услужливо оповещает меня, сколько именно крови залилось в мою брюшную полость, а также, в режиме реального времени, указывает процент заполнения левого лёгкого разными нештатными жидкостями.

По сути, я всё ещё могу сдохнуть.

Но интерфейс не шлёт мне уведомления, что мне пизда.

По словам некоторых КДшников, общавшихся со смертниками, когда форсреген не справляется, он начинает отсчёт до неминуемой гибели организма.

Мне вспоминается КДшница Кузя, которую мы вытаскивали из подвала в СНТ Металлург-2 — там же мы спасли Ацетона, но с ним я после больше не пересекался. А вот Кузю видел и она говорила, что Шаман, который умер от ран, перед смертью говорил что-то об отсчёте времени до смерти.

«Хвала всем богам, что я не вижу таймера…» — подумал я с облегчением.

Таймер — это смерть, если не вмешаются врачи. Нужно-то, на самом деле, остановить кровь, что выиграет для форсрегена дополнительное время.

Я закашлялся и изо рта брызнула кровь…

«Сука».

Форсреген идёт, но кровь, блядь, тоже идёт…

— Ох… — увидел что-то Щека. — Череп, бросай сраную тушу — вооружайся, блядь! К нам гости!

«Бля-я-я-я-ядь…» — обречённо закатил я глаза.

Щека взял ПТРС-41 наизготовку и почти сразу открыл огонь. Похоже, что это кто-то крупный.

Остальные тоже начали стрелять, а Палка подготовила свои палки к ближнему бою.

— Три такие же хуйни! — зачем-то, сообщил мне Щека, продолжая стрелять из противотанкового ружья. — Две! Ха-ха! Одна, блядь! Хе-хе!

Он тщательно прицелился и ружьё вновь лягнуло его в плечо.

— Домашние! — констатировал он. — Башку начисто срезал последнему! Юху! Ха-ха-ха!

А я… а я продолжаю лежать и надеяться, что передо мной не появится таймер.

«Эта грязная и вонючая шлюха лишь один раз пнула меня своей ногой…» — думал я, морщась от боли.

Дышать становится тяжелее, кислорода уже не хватает, а ещё начинается нестерпимый кашель с кровью.

— Бля… — издал я.

— Воды? — подскочила Палка.

— Аха… — ответил я.

Она приложила к моему рту фляжку и начала поить меня.

— Студик, спасибо, бля… — вновь подошёл Череп. — Эта залупа бы сожрала меня, если бы не ты.

Мы склонны принимать всё на свой счёт, но если смотреть на вещи реально, то моей заслуги в том, что Черепа сегодня не сожрали, практически нет. По факту, если бы не Щека, всё кончилось бы тем, что сначала эта тварь сожрала бы меня, а затем Черепа.

Взглядом показываю на Щеку, сидящего на песке и возящегося с противотанковым ружьём.

— Если бы это была женщина, я бы её трахнул… — произнёс он, с нежностью поглаживая цевьё ПТРС.

— Фу, изврат! — отреагировала Палка. — Вечно вы, мужики, всё опошляете.

— Ни в коем случае! — ответил Щека. — Я бы сделал это с любовью! Да ты посмотри на неё — это же переносной секс из стали и берёзы! Будь какая-нибудь версия покороче, я бы носил такую, не расставаясь! Даже в ванну бы с собой брал!

— Всё равно изврат… — покачала головой Палка, а затем обернулась ко мне. — Ты как, Студик?

— Намана… — с натугой прохрипел я и закашлялся.

Процесс идёт медленно, но идёт — уже устранено 13 % повреждений печени и левого лёгкого, а также 4 % повреждений позвоночника. Надо залечить это, а всё остальное — это незначительная хуйня…

У нас, у КДшников, кости гораздо крепче, чем у нормальных людей, поэтому можно сказать, что та тварь била очень сильно. Нормального человека бы такой удар обратил в костно-мясную кашу. Нет, вряд ли в костно-мясную кашу, но легко мог бы намотать на лапу этой твари, с размыканием позвоночника.

Щека и Палка сходили и приволокли две туши.

— Сфотографируй меня, — попросил Щека Черепа.

Он поднял шею дохлой твари и приложил её голову к своей.

— Хорош, Щека… — попросила его Палка.

— Да я прикалываюсь! — ответил он. — Но если серьёзно — что это за твари?

— Похоже на страусов, — задумчиво произнёс Череп. — Но откуда здесь страусы? Это же Казахстан!

— Ох, бля… — вспомнил что-то Щека. — А ведь была у нас одна встреча со страусом! Мы тогда прилетели в Петропавловск, который не Камчатский, а в Казахстане! Студик в тот раз прямо по лезвию бритвы прошёл — это была очень быстрая тварь!

Если это страусы, то, получается, судьба настигла меня…

— Похоже, что казахи прямо обожали разводить страусов, — улыбнулась Палка.

— Да у нас их тоже разводили, так-то, — сказал Череп. — Значит, эти твари успешно натурализовались и теперь терроризируют местность.

— Это хреновая новость, — вздохнул Щека. — Бля, а чего вы под голову Студику ничего не подложили⁈

Он подошёл и аккуратно подложил мне под голову свой рюкзак.

— Короче, как только Студик поправится, продолжаем движение, — сказал он. — Цели рейда должны быть выполнены до конца! Ха-ха-ха!

— Маньяк… — улыбнулась Палка.

Больше никто не рискнул заглянуть к нам на огонёк, поэтому ребята неспешно свежевали туши, а я лежал и откисал, иногда выплёвывая комья сгущённой крови, перемешанной с мокротой.

«Тяжело…» — подумал я сокрушённо. — «Тяжело…»

На улице, тем временем, начало темнеть. В график мы не уложились, поэтому придётся идти в воинскую часть затемно. Мне без разницы, но вот остальным будет некомфортно.

«Потому что ночь темна и полна ужасов», — подумал я и слабо улыбнулся.

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, в/ч 51809, 14 мая 2027 года*

— Вокруг чисто, поэтому можете не ссать, — сказал я.

Одно хорошо в пустынной степи — видно далеко. Моё ИК-зрение позволяет наблюдать за местностью в радиусе полутора километров. И вокруг, на этой дистанции, нет никого, кто мог бы помешать нам двигаться дальше.

У Щеки на башке висит свой теплак, но это дешёвка, устойчиво бьющая на дистанцию до 300 метров, а потом начинается мутняк. Впрочем, даже такое ночью бесценно. Остальные ведь не видят почти нихрена — Луну и звёзды закрывают облака.

Через пару десятков минут мы, наконец-то, блин, достигли воинской части.

Осторожно поглаживаю зудящую правую ключицу. Она срослась лишь на 83 %, поэтому надо обращаться с ней нежнее.

Подхожу к воротам КПП и медленно приоткрываю их. На территории части тихо и пусто. Тепла никакого.

Окна в зданиях не выбиты, двери закрыты, но видно, что часть покидали в спешке, с полным боевым обмундированием — на здоровенном плаце разбросаны пустые деревянные ящики и элементы экипировки, типа частей комплектов бронежилетов.

Прохожу по плацу метров тридцать и подбираю с асфальта наплечник бронежилета. Явно, не нашенский — наверное, какая-то казахстанская разработка.

— Чисто, — сообщил я остальным. — Заходим.

Плана воинской части у нас нет, поэтому будем лутать её наобум, заглядывая в каждое помещение.

Ронин говорил на инструктаже, что все части на постсоветском пространстве одинаковые, поэтому если служил в одной, то служил во всех. Одна беда — я не служил ни в одной…

— Череп, давай, ориентируйся, — приказал я. — Щека, передай ему теплак.

А вот Череп служил, в химических войсках. И они там не солью долбились на службе, а обслуживали ТОС-3 «Дракон».

— Ты же в химвойсках служил, да? — припомнил Щека, сняв тепловизор.

— В войсках РХБЗ, — поправил его Череп, надев теплак на голову. — Но это было давно.

— Что-то знакомое тут видишь? — спросил я.

Череп осмотрелся.

— Да это практически как наша часть, — кивнул он. — Вот это, как я понял, казарма со штабом, а вон там столовка.

— Давай в штаб, посмотрим хранилище оружия, — решил я. — Череп — ты на прикрытии тыла, Щека, Палка — по флангам. А я вперёд пойду.

Активирую комбинированный режим зрения и поднимаю руку в жесте «Стоп».

ЭМ-зрение показывает мне, что мы здесь не одни. На втором этаже здания штаба находятся минимум три живых тела, которые сидят под окнами.

— Нас заметили… — тихо сказал я. — Сидят под окнами…

— А как ты их не спалил?.. — так же тихо спросил Щека.

— Я их спалил… — ответил я. — Я же прямо о них сейчас говорю…

— А, бля, да… — кивнул Щека. — Чё делать будем? Кончаем их?

— Пока что, не за что, — покачал я головой. — Вдруг, гражданские?

— Сейчас нет никаких гражданских, — возразила Палка.

— Давай без этой херни, окей? — попросил я. — Попробую поговорить. Эй, люди!

А неизвестные засуетились и бросились в бегство.

— Да стойте! — попросил я. — Мы пришли с миром!

Один из неизвестных остановился, а затем пробежал, как я понял, по коридору, после чего зашёл в одно из помещений и приблизился к окну.

— Слушайте, мы не хотим воевать! — сказал я. — Давайте мирно поговорим!

— Ты кто, нахуй, такой⁈ — спросил один из неизвестных, спрятавшийся за углом снаружи штаба.

Это двое покинули здание и заняли позиции, чтобы предотвратить фланговый обход. Это грамотная тактика — то есть, это точно не мирняк.

— Зови меня Студиком! — назвался я. — А ты кто такой?

Ни один из неизвестных не является КДшником — ЭМ-поля не лгут. Даже КДшники на начальных этапах отличаются от нормальных людей, потому что у них организмы работают как-то иначе и генерируют несколько иное ЭМ-поле.

— Чего вам надо тут⁈ — спросил неизвестный.

— Мы пришли разведать местность! — честно ответил я. — И поискать что-нибудь полезное!

— Уходите отсюда нахуй! — потребовал этот неизвестный.

— Слушай, так переговоры не ведутся! — ответил я на это. — Давай нормально поговорим! Мы не желаем вам зла!

Повисла напряжённая пауза.

— Чё-то он какой-то недружелюбный, — произнёс Щека.

— Успокойся, блин, — посмотрел я на него. — Это не КДшники. Но, похоже, что местные военные.

— Я выхожу! — сообщил неизвестный и начал спускаться, видимо, по лестнице.

Через два десятка секунд он вышел из парадного входа штаба и твёрдым шагом приблизился к нам.

На вид ему где-то лет сорок, роста в нём не более 160 сантиметров, но комплекция коренастая, с незначительно выдающимся животом. Это говорит кое о чём — как минимум, питаются они тут нормально.

Одет он в местную военную форму, а на воротнике у него петлички с двумя полосками и одной большой звездой. Паттерн камуфляжа его уже встречал не раз, но названия его не знаю. В морском порту мы видели обрывки такой же формы среди костей.

— Майор Берикболов! — представился он и козырнул.

— Студик, — представился я.

— Откуда вы и что здесь забыли? — спросил майор.

— Это хорошие вопросы, — доброжелательно улыбнулся я. — Но сначала прикажите своим людям опустить оружие — это недружелюбно.

Майор поднял руку и взявшие нас на прицел солдаты прекратили меня нервировать.

— Мы прибыли из Волгограда, — сообщил я ему. — Затем, чтобы разжиться боеприпасами и, если очень повезёт, оружием.

— Зачем вам это? — нахмурился Берикболов.

— А разве непонятно ещё? — спросил я. — Мир стал очень небезопасным, поэтому нам просто нужно чем-то защищаться от зверей и… некоторых людей.

— Хм… — задумчиво погладил подбородок майор. — И вы пришли всего вчетвером?

— Так мы же КДшники, — развёл я руками.

— Кто-кто? — не понял меня Берикболов.

— Люди со способностями, — пояснил я. — Палка, покажи.

Палка выдвинула своё оружие.

— Ох, блядь! — отпрянул майор Берикболов.

— Ты что, никогда не видел КДшников, дядя? — спросил Щека.

— Это что за хуйня, а⁈ — спросил испуганный майор.

— Меня, так-то, Палкой зовут, — ответила ему Палка.

— Короче, история долгая, — вздохнул я, а затем посмотрел на курилку. — Давай в той курилке сядем, и мы тебе всё расскажем?

— Мы не собираемся воевать с вами, — предупредил его Щека. — Можешь успокаивать своих бойцов и пусть тоже подходят. Если бы мы хотели вас убить — уже убили бы.

Майор что-то сказал в рацию, но мы не поняли, потому что это было, скорее всего, на казахском языке.

— Дядя, давай строить доверительные отношения, окей? — попросил Щека. — По возможности, на русском языке.

— Я сказал им, чтобы подходили, — ответил Берикболов. — Но предупреждаю — у меня есть граната.

Он показал Ф-1.

— Да не будем мы ничего выкидывать, — поморщился я. — Идём.

Садимся в курилке и Щека сразу же достаёт пачку «Camel», на которую пристально уставился майор.

— Угощайся, — протянул ему пачку Щека. — Товарищи если курят — тоже пусть угощаются.

Это неожиданно существенно разрядило обстановку. К нам присоединились ещё трое человек — двое мужчин и одна женщина. Все в местной военной форме, с оружием — два РПК-74 и один АКС-74У.

— Спасибо, — поблагодарил Берикболов и с наслаждением закурил сигарету. — У нас уже кончились давно, а взять негде…

— А чем вы тут питаетесь вообще? — поинтересовался я.

— Складские запасы, — ответила женщина. — Меня зовут Асем.

Возраста она среднего — ей где-то под сорок, она носит короткую стрижку, а на воротнике её полевой формы петлицы с капитанскими звёздами.

— М-хм… — хмыкнул я. — Вас тут четверо всего?

— Да, всего четверо осталось, — кивнул майор Берикболов. — Меня зовут Русланом.

— Костян, — назвал я своё имя. — Но лучше зови Студиком — так привычнее.

— Александр, — представился один из солдат, высокий и русоволосый.

У него на воротнике петлица с тремя лычками. Значит, сержант.

— Абай, — представился второй солдат, азиатской внешности и ростом примерно равный мне.

У этого пустая лычка, что означает, что он рядовой.

— Рад знакомству, — сказал я. — Итак, вы вообще ничего не слышали о том, что происходило в мире за всё время с начала зоошизы?

— С начала чего? — спросил майор.

— Ну, когда животные ёбнулись и начали жрать людей, — пояснил я. — Это ведь вам известно?

— Да, — кивнул Руслан. — Я хорошо помню тот день.

— Вот, — улыбнулся я. — У нас это называют либо зверопокалипсисом, либо зоошизой. Мне больше нравится второе название. С того самого дня начали появляться когнитивные девианты, которых мы, для простоты, называем КДшниками. Также их пытались называть трайхардерами, но это, скажем так, не прижилось.

Честно говоря, я не припомню никого, кроме Ананаса, кто вообще применял этот термин в обиходе. Возможно, он сам его придумал и потом форсил (4) изо всех сил в своём видеоблоге в Интранете…

Ох, помню, как он садился за свой столик, ставил коньяк, курил сигару и вещал на камеру свою извечную мудрость, ха-ха-ха!

— Теперь подробнее о КДшниках… — продолжил я.

В общих чертах, без углубления в детали, даю им расклад о том, что такое КДшники и почему именно никому, кроме КДшников, лучше не высовываться из защищённых укрытий. Также представляю Черепа, Палку и Щеку.

— А теперь ваша история, — сказал я. — Как так получилось, что вы торчите здесь столько времени безвылазно и вас ещё не съели?

— Это будет короткая история, — тяжело вздохнул майор Берикболов. — В первые дни всё шло, как шло, а затем в городе что-то случилось и акимат запросил поддержку.

— Акимат? — переспросил я.

— Это как мэрия, — пояснил Абай.

— Ага, окей, — кивнул я.

— Почти весь личный состав был отправлен в город, в полном боевом укомплектовании и на бронетехнике, — продолжил майор. — А мою роту оставили охранять расположение. Был дан приказ держать оборону до возвращения остальных подразделений или следующего приказа. Но ничего из этого, как ты, наверное, понимаешь, не произошло. А потом полковник Кожаев передал по рации, что всё, городу конец и он попробует эвакуировать уцелевших солдат морем, на грузовом судне, но связь прервалась, поэтому никаких новых приказов я не получил.

— У тебя была рота в подчинении? — спросил я.

— Была, — кивнул он. — Но два взвода самовольно оставили часть, уехав в город на двух БТР-82А и двух КамАЗах. Обратно они не вернулись — возможно, уехали куда-то…

— Вряд ли, — покачал я головой. — Самое безопасное место — здесь.

— Не такое уж безопасное, — не согласился со мной майор. — Нас осталось четверо, потому что сюда, иногда, забредают животные — пока что, нам удавалось отбиваться, но почти каждый раз с потерями.

— А у вас осталась бронетехника? — уточнил Череп.

— Два БТР-82А и четыре КамАЗа, — кивнул майор.

— Есть вариант поехать с нами, — сказал я. — Здесь вы, в конце концов, обречены, а у нас в Волгограде община «Фронтир» — десяток с лишним КДшников, тяжёлое вооружение, кое-какая бронетехника, а также кое-что убойное.

Майор переглянулся с остальными.

— А зачем вам брать нас с собой? — спросил он.

— Как это? — не понял я. — Мы же люди ещё или уже нет?

— Как я потом буду спать по ночам, если мы оставим вас здесь умирать? — усмехнулся Щека. — Дядь, лучше соглашайся — у нас есть электричество, центральное водоснабжение, а также безопасность и гарантия значительной части конституционных прав.

— А по какой конституции? — с усмешкой уточнил Александр.

— По российской, конечно же! — ответил Щека.

— Не думаю, что они сильно отличаются, — сказал я. — В права входит гарантия неприкосновенности жизни и достоинства, трёхразовое питание калорийностью не менее 3000 килокалорий, комната для проживания с личным санузлом, а также право на труд. Всё по-людски — мы же не звери.

— Сейчас кто-то из них скажет, что Студик слишком гладко стелет, — усмехнулся Щека.

— У вас там сохранилась цивилизация? — спросила Асем.

— Неа, — покачал я головой. — Но мы её восстанавливаем. У нашего лидера, Профа, есть мечта — воссоздать островок цивилизации, в котором будут нормально жить нормальные люди. Бок о бок с КДшниками.

— А вы кто-то вроде мутантов? — уточнил Абай.

— Радиоактивные люди… — зажав нос, ответил Щека.

— Позже разберётесь, кто есть кто, — махнул рукой майор. — Я думаю, у нас нет другого выбора — мы идём с вами.

— Вот и здорово, — кивнул я. — Тогда рассказывайте, какие запасы тут есть? Нас, в первую очередь, интересуют боеприпасы.

— Часть оружия и боеприпасов забрали с собой основные подразделения, — ответил на это Руслан. — Но осталось ещё много. Есть сотни тысяч патронов к АК-74, десятки тысяч снарядов к 30-миллиметровой пушке 2А72, очень много выстрелов к РПГ-7…

Он продолжал и продолжал перечислять номенклатуру содержимого арсенала воинской части.

— А-ХУ-ЕТЬ, — озвучил общий вывод Щека. — Это сколько времени мы будем тягать это всё к сухогрузу?

— Так у вас есть сухогруз? — удивлённо спросила Асем.

— А ты думаешь, мы сюда на своих двоих пришли? — спросил Щека. — У нас целый экипаж!

— Да, основная часть путешествия в Волгоград будет сравнительно безопасной, — сказал я. — В море, конечно, обитают разные чудовища, но у нас есть ПТРС-41.

Щека снял с плеча противотанковое ружьё и покрасовался с ним.

— Ну и, помимо этого, нам есть чем удивить любую тварь, — добавил я. — Нормально всё будет, но нужно доставить вас на сухогруз, для чего предлагаю использовать один БТР.

— А оружие и боеприпасы? — спросил майор.

— Об этом мы позаботимся, — улыбнулся я. — Итак, показывайте, где у вас что располагается…

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, в/ч 51809, РАВ-склад, 15 мая 2027 года*

— Грузим-грузим, сука, грузим… — бормотал Щека, перетаскивая ящики в морской контейнер.

Мы подошли к вопросу перегрузки части богатства Вооружённых Сил Республики Казахстан творчески: в порту были обнаружены грузовики для транспортировки морских контейнеров, а также передвижной подъёмный кран.

Всё это удалось реанимировать и заняться доставкой контейнеров в воинскую часть, где начались погрузочные работы.

Теперь вся наша работа, как любит говорить Фазан — ебать енота…

То есть, забивать контейнер оружием и боеприпасами, а затем грузить его на фуру и доставлять на сухогруз, где его поднимают портовым краном и опускают в грузовой отсек «Волго-Дона».

А вывозить тут есть что — патронов просто дохрена, причём включая даже 12,7×108 миллиметров и 7,62×54 миллиметра.

Но ещё круче оказалось то, что в этой же дислокации находилась часть ПВО. А это полноценные зенитные ракеты, которые мы, конечно же, попытаемся утащить на сухогруз…

Помимо этого, мы нашли четыре установки ЗУ-23–2 и боеприпасы к ним. Это очень и очень круто, потому что это сдвоенные пушки калибром 23 миллиметра. Если что-то не может взять КПВТ, то эта штука точно возьмёт.

К сожалению, в самой части нихрена не нашлось, кроме двух с половиной тонн продовольствия, которое мы, конечно же, реквизировали, а вся мякотка хранится на РАВ-складе, находящемся на 1,5 километра южнее от самой части. Здесь-то и происходит вся возня.

Затаскиваю в тёмный морской контейнер очередной ящик с 23-миллиметровыми снарядами, а затем возвращаюсь в хранилище.

Работа несложная, но объём большой, поэтому мы уже возимся с этим последние 17 часов. Просто забиваем контейнеры, ставим их на фуру, крепим и увозим в морской порт.

Местные военные уже устроились в «Волго-Доне» и ждут завершения погрузки. Больше у нас никаких целей в Каспийском море нет, поэтому следующий пункт назначения — Волгоград.

— Студик, что видит твой эльфийский взор⁈ — спросил Щека.

— А, блин, надо оглядеться, — вспомнил я. — Сейчас посмотрю!

Забираюсь на стальной осветительный столб и внимательно осматриваюсь по сторонам.

— У части сраный страус, — сообщил я по рации. — Я им займусь.

— В соляныча? — уточнил Щека.

— Конечно! — ответил я.

Это не первая тварь, что привлечена звуками нашей деятельности. Был один верблюд, которого замочила Палка, а ещё, около шести часов назад, к нам забрела стая вездесущих собак. Мне кажется, эти твари, буквально, везде — я крыс реже встречаю, чем собак.

Спрыгиваю со столба и вооружаюсь ПКМ.

Эту тварь не взять даже бронебойными пулями, но я выработал тактику — нужно отстрелить ей ноги, а потом хоть в жопу совокупляй…

Бегу в сторону замеченного страуса.

Где-то метров за шестьсот он заметил меня и, заклекотав, помчался навстречу.

Останавливаюсь и вскидываю ПКМ. Есть риск, что эта тварь прикончит меня, но тем ценнее награда за его убийство.

Когда дистанция сократилась до 200 метров, даю длинную очередь в область правой лапы. Несколько пуль попадают в коленный сустав и страус падает в песок.

Не сближаюсь с ним, а бегу по большой дуге. Надо выбить ему второе колено, чтобы наверняка.

Страус пытается встать, но у него не получается, потому что бронебойная пуля сделала своё дело и перебила сустав нахрен.

Вновь вскидываю ПКМ и даю очередь по левой лапе страуса. Большая часть пуль поражает цель и страус начинает орать.

А вот теперь можно сближаться и добивать ушлёпка…

Осторожно подхожу к нему и начинаю выцеливать его башку. А эта тварь всё понимает, поэтому втягивает шею в туловище, оставив на поверхности только бронированную макушку и злые чёрные зенки.

— Ну, окей, — пожал я плечами и вытянул правую руку.

Нить пролетела шесть метров и опустилась на туловище страуса, а затем был подан заряд.

Страуса начало колбасить в стиле тектоник, в процессе чего он непроизвольно вытянул шею. Этого мне было достаточно. Очередь под клюв положила конец его существованию.

+94 281 очко опыта

Осматриваюсь по сторонам, но не вижу никого живого.

Подхожу к страусу, раскладываю брезент и затягиваю на него тушу. Всё, пора обратно…

Страусятина, кстати, оказалась на удивление вкусной. Вчера Щека жарил из неё шашлык, а также вялил её под солнцем.

И вот у нас появилось ещё около ста пятидесяти килограмм страусятины, которая пополнит запасы сухогруза.

Впрягаюсь в лямку и волоку тушу обратно на РАВ-склад.

— Как всё прошло? — спросил Череп, сидящий в тени грузовика и курящий.

— Как видишь, так и прошло, — ответил я, кивнув на тушу. — Надо разделать — займёшься или лучше я?

— Выбираю разделку, — кивнул Череп. — Всё лучше, чем тягать эти ящики…

— Окей, — улыбнулся я и пошёл обратно к хранилищу.

Тут дислоцировалась отдельная бригада морской пехоты, поэтому не очень удивительно, что здесь просто дохрена всего. И казахстанские бронежилеты, и всякое оружие, а ракеты ПВО — это ведь имба. Хрен с ним, самолёты сбивать нам не надо, но в них ведь содержится очень много взрывчатки, которую можно использовать много для чего. Это нам надо, это мы берём.

Спустя два с половиной часа мы забили очередной контейнер и Щека аккуратно погрузил его на фуру с помощью крана.

— Грузите следующий, а мы с Черепом отвезём, — сказал я. — Зверья что-то маловато, но ночью точно придёт кто-то.

Есть и ночные хищники — по словам майора, тут водятся какие-то здоровенные ящерицы, отдалённо напоминающие комодских варанов. Они убили одного такого, проникшего в воинскую часть и прикончившего троих солдат. Но с тех пор никто подобный к ним не залезал.

Наверное, это очень ужасно — существовать вот так в брошенной и забытой части, в окружении хищного зверья…

Я, наверняка, сошёл бы с ума через три-четыре месяца и попробовал свалить куда-нибудь. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца — считаю, что это очень мудрое изречение.

Сажусь за руль фуры и завожу двигатель. Череп садится на пассажирское сиденье и надевает на голову тепловизор.

— Музыку врубить? — спросил я.

— Нет, не надо, — покачал он головой. — Дослушались уже один раз…

— Ха-ха! — посмеялся я. — Окей, погнали!

Едем по уже разведанному маршруту, мимо страусиной фермы, ТЭС, через канал, ранее предназначенный для охлаждения атомной электростанции, а затем мимо больших топливных цистерн.

— Ох, сука, верблюд! — заметил Череп угрозу. — Три часа!

— Понял, — ответил я.

Торможу фуру и сразу же выскакиваю из кабины.

Делаю рывок на пятьдесят метров вперёд и начинаю стрелять в воздух из ПКМ. Раскаты выстрелов привлекают внимание верблюда, и он сразу же фокусируется на мне.

Верблюды, как я понял, специализировались под противостояние местным угрозам, а также пересели на мясную диету.

У них сохранились горбы, но теперь они надёжно защищены длинными и острыми шипами, а остальное туловище закрыто чешуйчатой костяной бронёй и очень прочной шерстью. Ноги у верблюда вообще защищены толстым слоем кости, неуязвимой для пуль калибром ниже 12,7×108 миллиметров. Ну, гипотетически — мы проверяли только 7,62×54 миллиметра.

А ещё верблюды быстры — даже я не смогу убежать от этой бронированной и клыкастой твари.

Но самое поганое свойство верблюда — он плюётся. У него в одном из горбов содержится бак с термитной смесью, активирующейся при смешении со специальным секретом, хранящемся у него в подбородке. Если такая зараза попадёт в морской контейнер на фуре, от нас потом даже ошмётков не найдут.

Поэтому-то я и отвлекаю его, чтобы он сфокусировался только на мне.

Верблюд «заряжается» и плюёт в меня здоровенным сгустком искрящей на воздухе херни, а я делаю рывок влево, пропуская эту херотень мимо.

Бегу на сближение, чтобы выйти на убойную дистанцию. Вскрытие предыдущей твари показало, что у неё уязвим подбородочный мешок, после пробития которого верблюд не сможет плеваться термитной смесью. Вернее, сможет, но она не будет прожигать танковую броню, а просто прилипнет.

Вскидываю ПКМ и начинаю долбить в область головы верблюда.

Башку ему таким несерьёзным калибром не пробить, но хорошо ему от этого не станет, а если я попаду в мешочек, то будет вообще хорошо.

Но эта тварь опускает голову, чтобы я точно не попал по мешочку. Впрочем, мне это тоже в плюс, потому что так он не сможет плеваться. Думаю, если он хоть раз попадёт по мне плевком, мне крышка. Прожжёт насквозь и я бесславно сдохну.

Надо валить этого урода как можно быстрее.

Верблюд извернулся и плюнул в меня, но я вовремя применил рывок и уклонился от смертельного снаряда.

Отпускаю ПКМ и снимаю с плеча РПГ-18. Теперь у нас их в достатке, поэтому можно позволить себе роскошь…

Раскладываю гранатомёт и начинаю выцеливать эту скотину. После взрыва нам не удастся получить с него мясо, но сейчас не до пополнения запасов.

Верблюд идёт на сближение, чтобы прицелиться получше и плюнуть наверняка.

Делаю рывок на двадцать метров влево, вскидываю «Муху» и делаю прицельный выстрел.

Противотанковая граната пролетает сотню метров и врезается в правый бок верблюда, а затем раздаётся взрыв.

+147 839 очков опыта

Новый уровень

Да! Охренительно!

Верблюда порвало по шву — горб с химсоставом лопнул и разбрызгал гелеобразную жижу по окрестностям. Ну, он точно всё, доигрался…

Отбрасываю тубус «Мухи» в сторону и возвращаюсь в фуру.

— Бля, ловко ты его… — произнёс Череп. — А я бы, наверное, просто сдох.

Он бы точно помер, потому что его способность контрится термитом на 100 %. Нужной манёвренности и скорости у него нет, поэтому верблюд бы точно попал по нему.

— Ну, не против всех зверей же воевать… — произнёс я и завёл двигатель.

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, морской порт, 18 мая 2027 года*

— Иди к папочке… — с улыбкой прошептал Щека и нежным движением опустил контейнер в грузовую секцию «Волго-Дона».

Это были ракеты С-75 — последний груз, который мы забрали с РАВ-склада.

— Отцепляйте, — сказал Щека в рацию. — Дайте знак, когда всё.

— Готово! — сообщил Череп.

— Разойдись! — скомандовал Щека и отвёл стрелу крана на изначальное положение. — Всё, Студик, домашний!

— Ага, — улыбнулся я. — Мастерский движ, бро…

— А то, нахуй! — довольно заулыбался Щека. — Глаз — алмаз, а также самая точная рука на Диком поле! Спускаемся!

Покидаем рубку портового крана и спускаемся.

Больше в воинской части не осталось ничего ценного — мы забрали всё, что можно было забрать. Даже БМП-1, брошенный на дороге, уже находится на палубе сухогруза.

Это очень и очень выгодный рейд, потому что мы не только привезём с собой исправную бронетехнику, но и доставим просто дохрена боеприпасов и оружия.

Поднимаемся на палубу судна.

— Эх, скоро домой, хе-хе-хе… — произнёс Щека. — Наконец-то я смогу поспать на своей двуспальной кроватке…

У входа на мостик встречаем Лапшу. Она подходит ко мне и я её обнимаю, что сразу же перетекает в поцелуй.

— Скоро обед, — сказала она. — И Ронин скоро позовёт всех на мостик.

— Все КДшники — на мостик, — раздалось из наших раций. — Срочно.

Заходим в помещение, где присутствует Ронин, Леопольд, Тимур, майор Берикболов, а также новый КДшник, пока что, без прозвища, но с именем Борис.

Через несколько минут подтянулись Череп, Палка, Бубен и двое новеньких КДшников без прозвищ, Юрий и Юлия.

— Я выходил на связь с Профом, — сообщил нам всем Ронин. — Он говорит, что в Волгограде возникли кое-какие проблемы — ростовцы не желают униматься и пытаются навредить нам, как могут. Была перехвачена группа из трёх КДшников — она нейтрализована, но у нас есть потери. Вин снова тяжело покалечен — в ближайшие два-три месяца его с нами не будет. А ещё они убили нашего нового КДшника, которого мы не знаем — из группы присоединившихся недавно.

— Блин, хреново… — произнёс я. — Вин, бедолага…

Нового КДшника я в глаза не видел, поэтому каких-то переживаний его смерть во мне не вызвала, а вот Вина жалко — неплохой парень, в целом.

— Как вернёмся, нужно будет организовать ответный визит, а также поучаствовать в перехвате возможных диверсионных групп, — сказал Ронин. — Также Проф сообщил, что они вновь начали ставить опорники на нашей территории. Этим тоже следует заняться. С Актау у нас всё, поэтому отправляемся домой сегодня же.

— Так ты не шутил, когда говорил, что и против людей тоже? — спросил у меня майор Берикболов.

Они с Ронином уже снюхались на почве того, что оба — люди системы.

— Я о таких вещах не шучу, — улыбнулся я. — Там долгая история — лучше пусть тебе её Ронин расскажет.

— Да-а-а! — воскликнула вдруг Лапша. — Домой!!! Юху!!!

Примечания:

1 — Свапнуться — от англ. swap — «обмен» — так обозначается процесс обмена чем-либо.

2 — Мета — от англ. meta, образованная от metagame — «метаигра» — это самые эффективные и популярные стратегии, тактики или сборки персонажей в игре, которые определяют текущий «лучший» способ играть, чтобы побеждать. Изначально термин «metagame» означает нечто другое, то есть, игру, результатом которой является формирование набора правил для другой игры, но это из теории игр, поэтому оно никому не всралось, а геймеры просто используют понравившийся термин, имеющий очень мало общего с изначальным значением, хотя оно тут, всё же, улавливается. Если обдумать это, то можно прийти к выводу, что геймерская мета — это стратегия, выработанная по результатам предыдущих матчей. Впрочем, получается херня, лишь косвенно относящаяся к теории игр. Если описывать явление обобщённо, то у геймеров «мета» — это коллективное знание о самых выигрышных решениях, сформированное через огромное число матчей.

3 — Траблы — от англ. troubles — «проблемы».

4 — Форсить — от англ. to force — «принуждать, проталкивать» — это термин из позднего среднепидорского диалекта, означающий процесс активного продвижения, популяризации или навязывания чего-либо в интернете. Даже было выражение «форсед мем», то есть, мем, который возник не сам, а из-за того, что какая-то группа лиц в интернете пыталась его протолкнуть на всеобщее обозрение и применение. Как правило, такие потуги не заканчиваются ничем, потому что это кринж. Весь мулинекс мемов — это случайное самозарождение и распространение по интернету.