Вечная жизнь

13

В понедельник утром Вэйлок пришел на работу в Актуриан. После необходимых формальностей он был представлен своему шефу — технику Бену Риву, низенькому темнокожему человеку с задумчивым взглядом коровы. Рив рассеянно поздоровался с Вэйлоком, затем задумался.

— Тебе придется начать с самого низа. Но я думаю, ты другого и не ждал.

Вэйлок ответил обычной формулой.

— Я здесь для слопа. Все, что мне нужно, это шанс для возвышения.

— Ну что ж, шанс у тебя будет. Посмотрим, что можно предложить тебе сейчас.

Он повел Вэйлока через вереницу комнат, коридоров, лестниц. С удивлением и трепетом Вэйлок смотрел на окружающую его технику, жужжащие машины, крутящиеся ленты, вспыхивающие на пультах огни. Они шли, а вокруг них щелкали реле, гудели моторы, пузырился жидкий газ…

Трижды их останавливали охранники и проверяли их пропуска. Все это подавило Вэйлока. Он не предполагал такой степени секретности в Актуриане.

— Видишь, — сказал ему Рив, — если не хочешь неприятностей, не выходи из своей зоны.

Когда они наконец пришли к месту работы Вэйлока, Рив стал объяснять его обязанности. Он должен был заправлять ленты в механизмы, когда заканчивалась предыдущая, следить за показаниями некоторых приборов, смазывать с полдюжины подшипников и поддерживать порядок в комнате. Это была работа для выпускника средней школы.

Вэйлок проглотил свое недовольство и принялся за работу. Рив некоторое время смотрел на него и Вэйлоку показалось, что он заметил на лице Рива улыбку.

— Я знаю, что пока не очень справляюсь с этой работой, — сказал Вэйлок, — но я уверен, немного практики — и все будет в порядке.

Рив улыбнулся.

— Каждый должен начинать, а это твое начало. Если ты захочешь продвигаться вперед, тебе нужно изучить это, — и он перечислил несколько технических книг. Вскоре он оставил Вэйлока.

Вэйлок работал без энтузиазма, и когда закончился рабочий день, пошел домой.

Его разговор с Джакинт сейчас казался ему чем-то нереальным, гротескным… Вдруг ему показалось, что за ним следят. Да, ему нужно быть осторожным в своих действиях. Лучше, если они будут происходить в Актуриане. Туда доступ шпионам закрыт.

На следующий день он попытался встретиться с Роденейвом, но у того был выходной день. Вместо этого он встретился с Бэзилом Тинкопом в небольшом ресторане.

— Как ты себя чувствуешь на новом поле деятельности? — спросил Вэйлок.

— Прекрасно, — глаза Бэзила засветились. — Мне уже обещали повышение и на следующей неделе мы проверяем одну из моих идей.

— Что за идея?

— Я всегда считал, что карты жизни, которые рассылают жителям Кларжеса, какие-то холодные, безжизненные. Я считал, что их можно улучшить. Теперь на каждой карте выделяется место для дружеского совета, девиза, может быть даже хорошие стихи…

— И все это строго индивидуально, все определяется человеком, которому эта карта предназначена, — добавил Вэйлок.

— Правильно! — воскликнул Бэзил. — Мы хотим, чтобы все понимали — Актуриан призван служить людям, заботиться об их благополучии. И все начинается с этих маленьких посланий. — Он гордо посмотрел на Вэйлока.

Внезапно раздались звуки труб, сирен. Все в кафе застыли, лица побледнели, как будто сигнал тревоги заставил каждого из них почувствовать свою вину.

Вэйлок спросил что-то у Бэзила, но его вопрос потонул в звуках сирен. В кафе вбежал человек. Он был маленький, тощий, с впалыми щеками и растрепанными волосами. Он дышал очень часто, как перепуганная птица. Все увидели его и все от него отвернулись.

Он сел на стул, и было видно, что он хочет исчезнуть, раствориться, укрыться, как черепаха в своем панцире. Он положил руки на стол и опустил на них голову.

Три человека в черной униформе ворвались в кафе. Они быстро осмотрелись, подошли к беглецу, подхватили под руки и потащили к выходу.

Сирены умолкли. Тишина была оглушающей. В кафе все сидели молча и не двигаясь. И только после нескольких минут все постепенно стали возвращаться к жизни.

— Бедняга, — сказал Бэзил.

— Его сразу посадят в Клетку Стыда? — спросил Вэйлок.

Бэзил пожал плечами.

— Может, сначала его будут бить. Кто знает? Он обвиняется не в преступлении, а в святотатстве.

— Да, — пробормотал Вэйлок. — Актуриан — святилище Кларжеса. — Это огромная ошибка, — горячо заговорил Бэзил. — Обожествление машины!

Через двадцать минут возле их стола остановился Алвар Визерспок, работающий вместе с Бэзилом. Он был очень возбужден.

— Что вы думаете об этом шакале? — спросил он, глядя то на Бэзила, то на Вэйлока. — Нам нужно быть очень бдительными.

— Мы ничего не знаем о его проступке, — сказал Бэзил.

— Он работал здесь. Трюк его был простым, он перехватывал ленту с сообщением о его работе и менял содержимое записи с помощью магнитных чернил.

— Неплохо, — задумчиво сказал Бэзил.

— Такое уже было. Но виновных всегда обнаруживали и бросали в Клетку Стыда.

— Сигнал тревоги звучит только тогда, когда трюк не удается, — задумчиво сказал Вэйлок. — Более удачливые умудрялись обмануть систему тревоги.

Визерспок посмотрел на Вэйлока.

— Во всяком случае, этого уже допрашивают убийцы, а потом его ждет Клетка Стыда и полуночная прогулка. Но он слишком слаб и напуган. Хорошей травли не получится.

— Меня там не будет, — ровным голосом сказал Бэзил.

— И меня тоже, — сказал Визерспок и отошел от них, чтобы подойти к другому столу и поделиться своими новостями.

Перед концом рабочего дня Вэйлок снова позвонил Роденейву и на этот раз ему повезло. Роденейв приветствовал его без энтузиазма и попытался уклониться от свидания, на котором настаивал Вэйлок.

— Боюсь, что сегодня у меня нет времени.

— Но у меня очень важное и срочное дело.

— Я извиняюсь, но…

— Вызови меня к себе сейчас.

— Это невозможно.

— Ты помнишь то, что ты сделал по просьбе Анастазии?

Роденейв поморщился и медленно опустился в кресло.

— Хорошо. Я пошлю за тобой.

Через некоторое время к нему пришла девушка:

— Гэвин Вэйлок, ученик техника?

— Да.

— Прошу вас пройти со мной.

Она провела Вэйлока в кабинет Роденейва. Роденейв коснулся пластины, которую протянула девушка. Этим он брал на себя ответственность за присутствие Вэйлока в Пурпурной Зоне.

Вэйлок сел без приглашения.

— Здесь можно говорить свободно?

— Да. — Роденейв смотрел на него, как домохозяйка смотрит на дохлую крысу. — В моем кабинете нет записывающих и подслушивающих устройств.

— Дело в том, — сказал Вэйлок, — что сейчас я хочу говорить только правду, и в частности, о твоем служебном преступлении по просьбе Анастазии.

— Довольно, — прервал его Роденейв. — Я же сказал. Здесь ничего не записывается.

Вэйлок улыбнулся и Роденейв ответил ему улыбкой обреченной овцы.

— Я думаю, — сказал Вэйлок, — что твое влечение к Анастазии не уменьшилось?

— Я теперь не круглый идиот, если ты это имеешь в виду. Я не хочу, чтобы меня закидали камнями Вейрды. — Он выжидательно смотрел на Вэйлока.

— Но ведь не мои переживания привели тебя ко мне. Почему ты здесь?

— Мне кое-что нужно от тебя. И чтобы получить это, я дам тебе то, что ты хочешь.

Роденейв скептически улыбнулся.

— Что же я хочу такого, что можешь предоставить только ты?

— Анастазию де Фанкур.

Глаза Роденейва посерьезнели.

— Чепуха.

— Скажем так: одну из Анастазий. Ведь их несколько. Прошла неделя после того, как Анастазия умерла. Сейчас клетки открыты. Растет новая Анастазия. И еще остается несколько Анастазий.

Взгляд Роденейва был жестким и враждебным.

— Ну и что?

— Я хочу предложить тебе один из этих суррогатов.

Роденейв пожал плечами.

— Никто не знает, где находятся эти клетки.

— Я знаю.

— Но ты предлагаешь мне ничто. Каждый из суррогатов — Анастазия. Если один из них отвергает меня, значит, и все остальные тоже.

— Если не применить аппарат, стирающий память.

Роденейв посмотрел на Вэйлока.

— Это невозможно.

— Ты до сих нор не спросил меня, что хочу я.

— Хорошо. Что же ты хочешь?

— Ты достал одну телевекторную диаграмму. Мне нужны остальные.

Роденейв рассмеялся.

— Теперь я вижу, что ты сумасшедший. Ты понимаешь, чего просишь? Что будет с моей карьерой?

— Ты хочешь Анастазию? Вернее, одну из них?

— Я даже не хочу обсуждать этот вопрос.

— Но ты сделал это на прошлой неделе.

Роденейв встал.

— Нет. Полностью и окончательно.

Вэйлок угрюмо сказал:

— Вспомни — ты достал не одну, а три пленки. Сделав это, ты нанес мне личный вред. Поэтому жалости у меня не будет.

Роденейв упал в кресло. Прошел час, в течение которого он изворачивался, потел, спорил, умолял, пытаясь вывернуться из этой ситуации. В конце концов он начал понемногу сдаваться.

Вэйлок не дал увести себя от основной темы.

— Я не прошу тебя делать ничего такого, что ты не делал раньше. Если ты поможешь мне, ты получишь то, что не получил в тот раз. Если откажешься помочь, ты просто получишь наказание за тот проступок, что ты уже совершил.

— Я подумаю.

— Не возражаю. Я подожду.

Роденейв посмотрел на Вэйлока и пять минут в комнате стояла тишина.

Наконец Роденейв шевельнулся и сказал:

— У меня нет выбора.

— Когда ты дашь мне пленки?

— Тебе нужны только пленки амарантов?

— Да.

— Я постараюсь сделать побыстрее.

— Сегодня понедельник. В среду вечером?

— В среду вряд ли. У нас будет посетитель. Канцлер Имиш со своей свитой.

— Да? — Вэйлок вспомнил разговор с канцлером. — Хорошо. Пусть будет пятница. Я приду к тебе вечером домой.

Гнев исказил лицо Роденейва.

— Я передам тебе в кафе Далмация. И надеюсь, что увижу тебя в последний раз.

Вэйлок улыбнулся, встал.

— Я тебе буду нужен, чтобы ты получил свою долю.

Возвращаясь домой, Вэйлок прошел под Клеткой Стыда. Заключенный сидел неподвижно, безучастно, изредка глядя отсутствующим взглядом на окружающий мир. Вэйлок еще не остыл от разговора с Роденейвом и эта картина произвела на него сильное впечатление.

Рабочее расписание Вэйлока все еще не было отрегулировано, и в среду он освободился днем.

Он пересек площадь и зашел в кафе Далмация. Он лениво пил кофе и читал «Кларион».

Вчера в городе Кобек, расположенном в верхней долине реки Шант, вблизи границы произошли ужасные события. Жители города занимались добычей и обработкой прекрасного розового мрамора. Они вели спокойную размеренную жизнь до прошлого вторника, когда все были охвачены массовой истерией. Безумная толпа вырвалась из города и бросилась к границе. Там они разгромили казармы пограничников и перебили их.

Электрический барьер впервые за много лет был отключен. Толпа бросилась в страну варваров, где она была тут же окружена и уничтожена. Варвары перешли границу и углубились на территорию Кларжеса. На своем пути они сеяли смерть и разрушения. В конце концов они были отброшены обратно, граница восстановлена, но материальные и людские потери были огромны.

Что же случилось с жителями Кобека? Слоп в этом обвинить было трудно. Жизнь там текла медленно и монотонно, но там не было Карневаля и напряжение в нервной системе жителей накапливалось годами. Такова была гипотеза… Вэйлок поднял глаза от газеты. На площади, обычно закрытой для транспорта, появился большой серо-золотой правительственный автомобиль.

Из него вышел канцлер Имиш, сопровождаемый темнолицым секретарем. Их встретили функционеры Актуриана. После обмена приветствиями все вошли в здание.

Вэйлок вернулся к чтению…

Канцлер Имиш в компании с Геметом Гаффенсом, помощником супервизора, двух или трех младших сотрудников и Рольфа Авершама — своего секретаря, стоял на галерее, откуда был виден весь Архив Актуриана. Магнитные ленты в огромных шкафах непрерывно крутились, принимая и выдавая кванты информации. Имиш с содроганием смотрел на сложные механизмы, производящие непонятную ему работу. Он покачал головой:

— Пожалуй, мне никогда не понять всего этого.

Один из младших сотрудников сказал поучительным голосом:

— Эта сложная система отражает сложность нашей цивилизации.

— Да, возможно, — согласился Имиш.

Гемет Гаффенс фыркнул.

— Может, мы продолжим?

Он прошел вперед и коснулся пластины на двери. Это была граница между зонами. Дверь открылась и их встретили охранники. После необходимой проверки они прошли дальше.

— У вас здесь большие предосторожности, — сказал Имиш.

— Необходимая бдительность, — коротко ответил Гаффенс.

Они прошли в дверь, на которой была надпись:

ЛАБОРАТОРИЯ ТЕЛЕВЕКЦИИ

Гаффенс вызвал Нормана Неффа, супервизора, и Винсента Роденейва, его помощника.

— Ваше лицо мне знакомо, — сказал Имиш Роденейву. — Правда, я встречаюсь со столькими людьми…

— Я видел вас на выставке Бибурсона.

— Да, да. Вы друг нашей Анастазии.

Норман Нефф быстро распрощался, торопясь вернуться к своей работе. Он поручил Роденейву заняться гостями.

— Я буду очень рад, — сказал Роденейв. Он постоял, потирая подбородок, затем решился:

— Может, я покажу вам систему телевекции.

У дверей в лабораторию их снова остановили охранники. После необходимых формальностей их пропустили.

— Почему такие предосторожности? — невинным тоном осведомился Имиш. — Неужели сюда кто-нибудь решит вломиться?

Гаффенс произнес ровным тоном:

— В данном случае, канцлер, мы охраняем частную жизнь наших граждан. Даже генерал-директор Джарвис не может затребовать отсюда информацию.

Канцлер кивнул.

— Может, вы объясните мне функции этой лаборатории?

— Роденейв продемонстрирует вам работу системы.

— Конечно, — пробормотал Роденейв.

Они прошли по белому полу к машине. Техники, сидящие возле нее, встали и отошли в сторону. К ним подошел старший техник. Гаффенс шепотом приказал ему что-то и он включил машину.

Роденейв подвел Имиша и Авершама к пульту.

— Каждый человек имеет свою картину излучения мозга, такую же уникальную, как отпечатки пальцев. Когда же человек регистрируется в Бруды, излучение его мозга регистрируется тут.

Имиш кивнул:

— Продолжайте.

— Чтобы обнаружить местонахождение человека, радиостанция излучает радиоволны определенной длины, а две приемные станции принимают интерференционные волны и пеленгуют человека. Изображение появляется в виде черной точки на карте. Вот… — Он поискал код, нажал кнопку. — Я набрал ваш код, канцлер. Вот здесь на карте Актуриан, а эта черная точка — вы.

— Превосходно!

Роденейв продолжал рассказывать, нервно поглядывая на Гаффенса и старшего техника. Как бы случайно, он нажал на пульте кнопки всего общества амарантов. Защелкала машина и в кассету начали падать пленки — одна за другой.

Руки Роденейва дрожали, как пальмовые листья.

— Это, — пробормотал он, — телевекторы амарантов. Но они, конечно, испорчены. — Пакет выскользнул из его рук и пленки рассыпались на пол.

Гаффенс с беспокойством воскликнул:

— Роденейв, что с вами?

— Ничего, ничего, — добродушно сказал канцлер Имиш. — Сейчас мы их соберем. — Он опустился на колени и начал собирать пленки.

— Не нужно, — сказал Роденейв. — Мы их все равно выбросим в корзину.

— А, тогда… — канцлер поднялся.

— Если вы удовлетворены, канцлер, мы можем двинуться дальше, — сказал Гаффенс.

Группа пошла к выходу. Рольф Авершам задержался. Он поднял одну из пленок, посмотрел на свет, нахмурился. Он повернулся к Гаффенсу, который уже выходил из лаборатории.

— Мистер Гаффенс, — позвал он.

Вэйлок сидел в кафе Далмация, вертя в руках стакан чаю. Делать ему было нечего, и он не мог придумать, чем бы себя занять.

Из Актуриана донесся звук тревоги. Вэйлок повернулся, чтобы видеть здание Актуриана. Но большое здание не сказало ему ничего. Вскоре сирена стихла. Люди, остановившиеся при звуках сирены, пошли дальше по своим делам.

Прошло полчаса. Распахнулись ставни на верхнем этаже, заскрипели цепи и над площадью повисла Клетка Стыда.

Вэйлок привстал со стула. В Клетке Стыда сидел Винсент Роденейв и его взгляд раскаленной иглой проник в полумрак кафе Далмация и вонзился в мозг Вэйлока. Вэйлок почти физически ощутил этот взгляд, но в душе его не шевельнулось ничего, никакого сочувствия, лишь горькое сожаление, что хорошо задуманная идея сорвалась.