Цирковой фургон подъезжал к Царичанке. Клаус Буш планировал на несколько дней остановиться в этом селе. Надо было подковать лошадей, запастись провизией, да и прибарахлиться артистам не помешало бы – повседневная одежда быстро приходила в негодность, не говоря о цирковых костюмах. У Сергея и Саши кроме той одежды, что была на них, не было больше ничего. Как говорится, всё своё ношу с собой. Нет, были у них, конечно, кое-какие личные вещи – смена белья, полотенца, портянки. Но это и всё! По рубахе на брата да всего пара штанов: у Сергея – солдатские суконные брюки, которые позже стали называть галифе, а у Александра – казачьи шаровары. Ну и обувь нормальная была только у Саши – новенькие юфтевые сапоги. Сергей довольствовался ботинками с обмотками, потому что всё равно чаще передвигался на лошади: у циркачей две были запряжены в фургон, а одна являлась сменной, и Сергей частенько её выезжал.
Но ходить постоянно в одной и той же одежде, особенно жарким летом, было совершенно невозможно. Нужна была смена, хотя бы по паре рубах и паре штанов. Опять же, вещи имели свойство рваться, изнашиваться, пачкаться. А если постирать, то бегать нагишом? В одних кальсонах? Кстати, эти кальсоны совершенно вывели братьев из равновесия. Трусы в этом времени ещё не прижились, а даже в хлопчатобумажном белье летом было слишком уж жарко. В общем, пыль и пот моментально превращали гардероб братьев в нечто совершенно не носибельное, и почти в каждом селе во время остановки им приходилось свою одежду полоскать в реке или просто в ведре с водой из колодца. Выручали ещё цирковые костюмы, которые братьям пришлось себе соорудить для выступлений.
С костюмами вышла забавная история. Нет, понятно, что на них тоже пришлось потратиться. Но если Сашке достаточно было купить на одном из сельских базаров атласную рубаху ярко-красного цвета, очень похожую на прикид какого-нибудь цыганского барона, то Сергею надо было для его ушу нечто особенное. Александр для своего номера – метание ножей – просто переодевал рубаху, снимая свою повседневную гимнастёрку, а его казацкие шаровары и новенькие сапоги вполне подходили под образ. Сергей, конечно, тоже мог бы демонстрировать комплексы ушу в том, в чём был одет. Но, с одной стороны, где же эстетика, где зрелищность? А с другой, делать сальто и фляки в грубых ботинках с обмотками? Фи!
И вот в одном из сёл Сергей познакомился с китайцами. В то время китайцев в России было довольно много, проживали они и на Украине. Кто его знает, каким ветром заносило их так далеко от родных кантонов и шанхаев, но китайцев было полно не только среди селян, они попадались и среди рабочих, и среди торговцев. Немало их воевало в рядах всех армий – и у белых, и у красных. И в бандах разных атаманов тоже были китайцы.
Китайская семья, которая торговала на базаре, явно разорилась и продавала всё своё имущество, чтобы иметь возможность уехать в Екатеринослав. Как понял Сергей, который знал несколько десятков китайских слов, урожай семьи Цуй Вана пропал из-за ожесточённых боёв близ их села, а дом сгорел, так как в него попал снаряд. Хорошо ещё, что китайцы пересидели сражение в погребе, поэтому все остались живы. Рачительный Цуй Ван, зная о предстоящем бое, все ценные вещи, в том числе и одежду, из дома вынес и схоронил в укромном месте. Так что семья хоть и осталась без крова и пропитания, но, по крайней мере, никто не был раздет и разут. Вот и продавали одежду, чтобы не помереть с голоду.
Сергею повезло купить вполне приличную традиционную китайскую рубашку танчжуан белого цвета, а к ней ещё и жакет, или пиджак-мандарин. Китайцы никогда не ходят в одной рубахе и даже в жару сверху надевают жакет, который, так же как и рубаха, имеет воротник-стоечку и завязывается на верёвочки, а не застёгивается на пуговицы. Это довольно практично, хотя и немного удлиняет время одевания. Жакет был праздничный, алого цвета, что для выступления Сергея было самое то. Ну и, понятное дело, он купил китайскую обувь – традиционные парусиновые туфли с плоской подошвой, а заодно и пару китайских штанов ку чёрного и белого цвета. Таким образом, он и костюм для выступлений себе заимел, и дополнительные брюки. Тем более что они были из хлопчатобумажной ткани, и на жаре в них было намного удобнее находиться, нежели в суконных солдатских галифе. Впрочем, в моменты переезда от села к селу Серега скакал на лошади в одних штанах с голым торсом.
Но на этот раз он ехал не спеша вслед за фургоном, а его брат-близнец Саша шёл рядом, держась за луку седла. Братьям давно надо было серьёзно поговорить, однако этот разговор не должен был коснуться посторонних ушей.
– Смотри, Серёга, мы же с тобой учили историю. Армия батьки Махно контролировала, точнее, сейчас, летом девятнадцатого года, контролирует огромную территорию, почти треть всей Украины. Это семьдесят две волости Екатеринославской и Таврической губерний с населением более двух миллионов человек! В январе он пошёл на союз с красными только потому, что петлюровцы продолжали оказывать на него давление, пытаясь переманить на свою сторону. С юго-востока и юга надвигалась Добровольческая армия, а с севера подходил Украинский фронт большевиков. Махно не смог бы воевать сразу со всеми, потому и пошёл на переговоры с Каменевым. И его армия подчинилась высшему красному командованию лишь в оперативном отношении, причём с противоденикинского фронта никуда не ушла. То есть махновцы боролись с деникинцами и фактически не позволили Добровольческой армии взять Москву.
Александр, держась одной рукой за стремя, другой оживлённо жестикулировал. Сергей усмехнулся и, наклонившись с лошади вниз, к голове брата, подмигнул и ответил:
– Всё это понятно, но сейчас Махно объявлен Троцким вне закона и мутит там что-то с атаманом Григорьевым. И летом девятнадцатого года повстанческая бригада махновцев, оставшаяся без руководителя, развёрнутая в стрелковую дивизию РККА, будет разгромлена деникинцами, после чего остатки повстанцев отойдут в Херсонскую губернию.
Саша, глядя на брата снизу вверх, снова стал горячиться:
– Тем не менее, в данный момент Махно не разругался с большевиками, он всего лишь направил телеграмму Ленину, а также Каменеву, Зиновьеву, Троцкому, Ворошилову, в которой сообщил о своей преданности революционному делу и объяснил принятие решения о разрыве с Красной армией постоянными нападками на него со стороны «представителей центральной власти» и «прессы коммунистов-большевиков». Одновременно в телеграмме Махно просил освободить его от командования дивизией. То есть он, как ты помнишь, окончательно не стал собачиться с большевиками.
Сергей снова усмехнулся, в буквальном смысле слова поглядывая на брата свысока:
– Ну да, в следующем году, осенью, Махно снова заключит союз с красными. И что из этого? Его использовали как таран для штурма Перекопа. Всё равно вскоре после взятия Крыма командование Красной армией издало приказ о передислокации махновцев на Южный Кавказ. Махно отказался подчиниться, считая этот приказ ловушкой. Соответственно, большевики начали операцию по «ликвидации партизанщины». То есть Махно всё равно не уживётся с ними.
– А если уживётся?
Эта фраза Саши вынудила Сергея остановиться. От неожиданности он даже на какое-то мгновение растерялся, не зная, что ответить брату. Потом всё же спросил:
– То есть ты хочешь сказать, что…
– Да, Серёга, если Махно договорится с белыми, с Деникиным, и одновременно не станет служить красным, не будет для них пушечным мясом, то Добровольческая армия сможет взять Москву. Или, по крайней мере, Деникин с юга, Юденич с северо-запада и Колчак с востока смогут создать для красных реальную угрозу.
– Ты хочешь сказать, что предложение Врангеля летом двадцатого года Махно мог бы и принять?
– Именно! И не только Врангеля. Ему и Шкуро в девятнадцатом предлагал нейтралитет. Смотри, в решающий момент наступления белых на Москву махновцы нанесли удар по тыловым частям и складам боеприпасов вооруженных сил Юга России. В своих воспоминаниях Деникин писал, что это восстание, принявшее такие широкие размеры, расстроило тыл и ослабило фронт белых. И помешало им взять Москву. А ведь белые были под Тулой! В то же время уже осенью тысяча девятьсот девятнадцатого года в условиях, когда белые стали отступать, на Екатеринославщине как раз и зародилась некая автономная анархическая квазиреспублика под управлением Нестора Махно. Причем наступающих красных повстанцы встречали дружелюбно и часто переходили на их сторону. Понимаешь?
Сергей присвистнул.
– То есть на севере – красные, на юге – белые, а посередине – эдакая анархистская республика Гуляй-Поле?
– Ну, мне кажется, лучше махновское Гуляй-Поле, нежели украинское Дикое Поле, правда же?
– И что ты, Саша, предлагаешь?
Сергей вновь дёрнул уздечкой и тронул лошадь. Александр, продолжая идти рядом, задумался. Потом всё же ответил:
– Я предлагаю, используя наши знания истории, ну, той, которая произошла в нашем времени (мы ведь так и не знаем, наше это время или параллельное)… Так вот, надо помочь батьке Махно пропетлять между красными и белыми. Я уверен, если бы он заключил союз с Деникиным и Врангелем, то «Остров Крым» Аксёнова стал бы реальностью. И раз мы здесь застряли, то почему бы не попробовать?
Сергей остановился, спрыгнул с лошади и показал Александру, что место свободно.
– Давай, лихой кавалерист, закрепляй навыки. Проедься немного. А я ноги разомну.
Пока Саша залезал на лошадь, Сергей продолжил разговор:
– Что касается твоего предложения, то я согласен: надо что-то делать. Ведь после тюрьмы мы с тобой весь коллектор обшарили, все ходы осмотрели – но не вернулись обратно… Понятно, что выкинуло нас сюда во время взрыва, но теперь взрывай там хоть ящик динамита, результата не будет. Мы же «лимонку» рванули, а толку? Так что назад нам пока хода нет. А что касается того, наша это реальность или нет, вот давай и проверим. Как идея – неплохо, надо только понять, как мы её сможем реализовать.
Александр, уже сидя на коне, посмотрел на брата недоумевающе.
– Что значит – как?
– Мы с тобой пока что два брата-акробата в бродячем цирке. Где мы, а где Махно? Тем более Деникин и Врангель. А если мы и попадём к ним, что мы скажем? Здрасьте, мы из будущего, сейчас мы вам тут насоветуем?
Сергей хлопнул брата по ноге ладонью и продолжил:
– Тем более что мы с тобой немного расходимся в идеологическом плане. Ты считаешь, что Белое движение было не напрасным, а я считаю, что Добровольческая армия потому потерпела поражение, что не было у белых единой идеологии. Один генерал отстаивал восстановление самодержавия, другой был за Учредительное собрание, третий топил за либеральные идеи. Колчак вон вообще бредил диктатурой. А у большевиков была идеология – всеобщее равенство и братство.
Саша возмутился.
– У Махно тоже была идеология. Крестьяне за него горой стояли. Вспомни, как на одном из съездов, кажется, весной этого года, исполком Военно-революционного совета Гуляйпольского района ответил на претензии Дыбенко? «…Если большевистская идея будет иметь успех, то военно-революционный совет, с точки зрения большевиков, организация явно контрреволюционная, заменится другой, более революционной большевистской организацией. А покамест не мешайте нам, не насилуйте нас». Идея Махно об организации анархистской республики снизу доверху через выборность работала! И пока махновцы били то красных, то белых, хлеб крестьяне убирали исправно. Даже голодающему Питеру отсылали, если ты помнишь!
Сергей примирительно махнул рукой:
– Да помню я, помню. То есть ты считаешь, что белые в состоянии создать этакую Новороссию?
– Не просто в состоянии – они вынуждены будут это сделать. Махно – это как раз та соломинка, которая сломала белым хребет. Деникин не сможет окончательно победить Красную армию, тем более имея в тылу Махно. И большевики не могут окончательно задавить белых, к тому же у них постоянно возникают различные восстания. Вспомни, то восстание рабочих в Ижевске, то мятеж левых эсеров, то Кронштадт, то Антонов на Тамбовщине, не говоря уже о нынешнем мятеже Григорьева. Так что, думаю, наш эксперимент по коррекции реальности приведет к созданию разных форм государственности… – Саша снял с себя рубаху и подставил солнцу спину.
Сергей немного помолчал и потом внезапно спросил:
– Слушай, брат, а может, нам с тобой разделиться?
Саша опешил:
– Как это – разделиться?
– Да очень просто. Ты пойдёшь к белым, будешь с ними пытаться договориться, внедришься к ним, авось, попадёшь к Деникину. Там сейчас офицерские полки ещё есть, отношения пока ещё между офицерами дружеские, опять же – Ледяной поход, все дела. Зарекомендуешь себя, расскажешь им о будущем, о планах операций, которые Деникин только планирует, а потом продвинешься. С твоими-то знаниями. В общем, твоя задача – стать адъютантом у Деникина. Или позже – у Врангеля. Они, кстати, терпеть друг друга не могли, так что и это сработало в нашем времени против белых. Фанаберии генералов помогли, мать их… А я попробую с батькой Махно поговорить. Вспомни Толстого, «Хождение по мукам».
– Ну, то книга, вымысел…
– Но Толстой ведь почему-то именно этот случай с Рощиным описал, когда красные убеждали Махно воевать с ними против белых. А мы сейчас на махновской территории, так что всё может получиться. В общем, план в целом принимается, надо позже ещё раз обдумать все детали. Так, поехали к фургону, вон, Клаус нам машет…