Ванька 13

Глава 24

Глава 24 Вот я и снова на войне…

— Как долетели, товарищ Красный?

На полевом аэродроме меня встретил молоденький лейтенант.

А, ты, Ваня, что — самого товарища Жукова ждал? Что-то носик твой сильно вверх задираться начал, как генералом стал…

— Хорошо, — покривил я душой. Совсем нехорошо, если уж честно, как на духу, признаться.

Лейтенант, но — с автомобилем. Причем, не с запыленной полуторкой. Вполне может быть, что и с личным транспортным средством самого Георгия Константиновича. Больно уж ухожена была и поблескивала лаком машинка.

Хотя, некоторых пассажиров из нашего самолета и грузовые автомобили встречали. Но, данные товарищи имели при себе немалую казенную поклажу. Сейчас её и перетаскивали на полуторки и трехтонки, а я уже двигался в нужном направлении.

Куда? Куда следует.

Для нашего «Дугласа», как оказалось, был уже и обратный груз. Рядом со взлетной полосой сидели и лежали перевязанные раненые, часть из них сейчас незамедлительно в самолет и погрузят.

Про это мне лейтенант сказал, кивнув на временно выбывших из строя бойцов.

— Вас уже ждут, — проинформировал меня мой сопровождающий.

Кто ждет, тоже не было сказано.

Правильно, тут — фронт, а враг не дремлет. Нечего лишнего болтать — кому не положено, услышать могут.

— Как тут у вас дела? — поинтересовался я. Не про погоду же мне в монгольских степях спрашивать.

С этим делом здесь сейчас совершенно отвратительно. Это я как врач такую оценку даю.

Если днем — плюс тридцать пять, а ночью — минус пятнадцать, то что нам в частях ожидать? Правильно, не хуже пуль будут валить бойцов простудные заболевания. Кто-то и вообще замерзнуть насмерть может…

Яркий солнечный свет, песчаные ветра? Гадать не надо — к палатке военврача выстроится очередь страдальцев с поражением слизистой оболочки глаз.

Такие мы и есть — доктора. Почти все с профессиональной деформацией. Всё, что нас окружает, оцениваем со своей профессиональной точки зрения.

В данном случае я прогнозировал причины выбытия наших солдат из строя при имеющихся погодных условиях.

Чёрт!

Я чуть не хлопнул себя по лбу.

Ты же, товарищ Ваня-Нинель, только что присутствовал при уникальном событии! Своими глазами видел первые случаи эвакуации раненых воздушным санитарным транспортом! В истории медицинского обеспечения боевых действий никогда раньше такого ещё не было.

Ну, для дома-то — это обычное дело, а здесь, в этом мире, такое впервые проводится.

— Сколько раненых «Дуглас» за раз берет? — поинтересовался я у лейтенанта. Вдруг он знает?

— Двадцать одного. Это если в полулежащем состоянии, — получил я компетентный ответ. Недаром мой сопровождающий не только два кубика имел, но ещё и чашу со змеей на положенном месте. — Если ТБ-3, то шесть раненых в лежачем и тринадцать в сидячем положении. ТБ-3 от Тамцак-Булака до Читы лёту семь часов, а «Дугласу» ещё меньше…

Да, с эвакуацией раненых тут — беда… Пока летели, получилось мне переговорить со знающим человеком.

После этого я только сквозь зубы выматерился…

К началу боевых действий в составе наших войск здесь всего два эвакуационных госпиталя и было. Первый — в Баин-Тумени, а это пять сотен километров от района нынешних боев. Второй — в Улан-Баторе. Тут, ребятушки, вообще туши свет — до него отсюда тысяча километров. Вот и выкручивайся как хочешь!

Развернули ещё что-то теперь наспех в Тамцак-Булаке…

Всё грома ждём, а потом и крестимся!

Вместо ответа на мой вопрос про состояние дел на фронте, лейтенант мне корпусную газету протянул.

— Вот, что они сами про нас пишут…

Сами про нас? Кто, это?

— Сразу под названием… — уточнил лейтенант. — Там из дневника убитого японского солдата…

Так, так, так… Кстати, это — о многом говорит. Значит, тут у нас — всё по плану и без больших неожиданностей. Дневник у японца явно не на языке наших родных осин был. Вывод — перевели, проанализировали записи и опубликовали нам полезное. Молодцы, так и надо.

Запись в дневнике была не велика и её чтение в формате статьи в корпусной газете у меня много времени не заняло.

«Тучи артиллерийских снарядов падают поблизости от нас. Становится жутко. Команда наблюдения использует все, чтобы разведать артиллерию противника, но успеха не имеет, так как бомбардировщики бомбят, а истребители обстреливают наши войска. Противник торжествует по всему фронту. Стоны и взрывы напоминают ад. Сложилась очень тяжелая обстановка. Положение плохое, мы окружены. Если ночь будет темной, все должны быть в ходах сообщения, располагаясь в ряд… Душа солдата стала печальной… Наше положение неважное, сложное, запутанное.»