Вампиры – дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев

Глава 15 Загадки от Создателя

Таких домов ей никогда еще не приходилось видеть. Он походил на замок из тыквы, точно «Джек», озаряемый свечой. Гладкие оранжевые кирпичные стены сияли в свете гирлянд, разноцветные купола башенок, казалось, рассеивали тьму, пронзая ее острыми шпилями.

Бесс ступила на лестницу из мозаики, проворчав:

— «Богатые скучают дороже».

— «Если бы роскошь была дурна, ее не было бы на пирах у богов», — парировал Вильям.

— «Слава богу, я все еще атеист», — обнажила белые клыки девушка. Прийти на вампирский маскарад в костюме вампира ей показалось забавным.

Ее спутник решил ей подыграть, облачился в голубые джинсы, джинсовую куртку и кроссовки. Сегодня он изображал человека.

Они вошли в просторный зал из оранжевого мрамора. Два молоденьких мальчика в тюбетейках приветствовали их поклонами.

Вильям указал на огромный вход в зимний сад. По обе стороны от него стояли статуи обнаженных мужчин.

— Хозяин дома гомик? — поинтересовалась Бесс, шагая по каменной дорожке сада с высаженными по обе стороны розовыми кустами и карликовыми деревьями.

Молодой человек помолчал, подбирая слова.

— Понимаешь, видишь ли… да.

Девушка удовлетворенно кивнула, усмехнувшись:

— А у вас это осуждается?

— Едва ли…

Бесс ощутила, что он крепче сжал ее руку, шепнув:

— Не бойся.

Она передернула плечами.

— Единственное, чего я боюсь, — что своим участием ты сломаешь мне руку.

После того, как его странный брат покинул днем ее комнату, она спустила икону в мусоропровод, вычистила ковер от крови и накурилась марихуаны, глядя по телику MTV.

Как отрубилась, она не помнила, а когда очнулась, все встало на свои места, точно от кошмара проснулась. Не было страха, озноб прошел, сердце билось ровно. Она сходила к метро, где через дорогу находился огромный торговый центр. Купила себе вампирские клыки, изящную маску, черный корсет с алыми кружевами, длинную легкую юбку с разрезом, чулки в сетку, плащ с капюшоном и заодно новые высокие сапоги.

На втором этаже в женском отделе нижнего белья она встретилась со своим соседом Глебом. Когда она окликнула его, он покраснел и выронил женскую шелковую сорочку. А из примерочный донесся голос: «Милый, ну что ты там копаешься? Где мой комплект?» Тогда парень смущенно улыбнулся Бесс, схватил сорочку и комплект из бюстгальтера с кружевными шортиками и поспешил к примерочной.

Похоже, у мальчишки наконец появилась подружка.

«Интересно, он уже подарил ей обручальное кольцо?» — весело подумала Бесс.

Ближе к одиннадцати к ней зашел Вильям. Откуда он узнал, какой костюм она подобрала, спрашивать не стала. Нарисовала ему на шее фломастером две дырки, якобы от клыков, и, накрасив губы красной помадой, оставила след от поцелуя.

Они прошли под аркой, а все присутствующие в зале как по команде обернулись и уставились на девушку. Она видела, что ноздри многих задрожали, прошелся шепоток, затем все посмотрели на мужчину в золотых доспехах, стоящего подле рыжеволосой девушки.

Тот успокаивающе поднял руку и в установившейся тишине произнес:

— Новая подружка моего брата — что-то вроде персонального бокала, какие сейчас модны в Париже.

По залу пронесся возглас понимания и одобрения.

Бесс заметила на себе взгляд Вильяма, едва сдерживающегося от бешенства, и, чуть улыбнувшись, обронила:

— А что он должен был сказать?

— Он оскорбил тебя, — процедил сквозь зубы тот.

Она открыла рот, но Вильям взмолился:

— Своими словами!

Девушка засмеялась.

— Оскорблен чаще всего тот, кто хочет быть оскорбленным. Я не оскорблена.

К ним навстречу выступил Лайонел со своей спутницей. Бесс знала историю этой девушки, и особой приязни бывшая любовь Вильяма у нее не вызвала. Да и судя по рассказу последнего, с трудом верилось, будто чувства ушли безвозвратно или их вовсе не было.

Единственное несоответствие, которое Бесс сразу усмотрела, но не заметила при первой мимолетной встрече, — это внешность девушки. Странно, что у кого-то мог язык повернуться называть ту «серой молью». Конечно, рядом с потрясающе красивым вампиром в золотых доспехах она выглядела скромнее. Но в этом был особый шарм. Она словно смягчала своим присутствием холодную жестокость, сквозившую в хрустальных глазах. Разглядывая лицо Кати с нежными чертами, окутанное гривой кудрявых волос, Бесс видела перед собой идеальную героиню любовного романа с обложки. Вот только для верного завершения истории рядом с ней должен был стоять Вильям. И эта мысль до странного взволновала девушку.

После представления друг другу Катя спросила у нее:

— Тебе, наверное, не очень уютно тут? Я могла бы…

Бесс перебила:

— Мне отлично! — И потянув Вильяма за собой, бросила через плечо: — Мы не будем дружить, быть любезной не обязательно.

Когда они чуть отошли, Вильям прошипел:

— Зачем ты с ней так? Она хотела тебе помочь, потому что сама прошла через все это!

Девушка фыркнула:

— Я могла бы поискать корректное объяснение, почему она мне не нравится, но если позволишь, не стану утруждаться. В зале полно вампиров, могу я выбрать себе другую компанию?

— Да, конечно, но…

Бесс оглядела зал и, наткнувшись на девушку в красном платье, сотканном из лепестков, выдохнула:

— Ну ни черта себе… Вот с той меня познакомь!

— Э-м-м, нет, — покачал головой Вильям. — Это Анжелика Тьеполо, знакомства с ней плохо заканчиваются.

Бесс была не в силах оторвать глаз от идеальной девушки. Теперь ей стало понятно, почему миловидную Катю называли «серой молью». Рядом с роковой красавицей Анжеликой, пожалуй, любая бы ощутила себя дурнушкой. В зале не было ей равных, и Бесс сомневалась, что их стоило бы искать среди людей. Разве что на выставках в галереях. Не девушка, а картинка. Возле нее находился прехорошенький юноша, он трогательно смотрел только на злотовласку, то и дело с нежным благоговением прикасаясь к ее руке.

Бесс с трудом оторвала взгляд от красавицы и недоверчиво уточнила:

— Я правильно понимаю, что твой брат бросил ее ради Кати, которую ты нашел в каком-то там парке?

Вильям обиженно хмыкнул.

— Примерно так.

Девушка присвистнула.

— Я, конечно, слышала, что любовь слепа, но до сегодняшнего дня даже не подозревала — насколько.

— Помнится, совсем недавно ты утверждала: внешность для тебя не играет никакой роли.

— Для меня нет, но я никогда не утверждала этого же о мужчинах. Так что, познакомишь меня с ней?

— Нет, — категорично отрезал Вильям.

Бесс пожала плечами.

— Тогда я сама, — и устремилась к парочке.

— Потом не плачь, — донеслось предупреждение.

Анжелика встретила ее насмешливым взглядом и вопросом:

— Ты на ножке или без?

— В смысле?

— Бокал, — расхохоталась красавица.

— Наверное, на ножке, даже на двух. — Бесс показала ногу в разрезе юбки.

Красавица помолчала, разглядывая ее.

— Забавно, — наконец изрекла та. — И где же Вильям находит таких?..

— А нас по городу много…

— Надеешься стать бессмертной?

— «Бессмертные — смертны, смертные — бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают».

Анжелика вскинула брови и, покосившись на юношу, заметила:

— Умная. Похоже, снова бокал наполнит один брат, а пить будет другой. — Она улыбнулась. — Напитки с исторической справкой на этикетке — это по части Лайонела.

Бесс задумчиво наклонила голову.

— Благодарю, я пас. В силу своей смертности не играю с огнем.

Красавица кинула взгляд черных глаз на Катю, стоящую на другом конце зала, и согласилась:

— Это правильно. Такая неглупая девочка, что же ты тут делаешь? — Анжелика взяла у юноши бокал с кровью и протянула ей. — Выпьешь?

Бесс отказалась, вынула из внутреннего кармана плаща папироску, набитую травкой, и прикурила. Глубоко затянулась, выпустила несколько колец.

— Пригласили, вот и пришла. Поверь, куда с большим удовольствием я бы покувыркалась сейчас в постели с мужчиной и выпила портвейна.

Красавица несколько опешила от ее откровенности. Затем жестом подозвала официанта и приказала: «Достань портвейн!» — и, заново оглядев Бесс, воскликнула:

— Как тебя угораздило связаться с Вильямом? Он же слабак! Какой там из него может быть любовник?

Бесс поискала в зале молодого человека — тот стоял возле фонтана рядом с голым полноватым мужчиной, чьи ноги опутывал змей, и наблюдал.

— Спала с ним?

Анжелика ответила не сразу, а потом сказала, как будто даже удивленно:

— Не довелось… Он никогда не интересовал меня как мужчина. — Девушка тронула своего любовника за плечо: — Даймонд, тебе не интересны женские разговоры.

Тот беспрекословно отошел в сторону, она же продолжила:

— Вильям ужасный зануда! Его в постель и гарпуном не втащишь!

— Неужели? — изумилась Бесс.

— Так говорят. А что, у тебя есть другие сведения на этот счет?

— Не знаю, кто уж и куда его тащил у вас тут, но ко мне он просто подошел на улице и предложил потрахаться.

Анжелика моргнула, перевела потрясенный взгляд на Вильяма и обратно на девушку.

— Ты уверена, что не путаешь Нортона-младшего со старшим?

— Абсолютно. — Бес затянулась и выдала смешок. — Этого вашего блондинчика ни с кем не спутаешь.

— Верно, — протянула Анжелика и, приподняв бокал, пригубила крови, после чего поинтересовалась: — А почему ко мне подошла? С Катей у тебя явно больше общего.

Бесс весело обнажила клыки.

— Не заметила. А о тебе Вильям интересно рассказывал. — Девушка зевнула. — Если мой расчет верен, то ты не из тех, кто прилипнет ко мне со своей дружбой и пониманием. Я здесь на пару часов, а потом у меня своя жизнь, в ней нет места бессмертию и прочей вашей фигне.

Подошел официант с подносом, на котором стоял бокал и бутылка портвейна.

— Отлично, — обрадовалась Бесс, хватая бокал и жадно отпивая.

Анжелика чуть прикоснулась своим бокалом к ее, раздался мелодичный звон.

— Ну что же, ты мне нравишься. Впервые встречаю человека, не стремящегося заполучить бессмертие. Выпьем за знакомство.

— Я никому не нравлюсь, — тихо сказала Катя.

Лайонел улыбнулся и дотронулся указательным пальцем до ее щеки, на которой от его ласки появилась милая ямочка.

— Ты нравишься мне. Стоит ли огорчаться из-за того, что моя бывшая любовница и новая подружка твоего бывшего возлюбленного не хотят с тобой дружить.

— Да, но если они станут дружить против меня…

— Тогда я с ними обеими разберусь, — пообещал он и посмотрел на смеющихся девушек. Его самого раздосадовал выбор девчонки, но говорить об этом Кате счел излишним. Он видел, что ее задело пренебрежение Бесс, и злился, поскольку был бессилен изменить ситуацию. В сущности, его устраивал вариант, где развращенная грубиянка находилась бы на расстоянии от его наивной девочки. Но если бы, прежде чем выбрать себе в подруги Анжелику, Бесс проявила элементарную вежливость, ему не пришлось бы сейчас наблюдать грустную обиду в серых глазах.

Заметив краем глаза приближение Фарнезе, молодой человек наклонился к уху девушки и сказал:

— Пора.

Катя неестественно улыбнулась и, резко отступив, воскликнула:

— Мне надоело!

Гости с интересом уставились на них, Порфирио замедлил шаг. Лайонел невозмутимо обронил:

— Раз так, ты вольна уйти.

Девушка очень правдоподобно фыркнула.

— Так я и поступлю. — Она развернулась и, прежде чем уйти, прибавила: — Не скучай! Развлекись с кем-нибудь из своих бывших!

Лайонел закатил глаза, досадуя, что они не обговорили сценарий дословно.

В установившейся тишине послышался пьяный смех Бесс:

— Она всегда с ним так?

Анжелика презрительно заметила:

— Представь себе! Год назад он убил девушку из нашего общества и за меньшее, а этой позволяет вести себя как угодно!

Сколько ни припоминал Лайонел события прошлой осени, имени девушки, которую ему пришлось заставить молчать, не вспомнил. Та слишком фанатично следила за его похождениями последних лет и после нескольких часов, проведенных с ним, возомнила, что собранное досье поможет ей стать единственной. На одном из приемов он спровоцировал ее и за неосторожно кинутые слова «Пусть все знают, какой ты мерзавец» с чистой совестью вырвал ей сердце.

Пока в зале обсуждалось поведение Кати, Фарнезе выскользнул в зимний сад, и Лайонел сделал незаметный знак Стиану с Георгием. Те последовали за правителем Венеции. Молодой человек подождал несколько минут и устремился за ними.

Взлетел по огромной мраморной лестнице с позолоченными перилами, выбрал вдоль по коридору одну из гостевых комнат и вошел в нее, где освободился от доспехов и одежды.

Секунды до обращения всегда были особенными, они походили на сладостное предвкушение удовольствия. Выпуская своего зверя, он ощущал такой бешеный прилив сил, что с трудом мог оставаться на месте.

Впервые обратившись в Ягуара, он пробежал без остановок много-много миль. Облегчения это не принесло.

Лишь когда встретил на своем пути вампира и через врата его глаз попал в лабиринт загробного мира, обрел успокоение. И чем дольше он оставался в своем втором обличии, тем труднее ему было возвращаться. Свобода сводила с ума, лишала разума и памяти. А ему во что бы то ни стало хотелось помнить. В теле зверя все становилось другим — он сам менялся.

Лайонел медленно потянулся и на вздохе мягко опустился на мощные лапы. Равномерный стук сильного сердца оглушил. Ягуар стоял не двигаясь, наслаждаясь живыми толчками в груди, их волшебными звуками, сравнимыми лишь с самой прекрасной на земле музыкой.

Иногда он принимал это обличье, только чтобы послушать ее. На минуту-две, не больше. Слишком трудно было сопротивляться желанию в забытьи мчаться по бесконечным коридорам зеркального лабиринта, все дальше и дальше удаляясь от опостылевшего мира живых, где так надолго оказались заперты мертвые.

Ягуар ударом лапы распахнул дверь и, в два прыжка оказавшись возле другой — чуть приоткрытой, вошел в небольшой зал со скульптурами обнаженных мужчин. Катя сидела на софе возле стены, рядом стоял Фарнезе, против него Георгий и Стиан.

Лайонел стоял с опущенной головой, но, ощутив легкое колебание воздуха, предупреждающе зарычал.

Фарнезе замер, Георгий приказал Стиану:

— Приступай!

Медленно потекли минуты ожидания, а для Лайонела — сопротивления огромным силам, влекущим его поднять голову и ворваться в лабиринт.

— Ну что? — поторопил Георгий. Он как никто знал, какие усилия приходится прилагать Лайонелу, чтобы контролировать себя.

— Почти, — выдохнул мальчишка, а потом растерянно пробормотал: — Кажется, все, но…

Повисло молчание, Лайонел мысленно торопил Георгия.

Заговорил Стиан:

— Впервые такое встречаю, я снял блок, но там еще один. А за ним еще и еще.

Георгий вздохнул.

Часть сознания закрыта множеством блоков. Это как матрешка: открываешь одну, а в ней другая, и так снова и снова.

— «Информация в какой-нибудь из них есть?» — мысленно спросил Лайонел у бывшего друга.

— Да. Одна и та же. Обращение самого Создателя к тебе.

Ягуар ударил лапой о пол.

Георгий торопливо прочитал: «Ты нашел того, кто любит тебя больше, чем боится меня, и он снял для тебя мою запретную печать. Мой самонадеянный мальчик, я знаю, как ты любишь сложные головоломки. Реши и эту!»

Порфирио засмеялся.

— Я свободен?

— «Пусть снимет все блоки до последнего!» — приказал Лайонел.

Георгий передал его слова Стиану.

Прошел не один час, прежде чем юноша устало изрек:

— Все. Я дошел до последнего. Любовь и страсть к девушке внушена Фарнезе Создателем.

— «Зачем?» — прорычал Лайонел.

— Этого никто не знает, кроме Цимаон Ницхи, — тихо промолвил Стиан.

Георгий задумчиво хмыкнул:

— Создатель напоследок загадал тебе две загадки: «Как остановить того, кого остановить невозможно?», и вторая: «Что нужно спрятать, чтобы тот, кто ищет, даже найдя, продолжал искать?»

Порфирио усмехнулся.

— Будет чем заняться на досуге. — Обернулся к Кате и вкрадчиво сказал: — Я буду ждать ответа.

Он ушел, Стиан ненадолго задержался, потоптался на месте, но потом вышел вслед за Георгием.

Когда дверь за ними закрылась, Катя поднялась и осторожно приблизилась.

— Он его не дождется, — заверила она, нежно проведя рукой по спине Ягуара. Тот уткнулся мордой в ее ладонь, жадно вдыхая аромат кожи.

Девушка опустилась рядом на корточки, обвила руками могучую шею и, касаясь губами уха, прошептала:

— Ты красивый.

Вскоре они вернулись в бальный зал. Оркестр исполнял Второй вальс Шостаковича, пары танцевали. Фарнезе покинул прием.

Лайонел повернулся к Кате, готовый пригласить ее на танец, но внезапно перед ним мелькнула черная фигурка в остроконечной шляпе и тонкой голосок осведомился:

— Могли бы мы потанцевать? — Кира с надеждой смотрела снизу вверх, а из-за его заминки смутилась и придушенно пояснила: — Йоро не умеет, я учу его, но мне бы очень хотелось.

Лайонел собирался ответить, что этот танец у него занят, но Катя отпустила его руку и попросила:

— Потанцуй с ней. О намерениях других мужчин в этом зале можно только догадываться.

Молодой человек взял девочку за локоть и повел к танцующим. Она семенила рядом с ним маленькими шажками, сосредоточенно глядя в одну точку.

Когда он закружил ее в танце, она несмело посмотрела на него.

— Мне идет костюм ведьмы?

— Нет, — буркнул Лайонел и, с безразличием окинув ее взглядом, прибавил: — Ты похожа на попрошайку конфет в Хэллоуин.

Девочка от обиды закусила губу, а он посмотрел поверх ее головы в остроконечной черной шляпе на Бесс. Та танцевала с Вильямом, тесно прижимаясь к нему, лаская его плечо и шею. Брат держался с ней уверенно, куда свободнее, чем когда-то с Катей. И выглядел как будто счастливым, наклонился к девушке, в поцелуе прикасаясь к ее уху.

Лайонел не заметил, что сильнее стиснул хрупкие пальчики девочки в своей ладони, Кира не сказала ни слова. А он ощутил внутри неясное беспокойство, легкое, едва различимое чувство надвигающейся опасности. Что-то похожее он испытывал, когда впервые увидел брата с Катей. Тогда он объяснил себе это привычкой опекать Вильяма, в то время ввязавшегося в сомнительные отношения. А чем теперь оправдать свое внутреннее волнение, просто не знал.

— Лайонел, — обратилась Кира.

Он в досаде, что она вмешивается в его размышления, опустил на нее глаза, вспомнив:

— Сегодня мне звонил преподаватель изобразительного искусства. Утверждает, что у него с тобой возникли какие-то сложности! Не хочешь объяснить?

Кира потупилась.

— Он не сказал, какие именно?

— Нет, иначе бы я не просил объяснений!

Она замялась, но он вновь устремил взгляд на брата с Бесс и не заметил, как музыка стихла. Девочка попыталась что-то сказать, но молодой человек шикнул на нее, и, бросив: «Обсудим потом», направился к Вильяму.

Бесс встретила его пьяной ухмылкой и словами:

— Красавчик, хватит лимонов!

— О чем она? — поморщился молодой человек, глядя на брата.

Тот неотрывно смотрел на него и молчал. Девица засмеялась, объяснив:

— Кислый, словно лимон сожрал!

— Умолкни, — процедил сквозь зубы Лайонел, продолжая вглядываться в недра изумрудных глаз.

Бесс не вняла приказу, наклонила голову и протянула:

— Искрит, мальчики. От вас искрит.

Вильям вздрогнул и резко опустил глаза. Положил руку Лизе на талию и сказал:

— Мы уже уходим.

— Отлично! — Лайонел повернулся к Бесс: — Когда будешь говорить Екатерине «До свидания», в твоих интересах оставить у нее приятное впечатление о себе.

— Ага. А поцеловать меня в задницу не хочешь? — рассмеялась мерзавка. — Убьешь меня?

— Нет, — обаятельно улыбнулся молодой человек. — Не тебя. Твоего отца.

Девушка перестала улыбаться. Глаза ее из ясно-зеленых вмиг потемнели, став иссиня-черными.

— Хочешь, чтобы я была любезной? — угрожающе прошелестела она. — Ну, хорошо!

И она быстро направилась к Кате.

Вильям чертыхнулся.

— Можешь поздравить себя! Кажется, ты сейчас заказал для Кати порцию оскорблений!

Когда они подошли к девушкам, увидели, что Бесс протягивает Кате кисть для рукопожатия со словами:

— Я была так счастлива с вами познакомиться! Вы даже не представляете, какое огромное значение имела для меня встреча с вами!

— Да? — опешила Катя, пожимая ее ладонь.

Бесс громко вздохнула.

— Конечно. Так мне приказал сказать Лайонел, в противном случае пригрозил убить моего отца.

Катя униженно высвободила свою руку у Бесс, пробормотав:

— Он просто пошутил.

— Ты пожалеешь, — сказал Лайонел. От ярости у него перехватило дыхание.

— Да пошел ты! — Бесс показала ему средний палец, схватила Вильяма за рукав джинсовки и потянула к выходу. — Шевелись! Я валюсь с ног!

Лайонел проводил их полным бешенства взглядом. Мысленно же он отрывал наглой девке голову. Ему стоило большого труда остаться на месте и голосом, достойным случая, произнести:

— Я лишь попросил ее быть вежливой.

Девушка кивнула. Она выглядела подавленной, попытка скрыть свои чувства ей не удалась.

Ко всем несчастьям, которые он на нее навлек, ей еще на плечо спикировала Орми. Устроилась и язвительно спросила у них: «Ну что, когда идем вырезать родню этой нахалки?»

— А ты, конечно, счастлива, когда мне плохо! — вздохнула Катя.

Мышь явно собиралась сказать еще что-то едкое, но неожиданно передумала, да так и осталась растерянно сидеть на плече у девушки. А потом сказала:

— «Твоя слабость в том, что ты не осознаешь своей власти! — Орми приподняла коготь на крыле, указывая на зал с гостями. — Каждый из них знает, стоит тебе только скривить личико, Лайонел сатанеет и готов уничтожить любого, на кого укажет твой палец! И все они унижены! Нет, не тобой, а одним фактом твоего существования в их мире!»

Мышь взмахнула крыльями и, прежде чем взлететь, заявила: «Ты заполучила лучшего, а теперь не знаешь чем себя занять, вот и мечешь бисер перед свиньями со скуки!»

На мышиную тираду Катя едва заметно улыбнулась и, постучав ноготком по груди молодого человека, закованного в золотые доспехи, шепнула:

— Я ей нравлюсь.

Лайонел засмеялся.

— Она тебя обожает.

На кухне ароматно пахло курицей гриль. Бесс сняла с ножки поджаристую кожицу, отложила на край тарелки и впилась зубами в мякоть.

Отец пригубил из бокала вина.

— Как дела в институте?

— Нормально, — пробубнила девушка, отпивая вина и принимаясь за жареную картошку с сыром и зеленью.

Раздался звонок в дверь. Отец с дочерью переглянулись, прикидывая, кто бы это мог явиться.

— Ты ждешь кого-то? — спросил Александр Вениаминович.

— He-а. А ты?

— Тоже нет.

— Тогда можно не открывать, — берясь за куриную ногу, заключила Бесс.

Но звонок повторился. Девушка вытерла пальцы о салфетку и поплелась открывать.

— Наверняка какие-нибудь очередные листовки прита… — Она распахнула дверь и умолкла.

За порогом стояла ее новая знакомая, одетая в обтягивающее белое платье и коротенький жакет. На ногах были длинные сапоги из мягкой кожи.

— Ты? — пробормотала Бесс.

— Ну, ты же, кажется, меня приглашала?

— А-а-м… кажется, я вчера перебрала портвейна. — Девушка отступила, приглашая гостью войти.

— Лиза, кто там? — осведомился отец.

— Это ко мне… подруга.

Пригласи ее к столу!

Бесс окинула красавицу быстрым взглядом, крикнув:

— Она сыта… — и чуть тише, весело прибавила: — Я надеюсь.

Анжелика, смеясь и не снимая сапог, устремилась на кухню.

— Я подожду, пока ты поужинаешь.

Реакцию отца, как и всякого мужчины, не сложно было предугадать. Анжелика покорила его в первую же секунду встречи.

Бесс грызла курицу, наблюдая за отцом, который еще недавно скучающе жевал, сгорбившись над тарелкой.

А теперь, расправив плечи, с мальчишеским пылом очаровывал прекрасную гостью.

— Вы вместе учитесь? — интересовался он, приподнимая бутылку с вином и упрашивая: «Немножко винца?»

— Нет, не вместе, — ответила Бесс и раздраженно прибавила: — Она не пьет.

— Даже по праздникам? — игриво удивился Александр Вениаминович.

— А какой сегодня праздник? — кокетливо спросила Анжелика.

— Их так много, какой-нибудь точно да есть. — Александр Вениаминович все-таки налил в бокал вина.

Бесс с удовольствием обсосала косточку, Анжелика покосилась на нее, чуть вздернув бровь.

— «Обжорство, слава богу, не тайный порок», — хмыкнула Бесс.

Отец наградил ее неодобрительным взглядом.

— Анжелика, скажите, а вы давно дружите с Лизой? Для меня, честно признаться, большое откровение, что у нее есть подруги. За двадцать лет не видел ни одной.

— Видите ли, — улыбнулась та, — у красивых и успешных женщин не бывает подруг и друзей. У них есть соперницы, поклонники и любовники.

От ответа на вопрос, как давно они знакомы, Анжелика умело уклонилась, задав свой:

— Простите за бестактность, вы женаты?

Лиза пригубила вина, с трудом скрыв улыбку, видя, как зарделись щеки отца.

— Разведен.

Анжелика наклонила голову, позволяя волосам стечь по плечу.

— Какая жалость…

— Простите? — не понял Александр Вениаминович.

Она приподняла руку с огромным бриллиантом на безымянном пальце.

— …жалость, что я уже замужем.

— Идем, покажу тебе свою комнату. — Бесс поднялась, сбросила кости с тарелки в ведро и поставила ее в посудомоечную машину.

Отец с явным усилием произнес дежурную фразу, что был рад знакомству.

Гостья ответила взаимностью.

Бесс провела Анжелику в свою спальню. Та прошлась до кровати, огляделась. Взор черных глаз остановился на глянцевом журнале, лежащем на столике возле дивана.

— Кто это? — указал палец с длинным ногтем на красующуюся на обложке актрису.

— Скарлетт Йохансон.

— Она первая красавица Петербурга? — изумилась вампирша, листая журнал.

— Нет, просто голливудская актриса.

Анжелика брезгливо отшвырнула журнал.

— Как это?

— Что «как»? — не поняла Бесс.

— Как простая актриса может попасть на обложку? Она из знатных? Спит с вашим президентом?

Девушка пожала плечами.

— Не думаю.

Красавица вздохнула.

— Какой позор для города, страны, в которой обложки журналов украшают беспородными чужестранными актрисульками.

— Не парься, — расхохоталась Бесс, — это не единственный и не самый страшный наш позор.

— Да-а? — Анжелика выглядела воистину удивленной.

— Угу, мы живем в отсталой стране… как бы тебе объяснить… мы в полной жопе.

— Впервые слышу. — Красавица потрясенно моргнула и осторожно спросила: — А многие у вас так думают и высказываются?

— Конечно, все кому заблагорассудится! — Бесс плюхнулась на диван. — Мы живем в свободное время!

Девушка присела рядом.

— Знаешь, должна тебя предупредить: если ты нашему правителю скажешь, что он управляет отсталым городом, боюсь, жить в нем ты больше не будешь. Собственно, не только в нем, а вообще. Инакомыслие — основа для разложения любого общества.

— А я думала, у вас полный беспредел, похуже, чем у нас. Легализованные детские бордели?

Анжелика задумчиво облизнула верхнюю губу и, глянув на журнал, промолвила:

— У нас разные представления о беспределе. В нашем борделе всегда был порядок, никто не роптал.

— Да, похоже, разные, — согласилась Бесс. — Ваши слабые вампиры и рта боятся открыть, до чего запуганы!

Красавица поморщилась.

— Скажешь тоже! Просто вапмирье живет спокойнее элиты. Им не приходится терпеть диктат Лайонела! Рукоплескать в театрах, опере, знать назубок всех мировых композиторов, историю Петербурга и массу всякой чепухи, чтобы в любой момент мы могли поддержать разговор с правителем или восхититься его остроумием.

— Но если элита так тяготится, то…

— Тяготится? — оборвала Анжелика и усмехнулась. — Нет же, все несколько иначе. Мы не обязаны разделять высокие идеалы Лайонела. То цена его внимания, все из кожи вон лезут, лишь бы заслужить хотя бы капельку! — Она недолго помолчала, после чего беззлобно фыркнула: — А он берет и влюбляется в девчонку, даже не окончившую колледж!

— Ты все еще влюблена в него? — спросила Бесс.

— Ни больше и ни меньше, чем любой вампир в этом городе. Все мы влюблены в его дьявольскую власть. — Анжелика откинулась на спинку дивана и потребовала: — А теперь ты мне расскажи о ваших правителях. Многие из нас абсолютно невежественны относительно реалий мира людей.